Мастеров Сергей Петрович : другие произведения.

Частный визит на высшем уровне-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    = Частный визит на высшем уровне.= Альтернативно-историческое произведение в "руританском" стиле с элементами шпионско-политического детектива и с некоторым архитектурно-краеведческим уклоном.

   = Тринадцать месяцев.=
   Глава первая.
   Месяц туманов ( 20 октября - 20 ноября 1932 года).
  
  Прелюдия - I.
  20 октября 1932 года. Среда.
  Москва. Никольская улица.
  
   Старый русский домашний быт русских великих государей со всеми своими уставами, положениями, формами, со всей своей патриархальной традиционностью, чинностью, порядливостью и чтивостью, наиболее полно выразившийся в веке XVII, конечно же, не мог сохраниться незыблемым в веке XX, ибо давным - давно отжил свое при полном господстве исторического начала, которое было выработано и водворение которого в жизни стоило стольких жертв и такой долгой и упорной борьбы. Все, что необходимо было, случилось, неоспоримо и несомненно, и в умах самого народа, и для всех соседей России, когда-либо протягивавших руки за ее землями: политическое единство Русской земли, недосягаемая высота московского великого государя, самодержца всея Руси, о которой едва ли помышляли далекие предки, величие и мощь державы, необъятные просторы, грандиозные богатства.
   Канули в Лету приказные, дьяки, тиуны, ситники, ближние бояре. Ушло местничество, ушли стольники, стряпчие, шатерничие, хоромные наряды...Великолепие и азиатский блеск уборки царских палат уступили место обыкновенным украшениям государевых приемных комнат...Но отдельные обычаи старого времени, впрочем, оставались незыблемы и в XX веке, веке моторов, паровозов, телефонии, авиации. Оставались незыблемы и чтились. Например, по обычаям старого времени, нельзя было подъезжать близко не только к царскому крыльцу, но и вообще ко дворцу, где пребывал государь. Царский указ 1654 года, по которому в Кремль въезжать дозволено было только старым, первостатейным подъячим, и то не более трех человек никто не отменял. И он продолжал действовать.
   Всем, кто въезжал в Московский Кремль, назначено было останавливаться почти у самых ворот и отсюда идти пешком. Все другие люди входили в Кремль пешком. Таким образом, самый подъезд ко двору соразмерялся с честью, или чином, каждого приезжавшего лица. Само собой разумеется, что это был особый этикет, принадлежавший к древним обычаям и сохранявшийся не только во дворце, но и в народе, особенно в высших, старинных его разрядах. Для иностранцев такой обычай воспринимался как гордая недоступность и высокомерие. Для русских людей в этом были почет, особенная почесть, воздаваемая хозяину дома.
   Правом свободного входа во дворец пользовались придворные чины, но и для них, смотря по значению каждого, существовали известные границы. Кто-то мог прямо входить в Верх, то есть в непосредственно жилые хоромы государя, в его покои, в царский кабинет, для участия в Выходе Его Величества или для доклада, назначенной аудиенции. Для всех прочих царский Верх оставался совершенно недоступен. Всем прочим служилым людям дозволено было входить в некоторые дворцовые помещения, прилегавшие к Верху, например, в Теремной дворец, вход в который запирался медной золоченой решеткой. Двенадцать кремлевских дворцовых подъездов были расписаны указом, включавшим двенадцать статей, кому именно, на какие подъезды и по каким лестницам и переходам дозволялся вход в разные помещения дворца. Круг лиц, допущенных к государю, также был строго регламентирован: только 'ближние' и только 'уждав время'.
   Человеком, ставшим ныне ближе всех к царю, был дворцовый комендант, генерал - майор Петр Иванович Болтин. До недавнего времени - начальник 1-го отдела Управления Военных Сообщений Главного Штаба, отвечавший за передвижение войск и воинских грузов по всем железным дорогам России. Неизвестно, как и почему приглянулся он молодому государю и стал особо доверенным и надежным лицом 'у трона'. Вероятно, тому послужили личные качества - Болтин был человек, чуждый политиканству, честный, прямой, монархист по убеждениям, а не по личной корысти. Не обладавшего весом в высших придворно - политических кругах, его рассматривали в качестве очередного царского каприза: мол, взяли приживалку во дворец, не желая обидеть обычной отставкой, подсластили пилюлей придворной должности. В то и дело разыгрываемых политических пьесах Болтин участия пока не принимал, ролей в этих пьесах ему, по сути придворному генерал - церемониймейстеру, не предлагали. В действиях генерала видели лишь заботу о духе самодержавия, его высоком, национальном смысле подданичества всех воле одного, помазанного божьей милостью на неограниченное властвование. Ну, вхож к царю, ну при случае может поспособствовать, нашептать нужное. Не более. Что взять с бывшего начальника отдела Управления Военных Сообщений?
   Однако генерал Болтин не был жалок. Он был с жалом. Цепко всматривающийся в происходящее. На момент вступления Болтина в должность, Управление Дворцового коменданта, вместе с другими пятнадцатью управлениями, подчиненное министру Государева Двора и Уделов, состояло из управляющего делами (начальника канцелярии), его помощника, чиновника канцелярии, трех чиновников и одного штаб - офицера по особым поручениям, трех обер - офицеров, состоявших в распоряжении Дворцового коменданта, заведующего 'дворцовым телеграфом' (личной шифровальной частью его Величества) и 'почтового чиновника'. В круг прямых обязанностей Дворцового коменданта входили общее наблюдение за безопасностью царских резиденций, надзор за охраной государя и его семьи, безопасность при передвижениях Его Величества по стране и во время поездок за границу. Ведению Дворцового коменданта подлежали также полиция Царского Села под Звенигородом, все охранные команды дворцовых управлений и полицмейстеры государевых театров. Дворцовому коменданту подчинялись Собственный Его Величества Конвой, составленный из отборных взводов казачьих войск, и команда ОА (охранная агентура), имевшая привилегированный статус. Формально задачами ОА являлись охрана путей проезда царя и внешнее наблюдение за лицами, находящимися в зоне охраны. В команде ОА насчитывалось около сотни сотрудников, осуществлявших охрану высочайших выездов в столице.
   Все правительственные учреждения должны были информировать Дворцового коменданта обо всех поступавших сведениях и сигналах, которые могли повлиять на безопасность царя и оказывать ему всяческое содействие. На деле всю оперативную информацию, необходимую для выполнения задач по охране царя, Дворцовый комендант получал из Департамента Государственной Охраны, который был подчинен председателю правительства. Осмотревшись при дворе, Болтин обратился к царю с просьбой о расширении полномочий Дворцового коменданта, в первую очередь касающихся получения информаций. Безопасностью, разведкой, контрразведкой в России ведало сразу несколько правительственных учреждений - считалось, что мало - мальски значимое ведомство должно иметь собственную 'службу': военное министерство, морское министерство, Особый отдел Департамента полиции Министерства Внутренних Дел, 'черный кабинет' Департамента правительственной связи Министерства почт и телеграфов, Цензурный комитет Министерства печати, 'Цифирный комитет' Министерства Иностранных Дел, информационно - статистическая часть Министерства финансов, Департамент Государственной Охраны при Председателе Правительства, Центральное Бюро Технической Информации Министерства торговли и промышленности, Главный Штаб ВВС...Поистине, адское варево, которое никакой ложкой не расхлебать. Каждый сам себе змеиный царь...Деятельность всех этих служб координировали статс - секретарь председателя правительства и председатель Комитета Земского Собора по разведке и безопасности. Генерал Болтин добился того, чтобы в число координаторов был включен и Дворцовый комендант, что в мгновение ока вывело его на весьма высокий уровень информированных лиц державы. При команде ОА Болтин создал секретное отделение, куда стекалась вся получаемая информация, и где она тщательным образом изучалась и анализировалась. В отличие от предшественников, далеко не все свои указания подчиненным фиксировал он формальным приказом; окружив себя несколькими единомышленниками, которых привел из Управления Военных Сообщений и Главного Штаба, Болтин стал использовать в отношениях с ними не только слово, но даже взгляд: хочешь служить идее, хочешь расти - изволь понимать все так, как мать понимает дитя. С кивка головы, по выражению глаз.
   Дворцовый комендант, недавно назначенный, теперь часто появлялся в газетах, в разделах светской хроники и в новостных обзорах, посвященных церемониальным встречам. Во всем облике и в манере поведения генерала Болтина проглядывала основательность. Высокого роста, плотный, немножко, может быть, тяжеловесный; лицо не отличалось особой красотой, но приятное, потому что в нем виделась доброта, особенно когда он смеялся. Болтин был медлителен. Ходили слухи, что ему почти шестьдесят, но выглядел он гораздо моложе. За свою недолгую придворную карьеру он уже успел познать благорасположение и немилость тех, кто занимал высокое положение, побывал в опале, став жертвой подковерной борьбы возле трона, но смог удержаться на плаву, поскольку считался незаменимым в делах, грозивших неприятностями. Глаза и уши царя. Специалист по щекотливым вопросам, предпочитавший действовать за кулисами и оставаться в тени. Царь верил ему безоговорочно, а Болтин был лично предан ему.
   ...Именно к нему и обратился Алексей Дмитриевич Покотилов, один из крупнейших русских финансистов, богатейших промышленников, соучредитель Русской Северо-Западной финансово-промышленной группы*. С предложением встретиться и переговорить об одной интересной задумке...Не вхожий в Кремль, несмотря на все свои богатства и положение в финансовом мире России, Покотилов позвонил Дворцовому коменданту, утром, в пятницу:
  -Петр Иванович! Покотилов беспокоит. Приветствую, дорогой.
  -Алексей Дмитриевич, и я рад приветствовать вас в пятницу. Хотя час и ранний, но думал, вы уже за город выехали, на уик - энд, как говорят англичане.
  -Поднакопилось дел, времени не хватает все разгрести, - натянуто хохотнул Покотилов, - Вы, Петр Иванович тоже службу служите?
  -Я как Гюстав Флобер. Хотя до его литературных талантов мне далеко, - ответили на другом конце провода, - Вы, кстати, знаете, как он работал? В пору работы над романом 'Госпожа Бовари' Гюстав Флобер обычно придерживался следующего распорядка дня: сон с четырех до десяти утра. С десяти до полудня он просматривал газеты, корреспонденцию, выпивал стакан холодной воды, принимал горячую ванну и беседовал с маменькой.
  -С маменькой...
  -Что? Не расслышал...
  -Я говорю, что это так мило - беседовал с маменькой...
  -А? Да...Так вот. В полдень Флобер слегка перекусывал и выпивал чашку горячего шоколада. Затем следовала часовая прогулка, и ещё в течение часа Флобер давал уроки. С трех дня до семи вечера писатель читал. Ещё два с половиной часа уходили на ужин и разговоры с маменькой. Наконец, в половине десятого вечера писатель садился непосредственно за свою литературную работу, которая продолжалась пять с половиной часов, до четырех до утра. Такого распорядка Гюстав Флобер придерживался с 1851 по 1856 год, пока шла работа над романом 'Госпожа Бовари'.
  -Ваше превосходительство, откуда у вас столь глубокие знания о Флобере?
  -Увлекался им в свое время, по молодости лет, в университете еще. Интересовался творчеством. Ну да ладно, черт с ним, с Флобером. Алексей Дмитриевич, дорогой мой, дела пытаете?
  -Петр Иванович, не уделите несколько своего времени мне?
  -Отчего же, уделю. Когда вам удобно будет?
  -Давайте, Петр Иванович, пообедаем вместе. Хотелось бы обмолвиться с вами парой-тройкой фраз.
  -В офисе у вас пообедаем?
  -Ох, не люблю я этого американизма - офис, офиса, в офисе.
  -А что делать? Приходится шагать в ногу со временем, отказываться от приятных слуху доморощенных старомодных анахронизмов. Не так ли, Алексей Дмитриевич?
  -Так ли. Так что насчет обеда? Часика в два вас устроит? Давайте в 'Московском'?
  -Вполне устроит, Алексей Дмитриевич.
   ...Покотилов не стал вызывать к подъезду своего офиса на Дорогомиловском проспекте прекрасный, хотя и несколько старомодно смотревшийся семидесятипятисильный 'ролльс - ройс', типа 'Сильвер Гоуст ту' - 'Серебряный Дух - 2', двумя неделями назад доставленный из Англии через Архангельск. Жаль, что нельзя отправляться на встречу с деловым партнером на 'роллс-ройсе' - Болтин из старинного русского дворянского рода, ведущего свое начало, по сказаниям древних родословцев, от татарина Кутлубуга, выехавшего в Московию в первой половине XIV столетия из Большой Орды, мог и не понять, вызывающая роскошь его не трогала, скорее раздражала. Жаль...Латунные ручки 'ролльс - ройса', петли, рожки сигналов, маленькие фонарики у лобового стекла всегда так весело блестели, начищенные старательным шофером. Тончайшая замша подушек была готова принять в свое лоно седока. Мягкость сидений удачно сочеталась с двойными рессорами задней оси, создававшими поистине королевский комфорт. Алексей Дмитриевич потому и заказал себе такой автомобиль, что знал - британское королевское семейство пользуется только произведениями фабрики компаньонов Ролльса и Ройса. И он не прогадал. Авто было действительно чудом британской техники. Впрочем, и дороговизны. Одно только шасси стоило около тысячи восьмисот фунтов стерлингов - состояние. Кузов - седан, выполненный за особую цену лучшим каретником Манчестера Джозефом Кокшутом, работавшим на Ролльса и Ройса, настоящее произведение искусства.
   Покотилов поскромничал, взял таксомотор, доехал до Арбатских ворот и дальше пошел пешком. Он решил прогуляться немного перед деловым обедом, хотя погода и не располагала к прогулке: было тепло и сыро, то и дело кропили осадки в виде мокрого снега, который временами чередовался с дождем. Алексей Дмитриевич неспеша миновал Воздвиженку ( ее открывал чудесный, будто бы из сказки, терем, здание Главного архива Министерства Иностранных Дел, 'дедушка русских архивов' - с фигурными наличниками, крутой крышей, острыми башенками, и шатровой колокольней церкви, соединенной переходом с главным зданием; все это сказочное разнообразие было окружено ажурной каменной оградой со стройными башенками), ворота с прорезными бойницами проездной Кутафьи башни, белеющей, точно шатер без крыши, остановился у перил моста через Неглинку, засмотрелся на Кремлевский сад*, раскинувшийся между речушкой и кремлевскими стенами. Это позволило ему уйти от тревог сегодняшнего дня.
   Тревог хватало. В России все как - то, в последние года три, стало тянуться дело, кредиту нет, денег нет, всякие сделки с ужасными проволочками. Да и вообще, был Покотилов в последнее время в брезгливо - раздражительном настроении. Эта Москва и сердила, и подавляла его, и совершенно раздражала его. Он остро чувствовал ее 'русопятость', несмотря на отовсюду лезущую европейскость.
   Внизу темнели голые аллеи сада. Сбоку на горе уходил в небо бельведер Румянцевского музея с его стройными павильонами, точно повисший в воздухе над обрывом. Чуть слышно доносилась езда по оголяющейся мостовой...
   Покотилов через Троицкий мост прошел в Верхний Кремлевский сад (с моста можно было спуститься в сад по чугунным лестницам) и пошел дальше. Справа, за кремлевской стеной, сухо и однообразно желтел корпус Арсенала, слева белели корпуса Московского военно - топографического училища*. Гул соборных колоколов разливался тонкою заунывною струей. Он скорыми шагами прошел сад, вышел за ограду, повернул вправо, миновал исторический Музей, поднялся на Красную площадь.
   Возле Иверской у Воскресенских ворот готовили справлять торжество - 'Московский' трактир праздновал открытие своей новой залы. В самом начале Никольской улицы, на том месте, где еще три года назад доживало свой век длинное двухэтажное желтое здание старых присутственных мест, высилась теперь четырехэтажная, в американском стиле, тяжелая громадина кирпича стали и стекла, построенная для еды и попоек, бесконечного питья чаю, трескотни дансинга. Над третьим этажом левой половины дома блестела синяя вывеска с аршинными буквами: 'Ресторан'.
   Его готовились открывать. Покотилов уже успел побывать там двумя днями ранее, на 'предварительном открытии', по частному приглашению хозяев ресторана, с коими время от времени проворачивал интересные 'гешефты'. Как не отнекивался, как не хотел идти в очередное купеческое бахвальство, а пришлось пойти. За владельцами-сплошь старомосковские купеческие фамилии, а за фамилиями - вековые традиции. Нельзя не 'уважить'. 'Тит Титычи'. Но Покотилов не любил 'Московский', называл его 'типичным купеческим ватерклозетиком'; старая зала трактира ничем не отличалась на вид от первого попавшегося заведения средней руки. Эдакий осколок старой Москвы со спертым влажным воздухом, запахом кипятка, половиков и пряностей, типично московскими купеческими обедами; с выписной рыбой 'barbue', со щами, с гурьевской кашей, с расстегаями, с ботвиньей. Еще и шато - икем и 'ерофеич'. Длинный коридор с кабинетами, отделением под свадьбы и вечеринки, с нишей для музыкантов. Старая зала ресторана - это чугунная лестница, вешалки обширной швейцарской со служителями в сибирках и высоких сапогах. Покотилов сплюнул.
   Площадь перед Воскресенскими воротами полна была дребезжания таксомоторов. 'Таксеры', коих московская публика по - прежнему кличет извозчиками-лихачами, выстроились в ряд, поближе к трамвайным рельсам. Трамваи, редко в один вагон, больше в два, в три, то и дело ползли вверх, к собору Святой Троицы на Рву (к храму Василия Блаженного), вдоль Верхних торговых рядов, и вниз, к Тверской, к 'Националю', грузно останавливаясь перед Иверской. На паперти в два ряда выстроились монахини с книжками. Две остроконечные башни Воскресенских ворот с гербами пускают яркую ноту в этот хор впечатлений глаза, уха и обоняния. Минареты и крыши Главной аптеки давали ощущение настоящего Востока. Справа была темно-красная кирпичная стена Кремля... А за стеной виднелись огромные золотые шишаки кремлевского храма Святая Святых и семиярусной колокольни 'Ивана Святого', колокольня 'Ивана Великого'.
   Покотилов бесшумно отворил дверь, неторопливо вошел в старую залу 'Московского' и внимательно-цепким взглядом окинул ресторан. Зала ресторана уже начала пустеть. Это был час 'китай - городских биржевых маклеров' и 'зарядьевских зайцев' почище, час поздних завтраков для приезжих и ранних обедов для тех, кто любит проводить целые дни за трактирно - ресторанной скатертью. Американцев, англичан и немцев тотчас можно было признать по носам, цвету волос, коротким бакенбардам, конторской франтоватости, броской деловитости костюмов. Они вели за отдельными столами бойкие разговоры, пили не много, но угощали друг друга, посматривали на часы, охорашивались, рассказывали случаи из практики, часто хохотали разом. Тут же сидели мелкие шустрые маклаки из жидков, таинственного вида носатые греки...
   Русских в зале было немного. Ближе к буфету, за столиком, на одной стороне выделялось четверо военных - и в старом ресторане обычно сиживали гвардейцы из первых полков...*: трое лейб - гвардии драгун из Гундертмаркова полка* и лейб - гусар в жупане из жёлтого сукна с серебряными нашивками на груди, с воротником персикового цвета. Они 'тянули' портер и дымили бриннеровскими* сигарами. В одной из ниш два сибирских купца-лесопромышленника в корейских собачьих жилетках, крестились, усаживаясь за стол. Каждый дал лакею по медному пятаку. Они потребовали одну порцию селянки по-московски и едва усевшись, залпом, одну за одной, выпили по три рюмки травнику, молниеносно поданных расторопным буфетчиком.
   За большим столом, около самого бассейна, поместилось только что, по - видимому, приехавшее из провинции семейство: дородный отец при солдатском Георгии на сером пиджаке, с двойным подбородком, субтильного, болезненного вида мать, одетая в платье от 'Джоан Кроуфорд' с расширенной юбкой, уравновешивающимися пышными многослойными воланами на рукавах, что зрительно сильно расширяло плечи, гувернантка, одетая по последней американской моде, в темное платье с белым воротничком, с широкого кроя плечами, и в туфлях на гуттаперчевой подошве, трое подростков, в стандартных костюмах с приталенными пиджаками и широкими плечами, родственница - девица, в женственном и невероятно стильном вечернем платье в стиле Чикаго, бойкая и сердитая, успевшая уже наговорить неприятностей суетливому лакею, тыча ему в нос 'вы', к которому, видимо, не была привычна с прислугою. Семейство, с поезда, с утра, наверняка успевшее побывать в нескольких близлежащих модных магазинах (а таковых в Москве, на Кузнецком мосту, было великое множество: знаменитые русские модные дома 'Поль Пуаре', 'Джон Редферн', 'Дреколль', 'Катрин Парель', создательницей которого была графиня Тея - Екатерина Бобрикова, знаменитая манекенщица Дома 'Ланвэн', 'Мэгги Руфф', 'Жак Дусе', 'Мадам Шерюи', 'Сестры Калло', а также 'Мейнбохер', основанный американцем Мэйном Руссо Бохером, а также 'Робер Пиге', 'Аликс Бартон', 'Эльза Скьяпарелли', 'Жак Фат', 'Жан Дэссе', 'Кристобаль Баленсиага' - столица России по праву считалась законодателем моды в Европе) обедало с запасом, на целый день, отправляясь осматривать московские соборы, и до ужина попасть в Денисовский пассаж, где родственница должна непременно купить себе подвязки и пару ботинок и надеть их до театра. А билеты рассчитывали добыть у барышников.
   Рядом с семейством восседали и плотно закусывали несколько молодцов в деловых костюмах. Они завистливо поглядывали время от времени то на иностранцев, то на лесопромышленников. 'Московский трактир' доедал свои поздние завтраки и ранние обеды. Оставалось пять минут до двух часов.
   Алексей Дмитриевич прямиком направился через ряд комнат, набитых мелким торговым людом, мимо 'чистых кабинетов', отделанных березой, липой, сосной, известных тем, что там пьют чай и завтракают воротилы Гостиного двора. Покотилов расслышал голос Алексея Денисова, российского, а пожалуй и мирового, 'льняного короля', владельца Денисовского пассажа: поплевывая и слегка шепелявя, он громко рассуждал о политических делах. Покотилов взглянул на половых, вытянувшихся, словно гвардейцы на параде: здесь служили иначе, чем в других залах ресторана; ходили едва слышно, к гостям обращались с почтительной сладостью, блюда подавали с ошеломляющей быстротой, приборы меняли молниеносно...Половые - с неподвижными и напряженными лицами слушали разговоры, от которых в воздухе пахло миллионами рублей.
   Новая зала ресторана поражала приезжих из провинции, да и москвичей, кто в ней успел побывать, своим простором, светом сверху, движеньем, архитектурными подробностями. Чугунные выкрашенные столбы и помост для дефиле, выступающий посредине, крытый блекло - голубой ковровой дорожкой, с купидонами и завитушками, наполняли пустоту огромной махины, останавливали на себе глаз, щекотали по-своему смутное художественное чувство даже у заскорузлых обывателей. Идущий овалом ряд широких окон, с бюстами русских писателей в простенках, показывал изнутри драпировки, светло-голубые обои под изразцы, фигурные двери, просветы окон, лестниц. Бассейн, с аккуратным в модернистском стиле фонтанчиком, прибавлял к смягченному топоту ног по асфальту тонкое журчание струек воды. От них шла свежесть, которая говорила как будто о присутствии зелени или грота из мшистых камней. По стенам залы стояли пологие диваны темно-малинового трипа и массивные, вольтеровские кресла. Они успокаивали зрение и манили к себе за столы, покрытые свежим, глянцевито - выглаженным бельем. Столики поменьше, расставленные по обеим сторонам помоста и столбов, сгущали трактирно - ресторанную жизнь. Черный, с украшениями, буфет под часами, занимающий всю заднюю стену, покрытый сплошь закусками, смотрел столом богатой лаборатории, где расставлены разноцветные препараты. Справа и слева в передних стояли сумерки. Служители в голубых рубашках и казакинах с сборками на талье, молодцеватые и степенные, молча вешали верхнее платье. Из стеклянных дверей виднелся обширный, только недавно обустроенный, вход в ресторан, с огромным лифтом, с лестницей наверх, завешенной триповой веревкой с кистями, а в глубине мелькала езда Никольской улицы, блестели вывески и подъезды. Большими деньгами дышал и вся новая зала ресторана, отстроенная американцами, на русские деньги, на славу, немного уже затоптанный (за два - то дня!), но все - таки хлесткий, бросающийся в нос нью - йоркским комфортом и убранством.
   В новой зале в одиночестве, возле бассейна, сидел старик. Он был похож на высохшего отставного французского генерала с нафиксатуаренными усами: продолговатое восково - желтое лицо, лысая голова - видать, большой барин. Он ел медленно и брезгливо, вино пил с водой и, потребовав себе полосканье, вымыл руки из графина.
   ...Болтин расположился в углу, заняв, как и подобает профессионалу, лучшее место. Он видел одновременно всю залу, буфет, стеклянные двери входа и лестницу. В поле его зрения попадало все, что происходило в зале. С левой стороны Болтина прикрывала стена. Генерал был одет в строгий 'сэлфриджский' костюм. В таком костюме мужчина сразу приобретал прямую 'английскую' осанку и солидный внешний вид. Болтин поднялся, протянул Покотилову обе руки и пожал свободную правую руку Алексея Дмитриевича. Во всех этих движениях проскользнула искательность; но улыбающееся благообразное лицо сохраняло достоинство.
  -Пожалуйте, пожалуйте, Алексей Дмитриевич. Я уж распорядился закуской! Только имя ваше назвал, так меня сейчас же провели в залу.
  -Я приказал заранее. - сказал Покотилов.
  -Приказали? - Болтин рассмеялся задыхающимся смехом. Покотилов, тонко пошутивший, ему вторил.
   'Московский трактир' был своеобразной вотчиной 'китай - городских'. Покотилов не принадлежал к выходцам из старинных купеческих фамилий 'Китай - города', московским миллионщикам. Он также не принадлежал и к выходцам из 'Зарядья', где верх держали представители еврейской финансовой и торговой верхушки - так, в пику Уолл - стриту, именовали себя центры московских заводчиков и фабрикантов. Китай-городом называлась в Москве ее торговая, центральная часть, состоящая из трех главных улиц - Никольской (центр книжной торговли, здесь был самый известный и крупный книжный магазин Сытина), Ильинки (МИД и иностранные посольства) и Варварки (банки, биржа, торговые конторы), и еще так называемого Зарядья. В Зарядье находилось Глебовское подворье - единственное место в Москве, где предпочитали останавливаться в Москве еврейские купцы. Все это соединялось переулками и различными проездами. Поехать в 'город', пойти в 'город', значит отправиться в эту часть города. Вся территория от Никольской до Варварки представляла собой некий московский Сити, а дальше - на отрезке между Солянкой и набережной - был уникальный квартал еврейской застройки. О нем не писали в путеводителях, но упоминали во многих мемуарах: возник почти что московский Житомир, настоящая новая торговая слобода. Здесь скапливалась вся торговая сила, здесь сосредоточены были огромные капиталы, здесь, так сказать, была самая сердцевина всероссийского торгового мира. Район сделался уже настоящим деловым центром Москвы. Зарядье не было еврейским гетто в его европейском понимании. Вообще-то, со времен Средневековья, это был довольно престижный район. Зарядье - это один из древнейших посадов города, возникший возле главной Речной пристани на Москва - реке. В XVI - XVII веке этот район был довольно плотно застроен богатыми двух - и трёхэтажными каменными зданиями, владельцами которых были известные богачи. В нижних этажах находились лавки и склады, а верхние были жилыми. 'Китай - городские' 'мерковали'* против 'зарядьевских' - половчее старались прижать иудейских конкурентов, равно как и польских, и армяно - татарских, и включить их в себя, подчинить своим интересам. 'Зарядьевские', за которыми стояли интересы заграничного капитала, упорно сопротивлялись. Торгово - финансовые войны сотрясали московский Сити. Сталкивались интересы доморощенной московской заводско - банковской группы и европейски ориентированных фабрично - банкирских еврейских кругов.
   Но Покотилов представлял третью силу русского Уолл - стрита - потомственное дворянство. Интенсивное развитие сферы коммерции, происходившее в России, заставило представителей многих традиционных сословных групп, ранее не связанных с ней или даже относившихся к предпринимательской деятельности с явным предубеждением, обратить на нее внимание. Выходцы из дворян приобрели существенное представительство в среде 'торгово - промышленного сословия'. Немало дворян к этому периоду входило в состав деловой элиты страны, то есть слоя крупнейших и влиятельнейших коммерсантов. 'Третья сила' русского Уолл - Стрита играла по своим правилам...
   Болтин и Покотилов сели за стол. Тотчас же подошли двое официантов, по старинке именуемые половыми. Стол в минуту был уставлен бутылками с пятью сортами водки. Балык, провесная белорыбица, икра, сыр и всякая другая закусочная еда заиграла в лучах искусственного солнца своим жиром и янтарем. Не забыты были и ранее затребованные Болтиным соленые хрящи. Покотилов ко всему этому столовому изобилию, заказал еще паровую севрюжку и котлеты из пулярды с трюфелями. Указано было и красное вино.
  -Какой номер - с? - спросил лакей.
  -Да все тот же. Я другого не пью.
   И Покотилов ткнул пальцем в большую карту вин.
  -Груши разварные с рисом не желаете ли - с?
  -Нет.
   Кушанья поданы были скоро и старательно. Подано было и шампанское.
  -Давайте к делу, Алексей Дмитриевич, или перекусим сначала? - спросил Болтин.
  -Вы смело, без чинов - обедайте. А я потихоньку посвящу вас в суть дела, - сказал Покотилов, - Петр Иванович, я хочу вас нанимать, или с вами союз заключить.
  -В каком смысле? - спросил Болтин.
  -Да в том, ваше превосходительство, что вам надо быть моим тайным агентом и доверенным лицом в одном, думается мне, весьма перспективном и грандиознейшем проэкте. Сей проэкт нуждается, как бы сказать - выразиться? Ну, скажем, в некотором обеспечении именно по вашей линии...
  -Агентом? - переспросил Болтин, переставив ударение.
  -Именно! Ха, ха! Не удивляйтесь, Петр Иванович, мой разлюбезный. Я ж не в сыщики вас беру. Не в соглядатаи. Рассудите - вы мне уже говорили, что не век - вековать в генеральских амбициях, что когда-то и на покой придется выходить, на покой обеспеченный, и что желали бы присмотреться к делам и выбрать себе, что на руку. Ну не пойдете же вы ко мне в конторщики или нарядчики? Компаньоном - у вас капитала нет...
   Покотилов помолчал, сказал резко, деловито:
  -Пай предложу вам с удовольствием. Вы можете быть весьма и весьма полезны нашим операциям и теперь и после...У меня в голове много прожектов. Я целые дни занят, разрываюсь, как каторжный, и страшно от этого теряю...Тут надо человека отыскать, туда заехать, там понюхать, тут словечко замолвить. Вот и необходим агент! Но какой? Вы не обижайтесь...такой, чтобы стоил компаньона.
  -Понимаю, понимаю. - тихо повторил Болтин.
  -И не побрезгуете? Вы же человек служивый.
  -Дык, не я к вам, вы ко мне пришли. И смотря, какое дело. Не криминал же, в самом деле?
  -Нет, упаси вас Господь! Идея и дело хороши! Если выгорит - весь мир в карман положить сумеем.
  -Прямо так и весь?
  -Согласен. Не весь. Всю мировую морскую торговлю и, пожалуй, все транспортные железнодорожные перевозки. Мало?
  -Немало. - сказал генерал.
  -Я тоже полагаю, что в самый раз будет. Да и государственный резон есть. Как - никак, русские мы, должны и о государстве Российском радеть. И тянуть нечего. Проволочка всякому делу - капут!.. А положение простое - процент. Вам наверное сказывали, что я умею платить и делиться?
  -Сказывали.
  -Так вот. Я вам вкратце изложу идейку, а вы, как человек военный и стратегического ума, ее оцените. А после прикиньте будущие перспективы.
  -Хорошо.
  -С полгода - год тому назад, не важно, послал я своего старшенького, Вадима, в Америку благословенную. Образовался хороший подряд на поставку виргинского хлопка и шерсти. М-да, хороший подряд, хотя схема и выглядела несколько замысловатой. Ну да ничего не поделаешь, тому виной Великая Американская Депрессия - разучились американцы по-деловому работать, былую хватку в дансингах профукали...Словом, по контракту хлопок и шерсть доставляться должны были в порт Хобокен, это в Нью Джерси. За доставку отвечала одна автотранспортная компания. А оттуда, по железной дороге, в Сан-Франциско...После - нашими пароходами перевозиться во Владивосток. Судам приходилось подолгу ждать очереди на погрузку в порту. Погрузка производилась крайне медленно - грузчики с машин переваливали тюки с грузом по одному, цепляя их к стропам. Тоже - и в Сан-Франциско, в порту, с вагонов в трюмы...В - общем, имели место некоторые финансовые потери. Старшенький-то у меня хват, дока в финансовых хитросплетениях, Оксфорд в свое время окончил блестяще. Его предпринимательская изобретательность позволила нащупать принципиально новый подход к морской перевозке грузов.
  -Вот как?
  -Да, у него зародилась идея, как более эффективно использовать морские суда при перевозке грузов и избавиться от проблем, связанных с весовым ограничением, ремонтом шин и затрат на топливо и работу водителей. Он понял, что можно использовать при погрузке только сам трейлер, никаких колес. И не один трейлер, не два, не пять, а сотни - на одном судне. Сотни контейнеров.
  -Подобные идеи уже появлялись раньше у американских бизнесменов. - как бы между делом заметил Болтин.
  -Но, к сожалению, они не смогли выдержать противостояния с крупными железнодорожными компаниями. Однако Вадим подошел к делу грузоперевозок комплексно, он долго и много работал над оптимизацией процесса транспортировки грузов, искал способ сократить время погрузо - разгрузочных работ, и снизить затраты. Весной Вадим побывал на детройтском автосалоне и сделал заказ незатейливого жесткого прицепа, который впоследствии американцы окрестили 'крытым вагоном Шермана'. В этом прицепе он в свое время совершил несколько длительных переездов по Америке. И этот же прицеп сподвиг Вадима на мысль о том, чтобы грузы лишь один раз были загружены в контейнер в точке отправки, и выгружены в точке назначения, а на всем пути следования погрузкам и разгрузкам подвергалась только тара целиком, вместе со всем своим содержимым. А для этого нужно выполнить несколько требований, вытекающих одно из другого: во - первых, необходима стандартизация контейнера под автоприцеп, под стандартную железнодорожную платформу. Предполагается, что это будет стандарт в двадцать футов.
  -Лучше шестнадцать футов. Вполне вписывается в наши железнодорожные реалии и возможности. - быстро сказал Болтин.
  -Да? Что ж, обсуждаемо, хотя мы подсчитывали и так и эдак и сошлись все же на двадцатифутовом стандарте. Во - вторых, нужна продуманная, универсальная, простая система крепления тары, то есть контейнера, и в - третьих, наконец, нужны суда для перевозки этих самых контейнеров.
  -И не менее важно было бы обеспечить возможность портов и крупных железнодорожных узлов проводить погрузку и разгрузку стандартизированной тары. - негромко сказал Болтин.
  -Ваше превосходительство, я наполняюсь уважением к вам все в большей и большей степени. - удовлетворенно произнес Покотилов. - Теперь, когда вы примерно представляете масштабы и цели задачи...
  -Вот кстати! - чересчур резко перебил Болтин, так, что старик Покотилов поморщился. - О масштабах еще не вполне себе представляю. Цена вопроса?
  -Ну, представьте себе. Ежели размещение тонны обычного груза на судне среднего размера, скажем на моем судне, обходится в пять рубликов восемьдесят три копейки, то аналогичная операция с контейнерами обойдется...,обойдется...всего в шестнадцать копеек за тонну. Это предварительные цифирьки, конечно же...
  -Ого! - уважительно и шумно вздохнул Дворцовый комендант.
  -Дух захватывает? Как говорят американские шалопаи от бизнеса - оцените дивиденды! - рассмеялся Покотилов.
  -Да, дух захватывает. - поцокал языком Болтин.
  -Мой Вадим подсчитал: на загрузку и разгрузку одного моего парохода виргинским хлопком потребовалось 126 рабочих, которые управились за 84 часа. А это большие деньги, выбрасываемые на американский ветер. Да при копеечном интересе. Накладно.
  -Да уж. - улыбнулся Болтин. - Разорение...
  -Бывает, что крах с копейки зачинается. - назидательным тоном произнес старик Покотилов. - Ну, да ладно. Потом о деньгах. Сперва дело!
  -От меня что требуете, Алексей Дмитриевич?
  -Не пока совсем уж сущие пустяки. Необходимо заинтересовать проектом государя. Но конфиденциально. Не стоит сообщать о предстоящих работах, кои я намерен развернуть в литовском Мемеле.
  -Почему там?
  -Верфи, мастерские, судоремонт. Незамерзающий порт близко к Европе. Относительная периферия, которая не привлечет пристального внимания акул мирового капитала к кое-каким работам, способным в обозримом времени произвести мировую транспортную революцию и отобрать лавры первой мировой торговой державы у надменных бриттов и американских шалопаев. Нужно время. Для окончательной 'доводки' проэкта до ума, до предварительных моделей и опытных образцов, для испытаний в конце концов! За этот период я отберу и подготовлю опытнейших юристов для оформления патента европейского уровня, подготовлю также промышленные мощности для того, чтобы сразу, с размахом, начать изготовление стандартной тары, судов и прочего. А то, чего доброго, англичане или американцы опередят. Скорее всего американцы, шалопаи, да палец в рот им не клади. Работают широко, с ориентиром сразу на общемировые потребности. Понимаете причины для соблюдения конфиденциальных условий проэкта?
  -Вполне. - кивнул Болтин . - Предположим, я мог бы заинтересовать Его Величество вашим прожектом...
  -Нашим прожектом, ваше превосходительство. - улыбнулся Покотилов.
  -Пока еще вашим прожектом.
  -Заинтересовать надо подо что - то. Голого экономического размаха маловато для помазанника Божьего. Тем паче, государь наш не имеет возможности полностью контролировать правительственную деятельность или направлять ее самостоятельно, согласно нуждам державы. А ежели царь получит действительный государственный интерес, ежели его заинтересует всерьез, то, может статься, он бесчисленные щупальца правительственной бюрократии поотрывает.
  -Стало быть, нужно достойное политическое обрамление вашей задумки?
  -Вы очень хорошо уловили суть, Петр Иванович. Его Величеству нужен политический проект. Он - истинный патриот, он одинаково дорожит охранением отечества и его преуспеянием.
  -А под преуспеяние - ваша идея?
  -Наша идея.
  -Пока еще ваша. Коммерческая идея. А под нее нужна идея политическая.
  -Я не могу рассчитывать, что вкупе с вами могу определять, для вящей пользы государства, политику. Не правда ли? Но я могу просить вас способствовать этому.
  -Что вы сейчас и делаете - просите.
  -Вот потому и прекрасно было бы, ежели вы государю предложите что - то охватное. Государственное. Соответственное. Ежели от вас придет.
  -Тут надо крепко подумать, Алексей Дмитриевич. Трудновато определить, когда можно доверять людям, а когда нет. Вы ведь живете по другим законам, коммерческим. Не так ли? Во всяком случае, должны бы.
  -Я это понимаю. Ваши сомнения. И не осуждаю.
  -Даже так?
  -В конце концов, у нас общие цели, даже если методы немного различаются. Думайте, ваше превосходительство. К чему государь склоняется, о чем мыслит, вам - то лучше моего известно. Вы вхожи, не я...
  -Не я один вхож... - заметил Болтин.
  -Узок круг вхожих и страшно далеки они от нас, финансистов. Но я пришел к вам, генерал.
  -Я ценю это, Алексей Дмитриевич.
  -Поверьте, у меня есть возможности обратиться с идеей к кому-то еще, близкому к царю. Поверьте, рычагов хватает и я могу пустить их в ход в любой момент. Однако я выбрал вас.
  -Почему?
  -Государь вам доверяет. Вы не просто Дворцовый комендант, вы в значительной мере мозговой трест и источник вдохновения Его Величества. И хоть государь ныне фигура больше декоративная, но не как в Англии, да и народ, уверовавший в высокое призвание царя, благоговейно чтит и все знаки его величия. А значит, примет все то, что исходить будет от царя.
  -Один ретивый журналист из 'Биржевых ведомостей' прозвал меня 'карманным генералом'. - усмехнулся Болтин.
  -Пусть его... - засмеялся Покотилов. - Вы в игры своекорыстные не играете. От идеи русской государственности, насколько знаю, себя не отделяете, а сие нынче не то, чтобы не в почете, но в загоне. Сейчас норовят протащить на европейский лад просвещенное, гуманистическое. Но, как говорится, не все в коня корм.
  -Алексей Дмитриевич, я слушаю вас и все больше мне кажется, что вы меня в какие-то дремучие реакционеры записываете. А ведь это не так.
  -Помилуйте! В какие реакционеры?! - изумился Покотилов. - Истинная консервативная приверженность по отношению к созидающим основам государственности не исключает благоговейного отношения к заветам прошлого, к деятельной заботе о политическом, экономическом и культурном росте родной земли. Родной, заметьте. Наша держава - великая империя. Я думаю, что таковой она и должна остаться.
  -Держава наша в трудном положении, Алексей Дмитриевич. Но, пожалуйста, не думайте, что вы единственный патриот.
  -Ну, хорошо, не буду. - согласился Покотилов. - Но, генерал, у каждого из нас позиция своя, заслуживающая уважения. Так возьметесь?
  -И что же дальше?
  -Дальше? - переспросил Покотилов. - А дальше мировое господство в области торговли. Устраивает?
  -Надо подумать. - ответил Болтин. - Наметки имеются?
  -Да. Но мне необходима поддержка на высшем уровне. Ваша поддержка, генерал.
  
  =======================================
  
  соучредителя Русской Северо-Западной финансово-промышленной группы* - один из крупнейших концернов России. В состав группы входят: Общество Сибирских лесопилен братьев Сибиряковых, Торговые дома 'В.Ф. Плюснин и К®' и 'Михаил Пьянков с братьями', Общество 'Балтийские верфи' (Мюльграбенские верфи в Риге, рижская судоверфь Ланге), Русско-Балтийский Торгово - Промышленный банк, Общество Виндавско - Московской железной дороги, Общество Северо - Западных лесопильных заводов, Восточно - Сибирское горнозаводческое общество, Общество Восточно - Сибирской розничной торговли, Западно - Русское общество пароходства и ряд других предприятий.
  
  Кремлевский сад* - сад, протянувшийся вдоль стен Московского Кремля от Воскресенского моста через Неглинную реку до Кремлевской набережной. Сад разбит на две неравные части: Верхний Кремлевский (от Воскресенского моста до Троицкой башни и одноименного моста) и Нижний (от Троицкого моста до впадения реки Неглинная в Москва - реку, у Кремлевской набережной).
  
  белели корпуса Московского военно - топографического училища* - старейшее в России военное училище.
  
  обычно сиживали гвардейцы из первых полков...* - 'Первыми полками' называли старейшие гвардейские части: Лейб - гвардии Конно - гренадерский Государев полк, Лейб - гвардии гренадерский Московский, Лейб - гвардии гренадерский Бутырский, Лейб - гвардии Новгородский государевой огнестрельной пехоты, Лейб - гвардии Егерский и Лейб - гвардии гренадерский Измайловский полки.
   Гвардия как отборная часть войск возникла в глубокой древности. Она выступала, преимущественно как личная охрана глав государств и опора их власти. В средние века, в новое и новейшее время в большинстве стран Западной Европы это были небольшие отряды, постоянно сопровождавшие монархов и выступавшие на театр боевых действий только в случае прибытия туда государя. Эти отряды нередко формировались из наемников-иностранцев, представлявшихся более надежными. Серьезной боевой роли такая гвардия играть не могла.
   В России с XVI века при царе состояла почетная охрана-рында, набираемая из отпрысков знатных семейств. Но численность ее была незначительной и никакой боевой роли она не играла. Собственно же русская гвардия возникает в XVII веке, в связи с преобразованиями Федора II, и сразу получает характер отборных боевых частей, сформированных из русских людей.
   В период царствования Бориса Федоровича было создано особое подразделение иностранных наемников, состоявшее из трех сотен солдат, несших службу по охране внутренних покоев царского дворца. Общее руководство дворцовой стражей было сосредоточено в руках боярина Басманова, одновременно возглавлявшего Стрелецкий и Панский (Иноземский) приказы. В ведении панского приказа находились наемные сотни, командование которыми осуществляли иностранцы, находившиеся на русской службе ( Розен, Яков Маржарет, Матвей Кнутсон и Альбрехт Лантон).
   С момента учреждения Иваном Грозным в Москве в 1550 г. первых отрядов выборных стрельцов из пищалей московские стрелецкие приказы составляли ядро постоянного военного гарнизона царской столицы. К началу XVII в. сложилась самобытная структура организации службы московских стрельцов, основанная на принципе внутренней иерархии, которая предполагала наличие определенного статуса у каждого подразделения. 'А на Москве безотступно живут пять приказов стрелцов, а в приказе по пяти сот человек; а у них головы стрелетцкие, сотники, пятидесятники, десятники. А один приказ болшой, всегды с Государем, куды Государь пойдет'. Остальные приказы в зависимости от текущей ситуации распределялись по воеводским полкам или отправлялись на 'осадную' службу в приграничные города.
   По указу царя Федора II осенью 1609 года, после окончания успешного Азовского похода, отличившемуся при взятии Азова 1 - му Московскому стрелецкому приказу Степана Караулова, даны были особые 'царские' сотенные знамёна и знамёна голов, и велено было впредь именоваться Первым Московским выборным (то есть отборным) приказом (ныне - Лейб - гвардии гренадерский Московский полк). В 1610 году царским окольничим Артемием Измайловым и царским стольником, юным двадцатитрехлетним князем Михаилом Скопин - Шуйским отобраны были лучшие пищальники из московских стрелецких приказов. Принятым на русскую службу голландским офицером Букведеном было начато интенсивное обучение 'начальных людей' из дворян и детей боярских для новых приказов 'конного и пешего строя' по голландским военным уставам. В 1611 году Измайлов и Скопин - Шуйский сформировали два 'выборных' приказа 'нового солдатского строя' из обученных 'голландскому уставу' московских слобожан, лучших стрельцов московских стрелецких приказов, новобранцев, 'даточных людей' и стрелецких детей - Второй Московский выборный приказ нового солдатского строя (ныне - Лейб - гвардии гренадерский Азовский полк) и Третий Московский выборный приказ нового солдатского строя (ныне - Лейб - гвардии гренадерский Бутырский полк). Особенностью было то, что даже начальные люди (начальники) в эти два приказа, организованные по образцу армий западноевропейских государств, назначались отличившиеся в сражениях русские ( в числе которых: сотник Андрей Подбельский, сотник Андрей Клеусов, сотник Андрей Ртищев, принимавшие участие в обороне Новгород - Северского, Михайло Козецкий, Казарин Бегичев, одним из первых взошедший на стены крепости Азов, Федор Брянченинов, сотник Алексей Микулин и др.). Иностранцев - единицы. Второй Московский выборный приказ нового солдатского строя первоначально возглавил Посник (Кирилл) Огарев. Третий Московский выборный приказ нового солдатского строя принял князь Михаил Петрович Барятинский, а после его смерти в 1618 году - шотландец Александр (Авраам) Лесли, состоявший с 1613 года на русской службе. Приказ Огарева первоначально размещался в Арбатской стрелецкой слободе, а приказ князя Барятинского расположился в Бутырской слободе.
   В 1613 году обрусевший швед Лоренц Биугге и еще один швед, офицер Монс Мортенсон, поступивший на русскую службу, сформировали в Новгороде 'иноземный регимент', в который входили, кроме природных шведов и финнов, шотландцы, англичане, французы, датчане, голландцы, немцы (ныне Лейб - гвардии государевой огнестрельной пехоты Новгородский полк). Позднее, в этот приказ, ставший Четвертым выборным приказом нового солдатского строя, были направлены ратники из северных уездов Российского государства (с Вологды, Белозерья, Каргополя, Устюжны Железнопольской, Поморья, Устюга Великого, Ваги, Северной Двины, Вычегды и других северных городов и земель). Командовать приказом был назначен воевода Семен Кузьмич Игумнов. В помощь ему был дан шведский военачальник голландского происхождения Христофор (Кристофер) Сомме, бывший комендант Нарвы, состоявший с 1608 года на русской военной службе.
   В 1614 году Конрад Буссов, по указу царя, сформировал Пятый 'выборный' приказ 'нового солдатского строя', составленный из выделенных несколькими московскими стрелецкими приказами стрельцов и принятых на службу 'охочих людей' (ныне - Лейб - гвардии Егерский полк), в обязанности которого входило выставление караулов при дворцах (потешных сёлах), сопровождение государя и его свиты во время путешествий. В 1618 году Артемием Измайловым был сформирован Шестой 'выборный' приказ 'нового солдатского строя' (ныне - Лейб - гвардии гренадерский Измайловский полк). Позднее, в 1620 году были сформированы Рейтарский 'регимент' 'иноземного строя' из отборных дворян и детей боярских (ныне - Лейб - гвардии Гусарский Его Величества полк) под командованием Франца Пецнера, 'Регимент латных рейтар' под командованием французского наемника Шарля д'Эберта (ныне Лейб - гвардии Кирасирский Его Величества полк) и приказ 'Тульского драгунского строя' (ныне - 4-й драгунский Тульский полк) из 'шкотских немцев' (шотландцев) и 'ирлянских немцев' (ирландцев). В январе 1623 года шотландец Александр Лесли (старший полковник и рыцарь Александр Ульянович Лесли, командир Первого Московского выборного приказа) был отправлен в Швецию нанимать 'охочих солдат пеших'. Он заключил договоры с четырьмя полковниками - двумя англичанами и двумя немцами, которые обязались доставить в Россию четыре 'регимента' (полка) общей численностью около пяти тысяч солдат. Один из четырех 'региментов', полк Сандерсона, был полностью набран в Англии и состоял целиком из англичан и шотландцев. В Полоцком походе во время русско - польской войны 1623 - 1626 г.г. приказы нового солдатского строя и 'регименты иноземного строя', отличились, наряду со старыми стрелецкими приказами.
   В 1628 году иноземный 'регимент' Сандерсона возглавил шотландец на русской службе Яков Краферт. В 1634 году 'регимент' Краферта стал основой для формирования новых солдатских полков русской армии, однако ядро командного состава было сохранено. Позднее ( после 1640 года) 'регимент' Краферта стал именоваться 1 - м Солдатским полком иноземного строя (ныне Лейб - гвардии государевой огнестрельной пехоты Смоленский полк). Тремя другими 'региментами' также командовали иностранные офицеры, принятые на русскую службу. В 1637 эти 'регименты' были частью распущены, а частью пошли на укомплектование московских стрелецких приказов и 2 - го Солдатского полка иноземного строя (ныне Лейб - гвардии гренадерский Ростовский полк).
   Кроме того, по царскому указу было создано несколько охочеконных компанейских 'хоругвей' или полков. Эти 'хоругви' формировались из добровольцев иррегулярных конных частей. В их числе находился охочеконный полк, составленный из людей 'Литовского списка' и литовских татар. Под 'казаками литовского списка' подразумевали выходцев из Великого Княжества Литовского, вне зависимости от их национальности (поляк, литовец или белорус). В 1617 году, преимущественно из литовских и касимовских татар, был сформирован конный полк Государевой Передней стражи (ныне - Лейб - гвардии Уланский Литовский Его Величества полк). В 1621 году, в предверии войны с Польшей, из касимовских, городецких и темниковских служилых татар были сформированы два конных полка Государевой Передней Стражи - Царев (Шигалеев) и Сеитов ( ныне - Лейб - гвардии Конно - егерский Его Величества полк).
   В 1627 году царь Федор II повелел набрать 'ратных людей' в костромских вотчинах Годуновых и в подмосковных селах, числившихся за дворцовым ведомством, и сформировать из них выборные полки 'нового солдатского строя'- Подольский (ныне 1-й гренадерский Подольский полк), Волынский (ныне- 2-й гренадерский Волынский полк), Угличский (ныне 3-й гренадерский Углицкий полк), Воздвиженский (ныне 11-й гренадерский Фанагорийский полк), Вяземский (ныне 5-й гренадерский Полоцкий полк) и Алексеевский (ныне 4-й гренадерский Несвижский полк), а также рейтарские и драгунские полки.
   В 1633 г. правительство Федора II приступило к военной реформе. Царём было принято решение о расформировании стрелецкого войска как рода оружия. Четырнадцать существовавших на тот период московских стрелецких приказов (полков) и приказ Патриарших стрельцов были переименованы в полки 'государевой надворной (т. е. придворной) пехоты', а составлявшие их сотни 'старых служб служилых людей' - в роты. Также расформированы были городовые и жилецкие 'служилых людей' приказы в других городах и острогах. По окончании реформы в 1640 году, из четырнадцати московских полков 'государевой надворной пехоты' составлены были семь выборных полков (ныне сведенные в Лейб - гвардии Государевой Надворной Пехоты Севский, Преображенский и Владимирский полки) и три полка 'нового солдатского строя' (позднее сведенные в 6 - й гренадерский Апшеронский, 7 - й гренадерский Самогитский и Лейб - гвардии гренадерский Астраханский Его Величества полки).
  
  
  трое лейб - гвардии драгун из Гундертмаркова полка* - В 1650 году датчанин Иоганн Гундертмарк, представитель незнатного дворянского рода из Дании, прибыл в Москву вместе с четырьмя другими офицерами и рекомендациями от датского короля, с прошением принять их на русскую службу. Они были приняты, получили денежное и земельное жалование. В августе 1652 года Гундертмарк, принявший православие, сформировал драгунский полк. После 1660 года полком этим командовал его сын - стрелецкий полковник Тихон Гундертмарк.
   С 1672 года полк официально именовался Драгунским Гундертмарка полком. Традиционно в его рядах служат потомки Иоганна Гундертмарка. Позднее этот полк стал Лейб - Гвардии Драгунским Гундертмарка Его Величества полком.
  
  дымили бриннеровскими* сигарами - сигары из второсортного табака островов Ява и Борнео, изготовлявшиеся табачными предприятиями владивостокского купца Бриннера. Имели чрезвычайно широкое распространение среди населения Дальнего Востока.
  
  'мерковали'* - от мерковать, то есть обдумать, порассуждать.
  
  
  
  Прелюдия - II.
  20 октября 1932 года. Среда.
  Москва. Патриаршие пруды.
  
   Вечером, после встречи с Покотиловым, генерал Болтин обратился за помощью к своему старому приятелю, специалисту по биржевым операциям, время от времени консультирующему Дворцового коменданта по финансовым вопросам.
   Они встретились у Среднего Патриаршего пруда, на углу Большого и Малого Козихинских переулков, отправились вокруг пруда по дорожке, устланной ржавыми листьями.
  -Что, время сжатых зубов возвращается? - спросил старый друг.
  -Не то, чтобы да, но похоже на то. - ответил Болтин. - Ты вообще имеешь представление о Покотилове? О его финансовой империи?
  -Да. Один из крупнейших русских финансистов, банкир, промышленник. Входит в двадцатку русских богачей. Его активы по большей части скрыты от фискального ока.
  -Так прямо и скрыты?
  -Так прямо и скрыты. Пример желаете, ваше превосходительство? Пожалте! Наглядный пример, который позволяет понять, что я подразумеваю под непрозрачностью покотиловских богатств! Покотилов осуществлял строительство порта в литовском Мемеле. Проект порта, оказалось, был в техническом отношении не совсем зрелым. В ходе начавшихся работ выявилось, что по данному проекту Покотилова ожидают крупные потери, первоначально оценивавшиеся в шестьдесят или около того миллионов рублей. Эту сумму Покотилов изымает из общей массы финансовых средств своего концерна и 'омертвляет'...
  -Это как, 'омертвляет'? - удивился Болтин.
  -Сумма переводится на особый счет и ее уже нельзя использовать для проведения в жизнь текущей политики компании. Если Покотилов понесет потери, они будут покрыты как раз за счет этих отчисленных средств.
  -А в чем здесь подвох?
  -Такая практика не вызывала бы никаких возражений, если бы использование подобного рода отчислений полностью отвечало тем целям, на которые они предназначены. Но закон об акционерных обществах оставляет решение вопроса о величине отчислений на усмотрение правления самого общества, то есть на усмотрение Покотилова. Он же в этом деле может руководствоваться тем, что необходимо с разумной коммерческой точки зрения. Это резиновая формулировка предоставляет широкие возможности для разного рода рискованных операций с размерами ожидаемых затрат.
  -Противоправно это? - нахмурился Болтин.
  -Пойди докажи. - старый приятель махнул рукой. - Противоправность таких операций зачастую не могут доказать даже инспекторы фискального ведомства. Более того, Покотилов может эти фонды, созданные за счет отчислений, ликвидировать в любое время, едва только он найдет это нужным. Ведь фонды образуются на добровольной основе. Можно сказать, что закон как бы поощряет манипулирование балансовыми позициями. И к тому же, поскольку данные о поступлении средств в подобный фонд, создаваемый за счет таких отчислений, и их расходовании, не публикуются, то весьма трудно проверить обоснованность направления средств компанией на те или иные цели.
  -Спасибо за познавательную лекцию о коммерческих балансах. - засопел Болтин. - Есть что-то более конкретное? Меня интересуют биржевые дела Покотилова, а также то, что может связывать его и некоторых наших доморощенных финансистов и промышленников. Он предложил мне участие в одном проекте и намекнул, что пайщиков ждет огромный барыш.
  -Предположим, есть некий государственный фонд, который имеет определенный доступ к конфиденциальной биржевой информации.
  -Погоди с предположениями... - поморщился генерал. - Фонд есть или нет?
  -Я могу только предполагать.
  -Кто стоит за фондом?
  -Вернее бы так: кто может стоять за фондом? Коль фонд государственный, то может кто-то из правительства. А может кто - то из 'Китай-города' или 'Зарядья'...
   'Из 'Китай-города' и 'Зарядья' - так, в пику Уолл-стриту, именовали себя центры московских заводчиков и фабрикантов: 'китай - городские' - сплошь выходцы из старинных русских купеческих фамилий, московские миллионщики, 'зарядьевские' - представители еврейской финансовой и торговой верхушки. Китай-городом называлась в Москве ее торговая, центральная часть, состоящая из трех главных улиц - Никольской (центр книжной торговли, здесь был самый известный и крупный книжный магазин Сытина), Ильинки (МИД и иностранные посольства) и Варварки (банки, биржа, торговые конторы), и еще так называемого Зарядья. В Зарядье находилось Глебовское подворье - единственное место в Москве, где предпочитали останавливаться в Москве еврейские купцы. Все это соединялось переулками и различными проездами. Поехать в 'город', пойти в 'город', значит отправиться в эту часть Москвы. Вся территория от Никольской до Варварки представляла собой некий московский Сити, а дальше - на отрезке между Солянкой и набережной - был уникальный квартал еврейской застройки. О нем не писали в путеводителях, но упоминали во многих мемуарах: возник почти что московский Житомир, настоящая новая торговая слобода. Здесь скапливалась вся торговая сила, здесь сосредоточены были огромные капиталы, здесь, так сказать, была самая сердцевина всероссийского торгового мира. Район сделался уже настоящим деловым центром Москвы.
   Зарядье не было еврейским гетто в его европейском понимании. Вообще-то, со времен Средневековья, это был довольно престижный район. Зарядье - это один из древнейших посадов города, возникший возле главной Речной пристани на Москва - реке. В XVI - XVII веке этот район был довольно плотно застроен богатыми двух- и трёхэтажными каменными зданиями, владельцами которых были известные богачи. В нижних этажах находились лавки и склады, а верхние были жилыми.
   'Китай-городские' 'мерковали'* против 'зарядьевских' - половчее старались прижать иудейских конкурентов, равно как и польских, и армяно - татарских, и включить их в себя, подчинить своим интересам. 'Зарядьевские', за которыми стояли интересы заграничного капитала, упорно сопротивлялись. Торгово-финансовые войны сотрясали московский Сити. Сталкивались интересы доморощенной московской заводско - банковской группы и европейски ориентированных фабрично-банкирских еврейских кругов...
  -Покотилов, кажется, не относится к 'зарядьевским' и 'китай - городским'. - пробормотал Болтин. - 'Третья сила'...
  -Не факт, но допускаю. Допускаю также союз между 'третьей силой' и 'китай - городскими'. Или 'зарядьевскими'.
  -Фонд может иметь отношение к правительству напрямую?
  -Не совсем. Опосредованно. Через некоторые биржевые структуры.
  -Кто из правительства может контролировать или направлять деятельность фонда?
  -Тот, кто располагает информациями. - пожал плечами специалист по биржевым операциям.
  -Кто конкретно?
  -Да кто угодно: министр финансов, председатель правительства...
  -И как это они не боятся? - пробормотал Болтин.
  -Чего?
  -Появится кто - то, поймет, что позиция кого-то из правительства продиктована своекорыстными интересами, что в дело вовлечены люди, завязанные на выгоду...
  -И что? Начнет формировать правильную гражданскую позицию? - старый друг хихикнул.
  -Не исключено.
  -Кто? Правдоруб - социалист? Газетчик? Кто?
  -Но дельце-то попахивает дурно?
  -Может попахивать. Хотя...Большие деньги не пахнут. - рубанул старый друг.
  -Еще как пахнут. - возразил Болтин. - А когда речь идет о нарушениях закона, то те, о ком ты говоришь, те, кто будут формировать правильную гражданскую позицию, станут копать месяцами. Годами. И все их действия будут строго санкционированы. На самом верху. Да и вопрос - кто будет на самом верху?
  -Что ты имеешь в виду, Петр Иванович? - забеспокоился старый друг.
  -То и имею, дружище. - вздохнул Болтин. - Мне предложили участие в деле. Политическая комбинация вкупе с экономической. Но...Дворцовый комендант - это фигура, слишком близкая к государю.
  -Для них любой человек из Кремля близок к государю. То бишь недосягаем.
  -Не уверен.
  -И не такое бывало.
  -Бывало. Однако речь идет об охранении чести государя и государева двора. Оно преследует не только всякое непригожее, непристойное слово, произносимое в царском дворце, но и всякий неприличный поступок вблизи царского величества. Предложение Покотилова может оказаться крайне щекотливым и отнесенным к бесчестью двора. И потому я не уверен, что мы с тобою после не окажемся где-нибудь в Канске, я, к примеру, уездным приставом, в лучшем случае...
  -Пугаешь, Петр Иванович?
  -Предупреждаю, ибо сам опасаюсь. Фонд может быть заинтересован в реализации неких проектов некой группы финансистов и промышленников?
  -Разумеется. Фонд может иметь доступ и может точнее отслеживать движение акций...
  -Акции - это биржа. - внушительным тоном сказал Болтин. - Биржа увязана с политикой...
  -Знаю.
  -Биржа - это связи. Это ходы в правительственные коридоры, к министрам, к тем, кто принимает определенные решения и оказывает определенное влияние на политические решения. Я допускаю, что биржевой воротила с хорошими связями может в некоторой степени влиять на политику государства. Ты сможешь собрать побольше сведений о фонде? И вообще, ты можешь разъяснить мне всю эту возню?
  -Постараюсь. Сроки?
  -Позавчера.
  -Это несерьезно.
  -Что за центр, пока еще не явленный открыто, принимает решения? - задумчиво спросил Болтин.
  -Ваше превосходительство, есть серьезные предпосылки для подобных выводов?
  -Вероятно.
  -Почему бы не обратиться напрямую в 'Кредит-контору'*?
  -К Клячкиным?
  -Да. 'Соломон Клячкин и сыновья' - это ведь не просто имя. Это - гарантия качества.
  -Помилуй! 'Кредит-контора' - есть предприятие частное.
  -Но она обладает опытом подобного рода деятельности, к тому же есть у нее целая армия осведомителей и агентов.
  -Вот именно. Целая армия. Поручить дело Клячкину - это все равно, что дать в утренней газете объявление: 'Ищу немножко секретных сведений'...
  
  ===========================================
  в 'Кредит-контору'*? - Крупнейшей универсальной конторой, специализирующейся на информационно-аналитической деятельности, с огромным штатом агентов и осведомителей, была компания Соломона Клячкина 'С. Клячкин и сыновья', которая имела правление в Москве, шестнадцать отделений, в том числе четыре заграничных, три агентства, а также соглашения о сотрудничестве с пятью иностранными справочными фирмами. 'Кредит - контора' занималась сбором сведений о кредитоспособности фирм и их финансовой состоятельности, подготовкой справок об организациях, готовила отчеты о финансовом балансе фирм, о случаях непогашения задолженности, о репутации фирм в торговой среде, о биржевой активности, представляла биржевые справки и рекомендации для заказчика - о согласии или отказе от сделки. Кроме того, фирма занималась и коллекторской деятельностью - принимала заявки от клиентов на возврат долгов по векселям и распискам или же перекупала долговые бумаги и сама занималась взысканием этих средств. Помимо штатных решершеров, при местных конторах, у Клячкиных имелась целая армия корреспондентов, многие из которых служили в банках, финансовых органах и учреждениях связи. 'Кредит - бюро', стремясь извлечь доход из своей информационно - аналитической деятельности, использовало почти шестнадцать тысяч штатных и внештатных агентов, добывавших данные на интересовавшие их персоны или хозяйствующие коммерческие субъекты.
  
  Прелюдия - III.
  22 октября 1932 года. Пятница.
  Москва. Нескучный сад.
  
   ...Старый приятель генерала Болтина, специалист по биржевым операциям, Мануил Сергеевич Маргулиес, происходивший из еврейской семьи, и при этом имевшей потомственное дворянство, что встречалось весьма редко, как и любой биржевой делец был непременно связан с банками. Родившийся в Хаджибее*, окончивший юридический факультет Новороссийского университета, он продолжил образование во Франции, на медицинском факультете университета Сорбонны. Затем вернулся в Россию, поселился в Москве, где занялся юридической практикой. Получив статус присяжного поверенного Московской судебной палаты, Маргулиес стал активным участником общественно-политической жизни столицы. Выступал защитником на ряде политических процессов. Организовывал бесплатные юридические консультации для рабочих и бедных, и даже пытался организовать собственную партию радикально-демократического толка, однако успеха в политике не добился. Возможно, в силу этого решил заняться коммерцией. Благодаря своему авторитету специалиста в области права Маргулиес получил приглашение в юрисконсультские службы нескольких компаний, а в дальнейшем, приобретя необходимый опыт в предпринимательской области, и сам превратился в активного участника акционерного дела и биржевых операций.
   Получив просьбу Болтина, Маргулиес взялся штудировать финансовую прессу, имевшуюся в его распоряжении. И начал со статей голландского экономического еженедельника 'Elsevier'.
   Сам по себе, как и большинство подобных европейских журналов и газет, 'Elsevier' особого интереса не представлял, но некоторые статьи еженедельника на экономическую тему заставляли серьезно заняться его изучением. Нельзя сказать, что голландский еженедельник представлял дутую финансовую информацию, больше основанную на слухах и предположениях малоизвестных экономистов и биржевых аналитиков. Еженедельник вел себя неторопливо, солидно, с уверенностью опытного банкомета - шулера, сдающего, вперемешку с краплеными, и настоящие карты, - правда, мелкие, не имеющие существенного значения в игре, но ценные возможностью доказать 'честную игру' в мире биржевых 'акул'.
   Вслед за короткими и откровенно куцыми публикациями еженедельника Маргулиес чувствовал начало игры вокруг Алексея Дмитриевича Покотилова. Из публикаций, слухов, сведений, стекавшихся к Маргулиесу с разных сторон, им были замечены странные движения вокруг акций покотиловского 'Западно - Русского общества пароходства'.
   Созданное для осуществления перевозок пассажиров и грузов между российскими, в первую очередь балтийскими и иностранными портами, Общество, одним из главных учредителей которого выступил Русско - Балтийский Торгово - промышленный банк Алексея Дмитриевича Покотилова, впоследствии ставший основным акционером компании, имело первоначального основного капитала что - то около трех миллионов рублей, поделенных на тридцать именных акций, владельцами коих могли являться исключительно российские подданные.
   Российские акционерные общества, и это было хорошо известно, в основном существовали как закрытые клубы. Все акционеры были постоянными и почти не менялись, были тесно связаны между собой. Акции хозяйственных обществ практически не обращались на фондовом рынке. Тем не менее, присутствие иностранного капитала в банковской сфере России было ощутимо. Иностранцы уже не создавали банки 'с нуля', они покупали их. Это означало увеличение объемов иностранных вложений в кредитно - финансовую сферу. Маргулиесу было известно, что основной капитал компании Покотилова увеличен втрое. Это было обусловлено не только расширением деятельности Общества, но и вложениями иностранного капитала..
   В 1922 году компания имела одиннадцать пароходов совокупной грузоподъемностью в 45 тысяч тонн, в 1926 году 'Западно - Русскому обществу пароходства' принадлежало двадцать семь судов, работавших на рынке международных грузоперевозок. К 1930 году Общество заслужило репутацию надежного и профессионального делового партнера и выступало как агент океанской судоходной компании 'Северо - Германский Ллойд', в которой до недавнего времени влияние американского капитала было чрезвычайно сильным. Представительства Общества располагались в крупнейших портах Балтики - Данциге, Ростоке, Ревеле, Риге, Штеттине, Мемеле. Правление компании находилось в Москве. Алексей Дмитриевич Покотилов, мысля на перспективу, планируя закрепление компании на европейском рынке, разместил на амстердамской бирже акции Западно - Русского общества пароходства и это не оказалось громом среди ясного неба: европейский финансовый рынок принял очередных русских благосклонно.
   Маргулиес помнил, что вступление судоходной компании на биржу под присмотром Покотилова в свое время прошло хорошо. И это несмотря на то, что европейцев пугала перспектива широкой российской экономической интервенции и они открыто выступали против прихода российских структур в свой капитал. Русские вложения в западную Европу нередко блокировались по политическим мотивам. Ко всему прочему, Покотилов отнюдь не принадлежал к числу восторженных поклонников европейского предпринимательства и не связывал свои надежды с Европой. У Покотилова была более глубокая цель, нежели просто сколачивание капитала. Об этой цели он неоднократно говорил. И целью этой была Истинная, Великая и Могучая Российская Держава. Звучало немного пафосно, но...Покотилов выделялся из среды коллег и партнеров острым, почти болезненным самосознанием, чувством ответственности за наследственное дело и за страну. Он был в числе тех, кто во всеуслышание заявил: предприниматели, люди, способные обеспечить достаток и процветание, - и есть истинные хозяева грядущей России.
   Маргулиес помнил, что Покотилов когда - то предрекал падение Европы и уступку ею своего главенства в мире другому материку - после столького героизма, гения, упорства и ума, проявленного старой Европой!
   Другому материку...Покотилов надеялся, что именно в этом случае и Россия получит возможность широко развить свои производительные силы и выйти на широкую дорогу национального расцвета и богатства. Политика постепенно становилась средоточием его деятельной страсти. Не это ли стало причиной возни вокруг покотиловских богатств? Ведь старику не удалось сохранить контроль над 'Западно - Русским обществом пароходства' в полной мере: ему, вернее его 'Русско - Балтийскому Торгово - промышленному банку' принадлежало всего шестнадцать процентов акций. Голландская пароходная компания имела восемнадцать процентов акций, немецкий трансокеанский 'Северо - Германский Ллойд' и датчане поделили между собой лакомый кусок пирога в двадцать процентов, остальной состав вкладчиков был довольно широк и включал в себя несколько мелких шведских, голландских фирм, специализирующихся в области морской торговли и бесконечное число мелких акционеров, так называемых 'плавающих' держателей. Ведь именно после публикаций в 'Elsevier' кто - то начал снижать цену за единицу товара, кто - то начал игру. Признаки игры были видны только опытному глазу. Но этот опытный глаз мог сделать вывод. А вывод мог быть такой: идет возня. Серьезная. Поглощение, запущенное конкурентной группой, у которой сильные позиции? Или организованная группа давления, часто именуемая заинтересованной группой, получив некие сведения, теперь ставила, по всей видимости, своей целью оказать влияние на различные политические и финансово-промышленные институты с тем, чтобы обеспечить принятие благоприятных для себя решений? Можно было предположить, и вполне справедливо, что за давлением, оказываемым на один из активов империи Покотилова, может скрываться серьезная политическая, а не только финансово - промышленная, комбинация. К этому выводу Маргулиеса приводил анализ действий заинтересованной группы давления: ей не была присуща ограниченная сфера политики, проглядывало явно не только желание, но и стремление оказывать влияние.
   Маргулиес связался с представителем Северо - Германского Ллойда в Москве Георгом Нолманом: по заведенному обыкновению тот вставал рано, в пять сорок пять утра, выпивал чашку ароматного чая с лимоном и с сахаром и после ехал в Химки, где располагались одни из лучших в Москве крытые теннисные корты, принадлежавшие пивоваренным королям Казалетам*.
  -Георг, вы заметили, как растут акции Западно - Русского общества пароходства? - Маргулиес начал безо всяких предисловий и традиционного обмена любезностями.
  -Мне это совершенно непонятно. - ответил Георг Нолман по - русски (говорил он прекрасно, безо всякого акцента, в России жил с рождения, по паспорту только был германским подданным).
  -И это все, что вы можете мне сказать?
  -Мой дорогой друг, компания российская.
  -Но она также является агентом и вашей компании. - возразил Маргулиес. - Кто может скупать?
  -Не могу представить, кому понадобилась игра на повышение.
  -Просматривается тенденция на поглощение?
  -Не думаю. Ваше пароходство спит крепко. Не представляю, кому могла понадобиться коллекция разнотипного хлама, болтающегося в пределах Балтийского моря.
  -Очень обнадеживающие слова. - сказал Маргулиес.
  -По крайней мере честные. - в тон ему ответил представитель третьей в мире по тоннажу компании.
   Маргулиес усмехнулся только: поди - ка, честный какой выискался! Он повесил трубку, закурил и протелефонировал голландцу Тиммансу. Тот был одним из европейских воротил Московской биржи, русопят, но с голландскими корнями. Он был настроен не так негативно, как немец. Идея спланированной атаки не казалось ему совсем уж абсурдной.
  -Акционерный капитал компании слишком распылен. Нет единого лидера. Группа ослаблена.
  -Кто скупает?
  -У меня нет такой информации.
  -Попробуете навести справки?
  -Попробую.
   После этого Маргулиес внимательно просмотрел данные, полученные с бирж Москвы, Амстердама и Лондона, позвонил двум доверенным 'зарядьевским' маклерам, к полудню встретился в конференц - зале Московской биржи кое с кем из аналитиков 'Китай-города'. Затем Маргулиес нанес несколько визитов: у директора Московского Международного банка получил подтверждения о последних данных о положении дел на лондонской и берлинской биржах, переговорил с датским посланником о настроениях столичного посольского корпуса; встретился с советником министра торговли и промышленности, намекнув, что видимо, в интересах людей европейского духа, следует 'немножко' поиграть на понижение курса некоторых русских ценных бумаг; сделал еще несколько важных и полезных изыскательских дел и вскоре имел кое - какую информацию, способную заинтересовать Болтина.
  
   ...Было одно чудесное местечко, где Петра Ивановича Болтина всегда ожидал покой: он опять и опять возвращался в Нескучный сад - там, рядом с маленьким круглым прудиком, под березками, стояла деревянная скамейка. Он и его старый друг Мануил Маргулиес открыли это место очень давно, в один теплый сентябрьский вечер. Ощущение покоя здесь, в центре города, было настолько глубоким, что казалось им порожденным каким-то важным событием минувших лет.
  -...В середине января было куплено около полутора тысяч акций. В начале февраля - уже четыре тысячи, в конце того же месяца - шесть. В марте - семь тысяч. На минувшей неделе - одиннадцать тысяч акций.
  -Немного? - Болтин закурил и с любопытством посмотрел на Маргулиеса.
  -Да. Немного. Всего около тридцати тысяч акций. Но тенденция к увеличению скупаемых акций наблюдается ежемесячно. И мы не знаем, ни в чьи именно руки перешли эти акции, ни почему они перешли.
  -Почему, объяснить как раз не сложно, так?
  -Не знаю. Это было бы здорово знать, но у меня складывается ощущение того, что некие игроки, обладая кое - какой информацией, хотят заполучить в обозримом будущем блокирующее меньшинство. Чтобы потом делать погоду в предприятии. Возможно, это делается с целью извлечения прибыли, будущей, перспективной. Тогда это один коленкор, как говорят среди извозчиков - таксеров. Возможно, это делается с целью серьезно осложнить дела Покотилова, помешать ему. Тогда уже другой коленкор.
  -Что за другой коленкор?
  -Дело в том, что Покотилов - это финансист, причем серьезный. Инвестор. Нашенский, рассейский. И вот, скажем, ежели на развивающихся рынках наш российский капиталец сталкивается с классическими политическими рисками, приводящими к экономическим потерям по уже произведенным инвестициям, то в случае с развитой Европой речь идет о потенциальных потерях вследствие невозможности вкладывать и, соответственно, получать доход в силу определенных мотиваций. Европа активно сопротивляется российским капиталовложениям.
  -Ну и?
  -Покотилов не так давно вознамерился было вложиться в 'Северо - Германский Ллойд'. По - крупному. Не дали: знай сверчок свой шесток. Ни встреча с премьером, ни последующие переговоры с немцами, не дали никаких результатов. Европа выразила свое неблагосклонное отношение к потугам Покотилова. И тогда Покотилов оборотился от Запада к Востоку. Дальнему. Стал вкладываться в японские судоходные компании.
  -И это могло стать известным?
  -Могло, конечно.
  -Как ты полагаешь, какого рода информация о делах Покотилова могла просочиться к 'другим заинтересованным лицам'?
  -Понятия не имею. Но вот, что интересно: кто - то из европейских финансовых воротил начал организовывать прессу. В газетах появились статьи о предстоящем крахе тех компаний, которые вложили свои сбережения в акции русских транспортных фирм. Они были сконцентрированы в основном вокруг будто бы высоких политических рисков в России. Оттого и определенное волнение на биржах - падают котировки русских ценных бумаг. Вложения были поначалу чисто портфельными - бумаги скупали в момент падения их котировок. Но теперь они могут превратиться в стратегические, особливо ежели воспоследуют падения резкие и глубокие.
  -Кто воротила? Известно?
  -Нет. Затаился, замер. Он ждет. Его биржевые дилеры ждут.
  -Ждут? Чего?
  -Некоего события. Или событий. Едва что - то произойдет, дилеры начнут стремительно скупать подешевевшие акции на открытом рынке, скупать тотально, заручившись пакетом блокирующего меньшинства и подбираясь к контрольному пакету акций. Потом пойдет взвинчивание цены на акции. Прибыль, чистый барыш составит баснословную сумму.
  -А ежели все делается с целью помешать Покотилову?
  -Допускаю. Покотилов лезет в политику. Со стороны может показаться, что он лезет как минимум дипломатически некорректно. Вероятно, его хотят от политики оттеснить. Ну, и за бесценок хотят получить значительный актив его предприятий. И ввести своих представителей в органы управления покотиловского концерна...
  -А потом они скажут: 'У нас нет никаких планов недружественного поглощения'... - задумчиво сказал Болтин. - Кстати, я надеюсь, служебное рвение во славу Родины не выглядело навязчивым для заинтересованных сторон?
  -Нет - нет, задействована цепь контактов, шуток, телефонных звонков, беззаботных бесед на деловых раутах.
  -очень хорошо. Так что ты думаешь про 'других заинтересованных лиц'?
  -Я могу предполагать, но лишь отчасти. Пока еще никто не вылез на свет божий. Хотя я думаю, что целью является приобретение мощного контрольного пакета акций - до двадцати пяти процентов блокирующего меньшинства. - сказал Маргулиес.
  -Есть наметки, кому могла быть выгодна подобная комбинация?
  -Имеются некоторые предварительные материалы. Я набросал список фамилий...Несколько европейских брокеров, способных провернуть подобную операцию. Они достаточно крепкие. Но это все лишь наметки, так сказать...
  -Кто, например?
  -Немцы. У них двадцать два процента акций. Совсем чуть - чуть не хватает до контрольного блокирующего пакета. Или те же американцы со своей технологической активностью. Может быть, другие европейцы, англичане, скандинавы. Отношения европейцев к русским капиталам все больше напоминают военные действия. Главная цель - не допустить наших к себе. Боятся, что наши российские купцы просто скупят оставшуюся часть старушки - Европы. Слишком много денег скопилось у наших.
  -Кто еще?
  -Не отстает и Япония. Ну и наши, доморощенные...'Китай - городские'...
  -Кто именно?
  -Например, Мещерский...
   ...Алексей Павлович Мещерский являлся одним из самых авторитетных промышленников страны. Предприятия Мещерского входили в число самых современных в России и в Европе, производя многие виды технической продукции: паровозы, вагоны, пароходы и теплоходы, сельскохозяйственные машины. Мещерский занимал не менее восьми должностей в руководящих органах различных компаний с правлениями в Москве (был председателем правления Русского сельскохозяйственного товарищества 'Работник', занимавшегося производством сельскохозяйственной техники; являлся директором - распорядителем Общества Коломенского машиностроительного завода, Общества железоделательных, сталелитейных и механических заводов 'Сормово' и Общества 'Шестерня - Цитроэн'; был членом правлений Общества механических заводов 'Братья Бромлей', Общества Выксунских горных заводов, Пароходного Общества 'Океан' и Русского судостроительного общества), а также входил в совет Международного коммерческого банка. К слову, продукция его заводов отмечалась многочисленными призами, в том числе и на международных выставках.
  -Могу сказать, что с Мещерским Покотилов пересекался не раз по финансовым вопросам, и не сказать, что это доставляло ему удовольствие. - добавил Маргулиес
  -Мещерский ведь из старорусских купцов?
  -Помнится, был я в одном старокупеческом банке. - смешливо сказал Маргулиес. - При мне выдали какому -то мужику в тулупе двадцать тысяч рублей с устным условием возврата денег через полгода. Мои справедливые опасения в вероятном обмане, высказанные мною, как человеком, безусловно разумным, были отвергнуты со смехом. Мне сказали, что такого не может произойти, поскольку все не только хорошо знакомы, но и дорожат взаимными отношениями. К тому же о делах друг друга каждый неплохо осведомлен, и обмануть удастся только один раз. После чего и глаз не показывай и не живи на свете. Да, вот такое оно, русское маклерство. Доверие и кредит, с участием сердца и опыта.
  -Тогда тем более непонятно, при чем тут Мещерский? Русское купечество отвергает напрочь и безусловно финансово - денежные операции и очень подчеркнуто избегает банковско - кредитной сферы.
  -Все меняется в этом мире. - вздохнул Маргулиес. - Уж давным - давно век двадцатый наступил. Исконные предписания морали блюсти невозможно.
  -Ладно. Кто еще? - спросил Болтин.
  -Голландцы. Голландская группа, которой принадлежат восемнадцать процентов акций. Внешние хищники, отчасти интересующиеся Дальним Востоком, ну и заодно Покотиловым. Покотилов имеет дело в Европе с одной голландской транспортной компанией. Достаточно серьезной. Голландцы - прагматики, относятся к числу финансистов так называемой 'новой волны', которые полагают разумным развитие связей с Восточной Европой и с Россией. По их мнению, это угодно европейской тенденции. Разумеется, связи должны быть под европейским контролем.
  -Все?
  -Возможно, все это как - то связано именно с немцами. Я склоняюсь именно к немецкому следу.
  -То есть?
  -Пароходная компания Покотилова, о которой мы говорим, является агентом германского Ллойда. Там слишком велико влияние американского капитала. Подозреваю, что выгодоприобретателей от предполагаемой комбинации с акциями может быть несколько. И они между собой соперничают. Идет борьба капиталов. Иными словами, немцы спорят с американцами, кто из них на стенку выше писает.
  -Забавно...
  -Что именно?
  -Забавно, что ни немцы, ни американцы не принимают всерьез силу струи Алексея Дмитриевича Покотилова.
  -Ты всерьез думаешь, что сила струи Покотилова имеет какое-то значение?
  -Не знаю, Мануил...Пока не знаю...
  -Ты сейчас подумал про промышленный шпионаж? - быстро спросил Маргулиес.
  -Про него тоже. - задумчиво ответил Болтин. - Надеюсь, Покотилов не прокручивает темные делишки за спиной собственной компании?
  -Зачем ему это?
  -Не знаю. - пожал плечами генерал. - Ты биржевой воротила, не я. Тебе знать лучше, что там да как. В - общем, резюме: Алексей Дмитриевич Покотилов конечно же, чего - то там крутит - вертит, но в широте взглядов, на перспективу, ему не откажешь. Следовательно, надо помогать. Ты держи под контролем все биржевые шашни. Отслеживай ситуацию. Подбери мне статейки, где есть агрессивные заявления в адрес России и лично государя. Выждав немного, я начну зондировать настроения в верхах и вокруг Его Величества в отношении вероятной политической комбинации. Чем черт не шутит, может мышь и родит гору?
  
  =====================
  Родившийся в Хаджибее - таки в Одессе...
  
  принадлежавшие пивоваренным королям Казалетам* - Эта шотландская фамилия была хорошо известна в России. Казалеты являлись основателями и хозяевами канатной фабрики, первого в России промышленного пивоваренного производства - 'Казалет, Крон и K®', которое в 1862 году было преобразовано в 'Калинкинское пивоваренное и медоваренное товарищество' (его учредителями были указаны великобританский подданный Уильям Миллер, потомственный почетный гражданин Эдуард Казалет и прусский подданный Юлий Шотлендер). Среди прочего, предприятие поставляло элитные сорта пива и к императорскому двору. Казалеты же были инициаторами открытия в Москве и в Нижнем Новгороде первых коммерческих банков, владели в столице несколькими доходными домами. Кроме того, Казалеты оставили свой след в истории Нижегородского стеаринового товарищества, Товарищества русских паровых маслобоен, а также, основанного шотландскими коммерсантами Арчибальдом Мерилизом из Абердина и Эндрю Мюром из Гринока (с 1867 года московский купец 1-й гильдии) сначала в Риге, а затем и в Москве, промышленного и торгового Товарищества 'Мюр и Мерилиз' (в 1886 году в результате раздела фирмы в Риге образовалось товарищество 'Оборот', которое вело оптовую торговлю во взаимодействии с московским 'Мюр и Мерилизом'). Казалеты вошли в историю московского игрового спорта как великолепные организаторы и как меценаты. Кроме того, с их помощью развивался спорт и в подмосковных Химках и Малаховке, где у Казалетов были собственные дачи.
  
  
  
  Прелюдия - IV.
  25 октября 1932 года. Понедельник.
  Москва. Окрестности Солдатенковской больницы.
  .
  
   ...Служилые люди - значит беспокойные, в бесконечных разъездах, на все новых и новых 'службах', в походах и на мирных должностях. До высоких чинов не всякий дослуживался. А жизнь в постоянных разъездах проводил почти каждый. Родством старательно считались, каждую должность родных помнили - то была своя гордость, своя замкнутая каста. Служилому роду Хитрово было что вспомнить. Предок славный, Дементий Елеазарович Хитрово, по прозванию 'Темка', предпочел смерть присяге самозванному 'царевичу Димитрию': 'вору - расстриге креста не целовал', говорили документы. Потому и был убит в 1604 году. Брат его, взявший заботу об осиротевшем семействе, нашел свой конец в Полоцком 'королевичевом' походе 1621 года: первым ворвался на стены Полоцка и в числе первых же пал в бою.
   Хитрово от службы не укрывались, облегчения не искали. Познали и славу, и опалу. И с царями в родстве были. Сибирскими. Потомки сыновей сибирского царя Кучума связали судьбы свои с Хитрово. На Москве они не только пользовались высоким титулом, но и необычными даже для самого родовитого дворянства правами, и имели немалые преимущества при царском дворе. Правда, только до 1717 года. Неудачное вмешательство одного из рода Кучумов - Хитрово в династические дела лишило весь род царского титула - былые царевичи и царевны стали отныне именоваться 'простыми' князьями. Впрочем, как - то серьезным образом на положение рода это не повлияло: 'за многия их службы, за раны, за нахождения в полону и за смерти' он по - прежнему 'стоял у государева копья'. Служилые люди Хитрово отлично знали свое дело, добросовестно его выполняли и нередко становились ближайшими царскими помощниками в государственных делах.
   ...Болтин встретился с одним из рода Хитрово, высокопоставленным дипломатом, в небольшом парке, примыкавшем к Солдатенковской больнице. В парке, называемом 'Английским', окруженном громадами больничных корпусов, было тихо...
  -Парк, парк, хороший парк...Вы не находите, генерал?
  -Типичный английский парк. Насытили парк элементами садовой архитектуры, понаставили аллегорической скульптуры, памятников и прочего. Я предпочитаю все же русский парк. Несмотря на большое сходство, русский парк свободнее английского в своих формах. Да и лесов хватает.
  -Да. Вы правы, Петр Иванович. В Англии со второго десятилетия XIX века вошли в моду пейзажные парки, которые начали противопоставляться как явления природы созданию рук человеческих. Пейзажная планировка стала некой подделкой под сельскую местность, но без лишней натуралистичности...
  -Так сказать 'без навоза'? - съехидничал Болтин.
  -В какой - то мере, да. Искусные садовники передвигали с места на место горы земли и, кажется, даже небеса, не побоявшись назвать свое творение 'Райскими полями'. Парк и сад для англичанина - продолжение жилища, прибежище для размышлений и созерцания уголка природы. В английских садах деревья и кустарники располагаются свободными живописными группами, дорожки следуют очертаниям рельефа, а вода оживляет пейзаж плавным течением рек и водной гладью прудов. Сады создают ощущение естественной красоты, генерал. От английского парка остается ощущение свободы и естественности, непринужденности и нерегулярности. Но он обманчив в своей простоте: на самом деле его композиция строго продумана, стиль выдержан очень тонко. Прогулка должна успокаивать, создавать умиротворенное настроение - это самый романтический парк.
  -Определенно, вы начитались Джейн Остен и ее романов про ' уездных барышень'. - убежденно сказал Болтин.
  -Она блестяща и метафорична в описании Зеленой Англии, - ответил Хитрово, - Остен блистательно справлялась с пейзажными деталями.
  -И с не блистающими умом почтенными дамами, себялюбивыми и эгоистичными красотками. - заметил генерал.
  -Английский мир отнюдь не безоблачен. Здесь властвуют эмоции и чувства.
  -И тут англичанка гадит. - хмыкнул Болтин. - Да и мы хороши! Повальное увлечение 'всем немецким', 'всем французским', 'всем английским'...
  -Всякое явление только тогда становится частью культуры, когда получает идеологическое осмысление. Именно поэтому не Италия или перенесенные в Европу внешние впечатления от садов Китая явились родоначальниками пейзажных парков, а идеологическая интерпретация их англичанами. Они рекомендовали не оставлять природу в естественном состоянии, а перерабатывать, сохраняя впечатление естественности. При этом имелось в виду не только дикая природа, но и природа 'обработанная', - потому англичане рекомендовали использовать в садовом искусстве 'нивы', устраивая среди них прогулочные дорожки и прибавляя этим нивам 'немного искусства'.
  -А 'немного искусства', что такое, позвольте полюбопытствовать? 'Парковые безумства' в виде строительства 'павильонов' из сучьев или коры, разных 'хижин угольщиков' и 'молочных домиков' с нарочито грубой обстановкой? Крестьянская пастораль? Ну - с, нет, благодарю покорнейше! Пусть в Англии, где так дорожат каждым клочком земли, устраивают картинную идиллию!
  -Кстати, генерал, вы знаете, что и в России в XIX веке, как ранее в Англии, парки занимают все большие пространства?
  -Что вы говорите? - осклабился Болтин, - Никогда бы не подумал.
  -В Англии эта тенденция привела к серьезному преобразованию английской природы. К концу XIX века лесные массивы исчезли. Осталось там и сям по клочку леса, да чащи, насажденные для дичи...Но все же ландшафт не кажется безлесым: живые изгороди, разбросанные по всей стране, много деревьев в парках...
  -И много старых деревьев...
  -Что? Ах, да. В Англии, да и у нас, существовал культ старых деревьев, причем в Англии он жив до сих пор. Считалось, что старое дерево несет в себе больше индивидуальных черт, чем молодое.
  -И с чем сие связано? Культ старых деревьев?
  -Это связано с тем, что люди XIX века стали больше обращать внимание и ценить такое качество, как индивидуальность. Стало считаться, что дуплистость и отмершие ветви скорее украшают дерево, чем портят его декоративные качества. За старыми ветвями был особый уход. Их, если было надо, подпирали столбами, бревнами, чтобы они не падали. Это выглядело красивым, наводящим на меланхолические размышления. Особенно ценен дуб. Дуб был самым любимым деревом, и это не случайно. Связано это с тем, что дуб традиционно воспринимался как индивидуальность, что особенно ценили как в людях, так и в природе. Дуб не поддавался стрижке, кроме того он - долгожитель, а, значит, свидетель прошлого...
  -Однако, что мы все про англичан, да об англичанах? Алексей Николаевич, просветили бы вы меня про дела азиатские, а?
  -Что это дворцового коменданта заинтересовали дела азиатские? - полюбопытствовал Хитрово.
  -Да я давеча штудировал труды британца Маккиндера...О главной задаче англосаксонской политики. Хорошо пишет о 'евразийском Хартленде'. Как там у него? 'Кто контролирует 'Хартленд', тот контролирует мир'. Мир... А что миру нужно в первую очередь? Мир! Миру нужен мир. Чтобы убедить весь остальной мир в чем - то, нужна позитивная повестка дня.
  -Войны никто не хочет, генерал. - ответил Хитрово.
  -Вы уж простите, за камешек в ваш огород...Но вы, дипломаты, по сути, всегда и все сводят к войне. Потому, что идет передел мира. Насколько Россия может претендовать сейчас на моральное лидерство? Насколько обоснованно именно то, что Россия должна вести за собой мир? Нам же в открытую говорят: вы не имеете права!
  -Просто на Западе сейчас владеют инициативой. А мы не всегда владеем.
  -Ну, так не приспело ли время изменить положение дел? - воскликнул Болтин. - Я не согласен с тем, что мы в принципе как - то хуже Запада. Мы исторически сделали много меньше гадостей, чем европейцы. У нас нация открыта к вопросу справедливости. Русский человек ищет справедливости все время.
  -На Западе привычно считается, что русский - это угрюмый, замкнутый, рефлексирующий...
  -Рефлексирующий - да. - согласился генерал. - Это точно про нас. Нам надо научиться управлять своим имэджем. А мы были всегда ведомыми в этом вопросе. Нас периферией Европы привыкли считать. Мы и сейчас для Запада остаемся людоедами какими - то. Варварами.
  -Кризис. - вздохнул Хитрово.
  -Кризис. - подтвердил Болтин. - И как долго, на ваш взгляд, продлится кризис в отношениях с Западом?
  -Долго. Должна произойти смена поколений. - ответил Хитрово. - То поколение, что сейчас у руля, во власти, оно же выросло в предыдущие годы. Они привыкли к конфронтации, к войне. Они на это ставят, они по - другому даже не умеют. Придет новое поколение, для которого конфронтация - это история. У них будет другая повестка дня, другое ощущение самих себя, другие идеалы. Для нас же главное сейчас - не ввязаться в очередную войну. Сохранить мир и обеспечить развитие. Если мы обеспечим развитие и рост, все остальные проблемы мы решим.
  -Сохранить мир... А как? Я допускаю, что не надо быть Маккиндером или, допустим, британским министром иностранных дел лордом Чэшэмом, чтобы сделать банальное заключение: возможная консолидация России и Японии привела бы именно к той геополитической конфигурации, которую Великобритания старается во что бы то ни стало предотвратить как минимум с начала ХХ века. А именно - к появлению в Евразии единого противостоящего Западной Европе силового центра, располагающего к тому же превосходящей ресурсной, демографической, а в перспективе - и экономической базой.
  -Ах, вот куда вы клоните, генерал? - Хитрово с интересом взглянул на Дворцового коменданта. - Что ж,...в Японии есть весьма влиятельные силы, которые видят в России не только врага и конкурента своим азиатским проэктам, но и потенциального партнера в экономическом освоении Дальнего Востока. И союзника в грядущем противостоянии экспансии европейских держав и Америки.
  -Алексей Николаевич, в этом случае следует четкий вывод: для обеспечения политической, военной и экономической безопасности японцам нужно сочетать укрепление позиций на материке, прежде всего экономических, в силу зависимости Японии от корейских и китайских ресурсов. Не так ли?
  -Вся японская континентальная политика, по моему глубокому убеждению, сводится в настоящее время к одной цели: эксплуатация природных богатств Кореи, Центрального и Южного Китая, создание там относительно мощной индустриальной базы. - ответил Хитрово. - Этому есть объяснение. В Японии отношение к государственному пространству подверглось в период революции Мэйдзи кардинальной ревизии. До того времени сёгунат Токугава проводил изоляционистскую политику и не стремился к расширению подвластной ему территории на том простом основании, что земля, на которой проживают японцы - наилучшая, а потому нет никакого смысла стремиться выходить за ее пределы.
  -Соглашусь с вами, Алексей Николаевич. - сказал Болтин. - Мыслители того времени полагали, что 'уважаемость' страны никак не коррелирует с обширной территорией. Эту мысль хорошо выразил японский географ и астролог Нисикава Дзёкэн.
  -И его труды штудировали?
  -Почитывал, знаете ли...Формулировка мне у него одна понравилась: 'Если страна большая, то это не значит, что она уважаема. Ее уважаемость определяется правильностью чередования четырех времен года, достоинствами и недостатками ее людей. Если же страна чересчур велика, то чувства людей и их обычаи весьма разнообразны и сделать их одинаковыми трудно. А потому Китай хоть и является страной священных мудрецов, но все равно династия приходит через какое-то время в беспорядок, и управление делается на долгое время трудным...Что до Японии, то ее размеры не малы и не велики, обычаи и чувства ее людей одинаковы, управлять ими легко'.
  -В период Мэйдзи восторжествовала совсем иная идея: чем больше территория страны, тем престижнее. - проговорил Хитрово. - Это находилось в полном соответствии с западной концепцией державного пространства, которая предполагает приобретение колониальных владений, являющихся признаком 'уважаемой' страны. Оказавшись пленницей этой концепции, Япония вынудила себя пересмотреть и вековую подозрительность по отношению к морским просторам, которые ранее расценивались как препятствие для нежелательных иноземных влияний.
  -И тогда в Токио стали мечтать о гигантской 'зоне азиатского сопроцветания' под эгидой Японии. - усмехнулся Болтин .- Флот, колонии, светоносность империи...Япония мыслит себя находящейся в центре мира на том основании, что является источником света...И свет сей предполагается транслировать в самые темные уголки мира...Избитая тема. И не вполне удачная. С точки зрения оценки действительности это все откровенно провальные проекты, но недостаток обоснованности и трезвости восполняется напыщенным поэтическим и метафорическим дискурсом, к которому не применимы критерии формальной логики.
  -Для успеха реализации 'зоны азиатского сопроцветания' требуется политическая и военная стабильность.
  -Да - да. Но поскольку Япония приняла западную концепцию расширяющегося государственного пространства, которой придерживается и Россия, две державы с неизбежностью вступили на этом поле в конкурентные отношения. Судьба российско - японских отношений стала заложницей прежде всего территориального фактора. - проговорил Болтин. - А это предполагает высочайшую степень вовлеченности военных в решение всех государственных вопросов. Мирное решение проблем теперь оказывается затруднительным.
  -Но возможным. - подхватил Хитрово. - Наша 'вина' и 'вина' Китая заключается только в географии.
  -Что?
  -Смысл в том, что Россия и Китай оказались соседями 'Страны Восходящего Солнца'. Но агрессивная политика Японии не имеет конкретно антикитайской или антироссийской направленности, она является следствием взятой на вооружение концепции развертывающегося государственного пространства.
  -Ежели в японской внешней политике нет конкретной антироссийской направленности, то вероятно, может возникнуть сотрудничество с Россией на основе раздела сфер влияния, чтобы предотвратить возможные конфликты в будущем? - спросил Брюханов. - Следовательно, гарантиями обеспечения политической стабильности на Дальнем Востоке может явиться наличие прочного партнерства России и Японии?
  -И Германии. - как эхо добавил Хитрово. - Я бы еще добавил и Китай...Хотя, применительно к нашим азиатским делам, генерал, сие маловероятно.
   Болтин с любопытством взглянул на дипломата:
  -Продолжайте.
   ...Алексей Николаевич Хитрово второй год занимал пост товарища министра иностранных дел России. Его дипломатическая карьера, начавшаяся в 1906 году, тесно связана с Азиатским Департаментом МИДа. Тогда, в 1906-м, он, двадцатидвухлетний юноша, был зачислен по Министерству Иностранных Дел и приступил к переписке бумаг в так называемом японском столе Азиатского департамента. Департамент разделялся на два отделения: Ближнего и Дальнего Востока. Состав Азиатского департамента был двойственный. Туда поступали такие, как Хитрово, молодые люди, стремившиеся получить дипломатические посты, и специализирующиеся по восточным языкам, окончившие соответствующие высшие учебные заведения и предназначенные для драгоманской и консульской службы на Востоке. Отбыв воинскую повинность, в 1907-м, в Лейб - гвардии гренадерском Измайловском полку, Хитрово вернулся обратно на службу в Азиатский департамент, где последовательно служил в политическом столе (так называемом архиве) и в японском столе, которым временно заведовал. Через год его неожиданно назначили вторым секретарем русской дипломатической миссии в Штутгарте, 'пообтесаться'. В 1911 году Хитрово в качестве второго секретаря миссии был направлен в Сеул, в 1912 году около шести месяцев исполнял там должность первого секретаря миссии, потом принял должность первого секретаря миссии в Пекине и, наконец, в начале 1915 года был назначен первым секретарем миссии в Токио. В 1922 году, отозванный в Москву, Хитрово возглавил в министерстве японский стол. Прожив в Японии около семи лет, вернувшись в Россию, он то и дело демонстрировал себя чистым японцем: улыбался, всплескивал руками, голову втягивал в плечи так, как это делают исключительно японцы. В министерстве, за глаза, его стали именовать 'самураем'. Речь Хитрово была, также как и повадки, не менее причудлива: сочетание старомодных русских слов, произносимых с японскими интонациями. Не сразу, через два года, Хитрово согласился принять назначение, больше похожее на синекуру - посланником в Копенгагене. Назначение на дипломатическую службу в Европу было связано с тем, что тогдашний министр иностранных дел, князь Долгоруков желал присмотреться к Хитрово перед назначением на более высокую и самостоятельную должность. В Копенгагене Хитрово прослужил в течение двух лет, с 1924 по 1926, затем, уже в ранге посла, вернулся в Японию. Отставка Долгорукова в 1929 году вновь вызвала перемены в дипломатической карьере Хитрово. Он возвратился в Москву в начале 1930 года, чтобы уже более не покидать ее на длительный срок - принял Азиатский департамент, позже переименованный в Азиатскую Часть Министерства Иностранных Дел, стал товарищем министра. Богатый опыт дипломатической службы на Дальнем Востоке помогал ему разбираться в хитросплетениях японской политики, хотя в Японии ему, пожалуй, было труднее, чем на всех прежних дипломатических постах...
  -...Вице - премьер Утида совсем недавно четко выразил свои, смею надеяться, заветные мысли, не маскируя евразийское кредо обычной дипломатической фразеологией. Он, как мне кажется, понимает необходимость русско - японских контактов на высшем уровне. С каждым днем это становится все более очевидным.
  -Алексей Николаевич, вы видите предпосылки для создания континентального союза России, Японии и Германии?
  -Предпосылки давно обозначились, генерал. Я на днях получил преинтереснейшее письмо от своего старинного приятеля, профессора - русиста Кабаяси.
  -В Японии есть русисты? - слегка удивился Болтин.
  -Да. Их немного, правда, но они есть. Кабаяси - один из них. Кстати, весьма близок к окружению принца Коноэ...
  -Коноэ? Но он, насколько мне известно, считается в Японии главным пропагандистом лозунга 'Азия для азиатов' и так называемого 'желтого расизма'?
  -Петр Иванович, каждый японец призван не щадя живота своего распространять дух японизма на земле.
  -Вот как? - Болтин улыбнулся и бросил первый пробный шар: Его Величество из всех политических деятелей Японии почему-то больше всего привлекает фигура принца Коноэ Фумимаро. В японских и европейских журналах ему встречалась фотография принца - ему можно было дать сорок с небольшим.
  -Хищный, не 'японский' нос, усики, узкие глаза под густыми, высоко взметенными бровями... - сказал Хитрово, кивая головой. - В этом лице угадывается недобрая энергия; густые черные волосы, словно бы взъерошенные, только усиливают это впечатление.
  -И что же в письме? - полюбопытствовал Болтин.
   Любопытствовал Дворцовый комендант, впрочем, не совсем искренне, лишь делал вид: содержание письма профессора Кабаяси, адресованное Хитрово, было ему известно, ибо он заблаговременно запросил 'черный кабинет' Департамента правительственной связи Министерства почт и телеграфа - тот работал отменно, подвергая перлюстрации и корреспонденцию министров, директоров департаментов, генерал - губернаторов, прочих высших администраторов державы. Да и как же иначе? Иногда содержание писем этих достойных мужей позволяло узнавать о вопиющих случаях злоупотреблений.
  -Письмо носит частный характер. Начинается, как и положено с комплиментов. Но весьма показательных. - Хитрово извлек из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист тонкой рисовой бумаги, осторожно развернул его и зачитал, - 'Русско - японская проблема, которой вы уделяете столь много ценного внимания, требует новых усилий со стороны всех, кто видит в дружбе двух наших народов залог мира, порядка и процветания на дальнем Востоке и на Тихом океане вообще'.
  -Интересно. Интересно весьма. А как быть с русофобскими настроениями среди германских и японских, особенно японских, политиков, военных, да и просто в общественном мнении? Они сильны. Очень сильны. Да и Япония...Обращает свои взоры к Германии и Польше, исходя из их враждебного отношения к России...Возможно, кое - кто в Токио рассчитывает на тройственный союз Японии, Германии и Польши?
  -В таком случае японцы совершают серьезную ошибку: они явно недооценивают непримиримый антагонизм Германии и Польши.
  -Это мы с вами знаем, а в Токио может и невдомек, по причине отдаленности Японии в географическом и геополитическом смысле от Европы. - сказал Болтин. - Впрочем, я готов признать, что союзником Токио может стать держава, находящаяся вдали от 'Страны Восходящего Солнца'. И не мешающая ей...
  -Петр Иванович, в Токио мы можем рассчитывать на сторонников союза с Россией, Германией и, вероятно, новым Китаем. Их позиции сейчас достаточно сильны. Могу назвать несколько имен: Накано Сэйго, бывший депутат парламента, а ныне глава информационного агентства Дзидзи Цусин. Он задает информационный тон, настраивает общественное мнение на союз с Россией, а не с Великобританией...Еще: генерал Танака, принц Кай...
  -А в Германии? - быстро спросил генерал, - Хотя, понимаю, европейское направление нашей дипломатии не вполне в вашей компетенции.
  -Хаусхофер - основатель Немецкого института геополитики, Брюннинг, бывший канцлер, генерал Маркс, длительное время занимавший пост военного агента в Токио, фон Хемниц, министериаль - директор германского внешнеполитического ведомства*, ряд крупных германских промышленников и финансистов, я имею в виду конечно тех, кто так или иначе связан с Азией и кто оказывает достаточно сильное влияние на курс германской внешней политики на Дальнем Востоке.
   -Алексей Николаевич, я в целом удовлетворен вашими пояснениями. Теперь вот что: вы азиатский вопрос знаете прекрасно, вам и карты в руки, как говорится. Полагаю, было бы неплохо, ежели ваше ведомство, я имею в виду руководимую вами Азиатскую Часть Министерства Иностранных Дел, изыскало возможности и составило справочку про возможности к сближению русско - японских позиций, так сказать, исподволь. Вот все, что вы мне сейчас изложили. Не афишируя имена тех, к кому, как вы полагаете, стоит обратиться, и с кем нам следует вести диалог. Частный, доверительный диалог. Я берусь представить ее государю для ознакомления. Может и сдвинем общими усилиями сей воз с места? Кстати, кто по - вашему, мог бы представлять японскую сторону на переговорах с нами в случае положительного зондажа?
  -Сато, принц Кай, вице - премьер Утида, курирующий внешнеполитическое направление в японском кабинете, наконец, принц Коноэ. Это из наиболее значимых, весомых фигур. - сказал Хитрово.
  -Хорошо. - кивнул Болтин. - В Европе нас, к сожалению, по - прежнему считают азиатами и наследниками византийской, коварной и изворотливой политики. Так и говорят: 'русские - азиаты в Европе и европейцы в Азии'. Давайте пока не будем Европу в этом разубеждать...
  -Петр Иванович, сразу хочется вспомнить слова известного китайского политика, Юань Шикая, который считал идеальным вариантом союз Нового Китая с Японией и Россией: 'Если Япония действительно хочет видеть Азию управляемой азиатами, она должна развивать свои отношения с Россией. Русские - азиаты. В их венах течет азиатская кровь. Япония должна объединиться с Россией для защиты от экспансии англо - саксов'.
  -Хорошо сказано. - сказал Дворцовый комендант.
  
  
  
  Прелюдия - V.
  26 октября 1932 года. Вторник.
  Москва. Всехсвятское.
  
  
   В Братской Роще, во Всехсвятском, носился холодный октябрьский ветер, швырявший пригоршни дождя в лица немногочисленных утренних прохожих. Было около половины девятого утра. Недалеко от трамвайного круга, в маленькой деревянной беседке, укрывшись от колючего дождя, сидели двое: Дворцовый комендант Свиты Его Величества генерал-майор Петр Иванович Болтин и глава Земской Комиссии по рассмотрению государственной росписи доходов и расходов* князь Виктор Николаевич Львов. Они неторопливо курили и также неторопливо беседовали.
  -Холодновато для первых дней октября, вы не находите, князь?
  -Да. Чуть больше семи градусов тепла. Пока все дни октября - пасмурные.
  -Прогулка на свежем воздухе сильно взбодрила бы.
  -Прогулка придает разговору чересчур интимный характер.
  -Что плохого в доверительном тоне?
  -А что плохого в этом простом невзрачном месте? - возразил князь Львов. - Обстановка действует успокоительно. Особенно, если на вас не смотрят как на чужого. И вообще...Мне нравится наблюдать за кислыми лицами прячущихся под зонтами прохожих, кидать солидарные взгляды на редких наслаждающихся и весело шлепать по лужам. Дождь с утра - это обновление, перезапуск дня. Ну, если он короткий. Еще мне нравится приходить сюда, на это место. В эту беседку. Посмотрите Петр Иванович, как поэтично и в тоже время весьма величаво выглядит открывающийся отсюда шпиль Адмиралтейской Канцелярии*! Только вдумайтесь, как красиво звучит - 'Адмиралтейство Песчаных улиц...'*
  -Да, очень поэтично, - втягивая голову в плечи и поправляя руками приподнятый воротник плаща, сказал генерал. - И величаво. Все это вполне в русском стиле.
  -Что именно? - спросил Львов.
  -Адмиралтейство Песчаных улиц...Иметь здание морского ведомства вдали от моря, на берегах заключенной в трубе речки Таракановки. Вполне по - русски.
  -Язвите?
  -Немного.
  -Язвите, язвите. - качнул головой князь Львов, - Между тем, ежели хотите, это вполне в духе противостояния между морскими, атлантистскими и сухопутными, континентальными цивилизациями. Вы язвите как типичный представитель атлантистской школы геополитики, генерал. И пространственной экономики. Вы словно стражник интересов океанических держав. Я - будто бы представитель евразийского направления российской экономической и геополитической мысли.
  -Хотите сказать, встреча наша здесь, сегодня, в этой беседке, носит некие символические элементы?
  -Может быть. - кивнул Львов.
  -Это потрясающе, князь. Это так по - восточному. По - евразийски, я бы сказал...
  -Ну и зря вы так сказали.
  -Почему?
  -Во всем вы желаете сыскать восточный символизм. Откуда в вас это, Петр Иванович? Как ни странно, но вы, критик евразийства, редко обращаете внимание на одно весьма примечательное обстоятельство: любовь евразийцев к тюркам. К монголам. К азиатам - заочна, так сказать, платонична. Возьмите меня - что я могу знать о монгольских аймаках? О киргизских аулах? Я, выросший в родовом поместье, я, чье детство прошло с французскими гувернантками и английскими дворецкими? Мое знакомство с евразийскими народами исчерпывается знакомством с дворником - татарином. И вообще...Мало кто обращает внимания на прекраснодушное невежество евразийцев, толком не знающих ни Азии, ни Евразии.
  -И на ваше невежество, я имею в виду ваше личное, тоже?
  -И мое тоже.
  -А Запад? Запад вы знаете?
  -О, Петр Иванович, я большой обличитель Запада. Смею думать, что знаю его. Но не приемлю. Латиницу называю нечестивой, английский язык для меня - 'тарабарский язык'.
  -Но английский знаете прилично.
  -Знаю хорошо.
  -Князь..., Виктор Николаевич, к теме евразийства мы еще с вами вернемся, обещаю вам. Сейчас же...Вы ведь в свое время были в аппарате премьер-министра?
  -Недолго.
  -Но, полагаю, что достаточно хорошо знаете премьера.
  -Знаю.
  -Скажите, князь, насколько соответствуют действительности информации, что внешне мягкому, послушному, податливому министру торговли и промышленности господину Никольскому, удалось подмять под себя премьера и стать вторым центром принятия решений в правительстве?
  -Намекаете на существование некой фронды?
  -А разве это не так? - искренне удивился Болтин. - Князь, я человек в Кремле новый, многое еще от меня сокрыто, но относительно фронды...Видно - то невооруженным взглядом.
  -Министр Никольский уже и не скрывает особо свою оппозицию премьеру. Вокруг фигуры министра торговли и промышленности сколачивается могущественная группа финансистов и промышленников, настроенных в достаточной степени прозападно, в пику нашим доморощенным купчишкам. Никольский - это внутренняя информация об индустрии. Это - связь с концернами и синдикатами. Это - финансы. При всем моем уважении к главе правительства, у меня, да и у многих наблюдателей, складывается объяснимое, основанное на многочисленных фактах ощущение того, что премьер теряет контроль над ситуацией. Я вам простой пример приведу, хотите?
  -Хочу.
  -Вчера в бюджетной комиссии обсуждалось предложение социально-политической комиссии о повышении пособия безработным. Тема важная. В газетах вовсю мусолится. Премьер предложение буквально выстрадал, со всеми обсудил, нашел приемлемые формулировки...Против предложения выступили министр торговли и промышленности Никольский, министр труда Греве, министр финансов Воронцов - Вельяминов. Никольский требовал, чтобы вопрос о пособиях безработным не решался до того, пока не будет обсуждена общая финансовая программа правительства...
  -Это разумно, вы не находите?
  -Как посмотреть. Никольскому вторил министр финансов. Он эту программу изложил, правительство требовало ее немедленного обсуждения, предложение в итоге было отклонено. Премьер был взбешен и очень энергично ругался.
  -Говорят, он демонстративно покинул заседание комиссии?
  -Да. А после его ухода представители центристов внесли предложение отсрочить не только обсуждение общей финансовой программы, но и всего вопроса о безработице.
  -Но ведь это уступка правительству, верно?
  -Как посмотреть. Уступка, принятая другим большинством. Премьер созвал совещание с правительственными партиями и членами кабинета. Сошлись на компромиссе. Предложения комиссии социальной политики приняты, но далеко не полностью. Премьер не протестовал.
  -Почему?
  -Я вам привел один пример. А таких примеров десятки. В настоящее время главу правительства беспокоит лишь то, как в утренних газетах будут выглядеть отчеты о его выступлении. Все внимание премьера сосредоточено на внутреннем положении державы.
  -Может это не так уж и плохо? - поинтересовался генерал Болтин.
  -Он не способен мыслить в глобальном масштабе.
  -Премьер обладает достаточно острым политическим чутьем, чтобы сделать правильный выбор...
  -Обладал. - усмехнулся князь Львов. - Обладал когда - то. Сейчас же возникает вопрос, кто тогда контролирует положение? Кто обладает полномочиями по принятию решений? Что за центр, пока еще не явленный открыто?
  -Это трудный вопрос?
  -Да, трудный. Где - то в правительстве формируется зародыш параллельной власти. Втихую, в очень камерной обстановке, обсуждаются разные вопросы и может быть, обсуждаются темы, в рамках, в коих обсуждать нельзя...
  -Понимаю.
  -Насколько хорошо понимаете? - князь Львов не выдержал, откровенно фыркнул. - Простите, генерал, вы сами сказали, что при дворе человек новый...
   Болтин посмотрел на него с некоторой долей участия:
  -Князь, разумеется, я понимаю, что политическая интрига существовала всегда. С того момента, как существует политика. Разумеется, я отдаю себе отчет в том, что у политической интриги много функций и определений. Что она коварна и непредсказуема. Что она вечная и вненациональная. Я понимаю, ибо понемногу учусь византийскому искусству политической интриги. Стараюсь выражать свои мысли и желания не столько словом, сколько взглядом, намеками и аллегориями. И ваши выразительные намеки я вижу. И понимаю.
  -А государь? - тихо спросил князь.
  -Что государь?
  -Государь видит, понимает?
  -Видит. И понимает.
  -Но государю не хватает... - Болтин почувствовал, что князь подыскивает слова, чтобы выразить мысль, - не хватает решительности...
  -И это понимаю. - вздохнул Болтин.
  -И мне кажется, что со временем решительности у него может не прибавиться.
  -Князь, а кто по - вашему мнению, в неприятелях нынче ходит?
  -Кто угодно, генерал. Правые. Левые. Собственные министры. Любая сила или силы, пожелавшие организовать хаос или направить развитие державы в нежелательном направлении. У государя достаточно противников.
  -Не спорю. Его Величество человек активный, деятельный, симпатизирует консерваторам, интересуется государственными делами. Иногда неосмотрителен...
  -Чем дает повод для компрометации. - энергично подхватил князь.
  -Очевидно, что тут вопрос не столько в сложностях личной жизни государя. - ответил Болтин. - Вопрос в том, что Его Величество решительно настроен в деле полного подчинения исполнительной власти.
  -Отсюда и эти постоянные трения с председателем правительства. Впрочем, наш премьер гораздо больше озабочен относительно того, что может лишиться расположения государя и популярности. В результате он, кажется, добился и того, и другого.
  -Виктор Николаевич, позвольте откровенный вопрос?
  -Пожалуйста, генерал.
  -На чьей стороне вы?
  -В отличие от многих я, вопреки пословице, сначала люблю ягодки, а цветочки потом.
  -Потом цветочки? - Болтин улыбнулся. - Любопытно.
  -Видите ли, генерал... - князь слегка замялся, словно решая, стоит ли ему откровенно отвечать на прямой вопрос. - Я хочу действовать.
  -Все хотят действовать. - генерал Болтин пожал плечами. - Разве не так?
  -Я хочу, чтобы передо мной была большая цель, смысл и устремления целой жизни.
  -То есть вам нужен размах?
  -Да. Размах. Я не желаю играть в политические и финансовые бирюльки. Мне нужно распороть этот мир до самых потрохов. Одним взмахом! Я хочу ощущать мир под лезвием моего ножа.
  -Немало...
  -Ради меньшего и действовать не стоит. Меньше, чем решать судьбу мира, не даст мне удовлетворения.
  -В бюджетной комиссии?
  -Откуда - то же начинать надо.
  -А если не сможете сделать то, что хотите?
  -Если не смогу - размозжу себе голову. Но я, кажется, смогу.
  -Есть чем вспороть этот мир? - равнодушно - ровным тоном поинтересовался Дворцовый комендант.
  -Возможно есть, Петр Иванович, возможно.
  -Нашли подходящий нож?
  -Возможно.
  -Большего не хотите открыть?
  -Не хочу. Пока.
  -Не верите в искреннюю дружбу или в возможность разговора равных?
  -Вас, генерал, я знаю недостаточно хорошо. - сказал Львов.
  -Удивлен, князь. Мне показалось, что мир политических интриг и подковерной борьбы для вас достаточно прозрачен.
  -Может быть, и вы один из тех, кто желает играть в политические игры?
  -По - вашему, политические игры - это несерьезные вещи?
   Генерал Болтин поднялся, давая понять, что разговор закончен, машинально отряхивая свой плащ сзади.
  -Благодарю за весьма содержательную беседу, князь. - сказал он. - Я преисполнен желания оказать вам поддержку, в той, разумеется, степени, что мне под силу. Надеюсь, вы не откажете встретиться со мной еще раз?
  -Буду рад.
   -Я чувствую, знаете, интуитивно чувствую. Что-то совпало в наших дорогах, князь...
  -Совпало? Что именно? - спросил Львов.
  -Не знаю. - помедлив, ответил генерал Болтин. - Пока не знаю.
   Он сделал шаг к выходу из беседки, и неожиданно резко, как выстрелил, спросил, не оборачиваясь к князю. - Возможно, желание решать судьбу мира?
  
  ====================================================
  
  министериаль - директор германского внешнеполитического ведомства* - глава Второго отдела Министерства иностранных дел Германии. Этот отдел занимался вопросами торговли, внешними сообщениями и связью, консульским делом, вопросами государственного и гражданского права, искусства и науки, личными делами немцев за границей, а также деятельностью органов юстиции, полиции и почты, эмиграцией, морскими делами, пограничными вопросами и т. д.
  глава Земской Комиссии по рассмотрению государственной росписи доходов и расходов* - постоянный действующий рабочий орган Земского Собора. Комиссия занималась предварительным рассмотрением проекта государственной росписи, проверкой ее исполнения и законности ассигнований, подготовкой бюджетных законопроектов и их подготовкой к рассмотрению Земским Собором.
  шпиль Адмиралтейской Канцелярии* - Адмиралтейская Канцелярия или Адмиралтейство - государственное учреждение, часть Морского Министерства, в компетенцию которой входили хозяйственные и финансовые вопросы. К решению задач боевого управления флотом Адмиралтейская Канцелярия не привлекалась.
  'Адмиралтейство Песчаных улиц...'* - строка из стихотворения Джулии Коронелли. Здание Адмиралтейской Канцелярии располагалось недалеко от Всехсвятского, на краю Ходынского поля, в районе Песчаных, 1-ой и 2-ой улиц.
  
  =========================================================
  
  
  Прелюдия - VI.
  27 октября 1932 года. Среда.
  Москва. Новоблагословенное кладбище. Владимирский тракт. Окрестности Дангауэровской слободы.
  
   Двое прогуливались по аллеям Новоблагословенного кладбища. За кладбищенской стеной, на Владимирском тракте, сновали в Электрогородок и к электрорынку*, и обратно трамваи, то и дело раздавались трамвайные трели и стук железных колес, хлопали, переключаясь, стрелки рельсов...А на кладбище было относительно тихо. Высокого роста, стройный, плотный, седовласый Петр Иванович Болтин неторопливо ступал по аллее Новоблагословенного кладбища. Шагал он легко, не сутулился, плечи были развернуты, голова поднята...Рядом с ним шел человек, помоложе лет на десять, одетый с безукоризненным иностранным шиком - глава Разведывательной Части Особого делопроизводства военно-статистического отдела Управления второго обер - квартирмейстера Главного Управления Генерального Штаба генерал-майор Павел Андреевич Ордын - Нащокин. Генерал был не в духе.
  -Почему люди, приближенные к высшим сферам, любят выбирать для встреч такие уединенные места как кладбища? - спросил Ордын - Нащокин.
  -Мне по сердцу версия с фэншуем. - сказал Болтин.
   Генерал Ордын - Нащокин мысленно рассмеялся - он решительно не мог представить себе Брюханова сентиментальным, способным на тонкие порывы души: грубоват, лишен манер, крестьянский сын...Вспомнилось вдруг, как однажды был приглашен к Брюханову на семейный обед и услышал, как генерал, оторвавшись от застольной беседы, напомнил своей жене: - Оленька, скажи, чтобы горошку не забыли в суп положить...
  -Фэншуй - слово не русское. Однако...Любопытно. - хмыкнул Ордын - Нащокин и скользнул по лицу Дворцового коменданта цепким профессиональным взглядом.
  -Фэншуй пространства использовался при строительстве церкви. Церковь строилась на более возвышенном месте, поближе к богу, где сама природа помогала обрести единение с богом. Кладбища располагались недалеко от церкви, среди деревьев, чтобы подарить покой усопшим и душевное успокоение для людей, приходящих почтить память. Впрочем, эти места выбирались, не только следуя названным условиям. Для выбора места постройки дома звали людей, которые обладали даром видеть и определять пригодность таких мест. Они же указывали место для рытья колодца. Назывались они по разному 'рудознатцы', 'лозоходцы'. Определялось три важных места - место для храма, кладбища и для жилых домов.
  -А мы с вами, Петр Иванович, стало быть, рудознатцы?
  -Стало быть. Во всяком случае есть что - то схожее.
  -Петр Иванович, извольте без предисловий. - нетерпеливым тоном сказал Ордын - Нащокин.
  -Хорошо, хорошо, ваше превосходительство. Без предисловий. Сколько мы еще протянем?
  -'Мы' - это мы с вами, или вы вкладываете иной смысл?
  -Мы - в смысле Россия. Родина.
  -Россия будет вечно.
  -Дай Бог...Однако, при всем моем уважении к нынешнему главе правительства, у меня, да и многих наблюдателей, складывается вполне объяснимое, основанное на ряде фактов, ощущение того, что он теряет контроль над ситуацией в державе нашей. Наш премьер находится в трудном положении. Он вынужден идти на уступки проевропейски настроенным членам кабинета и депутатам Земского Собора. В тоже время военный блок закулисно, а где и в открытую, пытается навязать ему свою стратегию. Добавьте к этому непрекращающиеся слухи о взятках, о лоббировании интересов отдельных, наиболее удачливых в 'подкатах' с 'черного хода' промышленников, финансистов, банкиров...Что в этих условиях остается делать? Надо понять, премьер контролирует положение дел или нет? И если выяснится, что нет, то кто тогда обладает полномочиями по принятию государственных решений?
  -И все же я вас не понимаю.
  -Павел Андреевич, вы прекрасно осведомлены о том, что реформирование политической системы в России может начаться только изнутри. Военный разгром ее невозможен. Это вам, как человеку военному, хорошо известно и без меня. Отдельные эпизоды недовольства, вызревающего в обществе, пока не могут вылиться в массовый политический протест в масштабах всей нашей огромной державы. Легальная оппозиция в России есть. Но имеющаяся в ее рядах так называемая реформистская группировка может усиливать свои позиции только при условии крайне осторожных действий. Поэтому мы вынуждены принимать во внимание то обстоятельство, что скрытое выдвижение реформистов в высшие эшелоны власти имеет ключевое значение для выбора варианта 'реформ', разумеется в кавычках, и для выбора момента их начала. Повторяю: скрытое выдвижение. Постепенное, защищенное, к сожалению, со стороны бюрократических структур нашей политической системы, имеющих совершенно иное представление о необходимых переменах.
  -Возле трона полно горлопанов. - сказал Ордын - Нащокин.
  -Согласен.- кивнул печально Дворцовый комендант. - Хватает. Отчасти и по нашей вине. Но что уж, идеи все более тесного сближения с Западом широко распространяются в среде интеллектуальной элиты страны. А интеллектуалов при дворе всегда было в избытке.
  -Горлопанов, а не интеллектуалов. - вставил Ордын - Нащокин. - Развели бардак! Они уже сейчас провозглашают: 'Надо вытаскивать общество из летаргии и равнодушия!', 'Надо подключать народ к процессу перемен!'. Эк, ловко стелить стали! Вот так и к топору позовут, когда момент настанет. И пойдет - поедет: круши, жги, режь!
  -Я рад, Павел Андреевич, что вы мыслете сообразно со мною. Задуманные 'реформы', в кавычках, могут приобрести такие угрожающие благополучию державы последствия, что мало не покажется никому. А истинные же 'реформаторы', из-за океана и со скалистых обрывов Английского канала* будут руки потирать, довольные.
  -Это уж точно.
  -Сейчас образовались две социально-политические коалиции. В первую входят так называемые 'консерваторы': к ним теперь причисляются вообще все сторонники старины и традиционных ценностей. Во вторую входят 'реформисты' - либералы и часть ведомственных пуритан. Вот эта самая, вторая группировка, пользуется, в большей степени, поддержкой торгово - промышленного капитала. Уже и команду свою проталкивают.
  -Команду?
  -Да. Команду, способную начать так называемые 'преобразования'. Дело за малым: оттеснить консерваторов от власти, отбить притязания и сменить их у руля власти...
  -Ого!
  -Ого - го. За всеми этими, так называемыми 'реформами' и 'реформистами' торчат иностранные уши. Полагаю, специальный меморандум английского правительства о международном положении вы читали? Красной строкой там прописано - ежели в России сохранится ныне существующая политическая тенденция, она превратится во влиятельную и непреодолимую силу в международной политике. Поэтому лондонский кабинет уже сейчас меняет свое отношение к России. Отнюдь не в пользу Кремля.
  -Это ясно.
  -Между тем, при дворе и в правительстве есть понимание необходимости истинных реформ, направленных на коренное изменение политической ситуации. мы получим возможность включиться в орбиту общегосударственного дела. Но для этого необходимо, помимо прочего, в том числе, владеть информацией.
  -Для выгоды знать больше других. - пробормотал Ордын - Нащокин.
  -Именно. Необходимо иметь более полное представление о некоторых событиях, которые происходят в мире. Чтобы избежать ошибок и упущений. Теперь вы меня понимаете?
  -Понимаю.
   Болтин остановился и внимательно посмотрел на Ордын - Нащокина:
  -У вас как со временем? Не продолжить ли нашу беседу и далее, на свежем воздухе?
  -Согласен. - сказал генерал. - Продолжим. Время терпит. Петр Иванович, с кем еще вы разговаривали на эту тему? Может статься, подобного рода разговоры вы вели и с моими коллегами из...других ведомств?
  -С вами первым говорю, Павел Андреевич. Но вероятно поговорю и еще с кем-нибудь. Очень может быть. Внесу таким образом некий дух соревновательности и скрытого соперничества.
  -Соревновательность - это хорошо.
  -У вас есть возможности составить для государя истинную картину происходящего. - сказал Брюханов. - Вот по линии заграничной агентуры Департамента Государственной Охраны мне регулярно сообщают весьма интересные сведения о германо-польско-японских отношениях. Из серьезного польского источника. Например, о том, что во второй половине ноября в Берлин приедет японская военная миссия для переговоров с немцами и поляками. От польской стороны должен прибыть начальник генштаба Гонсиоровский. Как видите, Павел Андреевич, есть тенденция. Тенденция сближения Германии, Польши и Японии налицо. Угроза заключения союза трех стран серьезна. Представьте, ежели Польша и Германия дадут Японии заверения в том, что они готовы выступить против нас в подходящий день и час, скажем, на следующий день после начала военных действий между Россией и Японией?
  -Япония недостаточно подготовлена, чтобы начать войну с нами немедленно. - сказал Ордын - Нащокин.
  -Я бы выразился иначе. Извечный спор между японской армией и японским флотом о первенстве внешнеполитического курса и направлении агрессии на Север или Юг еще не завершен. Мне тут еще предоставили справочного материала - американские дипломаты в Токио высказывают соображения по поводу того, что Япония может попытаться спровоцировать Россию на войну без того, чтобы затронуть САСШ. Сообщают в Государственный департамент, что японское общественное мнение считает русско - японскую войну неизбежной.
  -Я могу подтвердить это. С бумагами в руках. - Ордын-Нащокин. - Донесения на сей счет имеются. Если верить высказываниям генерала Тачибана, японского военного министра, Япония может начать военные действия против России уже весной следующего года...Вооруженные силы Японии считают себя достаточно сильными для столкновения с Россией. Но я также могу сказать, что споры в Токио относительно возможных сроков войны с Россией идут и единодушия пока нет. Есть и те, кто придерживается позиции генерала Араки. Араки считает, что Японии необходимо время для создания солидной военно-экономической базы, реорганизации армии, оснащения ее новейшей военной техникой. В ближайшие три - четыре года этот план Араки невыполним. И потому японцам нужно выиграть время. Араки считает, что Японии следует возобновить переговоры о заключении с Россией договора о ненападении.
  -Это довольно реалистичный подход к проблеме войны, вы не находите, Павел Андреевич? - заметил Болтин. - Нельзя ли попросить ваши источники более глубоко копнуть тему о возможности переговоров по заключению договора?
   Ордын - Нащокин неопределенно пожал плечами.
  -Собственно, это нужно в первую очередь вам, - уточнил Болтин. - чтобы было с чем идти к государю. Вооружите Его Величество такой информацией, которая позволит изменить политическую ситуацию...
   Они разговаривали еще минут сорок, прогуливаясь по аллеям кладбища. Болтин откланялся первым, генерал Ордын - Нащокин проследовал на стоянку следом за ним.
   ...Проводив машину Дворцового коменданта взглядом, генерал Ордын - Нащокин тяжело плюхнулся на заднее сидение 'Руссо-Балта' и мрачно выдохнул:
  -В Федоровский городок*...
  
  =====================================
  
  сновали в Электрогородок и к электрорынку* - В конце 1911 года к северу от Владимирского тракта, на краю Артиллерийской рощи, между Всехсвятским заштатным девичьим монастырем при Новоблагословенном кладбище и артиллерийской лабораторией, возник обширный комплекс сооружений Российского Электротехнического Общества(РЭО), спроектированный молодыми архитекторами братьями Владимиром и Георгием Мовчанами. В 1914 году в Дангауэровской слободе отстроили, для получения дефицитной в ту пору рафинированной меди, электролитический завод 'Акционерного общества Московских электролитических заводов И.К. Николаева' и кабельный завод 'Товарищества для эксплуатации электричества М. М. Подобедова и Ко'. От Рогожской заставы к Дангауэровке, вдоль монастырских стен и Владимирского тракта протянули трамвайную линию с кольцевым разворотом. Тотчас под Горбатым мостом, построенном через железнодорожные пути Московско - Курской и Нижегородской железной дороги, возникла стихийная 'толкучка', как грибы после дождя повыскакивали ларьки, в которых продавались радио- и электрические товары, материалы для конструирования электротехнических радиоприборов и всякая прочая сопутствующая дребедень. 'Толкучка' превратилась вскоре в известный рынок по продаже электротоваров - в 1924 году правительство ввело новые правила контроля за торговлей в стихийных ларьках и это вынудило продавцов переместиться в магазины, воздвигнутые возле железной дороги. В зданиях электрорынка, под Горбатым мостом, расположились небольшие торговые секции, отдаленно напоминающие о старых ларьках. Вокруг и около конечной трамвайной станции, у разворота, разместились типичные торговые заведения - большие магазины бытовых электроприборов, беспошлинные магазины и прочие секции розничной торговли.
   В середине 20-х, напротив комплекса РЭО выросли две поставленные в виде буквы 'Т' призмы здания Московского военного электротехнического училища. Неподалеку появились Высоковольтная лаборатория Розинга, административные корпуса РЭО и здания учебных электротехнических мастерских. Весь район от Проломной заставы до Дангауэровки, и к югу от Артиллерийской рощи, с легкой руки кого-то из московских бытописателей, был назван Электрогородком.
  Федоровский Городок* - Напротив Путевого Дворца на Тверском тракте, выстроенного в честь пятидесятилетия знаменательной победы в Северной войне в 1763 - 1769 г.г. в русском неоготическом стиле, на Ходынском поле, в тридцатые годы ХIХ века, начал отстраиваться комплекс зданий Военного министерства - Федоровский городок. В более широком значении Фёдоровским городком позднее назвали все постройки в русском стиле XVII века, возведенные на Военном поле. Считалось, что прообразом Фёдоровского городка послужил сооружённый в XVII веке Царский дворец в селе Коломенском. Комплекс был задуман как посад и подворье, по образцу старинных монастырских или боярских усадеб, как правило состоящих из нескольких палат и теремов и обнесённых оградой. Главные здания, выходящие фасадами к Тверскому тракту и Романовскому Путевому Дворцу, были спроектированы в русском стиле XVII столетия, а второстепенные и служебные постройки - в духе гражданских сооружений Новгорода и Костромы.
   В плане комплекс представлял собой неправильный многоугольник. Своим внешним видом Городок напоминал Ростовский Кремль: здания были обнесены каменной зубчатой оградой с 'кремлевскими' бойницами и шестью 'сторожевыми' башнями по углам. Иллюзию подлинности древнерусских белокаменных палат усиливали отдельные мотивы внешнего и внутреннего декоративного оформления зданий: орнаментальная резьба по камню, зеленая черепица и вырезанная по рисунку дранка (гонт) для кровли, росписи сводов парадных помещений и лестниц.
   В комплекс зданий Федоровского городка первоначально входили: находившийся несколько в стороне от основных построек Федоровский Государев собор - точная копия Московского Благовещенского собора Московского Кремля в его первоначальном виде - любимое место молитвы первых Царей из Дома Годуновых, Ратная палата (в которой расположилось Управление Дежурного генерала, ведавшее так называемой инспекторской частью - прохождением службы, наградами, пенсиями и т. п., а также всеми второстепенными задачами Генерального штаба), Белокаменная палата (Управление первого обер - квартирмейстера, ведавшее вопросами устройства и образования войск в мирное время и службой офицеров Генерального штаба), Трапезная палата (здание для собраний военного духовенства), Георгиевская башня ( в которой с 1910 года размещалась Главная радиостанция Военного министерства), казарма для нижних чинов лейб-гвардии саперного батальона, дом для 'нижних служащих', стены ограждения, шесть угловых башен, ворота, дом диаконов Федоровского Государева собора (Розовая палата), дом причетников Федоровского Государева собора (Желтая палата), здание офицерского собрания, прачечная (Белая палата).
   Комплекс представлял собой древнерусский город, обнесенный прямоугольной в плане, но сложной силуэтно крепостной стеной, включающей в себя палаты разной этажности и формы с внутренними дворами, башни, въездные ворота, главные из которых ориентированы на здание Путевого Дворца. Цоколи и внешние ступени всех зданий были выполнены из серого финляндского гранита. Главные и частично внутренние фасады были облицованы белым старицким камнем. Все здания были покрыты поливной зеленой черепицей кремлевского типа.
   Позднее, в середине XIX века, к Федоровскому городку, с восточной и южной части были пристроены новые здания, сформировавшие обширный и сложный комплекс построек разного назначения, но единых по архитектурным формам. Федоровский городок должен был сформировать в северной части Ходынского поля своеобразный национальный заповедник, воссоздававший облик древнерусской архитектуры, которой императорская семья отдавала предпочтение. В качестве образцов для стилизации были взяты Поганкины палаты в Пскове, Теремной дворец в Москве и дворец царевича Дмитрия в Угличе (с элементами декора, заимствованными из архитектуры Московского Кремля и старинных русских построек на севере. В плане здание напоминало развитое палатное строение XVII века 'глаголем'). Последний не только расширил географию исторических прототипов комплекса (гражданские сооружения Пскова и Новгорода брались за основу при проектировании восточной не парадной стены Федоровского городка), но и обогатил ее символически как место смерти последнего из Рюриковичей, приведшей к власти новую царскую династию - Годуновых. В восточной части комплекса, напротив Солдатенковской больницы, возник старый русский городок с соборной площадью и улицами посада, где свободно размещены дворы с разновеликими постройками. Традиционная колокольня на площади городка стояла несколько в стороне от собора и соборной площади. Казалось, будто площадь застраивалась постепенно и вся планировка была лишена регулярного характера, но перетекание пространств и их взаимозависимость ясно прочитывались. Восточная часть Федоровского комплекса была занята Управлением второго обер-квартирмейстера, Управлением Военных сообщений, Военно-Топографическим управлением, Военно-Ученым комитетом, Военно-судным управлением и Управлением военно - учебных заведений. В южной части комплекса были расположены Николаевские казармы, Казачьи казармы и здания Военного министерства (отданные под размещение главных управлений: артиллерийского, инженерного, интендантского, военно - медицинского и прочих). В обычном представлении казармы - рутинное по смыслу казенное сооружение предельно скучного вида. Здесь замысел ответственных за возведение построек архитекторов разительно отличался от такого понимания. Архитекторы продолжили оригинальное решение комплекса зданий в древних национальных формах, что соответствовало как их личному строю мыслей, так и пожеланиям свыше получить особо выдающееся архитектурное произведение: 'предположение о перестройке всех зданий в Федоровском Городке в древнерусском стиле основано на личном Их Величеств желании'.
   Весь участок Николаевских и Казачьих казарм имел большую протяженность, растянувшись вдоль дороги на несколько сот саженей. К ним пристроили парадный двор с двумя башнями, служебный двор с конюшнями и здание Офицерского собрания, а много позже, в середине 10-х годов XX века - Авиационный городок. Он состоял из ряда нарядных деревянных построек на северной окраине Ходынского авиационного поля - сдержанная по стилю, традиционная по форме, и вместе с тем отражающая бытовые потребности людей начала XX века русская национальная архитектура. Наконец, в начале 20-х годов была частично застроена западная часть Ходынского поля. Здесь возвели Дом Военного министра, Арсенал, здания Военного Архива, Азиатской Части Управления первого обер - квартирмейстера, военной типографии, Канцелярии военного министра, Александровского комитета о раненных и газеты 'Русский Инвалид'.
  
  
  
  Прелюдия - VII.
  27 октября 1932 года. Среда
  Москва. Район улицы Сретенка.
  
  
   У конца улицы Сретенка, при выезде на Троицкую дорогу, вместо старых деревянных Сретенской башни и ворот, бывших частью последней, четвертой московской крепости - так называемого Скородома или Деревянного Города, построены были каменные двухэтажные палаты со сквозным проездом под ними и трехярусной башней, напоминающей западно-европейскую ратушу. Башня, увенчанная шатром в центре, считалась одним из символов Москвы. В ней разместилась астрономическая обсерватория, которой стал заведовать шотландец Мор. В последующие годы Сретенская башня использовалась по - разному: там были склады, учебные мастерские, библиотека, административные конторы...В середине XIX века башню капитально отремонтировали и в ней стали располагаться военно - историческая часть морского ведомства и архив Адмиралтейской канцелярии. Там же, в башне, в нескольких западных залах помещался второй отдел иностранной части Морского Генерального Штаба - радиоразведка флота. Информации радиоразведки собирались и обрабатывались в части флагманского минного офицера (ответственного на флоте в том числе и за вопросы связи). Служба радиоразведки имела свои разведывательно - информационные структуры, которые обрабатывали данные воздушной, морской, радио - и дешифровальной разведки и докладывали их самостоятельно.
   В бывшей астрономической обсерватории теперь был устроен центральный пункт радиоразведки. И здесь же размещалась специальная исследовательская группа, занимавшаяся проблемами военно - морской разведки. С образованием при Морском корпусе Высшего офицерского класса военно - морская разведка входила в соответствующие разделы учебных программ. Большинство офицеров, служивших в исследовательской группе, обладали хорошими аналитическими способностями, широким кругозором и знанием нескольких иностранных языков. Сотрудники группы занимались определением содержания и составными элементами теории разведки ВМФ, современными формами и способами разведки в операциях флота, флотилии разнородных сил и в боевых действиях сил флота, разрабатывали методологию оценки сил противника в операции флота, вели кропотливую работу над составлением руководящих документов по военно - морской разведке.
   Руководителем специальной исследовательской группы был капитан 1 - го ранга Дмитрий Федосеевич Арсеньев. Род Арсеньевых не отличался на государевой службе, но почему - то многие из них состояли при царицах и царевнах. Так и пошло, повелось с тех пор - 'царевины тетки', никак иначе Арсеньевых более не называли. Они не обижались - в верности рода Годуновы никогда не сомневались и привечали. Близость к царям давала определенные привилегии, почетное положение оставалось неизменным. С годами, правда, Арсеньевы отступили несколько в тень, довольствовались незаметными местами, но неизменно при дворе.
   Дмитрий Федосеевич Арсеньев свою службу также начинал при царском дворе - одним из воспитателей подрастающего царевича Федора, нынешнего государя. Сложный характер Арсеньева, однако, не смог сделать из него для наследника престола 'молодого человека с надежным характером', который был бы другом и советчиком царевичу и развивал бы в нем своими занятиями и общением жажду к обучению. Но важен был почти ежедневный контакт с наследником, важна была близость к трону...Арсеньева не забыли, назначили в лейб - гвардейский Экипаж, что располагался в Карамышеве, недалеко от Запасного дворца, затем он состоял в Свите Его Величества, учился в Николаевской Морской Академии, после чего служил военно - морским агентом в ряде европейских стран, откуда и перешел в Морской Генеральный Штаб. В генморе* Арсеньев отвечал за руководство морскими агентами (атташе) за границей, возглавлял информационно - статистический орган, занимающийся ведением агентурной разведки. Наконец, принял специальную исследовательскую группу, передавал отныне свой богатый опыт молодым офицерам.
   Генерал Болтин, примеряя на себя роль застрельщика идеи заключения русско - японского континентального союза, решил переговорить с Арсеньевым, как с человеком, лучше и дольше него знающим государя. Предварительно созвонившись, Болтин заручился согласием Арсеньева и встреча была назначена недалеко от Сретенской башни, в Соболевом переулке.
   Переулок некогда имел репутацию злачного места, отнюдь не отличавшегося строгими нравами: сюда приезжали кутить, добропорядочные москвичи старались в этих местах не показываться. Здесь даже одно время размещался публичный дом, которым владел какой - то армянин. Со временем от злачной обители практически не осталось и следа - переулок облюбовал грузинский промышленник Лагидзе, из Кутаиса, занимавшийся как 'натуральными' минеральными водами, так и 'искусственными', то есть безалкогольными напитками. Владелец фирмы 'Воды Лагидзе' сначала пристроил неподалеку заводик по их производству, а затем и павильон, где продавали пиво, минеральные воды и безалкогольные напитки. В качестве атрибутов комфорта павильон освещался электрическими лампочками за счет личных электрических ресурсов Лагидзе, три раза в неделю выступал оркестрик, который являл собою связующую нить между технической модерностью и европейской культурой. Грузинское заведение Лагидзе заявило свои притязания на новую модерность ничуть не меньше, чем знаменитые московские литературные кафе. В нем не зародилось никаких литературных движений, оно не стало пристанищем представителей богемы, поэтому не могло похвастаться своей мифической историей, но оно представляло собой общую форму модернистской интеллигентской деятельности, чьей целью является прогрессивное преобразование повседневной жизни. В основе этой прогрессивной идеологии, образующей духовную основу 'новых интеллектуалов', лежали очень древние восточные представления о прогрессивной Европе и отсталой Азии, и именно этот разрыв между европейскими стремлениями и восточной реальностью возлагал, по мысли Лагидзе, на интеллигенцию ее историческую миссию - преобразование разнообразной национальной жизни на европейский манер.
   Кафе Лагидзе продавало только безалкогольные напитки ('искусственные минеральные воды'), пользовавшиеся популярностью как среди мужчин, так и среди женщин, однако у последних - больше. С легкой руки Лагидзе пить воды стало модным: неважно, хочешь ты или нет, ты все равно должен купить хотя бы бутылочку воды, даже если ты не выпьешь и одного стакана. Это бессмысленная трата денег, но с этим ничего нельзя было поделать. К тому же холодная вода освежала. У Лагидзе потребление безалкогольных напитков выражало абстрактное равенство общества, поскольку напиток употреблялся лишь с целью утоления жажды, а общение велось только с целью поговорить. Женщины и дети чувствовали себя у Лагидзе вполне комфортно. В этом смысле такие места, как кафе Лагидзе, разительно отличались от ресторанов и баров, пристанищ мужского братства.
   Впрочем, восточный духан сдаваться не пожелал и к замечательной воде с сиропом Лагидзе добавил горячие хачапури, которые пекли практически на глазах у посетителей. Стоило это удовольствие всего шестьдесят копеек. Можно было утолить жажду и перекусить с удовольствием: горячие хачапури с водой Лагидзе - это действительно нечто необычное.
   Болтин и Арсеньев расположились в уголке кафе, за мраморным столиком. В кафе было пусто - московский октябрь не сезон для грузинского заведения с сиропом и сырными фирменными лепешками.
  -Бывали здесь? - спросил Болтин, рассеянно оглядывая заведение.
  -...Я больше люблю пить по вечерам чай, обычно - черный, крепкий, но иногда - жулан, настоящий жулан*, вывезенный из Кяхты. Вы знаете, настаивается он до багряного цвета, а ароматом, не сильным, не пряным, как пахнут садовые цветы, но благоухающим, тонким, лесного цветка, не пьянящим, не дурманящим, бодрящим, освежающим и запоминающимся, попросту сражает наповал. - сказал Арсеньев. - Чай пью не спеша, как принято пить по - сибирски. Чай - напиток, за которым думается лучше. Посему, не понимаю. как чашку с сиропом неторопливо опорожняют тутошние завсегдатаи. А вообще, заварка чая - это искусство. Сугубо русское. Как и иконопись. Англичанам, к примеру, заварка чая не дается. Рационализм, знаете ли...А чтобы хорошо приготовить чай, нужно быть немного поэтом.
   Болтин заказал воды и лепешек, но когда официант отошел от стола, приняв заказ, шепотом сказал Арсеньеву:
  -Без куска черняшки, луковички и стаканчика водочки я себя нерусским чувствую. Вкусно ж до жути!
   Арсеньев усмехнулся, кивнул понимающе:
  -Я признаться, тоже грешен, могу стопарик опрокинуть, не дожидаясь 'адмиральского часа'*. Генерал, простите меня за любопытство, но почему вы решили обратиться ко мне за,...назовем это консультациями?
  -Вы представляете одну из разведывательных структур нашей державы.
  -И что же?
  -Ко мне по роду службы ежедневно стекаются всевозможные информации секретного содержания. Круг организаций, поставляющих мне сведения, достаточно широк, но определенен. Между тем...во всем мире проблема разведывательных организаций, причем независимо от политических систем, в основном одна и та же. Всегда есть риск создания такого единого круга службистов, что их кругозор становится ограниченным. Вот и я опасаюсь, не стал ли мой кругозор ограниченным? Не допускаю ли я ошибку, когда механически доверяю информациям?
  -А я тут причем?
  -Посоветоваться хочу.
   Дождавшись, когда принесут заказ, Болтин попробовал на вкус грузинские хачапури и только потом изложил суть дела.
  -...Я имею все основания полагать, что ваши слова, ваши идеи, ваши мысли о перспективах сближения России и Японии лягут на благодатную почву. - выслушав Болтина, сказал Арсеньев.
  -Громоздкая комбинация вырисовывается, вы не находите?
  -Что поделаешь. - вздохнул Арсеньев. - Это же политика, а она, в первую очередь, есть игра. Во всякой игре делаются ходы. В политике приняты ходы стратегические. Внешнеполитическая комбинация подобного масштаба планируется тщательно, выверяется долго. Она должна носить долгосрочный характер. Всякое политическое решение должно принести свои плоды, но не сразу, а позже, отчего и эффект полезности того или иного политического хода может быть сильнее во сто крат...Но как и во всякой игре, в политике принято страховаться. Предлагаемая комбинация, одним из непосредственных участников которой вы будете являться, должна обладать своего рода страховкой от возможных изменений политической конъюктуры: чем черт не шутит, захотят ли стороны, или одна из сторон, назад отыграть? Всегда пожалуйста, будьте любезны - частные разговоры, зондаж неофициальных лиц. И не более.
  -То есть, нужна некая ширма, которая, так сказать, 'задрапирует' комбинацию?
  -Именно...
  
  ===================
  
  генмор - в неофициальном обиходе название Морского Генерального Штаба.
  
  Жулан - зеленый листовой чай. Жулан продавали в бумажных пакетах или коробках. Этот чай прекрасно тонизировал и обладал неповторимым ароматом.
  
  не дожидаясь 'адмиральского часа'* - Адмиральский час: укоренившееся со времени царя Федора Борисовича шуточное выражение, обозначающее час, когда следует приступить к водке перед обедом.
  
  
  
  
  
  
  Прелюдия - VIII.
  28 октября 1932 года. Четверг.
  Москва. Дорогомиловский проспект.
  
  
   ...Рабочий офис Алексея Дмитриевича Покотилова располагался на втором этаже в здании, выстроенном напротив Брянского вокзала, в самом начале Дорогомиловского проспекта. Здание состояло из шести симметрично расположенных корпусов переменной этажности - от двух до восьми. В центре выходящего на проспект корпуса была установлена четырнадцатиэтажная башня, оснащенная девятью лифтами, в том числе двумя патерностерами-хитрыми машинами, лифтами непрерывного действия, составленные из нанизанных на замкнутую в кольцо цепь. С внутренней стороны, во дворе, был разбит небольшой сад, спускавшийся к Москве - реке (здание стояло на искусственном возвышении) маленькими террасами, окруженными палисадником.
   Небольшая комната напоминала американизированную гостиную: полукруглые диваны, обитые красноватой замшей; кабинет был обставлен скромно, с деловитой скупостью, но создавал атмосферу некоторой доверительности. Скопище телефонов на столике указывало, что это - служебный кабинет.
   ...Алексей Дмитриевич прикрыл веки. Работать совершенно не хотелось. Однако надо. Свой служебный день Алексей Дмитриевич Покотилов, человек, входивший в тридцатку богатейших русских промышленников и банкиров, олицетворявший собой качественно новый тип русского финансиста, который силой своего упорства и тяги к новаторству вывел деятельность своего концерна далеко за пределы провинциальных подворотен на путь широкого применения кредита и финансирования, начинал по обыкновению с просмотра газет. Ежедневных - московских и европейских, доставляемых раз в два дня. Просматривал бегло, иногда цепляясь глазами за передовицы, иногда - прочитывая колонку происшествий, финансовые и политические обзоры. И только потом приступал к прочтению накопившейся служебной корреспонденции и к рутинным делам.
   Покотилов неторопливо пересек кабинет, сел за стол, перебрал стопку газет, отодвинул ее и раскрыл зеленую папку. Папка содержала сведения о шевелениях на амстердамской бирже, о расширении польскими властями своей портовой зоны в Вольном Данциге, о деятельности японских фирм на манджурском хлебном рынке и заключение группы аналитиков о перспективах достижения экономических интересов японской метрополии в Северо-Восточном Китае.
   В кабинет неслышно вошла личный секретарь-референт Алексея Дмитриевича Покотилова, соучредителя Русской Северо-Западной финансово-промышленной группы*, Даурия Мартенс. Дарья Яковлевна Мартенс.
   У Покотилова было две официальные помощницы. В качестве референта и эксперта по юридическим вопросам Покотилову помогала Софья Петровна Борк - интеллигентного вида, плоскогрудая, ширококостная женщина неопределенного возраста. Она свободно говорила на трех языках. За телефонами сидела очаровательная Натали - Наталья Георгиевна Чебышева- темноволосая, сероглазая, с тонкой до умопомрачения талией, широкими бедрами и высокой грудью: точно с рекламного объявления 'Matin'. Глупа как пробка. 'За красоту и держу' - говорил Покотилов.
   Дарья Мартенс была помощницей неофициальной, хотя и числилась референтом в юридической службе концерна Покотилова. Внучка Федора Федоровича Мартенса, известнейшего российского юриста-международника, которого называли 'лорд-канцлером Европы', она окончила Московские Высшие Женские Курсы в Москве в 1930 году, до этого прослушала курс лекций при Лазаревском институте восточных языков, некоторое время служила по юридической части в Азиатском департаменте Министерства Иностранных Дел.
   ...Покотилов сурово окинул референта взглядом:
  -Даурия, думаю, вы не станете отрицать очевидное: любому финансисту, политику, или военачальнику, необходимо владение достоверной и полной информацией обо всем, что происходит: в государстве ли, за его пределами ли? Хорошо, когда сведения не запаздывают, ложатся отчетами и докладами на стол инстанции, имеющей право и возможности принимать важные решения, вовремя. Еще лучше, когда сведения доходят до инстанции в неискаженном виде. Тогда можно избежать втягивания в некоторые политические процессы, которые могут привести к нежелательным последствиям.
  -Разумееется. - ответила Даурия.
  -Никто из нас не может игнорировать интересы дела, - сказал Покотилов, - Но есть и более широкие стратегические задачи. Поэтому нам прежде всего надо знать. Знать и еще раз знать. Из первых рук, не из сфабрикованных газетных выдумок, следующих конъюктуре. Только правдивая информация - и никакой отсебятины. Только толковый и внятный анализ - и никакой 'воды'. Аналитический принцип дает отличные результаты, но приводит к перекосу в сознании. Говорят, что только волнистые попугайчики воспринимают человека по частям. Отдельно руки, отдельно голову. Однако, человек, в отличие от попугайчика, видит части целого вполне сознательно. Наш мир - это не нагромождение независимых друг от друга элементов. Элементы образуют связанные между собой и вложенные друг в друга системы. Когда мы стремимся понять сложную систему, мы делим ее на части и изучаем их по отдельности. Мы называем это 'анализом'.
  -В переводе с древнегреческого слово 'анализ' означает 'расщепление'. - вставила Мартенс.
  -Браво. Решили блеснуть перед шефом эрудированностью?
  -Разве это запрещено? И разве мои слова неверны?
  -Верны. Древние греки и были первыми аналитиками. И вот, кажется, что разбери любую проблему или систему по винтикам, и сразу поймешь, как она работает. Но поведение системы отличается от поведения ее частей. И это часто сбивает с толку, когда берешься за управление сложной системой. Иногда требуется предпринимать совершенно неочевидные действия - обратные тому, что подсказывает интуиция. Анализ - лишь первый шаг в изучении системы. Нужен еще и синтез, позволяющий понять, как взаимодействуют элементы системы.
  -Вопрос упирается в очевидное: где людей взять?
  -Да. Да, Дарья Яковлевна. Откуда взять людей? Толковых, понимающих? Складывается ведь парадоксальная ситуация: мне лично приходится контролировать всякую запятую, всякую закорючечку.
  -Вам иначе нельзя.
  -Вы правы. На меня завязаны сотни людей самого разного уровня, на меня замыкаются десятки контрактов и сделок. Достаточно расслабиться, потерять хотя бы частично контроль и - все это начнет рушиться, стремясь раздавить меня самого...
  -Многое зависит от системы. Любое коммерческое предприятие - это система. В каждой системе есть самое узкое место, слабое звено в цепи. Сколько бы вы ни укрепляли остальные звенья, цепь не сделается прочнее, если не усилить ее слабое звено.
  -И тут вы правы. Я позволю себе немного поразмышлять. Вслух. Только системное управление позволяет превращать слабые звенья в сильные и по-настоящему оптимизировать работу всего дела. Любая организация - это система. Каждая ее часть важна для получения результата. Не бывает так, что в компании все хорошо, вот только какой-то один отдел, или одна какая-то служба хромает. Если какой-то элемент не выполняет свою функцию, вся система работает не так, как надо. Я, вы, мы, все мы...Мы - организация. А всякая организация создается ради достижения определенных целей. Нечего скрывать, цель наша - доход. Постоянный. Растущий. Доход. Все остальное - завоевание определенной доли рынка, повышение капитализации, процветание, стабильность и прочее - лишь необходимые условия для достижения главной цели...
  -Ваши размышления носят предваряющий характер? - уточнила Даурия Мартенс.
  -И тут вы правы. Теперь к делу. В Европе давно не бывали?
  -Давно.
  -Поезжайте, проветритесь. Заодно выполните одно деловое поручение.
  -Где именно?
  -В Амстердаме. Не были там?
  -Нет.
  -Прекрасно, поглядите на город каналов и тюльпаны. Что там еще у них есть?
  -Биржа. Мельницы. Больше ничего стоящего.
  -Нет, нет, тут вы не правы, Даша. Есть и стоящее. Антверпенская коммерческая колониальная школа, к примеру. Ее выпускники составляют привилегированную касту правительственных чиновников, которых в Голландии называют 'коко'. Управленческая элита для голландских колониальных владений, которая, как оказалось, необходима и в самой 'стране тюльпанов', где правительства меняются с завидным постоянством, как времена года. Со временем школа 'коко' стала неким закрытым клубом, голландским Оксфордом, что ли...выходцы из буржуазных семей, отпрыски громких фамилий, со всей, заметьте - со всей Европы. Строгий отбор, рекомендации, конкурсные экзамены и прочее...выпускники 'коко' отправляются по всей Европе в ведущие учреждения своих государств: в государственные советы, в министерства, в концерны, в крупные фирмы, на ключевые посты в экономике, одним словом. Они поддерживают друг друга. Наподобие членов секты или масонской ложи.
  -У англичан тоже развито подобное. Тоже поддерживают друг друга. - заметила Даурия.
  -Не в такой степени как 'коко'. Антверпенские выпускники получают специализированную подготовку. В основе ее идея о превосходстве технократии. Идея о специалистах во всем, в том числе в управлении государствами. Будущий европейский объединенный промышленный клуб, технократический совет, который единственно способен решать судьбы Европы. Некоторые 'коко', особенно из числа выходцев из других стран, отсеивается в частный сектор, но сохраняет дух корпоративности и преданности школе. Так вот...В школе учится сын бывшего министра иностранных дел Польши, князь Сапега. Молод. Женат. Супруга - голландка с французскими корнями. Детей нет. Сторонник идей Объединенной Европы. Отец его ныне на покое, но все еще вхож в варшавские салоны и сохраняет политическое влияние в Бельведерском дворце.
  Вот с этого и надо было начинать. А про Объединенную Европу молодому князю в школе напели или отец тоже расстарался?
  -И то, и другое. В Варшаве, впрочем, идея Объединенной Европы, мягко говоря, витает в воздухе, но не очень популярна.
  -В чем будет состоять моя задача? - спросила Даурия.
  -Я дам вам парочку адресов в Амстердаме и в Антверпене. Ваша задача - немного взбаламутить воду в голландском болоте, используя польского князя и его отца. Детали мы с вами обсудим чуть позже.
  -Когда выезжать?
  -Как можно скорее...
  ==================
  соучредителя Русской Северо-Западной финансово-промышленной группы* - один из крупнейших концернов России. В состав группы входят: Общество Сибирских лесопилен братьев Сибиряковых, Торговые дома 'В.Ф. Плюснин и К®' и 'Михаил Пьянков с братьями', Общество 'Балтийские верфи' (Мюльграбенские верфи в Риге, рижская судоверфь Ланге), Русско-Балтийский Торгово - Промышленный банк, Общество Виндавско - Московской железной дороги, Общество Северо - Западных лесопильных заводов, Восточно - Сибирское горнозаводческое общество, Общество Восточно - Сибирской розничной торговли, Западно - Русское общество пароходства и ряд других предприятий.
  
  Начинается работа - I.
  1 ноября 1932 года. Понедельник.
  Амстердам.
  
  
  -...Я всю жизнь мечтала побывать в мастерской художника. Ведь это самая настоящая лаборатория волшебства!
  -Я не вполне художник. - сказал Нильс Болей, рассматривая с интересом прекрасную незнакомку, которую он впустил в свою мастерскую. - Я творю камины.
  -Да? Это тоже прекрасно. Одно дело - художник. Он берет кисти, холст и краски, работает несколько часов, а то и дней, и даже месяцев и лет, а потом, из под его руки выходит произведение искусства. Дай неумехе в руки краски, он только холст испортит и все. А художник с их помощью сотворит необыкновенную красоту. А вы..., вы творите то, что будет заметной деталью любой комнаты.
   Пепельные волосы незнакомки были аккуратно подстрижены и эта прическа шла к овальному лицу с несколько выдающимися скулами. Ее можно было бы назвать просто красавицей, если бы не глаза богини. Зеленые, с золотистыми искорками, они представляли собой первую линию обороны от всего мира, взгляд их, неизменно пристальный, настороженный, держал собеседников на расстоянии. Как и подобает богине, она смерила его столь уничтожающе-ледяным взглядом, что Болей невольно поежился.
  -Чем могу служить? Хотите заказать камин?
  -Нет. Я к вам совсем по другому делу. Мне вас рекомендовал герр Холманн...
   Нильс Болей внутренне напрягся - старый знакомец и однокашник по университету, Корнелиус Холманн, бывший сотрудник голландской секретной службы, ныне пребывающий в отставке, возглавлял небольшую фирму, оказывающую некоторые 'информационные услуги' коммерческим компаниям. Болей время от времени помогал приятелю: подобная работа щекотала нервы и ему это нравилось. Собственно, такие люди, как Болей, есть у каждой секретной службы. С одной стороны, они работают кем угодно, иногда даже умудряются делать успешную карьеру. Они могут быть писателями, репортерами, преподавателями, врачами, каминными мастерами. Но это всего лишь прикрытие, удобная ширма. Такие люди нужны для связи, для сбора информаций в других городах, или в других странах, куда они прибывают, не вызывая ненужных подозрений.
  -Я должен буду протелефонировать Холманну...
  -Конечно. Звоните. Можете прямо сейчас. Или сделаете это чуть позже?
  -Позже...
  -Хорошо. Но вернемся к делу, вы не против? Не сегодня - завтра один ваш знакомый, из антверпенской коммерческой колониальной школы, аристократ и князь...
  -Сапега?
  -Да. Именно. Так вот, он собрался на несколько дней в Польшу, в родные места. Навестить отца, повидать друзей детства. Вы не могли бы составить ему в этой поездке компанию?
  -Вы кто? - спросил Болей.
  -Это не важно. - ответила незнакомка. - Мне вас рекомендовали. Я обратилась к вам. И прошу вас выполнить маленькое поручение, которое имеет для меня определенное коммерческое значение. Вы переговорите с отцом своего знакомого, затронете несколько тем и вопросов и по возвращении составите для меня небольшой, но подробный отчет. Никакого криминала, никакого шпионажа, если вы этого опасаетесь. Только коммерческая информация. И чуть - чуть политической. Я работаю на статистическое бюро. И по совместительству, так сказать, на один голландский экономический еженедельник. Там они этим интересуются. Я хорошо вам заплачу.
  -Почему бы вам самой...
  -Это исключено, господин Болей. Могла бы сама, я тогда бы и не пришла к вам, в вашу мастерскую.
   Незнакомка достала из маленькой сумочки конверт плотной бумаги.
  -Здесь перечень вопросов, которые вам следует обговорить с господином Сапегой - старшим. Просмотрите вопросы. Детали разговора и сценарий беседы продумайте сами. Впрочем, по сценарию мы с вами пробежимся, но в остальном все в ваших руках. Полная свобода. Вы можете, я знаю. И там же задаток. Часть вашего гонорара.
   Болей взял из рук незнакомки конверт, вытащил несколько десятифунтовых банкнот.
  -Да вы что, спятили? Платите фунтами за какую-то чепуху! - ошарашенно воскликнул он.
  -Как только у вас язык поворачивается говорить такое? Я вовсе не спятила. Вы можете спокойно взять деньги. У меня они не последние.
  -Во мне растет смутное предчувствие. Я только не могу понять, откуда оно появилось.
  -Не надо беспокоиться. Придет время, и вы поймете. Это статистика. Это кругозор. Это мировая экономика. Везде так заведено.
  -Бумагу я должен буду сжечь?
  -Лучше съесть. Шутка.
  -Это попахивает импровизацией, состряпанной кое - как на коленке. Такое меня не устраивает. Я слишком рискую.
  -Ничем вы не рискуете.- поморщилась незнакомка. - Давайте пробежим сценарий. Место действия: Ружаны. Это Кресы Всхудни...
  -Что?
  -Восточные области Польши. Дальше: обстановка. Фамильный особняк князя, или его родовое гнездо. Роскошная зала, свечи, камин, - незнакомка улыбнулась, - Ужин, дружеский, но с элементами деловой беседы. Один из присутствующих - очень значительная в прошлом персона, но сохранившая влияние. Вы говорите о том. что европейская конъюктура меняется, что похоже, складываются благоприятные условия для выхода на русский рынок. Или - для развития экономического сотрудничества с Россией. Но есть помеха, говорите вы: в Варшаве не совсем понимают выгод сотрудничества и могут от этого сильно проиграть. Ваш собеседник соглашается...
  -Или не соглашается.
  -В любом случае он должен обсудить вопрос в Варшаве. Переговорить с какими - нибудь доверенными лицами, чтобы они услышали его и стали развивать идею дальше и выше. Пусть эти доверенные лица и не столь влиятельны, с не очень ясными функциями...Советники, заместители министров, газетчики, директора...
  -И к чему эта интрига? - спросил Болей.
  -Никакой интриги. Вы в дружеских беседах выясняете существующую конъюктуру, так сказать, веяния, пробрасываете идею и заручаетесь согласием обмениваться деловой, я подчеркиваю, - деловой, информацией коммерческого характера. Ну, немножко с политическим оттенком.
  -Смысл?
  -Господи! Вы же не только каминный художник, но и коммерсант. Все просто: пойдут круги по воде. Вы бросили камень, круги пошли. Возникнет интерес - к акциям, к ценным бумагам, к рынку. Начнется игра. А в этой увлекательной игре ставки растут, либо понижаются. Но те, кто играет, в любом случае остаются не внакладе.
  -Ну, допустим...
  -Бросьте камень, перекиньтесь несколькими умными фразами и все...
   Она достала из сумочки записную книжку, черкнула в ней что-то. Затем она вырвала страничку из своей записной книжки:
  -Вот адрес маленького кафе. Там играют в го или как там еще называется эта игра. Пусть это, однако, вас не смущает. Меня вы можете застать там каждый вечер. Вернетесь из поездки в Польшу, загляните. Я познакомлю вас с одним господином, моим коллегой. Он обожает камины ручной работы...
  
  
  
  Начинается работа - II.
  5 ноября 1932 года. Пятница.
  Польша. Пружанское воеводство. Пограничная станция Береза - Картузская - Ружаны.
  
   Несмотря на учебу в Голландии, никогда не прерывалась прочная нить, связывавшая молодого польского аристократа, князя Евстафия Северина Сапеги с родовым домом, и благодаря этому обстоятельству он мог проводить там регулярно каникулы, в особенности зимние. В середине октября Евстафий Северин решил отправиться в Ружаны - родовое имение князей Ружанско - Черейской ветви Сапег, чтобы традиционно проведать отца и поохотиться. Что бы было не скучно в дороге, князь пытался пригласить в Ружаны своих приятелей и однокашников по колониальной школе в Антверпене, но желающих не нашлось. И только в последний момент, дня за два до отъезда, с Сапегой вызвался поехать Нильс Болей, голландский дизайнер, владелец знаменитой компании Boley. Что называется, напросился. Болей, помимо того, что занимался штучным изготовлением каминов на заказ, увлекался историческими и этнографическими исследованиями, вел свою колонку в британской газете 'Daily Herald', пописывая статейки о моде, об архитектуре и, наконец, о самой жизни, собирая всевозможные байки и сплетни. Молодой князь счел, что поездка в белорусскую глубинку будет несомненно полезной для приятеля. Болей загорелся идеей посетить белорусскую глушь:
  -У меня появилась идея создать новый камин, новую обтекаемую форму, объединяющую в себе огонь, сталь и дерево. - заявил он Евстафию Северину. - Думаю, ты понимаешь, для меня эта поездка может стать исходной позицией. Я стремлюсь создать вещь иного характера и с другим смыслом. А вдруг у тебя в Ружанах я этот смысл отыщу? Может получиться что-то интересное!
   Платить за билет, Болей однако не стал - платил молодой князь Сапега. Польский аристократ сам предложил, Болей согласился.
   Князь и Нильс Болей прибыли на станцию Береза-Картузская варшавским курьерским поездом ранним утром. Местечко при одноименной железнодорожной станции, необычайно разбросанное вокруг станционных построек и подъездных путей, поражало своей однообразностью. Небольшие деревянные домики здесь тянулись длинными рядами, придавая всему местечку однородный, серый фон провинциального захолустья. Некоторую живость ландшафту местечка придавали живописный комплекс руин бывшего монастыря картузов, расположенный на расстоянии несколько сотен метров от Березы, да гостевой сапежинский дворец, когда-то предназначенный для приезда основателя, а ныне частично переделанный под гостиницу.
   В Березе-Картузской царила полусонная, тихая жизнь, несмотря на близость станции, с железнодорожными мастерскими, депо, с десятками паровозов и вагонами: товарными, международными пассажирскими, местными 'подкидышами', цистернами, с пассажирами и с отстроенной поляками пограничной заставой с таможней.
   Международные составы, наполненные дипломатами с семьями, торговцами и репортерами, направлявшимися в варварскую, коварную, непонятную, азиатскую Россию, или возвращавшимися обратно, в лощеные европейские столицы, делали на станции двухчасовую остановку: пока в мастерских меняли европейские колесные пары на русские, и обратно, с русской колеи переставляли вагоны на европейскую, пассажиры проходили рутинный таможенный досмотр и пограничный контроль. В городок они предпочитали не заходить - при вокзале имелся просто-таки шикарный ресторан, с великолепным оркестром и пальмами в кадках, с огромными, по-русски щедрыми бутербродами с красной и черной икрой и настоящей 'федоровской'* колбасой, с водкой, с армянским коньяком, с крымскими винами (европейские дипломатические дураки, а особенно европейские репортеры, ехавшие в Россию впервые, бешено скупали в ресторане всю снедь, полагая, что больше ничего подобного приграничному изобилию они не увидят. И сильно удивлялись: в Барановичах, в Минске, Смоленске тоже царила березовская вокзально - ресторанная сытость...).
   Варшавский курьерский остановился у станционного здания, напротив международного экспресса. Нильс Болей с любопытством рассматривал пассажиров из международного поезда, возвращавшимися туда, где, как им казалось, в президентских дворцах, министерских кабинетах, на официальных приемах и светских раутах, в тиши закрытых привилегированных клубов, в гостиных со свечами, за карточными столами, покрытыми зеленым сукном, решались вопросы европейской и мировой политики. Глупцы, глупцы, любой житель Березы - Картузской, даже самый неграмотный мастеровой из еврейской механической артели Губельмана и Сноровского, что на улице Костюшковской, при большом брестском шоссе, мог объяснить европейским дипломатическим дурням перипетии мирового политического закулисья, ибо прекрасно знал - вся европейская и частично - мировая политика, вершится ныне в небольшом, аскетически скромно обставленном кремлевском кабинете русского царя, по - домашнему спокойно попыхивающему папиросой не то сербской, не то болгарской марки).
   Пассажиры международного поезда с удивлением, испугом, изумлением, некоторые со злорадством, плохо скрываемом на безупречно выбритых (до пугающей своей мертвенностью синевы) смотрели на сонный городок и на Нильса. Он усмехнулся.
   На привокзальной площади Сапега разъяснил Нильсу Болею местные нюансы, что называется, 'на пальцах'. Еще он сказал, что в Березе - Картузской им подадут автомобиль, встречать их будет личный шофер старого князя, бывшего министра иностранных дел Польши, Анджей Ласковский. Молодой князь упросит Ласковского немного повозить по окрестностям - хотелось показать Нильсу польскую глубинку, чтобы тот мог составить представление о здешней жизни.
  -Прислушивайся внимательно к местным говорам. В Ружанах ты услышишь почти чистую белорусскую речь, изредка приправленную полонизмами. Это речь Понеманья, края, который раньше называли еще Черной Русью. В Пружанах, находящихся всего в полусотне километров от Ружан, речь совсем другая, более мягкая, с первого впечатления похожая на украинскую. И если ружанцы по говору без сомнений относят себя к белорусам, то коренные жители Пружан и окрестностей иногда сами затрудняются дать себе языковое определение.- с увлечением, с восторженностью в голосе и в интонациях, рассказывал Сапега своему приятелю - этнографу, - Диалектные различия существуют здесь, очевидно, с давних времен. Ты знаешь, Нильс, неожиданно простое объяснение этого явления дают сами местные жители. Между Ружанами и Пружанами проходит водораздел бассейнов Немана и Припяти. Граница водораздела была означена болотами и дремучим лесом. Лишь в конце прошлого века через эти глухие места была проложена 'царская дорога' - по ней русский царь до сих пор ездит на охоту в Беловежскую пущу. В глубокой древности эти места могли стать естественной преградой при расселении славянских племен. И если археологи по своим данным затрудняются точно определить границу между дреговичами и волынянами, то языковые и географические явления эту границу подсказывают. Здешние места оставались пограничными долгие времена.
  -Они и сейчас остаются таковыми. - заметил Нильс Болей.
  -Да. В X - XII веках это была западная окраина Киевской Руси, с XIII по XVIII век - та же окраина, только Великого княжества Литовского, затем - снова России, только уже царской.
  -Видимо, недаром в конце XVI века канцлер Великого княжества Литовского Лев Сапега, один из крупнейших и образованнейших магнатов, именно Ружаны выбрал местом своей резиденции?
  -Говорят, что на краю всегда и земли хуже, и опасность ближе, но что обычно здесь поселяются люди стойкие, крепкие. Очевидно, такими и были ружанцы, если смогли, несмотря на близость посторонних влияний, сохранить в чистоте родной язык. Льву Сапеге, как редактору свода законов на белорусском языке, так называемого Статута Литовского, должна была льстить приверженность местных жителей к родному языку в условиях, когда после Люблинской унии 1569 года особенно усилилось польское влияние на древне - белорусскую культуру.
  -Позволь возразить тебе, мой друг? - сказал Нильс Болей. - Я бы не стал идеализировать образ Льва Сапеги как рьяного защитника интересов белорусского народа. Скорее польского. Уже сам факт устройства им собственной резиденции в Ружанах свидетельствует о его стремлении быть поближе и к Польше, и к России. И о признании главенства Варшавы над Вильной. Кажется, в 1623 году, тот же Сапега, если не ошибаюсь, возглавил судебную расправу над жителями Витебска, восставшими против униатского засилия. А то, что Сапега был инициатором издания Статута на белорусском языке и еще до событий 1623 года предостерегал витебских униатских правителей от излишне усердной борьбы с православием, говорит лишь о дальновидности умного политика, который понимал, что такое для народа насильственная и внезапная утрата собственной культуры.
  -А я и спорить с тобою не буду. - ответил Сапега, - Может, ты и прав.
  -Скажи, Евстафий, почему твой отец живет на самой границе с Россией, а не поглубже, в Польше? -поинтересовался Нильс Болей.
  -Отчего же? Отец живет по-прежнему в Варшаве. В Ружаны он выезжает по традиции, в конце сентября, в октябре, в сезон охоты, и на Святого Сильвестра...На новый год то есть. Чтит родовую и частную собственность. Да и потом, что бы ему, бывшему министру иностранных дел Ржечи Посполитой, не приезжать в Ружаны, если к нему регулярно наведывается русский царь? Отец сделал немало для установления относительно добрососедских отношений с Россией. Он и Дмовского запросто привечает.
  -Президента Дмовского? - уточнил Болей.
  -Бывшего президента. Но по - прежнему остающегося Президентом. Может быть, в следующий раз выберемся с тобой на новогодние праздники, ты и его в Ружанах увидишь. Хотя..., вряд ли...
  -Твой отец и президент Дмовский - друзья? - недоверчивым тоном спросил Болей.
  -Что ты?! Политические оппоненты и оголтелые спорщики! Но Святого Сильвестра стараются всегда отмечать совместным пиршеством. По традиции.
   Перекусывать на вокзале, в ресторане, не стали, машина уже подошла. Нильс с сомнением посмотрел на сильно исцарапанный, но огромный 'Аустро-Даймлер', ничего не сказал. Отправились в путь сразу.
  -Анджей, покатай нас по местечку. - попросил Сапега.- Наш гость несомненно хочет полюбоваться здешними видами.
  -На рынок? - спросил Ласковский.
  -Давай на рынок. - согласился Сапега и, обернувшись к Нильсу Болею, пояснил, - Местный рынок имеет идеальную прямоугольную форму. В четырех его углах сходится восемь улиц, и некоторые прирыночные упоминаются в инвентаре местечка под 1767 годом. Рядом с рынком, на перекрестке Церковной и Пружаньской улиц возвышается еврейская синагога, которая, как сообщает традиция, существовала на этом месте с самых давних времен. Она, вероятно старше регулярной Березы.
  -Интересно.
  -Потом посмотрим свайные дома.
  -Свайные? Что это такое? - спросил Болей.
  -Дома на сваях. Они широко известны на Полесье, особенно в поселениях, систематически затапливаемых при паводках. Почти все здания на сваях, а это и жилые дома, и хозяйственные здания и административные постройки, почта, например, и сараи, находятся прежде всего в ниже расположенной части местечка. Сваи во влажных районах Березы - это необходимость при строительстве, продиктованная природными особенностями.
  -Много воды?
  -Да. Кругом болота. На южной окраине хватает больших непроточных углублений, заполненных водой. Они в результате высокого уровня грунтовых вод не высыхает даже во время летней жары, изменяя только границы своего охвата. Северную часть местечка прорезает река Кречет. Она берет свое начало в болотах, расположенных в окрестностях Блудня.
  -Мне вполне хватило болотистых пустошей Дартмура. - ответил Болей. - Я прожил в Англии почти год...
  -Э, да что у вас в Англии за болота? - насмешливо ответил Сапега. - Ерунда, а не болота. В Великобритании более пятидесяти процентов болот исчезло полностью. И сейчас они рады каждому восстановленному клочку. Вот у нас болота! Почти треть территории Синеокой составляют болота! Самые древние наши болота - полесские. Их возраст - около одиннадцати тысяч лет.
  -Сомнительный повод для национальной гордости. Ты не находишь? - съязвил Болей.- Кстати, чьей гордости тут больше: польской или белорусской?
  -Болота - легкие Земли. - уклонился от прямого ответа молодой Сапега. - Они поглощают углекислый газ и вырабатывают кислород, формируют климат и поддерживают биологическое равновесие.
  -Да, это важно. - согласился Болей. - А как быть с тем, что болота в местном фольклоре предстают недобрым чуждым местом, населённом чертями, водяными и прочей нечистью? Местный болотный хозяин Багник нравом опасней, чем его родной брат Лесовик. Здешний дракон - цмок, белорусы его называют Змеем Горынычем, - тоже по народным поверьям обитает на болоте.
  -Да. Сторожит 'скарбы'. - улыбнулся Сапега. - Ты неплохо знаком с фольклором.
  -Ничего удивительного. Я специально перед поездкой почитал литературу.
  -Болото всегда считалось мистическим местом, населенным нечистью. Даже современному человеку не по себе, когда в сумерках на болотах начинают плясать болотные огни, хотя объяснение этого явления известно практически каждому со школьной скамьи: болота испаряют метан, который соприкасается с кислородом, и происходят вспышки. Но именно на болоте зацветает цветок папоротника, по-белорусски называемый папараць - кветкой. По давней легенде папоротник приносит белорусу счастье.
  -'Полюби эту вечность болот...'. - процитировал Болей. - Так, кажется, у поэта? Русского?
  -Знаком с творчеством Блока?
   Болей кивнул:
  -Синеокая...
  -Звучит неплохо. - сказал Сапега.
  -Ты больше считаешь себя белорусом, чем поляком?
  -Видишь ли, Нильс...Белорусы, как правило, люди очень надежные. Эта национальная черта и она формировалась веками: на болотах человек, на которого нельзя положиться в трудной ситуации, просто не выжил бы. Болота учат терпению и спокойствию, хладнокровию и выносливости, сообразительности и целеустремленности. Национальная черта характера 'людей на болоте' - доброжелательность. Когда веками живешь в замкнутом, многочисленном обществе, изолированно, на песчаном островке, а вокруг непроходимая топь, то если ты нервный, раздражительный, не можешь контролировать эмоции - недалеко до беды. Чтобы выжить в таких условиях, надо уметь находить компромиссы с соседями, принимать живущих рядом такими, какие они есть, уметь прощать обиды.
  -И вы компромиссы находите? С русскими? Прощаете им обиды?
   Молодой князь Сапега ничего не сказал. Немного покрутившись по городку, шофер Ласковский вывел машину на побитое Пружанское шоссе и погнал, что было духу. За полчаса 'Аустро - Даймлер' проскочил через Скорцы и Пружаны. За Пружанами Ласковский повел машину не торопясь: Болею хотелось рассмотреть дорогу.
  -Местные дороги называются у нас гостинцами. - сказал Сапега.
  -Довольно узкие. - заметил Нильс Болей.
  -Ширина дорог колеблется в пределах семи - девяти локтей. Самый широкий так называемый русский тракт, за Слонимом. Он имел едва двенадцать локтей ширины.
  -Русский тракт? Русские строили дороги в этой части Польши? - удивился Болей.
  -Да.
  -Евстафий, когда мы подъезжали к станции, я видел из вагона чрезвычайно широкое шоссе. Что это за дорога? - поинтересовался Болей.
  -Брестское шоссе.
  -Его тоже русские строили?
  -Да.
  -Какова его ширина?
  -Ширина брестского тракта в пределах городка или местечка составляет чуть больше, двадцати семи ярдов, за местечком - около сорока четырех ярдов. Это если по английским меркам.
  -Такая ширина кажется довольно чрезмерной.
  -Факт, являющийся результатом непредусмотрительного российского транжирства, неизвестного польскому дорожному хозяйству. - с ухмылкой ответил Сапега...
   Наконец, 'Аустро-Даймлер' оказался перед Ружанами.
  -Знаешь, Нильс, - задумчиво сказал Сапега, - Проезжая через Ружаны, хочется непременно остановиться в нем хотя бы на пару часов. Он расположен на пересечении протяженных дорог, соединяющих Беловежскую пущу с Минском, Гродненщину с Полесьем, и от долгого пути хочется немного пройтись, размять онемевшие ноги. Здесь захватывает ощущение непонятной тишины с едва различимыми звуками какой-то далекой мелодии. Может, это оттого, что все пути к Ружанам ведут через глухие леса, простирающиеся до самой Беловежской пущи, и при въезде в городок еще держится в сознании сумрак лесной дороги? Или оттого, что расположены Ружаны вдали от больших городов и путника удивляет, что раньше он ничего не слыхал об этой местности с таким красивым названием? А может, все это исходит от самого городка, от его расположения в долине, окруженной холмами, от зелени садов, устилающих ее, от крыш маленьких домиков, мелькающих среди деревьев, от белизны массивных стен старинных построек, пробивающихся, как седина веков, среди свежей зелени улиц и скверов, или от той вон горы, что обращена к поселку своей темной стороной и видна со всех его уголков, от грандиозных руин какой-то древней постройки, широко раскинувшей свои надломленные крылья на вершине этой горы и упирающейся в небо обломками старых стен?
  -Однако не стоит гадать. - ответил Болей.- Я читал. Большой российский топонимический словарь относит происхождение названия 'Ружаны' к довольно прозаическому слову 'рог', то есть угол.
  -С таким определением, хотя и научным, вряд ли согласятся жители городка. - возразил молодой князь. - По их мнению, название 'Ружаны' прямо восходит к белорусскому слову 'ружа' - роза и как нельзя лучше соответствует облику городка. Первое, что бросается в глаза, это цветочное убранство главной улицы. Не изобилие, не пышность, а именно убранство. Вначале - центральный сквер на площади с аккуратными дорожками и цветниками, затем - улица, и опять цветники и целые композиции из цветов, камней и экзотических деревьев у административных зданий и городской гимназии. Многие старинные постройки Ружан уже покрылись растительностью и вроде тоже претендуют на незыблемость.
  -Роза на болотах? Звучит несколько странно. Или двусмысленно...
   На центральной площади Ружан возвышались два древних храма, между ними низкими белыми массивами разместились старые каменицы.
   ...Они немного покружили по ружанским околицам, о которых Болей так же хотел разузнать. Ружаны были известны на всю округу рестораном, принадлежавшем многие поколения некоей раввинской семье. Въезжая в Ружаны, князь Сапега предложил посетить этот гастрономический храм.
   У ресторана машина остановилась. Ласковский настороженно поглядывал по сторонам - улица была практически пустынна, если не считать двух здоровенных мужчин в явно городского покроя одежде, стоявших в несколько напряженных позах возле огромного черного 'Паккарда'. Руки они держали в карманах и на старую потрепанную машину посмотрели с отчетливо видимым на лицах удовольствием. Ласковский приветливо помахал им рукой, мужчины махнули в ответ
  -Похоже сам князь пожаловал нынче в гости в Ружаны. - пробурчал Ласковский, - Видать, Эльжбета и впрямь заболела.
  -Эльжбета - это бессменная повариха отца. - шепнул Сапега Нильсу, и обратился к Ласковскому, - Анджей, так это сам отец сидит в раввинском ресторане?
  -Эльжбета заболела. - серьезным тоном сказал шофер и добавил грубо, - И значит, жрать в доме нечего, а готовить некому.
  -Идем же скорее, Нильс! - весело воскликнул Сапега и подтолкнул Болея в бок, - Познакомлю тебя с отцом. Эх, жаль не на Святого Сильвестра мы приехали! Ты бы увидел, как паны пируют...Правда, пиры год от года становятся все скромнее - возраст у отца не тот, не до излишеств уже. Но Святого Сильвестра старается всегда отмечать преизрядным пиршеством. По традиции.
  -Традиция чревоугодия? - усмехнулся Нильс Болей.
  -Особые традиции связаны у нас, поляков, с праздничным столом. В Новый год, как и в Рождество, польские хозяйки готовят двенадцать разных блюд, выказывая почтение двенадцати апостолам и двенадцати месяцам в году. Если же затронуть тему семейного праздника, то главное блюдо на новогоднем столе - карп, приготовленный по особому рецепту. Хозяин дома, он же глава семьи, съедает голову рыбы, что считается особым уважением и почётом. Еще, как правило, подается бигос - первостепенное блюдо праздника.
  -Бигос? Что это такое? - спросил Болей.
  -Это тушеная капуста с мясом. Еще популярен борщ с пампушками, флячки - это фаршированные коровьи желудки, холодец, рыба, вареники с капустой, картофелем, шкварками...
  -Все, Евстан. - твердо сказал Болей, - Ты меня убедил. Я очень хочу есть.
   ...Дверь ресторана отворил и вышел уважаемый старый еврей и, узнав молодого князя заявил, что это не тот вход и указал дорогу к верному входу (первая улица налево, третий дом слева, там прошу громко постучать).
   -Это тоже традиция? - поинтересовался Болей у Сапеги на английском. - Почему ресторан находится за двором с утками, курами и индюками?
  -Я прошу господ пройтись по настоящему ресторану и увидеть клиентуру с которой мы живем. - неожиданно ответил старый еврей. Ответил на английском, в котором Нильс Болей с удивлением уловил оксфордские нотки. - Прежде всего это чиновники местной администрации, какие-то сапоги, я знаю, что господа назвали бы их сбродом. Напиваются и орут, проклиная нас, а о кухне знают столько же, сколько кони или ослы. Они не знают ничего ни о Мицкевиче, ни о Гражине, ни о настоящем литовском холоднике, который нужно молча быстро есть. Прошу господа, должен ли я объяснять этим людям из нижнего ресторана, что такое 'un fillet mignon' или 'sauce Bearnaise', о чем они ничего не знают и никогда не слышали. Они едят зразы с кашей, бульон с ушками, пироги с капустой или с мясом, и мы во всем этом специалисты, а значить мы даем им хорошую еду. Стекаются сюда со всей округи и я с того живу. Сюда, мимо уток, кур и по лестнице, они не пойдут, потому что это обижает их достоинство, и к тому же зачем? Во-первых, слишком дорого, а во-вторых, какие - то витиеватые и не известные кушанья. Я сейчас господ так накормлю, что как мне кажется, господам понравится.
  -Сколькими еще языками вы владеете, сидя в этой глуши? - внезапно, резким голосом, спросил Болей.
   Хозяин ресторана укоризненно посмотрел на Нильса Болея:
  -Я не жалуюсь. Свободно владею тремя европейскими языками. Не считая польского и русского.
  -Русский язык вы относите к европейским? - спросил Болей.
  -Как говорил один хороший русский поэт - 'Россия - это не страна, она бесспорная часть света'. - тяжело вздохнув, сказал хозяин ресторана и, не дожидаясь ответа, шагнул следом за молодым князем.
   Сапега уже неоднократно посещал сей ресторан именно таким способом, поэтому прошли оба гостя быстро. Князь постучал в большие деревянные ворота, которые открыла молодая девушка и впустив во двор, закрыла их за ними. Во дворе стоял еще один громадного роста мужчина в шляпе варшавского фасона. Он поглядел на Сапегу и Болея, но ничего не сказал. Вскоре после этого, старая, хорошо выглядевшая еврейка, вышла к прибывшим, попросила пройти через двор и подняться по ступенькам, больше напоминающим стремянку с поручнями, чем лестницу. Наверху, проходя через небольшую прихожую, Болей увидел чистенькую кухню, уставленную невероятным количеством неизвестных ему кухонных приборов. Хозяйка провела гостей в небольшой зал столовой, где было только несколько столиков. За одним из столиков сидел старый князь Сапега.
  -Отец! - воскликнул молодой Сапега, распахивая руки для приветственных объятий.
  -Здравствуй Евстафий, здравствуй. - ворчливо сказал старый князь, поднимаясь из - за стола навстречу сыну.
  -Позволь представить моего спутника - герр Нильс Болей, молодой повеса, каминных дел мастер, дизайнер, историк, этнограф и совсем немного репортер газеты 'Daily Herald'. Пишет о всяческих светских пустяках и сплетнях.
  -Здравствуйте, господин Болей. - сказал старый князь на хорошем английском.
  -Здравствуйте князь. - ответил Болей.
  -Что поделываешь в Ружанах? - спросил молодой Сапега.
  -Ездил в Свитязи.
  -Что везешь обратно? Русалку?
  -Соломенный сноп вместо елки. - усмехнулся бывший министр иностранных дел Ржечи Посполитой.
  -Хорошая фраза. Вы не будете возражать, если я когда-нибудь использую ее? - вежливо встрял в разговор отца и сына Болей.
  -Не буду.
  -Сноп - это тоже традиция? - поинтересовался Нильс Болей.
  -Да. - ответил Сапега.
  -Наверное еще русское наследие?
  -Мы своего Святого Сильвестра празднуем со средних веков, а русские стали отмечать новый год значительно позже. - сказал назидательным тоном старый князь Сапега. - Однако замечу вам, мой друг: русским надо в пояс поклониться. Все эти годы Москва и никто более, вытягивал Польшу, не отказывая в праве на собственное государство.
  -Странно.
  -Что странно?
  -Странно, как вы, при таких политических взглядах, привечаете бывшего президента Дмовского? Мне не совсем понятно, что еще, кроме совместного празднования нового года, может связывать Дмовского и вас, князь? Вы готовы поклониться в пояс России. Дмовский ратует за ополячивание национальных меньшинств, в том числе немцев, за полное выселение евреев из Польши. Это великодержавник в самом худшем смысле слова. Неуравновешенный темперамент и множество разных политических превращений сделали из него полувменяемого человека с огромной толпой почитателей, бешеной популярностью среди правых и собственной шовинистической партией.
  -Популярность Дмовского объяснима. - ответил Сапега - старший. - Польша все еще полна планов на создание сильного и могущественного государства в Восточной Европе.
  -Еще более странно. - усмехнулся Болей. - Странно, что в Польше многие все еще надеются на возрождение могущества. Рассчитываете на чью - то помощь и поддержку?
  -Не без этого. Ибо мы находимся в условиях, когда Россия продолжает распространять свое влияние и мы мало что можем против этого сделать.
  -Отношение к России...Это вопрос давнего соперничества? - спросил Болей.
  -Польша расположена по соседству с Россией и так было всегда. Соперничество. Однако ж, пора отобедать, господа. - сказал старый князь.
  -А что ты здесь обедать решился? Почему не дома? - спросил Евстафий Сапега.
  -Анджей разве не сказал? - удивился старый князь,- Эльжбета заболела вчера, пришлось ехать сюда. И завтракать и обедать. Заодно и тебя повстречать.
   Хозяин ресторана говорил безошибочно на правильном польском, почти без еврейского акцента. Спросил что бы гости хотели съесть, на что ему сказали, что полагаются на его выбор, но пришли сюда, не для того чтобы есть по-французски.
   Начали с водки, после чего по просьбе хозяина ресторана, молодой Сапега спустился с ним в погреб, где действительно было из чего выбирать. Старый князь Сапега и Нильс Болей остались за столом одни.
  -Может, мы продолжим нашу беседу после того как пообедаем? - спросил Болей.
   Он с лихостью гусара хватил стаканчик водки и, поперхнувшись, закашлялся. Старый князь Сапега с благодушным видом взглянул на Болея, аккуратно плеснул себе водки, половину стаканчика, неторопливо выцедил, крякнул от удовольствия.
  -Что за странные времена! - сказал он, - В глуши Западной Белоруссии, в польско - еврейской корчме с поваром, знающим французский язык столь свободно, что с легкостью признаешь в нем истинного парижанина, нам подают английскую водку...
   Сапега поднял стаканчик для водки и сделал вид, что рассеянно разглядывает его на свет:
  -Может быть, вы согласитесь также поехать в Свитязи русалок смотреть? Вы, кстати, слышали про Свитязи?
  -Нет.
  -Хм - м. И сегодня от местных жителей можно услышать, что вокруг озера устраивают танцы призрачные существа. Это русалки, выходящие из озерной глади, которых издавна называли свитязянками. Если возникнет желание, можем проехать в Свитязи, посмотреть русалок.
  -То есть вы хотите сказать, что русалки так вот запросто, купаются в холодном озере, в октябре, и их можно посмотреть, как смотрят посетители в зоопарке на экзотических животных?
  -Положим, что не запросто, но вдруг да повезет? - улыбнулся старый князь. - Будет, что вспомнить.
  -При условии, что мне поверят на слово.
  -Смело сошлитесь на меня. - сказал старый князь. - Про озеро Свитязь существует немало легенд. В одной из них говорится о том, что когда - то на его месте был замок. Его хозяин - князь, помогая соседу отбить нападение врага, оставил этот замок вместе с его жителями без защиты. Этим и воспользовался коварный враг, подойдя под самые стены крепости. И тогда красивая и гордая дочка правителя обратилась к Небу с молитвой, чтобы замок и жители не достались врагу. Не успела она промолвить последнее слово, как вокруг всё зашаталось и ушло под землю. На месте поселения возникло озеро с прибрежными цветами, которые удивительно сияли. Нападавшие чужестранцы рвали те цветы и сразу гибли...Впрочем, достопримечательностей в окрестностях озера хоть отбавляй: это церковь святой Варвары в деревне Раец, и источники 'мертвой' и 'живой' воды в деревне Косичи, есть также камень филаретов в деревне Корчево, который помнит собрания таких известных людей земли польской как Томаш Зан, Игнат Домейко и Адам Мицкевич. А если не поленитесь, то можно посетить и усадьбу Адама Мицкевича, расположенную в Заосье...
   После обильного обеда Болей предложил немного прогуляться по Ружанам и старый князь Сапега повел его по местечку.
  -Скажите, князь, вот вы живете почти у самой русской границы. Не боитесь?
  -Поляки хорошо относятся к русским. А русские хорошо относятся к полякам.
  -А проблемы?
  -Огромной проблемой остается политика, которую проводит русское государство.
  -Поляки за последние два столетия не проявили себя ни государственно - политически, ни культурно. Уж извините, князь, что я так резок и прямолинеен, но...Поляки были пассивным, инертным элементом, неспособным к политическому созиданию.
  -У нас тоже есть претензии к России. - рассеянно ответил старый князь.
  -Сколько?
  -Что сколько?
  -Претензий сколько?
  -Их две. Во - первых, Россия проводит агрессивную внешнюю политику, в первую очередь в Восточной Европе. Во - вторых, источником подавляющего большинства проблем выступает российская сторона, от нее зависят перспективы их урегулирования. Позволить преодолеть их могут исключительно шаги России. С инициативой налаживания партнерских отношений.
  -Я, с вашего позволения, хотел бы выделить несколько моментов в контексте того, что вы сказали.
  -Успеете еще. Колонки для светской хроники и статейки на околоэтнографические темы сами пишете или кто-то помогает?
   Болей сделал было непонимающее лицо.
  -Да не тушуйтесь так, мистер Болей. - засмеялся старый князь. - Вы еще не выехали из Антверпена вместе с моим сыном, молодым князем, а я уже знал о вас, о вашем неофициальном роде занятий.
  -Вероятно, вам, князь так же известно и о том, какого рода интересы я преследую в этой польской глуши?
  -В белорусской глуши. - поправил собеседника старый князь. - Как ни тяжело мне это говорить, но в белорусской глуши. Полагаю, что причина вашего появления здесь уж никак не интерес к 'Черному напитку' старого князя Евстафия Каетана Сапеги, в чудодейственности которого, признаться, я и сам изрядно сомневаюсь. И уж никак не светские анекдоты, и не этнографическо-исторические байки о польских панах, выживших из ума и занимающихся разведением русалок в Свитязи.
  -Я могу продолжить?
  -Тезисы изложить? Пожалуйста. - Сапега кивнул.
  -Первое: Польша - не единственная страна в Европе, у которой холодные отношения с Россией. Второе: Россия не проводит 'агрессивной внешней политики' в Восточной Европе. Было бы так - все восточноевропейские страны постоянно об этом говорили. А этого не происходит. Чехия, Венгрия, Литва, Дунайские княжества* самым активным образом сотрудничают с Россией. В Россию постоянно наведываются министры, совершаются ответные визиты в Будапешт, в Прагу, в трансильванскую Алба - Юлию, в Яссы, в Бухарест. Это факт. Третье: за последние два года Москва четырежды предлагала Польше тесные партнерские отношения, в первую очередь торгово - экономические. Официальная Варшава четырежды эти предложения отвергала. И четвертое: к сожалению, до сих пор из Варшавы в адрес Москвы идут заезженные нравоучения и упреки. Отсюда вывод - польская сторона разучилась творчески подходить к политике. Сплошные стереотипы. Жаль.
  -Неплохо, господин Болей. Однако не забудьте - Польша все еще полна планов на создание сильного и могущественного государства в Восточной Европе.
  -Вы ищите в России врага. - сказал Болей. - Надо искать не врагов. Их хватает. Надо искать друзей. Друзья - это самая главная ценность в жизни. И союзников надо искать. И находить их - искренних, настоящих.
  -Европа нам друг. И союзник. У русских наоборот.
  -Князь, вы меня простите, но...Уж какая может быть искренняя дружба с Европой, ежели вам, ощущавшим себя частью Европы, вам, входившим в систему европейских держав, то и дело давали понять и почувствовать, что вы только лишь третьестепенная Европа? Установка такая у европейцев была, понимаете? Эта установка максимально затрудняла творческий вклад Польского государства в мировую культуру. Нет, когда политические условия диктовали необходимость, когда к выгоде европейской надо было - мы...
  -Мы? Это кто - 'мы'? Вы себя к европейцам относите, Болей? - раздраженно сказал старый князь Сапега.
  -Да.
  -Непохоже что - то, если принимать во внимание все, что вы мне тут лопочите.
  -Если я не прав - возражайте. - спокойно ответил Болей. - Только аргументированно. Я продолжу. Мы признавали вас державой, имеющей политическую силу и волю. Но чуть только минует надобность - мы снова норовили отодвинуть нас на зады европейской цивилизации. А может быть истинное союзничество, может быть истинная дружба с Европой, чье пренебрежение являлось единственно возможным отношением к этим задворкам? Решительно не может быть! Ни союзничества, ни дружбы.
  -А что есть в таком случае?
  -Интересы.
  -Может быть, нас устраивают интересы.
  -Устраивают обычно взаимные интересы.
  -Вы голландец? - быстро спросил старый князь.
  -Голландец.
  -У голландцев и русских возможно и есть взаимные интересы.
  -Что мешает иметь такие же интересы вам?
  -Ну что же...Как я понимаю, вас уполномочили провести со мною эту беседу, в высшей степени интересную.
  -И не только беседу.
  -Вот как? - старый князь картинно развел руками. - Экий вы нетерпеливый: только приехали, и сейчас же норовите быка за рога взять! А почему бы вам сразу не обратиться с этим к кое-кому, в Варшаве? Напрямую, а? Там предостаточно желающих. Отбою не будет.
  -Это само собой разумеется. Обратимся при случае. Но с вашей помощью, это бы выглядело, скажем, более доверительно и...кулуарно... - вежливо кашлянув, сказал Болей. - Тем более, сейчас вы частное лицо.
  -Вы не профессионал. - покачал головой Сапега, - Я намеренно форсировал нашу беседу. Вы поддержали, не стали откладывать разговор до более удобного момента. Не очень скрываете свою заинтересованность. Что за 'фирму' вы представляете, каминных дел мастер?
  -После войны многие оставшиеся не у дел агенты создали несколько частных контор, продают информацию тому, кто лучше заплатит. Время от времени я сотрудничаю с такими 'фирмами'.
  -Например, как и сейчас? - полюбопытствовал старый князь.
  -Да.
  -А организация, значит, под крылом у секретной службы? Чьей? Голландской, русской?
  -Господь с вами! Мы коммерсанты, не более того. 'Фирма' работает независимо. Нечто вроде международного эксперта.
  -И никаких связей с коллегами из секретной службы? - Сапега по - стариковски прищурился.
  -Видите ли... Часть кадровых сотрудников секретной службы перешла на приватную деятельность. Они считают, и замечу, вполне справедливо считают, что ныне секретные службы не заслуживают высоких эпитетов и в еще большей степени, не заслуживает доверия...
  -Это обстоятельство, несомненно, оказало определенное влияние на вашу поездку в белорусскую глушь. - хмыкнул Сапега.
  -Да. К тому же моя поездка в Западную Белоруссию достаточно мотивирована.
  -'Фирму', которую вы представляете в настоящее время, более интересуют военные или политические сведения?
  -Главным образом ее интересуют экономические сведения. - усмехнулся Болей.
  -Я ведь не зря спросил об интересах представляемой вами частной конторы, мой друг. - сказал Сапега. - Вы, надеюсь, понимаете, что я не смогу быть полезен вам и вашей 'фирме', при условии моего согласия, разумеется, если ее будут интересовать некие политические и военные...э-э..., полезные сведения?
  -Давайте заключим с вами джентльменское соглашение о соблюдении взаимных интересов. Будем взаимно обмениваться важной информацией.
  -Как изволите трактовать ваши слова? Подход с вербовкой?
  -Надеюсь, вам, князь, известно, какие размеры приняла в наши дни гонка за получением ценной информации? Многие новости и конфиденциальные сведения попадают с заметным опозданием.
  -И все же я вас не понимаю.
  -Предлагаю соглашение. Договор. Вы способствуете тому, чтобы кое - какими новостями, поступившими к вам из первых рук, делились с нами, а мы, в свою очередь, будем знакомить вас со сведениями, имеющимися в нашем распоряжении. Таким образом, обе стороны будут иметь представление о некоторых событиях, которые происходят в мире. Или произойдут.
  -И какая же мне от этого польза, мой друг? - спросил старый князь Сапега.
  -А вы подумайте получше! Любому политику всегда выгодно знать больше других.
  -Не в меньшей степени заинтересован в этом и разведчик. А я все же бывший политик...
  -Все в мире меняется. Политика нынешнего министра иностранных дел Польши терпит фиаско. Правительство будет вынуждено пересмотреть свою внешнюю политику. Как знать, не предложат ли вам вновь возглавить внешнеполитическое ведомство?
  
  ========================
  
  настоящей 'федоровской'* колбасой - сорт русской деликатесной колбасы.
  
  Дунайские княжества* - Молдавия, Валахия и Трансильвания.
  
  
  
  Начинается работа - II (продолжение).
  5 ноября 1932 года. Пятница.
  Польша. Пружанское воеводство. Ружаны.
  
   ...Вечером, после ужина при свечах в родовом поместье князя Сапеги, старый князь предложил раскурить по сигаре и продолжить начатую днем беседу.
  -У вас вид человека, который чересчур торопится. - сказал бывший министр иностранных дел Польши. - Ну что ж, и я торопился в свое время.
  -В нашем мире нельзя не торопиться. Для людей медлительных в нем места нет. - парировал Болей.
  -Так о чем же мы с вами говорили? Допустим, мне предложат вновь принять внешнеполитическое ведомство...Допустим. Есть направления, которые могли бы заставить пересмотреть кое - какие внешнеполитические приоритеты?
  -Вероятно, есть.
  -И вы, ваша 'фирма' готовы подсказать, на что можно было бы обратить внимание в первую очередь? Вы уж простите меня за этот вопрос. Возраст, понимаете ли...
  -Вы в какой - либо мере следите за политикой?
  -Время от времени. Я на покое.
  -Немцы удивительным образом чуют вероятные изменения и перспективы. В частности изменения и перспективы именно в регионе Балтийского моря. - сказал Болей.
  -Ну что ж, дорогой мой каминный мастер, удивительного ничего не вижу в этом. - ответил старый князь. - Германские позиции на Балтике традиционно сильны. Тем более что исторический аналог такого сотрудничества - Ганзейский союз, по - видимому предоставляет немцам неоценимый практический опыт.
  -Я с превеликим удивлением узнал на днях, что Бремен, Гамбург и Любек вернули себе старые официальные названия. Вы не слышали?
   Болей глянул на Сапегу с лукавинкой и четко, по - немецки, произнес:
  -Hansestadt Bremen, Hansestadt Hamburg, Hansestadt Lubeck.
  -Слово 'Ганза' становится необычайно популярным. - спокойно ответил старый князь, попыхивая сигарой. - Я слышал, что в последнее время возникают всякие инициативные неправительственные организации.
  -Новый Ганзейский союз вырисовывается. - заметил Болей.
  -Вы думаете?
  -Особенно на уровне правительств заинтересованных стран. - ввернул Болей. - Знаете, у меня складывается впечатление, что Германия в последнее время всерьез рассматривает вопрос о Ганзе. О новой Ганзе, но со старыми задачами: монопольное посредничество. Только теперь не между производящими районами Северной, Западной, Восточной и отчасти Центральной Европы и даже Средиземноморья, а между Европой и Азией.
  -Из чего это следует? Из переименования городов?
  -Маккиндера изволили почитывать?
  -Читал кое - что.
  -У нас в Голландии он популярен. Особенно в последнее время. Германия рассматривает Новый Ганзейский союз как возможность сыграть роль моста между Европейским и Азиатско - Тихоокеанским экономическими пространствами. Классик западной геополитики Макиндер в статье 'Географическая ось истории', которая справедливо считается главным, исходным текстом теоретической геополитики, где обобщены все предыдущие достижения европейской политической географии, утверждает, что для любого государства самым выгодным географическим местоположением является 'срединное'. Россия как раз и обладает этой географической выгодой. Германия же хочет воспользоваться открывающимися перспективами и поучаствовать в реализации этой выгоды.
  -И Голландия?
  -И Голландия. - подтвердил Болей.
  -А Польша? - лениво поинтересовался Сапега.
  -Не знаю, насколько сильно желание официальной Варшавы серьезно оценить перспективы Новой Ганзы, но полагаю, что Польша может ими воспользоваться. Через Балтийское море российский транзит идет более тысячи лет, меняется только товар - сначала мед, воск, соль, сегодня станки, текстиль, нефтепродукты, древесина. Но неизменен такой неисчерпаемый ресурс этого региона, как его географическое положение. И чем больше этот ресурс эксплуатировать, тем богаче он становится. А следовательно - богаче становятся и те, кто этим ресурсом пользуется.
  -Полагаю, и другие заинтересованные страны испытывают желание принять участие в перспективном деле?
  -Разумеется. В русской лавке много товаров.
   После этой фразы Болея, что 'в русской лавке много товаров', старый Сапега слегка сдвинул брови, демонстрируя легкую степень удивления и тут же решил уточнить:
  -Господин Болей, как понимать вашу фразу о лавке, полной товаров?
  -Фразу можно понимать в том смысле, что Россия готова предложить заинтересованным странам на выбор все, что угодно - от политического и экономического сближения до открытой конфронтации, уважаемый князь.
   Бывший министр и дипломат, хищно улыбаясь, спросил, словно бы невзначай:
  -Господин Болей, развейте мои сомнения: прав ли я, полагая, что Россия желает нормальных отношений со всеми странами, не ущемляющих русских интересов, и относится ли это также и к Польше?
  -Князь, я не могу не скрыть своего восхищения. Вы демонстрируете образцовый пример умения опытного, пристрастного дипломата заполучить высказывания, нужные для будущего отчета, нацеленного на продолжение процесса сближения двух соседствующих держав. Разумеется, Россия искренне желает со всеми странами нормальных отношений и надеется на подобные отношения с Польшей, без ущемления интересов двух государств.
  -Благодарю вас, господин Болей, - Сапега слегка кивнул головой в знак удовлетворения ответом голландского гостя. - Я доволен в высшей степени академическим характером нашей дискуссии, хотя она сейчас вряд ли приведет нас к какому-то положительному результату. Я также рад, что наша беседа была столь дружественна и носила самый сердечный тон. Уверен, что обе стороны, я имею в виду себя и вас, вашу 'фирму', продолжат продвигаться дальше, осторожно и без всякого давления, в том числе и извне.
   Старый князь пыхнул сигарой:
  -Вы ведь погостите у нас несколько дней, господин Болей?
  -С большим удовольствием.
  -Дом в полном вашем распоряжении. Отдыхайте, веселитесь. Покатайтесь с Евстаном по окрестностям. Почревоугодничайте. Я завтра собираюсь отбыть в Варшаву, есть несколько неотложных дел. Да и с друзьями давно не виделся, а хочется по - стариковски поболтать, повспоминать старые времена.
  -Уверен, они проявят искреннюю заинтересованность при встрече. - с невинным взглядом добавил Болей. - И, кстати, князь, почему вы сторонитесь столицы?
  -В истории Ржечи Посполитой понятия столицы и провинции далеки от однозначности.
  -Почему? Столица - это бесспорно местопребывание властей государства, средоточие элементов управления страной.
  -Бесспорно? Ничего бесспорного в этом нет. Резиденция президента в Варшаве, но он по большей части пребывает в небольшом городке Всхове в Великой Польше. Министерские канцелярии находятся в Варшаве, но власть министров ограничена или попросту контролируется коронными магнатами и Сеймом, который располагается в Люблине. Высшие судебные органы заседают в Радоме, церковные римско - католические митрополии - в Гнезно, в Кракове и во Львове. Магнатские резиденции великих родов, как например Пулавы князей Чарторыйских, своей пышностью и притягательностью для людей искусства превосходят королевский дворец в Варшаве. Словом, понятие столицы Ржечи Посполитой носит чисто символический характер.
  -Подобная децентрализация государства выглядит забавно. Не удивлен, что претензии Польши на значимую политическую роль в Восточной Европе, при наличии нескольких провинциальных столиц, носят гипотетический характер. Согласитесь, провинция...
  -Что провинция?
  -Провинция-это территория, где время течет медленно, где чтят старинные благочестивые обычаи, где нет погони за новинками большого света....
  -Новинка большого света - это бабы в штанах, что ли?
  -Варшава в какой - то мере провинция. Город отторгнут от европейского духовного движения. В нем нет места для политических споров и дискуссий, если величины такого масштаба, как вы, князь, бежите столицы.
  -В Варшаве всего два посредственных театра. Есть от чего бежать. - ворчливо сказал старый князь Сапега.
  -Пожалуй. Краков - это и есть настоящая столица Польши. Исторический, политический, интеллектуальный центр. Город национальных реликвий, королевских гробниц, место паломничества для всех, кто хочет почувствовать себя поляками.
  -Да - да. В Кракове и в самом деле полно крестьян - мазуров. Они все дышат польским духом и норовят забраться на курган Костюшко, на нашу национальную реликвию.
  -Очень вы злы на Польшу?
  -Я зол на нынешний 'дух' Польши, в котором не осталось места для завещанных предками высоких этических норм.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"