История двадцатая
В большой физической лаборатории возле Женевы сидела куча умных дяденек( она, кстати, до сих пор там сидит, можете сами проверить). Некоторые из них были еще совсем мальчишки, некоторые тянули на парней, встречались и мужчины? и конечно же,там обитало много много дедушек. Сейчас там появились и тетеньки, но их так мало, что о них даже и говорить не стоит. Все эти дяденьки отчаянно пытались (да и до сих пор пытаются) понять, из чего состоит Вселенная. Для этого они постоянно расщепляли атомы на мелкие кусочки. Процесс этот непростой, у ученых частенько пересыхало горло, и тогда, народ брел на кухню, оборудованную кофе-машиной, доставал свои бутерброды и механически пережевывая, прихлебывая невкусный кофе, продолжал разбирать мир на составляющие. Забавно, что в своей одержимости частным, они совершенно забыли о целом и проживая в стране, которая славится своим кофе на всю Европу, эти физики абсолютно утратили представление о вкусы жизни, став настоящими занудами. Названия для своих частиц они тоже придумывали занудные- кварки и лептоны, которые потом распадались на такие же занудные электроны, нейтрино,up кварки и down кварки.(хотя лично для меня, нейтрино звучит весьма эротично) Но однажды все изменилось. Пасмурным весенним днем, в самом начале апреля, когда заспанное солнце только начинало проглядывать через хмурые тучи, на кухне возникла молодая рыжеволосая девушка в сером халате с металлическим отливом и свисающим по бокам поясом. Никто не знал, кто она и как там появилась, да никого это и не интересовало. Девушка немножко побродила по комнате со шваброй, и исчезла также неожиданно, как появилась, оставив после себя запах свежего сена и большую банку кофе на столе. Первым, после нее, на кухне оказался самый главный ученый, он как раз стоял на пороге очередного большого открытия и раздумывал, какое бы скучное имя присвоить еще одной малюсенькой частичке, которую ему удалось выделить. Воображения у него почти не было, поэтому он собирался назвать ее очередным кварком, отличающимся от всех других кварков мира, лишь новой буквой латинского алфавита (в этом прекрасном мире- полно разных алфавитов, но использовать какой либо кроме латинского, в самых крайних ситуациях, греческого, главному ученому тоже не хватало воображения). От мыслей его отвлек незнакомый запах. -Все это очень странно, - подумал он, автоматически заваривая себе кофе и делая глоток,- все это очень странно. Неожиданный вкус настроил его на романтический лад. - И в самом деле, -подумал самый главный ученый, направляясь с кружкой к своему столу,- а почему бы и нет? Он хотел сказать про кофе, но поскольку все его мысли были заняты только что открытым кварком, то он оговорился - Какой-то странный кварк, - произнес он, проходя мимо стола помощника самого главного ученого.И все. Дело было сделано. -Очаровательно, просто очаровательно, -бурчал еще один серьезный кваркооткрыватель, 20 лет спустя, на этот раз в солнечной Калифорнии в университете Стэнфорд. Он только что выделил очередной мельчайший кусочек вселенной, и сразу же побежал запить эту новость чашкой крепкого кофе, совершенно дурацкого, каков почти весь, за редким исключением, кофе в Америке. Ученый был так взбудоражен своим открытием,(да и вообще, этих ученых не занимают такие мелочи) что совершенно не задумался о том, откуда на их секретной лабораторной кухне появился запах свежего сена и банка отличного кофе на столе. -Просто очаровательный кварк,- и этот тоже случайно оговорившись, дал еще одно необычное название кирпичику всего сущего. Именно так в ряду непонятных частиц с занудными именами появились кварк странность и кварк очарование. А рыжеволосая девушка продолжила скакать по временно пространственным туннелям, разнося по всей вселенной запах свежего сена и аромат хорошего, крепко-сваренного кофе.
История двадцать первая. Зимне-депрессивно-последнеэкзистенциальная
Однажды в сердце приходит зима. Она приходит неторопливо, не стесняясь , располагается поудобнее, не навязывая свое присутствие постоянным напоминанием, но с четкой уверенностью, что она тут надолго, постепенно вступая в свои права- первыми снегопадами и ночными заморозками ( именно поэтому, по утрам так сложно вставать). Главное- накрыть все толстым слоем снега, оставив лишь видимость действий. Пусть мир вокруг вращается, внезапная кратковременная оттепель- тоже мне проблема, пусть будет- так еще интереснее, снова отвоевывать временно сданные позиции. Через несколько дней, недель или месяцев- зима полновластная хозяйка: все покрыто сугробами и промерзло глубоко вовнутрь. Не осталось ничего кроме памяти о том как... О том как кто-то когда кого-то любил, и даже помысли ть не мог, что может быть иначе О том, что на свете может быть еще что-то кроме зимы, но кто ж в это поверит. О том, что раньше можно было бороться, а сейчас сложно поднять руки. О том, что потом наверняка будет что-то еще хорошее, но какая разница, если сейчас- зима. Иногда внутренний лед достигает критической массы и выходит наружу маленькими льдинками застывшими в уголках глаз, они стремительно падают на землю, над чем чем, а над гравитацией зима совершенно не властна. Все хорошо. Ничего не происходит. Ничего не случилось. Просто пришла зима. И тогда, единственное, что остается, это сварить крепкого кофе, и согревая холодные пальцы о горячий бокал, пытаться пусть даже не почувствовать, а хотя бы вспомнить о том, что бывает немножко иначе
История двадцать вторая.Римско-католическая
Рим бурлил. Нет, не надейтесь, что я сообщила вам какую-то сенсационную новость- вечный город никогда не остается спокойным. Даже тихими теплыми ночами, загулявшие туристы или подвыпившие жители ощущают глубокое и одновременно легкое дыхание этого удивительного города. Но обычно это размеренный, ровный ритм, с которым Рим живет вот уже много тысяч лет. В тот же день, Рим запыхался как мальчишка. Двери Сикстинской капеллы были закрыты, и кардиналы пытались выбрать нового папу, правда большинство из них были в приличном возрасте, и вместо того, чтобы решать судьбу католической церкви, любовались фресками дерзкого Микеланджело. Город помнил, его всклокоченную шевелюру и отвратительный характер, и нежно любил сеньора Буанаротти. Был бы Рим немного другим, он бы обязательно ревновал Микеле к Флоренции, но Рим оставался Римом. Мысль о том, что кто-то может предпочесть какой-то маленький городишко, просто не приходила ему в голову. Сейчас город ждал. Ждал белого дыма, но пронзительно синие небеса уже четырежды окрасились тоненькой темной струйкой облаков, и снова замолчали. В это время, в далекой Москве, на улице Яблочкова, смешная девушка Ира готовила завтрак. Аккуратно отрезала ломти мягкого черного хлеба, мазала на них свежее сливочное масло и хаотично размещала поверх куски сыра. Каким образом, можно что-то делать хаотично в этой веками проверенной конструкции, спросите вы? Что ж,Ирина была девушкой творческой, и к любому процессу подходила с душой. Тем утром, душа требовала упорядоченных слоев хлеба и масла и немного сырного хаоса. А вот кофе варилось обстоятельно - единственной импровизацией, которую можно было себе позволить - эксперименты со специями- кориандр, имбирь или корица. Впрочем, иногда дело доходило и до острого перца чили. Но в то утро, что-то не ладилось. Кофе не варился. Дым упрямо отказывался идти над старой медной джезвой, найденной, кто помнит сколько лет назад, на блошином рынке в Риме. Рим. Ирина улыбнулась - вечная любовь. Конечно, вся Италия прекрасна - Венеция, Неаполь, и конечно же Флоренция, но Рим...Рим был единым в своем роде. Вернувшись к сиюминутной реальности, девушка озадачилась. Вилка от плиты воткнута в розетку. Кофе залит холодной водой (нет, кипятком кофе стоит заливать только когда у вас нету времени, идеальный напиток требует постепенной отдачи вкуса, в соответствии с повышающейся температурой воды). Джезва стоит на приплюснутом нагревающемся блине. Ручка конфорки повернута, но прошло уже больше получаса, а кофе так и не стремится убегать. Ирина прислушалась. Внезапно, она осознала, что уже давно находится в полнейшей тишине- весь шум большого московского двора волшебным образом испарился, замолчал отбойный молоток, заглохло вытье автомобилей, стиральная машинка соседей перестала набирать обороты и главное... Главное, ее любимое радио молчит и не играет. -Электричество, что ли, забрали? - Ирина наморщила лоб. - Не должны вроде бы. Пойду-ка я пробки проверю. Через 8 минут, довольная пробками собой и жизнью, она с удовольствием наблюдала, как начинает пузыриться коричневая поверхность , по кухне расплывается кофейный аромат, и над джезвой наконец таки заструился белый ароматный дымок. И буквально в тот же момент, Рим рассмеялся с облегчением- белое облачко радостно вырывалось из трубы Ватикана. В этот раз им удалось управиться удивительно быстро, всего за два дня. Следующим утром, итальянские кумушки во всю судачили о новом Франциске первом за чашкой капучинно в кофейнях, а девушка Ирина, допила кофе, доела бутерброды и отправилась на работу, мурлыкая себе под нос, что -то по итальянски.
История двадцать третья. Смертельная
Был прекрасный осенний день- летняя жара спАла; листья, уже начавшие менять свой цвет ,носились друг за другом по тротуарам; ночи становились прохладными,, но отдельные деньки оставались по летнему солнечными и теплыми.. Самое лучшее что можно делать в такой день - не спешить, растягивать время, словно у тебя его целый вагон и маленькая тележка; а неминуемо надвигающийся ноябрь с промозглым ветром, серым дизайном и тучами галок, раздирающие морозные утра своими воплями -всего лишь плод чьего -то воспаленного воображения. На самом то деле, всегда будет тепло и солнечно.
Я ехала откуда то никуда, прикидывая чем бы заняться - точнее, где бы выпить кофе- и тихонько подпевала радиостанции, периодически фонившей на каждом светофоре. Эту девушку я заметила сразу. Одного взгляда хватало, чтобы понять, что она не местная- безукоризненно подобранная одежда- как будто бы с обложки журнала, (не дурацкого глянцевого, с тощими девицами, одетыми лишь, лишь для того, чтоб сразу же раздеться). Эта казалось, только что вернулась с приема в Букингемском дворце, и придворные ,право же, не знали, кто одет с большим изяществом, она или королева. Красивая блондинка с длинными волосами изо всех сил бежала через дорогу. Мало кто умудряется набирать такую скорость на высоченных каблуках, сохраняя при этом изящество, но эта девушка неслась сломя голову. Совершать неожиданные, в том числе и для себя, поступки- мое хобби . Делать мир чуть интереснее, своими руками- задача в принципе не сложная, поэтому я припарковалась к тому месту, где расчетам, должна была оказаться бегущая барышня и посигналила ей. Как и следовало ожидать, реакция на мой маневр была нулевая, поэтому пришлось выйти из машины , как раз в тот момент, когда блондинка почти запрыгнула на тротуар, чтобы бежать по своим делам дальше. -Девушка, вы спешите, давайте я вас подвезу.
Барышня посмотрела на меня с изумлением, которое продолжалось пару секунд, после чего она заулыбалась, покивала пару раз, и прыгнула на переднее сидение. -Второй переулок мира, 15,- голос был низким, бархатным, почти усыпляющим. -Надеюсь, вы знаете где это. Я случайно высадилась совершенно в другом месте, вот и пришлось бежать туда, ориентируясь на навигатор. Это далеко? -Нет, совсем близко, если не будет пробок, доберемся за пять минут. -Пробок не будет,- уверенно кивнула моя новая знакомая, и оказалась права. Через три с половиной минуты, я крутила головой, отыскивая пятнадцатый дом. Еще через полторы, притормозила у подъезда. -Спасибо огромное,- барышня попыталась протянуть какую-то купюру, но я покачала головой. Чудеса не совершаются за деньги Меня никто не стал уламывать, раздался хлопок двери, и случайная попутчица умчалась куда-то с невозможной для 11 сантиметровых каблуков скоростью. Оставалось лишь удивляться- подобный талант лежал далеко за гранью моих возможностей. Чуть завистливо посопеть для порядка, рассмеяться над собственной глупостью и все же решить, где и с кем попить кофе- таков был мой план действий. Посопела, рассмеялась, решила, и уже почти начала набирать телефонный номер одной из подруг, как вдруг увидела свою старую новую знакомую, выходящую из подъезда. Резкий гудок, разрывающий относительную тишину полудня для привлечения внимания и мы снова беседуем. -Ну что?Все в порядке? -Не успела,- без всякого сожаления констатировала она.- Уже ушел Глупости нужно делать последовательно, поэтому немножко подумав, я решительно спросила: - Давайте -ка угощу вас кофе, если у вас нет никаких дел больше. Превратим день опозданий в день приятных разговоров. Девушка задумалась на пару секунд и быстро замотала головой соглашаясь. -Маша,- протянула я ей руку, когда она вновь оказалась рядом со мной. -Аида,- рукопожатие было крепким и тяжелым. -Вы не переживайте, может быть стоит позвонить этому человеку и выяснить когда он вернется. Тогда мы сначала кофейку, а потом я вас довезу. -Да нет,- мягко улыбнулась Аида,-не будем звонить, пусть живет. Успеется еще. По коже побежали мурашки, почему то стало ясно, что эти слова не просто выражение, но думать об этом не хотелось. Нужно было доехать до кофейни, найти место для парковки, уютный столик на улице, заказать латте для себя, капучинно для Аиды, и кусочек роскошного шоколадного чизкейка для совместного растерзания. Мы непринужденно и весело болтали о всяких пустяках, проникаясь симпатией друг к другу с каждой минутой. Пока наконец поток слов не иссяк и не наступила пауза, естественная для всякого хорошего разговора. Аида закурила тонкую сигарету, и некоторое время мы просто молчали, наслаждаясь теплым днем и крепким эспрессо, взбитым с горячим молоком. -Ты наемная убийца?- вопрос прозвучал внезапно для всех присутствующих. -Что?- вздрогнула она. -Ааа, нет. -Понимаешь, ты спешила, потом опоздала, потом сказала пусть живет, серьезно так сказа...- начала было объяснять я свою цепочку выводов, но она прервала меня. - Я не убийца, я Смерть. - Чья?- машинально спросила я - Пока ничья, должна была быть Пирогова Николай Ивановича, хотя и так вопрос не корректен. Я не чья, а какая. Я- естественная Смерть. -Ты поэтому такая красивая?- разговор набирал градус абсурдности. -А я красивая? Странно вообще, что ты меня видишь. Как я выгляжу? Я описала. -А где черный плащ и коса?- почти обиженно спросила я под конец. Мы обе расхохотались. -Каждый видит меня так, как видит. - А неестественная смерть выглядит по- другому? Страшнее? На этот раз смеялась она одна. -Маш, мы для всех выглядим по- разному. Всегда. И неестественная смерть может быть гораздо краше естественной, поверь мне. -Не знаю,- проворчала я, -по мне , так ты самое красивое существо, что я встречала. Ну разве только, если эта неестественная смерть- красивый мужчина. -Я открою тебе страшный секрет сейчас,- она наклонилась ко мне поближе,- смерть бывает только одна, естественная. То есть я. Вот смотри, есть эспрессо- порция крепчайшего свеже- сваренного кофе. И ты можешь делать с этим кофе все что угодно, добавлять воды, молока, сливок, сахара, меда, специй, увеличивать его в объеме, уменьшать, но, он все равно останется...кофе. Так и я. -Хмммм... - Вот тебе и хмммм...., так,- она чуть принюхалась и резко вскочила. - Прости, но мне пора бежать, было приятно пообщаться, спасибо за то, что подвезла и за кофе, но, сама понимаешь... -Работа?- понимающе кивнула я. -Призвание,- Смерть улыбнулась в ответ. - Мы увидимся еще?- вырвался вопрос, который мучил меня всю вторую половину разговора,- ну то есть понятно, что увидимся,- спохватилась я на ее насмешливо укоризненный взгляд, -но так, поболтать типа, посплетничать, кофе попить... -Посмотрим.Ты главное, разузнавай в каждом городе, где делают хороший кофе, и сама его пей почаще,- я торопливо сделала глоток остывшего латте. Пренебрегать советами Смерти не стоило. - А вот чизкейками, я бы не злоупотребляла,- отковырнутый кусочек застыл на полпути ко рту. - Не злоупотребляла бы, а не отказывалась,- Аида внезапно коснулась моего лба губами, рассмеялась на прощание, и растворилась в суматохе внешнего мира, оставив меня с остатками кофе в бокале, крошками тортика на тарелке и глазами, полными слез. -Вот стоит только найти хорошего человека, как он обязательно должен бежать по делам,-подумалось мне.
История двадцать четвертая. Страшная
Девятилетняя Элисон жила со своей бабушкой в небольшом домике на краю леса. Официально, они принадлежали к деревушке Йорк, что располагалась на самом западе штата Мэн, но от их жилища до деревни было пару миль тоненькой тропинки, причудливо петляющей вдоль огромных камней, раскиданных по всему лесу. Учитель в школе рассказывал, что валуны - это следы ледника, когда-то проползшего по всему штату из Канады, но местные поговаривали, что да, камни- действительно дело рук канадской стороны, только винили не ледник, а злобных великанов, которые были готовы на все, лишь бы испортить настроение соседям в Америке. Что и говори, канадцев тут не очень жаловали. Элисон не очень верила в ледник, но когда она спросила у бабушки про великанов, та попросила ее прикусить язык и не мучить пожилую женщину глупыми вопросами. Родителей своих девочка не знала, и до семи лет, пока не пошла в школу и не встретилась с местными детьми, была уверена, что маленькие девочки должны жить только со своими бабушками и никак иначе. Каждое утро, ровно в восемь тридцать утра, они завтракали, бутербродами с сыром и чаем, но по воскресеньям, бабушка разрешала поспать Элисон чуть подольше, накрывала завтрак в гостиной, и вместо чая, выпивала крошечную чашечку крепкого кофе, а внучке давала стакан горячего какао. Девочка обожала воскресные завтраки - распахнутые окна в сад, свежая хрустящая скатерть на большом полированном деревянном столе, и праздничный кофейный сервиз, загадочно отражающийся в экране старого телевизора. Телевизор в доме никогда не включался, и Элисон считала, что большой квадратный ящик с искривленным стеклом должен служить подставкой под старым подсвечником, ну или зеркалом, в котором девочка могла рассматривать свое искаженное отражение. Завтрак начинался ровно в половину девятого и опоздание рассчитывалось бы как величайшее неуважение, но девочка всегда спускалась на кухню пораньше, чтобы посмотреть, как бабушка готовит себе кофе. Ей нравился запах и вид кофе, но про вкус ничего сказать не могла. Пожилая женщина строго настрого следила за тем, чтобы ни одна капля не оставалась в тонкой фарфоровой чашки и на все просьбы внучки попробовать - отвечала суровым отказом. - Пей молоко, кофе - не детский напиток, -сердито говорила она,- вот исполнится тебе 16 , тогда получишь свою первую чашку , а пока, тебе это не просто не нужно, а еще и опасно. Этот разговор повторялся примерно раз в три месяца, и до заветного шестандцатилетия все еще оставалось целых семь лет. Почему детям пить кофе опасно, девочка не знала, но смутно чувствовала, что это было каким-то образом связано с тем, что каждый раз, когда бабушка ставила чашку кофе на стол в гостиной, она накрывала старый телевизор большой салфеткой таким образом, чтобы большая часть экрана была закрыта. Может быть, все и шло бы своим чередом, если б в один воскресный день, аккурат посреди завтрака, в дом не ворвалась взволнованная дочь молочника: -Миссис Ларсон,- закричала она задыхаясь,- миссис Ларсон, мама послала за вами. Наша кобылка рожает, да жеребеночек и застрял. Мама сказала, что только вы и знаете как помочь и ... Бабушка закружилась по комнате, собирая свою сумку. -Элисон, оставайся здесь и никуда не выходи до моего возвращения,- наказала она.- Я вернусь к вечеру, пойдем-ка, да перестань реветь,- прикрикнула на она на заплаканную девчонку. Спасем мы и кобылку и жеребенка, только идем, да поживее. Элисон долго смотрела в окно даже после того, как бабушка и Люси скрылись из виду, после чего со вздохом слезла с тумбочки и вернулась к столу. Она села на бабушкино место и стала строить из себя взрослую леди- "ах, проходите пожалуйста, дорогая мисс Грауэн, я испекла свежие булочки, хоть соседские мальчишки и носились под окнами." Чтобы полюбоваться собой, девочка искала краешек своего отражения в сером уголке экрана, прикрытого салфеткой, но в конце концов ей это надоело и она просто убрала ткань. Так было гораздо удобнее, теперь можно было устроиться в кресле, взять в руки тонкую чашку и увидеть себя как в зеркале. -Конечно, я уже взрослая, мне уже 16 лет, - бормотала она себе под нос,- Люси проходи, сейчас мы будем пить кофе,- чашка оказалась у нее под носом и она увидела, что на самом донышке осталось немного коричневой жижи. Элисон внимательно уставилась в темный экран телевизора, осторожно взяла чашку, оттопырила мизинец и медленно сделала глоток - она обожала себя в этот момент- такой взрослой и красивой она себе казалась. И тут, темное зеркало экрана разошлось волнами и стало закручиваться в воронку, втягивающую в себя воздух, поток был так силен, что девочка не смогла удержаться на стуле даже вцепившись в него обеими руками, и ее ,с громким чпоком, втянуло вовнутрь. Когда тебе девять, то поверить в то, что ты оказалась внутри старого телевизора не так уж сложно, нужно просто встать с пола и осмотреться.Она очутилась в огромном зале. Рядом с ней стоял большой стол за которым сидела девочка в пижамке. Ее ровесница или может быть чуть постарше. Рыжие волосы , темное лицо и бледные , словно закрашенные губы. Перед девочкой стояла полная чашка, запах и цвет не оставлял сомнения в том, что это внутри был кофе. Тут Элисон заметила кое-что еще- сложную систему проводов, которыми была опутана девочка - часть их росла прямо из тела и входила в стену, а часть была закреплена на небольшом аквариуме, в котором плескалась темно красная жидкость. -Кровь, -поняла Элисон внезапно. Она мелено пошла вдоль стены, встречая все те же столы, детей, опутанных проводами, и небольшие аквариумы, заполненными кровью рядом. Каждые пятнадцать -двадцать секунд, дети отпивали кофе -если чашка пустела , то в тот же самый момент из крана над столом начинала течь черная жидкость, вновь наполняя бокалы до самого края. Элисон не знала, сколько было этих детей- тысяча, десять тысяч, весь зал был заставлен столами по периметру- система проводов отходящая от ребятишек в центре сплеталась в сложную систему труб, которые переползали по потолку и конце концов вползали в стены. Время от времени, в зале раздавался мелодичный звон, но Элисон не могла понять откуда он исходил, пока , наконец девочка рядом с ней не сделала очередной глоток кофе и тогда, вся система замигала запикала, красная жидкость в аквариуме закипела и уровень ее начала медленно падать,- в то время как цвет кожи девочки стал приобретать привычный для человека, розоватый оттенок. С последней каплей, вытекшей из аквариума, она открыла глаза и увидела Элисон. -Ты новенькая? -спросила она ее. -Готова ? -Готова к чему? -не поняла Элисон -Давать кофе хозяевам. -Это то чем вы занимаетесь тут? А кто такие хозяева? И как тебя зовут? Что ты тут делаешь? -Меня зовут Луиза,- голос девочки был ровным. -Хозяевам нужен вкусный кофе. Вкусным кофе может быть только после того , как он пройдет через мое сердце. Я пью кофе, чтобы хозяева могли пить вкусный кофе. После ста двенадцати циклов, фильтр нужно сменить, поэтому в меня вливают красную жидкость из аквариума, чтобы я очистилась и вновь могла давать вкусный кофе хозяевам. Я, мои сестры и братья делают вкусный кофе. Они делают хозяев счастливыми. Ты тоже здесь для того, чтобы делать хозяев счастливыми? Тебе повезло. Элисон в ужасе отшатнулась. Она вспомнила как делала доклад для учительницы по биологии про необычное использование животных - тогда девочка прочитала о том, как во Франции свиньи ищут трюфели, а в Азии смешные зверьки мусанги поедают плоды кофейнего дерева переваривают их, после чего люди продают эти зерна по каким то огромным ценам. Получилось, что эти дети словно зверьки пропускали кофе по своим сосудам, после чего напиток попадал этим самым хозяевам. -Как ты сюда попала? -Хозяева отобрали меня из многих тысяч детей. Я доказала, что люблю кофе и готова служить хозяевам. - Ты тоже была отобрана. Ты будешь пить кофе. Будешь делать хозяев счастливыми. -Но я не хочу, и не буду. Я хочу домой к бабушке. Как я могу отсюда выбраться?- Элисон все меньше и меньше хотелось тут оставаться. -Как ты можешь этого хотеть? Ты должна служить хозяевам,- глаза Луизы хищно прищурились.- Ты будешь счастливой. -Конечно буду, я так рада, -Элисон сообразила, что ее поведение выглядит странной.- Но я должна думать о других детях тоже. Им тоже хочется служить хозяевам. Я вернусь, заберу их и мы вместе... -Не все дети достойны того, чтобы служить хозяевам, не все дети достойны того, чтобы делать их счастливыми. Только избранные, только те, кто по настоящему любит кофе. Только...- последние слова девочка проглотила захлебнувшись. Элисон увидела как аквариум снова начинает наполняться красной жидкостью и поняла, что процесс очистки окончен. По мере увеличения уровня крови, Луиза становилась все темнее и темнее пока наконец, она не открыла абсолютно черные глаза и снова не сделала глоток кофе из кружки. -Как же мне отсюда выбраться,- Элисон внезапно расплакалась. -Я хочу к бабушке, я не хочу ваш дурацкий кофе. Внезапно завыли сирены, а по периметру замигали лампы. Дети перестали пить кофе и уставились на девочку. Элисон поняла, что сказала или сделала что-то не так, и если что-то не придумать, она никогда больше не увидит бабушку, поэтому она побежала. Она бежала изо всех сил, пока наконец не уткнулась в странную стену из небольших вогнутых плит. Присмотревшись чуть получше, она обнаружила, что это не плиты, а линзы сквозь которые можно было рассмотреть мир по ту сторону, и это был такой знакомый ,такой родной и уютный мир гостиных кресел и накрытых скатертями столов. Как бы еще там оказаться? Этого она не знала, но единственное, что пришло ей в голову, это разбежаться и... Очень нелегко быть девятилетней девочкой попавший в чужой мир, где детей используют как фильтры для кофе. Еще сложнее, с закрытыми глазами попытаться пробежать сквозь стенку, которая может быть является дверью в твой мир, а может быть, и нет. Но если ты ужасно не хочешь быть ЗДЕСЬ, и очень хочешь вернуться ТУДА, то ты способен на невозможное. Элисон внутренне сжалась зажмурила глаза, разбежалась и... Старый потертый ковер сильно оцарапал коленки, и немножечко щеки, вдобавок девочка здорово стукнулась головой о ножку стола, но все это были такие пустяки! Она снова была, в родном, пропахшем лесом и старыми вещами доме. Первое, что девочка сделала поднявшись с коленок, это плотно завесила экран телевизора и вылила кофе из бабушкиной чашки в раковину. Когда бабушка вернулась, то обнаружила прибранную гостиную и Элисон , играющую во дворе. Девочка крепко обняла старую женщину , заварила ей чашку крепкого вкусного бодрящего чаю и весь день не отходила от бабули. Миссис Ларсон ни секунд ы подозревала о том, что произошло в ее отсутствие, а если даже и подозревала ( Элисон так и не смогла справиться со страхом перед телевизором и в конце концов уговорила бабушку отдать его соседям), то ни словом не обмолвилась. Надо ли говорить, что Элисон больше в жизни не притронулась к кофе, более того, когда она выросла, то выучилась на чайного сомелье и уехала в Китай. И никогда НИКОГДА не хранила дома старые вещи.