Противный визгливый голос невестки вырвал Сергеича из сна. Только что ему вручали премию в сельском клубе, он ощущал себя нужным и значительным человеком. И вот на тебе: действительность грубо вторглась в его сознание. Чувствуя себя сухим осенним листом, старик провёл по губам шершавым языком, кряхтя, поднялся с постели.
"Мдя, заснул не раздеваясь. Тем лучше. Не надо одеваться. Как бы теперь выпросить у Заразы на опохмел", - размышлял он, мелкими шажками двигаясь к входной двери.
В открытые настежь небольшие оконца вливалась утренняя прохлада.
Сергеич зябко повёл худыми плечами: "Какого чёрта расшагакала окна в такую рань. Вечно ей воняет. А то, что ему холодно, ей насрать. Скотина бесчувственная".
В сенях под ноги старику попалась какая-то чашка, на босые ступни плеснула густая жижа. Он ухватился за дверной косяк, обтёр ноги цветастой занавеской, мстительно представил обиженное лицо Галины. "Будет знать, как бросать всякую дрянь на моём пути".
Ступив на мокрый от росы спорыш, Сергеич скривился: "Хозяйка твою мать, весь двор травою зарос, Маня такого б не допустила".
Жена умерла десять лет назад, он пил и при ней, но после её смерти не просыхал совершенно.
Отворилась дощатая дверь сарая, невестка перегнала барашек в загон. Старик добрёл до сарая в тот момент, когда она вытащила козу из стойла.
Невестка, не обращая на него внимания, повела козу на лужайку перед садом. Старик чертыхаясь, потащился за ней. Он не успел добраться до лужайки, как Галина уже повернула назад.
- Плохо мне. Надо бы чуток налить... - начал Сергеич, всей душой сейчас ненавидя эту кругленькую, как колобок, невзрачную женщину.
Она остановилась, смерила презрительным взглядом согнутую тщедушную фигуру старика, почти лысую голову с реденьким серым пухом на макушке. Отчего-то свёкор напомнил ей ящерицу.
- Ещё бы не болеть голове. Две недели пьянки никакой организм не выдержит. Я бы сдохла на второй день. Дал же Бог здоровья идиотам.
Сергеич ухватился за торчащий кол всё, что осталось от забора, когда-то ограждающего сад от животных.
- Неужто после пенсии столько дней прошло? Всё одно: налей. Помру, если не похмелюсь. Я тебе деньги отдал - отдал. Имей совесть...
Галина скривилась.
- Вы ж с Лехой большую часть уже пропили. Что жрать будете? Как к столу так вы первые, а как помочь, хрен от вас дождёшься.
От её громкого голоса в голове Сергеича застучали молоточки. Он с трудом выдержал, чтобы не послать её матом по известному адресу. Не время. Нужно выдавить деньги из зловредной бабы.
- Принеси хоть пива, не кобызись. Леха проснётся, всё равно ведь за выпивкой пошлёт.
Через час Сергеич, подперев щёку рукой, беседовал с сыном, находящимся в полной прострации от пары стаканов самогона. Ему собственно не нужен был собеседник, но всё-таки приятно высказать мнение родному человеку. Он в сотый раз поведал о том, каким уважаемым человеком был на работе, сколько грамот вручили ему за доблестный труд.
- Быть хлеборобом, Леха, самое важное дело на земле. Сколько я земли перепахал, сколько тонн зерна собрал. Тебе, сынок, и не снилось. А что сейчас. Суки! Всё похерили. Всё! - Сергеич стукнул по столу кулаком. - Какой колхоз развалили! Какую страну в задницу засунули.
Галина сжала голову руками. Ей хотелось заткнуть воняющий сивухой рот старика: невыносимо почти ежедневно слушать одно и то же. Да, когда-то Сергеич работал, но вряд ли больше других. С тех пор прошло двадцать пять лет, и за эти годы он ничего хорошего больше не сделал. Только пил. Как он объяснял: "Пытаюсь, смириться с гадской действительностью". На самом деле всё это враньё. Тесть слабый человек, оправдывающий свою лень и нежелание что-то изменить. И муж её стал таким же. Вот уж точно яблочко от яблоньки. Разве не при ней растаскивали колхоз, дорезали коров на ферме, где она трудилась зоотехником, но она же не начала заливать горе водкой. А они начали. Пока дети становились на ноги, Алексей ещё пытался работать, а как только дочь с сыном устроились в городе, сорвался и запил горькую на пару с отцом. Галина вздохнула: хватит жалеть себя. Никто за неё не закончит окучивать картошку, не снимет яблоки с дерева. Она убрала перевёрнутую в сенях чашку, кинула в стирку шторы. Иногда попытки поддерживать в доме порядок казались ей бессмысленной суетой, но она не собиралась сдаваться. Достаточно с неё двух капитулянтов.
Сергеич опрокинул бутылку - ни капли. Благодушное настроение покинуло его вмиг. Он разозлился: опять придётся просить у Заразы. В следующий раз он дураком не будет и оставит с пенсии больше денег. Галину он отыскал в огороде. Невестка подняла голову, буркнула:
- Водка стоит в холодильнике. Но это всё. Хоть тресните, денег больше нет.
Сергеич приободрился и хвастливо заявил:
- А больше и не надо. Я знаю меру. И хватит тут изображать из себя трудягу, поставила бы чего поесть.
Галина швырнула тяпку на землю. Молча обошла тестя.
- Картошка стоит копейки, проще купить, чем ковыряться в земле. Кто поумнее давно бросил огороды, - пробормотал Сергеич, ковыляя за невесткой.
- А где деньги возьмём, чтобы в город ездить? - устало поинтересовалась Галина. - Земли бурьяном заросли, а люди покупают всякую дрянь.
- И ничего. Все живы, - он сглотнул слюну, представляя запотевшую бутылку водки. - Вот раньше была жизнь, а теперь так мышиная возня.
- Мышиная возня у вас с Лёшкой, и у других, таких как вы алкашей, - усмехнулась она. Бросила взгляд на соседский забор из новенького профиля, на ухоженный дом, рядом с которым их хата смотрелась развалюхой. - Могут же люди жить по-человечески.
Галина подоила козу, процедила молоко. Свёкор громко разлагольствовал, сидя за столом. Она убрала грязную посуду - толкнула мужа в плечо.
- Лёг бы на кровать.
Тело Алексея посунулось, голова безвольно мотнулась. Галина издала жуткий вой. На неё смотрели остекленевшие глаза мужа.
Вызванный врач зафиксировал смерть, велел отвезти тело в морг. Галина, проводив доктора, без сил опустилась на ступеньки крыльца. Из открытого окна доносился голос Сергеича. Он ругал чиновников и власть, сгубивших его страну.
Женщина завороженно смотрела на кур, купающихся в пыли, на козу, усердно объедающую спелые сливы, и не чувствовала ничего: ни горя, ни облегчения, ни печали. Внутри её образовалась пустота. Ей показалось: она превратилась в гулкий воздушный шар. Перед глазами возникло лицо ещё молодого мужа.
- У меня родители постоянно скандалили, - сказал он как-то. - А мы не будем. Я тебе обещаю. Давай всегда поддерживать друг друга.
Он не выполнил своё обещание, но и она не смогла поддержать его в трудное время. Галина впервые подумала, что ничем не отличается от свёкра. Тоже выбрала лёгкий путь: глупой покорности и терпения. Ей даже стало жалко старика: ему предстояло протрезветь.
Сегодня в деревню приезжал экстрасенс, обещавший сотворить чудо и отвратить от пьянки мужа и свёкра. Но кто ж знал, что Леха не доживёт до лечения, а на старика ей было жаль денег, доставшихся тяжёлым трудом. Теперь бы они очень пригодились на похороны. Экстрасенс оставался последней надеждой наладить нормальную жизнь в семье. Галина перепробовала все способы: увещевала, скандалила, не давала денег на выпивку, лишала еды. Всё напрасно. Леха на пару с папашей доводили её до нервного срыва, до белого каления, но добивались своего: получали вожделенную жидкость. Необычного лекаря посоветовала соседка.
- Замечательный специалист, гипнотизёр, - расхваливала она, - проводит индивидуальные сеансы. Возвращает к сознательной жизни самого завзятого алкоголика. Правда, берёт дорого, но зато его лечение очень эффективно. Скооперируйтесь сразу несколько женщин и пригласите в Калитино. К одному пациенту в такую глушь он не поедет.
Галина и еще несколько таких же, как она горемык, имеющих в семье пропойц, собрали деньги и заплатили кудеснику-экстрасенсу.
Скрипнула калитка, висевшая на единственной петле. Женщина заглянула за угол дома. По тропинке к ней шёл крепкий коренастый мужчина.
- Я не ошибся, здесь живут Скачковы?
Галина машинально вытерла о фартук сухие руки.
- Да.
- Вы в моём списке на сеанс. Где удобнее разместиться? - Гость погладил окладистую бородку, не спуская внимательных глаз с растерянной женщины.
- Да вроде бы ваша помощь уже не требуется...
- Я не возвращаю оплату, - строго сказал мужчина. - Решайте. Раз уж я приехал...
Галина показала на стол под яблоней. На нем она резала траву и готовила уткам мешанку.
- Можно вы будете на улице лечить? В доме не прибрано. - Она не хотела говорить об умершем муже.
- Мне всё равно. Приведите пациента.
Галина метнулась в дом за стульями и клеёнкой. Застелила стол. Вернулась за свёкром. Тот мирно спал, положив голову в тарелку с мелко нарезанным салом. Подхватила тщедушное тело Сергеича, вытащила на улицу, сунула безвольную голову старика в бочку с водой. Свёкор очнулся, тут же обложил невестку трехэтажным матом. Не давая ему опомниться, Галина усадила старика перед экстрасенсом.
- Можете идти. Дальше я сам. Второго пациента приведёте через час.
- Второго не будет. - Галина бросила взор на стол. Гость успел разложить на клеёнке разные предметы: блестящую спираль, часы без стрелок, чёрную шкатулку, зеркало. Больше всего её поразил резной штоф матового стекла и красивые фигурные рюмки.
Галина нехотя поплелась в дом. Поправила рубашку на муже, подумав немного, сложила ему руки на груди. Когда они переложили Алексея на диван, врач закрыла ему глаза, но сейчас один глаз оказался открытым. Женщине почудилось, что муж подглядывает за ней. Она вздрогнула, сняла с шеи платок и накрыла им лицо покойника. Галина навела порядок в комнате, перезвонила в морг. Машину обещали прислать только к вечеру. Чувствуя усталость и разбитость во всём теле, решила отдохнуть.
- Леха, сынок! Как же так? Беда-то какая, - разбудил её крик Сергеича. - А ты, корова, всё дрыхнешь?
Галина покрутила головой, от неудобной позы, в которой она заснула, затекла шея.
- С двором-то что сталось? Дом валится, крыша прохудилась, забор сгнил...
Невестка усмехнулась.
- Неужели глаза открылись? За столько-то лет. Сегодня вот последнюю бутылочку сыночку преподнесли.
Свёкор встал на колени рядом с диваном, погладил растрепанные, грязные волосы сына.
- Лёха, когда ты успел поседеть? Теперь к мамке пойдёшь, а меня с этой заразой оставляешь?
Галина сплюнула в сердцах: "Ничего не изменилось. Так и осталась для него заразой".
Почти два часа она провозилась в хозяйственном дворе, вычистила загон для козы и барашков, убрала в сарае, сбила рассохшиеся кормушки. Вымыв руки в кадке, направилась в дом.
В зале на крюке, оставшемся с давних времён, висел свёкор. В открытые окна дул тёплый ветер, тело Сергеича покачивалось в такт взмахам тюлевой шторы.