Эльменская империя, регион Старая Эльмения, город Мальвард
"За спиною моей сотни голодных ликующих глаз, за моими плечами тысячи душ наполненных надеждами на свет, за моей головой бродит смерть и уже скоро поцелует меня в лоб. Как я попал в такую передрягу, каким образом всё так обернулось? Всё было на нашей стороне: множество эльменов, номов, людей и иных рас и национальностей верили и шли бок о бок с идеей моей. Но как же больно спотыкаться после такого ужасающего провала!
Теперь я на плахе, стою, вижу небо, глаза то припадающие к земле, то устремлённые в мою душу, то качающие силы из облаков, то молящие Бога о упокоении моей беспокойной души, что претерпевает такой незавидный конец. Мне тоже бы следовало молиться, ведь так все люди поступают, когда возле них стоит палач с наточенным топором. И я не буду отнекиваться и увиливать, ибо сердце моё уж иссохло, а мозг пропитан жёлтым соком безысходности. Так Боже! Молю тебя о прощении грехов моих, что совершил на пути своём, молю тебя ещё об одном, молю, чтобы все народы Эльменской империи были свободны от расовых предрассудков, от несбывшихся ожиданий, от железного кулака лон-резерватора, от шумной плети тюремного надсмотрщика да от горя семей, что потеряли в борьбе за свободу так много. Я уж пытался всё это выполнить, но, как ты видишь, потерпел неудачу. Хотя бы я прикоснулся к манящему лучу солнца.
Помолился я и очистил свою душу, теперь можно спокойно и помирать. Принять свою смерть всё же лечге, когда ты знаешь, что она неизбежна: из рук в руки ты недобровольно передаёшь свою судьбу иным лицам, чинам и возгласам, бумагам и острым пёрышкам. Знаешь же, что что бы ты не делал тебе не сбежать от уже произошедшего.
И вот мне уж надели мешок на голову, чтобы остальные не видели мои омертвевшие черты, и чтобы я не видел Мелумской красоты более, ведь дали мне попрощаться с материей ласкающей и красивой, что расположена везде и всюду в виде природы общей. Теперь пора браться за дело: слушать своё дыхание и стук сердца, кусать губы и зажмуриваться, терпеть шейный зуд и ожидать, когда лицо покатится без воли своей, когда макушка поцелует мягкую красную вязанную корзинку, и когда темнота ознаменует окончание бытия моего Мелумского. Может там, наверху, есть что-то светлое и чистое, а может тёмное и горчистое? А может и вовсе ничего. Как бы то ни было мне суждено это узнать уже через минуту или даже меньше, хочу я этого или нет.
Так прощай же белый свет, прощайте все наслаждения, прощайте все упущенные возможности и совершённые ошибки - я оставляю вас здесь, на суд публики и большинства народа, пусть он даст оценку моей короткой вспыхнувшей, словно искра красная, на миг жизни".
Закрыв очи и вольную душу свою, принял он топор летящий на хребет свой непокорный и вечно пылающий борьбой...