|
Геракл и Червь.
Уже смеркалось, когда путь Героя пересёк поросшую чахлой травой галечную насыпь, стойко смердящую владеньями дяди Гадеса. Впрочем, в Аиде к едким запахам преисподней не примешивался столь стойкий, прямо-таки неистребимый дух развороченного отхожего места - ведь дядюшкиным клиентам было недоступно и самое убогое из всех физических удовольствий.
Геракл опасливо приближался к насыпи, вершина которой вспыхивала всеми оттенками от ярко алого до тускло багрового в последних лучах заходящего светила. Когда Герой достиг цели, Гелиос уже угнал своих коней с их небесной тропы. В бледном сиянии Селены вершина насыпи серебрилась двумя узкими полосами слизи, которые, казалось, сходились вместе лишь у самого горизонта.
Слизняк-то, верно, с хорошего вепря величиной - прикинул Геракл. Из не вполне праздного любопытства сын Зевса попробовал слизь дубиной. Это была естественная реакция Героя на новое, подобно тому, как щенок обнюхивает и пробует на зуб, а младенец суёт в рот. Когда слизь не поддалась, Геракл ударил уже в полсилы. В пол богатырской силы. Но и тут серебро не расплескалось, а лишь покарёжилось. Прочнее меди, с удивлением подумал Герой и решил, что просто обязан показать образец слизи брату Гефесту, но отложил детальные исследования до лучших времён, услыхав в отдалении протяжный рёв чудовища и рефлекторно отскочив в сторону. Геракл распрямил плечи и решительно шагнул навстречу угрозе.
Не успел Герой сделать и двух шагов, как прямо в него упёрся горящий глаз монстра, лишая свою жертву ночного зрения. Окружающий мир померк. Он видел лишь химеру, чудовищного червя, каждый сегмент которого был усыпан множеством светящихся в темноте огромных глаз, которым позавидовал бы и сам Аргус. Червь слегка извивался и ритмично пыхтел на ходу, вызывая вполне определённые ассоциации. Как и надлежит настоящему воину, Геракл был вполне гомосексуален, но и его при виде этой картины пробрал непривычный озноб.
За всеми этими наблюдениями, Герой недооценил всю немыслимую скорость плавных движений чудовища. Он едва успел вскочить на насыпь прямо перед истошно взревевшим Червём и замахнуться, но выпустил верную дубину из рук при столкновении. Да, так он не летал со времён безвременной детонации слоновьего трупа.
Тормозя для повторной разборки с Полубогом, Червь промчался до того самого места, где ныне контуженный проводил свои столь грубо прерванные исследования. Там монстр слетел со своей насыпи и, после непродолжительной, но жестокой агонии, издох. Из искорёженных дымящихся сегментов посыпались со стонами ещё не переваренные люди. Некоторые из них были практически целы, не считая таких пустяков, как ушибы, вывихи и выбитые зубы. Иным повезло меньше. По всем законам, Гераклу следовало гордится своим подвигом, но какое-то подлое сомнение чикатило заскорузлую душу Героя.
|
|