Сегодня, когда косность и безразличие официальных научных кругов заставили меня самостоятельно заниматься популяризацией своих изысканий, я с радостью обнаруживаю многое, чем можно поделиться с читающей публикой. Несколько лет жизни я посвятила теме "Пушкин как панда" и огромное количество материалов, не вошедших в статью "А.С.Пушкин. Нечеловеческий талант, или кем был поэт на самом деле", представляют существенный интерес.
Одна из первых разработанных мною тем - это Пушкин и Китай. Именно с этого исследования и началась для меня череда удивительных откровений, связанных с личностью великого поэта. Три года назад, когда был написан черновой вариант это статьи, я еще и не подозревала, на пороге каких открытий я нахожусь. Специально для публикации во всемирной сети я привела статью в должный вид и дополнила кратким заключением. Смею надеяться, что эта публикация будет интересна широкому кругу читателей и, возможно, убедит воинствующих скептиков в том, что Пушкин - панда.
КИТАЙСКАЯ МЕЧТА ПУШКИНА
Географически судьба Пушкина сложилась во многом нелепо и странно. Почти никогда не бывавший за границей, поэт как будто был обречен всю недолгую жизнь провести на русской земле. Тому были и политические причины, и, по всей вероятности, какой-то злой рок. Как ни пытался Пушкин преодолеть наложенное свыше "табу", тайком уехать в дальние страны - все было тщетно: невидимые шлагбаумы каждый раз неумолимо закрывались перед его экипажем.
"Прошу соизволения посетить Китай...."
Географически судьба Пушкина сложилась во многом нелепо и странно. Почти никогда не бывавший за границей, поэт как будто был обречен всю недолгую жизнь провести на русской земле. Тому были и политические причины, и, по всей вероятности, какой-то злой рок. Как ни пытался Пушкин преодолеть наложенное свыше "табу", тайком уехать в дальние страны - все было тщетно: невидимые шлагбаумы каждый раз неумолимо закрывались перед его экипажем.
"Долго потом вел я жизнь кочующую, скитаясь то по югу, то по северу, и никогда еще не вырывался из пределов необъятной России" - пишет в своих дневниках поэт. Множество как будто бы малозначительных причин и препятствий образовывали вокруг Пушкина непреодолимую преграду, Великую Китайскую стену, пересечь которую он был не в состоянии. Горький парадокс - именно Китай хотел увидеть больше всего Александр Сергеевич по свидетельству современников. Так часто он грезил "желтой страной" и представлял себя там, далеко, около этого чуда света, у "стен недвижного Китая"...
"Граф, - обращается Пушкин к Александру Бенкендорфу, - я еще раз прошу соизволения посетить Китай с направляющимся туда посольством". "Дорогой сударь, - отвечает поэту пунктуальный немецкий граф, - желание ваше присоединиться к китайскому посольству никак не может быть исполнено, ведь полный список входящих в это посольство лиц уже составлен и утвержден Пекинским королевским двором".
Уже позднее, после гибели поэта, выдающийся литератор и старший товарищ Пушкина, В.А.Жуковский, напишет графу Бенкендорфу гневное письмо, в котором есть, в частности, такие строки: "Поймите, что все эти выговоры, для Вас столь мелкие, определяли целую жизнь его: ему нельзя было тронуться с места свободно, он лишен был наслаждения видеть мир, древний Китай, в который так его тянуло".
А вот что пишет в своих воспоминаниях другой современник Пушкина, близкий его товарищ, французский писатель и участник дипломатической миссии барон Леве-Веймар: "Для полного счастья Пушкину недоставало только одного: он никогда не бывал в Китае. Каждый раз, смотря на гравюры, изображавшие китайские пейзажи и домики, Пушкин испытывал странное чувство, что он уже был там когда-то, что там его судьба, там его корни". Древнейшая цивилизация каким-то магнитом манила поэта. Если европейские страны вроде Франции или Италии были по крайней мере знакомы и близки по рассказам и книгам, то Китай представлялся ему неведомой, экзотической, но почему-то очень родной страной.
"Что-то глубокое, детское, неведомое...."
Интерес к Китаю обнаружился у поэта еще в детстве. Частым гостем в их доме бы большой друг Сергея Львовича, востоковед и автор русско-китайского словаря Никита Бичурин. Никита Яковлевич блестяще владел китайским, перевел множество традиционных китайских текстов и как участник духовной миссии Российской Империи прожил в Пекине почти пятнадцать лет. Вот как Н.Я. Бичурин описывает в своих дневниках один из первых своих визитов домой к Пушкиным, в июле 1814-го: "Сергей пригласил отужинать и я с радостью согласился. Надежда, его жена, - истинное очарование. Саша - живой мальчик, читал вслух свои стихи. Похоже, сын Сергея по-настоящему талантлив. Родители на него не нарадуются. Стал показывать Сергею гравюры, которые привез из Поднебесной, и тут с Сашей произошла необычайная перемена. Он затих, подобрался поближе, как будто окаменел и неотрывно смотрел на пекинские домики и пейзажи, которые я показывал его родителям. Когда пришла пора прощаться, он долго не хотел меня отпускать и просил показать еще картинок. В результате несколько гравюр я ему подарил, чем чрезвычайно обрадовал мальчугана..."
В дальнейшем Пушкин и Бичурин сблизились еще больше. Через много лет, в 1828-м году, Никита Яковлевич дарит поэту книгу "Описание Тибета" с интересной дарственной: В "Милостивому государю моему Александру Сергеевичу Пушкину от переводчика в знак истинного уважения". А уже в 1829-м он дарит Пушкину книгу "Сань-Цзы-Цзин, или Троесловие", собрание древнекитайских изречений. Пушкин в своих дневниках пишет: "Никита пролил самый яркий свет на сношения наши с Востоком, открыл мне эту страну и пробудил во мне что-то глубокое, детское, неведомое".
Надо полагать, что при личных встречах Никита Бичурин поведал поэту много удивительных историй о далекой Поднебесной. Наверняка, уже тогда безотчетная тяга поэта к Китаю дала о себе знать и начали строиться первый планы совместных путешествий.
Казалось, что удача улыбнулась поэту - зимой 1829-го была начата подготовка экспедиции в Китай под руководством барона фон Кашнтадта и при непосредственном участии Бичурина. Но, когда Пушкин обратился к графу Бенкендорфу с просьбой включить его в состав русской миссии, поэту было высочайше отказано....
"Увидеть Китай собственными глазами..."
Летом 1834-го Пушкин с женой и детьми продолжительное время провел под Калугой, в имении семьи Гончаровых. Александр Александрович позже вспоминал: "Как только мы приехали в Полотняный завод, папа ринулся в библиотеку и не выходил оттуда несколько дней. Помню, как на второй день прибыли в гости соседи Щепочкины, - мать и дочь, - но папа несмотря на все увещевания маменьки так и не вышел к ним. Наконец на четвертый день он появился на пороге гостиной, весь в пыли и паутине. Папины глаза горели, а в руках были два объемистых фолианта....". Известно, что именно за фолианты так долго искал Александр Сергеевич в богатой библиотеке Гончаровых. Это были издания "О градах китайских" и "Описание Китайской империи".
Известно, что почти до самой смерти поэт хранил верность своей давней мечте увидеть Китай. Приятельница поэта Александра Россет вспоминает: "Я спросила его: неужели для его счастья необходимо видеть фарфоровую башню и великую стену? Что за идея смотреть китайских божков? Он уверил меня, что мечтает о Китае с самого детства, что тянет его туда непреодолимо, что он отдал бы почти все для того, чтобы хоть ненадолго побывать там. Ему зачем-то очень было нужно увидеть Китай собственными глазами. Когда мы говорили с ним о далеких странах и возможном путешествии, он лишался обыкновенной подвижности и озорства, тихо садился в кресло рядом со мною и мечтал..."
При жизни Александру Сергеевичу так и не удалось пересечь российскую границу. Мечта о Поднебесной осталась мечтой. И только сегодня мы, сопоставив все факты, можем понять, почему так сильно рвался он туда. Видимо, панда была сильна в Пушкине вплоть до самой кончины. Его внутренняя панда рвалась туда, на родину, под палящее солнце, в тень бамбуковых зарослей...