Свои мирные нивы пахали народы-трудяги,
о героях былого слагали прекрасные саги,
любовались, как в небе вечернем заря догорала,
и довольство судьбою в глазах их беспечных играло.
И когда в их края приходили народы-бродяги,
с подозрением к ним относились, конечно, трудяги:
"Не для них мы дома возводили и сеяли нивы.
И за что их любить? Вороваты, нахальны и вшивы..."
И, бродяг прогоняя, жили дальше спокойно трудяги.
По наследству хранили рецепты особенной браги.
Но внезапно всё рушилось.
Кричали растерянно птицы,
и откуда-то издали приходили народы-убийцы.
Стрелы злобно свистели, мчались бешено колесницы...
Ремеслом своим лихо владели народы-убийцы.
Перед ними беспомощны были народы-трудяги, -
и пылали дома, будто склеенные из бумаги...
Ну, куда теперь деться? Поруганы жёны и девы,
и погибло имущество всё, и погибли посевы...
Любовались убийцы, как пламя дома пожирало,
и довольство судьбой в их глазах беспощадных играло.
И народы-трудяги превращались в народы-бродяги,
и, бродяжничая, набирались всё больше отваги.
От невзгод каменели сердца и суровели лица, -
и народы-бродяги превращались в народы-убийцы.
Ну и что, что они убивать не умели вначале,
постепенно до тонкостей дело они изучали.
Приходили на нивы, где мирно пахали трудяги, -
и пылали дома, будто склеенные из бумаги...
Кони дико храпели, летели вперёд колесницы...
Беспощадно жестокими были народы-убийцы.
Проносились по миру, как чёрный пылающий ветер, -
и покоя и жалости не было больше на свете.
...
... Проходили года. Забывались навек передряги,
и народы-убийцы превращались в народы-трудяги.
Возводили дома и ковали мечи на орала,
и жестокость былая уже никого не марала.
И их память о славных героях ничто не марало,
и довольство судьбою в глазах их беспечных играло...
.14-22.12.84