Луна не решалась потревожить безмятежный сон профессора и сосредоточила свое внимание на Серафиме Львовне.
Симочка в коротенькой кружевной сорочке стояла перед большим зеркалом и силилась понять, куда исчезли ее любимая блузка, стройные ноги и тонкая талия.
Нет, Симочка не была глупой, просто ее жизнь сложилась так, что интеллект ей практически не требовался, поэтому она использовала его экономно, дозировано и крайне настороженно, как незнакомый пятновыводитель.
Луна, которой никогда не нравилось расхожее мнение, что она покровительствует меланхоличным поэтам, романтикам и влюбленным, сочувственно взирала на женщину. Она точно знала: если жизнерадостный оптимист не спит и вздыхает, то у него реальная проблема. Луна перевела взгляд на Симочкина, замершего под желтеющим кленом, и убедилась в том, что ангел еще не окончательно оправился от прионной болезни, а, значит... она должна...
И Луна принялась листать город в поисках подходящего подарка для Симочки. Она просматривала картинку за картинкой и вскоре достала сотканный из собственного света сачок на длинной ручке. Что-то зачерпнула им, перенесла в профессорскую квартиру и вытряхнула презент на ковер гостиной. Крайне довольная собственным альтруизмом Луна, сморщив носик, заулыбалась пухлыми желтыми щечками и стала похожа на:
- Рокишкио, - подумал литовец.
- Эмменталь, - подумал швейцарец.
- Бофор, - подумал француз.
- Пуле, - подумал серб.
- Сулугуни, - подумал кавказец.
- Пармезан, - подумал пижон.
Утро в квартире профессора наступало несколько раз. Сначала вставал Васисуарик. Тихонько шаркал тапочками на кухню, пил отвар ромашки и отправлялся в свой кабинет, чтоб пару часов поработать в тишине предрассветных сумерек. Затем снова шел спать. Потом вставала Серафима Львовна, долго и со смаком пила кофе с булочками, рисовала глаза и губы на своем красивом лице, а затем приступала к приготовлению завтрака. Потом просыпались толстый британец Кузьма и его маленький хранитель Желтоглазик. И чуть позже снова просыпался профессор. В этот момент утро наступало окончательно и бесповоротно.
И в этот раз все шло по заведенному порядку. Профессор пришаркал из кабинета и улегся досыпать, невольно разбудив супругу. Симочка завернулась в шелковый халатик и ушла пить кофе.
Она намазала булочку маскарпоне и поднесла ее к губам...
- ААААтставить!!!
Серафиме Львовне показалось, что этот вопль родился в лабиринте ее среднего уха, отлетел к внутренней стороне затылка, срикошетил и застрял в лобных долях, повредив все нажитые поведенческие установки. Она резко отодвинула от себя чашку и оттопырила мизинец на руке с булочкой. Но что-то подсказывало ей, что не этих действий требовал вопль.
Вопль сжалился над меркнущим сознанием Симочки и нежно проворковал:
- Ну, ты же не поросенок. И даже не корова. Ты - стройная газель. Ты - лань. Ты - кабарга, в конце концов!
"Кабарга" добила Симочку окончательно. Она с гордостью потрогала свои клыки, презрительно взглянула на булочку с маскарпоне, достала из ящика хлебцы-молодцы, купленные в результате ошибки быстрочтения (Симочка прочла "хлебцы молодильные"), и вонзила кабарожьи зубы в безвкусный квадратик.
Утренние кухонные звуки, такие милые каждому кошачьему сердцу, разбудили Кузьму. Еще не открывая глаз и аккуратно отодвинув от своего теплого бока маленького Желтоглазика, британец перевернулся со спины на животик, приподнял вверх очесы на самой мягкой части туловища и вытянул вперед когтистые лапы: растяжка позвоночника - залог кошачьего здоровья (Кузя хорошо помнил бабушкины наставления).
Таааак... Теперь можно и глаза открывать. Рааааз.... Двааа... Трииии... Прямо перед кошачьим носом на ковре стояло странное существо. Это было нечто промежуточное между поставленной на хвостик свеклой без ботвы и человечком.
Кузьма старательно встряхнулся, чтобы прогнать сонное видение, но существо не исчезло. Зато теперь кот различил непомерно широкие загоревшие до черноты плечи, невероятные сплетения синих вен с трицепсобицепсами, выложенный кирпичами живот, маленькие точеные ягодицы, угадывающиеся под шортами, и мощные мускулистые ноги с узкими коленями. Все это сооружение венчалось глазастым пинг-понговским шариком с пуговичным носишком и свистком, зажатым в самых белых и крепких зубах, которые доводилось видеть Кузьме.
Существо стояло неподвижно и в упор смотрело на британца. В ромбовидном мозге кота зашевелилось, приподнимая шерсть, древнее воспоминание - перед Кузей был... ДРУГОЙ.
Очень медленно, стараясь не привлекать бОльшего внимания, кот пихнул своего хранителя задней лапкой. Желтоглазик мгновенно принял сидячее положение с старательно задранной вверх головой, но тут же упал снова под давлением сладкой утренней дремы. Кот пихнул друга еще раз.
- Ну, чегооо?.. - захныкал ангелоподобный.
- Кто это? - не разжимая рта, полувыдохнул Кузя.
Что-то незнакомое в кошачьих интонациях заставило Желтоглазика открыть глазки. ДРУГОЙ перевел взгляд на кошачьего хранителя.
- Это... это песец, - прошептал Желтоглазик своему подопечному.
Кузьма так изумился, что позабыл об осторожности и воскликнул:
- Да?!! А я думал, что они белые и пушистые!!! А оно вона как на самом деле...
- Не тупи. Это...
Но Желтоглазик не успел пояснить, что такое "это". Раздался оглушительный свист, после которого существо освободило свой рот от спортивной принадлежности и скомандовало:
- Две минуты на оправление! Марш!
Кота и хранителя, как ветром сдуло.
Притаившись под ванной, Кузьма задал вопрос, от ответа на который, как он понимал, зависит его будущее:
- Кто ЭТО?
- Пастух, - коротко ответил Желтоглазик. В его голосе была странная спокойная констатация факта. И больше ничего.
- Эээ?..
- А чего тут рассказывать? Наша прежняя жизнь растаяла, как утренний туман на лугах Псковской области.
- Не темни, выкладывай подробности, - начал злиться кот.
- Пастухи или, как их еще называют особо продвинутые млекопитающие, капралы, - начал хранитель механическим голосом зубрилки, - появились задолго до Древних богов, вместе с возникновением жизни на планете. В их обязанности входит управление отдельными крупными животными или целыми стадами и колониями зверей и насекомых, а так же управление экосистемами. Обладают мистическим даром убеждения посредством телепатического внушения команд в саму сущность живого организма, вплоть до внедрения в глубинные инстинкты.
Поскольку деятельность человека бесконтрольно изменяет флору и фауну, Пастухи часто оказываются не у дел. В поисках достойного применения своих способностей безработные Пастухи шабашат, где придется. Например, оказывают помощь сержантам в различных воинских подразделениях, тренерам фитнес-клубов, хозяевам ночных питейных заведений, спасателям Малибу и прочее. Поскольку Пастухи появились из зачатков эмоций доисторических животных, вынужденное вращение в человеческой среде оказало положительное влияние на их интеллект и другие психические процессы, за что следует ежедневно благодарить Начальника. Потому что дикие Пастухи, до сих пор встречающиеся в нетронутых уголках планеты, не поддаются никакому стороннему воздействию. Смысл их существования - все на благо экосистемы-колонии-диназавра! И это песееееец!!!
Кузьма шокировано молчал. Желтоглазик взял себя в лапы и спокойно продолжил:
- "Наш", похоже, из развитых. Но все равно... нам кранты.
И друзья удрученно повесили свои влажные носики.
Из гостиной раздалась свистящая трель. Желтоглазик покорно поплелся в комнату, Кузьма двинулся за ним... По периметру плаца, то есть паласа, уже скакала, высоко задирая коленки, потная Серафима Львовна...
- Фамилия?! - Пастух ткнул кота в грудь жестким пальцем.
- Кузькин? - ошарашенно сам у себя спросил британец.
- Рядовой Кузькин, встать в строй! - рявкнул незваный гость.
- Желткофф? - озаботился собственной фамилией кошачий хранитель.
- В строй!
И Пастух принялся расхаживать напротив вытянувшихся в струнку друзей.
- Я - капрал Арни Шварц! Отныне я буду следить за состоянием физических, психических и материальных ресурсов вашей экосистемы! Сопротивление бесполезно! Все инструкции получите позже, а сейчас - пять кругов вокруг ковра гусиным шагом! Марш! - И он засвистел в свой страшный свисток.
Профессорская супруга впала в эйфорию и начала приседания, а друзья поползли вдоль края ковра. Симочкин же стоял в образе черного меланхолика, и капрал Арни Шварц почему-то его не трогал.
С этой секунды "все смешалось в доме Облонских"... Про ужины пришлось забыть, обеды превратились в пытку, марш-броски и гантели снились в кошмарах. Серафима Львовна фанатично бредила чудо-весами, напульсниками и БЖУ. Профессор покорно жевал силос и паровую куриную грудку. Кузьма шепотом грозил объявлением голодовки, резонно полагая, что питание хлебцами-молодцами мало от нее (голодовки) отличается. Желтоглазик тихо всхлипывал, зарывшись мордочкой в теплый кошачий бок. А через две недели фитнес-жизни сломался даже Васисуариков.
- Все! Я больше не могу! Пора затевать восстание! - проскрипел старый профессорский ангел, позабыв, чем однажды окончилась подобная акция.
- Бунтом делу не поможешь. Я знаю, я же в родстве с Пастухами, он нас в два счета в бараний рог свернет, и нальет в него "Киндзмараули", - сказал Желтоглазик. - Здесь нужна тонкая военная хитрость.
Друзья надолго замолчали, глядя, как профессор жует стебель сельдерея, отплевываясь жесткими прожилками, как корова, которой попала в рот амброзия.
- Амброзия! Точно, амброзия! - воскликнул Кузьма. - Желтоглазик, у нас же осталась капля амброзии! Она превращает людей в богов. Хозяйка жаждет божественного тела! Так дадим же его ей! И наши муки прекратятся!
- Кузя - ты гений! - Желтоглазик в восторге кинулся обнимать кота.
Васисуариков одобрительно закивал.
Друзья еще немного посовещались, разрабатывая план операции, а потом извлекли склянку из надежного хранилища под ванной и потихоньку закинули ее под диван гостиной.
Кокетливо покрутив для разминки бедрами, Симочка поскакала по краю ковра и решила, что сегодня она увеличит количество отжиманий до двух раз. Она заняла исходное положение и слегка присогнула руки в локтях, поскольку согнуть их побольше не позволяла ее роскошная грудь, почти сразу упершаяся в ковер.
- Один, - выдохнула Сима, распрямляя руки.
- Два! - победоносно выкрикнула женщина и обессилено, но удовлетворенно рухнула.
С довольной улыбкой спортивного маньяка она покачивалась на своих роскошных фитнесболах, периодически прижимаясь щекой к мягкому ворсу ковра и глядя в таинственную темноту поддиванья... Пред взором мерцали рубиновые искры...
Постепенно дыхание восстанавливалось, и Серафиму Львовну уже почти не раскачивало, искры гасли одна за другой, и только последняя, самая крупная, разгоралась все ярче. Профессорская супруга сосредоточила на ней все свое внимание.
- Пузырек какой-то что ли? Я же пылесосила там вчера...
Она извлекла склянку на свет божий.
- Наверное, Юлечка оставила на диване духи, а Кузя протолкал их в щелку между подлокотником и сиденьем, - искала Сима объяснения странной находке, медленно вытаскивая колпачок...
Ни с чем не сравнимый аромат изнемогающей от жары переспевшей вишни в бабулином саду на задворках Одессы ударил... нет, не в нос, не в лицо, а в саму Симочку разом. Она по-детски мило заулыбалась внезапно всплывшим воспоминаниям, вытряхнула сверкающую сладкую каплю на ладонь, слизнула ее и... полезла по какой-то странной стремянке,вьющейся вокруг ствола, к самой макушке дерева, на которой дрозды вовсю лакомились лучшими багровыми вишнями. Симочкин сомнамбулой полез следом.
Но Серафиме Львовне не удалось добраться до вершины. В развилке веток удобно сидел какой-то бородач в забрызганной вишневым соком ночной рубашке и активно соревновался со дроздами в скорости поедания ягод.
- Ты кто? - насупившись, спросила женщина.
- Ааааа, претендентка в богини! Хочешь? - и Начальник протянул Серафиме Львовне горсть вишен.
Сима политкорректно взяла одну ягоду, всем своим видом показывая, что она готова к диалогу, и вопрос еще не снят с повестки дня.
- Таааак, - Начальник задумчиво почесал бороду. - И куда мне тебя пристроить?.. Все вакансии заняты. Слышал я, что ты хозяйка отменная. Богиней-многоручкой будешь?
- Кем? - изумилась Серафима Львовна, начиная соображать, кто перед ней. Верней, перед кем она. Нет, перед ней! Или перед ним? Или..
- Многоручкой. В хозяйстве всегда требуется много рук. Самые востребованные богини - многоручки. Всегда при деле. Зарплата хорошая. Отпуск на даче у Гестии. Соглашайся, тебе понравится.
Женщина внимательно слушала объяснения, опустив ресницы и слегка наклонив голову вниз и влево. Начальнику показалось, что она улыбается уголком рта. Он замолчал, и долгая пауза напугала дроздов. Они притихли и перестали жрать.
Сима подняла голову и взглянула на Начальника так, как мать смотрит на любимое неразумное дитя, выздоравливающее после тяжелой болезни и наконец-то затарахтевшее своей милой детской чепухой. Смесь усталости и облегчения, улыбки и беспокойства, снисходительности и готовности поддержать лучилась на Начальника из бездонных глаз земной женщины. "Надо позвонить маме", - подумал он.
- Это роскошное предложение, - медленно начала Сима. - Назначение на место богини домашнего очага - честь для меня. Но... как бы тебе это лучше объяснить,...- она помедлила, подбирая слова. - Опоздал ты, Начальник. Мой Васисуарик уже давно назначил меня богиней любви и красоты, и, несмотря на то, что я стала несколько больше размерами, несколько тусклей шевелюрой, несколько исчерченней морщинками, он, как и прежде, остается моим верным жрецом. И я не покину его. Он же у меня гений, и без меня пропадет. Извини, уж, Начальник.
Она улыбнулась, глядя на растерянное лицо бородача.
- А разве... - протянул было Начальник.
- Без "разве"! - отрезала Сима. - Отправляй меня домой!
- Да, конечно. Только сначала решим, как наказать твоих хулиганов. Такие проделки нельзя оставлять без внимания.
Начальник щелкнул пальцами, и на ближайшей ветке появились нахохлившиеся Кузьма и Желтоглазик.
- Ну-с, голубчики, как ответ держать будем?
Британец распластался в двух измерениях, по максимуму претворяясь деревом, а Желтоглазик закрыл свои яркие очи, надеясь сойти за вишенку.
- Дядюшка Арни?.. - изумленно и испуганно протянул он, понимая, что шутки кончились, и, возможно, его будут пороть, Кузьму кастрируют, а Желтоглазик отправится на метеостанцию.
Но старый Пастух сказал:
- Отпусти их. Моя вина.
- Ээээ?... Аааа?... Оооо?..
- Да просто все, - дядюшка Арни всегда был скуп на слова. - Мои дельфины совершили сеппуку, выбросившись на берег за неимением кусунгобу, в знак протеста загрязнению окружающей среды. Их никто не понял, но я остался без работы. Потом сгорел термитник. Потом я не смог уберечь фермерских телочек, и крызыс пустил их под нож. Потом по протекции друзей стал воспитывать телочек в фитнес-клубе. Потом Луна отправила меня на спецзадание. Все.
Я не справился. Не учел, что они совсем-совсем городские и в жизни не прошли пешком даже тысячи шагов за один раз. Загонял бедолаг. Вот они и нашкодили. Моя вина. Отпусти их.
Арни устало присел на веточку. Все прошедшие миллиарды лет отразились на пинг-понговском шарике, его жесткие глаза хищной птицы помутнели, а могучие плечи показались вдруг ветхим остовом древнего парусника.
У Начальника дико защемило сердце.
- Дядя Арни,.. - прошептал он, - как же ты стар...
- Супер-стар, - меланхолично пробормотал Симочкин фразу, услышанную от Юли.
Начальник напрягся:
- Что?.. ЧТО?!! ДА! STAR!
Он схватил дядюшку в ладони, поднес его к лицу, аккуратно чмокнул в обе щеки и вдруг размахнулся и швырнул старого ковбоя в воздух.
Яркая искорка прочертила начинающее темнеть небо и исчезла в складках черного бархатного камзольчика Космоса.
Сознание вернулось к лежащей на ковре возле дивана женщине. Она непонимающе уставилась на флакон из-под Юлечкиных духов и силилась понять, почему же она упала в обморок? Сколько она так пролежала, пять минут или пять часов? Что, уже пять часов?! Симочка вскочила на ноги и бросилась на кухню. Швырнув склянку в мусорное ведро, богиня любви и красоты открыла холодильник и вытащила оттуда баночку маскарпоне. С наслаждением съев булочку, намазанную толстым слоем нежного сыра, Серафима Львовна приступила к кулинарному священнодействию. Она колдовала над плитой, и волшебные запахи доброго ужина дивным елеем лились на истерзанные души домочадцев.
С фитнес-террором было покончено навсегда!
***
Далеко-далеко, где-то в области камзольного хлястика пылинка-планета резво крутилась вокруг светила, хвастаясь своими богатствами: бушующими вулканами, громадными скалами и сверкающим океаном. Звездочка любовалась планеткой и весело осыпала ее хохотом света и радиации.
Маленькая молекула, примостившаяся на капельке воды, резко вздрогнула, получив порцию излучения. И с ней стало что-то не так. Так-так, так-так, так-так, так-так... - забилось крошечное сердечко.
- Здравствуй, малышка! - сказал Арни Шварц, склоняясь над новорожденной. - Ничего не бойся. Я с тобой. А скоро здесь все изменится. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как появятся здесь твои потомки и дадут этой планете имя... Сима.