Николай Филиппович опустошил барабан револьвера в шесть секунд. Как на стрельбище по ростовым мишеням: по секунде на выстрел. Переломил "Смит-Вессон", избавляясь от гильз, и принялся дрожащими пальцами запихивать в него патроны, уже понимая бесполезность сего занятия. Все шесть пуль вошли в корпус, а толку оказалось ноль. Но с заряженным оружием Николай Филиппович чувствовал себя гораздо увереннее. Поэтому судорожно выискивал патроны по карманам, снаряжал револьвер и не забывал поглядывать на приближающегося противника.
Надо сказать, противник приближался неумолимо. И не обращал ни малейшего внимания на помехи. Плечом задел деревянный столб и обрушил за собой навес, на котором тот держался. Прошел сквозь аккуратно сложенную горку кирпичей, разметав их в стороны. Опрокинул рекламный стенд производства "Прогрессъ". Грохот, звон, глухие удары, крики людей, долгий бабий визг, ввинчивающийся в самую душу. И тяжелая поступь шестерых големов.
Паника, охватившая всех вокруг, заставляла Николая Филипповича бросить всё и без оглядки бежать подальше от этих неумолимых громадных фигур. Ростом в четыре аршина, с квадратными плечами и втопленной в них головой, големы производили ошеломительное впечатление неумолимо накатывающей силы, которой невозможно противостоять. Да никто и не пробовал. Люди в ужасе разбегались. Один только Николай Филиппович, вспомнив о служебном револьвере в наплечной кобуре, попытался остановить хотя бы одного. Безуспешно. Причем времени для отступления уже не оставалось. Николай Филиппович сделал шаг назад, выставив перед собой "Смит-Вессон", запнулся каблуком и шлепнулся на задницу.
Что-то мелькнуло слева, оставляя дымный след, и выставочный павильон позади шеренги големов внезапно вспух огненными молниями и лопнул стенами, словно бычий пузырь, переполненный водой. Образчик строительной керамики, выброшенный взрывной волной, пребольно долбанул Николая Филипповича по голове, давая некое успокоение и временное избавление от житейских проблем.
- Николай Филиппович...
- Да погодите, человек без сознания...
- Где ж без сознания? Видите, веко дергается? Стало быть...
- Господин Белов! Николай Филиппович!..
Белов часто заморгал, с трудом разлепил веки и уставился в лица, склонившиеся над ним. Лица слегка рябили и медленно поворачивались вокруг оси, устремленной в зенит. Николай Филиппович сморгнул и попытался приподняться. Сильные руки подхватили его за плечи и прислонили спиной к чему-то твердому.
- Что?! - Белов закашлялся от белесой пыли, клубившейся в воздухе, и не смог продолжить. Зато он узнал людей, склонившихся над ним с выражением напряженного ожидания. Во-первых, начальника управления - Васнецова Семена Аркадьевича. Во-вторых, Ивлева, сегодняшнего дежурного по городу. А в-третьих, служащего "Товарищества Железо-Бетонъ инженера Гиршсона" полностью обсыпанного белой пылью, с которым он разговаривал перед тем, как...
Вот именно, перед тем. Цепь воспоминаний раскрутилась в голове Белова, структурировалась и предстала в удобном для анализа виде.
Николай Филиппович приехал на Каменный остров вовсе не по служебной надобности. Да и на строительно-художественную выставку зашел исключительно из праздного любопытства. Выдался выходной с прекрасной погодой - самое начало сентября. Когда солнце еще пригревает, а легкий ветерок с залива освежает ровно настолько, чтобы не париться в модном пиджаке.
Новинки современного производства неожиданно заинтересовали Белова. Он ходил между павильонами, внимательно рассматривал экспонаты, цокал языком в удивлении и восхищении перед технической мыслью, воплотившейся в материал. В общем, вел себя точно так же, как и сотни других зевак, пришедших поглазеть на достижения чугунной, железо-бетонной, стеклянной, керамической и иной промышленности, на машины и механизмы, на современные строительные материалы и технологии.
Хотя в газетах и писалось, что выставка скучна, безрадостна, бессодержательна и неинтересна простым обывателям, Николай Филиппович убедился в обратном. Конечно, специалисты могли найти и оценить на выставке много больше, чем простые люди. Но и последним хватало развлечений. На нескольких открытых сценах играли то военные оркестры, то румыны, то венгры или неаполитанцы. Выступали хоры, а в центре пруда показывали балетные представления. На кинематографические показы Николай Филиппович даже заходить не стал - народ валил туда валом, так что было не пробиться.
Но самый большой ажиотаж наблюдался у павильона Аккада. Недаром выставка называлась международной. И наряду со скандинавским гранитом, германскими газотурбинными двигателями, шведскими телефонами и рижскими пневматическими машинами Аккад демонстрировал свои технические новинки. Технологию, на которой зиждется могущество самой старой Империи Земли. Экспонатами являлись големы.
Николай Филиппович протолкался к павильону, увидел глиняных истуканов и оторопел. Конечно, раза три он наблюдал их в Литейной части, сопровождающих дипломатов или консулов Аккада в их прогулках по Сергиевской от посольства к Зимнему на аудиенцию. А инструктаж о взаимодействии с аккадцами, проведенный начальником управления, выучил чуть ли не наизусть. Кроме прочего, в нем говорилось, что големов в Аккадской Империи используют практически от сотворения мира. Пять тысяч лет как минимум. На всяких работах, для разных надобностей. И что может быть в них нового, из-за чего стоило привозить их на выставку передовой науки и техники, Белов не понял.
Словоохотливый служитель объяснил. Разумеется, не Николаю Филипповичу лично, а всем зевакам, которые столпились вокруг. Дескать, перед вами новые усовершенствованные модели големов, которые могут справляться с широким спектром задач без длительной переналадки простым переключением входящего сигнала. Так сказать, универсальные модели. Хочешь, будут строить... Служитель эффектно щелкал переключателем, и големы сосредоточенно принимались выкладывать из гранитных блоков стену, двигаясь совершенно синхронно. Хочешь, ухаживать за садом... Следующий щелчок переключателя, и големы поливали клумбы с астрами из леек. А, хочешь, выполнять охранные функции... Големы окружили служителя и выставили вперед руки, защищая его.
- Туфта!
Белов обернулся. В ближнем павильоне "Товарищества Железо-Бетонъ инженера Гиршсона" служащий скептически кривил губы и фыркал при каждом движении големов.
- А что так? - поинтересовался Николай Филиппович и выбрался из напирающей толпы.
- Ну, вы же сами видите! Реклама и надувательство в чистом виде. Делают они только то, что умеют. Причем, абсолютно одинаково. Поставь перед ними нетривиальную задачу, и ни один с ней не справится. Конечно, их обучили. Но чему? Стандартным процедурам, которые всегда надо выполнять одинаковым образом. Поменяйся ситуация, и придется заново их обучать. И так - каждый раз. А сколько задач они могут запомнить? Об этом не говорят. Замалчивают. Стало быть, не всё так гладко, как нам тут расписывают. Человек же завсегда найдет к мудрёной гайке левый болт. Помучается немного. Но оно ж и к лучшему. Результат будет стоить усилий. А так... Нажал на кнопку - получил результат. Типовой, ожидаемый результат. Вот и будут все дома у нас одинаковыми. А вслед за ними и люди одинаково думать начнут. Уравниловка получится...
- Да вы, гляжу, социалист, - Белов оглядел служащего с ног до головы.
Служащий дернул щекой.
- Вовсе нет, милостивый государь. Вовсе нет. Просто разум нам даден именно для того, чтоб им пользоваться. А голова необходима не только для того, чтобы носить на ней шляпу.
- Ну, да. Ещё и для прически. Особенно женщинам, - Николай Филиппович усмехнулся. - Всё ж интересная штука - эти големы. Главное - непонятно, как они работают.
- Главное, чтобы они не сломались...
Накаркал.
Големы внезапно прекратили строить очередную стену, синхронно развернулись и двинулись на толпу. Сначала никто ничего не понял. Только бледность служителя и лихорадочное щелканье кнопкой подсказали Белову, что не всё так гладко. Он отступил к Железо-Бетонному навесу и полез за револьвером. Крайний голем проломил деревянную оградку, хлестнувшую щепой по зрителям, и уверенно попёр на них.
Женский визг, крики, вопли и выстрелы беловского револьвера слились в какофоническом звуке, перекрывая венгерские скрипки. Потом взрыв и отключение сознания...
- Что случилось, Семен Аркадьевич? - спросил Белов.
- Что-что!? Голу-у-убчик! Это я вас хотел спросить! Какого рожна тут происходит?! Нам посольство Аккада уже выставило ноту за испорченное имущество, инвентарь и технические изделия. А так же "за потерю лица", как они высказались. Так что извольте объяснить - что вы здесь делали во время инцидента!
- Какого? - Николай Филиппович ещё не совсем очухался. В голове глухо и размеренно стучал барабан, а перед глазами носились чёрные мушки.
Васнецов закатил глаза.
- Семен Аркадьевич, позвольте, я объясню, - вклинился в разговор Ивлев. Начальник благосклонно кивнул, счищая с бежевого манжета белую пыль.
- Понимаете, Николай Филиппович, нам тут сигнал поступил. О террористическом акте. На выставке. И мы сразу сюда выдвинулись. Но, как обычно, опоздали. А вы тут на месте находились. Так что наверняка должны знать поболе нашего.
- Может и должен, - буркнул Белов, - но не знаю. Слишком много непонятного. Сначала големы взбунтовались и на толпу пошли. А их, между нами, не остановить. Потом павильон взорвался. И, кстати, где големы? Ушли? Схвачены? Нейтрализованы? Они представляют явную опасность...
- Голу-у-убчик! Ну, какие големы?! Где мы, а где они?! Ничего такого в посольстве не говорили.
- Позвольте! - возмутился Белов. - У меня, кстати, куча свидетелей о происшедшем. Любой, кто находился у павильона, подтвердит наличие големов.
- Может быть. Не в этом дело. У нас другие проблемы. Террористы! Кто взрывал? - Васнецов с брезгливым выражением на лице всё тёр рукав пальто и никак не мог его очистить. - Вы, как непосредственный участник событий, должны немедленно включиться в расследование. Я распоряжусь выделить вам людей. Троих. Да, троих хватит. И запомните: нота посольства Аккада предусматривает санкции, если не вернут их технические устройства в течение двух суток. Ну, с богом! Действуйте!
Васнецов кивнул Ивлеву, и они пошли по аллее, почти тут же скрывшись за облаком пыли. Николай Филиппович мрачно покрутил головой, упёрся взором в служащего Железо-Бетонной конторы и спросил:
- Как вас звать-величать, кстати?
- Овух. Леонид Макарович.
- А меня - Николай. Пойдемте, Лёня, потолкуем. Боюсь, сейчас вам не дадут спокойно работать в вашем павильоне.
Белов кивнул на выбитые стекла и разломанную вывеску и повлек Леонида прочь от места происшедшего.
- Леонид, вы - ценный свидетель. Всё видели, всё понимаете, - Белов с Овухом сидели на открытой веранде летнего ресторанчика, здесь же, на Каменном острове, ближе к выходу, и неторопливо обедали. По пути они кое-как очистили одежду от пыли, умылись и выглядели достаточно презентабельно, чего не сказать об обычных сударях и сударынях, которые с выпученными глазами бегали по острову, не зная, куда себя деть и что делать.
- Допустим, - осторожно ответил Леонид Макарович. - Но вы тоже присутствовали.
Белов вздохнул.
- В бессознательном состоянии. Поэтому не мог видеть, что произошло после взрыва.
- Ничего особенного, - Овух задумался. - Толпа ломанула. Големы ушли. После чего прибыли ваши сослуживцы.
Николай поморщился.
- И куда големы ушли? И зачем? Кстати, тело служителя не обнаружено. А он как раз должен был находиться в павильоне, когда тот взорвали. Интересно, чем?
- Должно быть, ракетой. Я про такое читал в Историческом журнале. Еще во времена Крымской войны ракеты Константинова использовались в боевых действиях. Не очень эффективно, но сколько времени-то прошло? Больше пятидесяти лет. Наверняка их усовершенствовали. Вот и результат.
Белов не смог возразить по существу, не владея материалом, и сменил тему.
- Ещё эта нота Аккада. Про технические устройства. Что они в виду-то имели?
- Должно быть, големов.
Николай Филиппович аж рот раскрыл.
- То есть, эти глиняные болваны - машины?
- Вы же сами видели, - Овух нетерпеливо побарабанил пальцами по краю стола, откусил расстегай с рыбой и проглотил. - Служитель переключал кнопки, и големы начинали делать что-нибудь другое.
- Во как! - мысли Белова начали выстраиваться в некое подобие идеи. - Электрическое управление! Кто-то его перехватил, и големы взбунтовались. А потом этот кто-то подорвал павильон, чтобы замести следы.
- Складно выходит, - Леонид доел расстегай и промокнул губы салфеткой. - Ещё бы узнать - кто это был.
Белов вскочил со стула и резко махнул рукой, подзывая официанта.
- Нужно узнавать! Кстати, вы сегодня ничем не заняты? А то трех дармоедов, которых Семен Аркадьевич прислать обещались, до утра не дождаться. Да и толку от них... Вместе с вами, Леонид Макарович, мы всё разузнаем значительно проще и быстрее.
Николай бросил на стол банковский рублевый билет, добавил серебряных гривенников и выжидающе посмотрел на Леонида. Тот не спеша расплатился, подумал и кивнул.
- Договорились. Только поставлю в известность управляющего. Подождете?
Белов кивнул.
Пока Овух договаривался с начальством, Николай Филиппович тщательно осмотрел место, на котором стоял аккадский павильон. Мусор уже успели разобрать и сложить в сторону. Там Белов и обнаружил коробочку с переключателем, которой пользовался служитель для управления големами. На коробочке обнаружилась тонкая щель вдоль всего корпуса и два винта. Плотоядно ухмыльнувшись, словно получив давно желаемое сокровище, Николай Филиппович достал карманный несессер, вынул пилочку для ногтей и принялся откручивать винты.
За этим занятием его и застал подошедший Леонид.
Белов закончил с винтами, аккуратно потянул и снял верхнюю часть.
- И что там? - заглянул Овух через плечо.
Николай Филиппович помотал головой.
- А чёрт его знает! Провода какие-то. Компактный гальванический элемент. Ну, и другая электрическая штуковина. Вы в этом разбираетесь?
- Не очень. Пользоваться могу. Но как всё это работает?.. По-моему, никто толком не понимает.
- Не думаю, - Николай Филиппович задумчиво поскреб подбородок. - Наверняка есть люди, которые в курсе всех электротехнических новинок. Вот среди них и нужно искать нашего злоумышленника. У вас, Леонид Макарович, кстати, никого на примете не имеется?
Овух старательно отвел глаза.
- Чего там, колитесь, - подбодрил его Белов.
- Ну, да. Есть у меня знакомые в Электротехническом Институте, что с того? Да только люди они не простые. Учёные. Кого попало в свой круг не пускают. Не знаю, как вас им и представить.
- А не надо всем представлять. Достаточно одного. Самого продвинутого в этой области. Он нам всё и объяснит по части этой машинерии, - Николай Филиппович махнул рукой на коробочку, которую успел закрыть. - Потому как налицо противодействие делам государственным. Урон престижу, так сказать. А я, кстати, официальный представитель по части расследования. Пойдемте?
Леонид вздохнул.
- Поедемте.
Оказалось, что добираться недалеко. Они дошли до Каменноостровского, поймали извозчика и за двадцать копеек срядились до Ботанического сада. Электротехнический же институт располагался как раз напротив - в новом помпезном здании модного нынче стиля, со стенами в розовых и оливковых тонах.
Но в главное здание института они не пошли. Овух объяснил, что в нем располагаются учебные аудитории, а ученые живут по соседству. И застать их в воскресный день можно где угодно на огромной территории от головного здания до Спасо-Преображенской церкви. Белов только пожал плечами, давая спутнику возможность самому выбирать направление. Они немного поплутали среди неказистых домиков, более приличествующих рабочей окраине, спрашивая дорогу у подозрительных личностей и ёжась под их пристальными взглядами. По крайней мере, Белов чувствовал себя именно так. Незнакомое место его угнетало, и хотелось поскорее отсюда выбраться, а не углубляться всё дальше и дальше. Николаю Филипповичу пришлось даже несколько раз одернуть себя, всякий раз напоминая себе, что идут они в храм науки на встречу с умнейшими людьми своего времени. Вот только почему эти умнейшие люди обитают в условиях, сходных с условиями пресловутой Вяземской лавры, Белов не понимал.
Наконец, спутники подошли к двухэтажному дому, когда-то выкрашенному в желтый цвет, а теперь пестрому из-за отслаивающейся штукатурки, обнажившей кирпичную кладку. Обошли его вокруг и спустились в полуподвальное помещение по выщербленным ступеням разной высоты. Внутренняя дверь тамбура оказалась закрыта, и Леонид довольно сильно постучал.
- Это лаборатория, - пояснил он. - Сказали, что Генрих Осипович тут. Умнейший человек. Преподаватель. Мы с ним вместе учились в Институте Путей сообщений. Правда, на разных факультетах. Я по железо-бетонной части пошел, а он - по электротехнической.
Белов приподнял бровь: его спутник оказался весьма непрост. Изнутри послышался звук поворачиваемого ключа и дверь открылась.
- Здравствуйте, Леонид Макарович, - раздался голос. - Вы ко мне?
- Здравствуйте. К вам. По делу.
Открывший дверь усмехнулся:
- Как же иначе! А просто зайти, поболтать? Всё некогда?
Леонид улыбнулся и представил Белова и Генриха Осиповича друг другу. Они пожали друг другу руки и все вместе вошли в лабораторию.
Николай Филиппович сразу отвлекся. Настолько необычной показалась ему обстановка полуподвала. Какие-то гудящие и искрящие машины. Что-то крутится, мелькают огни, запах озона и ветвящиеся молнии, заключенные в шары и железные клетки.
- Извините за обстановку, - сказал Генрих Осипович Белову, сразу определив, кому потребовалась помощь. - У меня тут эксперимент идет. Так какое у вас дело?
Николай достал аккадскую коробочку и предъявил её учёному. Тот положил её на верстак, раскрутил винты и обнажил внутренности.
- Так-так. Управляющий пульт, максимум на десять задач. Задействовано всего четыре. А вот это интересно: контакты пережжены, так что пульт уже нерабочий. Сейчас мы это исправим, - учёный удалил почерневшие провода, заменил их новыми, зачистил наждачкой контакты, соединил по одному ему понятной схеме и включил. Загорелась тусклая лампочка. Генрих Осипович удовлетворенно кивнул, завинтил пульт и вручил его Николаю Филипповичу. - Так в чём вопрос?
- Вопрос как раз в этом, - ответил Белов. - Что именно воздействовало на этот пульт? С какой целью? И кто именно может стоять за всем этим? У нас, понимаете ли, намечается государственный кризис. И если мы не сможем ответить на эти вопросы, вполне вероятна война с Аккадской Империей.
- Вот как, - Генрих Осипович задумался, автоматически включая и выключая устройства в лаборатории в соответствии с программой эксперимента. - Вы хотите сказать, что это пульт управления големами?
- В точку, Генрих Осипович! - Белов аж всплеснул руками. - Как вы догадались?
- Логика, Николай Филиппович. Простая формальная логика. Может, вы расскажете подробнее? Детали, нюансы?
Белов рассказал. Подробно, не упуская мелочей. Картина погрома на Каменном острове как живая стояла у него перед глазами. Генрих Осипович мрачнел с каждым словом. А когда услышал про взрыв ракеты, вконец рассердился:
- Дилетанты! Так запороть идею!
- Вы о чем? - осведомился Белов.
- У меня есть некоторые подозрения. Вот эти вот действия, которые вы описали, совершенно расходятся с этикой настоящего учёного. Такого ни один из них себе не позволит. Но есть некоторые личности, которых совершенно не заботят последствия проводимых ими экспериментов. Они хотят утвердиться. Хотят всеобщего признания и почитания. Хотят власти, в конце концов. И главное - считают, что они этого заслуживают. Что они этого достойны сами по себе, а не в силу профессиональных достижений.
- Вы их знаете? - перебил Николай.
- Конечно, нехорошо доносить на ближнего своего. Но своими действиями они вынуждают принять ответные меры. В интересах общества, так сказать... - Генрих Осипович колебался. - Есть такая радикальная группа. Называют они себя ЭДС - "Электродвижущая сила". Во главе её стоит мой ученик - Шувалов Константин Владимирович, граф. Одиозная личность. Талант по части электротехники. До последнего времени я думал, что дальше разговоров они не пойдут. К сожалению, я ошибался. И вот результат. Вина на мне. Постараюсь искупить.
Генрих Осипович принялся отключать приборы и машины в лаборатории. Белов переглянулся с Овухом, и тот пожал плечами, не понимая, что решил Генрих Осипович.
- И где же граф Шувалов? - уточнил Белов.
- Я думаю, на Петровском острове - у них там место сбора.
- И они прямо будут нас там ждать? И ничего не предпримут? Странные заговорщики, вы не находите?
Генрих Осипович поморщился.
- Они уверены в своей безнаказанности. Все они сыновья высокопоставленных чиновников, дворяне. Что им будет за шалости? Ну, пожурят слегка, отошлют на время в родовое поместье. Потом вернут, дадут новую высокую должность и всё забудется. В общем, сейчас закончу с экспериментом, и двинемся. Подождите меня.
Белову с Овухом ничего не оставалось, как последовать предложению.
До Петровского острова добрались под вечер.
Первое, что заметил Белов, войдя в особняк, - сидящую на столе девицу неглиже и в чёрной полумаске. Франт, стоящий рядом, одной рукой ласкал её за грудь, а второй держал фужер с зеленоватой тягучей жидкостью, из которого неторопливо отпивал. И таких пар было предостаточно: сидели на стульях, кушетках, на полу, одна особа даже на фортепьяно.
- Не обращайте внимания, Николай Филиппович, это так, пена...
Белов старался не смотреть по сторонам, но голые тела сами лезли в глаза. Николай Филиппович чувствовал, что неудержимо краснеет, шумно дышал и потел. Впрочем, в первой комнате они не задержались, пройдя её насквозь и выйдя во вторую.
- Что тут происходит? - недоуменно прошептал Белов. - Куда я попал? Форменный вертеп. Содом и Гоморра. Это что - они так развлекаются?
- Достойным людям - достойные развлечения, - фыркнул Овух. - Не в театры же им ходить.
- В борделе и то приличнее, - сквозь зубы процедил Николай Филиппович.
- Это ж люди искусства, их надобно привечать, создавать условия для творчества. Может быть, даже потакать.
Белов не совсем понимал, говорит Овух серьезно или саркастически.
- Ну, да, - поддержал Генрих Осипович, - несерьезные люди. Нам нужны те, кто всем этим заправляет. Не ошибусь, что все они собрались вон там.
Генрих Осипович приоткрыл дверь, кивнул и поманил Белова с Овухом за собой.
Они оказались в большом зале, где по центру стояла кафедра, за которой стоял молодой человек и вещал перед слушателями. Судя по всему, это и был граф.
- ...Големы - это сила. Пусть не наша, чужая. Тем почетнее будет её усмирение. И электричество в этом деле должно сыграть не последнюю роль.
- Ну, и как?! Удалось обуздать глиняных болванов? - послышался голос из экзальтированной толпы.
Шувалов обвёл сообщников победным взором.
- Первый шаг сделан. Электро-магнетический импульс полностью парализовал управление. Следующим шагом будет его перехват. И как только мы этого добьемся, големы зашагают по всей Европе, подчиняя её нам. Потом наступит черёд Азии. Где трухлявый Аккад уже не в силах удерживать рвущиеся на свободу провинции. Сила тянется к силе. Самыми сильными станем мы. И это будет наш мир!
Зал оглушительно взревел.
- Зачем же, Константин Владимирович, вы ракетой стреляли? - громко спросил Генрих Осипович. - Пострадали обычные люди, никак с големами не связанные, наши с вами соотечественники.
Шувалов повернулся на голос, увидел учёного и сделал знак, чтоб их оставили одних. Все тут же удалились, приглушенно, но на подъеме переговариваясь. Граф ответил:
- Одним словом, чернь. Не обессудьте, Генрих Осипович. Лес рубят - щепки летят. Да и не я стрелял, а специально нанятый человек. Для отвлечения публики. Мало ли как могли повести себя големы. В этой области ещё работать и работать. Есть у меня несколько идеек... Получится, тисну статейку в "Физическом вестнике". А там, глядишь, и запатентую открытие.
- Вы не достойны звания учёного! - в сердцах воскликнул Генрих Осипович. - Перевернуть всё с ног на голову! Только исследования! Тщательная проверка! А уже потом использование во благо всего народа!
- Во благо?! Смешно слушать! - Шувалов расхохотался в лицо Генриху Осиповичу. - Где вы такого понабрались? Важно лишь то, что может дать преимущества лично нам. Например, мне. Если я смогу управлять големами, зачем мне делиться этим открытием с остальными? Сила будет на моей стороне.
- Вы больше не ученик мне, - спокойно сказал Генрих Осипович. - Больше не учёный. И не работаете ни в моей лаборатории, ни в институте. Все ваши идеи - полная ересь. Как с научной точки зрения, так и с общечеловеческой. Подите прочь.
Видимо, Генрих Осипович забыл, что находится в гостях у Шувалова, а не наоборот. Николай Филиппович почувствовал возрастание напряжения и подобрался. И не ошибся.
Граф в гневе раздул щёки и заорал:
- Позвольте, Генрих Осипович! Это же вы вдохновитель нашего движения! Все эти ваши идеи, статьи, опыты! Именно они положены в основу ЭДС! А теперь вы отрекаетесь от нас? Знаете, что бывает с предателями? Их уничтожают!
Граф потащил из кармана пистолет. Но к чему, к чему, а к такому повороту событий Белов уже давно приготовился. Не ожидал он другого. Что Шувалов начнет стрелять сразу, ещё не наведя пистолет на цель.
Первая пуля ушла в молоко, вторая - в плечо Генриха Осиповича, а третья - в потолок, когда Белов подбил руку графа, выбивая пистолет. Потом Николай Филиппович крутанул эту руку и впечатал Константина Владимировича лицом в пол, для надежности уперев ногу ему в плечо. Граф вскрикнул, и сыщик понял, что захват надежен.
- Где големы?! Ну!
- Обтянешься... - сдавленно и невнятно вытолкнул из себя Шувалов.
Белов рассвирепел. Он ещё больше надавил на руку, так что послышался хруст, а граф непроизвольно вскрикнул.
- Говори, паскуда! Руку сломаю! Вменяется тебе в вину покушение на жизнь господина Г...
Удар по затылку прекратил монолог Белова.
В этот раз Николай Филиппович очухался быстрее. Видимо, навыки по устранению нежелательных персоналий у сообщников из ЭДС оставляли желать лучшего, что несомненно пошло Белову на пользу. Но голова всё равно болела. Перед глазами кружилось, подташнивало. Николай Филиппович неуклюже сел и привалился спиной к стене. Особняк опустел. Не было ни хозяев, ни гостей, ни Овуха с Генрихом Осиповичем.
Счастье, что, уходя, его не добили. Куда ж идти? Что делать? Как там говорил Шувалов? "Сила к силе?" Тут големов нет. Куда они могли пойти, потеряв управление? К какому источнику силы? За все пять тысяч лет существования Империи големы практически не изменились. Они видели строительство египетских пирамид и, вполне вероятно, могли принимать в этом участие. Собственно, пирамиды и сфинкс - единственные монументальные сооружения, которые могут сравниться возрастом с Империей. В историческом Аккаде древностей осталось не так уж много. Впрочем, и у нас свои сфинксы имеются. Как раз из Египта привезенные. Самого натурального вида.
В принципе, Белову было всё равно куда идти - расследование он провалил, материальные ценности не вернул, похитителя и террориста не задержал. По всем направлениям - труба. То ли в кабак идти, то ли в церковь. То ли с моста головой вниз. Николай Филиппович махнул рукой, выбрался из особняка и побрел куда глаза глядят - к ближайшему мосту.
Первым оказался деревянный мост через Ждановку, выводящий на рабочую окраину - в Колтовскую слободу. Сентябрьский ночной ветер с реки ощутимо продувал, и Николай Филиппович поёжился. Сразу захотелось уйти подальше от воды, но и углубляться в темные улочки неблагополучного района резона не было. Поэтому Белов пошел вдоль по набережной в сторону центра, стараясь не оскальзываться, чтобы не съехать в грязную речку. Довольно быстро и без происшествий Николай Филиппович добрел до Тучкова моста, а потом по Кадетской линии до Университетской набережной. Побрезговав наплавным Дворцовым мостом, Белов устремился к Николаевскому у Академии Художеств.
В неверном свете газового фонаря сфинксы на спуске у Академии производили мрачное впечатление. Казалось, их обычно невозмутимые лица угрюмо хмурятся в дергающихся тенях. А внизу, на ступенях, стояли шесть неподвижных фигур. Сделав два шага по инерции, Николай Филиппович осознал, что это за фигуры, и опустился на ступеньки. Големы не двигались, напоминая уродливых глиняных статуй, созданных начинающим ваятелем. И ничего не говорило, что они в любой момент могут двинуться с места, нарушая покой. Свой и окружающих людей.
Конечно, про окружающих людей Николай Филиппович слегка преувеличил: на набережной он находился в одиночестве. И немудрено - в два часа ночи. А покой он потерял уже давно - на выставке. Так что хуже ему не стало. Правда навалилась новая проблема, которую Белов тут же озвучил:
- И что мне теперь с вами делать?
Големы не ответили. Николай Филиппович отыскал в кармане пульт, нажал кнопку включения, а потом нерешительно навёл коробочку на шеренгу глиняных истуканов. Щелкнул переключателем. Стрелочка на круговом лимбе под стеклом дернулась и попала на свободное поле. Ничего не произошло. Тогда, настроенный более решительно, Белов защелкал дальше, переводя стрелку к изображениям на лимбе. Сыщик не особо вдумывался в пиктограммы, нанесенные аккадским письмом. Вот тут - два разновеликих прямоугольника, тут - прерывистые дуги из наклонной линии, а тут - две перевёрнутые буквы "г", скрепленные ножками. Именно на них попала стрелка после очередного щелчка.
Големы одновременно дернулись, в их глазницах загорелись красные точки, и у Белова душа ушла в пятки. Он сделал шаг назад, вверх по ступеням, запнулся и полетел на спину, с ужасом понимая, что опять ударится многострадальной головой. Однако мостовой он так и не коснулся, подхваченный двумя сильными руками. Аккуратно и плавно его подняли и водрузили верхом на плечи одного из големов. После чего вся полудюжина бойко затрусила через мост. С непривычки Николая Филипповича стало мутить, но он всё же справился с организмом и даже через некоторое время освоился. Никакой агрессивности големы не выказывали, и Белову стало любопытно. Например, куда это глиняные машины направляются? Кто и каким образом задал им курс и направление? Двигались големы вдоль по Английской набережной, и Николай Филиппович решил, что в случае необходимости сумеет бежать или позвать на помощь. В столь фешенебельном районе имелись дежурные полицейские, которые вмешаются, если господин окажется в опасности. Впрочем, через некоторое время Белов пригрелся и задремал, просыпаясь только, когда его носильщик неловко наступал на торчащий булыжник.
Они пробежали Адмиралтейскую набережную, Дворцовую и, перейдя Фонтанку, повернули направо. Потом - налево, на Сергиевскую улицу, где остановились у ворот аккадского посольства.
- Приехали? - спросил Николай Филиппович и неловко сполз с големовых плеч.
Хромая, подошел к воротам и подергал створку, отозвавшуюся лязгом. Через некоторое время в доме осветились окна, кто-то вышел, посмотрел на пришедших и сразу вернулся обратно. Белов ждал, понимая, что деваться ему некуда, а международный конфликт следует гасить в самом зародыше.
Вскоре вышел человек с фонарем в руке, одетый, как подобает работнику посольства.
- Вы кто? - спросил он.
- Белов, Николай Филиппович. Уполномоченный по особой работе Департамента внутренних дел, - отрекомендовался Белов. - Тут ваше имущество отыскалось. Которое в ноте прописано. Принять не желаете? По акту?
Из здания посольства выскочил ещё один человек, который стал что-то бурно доказывать первому на родном языке. Николай Филиппович ждал, никак не реагируя. Собственно, реагировать уже не было никаких сил. Главное, продержаться, пока не оформят требуемые документы, а после - всё. Второй аккадец убедил, наконец, первого, достал пульт и щелкнул переключателем. Големы остались неподвижны. Аккадец забеспокоился, стал переключать команды, но големы не реагировали.
- Что такое? - удивленно спросил аккадец у Белова. - Как вы их сюда привели?
- Обычно, - не стал запираться Николай Филиппович. - С помощью пульта.
Он его достал и продемонстрировал. Аккадец удивленно посмотрел, забрал пульт у Белова и защелкал переключателем. Големы вошли в ворота и дружно двинулись вокруг посольства.
Оставшийся кивнул Белову и пригласил его внутрь здания. Дальше началась бумажная волокита по оформлению возврата собственности Аккадской Империи. В голове у Белова всё путалось, на вопросы он отвечал после некоторого раздумья и всё больше уплывал в некую прострацию. Чтобы взбодриться, приходилось самому формулировать и задавать вопросы, внимательно выслуживать и оценивать полученные ответы. Так, он узнал, каким образом големы доставили его до посольства.
- Вы активировали команду "доставку домой". Так сказать, транспортные функции, которые мы на выставке не демонстрировали по причине неудобности, - объяснил дипломатический работник, на которого спихнули оформление бумаг. - Вот только непонятно, почему ваш пульт сработал, а наш нет...
Тут он нахмурился и решил, что сболтнул лишнего. Но Николай Филиппович уже не мог в должной мере реагировать на раздражители: ночь почти прошла, занимался рассвет. Наконец, тягомотина закончилась. Документы составили в трех копиях, одну из которых тут же отослали курьером в Зимний, вторую забрал себе Белов "во избежание", а третья осталась в посольстве.
Вконец обессиленный, Николай Филиппович выбрался за ворота, очумело помотал головой, вспоминая, как хорошо начинался воскресный день и как он плохо закончился. Встряхнулся и побрел от посольства в сторону дома: хотелось прилечь и, хотя бы немного, поспать. Белов истово зевал, прикрывая рот ладонью, вытирал слезящиеся глаза и едва не задевал редких прохожих на Литейном проспекте. Путь его лежал на Колокольную улицу, в дом Вельяшева, где Николай Филиппович снимал квартиру на четвертом этаже.
Выйдя на Невский проспект, Белов чуть не налетел на молодого франта, садящегося на извозчика. Взглянув на господина, Николай Филиппович оторопел: перед ним находился не кто иной, как граф Шувалов. В горле у Белова пересохло. Он хотел крикнуть, но всего лишь устало взмахнул рукой вслед удаляющемуся извозчику. Однако на его жест откликнулся свободный Ванька: пролетка остановилась перед Николаем Филипповичем, откинулся полог, и Белов забрался внутрь, жестом приказав трогать вперед. Он старался не упустить графа из виду, поэтому вертелся, невнятно мычал и лишь тыркал пальцем в нужном направлении. Хорошо хоть ехать пришлось недалеко - до Михайловской улицы, где Шувалов сошел с извозчика и направился к главному входу в гостиницу.
В азарте погони Николай Филиппович расплатился со своим Ванькой и бросился к входному порталу, куда уже вошел граф. Влетел в холл и только тогда остановился.
Зачем Белов потащился в Европейский отель вслед за Шуваловым, он и сам не знал. Поставить точки над "и"? Заключить графа под стражу и отвести в участок? Высказать наболевшее?
Увидев вошедшего сыщика, Шувалов усмехнулся. Он разговаривал по телефону, чуть отодвинув трубку от уха и придерживая её двумя пальцами. Что-то сказал, прикрыв рот рукой, выслушал ответ, кивнул и отдал трубку горничной в белом фартучке и чепце. Та недоуменно посмотрела, послушала, что говорит мембрана, и закивала в ответ.
- Это вас, - горничная передала телефонную трубку подошедшему ближе Белову.
Тот поморщился, покрутил её в руке, но всё же приложил к уху.
- Голу-у-убчик! Николай Филиппович! Что же вы, а?! Так оплошать? Как можно?! Государь интересовался. Поймите, не тех вы взяли в оборот. Не тех. Наша тема - всякие социалисты, революционеры. А не сыновья почтенных людей, оплота государства.
Белов молчал. Впрочем, Васнецов и не ждал ответа, твёрдо уверенный, что подчиненный всё поймет и сделает, как надо.
- Так что заканчивайте с расследованием. Сдавайте дела и свободны до завтра. Отчёт можете не писать, так поговорим. Собственно, главная же цель достигнута, - тон начальника стал чуть заискивающим, - големы возвращены, конфликт сторон исчерпан, извинения принесены. На самом высоком уровне, смею вас заверить. Вы молодец! Очень эффективное расследование. Но всё. Все довольны.
- Я не доволен, - прохрипел Белов. - Я.
- Голу-у-убчик! Ну, вы же понимаете специфику работы...
- Понимаю, да. Очень хорошо понимаю...
Белов отвел трубку от уха и слепо повесил её, дернув рычаг. Хотелось грубо заорать, выругаться, швырнуть телефонный аппарат на пол, а потом наподдать ногой, чтобы он загремел по ступенькам. Ничего этого Николай Филиппович делать не стал. Тяжело вздохнул и засунул руки в карманы.
- Вам всё ясно? - любезно осведомился молодой Шувалов, ударяя перчаткой по обшлагу шинели.
- Чего уж яснее.
Николай Филиппович смотрел в пол, стараясь не выплеснуть ненависть, которая так и бурлила в нем. "Уйдет Шувалов, и напьюсь, - зло подумал Белов. - До поросячьего визга. Пусть потом на вид ставят". Но граф не уходил, желая, видимо, высказать сыщику всё то, что не мог высказать раньше.
- Не вам нас судить. Все эти демократические свободы - филькина грамота. Есть достойные люди - их мало, и они не подчиняются обывательским законам. А есть остальные. Чернь, быдло. Какими они были, такими и останутся. И вы, Николай Филиппович, не входите в число первых. Как бы вы ни тужились, как бы ни старались.
Белов дернул лицом, и поглубже запихнул в карманы сжатые кулаки. Бить графа по лицу очень хотелось. Не хотелось идти по этапу.
- Знаете, - сказал Белов, - есть люди и поумнее вас. А уж о личностных качествах и не говорю.
- Может быть. Но именно о нас говорят "соль земли", - Шувалов отвернулся с презрительной гримасой, показывая, что разговор ему надоел.
- Дерьмо вы, Константин Владимирович, а не соль земли, - сказал Белов и смачно плюнул на лаковый ботинок Шувалова.