Ночь давно опустилась на город колючим покрывалом. Заставила замереть жизнь. Казалось будто она потухла. Деревья, пылающие днем всей красотой осени словно умерли. Звезды спрятались за огромными тучами, а ветер ушел будоражить другие города. Окна давно не светились теплом и уютом. Только в одной новостройке вызывающе горело одно окно. Там было царство печали и тоски.
Там, перед ванной сидела девушка и плакала. Казалось, что она давно превратилась в скульптуру безысходности.
За дверью сидела молодая женщина, гипнотизируя телефон. В раковине лежал скальпель. Она давно уже не плакала, а на лице застыл отпечаток боли, тупой, ноющей, не дающей жить.
На другом конце города, словно совсем в другом мире, спал мужчина, обнимая свою любимую и не подозревая о том, что где-то решается чья-то жизнь.
А в одной из комнат квартиры, где царило уныние, на кровати спала маленькая девочка, лет четырех и видела свои детские, мультяшные сны. Маленькая Вера, Верочка, та, которая должна была всех спасти. И девушку сидящую под дверью, и молодую женщину, и спящего мужчину. Но она этого не знала и если бы узнала, то все равно, ни чем не помогла бы.
- Ань, - шепот, будто крик, словно укор совести, пытался в очередной раз призвать к благоразумию. - Может, хватит? Ты ничего этим не добьешься, ты этим себе не поможешь, это не выход. Давай, ты выйдешь и мы обо всем поговорим...
А в ответ - тишина...
Девушка подскочила и начала стучать в дверь, дергать за ручку, пыталась открыть, но было бесполезно. Дверь не поддавалась.
- Ань, открой! Аня, что с тобой? Ну, пожалуйста... Я тебя умоляю, - девушка пыталась отогнать от себя самые худшие мысли, но они были слишком навязчивы.
Она побежала в кладовку пытаясь найти чем можно открыть дверь, но ничего полезного не нашла.
Вернулась к ванной. Из-за двери раздавался шум воды. Облегчение и снова отчаяние. И очередная попытка открыть дверь.
- Маша, иди спать. Все будет хорошо, - Аня наконец заговорила.
- Выходи тогда.
- Зачем? Ведь ничего не измениться, все будет по-прежнему. Я ему не нужна.
- А как же Вера?
- Ты о ней позаботишься.
- Я не буду! Это ведь твой ребенок! Ты должна быть с ней. Ты обязана! - слезы с новой силой полились из Машиных глаз.
- Ты ее не бросишь.
- Ань, может он на операции?
- Нет, он у нее. Я звонила в больницу. У него закончилось дежурство и он ушел.
- Но не мог же он не скрываясь пойти к этой девке! Я думаю есть какое-то объяснение, - уговоры, оправдания одни и те же в тысячный раз.
- Он у нее. Просто я ему не нужна. Он меня не любит. И Вера ему не нужна.
- Зачем он тебе? Найдешь другого, который будет тебя любить.
- Мне никто не нужен! Я его люблю! - всплеск воды оборвал все аргументы Маши.
Аня уже не могла плакать. Казалось, что она высохла изнутри и не способна больше на слезы.
Хотелось жить, но жить с ним. А он давно плюнул на семью. Иногда казалось, что он их ненавидит. Сказал, что жить с ней все равно не будет, разведется. А она всегда верила что одумается, произойдет чудо и он перестанет ходить к той другой.
Но он не вернется, она ему действительно не нужна. Больше не нужна.
Город просыпался, оживал вновь, наполнялся шумом машин. Появились первые прохожие. А осень вновь светилась и цвела.
Когда приехала скорая молодая женщина была уже мертва.
Девушка все так же сидела в коридоре и проклинала себя. Не уберегла.
На другом конце города тот, кто был причиной, собирался на работу.
А маленькая Верочка проснулась и услышав в коридоре шум выбежала туда: "Мама!"