Оператор комплекса оптоэлектронного наблюдения "Окно" старший лейтенант Валерий Маслов заступил на дежурство в двадцать один час по местному времени или в восемнадцать по ЦУПу. Сеанс работы комплекса или, проще говоря, "ночь", уже начался. Створки защитных куполов были раскрыты, и короткие трубы быстродействующих телескопов смотрели в усыпанное звёздами безоблачное небо Памира. Одна часть комплекса следила за указанными из Центра объектами, переключаясь с одного на другой по заранее заданной программе, другая - методично обшаривала небо в поисках свежезапущенных аппаратов "вероятного союзника". Участия человека в этом процессе не требовалось. "Окно" могло функционировать автономно полный цикл от заката до рассвета, оператор же находился в пультовой на случай нештатных ситуаций. Некоторое время Валера наблюдал за работой машинерии, потом немного подремал в своём неудобном кресле. Разбудил его контрольным звонком дежурный по части, прекрасно знающий: операторы всегда дрыхнут, сволочи, и периодически их надлежит будить.
-- Без происшествий, аппаратура работает, -- доложил старлей, приоткрывая один глаз, чтобы "сфотографировать" усеянный индикаторными огнями пульт. За год опытно-боевого дежурства ни одного сбоя комплекса не было, результат длительных отладок и доводок заводскими бригадами. Именно поэтому дежурную смену сократили сначала с трёх человек до двух, а теперь наиболее опытным операторам, как Маслов, например, поручали и одиночные вахты. Ну, не хватает в Российской армии офицеров, что тут поделаешь! Особенно согласных ехать в такую "загранкомандировку", как таджикская глухомань под названием Нурек, где, к тому же, ещё и постреливают.
Хорошенько выспавшись с краткими перерывами на контрольные звонки, Валера походил немного по залу, разминая ноги, перекусил, налил себе кофе. Под утро дежурный мог и с проверкой нагрянуть, зачем нарываться на пустом месте? Маслов сверился с "простынёй" распечатки, отражающей график пролёта космических аппаратов, и включил резервный телескоп. Станцию "Мир" последний раз наблюдали в декабре, а сейчас, по слухам, к ней готовили очередную экспедицию. Москва наверняка потребует снимков, не помешает примериться заранее.
Центральный монитор на стене давал чёткую и яркую картинку. В углу сменялись цифры координат, дублируя индикаторы на пульте. Наведение произошло быстро и чётко, как всегда. Вот она, голубушка, изрядно потрёпанная за пятнадцать лет эксплуатации. Четыре ортогональных модуля крестом, одиннадцать панелей солнечных батарей, грузовик "Прогресс", пристыкованный к кургузому цилиндру модуля "Квант"... Стоп, а почему станция видна не полностью? Маслов отрегулировал усилитель изображения и обомлел. Рядом со станцией, закрывая огоньки далёких звёзд, висело Неизвестно Что. Добавить усиления! Светлые поверхности "Мира" превратились в светящиеся пятна, а на фоне неба проступил клиновидный свинцово-серый корпус, гранёный, словно наконечник копья, короткие крылышки, на торцах которых крепились причудливой формы солнечные батареи. В длину Неизвестно Что на треть превышало орбитальный комплекс, считая и "Прогресс". У Василия отвисла челюсть. А счётно-решающая машина продолжала обработку изображения, проявляя всё новые детали. Поблёскивающие фиолетово-чёрным отсветом панели на узком носу, два расположенных друг за другом блистера, цилиндрический выступ перед крылом, жерла сопел на кормовом срезе... Маслов раскрыл рот ещё шире, когда понял, что Оно не просто летит рядом, оно состыковано со станцией. Тем временем Неизвестно Что отделилось от переходного отсека модуля "Кристалл", величаво развернулось левым крылом к земле. Пара ракетных сопел в основании крыльев осветились пламенем, и невероятный аппарат с приличным ускорением стал уходить из поля зрения. Василий попытался зафиксировать телескоп на нём, но тот отражал до неприличия мало света, и автоматика его не "схватывала". Неосторожное движение рукоятки - и космический "глаз" потерял цель.
-- Вот же мать-перемать, -- сокрушённо сказал сам себе Валера. Оттолкнулся ногой, подъехал к компьютеру, вывел обработанные снимки на его монитор. Ничего себе, конструкция! Он укрупнил изображение... и обалдел окончательно: в центре свинцово-серого брюха была отчётливо видна крупная окантованная белой линией звезда, совсем как на вульгарном Ми-8.
Ё-моё, это наше? А он-то подумал, пришельцы решили осмотреть потасканный образец космических технологий землян. Слушайте, бояре, да корабль-то военный! Вот эти конструкции не могут быть ничем иным, кроме как турелями. Спаренные пушки отчётливо проступали на снимках. Не совсем понятно только, для чего в носовой части ставить сразу две установки, да так близко? Неужели оно предназначено для прорыва в лоб зенитно-ракетного противодействия? Орбитальный штурмовик? Маслов вспомнил книжку одного научно-популярного автора о "мезосферных агрессорах", и холодок пробежал у него по спине. Долго ещё он изучал сделанные комплексом снимки. Доложить прямо сейчас или дождаться конца смены?
-- Неплохо мы получились, -- произнёс кто-то у него за спиной. Валера резко обернулся и обомлел. Между ним и пультом стояла женщина. Красивая, стройная, волосы плотно стянуты на затылке в узел, одета в светло-синий с тёмными полосами и обилием "молний" комбинезон, прекрасно известный всей стране. В точно таких работают на орбите космонавты. Вон и положенная эмблема космической программы на правой стороне груди, разве что, названия станции нет.
-- Как Вы здесь оказались? -- просипел Маслов. От изумления он забыл о приличиях и попытался дотронуться до гостьи.
-- Нет-нет, меня нельзя потрогать, я всего лишь изображение, -- улыбнулась гостья. -- Собственно говоря, я к Вам с просьбой. Удалите, пожалуйста, наши фотографии. Осмотр станции программой полёта предусмотрен не был, а мы решили перевыполнить план. И слегка не рассчитали по времени.
У неё были такие глаза, что сердце Маслова ёкнуло.
-- Ладно, какие проблемы, я же понимаю, степень секретности, -- он обернулся к монитору и стёр один за другим все четыре фото.
-- И дефрагментацию носителя, пожалуйста, -- так же мягко попросила гостья. -- Спасибо Вам огромное.
-- С-скажите... А нельзя ли попасть к вам в программу? -- дивясь собственной наглости, спросил Валера.
-- Поговорю с руководителем. Маслов, старший лейтенант, если я правильно вижу.
-- Так точно.
-- Поговорю, -- повторила она, и по интонации Маслов понял, что она сейчас уйдёт. Торопливо он задал ещё один мучавший его вопрос:
-- Подождите! У вас такие технологии... Неужели это правда, что наши нашли корабль пришельцев?
-- В известном смысле, правда. И нашёл его, кстати, такой же офицер Военно-Космических Сил, как Вы. Ещё раз спасибо и удачного дежурства.
Женщина исчезла. Просто пропала без следа. Валера почесал в затылке, не заметив, что с его головы свалилась пилотка. И что это было? Может, пора переставать покупать у бабки Зебо её знаменитый убойный первач? Злые языки давно поговаривали, что она в нём коноплю разводит для пущего эффекта. Теперь, когда фотографий не осталось, у Валеры не было и уверенности, что всё ему просто-напросто не привиделось после вчерашнего. Лучше бы, конечно, это было правдой. Не всё же пиндосам быть победителями! И... какая женщина! Просто королева...
* * *
Несколько ранее...
Повестку из райвоенкомата обнаружила в почтовом ящике моя мама по дороге с работы. "Явиться для прохождения военных сборов". Поскольку мама у меня старой закалки и дама очень ответственная, она тут же дозвонилась мне... через две трети Галактики. Мой экипаж, узнав о повестке, отреагировал по-разному.
-- Работает у вас контора, -- покачал головой Иан Кудра. -- А ты говорил, бардак.
-- То исключение, которое только подтверждает правило, -- ответил я.
-- Господи, да плюнь ты и забудь! -- махнула рукой Осока Тано. -- Позвонят домой - родители скажут, что давно не живёшь, а где - не знают. Что, кстати, правда. Мы сегодня тут, а завтра в другом секторе.
-- Я, конечно, всего лишь корабль... -- Её Величество Падме Наберри Амидала сделала драматическую паузу. Она всегда начинала этим предисловием, если ей казалось, что приходится растолковывать очевидные вещи. -- Но почему бы тебе не съездить на сборы? Всего-то месяц...
-- Ну, да, а валенки выдадут, -- проворчал я. -- Ты не забыла, сестра, что в январе месяце у нас погода, как на Хоте, и снегу столько же? Особенно в Воркуте.
-- Почему именно Воркута? -- удивилась она.
-- Ну, не Воркута. Алтай, Забайкалье, Камчатка, тоже весело. Ейска, где я прошлые сборы проходил, больше нет, закрыли.
-- Ой-ой, какие мы нежные! -- фыркнула Падме. -- Привык у меня в тёплом салоне рассиживаться! К слову, в ваших залах управления тоже есть климатические системы. А один раз в день пробежаться по морозцу от казармы до техзоны и обратно только на пользу. Зато после сборов можешь легально и официально получить майора.
-- А в самом деле! -- оживилась Рийо Чучи, оторвавшись от чтения очередного документа на экране. -- Раз не желаешь, чтобы я сама тебе присвоила...
-- Не хочу, -- перебил я. -- Вся база будет жужжать, что по блату получил!
-- Тогда езжай и получай официально!
-- Раскомандовалась. Генеральша. Можно подумать, это так просто, -- сказал я.
С воинскими званиями "по запасу" дело, действительно, обстояло вовсе не однозначно. Каждое последующее получать было всё сложнее. Из института нас выпускали лейтенантами, помню как сейчас: приказ Министра обороны N 20 от 7 февраля 1991 года. Старшего лейтенанта я получил, что называется, "автоматом" в девяносто третьем. Тогда ещё и Дом Правительства назывался Домом Советов, и о "путче" никто не помышлял, и военкоматы, по инерции, работали почти нормально. Капитана уже пришлось отрабатывать на сборах в Краснодарском крае в девяносто шестом. Коллеги, помню, очень удивлялись: их по десять лет никто никуда не призывал, многие забыли, с какой стороны у автомата гильза вылетает. Спрашивали, что за войска, десант, что ли, или в шпионы готовят? Впрочем, про десант, скорее, издевались: посмотреть на меня - где я и где десант! Я по привычке молча разводил руками. В советское время считалось, что таких войск вообще нет, а космос у нас мирный. Что касается майора, то его вообще можно было не дождаться, даже после сборов, даже сдав аттестацию. Вот если бы мобпредписание на соответствующую должность, тогда да, но у меня его не было. Про остальное в законе говорилось настолько скользко... "Может быть". А может и не быть!
-- Меня ведь с того света ты вытащил? -- вкрадчиво заметила Осока. -- А это, чай, посложнее было.
-- Так. И ты с ними заодно?? -- возмутился я.
-- Ни боже мой! -- заверила подруга. -- Когда я была на войне, меня меньше всего волновало, сколько у кого камней на планке, главное, чтобы дело делали. Но раз некоторым это так принципиально... И если сам хочешь... Короче, дело твоё.
Я покосился на Рийо. На Падме. Нет, эти две не отстанут. Придётся, видимо, слетать и, по крайней мере, узнать в военкомате, что и как.
В военкомате мне всё доходчиво объяснили. Более того, принял лично военком
-- Дорогой ты мой! -- прочувствованно сказал он, взяв меня за плечи и чуть не прослезившись от избытка чувств. -- Пробьём тебе майора, только поезжай! Я на тебя такое представление накатаю, любо-дорого, сам в "город" съезжу, порекомендую. Ты, главное, вот, что: как прибудешь в часть... -- и он повторил то, что сказал мне офицер-инспектор, принимавший меня первым. -- Понял?
-- Так точно.
Направили меня не в Щёлково, как я втайне надеялся, но и не в Воркуту, как я опасался. Славный город Малоярославец Калужской области, в одной электричке от родительского дома. В команде нас было трое: я, старлей Лёха Наумов из приволжского города с переменным названием, где, кроме всего прочего, делают ракеты, и ещё один капитан. Впрочем, его можно было сразу списывать со счетов, поскольку ещё по дороге он наглядно показал, чем намерен заниматься весь следующий месяц. А именно - бухать.
Понял всё и зампотех, невысокий бровастый подполковник. Вызвал прапора, приказал проводить в общежитие и проследить, чтобы, съка, комендант не выдал опять ту же хату на последнем этаже с протекающим потолком. Общежитие оказалось квартирного типа, примерно как у нас в институте на Царёва, 12, и разместились мы с комфортом: трёхместную комнату заняли вдвоём с Лёхой, а "мастеру спирта по литрболу" великодушно выделили двухместную на одного. Лишь бы под ногами не путался. Бросив вещички, отправились представляться уже официально, командиру части в присутствии того же зампотеха. Командир, посмотрев на нас, остался в целом доволен. Зампотех же сразу взял быка за рога и поинтересовался, делать-то что-нибудь умеем или нет? Компьютерщик? Дело! Приведёшь в порядок парк персоналок, а то совсем труба. Аппаратчик? Золотце, у нас на складе во-от такая гора плат ремонта требует, а у наших то ли паяльники кривые, то ли глаз не пристрелямши...
-- А на боевое? -- спросил я.
Оба начальника посмотрели на меня с ещё бо?льшим интересом.
-- А надо? -- усомнился зампотех.
-- Мне аттестация нужна, -- честно сказал я. -- С формулировкой "может быть приписан к профильной войсковой части для призыва по мобилизации на должность начальника отделения".
Командование переглянулось. Зампотех прищурился и продекламировал:
Светит незнакомая звезда,
Снова мы оторваны от дома
И в мечтаньях наших, как всегда
Видим два просвета на погонах...
-- Ну, а что? -- развёл руками я. -- Майорами не рождаются, майорами становятся.
-- "Тамань" знаешь?
-- Как родную! Практика на "десятке", прошлые сборы на "двушке".
-- Эх, "десятка", "десятка"... Ладно, -- сказал командир. -- Будет тебе и боевое, и зачёты, и аттестация. До пятницы: первая половина дня - освежаешь матчасть, вторая - в распоряжении Дмитрия Михалыча.
-- Он не наш, -- поправил я. -- Он сам себе третьим был, всю дорогу.
-- М-да, -- зампотех вздохнул. -- Грелся, видимо. Сам пью, но, всё равно, не понимаю. Ну, выпил литр, ну, два, но так-то зачем нажираться?
-- Надо ему, товарищ полковник, матрасик где-нибудь в уголку раскатать, -- посоветовал я, опуская "под-", как исстари принято в армии. -- И бушлатик под голову. К обеду будет, как огурец, полдня сможете как-то использовать.
-- У тебя, я смотрю, есть опыт эксплуатации подобных субъектов? -- усмехнулся командир.
-- Имеется, -- усмехнулся я. Был у нас когда-то монтажник по фамилии Цыремпелов. Успевал хлопнуть по рюмашке со всеми главными выпивохами предприятия. И все ему наливали, не учитывая того, что коренные народы Крайнего Севера и Дальнего Востока гораздо менее устойчивы к "зелёному змию". Ночи он частенько так и проводил: в дальнем углу, за серверами, на стопке старого упаковочного картона. И к обеду, как правило, становился пригоден к употреблению... до третьего стакана.
-- Разберёмся, -- командир хлопнул ладонью по столу. -- У меня тут даже прапора как пионеры: "Не умеешь - научим, не хочешь - заставим". Получайте обмундирование и до завтра свободны.
Кормили в части... ну, как обычно кормят в гарнизонах? Паршиво. Подозреваю, солдатская столовая была ещё хуже офицерской. Честно говоря, от такого я успел отвыкнуть за два с лишним года и с тоской вспоминал свой любимый "летающий домик" с великолепной кухней, где в последнее время не переводились и земные продукты. Вообще-то, виновница моего незапланированного армейского похода была здесь, поблизости, и сразу же предложила носить мне еду хоть три раза в день. Я стоически отказался. Ну, в самом деле, как это объяснить коллегам? Сестрица из Москвы - или из Калуги - возит покушать на электричке? В "местную жительницу" никто не поверит, городок маленький, окрестных дамочек все знают наперечёт. Ничего, за месяц не умру и от гарнизонной столовки. В пятницу зампотех лично проверил нас на знание материальной части и объявил, что в понедельник заступаем на боевое дежурство, понятное дело, под присмотром штатных офицеров комплекса.
Первое дежурство прошло на "ура", без сучка и задоринки. А вот на втором... На втором в половине восьмого утра одна "летающая хиромантия", как любил на "десятке" выражаться незабвенный майор Слипаченко, замолчала прямо на середине кадра.
-- Скотство... -- Лёха стукнул ладонью по окантовке пульта. -- Мы этот объект собирали, он ещё минимум до лета летать должен был!
Спутник исправно держал ориентацию, гнал телеметрию, "научная" же часть отвечать отказывалась. Команды сброса-перезапуска к успеху не привели. Когда же сеанс связи с объектом был бесславно завершён, Лёха отошёл к телеметристам. Через минуту он выдал замысловатую фразу в пять или шесть этажей, смысл которой сводился к "ну, не сволочь ли?"
-- Ты чего, Наумов? -- спросил начальник отделения.
-- Вы только поглядите, что на ленте!
-- Ну? -- мы с майором Лукашовым столкнулись плечами, наклоняясь над столом.
-- Вот! -- Лёха постучал пальцем по целлулоидному шаблону. -- Куда мы сброс посылали, если питание по нулям?
-- Питание?? Да мать...!! -- Лукашов тоже прибавил пару этажей.
-- А дублирующая что говорит? -- поинтересовался я.
-- Дублирующая сдохла ещё в ноябре, -- отозвался майор. -- На одной летал. Вы вот что, парни, идите-ка вы в столовую, через двадцать минут ещё одного товарища интервьюировать.
Жуя в столовой жилистый гуляш с гречкой, Наумов продолжал ворчать:
-- Самое паскудное в этой ситуёвине, что всё может быть из-за копеечного элемента, который не выдержал радиации. Добраться бы до него, я бы его за пять минут перепаял! Как говорят горячие кавказские горцы, "Абыдна, да?"
-- А давай доберёмся и перепаяем? -- сделал я провокационное предложение.
-- Ага. Где-то у меня рапорт о переводе в отряд космонавтов валялся, -- мрачно усмехнулся Лёха. -- Ты, случайно, "Бураном" управлять не умеешь? Могли бы взять у казахов в аренду за два ящика огненной воды и слетать.
-- Замётано. Сменимся, паяльную станцию не забудь прихватить.
-- Зачем?
-- Ну, мы же спутник ремонтировать полетим.
-- Шютник, -- покачал головой Лёха. Понимая, что он не поверит, я выдал "легенду":
-- Да у хозяйки в телевизоре кое-что запаять надо, не сюда же его тащить.
-- А-а. Так бы сразу и говорил! -- Наумов решил, что я прикалываюсь.
Разумеется, я понимал, что рискую, но... Болею я за порученное дело, что тут попишешь? Ладно бы "хиромантия" была связной, хатт бы с ней, но работать отказался дорогущий спутник оптической разведки, а их и так было раз-два и обчёлся. Лёха, вроде, парень надёжный, нервы у него крепкие, и не болтун, как раз, подходит. Злодейский замысел создать на Земле команду, нечто среднее между "людьми в чёрном" и "гарантийными человечками", для мелкого ремонта спутникового парка зрел у меня давно. При наших возможностях починки обойдутся как две поездки на электричке, а эквивалентны будут сотням пусков в год.
-- Где телевизор-то? -- поинтересовался Лёха, топая вслед за мной по заснеженной тропинке через редколесье.
-- У хозяйки, говорю же. Тут недалеко.
-- Хозяйка хоть молодая, красивая?
-- Красивая. Чуть постарше меня.
-- А, тогда нормуль.
-- Ты там не очень! -- предупредил я. -- Она моя родственница.
-- Всё будет культурно, -- пообещал Наумов.
-- Пришли, -- сказал я, выводя его на окружённое деревьями открытое место. Зимний вечер уже успел закончиться, наступила ночь, но от луны и снега было довольно светло.
-- И где... -- начал Лёха, после чего язык у него отнялся на несколько минут. Он увидел спускающуюся на поляну"Амидалу". От изумления он даже не сопротивлялся, когда я подтолкнул его под корму к гостеприимно опущенному пандусу. Только оказавшись в тёплом отсеке и увидев Падме, Наумов выдавил:
-- Интересный у вас телевизор. Такие мультики... Хорошо, я не курю, а то на сигареты бы подумал. Вы мне скажите, вы пришельцы или нет?
-- Частично, -- улыбнулась Падме. -- Давным-давно, почти шестьдесят лет назад, мою маму похитили с Земли, она выросла на другой планете. Я тоже родилась там. А брат - здешний. Алекс, повесь бушлат нормально, не кидай на пол.
-- Он после разгрузки аккумуляторов грязный, как не знаю что, -- сказал я, снимая и ботинки тоже. -- Только стенку пачкать. Лёш, разуйся, у нас тут везде ковры.
-- Ну, да, "с вами говорит командир авиалайнера "Сладкая жизнь", у нас на борту ресторан, две биллиардные, сауна и бассейн. А теперь, уважаемые пассажиры, со всей этой хренью мы попытаемся взлететь"...
-- Само остроумие, -- проворчала Падме. -- Там весь гарнизон ещё не лезет на стену от твоих прибауток?
-- Не обращай внимания, -- понизив голос, сказал я Наумову, -- Её Величество сестрица всегда ворчит для порядка, потому что нас не строить - добра не видать... И всё слышит, -- добавил я в унисон с "Я всё слышу" сестры.
Догнать искусственный спутник планеты на корабле, способном совершать межзвёздные перелёты - пара пустяков. При таких удельных импульсах двигателей подчиняться законам орбитальной механики необходимости нет, достаточно выйти в нужную точку и там уже придать себе правильный вектор скорости, вот и весь манёвр. Спутник летел всего в двухстах метрах от нас, нацелившись длинным "дулом" объектива в сторону Земли. Лёха, сидя в правом пилотском кресле и запрокинув голову, рассматривал его сквозь рубочный блистер.
-- И как до него добраться? -- спросил он. -- В скафандре?
-- Зачем? -- пожал плечами я. -- Втянем в трюм...
-- Прямо с батареями?
-- Одну сложим. Думаю, с этим я справлюсь и в скафандре. А вторая останется снаружи. Главное, чтобы корпус целиком вошёл.
Ну, да, похвастался! Проще всего было накинуть захваты на кронштейны, за которые спутник переносится краном в монтажно-испытательном корпусе. На то, чтобы справиться с непослушной батареей, у меня ушло больше получаса. Смазка "одноразового" шарнира раскрытия давно улетучилась, металл в вакууме "приварился". Хорошо, что галактическая цивилизация давно изобрела от этого лекарство, вроде автомобильного растворителя ржавчины WD-40, только в виде незастывающего геля. Наконец, батарея улеглась вдоль корпуса спутника, Падме смогла поднять его выше, включив силовую стенку трюма, и наполнить объём воздухом. Вдвоём с Лёхой мы поставили в проём несколько секций съёмного пола, чтобы можно было подойти к борту висящего наискось аппарата. Диаметром он был больше человеческого роста. Хуже всего в это время приходилось самой Падме. Система ориентации спутника продолжала работать, и нельзя было менять положение в пространстве, иначе гиродины попытались бы его развернуть так, как считает правильным блок управления. Нельзя было и перекрывать корпусом датчик наличия Земли и, хотя бы, один из астродатчиков - остальные я засветил лампами трюма, чтобы ушли "в ошибку". Только когда Лёха вскрыл агрегатный отсек и обесточил аппаратуру, мы смогли вздохнуть с облегчением и втянуть спутник окончательно до горизонтального положения.
-- Сейчас мы их проверим, -- приговаривал Наумов, извлекая платы, -- сейчас мы их обнюхаем...
В этот момент он невероятно напоминал Базили Врана, нашего механика-бреганца, тот вёл себя абсолютно так же, когда бывал увлечён каким-то делом. Раскладной стол в нижнем холле превратился в лабораторный, на нём была расстелена изоляционная "простыня", стояли блоки паяльной станции. Некоторое время Лёха разглядывал плату, затем сказал:
-- Вот она, проклятая, -- и ковырнул пинцетом горелую микросхему. -- Остальное, вроде, цело.
-- С другой платы взять можно? -- спросил я.
-- Надеюсь. Их по четыре штуки, хоть одна исправная там должна быть.
Он включил паяльник, настроил режим и углубился в процесс распайки и запайки. Я, чтобы не мешать творчеству, вышел в холл.
-- Есть хочешь? -- спросила Падме.
-- Больше - спать, -- признался я.
-- Загоняли?
-- Как тебе сказать... После суток мы. А тут ещё спутник этот.
-- Это было так срочно? В принципе, я с тобой согласна, местных специалистов, рано или поздно, привлекать придётся, но не так же, без всякой проверки?
-- Понимаешь, ещё через десяток витков на этот аппарат просто махнули бы рукой и больше не пробовали "разбудить", -- объяснил я. -- А он единственный.
-- А-а, ясно. Да, тогда спешка имеет смысл. Надеюсь, твой Лёша справится.
-- Он с завода-изготовителя. Не справится - значит, никто бы не смог.
Наумов возился с перепайкой примерно полчаса.
-- Ну, должно работать, -- немного неуверенно сообщил он. -- Правда, есть нюанс. Плату надо лакировать, иначе в вакууме...
-- Понял, -- кивнул я. -- У наших механиков есть что-то похожее, давай попробуем им.
На всякий случай, слоем изолирующего лака покрыли всю поверхность платы с обеих сторон, чтобы не было пропусков. И установили обратно в отсек спутника.
-- Эх, забрал бы я неисправную, -- вздохнул Лёха, -- да нельзя, телеметрия может показать, что её нет.
-- Да, лучше не рисковать, -- сказал я.
Манипуляторы "Амидалы" аккуратно вытолкнули спутник наружу. По сигналу с корабля разъединился замок на ленте, прижимающей к корпусу солнечную батарею, она вернулась в рабочее положение. И последний шаг: снять "прищепку", удерживающую датчик разделения с носителем. Через блистер мы наблюдали, как спутник выполняет начальную циклограмму. Закрутка на Солнце, ориентация солнечных батарей, поиск реперных звёзд и, наконец, поворот длинным рылом объектива в рабочее положение, в сторону Земли.
-- Ну, даст бог, будет жить, -- напутствовал аппарат Лёха. Пристально посмотрел на меня и нерешительно добавил: -- Слушай, Васильич, раз уж мы здесь...
-- Ну?
-- Нельзя подлететь к станции "Мир"? Вблизи посмотреть.
-- Запросто. Я тебе даже состыкуюсь, если надо.
-- Это реально?
-- Чего ж нет, вертикальный переходник у нас один в один как на "Кристалле".
Процесс причаливания к станции с пилотированием из хвостового поста управления Лёха наблюдал, стоя за креслом. Кажется, он и дышал через раз, чтобы не мешать.
-- Корпус тонкий, -- посетовала Падме. -- Лучом ухватиться не за что, сомнём.
-- За сам шпангоут, -- сказал я.
-- Да-да, зацепилась. Стягивание...
Металлический лязг соединившихся замков и зелёные огни датчиков закрытия стыка подтвердили, что стыковка прошла успешно. Зашипел воздух, впускаемый в просвет между нашим люком и станционным. Вроде, не травит, по крайней мере, заметно. Раскрылись лепестки диафрагменного люка "Амидалы", и в глубине переходного колодца стал виден люк станции. Перегнувшись через край, я вставил нужную насадку гидроключа в отверстие привода и надавил рычажок в направлении стрелки "открыть", здесь нужно было крутить по часовой. Когда ключ дошёл до упора - толкнул крышку:
-- Прошу, дорогой товарищ. Только осторожнее, там тяжести нет.
-- Лучше сам иди первым, -- посоветовала Падме. -- У тебя-то опыт есть.
На нас пахнуло затхлостью, слабыми ароматами пластмассы и нагретой изоляции. Проплыв внутрь модуля "Кристалл", я развернул луч фонаря в сторону "проамериканского" стыковочного отсека, освещая путь Лёхе.
-- Темно, как у негра... -- пожаловался он.
-- Космонавты, если хочешь знать, приучены экономить электроэнергию, -- заметил я. -- Осторожно, фо...
Бум!
-- Б...бешеные бабуины! -- выругался Лёха, а я по инерции договорил:
-- ...тоаппарат.
-- Чего он такой большой-то?
-- Можно подумать, на спутнике меньше.
-- Тоже верно.
Дальше было посвободнее, до самого люка, соединяющего модуль с базовым блоком. Где включается свет, я не знал, а искать было некогда, поэтому, протиснувшись через люки мимо рукавов кабельных жгутов и шлангов, я задействовал шар-светильник, прилепив его к стене у "входа".
-- Да, потрепало тебя, мать... -- тоскливо произнёс Лёха, оглядывая внутренность базового. В стенах в нескольких местах виднелись пустые места от снятого оборудования, кое-где прямо поверху проходили кабели, другие, неиспользуемые, в виде мотков, были закреплены на стойках и поручнях. Ремонтировали тут явно часто и помногу.
-- Хуже, чем я думал, -- сказал я. -- Какое-то время, может, и протянет, но головной боли не оберёшься.
-- Ещё бы, базовому блоку весной пятнадцать лет стукнет. А ресурс был семь. Заменить бы его...
-- Вопрос - чем? Второй экземпляр переделали для америкосов и запустили к ним.
-- Но третий-то остался, -- возразил Лёха.
-- Третий? Где??
-- На заводе, в здании 160 у стены лежит. В прошлом году был в командировке, сам видел.
-- Знать бы его степень готовности... -- задумчиво произнёс я.
-- Очередная безумная идея? -- осведомилась Падме. Она уютно устроилась в люке, подперев руками подбородок. Ей хорошо, для неё невесомости не существовало.
-- Ну, а что? -- сказал я. -- Безумные проекты - наша специализация. Деньги у нас от олигарха остались, может хватить.
-- М-да, мировоззрение Осоки Тано явно заразно.
-- Не, у меня это наследственное, -- гордо возразил я. -- На себя посмотри, например.
-- Я не до такой степени... -- под моим взглядом кузина смутилась и признала: -- Ладно, ладно, до такой. Как я понимаю, переговоры с заводом возлагаются на меня?
-- Нет, интересно, а кто у нас королева, а впоследствии Сенатор?? Я или ты?
-- П-простите, Вы королева? -- изумился Наумов.
-- А, не обращайте внимания, Лёша, это было давно, -- отмахнулась Падме. -- Грехи молодости.
-- Ни фига себе. То есть, я хотел сказать, что вряд ли завод возьмётся довести изделие до лётной готовности за два месяца.
-- Ты не знаешь мою сестру, -- усмехнулся я. -- Если вот эта скромница за что-то берётся, всё начинает получаться в лучшем виде.
-- А ты и пользуешься, -- вставила Падме.
-- Дык! На том стоит и стоять будет земля Русская... -- я было улыбнулся, но тут на лице кузины появилось озабоченное выражение.
-- Мальчики, -- сказала она, -- по-моему, мы заболтались. Входим в зону видимости Нурека.
-- Чёрт, "Окно"! -- вскинулся я. -- Нас же сфотографируют!! А ну, все на борт, к расстыковке!
Наумов дёрнулся в сторону люка, неловко повернулся и оказался в подвешенном состоянии на середине помещения.
-- Руку давай! -- потянулся к нему я. -- Блин, что ж так не везёт-то сегодня...
-- А не надо было гусарствовать, товарищи офицеры! -- Падме пришла нам на помощь, продолжая ворчать: -- Экскурсанты хаттовы. Живее, Лёша, живее! Я-то тоже хороша, нет бы сразу вас на Землю ссадить...
Подталкивая нашего специалиста, мы забрались в переходник, причём, я чуть не забыл шар освещения. Падме захлопнула люк, я поспешно стал крутить привод на задраивание.
-- Я бы проверила. Сядем рядом с комплексом, я схожу на разведку.
Импульсом плазменных двигателей я в буквальном смысле слова остановил "Амидалу" над планетой, полностью погасив орбитальную скорость. Затем опустил нос вниз и дал небольшую тягу в том направлении, где среди предгорий Памира поблёскивала хорошо заметная клякса Нурекского водохранилища. Следующие десять минут требовалось лишь слегка притормаживать корабль, поддерживая скорость ниже предела безопасности.
-- Может, мы сами пойдём, побеседуем с дежурной сменой? -- предложил Лёха, разглядывая приближающуюся поверхность Земли.
-- Чтобы вас приняли за душманов и подстрелили? Ну, уж нет, -- отозвалась Падме.
-- У моей сестры есть некие... особые способности, -- решил я немного прояснить ситуацию. -- А у нас с тобой нет. Пусть идёт.
Примерно в полукилометре от комплекса, за скальным гребнем, нашлась сравнительно ровная площадка. Просканировав её корабельными сенсорами и убедившись, что поместимся, я выполнил заход. Взгляд на уровни в цистернах - сколько весим? - плавное торможение, двигатели в ноль. Зажать ориентацию, движением рукоятки скомпенсировать просадку, подхватить репульсторами, мимоходом нажав переключатель шасси и - посадка. Все эти манипуляции я выполнял, почти не задумываясь, настолько привык уже к управлению своим кораблём. "Амидала" чуть качнулась, когда её опоры, выдавив из-под себя каменное крошево, упёрлись в монолит, телескопические штанги скомпенсировали небольшой уклон местности.
-- Я мигом, не скучайте, -- улыбнулась Падме и вышла.
-- Красавица у тебя сестра, -- заметил Лёха. -- Имя только непривычное. Сразу ясно, инопланетянка.
-- Вообще-то, имя, как раз, вполне земное, -- поправил я. -- В некотором роде, индийское. На санскрите означает "лотос".
-- Ну? Буду знать. Скажи, а она замужем?
-- Была.
-- Разошлись?
-- Можно сказать и так. Он предал и её, и всех наших. Совершил такое... рассказывать тошно. Зато теперь правая рука галактического императора.
-- Как знакомо-то, чёрт, -- поморщился Лёха. -- Я думал, хоть там от этого избавились.
-- Некоторые - да, но большинство - увы.
-- А этот корабль, выходит, построен там?
-- Да.
-- Военный?
-- В основном. Но, ты же сам видишь, здесь и трюм приличный, и помещения просторные, его как угодно можно использовать. Пойдём, покажу.
Посмотрев наши каюты, Лёха согласился, что на этом корабле можно жить долгие месяцы, не испытывая ни малейших неудобств.
-- Мы и жили, -- кивнул я, -- когда в экспедицию летали. И передвижным штабом он нам часто служит. Наш генеральный директор тут и совещания проводит, и гостей принимает...
-- Нахваливаешь? -- насмешливо спросила за нашими спинами Падме.
-- Рассказываю, -- отозвался я. -- Объективно и непредвзято. Ну, что там?
-- Сфотографировали нас, братец. Крупным планом. К счастью, оператор на комплексе один, и я его уговорила снимки удалить. Сказала, что мы жутко секретные.
-- Я в тебе не сомневался. Его там, часом, Кондратий не хватил?
-- Нет, парень крепкий, морально устойчивый, привидений не боится. Надо будет присмотреться к нему.
-- Обязательно. Всё равно, он уже в курсе.
-- Ну, что, ребята... -- Падме посмотрела на Лёху, потом снова на меня. -- Дело сделано, инцидент улажен, теперь вас нужно доставить домой. Сейчас у нас три часа ночи по Москве. Можно пойти в плотных слоях с дозвуковой скоростью, как раз к семи утра будем на месте. Заодно успеете немного поспать.
-- А ПВО нас не обнаружит? -- спросил Наумов.
-- Ни в коем случае. Сфотографировать нас смогли только потому, что мы соприкасались со станцией. В свободном полёте нас обнаружить невозможно. Отдыхайте спокойно.
-- Спасибо, -- сказал Лёха. -- Вы простите великодушно, не подумайте, что кто-то устал от Вашего общества, но мы с Вашим братом вторую ночь на ногах. А утром ведь опять паяльник в зубы и вперёд, бороться с неисправностями.
-- Конечно, я прекрасно Вас понимаю, Лёша. Занимайте дальнюю каюту справа и поспите. К тебе, брат, это относится в равной мере.
Разбудила нас Падме без четверти семь. Угостила роскошным завтраком, после чего сообщила, что корабль готов к посадке. Мы спустились на нижнюю палубу, где на вешалках аккуратно висели наши бушлаты. Вычищенные, что называется, до аромата зимнего леса. Тут же стояли надраенные сапоги. Сервисные дройды Падме, как всегда, поработали на отлично. На улице у трапа кузина придержала меня за локоть:
-- Я говорила с Рийо о нашей идее.
-- И что она?
-- Что-что, вздохнула, но согласилась. Как и всегда, когда что-то предлагаешь ты или Осока.
-- Так-таки и всегда!
-- Вспомни сам, возразила она вам хоть раз? В общем, с заводом я переговорю прямо сегодня. Одно меня беспокоит. Они ведь обязательно спросят, откуда и чем будем запускать.
-- Отвечай уклончиво, мол, вас это не должно беспокоить, средство доставки у нас имеется.
-- Средство доставки, -- со смешком повторила Падме, словно пробуя на вкус это словосочетание. -- Ну, да, так и придётся.
В техзоне бодрый и румяный с морозца майор Лукашов "дрючил" за что-то небритого и помятого, как обычно, Третьего. Увидев нас, он с досадой махнул на горе-капитана рукой и обратился к нам:
-- Ну, как, орлы, к бою и строю готовы?
-- Так точно! -- ответил я.
-- А мои сегодня вчерашнего покойничка оживили, -- похвалился Лукашов.
-- Да ну? -- как можно натуральнее удивился я.
-- Вот и ну. Пашет, как новенький. Температура, правда, подскочила почти до плюс двадцати, придётся выждать, но ведь работает же!
-- Чёрт, -- прошептал я Лёхе, когда майор отошёл. -- Это мы забыли. Надо было хладагентом обработать, прежде чем отпускать.
-- Нормально, -- подмигнул он. -- Теплообменник я тоже проверил, через сутки всё будет в диапазоне.
И мы отправились "по боевым постам". До конца сборов оставалось меньше двух недель.
* * *
Рабочий день четверга, двадцать второго марта, для главы государства начался с неожиданности. Помощница, докладывая сводку новостных агентств, обратила его внимание на сообщения сразу двух служб. 20 марта ракетой-носителем "Протон" осуществлён запуск нового базового блока для орбитального комплекса "Мир", в 4 часа 33 минуты 21 марта блок совершил успешную стыковку с комплексом. Сказать, что президент был удивлён, значило ничего не сказать. На завтра планировался свод станции "Мир" с орбиты и затопление в акватории Тихого океана, решение тяжёлое, крайне непопулярное, но необходимое: слишком дорогой стали эксплуатация и ремонты стареющей станции. И вдруг...
-- Соедините с директором Роскосмоса, -- приказал глава государства в телефонную трубку спецкоммутатора, жестом отпуская очаровательную помощницу. -- Что у Вас там происходит? Почему я узнаю какие-то странные новости из прессы?
-- Господин президент, я удивлён не меньше Вашего. Сеанс связи со станцией завершён нештатно, "Прогресс" в норме, телеметрия с комплекса идёт, но показывает, что системы отключены. Возможно, вояки что-нибудь напутали?
-- Как же надо было нажраться, чтобы так напутать?? -- буркнул себе под нос глава государства, прерывая связь, и потребовал соединить с командующим РВСН.
-- Главнокомандующий в отпуске, -- мягко произнёс офицер-связист. -- Соединить с ним или с начальником Главного штаба?
-- Начштба, -- решил глава государства, рассудив, что от командующего в санатории проку сейчас не очень много. К тому же, начальника Главного штаба он знал ещё в те времена, когда тот командовал северным космодромом, адекватный интеллигентный генерал.
-- Слушаю, товарищ Верховный Главнокомандующий! -- голос начальника штаба был негромок, но отчётлив и бодр.
-- Что там у Вас за "левые" пуски, Анатолий Николаевич, о которых пресса сообщает?
-- Пресса лжёт, как всегда, товарищ Верховный. Пуска, о котором они пишут не было, отвечаю. Вместе с тем... на орбите, действительно находится второй базовый блок станции "Мир". Вот передо мной снимки с Нурека, на них всё видно. Блок состыкован со старым небольшой проставкой. Более того... Десять минут назад мне переданы коды командной радиосистемы для него.
-- Кем переданы?
-- Если Вам доложу я, Вы, боюсь, отправите меня к психиатру. Она сказала, что сама Вам всё объяснит.
-- Кто "она"?
-- Я, -- с улыбкой произнесла красивая женщина, сидящая в кресле возле "ножки" Т-образного президентского стола. -- Нет-нет, не трудитесь вызывать охрану, меня им всё равно схватить не удастся.
Она изящным движением провела рукой по письменному прибору, и президент расширившимися от удивления глазами увидел, как ладонь её свободно проходит сквозь твёрдые предметы. Затем взяла карандаш, повертела в пальцах.