Дождь над кладбищем прошёл. Но они, мёртвые, остались. Опускалась ночь. Старик Владимир возвращался домой от своей престарелой подружки. Идти предстояло через кладбище. Долгие двадцать лет он обходил это место стороной. Он не забыл, что произошло с ним тогда.
Однажды, возвращаясь поздно с работы, он шёл привычным для него путём по асфальтовой дорожке между серебристых могил. Было темно, не было даже луны. Легко шелестел ветер в листьях и позвякивал металлическими цветами на венках. Кое-где скрипели ветхие деревянные кресты.
Впереди Владимир услышал какой-то шум и негромкие разговоры. Подойдя вплотную, в свете фонариков он разглядел трёх старателей, раскапывающих могилу. Уверенным голосом начальника он потребовал прекратить это безобразие. И ещё пригрозил тем, что он внештатный сотрудник КГБ. Гробокопатели, однако, нисколько не испугались, обступили его с трёх сторон с лопатами и пообещали раскроить череп. Но, подумав немного, дали ему лопату и заставили копать. Выбора не было, и Владимир спрыгнул в могилу.
Через пару часов усиленного труда показался гроб. Его вскрыли и в свете фонарей расхитители могил сняли с гниющего трупа всё золото.
Гроб закрыли, Владимира оставили в яме и стали забрасывать землёй. "Ну что же вы делаете, - взмолился мужчина, - отпустите меня, я никому ничего ни скажу. Я же всё равно никого не знаю". Старатели же методично и молча продолжали свою работу.
Мужчина тщетно перешагивал ногами, что бы ни быть погребённым заживо, но ноги всё равно проваливались в мягкую сырую глину, и тело утопало всё глубже и глубже. Каждую секунду он ожидал рубящий удар лопатой по голове. Его засыпали по грудь. Вспотевший и обессиленный, Владимир уже потерял надежду и перестал сопротивляться. "Ну, вот и всё", - подумал он.
Однако преступники отошли в сторону, пошептались и сказали: "Ладно, мужик, живи". И ушли в темноту.
Владимир попытался выбраться, но все потуги только усугубляли его положение. Могила была как болото и с каждым движением только засасывала в себя. Земля давила на грудь и мешала дышать. А трупный смрад ещё больше угнетал дыхание. Наконец-то, под ногами он почувствовал крышку гроба. С невероятным усилием мужчина дотянулся до края могилы и ухватился за него. Ворочаясь, как червь, он выполз из ямы...
Все эти двадцать лет он вспоминал это кладбище как страшный сон. Но теперь, после дождя, грунтовая дорога за стенами кладбища стала непроходимой, и пройти можно было только здесь по асфальту.
Небо после дождя было звёздным. Взошла луна и своими холодными лучами посеребрила могилы. Потихонечку со всех сторон кладбища к могиле пионерки на полянку стали сходиться могильные статуи. Каждый раз в звёздную лунную ночь они, ведомые душами усопших, собираются на этот странный ужасный танец.
Здесь можно было увидеть весь набор: как во весь рост, так и просто головы, и даже плоские призрачные барельефы. Петь они не могли, но зато издавали монотонный скорбный гул, вроде гудка электровоза.
Услышав гул, сторож Нина Петровна приоткрыла дверь в сторожке, всмотрелась в темноту, перекрестилась и, покачав головой, сказала коту Ваське: "Опять черти поют".
Старик Владимир прямо перед собой внезапно увидел каменные фигуры и попятился, но было уже поздно. Каменные статуи обступили его, выстроились в хоровод и пустились в медленном танце, утрамбовывая землю. Сердце старика похолодело, ужас сковал все члены. К самому лицу его приблизилась бронзовая голова и, не открывая рта, пророкотала: "Пой, старик, нам без песен совсем худо, а мы петь не можем".
Надо сказать, что Владимир хоть и старый был, но пел прекрасно. Его чистый баритон мог, у кого угодно выбить слезу. И вот, преодолевая спазмы страха в горле, старик запел. Истуканы тихо загудели в такт.
Жуткая песня живых и мёртвых залила всё пространство городского кладбища. В соседских с кладбищем дворах завыли дворняжки. А в сторожке Нины Петровны кот Васька залез под диван и весь съёжился. "Ну, Васька, это уже что-то новенькое. Наверное, пьяный забрёл", - сказала старуха коту.
До самого утра и до боли в горле пел старик, а хоровод всё не отпускал его. Небо светлело. Мелкими прыжками стали расходиться статуи по своим могилам. Только бронзовая голова просто перекатывалась. Солнце встало. А один истукан споткнулся о край надгробной плиты, повалился на неё и раскололся на три части.
Очнувшись от жуткого кошмара, старик побрёл домой. В воздухе пахло цветами тутовника. Фотография весёлой пионерки смеялась дедушке вслед.