Матросов Сергей Александрович : другие произведения.

Наследие Богов - 2. Часть 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Часть 3.
  Под знаком сокола
  Глава 18.
   Князь очнулся от того, что мягкая и тёплая ладонь легла на его лоб. Сна не было, а было забытьё, в которое он время от времени погружался. Тело горело огнём, а дышать с каждым разом становилось всё труднее, как будто кто-то перетягивал верёвками шею. Открыв глаза, он увидел сидящую рядом Ефанду. Она улыбалась, а с её глаз текли слёзы. Рурик улыбнулся ей в ответ и взял её за руку.
  - Почему ты плачешь? От твоих слёз мне становится ещё хуже. Не нужно родная, скоро всё наладится.
  Промокнув слёзы вышитым платком, Ефанда поднялась со скамьи и подошла к окну.
  - Конечно же, всё будет хорошо. Я в этом не сомневаюсь, а слёзы катятся из глаз от радости, что тебя вижу и разговариваю с тобой.
  За головой князя послышалось кряхтенье. Шаркающими шагами перед его глазами возник Антип с чашкой в руке.
  - Пора пить, князь. - Он протягивал Рурику эту чашку, из которой поднимался пар, разнося по всей комнате страшное зловоние. - Самое время.
  Рурик с обречённостью посмотрел в глаза старому ведуну.
  - Отравить меня хочешь? Сколько же мне ещё твои зелья пить? Сил уже нет.
  - Если бы не мои отвары, лежать бы тебе князь уже давно в сырой земле. - Антип аккуратно вливал содержимое чашки в рот князю. - Мне травить тебя незачем. Тебя князь вперёд меня уже отравили.
  Вытерев губы рукавом рубахи, Рурик сказал:
  - Знать бы кто, на кол бы посадил.
  - Тут и гадать нечего. - Ефанда повернулась к нему лицом. - Кто-то из твоих приближённых. Больше некому. Чужих, здесь не бывает.
  Князь вздохнул.
  - И то верно. Когда Сытник со Следаком вернутся, тогда и ясно будет кто враг, а кто друг.
  - Сколько времени прошло, а их всё нет. - Ефанда подошла к постели князя и села рядом. - Боюсь не дошли они до места, а ты всё душу терзаешь и ждёшь.
  - Не говори так! Они дойдут! Сытник всегда возвращался и сейчас вернётся! Чует моё сердце, что вернётся. Вот только когда? Мне их дождаться нужно! Нельзя умирать. Дождаться нужно.
  Последние слова он повторял, как заклинание уже в бреду. Ефанда посмотрела на стоящего рядом Антипа и расплакалась.
  - Скажи Антип, сколько ему ещё эти муки терпеть?
  - Он жив надеждой, княгиня. Пока ждёт, будет жить. Его вере и крепости духа, можно только позавидовать. Это его пока и держит.
  Ефанда поднялась и собралась уходить, когда князь открыл глаза и спокойным голосом сказал:
  - Одного боюсь, что не дождусь их, тогда всё будет плохо. Враги давно ждут моей смерти, что бы разорить Новгород и все земли русские. Княжич ещё слишком мал, что бы его признали правителем, а тебе Ефандушка не совладать с хитрыми боярами, да врагами бесчисленными. Слишком многие хотят поживиться за счёт руси. Здесь рука нужна твёрдая, крепкая.
  Он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент, разметав в стороны полы тяжёлых портьер, с криком и спиной вперёд влетел приказчик Власий. Следом за ним в комнату вошёл, потирающий ушибленный кулак Сытник.
  - Прости, князь, но этот смерд не пускал меня к тебе. Говорил, что болен ты.
  Рурик от неожиданности привстал с кровати и с удивлением смотрел на вошедшего купца, не в силах, что либо вымолвить. Ефанда от радости бросилась Сытнику на грудь и обняла его, как спасителя князя.
  - Неужели это ты? Живой! - Она отстранилась от неожиданного гостя и улыбнулась. - Мы с князем уже все глаза проглядели. А где же Следак?
  Сытник не успел ответить.
  - Ты дошёл до места? - Князь с тревогой смотрел на Сытника. - Говори, не молчи!
  Он тут же упал на подушки, и широко открыв рот, начал хватать им спасительный воздух. Сытник с горестью посмотрел на князя и перевёл взгляд на Ефанду.
  - Вот оно значит как. Нам ещё в Ладоге говорили, будто князя отравили и что при смерти он. Значит, не врали люди.
  - Плохо ему. Тебя всё выглядывал, тем и держался.
  - Ни чего. Всё теперь будет хорошо. - Восстановив дыхание, Рурик вытер рукавом выступивший на лбу пот и посмотрел на что-то говорившего Сытника. Тот продолжал:
  - Я не один пришёл.
  Только теперь князь с княгиней обратили внимание на высокого облачённого в богатые доспехи воина. Он тихо стоял позади Сытника у порога, потому его сразу ни кто не заметил. Медленно этот воин подошёл к постели князя и поклонился ему и княгине.
  - Здравствуй князь, и ты будь здрава княгиня. Не узнал меня?
  Олег снял с головы островерхий шлем. Удивление не сходило с лица Рурика.
  - Олег! Ты? Я уж не чаял тебя увидеть.
  Князь на мгновение осёкся и жестом показал, что бы внимательно слушаю-щий его Власий и дед Антип, покинули комнату. Те мгновенно выскочили из княжеских покоев. Рурик схватил за руку Олега.
  - Как вы там в Китеже? Как Род? Как Атеон?
  - Атеон велел кланяться, а Род сейчас далеко. В Китеже было всё спокойно, пока там не появился Сытник. Кстати, мы его давно ждали. Твой обоз, князь, который ты послал до этого, был захвачен. Людей убили, а все телеги свалили в теснине, подальше от глаз людских.
  Рурик стиснул зубы.
  - Кто же эта погань? Знал бы, давно удавил.
  Олег кинул взгляд на Сытника.
  - А ты чего молчишь? Аль нечего князю сказать?
  - Почему нечего? Вы мне рта не даёте открыть.
  - Говори, нашёл убийц? - Князь приподнялся на локте. - Кто? Кто подле меня воду мутит?
  - Пошли, князь дружинников за боярином твоим Калиной. Пусть он сам тебе всё расскажет.
  - Калина? Ты не ошибаешься?
  Сытник закачал головой.
  - Нет, князь. Его имя мне назвал перед смертью Фрост, который служил ему, и обоз тот уничтожил.
  - Вот, значит, как? Калина предатель. Власий!
  Тут же в комнате появился приказчик.
  - Иди и позови Крута. Пусть воевода, не медля, ко мне идёт.
  Власий поклонился и исчез.
  - Что решили вы там в Китеже? - Рурик опять обратился к Олегу. - Что де-лать нам? Как от врага отбиваться будем?
  Олег усмехнулся.
  - Есть чем отбиваться, князь. Атеон принял решение пока откупиться от норманн, что бы не мешали, а мы тем временем Киев возьмём. Разорим гнездо вражье и под руку твою поставим.
  Рурик кивнул головой.
  - Об этом я и думал, только не говорил этого до времени. Воевать с норманнами нам сейчас не с руки. Крепче они нас, а вот Киев взять - давно пора пришла. - Он пристально посмотрел в глаза Олега. - И делать это будешь ты.
  - Почему я? Вместе будем врага бить.
  Князь замотал головой.
  - Нет, Олег. Я уже не боец и не правитель то же. Силы мои на исходе. Чую как тает жизнь во мне. Не много мне осталось.
  Олег хотел возразить, но князь его остановил.
  - Игорь мал, что бы править. Ты на моё место встанешь. У Игоря приемни-ком будешь, пока не повзрослеет. Уму-разуму его научишь. Боле некому. Ни кому не верю, кроме тебя. Вместе начинали русь строить - тебе продолжать. Я стар уже и болен, а ты совсем не изменился с тех пор. Правду мне Род тогда говорил, что пещеры те не простые. В них время останавливается. Не верил я ему, как такое может быть? Теперь вижу, что прав был старик. Ты, наверное, уже во всех галереях побывал? Многое узнал и понял.
  Сытник с интересом слушал открытый разговор двух великих людей. Про пещеры он вообще слышал впервые. Значит, помимо несметных богатств, есть ещё и какие-то тайные пещеры. Олег кивнул князю в ответ.
  - Побывал, князь, но только в двух. К третьей Атеон меня пока не пускает. Говорит, что ещё не готов.
  - Они с Родом и мне это говорили, но ты уже был и во второй. Значит, ты знаешь будущее? Какое оно будущее, Олег?
  - Как нибудь, я тебе расскажу об этом, а сейчас нужно дело делать.
  - И то, верно. Я дал указание Синеусу подготовить ладью, что бы плыть к норманнам. В Изборске всё должно уже быть готово. Езжай сам и сам разговаривай с Эйриком. Думаю, что при виде золота, он остановит свой поход на наши земли. Это сейчас самое главное. Киевом потом займёшься.
  Его перебил, вошедший воевода Крут:
  - Звал, князь?
  - Звал. - Рурик откинулся на подушки. Было видно, что ему становится говорить всё труднее и труднее. - Проходи воевода и слушай меня внимательно. Сейчас возьмёшь с десяток дружинников и навестишь боярина Калину. - Князь замолк, потом отдышавшись, продолжил: - Там может быть его охрана. Если будут сопротивляться - перебейте всех. Калину свяжите и доставьте сюда. Сам буду с ним говорить.
  Крут удивлённо переводил взгляд с князя на Сытника, а с Сытника на Олега.
  - Чего стоишь воевода? - Олег твёрдым голосом привёл Крута в чувство. - Аль не слышал, что князь сказал?
  - Слышал, не глухой. Всё сделаю, князь, но не ошибаешься ли ты? Калина почитай твоя правая рука.
  Рурик усмехнулся в ответ.
  - Вот мы эту правую руку и отсечём, что бы другим неповадно было.
  Крут повернулся и в задумчивости направился к выходу. Неожиданно князь его остановил.
  - Погоди воевода. Главного тебе не сказал. Боюсь, не успею потом.
  Крут остановился и повернулся к князю.
  - Слушаю тебя.
  Видя, что начинается серьёзный разговор, до этого стоявшая у изголовья князя Ефанда, наклонилась и поцеловала мужа в щёку.
  - Пойду я князь. Игорь поди заждался.
  Рурик перехватил её руку и остановил.
  - Погоди, радость моя. Принеси Игоря сюда.
  - Сюда? Зачем?
  - Неси, я сказал. Пока силы есть, хочу свои дела земные закончить.
  - Что ты такое говоришь?
  Князь повысил, насколько смог, голос.
  - Неси, говорю, не медли! А ещё меч мой прихвати. Он в оружейной, в сун-дуке лежит.
  Растерянная Ефанда, оглядываясь на князя, пошла в свои покои за малышом. Рурик тем временем, отдышавшись, продолжил говорить, обращаясь ко всем присутствующим:
  - Чувствую, что не много мне осталось, а потому слушайте все мою послед-нюю волю.
  Голос князя стал тише и находящиеся в покоях князя мужчины подошли к нему ближе. Рурик переведя дыхание, продолжил:
  - Повелеваю тебе Олег, после моей кончины занять место приемника княжеского, пока княжич молодой самостоятельно не научится государством нашим править. - Он обвёл взглядом всех перед ним стоящих. - Вы все клянитесь в верности Олегу. Клянитесь, что будете до конца преданы ему и делу нашему. Ты, Сытник подле Олега всегда будь, а ты, Крут теперь его волю исполнять будешь, как мою. Клянитесь, что исполните всё, что я сейчас сказал. А ты Олег, клянись, что воспитаешь моего сына, как своего собственного и в дальнейшем преданным ему будешь, как мне, так и всем людям русским и землю нашу защищать будешь не жалея живота своего.
  Все поклонились князю и ответили:
  - Клянёмся Великий князь.
  Олег добавил от себя:
  - За сына своего не беспокойся. Уберегу и воспитаю, как своего. За землю нашу, если понадобится, голову сложу. Клянусь, что земли русские преум-ножу, и людей зазря обижать не стану. Только рано ты князь разговоры за это завёл.
  В покои вошла Ефанда, неся на руках завёрнутого в пелёнки маленького княжича. Следом за ней шёл Власий, держа на вытянутых руках боевой княжеский меч в дорогих, усыпанных самоцветами ножнах. Увидав малыша, Рурик улыбнулся.
  - Вот наследие моё. Берегите его, как жизнь свою. Верю, что от него расцвет всего государства нашего пойдёт.
  Он принял от княгини младенца, слегка прижал его к себе и поцеловал в маленький лобик.
  - Прости сын, что не дано мне радоваться, как растёшь ты и сил набираешься, но эти люди, - князь обвёл взглядом всех стоящих у его постели, - позаботятся о тебе, а когда вырастешь настоящим правителем станешь, не чета своему отцу.
  Все поклонились маленькому княжичу, но неотрывно наблюдали за Руриком. Его силы таяли на глазах. Громкий голос перешёл в шёпот. В покоях стояла тишина. Ни кто не осмеливался перебивать князя. Его внимательно слушали.
  - Вот Олег, - князь передал младенца княгине и взял в руки меч - мой меч. Если ты помнишь, этот меч когда-то принадлежал тебе. После победы над Карачуром, ты передал его мне и сказал, что больше к нему не притронешься. Не сбылись твои желания. Этому мечу равных нет по крепости. Настоящий умелец его готовил. Вспомни, как ты разрубил им напополам самого Талгая. Это был знак всем, что мы одержим победу там, при Руссе. Я только облёк его в дорогие ножны. Пусть он тебе теперь служит верой и правдой.
  Князь протянул меч Олегу.
  - Возьми этот меч - кладенец, как символ будущих наших побед и память о первом русском князе.
  Олег встал на одно колено и протянул руки к княжескому подарку, однако меч, выскользнув из рук Рурика, и сам упал в руки Олега. Рурик откинулся на подушки, и всё его тело пронзила страшная боль, от чего грудь князя выгнуло дугой. Через мгновение боль отступила, и князь, сделав последний вздох, затих, недвижим. Ефанда, прижав к себе младенца, вскрикнула. Ещё ни чего не понимая, все смотрели на резко побледневшее лицо Рурика. Князь был мёртв. В нависшей тишине все поклонились телу князя.
  - Упокойся с миром князь. - Олег поднялся с колена, держа в руках княже-ский меч. - Всё, что ты нам передал, будет исполнено.
  Он оглядел всех присутствующих и остановил взгляд на Круте.
  - Завтра князя оплакивать будем, а сейчас нужно дела неотлагательные сделать. Поспеши воевода. Предателя к княжеским конюшням приведёшь. Нечего детинец его присутствием поганить.
  Крут развернулся и быстро вышел из покоев.
  - Вот такие дела.
  Олег толкнул в плечо оторопевшего от всего случившегося Сытника.
  - Пойдём, не будем мешать, княгине с князем прощаться.
  Они низко поклонились, плачущей Ефанде, и медленно покинули княжеские покои. На крыльце детинца Сытник остановил Олега.
  - Погоди... - Он запнулся, не зная, как продолжить. - Даже не знаю, как к тебе теперь обращаться.
  Олег усмехнулся.
  - Положено теперь меня князем величать, но ты зови меня по имени, как и звал.
  - Как скажешь. Разговор к тебе есть Олег.
  - Раз есть, то говори, не томи. Я давно вижу, что с тобой что-то не то происходит. О чём думаешь? Кому мысли свои направляешь?
  - Где-то подле Новгорода дочь мою прячут. Сколько уж лет её искал. Товарищ мой помог. Я говорил тебе о нём. Пропал он, когда в Китеж шли. Узнал он что-то, и помочь в поисках обещал, но видимо не судьба. Не могу я плыть с тобой к норманнам, пока дочь свою не найду. Вот, что сказать хотел. Не гневись князь, у меня сейчас душа не на месте. Не помощник я тебе.
  Олег нахмурился.
  - Вот значит как? Дело князя для тебя пустое. Тебе срочно дочь понадоби-лось искать. Сколько говоришь с тех пор лет прошло? Может, её в живых давно нет?
  Сытник так взглянул на Олега, что тот поторопился исправить свою ошибку. Сам понял, что только благодаря случайности сам нашёл единокровного брата.
  - Не кипятись. Не то сказал.
  - Пойми, Олег, что поклялся я сам себе, что как только вернусь, найду мою девочку. Один я на всём белом свете. Не уж-то так и помру, как тварь дикая один - одинёшенек?
  Олег положил свою руку ему на плечо, успокаивая.
  - Почему один? Ты уже не один. - Сказал и осёкся. Тут же добавил: - Раз веришь, что найдёшь дочь, значит ты уже не один. Надежда с тобой и удача. Главное верить, что всё будет хорошо.
  - Спасибо тебе на добром слове.
  - Хорошо. Оставайся. Справлюсь без тебя.
  Сытник улыбнулся. К нему возвращалось хорошее настроение, хотя и особых поводов к этому не было.
  - Спасибо Олег - другого, я от тебя и не ожидал. За службу мою не беспокойся - отработаю.
  - Конечно, отработаешь - куда ты денешься?
  Со стороны кривой улочки послышался стук копыт. Через мгновение из-за поворота показался отряд из десяти всадников во главе с Крутом. Братья прекратили свой разговор, наблюдая за быстро приближающимися дружинниками. На полном скаку воевода резко натянул поводья, и его конь встал, как вкопанный. Спрыгнув с седла, он подошёл к ним, не скрывая досады на своём лице. Все поняли, что что-то случилось. Олег ждал объяснений, не задавая лишних вопросов.
  - Ушёл, гад. - Крут вытер рукой текущий по лбу пот. - Видимо, кто-то его предупредил.
  Подъехавшие следом дружинники, спешивались и отводили коней к княже-ским конюшням, где были предусмотрены стойла для коней, несущих стражу отрядов.
  - Однако, дела у вас тут творятся. - Олег в задумчивости смотрел куда-то в сторону. - Это ж сколько гнили разгребать придётся?
  Он перевёл свой взгляд на Сытника.
  - Теперь я и сам буду настаивать, что бы ты в моё отсутствие здесь остался. Будешь не только дочь свою искать, но ещё и тех, кто смуту подле князя наводил.
  - Что дальше делать прикажешь, князь?
  Крут всем своим видом показывал, что готов, не медля, двинуть все дружины на злополучный Киев.
  Видя его порыв, Олег придержал воеводу.
  - Погоди мечом махать. Для этого время ещё не настало. Сейчас вместе с Сытником, будете предателей искать. Думаю, что тут их не двое или трое. Тут их целый клубок змеиный. Вот вы этот клубок, пока я у норманн гостить буду и размотаете.
  - Не лёгкую ты нам работёнку нашёл, князь. - Сытник с сомнением смотрел на воеводу. - Справимся ли мы с ней? Что скажешь, Крут?
  Крут пожал плечами и ответил:
  - Раз надо, значит справимся.
  Олег улыбнулся.
  - Вот такой ответ мне по душе. Верю, что справитесь - иначе и быть не мо-жет.
  - Как мне сейчас Следака не хватает. - Сытник горестно вздохнул. - Мы бы с ним быстро управились. Мастак он на такие дела.
  Олег с интересом посмотрел на брата.
  - Это ты о пропавшем напарнике говоришь?
  - О нём и говорю.
  Что-то припоминая, Олег сузил глаза, затем опять задумался. Наконец он вспомнил разговор с Волхемом о каком-то раненом у озера воине. Не уж-то это и есть пропавший друг Сытника? Волхем очень хотел оставить его у себя, однако, если парень шустрый, не будет он пыль с истуканов сдувать. Наверняка, убежит он от колдуна.
  - Если он такой шустрый, как ты о нём говоришь, - Олег улыбнулся - думаю, что скоро он найдётся сам.
  - Это как найдётся? Ты что-то о нём знаешь?
  - Пока не уверен, что знаю, но время покажет.
  Олег развернулся и направился к дому Сытника. На ходу обернулся к удивлённому брату.
  - Чего стоишь? Пошли домой. Там, наверное, мои орлы порядок тебе навели такой, что долго отмывать потом придётся.
  После этих слов, удивление на лице Сытника стало перерастать в гневную маску. Дом для него был священным местом. Махнув рукой озабоченному воеводе, он почти бегом кинулся за новоиспечённым князем.
  
  
  Глава 19.
   Маленькая дружина из девяти человек, сопровождающая княжеский обоз из двух повозок, приближалась к Изборску. Возглавлял эту дружину сам Олег. Кони шли шагом, никуда не торопясь. Рядом с задумчивым Олегом, вглядываясь в белёсую дымку на горизонте, на мощном гнедом коне, ехал Фарлоф.
  - Скажи, Олег, - дружинник отвлёкся от своего занятия, - как ты думаешь, нас встретят братья Рурика? Как ни как, а они родные. Рурик отдал тебе в правление все земли русские, а им ни чего не оставил.
  - Как раз об этом я и думаю. - Олег тяжко вздохнул и посмотрел на дружинника. - Меж братьев ни когда не было распрей. Трувор и Синеус всё прекрасно понимают. Понимают и то, что ни кто из них не годится на роль князя русского. Не смогут они противостоять ни норманнам, ни Киеву. Они с трудом сохраняют мир с венедами, не доводя народ до открытой вражды. Белоозеро и Изборск наши северные земли. Думаю, что они знают и то, что если не удержат их, то и Новгороду не бывать. Так что у них забот и так хватает.
  Фарлоф начал заводиться.
  - Таких забот у всех хватает, а вот самолюбия и обиды у них, может и через край.
  Олег усмехнулся.
  - Любишь ты из комара коня делать. Приедем, там увидим, у кого чего не хватает или с избытком.
  - Олег, нас, кажется, встречают. - Дальнозоркий Руслав усмотрел едва видимые на горизонте чёрные точки. - Сейчас вас помирят.
  Остальные рассмеялись, видя, как Фарлоф заёрзал в седле.
  - Вам бы всё подначивать. - Обиженный дружинник пришпорил коня и вырвался вперёд на встречу, приближающимся всадникам. - А мне разбираться за вас.
  Дружный смех полетел в след удаляющемуся дружиннику.
  - Руки у него чешутся.
  - Это ж, с каких пор он за нас всё решает?
  Олег повернулся к своим воинам и друзьям.
  - Вот пусть первый и встречает. Если с миром встречают, то торопиться не стоит. А вот если нет, то Фарлофу придётся одному решать этот вопрос.
  Какое-то время смех не утихал, но когда Олег поднял руку вверх, сразу оборвался.
  - Похоже, всё решилось для него благополучно. Он присоединился к встречающим.
  - Точно. - Руслав не отрывал взгляда от всадников. - Похоже, что встречают с миром.
   Какое-то время ехали молча на встречу друг другу. Когда всадники с обеих сторон сошлись, видимо, старший из встречающих приложил правую руку к груди и сказал:
  - Я воевода Изборска Гостомысл. Мне велено встретить гостей из Новгорода. Он осмотрел всех, пытаясь угадать, кто из девяти человек и есть новый князь Новгородский. Его взгляд остановился на огромном Стемиде, любящем щеголять в роскошных доспехах. - Ты будешь князь Олег?
  Неожиданно для него ни чем не приметный воин на чёрном, как смоль коне выехал вперёд.
  - Здравствуй Гостомысл. Олег это я. - Он обвёл рукой, указывая на своих попутчиков. - А это моя дружина.
  Гостомысл поклонился, сделал удивлённое лицо и усмехнулся.
  - Не много ли ты князь воинов собрал? При одном виде такой дружины, норманны в раз разбегутся.
   С серьёзным видом, Олег поддержал разговор:
  - Что о норманнах думаешь - хорошо. Значит, готов к сражению. А вот на счёт моей дружины торопиться с выводами не нужно. Если нас мало, это не означает, что мы слабы.
  Воевода опять поклонился и ответил:
  - Не хотел тебя князь обидеть и воинов твоих. Людей у меня мало - думал, войско приведёшь, а ты налегке пришёл. Сейчас каждый воин на счету.
  - Не в обиде я, воевода. Веди к князьям своим, наверное, заждались они вестей из Новгорода?
  Гостомысл со своим отрядом развернули коней и двинулись к городу. Олег со своей дружиной последовал за ними.
   В не большом, хорошо укреплённом городе, всё было спокойно. Люди мирно занимались своими делами, не думая ни о каких норманнах. Базарная площадь, через которую лежал путь всей процессии, была многолюдна. Олег видел, что торговля идёт не слишком бойко. Торговцы располагались прямо на вымощенной досками широкой улице в несколько рядов. Товары были самые разнообразные, но в основном это было зерно и солёные овощи. Затяжная зима почистила припасы горожан. Новое ещё не народилось, а старое было только в бочках да в больших чанах, пересыпанное солью. Свежатины не было вовсе. Несколько человек торговали салом и ощипанными синими петухами. К отрезам тканей и мехам почти ни кто не подходил. Народу было не до того. Гончары тоскливо провожали взглядами поиздержавшихся за зиму людей, особо не навязывая свои горшки и кувшины.
  Отметив про себя такое положение дел в Изборске, Олег догнал Гостомысла, и поравнявшись с ним, спросил:
  - Бедновато народ у вас живёт. К концу весны ремни начинает варить? До следующего урожая ещё дожить надо, а они зерно посевное продают?
  Воевода только грустно вздохнул.
  - Твоя правда, князь. Не легко тут. Торговли нет вовсе. Боятся люди в море выходить. Там треклятые норманны всё отбирают, а по рекам заставы стоят у венедов. Там ихние земли, и туда нам путь пока закрыт. К югу только Новгород, да Ладога. Вот так и живём.
  - Ни чего, воевода, скоро всё наладится. Потерпеть не много придётся, да поработать во благо всей руси.
  - Народ готов хоть в рабство, только скажи князь, что делать нужно?
  - В рабство не нужно, а время придёт, всем, как один встать потребуется. Русские люди не рабы. Ни когда ими не были и ни когда не будут! Это я тебе говорю - князь земель русских - Олег!
  В это время вся процессия подъехала к крыльцу большого детинца. У крыльца их встречали Синеус с Трувором. Синеус сделал шаг вперёд и поклонился новому князю.
  - Здравствуй Олег. Заждались мы вас.
  Трувор присоединился к брату. Поклонившись, сказал:
  - Милости просим в наш дом. Проходи, столы уже накрыты. Вас дожидаются.
  Олег спрыгнул с коня и подошёл к ним. Поклонившись в ответ, улыбнулся.
  - И вы здравы будьте, князья земель северных. От угощений не откажемся, но дело не терпит.
  Синеус пожал плечами.
  - Вот за столом во время трапезы и поговорим.
  Он протянул руку в направлении двери, пропуская вперёд именитого гостя со всей его дружиной. Гости не заставили себя долго ждать и дружно поднялись на высокое крыльцо.
   В просторной светлой комнате было натоплено. Огромный длинный стол, накрытый разными яствами, у голодных дружинников вызвал восторг, кроме одного Олега. Тот вспомнил базарную площадь и посмотрел на Синеуса.
  - Столы у тебя богатые, а народ бедствует. - Тут же успокоил обоих братьев, упреждая их реакцию. - Знаю ваши проблемы и потому не корю. Для того и прибыли сюда, что бы решать их.
  Все расселись за столом, а Олег, взяв в руки чашу с мёдом, поднялся из-за стола и сказал:
  - Пусть Рурику, брату вашему кровному, вечная память людская будет. Не в лёгкие времена он Русь строить начал. Однако, зерно им брошено, и от нас теперь зависит, какие всходы оно даст.
  Все сидящие за столом, встали и молча опорожнили свои чаши. После этого, молодые и голодные дружинники смело накинулись на еду. Следивший за ними Трувор, усмехнулся.
  - Если они и на поле боя так себя ведут, то крепкая у тебя дружина, князь.
  Олег был рад, что напряжение, державшее его всё это время начало спадать. Он видел, что братья ведут себя отрыто и ни какой враждебности к нему не проявляют.
  - Я вижу, что за этим столом сейчас находятся люди, готовые на всё ради своего народа, ради нашей русской земли. Дел у нас много и потому не будем оплакивать князя, а будем дело делать. Если бы Рурик сейчас был с нами, он поступил бы точно так же.
  - Как брата-то похоронили и где?
  Трувор напряжённо смотрел на Олега.
  - Похоронили князя у стен Новгородских. Люди к его могиле целый день шли, и каждый бросал ему горсть земли. К вечеру на его месте уже курган стоял до самых стен. Народ будет помнить своего князя, а мы должны дела его доделать, как он велел.
  - Ты прав Олег. - Синеус кивнул головой, соглашаясь со сказанным. - Здесь предателей нет, и потому буду говорить открыто. В последний раз, когда я видел Рурика в Новгороде, он просил меня подготовить ладью и ждать от него вестей. Я так понимаю, что ты привёз нам от него вести?
  - Да, привёз. В телегах, что стоят у вас перед крыльцом, два больших сундука. В одном из них золото, в другом - самоцветы. На этой ладье мы повезём Эйрику эти сундуки. Это будет выкуп за мир.
  Трувор вскочил из-за стола.
  - Полные сундуки сокровищ? Да они возьмут эти сокровища, а вас всех просто вырежут! У них нет совести в таких делах!
  Синеус хмурился и кивал головой, поддерживая брата.
  - Нельзя к ним вот так запросто, да ещё и с золотом. Прав Трувор - пере-бьют они вас.
  - Другого пути у нас нет. Знаю, что они разбоем промышляют и не чисты на руку, но есть и у нас для них кое-что. Не просто так идём. Видимо всё же повоевать придётся, но надежда у нас на брата его Рагнера.
  Синеус пожал плечами.
  - Надежда, но уж очень слабая. Может, стоит их сюда в Изборск, пригласить?
  - Не думаю. Они подумают, что это ловушка и начнут войну раньше, чем мы ожидаем.
  Трувор задумчиво чесал затылок.
  - Похоже, что выход только один - плыть к ним.
  - Похоже, да. Мне нужен опытный помор, что бы довёл ладью до места.
  Синеус махнул рукой.
  - Это как раз не проблема. Есть у нас один из них. Пленили его в одном бою, так он здесь прижился. Даже жену себе нашёл и детишек настрогали. Назад не собирается, а нам помогает, как может. Видимо жену сильно любит.
  - Может и так. - Олег улыбнулся. - Хорошая жена навеки повяжет мужика, а он не поймёт этого, да ещё и благодарен ей будет за это. Подойдёт он нам. В пути я пригляжу за ним. Там будет видно, что за птица.
  - Когда думаете отплывать?
  - Немедленно, как всё будет готово.
  Трувор покачал головой.
  - Смотри князь, не говори потом, что не предупреждали. Пока вы в пути будете, мы город к обороне готовить будем. Не уверен я, что у вас всё получится.
  Олег поднялся из-за стола.
  - Готовьте город к обороне. Мужиков из деревень соберите. Какая-никакая, а помощь.
  - Не сомневайся князь, привлечём. Всех, кто оружием владеет, всех соберём.
  Радости от встречи не было. В глазах у всех была только тревога.
  
  
  Глава 20.
   Усталый и разочарованный своими поисками, Сытник возвращался домой. Это была третья и последняя деревушка, в которой он мог найти свою дочь или хотя бы что-то о ней узнать. Расспросы местных жителей о ней и наблюдения за интересующими его в поселениях домами, ни к чему не привели. Само его появление в не больших деревнях, вызывало у людей настороженность и страх. Он был здесь чужим, и его сторонились, не охотно вступая в разговоры. Он сулил деньги за любую информацию о маленькой девочке по имени Любава, появившейся лет двенадцать назад. Кто мог так давно оставить у себя ребёнка и взять его на воспитание? В ответ местные жители только пожимали плечами, стараясь быстрее отойти от навязчивого чужака. Разговоров не получалось. Почему-то Сытник внушал людям страх и подозрительность. Одна бабка, неожиданно разговорившись, сказала ему, что подброшенных детей в деревнях много. Их подкидывают для того, что бы выжить самому и хоть как-то прокормить ребёнка. Сердобольные люди принимают малышей и выкармливают, сами не доедая. Таких детей воспитывают и дают им новые имена. Через какое-то время они становятся родными и их опекают пуще глаза своего. Кто ж тебе отдаст дитя своё? Зря ты ищешь то, чего уже нет. Бабка посоветовала ему смириться с судьбой и народить другое дитя, а не искать вчерашний день. По словам этой бабки Сытник искал иголку в стоге сена.
   Привязав Вьюна к коновязи у дома, он долго и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Как ему не хватало сейчас Следака. Он наверняка бы что-то придумал. Ведь узнал же он каким-то образом, что Любавушки его нет в Новгороде. Наверняка, он знал гораздо больше, чем говорил, только, как теперь узнать это? Сытник открыл дверь и зашёл в дом. Что-то в доме было не так. Он скорее это почувствовал, как дикий зверь чует опасность. Только предпринять что-либо не успел. Сильный удар по голове сзади, опрокинул его на пол и Сытник потерял сознание.
   Очнулся он от того, что его кто-то хлестал рукой по щекам. Голова нещадно болела. С мокрых волос по лицу стекала вода. Видимо приводя в чувство, его облили водой. Он лежал на полу со связанными за спиной руками. Ноги, стянутые по щиколоткам верёвкой затекли и саднили. С трудом открыв глаза, он увидел перед собой не знакомого бородатого мужика, держащего в одной руке ведро, а другой тот обхаживал Сытника по щекам.
  - Гляди, будто бы очнулся.
  Он говорил это второму, стоящему в тени за печкой. Сытник вгляделся в этого второго, но лица его так и не увидел, но когда тот обратился к нему, голос его показался Сытнику знакомым.
  - Очнулся, значит. И то хорошо. Говорил я тебе Рубака, что б не шибко бил - меры не знаешь. Он нам живой нужен.
  Оставаясь на месте, незнакомец обратился к Сытнику:
  - Ну, здорово, купец. Давно мы тебя поджидаем.
  - Зачем это я вам понадобился? - Сытник до боли в глазах всматривался в говорившего. - Сказали б - я сам бы пришёл.
  - Не дури, купец. Ты приходишь только что бы жизнь отнять. Для этого тебя звать не нужно.
  Знакомый голос не давал Сытнику покоя.
  - Зачем я вам нужен? Выйди из-за печи, поговорим.
  - Лучше я здесь останусь, так мне спокойней будет.
  Боится, но раздражать его этим Сытник не стал - не в том положении.
  - Так зачем я тебе нужен? Говори, может, что и скажу. Может, окажется, что зря по голове били и я вам не враг вовсе, а друг.
  - Мягко стелешь, Сытник, да спать жёстко после твоих слов. Ладно, хватит любезностей! Мне нужно знать, что за люди у князя были, куда направились и зачем?
  Сытник усмехнулся.
  - Всего лишь?
  Дальше сказать не дали. Соявший с боку от него Рубака ударил его огром-ным кулаком в лицо. Голова чуть не треснула пополам. Из носа пошла кровь.
  - Говори, когда спрашивают!
  Рубака занёс руку для следующего удара.
  - Погоди. - Голос незнакомца за печкой, остановил готовый опустится на голову кулак. - Убьёшь ведь. Он нам и так всё скажет.
  - А если не скажу? - Сытник с трудом ворочал разбитыми губами. - Убьёшь?
  - Обязательно убью.
  - Тогда я лучше помолчу. Жизнь опротивела, всё равно жизнь это дерьмо, может сразу и прикончишь, да и закончим на этом?
  - Так просто не получится. Нам нужно знать, зачем те люди к князю приез-жали.
  - Так князя уже и в живых нет, а ты всё интересуешься?
  - Знаю, что нет, но вопросов от этого меньше не стало. Откуда эти люди? Ты ведь с ними прибыл, а значит за ними и ездил?
  - Не знаю я этих людей. По дороге встретил, вот вместе к князю и приехали.
  Незнакомец тяжко вздохнул.
  - Не хочешь говорить. Ну, воля твоя. Рубака, где твой нож? Покажи его купцу.
  Со злорадной ухмылкой, Рубака вытащил откуда-то огромный тесак и покрутил его у Сытника перед глазами.
  - Сейчас я начну тебя резать на куски.
  Незнакомец молчал, а палач медленно поднёс нож к горлу Сытника и быстро полоснул им его по плечу. Резкая боль пронзила всё его тело. Рана получилась достаточно глубокой. Кровь из неё хлынула прямо на пол.
  - Он ведь не шутит. - Подал голос незнакомец. - Говори, а то Рубака тебя всего исполосует. - Он повысил голос. - Говори, а то кровью своей исте-чёшь!
  В подтверждении этого, Рубака ещё раз полоснул его ножом по другому плечу. Через мгновение Сытник лежал на полу уже в луже собственной крови. Подумал уже, что это конец, когда истязатель приложился кулаком к его лицу. В последний момент, перед тем, как потерять сознание, он увидел, что дверь в комнату резко распахнулась, и в неё влетел какой-то воин с обнажённым мечом. Больше он ни чего не увидел, так как сознание его отключилось.
  
  Глава 21.
   После нескольких дней плавания по рекам и заливам ладья Олега, наконец, вышла в открытое Студёное море. Волны, беспрестанно бившие о борт судна, быстро увеличились в размерах, и небольшой корабль стало кидать, как щепку. Находящиеся в трюме дружинники, тихо ругались и клялись всеми богами, что больше никогда не сядут в такую лодку. Радовало лишь одно - ветер, хоть и сильный, дул в северном направлении. Большой треугольный парус выгнуло дугой и казалось, что их корабль не плывёт, а летит над водой. Качало неимоверно. Карл и Веремуд с зелёными лицами частенько наведывались на верхнюю палубу, чтобы стравить за борт, после чего тихо проклинали всех морских богов и самих норманн, которые умудряются жить посреди такого кошмара. Норманн Каген, приросший к огромному рулевому веслу, улыбался, слушая брань дружинников. Он находился в своей стихии. Заметив на его лице улыбку, после очередного выхода на палубу, Карл накричал на него.
  - Ты чему улыбаешься, норманнская рожа? Приятно тебе видеть, как богатыри русские мучаются?
  Это было сказано таким тоном, что у бедного Кагена улыбка сразу же слетела с лица.
  - Я улыбаюсь не этому, - оправдывался он, - А той стихии, в которой вырос. Море для норманна, это та же земля. Я не виноват в том, что вы не переносите качку. Для меня море, это второй дом.
  Карл плюнул за борт и ответил:
  - Пусть он огнём горит твой дом.
  На лице у Кагена опять появилась улыбка.
  - К твоему несчастью, этот дом никогда не сгорит.
  Глаза у Карла налились кровью. Норманн над ним явно издевался. Предчувствуя нехороший конец, в разговор вмешался Олег:
  - Оставь его Карл. Не наша вина в том, что он моряк от рождения, а мы на море смотрим только издалека. В любом случае, он должен доставить нас по назначению. Если ты ему сейчас отрежешь голову, то у нас появятся все шансы закончить свою жизнь не на земле, а в море.
  Карл опять сплюнул за борт и пошёл на своё место, тихо ругаясь. По пути обернулся к Олегу и сказал:
  - Вот он нас по назначению и доставит. Не нравится мне он - рожа, норманнская.
  Фарлоф усмехнулся в ответ:
  - А он не девица, что бы тебе нравиться. А что касается рожи, то я тебе на-помню, что твой отец был родом из норманн. Так что твоя рожа, от его рожи не далеко ушла.
  В трюме раздался дружный смех. Обиженный Карл, схватился за шею и в который уже раз бросился на палубу, по пути бросив:
  - Мой отец родом из северных славян, как впрочем, и твой.
   К вечеру ветер стих и волны, наконец, улеглись, прекратив на какое-то время людские мучения. Все дружно высыпали на палубу. Солнце давно зашло, и взору всех открылась изумительная по красоте картина. Россыпи крупных звёзд были так ярки и близки, что казалось, их можно потрогать рукой. Широкая лунная дорожка сверкала так сильно, создавая обманчивое видение, будто ладья плыла не по воде, а по небу. Тёплый прозрачный воздух мягко касался лица и пьянил своей свежестью. Ярко - жёлтый глаз Луны, почти в упор рассматривал дерзких путешественников. Её огромный диск завис прямо над ними, и простодушный Руслав протянул руку в его направлении.
  - Мне кажется, что я сейчас её коснусь. Она же совсем рядом.
  Олег охладил его мечтания.
  - Это вряд ли. Луна очень далеко от нас. Её можно коснуться, если плыть к ней, но не на таком корабле.
  - А на каком? - Руслав продолжал тянуть руку к ночному светилу. - Расскажи Олег. Ты ведь вещий и должен знать то, чего не знает ни кто.
  Все дружно посмотрели на своего воеводу. Да же задумчивый Каген с интересом наблюдал за странными путниками. Олег улыбнулся и произнёс:
  - Когда-то очень давно на нашей земле жили люди, прилетевшие с этих звёзд. - Олег посмотрел на яркие звёзды, - на небесных кораблях. Их было много, и они были все разные. Однако жили они в мире друг с другом и никогда не воевали между собой. У них был один враг на всех - это злой Чернобог. С ним они и сражались. Сражались затем, чтобы всё живое, в том числе и мы с вами, могли жить на нашей Земле и в других Мирах, рожать детей, сеять хлеб и улыбаться друг другу.
  - Получается, что Чернобог победил? - Руслав разочарованно смотрел на Олега. - У нас ведь войны не кончаются? С кем мы тогда воюем? Сами с собой?
  - Получается, что так. Пока Чернобог сильней и войны между людей не прекращаются. Слишком много ещё в нашем мире зависти, подлости и трусости. Все, кого победили эти и другие пороки, невольно становятся солдатами армии Чернобога. Эти люди, возможно, и не знают этого, как и не знают того, что в борьбе с ним, нужно объединяться, а не захватывать земли, истребляя людей. В конечном итоге, истребив людей и захватив все земли, воин Чернобога всё равно будет уничтожен своим покровителем, потому, что этот покровитель стремится к тому, что бы во всей Вселенной не осталось ни чего разумного и живого.
  Друзья с интересом слушали Олега, но тот видел, что в глазах у них стоял один вопрос. Предупреждая его, он сказал:
  - Да, мы с вами то же убиваем людей и захватываем земли, но люди эти, слуги Чернобога, а земли, которые мы у них отнимаем, принадлежат не им. Мы воюем за эти земли, что бы на них ни когда не было войн и люди ни когда не убивали себе подобных. Большей частью мы не отбираем, а словом договариваемся о соединении родственных корней. Мы - славяне и арии - предки тех, кто оставил нам Великое наследие о мире, человечности и любви. В этом заключается вся Вселенская мудрость. Кто не хочет жить в мире - будет уничтожен, как посланник Чернобога, а кто за мир - пусть смело множит наши ряды. Когда во всём мире люди это поймут, мы будем жить радостно и счастливо. Только тогда, когда это произойдёт, наши предки откроют нам великие тайны жизни, и откроют нам путь к своим звёздам.
  - Как тогда понять кто прав, а кто виноват? Получается, что каждый воюет за свои убеждения и считает себя правым?
  Вопрос Веремуда заставил всех задуматься. Олег кивнул головой, соглашаясь с ним.
  - Ты прав. Прав в том, что правда у каждого своя. Перед отъездом в Новгород я побывал с Атеоном во второй галерее - галерее Заповедей. В ней, прямо у порога на большом камне высечены заповеди, которых должен придерживаться и жить по ним каждый человек. Они просты: не убивай, не укради, не прелюбодействуй, не произноси ложного свидетельства на ближнего своего, почитай мать и отца. Главное - не завидуй другому, ибо зависть порождает ненависть. По этим законам живут все люди во Вселенной. Если кто-то не хочет жить по этим законам - значит, он живёт по законам Чернобога. Третьего не дано. Есть законы для живых, а есть законы для мёртвых. Чем больше будет мёртвых, тем сильнее будет армия тьмы. Вот потому мы и боремся за то, что бы в нашем мире было как можно больше живых. Тех, кто заблуждается нужно прощать, а тех, кто с мечом отстаивает свои порочные убеждения, нужно уничтожать. Ни чего с этим не поделаешь, это война. Война, начатая не нами, но от её исхода зависит жизнь во всей Вселенной.
  Олег закончил говорить, а его дружинники продолжали неотрывно смотреть на яркие звёзды, будто ожидая от них продолжения рассказа. Олег оглянулся назад и увидел, что Каген от усталости повис на весле и спит. Крепкий норманн, подумал он. Уже более двух суток бедняга не отходит от рулевого весла. Олег подошёл к нему и положил руку на его плечо. Тот встрепенулся и часто заморгал глазами.
  - Поди вниз и поспи. Я постою у весла.
  Каген с благодарностью посмотрел на Олега.
  - Хорошо. Вон посмотри на ту звезду. - Норманн вытянул руку вверх в направлении самой яркой звезды. - Правь так, что бы она была у тебя всё время слева. Как начнёт светать, сразу же меня разбуди. А то проскочим нужное нам место.
  - Иди, не беспокойся.
  Каген ушёл, а за ним и все дружинники. Олег остался один. Ладья плавно шла, словно летела по воде. Впитывая в себя свежий тёплый воздух, под мириадами ярких звёзд, он сейчас был самым счастливым человеком во всей Вселенной.
  
  
  Глава 22.
   Очнувшись от забытья, Сытник открыл глаза. Открыл и сразу же их опять зажмурил. Показалось или нет? Медленно разомкнул веки и опять увидел над собой улыбающееся лицо Следака.
  - Я что, уже умер?
  Тот засмеялся и ответил:
  - Умирать тебе ещё рано. Дел невпроворот, а ты помирать собрался.
  Голова гудела, а раны нестерпимо ныли. Сытник подозрительно смотрел на своего друга, не отрывая глаз.
  - Я думал, что тебя убили люди Фроста.
  - Меня убить не так-то легко. Случай помог.
  Сытник приподнялся с кровати, на которую его уложил заботливый друг и осмотрелся. В углу лежал связанный по рукам и ногам незнакомец, который до этого прятался за печкой. А у самой двери лежало безжизненное тело мучителя Рубаки. По всему полу стояли лужи крови. От такого вида, ему стало плохо, и он откинулся обратно на кровать и закрыл глаза.
  - Беспорядок, конечно у тебя в доме, но со временем приберёшься. - Следак, как всегда начал язвить. - Главное, что предателя поймали. Я, как только прибыл в Новгород, то сразу к тебе. Дверь заперта, а тебя нет. Переждал я напротив под липой, да и увидел, как к тебе в дом по воровски зашли эти двое. Тут и ты появился. Я думал друзья к тебе пожаловали и не стал беспокоить зря. Немного выждал и понял, по тому, что что-то у тебя всё время падало, что не друзья это вовсе. Вот и решил зайти посмотреть, что тут у тебя творится.
  У Сытника от злости свело челюсти, и сквозь зубы он процедил:
  - Так ты гад ждал, когда меня убьют?
  Следак улыбаясь подошёл к нему ближе, понимая, что его друг сейчас ни на что не способен.
  - Столько не виделись, а ты меня сразу гадом обзываешь. Всё было не много не так. Было интересно, о чём они тебя спрашивали, а то потом из тебя слова живого не вытащишь и предателям этим ни чего не предъявишь. Отопрутся ведь. Теперь ни куда они не денутся.
  Такая наглость отрезвила Сытнику голову. Он ещё раз посмотрел на тело Рубаки.
  - Этот точно ни куда не денется.
  - Вот если бы я вовремя не зашёл в дом, то этот живодёр вспорол бы тебе брюхо. Так, что я тебе жизнь спас. Можно и так сказать.
  Сытник перевёл взгляд на связанного.
  - А это кто? Его голос показался мне знакомым.
  Следак подошёл к пленному и толкнул его носком сапога в бок.
  - Повернись к свету падаль!
  Тот медленно перевернувшись на другой бок, лег лицом к Сытнику.
  - Сигурд! Смерд Калинын. Как я сразу не догадался?
  Сытник с трудом поднялся с кровати и подошёл к нему.
  - Так это ты, сволочь, князя отравил?
  Сигурд отчаянно замотал головой.
  - Нет, не я. Не я князя травил.
  - А кто?
  - Сам Калина его и отравил. Он перед Диром хвастался. Я слышал.
  - Где сейчас Калина?
  - В Киеве. Тебя, как увидел, сразу ускакал, а мне велел узнать, что за люди с тобой прибыли и откуда.
  - Почуял гад, конец свой и к покровителям убежал. Кто с тобой ещё ему служит? - Сытник со всех сил ударил его ногой в грудь. - Не молчи, сволочь, теперь тебе у меня жизнь просить надо!
  Следак остановил разгневанного друга.
  - Ты ему все рёбра переломаешь. Я его к Круту отведу, пусть он вызнаёт, а у нас с тобой другая работа есть.
  Сытник успокоился и осмотрелся.
  - Скажи ему, пусть женщин пришлёт, прибраться здесь и Рубаку пусть заберут, а то насмердит тут, в дом не войти потом.
  Следак поднял на ноги, связанного Сигурда и толчком в спину, отправил его за дверь.
  - Ты себя пока в порядок приведи, а то страшно на тебя смотреть.
  Сытник хотел ответить ему в его же духе, но Следак уже исчез за дверью. Сытник проводил его взглядом и улыбнулся. Слава Богам, что он жив остался. На душе потеплело. После исчезновения Следака под Китежем, Сытник не находил себе места из-за такой утраты. Следак для него сейчас был самым родным человеком. Язва, конечно, ещё та, но без него просто опускались руки. И ведь знает, что полюбил я его, как брата родного, этим и пользуется. Да леший с ним, зато голова у него золотая. Как, интересно, он уцелел? Сытник мерил комнату шагами, убивая время в ожидании друга.
   Наконец, послышался стук копыт и в дом вошёл Следак. За его спи-ной маячили тётки и двое дружинников Крута.
  - Пойдём отсюда, пока прибираться будут, поговорим по душам.
  Он накинул на плечи Сытника плащ и потянул его на улицу. Перебравшись в укромное место, где недавно Следак оборудовал наблюдательный пункт, друзья, как по команде повернулись лицом друг к другу и крепко обнялись.
  - Ну, здравствуй пропащий. - Сытник крепко прижал друга к груди. - Я уже не чаял тебя увидеть.
  - Это я думал, что тебя уже нет в живых. - Следак от радости весь сиял. - Треклятый колдун меня неделю за нос водил.
  Они расселись на старых пнях спиленных деревьев и Следак продолжил свой рассказ:
  - Такая история со мной приключилась, что если бы сам не участвовал в ней, ни когда бы не поверил. Когда увидел, что преследователи наши разделились, сразу понял, что по одиночке нам не справиться. Повернул к тебе, но не успел - трое из их отряда перерезали дорогу. Двоих я положил, а от третьего мне досталось. Тут-то и произошло самое интересное. Когда падал, головой об камень приложился крепко. Когда в себя пришёл, подумал, что всё - отбегался. Передо мной с мечом третий стоял и так гаденько улыбался. Вопросы какие-то задавал. Голова гудела у меня, как улей, рёбра были сломаны, да ещё дырку в бок получил. Осмотрелся я по сторонам в последний раз и вижу, насторожился мой убивец. Поднял я глаза, а на самом верху камня стоит огромный чёрный волк и человечьими глазами на меня смотрит. Жутко стало. Час от часу не легче, но этот волчара сиганул на моего противника и в раз горло ему распорол так, что тот и крикнуть не успел. Вот лежу и думаю, что теперь мой черёд настал, но от страха увиденного, я чувств лишился.
  - Это, что ещё за волк такой? Откуда он взялся?
  Сытник с интересом слушал рассказ друга.
  - Понятия не имею. Обычно волки стаями ходят, а тут одиночка. Очнулся я во второй раз уже в какой-то избе. Глаза открыл и чуть со страху не помер. В тёмной комнате во круг меня истуканы стоят и своими чёрными глазами меня рассматривают. Жуть. Потом старик пришёл в чёрном балахоне и начал мне про этих истуканов рассказывать, а на следующий день девицу привёл.
  Следак замолчал и улыбнулся. Приятные воспоминания целиком завладели им. Сытник слегка толкнул его в бок, возвращая к рассказу.
  - Чего замолчал? Девица, наверное, хороша была?
  - Не то слово. Краше не встречал.
  - А зачем старик её привёл? Ты ведь и с постели то сам встать не мог?
  Следак нахмурился.
  - Не о том думаешь.
  Сытник хихикнул.
  - А о чём мне ещё думать?
  - Оно и видно, что больше не о чем. Готовила она мне, раны лечила. Одним словом заботилась обо мне она.
  - Как зовут-то девицу, ты хоть у неё узнал?
  - Любавой её зовут.
  Сытник горестно вздохнул, а Следак, понимая его горе, положил руку на его плечо.
  - Да ты не горюй больно. Найдём мы твою Любаву. Завтра с утра и отпра-вимся на её поиски.
  - Ты знаешь, где её искать?
  - Очень приблизительно. Старуху ту, что про дочь твою поведала, я в лесу встретил. Она мне и показала рукой, где селение не большое стоит. За перелеском у ручья.
  - Одна надежда на тебя. Я её уж обыскался. - Встряхнув головой, Сытник опять с интересом глянул на друга. - Ну, продолжай, чего замолчал? Когда девицу увидел, про всё на свете, небось, забыл?
  - Нет, не забыл. Старик когда вернулся, я его и стал выспрашивать где я, да что я. Старик, вижу хитрющий. Много знает, да не всё говорит. До его прихода, у Любавы выведал, что в Китеже я, а сам старик не кто иной, как и есть тот колдун, к которому нас князь посылал. Только, как он меня нашёл там недалеко от озера, так я и не понял. С помощью Любавы я стал подниматься с постели и понемногу ходить. От старика мы это скрывали. Я прикидывался, что ещё не могу сам вставать. Колдун этот, зовут его, кстати, Волхем, старался удержать меня в своей избе, как можно дольше. Это я сразу понял. Не понял только зачем. Это потом, когда Любава меня со следопытом местным свела.
  - Со Светлооком, что ли?
  - С ним. Он то мне и рассказал про тебя. Только уехали вы уже. Вот зачем меня Волхем держал - что бы с тобой я не встретился. Оставить меня он хотел в Китеже, да не тут-то было. Сговорился я с Любавой и Светлооком, что помогут они мне бежать из города.
  Сытник удивился.
  - Зачем было договариваться? Взял бы, да ушёл сам.
  - Не всё так просто, как ты думаешь. Попасть в город трудно, а выбраться из него ещё трудней. Стража на башнях у единственных ворот, ни кого без ведома воеводы и старейшины, за порог не выпускает. Вот так вот.
  - Что же вы придумали?
  - Придумала Любава. Она пообещала вывести меня за ворота. Неохотно, правда, но взяла с меня слово, что вернусь я, как только все дела свои сде-лаю.
  Сытник вскочил на ноги.
  - Ты пообещал ей, что вернёшься туда?
  - Да. Не расстраивайся, но запала она мне в душу. Ни дня без неё не могу. Когда уходила, я ждал её, считая мгновения, а когда приходила, нарадоваться на неё не мог. Видимо, и я ей по сердцу пришёлся, по тому и не хотела, что бы я уходил.
  - Да, дела. Когда же ты назад собираешься?
  - Вот, когда дочь твою найдём, и пойду назад. Здесь меня ни что не держит.
  - Вот как? А как же я? Как же служба княжеская?
  Следак пожал плечами.
  - Тебе я то же хотел предложить идти со мной, а служба? Князя уже нет, а новому я не присягал.
  Он замолчал, давая возможность Сытнику осмыслить сказанное. Тот лишь ухмыльнулся и ни чего не ответил. Когда молчание стало неловким, Следак спохватился, продолжая свой рассказ.
   - Ты представляешь, старый колдун и Соколика спас. Когда убегали от преследователей, стрела коню в бок попала, он с ног и покатился, а я тогда головой об этот камень злополучный треснулся. Думал конец коню, а когда вышел тайком из дома Волхема, наткнулся на сарайчик, в котором Соколик стоял жив и здоров.
  - Я гляжу, вы подружились с конём моим?
  - Без него я бы пропал. Мы теперь с ним не разлей вода. Проси, что хочешь за него, только тебе я его не верну.
  - Да чего уж там. Конь хороший, жаль расставаться. Раз он к тебе привык, так и быть - бери его, только береги коня. Он тебя ещё не раз выручит.
  - Спасибо. Я знал, что уступишь. Не чужие ведь?
  Сытник отмахнулся рукой.
  - Пустое. Расскажи, лучше, как из города вышел?
  - Вот как раз этого, я до сих пор не пойму.
  - Это как?
  - Странный этот городок какой-то. Люди в нём, то же странные. Ты сам-то не заметил?
  - Заметил, только говорить со мной на эту тему ни кто не хотел.
  - Вот так же и со мной. Все молчат, как воды в рот набрали. Так вот, по утру мы и пошли. Как только светать начало. Светлоок каждый день куда-то выходит - его знают и пропускают. А мы за ним. Я на поводу Соколика веду, а рядом Любава моя идёт. Когда к воротам подошли, она скинула с себя плащ и укрыла меня им. Я гляжу, а она косу свою до пят, распустила, и волосы по плечам разбросала. Не женщина, а валькирия какая-то. По земле идёт, как по воде плывёт. Впереди Светлоок, за ним я в плаще с Соколиком. А позади Любава плывёт. Иди, говорит она мне смело, только по сторонам не смотри и не разговаривай, пока за ворота не выйдем. Вот так и прошли. Дозорные ни меня с Соколиком, ни её почему-то не увидели. Только со Светлооком поздоровались и всё. Попрощались мы с ней, я и ускакал, а она назад пошла, в город.
  - Твоя Любава глаза стражникам отвела. Вот какие дела.
  - Это что ж, колдунья она, что ли?
  Сытник задумчиво смотрел в сторону.
  - Не знаю. Правильно говоришь, что не всё так просто в этом Китеже. Я, то же многое, чего узнал, но об этом, в другой раз. Солнце садится, а нужно ещё в дорогу собираться.
  Следак поднялся с пня, на котором сидел и встряхнул головой, прогоняя липкие воспоминания.
  - И то, правда. Засиделись мы с тобой.
  Друзья не спеша пошли к дому Сытника.
  
  
  Глава 23.
   Постепенно яркие звёзды начали гаснуть, а чёрная пелена ночи посерела, предвещая восход нового дня. Олег плотнее закутался в плащ, прячась от утренней свежести. Весь воздух, вдруг, наполнился влагой, которая в виде маленьких капелек, стекала по лицу. Стало зябко. С севера подул лёгкий ветерок, прогоняя ночную дремоту. Однако, спать вовсе не хотелось. Предстоящая встреча с конунгом норманн Эйриком, будоражила сознание и прогоняла сон. Быстро начало светать. Молодое солнце, так и не появившись из-за горизонта, высветило плотную стену белого, как молоко тумана. Казалось, что их ладья стоит на месте в непроглядной пелене этого тумана. Олег оставил рулевое весло и спустился в трюм за Кагеном. Вся дружина мирно спала, закутавшись в плащи. Как только он дотронулся до плеча норманна, тот быстро вскочил на ноги, как будто вовсе не спал, а только слегка дремал. На его лице не было сонливости и усталости. Без лишних слов он поднялся наверх и осмотрелся.
  - Мы уже близко. Скоро будет земля.
  - Как ты её увидишь в таком молоке?
  - Увидим. Поднимай князь всех - одним нам не справиться. Нужно убирать парус и дальше идти на вёслах, а то легко можем налететь на прибрежную скалу.
  Подчиняясь мореходу, Олег опять спустился вниз и растолкал спящее царство.
  - Всем быстро вставать и мигом наверх!
  Протирая глаза огромными кулаками, Веремуд возмутился:
  - Только прилёг, а уже вставать. Нет от тебя покоя, князь, даже на море - океане.
  - Вставай лежебока, так всю жизнь проспишь.
  Дружинники не спеша поднимались на верхнюю палубу.
  - Это куда мы попали? - Стемид, напрягая глаза, вглядывался в белое марево. - Ты куда нас завёз норманн?
  Карл подхватил:
  - Мы случайно не на краю света? Интересно посмотреть, как тут люди живут.
  Каген не остался в долгу.
  - Ты прав - это можно назвать и краем света. Дальше дороги нет, даже по морю.
  - Но ведь что-то же есть?
  - Нет. Дальше на север только льды и пустота.
  Окончательно проснувшись, команда убирала большой парус, пристально всматриваясь в туман. Кагену хоть и не доверяли, но слушались его безоговорочно. Рулевой тем временем продолжал посвящать дружину в морские тонкости:
  - Течение тут сильное, может отнести нас к северу, потому нужно спустить вёсла. На вёслах мы пойдём быстрее, и сама ладья будет более управляемой. По сторонам всем смотреть внимательно. В этих местах попадаются скалы, растущие прямо из воды.
  Руслав усмехнулся.
  - Впрямь, как в тридевятое царство попали.
  Каген серьёзно ему ответил:
  - Так оно и есть. Земля чужая и люди здесь живут твёрдые, как скалы и своенравные, как постоянно меняющееся море.
  Олег спросил:
  - Скажи, Каген, ты знал Эйрика? Каков он?
  Каген передёрнул плечами, как от озноба.
  - Эйрик - конунг, военный вождь норманн. Страшный, не управляемый и самолюбивый человек. Его все боятся, потому и служат ему, а не брату его Рагнеру.
  - Чем же он страшен?
  - Для него людская жизнь ни чего не стоит. Провинившегося, или струсившего в бою, он со своими приспешниками, привязывает к столбу.
  Веремуд пожал плечами.
  - Что же тут страшного?
  - Дело в том, что столб этот врыт в приливной черте моря. Тебя, к примеру, во время отлива привязывают к этому столбу таким образом, что когда начинается прилив, вода доходит тебе прямо до рта. Дышать, таким образом, очень трудно и многие просто либо задыхаются, либо тонут, нахлебавшись воды. И это не самое страшное. Когда привяжут, ножом делают надрезы на ногах, что бы кровь стекала в воду. Во время прилива, с морской водой на берег приходят миллионы морских крабов. Почуяв запах крови, они медленно ползут к тебе и забираются по твоему телу до самой головы.
  Все внимательно слушали рулевого о диких нравах северных народов.
  - И что же дальше?
  - Дальше эти крабы начинают очень быстро тебя пожирать. К утру от привязанного к такому столбу человека, остаются только одни кости.
  После такого рассказа, на ладье долго стояла полная тишина. Наконец Руслав подал голос:
  - Страшную ты нам сказку рассказал. Если это и на самом деле так, то твои соплеменники просто дикий народ.
  Каген кивнул головой.
  - Есть не много. Потому и живут по законам природы - выживет только приспособленный.
  - Приспособленный к чему?
  - Приспособленный убивать.
  Он помолчал, потом продолжил:
  - Эйрик коварен и хитёр. Ему нельзя доверять ни в чём. Если дело касается собственной наживы, он убьёт и собственную мать.
  После этих слов, Олег улыбнулся.
  - Приблизительно так мне его Рурик и описал. Вот мы его жадность против него же самого и используем. Для этого мы ему не только золото везём, но и другие подарки.
  - Мне бы не хотелось с ним встречаться. Думаю, он помнит меня и если увидит, то столба мне не миновать.
  - Успокойся, он тебя не увидит. Со мной на берег сойдут Веремуд, Фарлоф, Руслав и Стемид. Остальные, и ты вместе с ними, займутся подарками. Чуть позже я всё расскажу, кто и чем будет заниматься. Сейчас хочу, что бы каждый из вас понял, что не на прогулку едем. Если что-то пойдёт не так - останемся все здесь. Вот такие вот дела, друзья мои боевые.
  Настроения и задора у всех после речи Олега, поубавилось. Шутки кончи-лись, а началась настоящая ратная работа.
   Длинные вёсла, вытащенные наружу через небольшие окошки в нижней палубе, размеренно опускались в воду и плавно толкали судно вперёд. Мощные гребцы с удовольствием выполняли тяжёлую работу, что бы почувствовать мощь своего тела. Это вселяло уверенность в собственных силах, ведь в бою крепость рук, ног и всего тела, всегда остаётся решающей. Пока у тебя есть силы - ты не победим, а если ты крепок духом, то непобедим ни когда.
   Ладья медленно двигалась в кромешном тумане. Каген, до боли в глазах, всматривался в белую пелену. Когда солнце поднялось выше, ветер усилился и начал рвать этот туман в клочья. Огромные куски белых облаков, стелющихся по самой воде, как живые передвигались, сталкиваясь друг с другом, налетали на ладью и быстро отступали обратно в море. Первым заметил землю Фарлоф. Он так громко, и как показалось с радостью, выкрикнул - "земля!", что все, как один побросали вёсла и уставились в том направлении, куда тот показывал пальцем. Долгожданная земля приближалась, выплывая из тумана в виде крутых скал и утёсов. Когда подошли ближе, стали видны бесконечные фьорды, разрезающие скалы и теряющиеся в тумане. Каген, бросив весло, кинулся вниз в трюм и тут же показался со своим мешком. Все удивлённо посмотрели на морехода. Тот не спеша вытащил из мешка большой закрученный рог, спиленный у какого-то невиданного зверя, и поднеся его ко рту, неожиданно для всех, издал резкий тяжёлый звук. Это он повторил трижды. Фарлоф, не ожидая, когда тот повторит эти звуки опять, кинулся к рулевому, вытаскивая на ходу длиннющий кинжал.
  - Ты что ж это делаешь? Ты своих товарищей оповещаешь, что к ним гости незваные пожаловали?
  Олег успел перехватить его руку с кинжалом, и остановить его самого.
  - Не горячись! - Потом повернулся к Кагену. - Ты зачем сейчас в рог дул?
  Испуганный Каген, опустил свою большую трубу и пожал плечами.
  - Так все делают. Эти фьорды так похожи друг на друга, что даже самые опытные мореплаватели перед тем, как завернуть домой, дают сигнал. Иначе можно просто проскочить нужное место, а потом его долго искать.
  - И что потом?
  - Потом с берега должны ответить. Сейчас нужно не кричать друг на друга, а внимательно слушать, а то мы ещё долго не пристанем к берегу.
  Не удовлетворённый ответом, Фарлоф спустился вниз и сел за своё весло.
  - Странный у них обычай. Я о таком не слышал.
  Олег ещё раз его охладил.
  - Ты ещё много чего не слышал. Что ж теперь по всякому поводу за оружие хвататься?
  Его поддержал Руслав:
  - Ты, Фарлоф, теперь убивать будешь всех, кто будет говорить или делать что-то тебе не понятное?
  В ответ раздался дружный смех. Каген поднял руку, прекращая не нужный сейчас шум.
  - Слушайте.
  Какое-то время ладья шла вперёд, проходя скальные прогалины. Каген ещё не раз прикладывался к своему рогу. В ответ стояла первозданная тишина. Только тогда, когда уже все отчаялись что-либо услышать, в ответ на призывной звук рога Кагена, все отчётливо услышали сильный и низкий по частоте ответный звук.
  Каген быстро на это среагировал, повернув почти до упора рулевое весло. Ладья круто взяла вправо и вошла в узкий пролив. Ответный звук раздался повторно и уже ближе. Каген ответил, протяжно выдавив из своего рога ответный сигнал.
  - Такой системой пользовались давно, - он смело направил лодку в русло раздвигающихся скал, - ещё наши прадеды.
  Олег спросил:
  - Это из какого же рога можно издать такой мощный звук?
  - Скоро всё увидите сами.
  В окончательно растаявшем тумане, все неожиданно увидели открывшийся им широкий залив, и небольшую пристань с десятком норманнских боевых кораблей - драккар. Крыши низких домов терялись где-то в долине, а на самой высокой скале стояла мощная тренога с огромным, в несколько человеческих ростов, закрученным рогом.
  - Это же у кого рога такие?
  Веремуд не сводил глаз от диковинной трубы.
  - Эти рога, - Каген ему помог, - находят здесь. Ни кто и ни когда не видел животное с таким рогом, но сами рога иногда попадаются в земле.
  Олег поднял вверх руку, прекращая разговоры.
  - Теперь все очень внимательно послушайте меня.
  
  
  Глава 24.
   Когда солнце стало в зените, начало припекать. Даже слабого ветерка, способного, хоть как-то остудить разгорячённые тела, не было и в помине. Сытник часто вытирал выступающие на лбу капли пота рукавом рубахи, а Следак просто обмотал голову припасённым льняным полотенцем.
  - Это ж надо, как печёт в начале лета? - Он поправил на голове, постоянно сползающий тюрбан. - Что же дальше будет?
  - Что будет дальше, не знаю, - Сытник давно присматривался к безоблачному небу, - но к вечеру будет дождь.
  - С чего это вдруг?
  - Ни с чего и не вдруг. - Он показал рукой куда-то вдаль. - Смотри, от горизонта тучи заходят.
  Следак махнул рукой.
  - Это вовсе не тучи, а облака. От них дождя не бывает.
  - Если не найдём ни какого жилища, придётся прятаться под деревьями.
  Не углубляясь далеко в лес, они двигались в северном направлении, почти у самой его кромки. За половину дня они проехали достаточное расстояние, но по пути не встретили ни одного поселения. Сытник был явно этим раздосадован.
  - Ты точно помнишь, что где-то здесь встретил ту старуху?
  Следак пожимал плечами на бесконечные его вопросы.
  - Я уже тебе говорил, что встретил её случайно и не придал этому ни какого значения. Это уже потом, сопоставив смерть родителей твоей Дарьи и пропажу ребёнка, я понял, что к чему. Помню, что ездил по приказу князя к венедам, как раз в этом направлении. Деревенька та в глухомани стояла, но я в неё не въезжал. Помню только, что была она не далеко от леса.
  Сытник тяжело вздохнул.
  - Это последняя моя надежда, дочь отыскать. Туда дальше, я уже всё объездил.
  - Не горюй так сильно. Найдём мы эту деревушку. Если она есть, то ни куда не денется.
  - Хочется в это верить.
  Сколько они проехали вёрст, наверняка бы и не вспомнили, но день пошёл на убыль, и постепенно небо стало заволакивать тяжёлыми дождевыми тучами. Поднялся ветер, не предвещающий ни чего хорошего. Друзья с тревогой смотрели на посеревшее небо.
  - Говорил, что дождь будет, а ты облака, облака. Нужно укромное место искать, а то вымокнем все до нитки.
  Следак показал рукой куда-то в чащу.
  - Давай туда. Там ели по гуще. Спрячемся под их лапами.
  Друзья направили коней в чащу леса. Неожиданно резко потемнело, и с верху посыпались первые крупные капли.
  - Кажется, началось.
  В ответ на это где-то вдалеке раздались громкие раскаты грома. Ветер усилился, а с неба уже текла целая река воды. Спрятав коней под елью, сами забрались ближе к толстому стволу дерева. Следак снял с головы свой тюрбан и начал выкручивать его, выжимая воду.
  - Ты говорил, что будет дождь. А это не дождь - это стихия какая-то.
  Было слышно, как под давлением ветра в лесу гнутся и трещат стволы де-ревьев. Было немного жутковато.
  - Как бы нашу "крышу" не завалило?
  Сытник с тревогой наблюдал, как раскачивается и трещит ель, под которой они укрылись.
  - Коней завалит. - Следак озирался по сторонам, ища подходящее убежище. - Нужно выбираться отсюда.
  Гром загремел во всю силу уже где-то у них над головой, а яркая вспышка молнии высветила каждое деревце в лесу. На какой-то миг стало светлее, чем днём. Ливень не прекращался, а только усиливался, хотя сильнее, казалось, уже не куда. Порыв ветра накренил высокую ель почти до земли. Раздался противный треск ломающегося дерева. Не сговариваясь, друзья схватили под уздцы своих дрожащих коней и быстро повели их из опасного места. Вовремя! Следующий, мощный порыв ветра перегнул ель, под которой они прятались почти пополам. Раздался страшный треск, и огромная крона дерева стала падать прямо на них. Растущие рядом деревья, сдержали падение тяжёлой ели. Большая ветка всё же зацепила Сытника, повалив его на землю. Следаку повезло больше. Повиснув на луке седла, испуганный Соколик, вынес его в безопасное место. Вытирая тюрбаном Следака окровавленную щёку, он успокаивал рвущегося из леса Вьюна. Все промокли до нитки, а непрестанно дующий ветер, противно холодил тело.
  - Как всё хорошо начиналось. - Следак повёл вперёд Соколика. - Было тепло и сухо. Теперь замёрзнем тут, как дикие звери.
  Сытник молчал и вёл за ним на поводу успокоившегося Вьюна. Неожиданно яркий всплеск молнии, высветил где-то в глубине леса широкую соломенную крышу.
  Зоркий Следак сразу же кинулся в том направлении.
  - Не отставай! Похоже, что я увидел какое-то жильё.
  Сытник почти бегом кинулся за другом. В кромешной наступившей тьме, они двигались скорее наугад. Зацепившись за корягу, Следак вскрикнул и осел на землю. Подбежавший следом Сытник, быстро осмотрел раненую ногу.
  - Всего лишь вывих. Обопрись на меня.
  С трудом поднявшись, он ухватился за плечо Сытника и стиснул зубы.
  - Что б его... Как не вовремя.
  Очередная вспышка осветила бревенчатый низкий сруб с почти плоской крышей. Ещё не много и друзья стояли перед дверью спасительного убежища. Без церемоний Сытник толкнул дверь, и они ввалились в тёплую, едва освещённую тонкой лучинкой комнату. Глаза быстро привыкли к полумраку и Следак, заметив скамью, стоявшую рядом с ним, тут же на неё повалился. Стащив сапог, он оглядел ногу. Нога разболелась не на шутку, а лодыжка опухла и приняла синюшный цвет.
  - Приехали. - Он от отчаяния грохнул сапогом об пол. - Где эта коряга на мою голову взялась?
  - Не на голову, а на ногу.
  Сытник хотел продолжить язвить, но неожиданно по избушке разлился тёплый и яркий свет. Откуда-то из-за угла большой печи, с горящими толстыми лучинами появилась женщина. В длинном сарафане и уложенными волосами в длинную до самых пят косу. Она без страха осмотрела промокших до нитки гостей, и задержала взгляд на вывихнутой лодыжке Следока. Не сводящий с хозяйки глаз Сытник, неожиданно для самого себя, поклонился ей.
  - Ты уж извини, хозяйка, что побеспокоили тебя, но если бы не твой дом, совсем бы мы пропали с другом. Пусти обогреться путников и одежды просушить. Мы не сделаем тебе ни чего плохого.
  Хозяйка усмехнулась и поклонилась в ответ.
  - Да вошли уж. Чего спрашивать? Проходите в дом, не стойте у порога, а то всех женихов отвадите.
  Обрадовавшись гостеприимству молодой хозяйки, Следак расхрабрился.
  - А много женихов у тебя, красавица?
  - Тебе-то чего? Или хочешь ещё одним стать? С такой ногой долго не про-пляшешь. У меня женихи резвые, не чета тебе.
  Сытник из подлобья зыркнул на новоявленного жениха.
  - Совесть поимей, повеса. Не успел в дом войти, а уже сватается.
  Хозяйка рассмеялась.
  - Пусть сватается, только вижу, что занято у него сердечко, а храбрится он, что бы смущение своё скрыть. Неловко ему с больной ногой перед девицей выставляться.
  Следак удивился проницательности хозяйки.
  - Откуда знаешь, что есть у меня невеста? На лбу ведь не написано?
  - На лбу не написано, только глаза выдают.
  - Как звать тебя, хозяюшка? - Сытник прервал, непонравившийся ему разговор. - Одна ты здесь живёшь или с родителями?
  Хозяйка тем временем достала из печи горшок с ещё тёплой кашей и поставила на стол.
  - Зовут меня просто - Заряна, а родителей у меня нет. Померли год назад. Живём мы вдвоём с сестрой меньшей.
  Она положила на стол две деревянные ложки и кивнула на горшок.
  - Вы ешьте, а то с дороги проголодались. Потом и ногу твою, жених посмотрим.
  Голодные друзья при виде горшка с кашей, только теперь почувствовали пустоту в желудках и без лишних уговоров принялись за кашу. С набитым ртом, Следак спросил:
  - А где же твоя сестрёнка младшая? Что-то не видно её здесь.
  После его слов, сверху на печи что-то зашуршало, и появилась заспанная мордашка девочки.
  - Заряна, кто это?
  Хозяйка подошла к ней и накрыла откинутым одеялом.
  - Ты спи дорогая. Это путники заблудились в лесу.
  - Они добрые?
  Заряна улыбнулась и оглянулась на жующего Следока.
  - Добрые, моя радость, добрые.
  Сытник поднялся с лавки и подошёл к девочке.
  - Ты нас не бойся. Мы вас не обидим. - Он пристально всматривался в ху-денькое лицо девчушки. - Как зовут тебя?
  Девочка не ответила и спрятала голову под одеяло.
  - Настёной зовут её. - Заряна сама ответила на его вопрос и отошла от печи. - Пусть поспит. Завтра вставать рано.
  Следак взглянул на Сытника. У того лицо сразу вытянулось, а глаза заблестели, как яркие самоцветы.
  - Сколько годков ей?
  - Уже четырнадцатый пошёл, а она больше на ребёнка похожа.
  - Может, хворает чем? - Сытник озабочено смотрел на Заряну. - Может помощь, нужна какая? Ты не стесняйся, мы поможем.
  - Да нет, не хворает она. С детства слабая, но умом крепкая.
  - Это, как?
  - Да всё, про всё знает, будто кто в уши ей шепчет. Откуда такое, ни кто понять не может.
  Следак незаметно толкнул ногой под столом Сытника. Когда тот перевёл на него взгляд, Следак покачал головой, советуя прекратить до утра эти расспросы. Понимая друга, что не лучшее время он для этого нашёл, кивнул головой, соглашаясь, и тут же отправил в рот полную ложку каши. Заряна, когда путники насытились, указала им рукой в дальний угол.
  - Там на тюфяке ляжете. - Подошла к Следаку. - Покажи ногу. Посмотрю.
  Следак вытянул вперёд больную ногу с распухшей лодыжкой. Заряна аккуратно потрогала ступню, слегка покрутила её и заставила Следока пошевелить пальцами этой ноги. Тот с трудом пошевелил и скривился от боли. Не смотря, на его перекошенное лицо, девушка одной рукой обхватила пятку, а другой взялась за большой палец. Следак предчувствуя что-то недоброе, хотел видимо, спросить, зачем она это делает, но не успел. Заряна резко повернула стопу внутрь и резко дёрнула её на себя. От пронзившей его боли, Следак закричал и чуть не лишился чувств. Придя в себя, неожиданно для Сытника, улыбнулся. Он без посторонней помощи медленно развернул стопу и вернул её в прежнее положение. По его виду, тот понял, что боли не было.
  - Не болит. - Он восхищённо смотрел на свою спасительницу. - Да ты ворожея! Дай я тебя расцелую.
  Девушка улыбнулась и беззлобно ответила:
  - Я сейчас тебе расцелую. Хочешь, опять на место всё верну?
  Следак затряс головой.
  - Нет, не хочу. Я ведь отблагодарить тебя хотел.
   - Хватит благодарить. - Было видно, что хозяйка устала и хочет отдыхать. - Ложитесь спать, утром благодарить друг друга будем.
  Осторожно наступая на ногу, Следак поковылял в угол, а Сытник, оставаясь за столом, не сводил глаз с понравившейся ему хозяйки.
  
  
  Глава 25.
   Ладья медленно подошла к причалу и ткнулась высоким носом в толстую сваю. Фарлоф тут же спрыгнул на крепкие брёвна этого причала и толстой просмоленной верёвкой, перекинутой через борт судна, привязал его к этой прочной свае. Стоя у рулевого весла, Олег видел, как со стороны берега к ним направляется целая процессия вооружённых до зубов воинов.
  - Нас сразу резать начнут, - Руслав внимательно следил за встречающими, - или всё-таки для начала спросят, зачем мы пожаловали?
  - Вот ближе подойдут, ты у них и спроси.
  Олегу не хотелось сейчас шутить по этому поводу. Слишком многое было поставлено на кон. От волнения его пальцы впились в весло с такой силой, что оно легко могло разлететься в щепки. Заметив его состояние, Руслав произнёс:
  - Спокойнее, князь. Как бы там ни было, не нужно показывать вида, что мы их боимся. В любом случае с этой толпой мы разделаемся в один присест.
  Стемид, стоящий рядом с ним, усмехнулся.
  - Тебе бы всё мечом помахать. Не для того мы сюда прибыли.
  - Это ещё, как сказать.
  Олег прекратил их спор.
  - Хватить молоть попусту.
   Он перепрыгнул через высокий борт ладьи и сделал несколько шагов на-встречу приближающимся норманнам. Четверо его дружинников последовали за ним, изобразив на лицах подобие улыбки.
   Около десятка воинов - норманн вплотную подошли к Олегу. Его дружинники держались чуть сзади, показывая таким образом, кто главный в их отряде. Олег поклонился хозяевам и сказал:
  - Я Олег - князь Новгородский. Мы прибыли к вам с миром. Кто из вас Эйрик - конунг норманнский?
  Высокого роста воин, сделал шаг вперёд.
  - Я Эйрик, но тебя я не знаю. Почему ты назвался князем Новгородским? На сколько нам известно князем в Новгороде посажен Рурик?
  - Всё так. Верно говоришь, но вы ещё не знаете, что Рурик умер, а меня он поставил приемником, пока сыну его Игорю не придёт срок занять его место.
  Было заметно, что Эйрик неподдельно удивлён.
  - Умер? - Он с сомнением пристально посмотрел в глаза Олегу. - Может его убили?
  Олег в ответ пожал плечами, до конца не открывая всего.
  - Последнее время он сильно хворал. Князь скончался на моих руках.
  Приняв слова Олега за правду, Эйрик усмехнулся.
  - Ну а к нам вы зачем пожаловали? Сообщить эту, не скрою, приятную для нас новость?
  Этот вопрос несколько покоробил Олега, но он не подал вида. Не время ещё выяснять отношения. В ответ он просто и с улыбкой на лице, ответил:
  - Князь умер и ни чего с этим не поделаешь. Вы наши могущественные соседи. Я знаю, что с Руриком вы не всегда находили общий язык, но считаю, что пришло время нам всем воткнуть мечи в землю, что бы поговорить о мире.
  Эйрик откровенно рассмеялся ему прямо в лицо. От такой наглости, стоящий позади Олега Веремуд, дико вращая глазами, почти до половины вытащил свой меч из ножен. Спокойный Фарлоф положил свою руку прямо ему на рукоять меча, останавливая его порыв. Норманн продолжал смеяться, а его смех подхватила вся его свита.
  - И ты, откровенно сейчас признающийся в собственной слабости, приемник, приехал ко мне, что бы предложить мир?
  Со спокойным лицом, и не показывая вида, что внутри его всё кипит от ненависти, Олег улыбнулся в ответ.
  - Мы не слабы, и не советую тебе проверять нашу крепость, но любой мир между сильных союзников всегда выгоднее, чем состояние войны. Я приехал к тебе не с пустыми руками Эйрик. В знак того, что мы не хотим с вами враждовать, я привёз вам подарки, которые думаю, тебя порадуют больше, чем окровавленный меч.
  Не дожидаясь ответа, Олег вытащил из-за полы плаща кошель из оленьей кожи, и развязав тесёмки, высыпал себе на руку его содержимое. Глаза норманн стали серьёзными и уставились на его руку, в которой в пригоршне маленьких золотых самородков, искрясь на солнце разными цветами, лежали самоцветы. Смех резко прекратился, а Олег продолжил:
  - Это маленькая толика того, что я вам привёз. В трюме стоят сундуки, предназначенные вам.
  После этих слов выражение лица у Эйрика резко изменилось.
  - Ну, что ж, подарки и впрямь княжеские, а главное, они убеждают. Я готов говорить с тобой о мире.
  Норманн улыбнулся и протянул руку в сторону берега.
  - Милости прошу, князь, пожаловать в мой дом. Там, за чашей хмельного пива и крепкого вина, мы обсудим наш договор о мире и дружбе.
  Олег поклонился ему в знак благодарности и двинулся со своими воинами в сторону их поселения.
   Дома у норманн были не высокими, в основном обмазанные глиной. Редко где попадались дома из камня. Широкие, устеленные пластинами из высохшего торфа крыши, были больше похожи на большие грибы. Стояли дома вразброс по всей небольшой долине в удобных и укрытых от ветров местах. Среди всех домов выделялся один, квадратной формы и больших размеров. К нему и направилась вся процессия. Это была резиденция Эйрика, предназначенная, видимо, для частых сборов его дружин и отрядов. Когда они подошли ближе, оказалось, что у входа собралось около сотни человек, в том числе женщины и дети, что бы поглазеть на заморских гостей. Олег, не привлекая излишнего внимания, старался в этой толпе определить одного, очень нужного ему человека. По мнению князя, этот человек хоть как-то должен отличаться от всех. По крайней мере, по своему положению на его поясе обязательно должны быть металлические подвески в виде бляшек или брошек. Ни чего из его затеи не получилось, так как все были одеты приблизительно одинаково и ни кто не стоял особняком, выделяясь от других. Как бы то ни было, их встречали бурными возгласами, размахивая руками и потрясая над головой длинными, обоюдоострыми мечами и боевыми топорами - страшным оружием мужественных мореходов. Не понятно было чему больше радуется народ - неожиданным гостям или дармовой выпивке. Эйрик отворил широкую входную дверь, и махнув рукой внутрь помещения, сам первым зашёл в просторный дом.
  - Проходите, гости Новгородские. Проходите все, кто может стоять на ногах и у кого пересохло во рту. Я собираю всех свободных воинов на тинг.
  Олег вопросительно взглянул на Эйрика. Тот улыбнулся и пояснил, что тинг у норманн, это большой совет великих воинов и младших конунгов. К удивлению Олега великими воинами оказались почти все, встречающие у дома, да к тому же ещё вместе с женщинами.
   В просторном помещении большого дома по периметру стояли длинные столы из оструганных досок. Места для отдыха были отгорожены по краям от столов и завешаны шкурами, свисающими до самого глиняного пола. В центре размещался большой очаг со сложенными рядом с ним дровами. Женщины сразу же, как только вошли, принялись разжигать огонь и готовить на нём мясо недавно убитого оленя. Некоторые из них наливали из стоящих тут же бочек в большие глиняные кувшины пиво и вино. Одним словом, занялись хозяйством. Когда все расселись за столами. Эйрик подняв вверх невероятно больших размеров кружку, больше похожую на кувшин без узкого горла и сказал:
  - Слава Одину, приславших нам таких друзей, у которых трюмы кораблей ломятся от золота.
  Олег проглотил сарказм конунга и вместе со всеми, под дружные выкрики "слава Одину" опрокинул в себя кружку хмельного пива. На удивление оно оказалось вкусным и приятно щекотало рот многочисленными пузырьками. Сразу же после выпитого, в доме поднялся шум. Говорили и кричали, казалось, все одновременно. Эйрика ни сколько это не смущало, и поставив на стол свой кувшин, он рукавом рубахи вытер мокрые от пива губы и посмотрел на Олега.
  - Мы не всех так встречаем, как тебя, князь. Здесь за столом могут находиться только преданные мне люди. Извини, что здесь не все. Но если понадобится, все, как один очень скоро по первому зову голоса Одина, будут здесь.
  - Как Один определяет, когда и кого нужно звать?
  Эйрик усмехнулся.
  - Кого и когда звать, определяю я. На верху скалы вы видели большой рог. Вот через этот рог, Один и созывает всех на битву или пир.
   По всему дому пошёл запах жареного мяса. На больших вертелах, которые крутились безостановочно, большие куски оленины исходили жиром, капающим прямо в огонь. На столах появился свежевыпеченный хлеб, вяленая и копчёная рыба, миски с какими-то ягодами, лук, грибы. Откуда это всё бралось и выставлялось на стол, Олег так и не заметил. Его внимание было направлено на великих воинов и младших конунгов норманн. Он вглядывался в их лица, стараясь найти только одно - лицо брата Эйрика Рагнера. В который раз обводя взглядом длинные столы и сидящих за ними пирующих, его взгляд ни на ком не останавливался. Не ужели его здесь нет? Как только он об этом подумал, его взгляд задержался на одном воине, пристально смотрящем ему в глаза. Сердце ёкнуло. Кажется, он. Обменявшись взглядами, они быстро отвели глаза, что бы не привлекать к этому внимания. Олег взял в руки постоянно полную чашу с пивом и поднялся с места.
  - Я поднимаю эту чашу за своего Бога Сварога, что он дал нам таких друзей и бесстрашных воинов.
  Опрокинув чашу в рот, он продолжил, обращаясь к Эйрику:
  - Я предлагаю тебе не только дружбу и не только золото и самоцветы в трюме корабля. Дальше к югу от Новгорода лежат богатые земли, которые контролируют хазары. Они так же стерегут и торговые пути к Чёрному морю. За морем нас давно ждут богатейшие страны. То, что я тебе привёз в сундуках, это маленькая капелька того, что мы вместе можем взять в этих странах. Каждому в отдельности такой поход не по зубам, а вот вместе мы грозная сила, перед которой падут на колени все страны.
  Эйрик внимательно его слушал. Предложение Олега не на шутку заинтересовало конунга. По нему было видно, что он серьёзно обдумывает это предложение.
  - То, что мы вместе сила, это точно. Богатства дальних стран ни когда не помешают - это, то же верно. Ты мне скажи, князь, кто будет править всем объединённым войском? У любого войска должен быть предводитель. Если будет два предводителя, то это уже не войско, а сброд. Каждый будет тянуть в свою сторону и в конечном итоге, это войско разобьют по частям. И самое, наверное, главное, как мы будем делить трофеи?
  Эйрик замолчал, пристально глядя на Олега. Подобные вопросы тот ожидал услышать и был к ним готов. Улыбнувшись, он ответил:
  - Вопросов много, но думаю, что для блага общего дела можно поступиться своими принципами и самолюбием. Здесь гораздо важней взаимопонимание и взаимодоверие. Ты мудр и поймёшь, о чём я говорю. В любом случае любое решение нужно принимать совместно, а посылать воинов в битву, может и один человек.
  Эйрик, выслушав Олега, усмехнулся.
  - А ты не так уж прост, князь. Мне приятно будет иметь с тобой дело.
  Они сдвинули свои чаши и выпили за взаимопонимание друг друга. Пир у конунга начинал принимать не управляемый характер. Быстро охмелевшие норманны, затеяли свои обрядные танцы у ярко пылающего очага. Бой барабанов и свист их дудок, резал слух. Женщины, управившись с мясом, присоединились за столами к мужчинам. Что бы перекричать нестерпимый вой и грохот музыкальных инструментов, приходилось просто кричать, что бы тебя услышали. Эйрик, возбуждённый этим гвалтом, бросился в пляс со своими воинами. В этот момент Олег перехватил взгляд Рагнера. Тот кивком головы указал на распахнутую настежь дверь. Поднялся из-за стола и вышел из дома. Олег какое-то время сидел за столом, потом наклонившись к своим дружин-никам, тихо сказал:
  - Я выйду, а вы наблюдайте за Эйриком. Если хватится - кликните. Я буду не далеко.
  Сбросив с себя плащ, он не таясь вышел за дверь в след Рагнеру.
  
  
  Глава 26.
   Всю ночь Сытник не сомкнул глаз. Он ворочался на тюфяке, переворачиваясь с одного бока на другой, заставлял себя уснуть, вспоминая свою первую и единственную любовь - Дарьюшку. Много лет с тех пор прошло. Её образ стал стираться в его памяти, но сейчас перед его глазами этот образ стал чётче и ярче. Только вместо её лица, теперь стояло лицо Заряны. Дарьюшка. Её руки, её стан и длинная коса до пят, но лицо не её. Что за наваждение? Ещё эта девочка. Вернее её глаза. Это были глаза Дарьюшки. Такие же большие, тёмные в своей бездонности. Он вспоминал, как часто тонул в этих глазах. Был беспомощен и был исполином. В этих глазах он пропадал, кляня себя за малодушие, и был бесконечно счастлив, отдаваясь полностью во власть этих завораживающих глаз. Теперь эти глаза смотрели на него с печки и затягивали в себя, как когда-то раньше. Этого просто не могло быть! У него было такое ощущение, что он долго где-то был, а потом вернулся домой к своей семье, но его не узнали.
   Ураган, бушевавший всю ночь, прекратился так же неожиданно, как и начался. За стенами дома вдруг стало очень тихо, а первые, робкие лучи солнца осторожно заглянули в маленькое оконце. Сытник поднялся на ноги, и стараясь не шуметь, тихо вышел из дома. Предутренняя свежесть несколько охладила его воспалённую видениями голову. Подойдя к кадке с дождевой водой, он набрал полную пригоршню воды и выплеснул на лицо. Мысли стали реальнее, а ночные видения отступили куда-то в глубину, скрываясь до времени. Светало быстро. Сытник уселся прямо у порога, опершись спиной о входную дверь. Защебетали первые птахи, а налетевший лёгкий ветерок стряхнул с листьев деревьев капли ночного дождя. Мир просыпался чистым, умытым грозной стихией. Внезапно распахнувшаяся входная дверь, больно ударила Сытника в спину. Он быстро вскочил и обернулся. На пороге, с плетёной корзиной в руках стояла Заряна. Растерянно улыбаясь, она спустилась с крыльца и подошла к Сытнику.
  - Извини, я не знала, что ты сидишь у порога.
  Сытник смущенно махнул рукой.
  - Не стоит извиняться. Я не думал, что ты встанешь так рано.
  Следом за Заряной появилась худенькая девочка с большими тёмными глазами и то же с лукошком. Взгляд Сытника приклеился к лицу девочки.
  - Это куда же вы так рано?
  Заряна взяла девочку за руку.
  - Нужно же вас мужчин чем-то кормить. За грибами мы. Сейчас их много, а после такого дождя будет ещё больше. Вы пока отдыхайте, а мы скоро. Тут не далеко. Пойдём, Настёна.
  Она потянула девочку за руку, а та, засмотревшись на незнакомца, зацепи-лась ногой за камень и начала падать на землю. Сытник среагировал мгно-венно, сделав шаг вперёд к ней. Он подставил руки, и Настёна плюхнулась прямо в них. При падении у неё из-за ворота сарафана выпал маленький оберег, подвязанный шёлковой нитью. Сытник не верил своим глазам. У него в руках лежало кольцо его Дарьюшки. Весь его вид в тот момент показывал растерянность и удивление одновременно. Слова застряли в горле. Он переводил взгляд от Заряны к Настёне и от неё к кольцу.
  - Что случилось? - Заряна испуганно смотрела на Сытника. - что такого ты увидел?
  Не выпуская из ладони кольца, он спросил:
  - Откуда у неё это кольцо?
  Заряна пожала плечами.
  - Не знаю. Оно всегда было с ней. Наверное, родители на шею повесили.
  - Какие родители? У ваших родителей были такие дорогие кольца?
  Девочка вырвалась из рук Сытника и подбежала к сестре, пряча это кольцо обратно за ворот.
  - Что, понравилось? Отобрать хочешь?
  - Нет, не хочу. Это твой оберег и забирать его ни кому нельзя, иначе беда будет.
  Заряна взяла её за руку и собралась идти в лес, но Сытник их остановил.
  - Погоди, Заряна. Ни каких грибов нам не надо. Есть вещи по серьёзнее грибов.
  - Это что ещё?
  - Скажи, Настёна, и правда твоя сестра? Слишком возраст у вас разный. Ты ей больше в матери годишься.
  - Зачем тебе это знать?
  - Дело в том, - Сытник с трудом выговаривал каждое слово, - что Настёна моя дочь. Я очень долго её искал.
  Заряна прижала девочку к себе.
  - С чего это ты взял, что она твоя дочь?
  Сытник указал пальцем на оберег.
  - Это кольцо, когда-то принадлежало её матери. А его ей на шею повесил я сам.
  Настёна испуганно смотрела на своего нового отца, а Заряна сильнее прижимала её к себе, не собираясь ни кому отдавать. Сытник приложил свою ладонь к груди и посмотрел на них.
  - Скажи честно, Заряна, не разбивай моё сердце. Откуда у вас эта девочка?
  Заряна неожиданно расплакалась и опустилась на землю.
  - Я знала, что всё так и будет. - Она вытерла кулачком набегающие слёзы и продолжила: - Давно, я ещё была такая, как она сейчас, какие-то люди принесли моим родителям маленького ребёнка. Они были богаты и оставили за неё много денег. Мы тогда жили бедно, и что бы хоть как-то прокормиться, девочку взяли в свою семью. Через несколько лет, она стала нам всем роднее родной. Поскольку имени её нам не сказали, мы назвали её Настёной. Она была смышлёной и непоседливой. Мы все очень её полюбили и решили ни когда ей не говорить, что она нам не родная.
  Услышав такие слова, Настёна бросилась на шею Заряне.
  - Не говори так! Ты моя сестра! Я люблю тебя! - Она крепко прижалась к ней всем маленьким тельцем и заплакала. - Не отдавай меня ему! Он страшный и я не хочу быть его дочерью!
  Заряна гладила её рукой по голове, успокаивая:
  - Конечно же, цветочек мой аленький. Конечно же, я тебя ни кому не отдам.
  Сытник в замешательстве стоял рядом, не зная, что говорить. Заряна затравленной волчицей смотрела на него, сжимая в объятиях девочку.
  - Я не отдам её тебе! Слышишь, ни когда не отдам!
  Сытник внимательно посмотрел на девушку и, неожиданно улыбнулся.
  - А я и не буду у тебя её забирать.
  - Правда?
  - Правда. Я заберу вас отсюда двоих. Будете жить у меня. - Он оглянулся, обводя взглядом окрестности. - Здесь, вдвоём вы не выживете. В лесу живут дикие животные, но не люди. Люди должны жить среди людей.
  Заряна удивлённо на него посмотрела.
  - Это как ты нас заберёшь? Если Настёна твоя дочь, то кто я тебе?
  Не сходящая с его лица улыбка, действовала успокоительно.
  - Надеюсь, что скоро ты станешь мне женой. Ты очень понравилась мне, Заряна. Не противься судьбе. Будем жить втроём: я, ты и Любава.
  - Любава?
  - Да. Так её звали до того, как она попала к вам.
  Он неожиданно поклонился ей в пояс.
  - Спасибо, что уберегли дочь. Спасибо, что вырастили её. Поверь, что без неё. - Сытник сделал паузу, затем продолжил: - И без тебя, мне не жить. Сама жизнь теряет всякий смысл. Не упрямься, поедем со мной.
  Сытник подошёл к ним вплотную и погладил девочку по голове.
  - Здравствуй, доченька. Я твой отец. Я настоящий твой отец.
  Настёна широко открыв свои бездонные глаза, заворожено смотрела и слушала Сытника.
  - Иди ко мне. - Он протянул ей на встречу руки. - Иди, к тятьке своему.
  По его щекам текли слёзы. Девочка, как завороженная, медленно разжала руки, намертво сведённые за шеей Заряны, и протянула их к своему отцу. Как во сне он схватил её и крепко прижал к своей груди.
  - Как долго я тебя искал, Дарьюшка моя.
  Они ещё долго обнимали друг друга, когда голос Заряны заставил разжать их объятия:
  - Ты, хотя бы сказал, как тебя зовут?
  Сытник смущенно слегка отстранился от дочери.
  - Конечно. Было, как-то не до того. Зовут меня Сытник.
  Заряна улыбнулась.
  - Это не имя, это прозвище какое-то.
  Это его ни сколько не смутило.
  - Это прозвище, ещё давно, дали мне люди. Почему, не знаю, но я к нему привык, а старое имя уже и забыл. Так меня звал отец и так меня звали все знакомые.
  - Сытник, так Сытник. Мне, в общем-то, всё равно.
   Она поднялась на ноги и пошла к дому. Сытник недоумённо посмотрел ей в след. Он поцеловал дочь в щёку, взял её за руку и пошёл за ней.
  - Ты так и не сказала, пойдёшь со мной или нет?
  Не оборачиваясь, Заряна ответила:
  - Ты думаешь, что имя назвал и можно под венец вести? Очень уж ты скор.
  Сытник улыбнулся.
  - Я не тороплю тебя...
  Закончить ему не дал, неожиданно появившийся в дверях заспанный Следак.
  - Правильно. По дороге и решишь.
  - Это по какой ещё дороге?
  - По дороге в Новгород, по какой же ещё?
  Заряна оттолкнула незваного свата в сторону. Вошла в дом и захлопнула за собой дверь.
  Сытник подозрительно посмотрел на друга.
  - Ты что, всё слышал?
  Тот не смущаясь, ответил:
  - Кое-что слышал, - он подмигнул девочке, - а кое-что додумал сам. Нашлась таки, твоя Дарьюшка. Говорил я тебе, что найдём её, а ты не верил.
  - Верил, иначе и быть не могло.
  Сытник не отпускал от себя девочку, сжимая в своей огромной ладони её хрупкую ручку. Дарьюшка как-то странно посмотрела на своего отца и спросила:
  - Скажи, тять, а зачем меня отдали и где ты был всё это время?
  
  
  Глава 27.
   Олег нашёл Рагнера за высоким каменным уступом, недалеко от дома Эйрика. Он хотел было, спросить у него кое-что, но Рагнер приложил палец к своим губам, предупреждая об опасности, а сам очень тихо сказал:
  - Говори тихо. Здесь и камни имеют уши.
  Олег осмотрелся по сторонам и зашептал:
  - Я так понял, что ты и есть Рагнер? - Стоящий напротив воин, кивнул головой. - Тебя-то я и искал.
  - Зачем я тебе нужен и кто ты на самом деле?
  - Я тот, кем и представился. У меня есть для тебя кое-что.
  Олег отвернул полу своего кафтана и извлёк из маленького потайного кар-машка колечко.
  - Вот, возьми. - Он протянул его Рагнеру. - Узнаёшь?
  Рагнер поднёс это кольцо ближе к глазам и внимательно его рассмотрел.
  - Это кольцо Ефанды. Когда она выходила замуж за Рурика, я ей его оставил на память.
  - Княжна передаёт тебе привет. Она просила, что бы я тебе сказал, что она очень скучает по своему дому и тебе.
  - Как всё не вовремя. - Рагнер сжал кольцо в руке. - Зря ты сюда приехал.
  - Почему?
  - Эйрик тебя обманет. Я наблюдал за ним. Тайком от тебя, он о чём-то шептался со своими прихвостнями. Немедленно уезжайте отсюда, а то он вас всех убьёт.
  Олег усмехнулся.
  - Не для того мы сюда пожаловали, что бы сразу убежать. Что Эйрик не чист на руку и не держит своего слова, я знал давно.
  - Тогда зачем вы здесь?
  - Что бы помочь тебе стать конунгом норманн.
  - Это невозможно. У Эйрика слишком много преданных людей.
  В опустившейся темноте, было видно, как Олег усмехнулся.
  - Ты поможешь мне?
  Рагнер без особого энтузиазма пожал плечами.
  - Чем я могу тебе помочь?
  - Собери к ночи всех преданных тебе людей.
  - А что дальше?
  - Дальше спрячь их не далеко от пристани. Там ты поймёшь, когда нужно будет начинать действовать.
  - Что ты задумал?
  Олег улыбнулся и спросил:
  - Я могу рассчитывать на тебя и твоих людей?
  Князь видел, как сомневается Рагнер, и он прекрасно его понимал. Успех в его действиях был очень сомнителен.
  - Другого случая не будет. Если Эйрик двинет своих воинов к Новгороду, будет уже поздно думать. Ефанда говорила, что у тебя светлая голова. Подумай сам, зачем ты нужен будешь Эйрику, когда он возьмёт Новгород?
  Рагнер молчал, что-то обдумывая про себя. Олег не торопил его, понимая, что от его решения зависит очень многое. Наконец Рагнер поднял голову и посмотрел Олегу в глаза.
  - Я знаю, что будет, если Эйрик займёт Новгород. У меня есть люди, но помни, что теперь их жизни в твоих руках. Делай, что задумал - мы поможем тебе.
  Олег улыбнулся, чувствуя, как тяжёлый камень сомнения сошёл с души. В темноте он протянул руку Рагнеру.
  - Спасибо. Я рад, что не ошибся в тебе. Ты мужественный воин и пусть твои люди убедятся в этом ещё раз. Собери всех кого сможешь. Нам понадобятся все, кто умеет держать оружие в руках.
  Рагнер крепко пожал протянутую руку и тут же растворился в темноте. Олег оглянулся по сторонам, и не заметя ни чего подозрительного, вернулся в дом Эйрика.
   Заняв своё место за столом, Олег увидел, как захмелевшие норманны в центре зала, стали упражняться в ловкости владения оружием. Они под дружные крики своих соплеменников метали в толстый ствол, подпиравший крышу дома, топоры и ножи. Двое из них выясняли отношения, сражаясь на длинных мечах. Настрой у всех был боевой и подобные поединки, как правило, заканчивались серьёзным ранением одного из соперников. Эйрик то и дело посматривал в сторону князя, пытаясь увидеть какое впечатление на того производят все эти выступления. Олег, видя, как ловко обращаются воины Эйрика с оружием, прекрасно понимал, что это всего лишь демонстрация силы. Тем не менее, он делал вид, что всё это его приводит в полный восторг. Его дружинники подыгрывали своему князю, рукоплеская при удачном ударе или хитроумной защите сражающихся. Эйрик поднялся из-за стола, и пока-чиваясь на ногах подошёл к Олегу.
  - Как тебе, князь мои воины?
  Олег, улыбаясь, кивал головой в знак восхищения.
  - С такими воинами можно завоевать весь мир, - и тут же подлил бальзам на душу конунга, - только при одном условии, если во главе такого войска будет такой мужественный воевода, как ты, Эйрик.
  Эйрику понравилось то, что сказал Олег. Он схватил со стола свою огромную кружку и поднял вверх, предлагая сделать то же самое и всех его гостей.
  - За непобедимую армию!
  Олег тут же поднял свою чашу и добавил:
  - И непобедимого конунга!
  Чаши сомкнулись, издав скрежещущий звук. Эйрик опрокинул свой кувшин вверх дном, и пиво потекло по его густой бороде, как водопад в весеннюю пору. В зале раздались такие крики, прославляющие Одина, что у Олега и его дружинников заложило уши.
   Ночной пир был в разгаре, но пришло время действовать. Олег поднялся из-за стола и приложил руку к груди, обращаясь к Эйрику:
  - Спасибо тебе великий конунг за гостеприимство, но пора и честь знать. Я и мои воины восхищены тобой и твоими воинами. Завтра с утра, я лично доставлю в твой дом сундуки с золотом и самоцветами. Пришло время нам покинуть вас и отправиться на свой корабль. Какой - никакой, а это наш дом и в нём мы чувствуем себя хорошо и спокойно. Завтра мы примем решение, которое вознесёт наши народы над остальными, недостойными называться великими.
  После этих слов, Олег со своими воинами подошёл к выходу, и поклонив-шись, все вышли за дверь. Они уже не видели, как конунг Эйрик, злорадно усмехнувшись им в след, подозвал своего сотника.
  - Пусть эта ночь для них будет последней. Их золото я возьму и так. Мне не нужны ни какие союзы с русскими. Мне нужно только их золото. Собери людей, я сам поведу их на русский корабль. К утру всё должно быть кончено.
  Сотник поклонился ему и спросил:
  - Может позвать и другие сотни с ближайших поселений?
  - Зачем? Их так мало, что мы справимся с ними и десятком воинов.
  Сотник выскочил из дома, а Эйрик, вытащив из ножен свой меч, обратился к остальным:
  - Пришло время показать этим русским, кто хозяин северных земель! Начнём прямо сейчас!
  Под дружный смех своего воинства, он ринулся к двери с поднятым вверх мечом. Десятка два пьяных его последователей бегом кинулись за ним. Не поднимая раньше времени не нужного шума, отряд под предводительством своего конунга, выскочил на пристань и устремился к ладье. Сзади подошла неполная сотня норманн и заняла места у самой пристани. Все подступы к кораблю были отрезаны, за исключением воды. Однако, ни кто да же и не думал, что русские изберут этот путь, что бы дать отпор столь гостеприимным хозяевам.
   Оставшись у пристани, сотник наблюдал, как Эйрик со своим отрядом прыгнул на корабль и скрылся под верхней палубой. То, что произошло дальше, повергло в шок всех оставшихся на берегу норманнов. Неожиданно раздался страшный грохот и яркий столб огня взметнулся высоко вверх, разрывая на части корабль и всех, кто в нём находился в тот момент. Стало светло, как днём. Мощная волна пламени и прогорклого дыма, ударила по находящимся рядом боевым драккарам, переворачивая их к верху килем и пришедшим в ужас норманнам, разбрасывая их по всему берегу. Сверху на них посыпались горящие обломки корабля и разорванные в клочья части тел - всё, что осталось от отряда Эйрика.
   Эту же картину наблюдал и Олег со своей малочисленной дружиной, спрятавшись за выступом прибрежной скалы. Ещё в Китеже, Атеон уговорил Олега взять с собой этот серый порошок, который сделал сам, не посвящая ни кого в тонкости его приготовления. Однажды Олег сам наблюдал, как Атеон при помощи этого порошка стёр с лица земли целый пригорок, на месте которого потом образовалась воронка заполненная водой. Тогда это произвело на него огромное впечатление, а Атеон с грустью в голосе сказал, что если бы этот порошок применять в мирных целях, то он бы послужил на благо людям, но сейчас многие проходимцы могут использовать его только во вред всем. Он просил Олега использовать его только в крайних случаях и ни когда и ни кому о нём не говорить. Это была одна из тайн Китежа. Когда в Изборске его дружинники грузили в трюм третий сундук с этим порошком, рассыпанным в кожаные небольшие мешки, Олег уже тогда понял, как будет его применять, используя жадность местного правителя. Отправившись по прибытию в дом конунга, Олег оставил на борту корабля четырёх дружинников и морехода Кагена, что бы те разложили эти мешки вдоль всего борта и соединили каждый с промасленной верёвкой. Концы всех верёвок они свели в один жгут. Оставалось только его подпалить. Заблаговременно, из трюма ладьи были вытащены сундуки с золотом и самоцветами и укрыты за скалой не далеко от воды. Потом все покинули корабль и укрылись там же за скалой. Когда ночью Олег с дружинниками вернулся от Эйрика на корабль, то на него поднялся только Фарлоф. Остальные тайком, прячась за стоящими рядом норманнскими драккарами, скрылись за той же скалой. Заметив приближе-ние норманн, Фарлоф подпалил жгут, рассчитанный на то время, когда ночные, не прошеные гости зайдут на их корабль и незаметно перелез через борт судна с обратной стороны. Добираться до берега нужно было быстро и вплавь. Холодная вода только подстегнула его, и он был на берегу ещё до того, как норманны зашли на их ладью. Дальше был взрыв. Перепуганный Каген, ткнулся лицом прямо в песок. Он что-то бормотал про себя, упоминая всех своих и чужих богов. Когда в рядах норманн возникла паника, Олег выхватил из ножен свой кладенец.
  - Пришла пора друзья мои. Бейте их, пока они не пришли в себя.
  Он первым выскочил из-за скалы и бегом кинулся на ошеломлённого про-тивника.
  - На конец, таки, дождались, а то в рот им всё заглядывали.
  Мокрый Фарлоф с мечом в одной руке, и с длинным кинжалом в другой, перемахнул через невысокую гряду. Следом на противника устремились и все остальные. Пришедший в себя Каген, остался на месте, поднимая с песка большой лук и колчан со стрелами.
   Рагнер, укрывшийся за деревьями со своими единомышленниками, так же наблюдал за происходящим. Его не полная сотня людей, когда горящий корабль взмыл вверх, разлетаясь на куски, попятилась назад и была готова разбежаться по домам. Лишь собственным примером и угрозой расправиться с каждым трусом в отдельности, он вернул людей на свои места. Они все видели, как в свете пылающих драккар, небольшая горстка людей выскочила из-за скалы и устремилась на сотню Эйрика. Шансов остаться в живых у них ни у кого не было. Рагнер проклинал себя за то, что ввязался в эту провокацию. Когда на берегу завязался бой, он не двинул своих людей на помощь русским, выжидая, что произойдёт дальше. Рассыпавшись в шеренгу и охватывая отряд норманн по всему фронту, маленькая дружина врубилась в начинающую приходить в себя толпу. Такого Рагнер ещё не видел. Эти русские рубились с таким остервенением, что даже наблюдающим за битвой со стороны, было страшно. Их мечи вращались с бешеной скоростью, прокладывая путь своим хозяевам в образовавшихся людских коридорах. Каждый их взмах нёс смерть. Здоровенный детина, с длиннющим мечом, который он держал обеими руками, вращал его, как ветер крутит крылья мельницы. По-ражённые этим мечом норманны, падали один на другого, образовывая груды тел. Кое-кто пытался пробиться за спину смельчакам, что бы зайти с тыла, но тут же падал, пронзённый длинной стрелой, прилетевшей не известно откуда. Число норманн таяло на глазах, а сила у русских, казалось, не убывала, а наоборот, прибывала. Решившись, наконец, к активным действиям, Рагнер поднял свою сотню и кинулся на своих соплеменников с другой стороны. Отряды Эйрика оказались в окружении, и сопротивлялись не долго. Скоро численный перевес оказался на стороне Рагнера. Олег заметил этот перелом в битве и поднялся на возвышенность, расчистив перед тем себе дорогу мечом.
  - Бросьте оружие! - Его голос зазвучал громко и твёрдо. - Всем гарантируем жизнь! Прекратите бессмысленную бойню! Ваш конунг Эйрик мёртв, а ваши жизни ещё понадобятся новому конунгу - Рагнеру!
  Не сразу, но постепенно бой начал стихать. Его услышали. Противник бросал оружие на песок, прекращая ни кому не нужную междоусобицу.
   Поднявшееся солнце, осветило поле боя, усеянное трупами. Усталость пришла позже, когда разоружённого противника увели для промывки мозгов и обязательного наказания. Теперь голос Рагнера слышался повсюду. Он давал указания приводить в порядок пристань и убирать трупы. Олег опустился на песок и вложил меч в ножны. Рядом с ним подходили и садились его боевые товарищи. Вид у всех был усталый, но в глазах светились угольки удовлетворённости сделанного дела.
  - Ну вот, князь - всё так, как ты и хотел.
  Веремуд улыбался во всё лицо.
  - Всё, да не всё.
  - Чего же ещё надо? Враг повержен. Золото при нас.
  Олег смотрел куда-то в сторону.
  - Людей много полегло. Таких ненужных жертв могло бы и не быть, если бы не жадность Эйрика. Могли бы договориться по-хорошему.
  - Могли бы, но что произошло, то произошло и жалеть об этом уже поздно.
  - Ты прав Веремуд, как всегда, однако, жаль.
  Стемид прекратил вычищать свой меч песком от крови и глянул на князя.
  - Что дальше будем делать? На чём домой поплывём?
  - Это как раз не проблема. У норманн корабль возьмём.
  - А с золотом?
  - Золото придётся отдать, как и договаривались.
  Все дружно посмотрели на князя.
  - С каких это кренделей, мы им золото отдавать будем? Эйрика то уже нет?
  - Эйрика нет, а Дир с Аскольдом есть. Есть ещё много княжеств, которые добром не пойдут под мою руку. Кто их воевать будет? Дружины в Новгороде, кот наплакал. Пусть они нам за наше золото и служат.
  Фарлоф усмехнулся.
  - Хитёр ты князь. С тобой ушки востро надо держать.
  - Ушки, ушками, - Олег обернулся по сторонам, - А где Каген?
  Предчувствуя не доброе, все вскочили на ноги и кинулись к гряде, за которой недавно скрывались. Там вместе с Кагеном находились драгоценные сундуки. Обогнув камни, они увидели спокойно сидящего за ними Кагена. Он пересыпал песок с руки на руку и что-то бормотал себе под нос. Друзья улыбнулись и перевели дух.
  - Ты чем тут занимаешься? - Фарлоф сделал грозный вид. - Хватит сиднем сидеть - работы много!
  Тот спокойно ему ответил:
  - Моя работа у руля стоять, а где тот руль? Всё на воздух взлетело. Ты бы лучше поблагодарил меня, что задницу твою прикрывал, а то бы не стоял сейчас тут и не кричал на меня.
  Фарлоф от возмущения набрал полный рот воздуха, что бы ему ответить, но дружный смех, заставил его резко выдохнуть и поддержать смеющихся друзей.
  - Весёлые вы люди.
  Неожиданно сзади раздался голос. Олег обернулся и увидел подошедшего к ним Рагнера в окружении нескольких человек.
  - Спасибо тебе князь, что справедливость восстановил. Теперь между нами всё будет по-другому.
  - По-другому, это как?
  - По справедливости. Смелые и отчаянные вы люди. С такими нужно только дружить и ни как не воевать.
  - Это хорошо, что ты так всё понимаешь. - Олег кивнул на стоящие рядом сундуки. - Забирай конунг золото. Я всегда держал своё слово. Хотелось бы, что бы и ты отвечал мне тем же.
  - Я твой должник. Проси, что хочешь.
  Олег усмехнулся.
  - Да много мне не нужно. Нужен корабль, что бы до дому добраться.
  - Выбирай любой. - Рагнер посмотрел в сторону пристани. - Скажи, князь, а что это было? Я имею в виду тот огонь, что поднял ваш корабль вверх. Мои люди чуть с ума не сошли от страха.
  Олег ждал этого вопроса и серьёзно ему ответил:
  - Зло и жадность переполнили чашу терпения Богов, вот они и рассчитались с Эйриком за все его кровавые дела.
  С сомнением в глазах, Рагнер покачал головой.
  - Ты хочешь сказать, что меч правосудия Богов находится у тебя, и ты сам решаешь, кого наказывать, а кого одаривать?
  - Может и так. В любом случае не завидуй мне. Это не лёгкое бремя.
  - Сочувствую тебе и не завидую. Я вижу ты не хочешь говорить на эту тему. Дело твоё, но ты, князь, хочешь ещё чего-то? Не стесняйся, говори.
  Олег кивнул головой.
  - Ты прав. Ещё мне люди твои нужны. Я тебе помог, теперь твой черёд на-стал. Неспокойно у нас на руси, а дружин на всё не хватает. Собственно эти сундуки я и привёз, что бы помощи у вас просить.
  Рагнер на какое-то время задумался, потом ответил князю:
  - За те сокровища, что ты привёз, думаю, многие согласятся тебе служить, но насильно ни кого заставлять не буду.
  - И на этом спасибо.
  - Когда думаете возвращаться?
  - Немедленно.
  Олег и Рагнер подали друг другу руки и крепко их пожали. Это был первый союз славян с северными народами.
  
  
  Глава 28.
   Сытник сидел у окна в своём доме. У него на коленях приютилась Настёна. Решили с Заряной называть её этим именем, поскольку она сама к нему уже давно привыкла. За сколько лет он впервые почувствовал себя счастливым. Сейчас у него было всё: любимая женщина, родная дочь и надёжный друг. Сытник осторожно обнимал девочку за плечи своей огромной ладонью и думал над тем, как проще ей ответить на один единственный её вопрос: "Зачем её отдали другим людям, и где он был всё это время?". По сути вопроса было два, но произнесла она их, как один. Теперь он вспоминал бабку с Белоозера, которая ему говорила, что самым трудным для него будет объяснить дочери кто он такой. Старая карга, почему-то знала наперёд, как трудно будет ему сказать дочери правду потому, что сделать это было просто невозможно. Врать Настёне он не хотел, а говорить эту правду было выше его сил. Положение спасла, появившаяся в дверях Заряна. Вот уже который день она вычищала жилище отшельника и конца этой чистке было не видно. Как ни странно, но любивший во всём порядок Сытник, считал, что у него в доме всё находится в идеальном состоянии. Как оказалось потом, его дом был захламлён настолько, что жить в нём нормальному человеку было просто невозможно. Как он жил до этих пор в таком доме Заряне было не по-нятно. Ему нравилось наблюдать, как она хозяйничала в доме, вынося из него целые тюки с хламом. Что-то переставляла, что-то вымывала и выскабливала. Она делала по дому ту работу, которою ни один мужчина, ни когда не поймёт и не оценит. Сытник и не старался что либо понять. Ему просто нравилось за ней наблюдать. Он был благодарен Следаку, что тот ненавязчиво всё же втолковал несговорчивой женщине, что им лучше жить вместе, не разбивая семьи. Тайком он нашёптывал Заряне о достоинствах Сытника, о его благородстве и смелости. О его любви к ней и скромности, по которой ему, Сытнику, просто неловко говорить об этом. То ли он уговорил Заряну поехать в Новгород, то ли она сама приняла такое решение потому, что он ей понравился, или ещё по какой причине, то было не ведомо пока ни кому. Однако она согласилась с тем условием, что Сытник сразу же возьмёт её в жёны. Ей было стыдно смотреть людям в глаза, что живёт незамужней в чужом доме. Это был сильный аргумент, с которым не поспоришь. Одним словом Сытник полностью пошёл у неё на поводу, как говорил, усмехаясь Следак. На поводу или нет, ему это было абсолютно безразлично. Его душа пела, а глаза не могли налюбоваться любимыми созданиями, одно из которых сейчас сидело у него на коленях и требовало рассказать, какую ни будь сказочку, а другое постоянно что-то от него требовало.
  - Ты бы железки свои куда спрятал, - Заряна подошла к ним и погладила Настёну рукой по голове, - А то ступить не куда - кругом твои ножи, да стрелы валяются.
  Сытник аккуратно снял с колен дочь и улыбнулся.
  - Они не валяются. Они находятся в нужных местах. Я не могу тебе этого объяснить, но мне так сподручнее.
  - Мне объяснять ни чего не надо. Теперь в этом доме ты живёшь не один и с этим нужно смириться. Отнеси всё в конюшню.
  Сытник вздохнул, но Заряна была права, и поделать с этим он уже ни чего не мог. Следак появился, как всегда неожиданно. Он без приглашения, как впрочем обычно, ввалился в дом.
  - Ты чего на печи сидишь? Князь из похода вернулся. Нужно бы навестить.
  Сытник с удовольствием начал натягивать на себя чистую рубаху.
  - Давно ли?
  - Я по дороге Крута встретил, вот он мне и сказал. А давно ли или нет, того не знаю.
  Подпоясовшись кожаным ремнём, он прицепил к нему свой меч и подошёл к Заряне.
  - Дело важное, а князь ждать не любит.
  - Теперь у тебя любое дело будет важным, - Заряна с грустью посмотрела ему в глаза, - а семья для тебя уже не важное дело?
  Было слышно, как у двери хихикнул Следак. Сытник поцеловал её в щёку и приобнял дочь.
  - Я скоро буду. Такая у меня служба. Женщина должна уметь ждать, вот и ты учись.
  Настёна сама прижалась к отцу и сказала:
  - Конечно же, мы с Заряной будем тебя ждать, только возвращайся живым и здоровым.
  Следак не устоял, что бы не вставить слово.
  - Какие мудрые слова. Ты Настёна не беспокойся, я за ним присмотрю.
  Сытник подтолкнул говоруна к двери.
  - Иди уж, присмотрщик. За тобой самим, как за дитём смотреть надо. Друзья вышли из дома и направились к детинцу.
   Тем временем, Олег находился в покоях у Ефанды. В подробностях он рассказывал ей о своём походе к норманнам. Опустил лишь тот момент, когда их корабль от взрыва взлетел на воздух вместе с Эйриком. Такие подробности женщине было знать не к чему. Он сказал ей просто, что конунг погиб в бою. Рагнер оказался настоящим другом и помог ему в битве.
  - Он скучает по тебе. Сейчас у него много забот, но обещал к зиме навестить тебя и племянника.
  Ефанда молча выслушала Олега. Когда он закончил, она спросила:
  - Что думаешь делать дальше, князь?
  Олег подошёл к детской кроватке и осторожно взял на руки маленького Игоря.
  - Пришло время объявить всем, что Игорь князь русский и назначает Киев своим стольным городом.
  - Справишься ли?
  Олег улыбнулся ей в ответ.
  - Об этом не беспокойся. Справлюсь. - Он поднял Игоря над головой и добавил. - Мы вместе с княжичем справимся.
  Испуганно Ефанда посмотрела на Олега.
  - Что ты удумал? Игоря я тебе не дам!
  Олег рассмеялся.
  - В Киев все вместе поедем.
  Ефанда ещё ни чего не понимала, и с тревогой смотрела на человека, кото-рый с лёгкостью, как бы играючи распоряжался судьбами людей и целых княжеств.
  - Скажи Олег, кто ты на самом деле? Почему Рурик так доверял тебе?
  Олег усмехнулся.
  - История эта длинная. Как ни будь, я расскажу тебе о ней.
  - И о Китеже расскажешь? Мне Рурик кое-что рассказывал, но я поняла, что он и сам не многое знает.
  - Обязательно расскажу, но не сейчас.
  Он положил обратно в кроватку Игоря и поклонился Ефанде.
  - Пойду я княгиня, дела ждут.
  Та лишь кивнула головой, провожая Олега долгим взглядом.
  Когда Олег спустился в большую комнату для гостей, его уже ждали. Его личная дружина в полном составе, воевода Крут, Сытник и ещё один чело-век, которого он не знал.
  - Приветствую тебя Сытник. Кто это с вами?
  Все трое поклонились князю.
  - Это тот человек, который пропал под Китежем. Я говорил тебе князь о нём. Вместе с ним мы везли тебе берестянку от Рурика.
  Олег приятно удивился.
  - Вот как? Значит, нашёлся твой товарищ? - Он перевёл взгляд на Следака.
  - Кто таков? Я не знаю тебя.
  Тот ещё раз поклонился и ответил:
  - Зовут меня Следак. Я у князя был сотником его личной охраны. Ещё он мне поручал некоторые деликатные дела.
  Следак замялся, не зная, говорить Олегу всё или переждать какое-то время. Олег прекрасно того понял и усмехнулся.
  - Деликатные, это что-то вроде последнего твоего дела с Сытником?
  Тот кивнул головой.
  - Как же ты нашёлся? Поведай мне. Я ведь о тебе многое знаю от твоего друга, а тебя вижу впервые.
  - Колдун меня подобрал раненого у озера. Без сознания я тогда был. Очнулся у него в избе. Лечил он меня и выхаживал, но к тебе не подпускал.
  Олег рассмеялся.
  - Узнаю руку хитреца Волхема. Он говорил о тебе, но судьбу твою решил по своему переиначить. Не кори его за это. Он мудр и порой знает, что делает. Может, он и сейчас в чём-то прав. Однако если ты здесь, то я так понимаю, что тебе удалось перехитрить старого колдуна. Или я не прав?
  - Прав, князь, но по-другому он бы меня не отпустил.
  Олег пристально посмотрел на Следака.
  - Чем же ты ему приглянулся? Волхем просто так ни чего не делает.
  Следак пожал плечами.
  - Ему виднее, раз он мудрый.
  - И то верно. - Олег показал всем рукой на места за столом, прекращая это знакомство. - Садитесь. Разговор у нас будет долгий.
  Следак остался стоять, вопросительно глядя на князя. Тот оценил скромность Следака.
  - Ты чего стоишь? Раз сам Волхем на тебя глаз положил, значит, доверял тебе. У меня нет ни каких оснований не доверять тебе. Садись и слушай.
  Крут, откашлялся в кулак, привлекая этим к себе внимание Олега.
  - К тебе, князь, бояре и купцы пожаловали. У порога стоят. Хотят видеть тебя.
  Олег отмахнулся рукой.
  - Не до них сейчас. Есть дела поважней.
  Он так и не сел в кресло. Заложив руки за спину, он задумчиво мерил комнату шагами и говорил, будто сам с собой:
  - Пришло время навестить Дира и Аскольда. Нельзя больше терпеть и дер-жать подле себя столь откровенных врагов. Киев находится на пересечении путей, ведущих во все стороны света. Лучшего места для его закладки нельзя было придумать. Киев - это ключ для объединения со славянскими племенами и княжествами. Рурик давно засматривался на него, но всё время ему мешали внутренние проблемы. На его предложения объединиться, Киев ни когда не шёл, а последнее время, в лице Дира, решил уничтожить Новгород и все земли русские. Я считаю, что Киев нужно брать немедленно. Но, как это сделать без людских жертв, я пока не знаю. Ясно только одно, что людских потерь нам нужно избежать с обеих сторон. Для этого я вас и позвал. Думайте и предлагайте не стесняясь в словах и выражениях. Скажу ещё то, чего пока не должен знать ни кто другой, кроме вас. От норманн, я привёл два десятка драккар и около тысячи норманнских воинов. Теперь они целиком на нашей стороне. Норманны разбили свой лагерь под Изборском, до времени, не мозоля ни кому глаза. Думайте и предлагайте.
  Олег ещё раз прошёлся по комнате и, наконец, опустился в своё княжеское кресло. Крут тут же развёл руками.
  - А чего тут думать? Если угрозы с севера больше нет, то нужно собрать все силы и обложить Киев со всех сторон, чтобы мышь не проскочила. Через месяц - другой, сами мира попросят.
  Олег задумчиво смотрел в окно и спокойно отреагировал на предложение воеводы:
  - Это первое, что приходит в голову. Однако, осада города требует подготовки и средств. Обидно то, что у нас нет ни средств, ни времени.
  В большом зале наступила напряжённая тишина. Казалось, что решение так и не будет найдено. Приступ высоких каменных стен города оставался единственным выходом его взятия. Олег уже предвидел огромные потери в живой силе и мрачнел с каждой уходящей минутой. Неожиданно для всех, Сытник поднялся из-за стола.
  - Позволь князь?
   Олег с надеждой на него посмотрел и кивнул головой. Сытник с присущим ему спокойствием задал вопрос:
  - То, что Киев нужно брать, обсуждению не подлежит, но оставлять за своей спиной Смоленск ни как нельзя. Кривичи сейчас заглядывают в рот Диру потому, что он силён. Если мы им покажем свою силу, думаю, что они перейдут на нашу сторону. В любом случае, по пути к Киеву, Смоленска нам не миновать.
  Крут поддержал Сытника.
  - Смоленск нужно брать. Прав Сытник. Одних норманн для этого будет маловато. Что бы показать свою силу, необходимо собирать все дружины и садить их на корабли.
  Олег внимательно слушал воеводу.
  - Где мы возьмём столько кораблей?
  - Соберём всё, что есть в Изборске и у нас. Починим старые и достроим новые. Десятка два кораблей мы наберём.
  К разговору присоединился Следак.
  - На сколько я знаю, Смоленск хорошо защищён со всех сторон. Стены вала высокие и каменные, и на эти стены кривичи могут выставить более тысячи воинов. Город можно будет взять, только напав внезапно. Однако внезапно напасть на город, у нас не получится. Ловать не подходит к Смоленску, значит, до города дружины нужно будет вести пешком, либо перетаскивать свои корабли по суше до Днепра. Пока мы это будем делать, они успеют подготовиться и укрепить город.
  - Дело говоришь. - Олег на миг задумался, потом с улыбкой на лице, ответил:
  - По суше мы не пойдём, а поплывём по Днепру - так будет быстрее. Что касается внезапности, то корабли мы перетаскивать не будем, а поставим их на колёса и поднимем паруса. При встречном ветре, да по ровной степи, они пойдут быстрее, чем по воде. Вот тебе и ответ на твой вопрос.
  Крут удивился такому способу, о котором ещё ни чего не слышал.
  - Как такое возможно, что бы корабли сами по земле шли? Я такого не слышал.
  - Сами, не сами, но тащить их по суше на колёсах, да ещё и при встречном ветре, будет сподручнее. К Смоленску мы подойдём неожиданно. Свои ко-рабли пустим первыми, а норманны пойдут чуть сзади. Заранее пугать их не будем. Пусть видят, что Новгород силён союзом с северным народом. Это будет для них поводом задуматься.
  За столом дружно заспорили о таком методе внезапности, но Олег поднял вверх руку, прекращая не нужные споры.
  - Это не обсуждается. Другого пути у нас нет, разве, что приделать к кораблям крылья и полететь по воздуху, как птицы.
  На него все смотрели, как на вспышку молнии - и страшно, и непонятно. Споры за столом улеглись, и Олег продолжил:
  - Со Смоленском всё понятно. Как быть теперь с Киевом?
  Олег опять с надеждой посмотрел на Сытника.
  - Чего молчишь, купец - светлая твоя голова? Говори, не томи людей.
  Сытник почесал затылок.
  - Кажется, у нас в тёмной сидит Сигурд?
   Он вопросительно глянул на Крута. Тот пожал плечами.
  - Сидит. Ну и что с того? Завтра на кол посажу этого предателя.
  - Не спеши. Сигурда нужно будет отпустить.
  Крут вскочил на ноги.
  - Да ты в уме? Как его можно отпускать? Он же тебя сам чуть не убил?
  Олег остановил Крута поднятой рукой.
  - Погоди воевода, пусть дальше говорит.
  Сытник продолжил:
  - Сигурду нужно помочь убежать. И сделать это нужно, как можно правдоподобней, что бы он поверил, что убежал сам и ни кто ему в этом не помог. Перед этим, ему нужно будет услышать, что норманнские корабли уже подошли к Изборску и осадили город.
  Олег внимательно его слушал, но всё ещё не понимая, только пожимал плечами.
  - Зачем всё это? Что ты удумал?
  Сытник улыбнулся.
  - Всё просто. Дир должен поверить в то, что норманны начали с нами войну.
  - Зачем?
  - Затем, что норманнские корабли, вскорости, подойдут и к самому Киеву.
  Олег на какое-то время задумался, потом все увидели, как блеснули его глаза.
  - А ты хитёр Сытник. Я тебя понял. Ну, что ж задумка не плоха. Главное, что можно будет обойтись и без лишней крови.
  Ни чего пока не понимая, все остальные вопросительно смотрели на Сытника и Олега. Тот в свою очередь, как-то особенно взглянул на руриковского купца.
  - Я в тебе не сомневался. Спасибо, брат за такую мысль. Считай, что ты спас от смерти не одну сотню человек.
   Сытник с удивлением отреагировал на слово "брат" и посмотрел прямо князю в глаза. В этих глазах он увидел гораздо больше, чем благодарность. В них было тепло и любовь. Такими глазами на него смотрела когда-то его мать.
  
  
  Глава 29.
   В княжеских покоях большой каменной башни проходил совет, состоящий из трёх человек. Во главе этого совета был сам Дир. Воевода Аскольд и боярин Калина внимательно слушали своего князя. Дир, заложив руки за спину, метался по залу.
  - Ни от кого нет, ни каких сообщений! Фрост пропал где-то под Белоозером! Сигурд затаился в Новгороде! От Эйрика нет никаких вестей! Такой тишины я не слышал с детства! - Он быстро взглянул на Калину. - Что происходит? Где все? Почему ты сам убежал из Новгорода?
  Калина спокойно наблюдал за разгневанным князем.
  - Если Сытник вернулся в Новгород, значит, Фроста уже нет. К тому же, он вернулся не один, а это может означать только одно, что он дошёл до места.
  Дир его перебил.
  - Ну и что?! Он привёл горстку людей, а ты уже в штаны наложил?!
  Калина пожал плечами.
  - Так-то оно так, но...
  - Какое, но?! Ты как-то говорил, что Рурику скоро конец. Прошло четыре месяца, а он жив. Как это понимать? Ты нам всем врёшь? Может, ты специально так делаешь?
  В голосе князя послышалась угроза. Калина вскочил с кресла, в котором сидел.
  - Успокойся. Я велел Сигурду захватить Сытника и всё у него выведать. Он скоро должен быть здесь.
  - Действительно, чего ты так переживаешь? - За Калину вступился Аскольд. - Дождёмся Сигурда, а там решим, что и как.
  Дир продолжал бегать по комнате.
  - Как вы не понимаете, что Рурик что-то задумал! Он в курсе всего!
  - Ну и что? Что он сумеет противопоставить тем же норманнам? Его братья с трудом наскребли несколько сотен человек для обороны Изборска. Времени у Рурика просто не осталось, и его не спасут неизвестно откуда прибывшие гости.
  Дир немного успокоился. Он перестал бегать по комнате и уселся в своё кресло.
  - Твоими бы устами, Аскольд, мёд пить. Прошёл месяц с тех пор, как Калина находится в Киеве, а треклятого Сигурда до сих пор нет. Кто мне скажет, что происходит в Новгороде?
  В этот момент дверь в покои распахнулась и на пороге все увидели Сигурда. Его появление было таким неожиданным, что Дир даже привстал с кресла с открытым ртом. Улыбаясь во всё лицо, Сигурд поклонился всем присутствующим, без приглашения прошёл в княжеские покои и опустился в свободное кресло. Такую наглость все пропустили мимо внимания, потому, что где-то в глубине души, уже не чаяли его увидеть. Сигурд был в изодранной и грязной одежде, а на лице его красовались кровоподтёки и ссадины. Пришедший в себя от удивления Дир, подошёл к нему ближе и рассматривал своего шпиона так, как будто видел его впервые.
  - Ты откуда и почему в таком виде?
  Дир, наконец-таки, рассмотрев Сигурда, брезгливо от него отошёл.
  - Из Новгорода. Откуда же ещё?
  Аскольд резко встал с кресла и подошёл к нему, теряя терпение.
  - Нам теперь нужно клещами у тебя всё вытягивать? Рассказывай всё, как есть! Почему ты в таком виде?
  Сигурд удобнее устроился в кресле и ответил:
  - Я сбежал от Крута. Когда мы с Рубакой пытали Сытника, в его дом неожиданно ворвался Руриковский охранник и сразу же заколол Рубаку. Я не успел, что-либо предпринять. Одним словом, повязали они меня и сдали Круту. Тот долго издевался надо мной. - Сигурд показал рукой на своё лицо. - Но я им ни чего не сказал. Потом мне представился случай и я убежал из этой темницы.
  - Что тебе сказал Сытник?
  Сигурд дотянулся до кувшина с вином, стоящим рядом с ним на столе, и налив себе полную чашу, медленно выпил всё до дна. Вытерев рот грязным рукавом рубахи, и не обращая внимания на теряющих терпение присутствующих, он замотал головой.
  - Ни чего он мне не сказал. - Заметив, что глаза Дира стали наливаться кровью, он поспешил добавить: - Тем не менее, я привёз вам важную и радостную весть.
  Дир скорее зарычал, нежели крикнул:
  - Говори!
  - Рурик умер. - Сигурд опять потянулся к кувшину. - Я сам бросал в его могилу землю.
  Калина облегчённо выдохнул.
  - Наконец, дождались.
  Дир, всё ещё не веря Сигурду, подозрительно смотрел на него.
  - Ты уверен в этом?
  Тот пожал плечами.
  - Конечно же, уверен. Ещё уверены в этом тысячи тех, кто вместе со мной бросали на его могилу землю. На том месте сейчас стоит целый курган. Не веришь? Тогда пойди сам и посмотри.
  - Ты с кем разговариваешь, смерд?
  Дир схватился за свой меч, а Аскольд удивлённо посмотрел на Сигурда.
  - Смерть Рурика для нас, конечно, хорошая новость, но это не даёт тебе права так вести себя в присутствии твоих хозяев.
  Дир приблизился к Сигурду с обнажённым мечом.
  - Он видимо забыл, кто он и кто я. Я сейчас ему об этом напомню.
  Сигурд понял, что заигрался и вскочил из кресла, уклоняясь, от занесённого над ним меча.
  - Я ещё не всё вам сказал!
  Дир занёс над своей головой меч, целя тому в голову.
  - Норманны пришли! - Сигурд забежал за стол и кричал уже оттуда. - Они уже в Изборске!
  Занесённый у него над головой меч Дира, завис в воздухе, потом медленно опустился вниз.
  - Норманны? - Дир всё ещё не верил по настоящему радостному известию. - В Изборске?
  Сигурд понял, что его жизни уже ни чего не угрожает и вернулся к кувшину с вином.
  - В горле пересохло сообщать вам такие вести. - Он, косясь на Дира, опять налил себе вина и тут же опорожнил чашу. - Пока я скакал к вам с этой новостью, наверняка, Изборск уже пал.
  Всё ещё не веря в случившееся, Аскольд спросил:
  - Откуда тебе это известно?
  - Когда я сидел в тёмной у Крута, сменившийся стражник, говорил шёпотом это, другому. Я всё слышал. Он говорил об осаде Изборска со страхом в голосе. Сейчас Крут готовится к обороне Новгорода и собирает людей для его защиты.
  Хитрый Калина с недоверием смотрел на Сигурда.
  - Скажи, а как тебе удалось бежать? Насколько я знаю, от Крута убежать невозможно.
  Аскольд поддержал его.
  - Что-то в твоих известиях не так. Не бывает таких совпадений. Я в них просто не верю.
  Сигурд удивлённо переводил взгляд с одного на другого.
  - Какие тут совпадения? Я сам видел, как Калина отравил Рурика и хоронили его все жители Новгорода. Норманн мы давно ждём, а то, что Эйрик не предупредил вас об этом, спросите у него, почему. Наверное, боялся, что его послание могут перехватить.
  - Как тебе удалось бежать?
  Калина в упор смотрел на своего шпиона.
  - Скажу, что это было не просто. Каждый день сменяющийся стражник, приносил мне хлеб и воду. Когда я услышал о норманнах и о том, что Крут собирает дружину, понял, что ко мне приставят, кого послабей. Крепкие дружинники нужны на стенах города. Так оно и оказалось. На следующий день хлеб и воду мне принёс какой-то старик. Когда он открыл дверь, я на него напал и голыми руками придушил. Он и пикнуть не успел. Труднее было выбраться в город и дать дёру через закрытые ворота. Пришлось пересидеть до темноты в каком-то сарае. Около десятка дружинников, искали меня с факелами по всему городу. Мне просто повезло, что не нашли. В районе западных ворот, есть брешь, которую ещё не успели заделать. Вот я через неё и убежал.
  Видимо, рассказ Сигурда окончательно убедил Калину и всех остальных в правдивости его известий. Настроение у всех стало приподнятым.
  - Действительно, ты принёс нам хорошие известия. - Дир улыбался. - Я подумаю, как отблагодарить тебя.
  Сигурд поклонился князю.
  - Благодарю, тебя князь. Лучшей наградой для меня будет, если ты назна-чишь меня сотником в свою тайную стражу.
  Аскольд усмехнулся.
  - Твоей наглости, можно позавидовать. А потом ты будешь просить у князя назначить тебя воеводой Киевским?
  Сигурд скромно улыбнулся, глядя на него хитрющими глазами.
  - Ну, что ты Аскольд, в самом деле? Мне такое и в голову не могло прийти.
  Аскольд покачал головой.
  - Ой, ли?
  Дир остановил перебранку.
  - Хватит вам лаяться. Сегодня гулять будем! Мёд и вино пить! Такую но-вость обязательно окропить требуется!
  Невесёлый Калина, мрачно смотрел на князя. Нехорошие предчувствия терзали его душу. После слов Дира, он хмыкнул и тихо про себя сказал:
  - Как бы эту новость не пришлось окроплять вам кровью.
  
  
  Глава 30.
   Около четырёх десятков Новгородских и норманнских боевых ко-раблей, плавно подходили к излучине Ловати. Именно с этого места дальше предстояло вести их посуху, до самого Днепра. Выстроившись в линию у самого берега, ладьи и драккары, ткнулись своими носами в прибрежный песок. Как по команде, находящиеся в них воины спрыгнули на берег и начали выгрузку из них больших колёс и приспособлений для их крепления. Ещё в Изборске, сам Олег рассказывал мастеровым и кузнецам, как делать и как крепить проушины к днищам кораблей и какого размера должны быть сами колёса, что бы корабль смог передвигаться на них по земле. Колёса получились огромные, выше бортов самого судна, и вместе с креплениями к ним, они занимали немало места в самих кораблях. За счёт этого, пришлось уменьшить количество воинов на борту. Что бы не уменьшать количество дружинников в войске, Крут тут же предложил отправить конные отряды вперёд по руслу реки своим ходом. Олег сразу же согласился на это, понимая, что при перетаскивании кораблей посуху, без коней им всё равно не обойтись. Ещё там, в Изборске, дружинники и сами норманны учились прилаживать к днищам судов эти колёса. Получалось всё не сразу, но за несколько дней всё было отработано до мелочей. Теперь эти навыки пригодились, как нельзя кстати. Работали дружно, посмеиваясь над кривичами, которые от неожиданного их появления, сразу наложат в штаны. Когда колёса были установлены, подвели к кораблям по десятку коней и впрягли их в про-тянутые толстые канаты. Ездовые заняли свои места на передних конях и по команде Крута, одновременно дёрнули вперёд. Все остальные вцепились в борта кораблей, и помогая коням, толкали их из воды. Первые метры были самыми трудными. Утопая в мокром песке, колёса вязли в нём, тормозя движение. Лишь ценой неимоверного напряжения животных и людей удалось выбраться на твёрдую землю. Люди тут же повалились на неё, переводя дыхание. Дальше пошло веселее. Свежий ветер, набрав в паруса, потихоньку тронул корабли с места. Кони пошли шагом спокойно, волоча за собой огромные "телеги". Толкать их руками уже не было ни какого смысла, и дружинники, помогая друг другу, забрались на свои судна и покрикивали на ездовых:
  - А ну, поддай, сонная тетеря!
  - Гони, не жалей кнута! Чего плетёмся, как ущербные?!
  Огромные повозки набирали скорость. Кони перешли на бег и, казалось, что корабли летят по степи. С восторгом и ужасом происходящего, Ефанда прижимала к себе маленького Игоря и смотрела вдаль. Наблюдающий за ней Олег тайком улыбался, наблюдая эту картину. Это он настоял на том, что бы Ефанда с Игорем приняли участие в походе. Не понимая его замыслов, та с трудом согласилась на опасный для малыша переход.
   За день дошли до широкого Днепра. Уже к вечеру, сняв колёса с кораблей, затащили их в воду. Олег видел, что этот переход отобрал у людей много сил, и он объявил привал. За ночь все должны отдохнуть и набраться сил перед возможным сражением. Перед выступлением ещё нужно было переправить конницу на противоположный берег, потому ночь у всех будет короткая. Его личная дружина, завернувшись в плащи, уже спала. Опытные воины знали цену даже короткому отдыху. Костры не разводили, опасаясь, что их могут заметить и тогда вся их внезапность потеряет смысл. Выставленные в дозор дружинники, внимательно следили за другим берегом. Всё было спокойно. Завернувшись в плащ, Олег прилёг на тёплую землю, рядом со своим кораблём и закрыл глаза, однако уснуть ему не дал тихий разговор двух человек, где-то рядом. В тишине он отчётливо слышал каждое слово и понял, что разговор ведут Сытник со Следаком.
  - Что ты забыл в том захолустье? Зачем тебе этот Китеж?
  - Видишь ли, Сытник, я обещал Любаве вернуться. Как я могу нарушить своё слово? Да и полюбил я её. Так, что вернусь непременно.
  - И что ты там будешь делать? Коровам хвосты крутить?
  - Не знаю от куда, но у меня всегда была тяга к неизведанному. Хочется всё же понять, что это за город такой. Китеж таит в себе немало тайн и секретов.
  - Ну, вызнавать тайны и секреты - тебя мёдом не корми.
  Следак тихо усмехнулся в темноте.
  - Это точно. Не так всё там просто. Этот Волхем - колдун, чего-то от меня хотел. Я так и не понял чего.
  - Чего тут не понятного? Он тебя колдуном и сделает. Надо же кому-то во-рожбу свою передать, вот он тебе и передаст.
  - Нет, тут дело не в этом. Я присматривался к нему. Он больше жрец, чем колдун. Богов чтит, но за этими Богами есть что-то ещё.
  - Что ещё?
  - Вот это я и хочу понять.
  - Ну и зачем тебе это? Что ты потом с этим будешь делать?
  - Пока не знаю.
  - Не дури, оставайся в Новгороде. Вместе будем. Вместе мы и горы с тобой своротим.
  - Извини, не могу. У тебя в Новгороде Заряна и дочь, а у меня кроме тебя ни кого нет. Я тебе хотел предложить идти вместе.
  - Ты ополоумел?
  - Вместе все и пойдём. Возьмёшь своих и пойдём. Неужели тебе не надоело убивать?
  - Я этого ни когда и не хотел - жизнь заставила.
  - Ты думаешь, с Олегом будет всё по-другому? Нет. Всё будет, как и прежде.
  - Не знаю, не знаю. Что-то тянет меня к нему. Который раз замечаю за ним, что он как-то по особенному смотрит на меня. Что-то хочет сказать и не может. Мечется у него душа и пристанища нигде не найдёт.
  - Ты хочешь сказать, что Олег что-то о тебе знает, или знал раньше?
  - Не знаю. Меня это тревожит.
  - Может, показалось?
  - Может, и показалось.
  - Ты подумай на счёт Китежа. Не спеши, подумай. Время у нас ещё есть.
  - Ладно, давай спать. Разбередил ты мне всю душу своим Китежем.
  - Ну, спать, так спать.
  Скоро из того места послышалось сопение двух друзей. Улыбнувшись, Олег вспомнил свою мать и Елену. Два самых дорогих ему человека. Как давно это было. Память не отпускала его, держа в цепких объятиях. С этими видениями, он и уснул.
   Едва забрезжил утренний свет, и яркие звёзды стёрлись в посеревшем небе, Олег был уже на ногах, поднимая дружины. Нехотя, поднимались заспанные воины, потягиваясь от сладкого сна, подходили к реке и обмывались не успевшей остыть за ночь, тёплой проточной водой. Тихо заржали кони, требуя к себе внимания. Послышались первые голоса и весёлый смех. Появившееся из-за горизонта молодое красное солнце, встретил лёгкий утренний ветерок, расправивший складки на больших треугольных ветрилах боевых кораблей так, что вышитый на них сокол, гордо подняв свою голову, строго посмотрел в сторону Смоленска. Русские дружины готовились к походу. Для того, что бы перевезти на другой берег конницу, потребовалось немало времени, но переправляться через широкую с сильным течением реку вплавь, было неразумно и рискованно. Когда последняя конная сотня оказалась на другом берегу, корабли повернули свои носы по течению, и расправив паруса, двинулись на Смоленск. Княжеская ладья Олега шла первой. За ней, выстроившись в два ряда, шли норманнские драккары. Замыкали строй русские ладьи с соколами на парусах. Высокие крепостные стены Смоленска появились неожиданно, когда прошли излучину. Течение и свежий ветер в парусах, быстро гнали корабли к городу. Первым ударился носом о берег корабль Олега. Не дожидаясь остальных, Олег со своей личной дружиной, кинулись в открытые городские ворота. Это было проделано так неожиданно и быстро, что находящиеся на стенах дозорные, рассматривая приближающиеся непонятные им корабли, поздно спохватились и кинулись к своим воротам. Тяжёлые створки ворот дрогнули и начали сходиться. Сомкнуться им помешал Олег, ворвавшись внутрь и разметав по сторонам опешивших дозорных. Следом за ним ворвалась его отважная восьмёрка. С причаливших норманнских кораблей, уже бежали воины с обнажёнными мечами. Помогая Олеговой дружине, они распахнули настежь высокие, оббитые листами железа ворота, пропуская остальных внутрь Смоленска. Выскочившая из-за небольшого леса конница, рассыпавшись в стороны, рассредоточилась вдоль стен города. В Смоленске возникла паника. Вперемешку с воинами, не понятно куда, бежало мирное население. Небольшие отряды охраны, пытаясь остановить ворвавшихся в город воинов, хаотично ввязались в бой и тут же были уничтожены кровожадными норманнами. Олег вёл свою дружину к детинцу, туда, где находился князь кривичей Илларион. Не встречая особого сопротивления со стороны кривичей, он быстро оказался у белокаменного здания, возвышавшегося над всеми остальными. Когда до него оставалось с десяток шагов, он остановился напротив широких входных дверей. Малочисленную охрану оттеснили в сторону, что бы не мешалась под ногами. Створки массивных дверей резко распахнулись, выпуская из детинца высокого ростом Иллариона в окружении своих воинов. Теперь Олег стоял лицом к лицу с князем Смоленским. Показывая, что не желает кровопролития, Олег опустил свой меч. Его примеру последовали и все остальные его соратники, тем не менее, создав коридор и не пуская в него рвущихся на помощь своему князю, смоленских дружинников. Илларион осмотрел прилегающую к детинцу площадь, заполненную невесть откуда взявшимися захватчиками, и перевёл взгляд на Олега.
  - Ты кто таков и что тебе нужно в Смоленске?
  - Меня зовут Олег. Я князь Новгородский и пришёл к тебе с миром.
  Илларион изобразил на лице удивление.
  - С миром? Ты ворвался в мой дом, убил охрану и говоришь, что пришёл с миром? Я не знаю такого князя Новгородского. В Новгороде один князь - Рурик.
  - Тем не менее, это так. Рурик умер и похоронен со всеми почестями. Я назову виновных в его смерти - это правители Киева Дир и Аскольд. Тебе ли не знать, что эти двое давно замыслили против Рурика тайный сговор. Скоро они ответят за это. Извини, что ворвались к тебе без приглашения, но по-другому бы не получилось. Выслушай меня Илларион и прими правильное решение.
  - О каком решении ты говоришь?
  - Дир и Аскольд наши враги. Тебя и твой народ, я вижу только в друзьях Новгорода и всей земли русской. В наших жилах течёт одна славянская кровь. Мы все братья по крови. Негоже нам убивать друг друга и ослаблять наши города на радость врагам нашим общим.
  - Я вижу наших общих врагов, - Илларион указал рукой на стоявших рядом с Олегом норманн, - в твоих дружинах. Как тебя понимать?
  - Норманны теперь нам не враги. Они наши друзья. Эйрика больше нет. Конунгом у них теперь брат Ефанды Рагнер. Он наш друг.
  - Вот как?
  Было видно, что с лица Иллариона не сходит удивление. Он ещё раз обвёл взглядом площадь. С возвышенности, на которой стоял детинец, открывался вид на Днепр. Князь Смоленский, сузив глаза, всматривался в прибрежную черту, вдоль которой стояло множество кораблей, а у самых ворот выстроилась многочисленная конница.
  - У тебя сильное войско.
  - Оно будет ещё сильней, если ты дашь клятву и присягнёшь сыну Рурика Игорю в верности. Вот об этом я и просил тебя подумать.
  Илларион усмехнулся.
  - В верности? Это будет означать, что Смоленск теперь будет под Новгородом?
  - Нет, не под Новгородом, а под Киевом.
  - Не понимаю тебя князь.
  - Тут понимать нечего. От твоего ответа сейчас будет зависеть судьба твоего города и твоих подданных. Дальше Киев. Предателям и заговорщикам в русской земле не место. Киев станет стольным городом, а княжить в нём будет Игорь.
  - Вот как? Получается, что у меня нет выбора?
  - Выбор у тебя есть всегда. Только выбирать нужно сердцем. Я жду твоего решения. В знак того, что мы не захватчики, мы уйдём из города, но до заката солнца ты должен дать ответ сам лично. Я буду ждать тебя на своей ладье, пока солнце не уйдёт за горизонт.
  Олег поклонился Иллариону, и развернувшись пошёл к городским воротам. За ним последовали и все его воины. Илларион провожал их взглядом обречённого.
   Когда последний Новгородский воин покинул вслед за Олегом город, Фарлоф с Веремудом подошли к князю.
  - Может, ты объяснишь всем, почему мы ушли из Смоленска, так его и не заняв? Они теперь закроют ворота и выставят на стены сотни дружинников. Ты всегда говорил, что ты против насилия и лишней крови. Теперь эта кровь прольётся дождём над Смоленском!
  Олег резко остановился и повернулся к ним лицом.
  - Эта кровь обязательно пролилась, если бы мы не вышли из города.
  Он, ни чего более не объясняя, пошёл к своей ладье. Растерянные и удивлённые от произошедшего дружинники, остановились и смотрели ему в след. Ни кто не понимал, что происходит. Мудрый Фарлоф, тяжко вздохнув, сказал всем:
  - Нам всё равно не понять его. Не зря Волхем назвал его вещим. Олег знает, что делает потому, что заранее предвидит, что произойдёт. Давайте оставим его в покое. Сейчас ему нужно побыть одному.
  Друзья не пошли за своим князем, и повернув в сторону, направились к воеводе Круту.
   Олег уселся на мокрый песок у корабля и задумчиво смотрел на опус-кающееся за горизонт солнце. Как странно, когда они уходили из Китежа, солнце всё время было у него перед лицом. Когда шли на ладье к норманнам, оно то же находилось всегда впереди него и освещало ему путь. Совпадение или знак свыше? Может, оно зовёт к себе и это судьба, всё время идти за ним, но так к нему и не прикоснуться? Олег улыбнулся, вспоминая слова Рода, который говорил, что пока ты далеко от солнца, оно бережёт тебя, а если приблизишься, то мгновенно сгоришь. Вот так и в жизни. Есть вещи, которые нам ни когда не понять. Эти вещи нужно чувствовать душой и сердцем - либо остановиться, либо идти дальше. Сейчас нужно было остановиться и дать возможность человеку понять происходящее и принять правильное решение. В любом случае, он считал, что поступил правильно, не пойдя дальше, тем самым остановив братоубийство. Теперь всё зависело от Иллариона. Олег отвёл глаза от небесного светила и обернулся. К нему шёл Крут в окружении его дружины. Время, данное Иллариону, подходило к концу. Солнце подошло к самому горизонту, определяя его дальнейшие действия. Ну, что же, чему быть, тому не миновать. Олег поднялся на ноги и сделал шаг на-встречу воеводе, что бы отдать распоряжение строить боевые порядки и готовиться к штурму Смоленска.
   Неожиданно тяжёлые городские ворота, издав протяжный скрежет, медленно распахнулись, выпуская наружу процессию из нескольких человек во главе с Илларионом. Олег, поравнявшись с Крутом, остановился и обернулся в сторону ворот. Заметив приближающихся к нему людей, его сердце забилось чаще, предчувствуя благополучный исход всего дела. Крут с дружиной смотрели на приближающихся смоленцев с тревогой и готовностью немедленно броситься в бой. Илларион, подойдя к Олегу, поклонился и спросил:
  - Скажи князь, почему ты требуешь, что бы я принёс клятву в верности Игорю, а не тебе? Ведь реальная сила сейчас в твоих руках?
  Олег открыто ему улыбнулся и ответил:
  - Князь Новгородский и русский - Рурик. Игорь его сын, а я всего лишь его приемник. Не гоже предавать своего князя. Тогда веры людской не будет ни в кого и ни во что. На руси должен быть один князь, а все остальные должны быть его подданными. Я не за себя прошу. Рурик видел большое крепкое государство в союзе со всеми славянскими племенами.
  - Допустим, что это всё так, но Смоленском теперь будет править посажен-ный тобой?
  - От чего же? Твой народ тебе доверяет, тебе и править Смоленском.
  - Значит, теперь я должен буду платить Киеву или Новгороду дань, как плачу хазарам?
  - Платить ты будешь обязательно, но не мне, а государству, в котором жи-вёшь. Что касается хазар, вместе мы снимем со Смоленска такую повин-ность. Хазары нам не указ. Это наша земля и распоряжаться на ней можем только мы и ни кто другой.
  Илларион задумчиво смотрел на Олега. Тот понимал, как ему трудно принять это решение. Иллариона ни кто не торопил. Солнце давно ушло за горизонт, оставив на нём тонкую красную полоску. Опустились сумерки. Тут же на стенах города зажгли факелы. Предусмотрительные норманны, уже развели костры и так же, как все с нетерпением ждали развязки этого разговора. Наконец, Илларион кивнул головой.
  - Я согласен. Бери князь Смоленск под своё крыло, только не забывай, что кривичи, народ гордый и смелый. Ежели, что не так, жизнь свою положат за свою свободу. Будь с ними честен и справедлив. Если они почувствуют твою правду, то отдадут тебе свою душу.
   Илларион поклонился Олегу, признавая его главенство. В ответ Олег так же поклонился и протянул Иллариону свою руку.
  - Вот тебе моя рука. Это рука друга навеки. Я ни когда не отступлю от своих слов и княжича воспитаю в том же духе.
  Олег обернулся в сторону своего войска и громко сказал, что бы его все слышали:
  - Отныне, Новгород и Смоленск, едины! У-ра русскому народу!
  Тысячи мечей взметнулось вверх, и раздался боевой славянский клич:
  - У-ра!
  Олег и Илларион, под эти дружные выкрики, обнялись, как братья. Союз племён был заключён.
  
  
  Глава 31.
   Отворив двери княжеской конюшни, Калина зашёл внутрь и осмотрелся. В большом срубе кроме десятка отборных разномастных коней ни кого не было. У дальней привязи стоял его любимец Волчок. Учуяв хозяина, конь тихо заржал и ударил копытом по дощатому настилу. Молодой конь серого окраса, обрадовался его появлению. Подойдя к коню, Калина обнял того за шею и погладил рукой его мощную шею. Тот в свою очередь дотянулся губами до руки хозяина и тихонько ущипнул его за рукав вышитой шёлком рубахи, оставив на ней мокрый след от влажных губ.
  - Не балуй. - Калина потрепал Волчка за ухом. - Вижу, что застоялся. Ничего, скоро мне потребуется от тебя вся твоя прыть. Потерпи немного.
  Будто бы понимая его, конь закивал головой. Боярин поднял с пола пук соломы и начал обтирать ему бока. От удовольствия Волчок прекратил приставать к Калине и стал смирно, прикрыв глаза пушистыми ресницами. Калина был суеверен и к Волчку ни кого не подпускал, ухаживая за ним собственноручно. Тихо скрипнула входная дверь, и на пороге конюшни появился Сигурд. Заметив Калину, он подошёл к нему ближе.
  - Собрался куда, боярин?
  - Тебе-то чего? Конь без присмотра, уж какой день стоит.
  Сигурд, зная Калину, как облупленного пройдоху, скривил губы в ухмылке.
  - Оно понятно. Хороший конь всегда внимания требует.
  Сигурд стал раздражать боярина своим присутствием.
  - Тебе чего? Пришёл учить меня, как с конём обращаться?
  Сигурд пропустил мимо ушей раздражительный тон.
  - Не гневайся боярин. Не затем я здесь.
  - А зачем тогда?
  - Я видел, как у Дира ты отнёсся к новости о норманнах. Мне показалось, что это тебя больше испугало, чем обрадовало.
  - Показалось. - Калина продолжал чистить коня соломой, не обращая на своего шпиона особого внимания. - С каких это пор ты стал таким наблюдательным?
  - Да с тех пор, как от Крута убежал.
  - Он тебя что, недокармливал?
  - Да в том-то и дело, что перекармливал, будто на бойню готовил.
  Калина отбросив солому в сторону, резко к нему повернулся всем телом. В его глазах была тревога.
  - Ты ни чего не путаешь?
  - Вот за тем я и пришёл. - Сигурд оглянулся на входную дверь и перешёл на шёпот. - Я знаю, что у тебя чутьё, как у дикого зверя. Скажи, чего ты испугался?
  Калина взял себя в руки и спокойно ответил:
  - С чего ты взял, что я испугался?
  - А то я тебя не знаю. Суетлив, больно стал. Глазки бегают, места не находят.
  - Показалось тебе Сигурд. А волнение моё за место княжеское в Новгороде. Дир жадный, самовлюблённый дурак. Ему доверяться - себя не уважать. Вот и беспокоюсь, что он на это место тебя, к примеру, посадит.
  Сигурд засмеялся во весь голос.
  - Вон ты о чём. Я-то думал, что у тебя подозрения, какие на счёт норманнов есть, а тебя место княжеское волнует.
  Сигурд успокоился и сощурил глаза.
  - Посадит тебя Дир князем, не сомневайся. Может, ты меня к себе возьмёшь в Новгород?
  - Чем тебе Дир не угодил?
  - Тем же, чем и тебе. Больно жаден и доверия к нему нет. Пропаду я в Киеве. Аскольд и тот, молчит. Зря лишнего слова не скажет. Тут все Дира боятся.
  - Боятся, но спину гнут. Или тебе впервой?
  - К своему князю уважение должно быть, а не страх.
  Калина усмехнулся.
  - Зачем же тогда Рурика извели? Ты ведь его уважал?
  - Рурика уважал, это точно. Он хоть и строг был, да справедлив.
  - Не пойму я тебя Сигурд. Дира ты не любишь, но служишь ему, а Рурика любил, но предал. Что ты за человек?
  Слова Калины больно ударили по самолюбию шпиона.
  - Ты на себя посмотри! Рурик меня обидел и получил своё!
  - А стоили твои обиды того?
  - Не тебе мои обиды ценить! - Сигурд резко развернулся и пошёл к выходу. Отворив дверь, обернулся и громко произнёс: - Первым предателем Рурика был ты! Остальные только доедали с твоей чашки!
  Сигурд вышел из конюшни и громко хлопнул дверью. Калина отбросил в сторону пучок соломы и уселся на пол рядом с Волчком. Прав Сигурд. Ох, как прав. Я и есть первый предатель. Дира жадным назвал, а сам? Сам такой же, как и он. Тяжёлые мысли хороводом закрутились в его голове. Власти захотелось и золота. Будет теперь мне и власть и золото. Как только Сытник объявился в Новгороде, всё стало понятно. Выполнил он своё дело, а хвалёный Диром Фрост, сейчас гниёт где-то в степях. Хитёр Рурик, ох как хитёр. Ведь догадывался же я, что знает он обо всём. Всех, как медведей в берлоге обложил. То, что с Сытником десяток человек пришло, ещё ни о чём не говорит, но зачем-то он ездил к Камню? Зачем? Что за люди с ним пришли? На эти вопросы нет ответа. Калина своим звериным чутьём ощущал, что, что-то уже изменилось. Изменилось не в его пользу. Что-то было не так. Норманны в Изборске. Что-то рановато они пожаловали. Крут, Сигурда взаперти держал и откармливал, как хряка. С какой целью? Нет, тут что-то не так. Бежать надо. Бежать, как можно дальше. К древлянам. Там его брат в чести у князей. Сигурда брать с собой нельзя. Этот продаст, глазом не моргнёт. Калина погладил Волчка по шее, и накинул на него мягкое кожаное седло. Затянув широкий ремень, укрепил его и взял в руки уздечку.
  - Вот ты и дождался, друг мой. Пора в путь.
  Он вывел коня из конюшни и шагом, скрываясь за высокими стенами домов, повёл его к северным воротам. Ни кто не обратил на него внимания, когда он подошёл к ним. В это время раздался трубный звук большого рога у главных ворот города. Дир установил его по образцу норманнских, так как сам был норманном. На горизонте широкой реки, появились паруса северных завоевателей. Весь народ и сам князь с воеводой вышли встречать к пристани долгожданных гостей. Калина, хоть и находился далеко от этого места, отчётливо видел, как длинные и узкие норманнские драккары быстро приближаются к Киеву. Он запрыгнул в седло и тронул уздечку.
  - Здесь Волчок, для нас всё закончено.
  Послушный конь взял с места, оставляя после себя облако пыли.
   Норманнские корабли подходили к Киеву. У широкой, бревенчатой пристани собирался народ. Сам Дир с Аскольдом с тревогой всматривались в подплывающие к ним драккары. Их было два десятка, под завязку набитые воинами.
  - Может лучше уйти за стены? - Аскольд оглянулся на входные массивные ворота. - Там нам будет спокойнее. Что у этого Эйрика на уме, пойди, узнай?
  - Что, воевода, в штаны наложил? - Дир усмехнулся на его предложение. - Норманны нам друзья и встречать их за крепостными стенами, значит уни-зить их доверие. Вот это-то Эйрик и не поймёт.
  Несколько кораблей одновременно причалили к пристани и с них по спу-щенным широким доскам, сразу же выскочили на берег около сотни воинов и двумя колоннами оттеснили правителей с горсткой охраны от крепостных ворот. Такой манёвр не понравился Диру, и тот ещё не понимая, что происходит, направился к кораблю конунга, что бы выразить своё удивление. Его удивление стало ещё больше, когда он увидел сходящего на пристань незнакомого воина в дорогих славянских доспехах. Рядом с ним, как тени, постоянно находились такие же, как и он, воины, окружая его полукольцом со всех сторон. У борта судна появилась женщина в дорогом убранстве с ребёнком на руках. Эйрика нигде не было видно. Тем временем воин в дорогих доспехах подошёл к нему, и, не кланяясь громким голосом произнёс:
  - Ты, наверное, Дир ждал Эйрика? У него теперь много других забот на том свете. Я Олег - князь и приемник убитого по твоему приказу Рурика. - Он обернулся и дотронулся рукой до стоящей рядом женщины. - А это его жена Ефанда с сыном Игорем - будущим князем Киевским и русским. Мы все пришли к тебе за ответом Дир.
  Только теперь он понял всё. Понял, что Рурик переиграл его, как мальчишку. Оглянувшись назад, Дир увидел, что спасительная дорога к городу уже давно ему отрезана его же бывшими друзьями норманнами. Аскольд то же понял, что произошло, и выхватил из ножен меч. Стоявший рядом с ним Фарлоф, без замаха ударил его своим длинным мечом по горлу. На пристань полилась первая кровь. Выронив меч, и схватившись руками за своё распоротое горло, Аскольд медленно осел на брёвна пристани, потом ничком упал в лужу собственной крови.
  От ужаса, у Дира подогнулись колени, и он опустился на них перед стоящими напротив него Олегом и Ефандой с маленьким Игорем на руках. Олег сделал шаг к нему навстречу и сказал:
  - Твоим кровавым делам, Дир пришёл конец, как и тебе тоже. Из друга Рурика, ты превратился в лицемерного убийцу, жаждущего большой власти над славянами. Этому ни когда не бывать! - Олег аккуратно взял у Ефанды к себе на руки княжича и поднял его над своей головой, что бы все видели. - Вот законный русский князь Игорь! Теперь вы все ему поклонитесь в знак признания его князем Киевским! Теперь только он и дети его, будут вашими князьями на веки! Ни каких теперь заморских князей земля русская не потерпит! Кланяйтесь своему князю киевляне!
  По собравшейся около пристани толпе народа, прошёл ропот. Люди всё слышали и всматривались в маленькое личико своего будущего князя. Дружинники за крепостными стенами плохо понимали, что происходит у причала. Они видели, как упал на землю окровавленный Аскольд, видели приставленный к груди Дира острый меч одного из дружинников. Так же они видели, что толпа народа не разбегается в разные стороны от страха, и люди внимательно слушают высокого воина с младенцем на руках. Закрыть городские ворота, означало обречь людей на неминуемую смерть, но высадившиеся у стен норманны не проявляли ни какой агрессии. С высоких стен было видно, как один за другим, люди сгибают в низком поклоне спины, признавая власть нового князя. Скоро сам Олег увидел, спины киевлян и передал княжича в материнские руки. Потом он посмотрел на Дира. Тот со страхом в глазах медленно опускал свои веки и так же медленно наклонял голову. Когда его голова опустилась достаточно низко, стоящий сбоку от него Веремуд, размахнувшись мечом, снёс покорившуюся новому князю голову. Тела двух правителей тут же сбросили в реку и подхваченные течением полноводной реки, они быстро удалились от берега. К Киеву уже подходили, до времени спрятанные за излучиной, русские корабли с соколами на парусах. Олег улыбнулся и опять обратился к народу:
  - Отныне норманны нам друзья! Не нужно их бояться, как вы боялись своего прежнего князя! - Неожиданно для всех, Олег поклонился людям в пояс. - Спасибо люди, что приняли настоящего славянского князя! Он не даст вас в обиду ни кому и будет смотреть за вами, как за собственными детьми! Мир дому вашему! Теперь пить мёд и гулять будем, пока не устанем! Князь угощает всех своих подданных!
  С причаливших кораблей уже сгружали туши освежёванных животных и выкатывали бочки с пивом и мёдом. Увидав такое, люди на пристани зашевелились. На лицах появились улыбки, и пошёл весёлый разговор:
  - А новый князь-то щедр.
  - У Дира сухаря не выпросишь. Он только отнимать мог.
  - И то дело! Эх, напьюсь за весь год, а то кишки послипались от сухомятки!
  - Я тебе напьюсь! Кто скотину кормить будет?
  - Пусть теперь Дир и кормит!
  По толпе пошёл смех. Люди, шутя на ходу, возвращались в город. В общей суматохе ни кто не обратил внимания на одного простолюдина в потрёпанной одежде. С опаской озираясь по сторонам, он вместе со всеми прошёл через городские ворота, а потом резко свернул за угол первого же дома. Постояв какое-то время за углом и, убедившись, что его ни кто не ищет и не преследует, он побежал вдоль прямой, как стрела улицы к южным воротам. На ходу оглянувшись назад, юркнул в подворотню и затаился. До ворот оставалось совсем не много. Оставалось добежать до выложенного из камня длинного дома для ночной стражи, перемахнуть через их конюшни, а там уже и рукой подать. Стоя на коленях, медленно он высунул голову из-за угла какого-то сарая, за которым прятался, что бы осмотреться и неожиданно упёрся лицом в острый клинок меча. Сердце ёкнуло, и подняв взгляд вверх, он увидел тут же за углом, неизвестно как оказавшегося здесь Сытника. Сытник улыбался, помахивая у того перед лицом остро отточенным лезвием меча.
  - Ну, что Сигурд, далеко ты убежал? От себя самого ты убежал уже давно, а вот от меня тебе не убежать ни когда.
  - Не убивай! - Сигурд медленно поднялся на ноги. - Я всё тебе расскажу!
  Сытник пожал плечами.
  - Что ты можешь мне интересного рассказать? Я ведь и так всё знаю.
  - Не всё!
  Сытник с удивлением спросил:
  - Неужели ты знаешь, где Калина?
  Глаза Сигурда бегали из стороны в сторону, а правая рука незаметно тянулась к спрятанному за поясом длинному кинжалу.
  - Знаю! Знаю, куда он побежал! Калина убежал ещё раньше. Чуял что-то неладное.
  - И куда же побежал этот предатель?
  Левой рукой тот указал направление к южным воротам, не сводя глаз с Сытника. Как только тот повернул голову вслед за его рукой вправо, Сигурд мгновенно выхватил кинжал из-за пояса, и целя ему в сердце, прыгнул на него. Рука с зажатым в ней кинжалом, выбросилась вперёд, доставая ни чем не защищённую грудь. Сытник, скорее интуитивно, чем умышленно, отшатнулся назад, смягчая коварный выпад. Однако удара так и не получилось. Неожиданно Сигурд вскрикнул и его рука с зажатым в ней кинжалом, остановилась на полпути к сердцу, лишь процарапав одежду. Сигурд удивлённо посмотрел Сытнику прямо в глаза и медленно стал оседать на землю. Когда он ничком упал у его ног, тот увидел, что у дировского шпиона из спины торчит длинная стрела. Удивлённо подняв глаза, Сытник увидел идущего к нему Следака. Тот почему-то широко улыбался и качал головой.
  - Ну, ни как тебя без присмотра нельзя оставлять одного. Обязательно во что ни будь, вляпаешься.
  - Ты как тут?
  - Да шёл мимо, смотрю, тебя какой-то смерд зарезать хочет, вот и пустил стрелу.
  - Ты ещё скажи, что заранее знал, где этот смерд прятался. Я за ним от самых ворот шёл.
  Следак внимательно посмотрел на убитого.
  - Ты за ним шёл, а я за тобой. На такого матёрого волка в одиночку ходить опасно. Вот это я знал точно.
  - Если Сигурд не соврал, то Калина убежал ещё раньше.
  - Ни чего страшного. Ни куда он не денется. Придёт и его время.
  Сытник вложил меч в ножны и как-то облегчённо вздохнул.
  - Ну, что ж, мы выполнили свою работу, теперь можно и погулять на славу. Пойдём к детинцу. Там князь столы для всех накрывает.
  Следак остановил его и закачал головой.
  - Нет, брат, не пойду. Мне возвращаться нужно.
  - Это куда ты собрался? - Сытник смотрел на друга удивлённо и обижено. - Неужели обратно в Китеж?
  - Пойдём к пристани. Там меня Соколик дожидается.
  Вернувшись к пристани, они уселись прямо на брёвна у самой воды и какое-то время молчали. Каждый думал о своём. Тишину нарушил первым Следак:
  - Ты, извини меня, но я обещал Любаве вернуться. Не могу я нарушить своё слово. Придёт время, и мы обязательно ещё встретимся.
  Сытник вздохнул, глядя на неспокойную воду реки, хотел что-то сказать, но за их спинами неожиданно раздался голос:
  - Всё-таки привязал тебя Волхем к Китежу.
  Друзья резко обернулись на голос. Сзади них стоял Олег с воеводой Крутом. Позади них возвышались мощные фигуры Фарлофа и Веремуда. Олег продолжал говорить:
  - Всё правильно. Ты должен идти по зову сердца. Китеж ждёт тебя. Что нового для себя ты там узнаешь, только обогатит тебя духовно. Китеж принимает только тех, у кого открыто сердце для других людей. Иди смело и ни чего не бойся. Передашь от меня низкий поклон старцам. Скажешь им, что Русь крепнет и растёт, как дитя и это только начало.
  Друзья поднялись с брёвен и поклонились князю.
  - А ты Сытник возвращайся в мою дружину. Своими делами ты доказал, что достоин находиться в рядах моих воинов.
  Сытник опять поклонился Олегу.
  - Благодарю тебя князь за доверие. Честно скажу, что идти мне более и не куда.
  Он подошёл к Следаку, и друзья крепко обнялись на прощание. Не оборачиваясь, Следак подошёл к привязанному тут же у пристани Соколику. Отвязал коня и запрыгнул в седло. Мягко тронул уздечку, и Соколик шагом пошёл от пристани. Следак последний раз обернулся назад. У пристани на него задумчиво смотрели его друзья. В этот момент, нахлынувшие на Олега воспоминания, вернули его на много лет назад, когда он так же с Родом уходил из только что начинавшего строиться Новгорода в безызвестность к Камню. Тогда его провожали молодой Рурик, ещё живой воевода Варавва, вездесущий Волхем и плачущая мама. То время давно прошло, как подходил к концу этот нелёгкий для всех день. Завтра Великое Светило, своим появлением, сообщит всему миру, что начался новый день, и зародилась новая жизнь. Так будет всегда, пока будет жив во всей Вселенной хоть один воин из армии Светлобога.
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"