Терри Пратчетт

  Шляпа, полная небес.


Вступление

ИЗ КНИГИ "ФЕИ - И КАК ИЗБЕЖАТЬ ВСТРЕЧИ С НИМИ" Мисс Перпикация Тик:

	* Perpicacia Tick - Хитроумный Клещ(англ.) *


Нак Мак Фиггл

(также известны, как Пикси.  Вольные Крошки, Маленький Народец и Неизвестные Лица.  
Повидимому - Вооружены)

  Нак Мак Фиггл - самая опасная из всех известных разновидностей фей, особенно - в нетрезвом 
состоянии.  Их излюбленное времяпровождение - попойки, драки и кражи.  Они, в самом буквальном 
смысле этого слова, скомуниздят всё, что не прибито к полу.  То, что прибито, они украдут вместе с 
гвоздями.

  При всём при том, те, кто умудрились познакомиться с ними и остаться в живых, утверждают, что 
они удивительно преданы, сильны, упорны, храбры и, на свой лад, высоко моральны. (Например, они 
ничего не крадут у тех, у кого нечего красть.) * Явная шпилька в адрес Доброго Робина. * 

  Средний Фиггл(а он - мужчина, так как женщины у них встречаются чрезвычайно редко - см. ниже) 
достигает около шести дюймов(15 см.), рыж, татуировки и пигмент под названием воад придают его 
коже синий цвет и, если уж вы подобрались к нему так близко, что можете его рассмотреть, можно 
смело предположить, что он собирается вас ударить.

  Он будет одет в килт * напоминающий юбку шотландский плед  *, изготовленный из первой 
попавшейся под руку ветоши, потому, что на его клановую принадлежность указывает не килт, а 
татуировки.  Его голову может защищать шлем из кроличьего черепа.  Свои бороды и шевелюры 
Фигглы нередко украшают перьями, бусинами и всякой приглянувшейся им всячиной.  Он, почти 
наверняка, вооружён мечом, хоть тот и служит, главным образом, для устрашения, так как 
излюбленные удары Фигглов наносятся головой и ботинком.


История и Религия

  Происхождение Нак Мак Фиггл затерялось в знаменитых Туманах Времени.  Сами они 
утверждают, что были выдворены Королевой Фей из её владений, как диссиденты, протестовавшие 
против её злокозненного и тиранического правления(режима).  Злопыхатели, с другой стороны, 
утверждают, что причиной экстрадиции явилось вульгарное пьянство.

  Об из религиозных воззрениях неизвестно практически ничего, кроме одного факта: они считают, 
что они мертвы. * Тут доводится до абсурда одно из положений самурайского кодекса чести, бусидо.  
Там рекомендуется добиваться отстранённой разновидности бесстрашия, считая себя, во время боя, 
уже мёртвым.  В остальном, между эстетикой смерти японских самураев и воззрениями Фигглов нет 
ничего общего.  Скорее, мортидо Пикси походит на воинственное стремление любой ценой(и 
поскорей) втиснуться в рай, присущее ассасинам и иным разновидностям воинов-смертников ислама. *  
Им по вкусу наш мир, с его солнечным светом, горами, голубыми небесами и чудовищами, с которыми 
можно сражаться.  Вход в такой удивительный мир, просто не может быть открыт для первого 
встречного, говорят они.  Это, наверняка, какой-то рай, или Валгалла, куда направляются, после 
смерти, только самые храбрые воины.  Таким образом, они приходят к неизбежному выводу, что уже 
прожили жизнь в каком-то другом месте, умерли - и им было позволено явиться сюда - за их заслуги.

  Это - совершенно нелепые заблуждения, поскольку, как мы знаем, на самом деле, всё обстоит 
прямо противоположным образом.

  Никто не скорбит об умершем Фиггле особенно сильно, его братьев печалит лишь то, что он не 
провёл с ними больше времени, перед тем, как вернуться в землю живых, которую они, также, 
называют "Последний Мир". * Равноправия всех подобных мистических воззрений следует из 
элементарной симметрии.  В частности, Фигглы вполне могли бы быть душами НАШИХ воинов. *


Среда Обитания и Привычки

  Излюбленным местом обитания кланов Нак Мак Фиггл являются курганы древних королей, где они 
освобождают себе, во всём этом золоте, уютную пещерку.  Как правило, на их кургане растёт пара 
колючих, или древних деревьев - Фигглы особенно любят старые, дуплистые деревья, из которых 
выходят отличные печные трубы, обеспечивающие тягу для их костров.  И, конечно, не стоит 
забывать о кроличьей норе. * Алиса в Стране Чудес. *  Во всяком случае, на вид, это ничем от неё не 
отличается.  Вокруг всегда можно найти кроличьи испражнения и, возможно, даже несколько клочков 
кроличьего меха - если Фигглы пребывают в творческом расположении духа.

  Внизу, мир Фигглов немного напоминает пчелиный улей, где значительно меньше мёда, зато 
гораздо больше жала.  * А чем золото не мёд? *

  Причиной этого сходства является исключительная редкость самок среди Фигглов.  И, возможно, 
именно вследствие этого, женщины Фиггл рожают детей помногу, очень часто и очень быстро.  
Новорожденные не превышают размерами фасолины, но чрезвычайно быстро растут, если их хорошо 
кормить. (Фигглы предпочитают жить недалеко от людей, чтобы иметь возможность украсть 
достаточно коровьего и овечьего молока для этих целей).

  Титул "королевы" клана - Келда.  С годами, она становится матерью большей его части.  Её муж - 
Большой Человек. * Его статус ближе к статусу Принца-Консорта, чем шершня. *  Когда рождается 
девочка, а случается это не слишком часто, она учится у матери хиддлинам, в которых заключены 
секреты келдарства.  Достигнув брачного возраста, она должна покинуть родной клан, взяв с собой 
нескольких братьев, как телохранителей и почётный эcкорт на её длинном пути. * Муравьихам и без 
этого приходится обходиться, а пчелиные матки захватывают с собой добрую часть старого роя. *

  Чаще всего, путь её лежит в клан, лишившийся келды.  Очень, очень редко, когда такого клана 
для неё не находится, она переманивает к себе Фигглов из нескольких различных кланов - и создаёт 
совершенно новый клан, с новым именем и курганом.  Она, также, выбирает себе мужа.  И, с этих 
самых пор, хотя её слово - абсолютный закон для всех членов клана, она редко удаляется от кургана 
на сколько-нибудь значительное расстояние.  Становясь, таким образом, его королевой и его узницей 
- в одном лице.

  Но, однажды, в течении нескольких дней, келдой одного из кланов была человеческая девочка...



  Словарь Фигглов, адаптированный для особо чувствительных * в тексте, выражения Фиггл 
смягчены *


Bigjobs(Громадины): люди.

Blethers(Блеферс): чепуха, параша.

Carlirr(Карлирр): старуха.

Cludgie(Кладжи): туалет.

Crivens!(Кривенс!): восклицание, могущее означать что угодно, от "Боже мой!", до "Вы меня за... 
на... - и я вас сейчас так вы..., что мало не покажется".

Dree(Дрии): нае...ся, типа, "песец котёнку".

Geas(Жиаз): очень важные обязательства, подкреплённые силой традиции и магией.  Не птица.

Eldritch(Чудесатый): необычный, нелепый. Иногда, как ни странно - продолговатый.

Hag(Карга): ведьма, любого возраста.

Hogging/Haggling(Каржение/Каргование): то, что делает ведьма.

Hiddlins(Прятуны, Хиддлины): тайны.

Mudlim(Грязюн, Мадлим): бесполезный тип.

Pished(Зае...ся): меня заверили, что это означает "устал".

Scunner(Вонючка): неприятный, в целом, человек.

Scuggam(Скуггам): сильно неприятный человек.

Ships(Корабли лугов): шерстистые твари, стригущие траву и блеющие.  Легко спутать со всякими 
другими "кораблями".

Spavie(Спави): см. Грязюн

Special Sheep Liniment(Особый Овечий): Вероятно, лунный виски, вынуждена с великим 
прискорбием доложить. Никто не знает, при чём тут овцы, но, говорят, что капелька никогда не 
повредит пастуху - в морозную ночь, или Фигглу - когда бы то ни было.  Не пытайтесь гнать в 
домашних условиях.

Waily(Вэйли): вопль разочарования.



 Глава 1

Отбытие. 

  Нечто, подобное невидимому туману, с лёгким потрескиванием медленно перетекало через 
холмы.   Движение без тела утомляло его.  Оно ни о чём не думало.  Последняя мысль посетила его 
несколько месяцев назад - как раз перед тем, как думавший за него мозг умер.  Они всегда умирали.  
Так что, оно снова ощущало себя нагим и очень испуганным.

  Оно могло спрятаться в одном из шарообразных белых существ, которые нервно блеяли, пока оно 
ползло.  Но их мозги были бесполезны, пригодны только для размышлений о траве и производстве 
других блеющих существ.  Нет.  Так не пойдёт.  Ему нужно, обязательно нужно найти что-нибудь 
получше, сильный разум, разум, обладающий властью, разум, способный обеспечить его 
безопасность.

Оно искало...


  Новые ботинки никуда не годились.  Они были жёсткими и блестящими.  Блестящие ботинки!  
Отвратительно.  Чистые ботинки, это совсем другое дело.  Нет ничего дурного в том, чтобы смазать 
ботинки, чтобы уберечься от сырости.  Но, ботинки должны честно отрабатывать своё право на 
существование.  Они не должны сиять.

  Тиффани Боль, стоявшая на коврике в своей спальне, покачала головой. Она должна избавиться 
от них - и побыстрее.

  А ещё эта новая соломенная шляпка, с ленточкой.  И зачем она ей нужна?

  Она попыталась посмотреться в зеркало, что было непросто, ведь зеркало было не больше её 
ладони и, к тому же, изобиловало трещинами и мутными пятнами.  Ей приходилось вертеть его и так и 
эдак, пытаясь уместить в отражении как можно большую часть себя, запоминая части изображения и 
собирая мозаику из всех этих фрагментов.

  Но сегодня... сегодня ей было особенно важно предстать в своём лучшем виде и, хотя обычно она 
воздерживалась от подобных вещей в доме, но, раз уж никого рядом не было...

  Она положила зеркальце на шаткий столик у кровати, встала посередине потрёпанного коврика и 
сказала: "Вижу себя".

  На холмах что-то, не имевшее ни тела, ни разума, но только жуткий голод и бездонный страх, 
почувствовало силу.

  Будь у него нос, оно бы понюхало воздух.
  Оно искало.
  Оно нашло.

  Такой странный разум!  Матрёшка, составленная из вложенных друг в друга разумов, один 
меньше другого.  Такой могучий!  Так близко!

  Оно слегка изменило направление движения и немного ускорило ход.  Издаваемый им при 
движении звук теперь напоминал мушиное жужжание.  Встревоженные чем-то, недоступным их 
зрению и обонянию, овцы жалобно заблеяли... и возобновили прерванный жевательный процесс.

  Тиффани открыла глаза.  Вот она, всего в нескольких футах.  Ей открывался отличный вид на 
собственный затылок.

  Она перемещалась по комнате, осторожно пытаясь не смотреть на ту себя, которая двигалась - она 
давно уже выяснила, что весь фокус лопается при этом, как мыльный пузырь.

  Двигаться вне своего тела было весьма непросто, но, в конце концов, она переместилась так, что 
могла рассмотреть себя и спереди - сверху донизу.

  Коричневые волосы к коричневым же глазам... впрочем, с этим ничего не поделаешь.  По меньшей 
мере, волосы были чистыми и лицо она тоже не забыла умыть.

  На ней было новое платье, что, отчасти, исправляло положение.  Покупать новые вещи было столь 
необычно в семье Боль, что оно, конечно, было выбрано ей на вырост. Но, по крайней мере, оно было 
бледно зелёным и, хотя бы, не мело подолом пол.  С блестящими новыми ботинками и соломенной 
шляпкой, оно придавало ей вид... вполне респектабельной фермерской дочери, отправляющейся на 
свою первую работу.  Сойдёт.

  Отсюда ей была видна островерхая шляпа, хотя, чтобы разглядеть её и надо было 
сосредоточиться.  Её обрисованные призрачным сиянием контуры таяли при прямом взгляде.  Это из-
за неё, безобидная обновка(соломенная шляпка) вызывала такие опасения, но две шляпы 
умудрялись мирно делить общее пространство, как будто не замечая друг друга.

  Старая шляпа и была, некоторым образом, не от мира сего.  Она свободно пропускала солнечные 
лучи и ветер, хотя, дождь и снег и признавали её вполне реальным препятствием.

  Эту шляпу ей подарила величайшая ведьма мира - настоящая ведьма, в чёрном платье и в чёрной 
шляпе, с глазами, способными пронзить тебя насквозь, как ацетон - больную овцу.  Это было что-то 
вроде награды.  Тиффани преуспела в магии, очень серьёзной магии.  Она сама не знала, что 
способна на это; она не знала что она, собственно, делает; она понятия не имела, как же она, всё-таки, 
это проделала.  Наконец, пришло время узнать, как.

  "Не вижу себя", - сказала Тиффани.  Видение, или что бы это ни было - а она сама не знала, что 
это было и в чём тут фокус... исчезло.

  В первый раз это был шок.  Но она никогда не находила это трудным - увидеть себя, по крайней 
мере, мысленно.  Все её воспоминания напоминали картинки того, как она что-то делает, или на что-то 
смотрит - а вовсе не вида, открывавшегося из её глазниц.  Какая-то часть её сознания всегда 
смотрела на неё со стороны.

  Мисс Тик - другая ведьма, с которой было гораздо проще говорить, чем с той, что подарила её 
шляпу, говорила, что ведьма должна уметь оставаться в стороне и, что она узнает об этом больше, 
когда её талант разовьётся.  Так что, Тиффани полагала, что "Вижу себя" было всего лишь частью 
этого процесса.

  Иногда, Тиффани думала, что должна поговорить с Мисс Тик об этом трюке.  Казалось, что она 
выходит из своего тела - в виде духа, способного самостоятельно перемещаться.  Всё это работало 
лишь до тех пор, пока она глаза её бестелесного духа не смотрели на этот дух.  Если это 
происходило, какая-то её часть паниковала - и она мгновенно возвращалась в своё плотское тело.  В 
конце концов, она решила держать это при себе.  Нет нужды говорить учителю всё.  В любом случае, 
это был очень полезный трюк - когда у тебя нет зеркала.

  Мисс Тик была чем-то, вроде охотника на ведьм.  Уж так повелось в их ремесле, что часть ведьм 
всё время пребывала в магическом поиске подающих надежды девочек, подбирая им старшую 
ведьму в наставницы.  Ведьмы не учили, как заниматься магией - но только пониманию того, что ты 
делаешь.

  Ведьмы, в чём-то, напоминают кошек.  Они не особенно ценят общество себе подобных, но, тем не 
менее, предпочитают знать местонахождение коллег, на тот случай, если, вдруг, потребуется их 
помощь.  Главным образом, они могли потребоваться для того, чтобы сказать тебе, по-дружески, как 
коллега коллеге, что ты начинаешь подозрительно хихикать.

  На свете есть не так уж много вещей, способных напугать ведьму, как говорила Мисс Тик, но 
сильные ведьмы всегда опасались, даже если они и не говорили об этом вслух, того, что они 
называли "испортиться".  Так просто - начать позволять себе беззаботные маленькие жестокости - 
просто потому, что это в твоих силах - и не во власти других тебя остановить.  Так просто - перестать 
считаться с мнением и интересами других людей, так просто - решить, что понятия добра и зла - не 
для тебя, что ты выше их.  В конце этой дороги, ты становишься слюнявой хихикающей старухой в 
избушке на курьих ножках, любовно растящей бородавки на собственном носу.

  Ведьма должна знать, что другие ведьмы присматривают за ней.

  Вот для чего, подумала Тиффани, нужна шляпа.  Она всегда могла дотронуться до неё - если не 
забыть перед этим зажмуриться, конечно.  Это было, своего рода, напоминание...

  "Тиффани!" - раздался с верхнего этажа крик матери, - "Мисс Тик пришла!"

  Вчера, Тиффани попрощалась с Бабкой Боль...

  Железные колёса старого пастушьего фургона наполовину ушли в землю, высоко в холмах.  
Пузатая печь, всё также кособоко стоящая в выросшей на пепелище траве, была красна от ржавчины.  
Меловые холмы забирали их, как они уже приняли кости Бабки Боль.

  Фургон сожгли в день её похорон.  Никто не посмел бы использовать его, не говоря уже о том, 
чтобы провести в нём ночь.  Бабка Боль занимала слишком важное место в умах людей, утрата была 
слишком невосполнимой.  Ночью и днём, в любое время года, она была Меловой Страной - её лучшим 
пастухом, её мудрейшей женщиной и её памятью.  Как если бы зелёные низины имели душу, 
расхаживающую в старых башмаках и мешковатом фартуке, курящую вонючую старую трубку и 
лечащую овец ацетоном.

  Пастухи говорили, что небо синело от проклятий Бабки Боль.  Они называли белые и пушистые 
летние облака овечками Бабки Боль.  И, хотя они говорили об этом в шутку и посмеиваясь, в глубине 
души они не шутили.

  Ни один пастух не посмел бы жить в этом фургоне.  Ни один.

  Они срезали почву и похоронили Бабку Боль в Мелу, полили возвращённую на место землю, 
чтобы не осталось следов - и сожгли её фургон.

  Овечья шерсть, табак Весёлый Моряк и ацетон...

  ... это были запахи пастушьего фургона и самой Бабки.
Такие вещи глубоко западают в душу.  Тиффани было довольно учуять их теперь, чтобы вернуться 
тепло, тишину и безопасность фургона.  Это было то место, куда она шла, когда её что-то печалило и 
место, куда она шла, когда была счастлива.  Бабка Боль всегда улыбалась, заваривала чай - и 
ничего не говорила.  И ничего плохого не могло произойти в этом пастушьем фургоне.  Это была 
крепость, способная укрыть от мира.  Даже теперь, после смерти Бабки, Тиффани всё ещё любила 
здесь бывать.

  Тиффани стояла там, а ветер дул над землёй и овечьи колокольчики звенели в дали.

  "Я должна..."  Она прочистила горло.  Я должна уехать.  Я... я должна научиться настоящему 
ведовству и здесь нет никого, кто мог бы меня научить, видишь ли.  Я должна... должна 
присматривать за холмами, как ты это делала.  Я могу... делать многое, но я многого не знаю - а Мисс 
Тик говорит, что то, что ты не знаешь, может тебя убить.  Я хочу стать такой, какой была ты.  Я вернусь!  
Я скоро вернусь!  Я обещаю вернуться лучшей, чем уезжаю!

  Синяя бабочка, сдутая порывом ветра с выбранного ей курса, присела Тиффани на плечо, пару 
раз распахнула и сложила крылья и, убедившись, что с ней всё в порядке, полетела по своим делам.

  Бабка Боль никогда не была особенно разговорчивой, слова - не её стихия.  Она 
коллекционировала тишину так, как кто другой может собирать этикетки, наматывала её на себя, как 
наматывают на катушку леску.  Но её молчание могло выразить больше, чем слова иных.

  Тиффани постояла немного, пока не высохли слёзы и пошла обратно, вниз с холма, оставляя 
извечный ветер завиваться в колёсах и свистеть в трубе пузатой печи в одиночестве.  Жизнь 
продолжалась.

  В том, что девочка возраста Тиффани "поступает в услужение" не было ничего необычного.  Это, 
как правило, означало просто устроится где-то горничной.  Обычно, для начала, девочки помогали по 
хозяйству какой-нибудь одинокой старушке; она не могла много платить, но, учитывая отсутствие 
опыта работы, ты, вероятно, немного и стоила.

  На самом деле, Тиффани, практически, управлялась на сыроварне Домашней Фермы одна, если 
не считать того, что ей помогали поднимать большие маслобойки - и её родители были удивлены тем, 
что у неё вообще возникло желание поступить в услужение.  Но, как и сказала им Тиффани, это было 
самым обычным делом.  Посмотреть мир.  Повидать людей.  Никогда не знаешь, к чему это может 
привести.  * Благодаря услугам масс медиа, её более цивилизованные сверстницы знают, что, 
вероятней всего, это может привести к увлекательной работе в борделе, или, при некоторой удаче - к 
случайным половым связям и изнасилованиям и, в любом случае, к венерическим заболеваниям, 
порой неизлечимым (здесь и далее - примечания переводчика). *

  Этот хитрый аргумент сразу обеспечил ей поддержку матери.  Её, матери, богатая тётушка 
устроилась когда-то посудомойкой, дослужилась, через горничную, до домоправительницы, вышла 
замуж за дворецкого и жила а отличном доме.  Не то, чтобы это был её дом, да и жила она только в 
небольшой его части, но, в глазах родственников, она практически стала леди.

  В намерения Тиффани не входило становиться леди.  Так, или иначе, всё это было только уловкой.  
И Мисс Тик участвовала в сговоре.

  Брать деньги за ведовство не позволялось, так что все ведьмы занимались, по совместительству, 
ещё какой-нибудь работой.  Мисс Тик маскировалась под учителя.  Она внедрялась в банды бродячих 
учителей, скитавшиеся по свету, обучая всему, чему угодно, всякого, готового предоставить, в обмен 
на знания, немного еды, или старую одежду.

  Это был хорошо зарекомендовавший себя метод - ведь здесь, в краю мела, люди не любили 
ведьм, не доверяли им.  Они считали, что ведьмы танцуют голышом в лунные ночи.  (Тиффани 
справлялась об этом и, с некоторым облегчением, узнала, что участие в таких шабашах для ведьм 
необязательно.  Нет, такая практика была вполне приемлема, но сперва следовало разведать 
месторасположение всех колючек, ежей и крапивы в округе.)

  Хотя, если уж на то пошло, к странствующим учителям тоже относились с некоторым подозрением.  
Говорили, что они крадут детей и кур (что, в некотором роде, было правдой).  И они скитались, от 
села к селу, со своими безвкусными телегами и носили длинное платье с кожаными заплатами на 
рукавах и диковинные шляпы и говорили между собой на каком-то языческом, никому не понятном 
наречии, типа: "Aha jacta esf" и "Quid pro quo".  Для Мисс Тик не составляло труда внедряться в их 
среду.  Её островерхая шляпа была выполнена в скрытном варианте.  С виду, она ничем не 
отличалась от обычной чёрной шляпки с бумажными цветами - пока ты не надавишь на секретную 
пружину.

  В последний год, или около того, мать Тиффани была сильно удивлена и даже немного озабочена 
внезапно пробудившейся в Тиффани жаждой знаний.  Сельские жители считали образование 
полезным, в умеренных дозах, но его избыток мог привести к непоседливости.

  А месяц назад, пришло сообщение: Будь готова.
  Мисс Тик, в своей шляпке с цветами, посетила ферму и рассказала Мистеру и Миссис Боль, что 
престарелая дама, живущая в горах, услыхала о выдающихся достижениях Тиффани в области 
сыроварения - и была готова предоставить ей должность горничной - за четыре доллара в месяц, с 
одним выходным днём в неделю, собственной кроватью и неделей отпуска в Новый Год.

  Тиффани знала своих родителей.  Три доллара в неделю было бы маловато, а пять долларов - 
подозрительно много, но выдающиеся достижения в области сыроварения стоили лишнего доллара.  
А собственная кровать была отличным уколом.  До того, как большинство сестёр Тиффани оставили 
родительский дом, спать по две сестры в постели было нормой.  Так что, это было хорошее 
предложение.

  Мисс Тик произвела сильное впечатление на её родителей.  Они даже побаивались её, так как 
выросли в убеждении, что люди, знающие больше тебя и использующие в своей речи длинные слова, 
были важными персонами.  Так что, они приняли предложение.

  Тиффани случайно подслушала, как они обсуждали его - после того, как она пошла спать.  Не так 
уж и сложно случайно подслушать, как говорят на нижнем этаже, если, ненароком, прислонить ухо к 
прижатому к полу перевёрнутому стакану.

  Отец сказал, что Тиффани вообще нет никакой нужды покидать дом.
  Мать ответила, что все девочки хотят повидать мир, так что лучше позволить ей переболеть этим 
без помех.  К тому же, она очень способная, самостоятельная девочка с головой на плечах.  А если 
она проявит трудолюбие и целеустремлённость, то почему бы ей не стать однажды, как стала когда-то 
Тётя Хетти, служанкой какого-нибудь важного господина - и жить в доме с внутренним сортиром?

  Отец сказал, что она увидит, что нет никакой разницы, где именно ты моешь полы.
  Мать ответила, что, в таком случае, Тиффани всё это наскучит и она вернётся по окончании года 
службы и, кстати, не знает ли он, что значит "выдающиеся достижения в области сыроварения"?

  "Это значит, что у меня просто выходит хороший сыр", - подумала Тиффани.  Чтение имевшегося в 
доме старого словаря, который её мать никогда не открывала, так как вид всех этих слов её 
расстраивал, принесло свои плоды.  Она прочла его от корки до корки, просто потому, что не знала, 
как и для чего обычно используют словари.

  Чем дело и кончилось.  И вот, нежданно-негаданно, месяц спустя, вышло так, что она 
заворачивает свои старые башмаки, которые до неё, по очереди, носили сёстры, в чистую тряпицу и 
кладёт их в купленный матерью, со вторых рук, чемодан, на вид - сделанный из некачественного 
картона, или прессованной смеси из виноградных косточек и смолы из ушей - и должен был быть 
перевязан верёвкой, чтобы не развалился.

  Проводы.  Прощания.  Она даже немного всплакнула, а мать расплакалась не на шутку.  Братишка 
Вентворф тоже поплакал, надеясь, что ему перепадёт за это что-нибудь сладкое.  Отец не плакал.  Он 
торжественно вручил ей серебряный доллар и хриплым голосом попросил не забывать писать домой 
каждую неделю - что, обычно, и делают мужчины вместо того, чтобы плакать.  Она попрощалась с 
сырами в сыроварне, овцами в загоне и даже с котом Ратбагом.

  Потом все, кроме сыров и кота, стояли в воротах и махали ей и Мисс Тик вслед - да, овцы, конечно, 
не махали - пока они не прошли по белой от мела тропе почти весь путь до села.

  Затем, тишину нарушал лишь стук их башмаков по кремнистой почве и нескончаемое пение 
жаворонков над головами.  Стоял поздний Август, было очень жарко и новые башмаки сильно жали.

 - Я бы, на твоём месте, сняла их, - заметила Мисс Тик спустя какое-то время.

  Тиффани устроилась у обочины и вытащила из чемодана старые башмаки.  Она даже не 
удосужилась спросить, откуда Мисс Тик узнала, что новые ей жмут.  Ведьмы всегда обращали 
внимание на детали.  Старые башмаки, несмотря на то, что были ей так велики, что под них 
приходилось надевать несколько пар носок, были много удобней и идти в них было легко.  Они 
топтали дороги ещё задолго до рождения Тиффани и приобрели в этом деле немалый опыт.

 - Нам и сегодня предстоит встреча с... маленькими человечками? - продолжила Мисс Тик, когда они 
снова зашагали по тропе.

 - Не знаю, Мисс Тик.  Я их предупредила, что уезжаю, ещё месяц назад.  У них много дел в это 
время года.  Но, всё время, хотя бы один из них присматривает за мной.

 - Я не вижу и не слышу ничего особенного, - сказала Мисс Тик, окинув быстрым взглядом 
окрестности.

 - Именно поэтому я и уверена, что они где-то тут.  В их присутствии всегда немного тише.  Но они 
не покажутся пока вы со мной.  Карга вызывает у них опасения.  Так они называют ведьм, но в этом 
нет ничего личного, - быстро добавила Тиффани.

 - Когда я была маленькой девочкой, мне очень хотелось повидать фей, - произнесла Мисс Тик со 
вздохом. - Я ставила им блюдца с молоком.  Потом, конечно, я поняла, что это было не вполне 
уместно.

 - Да, вам следовало предложить им что-нибудь покрепче, - согласилась Тиффани.

  Она взглянула на изгородь.  Ей показалось, что там мелькнула чья-то рыжая шевелюра и она 
улыбнулась, немного нервно.

  Тиффани довелось, хоть и всего несколько дней, пробыть королевой фей - ну, настолько, 
насколько это вообще возможно для девочки.  Да, её называли келда, а не королева - и называть 
Нак Мак Фиггл феями следовало только в том случае, если вы ищите с ними ссоры.  С другой 
стороны, Нак Мак Фиггл всегда были не прочь подраться.  Они радостно встревали в потасовки и, 
когда никого другого под руку не подворачивалось, дрались друг с другом, а, в самом крайнем 
случае - с самим собой, ведь одиночество - ещё не причина для того, чтобы отказывать себе в 
возможности хорошо подраться.  Для практики, каждый из них был готов разбить собственный нос.

  Технически, они и правда жили когда-то в стране фей, но их оттуда выгнали, вероятно - за 
пьянство.  А теперь, поскольку они никогда не забывали ту, что была их келдой...

  ...они всегда были рядом.
  Хоть один из них всегда был на ферме, или кружил, верхом на канюке, над меловым 
плоскогорьем.  И они присматривали за ней, стремясь помочь и защитить, вне всякой зависимости от 
её собственных желаний.  Тиффани старалась быть, по возможности, вежливой с ними.  Она спрятала 
свой дневник глубоко в ящик и забила щели в сортире скомканной бумагой, и, так хорошо, как только 
могла, попыталась заткнуть, также и щели между досками пола своей спальни.  В конце концов, они 
были маленькими человечками.  Она была уверена, что они пытались остаться вне поля зрения, чтобы 
не тревожить её, но она здорово наловчилась из замечать.

  Они выполняли желания - не магические три желания из сказок, те, что всегда приводят, в конце, к 
нежелательным последствиям, а самые, что ни на есть обычные, повседневные желания.  Нак Мак 
Фиггл были чудовищно сильны, бесстрашны и неправдоподобно быстры, но они гораздо лучше 
понимали букву высказывания, чем его дух, не понимая иносказаний и запутываясь в фигурах речи.  
То, что слова могут расходиться с делом и с мыслью, было выше их понимания.  Однажды, работая в 
маслобойне, Тиффани заметила, что резать сыр было бы удобней ножом поострее - и самый острый из 
ножей её матери уже дрожал в столешнице - казалось, что это произошло ещё перед тем, как она 
выговорила последние слова.  Пожаловаться, что ей надоел дождь было, вероятно, безопасно - 
постольку, поскольку Фигглы не владели настоящей магией, но ей пришлось научиться быть 
осторожней с желаниями, которые могут быть выполнены маленькими, целеустремлёнными, сильными, 
бесстрашными и быстрыми человечками, которые, к тому же, под настроение, отдавали предпочтение 
силовым методам решения любых проблем.

  Желания надо было продумывать.  Она и без того врядли пожелала бы вслух выйти замуж за 
прекрасного принца, но когда знаешь, что в результате этого, вероятно, обнаружишь за дверью 
оглушённого принца, связанного священника и радостно скалящихся Нак Мак Фиггл, готовых 
выполнить обязанности шафера и свидетелей, это определённо заставляет тебя следить за языком * 
фильтровать базар *.  Но была от них и польза и, как бы ненадёжна она не была, у Тиффани вошло в 
привычку оставлять им ненужные в хозяйстве вещи - те, которые могут пригодится маленькому 
народцу - вроде маленьких ложечек для горчицы, булавок, суповую миску, из которой выйдет 
отличная ванна для Фиггл и, на случай, если они не поняли, что она имела в виду, немного мыла.  
Сами они, как ни странно, мыла не крали.

  В последний раз, она посетила древний погребальный курган высоко в мелу - тот, под которым 
жили пикси, чтобы присутствовать на свадьбе Роба Энибоди * Обчищу Любого *, Большого Человека 
клана, с Дженни с Длинного Озера.  Она должна была стать новой келдой и провести большую часть 
своей жизни в глубине кургана, рожая детей - как матка у пчёл.

  Все Фигглы из других кланов явились на празднование, потому, что если и есть на свете что-то, 
что Фиггл любит больше, чем попойку, так это - ещё большая попойка, а лучше большой попойки 
может быть только такая большая попойка, где за выпивку платит кто-то другой.  Честно говоря, 
Тиффани ощущала себя немного не в своей тарелке - может быть потому, что следующий за ней по 
росту был ниже её раз в десять - но все были с ней очень милы и Роб Энибоди посвятил ей длинный 
тост, называя её "нашей замечательной молодой огромной каргочкой" - после чего упал лицом в 
пуддинг.  Было очень жарко и очень шумно - что не помешало ей присоединиться к восторженным 
выкрикам, когда Дженни перенесла Роба через миниатюрную метлу, лежащую на полу.  По традиции, 
жених и невеста должны были вместе перепрыгнуть через метлу но, столь же традиционно, не один 
уважающий себя Фиггл не мог не напиться, на собственной свадьбе, до скотского состояния.

  Её заранее предупредили, что ей самое время удалиться после этого ритуала, поскольку 
традиционная драка между кланами жениха и невесты грозит затянуться до самой Пятницы.

  Тиффани поклонилась Дженни, ведь именно это, а не приличествующий обычной женщине 
реверанс, и ожидалось от карги - и осмотрела её  оценивающе, как кобылу на ярмарке.  Новая келда 
была миниатюрной, милой и очень красивой.  Её глаза блестели, а подбородок был гордо задран.  
Девочки были очень редки у Нак Мак Фиггл - и росли они, уже зная, что, однажды, им предстоит 
стать келдами.  Тиффани почувствовала, что бедняге Энибоди предстоит испить, в этом браке, даже 
больше, чем он ожидал.

  Ей будет, конечно,  жаль расставаться с ними... немного жаль.  Они были, в некотором роде, милы... 
но, через какое-то время, они начинают действовать на нервы.  В любом случае, ей уже стукнуло 
одиннадцать - а в определённом возрасте, по её скромному мнению, уже не следует нырять в дыры в 
земле, для того, чтобы поговорить с маленькими человечками.
 
  Кроме того, взгляд, брошенный на неё Дженни, прямо-таки сочился ядом.  Тиффани прочла её 
мысли без труда.  Тиффани была келдой этого клана, хоть и недолго.  Она, также, была помолвлена с 
Робом - пусть даже это и была политическая формальность, способ обойти законы Фигглов.  И 
Дженни всё это было известно.  Её взгляд говорил: Он мой.  Это - моя территория.  Ты мне здесь не 
нужна!  Проваливай!

  Озеро тишины следовало по тропе за Тиффани и Мисс Тик, поскольку всё то, что обычно 
шебуршится в изгородях затихает, обычно, в присутствии Нак Мак Фиггл.

  Они достигли маленькой деревенской лужайки и присели, поджидая телегу, следующую до села 
Две Рубашки со скоростью, не намного превышавшей скорость неторопливого пешехода - и 
ползущую до Двух Рубашек пять часов.  Там, как считали родители Тиффани, они сядут в большую 
рейсовую карету, едущую к дальним горам и даже дальше.

  Тиффани уже разглядела приближающуюся по дороге телегу, когда её ушей достиг цокот копыт с 
другой стороны лужайки.  Она обернулась и её сердце, казалось, подскочило и упало одновременно.

  Это был Роланд, сын Барона, верхом на породистом вороном коне.  Он соскочил с лошади и замер 
со смущённым видом.

  "О, я вижу отличный, интересный экземпляр... э... крупного камня, вон там", - сказала Мисс Тик 
болезненно сладким голосом. "Я, пожалуй, пойду полюбоваться им, если ты не возражаешь".

  Тиффани захотелось ущипнуть её побольней за эту, совершенно неуместную, тактичность.

 - Так вы, значит, уходите, - глубокомысленно заметил Роланд вслед Мисс Тик.

 - Да, - ответила за неё Тиффани.

  Роланд выглядел вполне уже готовым взорваться от нервозности.

 - Вот.  Это... тебе. - сказал он. - Я заказал это мастеру, хм, там, в Елпе. * yelp - визг(англ.) *  И он 
протянул ей завёрнутую в мягкую бумагу посылку.  * Как и человек простого происхождения, 
джентльмен догадывается, что быть спасённым дамой - не самое многообещающее начало для 
интрижки, но благородное воспитание не позволяет ему просто обходить свою спасительницу, от 
греха подальше, десятой дорогой. *

  Тиффани взяла свёрток и осторожно положила его в карман.
 - Спасибо, - сказала она, сопроводив слова лёгким реверансом.  Строго говоря, именно так и 
следовало приветствовать дворянина, но Роланда это заставляло только ещё больше заикаться и 
краснеть.

 - Открой это, на досуге.  Надеюсь тебе это понравится.

 - Спасибо, - слащаво повторила Тиффани.

 - А вот и телега.  Э... ты ведь не хочешь её упустить.

  Тиффани ещё раз поблагодарила его и снова присела в реверансе, наслаждаясь произведённым 
эффектом.  Это было уже немного жестоко, но такова жизнь.

  В любом случае, упустить телегу было бы непросто.  Её можно было легко догнать бегом.  Она 
двигалась столь медленно, что остановкой никого нельзя было удивить.

  Сидений не было.  Кучер ежедневно разъезжал по окрестным деревням, выполняя, обычно, 
работу почтальона, но, кроме посылок, развозил, иногда, и людей.  Которым оставалось только 
притулиться между ящиками фруктов и рулонами тканей.

  Тиффани пристроилась сзади, свесив с телеги ноги в старых башмаках и раскачивалась взад-
вперёд в такт качке телеги на неровностях дороги.

  Мисс Тик сидела рядом с ней, прямо на глазах покрываясь меловой пылью, столь заметной на 
чёрном платье.

  Тиффани обратила внимание, что Роланд не вскочил в седло, пока телега почти не скрылась из 
вида.

  Насколько она знала Мисс Тик, та уже просто-таки разрывалась от желания задать вопрос.  
Ведьмы, вообще,  не способны смириться с неведением.  И, конечно, как только деревня скрылась из 
вида, Мисс Тик, после непродолжительной борьбы с собой, сопровождавшейся ерзаньем и 
покашливанием, спросила, не собирается ли Тиффани открыть это.

 - Открыть?  Что именно? - уточнила Тиффани, не удостоив её взглядом.

 - Он вручил тебе подарок, - сказала Мисс Тик.

 - Я думала, что вы изучали интересный камень, Мисс Тик, - с негодованием заметила Тиффани.

 - Ну, это был, всего лишь камень, представлявший некоторый, вполне умеренный интерес, - Мисс 
Тик совсем не выглядела смущённой. - Так как же ты намерена поступить с ним?

 - Я обожду, пожалуй.  Оставлю его на потом. - Тиффани не испытывала ни малейшего желания 
обсуждать Роланда - ни сейчас, ни, по правде сказать, вообще.

  Не то, чтобы она на самом деле недолюбливала его.  Она нашла его в стране Фей и, некоторым 
образом, спасла - хотя он, во время этого приключения, почти что и не приходил в сознание.  
Внезапная встреча с Нак Мак Фиггл, когда они чувствуют себя не в своей тарелке, может сделать это 
с человеком.  Конечно, для того, чтобы все в округе поверили, что это он её спас, никому даже не 
пришлось врать.   Ведь вооружённая сковородкой девятилетняя девочка, определённо, не могла 
спасти тринадцатилетнего парня, у которого был меч.

  Тиффани ничего не имела против.  Эта версия спасла её от множества неудобных вопросов, 
отвечать на которые она не желала, а на большинство, так и вообще не знала ответов.  Вот только, с 
тех самых пор, она случайно встречала его на прогулке - гораздо чаще, чем можно было бы объяснить 
простым совпадением - и он, похоже,  присутствовал на тех же сельских мероприятиях, что и она.  Он 
всегда был примерно вежлив с ней, но она не выносила того, что, в её присутствии, он выглядел, как 
побитая собака.  У него был взгляд спаниеля, которого пнули.

  Надо признать, а признать это было для неё нелегко, что он был уже не таким кретином, как 
раньше.  С другой стороны, раньше его кретинизм достигал воистину раблезианских пропорций.

  А потом, она подумала: Конь - и не могла понять, как это пришло ей в голову, пока не сообразила, 
что её глаза всматривались в пейзаж, пока её разум смотрел в прошлое...

 - Такого я ещё не видела, - сказала Мисс Тик.
  Тиффани приветствовала его, как старого друга.  На этой стороне холмов, Мел поднимался из 
равнин весьма внезапно и круто.  В него чашей врезалась маленькая долина - там-то, в изгибе и были 
высечены длинные, текучие линии.  Снятая почва открывала голый мел, который и придавал белый 
цвет контурам животного.

 - Это - Белая Лошадь, - сказала Тиффани.

 - Почему это так называют? - поинтересовалась Мисс Тик.

 - Наверное потому, что мел белый, - удивлённо взглянула на неё Тиффани, едва удерживаясь от 
того, чтобы вслух указать на предполагаемую тупость Мисс Тик.

 - Нет, почему это называют лошадью?  Это не выглядит, как лошадь.  Это просто... текучие линии...

  ...которые производят впечатление движения, подумала Тиффани.
  Говорили, что изображение было вырезано в старые времена, народом, который построил круги из 
камней и хоронил своих мертвецов в земляных курганах.   Они же высекли Лошадь в конце маленькой 
зелёной долины, раз в десять больше настоящей лошади и, если не посмотреть на неё в правильном 
настроении, форма тоже казалась неправильной.  Но, должно быть, они разбирались в лошадях, 
владели ими, видели их каждый день, да и дураками не были, как некоторые могут предположить 
только потому, что они жили так давно.

  Однажды, Тиффани спросила отца, почему Лошадь так выглядит - они тогда возвращались с 
овечьего базара - и он сказал ей то, что сам услышал от Бабки Боль, ещё когда был маленьким 
мальчиком.  Он передал это слово в слово и Тиффани процитировала его сейчас столь же точно.

 - Это не то, как лошадь выглядит.  Это то, чем она является.

 - О, - протянула Мисс Тик.  Но, будучи не только ведьмой, но ещё и учительницей, она, вероятно, 
просто не могла удержаться от комментария. - Как ни смешно, официально не существует лошадей 
белой масти.  Их называют серыми, гнедыми. (Учительница-ведьма - ужасная комбинация.  Она хочет, 
чтобы всё было правильно - и, конечно, только она знает, как будет правильно.  Всё будет, как 
должно - и, естественно, именно она определяет, как именно должно.  Чтобы вывести её из 
равновесия, вам не потребуется возиться с заклинаниями, достаточно пригласить её в комнату со 
слегка перекошенной картиной - и вам останется только наблюдать, как перекосит, при виде такого 
непорядка, её саму.) * Есть в этом что-то общее с описаниями вампиров - и, верно, неспроста. *

 - Да, я знаю.  Но эта - белая. - Сказала Тиффани твёрдо.

  Это, на некоторое время, утихомирило Мисс Тик, но про себя она, казалось, продолжала прояснять 
какие-то детали.

 - Полагаю, тебя расстроило расставание с Мелом? - сменила тему разговора Мисс Тик, когда телега 
проехала призрачную границу.

 - Нет, - отрезала Тиффани.

 - Тут нечего стыдиться.

 - Спасибо, но я, определённо, не чувствую ничего такого.

 - Если ты хочешь немного поплакать, нет никаких причин притворяться, что тебе просто соринка в 
глаз попала, или...

 - Я действительно в порядке, честно, - отмахнулась Тиффани.

 - Видишь ли, закупоривать в себе подобные чувства вредно.  Это может привести, позже, к 
ужасным последствиям.

 - Я ничего не закупориваю, Мисс Тик.

  На самом деле, Тиффани и сама была немного удивлена тем, что не плачет, но она не собиралась 
распространяться об этом.  Она оставила в своей голове что-то, вроде специального места, чтобы 
поплакать там без помех, но оно, это место, не торопилось наполниться.  Быть может, дело было в том, 
что она аккуратно собрала все эти чувства и сомнения - и оставила образовавшийся свёрток на холме, 
рядом с пузатой печью.

 - И, конечно, если бы ты была сейчас не в настроении, то могла бы развернуть подарок, который 
он..., - совершила Мисс Тик ловкий обходной манёвр.

 - Расскажите мне о Мисс Левел, - быстро сменила тему Тиффани.  Имя и адрес - это всё, что она 
знала о леди, с которой она будет жить, но адрес, вроде: "Мисс Левел, Избушка в Лесу, рядом с 
мёртвым дубом, на просеке Потерявшегося Человека, Нависающая Гора, Если не Застанете Дома 
Оставляйте Письма в Старом Башмаке у Двери" звучал... многообещающе.

 - Да, Мисс Левел... - законный интерес Тиффани не оставлял Мисс Тик места для манёвра. - Эээ... 
Так...  Она, на самом деле, не стара, но говорит, что ей не помешала бы третья пара рук.

  Такие оговорки Тиффани не оставляла безнаказанными и даже статус ведьмы не мог спасти 
положение.

 - Так с ней уже кто-то живёт? - заметила она.

 - Э... нет.  Не совсем так, - замялась Мисс Тик.

 - Тогда, у неё четыре руки? - спросила Тиффани.  Она чувствовала по голосу, что Мисс Тик что-то 
недоговаривает.

  Мисс Тик тяжело вздохнула.  Как трудно говорить с тем, кто всё время внимательно тебя слушает.  
Это так неожиданно, а порой и неудобно.

 - Подожди, пока встретишься с ней.  Так будет лучше.  Что бы я не сказала, у тебя сложится ложное 
мнение.  Впрочем, я уверена, что вы с ней поладите.  Она вообще хорошо ладит с людьми, а в 
свободное от работы с людьми время она - ведьма-исследователь.  Она держит пчёл - и коз, чьё 
молоко, как я понимаю, весьма полезно для здоровья - благодаря гомогенным жирам.

 - А чем занимается ведьма-исследователь? - спросила Тиффани.

 О, это очень древнее ремесло.  Она пытается открыть новые заклинания, а для этого выясняет как, 
на самом деле, были созданы старые.  Знаешь всю эту галиматью, насчёт "уха летучей мыши и 
пальца лягушки"?  Они никогда не работают, но Мисс Левел полагает, что мы просто не знаем, о 
лягушке какого именно вида и о каком её пальце идёт речь.

 - Извините, но я не собираюсь никому помогать расчленять ни в чём не повинных летучих мышей и 
лягушек, - твёрдо сказала Тиффани.

 - О нет, ни о какой вивисекции и речи не идёт, она их даже никогда не убивает! - торопливо 
пояснила Мисс Тик.  Она использует только умерших от естественных причин, задавленных, или 
покончивших с собой.  Лягушки, знаешь ли, бывают так подавлены.

  Телега продолжала катиться по белой, пыльной дороге, пока не скрылась из виду.
  Ничего не происходило.  Жаворонки пели в такой вышине, что их не было видно.  Воздух был 
наполнен семенами трав.  Высоко в Мелу блеяли овцы.

  Затем, по дороге прошло... что-то.  Оно двигалось, как медленный смерч и было заметно только по 
поднятой им пыли.  Оно шумело, как целый рой мух.

  Затем и оно исчезло из виду, спустившись в холма.

  Спустя какое-то время, из высокой травы послышался голос: "Ах, чёрт!  Оно преследует именно за 
её, несомненно!"

 - Ведь вторая карга обязательно заметит это? - предположил второй голос.

 - Что?  Карга-училка?  Да её и каргой-то, по совести, не назовёшь!

 - Под этим идиотским цветником, Большой Йан, у неё островерхая шляпа.  Я сам видел.  Стоит ей 
только нажать на пружинку - и верхушка выскакивает, как чёртик из бутылки! - во втором голосе 
слышалось лёгкое осуждение.

 - Ну конечно, Хамиш и, позволю себе заметить, она неплохо читает и пишет, но что она знает о том, 
о чём не прочтёшь в книгах?  И, кстати, я не собираюсь показываться ей на глаза.  Она из тех 
сволочей, что так любят всё о тебе записывать! * Если вы не испытываете ни малейших опасений 
перед репортёрами и сутягами, то вы удивительно наивны... или дела ваши столь темны, что хоронят 
чересчур любопытных и без вашего непосредственного участия. *  Нет, пойдём-ка, озадачим этим 
келду!

  У живущих на Мелу Нак Мак Фиггл было множество причин ненавидеть письменную речь.  Что 
написано пером, не вырубишь топором.  Надпись приковывает слова к пергаменту прочнее цепей.  
Стоит человеку высказать своё мнение - и какая-нибудь мелочная сволочь непременно всё запишет и 
кто может знать, что он потом собирается с этими словами делать?  С тем же успехом можно взять и 
прибить вашу тень гвоздями к стене!

  Но теперь у них новая келда, а новая келда приносит новые идеи.  Так это должно работать.  Это 
не позволяет клану вконец заплесневеть и обзавестись нерушимыми традициями и правилами на все 
случаи жизни.  Келда Дженни пришла из горного клана Длинного Озера, а они не чурались 
письменности.  Она не видела причин, не позволяющих научиться грамоте и её мужу.  Бедняга Роб 
начинал чувствовать на собственной шкуре, что Дженни, несомненно, келда.

  С его лба капал пот.  Однажды он в одиночку вышел на волка - и с радостью готов был повторить 
этот подвиг с закрытыми глазами и заложенной за спину рукой, лишь бы это избавило его от 
нынешнего кошмара.

  Он уже одолел, в доступной для него форме, два первых правила правописания:
1)  Укради бумагу.
2)  Укради карандаш.

  К несчастью, это было только начало.
  Вот он стоит, сжимая перед собой обеими руками огрызок карандаша и отклонившись назад, а 
два брата толкают его по направлению к пришпиленному на стене обрывку бумаги(это - старый счёт 
за овечьи колокольчики, украденный с фермы).  Мужчины клана, в ужасе, наблюдают эту картину с 
идущих вдоль стен галерей.

 - Я, типа, могу попробовать привыкнуть к этому полегоньку, - пытался он урезонить жену, пока его 
каблуки оставляли канавки в хорошо утрамбованном земляном поле кургана. - Может, начать с одной 
из этих, запятых, или, лучше, точек...

 - Ты Большой Человек, Роб Энибоди, так что, положение обязывает тебя научиться письму первым, - 
Дженни была непреклонна. - Я не могу быть женой человека, неспособного даже написать своё 
собственное имя.  Я показала тебе буквы, не так ли?

 - Ты говоришь об этих неприятных, извилистых, изогнутых закорючках, женщина? - прорычал Роб. - 
Я не доверяю этому Q.  Эта буква не несёт человеку ничего хорошего.  Зачем ей это жало?

 - Просто прижми карандаш к бумаге - а я уж скажу тебе, какие знаки писать, - Дженни сложила на 
груди руки в столь хорошо известном каждому мужчине жесте.

 - Да, но это письмо - мешок с неприятностями.  Одно записанное слово может привести человека на 
плаху! - не сдавался Роб.

 - Фу, прекрати молоть чепуху!  Ведь это так просто! - огрызнулась Дженни. - Даже дети великанов 
умеют это, а ты - взрослый Фиггл!

 - Надпись даже продолжает повторять слова человека, после того, как он врежет дуба! - Роб 
Энибоди размахивал перед собой карандашом, как будто пытался отогнать злых духов. - Не можешь 
же ты утверждать, что это правильно!

 - А, так ты боишься букв? - брала его на "слабо" Дженни. - Ничего не поделаешь.  Все большие 
мужчины чего-то боятся.  Бери у него карандаш, Вулли.  Нельзя заставлять человека встречаться 
лицом к лицу со своими страхами.

  Когда Тупой Вулли нервно взял огрызок карандаша у своего брата, в кургане установилось 
воистину гробовое молчание.  Все бусинки глаз присутствующих уставились на Роба Энибоди.  Его 
руки сжимались в кулаки - и разжимались обратно.  Он тяжело дышал, всё ещё не спуская глаз с 
пустого листа бумаги.  Он выпятил нижнюю челюсть.

 - Ты жжестокая женщина, Дженни Мак Фиггл! - сказал он наконец.  Он поплевал себе на руки и 
выхватил огрызок карандаша у Тупого Вулли с воплем: "Отдай мне это орудие погибели!  Они, эти 
буквы, не успеют понять, что их ударило!"

 - Вот теперь, я узнаю моего храброго парня! - подло заметила Дженни, когда Роб воинственно 
надвинулся на клочок бумаги. - Так держать!  Первая буква - Р.  Та, что похожа на развернутый 
направо флаг, помнишь?

  Собравшиеся пикси смотрели, как Роб Энибоди, с яростным рыком и с высунутым из угла рта, от 
усердия, языком, волок карандаш через изгибы и линии букв.  После каждой выведенной буквы, он 
выжидательно смотрел на келду.

 - Вот и всё, сказала она наконец. - Красивый рывок!

  Роб Энибоди отошёл и окинул бумагу критическим взглядом.

 - Это оно?

 - Да.  Ты написал своё имя, Роб Энибоди!

  Роб снова уставился на буквы. - Теперь меня посадят, да? - уточнил он.

  Рядом с Дженни раздалось вежливое покашливание.  Это был Жаба.  Другого имени у него не 
было, жабы, вообще, не любители имён.  Наперекор всем злопыхателям, пытающимся утверждать 
обратное, ни одну жабу ещё не звали Жаба Томи, к примеру.  Так просто не бывает.

  Эта жаба была, однажды, адвокатом(человеческим, конечно; жабы как-то обходятся без 
представителей этой достойной профессии), который был превращён в жабу феей, которая 
намеревалась превратить его в лягушку, но несколько туманно представляла себе разницу.  Теперь 
он жил в кургане Фигглов, где ел червей и помогал им с чересчур сложной для этих деятельных 
существ частью мыслительных процессов.

  Я же говорил вам, Мистер Энибоди, что простое написание вашего имени ещё не криминал.  В 
словах "Роб Энибоди" нет ничего противозаконного, если, конечно, это не инструкция к действию! * 
Обворуй кого придётся(англ.). *

  Ни один Фиггл не засмеялся.  Они отдавали предпочтение несколько более забавному юмору.  
Роб Энибоди всматривался в своё, весьма неровное, письмо.
 - Это моё имя, так?

 - Несомненно, Мистер Энибоди.

 - И ничего плохого всё ещё не происходит.  Совсем ничего, - отметил Роб.  Он всмотрелся 
пристальней. - Как вы можете определить, что это - моё имя?

 - А, это уже чтение.  Другая сторона процесса. - сказала Дженни.

 - Это когда буквы производят в твоей голове звуки? - уточнил Роб.

 - Типа того.  Но мы решили, что тебе больше понравится более физический, что ли, аспект 
процедуры, - проинформировал его, с некоторым опозданием, жаба.

 - Так может, я могу ограничится письмом - и оставить чтение кому-нибудь другому? - спросил Роб, 
без особой надежды в голосе.

 - Нет, моему мужчине придётся делать и то, и другое, - заявила Дженни, снова складывая руки на 
груди.  Когда самка Фиггл это делает, можно смело оставить всякую надежду на лучшее.

 - Это просто ужасно, когда твоя женщина вступает против тебя в заговор с жабой, - покачал 
головой Роб. - Но, когда он повернулся посмотреть на бумагу, в его лице можно было разглядеть 
намёк на гордость.

 - Но, всё же, это моё имя, так? - переспросил он, улыбаясь.

  Дженни кивнула.

 - Просто так, само по себе и без всякой связи с плакатом "Их разыскивает полиция", или чем-нибудь 
в этом роде.  Моё имя, написанное мной.

 - Да, Роб, - подтвердила келда.

 - Мой имя, у меня под рукой.  И ни одна вонючка ничего не может с этим сделать?  У меня есть моё 
имя, в полной безопасности?

  Дженни покосилась на жабу, который пожал плечами.  Знатоки считают, что большая часть мозгов 
клана Нак Мак Фиггл достаётся их самкам.

 - Это придаёт человеку некоторый вес, когда у него есть его собственно имя, там, где никто не 
может его тронуть.  Это - серьёзная магия, это...

 - Это - неверно написано, Дженни честно выполняла обязанности супруги, не позволяя мужу ни 
секунды неотравленной радости.  Впрочем, на этот раз, Роба действительно могла попросту 
разорвать переполнявшая его гордость. - Р повёрнуто не в ту сторону - и ты пропустил буквы "Э" и "и" 
в своей фамилии, - уточнила она для полной меры.

 - О, женщина, да какое мне дело до того, куда повёрнуты флаги и куда идут толстячки? - Роб 
широко и маловнятно жестикулировал, подчёркивая свои слова. - Им нельзя доверять.  Ни толстячкам, 
ни флагам.  Это одна из тех вещей, в которых все мы, пишущие люди, разбираемся.  Один день - в 
одну сторону, в другой - уже, быть может, в другую - никакого постоянства!
  Сияя, он указал на своё имя
				Роб НибО Д

 - И, полагаю, ты сама всё напутала, со всеми этими И, - продолжил он. - По-моему, это должно было 
быть НЕБо Д.  Это эн... е.. бор.. дии?  Так гласит здравый смысл.

  Он залихватски засунул карандаш себе в шевелюру и посмотрел на неё с вызовом.
  Дженни вздохнула.  Она росла с несколькими сотнями братьев и знала, как они думают, что 
обычно происходило очень быстро и, как правило, в совершенно нелепом направлении.  И, когда им 
не удавалось приспособить своё мышление к реальному миру, они приспосабливали мир к своему 
мышлению.  Зачем прогибаться под изменчивый мир?  Пусть лучше мир прогнётся под нас.  Обычно, 
говорила ей мать, лучше не спорить.

  На самом деле, только пять-шесть Фигглов в клане Длинного Озера были вполне грамотны.  Они 
считались, всеми остальными, странными.  Как и их... хобби.  В конце концов, когда ты встаёшь утром 
и начинаешь новый день, как поможет грамота в трудах твоих насущных?  Чтобы вытащить из ручья 
форель, оглушить кролика, или напиться, она не нужна.  Ветер не умеет читать и писать на воде - 
тоже, в общем-то, совершенно напрасный труд.

  Но, то, что записано - долговечно.  Так сохранились голоса Фигглов, которые давным давно 
умерли, а при жизни были свидетелями странных событий, делали странные открытия.  Было ли всё 
это достойно одобрения?  Тут твоя оценка была субъективной, зависела, во многом, от чисто 
эстетических критериев.  Клан Длинного Озера летописи одобрял.  Дженни желала для своего нового 
клана всего наилучшего.

  Непросто быть молодой келдой.  Ты приходишь в новый клан только с несколькими своими 
братьями-телохранителями, там ты выходила замуж и приобретала, заодно, в родню, сотни братьев 
мужа.  Это тревожило, если, конечно, позволять себе задумываться о таких вещах.  По крайней мере, 
дома, на острове в Длинном Озере, она могла поговорить с матерью - но келде путь домой был 
заказан.  Навсегда.

  Если не считать её братьев и почётных стражей, келда была одна.
  Дженни мучила ностальгия, она страдала от одиночества и будущее пугало её - всё это делало 
ошибку неизбежной...

 - Роб!
  Хамиш и Большой Йан кувырком влетели через стилизованный под кроличью нору вход в курган.

  Роб Энибоди смерил их недовольным взглядом. - Мы тут, в натуре, большую литературу делаем, - 
бросил он.

 - Конечно, Роб, но мы обеспечивали безопасное отбытие огромной крошки-карги, - как ты и 
распорядился - но, только, видишь ли, у неё ульевик на хвосте! - выпалил Хамиш.

 - Ты уверен? - спросил Роб, роняя карандаш. - Я никогда не слышал, чтобы один из них проник в 
этот мир!

 - О, да, - подтвердил Большой Ян.  От его жужжания у меня даже зубы разболелись!

 - Так вы её даже не предупредили, кретины вы безмозглые? - сказал Роб.

 - Так ведь с ней была эта другая, образованная, Роб, - ответил Большой Ян. - Карга-училка.

 - Мисс Тик? - предположил жаба.

 - Ага, та самая, с лицом, как ярд йогурта, - подтвердил Большой Ян. - Ты же сам говорил, что мы не 
должны показываться на глаза, Роб.

 - Всё так, но не в таких же... - начал Роб Энибоди, но, внезапно остановился.

  Он не так уж долго успел пробыть мужем, но у женатого человека быстро появляются, во 
множестве, дополнительные чувства - о одно из них предупреждает мужчину, когда он умудряется, 
на ровном месте, попасть в изрядные неприятности.  Как раз сейчас, оно наконец удосужилось 
сообщить Робу, что он по шею в дерьме.

  Дженни притопывала ногой.  Её руки были всё ещё сложены на груди.  Она улыбалось той самой 
противной улыбочкой, которую все замужние женщины, очевидно, отрабатывают перед зеркалом, 
пока не доводят до полного совершенства.  Она, казалось, сама говорила: "Да, ты уже заработал 
хорошую головомойку, но я, пожалуй, подожду, пока ты усугубишь ситуацию.

 - Что это вы говорили об огромной крошке-карге? - спросила она тоненьким, кротким голоском 
мыши, получившей образование в Колледже Ассасинов для Грызунов.

 - О, а, ну да, э..., - Роб умудрялся, каким-то образом сохранять человеческое, точнее - Фиггловское 
достоинство, в бытность келдой матери - и всё ещё не привык к своему новому бесправному и 
униженному статусу.  Он даже с лица спал, пытаясь оправдаться в том, что, по мере сил, выполнял 
свои обязанности. - Неужели ты не припоминаешь её, дорогая?  Она ведь присутствовала на нашей 
свадьбе.  Она была нашей келдой день, или два, знаешь ли.  Старуха, перед самым своим 
возвращением в Мир Живых, заставила её принести в этом клятву, - добавил он, на случай, если 
упоминание о воле предыдущей келды может отмазать его от грядущей бури.  Стоит присматривать 
за ней, знаешь ли, она ведь - наша карга и...

  Вид искажённой гневом морды Дженни лишил его голоса, вместе с остатками мужества.

 - Настоящая келда должна выйти замуж за Большого Человека, - процитировала закон Дженни. - 
Как я вышла замуж за тебя, Роб Энибоди Фиггл - и что, я - плохая жена?

 - О нет, вполне даже и более того, - пробормотал Роб испуганно. - Но...

 - И ты не можешь быть женат на двоих сразу, ведь это было бы бигамией, не так ли? - слащаво 
протянула Дженни.

 - Ах, это не было так уж велико * big - большой(англ.) *, - Роб Энибоди отчаянно искал пути к 
спасению. - Это было временно, всего-навсего помолвка, она ведь малолетка и целка притом, вот 
соображала она и правда неплохо...

 - Это я хорошо соображаю, Роб Энибоди - я келда этого клана, не так ли?  Может быть только одна, 
так? * привет, Горец *  И я думаю, что беготни за этой большой крошкой больше не будет.  Тебе, в 
любом случае, должно быть стыдно.  Думаешь ей самой по вкусу, когда на неё всё время пялятся 
жлобы вроде этого Большого Яна?

  Роб Энибоди повесил голову. - Да... но... - только и смог выговорить он.

 - Но, что?

 - Бедную малышку преследует ульевик.

 - Ты уверен? - спросила Дженни, после длинной паузы.

 - Да, Келда, - отрапортовал Большой Ян.  Однажды услышав это жужжание, ты его уже не 
забудешь.

  Дженни закусила губу.  Она даже побледнела немного. - Ты говорил, у неё все задатки могучей 
карги, Роб?

 - О да, но ещё никто, за всю историю, не пережил встречи с ульевиком!  Его нельзя ни убить, ни 
остановить, ни...

 - Но разве ты не рассказывал мне, как большая крошка сражалась с самой Королевой - и одержала 
победу? - нашлась Дженни. - Задала ей славную трёпку, ты говорил.  Значит, она очень сильна, да?  
Если она настоящая карга, она и сама не пропадёт.  Каждый из нас должен съесть свою бочку 
дерьма.  Что бы там ни было, ей придётся встретить это лицом к лицу.  Если ей слабо - она не 
настоящая карга.

 - Да, но ульевик хуже, чем... - начал Роб.

 - Она отправилась учиться карговству у других карг, - отрезала Дженни. - А мне приходится учиться 
келдарству самой, без чьей-либо помощи.  Тебе придётся надеяться, что она выучится также быстро, 
как и я, Роб Энибоди.


Глава 2

Две Рубашки и Два Носа.


  Две Рубашки были, всего-навсего, удостоенным собственного имени поворотом дороги.  Там не 
было ничего, кроме гостиницы для карет, кузницы и магазинчика со словом СУВЕНИРЫ, 
оптимистически выведенном на видневшемся в окошке куске картона. Вот и всё.  Вокруг, отделённые 
друг от друга полями и лесозащитными полосами, располагались дома людей, предположительно 
считавших Две Рубашки большим городом.  Каждый мир переполнен местечками, вроде этих Двух 
Рубашек.  Они существуют для того, чтобы люди оттуда происходили.  Приезжать в такое место 
просто нет смысла.

  Две Рубашки сидели себе и молчаливо пеклись в жарких лучах полуденного солнца.  Прямо 
посреди дороги дремал в пыли пятнистый, коричнево-белый престарелый спаниель.

  Всё же, ближайшее к ферме семейства Боль село было ещё меньше и Тиффани ещё никогда не 
доводилось поглазеть на сувениры.  Она зашла в магазин и потратила пол пенни на вырезанное из 
дерева маленькое изображение висящих на бельевой верёвке двух рубашек и две открытки 
озаглавленные "Виды Двух Рубашек", которые показывали сувенирный магазинчик и то, в чём, при 
некотором воображении, можно было узнать спящую на дороге собаку.  Маленькая старушка за 
кассой, величавшая её молодой леди, сказала, что Две Рубашки гораздо оживлённей позже, когда 
жители окрестных ферм - на целую милю вокруг, стекаются сюда на Фестиваль Квашенной Капусты.

  Выйдя, Тиффани застала Мисс Тик стоящей рядом со спящей собакой и хмуро смотрящей в ту 
сторону, откуда они пришли.

 - Что-то не так? - спросила Тиффани.

 - Что? - рассеянно переспросила Мисс Тик, как будто забыв о существовании Тиффани. - А... нет.  Я 
только...  Я подумала...  Я... слушай, а не стоит ли нам пока подкрепиться?

  Найти кого-нибудь в гостинице было непросто, но Мисс Тик, без лишних церемоний, направилась 
прямо на кухню и нашла там женщину, которая пообещала им булочки и чай.  Она и сама удивлялась 
потом собственной щедрости - это был её выходной, по крайней мере, пока не приедет карета - и она 
не собиралась что-либо делать в своё свободное время, но Мисс Тик умела задавать вопросы так, что 
получала именно те ответы, на которые рассчитывала.

  Ещё Мисс Тик заказала свежее яйцо, не варёное, в собственной скорлупе.  Ведьмы умели, также, 
задавать вопросы так, чтобы не вызывать встречных расспросов.

  Они сидели и ели на освещённой солнечными лучами лавке, перед гостиницей.  Затем Тиффани 
вытащила свой дневник.

  У неё был и другой, в маслобойне, но тот был предназначен для всяких записей о сырах и масле.  
Этот был личным.  Она по дешёвке купила его у странствующего торговца, так как он был за прошлый 
год.  Но, как сказал торговец, дней там было столько же.

  У него, также, был медный замочек на кожаном ремешке, со своим ключиком.  Именно этот замок 
привлёк внимание Тиффани.  В определённом возрасте, ты понимаешь предназначение замков и, 
при достаточной наивности, доверяешь им - до первого жизненного урока.

  Она занесла в дневник: "Две Рубашки" и, подумав хорошенько, добавила: "поворот дороги".

  Мисс Тик всё ещё пожирала глазами дорогу.

 - Что-то не так, Мисс Тик, - повторила свой вопрос Тиффани, подняв глаза от дневника.

 - Я... не уверена.  На нас никто не смотрит?

  Тиффани огляделась по сторонам.  Две Рубашки спали на жаре.  Никто не смотрел.

 - Никто, Мисс Тик.

 Училка сняла свою шляпу и извлекла из неё несколько кусочков дерева и катушек чёрной нити.  
Она закатала рукава, огляделась вокруг, на случай, если Две Рубашки внезапно обзавелись 
населением, затем оторвала нитку и взяла в руки яйцо.

  Яйцо, нить и пальцы мелькали несколько секунд - и вот, яйцо уже свисает с пальцев Мисс Тик, в 
аккуратной чёрной сетке.

  Это произвело впечатление на Тиффани.
  Но этим дело не ограничилось.  Мисс Тик начала вытаскивать из карманов разные предметы, а 
карманов у ведьм, как правило, великое множество.  Там были бусины, пара перьев, стеклянные 
линзы и пара ленточек цветной бумаги.  Всё это было вплетено в клубок шерсти и хлопка.

 - Что это? - не удержалась от вопроса Тиффани.

 - Это - шамбл, - ответила Мисс Тик, пытаясь сосредоточиться.

 - Это магия?

 - Не вполне.  Это трюк.

  Мисс Тик подняла левую руку.  Перья, бусины, яйцо и извлечённое из её карманов барахло 
завертелись в паутине нитей.

 - Хмм, - сказала она. - Посмотрим, что я могу увидеть...

  Она ткнула пальцами правой руки в паутину волокон и потянула...

  Яйцо, стёклышки, бусины и перья затанцевали, Тиффани была уверена, что, в какой-то момент, 
одна нить прошла прямо через другую.

 - А, - сказала она. - Это, вроде Колыбели для Кошки!

 - Ты ведь играла в неё, не так ли? - заметила Мисс Тик туманно, не отвлекая внимание от своего 
занятия.

 - Я могу сделать все обычные формы, - ответила Тиффани. - Бриллианты, Колыбель, Дом, Отара, 
Три Старушки, Косую, Встреча С Ослом По Пути На Рынок С Ведром Рыбы... хотя, для последнего 
нужны двое и, когда Бетси Туппер почесала, не вовремя, нос, мне пришлось вырезать её из клубка 
ножницами.

  Пальцы Мисс Тик сновали, как прялка.

 - Забавно, что из этого умудрились сделать детскую игру, - заметила она. - Ага... - она уставилась в 
сплетённую ей сложную паутину.

 - Вы что-нибудь видите? - спросила Тиффани.

 - Если мне дадут, наконец, сосредоточиться, дитя моё...  Спасибо...

  Спящая на дороге собака проснулась, зевнула и взгромоздила себя а ноги.  Она почапала к лавке, 
на которой они сидели, одарила Тиффани осуждающим взглядом и свернулась у её ног.  Она пахла 
влажными коврами.

 - Там что-то есть... - очень тихо проговорила Мисс Тик.

  Тиффани охватила паника.
  Солнечный свет отражался от белой дорожной пыли и каменной стены напротив.  Пчёлы, деловито 
гудя, сновали между маленькими жёлтыми цветочками, росшими на стене.  Лежавший у ног Тиффани 
спаниель храпел и попукивал.

  Но всё было не так.  Она ощущала на себе какое-то давление.  Что-то давило на неё, давило на 
пейзаж, сжимало его под ярким светом дня.  Мисс Тик и её нитяная колыбель были неподвижны рядом 
с ней, словно замороженные в мгновении острого ужаса.

  Впрочем, нити двигались.  Сами по себе.  Яйцо танцевало, стекляшки блестели, бусины скользили и 
перепрыгивали с нитки на нитку...

  Яйцо взорвалось.

  Подъехала карета.
  Она возникла, таща за собой целый мир, в облаках пыли, шуме, цокоте копыт.  Она затмила собой 
солнце.  Двери открылись.  Сбруя звенела.  От лошадей поднимался пар.  Спаниель сел и, с 
надеждой, вилял хвостом.

  Давление ушло - нет, убежало.
  Рядом, Мисс Тик вытащила носовой платок и принялась вытирать яйцо со своего платья.  Остатки 
того, что было шамблем, с примечательной скоростью исчезли в её кармане.

  Она улыбнулась Тиффани - и продолжала улыбаться, когда говорила, что придавало её несколько 
ненормальный вид.

 - Не вставай, не двигайся, ничего не делай - просто сиди - тихо, как мышка, - сказала она.

  Тиффани была просто не в состоянии двигаться; она чувствовала себя, как после пробуждения от 
кошмара.

  Богатые пассажиры выходили из кареты, более бедные - слезали с крыши.  Ворча и топая ногами, 
оставляя за собой облако дорожной пыли, они исчезли из вида.

 - Теперь, заметила Мисс Тик, когда дверь гостиницы захлопнулась, - мы... мы пройдёмся, погуляем.  
Видишь небольшой лесок, вон там?  Вот туда мы и направимся.  И, когда развозчик, Мистер Краббер, 
завтра увидится с твоим отцом, он скажет, что привёз тебя сюда прямо перед отправлением кареты 
и... и все будут довольны и никому не придётся врать.  Вот, что важно. * Какой шикарный способ 
киднеппинга, однако! *

 - Мисс Тик? - окликнула ведьму Тиффани, беря в руки чемодан.

 - Да?

 - А что, собственно, только что произошло?

 - Не знаю, - призналась ведьма. - Ты чувствуешь себя нормально?

 - Э... да.  А у вас - желтком шляпу забрызгало. - И вы не на шутку взволнованы, - у Тиффани 
хватило ума не произносить этого вслух.  Волнение ведьмы тревожило её больше всего. - Мне жаль 
вашего платья, - добавила она.

 - Ему довелось пережить и не такое, - ответила Мисс Тик. - Пошли.

 - Мисс Тик? - снова окликнула её Тиффани - уже на ходу.

 - Вас здорово проняло.  Если вы поделитесь со мной, мы сможем поделить неприятности на двоих.

 - Возможно, всё это - чепуха, - вздохнула Мисс Тик.

 - Мисс Тик, яйцо взорвалось!

 - Да.  Хм.  Шамбл, видишь ли, может быть использован как простой магический детектор, или 
усилитель.  На самом деле, это очень грубый прибор, что не мешает ему быть полезным, когда тебя 
застают врасплох и ты мечешься, не зная, что тебе делать.  Я думаю, я... вероятно, просто 
неправильно его сделала.  И ещё, бывают ведь иногда сильные разряды случайной магии.

 - Так вы сделали его потому, что вас уже что-то встревожило, - отметила Тиффани.

 - Встревожило?  Ну уж нет.  Я никогда не позволяю себе выходить из равновесия! - огрызнулась 
Мисс Тик.  Так, или иначе, если ты уже подняла этот вопрос, я была озадачена.  Что-то пыталось 
вывести меня из равновесия.  Что-то очень близкое, полагаю.  Впрочем, вероятно, что всё это - чепуха.  
В самом деле, теперь, когда мы уходим, я чувствую себя гораздо лучше.

  А по вашему виду этого не скажешь, подумала Тиффани.  Я ошибалась.  Когда встревожены двое, 
то каждый из них встревожен вдвое сильнее.

  Но она была уверена, что в Двух Рубашках не было равным счётом ничего магического.  Поворот, 
изгиб дороги, не более того.

  Через двадцать минут пассажиры вернулись к карете.  Кучер заметил, что лошади потеют - и 
удивился тому, что ясно слышит, как роятся мухи, хотя никаких мух видно не было.

  Лежавшая, намедни, на дороге собака была обнаружена прячущейся в гостиничной конюшне и 
жалобно скулящей.

  До леса было около получаса пешего хода - при том, что Мисс Тик и Тиффани несли чемодан по 
очереди.  Это был такой же лесок, как и любой другой, ничего особенного.  В основном, там росли уже 
достигшие типичной для этого дерева высоты буки.  Учитывая, что бук роняет на почву под собой 
пренеприятнейшие яды, чтобы избавится от молодых и энергичных конкурентов, в этом не было 
ничего удивительного.  Классическая картина конкуренции в живой природе, хотя это и могло 
несколько испортить, в ваших глазах, имидж безобидной древесины.

  Они сели на бревно и принялись ожидать заката солнца.  Мисс Тик воспользовалась удобным 
случаем, чтобы прочесть Тиффани импровизированную лекцию о шамблях.

 - Так значит, в них нет магии? - переспросила Тиффани.

 - Нет.  Они, это то, через что может проявиться твоя магия.

 - Вроде того, как очки помогают видеть, но не смотрят за тебя сами?

 - Вот именно, отлично подмечено!  Есть ли магия в телескопе?  Определённо, нет.  Это просто 
заключённые в трубу стекляшки.  Но, с его помощью, ты можешь пересчитать драконов на луне.  И... 
тебе, кстати, доводилось стрелять из лука?  Вероятно, нет.  Но шамбл может действовать ещё и как 
лук.  Лук запасает мускульную энергию, когда лучник натягивает его и выстреливает тяжёлую стрелу 
гораздо дальше, чем лучник мог бы бросить её вручную.  Шамбл можно изготовить из всего, что под 
руку попадётся, лишь бы он... правильно выглядел.

 - А потом вы можете проверить, происходит ли рядом что-либо магическое?

 - Да, если хочешь.  Когда ты овладеваешь этим навыком как следует, ты можешь воспользоваться 
шамблем, чтобы заниматься магией, чтобы сфокусироваться на том, что ты делаешь.  Ты можешь 
использовать его для защиты, как сеть для ловли проклятий, или - чтобы метнуть заклинание, или... 
ну, это, как с одним из этих дорогих складных ножей, знаешь ли.  Тех, в которых есть и пилка, и 
ножницы и, даже, зубочистка.  Правда, я не думаю, чтобы хоть одна ведьма на самом деле 
использовала шамбл, как зубочистку, ха-ха.  Все молодые ведьмы должны научиться делать шамбл.  
Мисс Левел поможет тебе.

  Тиффани окинула взглядом окружавший их лес.  Тени удлинились, но это её не тревожило.  В 
памяти всплыли обрывки уроков Мисс Тик:  Всегда встречай свои страхи лицом к лицу.  Всегда имей 
столько денег, сколько тебе надо - и не больше - и ещё немного верёвки.  Даже если это - не твоя 
вина, ты ответственна за это.  Ведьмы улаживают вопросы.  Никогда не стой между двумя зеркалами.  
Не позволяй себе сумасшедших смешков.  Делай то, что должна сделать.  Никогда не лги, но вовсе 
не всегда имеет смысл и быть честной.  Никогда ничего не желай.  Особенно, не желай звёзд - эта 
глупость - воистину астрономических масштабов.  Открой глаза; открой глаза ещё раз.

 - У Мисс Левел - длинные седые волосы? - спросила она.

 - Да.

 - И она - довольно высокая, для дамы, упитанная и носит несколько ожерелий сразу, - продолжила 
Тиффани. - И очки на цепочке.  И туфли на неожиданно высоких каблуках.

  Дурой Мисс Тик не была.  Она оглядела поляну.

 - Где она?

 - Вот же, под деревом стоит, - указала Тиффани.

  Даже с этой подсказкой, Мисс Тик, всё равно, пришлось прищуриться.  Тиффани заметила, что 
ведьмы заполняют собой пространство - до отказа.  Переполняют его.  Каким-то почти неописуемым 
образом, они кажутся более реальными, чем окружающие их люди.  Они просто выставляют себя 
напоказ.  Но, когда они не хотят, чтобы их увидели, заметить их становится на удивление трудно.  
Они не прячутся, не исчезают магически, хотя именно такое впечатление это и может произвести, но, 
когда, впоследствии, тебе приходится описать эту комнату, ты готов поклясться, что никакой ведьмы 
там не было.  Возникает такое впечатление, что они просто позволяют себе затеряться.

 - Отлично.  Я-то думала, когда же ты, наконец, её заметишь.

  Ха! - подумала Тиффани.

  Мисс Левел становилась всё реальнее, по мере приближения к ним.  Она была одета во всё 
чёрное, но слегка позвякивала на ходу, из-за всех чёрных ювелирных изделий, которые напялила.  
Её очки удивили Тиффани, она сочла их очень необычными - на ведьме.  В целом, Мисс Левел 
напоминала счастливую наседку.  Да и руки у неё было две, как и положено.

 - А, Мисс Тик.  А ты, должно быть, Тиффани Боль.

  Тиффани поклонилась; ведьмы не делают реверанс(ну, разве что, чтобы смутить Роланда).

 - Я должна поговорить с Мисс Левел наедине, Тиффани.  Если ты, конечно, не возражаешь, - со 
значением произнесла Мисс Тик. - Это касается только старших ведьм.

 Ха! - снова подумала Тиффани, ей нравился этот звук. - Тогда я пойду, полюбуюсь на дерево, - она 
надеялась, что в её голосе был слышен убийственный сарказм.

 - На твоём месте, дорогая, я бы воспользовалась кустами, - крикнула Мисс Левел ей вслед. - Я не 
люблю прерывать для этого полёт.

  Падубовые заросли, и правда, неплохо защищали её от взглядов, но, после того, как её послали в 
кустики, как десятилетнюю, Тиффани была готова скорее позволить своему мочевому пузырю 
взорваться, чем последовать данному, в такой форме, совету.

  Я победила Королеву Фей! - думала она, удаляясь от поляны. - Да, я и сама не знаю, как мне это 
удалось, всё это уже кажется сном, но я сделала это!

  Её разозлило ещё и то, как от неё, мимоходом, отделались.  Ну чего бы им стоило проявить хоть 
немного уважения?  Как говорила старая ведьма, Госпожа Вевервокс: "Я отнесусь к тебе с тем же 
уважением, которого ожидаю от тебя - по отношению к себе."  Та самая Госпожа Вевервокс, ведьма, 
на которую, тайно, мечтали походить все остальные ведьмы, отнеслась к ней уважительно, так чего 
стоило остальным подражать своей ролевой модели и в этой малости?

  Она сказала: "Вижу себя".
... и вышла из собственного тела, направив свой призрак к Мисс Тик и Мисс Левел.  Она не смела 
смотреть себе под ноги, чтобы не заметить их, ног, отсутствие.  Когда она оглянулась и посмотрела на 
своё физическое тело, оно покорно стояло у кустарника, явно слишком далеко, чтобы подслушивать 
разговор.

  Приблизившись, Тиффани услыхала слова Мисс Тик:
 - ...но эти вундеркинды, временами, просто ужасают.

 - Ох, я никогда не находила общего языка с умниками, - заметила Мисс Левел.

 - О, в глубине души, она остаётся хорошей девочкой, - сказала Мисс Тик, что понравилось 
Тиффани ещё меньше, чем ужасающие вундеркинды и умники.

 - Ты, конечно, в курсе моих проблем, - сказала Мисс Левел, в то время, как невидимая Тиффани 
подкралась ещё ближе.

 - Да, Мисс Левел, но твоя работа рекомендует тебя самым лучшим образом.  Вот почему, Мисс 
Вевервокс предложила твою кандидатуру.

 - Боюсь, я становлюсь немного рассеянной, - продолжала тревожиться Мисс Левел. - Полёт сюда 
был кошмарен, так как я, дурёха такая, умудрилась оставить свои очки для дали на своём другом 
носу...

  Её другом носу? - подумала Тиффани.

  Две ведьмы замерли.  Синхронно, как сговорились.

 - У меня нет яйца! - воскликнула Мисс Тик.

 - У меня есть спичечная коробка с жуком, как раз на такой случай! - вспискнула Мисс Левел.

  Их руки лихорадочно извлекали из карманов ниточки, верёвочки, пёрышки и цветные тряпочки...

  Да это же они меня почувствовали! - подумала Тиффани и прошептала: "Не вижу себя!"

  Она моргнула и покачалась на каблуках, вернувшись в терпеливую фигурку, ожидавшую её у 
кустов.  Вдали, Мисс Левел торопливо конструировала шамбл, а Мисс Тик всматривалась в 
окружающий поляну лес.

 - Тиффани, вернись немедленно! - крикнула она.

 - Да, Мисс Тик, - откликнулась Тиффани, семеня к ней, как послушная девочка.

  Они, как-то, меня заметили, думала она.  Ничего удивительного, они, всё-таки, ведьмы, хоть и не 
очень-то, на мой взгляд, могучие...

  Тут она почувствовала давление.  Казалось, оно расплющило лес и наполнило его ужасным 
чувством, что нечто стоит прямо у тебя за спиной.  Тиффани опустилась на колени и зажала руками 
уши; давящая её голову боль напоминала сильнейшую боль в ушах.

 - Готово! - крикнула Мисс Левел.  Она держала в руках шамбл.  Он мало чем напоминал 
безвременно покинувшее их творение Мисс Тик, будучи изготовлен из верёвочек, вороньих перьев, 
блестящих чёрных бусин; в середине его располагался обычный спичечный коробок.

 - Тиффани заорала от боли, её будто жгли раскалённые до красна иглы, уши наполняло мушиное 
жужжание.

  Спичечный коробок взорвался.
  В последовавшей тишине, нарушавшейся только пением птиц, ничто не напоминало о 
случившемся, кроме бренных останков коробка.  На землю падали, кружась на лету, кусочки картона 
и блестящие фрагменты хитина.

 - Боже мой, он был хороший жук, если судить по насекомым стандартам... - произнесла краткую 
эпитафию Мисс Левел.

 - Как ты там, Тиффани? - поинтересовалась Мисс Тик.

  Тиффани моргнула.  Боль ушла так же быстро, как и пришла, оставив только горящие 
воспоминания.  Она осторожно поднялась на ноги. - По-моему, нормально, Мисс Тик!

 - Тогда позволь-ка пару слов, если не возражаешь! - идущая к дереву, возле которого стояла 
Тиффани, Мисс Тик имела весьма строгий вид.

 - Да, Мисс Тик?

 - Ты... ты делала что-нибудь?  Ты не призывала?

 - Нет!  В любом случае, я даже не знаю, как это делается! - возмутилась Тиффани.

 - Так это не твои маленькие человечки? - в голосе Мисс Тик слышалось сомнение.

 - Они никакие не мои, Мисс Тик. - И они ничего такого не делают.  Они просто издают боевой клич и 
пинают вас в щиколотку.  Их ни с чем не перепутаешь.

 - Что бы это ни было, оно, похоже, удалилось, - заметила Мисс Левел. - Да и нам тоже пора, если мы 
не собираемся провести в воздухе всю ночь. - Она потянулась за дерево и вытащила вязанку 
хвороста.  По меньшей мере, именно так это выглядело.  Именно так она и хотела, чтобы это 
выглядело. - Моё собственное изобретение, - скромно заметила ведьма. - Здесь, внизу, на равнинах, 
никогда не знаешь, на кого напорешься.  Ручка выскакивает, при нажатии на вот эту кнопку...  О, 
простите, иногда с ней такое случается.  Кто-нибудь заметил, куда она улетела?

  Беглая ручка нашлась в кустах и была привинчена на законное место.
  Тиффани, девочка, которая прислушивалась к тому, что говорят, внимательно присматривалась к 
Мисс Левел.  У той, определённо, был только один нос, хотя даже просто вообразить, где мог 
располагаться и для чего служить второй было неприятно.

  Затем, Мисс Левел вытащила из кармана верёвку - и передала её кому-то, кого здесь не было.

  Тиффани была совершенно уверена в своих наблюдениях.  Она не уронила верёвку, не бросила, а 
протянула её и отпустила, как если бы вешала её на невидимый крючок.

  Верёвка упала в мох.  Мисс Левел взглянула вниз, потом заметила, что на неё уставилась 
Тиффани и нервно рассмеялась.

 - Какая я, всё-таки, дурёха, - сказала она. - Я думала, что там была я!  Так я и свою голову скоро 
забуду!

 - Ну... если вы говорите о той, что у вас на плечах, - осторожно заметила Тиффани, всё ещё занятая 
проблемой второго носа, - вы её, пока ещё, не лишились.

  Старый чемодан был привязан к щетинистому концу метлы, которая спокойно висела в нескольких 
футах над землёй.

 - Вот, из этого выйдет прелестное, удобное сиденье, - проворковала Мисс Левел; её нервы были 
напряжены до предела, как это обычно и бывало с теми, кто чувствовал на себе взгляд Тиффани, 
точнее - имел несчастье ощутить себя в центре её пристального внимания. - Садись за мной, если не 
возражаешь - только держись за меня покрепче.  Эээ.  Я сама так обычно делаю.

 - Вы, обычно, садитесь за собой и за себя держитесь?  Как...?

 - Тиффани, я всегда поощряла твою открытую манеру и отвечала на вопросы, - громко влезла в  
беседу Мисс Тик. - А сейчас, пожалуйста, мне бы хотелось иметь возможность похвалить тебя за 
умение хранить тишину!  Лезь на метлу - я уверена, что Мисс Левел предпочла бы вылететь ещё 
засветло.

  Палка слегка закачалась, когда на неё влезла Мисс Левел.  Она погладила её, приглашая 
Тиффани.

 - Ты не боишься высоты, дорогая? - спросила она свою пытающуюся устроиться поудобней 
пассажирку.

 - Нет.

 - Я, должно быть, заскочу к вам, когда прилечу на Испытания Ведьм, - сказала Мисс Тик, когда 
Тиффани уже почувствовала, что метла начинает набирать высоту. - Будь осторожна!

  Как оказалось, спросив Тиффани, боится ли она высоты, Мисс Левел здорово ошиблась с 
формулировкой.  Тиффани не испытывала перед высотой, как таковой, ни малейшего страха.  Она, и 
глазом не моргнув, проходила мимо высоких деревьев.  Без тревоги смотрела на огромные горы.

  Тем, чего она боялась, сама того, до нынешнего момента, не осознавая, была глубина.  Её пугала 
перспектива падения с таких небесных высот, что у неё будет достаточно времени, чтобы сорвать 
себе голос криком, перед тем, как она ударится о скалы с такой силой, что расшибётся в своего рода 
вязкую лепёшку, а все её кости смелются в пыль.  Её, в действительности, пугала земля.  Мисс Левел 
стоило бы немного подумать, прежде чем спрашивать.

  Тиффани вцепилась в пояс Мисс Левел и, не отрываясь смотрела ей в спину, точнее - в ткань её 
платья.

 - Тебе приходилось, когда-нибудь летать, Тиффани? - поинтересовалась ведьма, когда они 
набирали высоту.

 - Гнф! - вспискнула Тиффани.

 - Если хочешь, я покружусь немного, чтобы мы могли насладиться прекрасным видом на твои 
родные места, который открывается с этой высоты.

 - Теперь воздух дул навстречу Тиффани с немалой силой.  Стало холоднее.  Она не позволяла 
своим глазам оторваться от тряпок.

 - Хочешь? - подняла голос Мисс Левел, пытаясь перекричать крепнущий ветер. - Это не займёт и 
минуты!

  У Тиффани просто не было времени отказаться - и в любом случае она была уверена, что, открой 
она рот, оттуда может выйти что угодно, кроме членораздельной речи.  Её тошнило.  Палка метлы 
дёрнулась под ней и мир накренился.

  Она не хотела ни на что смотреть - но вспомнила, что ведьмы любопытны до неприличия.  Чтобы 
остаться ведьмой, она просто-таки обязана была взглянуть.

  Рискнув бросить взгляд вниз, она увидела под собой мир.  Красное золото заката плыло по земле 
и белая фигура Лошади горела золотом, как украшение какого-то гиганта.  Тиффани уставилась на 
неё; в тающем свете дня, когда тени убегают от ускользающего за горизонт солнца, она выглядела 
живой.

  В этот момент ей захотелось спрыгнуть, полететь назад, добраться туда, зажмурившись и щёлкнув 
каблуками * как Эли, в Изумрудном Городе *, сделать что-нибудь...

  Нет!  Она отложила эти мысли в сторону, не так ли?  Она должна учиться, а в родных холмах не 
было никого, кто мог бы её научить!

  Но Мел был её миром.  Она каждый день своей жизни ступала по нему.  Она чувствовала его 
древнюю жизнь у себя под ногами.  Эта земля была в её костях, как выражалась Бабка Боль.  Она 
была и в её имени; в старом языке Нак Мак Фиггл, её имя звучало, как "Земля Под Волной" и она 
видела, своим внутренним взором, как шагает в глубинах тех доисторических морей, где 
формировался Мел, в длящемся миллионы лет дожде раковин крошечных созданий.  Она шагала по 
земле, созданной из жизни, вдыхала её, слушала её и думала за неё её мысли.  Зрелище этой 
земли, такой маленькой и одинокой, в протянувшемся до самого края мира ландшафте, было 
невыносимо.  Она должна была вернуться к ней...

  На мгновенье, полка заколебалась в воздухе.

  Нет!  Я знаю, что должна уйти!

  Палка дёрнулась обратно, ложась на курс к горам, вызвав тошнотворное ощущение в её желудке.

 - Небольшая турбуленция, вихревые потоки, я полагаю, - бросила Мисс Левел через плечо. - Кстати, 
Мисс Тик не забыла предупредить, чтобы ты одела тёплое шерстяное бельё?

   Всё ещё не оправившаяся от потрясения Тиффани пробормотала что-то, вроде отрицания.  Мисс 
Тик упоминала что-то в этом роде, кажется, даже говорила, что предусмотрительная ведьма 
надевает, по меньшей мере три пары, чтобы предотвратить обмерзание, но она забыла все эти 
советы, не сумев всерьёз приложить термин обмерзание к своей персоне.

 - Боже мой, - воскликнула Мисс Левел, правильно истолковав её неразборчивое мычание. - Тогда 
нам лучше будет лететь над самой землёй, перепрыгивая через заборы.

  Палка падала, как камень.
  Тиффани навсегда запомнила этот полёт, как часто она ни пыталась его забыть.  Они летели прямо 
над мелькавшей прямо под её ногами землёй.  На каждой очередной изгороди, или заборе, Мисс 
Левел подпрыгивала с криком: "А вот и мы!", или "Але... гоп!", что, вероятно должно было морально 
подготовить Тиффани к предстоящему прыжку.  Но легче ей от этого не становилось.  Она дважды 
блевала.

  Мисс Левел летела, нагнув голову почти параллельно палке, получая, таким образом, 
максимальное аэродинамическое преимущество от своей островерхой шляпы.  Короткой, около 
девяти дюймов(22.5 см.), весьма напоминавшей клоунский колпак без бубенчиков.  * На мой взгляд, 
такая конструкция не столь придавала ей обтекаемость, сколь усиливала турбулентные потоки. *  
Впоследствии, Тиффани выяснила, что такая конструкция позволяла ей входить в домики с низкими 
потолками, не снимая шляпы.

  По прошествии некоторого времени - вечности, с точки зрения Тиффани - они оставили 
возделанные фермерами поля позади, теперь путь их пролегал через холмы у подножия гор.  Вскоре 
они оставили позади и деревья и курс метлы пролёг над усеянными булыжниками белыми водами 
широкой реки.  Брызги расплёскивались на их ботинках.

  Она услышала, как Мисс Левел кричала, пыталась перекрыть рёв реки и вой ветра, - Ты не могла 
бы отклониться назад?  Этот участок маршрута немного сложен для прохождения!

  Тиффани рискнула посмотреть ведьме через плечо - и резко выдохнула от ужаса.

  На Мелу было не слишком-то много воды, если не считать ручьёв, которые зимой текли вниз, в 
долины - а летом полностью пересыхали.  Большие реки огибали его, конечно, но они были 
медленными и ручными.

  Прямо по курсу, в воде не было ничего медленного и ручного.  Она была вертикальной.

  Русло реки шло вверх, в тёмно синее небо, взмывая к ранним звёздам.  Метла следовала за ним.

  Тиффани наклонилась назад и закричала - и кричала без передышки, пока метла 
разворачивалась вертикально и карабкалась по водопаду.  Это слово было ей, конечно, известно, но 
слово не было таким большим, мокрым и, главное, таким громким.

  Водная пыль промочила её насквозь.  Шум стучал ей в уши.  Она держалась за пояс Мисс Левел, 
когда они карабкались сквозь брызги и гром, чувствуя, что вот-вот соскользнёт...

  ...затем её бросило вперёд, шум водопада исчез у неё за спиной, пока метла, снова идущая в 
горизонтальной, а не вертикальной плоскости, мчался через речную гладь.  Поверхность реки, 
продолжая прыгать и пениться, всё-таки имела приличие проделывать всё это, не отрываясь от земли.

  Высоко над ними стоял мост, стены холодной скалы ограждали реку с каждой стороны, но стены 
становились ниже, течение медленней, а воздух снова теплел - пока метла не заскользила над 
спокойными,  плоскими водами, которые, вероятно, представить себе не могли, что их ожидает в 
ближайшем будущем.  Серебристая рыба уходила, зигзагами, оттуда, где появлялась на 
поверхности.

  Некоторое время спустя, Мисс Тик послала их под углом вверх, через новые поля, которые были 
меньше и зеленее тех, что остались дома.  Потом снова пошли деревья и маленькие перелески в 
глубоких долинах.  Но последние лучи солнца уже уходили и, вскоре, внизу была сплошная тьма.

  Тиффани, должно быть, задремала, вцепившись в Мисс Левел, поскольку внезапная остановка 
метлы в воздухе разбудила её.  До земли ещё оставалось некоторое расстояние - но внизу уже был 
виден круг из того, что оказалось свечными огрызками, горящими в старых плошках.

  Осторожно, медленно разворачиваясь, метла снижалась, пока не замерла над самой травой.

  На этом этапе, ноги Тиффани решили расплестись - и она упала.

 - Подъём! - весело скомандовала Мисс Левел, ставя её на ноги. - Ты очень хорошо держалась!

 - Извините, что кричала и блевала... - промямлила Тиффани, зацепившись за одну из плошек и 
вывалив из неё свечу.  Она попыталась хоть что-нибудь разглядеть в темноте, но у неё для этого 
слишком сильно кружилась голова. - Кто зажёг свечи, Мисс Левел? - всё же нашла в себе силы 
поинтересоваться она.

 - Я.  Давай-ка зайдём в дом, что-то холодает... - начала Мисс Левел.

 - А, магически, - протянула Тиффани, у которой всё ещё кружилась голова.

 - Ну, это можно, конечно, сделать с помощью магии, это так, - сказала Мисс Левел. - Но я 
предпочитаю спички, которые не требуют таких усилий и являются, к тому же, достаточно магическим 
приспособлением, если хорошенько подумать. - Она отвязала от метлы чемодан. - С прибытием!  
Надеюсь, тебе здесь понравится!

  Всё то же, несколько несвоевременное веселье в голосе.  Несмотря на головокружение, тошноту и 
весьма срочный прикладной интерес к месторасположению ближайшего сортира, Тиффани всё ещё 
располагала вполне рабочей парой ушей и мозгами, не перестававшими думать, как бы она не 
пыталась им в этом помешать.  И они думали, что в этом веселье явно намечаются трещины по краям.  
Что-то тут не так...


Глава 3

Целеустремлённая Леди. 


  Перед ними стоял домик, но Тиффани почти ничего не могла разглядеть во мраке.  Вокруг него 
столпились яблони.  Что-то, свисавшее с ветки, задело её, когда она неустойчивой походкой 
следовала за Мисс Левел.  Оно качнулось в обратную, от неё, сторону, жалобно звякнув.  В 
некотором удалении, раздавался звук текущей воды.

  Мисс Левел отворила дверь, ведущую в маленькую, ярко освещённую и удивительно аккуратную 
кухню.  В железной печи оживлённо горел огонь.

 - Хм...  Предполагается, что я - ученица - сказала Тиффани, всё ещё не пришедшая в себя после 
полёта.  Я заварю... что-нибудь, только покажите мне, где тут у вас... * Обязанности подмастерья - и 
учениц ведьм.  Как это безобидное занятие успело, в своё время, осточертеть Маграт Гарлик, которая 
неизменно оказывалась в роли младшей и наименее авторитетной ведьмы в ковене...  * 

 - Нет! - Испуганно воскликнула Мисс Левел, поднимая руки в жесте протеста.  По всей видимости, 
её потрясла собственная вспышка - она вся дрожала. - Нет, я... мне бы и в страшном сне такое не 
привиделось, - сказала она уже более нормальным тоном, выжимая из себя жалкую улыбку. - У тебя 
был длинный, трудный день.  Я провожу тебя в твою комнату, покажу тебе всё, принесу тебе 
похлёбку, а уж завтра ты можешь играть свою роль ученицы.  Это не к спеху.

  Тиффани посмотрела на кипящий на железной печи котелок и лежащий на столе хлеб.  Это был 
свежеиспечённый хлеб - она это чуяла.

  Проблемой Тиффани были её Третьи Мысли.  Они думали: Она живёт здесь одна.  Кто разжёг 
огонь?  Кипящий котелок надо, время от времени, помешивать.  Кто же этим занимался?  И кто-то ведь 
зажёг свечи.  Спрашивается, кто?

( Первые Мысли - это обычные, будничные мысли, свойственные каждому.  Вторые Мысли - 
рефлексия, мысли о том, как же ты, собственно думаешь.  Ими маются все, кто любит думать.  Третьи 
Мысли смотрят на мир и думают совершенно независимо от тебя.  Они редки, от них, зачастую - одни 
неприятности.  Прислушиваться к ним - часть ремесла ведьмы. * Каждый, страдающий раздвоением 
личности, шизофреник знает о них не понаслышке. * )

 - Здесь есть ещё кто-то, Мисс Левел? - спросила она.

  Мисс Левел переводила отчаянный взгляд с котелка и хлеба на Тиффани и обратно.

 - Нет, только я, - сказала она - и Тиффани чувствовала, что она говорит правду.  Во всяком случае, 
какую-то её часть.

 - Утро вечера мудренее, - произнесла Мисс Левел просительным тоном.  Она выглядела такой 
несчастной, что Тиффани её даже пожалела.

  Она улыбнулась, - Конечно, Мисс Левел.

  Последовал короткий тур при свете свечей.  Клозет обнаружился неподалёку от домика; он был 
двухместным, что показалось Тиффани немного странным, но, конечно, раньше здесь могли жить 
другие люди.  Там была и отдельная ванная комната - ужасное расточительство жизненного 
пространства, по меркам Домашней Фермы.  При ней был собственный насос и большой бойлер для 
нагрева воды.  Всё это определённо производило впечатление роскоши.

  Её спальня была... приятной комнатой.  Это её очень точно характеризовало.  У всего были оборки.  
Всё, что может иметь чехол, было зачехлено.  Было видно, что кто-то пытался сделать комнату... 
радостной, как будто быть комнатой - чертовски замечательная судьба.  В комнате Тиффани дома, на 
ферме, на полу лежал сшитый из лохмотьев коврик, на подставке стояли кувшин с водой и миска, там 
был большой деревянный платяной сундук, старый кукольный домик - старые коленкоровые 
занавески на окнах завершали спартанскую обстановку.  На ферму, спальни предназначались для 
того, чтобы спать.  С закрытыми, по предпочтению, глазами.

  В этой комнате была тумбочка.  Чемодан без труда влез в один из её ящиков.

  Когда Тиффани села на кровать, та даже не заскрипела.  Дома, матрас на её старой кровати был 
столь стар, что в нём было выдавлено уютное гнёздышко - и все пружины пели, каждая - на свой 
голос. * Эту странность Мира Диска можно объяснить избытком умелых дварфских мастеров.  В 
нашем мире, девочка в средневековой деревне обошлась бы набитым соломой тюфяком - и не мечтая 
о настоящем пружинном матрасе. *  Когда она не могла уснуть, она могла исполнить на этих пружинах 
"Колокола Святого Угловатика", перераспределяя вес и шевеля конечностями - клинг твинг глонг, 
глинг пинг блойинннг, дринк планг дионннг, динг плоинк.

  Эта комната даже пахла иначе.  Она пахла свободными помещениями и чужим мылом.

  На дне чемодана была маленькая коробочка, которую сделал для неё Мистер Блок, плотник 
фермы.  Он специализировался, прямо скажем, не по резьбе по дереву - и она вышла тяжёлой не по 
размеру.  В ней Тиффани хранила... сувениры.  Там был кусочек мела с какой-то окаменелостью - 
такие на дороге не валяются, её личная печать для масла(на которой была изображена летящая на 
метле ведьма) - на случай, если у неё будет возможность делать здесь масло - и камень, который 
должен был приносить удачу, так как в нём была дырка.  (Ей внушили это суеверие в возрасте семи 
лет - тогда же она и подобрала этот камешек.  Теперь она не видела никакой связи между дыркой и 
удачей * ну, это, смотря какой ;) *, но раз уж он провёл столько времени в её кармане, а затем - в 
безопасных глубинах её коробки, он, вероятно, был удачливей большинства камней, попираемых 
ногами и колёсами телег, пинаемых и т.д.

  Там была, также и синяя с жёлтым обёртка старой пачки табака Весёлый Моряк, перо канюка и 
древние кремневые наконечники для стрел, аккуратно завёрнутые в овечью шерсть.  На Мелу их 
было полно.  Нак Мак Фиггл использовали их, как наконечники копий.

  Она аккуратно разложила их на тумбочке, рядом с дневником, но комната от этого домашнего 
вида не приобрела.  Они одиноко лежали и выглядели явно не на своём месте.

  Тиффани взяла в руки старую обёртку и овечью шерсть и обнюхала.  Они пахли не вполне, как 
пастуший домик, но, всё же, достаточно похоже, чтобы у неё на глазах выступили слёзы.

  Она ещё ни разу не проводила ночь вдали от Мела.  Она слыхала про "тоску по дому" и думала, 
не то ли это холодное, тонкое чувство, которое растёт в ней и...

  Кто-то постучал в дверь.

 - Это я, - представился приглушённый голос.

  Тиффани спрыгнула с кровати и открыла дверь.

  Мисс Левел вошла с подносом, на котором была миска говяжьей похлёбки и немного хлеба.  Она 
опустила его на маленький столик у кровати.

 - Поставь его за дверь, когда поешь - и я уберу позже.

 - Большое спасибо, - поблагодарила её Тиффани.

  Мисс Левел задержалась в дверях. - Как хорошо будет с кем нибудь поговорить - кроме себя 
самой, - заметила она. - Надеюсь, ты не захочешь уехать отсюда, Тиффани.

  Тиффани одарила её счастливой ухмылкой; подождав пока дверь закроется и шаги удалятся вниз 
по лестнице, она прокралась на цыпочках к окну - проверить, нет ли на нём решётки.

  В выражении лица Мисс Левел было что-то пугающее.  В нём смешался какой-то голод, надежда, 
просьба и испуг.

  Тиффани проверила, также, запирается ли её дверь изнутри.

  По вкусу, похлёбка и в самом деле, ничем не отличалась от обычной говяжьей и ничем не 
напоминала - если взять совершенно и абсолютно случайный пример - похлёбку, приготовленную из 
последней несчастной, которой довелось здесь работать.

  Ведьме требовалось очень хорошее воображение.  В данный момент, Тиффани желала, чтобы её 
воображение было, всё же, не настолько хорошим.  Но ведь Госпожа Вевервокс и Мисс Тик не 
позволили бы ей сюда придти, будь это опасно, не правда ли?  Да, не правда ли?

  Они вполне были на это способны.  Вполне.  Ведьмы не верят в пользу слишком хорошей жизни.  
Они предполагают,что ты будешь думать своей головой.  Если ты не желаешь использовать свои 
мозги, то какая из тебя выйдет ведьма?  Ты просто занялась не своим делом.  Мир ничего не подаст 
тебе на блюдечке с голубой каёмочкой - говорят они.  Учись учиться на ходу.

  Но... ведь они оставили бы ей хоть какой-то шанс, не так ли?

  Ну конечно!

  Вероятно.

  Она уже почти расправилась с вовсе_не_из_людей_приготовленной_ честное_слово похлёбкой, 
когда что-то попыталось взять миску прямо у неё из рук.  Это была очень мягкая попытка и, когда она, 
автоматически, потянула её к себе, это немедленно прекратилось.

  Ладно, подумала она.  Ещё одна странность.  Ну и что?  Это, всё-таки, избушка ведьмы.

  Теперь, у неё попытались забрать ложку, но, снова, оставили попытки при первом признаке 
сопротивления.

  Тиффани положила миску и ложку обратно на поднос.

 - Хорошо. - она надеялась, что голос не выдаёт её страха. - Я поела.

  Поднос поднялся в воздух и мягко поплыл к двери, перед которой и приземлился с еле слышным 
позвякиванием.

  Задвижка на двери отодвинулась.

  Поднос поднялся и уплыл через дверной проём.

  Дверь закрылась.

  Задвижка скользнула на место.

  Тиффани услышала, как звякнула ложка, когда поднос продолжил свой путь.

  Тиффани казалось жизненно важным всё как следует обдумать, перед тем, как переходить к 
активным действиям.  Она подумала, что бегать по дому и кричать - потому, что у тебя, после еды, 
забрали поднос, будет глупо.  В конце концов, то,что это сделало, даже не забыло запереть за собой 
дверь, демонстрируя приличествующее уважение к её приватности - той самой, которую столь 
бесцеремонно нарушило. * В самое ближайшее время, всем нам предстоит проводить всё своё время 
"За Стеклом" - под пристальным взглядом не только правительственных камер, но и собственной 
услужливой домашней техники.  Вероятно, привыкнем - а куда деваться-то?  *

  Она почистила зубы перед раковиной, надела пижаму и скользнула в постель.  Задула свечу.

  Минуту спустя, она встала, снова зажгла свечу и, не без труда, забаррикадировала дверь 
тумбочкой.  По непонятной ей самой причине, наградой за это странное упражнение, явилось 
приятное чувство честно выполненного долга. * Как ни смешно предпринимать чисто формальные 
усилия, когда речь идёт о собственной безопасности, но так уж мы устроены. *

  Она снова улеглась в темноте.

  Тиффани привыкла спать под далёкое блеянье овец и звон их колокольчиков.

  Здесь же, не было овец, чтобы блеять - и не было звенящих колокольчиков; каждый раз, когда не 
раздавался очередной привычный звук, она просыпалась, думая: Что это было?

  Но, всё же, она смогла заснуть, так как помнила, что проснулась среди ночи от скрипа медленно 
возвращающейся на своё законное место тумбочки.



  Тиффани проснулась, всё ещё живая и не нарубленная, когда восход едва успел окрасить небо в 
серый цвет.  Пели незнакомые птицы.

  В избушке царила тишина и она подумала: ученица я, или нет?  Ведь это я должна убираться и 
разжигать огонь.  Я знаю обычаи.

  Она села и окинула комнату взглядом.

  Её старая одежда была аккуратно сложена на тумбочке.  Все её сувениры исчезли и только после 
лихорадочных поисков ей удалось их найти.  В той же коробке в её чемодане, откуда она и извлекла 
их накануне.

 - Послушай, - обратилась она к комнате, в целом. - Я, знаешь ли, карга.  Если здесь есть хоть один 
Нак Мак Фиггл - покажись, сию секунду!

  Ничего не произошло.  Да она ничего и не ожидала.  Нак Мак Фиггл, в любом случае, не 
отличались особенной страстью к чистоте и порядку.

  В качестве эксперимента, она взяла свечку с прикроватного столика, поставила её на тумбочку и 
отошла.  Ничего не произошло.

  Она повернулась, чтобы посмотреть в окно - и немедленно услышала слабое постукивание.

  Когда она повернулась обратно, свечка уже снова стояла на столе.

  Что ж... сегодня она собиралась получить ответы.  Переходящее в злость раздражение отвлекало 
её от мыслей о доме.

  Надевая платье, она обнаружила в кармане что-то мягкое и хрустящее.

  Как же она могла забыть?  Но день был наполнен событиями, приключений было даже много для 
неё и, быть может, она и сама хотела забыть.

  Она вытащила подарок Роланда и аккуратно развернула мягкую обёрточную бумагу.

  Это было ожерелье.

  Это был Конь.

  Тиффани уставилась на него.

  Не то, как лошадь выглядит, но то, чем она является...  Он был вырезан в почве в доисторические 
времена - людьми, которые умудрились передать в нескольких волнистых линиях всё, чем была 
лошадь: силу, изящество, красоту и скорость - стремящиеся вырваться из холма на волю.

  И теперь, кто-то - кто-то очень умный и, следовательно, вероятно ещё и кто-то, дорого берущий за 
свою работу - сделал его из серебра.  Он был плоским - как и на склоне холма и, как и у Коня на 
холме, некоторые его части не были связаны с его телом.  Ювелир, конечно, аккуратно прикрепил их 
тоненькой серебряной цепочкой - так что, когда изумлённая Тиффани подняла его к глазам, он не 
рассыпался, а продолжил свой неподвижный забег в воздухе, в свете раннего утра.

  Она не могла не примерить его.  И... под рукой не было зеркала, даже самого маленького.  Ладно...

  "Вижу себя", сказала Тиффани.

  Далеко внизу, на равнинах, что-то, потерявшее след, проснулось.  Через минуту, туман на полях 
раздвинулся, давая дорогу чему-то невидимому, жужжащему, как мушиный рой...

  Тиффани закрыла глаза, сделала пару шажков в сторону, несколько шагов вперёд, повернулась 
кругом и осторожно открыла глаза.  Вот она, прямо перед глазами, стоит неподвижная, как на 
картинке.  Конь очень шёл к новому платью, серебро на зелёном.

  Интересно, сколько Роланд за него выложил?  И... почему?

  "Не вижу себя", - произнесла она.  Она медленно сняла ожерелье, снова завернула его в 
обёрточную бумагу и положила в коробку к остальным взятым из дома сувенирам.  Потом она нашла 
одну из приобретённых в Двух Рубашках открыток и карандаш.  С приличествующим прилежание и 
очень аккуратно, она составила короткую благодарственную записку для Роланда.  * Когда Бабка 
Вевервокс была почти так же молода, как Тиффани сейчас, у нынешнего Архканцлера Невидимого 
Университета Маструма Ридкалли, вероятно, ещё не было средств на подарки - кроме, разве, 
полевых цветов. *  Неожиданное чувство вины заставила её использовать другую открытку, чтобы 
проинформировать своих родителей о том факте, что она, всё ещё, была вполне жива.

  Затем она, в задумчивом настроении, спустилась вниз.

  Намедни было темно - и она не заметила плакатов, расклеенных по всей лестничной площадке.  
Это были цирковые плакаты, покрытые изображениями клоунов, зверей и тем старомодным плакатным 
шрифтом, где не было двух одинаковых строк.

  Надписи гласили: 

		Острые ощущения!  В изобилии!  Спешите!  Спешите!  Спешите!

		Цирк Трёх Колец Профессора Монти Блэйда
 				и Ящик Диковин.

		Вы увидите, как Удивительный Вывих Джек
	          Засунет Голову Льва в свой собственный Рот!!!

	Посмотрите на Лошадь С Головой На Месте Хвоста!

		***** See the Egress!!!!! *****
	* Поглазейте на самку огра!!!!(англ.),  Там Выход(англ. устар.)  *

	КЛОУНЫ!  КЛОУНЫ!  КЛОУНЫ!  

		Летающие Братья Пастрами бросят вызов силе Земного тяготения,
			Величайшей Силе Вселенной
				- без страховки -

	Перед вами выступит Кларенс - Мул-Чечёточник

			Дивитесь на
		Топси и Типси * мертвецки пьяная (англ.) *
	Удивительное Действо - Чтение Мыслей

  И всё в таком духе, до самого мелкого шрифта.  В маленькой избушке в лесу, эти яркие плакаты 
были явно не на своём месте.

  Тиффани сориентировалась и прошла на кухню.  Там было холодно и тихо, если не брать во 
внимание тиканье настенных часов.  Обе стрелки упали с циферблата и лежали на дне, где стекло 
предотвращало дальнейшее падение - так что, несмотря на то, что они всё ещё шли, отсчитывая, про 
себя, часы и минуты, показывать время кому-либо они не были расположены.

  По сравнению с другими кухнями, эта выглядела на редкость аккуратно.  В ящике, рядом с 
раковиной, вилки, ложки и ножи были все разложены по своим секциям, что не могло не вызывать 
тревогу.  Все виденные ей когда-либо кухонные ящики могли быть аккуратно устроены, но, с годами, 
их забивали всякими нестандартными по форме предметами, вроде половников и кривых штопоров - 
что не только портило внешний вид, но и не позволяло спокойно лезть в ящик тем, кто не пользовался 
им регулярно.

  Тиффани взяла одну из ложек, бросила её к вилкам и закрыла ящик.  Потом она повернулась к 
нему спиной.

  Раздался звук скользящего по металлу металла и звон - такой, какой производит ложка, когда её 
кладут обратно к её товаркам, соскучившимся по ней и с нетерпением ждущих рассказов о её жизни 
в чужом краю среди пугающе заострённых типов.

  Теперь, она положила к вилкам нож, закрыла ящик - и прислонилась к нему.

  Какое-то время ничего не происходило.  Потом послышался звон столовых приборов.  Шум 
усиливался.  Затем затрясся уже сам ящик.  Вся раковина задрожала...

 - Ладно, - сказала Тиффани отпрыгнув. - Ваша взяла!

  Ящик распахнулся, нож рыбкой перепрыгнул из секции в секцию - и ящик снова захлопнулся.

  Тишина.

 - Кто ты? - спросила Тиффани.  Никто не ответил.  Но в воздухе было разлито недовольство.  Она 
чувствовала, что на неё кто-то рассердился.  В любом случае, задним числом, вся эта возня 
показалась ей глупой.

  Она быстрым шагом вышла в сад.  Недалеко от избушки располагался водопад, издававший тот 
самый шум, что она слышала ночью.  Миниатюрное водяное колесо качало воду в большую каменную 
цистерну, из которой выходила доставляющая воду в дом труба.

  Сад был полон статуями.  Это были унылые, дешёвые поделки: кролики с сумасшедшими 
улыбками, глиняные большеглазые олени, гномы в островерхих красных колпаках, с выражением на 
лицах, наводящим на предположения не только о неприятных болезнях, но и о неправильном их 
лечении.

  Разносортное барахло свисало с ветвей яблонь и столбиков, вбитых по всему участку.  Там были 
амулеты от кошмаров и сети, отводящие проклятья, которые можно было встретить и дома.  
Увеличенные подобия шамблей крутились и негромко позвякивали.  Что-то напоминало сделанную из 
старых щёток птицу, но, по большей части, это были просто кучи мусора.  Странного мусора.  Тиффани 
казалось, что, когда она проходила мимо, что-то в них двигалось.

  Когда она вернулась в избушку, Мисс Левел ждала её, сидя за кухонным столом.

  Как и другая Мисс Левел.  На самом деле, их было две.

 - Извини, - сказала Мисс Левел, сидевшая справа. - Думаю, что пришла пора открыть карты.

  Две женщины были абсолютно похожи.
 - А, понимаю, - протянула Тиффани, - Вы - близнецы.

 - Нет, - возразила Мисс Левел, сидящая слева, - Я не...  Это не так-то просто...

 ...понять, - продолжила другая Мисс Левел. - Знаешь...

 ...говорят, что иногда близнецы могут разделять мысли и чувства друг друга? - закончила первая 
Мисс Левел.

  Тиффани кивнула.

 - Хорошо.  Со мной немного сложнее, полагаю, потому что...

 ...я едина в двух лицах, - Мисс Левел заговорили, передавая друг другу право слова, как 
теннисисты обмениваются мячом.

 - Я хотела подготовить тебя...
 ...потихоньку, потому что некоторым не нравится такое...
 ...положение вещей, они находят его неприятным, чтобы...
 ...не сказать, совершенно...
 ...ненормальным.

  Оба тела замолчали.

 - Извини за последнее предложение, - сказала Мисс Левел, сидящая слева. - Это бывает со мной, 
когда я сильно нервничаю.

 - То есть, вы имеете ввиду, что вы обе... - начала Тиффани, но сидящая справа Мисс Левел быстро 
перебила её.

 - Никакие не обе.  Я - одна, понимаешь?  Я знаю, что это непросто.  Но у меня есть правая правая 
рука и правая левая рука, левая правая рука и левая левая рука.  Всё это - я.  Я могу пойти в магазин 
и остаться дома одновременно, Тиффани.  Если тебе это поможет, можешь думать обо мне, как о 
человеке...
...с четырьмя руками и...
...четырьмя ногами и...
...четырьмя глазами.

  Все четыре глаза с тревогой смотрели на Тиффани.

 - И двумя носами, - продолжила перечень Тиффани.

 - Именно.  Ты поняла.  Моё правое тело немного неуклюже, по сравнению с левым, но зато у моей 
правой пары глаз лучше зрение.  Я такой же человек, как и ты, но меня больше.

 - Но ведь одна из вас... то-есть, половина вас, прилетела за мной аж в Две Рубашки, - удивилась 
Тиффани.

 - Ну да, я могу вот так расщепляться, - сказала Мисс Левел.  Я здорово наловчилась.  Но если 
расстояние превышает что-то около двадцати миль, я становлюсь неуклюжей.  А теперь, полагаю, нам 
не помешает чашка чая.

  Прежде, чем Тиффани успела сдвинуться с места, обе Мисс Левел встали и пересекли кухню.

  Тиффани наблюдала, как та заваривает чай в четыре руки.

  Просто удивительно, сколько действий надо проделать, чтобы налить чашку чая - и Мисс Левел 
делала всё это одновременно.  Тела стояли бок о бок, передавая из рук в руку необходимые 
имплементы и ингредиенты.  Котелок, чашки и ложки танцевали в каком-то диковинном балете.

  Ребёнком, меня принимали за близнецов, - бросила она, через одно из своих плеч. - А потом... они 
решили, что во мне - Зло, - бросила она через другое плечо.

 - А это так? - поинтересовалась Тиффани.

  Обе части Мисс Левел обернулись, с ошеломлённым видом.

 - Что это за вопрос?

 - Хмм... очевидный? - предположила Тиффани. - То есть, скольких неприятностей можно избежать и 
сколько времени сэкономить, услыхав в ответ "Да!  ХА-ХА-ХА!", правда?

  Четыре глаза прищурились.
 - Госпожа Вевервокс была права.  Она сказала, что ты ведьма - от носа и до хвоста.

  Тиффани засияла от гордости.  В глубине души.

 - Проблема с очевидными вещами заключается в том, - заметила Мисс Левел, - что они, зачастую, 
вовсе не...  А Госпожа Вевервокс на самом деле сняла перед тобой шляпу?

 - Да.

  Возможно, однажды, ты поймёшь, какую честь она тебе оказала, - сказала Мисс Левел. - Так, или 
иначе... нет, во мне нет Зла.  Хотя, полагаю, я чуть не стала злодейкой.  Мама умерла вскоре после 
моего рождения, отец был в плаванье... и не вернулся.

  В море случаются вещи и похуже, - повторила Тиффани слова Бабки Боль.

 - Это так.  Вероятно, с ним что-то произошло, или, возможно, он и не собирался возвращаться, - 
сухо замутила Мисс Левел. - Так я попала в приют.  Скверная пища, ужасные учителя, и т.д. и т.п., и я 
попала в самую дурную компанию - свою собственную.  Просто удивительно, что удаётся провернуть, 
когда у тебя два тела.  Конечно, все считали меня близнецами.  В конце концов, я удрала с цирком.  
Я!  Ты можешь себе это представить?

  Топси и Типси, Удивительный Акт Чтения Мыслей? - спросила Тиффани.

  Мисс Левел замерла с отвисшей челюстью.

 - Это было на афишах, на лестнице, - добавила Тиффани.

  Мисс Левел смогла, наконец, закрыть рот.
 - А, да.  Конечно.  Какая наблюдательность.  Да.  Ты всё замечаешь, не так ли?

 - Во всяком случае, я бы не заплатила за то, чтобы увидеть эгресс.  Я и так найду выход.
*Зубрить словарь от корки до корки может быть непрактично, но и эти знания ещё никому не 
помешали.

  Правильно.  Монти повесил эту табличку, чтобы люди не сталпливались в шатре Верите-или-Нет.  
"Там - Эгресс!".  Конечно, все думали, что это самка огра, или что-то в этом роде, так что, снаружи у 
Монти стоял здоровенный жлоб с толковым словарём - и объяснял им, за что именно они заплатили!  
Ты бывала в цирке?

  Однажды, признала Тиффани.  Удовольствие ниже среднего.  То, что из кожи вон лезет, чтобы 
выглядеть забавным, нечасто добивается поставленной цели.  Там был траченный молью беззубый 
лев; канатоходец, не поднимавшийся над землёй больше, чем на пару метров и метатель ножей, 
который так ни разу и не сумел попасть в пожилую женщину в розовых тренировочных штанах, 
стоящую на вращающемся деревянном диске.  Только после представления произошло хоть что-то 
смешное - телега переехала клоуна.

 - Мой цирк был значительно больше, - вступилась за честь заведения Мисс Левел, выслушав 
впечатления Тиффани. - Хотя, помнится, наш метатель ножей целился ничуть не лучше.  У нас были 
слоны и верблюды - и лев, такой злющий, что чуть не откусил дрессировщику руку.

  Тиффани пришлось признать, что это звучало значительно занимательней.

 - А что вы  там делали? - спросила она.

 - Я только перевязала ему руку, отгоняя, одновременно, льва...

 - Конечно, Мисс Левел, но я имела в виду, в цирке.  Просто читали свои мысли?
* Гена работал крокодилом в зоопарке. *

  Мисс Левел улыбнулась. - Это, естественно - и чуть ли не всё остальное - тоже.  В других париках, я 
была Великолепными Сёстрами Бохункус.  Я жонглировала тарелками, знаешь ли, носила усыпанные 
блёстками костюмы.  Я ассистировала канатоходцам - улыбалась и играла на публику.  Все принимали 
меня за близнецов и, в любом случае, в цирке не принято лезть с личными вопросами.  А потом, одно 
за другим... и я пришла сюда и стала ведьмой.

  Обе Мисс Левел с тревогой смотрели на Тиффани.

 - Это, последнее, предложение было очень длинным, - заметила Тиффани.

 - Так и есть, а как же ещё?  Я же не могу рассказать тебе всё.  Ты всё ещё собираешься остаться?  
Последние три девочки передумали.  Некоторые находят меня несколько... странной.

 - Хмм... Я останусь, - медленно выговорила Тиффани. - То, что передвигает предметы, впрочем, 
действительно странно.

  Мисс Левел удивилась, но потом переспросила, - А, ты имеешь в виду Освальда?

 - Так в мою спальню заходит, когда захочет, невидимый мужчина по имени Освальд? - с ужасом 
спросила Тиффани.

 - О, нет.  Это просто имя.  Освальд не мужчина, он - ондагейст.  Ты слыхала о полтергейстах?

 - Эээ... невидимые духи, которые разбрасывают предметы?

 - Именно, - сказала Мисс Левел. - Так вот, ондагейст - их противоположность.  Они одержимы 
чистотой и порядком.  Он помогает по дому, но становится совершенно невыносим, когда оказывается 
на кухне во время готовки.  Он убирает вещи на свои места.  Я думаю, это доставляет ему 
удовольствие.  Извини, я должна была тебя предупредить, но он, обычно, прячется, когда в доме 
гости.  Он очень застенчив.

 - И он - мужчина?  То есть, дух мужского пола?

 - Как бы ты стала это определять?  У него нет тела - и он не говорит.  Я называю его Освальдом 
потому, что представляю его себе встревоженным человечком с пылевой тряпкой и щёткой. - Левая 
Мисс Левел хихикала, когда правая Мисс Левел рассказывала об Освальде.  Эффект был странный и 
мог даже показаться неприятным, он вызывал раздражение.

 - Мы с ним неплохо поладили, - нервно завершила рассказ правая Мисс Левел. - Тебе ещё что-то 
непонятно, Тиффани?

 - Да.  Что вы поручите мне делать?  Что делаете вы  сами?

  В основном, как оказалось, Мисс Левел занималась хозяйственными работами.  Бесконечные 
хлопоты.  Можно было тщетно ждать инструкций и практических занятий по управлению метлой, 
лекций и практики по заклинаниям и управлению островерхой шляпой.  И дожидаться всё новых 
поручений по хозяйству.  Суета сует, всяческая суета...

  Там было небольшое стадо козлов, технически - возглавляемое Сэмом Вонючкой, у которого был 
собственный сарай, где он и сидел на своей цепи.  Реально, стадо возглавляла Чёрная Мег - старая 
коза, которая терпеливо позволяла Тифффани себя доить - только для того, чтобы точно 
рассчитанным движением угодить в ведро с молоком копытом, после дойки.  Коза - создание, 
вызывающее тревогу у тех, кто привык к овцам; коза - это овца с головой.  Но Тиффани уже довелось 
познакомиться с козами, ведь несколько человек в деревне держали их ради их питательного и 
полезного молока.  И она знала, что к козам нужен персикологический * подход.  Стоило потерять 
терпение, закричать и ударить их(отбив себе руку, ведь это всё равно, что ударить мешок, набитый 
вешалками) - и тогда они Побеждали и посмеивались над тобой на своём козлином языке, который 
практически целиком из насмешек и состоял.

* Тиффани знала, что такое психология, но её словарь не занимался такими мелочами, как 
произношение.


  На второй день, Тиффани выработала победоносную тактику сражения с Чёрной Мег.  Надо было 
просто схватить её за поднятую для пинка ногу - и поднять её ещё выше.  Тогда она теряла 
равновесие и нервно пыталась удержаться на ногах - под насмешки других коз, присуждавших 
Тиффани чистую Победу.

  Затем шли пчёлы.  Мисс Левел держала дюжину ульев, которые давали ей воск и мёд, 
расположенных на наполненной деловитым жужжанием прогалине.  Она снабдила Тиффани вуалью и 
перчатками, перед тем, как открыть улей.  Она и сама не пренебрегала защитной одеждой.

 - Конечно, - заметила она, - если ты не пьяна, осторожна и твёрдо стоишь на ногах по жизни, пчёлы 
не должны тебя жалить.  К сожалению, не все пчёлы сильны в теории.  С добрым утром, Третий Улей, 
это - Тиффани, она будет с нами, какое-то время...

  Тиффани была почти что готова услышать: "Доброе утро, Тиффани", - произнесенное 
чудовищным, высоким, жужжащим тоном.  Но улей не удостоил её подобного приветствия.

 - Зачем вы им это сказали, - спросила она.

 - О, с пчёлами обязательно надо говорить, - ответила Мисс Левел. - Забывчивость в этом вопросе 
может стоить тебе удачи - это очень плохая примета.  Я, обычно, обмениваюсь с ними новостями и 
слухами, по вечерам.  Каждый пчеловод знает, что должен "Говорить Пчёлам".

 - А кому они  всё это рассказывают?

  Обе Мисс Левел улыбнулись ей.
 - Другим пчёлам, полагаю.

 - Так... если научиться слушать  пчёл, то будешь знать обо всём, что происходит, да? - настаивала 
Тиффани.

 - А знаешь... забавно, что это пришло тебе в голову, - сказала Мисс Левел. - Были слухи...  Но, для 
этого, тебе пришлось бы научиться думать, как пчелиный рой.  Одно сознание на тысячи  маленьких  
тел. * Чем не операционка суперкомпьютера?  *  Это слишком, даже для меня. - она обменялась с 
собой задумчивым взглядом. - Впрочем, это не кажется вообще невозможным.

  Затем - травы.  При избушки был огород, хотя там было мало того, что стоило бы использовать, 
фаршируя индюка.  В это время года всё ещё оставалась работа по сбору и сушке трав, а особенно - 
всяких корешков.  Эта возня доставляла Тиффани удовольствие.  Мисс Левел отлично разбиралась в 
травах.

  Существует такая теория, называемая Доктрина Подписей.  Она работает следующим образом: 
когда Создатель Вселенной сотворил полезные для людей растения, он(или, в феминистических 
версиях, она) позаботился о том, чтобы обеспечить людей подсказками.  Полезное при зубной боли 
растение будет выглядеть, как зуб; то, что лечит боль в ушах, будет напоминать, по виду, ухо; то, что 
хорошо при проблемах с носоглоткой, будет ронять зелёную слизь и тому подобное.  Многие в это 
верили.

  Для того, чтобы эффективно использовать эту доктрину, нужно определённое воображение(кроме, 
разве, случая Капальщика Носового), так что, в мире Тиффани, Творец подошёл к делу более... 
творчески.  На некоторых растениях можно было найти письменные инструкции - если знать, где 
смотреть.  Зачастую, их было трудно найти, да и прочесть не так-то просто, ведь растения не 
отличаются грамотностью.  Большинство людей и не догадывались об этом и использовали 
проверенный временем способ испытания на престарелых и не очень-то нужных им тётушках, но Мисс 
Левел выдвигала новые прогрессивные подходы, которые, как она надеялась, служили общим 
интересам и работали лучше(а для тётушек ещё и дольше).

Вот это - Фальшивый Тюльпан, - говорила она Тиффани, за работой в длинной, прохладной 
мастерской, за домом.  В руках она, с победоносным видом, держала несчастное растение. - Все 
думают, что это - ещё одно средство от зубной боли, но, ты только взгляни на разрез корня в 
консервированном лунном свете, под моим синим увеличительным стеклом.

  Тиффани попробовала и увидела надпись: "ХорОШ П3и Простудах Может вызвать сонливость Не 
подходи к тяжестям?"
 - Ужасно безграмотно, но для цветка сойдёт, - прокомментировала Мисс Левел.
 - Вы считаете, что растения сами  говорят, как их применять? - переспросила Тиффани.

 - Ну, не все из них - и надо знать, где смотреть, - ответила Мисс Левел. - Возьмём, к примеру, 
обычный орех.  Надо посмотреть через зелёное увеличительное стекло, при свете лампы с фитилём 
из красного хлопка...

  Тиффани прищурилась.  Буквы были мелкими и нечёткими.

 - "Может содержать Орех", - прочла она. - Но это же - скорлупа ореха!  Внутри, конечно, находится 
орех.  Э... не так ли?

 - Не обязательно.  Там, например, может быть миниатюра, выложенная золотом и драгоценными 
камнями, изображающая диковинный чужеземный храм.  Это возможно, - добавила Мисс Левел, 
уловив выражение своей слушательницы.  Это не противоречит никаким законам.  Мир полон чудес.

  В тот день, Тиффани было что записать в свой дневник, который она держала на комоде, 
придавив большим камнем.  Казалось, Освальд понял намёк.  Впрочем, он уже начал полировать 
камень.


  Отодвинемся, и поднимемся над избушкой и пролетим взором через ночную мглу...

  В милях от избушки, пройдём через что-то, само по себе невидимое, но издающее, тем не менее, 
жужжание мушиного роя, когда оно волочит себя через пространство...

  Продолжим, в мелькании со свистом проносящихся мимо и остающихся за спиной дорог, селений и 
деревьев - пока не доберёмся до большого города, высокой старой башни и, за башней, до древнего 
магического университета, до университетской библиотеки, до библиотечных полок с книгами и... 
наше путешествие ещё только начинается.

  Поток полок проносится мимо.  Книги прикованы цепями.  Некоторые огрызаются.

  Здесь, в отделе, где хранятся самые опасные книги - те, которые запирают в клетки, вмораживают 
в лёд, или просто зажимают между свинцовыми пластинами.

  Из под стеклянного купала лучится тауматической радиацией полупрозрачная книга.  
Собирающимся заняться исследованиями молодым магам рекомендуют её прочесть.

  Заглавие гласит: "Ульевики: Диссертация Об Удивительно Изобретательном Устройстве ", 
Сенсибилити Бастл * Суетливый Разумник  *, Доктор Наук, B. El L., Старший Профессор Магии.  
Большая часть рукописи описывало процесс создания большого и мощного магического аппарата, 
предназначенного для того, чтобы ловить ульевика без всякого вреда для пользователя, но на самой 
последней странице Доктор Бастл пишет, или писал:

  В соответствии с древним и знаменитым трудом  "Res Centum et Una Quas Magus Facere Potest" *  
ульевики - тип демона(в самом деле, Профессор Полидред * Шест Ужаса, или Ужасы *  
классифицирует их, как таковых в "Шпионю за Демонами" и Куви посвящает им раздел "духи-
скитальцы" в "LIBER IMMAKIS MOIZSTRORUMS" **.  Так или иначе, древние тексты, открытые в 
Пещере Сосудов злосчастной Первой Экспедицией в Район Локо приводят совсем другую историю, 
подтверждающую мои собственные, не столь уж незначительные изыскания.

* Сто и Одна Вещь, Которую Может Проделать Волшебник.
** Чудовищная Книга Чудовищ

  Ульевики возникли в первые секунды Творения.  Они не живые, но обладают формой  жизни.  У 
них нет тела, мозгов, или собственных мыслей.  Голый ульевик представляет из себя 
слизнеобразное создание, медленно кувыркающееся в бесконечной ночи, простирающейся между 
мирами.  Согласно Полидреду, большинство из них кончает на дне глубоких морей, в жерлах 
вулканов, или плавающими в сердце звёзд.  Полидред был, по сравнению со мной, весьма 
неглубоким мыслителем, чтобы не сказать - недалёким, но, в данном случае, он был прав.

  Всё же, ульевик способен бояться и желать.  Нам неведомо, что страшит ульевика, но, похоже, 
они ищут убежище в телах, обладающих властью своего рода - физической силой, великим 
интеллектом, незаурядными магическими способностями.  В этом смысле, они похожи на обычного 
слона-отшельника из Ховондаланда, Elephantus Solitarius, который всегда ищет самую крепкую 
хижину, чтобы использовать её, как панцирь. * Раковину - вроде рака-отшельника  *

  У меня нет ни малейших сомнений, что ульевики способствовали эволюции жизни.  Что заставило 
рыбу выползти из моря?  Что заставило человека связаться с такой опасной вещью, как огонь?  Я 
полагаю, что за всем этим стоят ульевики, воспламеняющие выдающихся представителей 
различных видов огнём необходимых амбиций, который гонит их вперёд и ввысь!  Что же ищут 
ульевики?  Что гонит их вперёд?  Чего они хотят?  Вот что я выясню, во что бы то ни стало!

  О, меньшие маги предупреждают нас, что ульевик искажает сознание своего хозяина, приводит к 
закисанию и неизбежной ранней смерти - в результате мозговой горячки.  Чушь собачья, говорю я!  
Люди всегда боялись того, чего не понимали!

  А я - понимаю!!

  Этим утром, в два часа пополуночи, я поймал своим прибором ульевика!  Теперь он заперт в 
моей голове.  Я чувствую его воспоминания, память всех существ, на которых ему довелось 
паразитировать.  Но, благодаря моему выдающемуся интеллекту, я контролирую этого ульевика.  Он 
не имеет надо мной власти.  Мой разум так же необычайно могуч, как всегда!!
* По-моему, всё это - ещё не доказательство того, что ульевик сводит своего хозяина с ума.  
Профессор был одержимым и до того - более безумным, чем может быть жертва мозгового 
паразита. * 


  На этом этапе, текст приобретает размытый вид - очевидно, Бастл ронял слюну, как бешенная 
собака.


  О, как они не давали мне совершенствоваться все эти годы, эти черви и ничтожества, которым 
слепая удача позволила называть себя моим начальством!  Они смеялись надо мной!  НО ТЕПЕРЬ 
ИМ НЕ ДО СМЕХА!!!  Даже тем, которые называли себя моими друзьями, О ДА, они только мешали 
мне.  А как же предупреждения? - говорили они.  Почему на сосуде, в котором ты нашёл чертежи, 
были слова: "Не Открывать ни при каких Обстоятельствах!" выгравированные на пятнадцати 
древних языках на крышке? - вопрошали они.  Трусы!  Все эти, так называемые "приятели"!  
Создания, одержимые ульевиком становятся сумасшедшими параноиками, - говорили они!  
Ульевиками нельзя управлять, - пищали они!!  ПОВЕРИЛ ЛИ ЭТОМУ КТО-НИБУДЬ ИЗ НАС ХОТЬ 
НА МИНУТУ???  О, какая слава ЖДЁТ!!!  Теперь я могу очистить свою жизнь от такого ненужного 
хлама!!!  А что касается тех, кто даже сейчас имеет НЕУВАЖЕНИЕ, ДА НЕУВАЖЕНИЕ, ХАМСТВО 
стучать в мою дверь из-за того, что я сделал с так называемым Архканцлером и Советом...  КАК 
СМЕЮТ ОНИ МЕНЯ СУДИТЬ!!!!!  Как все насекомые, они ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮТ О ВЕЛИЧИИ!!!  
Я ИМ ПОКАЖУ!!!!!  Но... я инсолепс... блит!!!!!!  стуккк дфгнджф блорт...

... На этом текст и заканчивался.  На маленькой карточке, прилагавшейся к книге, какой-то из магов 
былого написал:  Всё, что удалось найти из останков Профессора Бастла, было погребено в сосуде в 
старом Розовом Саду.  Мы рекомендуем всем начинающим исследователям провести там какое-то 
время в размышлениях над его безвременной кончиной и приведшими его к ней событиями.

  Луна была на пути к тому, чтобы стать полной.  Более, чем наполовину полной.  Это одна из самых 
скучных и потому редко встречающихся в иллюстрациях фаз луны.  Полная луна и месяц получают 
всю паблисити(рекламу).

  Роб Энибоди в одиночестве сидел на кургане, рядом с фальшивой кроличьей норой, созерцая 
далёкие горы, чьи заснеженные пики сияли в лунном свете.

  Он почувствовал лёгкое прикосновение руки к своему плечу.

 - Это не похоже на тебя, позволить вот так незаметно подкрасться к тебе, Роб Энибоди, - заметила 
Дженни, усаживаясь рядом с ним.

  Роб вздохнул.

 - Тупица Вулли говорил, ты перестал жрать, - осторожно сказала Дженни.

  Роб вздохнул.

 - И Большой Ян сказал, что сегодня, на охоте, ты позволил лисе пробежать мимо, даже не пнув её 
как следует?

  Роб снова вздохнул.

  Послышался звук вынутой из бутылки пробки; за ним последовало бульканье.  Дженни протянула 
крошечную деревянную чашку.  В другой руке она держала маленькую кожаную флягу.

  Пары, поднимавшиеся из чашки, дрожали в воздухе.

 - Это - остатки Особого Овечьего, который твоя большая крошка-ведьма подарила нам на свадьбу, - 
сказала Дженни. - Я припрятала его на крайний случай.

 - Она не моя  большая крошка-ведьма, Дженни, - сказал Роб, не удостоив чашку взглядом. - Она - 
наша  большая крошка-ведьма.  И, скажу тебе, Дженни, она может стать всем ведьмам ведьмой.  В 
ней скрыта такая мощь, которая ей и во сне не приснится.  Но ульевик её чует.

 - Ну ладно, выпивка - это выпивка, как бы ты её не называл, - примирительно заметила Дженни.  
Она помахала чашкой под самым носом у Роба.

  Он вздохнул и отвернулся.

  Дженни быстро поднялась на ноги. - Вулли!  Большой Ян!  Быстро сюда! - закричала она. - Он 
отказался от выпивки!  Полагаю, он мёртв!

 - Ах, сейчас не время для спиртного, - изрёк Роб Энибоди. - У меня тяжело на сердце, жженщина.

 - Ну-ка живей! - крикнула Дженни в дыру, - Он мёртв, но всё ещё разговаривает!

 - Она - карга этих холмов, - продолжил Роб, не обращая на вопли и суету Дженни никакого 
внимания. - Точно как её бабка.  Она каждый день говорит холмам, что  они есть.  Они у неё в костях, 
плоть от плоти.  Она хранит их в своём сердце.  Я не хочу и думать о будущем без неё.

  Другие Фиггл высыпали из дыры и растерянно уставились на Дженни.

 - Что-то не так? - спросил Тупица Вулли.

 - Ну! - огрызнулась келда. - Роб не пьёт Особый Овечий!

  Личико Вулли исказилось от горя.

 - Ах, Большой Человек мёртв! - всхлипнул он. - Ой-ой-ой...

 - Заткни пасть, ничтожество! - прикрикнул на него Роб Энибоди, поднимаясь. - Я не мёртв!  Я 
пытаюсь пережить момент ужаса перед существованием, понимаешь?  Какая это жизнь, когда 
человек не может почувствовать обдувающие его яйца ледяные ветры судьбы без того, чтобы 
слетелась стая идиотов, с криком: "Он мёртв!", а?

 - А, я вижу ты снова беседовал с жабой, Роб, - сказал Большой Ян. - В наших краях только он 
использует длинные слова, чтобы выговорить которые уходит день, чтобы продвинуться на... - Он 
повернулся к Дженни. - Это скверный случай, он подхватил мысли, миссис.  Когда человек 
связывается с чтением и письмом, чихнуть не успеешь, а он уже подхватил мысли.  Мы с ребятами 
подержим его голову под водой, пока это у него не пройдёт.  Единственное верное средство.  
Размышления могут убить человека.

 - Я навешаю и тебе и десятку таких, как ты! - проревел Роб Энибоди прямо в лицо Большого Яна, 
сжимая кулаки. - Я - Большой Человек этого клана и...

 - А я - Келда, - сказала келда - и один из секретов келдаренья состоит в том, чтобы придавать 
своему голосу твёрдое, холодное, резкое и острое, как ледяной кинжал звучание. - И я говорю вам, 
мужики: убирайтесь обратно в дыру и чтоб я харь ваших здесь не видела, пока не позову.  Не ты, Роб 
Энибоди Фиггл!  Ты останешься здесь, пока я тебя не отпущу!  * А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!  *

 - Ой-ой-ой... - начал Тупица Вулли, но Большой Ян зажал ему рукой пасть и быстро уволок прочь.

  Когда они остались наедине и ошмётки тучи закружили хоровод вокруг луны, Роб Энибоди 
повесил голову.

 - Я не пойду, если ты скажешь остаться, Дженни.

 - Ах Роб, Роб, - зарыдала Дженни. - Ты ничего не понимаешь.  Я не желаю зла этой большой 
крошке, правда не желаю.  Но, я просто и подумать не смею о том, что тебе придётся сражаться с этим 
монстром, которого и убить-то нельзя!  Я за тебя боюсь, понимаешь?

 - Понимаю, - Роб обнял её.

 - Как твоя жена Роб, я прошу тебя не идти!

 - Хорошо, я останусь.

  Дженни повернула к нему залитое светящимися в лунном свете слезами лицо. - Правда?

 - Я ещё никогда не нарушал данное мной слово.  Ну, разве, данное ментам и прочей подобной 
сволочи, но они в счёт не идут.

 - Ты останешься?  Ты сделаешь, как я скажу? - спросила Дженни, втягивая носом слёзы.

 - Да, - вздохнул Роб.

  Какое-то время, Дженни хранила молчание, а затем сказала острым, холодным голосом келды: 
"Роб Энибоди Фиггл, я приказываю тебе отправиться спасать большую крошку каргу.

 - Что? - воскликнул Роб в изумлении. - Ты же только что умоляла меня остаться...

  Я просила тебя, как твоя жена, Роб.  Теперь, я приказываю тебе - как келда, - Дженни встала, 
выпятив подбородок с решительным видом. - Если ты не подчинишься приказу твоей келды, Роб 
Энибоди Фиггл, ты можешь быть изгнан из своего клана.  Сам знаешь.  Так что, держи ушки на 
макушке.  Бери людей, которые тебе потребуются, пока ещё не поздно, иди в горы и проследи, чтобы 
с большой крошкой ничего не случилось.  И вернись невредимым.  Это - приказ!  Не, это больше, чем 
приказ.  Я заклинаю тебя!  Тебе не нарушить заклятья! 

 - Но я... - начал ошеломлённый Роб.

 - Я - келда, Роб, - сказала Дженни. - Я справлюсь с кланом и без ворчания Большого Человека.  
Холмам наших детей нужна их карга.  Каждый знает, что кто-то должен говорить земле, что  она есть.

  Дженни выделила слово "дети" голосом.  Роб Энибоди никогда не отличался скоростью 
соображения, но всегда додумывал свои мысли до конца.

 - Да Роб, - уточнила Дженни, увидев, что до него уже дошло. - Я скоро рожу семерых сыновей.

 - Отлично!

 - И одну дочь.  * Восьмерня.  Куда там кроликам. *

 - Дочь?  Так скоро? - моргнул Роб.

 - Да.

 - Чудесно, какая удача для клана!

 - Да.  Так что, у тебе есть причина возвратиться ко мне живым и здоровым, Роб Энибоди.  Умоляю 
тебя, попробуй использовать свою голову не только для того, чтобы вышибать людям мозги.

 - Благодарю тебя, Келда, - торжественно сказал Роб Энибоди. - Я выполню твою волю.  Я возьму 
ребят и найду большую крошку каргу - ради наших холмов.  Как ей должно быть одиноко, бедной 
малышке, одной, далеко от дома и среди чужаков.

 - Да, - сказала Дженни, отворачиваясь. - Я хорошо это понимаю.




 Глава 4

ПЛН.