Аннотация: Опубликовано в 2013 году в сборнике "Немертельник", издательство "Шико", Луганск
Было больно - как от удара под дых. От боли Андрею физически скручивало внутренности. И ещё - это было несправедливо. Ведь у него самые серьёзные намерения были! Даже загадал с этой зарплаты купить кольцо и заказать на вечер столик. Чтобы всё, как девушки любят: бархатная коробочка, сияние бриллианта, мерцание свечей и рубины бокалов с вином. Всё было так хорошо...
Голос Лены был преувеличено спокойным.
- Ты очень хороший, Андрюш. Ты замечательный. Но мы разные... понимаешь? Я в твоём мире жить больше не могу. Он для меня слишком... плоский. Земля на трёх китах. Евклидова геометрия.
- Ты... мы... мы могли бы поехать отдохнуть... куда-нибудь... в интересное место, - проблеял он. В душе ещё теплилась надежда, что это у неё дамское. Критические дни или городской сплин.
Лена взмахнула головой, перекидывая мягкие русые пряди за спину. Взяла со стола его сигареты. Сунула в рот бумажную трубочку, чиркнула зажигалкой.
- Ты же не куришь, - слабо сказал он.
- А я не взатяг, - ответила она. Голос её необычно звенел, словно она была на грани истерики. Хотя кто их, женщин, поймёт, что они чувствуют...
"Эх, бабы..." - произнёс в голове голос отца.
Когда Лена ушла, остался только сигаретный дым. Вместо такого привычного запаха её духов...
"Как банально," подумал Андрей её голосом, наливая в стакан водки.
Ну вот зачем она это сделала? Всё испортила... Ведь так хорошо всё было... Всё, что надо: были валентинки, были цветы, были серьги на день рождения, был кофе в постель и много нежного секса... Было всё! Было...
"Я же правда хороший! Я заботливый! Я внимательный! Я же... я же..." Слово "люблю" Андрей стеснялся даже подумать. Словно оно от этого потускнет...
Наверное, он сейчас должен был злиться. Здоровой мужской злостью. Как было, когда он расставался со Светланой. А сейчас его глодали обида и растерянность... Хотелось зареветь. Как в детстве. Вот беда - мужчинам реветь не положено. "Если я сейчас заплачу и вылью водку, значит, я совсем не... евклидов", подумал Андрей. И, моргая сухими глазами, допил водку из стакана.
А Лена где-то права, и это самое обидное. Нет, дело не в плоскости... это круг. Это большое беличье колесо. Это тупая карусель. Тупей некуда. На уровне "украл, выпил, в тюрьму". Он ходит на работу, не претендующую на звание творческой или интересной. Пьёт пиво по пятницам и водку по праздникам. Смотрит фильмы, которые считается нужным посмотреть среди его коллег и приятелей.
"Это жизнь, сына, не всем быть артистами и космонавтами, кто-то должен и пахать", сказал в голове голос отца. В воскресенье не забыть позвонить родителям. Ну и что с того, что каждую неделю одно и то же, в этом-то что плохого?!
А впрочем, к чему лукавить. Лена бы сказала, что плохо не это, плохо звонить только по воскресеньям, а не каждый раз на неделе, как вспомнишь.
А бог знает, звонил ли бы он тогда вообще...
Спалось тяжело. Андрей оказался тенью, живущей на бесконечной белёной стене. Стена была идеально плоская. Тени были серые и проходили друг сквозь друга, не имея возможности разминуться. То и дело с кем-то сливаться и размыкаться по пути на работу было очень неприятно.
А у стены стояла Лена. В своих вечных голубых джинсах и водолазке, подчёркивающей высокую грудь. Наглядевшись на эту водолазку, Андрей в своё время хотел купить ей обтягивающее платье, но Лена наотрез отказывалась ходить с ним по магазинам.
Её глаза метались беспокойно по стене. Андрей остановился и окликнул её.
- Андрей! - воскликнула она. Тут же успокоилась и подошла.
- Всё спешишь?
Её пальцы нежно провели по его щеке. Андрей попытался поймать её руку, но она оставалась вне плоскости, и ничего не получилось. Тогда он повернул голову так, чтобы пальцы легли ему на губы. Где-то в районе сердце загудело, томительно и болезненно.
Сквозь Андрея прошёл пожилой толстяк, и Лена отдёрнула руку.
- А я стих написала. О тебе. У меня не о тебе не получается. Хочешь, прочитаю?
Андрей не знал, услышит ли его Лена, и просто кивнул.
Стихи были неровными, но не как рваная бумага с краю, а как пила или пилка. Неровности цепляли нежную кожицу на сердце, слегка протаскивали её и надрывали.
"Если я сейчас заплачу... то вырвусь... наверняка вырвусь!" - носилось у Андрея в плоской серой голове. Но кругом было столько людей... он не мог...
Дни проходили своим чередом.
Если бы Андрей мог, непременно названивал бы Лене. Но она никогда не давала ему номер телефона. Появлялась, когда сама хотела.
Люди вокруг ходили самые обычные, 3D. Мебель, дома и машины легко измерялись в длину, ширину и высоту. Можно было протянуть руку вперёд или ногу назад. Когда никто не видел, Андрей проделывал эти странные движения. Потому что ему всё казалось, что вокруг - всё та же белая плоскость из сна. Листы бумаги и вид потолка вызывали панику. Когда он увидел, как весёлая девушка Альбина во время разговора по телефону вырезает из газеты человечков и раскладывает их на бумажном листе, ему стало так дурно, что он выскочил из офиса весь в поту, не успев осознать, что делает.
В тот же день он взял отпуск за свой счёт.
Надо было срочно посетить невропатолога. Или психолога. Кого-нибудь. Срочно вылечиться. Надвигающееся сумасшествие было очевидным и почти осязаемым.
Вместо этого Андрей надел свитер и поехал в лес жарить сосиски, как они часто делали с Леной.
Сосиски были горелыми. Пиво кислым. Беспокойство внутри нарастало. Тем не менее, Андрей аккуратно, как делала Лена, собрал мусор в пакет и пошёл к остановке.
Почти возле самой дороги он развернулся и пошёл обратно. Тропинка и земля возле неё были усыпаны всяческим мусором, как водится в местах общественного отдыха. Андрей нагнулся и подобрал треснутый стаканчик из пластика. Положил его в пакет с мусором.
Бутылка из-под пива, обёртка от батончика, какие-то целлофанки. Сзади крикнули:
- Эй, гринпис, подвинься!
Мимо прошла парочка с пакетом продуктов. Они улыбались и заглядывали в глаза друг другу.
Грязь ложилась на пальцы, как бальзам. Словно до этого кожа чувствовала лишь сухую равнодушную побелку.
Наконец, пакет наполнился. Андрей выпрямился и огляделся. Заметный кусок земли вернул свою девственность. Он созерцал это с самому себе непонятным удовольствием, словно творец, а не реставратор. Изумрудная трава, сухие тонкие веточки, маленькие твёрдые шишки ласкали ему взгляд.
Если бы кто-то из приятелей спросил его, зачем он это сделал, Андрей бы не нашёлся, что ответить, и смутился. Оттого, что приятелей рядом не было, удовольствие было ещё сильней.
Дома он помыл руки, переоделся и поехал к родителям. Внутри плескалась волна азарта, которой не хотелось стоять, ей хотелось нестись! Из-за неё он и не доехал до родных. Сзади кто-то сказал:
- Ну какой же дурак клеит девушек в библиотеке!
"Это вы не клеите, потому что вы плоские," подумал Андрей. Он-то теперь не был плоским! Ощущение этого было подобно парению. "Обязательно надо будет прыгнуть с парашюта."
Библиотека была недавно отремонтирована. Запах побелки поднял уснувшую было панику, и Андрей встал, как вкопанный, не решаясь открыть дверь. Он стоял и смотрел на неё, и страх внутри нарастал.
- Извините, вам плохо? - окликнул его из-за спины девичий голосок...
Девушку звали Вера. У неё были мягкие детские губы, которые очень хотелось поцеловать, и круглый носик с веснушками, и короткие, встрёпанные золотистые волосы. Она боготворила Стругацких и обожала музыку 20 века. Они проговорили час, и два, и три, а потом Вера спохватилась и убежала по своим делам, оставив ему телефон и мандариновый запах юности.
Дома стоял кавардак. Приехала хозяйка квартиры и выгребала из чулана какие-то вещи, коробки... В пачке бумаг Андрей заметил акварельный рисунок Лены: лохматый мальчик обнимал такую же лохматую овчарку. Он потянул его за край.
- Чего надо? - вскинулась хозяйка.
- Это рисунок моей девушки.
- Ты путаешь чего-то. Это жиличка прежняя рисовала. Смотри, тут целая пачка.
Андрей перебрал несколько листков. Некоторые рисунки были знакомы, стиль других был таким же. А хозяйка продолжала:
- Она ещё и стихи писала. Очень талантливая девушка была, царствие ей небесное.
- Не подумай дурного. Сердце у неё было слабое, вот и умерла. Не здесь, в "скорой", когда в больницу везли. Хорошая была девушка.
- Как... её звали?
Зачем было спрашивать. Он знал и так.
- Лена, Лена Вийте. Студентка была, отличница... я к ней каждую неделю приезжала, она готовила плохо, я ей обед делала. Очень хорошая девушка...
Руки тряслись.
Он взял вино и устроился в кресле. Что-то кругом было не так... вся эта реальность была больна. Или Андрей был болен. Но что-то было не так, в любом случае. И он боялся об этом думать.
Руки дрожали, но он не пролил ни капли. Пил потихоньку, закусывая сыром и ветчиной.
Подняв в очередной раз голову, Андрей снова почувствовал неправильность происходящего. Среди теней на стене затесалась одна лишняя. Хрупкая девушка в обтягивающей одежде, кажется, смотрела на него. А впрочем, наверное, так всё и должно было быть. Да, решил Андрей, так всё и должно быть.
- Не хочешь со мной о чём-то поговорить? - спросил он. Лена кивнула. - Что это за дела? Почему я тебя не вижу? Ты что там, на стенке, делаешь? Иди сюда, белка!
Девушка в смятении оглянулась. Потом достала из кармана что-то маленькое и написала у себя над головой новые тени:
П О Т О М У Ч Т О Т Ы Б О Л Ь Ш Е Н Е П Л О С К N N
Она забыла повернуть конечные буквы "И", и они вышли как английские "N".
- Не понимаю, - пробормотал он пьяно. - Зачем же ты это сделала?
Ч Т О Б Ы Т Ы Б Ы Л Ж N В О N
Х О Ч У Ч Т О Б Ы Т Ы Б Ы Л Ж N В О N
- Я ведь... ведь... ведь тебя... люблю, белка!
Он заплакал. А тень на стене раскинула тонкие руки. Так, словно хотела его обнять. Или так, словно изображала распятие.
***
На следующий день Андрей пошёл с Верой в парк, и всё у них было замечательно.
А потом в Матрице что-то сбойнуло, и он перешёл в 2D.
Может быть, потом он отыскал в плоском мире свою Лену. Может быть, они были счастливы. Но тело было утилизировано из кокона сразу, как была констатирована клиническая смерть.