Моцарт и Сальери сидели в безлюдной харчевне за круглым столом друг против друга, в обманчивом свете восковых свечей блестели букли на их роскошных париках. Маникюр Сальери был безупречен, холеные пальчики украшали кольца и перстни, расшитый золотом темно-синий камзол сидел как влитой. Тонкую шею Моцарта сдавливал жесткий воротничок, плавно переходящий в рюши безупречной белизны.
Моцарт пригубил вина из высокого бокала и сказал:
- Ко мне давеча приходил черный человек, он заказал мне реквием. И вот, реквием готов, но черный человек за ним не возвращается. А он не оставил предоплаты, паскуда!
Сальери хмыкнул.
- Вольфганг, мы мистик. Черный человек? Да чем же он черен?
- О, ростом он низок, лицом похож на мавра и кучеряв, как черт! А ноготь на мизинце левой руки длинный-предлинный! Представьте, я видел сон, будто это русский поэт Пушкин, который оклевещет нас с вами перед потомками. Якобы пройдет двести лет, но люди в России будут думать, что вы меня убили. Даже несмотря на то, что вас оправдают в суде!
Моцарт глотнул вина и с аппетитом принялся за поросячью ножку.
- Я убил вас? Сальери убил Моцарта? Зачем мне это? Ха-ха-ха, - рассмеялся Сальери.
Моцарт присмотрелся к своему собеседнику.
- Я так люблю, когда вы смеетесь, Антонио. На ваших щеках появляются милые ямочки. Поверьте, я наблюдаю за вами.
- Ваши взгляды от меня не укрылись, - заметил Сальери.
- Голубчик, так отчего ж мы тянем? Бросимте все, и бегом в харчевню "Три музыканта" - там наверху есть нумера, а хозяин - мой добрый приятель!
- Вольфганг, это совершенно невозможно. Я известный композитор, дирижер и педагог. Ах, прошу вас, оставьте.
Сальери нахмурился и снова принялся за еду.
В последнее время домогательства гения стали просто невыносимы, Моцарт преследовал его на каждом шагу, и куда проще было бы согласиться, однако ж... У Сальери была тайна, раскрыть которую он никак не мог. Узнай его тайну Моцарт - и ему пришлось бы распроститься со всем, чего он добился за жизнь: с должностью придворного композитора и капельмейстера императорского оркестра.
- Антонио, вы чрезвычайно много теряете, - не сдавался Моцарт. - Вам и делать-то ничего не надо будет, но зато потом... Вы знаете мою сороковую симфонию соль минор?
- Вы дали петуха, Антонио. Впрочем, это к лучшему. Хотите, я объявлю на королевском балу, что это вы сочинили сороковую симфонию, а я украл ее у вас?
- Помилуйте, Вольфганг, вы с ума сошли, - Сальери сочувственно улыбнулся. - Мне не нужна слава, слава - дым, я презираю ее, для меня нет ничего милее музыки, этого пиршества созвучий.
- Мало вам музыки? Хотите еще музыки? Отлично! - возбужденно воскликнул Моцарт. - Я с радостью заражу вас музыкой! Она как бы перейдет от меня к вам, только пойдемте со мной, умоляю!
"ДА, - ДУМАЛ САЛЬЕРИ, - НА ЭТОТ РАЗ Я КРЕПКО ВЛИП. ОТ МОЦАРТА ТАК ПРОСТО НЕ ОТДЕЛАТЬСЯ, ГЕНИИ СТРАШНО ИЗВОРОТЛИВЫ. А ЕСЛИ Я ОТПРАВЛЮСЬ С НИМ В ХАРЧЕВНЮ "ТРИ МУЗЫКАНТА", ОН НЕПРЕМЕННО УЗНАЕТ МОЮ ТАЙНУ, И ОН НЕ СТАНЕТ МОЛЧАТЬ, ОН ВСЕМ РАССКАЖЕТ! И ТОГДА - ПРОЩАЙТЕ МОИ ДОРОГИЕ УЧЕНИКИ: И БЕТХОВЕН, И ШУБЕРТ, И ЛИСТ, И ЧЕРНИ, И МЕЙЕРБЕР, И ГУММЕЛЬ. ПРОЩАЙ, ПОЛОЖЕНИЕ В ОБЩЕСТВЕ. ЖАЛОСТЬ И СКАБРЕЗНЫЕ ШУТОЧКИ СТАНУТ ОТНЫНЕ МОИМ УДЕЛОМ. ЧТО Ж? ОСТАЕТСЯ ТОЛЬКО ОДИН ВЫХОД. О, КАК ЖЕ МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ ЭТОГО ДЕЛАТЬ, НО МОЦАРТ САМ ВИНОВАТ, ОН САМ НАРЫВАЛСЯ!"
Сальери резко повел плечами, и вдруг золотая пуговица отскочила с груди его модного камзола, упала на пол и закатилась под стол.
Моцарт плотоядно улыбнулся.
- Поднимите пуговицу, Антонио, - тихо сказал он. - Поднять ее необходимо - другой такой не сыщешь, камзол шили на заказ в Париже: как видите, мне и это известно. Ну, смелее! Вперед, Антонио!
Моцарт глумился, не иначе.
- Хорошо, я сам достану вашу пуговицу, бояка! Дабы убедить вас в том, что это совершенно безопасно, - с этими словами Моцарт полез под стол.
Сальери глубоко вздохнул, открыл свой перстень с секретом и высыпал из него смертельный яд в бокал молодого гения.
Моцарт вылез из-под стола с покрасневшим от натуги лицом и залпом опрокинул бокал.
- Возьмите вашу пуговицу, Антонио, - сказал он. - Пусть она напоминает вам обо мне. И кушайте жюльен: отменные грибочки!
Это были его последние слова.
Врач прибыл через полчаса и констатировал смерть от отравления грибами. Но в тот момент, когда они оба склонились над бездыханным телом Моцарта, нервы Сальери не выдержали. В исступлении он сорвал с себя парик, и длинные черные волосы рассыпались по плечам. А из расстегнутого камзола предательски выглянули небольшие, но очень дамские перси.
- Сальери, вы женщина? - спросил врач.
- ДА, ДА, ДА, ДА!!! - закричала Сальери, заламывая руки.
- Это ваши проблемы, - равнодушно заметил медик. - А вот Моцарта жалко. Хорошие стихи писал. Это я вам как врач говорю.