|
|
||
Глава 4 из "Съешь богатого". | ||
|
В Швеции никто не учил курить четырёхлетних. Здесь никто не делал ничего странного. Я шёл через Гамла Стан, старый город в Стокгольме, когда меня поразило то, что Швеция - единственная страна, в которой я когда-либо был, где не было видно странных людей. Куда запроторили всех шептунов, дёрганых, сумасшедших? Каждый швед казался разумным, собранным и в своём уме. Я вглядывался в старинные узкие дома, в чистые и скучные магазины, в хорошо ведущих себя белых людей. Они выглядели как создания Диснея, но не из нового Диснея из категории PG-13 (разрешено для просмотра детям старше 13 лет в присутствии родителей), которые, по слухам, будут открывать Парк Скотча с Содовой. Это был Дисней настоящего Диснейленда. Гамла Стан имел то же отработанное остроумие, сверхъестественную опрятность и неиссякаемую учтивость его обитателей. Я почти ожидал обернуться и увидеть кого-нибудь одетого, как Дональд Дак. Вместо этого я обернулся и увидел кого-то, одетого как шведский король. Впрочем, это он и был. Король Карл XVI Густав ехал в позолоченной карете с четвёркой лошадей со слугой в бриджах как раз позади меня посреди улицы, в стране, известной на весь мир своим кричащим эгалитаризмом. Я приехал в Швецию в феврале 1996-го, чтобы найти социалистический рай. Я искал место, у которого было бы процветание Уолл-Стрит без хаоса Албании, место, где богатство распространено более, чем этого хотел свободный рынок, и где экономическая жизнь имеет меньше стрессов и тревог. Я приехал в Швецию в феврале, чтобы проверить теорию, что любое место может превратиться в рай ароматного летнего уик-энда, особенно место, где, скорее всего, был изобретён голый волейбол. Но давайте посмотрим на рай, где дни такие короткие, что если вы вздремнёте после полудня, то вы не только проснётесь в темноте, но и пропустите восход солнца. И о температуре: "Не очень холодно", - говорят шведы, - "Мы же здесь как раз на воде, поэтому никогда не доходит до настоящего... Блин! Подай мне молоток, Рольф! Наш мистер Кофе опять покрылся льдом!" Но то,что я нашёл, действительно было социалистическим раем, "фолькхеммет", как он здесь называется, т.е."народный дом". Звучит как последнее трогательное название для местного "дома для бедных", но слово имеет большее очарование в родном языке. Швеция - государство благосостояния от колыбели до могилы и даже дальше. Между хорошо разработанным сексуальным образованием и государственным статусом Лютеранской Церкви, Швеция обеспечивает своих граждан, как говорят шведы, "от рождения до воскресения". Медицина в Швеции доступна каждому по номинальной цене, даже туристам, хотя лично мне не повезло попасть в аварию или заболеть, будучи там. Визит к доктору стоит от 15 до 20$. Специалист берёт на 5$ больше. В больнице установлена цена около 20$ за ночь с чем угодно, от вывиха лодыжки до рака. Пособие по безработице составляет 75% от заработной платы, и здесь неограниченный отпуск по болезни с такой же компенсацией. Если вы полностью нетрудоспособны, вы получаете полную зарплату. (В течение короткого периода несоциалистического правления в 1991 году был установлен однодневный период ожидания выплаты по болезни. Это привело к огромному снижению заболеваний в пятницу и понедельнику у рабочих - одно из чудес медицины ХХ века.) Центры дневного ухода доступны всем детям с раннего детства до кто знает какого возраста. Возможно до старости, ибо я видел официальный правительственный рапорт (который у меня никогда не хватало терпения прочитать полностью), озаглавленный "Старики - это подростки, которые стали старше". Родители платят около 10% стоимости центров дневного ухода. 84% женщин работают, большинство - в центрах дневного ухода. Нет, так только кажется. Однако, очень большая пропорция женщин занята в общественном секторе. Некоторые из них - в парламенте. Шведы имеют 5 недель законного оплачиваемого отпуска. Если у вас родился ребёнок, родительский отпуск длиться 450 дней, с до 80% заработной платы, и с ребёнком может оставаться дома либо отец, либо мать. Дополнительно 120 дней могут даваться для ухода за больным ребёнком. Таким образом некоторые шведы могут не ходить на работу 570 дней в году. Девочки-подростки, которые забеременели, могут в общей сложности взять 15 месяцев освобождения от школы с хорошими оценками. В действительности, в Швеции нет никаких оценок до старших классов, а образование бесплатно вплоть до докторской степени (Ph.D), с дополнительной стипендией, плюс дешёвые студенческие кредиты. Это может с успехом продержать вас до самой пенсии, которая приходит в возрасте 65 лет, когда вы будете получать годовую пенсию в размере 2/3 от среднего дохода из ваших 15 лет с наибольшим доходом. Все доходы индексированы от инфляции. Швеции удалось организовать эти вещи без обычных побочных эффектов коллективизма. Она не вторгалась в Польшу и Францию, не ссылала своих граждан в Сибирь. Шведский годовой доход на душу населения составляет около 20.800$. Средняя продолжительность жизни - около 78,2 года, даже при том, что они так часто жалуются на здоровье. Это против 76 лет в Соединённых Штатах. Детская смертность - 4,5 на 1000 новорожденных, по сравнению с американскими 6,5 на 1000. В Швеции нет бедности, о которой стоило бы упоминать, и нет большого богатства. Ну, всё же есть большое богатство, но они его недооценивают. Лимузин Volvo - здесь есть на что посмотреть! В семидесяти двух процентах шведских домашних хозяйств есть стиральная машина. Девяносто семь процентов имеют телевизор. На каждых двух взрослых приходится один автомобиль. Шведская система работает! За исключением того, что шведская система разорилась. В последние годы дефицит бюджета шведского правительства составил 12% от ВВП. Для сравнения, к концу эры Рейгана-Буша, когда бюджетные жонглёры Америки дали упасть крутящимся тарелкам на свои головы, дефицит в США был менее 5% от ВВП. Мы в Америке считали, что наша политическая система в опасном шоке, но национальный долг Швеции в пропорции на 40 % больше нашего. Государственный долг Швеции почти равен её ВВП - всем вещам и услугам, произведённым в Швеции за год. Дошло даже до того, что шведы стучались в соседнюю дверь и целый год попрошайничали у Финляндии. Даже выплата процентов по национальному долгу забирает 7 % всего произведённого в Швеции. И это вопреки тому, что налоги шведов не ровня нашим. Налоговое бремя самое высокое в развитом мире. Более половины ВВП идёт на налоги. Таким образом, жизнь в Швеции это как получение развода каждого 15 апреля - развода с выплатой алиментов на детей. И потребность детей в алиментах никогда не прекращается, напротив: "Старики - это подростки, которые...", и т. д. Из 7 миллионов взрослого населения 2,7 миллиона не работают. Большинство этих людей живет на какое-нибудь социальное пособие. Ещё 1,6 миллиона наняты правительством или правительственными службами. И только 2,7 миллиона действительно платят по счетам, работая в реальном бизнесе. Общественное потребление в Швеции равно примерно 70% ВВП, и шведская экономика работала бы примерно так же, как и наша, если бы 7 из 10 наших экономических решений принимали политики. Вы послали бы Ньюта Гингриха и Тэда Кеннеди, чтобы они закупили вам продукты? И какая часть из этих продуктов будет у вас дома? В течение двадцати пяти лет экономический рост Швеции отставал от такового у других индустриальных наций, а между 1990 и 1993 годами шведская экономика сократилась на 5%. С тех пор положение немного улучшилось, но Шведский Институт (финансируемый правительством и ограждённый от солнечных иллюзий) признаёт: "В большинстве домашних хозяйств в последние годы финансовое положение ухудшилось." Для шведских индустриальных рабочих заработная плата с вычетом налогов с поправкой на инфляцию застыла на уровне 1975 года. А как же иначе, если с 1970 года производительность труда выросла лишь на 74 % при росте на 700 % трудовых расходов (многие из которых выходят из правительственных контрибуций... правительству). Как показывает цифра 700%, инфляция в Швеции стала проблемой. Всего несколько лет начиная с 1979-го, инфляция в Швеции была ниже, чем средняя по другим процветающим странам. Частично виноват правительственный дефицит, но Швеция - это также маленькая страна, примыкающая к Северному Полярному Кругу. Как бы ни хотели шведы ограничиться в своём потреблении только древесиной, домашней живностью и треской, многое они должны импортировать. Шведская крона - одна из самых слабых валют Западной Европы, а западные европейцы не дураки. "Вы хотите это в немецких марках, швейцарских франках, или дневные ясли, семейный отпуск и приём у врача за 15$?" Поэтому ввезённые товары в Швеции дороги. Фактически в Швеции всё дорого, потому что поверх всех правительственных сборов стоит удивительный 25%-ный налог почти на все товары и услуги. Каждый раз, когда вы заказываете бургер, вы покупаете правительственный fries&Coke. Нет, на самом деле только Coke, потому что налоги на еду и ресторанные блюда всего 12%. В итоге навар минимален. Шведское отношение, кажется, таково, что все услуги, даже напитки, должны обеспечиваться правительством, и уже с правительства снимается навар. Одно, что не является причиной инфляции - это перегретый рынок труда, хотя полная занятость была одной из первых задач шведского правительства с 1930-х годов. (Полная занятость - не одна из моих личных жизненных целей, но она, кажется, также важна и для социалистов.) До 1990-го Швеция имела уровень безработицы менее 3,5%, что удивительно, учитывая то, что 3,5% моих друзей-бездельников не стали бы работать нигде, даже если бы им платили по 100$ в час, в том числе кладовщиком у слепого владельца пивного бара. Но сейчас уровень безработицы в Швеции составляет 7,6%, а если добавить людей, включённых в различные правительственные программы неполной занятости с названиями подобными "Схема тренировки молодёжи" или "Развитие жизни рабочего", то цифра ближе к 13%. И не похоже, что положение в скором будущем изменится, поскольку чистые инвестиции в шведскую экономику упали с 16% в 1970 году до менее чем ничего в последнее время. Люди ходят вокруг бизнесов и забирают назад свои инвестиции: "Отдайте мне мой сверлильный станок!" В Швеции вы скорее вернёте деньги с государственных облигаций, чем с корпоративных фондов, и не надо каждый день читать финансовые страницы, чтобы видеть, что правительственные облигации там есть. Поверьте мне, они там. Таким образом, шведская система работает, и в то же время шведская система разорена. Это поставило мне много вопросов о Швеции. И не только мне одному. "На что похожа Швеция?" - спросили меня. Разумный вопрос, если не принять во внимание, что задал его швед, а я был в Швеции только неделю. Я предполагаю, что мысли иностранного гостя всегда интересны. "Как вам нравится Австралия?" - спрашивают австралийцы. "Вы повеселились в Италии?" - спрашивают итальянцы. "Когда вы уезжаете?" - спрашивает француз. Но никогда во время своих поездок я не встречал туземца, который говорил мне: "Кто мы, и что мы делаем?" Я не думаю, что было бы дипломатично вспоминать "Диснейленд". "Она как Миннесота," - сказал я, - "Вы знаете, такая цельная, гигиеничная, вежливая, холодный климат, всё работает, и полно... м-м-м... шведов." (А также, радиопередачи такие же тупые, как у Гаррисона Кейлора, по крайней мере если вы не говорите по-шведски.) В действительности же Швеция не похожа на Миннесоту или "Диснейленд", но если на то пошло, то она больше не похожа и на Швецию. Люди все не такие высокие и белокурые, они не ведут таких длинных скучных разговоров, женщины не красивее всех других женщин, а что касается пресловутой скандинавской развращённости, то в киосках можно было лишь один "гадкий" журнал. У него было многообещающее название "Slitz", но единственным голым фото было фото недоедающей юной леди с призывным макияжем, а сам текст журнала начинался с предложения о "legendariske visionaren och chefredaktoren Hugh M. Hefner". Не надо быть лингвистом, чтобы узнать, откуда берётся горячий персонал в Швеции. Фактически существует формальная цензура. Я был на званом ужине, выпивая один из строго двух напитков, которые шведы выпивают перед едой, когда пришёл гость, который опоздал. Это то, чего гость в Швеции никогда не делает, даже если он умер в дороге, хотя иногда это бывает трудно сказать. Гость искренне извинялся. "Мне надо было закончить смотреть фильмы," - сказал он. - Юрген киноцензор, - сказал его товарищ по столу, тоже искренне. Юрген заверил меня: - Мы только смотрим, чтобы не было насилия, - сказал он. Тогда "Шоу с девочками" проходит, а "Гамлет" нет? - Нет, нет! Я не думаю, что что-то не пропустят, - сказал цензор, - Я смотрю, чтобы не было настоящего насилия - порнофильмов, где женщинам действительно наносится вред. И детской порнографии. Не было ли это в большей мере делом полиции? Так и есть. Но по некоторым причинам эти муви-мейкеры подлежат как аресту, так и цензуре. Я уверен, что у меня было логическое объяснение. И я уверен, что не помню его. Это, после всего, страна, в которой сохраняется полностью поддерживаемая государством национальная религия, укомплектованная епископами, синодом и пасторами в каждом приходе, и всего 5 процентов населения ходит в церковь. Повсюду огромные, красивые, пустые дома молитвы. Я зашёл в Сторкирку (Большую Церковь), находящуюся за королевским дворцом. Сторкирка была освящена в 1306 году. Она была местом коронаций до 1907 года, когда шведская монархия решила, что формальные коронации были слишком пышными. Внутри очень большая статуя Св. Георгия, убивающего дракона. Она была вырезана из дуба Бернтом Нотке в 1489 году в манере максимально реалистичной, вплоть до хорошо выструганного ануса лошади. (Можно только догадываться о разговорах скульпторов-учеников, на которых, без сомнения, было возложено это задание.) Дракон гораздо более реалистичен, чем необходимо: обрамлённый вместо брони чешуёй клыкастый колючий рептоид со страшными когтями, замороженный в полупрыжке. Это прекрасное напоминание о высоком художественном мастерстве Северного Ренессанса, а также о строгом отношении Швеции к наркотикам. Только 4 % учащихся старших классов хотя бы раз пробовали наркотики, хотя в 1489 году процент мог быть выше. Единственным признаком того, что Сторкирка использовалась не только для туристов, был маленький красный столик и шесть или восемь крошечных пластиковых стульев. Центр дневного ухода за детьми был установлен прямо под местом, где копьё Св. Георгия роняло слизь дракона, и вы вряд ли можете винить малышей, если они никогда более не ступят ногой в церковь. Но дракон не настоящий, он никому не принесет вреда. Он смешной, а Швеция серьёзная страна. В стокгольмском Кунгстрадгардене копали новую штормовую сточную трубу. Вокруг этого места были установлены плакаты, показывающие инженерные чертежи и представляющие детальные сметы, строительную технику и будущие выгоды большого дренажа. В туристическом информационном центре Стокгольма, главной достопримечательности Шведского Института, "было основано финансируемое правительством учреждение, чтобы распространять информацию о Швеции". Представьте себе будку туристической информации в Центре Рокфеллера, уставленную книгами и брошюрами о трудовых отношениях, социальном страховании, социальной защите и бытовой химической промышленности, и половина из них на шведском. Я собрал кучу примеров шведской серьёзности. Одна книга называется "Любовь! Знайте, вы можете действительно почувствовать её!", заголовок такой, что я лишь надеюсь, что что-то упустил при переводе. "Любовь!.." - это "справочное пособие, выпущенное Сторферкетом (Национальным Агентством Образования Швеции) для использования в шведских школах... чтобы дать обзор того, как работает образование в области сексуальности и человеческих отношений сегодня". Глава озаглавленная "Подростковые годы - вопросы к миру" содержит следующие вопросы мальчиков: "Насколько большой средний член?" и "Сколько дырок у девочки?". А в "Вопросах девочек": "Когда перестанет расти моя грудь?". Когда перестанет(!) расти моя грудь? Не то, чтобы у шведов не было чувства юмора. - Что есть у норвежцев, чего нет у шведов? - Хороших соседей! Я слышал эту шутку несколько раз. Но в Стокгольме есть целый музей, где её не понимают. "Ваза" была, как говорит о нём путеводитель, "самым мощным королевским военным кораблём своего времени". Место аварии "Вазы" было обнаружено в 1956 году, и она была поднята почти неповреждённой после пяти лет работы водолазов. Корпус был накрыт и ограждён, и опрыскивался древозащитным средством в течении семнадцати лет. Затем началась реставрация, и наконец в 1990 году открылся "Вазамузеет" - благородная сверкающая медью тентовидная конструкция, служащая домом кораблю и семи этажам выставок и экспозиций. Что хорошо и здорово. Однако, "Ваза" была спущена на воду 10 августа 1628 года, проплыла 1400 ярдов и утонула, как кирпич. "Самый мощный королевский корабль своего времени" - её временем было 10 августа 1628 года с 4:30 до 5 вечера. На следующий день после того, как я побывал в Вазамузеет, перед моим отелем установили кран. Кран был установлен на грузовике и выдвигался на 60-80 футов. Предполагалось поднять на крышу какое-то оборудование для кондиционирования воздуха. Водитель грузовика маневрировал краном в методичной шведской манере. И вся конструкция опрокинулась - хлоп! (Кстати, "Плопп" - название популярных в Швеции конфетных баров). Кран упал поперёк четырех линий движения, через крышу закрытого киоска поверх волнореза в гавань. И я... я американец. Я не мог удержаться. Я смеялся. Менеджер отеля стояла за мной в вестибюле. Она сказала: "Это на самом деле не смешно." Конечно, если бы кто-нибудь пострадал, или был бы раздавлен ряд машин, или на линии падения стояла бы группа туристов у киоска, чтобы купить билеты на круиз, тогда... тогда это было бы смешно. Может быть, Швеция просто непонятна для американца. В Швеции нет различимой видимости экономических проблем или конфликта между частными и общественными экономическими целями. Шведы, хоть они возможно и левого крыла, всецело буржуазны. Они водят свои Саабы, как мы, знакомы с калифорнийским шардонне, имеют лодки и летние коттеджи, и отпуска в странах, которые так похожи на родной дом, насколько это возможно, что можно сказать и о Диснейленде. Стокгольм - один из самых привлекательных городов в мире, со своей мрачной красотой. Он расположен на карте островов, полуостровов, проток и заливов, похожей на персидский узор, отделяя пресную воду озера Маларен от рукава Салтсьон Балтийского моря. Город современен во всём, что должно быть современным (телефоны, дороги, автомобили, туалеты), в то время как всё, что должно быть старым (королевские дворцы, монументы битвам, деревья в парках) - такое старое, каким должно быть. Любые недостатки, кажется, являются более проблемами изобилия, чем нужды. Даже при безработице 13 % никто не снизойдет до такой работы, как убирать лопатой снег. И когда доходит до таких скромных деловых начинаний, как стенды для чистки обуви (не привозите с собой в Стокгольм ваши лучшие оксфорды с покрытым носком зимой), то их здесь нет. Швеция уютна и Швеция безопасна. Детские коляски обычно оставляют возле магазинов. Конечно, мы не можем быть уверены в мотивах, почему шведы так делают, и я видел больше колясок, чем детей едва научившихся ходить или детей школьного возраста, Но дети, за которыми я наблюдал, хорошо себя вели, несмотря на шведский закон (это не шутка!) против шлёпанья ваших детей. "Веди себя хорошо, или я с тобой потолкую," - в Швеции это действительно ужасная угроза. Подростки тоже не слишком испорчены. На них было полно пирсинга и стрижки "думмкопф", и они были одеты в такие свитера цвета пролитой овсянки, но в действительности всё протестное поведение, кажется, ограничивалось потрёпанным внешним видом. Я полагаю, что если вся цель вашего общества состоит в том, чтобы как можно больший достаток всего для каждого, насколько это возможно, единственным способом выступить против него это просто бездельничать. Ситуация с мусором в Швеции не такая, как на НЙФБ, и не такая экстремальная, как в Албании. В Швеции есть граффити, но оно аккуратно ограничено фундаментами мостов и бетонными ограждениями некоторых каналов. Нет уличных торговцев и надоедливых уличных музыкантов (хотя возможно был не сезон). Здесь нет гонимых нуждой попрошаек или закутанных в газеты кочующих временных рабочих (а сезон был как раз подходящий). За современными зданиями ухаживают, старые здания реставрированы. Шведы, наверное, заставляют левитировать свой мусор. Я ни разу не видел стеклянной или жестяной банки. Когда упал кран, его оградили фонарями и пошли на ужин с виски. Я спросил Янерика Ларссона, первого вице-президента и директора по коммуникациям в медиа-конгломерате с конгломерацией с названием "Индустрифорвалтнис АБ Кинневик", почему шведы всё ещё работают. Если они не работают, они получают почти то же самое, что они получают, если работают. А если они работают, то все их надбавки и премии забирают налоги. Если бы у американцев была такая ситуация, то они направили бы всю свою экономическую энергию на игру на карточки скидок в бинго-холлах. Но я не видел ничего такого, что достаточно свидетельствовало бы о национальном тунеядстве. Г-н Ларссон показал на окно: "Вы видите, как там снаружи? И здесь всегда так." В течение столетий шведский генотип закалялся. Ленивые замёрзли. Я спросил доктора Карла Йохана Вестхольма, президента Федерации Частных Предприятий (в Швеции даже оппозиция центральному планированию центрально спланирована), почему шведы всё ещё работают. Если Швеция так бедна, то где же бедность? Почему на светофорах нет людей, предлагающих вымыть моё ветровое стекло? Или, более того, почистить мои туфли? "У нас нет прибыли, но мы всё ещё богаты," - сказал доктор Вестхольм, - "Вы можете жить в большом доме, и ваши соседи думают, что вы богаты. И в каком-то смысле они правы. Но они не видят, что вы собираетесь идти в банк ,чтобы забрать второй залог." Он объяснил, что 46 % бюджета шведского правительства тратится на трансферные платежи, т. е. отдаются людям. Бюджетный дефицит примерно равен третьей части от этих 46 %. Чтобы дать одну крону, правительство должно забрать одну из них. "Швеция одалживает своё благосостояние," - сказал доктор Вестхольм. Что случиться со Швецией, когда больше никто не захочет одалживать ей деньги, а шведы наконец поймут, что они действительно могут отлынивать от работы четыре месяца, если их ребёнка затошнит? Народ Швеции, как Дамокл, сидит на пышном празднестве, а над головой подвешенный на волоске висит... не меч, это слишком прозаично... гигантское мокрое одеяло. Согласно буклету Шведского Института "О Швеции", "Первостепенные цели системы социального благосостояния - более ровно перераспределить доход для жизненного цикла каждого индивидуума, сузить разрыв между социальными классами и обеспечить каждого широким выбором общественных услуг." Американец читает это предложение и слышит: "Мы положим половину вашей получки в банк, потому что когда вам будет восемьдесят, вы без сомнения захотите купить какой-то компакт-диск группы 'Rage Against the Machine' и скейтборд." Потом американец начинает думать о социальном статусе. Действительно ли Янни, Марв Альберт и Дженни Маккарти являются представителями низшего класса потому, что они беднее, чем Джон Апдайк? И тот ли это разрыв, который мы хотим закрыть? А "широкий выбор общественных услуг", кажется, должно быть сказано по-другому: "Чтобы добраться до центра города, сядьте в автобус. Или на следующий автобус. Или следующий за этим автобус." Но кто-то понимает мотив шведских идей. Никто не может созерцать пресловутое богатство и знаменитую бедность Америки, чтобы не подумать хоть однажды "Почему бы нам это не исправить?" Дайте свой сотовый телефон той леди в парке, разговаривающей сама с собой, дайте ей поговорить ещё с кем-то для разнообразия. Многие непривилегированные юноши никогда не получат преимуществ колледжа. В следующий раз, когда вы увидите обделённого подростка, почему бы вам не подарить ему свой старый бонг, расплывчатый снимок, сделанный на острове Сан-Педро, и потрёпанную копию "Записок монарха для Мрачного Дома"? Неимущие американцы живут в очень стеснённых условиях, поэтому поделитесь своим "Прозаком". Шведы могут вас заставить почти поверить в это. Во-первых, они милы (даже милее, чем люди в Анахайме, которые целый день проводят в масках Дональда Дака). В магазинах ,в ресторанах, на улицах все такие участливые и приятные, что это пугает американца, тем более что в США никто не ведёт себя таким образом, если только не пытается продать вам акции обоюдных фондов. Водители такси выходят и открывают для вас дверь. Однажды ночью моё такси подрезали, и мой водитель опустил стекло, наклонился в сторону оскорбившей его машины и сказал (дословно): "Тск, тск." Даже управляющая отелем, которая сказала мне, что падение подъёмного крана это не смешно, остановилась, и в следующий момент сказала: "Возможно, и смешно, немного." Каждый бизнесмен, академик или политик, которых я назвал, нашли время, чтобы увидеться со мной (всегда, кстати, один час). Американский посол Томас Зиберт и его жена Дебора так же милы, как и все в этой стране. Они пришли в отель за напитками, пригласили меня на чай, и имели много информации и пожеланий. Я реально почувствовал, к своему ужасу, что эта милость меня заражает! Посол Зиберт был соседом по комнате с Биллом Клинтоном в Джорджтауне, а госпожа Зиберт - хорошая подруга Хиллари. Я сильно смутился за те гадкие вещи, которые я написал об этих болтливых интриганах - президенте и его первой леди. (Я это пережил) Нельзя сказать, что вечер прошёл без гостеприимства с полным набором обеденных блюд. Хотя это было смешанное преимущество. В Швеции много восхитительного, но почти ничего из этого не относится к блюдам. Шведское понятие о приправах находится где-то между облатками и кетчупом. Везде сметанный соус. Я был в итальянском ресторане, в меню у которого "спагетти болоньезе" со сметанным соусом, "лингини аль песто" со сметанным соусом, и "феттучине Альфредо" со сметанным соусом, даже хотя и "феттучине Альфредо" - сам по себе сметанный соус. В путеводителе по городу в моём номере отеля записаны следующие "типично-шведские блюда": анчоусы на гриле, суп из крапивы с яйцами, печёный угорь. А вот некоторые блюда, предлагаемые шведской поваренной книгой, названной "Гастрономический тур по скандинавской Арктике": копчёное сердце северного оленя с сезонным салатом, яички молодого северного оленя со сметанным соусом с зелёным перцем, и язык северного оленя с салатом из свежих овощей. Что это, Блитцен? Я не могу понять, о чём ты говоришь. Возможно, проблема шведской кухни как-то связана с почти маниакальным интересом шведов к справедливости? Возможно, если справедливость - наиболее ценимая ценность в обществе, то "усреднённость" становится большим комплиментом? "Хм-м, дорогая, это был "средний" обед!" Фактически, это почти реальный пример. Это слово на шведском будет "lagom", которое переводится примерно как "как раз достаточно", "умеренно" или "удовлетворительно". И слово "lagom" действительно используется как комплимент. Я брал интервью у двух шведских "левых" - у министра кабинета в правительстве правящей Социал-демократической партии и у главного экономиста Земельных Организаций (Landsorganisationen, или LO) - ведущего шведского профсоюза. И они оба играли на струнах справедливости, хотя и милейшим способом. Стена кулуара в большой искусно декорированной штаб-квартире LO покрыта фреской, изображающей белокурого загорелого пижона без рубашки, держащего в руках сияющий слиток передельного чугуна. Диссертация по истории искусства на тему связи между Келвином Кляйном и социалистическим реализмом ждёт того, чтобы быть написанной. Экономист Пер-Олоф Эдин сказал мне: "Неравенство является причиной насилия и преступлений в Соединённых Штатах." Возможно, так и есть, хотя кто-то только и желает, чтобы было больше насилия по отношению к Дональду Трампу. Но это не объясняет, почему в Швеции, где неравенство незначительное, с 1950 года преступность выросла в раза. Мр. Эдин сказал: "Огромные разницы в доходах, богатстве и власти толкают людей в сторону коммунизма." Может быть и так, но единственными людьми в США в 60-е годы, которых это толкало в сторону коммунизма, были студенты колледжей, у которых были доходы, богатство и власть (или были по крайней мере у их отцов). А г-н Эдин некоторое время распространялся о социальных проблемах и экономической неэффективности по причине конкуренции. Что означает, я полагаю, что баскетбол был бы лучшей игрой, если бы все десять игроков были бы на одной стороне, и не было бы этих дурацких колец. Министром кабинета была Марита Улвског, чья фамилия переводится как "деревянный волк", и у неё был портфель Министра Потребительских, Религиозных, Юношеских и Спортивных Дел, и почему бы в таком же духе не сделать её Министром Хобби, Настольных Игр, Садоводства и Отношений Между Женатыми Людьми Среднего Возраста? Г-жа Улвског увидела, что я удивлён её визиткой. - Я занимаюсь тем, чем политики не хотят заниматься, - смеясь, сказала она. И затем, без смеха, она сказала: - В то же время, по этим вопросам есть много законов. И вы можете поставить на то, что в Швеции это так. - Мы не хотим общества, - сказала г-жа Улвског, - с большими различиями - в доходах, в социальном благополучии, между регионами, между мужчинами и женщинами. И удачи социал-демократам. Пусть испытают это на животных, чтобы все были коровами. Чем можно объяснить то, что в Стокгольме в зоопарке, и это действительный факт, есть коровы. Я спросил г-жу Улвског, можно ли сделать различия между людьми в Швеции ещё уже, чем они уже есть. - Нет, на самом деле, нет, - сказала она. - А в создании такого эгалитаризма, как у вас, - спросил я, - так хорошо поработала политическая система Швеции, или шведское общество? - Возможно, - сказала г-жа Улвског, - это общество. Таким образом, у шведов получился чудесный трюк, чтобы сделать всех равными, но это может получиться только у шведов. И кроме того, это больше не работает так хорошо. Но шведы долго работали. С 1870 по 1970 у Швеции был больший уровень экономического роста, чем у любой другой страны мира, кроме Японии (а Япония обманула, используя статистическую увёртку с начальным уровнем почти начала палеолита). В 1950-х годах Швеция была среди самых богатых стран на Земле с ВВП на человека, который был в два раза выше, чем в среднем по Европе. Несколько вещей превратили эту сеющую сено страну на неотапливаемом чердаке Европы в богатую современную страну. Законы земельной реформы в начале девятнадцатого века позволили фермерам отстаивать права собственности путём включения общих земель, таким образом увеличивая продукцию, хотя и за счёт безземельных сельских трудящихся. Средневековые гильдии, которые обеспечивали удобные местные монополии для ремесленников, были отменены в 1846 году, а свобода бизнеса была гарантирована законом в 1864 году. Теперь мастеровые могли добиться успеха (или прогореть) во всём, в чём только пожелают везде, где им хотелось. Также Швеция была обеспечена лесом, железной рудой и другими минералами. А так как это были экспортные товары, была установлена политика свободной торговли. Таким образом, процветание Швеции было результатом дерегуляции, которую социалистическое правительство должно было бы ненавидеть. Социалист скажет вам, что такая политика ведёт к экономическому неравенству и социальному расслоению. И этот социалист прав. В конце девятнадцатого - начале двадцатого веков почти миллион шведов, примерно четверть её населения, покинули Швецию. К счастью они имели куда ехать - в Миннесоту. Возможно, гонимые неравенством и расслоением, шведы здесь хорошо себя чувствовали. Однажды один скандинавский экономист гордо сказал защитнику свободного рынка Милтону Фридману: "У нас в Скандинавии нет бедности." И Милтон Фридман ответил: "Это интересно, потому что в Америке среди скандинавов у нас тоже нет бедности." Скандинавский экономист совершенно другого типа Петер Стейн пытался объяснить мне Шведскую Модель или Шведское Чудо, так называемый Средний Путь, который предполагает распределять все дома, машины и нежелательные звонки с помощью конкурирующих носителей на длинные дистанции, что есть в Америке, при наличии совершенного социального равенства, скажем, Швеции. Г-н Стейн - один из небольшой группы шведов, которые желают верить в полную экономическую свободу. Эта группа так мала, что я думаю, что встретил их всех в одной комнате ориентированного на свободный рынок Городского Университета Стокгольма, самого по себе учреждения настолько небольшого ,что помещается на паре этажей обыкновенного офисного здания. Г-жа Улвског сказала мне: "Консервативный политик в Швеции ближе к либералу из Соединённых Штатов, чем к Ньюту Гингриху." Г-н Стейн указал, что в течение 62 из 100 лет чудесного роста шведское социалистическое государство благосостояния не содержало в себе социализма и едва ли содержало благосостояние. "Левые" не имели власти до 1932 года, и, когда социал-демократы попали в офис, они заставили социализм работать, не вводя никакого социализма. Очень небольшое число отраслей было национализировано. Социал-демократы могли верить в такие вещи в принципе, но они были шведами и логичными людьми. Они решили позволить капиталистам идти вперёд и делать деньги, облагали налогами заработки и прибыли, и использовали эти налоги, чтобы покупать социальные льготы. Они старались "национализировать потребление, а не производство". Но даже с этими социальными льготами социалисты были lagom (умеренными). В 1960 году пресловутое шведское налоговое бремя было примерно таким же, какое оно сейчас в Соединённых Штатах: шведское правительство тратило 31% от ВВП, и едва существовал дефицит бюджета. Рост продолжался, безработица была минимальной, и инфляция была низкой. Это был Эдем левого крыла, хоть и со случайным змеем-собственником акций и облигаций на лимузине "Вольво". Большинство социальных льгот были привязаны к имению работы, поэтому шведы продолжали работать. И они работали дёшево. Приблизительно 90% работников - "синих воротничков" и 80% работников - "белых воротничков" состояли в профсоюзах. Профсоюзы сели за стол со Шведской Конфедерацией Нанимателей и сговорились о расчёте централизованных зарплат. Уровень зарплат базировался на производительности и уровне мировых цен. Как сказал мне Пэр-Олоф Эдин, "В течение пятнадцати-двадцати лет именно LO говорил, что зарплаты должны оставаться низкими." Едва ли такое скажешь во вдохновляющей речи на забастовочном собрании AFL-CIO. Преследовалась политика "солидарных" зарплат, означая одинаковую плату за один вид работы, независимо от возможности нанимателя её платить. Это благоприятствовало наиболее эффективным и производительным (и наибольшим) компаниям, хотя это прижимало малый бизнес и начинающих предпринимателей. Компаниям было разрешено увольнять рабочих по любой существенной причине. Было запрещено раздувание штатов. Подвижность рабочей силы поддерживалось акцентом правительства на переобучении и устройстве вместо выплаты чеков по безработице. Сохранялась свобода торговли. Не делалось никаких попыток центрального планирования производства или маркетинга. Шведы могли досаждать своей домашней птице, тискать её, швыряться ею ,и тыкать ей под зад, но они не убивали гусыню, несущую золотые яйца. Потом что-то пошло не так. Шведское правительство начало давать гарантированные выплаты, которые не были следствием имения работы, а часто были следствием её неимения. В то же время концепция полной занятости была расширена на группы населения, которые даже по необходимости не хотели быть полностью занятыми - такие, как инвалиды и мамы маленьких детей. Также была сделана попытка сохранить полную занятость в отраслях, находящихся в упадке, где ранее занятость не поощрялась. Чтобы "сохранить" рабочие места, были национализированы сталеварные заводы, верфи и текстильные фабрики. Занятость в публичном секторе между 1970 и 1983 годами выросла с 20% до 30% от рабочей силы. Налоги возросли до невообразимых высот, но недостаточно высоко, чтобы покрыть расходы. Социальные службы продолжали расширять, не взирая на бюджет. Так как больше людей работало на правительственных рабочих местах, где производительность трудно измерить, если это вообще возможно, централизованное начисление зарплат сломалось. "Одинаковая оплата за одинаковый вид работы" было заменено на "одинаковую оплату за любой вид работы". Петер Стейн в своей прямо озаглавленной монографии "Швеция: от капиталистического успеха до склероза государства благосостояния" пишет: "Шведские доктора работают в среднем всего 1600 часов в год, против 2800 часов у докторов в США. Докторам платят так, что они скорее останутся дома и сами будут красить свои дома, чем потратят своё время на занятия медициной и наймут маляров." Общество с докторами, красящими дома, лишь немного лучше того, в котором маляры производят пересадку печени. До 1976 года социал-демократы правили в одиночку или в составе коалиции в течение сорока четырёх лет. Они были социалистами, поэтому они думали, что успех Швеции был результатом социализма. Социал-демократы забыли, что Шведское Чудо было результатом хрупких и долго вырабатываемых компромиссов, а также того, что Марита Улвског назвала как "стояние вне войны". Милая фраза. Политики достигли контроля над шведской экономикой, но сейчас они попали в ловушку собственной власти. Свободный рынок перестал следовать законам экономики и начал следовать правилам всеобщего избирательного права. Социал-демократы признают это. "Затем возник политический рынок", - сказала Марита Улвског, - "Вы должны что-то дать избирателям. Мы не можем им сказать, что мы будем урезать." Процесс выборов превратился в аукцион голосов, в котором и социалистические и несоциалистические партии повышают ставки. "Столько-то раз... столько-то два... ПРОДАНО социал-демократам за бесплатные докторские степени и 100-процентные льготы по нетрудоспособности. Я услышу предложения для будущего парламента? Да? Джентльмен из Коалиции Умеренных Либералов говорит меньше налогов и больше полиции." В таких обстоятельствах даже лучшие люди, даже шведы не смогут сопротивляться, чтобы не выбрать себе больше товаров и услуг за меньшие цены и за долги. Это могло быть больше наивным, чем циничным. У шведов, кажется, нет естественного недоверия к правительству. В Скандинавии есть давняя традиция принятия решений всем миром. У викингов была ассамблея всех взрослых мужчин, которая собиралась один или два раза в год, и называлась она "Вещь", что без сомнения является лучшим названием, когда-либо придуманным для законодательного органа. Шведские крестьяне всегда имели какие-то права собственности на землю, и обычно сохраняли дружественные отношения со своим королём. Классовые различия существовали, но заносчивые благородные делали свои деньги больше войной и торговлей, чем дониманием селян. У шведов никогда не было такого феодализма, чтобы они составили настоящий Большой Список Ненависти к центральной власти. Шведская Конституция так длинна и так детальна, что в ней где-то возможно есть расписание для подстригания живой изгороди, но нет платёжных чеков и балансов. Нет Верховного Суда, нет федерализма, нет Десятой Поправки. Парламент может делать всё, что хочет, включая изменение Конституции (для этого нужно проголосовать дважды в течение одного парламентского состава). Не скажешь, чтобы шведы били по этому поводу тревогу. "Мы думаем о правительстве, как об одном из нас," - говорят они. Правительство - часть сообщества ,а у шведов очень сильное чувство сообщества. Наверное, слишком сильное. Доктор Вестхольм из Федерации Частных Предпринимателей, сказал: "У шведов нет нравственных сомнений по поводу налогов." Другими словами, шведы, удивительно честные люди, закрывают глаза на то, что берут какую-то собственность, которая не их собственность, если добыча разделена по справедливости. Если подумать, то викинги поступали так же. Вы бы удивились, увидев то, что происходило в тех длинных ладьях. Возможно, дискуссии по политической экономии в стиле викингов. "Да-а. Мы разорили Ирландию. Хорошо. Но Свен насиловал семь раз, а Нильс только один. Значит, мы все изнасилуем Свена." Швеция больше не гомогенная страна выбирающих селёдку, какой она была сорок лет назад, когда изобрели Шведскую Модель. Более 12 процентов сегодняшних шведов родились за границей или имеют хотя бы одного родителя-иностранца. Они приехали в Швецию по той же причине, по какой шведы приехали в Миннесоту - найти лучшую жизнь. Они также приезжают, чтобы убежать от притеснений. У Швеции щедрая политика по отношению к беженцам, и она даёт политическое убежище более чем 20.000 человек в год. Томас Гюр, швед турецкого происхождения и автор книги о проблемах иммигрантов в Швеции, предложил показать мне Ринкеби, один из самых "тугих" районов Стокгольма. Мы отправились со станции метро на Сергелс-Торг, большой глубокой плазе из архитектурной эры сериала "Семейка Брейди", одного из немногих по-настоящему безобразных уголков в центре Стокгольма. Она известна как "спадающая площадь" и из-за того, что ступенчатая мостовая имеет заметный наклон, и из-за людей, которые там слоняются. Это песчаное сердце метрополиса, где продаются наркотики и бродят молодёжные банды. Каждая шведская станция метро декорирована различными выдающимися современными художниками, и здесь возникает вопрос: Что хуже - вандализм или современное искусство? Мы совершили очень долгую поездку в метро, поездку ,которая даже в самом большом американском городе вынесла бы нас в царство гольфа и поло (бренд, если не на пони). Но когда мы вышли, мы были в жилом районе. Жители в основном были выходцы из Ближнего Востока, турки, курды, азербайджанцы и немного сомалийцев ("новые шведы", как их называют), и один старый швед, примерно тридцати пяти лет, пьяный в середине дня. Он был единственным грязным или неприличным элементом пригорода. Всё остальное было идеальной решёткой коробок многоквартирных домов без украшений или отличительных черт, всех построенных в 1960-тых из кирпичей цвета дерьма, все на одинаковом расстоянии друг от друга с ничем кроме снежного вакуума между ними, кроме глупо стоящих деревьев тут и там. И это было оно. Не было на что посмотреть, кроме трёх или четырёх магазинов, пыльного кафе и мечети без окон на коммерческой площади из серого цемента. Люди на тротуарах (тротуары были такие прямые, как люди никогда не ходят) выглядели серыми, печальными, холодными. Ничего не было от того большого базара, каким является Ближний Восток, со всем его уличной торговлей и спекуляцией вещами и идеями, его бездельниками, сговорами, его новостями, слухами и, конечно, его преступлениями. Только два старых курда продавали свитера на улице. Разросшиеся новые шведские семьи оградились в небольших квартирах, спроектированных для рабочего класса, с 1,9 ребёнка на жилую единицу. "Некоторые из этих зданий построены даже без подоконников," - сказал г-н Гюр, - "потому что люди ставят на них гадкие вещи." Я видел одну женщину в чадре, облокотившуюся на окно без подоконника и плюющую. Это всё человеческое, что я видел. Шведы не кажутся особо предубеждёнными против иммигрантов. Есть немного шведских скинхедов, которые иногда собираются в количестве около сотни у статуи короля Карла XII в стокгольмском Кунгстрадгардене. Их регулярно избивают около тысячи антифашистских активистов, которые потом бьют окна магазинов в знак протеста разгулу скинхедов. Шведское правительство преследует запутавшуюся (но справедливую!) политику многокультурности, поощряя иммигрантов ассимилироваться в шведское общество, при этом поощряя иммигрантов сохранять обычаи, которых они больше не хотят. "Дети танцуют турецкие народные танцы, чего они никогда бы не делали в Турции," - сказал г-н Гюр. Политика многокультурности не работает. Безработица среди шведских турков 25 процентов. И это среди тех, кто ищет работу. Томас Гюр говорит, что 50 процентов шведских турков не ищут её. Число новых иммигрантов, таких, как сомалийцы, ищущих работу, даже меньше. Они открыли, например, что для того, чтобы им платили, им нужно не учить шведский. Благодаря правительственным программам они могут получать плату для изучения шведского. Конечно, иммигранты ассимилируются по своему. На стене мечети был постер, который был настолько многокультурный, что даже не нуждался в переводе: Med Afrikansk Musik (Bakom Pizzeriet Parma) For mer information till ABDUL Интересно, как в обществе любого уровня кто-то всегда оказывается наверху? Я думал об этом, когда сидел в офисе Министра Потребительских, Религиозных, Юношеских и Спортивных Дел. Это не был роскошный офис стандартов секретаря кабинета США, но он был lagom - два больших соединённых помещения на углу, выходящие на озеро Маларен. Стены были покрашены в модный оттенок. Мебель была цвета ягод шиповника и светлая. Все зарплаты в Швеции, возможно, выходят после налогов примерно одинаковыми. Но кто может получить помещение с таким видом? Кто летает на сессии подкомитета Европейского Союза по содержанию молока и жиров в сырной продукции на солнечные острова Греции? А подписаться на билеты на оперу у шведского правительства нелегко. Какое облегчение для уставшего рабочего. "Укутай детей, Хельга! Мы все идём смотреть "Пеллеаса и Мелисанду" Клода Дебюсси!" Этим вечером у меня был ужин ещё в одном дорогом ресторане, и в комнате для мужчин был стенд с материалом для чтения, всё - годовые отчёты. Я не думаю, что у кого-либо, кто здесь был, не было (как у меня) большого счёта, кроме, конечно, того парня, возможно иммигранта, который убирает туалет. Шведское государство благосостояния базируется на перераспределении самого всеобъемлющего вида. Все платят высокие налоги, даже пособия по безработице облагаются налогом. И налоги возвращаются каждому в виде "социальных благ". "Мы старались построить систему, где каждый что-то получает от государства," - сказала Марита Улвског, - "Наша позиция в том, что миллионеры должны что-то получать от государства, например, систему здравоохранения ,достаточно хорошую для миллионеров." Шведская Модель подразумевает, что граждане согласны в том, чего они хотят, а правительство может сказать, что это такое. Но что если правительство возглавит кто-то из Албании? А взамен ваших высоких налогов вы получите социальные блага в виде Американского Покера и винтовок? Жители Ринкеби наверное были бы удовлетворены сделкой. Что касается перераспределения материальных благ, то все общества это делают. Но в большинстве из них это не выходит за рамки семьи. У меня уже есть один, мне хватит. В любом случае, современное правительство не семья ,даже в переносном смысле. Представьте себе семью, в которой у детей и собак есть право голоса. На что будет похожа еда? Зависит от количества собак. Возможно, это будет язык северного оленя. Всё это отбирание и отдавание обратно даёт в руки правительства огромную власть. Таким образом Шведская Модель подразумевает, что правительство хорошее, что правительство не решит, что Швеции действительно необходимо завоевать Данию. А поскольку Швеция демократическая страна, то и избиратели тоже должны быть хорошими и не решат поддержать то правительство в возвращении Ярлсберга. Мировая история не богата ни хорошими правительствами, ни хорошими избирателями. Одной из великих особенностей Конституции США есть то, что ограничивает поле действия республики, и может работать вопреки проклятым чиновникам и болванам-выборщикам, что доказывают 222 года американской истории. А что же со справедливостью, такой милой шведскому сердцу? Справедливо ли это? Должны ли у всех нас быть одинаковые зарплаты и привилегии? Тогда почему бы нам всем не получать одинаковые любовь и уважение, одинаковые здоровье и счастье, одинаковые одинаковые милые маленькие попки и большие груди? Швеция возможно безопасна и lagom, и тем не менее в социализме есть что-то пугающее, что-то, что напугало меня так же сильно, как напугало рассмотрение капитализма в упор. А в последний раз, когда я шёл через Гамла Стан, я не удивлялся, где же сумасшедшие. В Швеции сумасшествие перераспределено по справедливости. Они все немножко сумасшедшие. |
|