Вечный сумрак окутал землю. В глазах потемнело. До ушей долетали отдельные, глухие, сдавленные и далекие, не связанные между собою звуки. Голова кружилась и Алексею казалось, он вот-вот вывалится из седла и полетит куда-то. Силы покидали следопыта. Он падал и не противился тому, наплевал на собственную судьбу, просто плыл по течению, время от времени теряя сознание.
Явь переплеталась с галлюцинациями, и попаданец не мог сказать наверняка, то реальность или порождение отравленного разума. Чьи-то сильные руки подхватили великого герцога. Темные фигуры, почти тени, куда-то поволокли обмякшее тело. Промелькнуло лицо Кайдлтхэ, смазалось, растаяло во тьме. Яркая вспышка. Дорогу озарил горящий факел. Или лучина? Запах дерева и очага. Мягкие шкуры вокруг. Бревенчатый потолок вот-вот рухнет и задавит насмерть. Не убежать, не спастись. Мысли как тяжелые и огромные камни, едва шевелились, отзывались болью в каждом мускуле, ворочались со скрежетом. Теперь нет ни рук, ни ног. Исчезла всякая опора. Нет, он уже не летит в пропасть, сжимается в ничтожную точку и умирает...
Кайдлтхэ кое-как держалась на ногах, но все же распорядилась закопать трупы и разделать убитую лошадь. Крестьяне, огорошенные последними новостями, выполнили все без лишних слов. Осбар, местный староста из отставных скандов, снарядил телегу и в сопровождении десятка мужиков, вооруженных топорами, вилами да косами, отправился на тракт. Толпа не страшилась случайного запоздалого путника. Куда больше пахари боялись краснорожих демонов да разбойников, якобы объявившихся в окрестностях. Но нехитрое оружие придало уверенности, ободрило поселян. С ним даже самый плюгавый мужичонка чувствовал себя едва ли не героем. Да и было с чего струхнуть. Не каждый день близ деревни происходят убийства. Показная удаль умерила природный страх.
Мертвецов похоронили в лесу, перед тем обобрав до нитки. Не побрезговали и грязными портянками. Все сгодится в крестьянском хозяйстве. Умелые руки освежевали и разделали лошадь. Вторую нашли поблизости и пригнали в деревню.
Убедившись в том, что на дороге не осталось никаких видимых следов резни, Кайдлтхэ успокоилась и решила заняться собой. Опросила старосту. Оказалось, в деревне есть старуха-травница. У нее нашлась настойка брюховицы. Аптечка д"айдрэ не отличалась особым многообразием, за что она сейчас себя и корила. Вот и пришлось воспользоваться услугами местной знахарки. Девушка залпом опорожнила кубок с горьким варевом. Второй влила в Алексея. Тот плевался и кашлял, едва не захлебнулся, но половина экстракта все же попала внутрь. Теперь Кайдлтхэ могла отдохнуть и расслабиться. Более от нее ничего не зависело. Оставалось только уповать на судьбу и милость богов.
Алексей очнулся ближе к полудню. Раскрыл глаза и долго не мог понять, где оказался. Постель из овечьих шкур, рубленые стены, пучки сушеных трав под потолком. Пахло древесной смолой и медом. А еще в тот дивный аромат вплетался запах скота и навоза. Воспоминания воскрешали вчерашний вечер, точнее, бессвязные отрывки и рваные образы. Собрав их в кучу, великий герцог решил, наверняка он находится в какой-нибудь крестьянской избе. Но для деревенского жителя жилище выглядело слишком просторным и чистым.
