Аннотация: Шокирующая история российского пенсионера.
Поселок, что стоит возле кладбища, утопал в снегу. В одном из кирпичных домов, в кухне на полу, обнявшись с флягой, лежал алкоголик. Временами он просыпался, зачерпывал литровой кружкой бражку, выпивал её и снова прижимался всем телом к тёплой от брожения фляге, ибо печь была давно нетопленной.
Вскоре брага закончилась. Алексей проснулся, встал и прошёл в зал, размышляя о том, что неплохо было бы сгонять за водкой к соседке. Но, поглядевшись в зеркало, он решил, что только напугает её своим видом и всё равно ничего не получит. Пожёванные брюки были в кошачьей шерсти, рубаха, с разорванным рукавом, обрызгана кровью, сочившейся из сшибленного при падении подбородка. Глубоко вспаханное морщинами поле лица поросло сорняком щетины, между которой были видны кукурузные зубы.
Алексей открыл шкаф и вывалил на пол большую кучу тряпок. Потянув за одну из них, он попытался вытащить штаны, но только сильнее затянул этот узел. И, поразмыслив, бросил это безнадёжное дело.
Алексей ещё раз поглядел на себя в зеркало и увидел: в глубине отраженного зала стоял красивый, чернявый и удивительно знакомый мальчик. Алексей обернулся, но в зале кроме него никого не было.
- Ты кто? - испуганно спросил Алексей у мальчика в зеркале.
- Твоя совесть, - твёрдо сказал мальчуган.
- Ну, да, конечно - догадался мужчина, - я был таким в детстве.
- Ты предал меня, - жёстко сказал паренёк.
- Предал? Когда? Чем?
- Ты мечтал стать художником. У тебя был талант.
- Художником? Ах да, но я ведь не мог. У меня была семья, трое детей, мне их нужно было кормить. Какие там могли быть картинки? Мне деньги нужны были.
- Но ты ведь все равно их пропивал.
- Потому и пил, что их не было.
- Пил на деньги, которых не было?
- Да пил, потому что их не было, ничего не было, от нищеты я пил. Я работал, как мерин всю жизнь, но ничего не было. Всю жизнь пахал. Другие жили как свиньи, обжирались и погоняли, и всё им давай, давай. А я пахал и ни черта не имел! От нищеты я пил. Я даже воровать ходил, чтобы с голоду не подохнуть, понял?! Надоело мне всё, осточертело!
- Почему ж отец твой не пил, он, что богаче тебя жил?
- Отец не пил, - Алексей усмехнулся кукурузными зубами, - у отца вера была, он верил в то, что потом лучше будет, а я не верю, потому что лучше не будет. С каждым годом все хуже и хуже. И никому ничего не докажешь. Надоело. А вмажешь самогонки и сразу хорошо - счастье на душе.
- Отчего ж ты сейчас пьешь, ведь дети уже давно взрослые?
- Да оттого, что я всю жизнь пахал, а пришла пора, и меня выбросили на пенсию, как пса шелудивого на помойку - не нужен, стал, даже спасибо никто не сказал.
- Но ведь ты в тюрьме был отличным плотником, мог бы сейчас подрабатывать.
- Был, но в тюрьме, а теперь не могу - руки трясутся, да и не могу я не пить, понимаешь, привык.
- Мразь ты малодушная! - жестоко произнесла совесть.
Алексей несколько секунд всматривался в мальчика, наполняясь желчью.
- Ах ты, сопляк! - сказал Алексей и, наклонившись, взял табурет за ножку.
- Алкаш! - продолжал оскорблять мальчик.
- Если ты ещё что-нибудь скажешь, я тебя убью, - свирепея, поцедил мужчина.
- Трус!
- Ах ты тварь! - крикнул Алексей, размахнулся и швырнул табурет. Зеркальный мальчик рассыпался на сотни осколков, из каждого кусочка на Алексея глядели детские глаза. Он прыгнул и принялся топтать эти глаза, разрезая пятки в кровь.
В это же время скрипнула дверь, и простучали шаги. "А, алкашка моя пришла, может вмазать есть", - подумал мужчина и прошёл в кухню. Пройдя в дверь, мужчина окаменел - возле стола на стуле сидела безобразная старуха. На голых мослах её рук согнулся во внутриутробной позе красный младенец с закрытыми глазами и не дышал.
- Я пришла порадовать тебя, - скрипящим голосом произнесла старуха, - там, в углу под тряпками, бутылка самогонки.
У мужчины потеплело нутро, и он бросился в угол, схватил бутылку и прижал её к себе как ребёнка. "Вот она моя родная заначка, - радовался алкоголик, - от своей твари спрятал". Вдруг он всей своей сущностью почувствовал, как на него надвигается тень старухи, быстро вскочил и обернулся. Костлявая старуха стояла перед ним. Алексей остолбенел. Он вспомнил, как много лет назад, будучи осуждённым, за длинный язык, он работал на строительстве Волго-Донского канала. Вместе с другими политзаключёнными он раскапывал заброшенное кладбище. Открыли гроб, а там она... "Какой ужас! - подумал Алексей и зажмурил глаза, но видение не исчезло. - Вот это да, - догадался мужчина, - допился, галлюцинация, какой ужас, но ничего, - осмелел алкоголик, - сейчас опохмелюсь, и куда ты к чёрту денешься вместе с этим ребёночком". Вдруг его снова осенило: "Так ведь это я ж был таким, когда родился".
- Нет, это не ты, - проскрипела безгубая и седая старуха, нервно вздрагивая голыми ключицами, - это другой ты, он ещё не родился. Я пришла порадовать тебя, - приближая чёрные впадины глаз к Алексею, продолжала скрипеть старуха. - Я сейчас заберу твою душу и отдам этому младенцу. В этом моя миссия.
- Ну-ну, - ухмыльнулся Алексей, налил самогона и сказал тост, - за ребёнка! - и стал жадно глотать самогон из гранёного стакана.
Старуха костями пальцев вцепилась мужчине в горло. Задыхаясь, он оттолкнул её от себя, но кисть руки оторвалась и продолжала прищепкой сжимать горло. Алексей упал возле фляги и, посинев, умер. В этот же миг ребёнок потянулся всем телом, глубоко вздохнул, открыл глаза и озарил мир первым новорожденным криком.