Аннотация: Дед и внук находят шпиона Отто Грига и мстят ему за прошлое.
ОПЕРАЦИЯ "КОБРА"-2
или МЕСТЬ ДЕДА ЗОТКИНА
Александр Машевский
гор. Москва
В небольшой комнате, которая, по-видимому, служила и детской спальней, и залом для приема гостей, на полную катушку работал черно-белый телевизор "Горизонт". Мелькали кадры старого художественного фильма.
Сынишка начальника пограничной заставы в зеленой фуражке набекрень и с деревянным автоматом в руках притаился за креслом. Но как только на экране появлялись "не наши", его автомат начинал бешено дергаться, захлебываясь "очередями".
И сам юный пограничник меткими выстрелами и короткими перебежками своевременно обеспечивал себе и своим "товалищам по олужию" полную неуязвимость от пуль противника.
- Во-ова! Спать! - мать кричала из кухни. - Уже поздно!
- Мамуля, "их" немного осталось! И Отто Глиг еще зыв!
Шел фильм "Операция "Кобра". Вовка знал эту картину наизусть. Как-то раз завезли её зимой на заставу и смотрели ровно полгода, пока с кинобазы не прислали новую.
- Тла-та-та-та! Ба-бах!
Нарушитель с помощью специального устройства попытался перелететь государственную границу. Попытка оказалась тщетной.
Юный защитник рубежей Родины, весьма довольный со-бой, вешал "перекалившийся" автомат на гвоздь и строе-вым шагом шел докладывать маме о результатах ночного боя.
- Товались командил! - отчаянно картавил Вовка. - Погланичный наляд "Дозол" в составе Вовки Зоткина свою задачу выполнил! Отто Глиг алестован!
- Молодец! - сказала мама. - Объявляю благодарность! Завтра в поселке купим эскимо. А теперь спать!
Вовка вскинул руку к козырьку:
- Слузу Совецкому Союзу!
Когда Вовка, уставший от постоянных ночных "боев" с нарушителями границы, уснул, со службы вернулся его отец, капитан Зоткин-средний, начальник пограничной заставы, охранявшей двадцать два нелегких "северо-западных" километра границы.
- Ну, как наш начинающий Карацупа? - спросил отец. - Отловил своего Отто Грига?
- Отловил! - сказала жена, ставя на стол сковородку с жареной картошкой. - Но если бы не помощь из отряда на велосипеде, то ему трудно бы сегодня пришлось! Господи! Дался ему этот Отто Григ!
- Ничего, мать. Если уж решил стать пограничником, то пусть с малых лет тренируется. Наш дед только рад будет. Вместе им теперь будет веселее за шпионами охотиться, да супостатов отражать! Да, кстати, вот телеграмма. В воскресенье вечером приезжает. Готовься, мать, одним словом, династию показывать!
Отец кивнул головой в сторону комнаты, в которой тихо посапывал Вовка. Зоткин-средний заглянул в спаленку. Там все было как надо. На стуле лежали аккуратно заправленные вещи сына, рядом стояли начищенные кирзовые сапоги. На гвозде висел деревянный автомат. На шкафу покоилась видавшая виды отцовская, старая зеленая фуражка. Строгую картину "мужского общежития" довершал революционный плакат: "Помни! Противник подслушивает!".
- Та-ак! Пор-рядок! - сказал отец и щелкнул подтяжками.
В это время один глаз сына осторожно приоткрылся и, зафиксировав происходящее, снова закрылся.
* * *
Вскоре все уснули чутким пограничным сном.
Сон отца был кратким, как приказ часовому по заставе.
Ему снилось, что он тихо крадется за вражеским лазутчиком в темном лесу. Крик и хлопанье крыльев ночной птицы, вырвавшейся из-под ног, заставляют начальника заставы остановиться. И тут на него нападают сзади. Завязывается борьба не на жизнь, а на смерть, в которой пограничник явно проигрывал. Вдруг раздается автоматная очередь: "Тла-та-та-та"! И нападавший человек в пенсне и с усами, завитыми к верху, с диким воплем валится навзничь.
И тут же возникает Вовка с деревянным автоматом.
Отец сел на кровать и вытер со лба холодный пот.
- Ну, все! Пора на пенсию!
* * *
Сон Вовки был полон удачи.
Наконец-то он смог выследить несчастного лазутчика Отто Грига и "всадить" в него очередь из своего автомата в тот самый момент, когда произошло нападение на начальника пограничной заставы.
* * *
Вовкиной маме снилось свое.
Увидев борющихся мужчин и стреляющего из автомата сына, она смело подошла к ним, ставя руки в боки.
- Вовка, а ну-ка марш руки мыть!
Потом она обратилась к поверженному "врагу".
- А вы, папа, ну просто как маленький! Я же вас на обед жду! Остыло все.
Дед снял пенсне и отклеил жуткие усы с завитками, как у немецких офицеров времен первой империалистической войны.
* * *
Утром на заставу прибыло молодое пополнение.
Старшина пограничной заставы старшина сверхсрочной службы Сидор Кузьмич Перетятько важно обходит строй молодежи.
- Ну, хлопцы, давайте знакомиться! - старшина Перетятько вышел на середину строя, сверкая великолепными "хромачами". - Я - старшина заставы. Все зовут меня Сидор Кузьмич, но мне больше ндравится - "товарищ старшина". Предупреждаю сразу - не вздумайте шкодить на заставе, как дети малые. Чревато! Обманывать старшину - это все равно, что ходить по лезвию каната!
Вдруг ему на глаза попался полутораметровый пацан в гимнастерке, размера на четыре превышающей норму. На его носу нелепо сидели огромные роговые очки.
- Тэ-экс! А это что тут у нас такое?
- Рядовой Пекарь!
- Хор-рошо! Как сюда попали?
- Сам попросился! Иначе в нашей деревне за меня никто замуж не пойдет!
- А что со зрением?
- Вижу только две верхние буквы в таблице, но служить хочу! Врач написал в документе, что для ближнего боя на границе сгожусь!
Ослепительная улыбка обезоружила старшину.
- Похвально, Пекарь! У старшины на заставе таких мест много!
Взгляд Перетятько переместился на другого пограничника, столь же несуразного, но еще и долговязого.
- А как Ваша фамилия?
- Рядовой Рабинович, товарищ старшина!
- Вижу, что Рабинович! Но как Вы одеты? Ремень не подтянут, сапоги разные! Ну, на кого Вы похожи? О, Господи?
- Как на кого, товарищ старшина? Мне все говорят, что, конечно же, на тетю Сару!
Старшина сделал несколько шагов назад.
- Я слышал, что многие хотели попасть служить на нашу пограничную заставу! Так или нет?
Так точно, товарищ старшина! - нестройный хор ответил ветерану-пограничнику.
- Да! А попали не все. Почему? Почему все любят мою, то есть нашу заставу? Не задумывались?
- Нет! - хор уже выровнялся.
- Да потому, что я люблю её! Я - дед и старик, и без всяких там кавычек! И тем более для вас, друзья мои! Принято и не обсуждается! Я был, есть и буду единственным дедом на заставе. - Перетятько сделал небольшую паузу. Он знал, что солдаты второго года службы тоже слушают его "вступительное слово".
Все, кто не был задействован на службе или на работах, подошли к месту построения.
- И так, друзья мои! - продолжил бывалый Перетятько свое воспитательное мероприятие. - Все вы когда-то пробовали рисовать на стенах и заборах особо полюбившиеся вам вещи. Чтоб было красиво, легко и для других не понятно. И только! Потому как другая наскальная живопись требует труда и упорства. Кто-то писал слова "Вася + Катя = любовь!", а кто-то рисовал, понимаешь, чисто физиологические составляющие этого проекта. Не далеко от всех вас ушел и я!
Довольные слушатели понимающе захихикали.
- Но если вдоль всей нашей границы возвести огромный забор, то я вот этой вот рукой выведу на каждом его метре: "Дед" или "Старик", там, + кулак = дурак!". Это мое кредо! Нравится оно кому, не нравится - мне все равно. Но я точно знаю, что два слова здесь лишние. Уберите их и поставьте на освободившиеся места два других: + застава = любовь!
И тогда всем вам, сколько бы вы месяцев или лет не служили, успех обеспечен, да и перед батьками стыдно не будет! И домой в срок вернетесь! Вот над этим я и тружусь на моей любимой заставе! У кого другое мнение на этот счет, а, может быть, кто-то не понял моей арихметики, подходите в любое время и прямо с ведром и шваброй. А на нашей заставе мы еще послужим!
- У кого какие вопросы?
Рядом с Рабиновичем стоял этакий крепыш, весь в веснушках и с хитринкой в глазах.
- Подводная лодка, р-равняйсь! Смирно! На пра-Во! На уборку территории шагом марш!
* * *
В воскресенье вечером к начальнику заставу приехал его отец, лихой старикашка, воевавший еще с басмачами в Средней Азии.
Сидя на кухне за праздничным столом, Зоткин-старший разоткровенничался.
- Я ведь, сынок, помню тот случай, что в кино-то давеча по телеку показывали. В нем немного не так. Ну, на то оно, наверно, и кино, чтоб сужет закрутить для интересу! А я, вот, живой свидетель! Этот Отто Григ в аккурат на моем участке тогда безобразничал. А как же? И, как брали шпиона, помню. Только не все знают, какая незадача-то вышла. Убег он снова! При переводе его в места не столь отдаленные после приговора он и задал стрекача. Уж не знаю, как там доподлинно всё получилось, но конвой-то мой сплоховал. А он и убег! Не нашли его тогда. А мне вот за мою-то службу дважды капитаном посчастливилось быть.
Дед виновато поскреб макушку.
- Вот ведь дела-то какие. А потом, говорили, быдто он крупной птицей стал, уж чуть ли не всеми шпионами руководил тут на Северах. Смекаешь, Вовка? - дед взъерошил чуб притихшего внука . - "Цэрэушничает" наш Отто где-то!
- А мы его, деда, тла-та-та-та!
Невестка вышла из комнаты.
- Папа, я Вам в Вовкиной комнате постелила, можете отдыхать.
- Нет, Катюша, нам рано на покой! Пограничная жизнь только начинается. Мы сейчас с капитаном на проверку нарядов сгоняем. Посмотрим, кому я границу доверил!
- Папа, Вы же с дороги! - вмешался Зоткин-средний.
- Отставить разговоры! На службу в 23.30! Вид наряда -"Секрет"!
- Есть! - сказал начальник заставы.
* * *
Было уже далеко за полночь. Отец и сын лежали в кустах на пригорке недалеко от границы в ожидании проходящих пограничных нарядов.
Дед начал ворочаться с боку на бок.
- Пап, потише Вы! Демаскируете. Наряд заметит, а это уже не проверка.
- Эх, закурить бы! - вздохнул старик. - Уже, почитай, три часа лежбаками лежим.
- Не положено в наряде!
- Не положено, не положено! - передразнил дед. - Дозор еще не скоро. Пару затяжечек сделать бы успели! А, сынок? Товарищ капитан?
Лицо младшего наряда выражало неподдельную печаль.
- Вот и затягивались бы дома. Нечего и на границу было тащиться! - не уступал начальник заставы.
- Эх, если бы сейчас курнуть, то ни в жисть бы не пошел больше с тобой на проверку! Освежил в памяти, называется!
- Не положено!
- Отца родного не жалеешь! Уморить хочешь! - начал "заводиться" вконец измучавшийся Зоткин-старший. - Басмачи не добили, так родной сын в могилу изводит. Не положено! Ей богу, все бы отдал на свете за одну понюшку!
- И свой бы маузер именной?
- И маузер бы тоже! - дед отчаянно махнул рукой.
- Ну ладно, батя! Только последний раз! Нате, докуривайте! - и сын извлек из рукава маскхалата уже дымящуюся сигарету, выкуренную ровно наполовину.
- Ах ты, негодник! Ну, вернемся на заставу!
- Ну и чего же?
- Да накажу по всей форме и строгости!
- Не успеешь, дед.
- Эт-то почему?
- Это мой последний наряд. Завтра сдаю заставу по причине полного выхода на заслуженный отдых!
* * *
Держа в руках новенький настоящий автомат, курсант Владимир Зоткин принимал Военную Присягу:
- Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, принимаю Присягу и торжественно клянусь....
Дед, отец и мать Вовки стояли в сторонке и наблюдали за тем, как мальчишки-первокурсники клялись на верность Родине.
За спиной гостей красочная афиша с перечнем клубных мероприятий на воскресный день:
1. Принятие Присяги (1 курс) - 10.00
2. Праздничный концерт художественной самодеятельности (2 дивизион) - 16.00
3. Художественный фильм "Операция "Кобра" (клуб)
- 20.00
Самым внимательным зрителем в зале был Вовка.
- Дед, а тебя тут правильно играют? Больно молодой какой-то!
- Да-к, ить... лет-то сколько было! Эх, вернуть бы! Показал бы я тогда этому Григу, где раки зимуют! - дед немного помолчал. - Хорошо, хоть дослужить дали. Ты уж, внучек, може сведут тебя пограничные тропочки с этим супостатом, не проворонь!
- Не, деда, не провороню! Я за тебя отомщу!
- Тихо, вы, мстители! - за их спиной кто-то недовольно зашипел. - Щас вон сам Отто Григ появится!
* * *
Время пролетело незаметно. Все четыре года Вовка только и делал, что мечтал, как бы поскорее попасть на родную заставу.
Молодой лейтенант Зоткин стоял в кабинете важного окружного начальника.
- Ну-с, молодой человек! Династия, говорите? И служить хотите на отцовской заставе?
- Так точно! Доверие оправдаю! - лейтенант вытянулся в струнку.
- Хорошо. Одобряю выбор. Твой дед и отец служили хорошо, воевали умело, знаю. Но теперь у нас несколько другая обстановка на границе. Теперь всё по-другому! Раньше, понимаешь, врагами были, а теперь добрыми соседями стали! Сколько возможностей нам перестройка открыла! Да и границу-то, как оказалось, совместными усилиями всяко лучше охранять!
- Так точно! - согласился лейтенант.
- Ну и лады. Сначала заместителем послужишь, а потом и начальником станешь. Как отец! Да, кстати, как он там на пенсии?
- Спасибо, товарищ генерал! Держит с нашим дедом пасеку. Он за пчелами больше ухаживает, а дед сторожит, ему лишь бы ружье в руках подержать. Говорит, что какое-то дело на границе не завершил, все молодость вспоминает.
* * *
На пасеке вовсю шла работа. Пчелы таскали мёд. Средний Зоткин починял разоренный после набега косолапого пчелиный домик, а дед вышагивал строевым по тропинке со старой "дореволюционной" двустволкой на плече, сам себе командуя:
- Ну-ть, я тя щас пужану, голубчик! - и дед просунул стволы сквозь частокол веток и пошевелил прикладом.
Кто-то с силой вытолкнул ружье обратно. Дед снова засунул ружье в кусты. И снова дробовик "въехал" к деду в руки.
- Ну, держись! - разъяренный дед взвел оба курка и выстрелил залпом.
Когда рассеялся едкий, черный дым, прибежавший на выстрел Зоткин-средний увидел обалдевшего деда с почерневшим от копоти лицом, который держал в руках развороченное у самого приклада охотничье ружье. В стволах торчали две обыкновенные морковки.
За кустами раздался звонкий девичий хохот и характерный шум удаляющегося к лесу мопеда.
- Ну, Манька, насую я те крапивы кое-куда! Ишь, чего удумала - с дедом шутить! Скорее бы Вовка свое училище заканчивал. Он бы на тебя укорот нашел!
* * *
Прапорщик Перетятько быстро примчался с заставы на своем трофейном мотоцикле:
- Кто стрелял?
- Кто-кто, да я! - дед показал ему ружье. - Патроны новой системы испытывал. До хрена, понимаешь, прополису всыпал!
- А чё ж не понять-то! - прапорщик пожал плечами. - Только вы, Игнатич, осторожней в следующий раз. Нам ваши силы и средства еще пригодятся.
И совсем шепотом добавил:
- Шифровка к нам из отряда пришла! - Перетятько поднес палец к губам. - В Африке опять неспокойно.
Теперь пришел черед удивляться деду.
- А на кой ентой Африке наши ульи?
- Да не ульи, Игнатич. За ульями-то у тебя что? Граница! А вы, как члены добровольной народной дружины, должны на всякие ихние перевороты реагировать с ярко выраженным классовым интересом! Перестройка-перестройкой, но мы же не рокеры там какие-нибудь!
Перетятько дал газу и, поставив мотоцикл на заднее колесо, через пару секунд скрылся из глаз.
* * *
В одну из ночей на заставе по-настоящему взвыла сирена. Тревога!
Члены ДНД и сознательная часть местного населения собрались у правления колхоза.
- Доводи обстановку, Кузьмич! - обратился дед к прапорщику Перетятьке, сжимая в руках перевязанное изолентой охотничье ружье. - Веди в бой!
- Тих-ха! Ни в какой бой я вас не поведу! Но попрошу, однако, - прапорщик достал листок бумаги и зачитал собравшимся все, что там было написано. - Наша тревожная группа, выехавшая по сработке электросигнализационной системы, обнаружила следы, ведущие к границе! Вот! Старший доложил, что следов там много и с ними еще не ясно, кому они принадлежат. По отпечаткам обувь - импорт-ная! И что бы я с ней в лесу делал?
- Бежим к границе! - заорал дед и снял дробовик с плеча.
- Нет, Игнатич, за границу я не беспокоюсь! Все заслоны на месте! Вот в тыл бы они обратно не сыпанули! Кто на личной технике - прихватить по одному седоку и вперед, на свои места, товарищи дружинники!
Все загрохотало и задвигалось. Взревели моторы всевозможных мопедов и мотоциклов.
- Садись, дедуля! - зазвенел знакомый голосок. - В аккурат до вашей пасеки доброшу.
- Ну, Манька, не было бы тревоги, я бы тебе точно добросил! Крапива еще стрекучая! Скажи пограничникам спасибо.
Дед взгромоздился на мопед и отчаянно дымящая личная "техника" рванулась вперед.
Старик Игнатич высадился у пасеки и занял боевую позицию у стога сена. Доярка Маруся помчалась к своей ферме.
- И-и бойцу-у на дальнем пограничье от Ка...! - ни с того ни с сего загорланил было дед песню, но вовремя спохватился и припорошился сенцом, маскируясь под копенку.
Ночь выдалась теплая и тихая. Сладостно пели цикады. Где-то ухал объевшийся мышей мордастый филин. Но все-таки старость брала свое, и дед, как ни сопротивлялся, уснул.
Снилась ему бескрайняя пустыня, теплый песок, шелестящий на ветру. Вокруг валялись кости каких-то животных, погибших от жажды... И страшная черная рука, схватившая его за погон.
Дед вздрогнул и открыл глаза.
- Простите, товарищ! Рот-фронт! - перед стариком стоял негр огромных размеров. - Извините за такую нелепую просьбу в столь позднее время. Я прервал ваш сон. Я понимаю, как важен для вас здоровый сон. Но в результате неверных исчислений мы сбились с курса. Мой штурман уронил в болото компас! И я заблудился.
- Какой компас? - дед опешил. Ему никогда не доводилось раньше встречать чернокожих пользователей компасов в этих лесах, да еще ночью.
- Видите ли, товарищ! - продолжил чернокожий турист. - Мы родом из Восточной Африки. Но там случился очередной переворот. Нас из университета наше посольство запросило домой. Кто уехал раньше, тех уже съели! Ням-ням, понимаете? Я не хочу, чтобы меня "ням-ням"!
Дед сидел на сене и смотрел на чернокожего ненавистника каннибализма.
- Мы три дня ничего не ели, если, конечно, не считать вашей будущей брусники! Но мы думаем, что мы живем в свободной стране и хотим свободно перейти в другую страну, где нас никто не знает и не сможет отправить на родину, которая питается своими гражданами!
Дед наконец-то пришел в себя, поднялся с земли и схватился за стоящее рядом ружье.
- Хенде хох! Уот из ё нейм? Где расположена ваша часть? С каким заданием вы заброшены к нам?
Негр ошалело поднял вверх руки.
- О нет! Вы меня, друг, не так поняли! Это меня хотят съесть! А я хочу жить, да и сам съел бы чего-нибудь!
* * *
Через час в небольшой сторожке на пасеке вскипел чайник. Дед и африканский студент сидели за столом и пили чай с медом.
- И как ты, говоришь, тебя зовут? - переспрашивал дед.
- Халим Абдалла Отто Фон Бисмарк Мария Фатима Ибн Рашид! - гордо повторял студент.
- Вот такой вопросик, к примерцу! А Отто Григ случайно с вами не бежит?
- Не, Григ не бежит. Отто Юльевич Шмидт есть в лесу. А на третьем курсе у нас даже Гагарин учился.
- Мне бы вот лучше Грига поймать! Взыскание бы с меня сняли, понимаешь, Бисмарк ты африканский!
* * *
К пасеке подъехал пограничный "УАЗик". Прапорщик Перетятько и солдат с радиостанцией вышли из машины. Из окон сторожки доносилась задушевная старинная песня "Катюша". Дед с негром на два голоса проникновенно выводили про "бойца на дальнем пограничье".
- Игнатич! Ты чего это распелся? Ты же, можно сказать, с чужой государственной собственностью поешь!
- Понимаю, Кузьмич, понимаю! - дед встал из-за стола и вынул из шкафчика блестящие наручники. - Он нам не идейный враг. Он меня товарищем называет. Вот решил перед его употреблением в сыром виде чайком попоить! У них там мёду, Кузьмич, не бывает. У них даже без соли едят! И очень даже правильно делают. Суставы болеть не будут. Не откладывается, понимаешь!
* * *
А вскоре на заставу прибыл внук Вовка. Лейтенант Зоткин.
- Командуй, лейтенант! - сказал начальник заставы на прощание, протягивая Зоткину увесистую связку ключей от пограничного хозяйства. - Сам знаешь, что такое два года дома не быть! Сейчас у нас в Средней Азии тепло! Арбузы, дыни и всякая зелень-мелень! А тут? Никак не привыкну. Климат, понимаешь, такой мерзко-континентальный! Нет, капитан Туретаев Сочи не хочет. Капитан Туретаев песок хочет!
Началась настоящая пограничная служба. Вскоре пришла телеграмма, из которой стало ясно, что капитан Туретаев оказался дальним родственником личного повара тамошнего президента и остался у себя на родине руководить всеми пограничными войсками. А на должность начальника заставы без всяких вызовов и проволочек назначался лейтенант Зоткин.
- Смотри, Зоткин! Не подведи! - басил по телефону начальник пограничного отряда. - Династия на границе - это, конечно, вещь такая! Сделал - хорошо! Не сделал - три шкуры сдерем!
- Есть, три шкуры! - радостно отвечал Зоткин-младший.
* * *
Дома по такому случаю был накрыт стол.
Дед вызвался произносить тост.
- Да, дела! - поднял дед стакан с медовухой. - Хочь ты мне и внук, но я вам всем скажу. У нас такого ране не было. Помнитца, когда я Грига брал, так у меня заместитель в капитанах ходил! А тут салагу на заставу сажают! Времена! Ну да ладно, коли так. Служи Вовка, как следывает!
Дед поднял палец вверх.
- От помощи ветеранов не отказывайся! Мы еще многое чего могём! Тут вот, давеча, я косячок негров в погранзоне прихватил...
Кто-то захихикал в кулак.
- Да-да, хоть и черненькие, но какие никакие нарушите-ли! - Игнатич жестом привлек внимание всех присутствующих к новой медали, висевшей у него на груди. - Опыт, понимаешь, Вовка, он и в Африке опыт! Да и тебе бы не мешало каку медаль для сурьезу, али звание досрочно!
* * *
Дед Игнатич спал на том самом месте, где до училища спал Вовка. Только вместо деревянного автомата на гвозде висело ружье, перемотанное синей изолентой. И плакатик "Помни! Противник подслушивает!" висел там же.
Вовка заглянул в комнату к деду.
- Та-ак! Пор-рядок! - сказал Вовка и закрыл за собой дверь.
Один глаз старика слегка приоткрылся и зафиксировал обстановку.
Вдруг Вовка обнаружил на вешалке в прихожей какой-то странный сверток.
Раскрыв его, он увидел старую записную книжку в коленкоровом переплете с надписью: "Красноармейцу П.И. Зоткину от комиссара погранполка войск НКВД И.И. Гильдебрандта. Туркестан". Внутри была приклеена маленькая фотография молодого Петра Зоткина и затертая газетная вырезка, в заголовке которой можно было прочесть: "Отто Григ - агент мировой контрреволюции!".
- Так, так! Интересно! - и Вовка принялся увлеченно читать дедушкин дневник.
* * *
Рано утром лейтенант Зоткин пришел на заставу. Дежурный доложил своему начальнику об обстановке на участке границы.
- А где прапорщик Перетятько? - спросил Зоткин.
- На завтраке, товарищ лейтенант!
Лейтенант зашел в столовую. Десятка два солдат завтракали после службы.
- Ну и как вас кормят, товарищи пограничники? - поинтересовался начальник.
За всех ответил высоченный и худющий солдат.
- Наш прапорщик Перетятько говорит, что хорошо!
- Р-Рабинович! Это при живом-то мне! Да я ж только вчера свинью зарезал! Товарищ лейтенант! Гляньте, в два горла кормлю, а толку никакого. А он еще вареному коню в зубы заглядывать пытается! А если у него экстерьер такой?
- Да я пошутил, товарищ прапорщик! - Рабинович улыбнулся довольный. - И при чем тут ваша личная свинья, если моя дорогая тетя Сара всю жизнь мне готовила только курочек? Ах!
Начальник заставы принял решение:
- Рабиновича определить помощником к повару! Пусть отъедается. Сфотографировать его сейчас и потом, перед дембелем. Чтобы нам, товарищ старшина, перед его тетей Сарой не стыдно было!
- Застава, строиться! - раздалось по громкоговорящей связи.
Застава стояла на плацу. Лейтенант Зоткин объяснял тему, цель и учебные вопросы предстоящего занятия.
- Товарищ лейтенант, разрешите обратиться? - дежурный по заставе строевым шагом подошел к руководителю занятий. - Там председатель колхоза вас спрашивает. Говорит, что дело срочное!
* * *
У калитки стояла лошадь, запряженная в председательскую пролетку. На ней очень важной птицей восседал сам председатель, старый ненец, осевший здесь с незапамятных времен. На нем были зеленая фетровая шляпа, белый "сталинский" китель и синие галифе из офицерского сукна. На ногах красовались хромовые сапоги с галошами. На груди висели старые правительственные награды за высокие показатели и знак "Отличник погранвойск" первой степени.
- Здрастуй, начальника! Однако, как Магомед-гора решил, если не идешь, то я сам подъехал немного в гости!
- А, здравия желаю, Федор Иванович! Да, извиняюсь, давненько мы с вами не встречались! У меня к вам тоже вопросы есть, чтобы ДНД лучше работало!
- Какой ДНД? Зачем ДНД? - председатель взмахнул руками. - Тут, однако, другой вопрос поднимать надо!
- А зачем столько медалей с утра?
- Вопрос, начальника, шибко важный! Вот, свататься приехал, однако! Сещас все по-другому! Ты зачем холостяк живешь? Невест рази мало колхозе? Возьми любую, однако! А моя дочь, смотри, рази не красавица? - Федор Иванович протянул Зоткину фотографию широкоскулой косоглазой девушки. - Бери в жены мою дочь, начальника! Лицо большое, круглое, целовать много места, однако!
* * *
На следующий день после визита председателя колхоза лейтенант Зоткин направился на животноводческую ферму. При подъезде к ферме лейтенант заметил какое-то непонятное сооружение из арматуры и ткани. Когда заставская машина остановилась и пыль осела, лейтенант вышел из кабины. Рядом стоял привязанный к старой сенокосилке новенький мотодельтоплан.
- Эт-то чей прибор? - гневно спросил начальник заставы.
- Эт-то мой прибор! - из-за коровы, медленно жующей сено, вышла плотная, розовощекая красавица с русой косой и встала у летательного аппарата. - Сама из мопеда сделала. На истребитель немного не хватило!
- Немедленно зарегистрировать в милиции и на слом! - приказал лейтенант Зоткин. - В пограничной зоне легкую авиацию использовать запрещаю!
- А кто меня на вечернюю дойку возить будет? Уж не вы ли, товарищ старший лейтенант? - красавица окинула офицера взглядом.
- Я еще лейтенант! И чтобы в последний раз. Иначе будем привлекать!
- Вот когда старшим лейтенантом станете, тогда и поговорим! Девочки, за работу! - крикнула бригадирша.
Девчата с хохотом разбежались по ферме. Розовощекая "авиатрисса", похлопав по крылу свой "небесный тихоход" и нагло зыркнув напоследок огромными васильковыми глазищами, удалилась, негромко напевая:
- Младший лейтенант, мальчик молодой, все хотят потанцевать с тобо-ой...
Лейтенант позеленел от злости,
- Мария, вернитесь! - рявкнул он на всю ферму, но к его команде никто не прислушался.
- Вот девка какой пошел! Никого не слушает, однако. Из лисапета самолетку сама делает, туда-сюда летает, как шайтан! - председатель колхоза горестно всплеснул руками. - А моя дочка век такого не позволит. Дома всё сидит, умница, шкура куклы делает!
- Хорошо, Федор Иванович! - сказал начальник, садясь в машину. - Ладно, потом поговорим. Я на заставу!
* * *
Вечером Вовка снова засел за дедовский дневник. Перед глазами поплыли кадры старого фильма.
Дед подробно вел записи, особенно касающиеся событий тех лет. Не верилось, что этим строкам около полувека. Здесь были и редкие наблюдения, такие как цвет глаз шпиона, вредные привычки (тяга к дорогим сигарам), любимые напитки (виски) и прочая, и прочая.
Были строки и совсем свежие:
- О.Г. с 1978 года проживает на пенсии в одной из Скандинавских стран. Надо бы на экскурсию. Може, там и встречу.