Аннотация: В моей маленькой кустарной мастерской, в уголке между стеллажом и продавленным креслом у дальней стены гаража есть верстак с тисками. Сегодня зажму в тиски временные формы.
Существует дилемма. Художественное произведение описывает события, которые уже произошли в иллюзорном мире, выдуманном автором. С другой стороны, в каждом отдельном эпизоде для фокального персонажа эти события только разворачиваются. Вопрос - какое время предпочтительнее?
Многие теоретики требуют безусловного предпочтения настоящему времени. Тот же Никитин, рекомендующий при редактировании везде где возможно менять прошлое время на настоящее, иллюстрирует это на следующем примере. Пардон, не буду утомлять длинными цитатами и изложу его точку зрения схематически. Допустим, Вася вышел из дома и увидел, что на скамейке сидел Петя. Как он мог знать, что Петя сидел, если его там нет? По отпечатку задницы?
На самом деле, в русском языке в некоторой степени действует правило согласования времён, хотя оно гораздо менее императивно, чем в английском. Если конструкция фразы и временной формат эпизода выдержаны в прошлом времени "Вася вышел, Петя сидел", то подразумевается, что Петя протирал скамейку именно в том самом прошлом, когда миру явился Вася.
Доказано, что употребление настоящего времени больше способствует вживаемости в образ фокального персонажа. Усиливается переживание. Когда повествование от первого лица выдержано в ключе: "иду по тёмному коридору, на фоне светлого пятна появляется супостат с оружием, я стреляю, он падает", читателю легче представить себя любимого на месте крутого героя. Словно в игрушке жанра RPG он сам идёт, стреляет, наблюдает смерть противника, не покидая любимого дивана.
Самый финансово удачный бестселлер 2011-2013 года - трилогия про 50 оттенков - написан почти исключительно в настоящем времени. Начало первой главы первого романа, два абзаца:
"Я с отвращением смотрю на свое отражение в зеркале. Ну почему у меня такие волосы - они торчат во все стороны! И почему Кэтрин Кавана угораздило заболеть, а я мучайся!.. Теперь вместо того, чтобы готовиться к выпускным экзаменам, до которых осталось чуть меньше недели, я пытаюсь кое-как пригладить непослушные локоны. "Нельзя ложиться спать с мокрой головой, нельзя ложиться спать с мокрой головой", - повторив эту мантру несколько раз, я снова пытаюсь привести свои лохмы в порядок и в изнеможении закатываю глаза. Из зеркала на меня смотрит бледная девушка с темно-русыми волосами и голубыми глазами, которые слишком велики для ее лица. Единственный вариант - стянуть все в конский хвост на затылке: так хоть вид будет приличный.
Кейт - моя соседка по комнате. И как раз в тот день, когда у нее запланировано интервью для студенческой газеты с каким-то промышленным магнатом, о котором я никогда в жизни не слышала, она свалилась с гриппом. Поэтому ехать придется мне. А у меня на носу экзамены, недописанное сочинение, и сегодня вечером я должна была работать, но вместо этого поеду за сто шестьдесят пять миль, в центр Сиэтла, чтобы встретиться с генеральным директором холдинга "Грей энтерпрайзес". Таинственный мистер Грей, выдающийся предприниматель и крупный спонсор нашего университета, человек, чье время исключительно ценно - гораздо ценней, чем мое, - согласился дать Кейт интервью. Невероятная удача, сказала она. Черт бы побрал ее общественную деятельность!"
Ой, простите... Роман-то писан на английском языке, здесь - перевод. Читаем оригинал, насколько позволяет забытый со школы иностранный на уровне "Ландан из зэ кэпитл оф зэ Грэйт Бритн".
I scowl with frustration at myself in the mirror. Damn my hair - it just won"t behave, and damn Katherine Kavanagh for being ill and subjecting me to this ordeal. I should be studying for my final exams, which are next week, yet here I am trying to brush my hair into submission. I must not sleep with it wet. I must not sleep with it wet. Reciting this mantra several times, I attempt, once more, to bring it under control with the brush. I roll my eyes in exasperation and gaze at the pale, brown haired girl with blue eyes too big for her face staring back at me, and give up. My only option is to restrain my wayward hair in a ponytail and hope that I look semi presentable.
Kate is my roommate, and she has chosen today of all days to succumb to the flu.
Therefore, she cannot attend the interview she"d arranged to do, with some mega industri alist tycoon I"ve never heard of, for the student newspaper. So I have been volunteered. I have final exams to cram for, one essay to finish, and I"m supposed to be working this afternoon, but no - today I have to drive a hundred and sixty five miles to downtown Seattle in order to meet the enigmatic CEO of Grey Enterprises Holdings Inc. As an exceptional entrepreneur and major benefactor of our University, his time is extraordinarily precious - much more precious than mine - but he has granted Kate an interview. A real coup, she tells me. Damn her extra curricular activities.
Преобладает простейшая форма настоящего времени - Present Simple (Indefinite). Встречаются продолженное время и перфекты. Смысл тот же - англоязычный читатель больше сопереживает фокальному герою, проходя через действие вместе с ним в иллюзорном настоящем.
Романы имеют бешенный успех благодаря тому, что выражают неутолённые, местами - латентные желания яркой половой жизни, бурной моногамной любви и т.д. Потребительницы воображают себя на месте Анестейши и забывают на время о болезненной, часто насильственной дефлорации в реальной жизни, скучном муже, не идущим в сравнение с мистером Греем. Мужчины, подозревающие подруг в имитации оргазма, мечтают о плотских утехах со страстной героиней, подставляющей зад под плётку самца, дабы доставить ему максимальный кайф.
Не буду обсуждать плюсы и минусы этого произведения, в возрасте 52 года я просмотрел его с интересом, изучая литературные приёмы, а не западную Камасутру. Для меня они далеко не все приемлемы, эротические сцены использую ограниченно: тестостерон героев расходуется на агрессию, а не на секс. В главном Эрика Джеймс права - роман должен соответствовать желаниям читающей публики и вызывать сопереживание. Какие именно душевные порывы использовать во многообразной гамме человеческих чувств, автор решает сам. Мне симпатичнее Джоан Роулинг, которая эксплуатировала конфликт между серостью повседневной жизни, ожидающей подростка по окончании взросления, и желанием чуда.
Кстати, с чего начинается "Гарри Поттер"?
"Мистер и миссис Дёрсли, проживающие в доме номер четыре по Привит Драйв, могли с гордостью заявить, что они-то уж, слава богу, совершенно нормальные. От них меньше всего можно было ожидать чего-то странного или загадочного, потому что они просто не выносили подобной чепухи.
Мистер Дёрсли был директором фирмы "Граннингс", которая занималась производством дрелей. Это был большой, крепкий мужчина, у которого почти полностью отсутствовала шея, зато были очень большие усы. Миссис Дёрсли была худой блондинкой с шеей почти в два раза длиннее обычной, что оказалось весьма кстати, поскольку она проводила очень много времени, заглядывая за заборы и шпионя за соседями. У Дёрсли был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, на свете не было мальчика прекрасней".
Сплошь прошедшее время. Обращает на себя внимание устаревшее изобилие глагола "был". Ляпы переводчика? Смотрим оригинал.
Mr. and Mrs. Dursley, of number four, Privet Drive, were proud to say that they were perfectly normal, thank you very much. They were the last people you'd expect to be involved in anything strange or mysterious, because they just didn't hold with such nonsense.
Mr. Dursley was the director of a firm called Grunnings, which made drills. He was a big, beefy man with hardly any neck, although he did have a very large mustache. Mrs. Dursley was thin and blonde and had nearly twice the usual amount of neck, which came in very useful as she spent so much of her time craning over garden fences, spying on the neighbors. The Dursleys had a small son called Dudley and in their opinion there was no finer boy anywhere.
Was, were, had - глаголы прошедшего времени. А что касательно употребления в русском переводе неумеренного количества был-были, переводчик, скажем мягко, сработал уныло.
И так, два мировых бестселлера, тиражи исчисляются десятками миллионов, гонорары - вообще больными цифрами, подход к выбранным временным формам разный.
Автору, пишущему по-русски изначально, куда легче. "Она подумала - раз муж уезжает в командировку, скоро придёт любовник". Основное сказуемое в прошлом времени, "уезжает" - в настоящем, "придёт" - в будущем. По-английски писалось бы примерно так: "Она подумала - раз муж собрался в командировку, ожидался приход любовника".
После текстов мировых бестселлеров процитирую собственные, гм, небестселлеры. Не потому, что хочу заявить на весь Интернет: учитесь, Джеймс и Роулинг, как нужно писать нетленки. К своим текстам отношение пластилиновое, сам решаю что лепить. Два описания катаклизмов, первый - начало третьего романа серии "Вундерваффе", ожидается выход в ИДЛ, второй взят из пролога романа "Верхняя Москва", вышел в Эксмо в июне 2013 г.
"Я снова вижу этот город. Его заливает ярчайшая вспышка, небоскребы сносит, словно ветер осеннюю листву. Поверхность земли с остатками домов вздрагивает, как поддернутое одеяло с разбросанными детскими кубиками. Миллионы тонн воды перед плотиной поднимаются в воздух, закипающая масса перелетает через берега и остатки дамбы, падает с высоты по обе стороны реки. Закручиваются пылевые облака, поднимаются к небу, там растет исполинский гриб.
Следующие кадры показывают последствия. На месте города - затопленная воронка и оплавленные остовы зданий. От плотины лишь воспоминания, по нижней части реки катится цунами, смывая городки и поселки. На чудом уцелевшем участке стены проступают контуры заживо сожженных. Заплаканные люди, пытающиеся по фрагментам опознать погибших родственников. Инвалиды, калеки, подростки с чудовищно распухшими язвами. Осиротевшие дети, родители, потерявшие детей. И всюду трупы, трупы, трупы.
После апокалипсических сцен с горами мертвых тел начинаются частные, но не менее страшные эпизоды. Я замечаю немолодого китайца, который вверх по склону несет на руках маленькую девочку, красивую как кукла. Она играла у ручья в ложбине, ее не задела ударная волна и летящие бетонные глыбы. Крохотный кусок арматуры пробил сердце, почти не оставив следов на розовом платье. На мертвых глазах ребенка лишь бесконечное удивление. На окаменевшем лице отца - неизмеримое горе, кое не выразить ни жестом, ни криком.
Второй китаец безвольно сидит на остатках фундамента. Все дома на его улице смахнуло в ущелье, перемешав элементы конструкций и тела людей в кровавый винегрет. Он сжимает фото семьи и жгуче завидует первому, который может хотя бы обнять свою мертвую дочь.
Две девочки года по четыре играют с маленьким братиком, усадили на стул и пытаются кормить, не замечая, как у того в животе копошатся белые черви. Их родители сгорели заживо и не могут объяснить, что брату уже не нужна еда. Зато вовремя сориентировались вороны. Они сидят вокруг и ждут, когда девочки отвлекутся от игры, чтобы полакомиться погибшим мальчиком.
Я начинаю чувствовать запахи и слышать звуки. Смрад пожарищ накладывается на незабываемое амбре горелых и разлагающихся человеческих тел. Тихо, шуршит ветер, и лишь издалека доносится плач, переходящий в звериный вой.
Сцены ни с чем не сравнимой беды проходят одна за другой. Наконец, я стою у рухнувшего свадебного павильона. Из-под балки видно застывшее бордовое месиво, ветер треплет прозрачную ткань фаты, забрызганную бурыми пятнами. Девочка, быть может, подружка невесты, сжимает чистого синего мишку с белым бантом на шее. Наглая ворона села ей на голову, целясь выклевать глаз. Отгоняю птицу, нагибаюсь к этому мишке, потом убираю руку. Нелепая игрушка - все, что осталось у мертвого китайского ребенка.
Снова налетает ветер, заляпанный край убранства невесты падает мне на лицо.
От прикосновения я просыпаюсь, сбрасываю с головы мятую простыню.
Китайский ужас приходит ко мне третью ночь подряд. Подсознательно жду белого банта на синем плюше, после которого прихожу в себя". (Из "Вундерваффе")
"Взрыв был ужасен.
Чудовищная вспышка затмила солнце. От неё испарилось всё живое в округе.
Сокрушающий воздушный кулак сдул окружающие дома как карточные домики. Развалины и уцелевшие чуть поодаль здания охватил пожар. По газонам и бетонным дорожкам прокатилась волна, словно по водной поверхности, вздыбив их неровными складками. Не осталось ни одного целого стекла в квартале. Громовой раскат пролетел над Тайной Москвой, достигнув дальних районов.
Насладившись содеянным, огненный шар отправился наверх, утягивая за собой частички обезображенной земной поверхности. Над университетским городком поднялся адский гриб, опустив вниз от шляпки белёсую бахрому, обычную для поганок". (Из "Верхняя Москва")
Могу объяснить, почему в первом случае использовано настоящее, а во втором - прошедшее время. В "Вундерваффе" описываются переживания персонажа, который принял решение о взрыве оборудования, которое в перспективе уничтожило бы не только весь Китай, но и другие страны. Событие (сон) повторяется из ночи в ночь. Терзания по поводу массового убийства, пусть и совершённого из благородных позывов, определяют линию поведения ГГ.
Герой "Верхней Москвы" узнаёт о субъядерном взрыве по докладу, бедствие - сразу в прошлом. Последствия катастрофы служат лишь одним из звеньев в цепи причин, вызвавших последующие телодвижения персонажей. Оттого, кстати, и количество слов, потраченных на второе событие, гораздо меньше.
В настоящем времени писать труднее. Часть событий уже произошла - сердце до этого кадра пробито арматуриной, дома раньше смахнуло в ущелье, ворона села на голову трупа до того, как персонаж увидел погибшую свадьбу. То есть должно выручать чувство языка, и не буду утверждать, что у меня оно совершенно. Увы!..
Для начинающих рекомендую прошедшее время. Мой дебютный рассказ "Молитва" о мистическом явлении во время Войны Судного дня на Синае, когда в израненных солдат Армии Обороны Израиля вселяется древний дух, написан именно так. Сейчас бы употребил настоящее время.
"...Макс услышал непонятный гул, идущий как бы из-под земли и со всех сторон одновременно. Стало светлее.
Внезапно зашевелилась Ривка. Она привстала, кровь на ее ложе впиталась в землю. И ранее не блиставшая красотой, Ривка с мазками крови и грязи на серо-черном лице, заляпанными спутанными кучеряшками, смотрелась как выходец из преисподней. Ее темно-карие глаза, черные в ночном полумраке, светились каким-то феерическим фиолетовым цветом.
Она стала в полный рост, по пояс высунувшись из-за камней. Ее могла снять любая прицельная очередь, но оружие молчало.
Свечение, разгоняющее ночь, уже исходило не только от ее глаз, но и от всей объемной фигуры в мешковатом форменном камуфляже.
Холм начал мелко-мелко дрожать. Казалось, бело-фиолетовым мертвенным светом исходят камни древнего склепа. Проснулись Дан и Хаим, они с ужасом разглядывали Ривку, рефлекторно сжав автоматы.
Девушка подняла руки к небу и начала петь. Макс никогда в жизни не слышал ничего подобного. Это была напевная молитва, в которой соединились тоска об утраченном, надежда на лучшее, просьба о помощи, ненависть к врагам, жажда отмщения и еще сотни других эмоций и желаний, которые сложно описать словами.
Максим знал, что невозможно соединить ритмичный негритянский напев и еврейскую молитву, получится какофония. Ривка же соединила десятки мелодий, они звучали в унисон, невообразимо кошмарно и прекрасно. Каким-то седьмым чувством угадывалось, что молитва невероятно древняя и, в то же время, совершенно понятная без слов.
Завороженный пением, Яков поднялся на ноги и тихо, а потом все громче стал подпевать. Через несколько минут его тело тоже окуталось свечением, из глаз полился фиолетовый огонь.
Они стояли друг напротив друга. Белый и черная. Соломон и Царица Савская. Оба безнадежно раненые, оба прекрасные какой-то противоестественной красотой, они пели молитву смерти.
Под безбрежным небом Палестины-Израиля их невероятная песнь-молитва неслась на многие километры. Арабы вскочили из своих укрытий и с изумлением смотрели на фиолетовый свет. Никто не стрелял.
Вдруг пение резко изменило темп. В голосах Якова и Ривки как будто зазвучали ударные. Молитва уже не просто неслась над пустыней. Она звенела. Она ревела, как пламя, которое вот-вот вырвется наружу. На Максима черной волной накатил безотчетный ужас.
Дрожала почва, словно под древнюю песню плясал миллион людей. Начиналось землетрясение.
Ривка отвернулась от Якова, передернула затвор, перешагнула через осыпь камней и двинулась вниз. Она ни на секунду не прекращала петь, силы в израненном теле были воистину неисчерпаемы.
Она подошла к телу Ольги, подняла перебитой, полуоторванной рукой ее "Галил", проверила патроны и двинулась к арабам с двумя автоматами наизготовку. Яков взял М-16 и "Узи". Он направился в противоположную сторону.
Молитва висела под ночным небом. Казалось, сама древняя земля аккомпанирует чудовищным органом. Певцы разошлись, но звук не стал стерео, он лился отовсюду. Светились обе фигуры, валуны, гейзеры света вылетали прямо из грунта. Это было грандиозное и беспредельно кошмарное зрелище.
Подойдя к оцепеневшим арабам, они начали стрелять. Расстреляв магазины с двух рук, Ривка подхватила арабский АК, а Яков - пулемет Калашникова. Избиение продолжилось.
Опомнившись, Максим тоже начал стрелять, экономно выцеливая отдельные фигурки. Уже было светло почти как днем, рядом строчил Хаим.
Показавший себя трусом всего несколько часов назад, Дан выскочил из-за укрытия, пробежал сотню метров рядом с Яковом и с колена начал выпускать короткие очереди. Арабы отвечали из всего, чем могли. Хаим упал навзничь, со лба потянулась тонкая темная струйка.
Прошло полминуты, может быть, минута, и на пустыню опустилось безмолвие. Арабы прекратили огонь. Часть из них погибла в первые же секунды, многие просто, не разбирая дороги и ломая ноги, рванули вглубь пустыни.
Темнело. После грома молитвы тишина звенела в ушах.
Яков вернулся на холм. Его форменная куртка была прострелена в шести местах, одна дырка зияла в горле. Яков улыбнулся Максиму. Казалось, он первый раз узнал его с момента, как их с Ривкой охватил мистический экстаз. Он попытался что-то сказать, но тут фиолетовое свечение окончательно погасло, и Яков осел вниз". (Из рассказа "Молитва")
Понятно, в чём ошибка, не считая мелких шероховатостей? Сцена воспринимается фокальным персонажем - русским парнем Максимом, которого в погоне за сытой жизнью занесло в Израиль в конце 60-х годов. Настоящее время усилило бы и эффект присутствия, и динамику сцены.
Я категорически не согласен, что менять прошлое время на настоящее нужно при редактировании, особенно если речь идёт о крупной форме. Выбор временного формата влияет на стиль произведения. "50 оттенков" выполнены в ключе постепенного развёртывания событий, достаточно ритмичного и равномерного, оттого отлично ложатся на Present Simple. Прошлое время менее требовательно - чо ни напиши, оно всё равно уже минуло. Если пробовать менять, получается ерунда - некоторые фрагменты нормально переводятся в настоящее, другие сопротивляются. Надо переделывать чуть ли не половину текста! Точнее говоря - не надо, "Гарри Поттер" тому пример.
Сейчас подвергается редактированию в издательстве мой роман с рабочим названием "Демон". Окончательное узнаю, когда книга появится на прилавках, равно обложка и аннотация будут сюрпризом. Роман посвящён истребительной авиации Второй Мировой войны, главным образом - Королевским ВВС Великобритании. Полировке временных форм я уделил особое внимание. Почти весь текст, кроме пролога и нескольких вставок, от первого лица.
Пробовал выдержать его преимущественно в настоящем времени. Не вышло. В итоге получился стиль военных мемуаров вымышленного персонажа. Я представляю, как мой герой рассказывает. Неторопливое повествование в прошлом времени. Явления и объекты, существующие долго, а то и поныне, стыкуются с глаголами настоящего времени. Например, графство Суссекс с авиабазой Тангмер и теперь находятся на юге Англии, правда, вместо боевой части там музей КВВС. Ландан из зэ кэпитл оф зэ Грэйт Бритн - с этим тоже ничего не поменялось.
Периодически мой Билл Хант начинает вспоминать динамические эпизоды воздушных приключений. Глаза невидяще смотрят в пространство - перед внутренним взором горящие "Мессершмитты" и "Спитфайры" над британским побережьем. Руки демонстрируют эволюции самолётов в "собачьей свалке". "... Я кричу ему - Салага, у тебя на хвосте гунн! Жёлтый кок проносится в считанных футах от кабины "Спита", небо сплошь исчерчено оранжевыми трассами, сверху падают обломки... Несётся чьё-то тело, волоча белую колбасу - у бедняги не раскрылся купол парашюта... Чувствую удары по корпусу машины, гликоль и масло заливают бронестекло..."
Практически всё в настоящем времени. В прошедшем - умозаключение о нераскрывшемся парашюте. Фокальный персонаж видит последствие, но не был свидетелем попытки открыть купол.
Таким образом, выдержан ритм повествования. Спокойные описательные сцены аэродромных будней чередуются с боевыми эпизодами. В последних - короткие рваные фразы, отражающие восприятие воздушной баталии из кабины "Спитфайра", настоящее время помогает. Насколько это удалось с точки зрения восприятия читателем - узнаем, когда книга выйдет на бумаге, в элктронке будет украдена с Литреса и начнёт плавание по просторам Интернета.
Отрицание на закуску.
Не следует бездумно выполнять рекомендацию править прошедшее время на настоящее. Обе временные формы имеют свои функции в языке.