Однажды тяжело заболел один мой родственник, и мне, как человеку, недавно уверовавшему и поэтому пока еще мало смыслящему в церковных правилах и обрядах, захотелось посетить окрестные храмы, чтобы поставить в каждом из них по свече о здравии, а также заказать сорокоуст.
Находясь на работе и размышляя о выборе оптимального маршрута, я вспомнил, что по пути к моему дому (если сделать несколько небольших зигзагов по ответвленным от основной улицы улочкам) располагались восемь православных церквей, и я решил зайти хотя бы в три из них.
В общем, я покинул свой рабочий кабинет еще до обеденного времени и, озабоченный тяжелым состоянием дорогого для меня человека, погруженный в самые разные, но в большинстве своем не позитивные мысли, побрел в заранее выбранном направлении.
Спустя полчаса я вошел под своды первого из запланированных к посещению храмов. Подойдя к небольшому, стоящему сбоку от церковной лавки, деревянному столику, на котором лежали шариковые ручки и бланки для записок "о здравии" и "о упокоении", я увидел низенькую, тщедушную, очень старую и бедную на вид женщину. Она стояла, сгорбившись над листком бумаги и пытаясь записать на нем имена родных и близких, но у нее (в силу преклонного возраста) не получалось это сделать: руки дрожали так, что буквы прыгали то вверх, то вниз, нарушая целостность слов. Женщина щурилась, поправляла очки, пытаясь сконцентрировать взгляд на написанном, но зрение, по-видимому, уже сильно подводило ее.
Я подошел к ней и предложил свою помощь. Она улыбнулась, поблагодарила и протянула мне свой листок. Взяв ручку, я принялся записывать под диктовку имена для сорокадневного поминовения небезразличных ей людей, которых оказалось очень много. В общей сложности в двух записках "о здравии" и "о упокоении" мною были написаны около двадцати имен.
Зная, что поминовение одного имени в этом храме стоило двадцать гривен, я засомневался, что старушка знает об этом и сможет за все заплатить самостоятельно, поэтому, готовый помочь материально, наблюдал за ней, когда она подошла с кошелечком к человеку, стоящему за прилавком церковной лавки.
К счастью, деньги у старушки были, и в ценах она немного разбиралась.
После того, как заплатила за сорокоуст, она взяла еще с десяток свечей и хотела купить бутылку со святой водой, но сначала спросила о стоимости. Когда ей ответили, женщина замялась и тяжело вздохнула. Я понял, что у нее уже не хватает денег и, приблизившись к ней, тихонько шепнул, что могу помочь с покупкой святой воды, на что старушка мягко улыбнулась, еще раз поблагодарила меня, но отказалась, сказав, что на все воля Божья. Тогда я подошел к столику, на котором оставил некоторые свои вещи, и тут же вернулся обратно к прилавку, но женщины уже не было.
Отдав свою записку, в которую, кроме имени болеющего родственника, были вписаны имена самых близких мне людей, я, находясь во власти тяжелых мыслей, вышел из храма и направился по запланированному маршруту.
Пройдя примерно пять кварталов по одной из улиц и свернув после этого в переулок, я остановился, увидев рядом с аптекой небольшое скопление людей и услышав крики о помощи. Кричал парень, пытавшийся привести в чувства девушку, бившуюся в конвульсиях. Из ее рта текла пена. Молодой человек плакал, умолял Бога не забирать у него возлюбленную, пытался разжать ей челюсти и высунуть язык, чтобы она не заглотнула его. Фармацевт из вышеупомянутой аптеки вынес ампулы с глюкозой и вылил содержимое в одноразовый стакан. В это время я и несколько других неравнодушных прохожих набрали 103 и вызвали бригаду медиков. Позже выяснилось, что девушка была больна диабетом: у нее резко упал уровень сахара в крови, когда она вместе с мужем шла в магазин за покупками.
Во всей этой нервной суматохе я не обратил внимания, как подошла и протянула мне бутылочку со святой водой моя недавняя знакомая. Она положила руку на мое плечо, и я обернулся.
- Окропи этой водой голову и лицо Надежды, - сказала старушка и мягко улыбнулась, как улыбалась в церковной лавке около получаса назад.
От удивления, вызванного внезапным появлением старушки и ее осведомленностью относительно имени умирающей, я ничего не ответил, лишь взял бутылочку и сделал так, как она сказала. Вскоре девушка начала потихоньку приходить в себя. Когда она смогла самостоятельно сидеть, в нее (в буквальном смысле этого слова) влили глюкозу.
Обернувшись, чтобы поблагодарить старушку, я понял, что она снова исчезла.
Когда приехали медики, девушка хоть и плохо, но уже могла говорить. Правда, она не помнила, что с ней произошло. Врачи сказали, что это нормальное явление при подобных приступах.
Убедившись, что Надежде становится лучше, а рядом с ней - профессионалы, я решил продолжить свой путь. Перед тем, как я покинул место чуть не случившейся трагедии, муж спасенной девушки подошел ко мне и, стиснув мою руку в крепком рукопожатии, со слезами на глазах выразил искреннюю и неподдельную благодарность за возвращенную к жизни Надю, Наденьку, Надежду. А десятью минутами позже, находясь в очередном храме, я вписал ее имя в записку "о здравии".
Перед посещением следующего храма я решил немного отдохнуть в парке, через который проходил мой маршрут. Сев на скамейку возле пруда, я с какой-то неопределенной радостью, вызванной, возможно, ощущением совершенного благодеяния, смотрел на золотящиеся в солнечных лучах брызги фонтана и проплывающих неподалеку от него лебедей. В голове, еще недавно перегруженной пессимистическими мыслями, теперь было легко, светло и спокойно. Но внезапно произошло что-то нехорошее. Снова раздался крик.
"Да что же это за день сегодня такой!" - подумал я и начал вертеть головой в разные стороны, пытаясь понять, что случилось, но ничего из ряда вон выходящего не увидел и расслабился, продолжив наслаждаться парковым пейзажем. Спустя несколько минут громкие звуки голосов, зовущих кого-то по имени, снова нарушили тишину. По аллее пробежал мужчина, беспокойно глядя по сторонам, потом остановился, посмотрел на меня и спросил:
- Вы не видели здесь девочку лет четырех, светленькую, в розовом платьице и белых колготках?!
- К сожалению, нет, - с грустью ответил я, сообразив, что потерялся ребенок, - но могу помочь вам в поисках.
- Если вас это не затруднит...
Узнав, что девочку в последний раз видели около двадцати минут назад в северной части парка, где сейчас ведут поиски ее мать вместе с другими небезразличными родительскому горю людьми, я рванул в западном направлении, где были расположены аттракционы, бювет и прокат лошадей.
Когда я добежал до места, откуда начиналась центральная аллея, и стал напряженно вглядываться в толпу развлекающихся детей и взрослых, мой взгляд вдруг остановился на одном человеке, идущем ко мне навстречу и держащим за руку ребенка. Нервная дрожь пробежала по всему моему телу, а в животе появилось ощущение снежного кома - я увидел ту самую старушку, которую встретил сначала в храме, а потом возле аптеки, ту неуловимую особу, которую мне так и не удалось поблагодарить. Меня терзало множество вопросов: кто она и как здесь оказалась? Такие совпадения просто исключены! Даже если предположить, что мы с ней шли в одном направлении, у меня очень быстрый шаг, а она едва перемещается. С ее скоростью она очутилась бы в парке только к позднему вечеру. Конечно, туда можно добраться и автобусом, и троллейбусом, и маршрутным такси, но ведь есть и другие странности в нашей очередной встрече. Главная из них - спутница моей таинственной знакомой. Еще до того, как старушка с маленькой девчуркой подошли ко мне, я был уже практически уверен в том, что это за ребенок и где искать его родителей.
Улыбнувшись своей фирменной улыбкой, которую я вряд ли смогу когда-нибудь забыть, старая женщина вручила мне девочку, сказав, что встретила ее за пределами парка, когда та шла по проспекту за крохотным пони и его хозяином, а также добавила, что я должен поторапливаться, так как родители малютки скоро начнут ужасно паниковать, а их нужно как можно скорее успокоить.
Когда я привел ребенка к отцу с матерью, они зарыдали, не в силах больше сдерживать эмоции. Девочка моментально стала жертвой родительских объятий, причитаний и поцелуев; а потом ее отец отвел меня в сторону и пытался всучить мне достаточно большую (по моим меркам) сумму денег за оказанную, как он выразился, "бесценную помощь". Денег я не взял.
Перед тем, как мы попрощались, он еще раз меня словесно поблагодарил, сказав, что они с женой никогда не забудут человека, нашедшего потерявшуюся Любу, Любашу, Любовь.
В церковной лавке третьего из посещенных мной храмов я снова встретил эту старушку. На этот раз она лично стояла за прилавком. Правда, я не сразу ее узнал, так как выглядела моя знакомая несколько по-другому: одежда на ней была уже не такая ветхая, на голове у нее был платок, скрывавший седые волосы, и смотрела она на меня сквозь менее толстые линзы очков, вставленные в более современную оправу. В целом, выглядела женщина немного моложе, но это, несомненно, была она.
Я молча взял листок и ручку, написал на нем имя своего родственника после слов "Сорокоуст о здравии", а также имена Надежда и Любовь, принадлежащие невольным виновницам напряженных событий того дня, потом достал кошелек и все так же молча расплатился со старушкой, стоявшей за прилавком.
Взяв деньги и записку, она перекрестила меня и пожелала счастливого пути. Я со спокойной душой и чистой совестью направился к выходу, но вдруг у самых дверей что-то (любознательность или какое-то из более светлых побуждений) заставило меня остановиться и вернуться обратно.
- Благодарю вас за помощь... ну... сегодня... возле аптеки, а также в парке, - сказал я, немного переживая из-за маленького, затаившегося внутри меня сомнения: а вдруг я ошибся, и это не тот человек? - Если б не вы, то боюсь даже представить, чем завершился бы для Нади и Любы сегодняшний день.
- Иди с Богом, - произнесла старушка и принялась переставлять на витрине молитвенники.
- Можно хотя бы узнать ваше имя? - спросил я, почти убежденный в том, что меня оставят без ответа.
- Меня зовут Вера.
- Простите, Вера... а ваше отчество?
В ответ женщина лишь наградила меня своей фирменной улыбкой.
Несколькими часами позже на лестничной площадке возле своей квартиры я встретил уборщицу, тряпкой протиравшую пол у входной двери. Думаю, не имеет смысла уточнять, чье лицо я увидел, когда она подняла голову. Скажу только, что совершенно не удивился. Скорее всего, такого рода чудеса успели стать для меня нормой, а может быть, я сознательно высматривал лицо Веры в лицах встречающихся мне людей.
Завершаю рассказ немаловажным для меня эпизодом: в тот самый вечер я предложил Вере зайти в гости попить чаю вместе со мной и моей семьей, на что старушка ответила согласием, при этом напомнив мне, человеку явно рассеянному, что с недавнего времени она постоянно чаюет с жильцами этой квартиры, поскольку живет с ними под одной крышей.