Текст вставляется сюда или выше указывается имя файла.
ВНИМАНИЕ! Некоторые браузеры не могут вставлять сюда
большие тексты, поэтому проверьте, поместился ли здесь
весь Ваш текст, если не поместился, воспользуйтесь
загрузкой через файл.
God let us go now
And finish what’s to be done...
Я помню старый дом, пугающий холод подвала, его живую темноту и непрекращаю- щийся шум дождя за стеной...
Они долго колебались и лишь когда пожелтела листва, Рональд - последний кто был против, решился. Никто из них, уже много лет спустя, во время коротких телефонных разговоров (встретится они не решались, слишком силен был страх), так и не мог вспомнить, что открыло ту тропу, с которой уже ни свернуть ни вернуться. Нико, заблудившийся поэт, утверждал, что это осень с её увядающими, серыми мыслями сорвала летний, обманчивый покров с дома Кауфманов и даже малодушные уже не могли не видеть зло, сочащеяся из дома, как кровь из загноившейся старой раны, отравляя воздух, убивая деревья и птиц. Кто то, один из тех чьи ноги прочно вросли в землю, сказал, что когда с первым дождем исчезла маленькая Рут и город превратился в растревоженный муравейник, то лишь тогда согласился Рональд и они начали готовиться.
Как часто бывает, долгое ожидание спущенное с поводка превратилось в возбужденную нетерпеливость и с полной луной они вышли в путь. Было холодно, лужи покрылись корочкой льда, ветки деревьев, казались хрустальными. Пробравшись садами, избегая дорог, они вышли к дому Кауфманов. Полночь уже наступила, в окнах не было света и ставни на первом этаже, как всегда, были плотно закрыты.
Все остановились не зная что дальше, никто не хотел быть тем первым кто войдет в дом. Так прошел час, они стояли словно мраморные статуи освещенные слабым светом луны и пар шел из их полуоткрытых ртов, скованных страхом. Загоревшийся в окне второго этажа свет испуганно заметался в пустых глазницах, осветил неподвижные черты каменных лиц, попытался согреть холодные тела своим слабым теплом и исчез.
Я слушала ветры, урчащий шепот сытой земли, говорила со старыми мудрыми деревьями, которые знают и поэтому уверена, что первый шаг сделал Рональд.
Дверь открылась на удивление легко, отнесясь к непрошенным гостям, словно молодой добродушный пес. Половицы, эти скрипучие сторожевые птицы, которым ночью на откуп отдан весь дом, лишь испуганно пискнули, спрятавшись в темных углах.
Они поднялись на второй этаж, ведомые запахом исчезнувшего света, слыша лишь свое дыхание. В спальне было темно, откуда то сверху доносилась музыка, сливаясь с еле слышной мелодией листьев и звезд. Кровать стояла посередине, щедро посеребренная лунным светом, но спящих лиц не было видно. Они встали вокруг, белая простыня услужливо лизнула их ботинки и подождав несколько дыханий зажгли принесенные с собой свечи.
С мужчиной Рональд расправился быстро и деловито, ( его отец был мясником на рынке и маленький Зигмунд говорил, что даже дом их выстроен из кровавого, свежего мяса ), но у Нико первый удар лишь порвал тонкую ночную сорочку, открыв полную, упругую грудь. Он ударил еще раз, убивая предыдущее мгновение, хранящее его промах, нож выпал из руки и закатившись в широкую трещину под кроватью, вскоре заснул.
Вначале я просто плакала, скулила, словно маленький серый щенок, затем начала звать маму, но никто не отвечал и прошло много дождей и две огромных крысы пока вдалеке послышались шаги и щелочка в потолке превратилась во второе потерянное солнце....