Никогда не пойму смертных, месящих грязищу и снега лифтованными телегами ради удовольствия. "Преодоление, смелость, борьба со стихией..." Там много еще чего. По-моему чушь. В основном это указание на то, что бедолага целыми днями плющит задницу в офисе. А тут можно закосить под крутого водилу, сменив гламурную легковушку на нарочито обшарпанное корыто со всеми мыслимыми наворотами. И вот сидят в разных регионах квазигерои, пытаясь лопатой и тросом выковырять из навоза металлическое альтер эго. Когда прешь на дальняк иногда видишь эту братию, бултыхающуюся в грязи. Завидую? Ага. Им ведь это в удовольствие, а у меня работа. Хочешь - не хочешь, а лезь. Запищала станция. Шеф. Я снял тангету с крючка на полке: - Ну? - Не нукай! - Шеф, походу, был чем-то озабочен. - Координаты новые бери. По экранчику станции побежали циферки. Они же выплыли на матрице ноута. Карту украсил еще один флажок. Желтенькая линия проложила скоростной путь. В смысле, напрямую. Через степь. Меня заколбасило: - Шеф, ну не могу я больше! Это ж кошмар! - Действуй давай! Времени в обрез. Снег, опять снег вокруг. Ну, пеньки. Деревья изредка. Колея чья-то. Все глубже и глубже. Вообще, зимой вечереет рано. Я от души едва не вляпался в сладкую парочку офисников-месильщиков. Те лопатами пытались достать из сугроба сцепку Хаммера с Субурбаном. Обшарпанные борта их аппаратов были украшены разноцветными бумажками. Видно, что ребята не раз участвовали в дурацких пародиях на Кэмел-трофи. К тому же у плоскозадых явно кончился запал. Вытащить эти железные сундуки, затонувшие по окна в снегах, было нереально. Я обошел чучелок по целине, тормознул и выполз из трака. Те натурально вылупились. Открываю окно и надвигаю капюшон парки. Делаю вид, что внимательно слушаю. Просьба предсказуема. - Выручи, брат? А? Мне с ними говорить не положено по уставу. Закрываю окно, включаю станцию: - Шеф, я на точке. Приступать? - В кузове дай им ящик 1210.
- Так ведь еще...
- Потом доберешь на точке. - Есть! Вот чего меня удивляет, откуда шефу все известно. Что было, что будет, чем сердце успокоится. Лезу в кузов. Там много ящиков. Хорошо этот 1210 находится рядышком. Приглашающее махаю рукой. Ребятишки уже изрядно посинели и готовы ко всему. В смысле, воспринять любую иррациональность, как должное. Ящик распадается. Из него раскатывается прекрасная ровная дорога до ближайшей трассы. Их железяки встряхивает, как крошки на полотенце. Я лезу в кабину и с облегчением снимаю капюшон. У меня от него кончики ушей болят. На экране флажок сбросился. Снимаю тангету: - Готово, шеф. - Хорошо. Быстро. Как они? - Нормально. - Лови координаты. На экране компа снова замигал флажок и возникла дорожка маршрута. Я вздохнул, повесил тангету. В задумчивости оттянул витой шнур. Когда колечки почти распрямились - отпустил. Шнур тяжело заколебался, потихоньку успокаиваясь. Вместе со мной. Каждый Новый Год полно работы. Вы думаете, в промежутках помощники задницу отсиживают? Фиг там! Мы ж чудеса мастрячим, а потом доставляем. Шеф молодец. Отладил систему. Потом бородищей трясет и смертных веселит. Они ему: - Дедушка Мороз! дедушка Мороз! А нам: - Тут грузовым нельзя ездить! Так как вам чудеса-то доставлять? Те, без которых хоть в петлю? Я вздохнул, подоткнул передачу и поплыл переваливаясь по снежной целине. Раньше, вот бывало, с ребятами собирались. Все двенадцать. Могли у костра посидеть в Новый Год. Отметить. Подснежники даже делали. Смертные на нас низу вверх смотрели, братьями- месяцами называли. Снеговиками. Даже снегурками кликали. Ну, это самые отмороженные. Какая ж Снегурка будет мараться с волшебными ингредиентами? А теперь... Хотя с другой стороны... На санках ведь катались. Координаты по солнцу, да по звездам. Тоже выматывались. И нехило. Но успевали реже. За приказом шефа - последняя надежда смертных. Выйти из леса, не замерзнуть, стать лучше, выздороветь... Они неплохие, смертные. Пока не желают богатства сильнее, чем добра. - Ты где застрял? - Тюхаю. - Ну, в добрый путь! Лови координаты.