|
Если пухнет без корма привычного мозг
и тоскует душа по газете,
я иду на бульвар, где торгует киоск
"Правдой", самой дешёвой на свете.
Хорошо здесь! Вовсю зеленеет листва,
я сижу и читаю статейку:
мол, что-то "Правда" у нас чересчур дешева,
не пора ли накинуть копейку?
Что же, нам выбирать не приходится,
и трагедии, в общем-то, нету:
"Правда" нам чуть дороже обходится,
но всё равно мы читаем газету.
Мы читаем газету - и видим: ого!
Сколько стало в ней страсти и пыла!
мол, была раньше "Правда" немного того,
слишком много вранья в "Правде" было.
Но теперь стала правда ужасно ценна,
и потому нам клянутся взаправду,
что настали такие теперь времена:
будут в "Правде" писать только правду.
Редко слышать нам правду приходится,
а тем более видеть в газете,
и без правды прекрасно обходятся
в "Правде", самой хвалёной на свете.
Я не верю лжецам, даже если они
не высоком стоят пьедестале,
а особенно ежели после брехни
уверяют, что врать перестали.
Те, кто правду искал не в парадных речах,
не в казённых словес побрякушках,
до сих пор отбывают срока в лагерях,
или на сульфазине в психушках.
Нам всё хуже и хуже приходится,
и конца этой пропасти нету:
правда нам всё дороже обходится.
Я имею в виду не газету.
Если сохнет без жвачки обыденной мозг
и становится тошно в квартире,
я иду на бульвар, где торгует киоск
правдой, самой копеечной в мире.
Надо мной зеленеет беспечно листва,
голубеет июньское небо.
Я читаю статью. А статья такова:
мол, не пора ль снять дотацию с хлеба?
Нам всё туже и туже приходится,
и конца этой напасти нету.
Правда, всё нам дороже обходится.
Я имею в виду и газету.
 .05.86-18.06.86
|