В Киеве зима, жаркая, будто жар,
жаркая, как грипп, пламени пожар.
В Москве, как обычно, осень, чёрно-белая ржа,
медленная смерть по-прежнему лучше скорой.

Пишет подруга: в багажнике - кругленькая дыра,
завтра поеду снова, обещаю, буду шустра.
Не говорите маме. Не говорите мне. 
Вообще, не болтайте вздора.

В Киеве ноги раскалывают черепа.
Каждый твердит о другом: ярость его слепа.
Каждый смотрит напротив, и видит, что там толпа,
и чует локтями горячее человеческое море.

Пишет другая подруга: вчера не вернулся брат,
ушёл защищать наш Киев как Сталинград,
и это, возможно, первая из утрат,
и это, наверное, только первое горе.

А я не пишу, я расхаживаю по Москве,
в Киеве у меня подруг - сто двадцать две,
каждая пишет, и каждая вроде бы человек,
а остальные, как в старину говорили, воры.

И, может быть, что-то не так в моей голове,
но я не хочу, чтоб любая "держала ответ".
Я хочу Киеву лета, и лета - нам.
И, пожалуйста, скоро.