- Дорогая, ты уверена, что этот кот - уроженец нашего города? Возможно, он прилетел с другой планеты и воспитывался в оперном театре. Интересно, это баритон или бас... Пожалуй, бас-профундо, хотя...
- Ой, глупостей не говори, я его у Ларискиной кошки ещё котёнком взяла. Поспать дай.
- Хм, поспать... Я тоже хотел бы поспать.
Часы показывали половину пятого. Было ещё темно. Дверь спальни дребезжала под напором мощных когтей.
"Мао! Мао!" - вопил Весьма Солидный Кот. Так он пытался намекнуть, что уже утро и пора бы позавтракать.
Но вместо звона кастрюль и мисок, кот вдруг услышал чей-то протяжный стон и совершенно неожиданно оказался на улице.
За дверью подъезда таял март. Снега уже не было, но и трава пока не выросла. Проявившиеся под весенним солнышком клумбы дышали прогретой землёй , светились водой, застоявшейся в ямках . Теперь Кот стоял на крыльце, растопырив четыре намокшие лапы, замер, недоумевая: за что?!
- Выгнали! Выгнали! - Ужасно Нервная Ворона ехидно раскачивалась на мокрой ветке, совсем рядом.
-Не выгнали, - пытался сохранить остатки репутации Весьма Солидный Кот , - а бережно вынесли погулять, чтобы я лапы в пыльном подъезде не испачкал.
- Что-то рановато тебя вынесли, - ухмыльнулась Ворона, - едва рассвело. Небось, и позавтракать не успел.
- Сначала утренняя пробежка - потом завтрак. - Уже не так уверенно промямлил Кот и уселся на пушистый, аккуратно подстеленный, свой же хвост. Хвоста было жалко, но кошачье здоровье дороже.
- Ну-ну... - Прозвучало в ответ.
Вообще-то, жизнь обычно баловала этого кота. Хозяйка Алёна ему досталась на редкость заботливая и ласковая. Она регулярно чесала ему за ушком, разглаживала нежной ладошкой слегка взъерошенную шерсть на кошачьей спине и приговаривала: "У, ты мой усатенький - полосатенький!" А Весьма Солидный Кот в это время, блаженствуя, потягивался и думал: "Не полосатый я, а черепаховый! Редкая порода!" Его купали и расчёсывали, кормили и угощали, холили и баловали. Поэтому каждый раз, когда к хозяйке приходили гости и видели Кота, с восторгом говорили: "Ого, какой у вас важный кот! Хвост трубой, грудь колесом!" А тот согласно жмурился, и медленно уходил подремать на свой уютный лежачок возле батареи. Он думал про себя так: "Да, я очень важный Кот, Весьма Солидный! Редкий, черепаховый! Да если бы я был человеком и ходил на двух ногах, у меня наверняка был бы свой офис. И личный водитель. И два, нет, три килограмма свежей рыбы каждое воскресенье!"
Приятные воспоминания рассеялись, как только в животе что-то крякнуло и тихонечко так присвистнуло. Кот икнул.
- Это всего лишь трагическая случайность! - неосторожно громко произнёс он.
- Учись отличать случайности от закономерностей, а не то случайности займут место закономерностей! - философски посоветовала Ужасно Нервная Ворона. - Ну, до встречи! Мне на работу пора!
На этот раз Лист ничего не ответил. Потому что ничего не понял из сказанного вороной. "Надо же, какие птицы разговорчивые бывают! Лети, лети! Работай! - подумал он, глядя ей вслед. - А я ещё здесь посижу. Сейчас хозяйка Алёна проснётся и назад меня позовёт.
Рассвело. Пришёл дворник Вениамин. Взмахнул растрёпанной метлой. Оглянулся.
- А ты откуда здесь, полосатый?
"Я не полосатый! Я че-ре-па-хо-вый!" - подумал Кот и отвернулся. Ещё не хватало - с дворником разговаривать.
- Потерялся? Заблудился? Ах ты, бедолага! - дворник наклонился и заглянул в несчастное кошачье лицо. Или морду. - А может, ты с балкона свалился? Интересно, с какого этажа?
И дворник, задрав голову, начал разглядывать балконы, пытаясь угадать, с какого из них мог сорваться кот.
Дом старый, трёхэтажный, с покатой крышей и высокими узкими окошками. Всего-то два подъезда да четыре крошечных балкончика. А вокруг - такие же старые, как дом, тополя. Когда-то давно их посадили здесь первые жильцы. Тогда и деревьями эти тополя вроде как не были - всего лишь чёрные прутики, сиротливо торчавшие из земли, дрожащие на ветру и замерзающие под холодным дождём, в тени кирпичных стен. Теперь они стали такими высокими и сильными, что рядом с ними дом казался совсем небольшим.
Тут уместно добавить, что кот Лист оказался на улице в столь раннюю пору не в первый раз. Не то чтобы он любил утренние прогулки, скорее - любил рано завтракать. Но это, к сожалению, редко совпадало с желаниями хозяйки. И тогда на помощь приходили как раз вот эти высокие деревья. Они всё видели сверху, всё помнили, всех узнавали и в трудную минуту рады были помочь каждому - и человеку, и коту...
Кот посмотрел вверх, на ближайшую ветку. Надо было прыгать. Р-раз - и когти вцепились в сырой шероховатый ствол старого тополя, два, три - и кот уже машет хвостом с ветки, на которой только что сидела Ужасно Нервная Ворона.
Сердобольный дворник Вениамин лишь ухмыльнулся, увидев это:
- Э, брат, да ты, как белка в лесу, прыгучий! Не пропадёшь, значит.
А Весьма Солидный Кот уже примеривался: ещё несколько мокрых веток - всего-то пара прыжков - и вот он - родной балкончик, а там и форточка открыта.
Штррык...ширк... Что это? Шкрр... Что за звук?
Хотел домой вернуться, да передумал. Остановился. Замер. Голову поднял. Усы вытянул. Высоко-высоко на дереве, там, где уже почти крона, - не то птичка какая-то, не то мышка.... И что мышка на дереве делает? Мышки в норах сидят. Птичка, наверное. Ма-аленькая, коричневая, с чёрными и серыми полосками. Как будто воробышек взъерошенный. Нет, не воробей. Неизвестная птичка. Подпрыгивает, а не летит. Почему не летит? "Штрыкает", а непонятно - что. Зачем "штрыкает"?
Азарт охотника победил. Забыл Кот, что он - Весьма Солидный. И что в форточку запрыгнуть хотел, тоже забыл. Решил получше птичку рассмотреть, поближе с ней познакомиться. И полез наверх. Даже не заметил, как на десять метров по стволу дерева поднялся, и ещё раз на десять. Тише, тише: не спугнуть. Спрятаться за толстой веткой, обогнув ствол. Подкрасться незаметно. Ещё медленнее. Прижать уши. Лечь животом на холодную кору. Не моргать. Почти замереть... Задние лапы сами собой переставляются. Дёрнулся хвост. Прыжок! И - цап!
Птичка попалась! Попалась! Всё!
Ах, что это? Лапы разжались:
- Ты кто? Ты, вообще, - ЧТО такое?
Перед ним, едва держась на высохшей перемычке, трепыхался почерневший от дождей и метелей, сморщенный на зимнем ветру, давно увядший прошлогодний тополиный листик. Он тихонько шуршал под весенним солнышком: "штррык... ширк..." и улыбался.
Вы представьте только: улыбался!
У Кота дыхание перехватило от возмущения: обман! Какой обман!
- Ты чего улыбаешься, обманщик?
А прошлогодний листик прошелестел:
- Я ждал весну! Меня покинули друзья, и я остался один. Но я ждал весну! Меня накрывало снегом, меня жгло солнце и пугали вьюги, я цепенел от мороза, но я держался из последних сил. До последнего вздоха зимы. Чтобы ещё раз увидеть весну. Чтобы ещё раз почувствовать себя сильным и свободным.
Тут вдруг листик оторвался от ветхой перемычки и вспорхнул, закружился, полетел.... Под ослепительным мартовским солнцем он был похож... нет, не на птичку - на бабочку, на прекрасного Чёрного Махаона, какие живут только в загадочной Индии.
Кот ничего не знал о Чёрных Махаонах и никогда их не видел. Он видел только прошлогодний сухой лист, радостно и стремительно удаляющийся, мелькающий среди сотен встопорщенных веток. И - о, ужас! он увидел совсем маленькую крышу своего дома, похожего теперь больше всего на спичечный коробок, и крошечного - не больше муравья - дворника Вениамина.
Что было дальше, Весьма Солидный Кот не любит рассказывать. Но все в доме говорят, что он мужественно просидел на макушке дерева до самого вечера, мерно раскачиваясь на мартовском ветру вместе с ветками. У него кружилась голова, но он молчал, потому что очень надеялся, что его спасут. Ведь кот не умеет летать, как прошлогодний листок или бабочка Махаон.
Его спасал дворник Вениамин.
Его спасала хозяйка Алёна.
Но дерево было слишком высокое.
И тогда приехал Отважный Пожарник Петров на красной машине. Он поднялся по длинной-длинной лестнице на это высокое дерево, и Кот обнял его всеми четырьмя лапами. Так и спустились они на землю вместе, обнявшись. Петров сказал: "Ну, иди домой, полосатый!" А кот лизнул его в щёку и подумал: "Не полосатый я, а черепаховый! Давай дружить!" И улыбнулся.