Аннотация: О как меня достали проповедники!
Где мой "Миниган"?..
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ СОН.
Я стоял посреди поля битвы. Вокруг валялись сотни, нет тысячи трупов, фрагментов тел, обугленных скелетов. Тяжёлый серый дым медленно плыл над самой землёй, скрывая горизонт, и где-то на границе видимости сливаясь с таким же серым небом.
Все люди были в разной униформе и в гражданской одежде, с различным оружием - от ножей и сабель до каких-то громоздких непонятных приспособлений. Я точно знал, что все эти люди - мои враги, точнее были моими врагами, и что всех их убил я. Как только это знание пришло, меня охватил почти детский восторг, пьянящий аромат победы и невероятное ощущение свободы. Я был счастлив.
Но тут внезапно зазвучали трубные звуки, мужской хор запел на незнакомом языке какой-то хвалебный гимн, небеса разверзлись и я увидел ангелов...
Они шли по сверкающей солнечной дорожке ведущей из облаков на бренную землю. Златокудрые румянолицые парни в белых одеяниях сверкая голливудскими улыбками пританцовывали, хлопали в ладоши и нараспев славили своего господа. А во главе процессии как и положено шёл Христос, с миролюбивой улыбкой на устах и с царской короной на челе. Нет, ну прямо второе пришествие! И что характерно: среди ангелов, всех как на подбор "истинных арийцев", один Иисус был (э-э-э...) "переднеазиатской" внешности.
- Я пришел, чтобы установить царство своё - начал вещать сын божий.
- Возлюби врагов своих, и я приближу тебя к трону своему. Поклонись мне, и ты обретёшь вечное счастье...
Любопытная концепция...Счастье вечным не бывает, если оно вечно то это уже не счастье, а скорее пытка.
- Эй, я не собираюсь "возлюбить" своих врагов. Во-первых, они меня любить вовсе не собираются, а во-вторых, эти грязные ублюдки такого отношения не заслуживают - как приятно перебить самодовольную речь какого-нибудь придурка страдающего манией величия!
От такой неслыханной наглости у ангелов челюсти отвисли, но терпеливый спаситель на миг воздев руки к небесам снова наставляюще обратился к "блудной овце":
- Твоя душа, сын мой, блуждает во тьме, и разум, затуманенный дьяволом, не видит света истинной веры. Впусти в сердце своё сострадание, признай меня своим царём и воздастся тебе по делам твоим.
- Ха, надомной никогда не было и никогда не будет "царей". У меня своя голова на плечах, и сомневаюсь, что она работает хуже твоей.
Спаситель казалось, нисколько не удивился моему ответу, но его лицо стало печальным, а голос спокойным и тихим. А за безграничной скорбью и сожалением этих слов читались нотки гнева и упоения властью, эксклюзивным правом казнить и миловать:
- Тогда ты будешь гореть в геенне огненной, как и подобает закоренелому грешнику. А эти святые люди - Иисус обвёл руками поле боя - сражались с дьяволом во плоти, а по сему достойны вечной жизни в царстве моём.
Ага, меня - в геенну, всех этих - в рай. Аплодисменты. Занавес.
Щаз...Я вкалывал, понимаешь, в поте лица, намолотил столько народу и не за просто так - за дело. А тут приходят какие-то люди в белых халатах и вежливо объясняют что "вас здесь не стояло", и вообще мы - самые умные и всё сделаем как надо. Он, видите ли, собрался воскресить этих недоносков, а меня запихнуть в чёртову духовку.
Хрена лысого!!!
Последнее я уже сказал вслух, поднимая из кучи пепла многоствольную авиационную пушку. Здоровенная махина, из такой в американских боевиках хороший парень валит сотню плохих парней секунды за три. Лента боеприпасов тянулась к огромной груде металлолома, было в ней минимум метров двадцать. Перехватив пушку поудобнее я нажал на "ВКЛ.", шесть блестящих стальных стволов весело зазвенели, начиная раскручиваться.
Теперь челюсть отвисла у Христа. Избиение камнями - это одно, а вот полкило свинца в секунду...
- Алелуйа! - крикнул я давя на гашетку.
Конечности спасителя, сопровождаемые кровавыми брызгами и смачным звуком, разлетелись во все четыре стороны. Не велика беда, воскреснет ещё разок, теперь по частям. Пушка надрывно звенела, превращая чистеньких беленьких ангелочков в кровавые ошмётки.
Патроны закончились, да и ангелы тоже. Я по-прежнему стоял посреди поля заполненного трупами моих врагов, к ним только что добавилось ещё несколько. Я снова был счастлив, мне никто не мешал. Стволы пушки вращались всё медленнее, переходя с громкого звона на глухое потрескивание и жужжание.
Завод будильника кончился и он уже не звенел а тихо стрекотал, постепенно уменьшая частоту и амплитуду звуков.