Однажды мне снится, что я - порхающая бабочка. Я от души наслаждаюсь и не знаю, что я - я. Но вдруг просыпаюсь и не могу понять: снилось мне, что я - бабочка, или бабочке снится, что я - я. Поэтому я опять засыпаю, зная, что сплю у себя, на пружинном матраце в маленькой квартирке спального района большого города. И вижу этот город до тех пор, пока не просыпаюсь. Да, но просыпаюсь-то я всё ещё во сне - на подоконнике в комнате бабушкиной квартиры, в маленьком городе, где я рос и откуда давно уехал. А сейчас в этой квартире живет Дочь.
У меня и правда есть Дочь, это вовсе не сон, она умна и красива, и я люблю её. Я радуюсь, что сейчас её увижу. При этом мне грустно: я ведь знаю, что на самом-то деле сплю на пружинном матраце в маленькой квартирке в большом городе, откуда до Дочери сотни километров. С подоконника я перемещаюсь к кровати - там, вроде бы, кто-то лежит, укутавшись с головой одеялом. Наверное, это Дочь.
Я прикасаюсь к выпуклости на одеяле кончиками пальцев и понимаю, что это даже не человек - какой-то муляж, вроде гипсовых арт-монстров Сигала, окружённых живыми вещами. Но тут я вижу, что и это не так: знакомая до мелочей комната - тоже грубый муляж, хотя ничем не отличается от настоящей.
Я снова на подоконнике, а рядом мой детский Друг. Вообще-то, его давно убили, но меня это не тревожит. В отличие от прочего, он вполне реален, насколько это вообще возможно во сне. Я хочу спросить его, как он там, но не решаюсь, не зная этикета мёртвых.
- Ты ищешь Дочь? - говорит он.
Слова произносит громко, раздельно, с натужной чёткостью и излишней артикуляцией, словно говорит с глухим или недоразвитым. Звуки трещат, как ветки в замороженном лесу.
- А где она? - говорю я в той же манере.
- Здесь её нет, -- говорит он.
Выхода нет
Тут мы мягко проваливаемся - как на другой уровень в компьютерной игре. Та же комната, только еще более нереальная. Откуда-то я знаю, что, в отличие от первой, выхода из неё нет. Никакого. Окна и двери - арт-фикция. Выхода нет.
Тут я начинаю беспокоиться - я ведь знаю, что сплю у себя, и помню, что утром мне надо идти на работу. Но как же я пойду, если не смогу выйти отсюда?
Сверху - надо полагать, с того уровня, откуда мы свалились - спускаются какие-то канаты. Я подозреваю, что это нити паутины огромного паука.
- Здесь её нет, - говорит Друг, глядя мне куда-то за спину.
Он хватается за канат и лезет, пропадая в мутном тумане на месте потолка, и больше я его не вижу. Ничего, ему можно, он уже мёртвый.
Женщина
Делать нечего, потому я ложусь на кровать и засыпаю. И мне снится сон - сон во сне.
Там Женщина. Что-то смутное, доброжелательное и спокойное. В её комнате, напоминающей те, что я покинул, сонно и лениво. Я знаю, что здесь безопасно.
- Ты ищешь Дочь? - говорит она в здешней карикатурной манере.
- А где она? - говорю я.
- Здесь её нет, -- говорит она.
Меня это не очень расстраивает: я настроился на длительный отдых. Лежу на кровати, а Женщина стоит надо мной, и мы бессмысленно и в такт бормочем, выражая наши спокойные чувства. Несколько раз я засыпаю и вижу сны - сны во сне из сна! Просыпаясь, вновь присоединяюсь к монотонному бормотанию Женщины.
Но как-то раз я чётко вижу будильник. Он настоящий и на нём одиннадцать утра! Я всполошёно вскакиваю, потому что безнадёжно опоздал на работу.
- Почему ты не поставила мне будильник? - говорю я, впадая в ярость, но слова при этом могу произносить только раздельно и чётко артикулируя.
Она продолжает стоять неподвижно, но бормотание прерывается.
Я лихорадочно собираюсь, одновременно продумывая отговорку для Начальника.
- Успокойся, -- говорит она. - Ты же знаешь, что спишь сейчас у себя, на пружинном матраце.
Я гляжу недоверчиво.
- Проснись и погляди на будильник.
Но если я проснусь здесь, опять попаду в тот сон, где выхода нет.
Женщина открывает окно и указывает вверх. Я чётко вижу изящную ухоженную руку с дорогими кольцами и маникюром, хотя вся остальная её фигура постоянно уходит из фокуса. За окном - серый туман, как тот, в котором пропал Друг. Наверное, она знает короткий путь.
Я оказываюсь на подоконнике, вхожу в туман, с усилием ввинчиваюсь в неподатливую среду и - просыпаюсь на пружинном матраце. Гляжу на будильник. Там - четыре утра. Времени ещё очень много.
- Здесь её нет, -- говорю я и вновь проваливаюсь в сон.
- Убедился? -- говорит Женщина.
Начальник
Бормотание продолжается до тех пор, пока в меня не врывается апокалиптическая мелодия будильника.
По дороге до работы удивляюсь своим сновидениям: надо же, прямо жуть какая-то.
На планерке стоит жужжание голосов, но все говорят что-то не то.
- Ты - не то, -- говорят они.
- А что? - говорю я.
- Не это, не это, не это, -- говорят они.
Я прихожу в страшную ярость. Какие тупые мои коллеги! Раздельно и тщательно артикулируя, словно глухим и недоразвитым, я говорю:
- Где моя Дочь?
Жужжание сразу смолкает, словно одним звуком я истребил целую тучу мух. Передо мной возникает багровое лицо Начальника.
- Здесь её нет, -- говорит он.
Взмахнув разноцветными крылышками, я выпархиваю в окно.
![[]](/img/m/maskarad/babochka/czhuanczy_1.jpg)