Аннотация: Вычитано, приветствуются комментарии и сообщения о пропущенных блохах.
3. ФЕНОМЕН
Едва открыв утром глаза, я поняла - сегодня что-то не так.
Дело было в свете. Это был все тот же серо-зеленый свет пасмурного дня в лесу, но сегодня он был как-то ярче - не было покрывала тумана, прильнувшего к моему окну. Спрыгнув с кровати, чтобы выглянуть наружу, я застонала от отчаяния.
Тонкий слой снега покрывал двор, припорошив кабину моего пикапа, и выбелил дорогу. Но самое страшное было не в этом. Весь вчерашний дождь застыл в лед - покрыл кристаллами иглы на соснах, сплетая фантастические, витиеватые узоры, - и превратил полотно подъездной дорожки в смертоносный каток. Мне стоило немалых усилий не падать и на сухой дороге, так что, может быть, сейчас для меня безопаснее просто вернуться в постель.
Чарли уехал на работу еще до того, как я спустилась на кухню. Во многих отношениях, живя с Чарли, я будто бы жила отдельно, в своем собственном доме. И наслаждалась одиночеством, совсем не чувствуя себя одинокой.
Быстро покончив с чашкой хлопьев и выпив апельсинового сока прямо из пачки, я с волнением торопилась в школу, и это состояние меня пугало. Я точно знала, что влечет меня далеко не учебный процесс, и вовсе не компания новых друзей. И если быть с собой до конца честной, я прекрасно отдавала себе отчет, что единственной причиной, почему я так торопилась в школу, была надежда увидеть там Эдварда Каллена. И это было очень, очень глупо.
После своей безмозглой и досадной вчерашней болтовни, мне вообще следовало избегать встречи с ним. А еще меня не оставляли подозрения - ну, вот зачем бы ему врать насчет глаз? Я все еще была напугана той враждебностью, потоками которой он периодически меня окатывал... и все еще лишалась дара речи, стоило мне представить его совершенное лицо. Я прекрасно понимала, что игроки низшей лиги, вроде меня, и высшей, вроде него, не то что бы никак не соприкасаются... - они вращаются в диаметрально противоположных плоскостях. Так и нечего мне торопиться увидеть его сегодня.
Мне понадобилась вся концентрация и осторожность, на которую я только была способна, чтобы одолеть путь по неимоверно скользкой подъездной дорожке до моего пикапа и при этом остаться в живых. Я уже почти добралась до машины, когда все-таки потеряла равновесие, и только схватившись за боковое зеркало, сумела удержаться на ногах и не свалиться. Все признаки на лицо - сегодня будет кошмарный день.
По дороге в школу, я пыталась отвлечь себя от боязни падения на льду и своих ненужных домыслов по поводу Эдварда Каллена размышлениями о Майке и Эрике, и о той очевидной разнице в реакции парней на меня здесь, в Форксе, по сравнению с Финиксом. Я была уверена, что выгляжу абсолютно точно так же, как выглядела в Аризоне. Может быть, дело было в том, что мальчишкам там, откуда я приехала, пришлось наблюдать, как я медленно проходила через все этапы своего неуклюжего отрочества, и они продолжали воспринимать меня именно такой. Возможно, моя привлекательность для ребят в этом городке объяснялась тем, что здесь я была новинкой, а новинки тут немногочисленны, да и появляются они очень редко. Возможно, моя безобразная неуклюжесть им представляется умиляющей, а не жалкой, делая меня в их глазах беспомощной девицей, заламывающей руки, и ждущей принца-спасителя на белом коне. Какой бы ни была причина, щенячье поведение Майка и явное соперничество с ним Эрика меня очень огорчало. По-моему, меня больше устраивало всеобщее безразличие.
Мой пикап без малейших затруднений катил по черному льду, сковавшему дороги. Я все равно ехала очень медленно, не желая становиться снарядом смерти на Мэйн-стрит. Добравшись, наконец, до школы, я вышла из машины и поняла, почему мне так легко было ехать. Что-то серебристое привлекло мое внимание, и я подошла к кузову пикапа - очень крепко держась за борт - чтобы получше это рассмотреть. Шины были крест-накрест обмотаны тонкими стальными цепями, формирующими красивые ромбики на поверхности колес. Чарли сегодня встал неведомо во сколько, чтобы снабдить мои колеса защитой от гололеда. У меня внезапно перехватило горло и защипало в носу. Я не привыкла, чтобы кто-то что-то делал для меня, и молчаливая забота Чарли застала меня врасплох, смутив своей неожиданностью.
Я все еще стояла у кузова моего пикапа, пытаясь побороть нахлынувшую волну эмоций, когда услышала странный звук.
Откуда-то несся пронзительный скрип, нарастая до болезненной громкости; - я начала испуганно озираться. И все увидела одновременно.
Ничто не двигалось в замедленном действии, как это показывают в фильмах. Наоборот, казалось, это мой мозг работает в тысячу раз быстрее из-за выброса адреналина, и я, за один короткий взгляд, успела очень отчетливо увидеть и осознать целый ряд кадров.
Эдвард Каллен стоял за четыре машины от меня, глядя на меня с нескрываемым ужасом. Его лицо выделялось среди целого моря лиц, на которых застыло одинаковое выражение - испуга и шока. Но что было куда важнее в данный момент - это темно-синий микроавтобус, - колеса заблокированы и пронзительно визжат о тормозные колодки, - который несся юзом, бешеным веретеном крутясь на льду парковки. Он летел прямо на кузов моего пикапа, а на его пути стояла я. Все было так быстро, что мне даже не хватило времени закрыть глаза.
В тот самый момент, когда я услышала звук удара и скрежет металла микроавтобуса, прогибающегося от столкновения с кузовом моего пикапа, что-то твердое сшибло меня с ног, но не с той стороны, с которой я ожидала. Головой меня с размаху садануло о покрытый льдом асфальт, а что-то тяжелое и холодное прижало меня к земле, не давая пошевелиться. Я оказалась лежащей на дороге, у заднего бампера коричневой машины, за которой припарковалась. Заметить что-то еще мне времени не хватило, потому что микроавтобус не остановился. С тем же бешеным скрежетом, он пропахал свой бок о мой пикап, и, продолжая скользить с заносом, вот-вот еще раз должен был меня ударить.
Над моим ухом раздалось тихое проклятие, я вдруг поняла, что нахожусь тут не одна, и этот голос невозможно было не узнать. Две длинные белые руки вылетели вперед, заграждая меня, и микроавтобус, ударившись о них, остановился и откачнулся, замерев в локте от моего лица. Большие руки, спасшие меня, упирались в глубокую вмятину, которую сами же оставили на боку машины.
А потом эти руки стали двигаться так быстро, что движения показались размытым маревом. Одной рукой он подхватил микроавтобус под дно, а потом что-то потащило меня и так мотнуло, что мои ноги крутанулись, будто у тряпичной куклы, ударившись сапогами о колесо коричневой машины. Скрежещущий металлический стук снова пронзил мой слух, и микроавтобус приземлился прямо туда, где секунду назад были мои колени, его стекла вылетели и засыпали всю мостовую.
На одну долгую секунду повисла полная тишина. И тут все заорали. Во внезапном аду я услышала голоса, которые выкрикивали мое имя. Но гораздо отчетливее, чем все эти вопли, я слышала тихий взволнованный голос Эдварда Каллена, прямо у меня над ухом.
- Белла? Ты в порядке?
- Да, в полном, - звук моего голоса казался странным, я была в шоке. Попытавшись сесть, я поняла, что он железной хваткой держит меня почти под мышкой.
- Тихонько, не торопись, - при моей попытке вырваться, он аккуратно поддержал меня.
- По-моему, ты изрядно приложилась головой, - только сейчас до моего сознания дошла пульсирующая боль над левым ухом.
- Ух ты, - в удивлении простонала я.
- Так я и думал, - поразительно, но в его голосе слышался сдавленный смех.
- Ты как... - я замолкла, пытаясь собраться с мыслями, и немного прийти в себя. - Как ты умудрился так быстро подскочить?
- Я стоял в шаге от тебя, Белла, - теперь его тон был совершенно серьезным.
Я повернулась, чтобы, наконец, сесть, и на этот раз он отпустил меня, ослабив тиски вокруг моей талии, а сам попытался отодвинуться как можно дальше, насколько позволяло наше ограниченное пространство. Подняв взгляд на его обеспокоенное невинное лицо, я снова была сбита с толку магией его золотистых глаз. Кажется, я о чем-то его спрашивала?
И вот тут они на нас налетели - толпа народу, со слезами на глазах, орущие друг на друга, орущие на нас.
Кто-то скомандовал:
- Не двигайтесь!
- Вытащите Тайлера из машины! - кричал кто-то другой.
Вокруг нас вихрем закружила кипучая деятельность. Я попыталась встать, но холодная рука Эдварда на моем плече настойчиво меня удерживала.
- Сейчас тебе лучше не шевелиться, - мягко попросил он.
- Сидеть холодно, - возразила я. К моему удивлению, он чуть слышно рассмеялся. В смехе слышалась истерическая нотка.
- Ты стоял вон там! - внезапно вспомнила я, и его смех оборвался. - Вон там, рядом со своей машиной.
Его лицо окаменело:
- Ничего подобного.
- Я сама видела.
Вокруг нас царил хаос. Уже послышались грубоватые голоса взрослых, которые начали появляться на месте происшествия. Но я упрямо цеплялась за наш спор, игнорируя все вокруг: я была права, и он должен это признать.
- Белла, я стоял здесь, с тобой, и просто оттолкнул с дороги, - он обрушил на меня всю невероятную мощь своих глаз, убеждая, будто пытаясь заставить понять нечто безумно важное.
- Нет, - я стиснула зубы.
Его глаза полыхнули золотом:
- Белла, ну, пожалуйста...
- Почему? - потребовала я объяснений.
- Так нужно, поверь мне, - его ласковый голос звучал умоляюще, с ним невозможно было спорить.
Отчетливо послышался звук сирен.
- Тогда обещай, что потом все мне объяснишь.
- Ну, ладно, - выдохнул он с внезапным гневом.
- Ладно, - эхом повторила я, заражаясь злостью.
Чтобы сдвинуть микроавтобус, понадобились силы шести медиков и двух учителей - мистера Варнера и тренера Клэпа. Только так они смогли убрать его с дороги, чтобы пронести носилки. Эдвард возмущенно отказался от своих, и я попыталась проделать то же самое, но этот предатель заявил врачу, что я сильно ударилась головой, и у меня, похоже, сотрясение. Я давилась от стыда, пока на моей шее застегивали фиксатор. Похоже вся школа собралась на стоянке, скорбно глядя, как носилки со мной загружают в скорую. Зато Эдвард уселся на переднее сиденье, с водителем. Я кипела от злости.
И в довершение всего, шеф полиции Свон сумел добраться до места происшествия до того, как меня успели увезти.
- Белла! - паника затопила его голос, когда он узнал меня на носилках.
- Да все со мной в порядке, Чар ... папа! - я вздохнула. - Ничего страшного не случилось.
Он повернулся к ближайшему медику за более достоверными сведениями. Я не стала прислушиваться, занятая круговоротом необъяснимых кадров, хаотично мелькавших у меня в голове. Когда меня укладывали на носилки, я заметила глубокую вмятину на бампере коричневой машины. Оч-чень характерную такую вмятину - точно по контурам плеч Эдварда. Получалось, он вдавил себя в машину с такой силой, что сумел погнуть стальной бампер...
А еще я заметила его семью. Каллены наблюдали издалека, даже не потрудившись подойти поближе, а лица их выражали эмоции от неодобрения до гнева - ни намека на беспокойство о состоянии брата.
Я пыталась найти логическое объяснение всему, что я только что увидела - естественно, такое, которое исключило бы предположение о моей невменяемости.
Разумеется, в окружную больницу моя "Скорая помощь" отправилась с полицейским эскортом. Я чувствовала себя клоуном, пока меня выгружали. Что еще хуже - Эдвард просто скользнул во входную дверь, безо всякой посторонней помощи. Мне оставалось только скрипеть зубами.
Меня увезли в дежурный покой - длинную комнату, заполненную рядом кушеток, разделенных светлыми занавесками. Медсестра немедленно застегнула на моей руке манжету тонометра, и сунула термометр мне под язык. Так как никто не потрудился задернуть занавеску вокруг моей койки, чтобы предоставить мне хотя бы малейшую уединенность, я решила, что не обязана лежать в идиотском фиксаторе. Как только сестра отошла, липучка была быстро отстегнута, и бандаж отправился под кровать.
Налетел новый вихрь больничного персонала, с которым в дежурный покой попали вторые носилки - пациента положили на соседнюю кушетку. Под окрашенными кровью бинтами, плотно намотанными на голову, я узнала Тайлера Кроули, с которым у меня совпадал урок Политологии. Тайлер выглядел в тысячу раз хуже, чем себя чувствовала я. Но он с тревогой разглядывал меня.
- Белла, прости меня!
- Да брось, Тайлер, я в норме, а вот ты ужасно выглядишь! Как ты себя чувствуешь? - пока мы разговаривали, медсестры начали разматывать замаранные бинты: весь лоб и левая щека Кроули были покрыты миллионами мелких порезов. На мои слова он не обратил ни малейшего внимания.
- Я думал, я тебя насмерть расшибу! Я ехал слишком быстро, а потом резко затормозил, и меня на льду как занесло... - он сощурился от боли, когда одна из сестер начала обрабатывать его раны.
- Да не переживай ты так, на меня же ты не наехал.
- Как ты так шустро отпрыгнуть успела? Вот только ты там стояла, а потом раз - и тебя нет!
- М-м-м... Меня Эдвард оттолкнул в сторону.
Тайлер был озадачен:
- Какой Эдвард?
- Ну, Эдвард Каллен - он же рядом со мной стоял, - я никогда не умела врать, и на этот раз мой тон был совсем не убедителен.
- Каллен? Да ну? Я его даже не заметил... все так быстро завертелось, я и не увидел его! А он-то как?
- Да, по-моему, в норме. Он тут где-то ходит, его даже на носилки не положили.
Я понимала, что с ума я не сошла. Так как же это все получилось? Мне никак не удавалось придумать реалистичного объяснения тому, что я видела.
Меня увезли на томограф, делать снимок головы. Я сразу сказала, что повреждений нет, и оказалась права. У меня даже сотрясения не было. Я попросила, чтобы меня отпустили, но сестра сказала, что не раньше, чем доктор разрешит. Пришлось томиться в дежурном покое и ждать врача, пока Тайлер изводил меня своими бесконечными извинениями, и обещаниями непременно загладить свою вину. Сколько я ни говорила, что он меня даже не задел, и все в порядке, он продолжал себя казнить. В конце концов, я просто закрыла глаза, пытаясь отключиться от звука его голоса. Кроули продолжал свое покаянное бормотание.
- Она уснула? - спросил мелодичный голос. Мои ресницы взлетели.
Эдвард стоял у изножья моей кушетки с легкой улыбкой на губах. Я постаралась глянуть на него сердито. Получилось не очень - куда более естественно у меня бы получилось просто не сводить с него влюбленных глаз.
- Слушай, Эдвард, ты извини... - завел свою шарманку Тайлер.
Эдвард остановил его взмахом руки.
- Нет крови - нет и нарушения, - сказал он, сверкнув зубами в улыбке. (Прим. пер. - это модифицированный спортивный термин, в оригинале "Нет повреждения - нет и нарушения" Общее значение выражения: "Если отсутствуют достаточно серьезные травмы, то факт нарушения правил игры не считается." При этом, нарушитель из игры не выбывает.) Он прошел чуть вперед, сев на краешек кушетки Тайлера, лицом ко мне. И снова на его губах заиграла улыбка.
- Ну что, какой был приговор? - поинтересовался он.
- Выяснили, что со мной все в порядке, но не отпускают, - пожаловалась я. - А почему это ты тут разгуливаешь, а не лежишь с нами, под наблюдением?
- Все дело в личных связях, - ответил он. - Но не волнуйся, я пришел к тебе на выручку.
Тут в покой вошел доктор, и я замерла с открытым ртом. Он был молод, белокур... и в тысячу раз красивей любого киноактера, которого мне довелось видеть в своей жизни. Правда, он был очень бледен и выглядел уставшим, под глазами у него были круги. Судя по описанию Чарли, это был отец Эдварда.
- Итак, мисс Свон, - голос доктора Каллена звучал потрясающе притягательно, - как Вы себя чувствуете?
- Со мной все в порядке, - сказала я, надеясь, что говорю это в последний раз.
Он подошел к световому стенду на стене над моей головой, и включил его.
- Рентгеновский снимок - хороший, - прокомментировал он. - Головная боль не беспокоит? Эдвард сказал, что Вы сильно ударились.
- И с головой все в порядке, - повторила я со вздохом, бросив сердитый взгляд на Эдварда.
Холодные пальцы врача аккуратно ощупывали мой череп. Он заметил, когда я сощурилась от боли.
- Болезненно? - сразу же спросил он.
- Да не особо, - у меня бывало и хуже.
До меня донесся тихий смешок, я обернулась и наткнулась на покровительственную улыбку Эдварда. Мои глаза сузились.
- Ну что ж, Ваш отец ждет Вас в приемном покое, полагаю, Вас можно отправить домой вместе с ним. Но если почувствуете тошноту или появятся проблемы со зрением - при малейшем недомогании - приезжайте в больницу.
- А можно я в школу пойду? - попросила я, живо представив, как Чарли будет пытаться меня опекать.
- Думаю, сегодня от школы стоит отдохнуть.
Я перевела взгляд на Эдварда:
- А ему можно сегодня в школу?
- Ну, кто-то же должен всех обрадовать, что мы выжили, - довольно заявил Эдвард.
- Вообще-то, - поправил его доктор Каллен, - думаю, большая часть школы сама к вам пришла, и сейчас сидит в приемном покое.
- Нет-нет! - поспешно спохватилась я, перекинула ноги через кровать и быстро вскочила. Слишком быстро - я покачнулась, и меня подхватил доктор Каллен, с обеспокоенным выражением на лице.
- Все в порядке, - еще раз заверила я его, не собираясь объяснять, что у меня по жизни проблемы с равновесием, и удар головой об лед тут ни при чем.
- От боли стоит принять "Тайленол", - посоветовал он, помогая мне вернуть устойчивость.
- Болит не сильно, - я продолжала гнуть свое.
- Судя по всему, Вам здорово повезло, - доктор Каллен подписал мой больничный лист одним росчерком.
- Повезло, что рядом со мной стоял Эдвард, - продолжила я, многозначительно глядя на объект моего заявления.
- Да, без сомнения, - пробормотал доктор Каллен, внезапно увидев что-то очень важное в своих бумагах. Затем он отвернулся к Тайлеру и перешел к его осмотру. Моя интуиция встрепенулась - доктор явно был в курсе.
- Боюсь что Вам, придется побыть у нас немного подольше, - сказал он, обращаясь к Кроули, и начал изучать его порезы. Как только доктор повернулся ко мне спиной, я подалась ближе к Эдварду.
- Можно тебя на минутку? - прошипела я еле слышно. Его челюсти внезапно сжались, и отшатнувшись на шаг от меня, сквозь зубы, он процедил:
- Тебя ждет твой отец.
Я взглянула на доктора Каллена и Тайлера.
- Хотелось бы поговорить с тобой наедине, если не возражаешь, - настаивала я.
Он бросил на меня свирепый взгляд, а затем развернулся спиной, и зашагал по длинному покою, к выходу. Мне пришлось почти бежать, чтобы не отстать от него. Как только мы повернули за угол, в короткий коридорчик, он резко повернулся ко мне лицом.
- Что. тебе. нужно? - казалось, он очень раздражен. Взгляд его был ледяным.
Внезапная недружелюбность меня напугала. Мои слова прозвучали совсем не так строго, как мне бы хотелось:
- Ты должен мне объяснить, в чем дело, - напомнила я ему.
- Я тебе жизнь спас, так что я тебе ничего не должен.
Я вздрогнула от неприязни в его голосе.
- Но ты же обещал!
- Белла, ты сильно ударилась головой, и сама не понимаешь, что ты несешь, - слова были острее ножа. Меня это разозлило, я вызывающе уставилась на него:
- Все с моей головой нормально.
Он вернул мне такой же вызывающий взгляд:
- Ну и чего ты хочешь от меня, Белла?
- Я хочу знать правду. Я хочу знать, почему я всем вру, скрывая, что ты сделал.
- И что, ты считаешь, я сделал? - почти выплюнул он.
Меня внезапно прорвало:
- Я точно знаю, что ты и близко рядом со мной не стоял, и Тайлер тоже тебя со мной не видел, так что не надо мне говорить, что я сильно головой ударилась! И этот микроавтобус нас обоих раздавить был должен, и ты его оттолкнул, там даже вмятины от твоих рук остались, а на тебе ни синячка! - а потом он чуть не упал мне на ноги, но ты его поднял... - меня остановило понимание того, что со стороны это звучит как горячечный бред. Гнев так захлестнул меня, что слезы стояли прямо в глазах. Сжав зубы, я пыталась заставить их отступить. Каллен состроил скептическое выражение, но лицо его все равно оставалось напряженным и защищающимся.
- Значит, ты считаешь, я поднял микроавтобус? - по его тону чувствовалось, что он собирается выставить меня чокнутой, и это возбудило мои подозрения еще сильнее. Выглядело все так, будто умелый актер мастерски исполнял свою сюжетную роль. Я просто кивнула в ответ, не разжимая стиснутых зубов.
- Ты сама знаешь, что никто тебе не поверит, - сейчас в его голосе послышалась издевка.
- Говорить. я. никому. не собираюсь, - я раздельно произнесла каждое слово, тщательно сдерживая злобу. На его лице промелькнуло изумление:
- Тогда зачем спрашиваешь?
- Я спрашиваю, чтобы знать. Мне это важно, - настаивала я. - Врать я не люблю, так что, когда все же приходится, мне нужны веские причины.
- А ты не можешь просто сказать спасибо и забыть?
- Спасибо, - кипя от злости, я все ждала ответа.
- А забывать, значит, отказываешься?
- Отказываюсь.
- В таком случае... желаю не зачахнуть от разочарования.
В тишине мы сверлили друг друга гневными взглядами. Я заговорила первой, стараясь не терять концентрации. В любой момент, я могла просто засмотреться на его, полный гнева и света, облик. Будто я пытаюсь не отвести взгляд от ангела-разрушителя. Сохраняя бесстрастие, я поинтересовалась:
- Зачем вообще надо было меня спасать?
Он медлил с ответом, но на долю секунды его изумительное лицо стало бесконечно ранимым.
- Я не знаю, - прошептал он. А потом отвернулся и просто ушел.
Мне потребовалось еще несколько минут, чтобы с собой справиться и суметь пошевелиться. Когда я, наконец, смогла идти, я медленно направилась к выходу в конце коридора.
Оказалось, что в приемном покое все еще хуже, чем я боялась. Наверное, там было каждое знакомое лицо, которое я только видела в Форксе, и все они не спускали с меня глаз. Чарли подбежал ко мне, чтобы поддержать, я выставила руки вперед, чтобы остановить его.
- Да все со мной нормально, - угрюмо заявила я ему. Я все еще была раздражена, совершенно не в настроении для разговоров.
- Что сказал врач?
- Меня осмотрел доктор Каллен и сказал, что у меня все прекрасно, и что можно ехать домой, - я вздохнула. Майк, Джессика и Эрик тоже были здесь и уже начали медленно продвигаться к нам.
- Поехали домой, - попросила я отца.
Одну руку Чарли завел мне за спину, не дотрагиваясь, но мягко выводя меня через стеклянные двери. Я смущенно помахала рукой друзьям, надеясь, что они поймут - больше волноваться не о чем. Огромным облегчением было - и я впервые за собой такое заметила - усесться в патрульную машину отца.
Мы ехали в тишине. Мои мысли так поглотили меня, что присутствие Чарли было практически незаметным. Несомненно, защитная реакция Эдварда в больнице была прямым подтверждением реальности всех тех странностей, которые я видела своими глазами, и в которые сама все еще не могла поверить. Чарли заговорил, только когда мы подъехали к дому:
- Эм-м-м... Тебе надо бы позвонить Рене, - он виновато повесил голову.
Я была потрясена:
- Ты уже успел маме сказать?!
- Извини.
Я хлопнула дверью, вылезая из машины, немного сильнее, чем стоило.
Разумеется, у моей матери была истерика. Пришлось раз тридцать повторить ей, что со мной все нормально, прежде, чем она сумела взять себя в руки. Она умоляла меня вернуться домой, совершенно забыв о том, что сейчас дом наш стоял пустой, но устоять перед ее мольбами было куда проще, чем мне раньше казалось. Все это время, всецело мои мысли были поглощены тайной, которую представлял собой Эдвард Каллен. Дура, глупая идиотка! И мне совсем не хотелось уезжать из Форкса, как должно было бы, как хотелось бы любому нормальному, вменяемому человеку.
Пожалуй, сегодня стоит лечь пораньше. Чарли весь день не сводил с меня внимательных глаз, это уже серьезно нервировало. По пути к себе, в шкафчике в ванной я взяла три таблетки "Тайленола". Лекарство подействовало, и когда боль утихла, меня легко унес сон.