Посвящается моей жене Ольге, моей маленькой волшебнице, а так же племянницам Анастасии и Анне.
Октябрь 2010г.
Глава 1.
Как же пусто на душе. Нет ни боли не тоски, даже мыслей нет, пусто, глухо, и окоченевшие руки мелкой дрожью, в негнущихся пальцах, совершенно отказываются слушаться. Словно и не твое это тело, а какой-то холодной одеревенелой куклы, в которой где то глубоко внутри сидишь ты и глупо бездумно рассматриваешь серый мир из окон, прорезанных в голове дыр - глаз.
Кто ты человече? Кто? А черт его знает, невысок не низок, не черен, не светел головой, не богат, не беден, может быть умней других? Тогда почему так много "не" в твоих собственных определениях себя самого? Видимо не умней.
Медленно поворачиваю голову, осматривая немногочисленных людей, столпившихся под порывами холодного ветра. В основном бабушки-соседки по подъезду, пару родственников, которых уже не видел с десяток лет и, в общем, то все. Ах да еще есть я.
Серое холодное небо, пронизывающий сухой морозный ветер, холод. Сегодня похороны. И это должно быть печально, должно быть больно, я потерял последнего близкого человека мне на всем белом свете. Но почему, то глухо беспросветно пусто на душе. Нет ничего. Такое ощущение словно умер именно я, но по какой-то непонятной причине, стою и смотрю на открытую могилу в земле.
Какое ж большое кладбище, в нашем городе. Ряд за рядом, таблички, каменные плиты, а вот и господа по богаче лежат, у них мраморные бюсты, кое-где стоит, что то вроде веранд из ажурных решеток. Есть явно ухоженные могилы, есть поросшие травой с упавшими крестами. А вот могила с полумесяцем. Столько разниц между живыми, и надо же после смерти, мы тоже остаемся, не равными друг другу.
Где-то в соседнем квартале раздается громкий командный голос и последующая за ним канонада выстрелов. Это хоронят какого-то офицера. При въезде на кладбище я видел армейский грузовик, с сидящими в нем нахохлившимися словно воробьи на ветке, молодыми солдатами.
- Прощайтесь.- Сухим голосом, сказал один из "копачей"(1), худощавый дядька с вислыми усами на обветренном красном лице.
Собравшиеся люди кто, вздыхая, кто, молча, кто, в громкий полный голос что-то говоря, стали по очереди подходить к открытому гробу обтянутому красно черной материей.
- Ну, давай. - Это дед Артем, сказал мне, хлопнув по плечу рукой, старший брат моей матери, невысокий еще крепенький мужичек с косматыми бровями из-под которых почти невидно глаз.
И вот теперь я почувствовал, когда негнущиеся ноги шаг за шагом привели меня к единственному оставшемуся близкому человеку в моей жизни.
Мама.
Как же так? Почему же? Нет только не она. Господи как же больно то...
Как больно, до рези в глазах, или это слезы? В груди не продохнуть, что-то душит, давит, непомерно тяжело, не разогнуть плеч, хочется упасть на колени упереться руками в землю, как же больно и тяжело.
Словно в тумане, в болезненном дрожащем бреде лихорадки, подходил, держал за руку, слышал стук молотков забивающих крышку, снова шел, бросал три горсти земли(2), кто-то что-то говорил, кто-то зачем-то подходил ко мне, ушли "копачи" закончив свое дело, ушли соседи, погрузившись в нанятый автобус, стала разъезжаться родня.
(1)Копач - так называют в русских деревнях нанятых людей для похорон, отрытия могил опускания гроба в землю.
(2)По русскому поверью, каждый прощаясь, бросает три горсти земли в открытую могилу лишь после этого её можно зарывать.
Нахлынули воспоминания. Первым не стало отца, я тогда был еще совсем подростком, было дико, в молодости смерть кажется чем-то диким, чем-то, что далеко от тебя, её просто нет. Тогда хотелось кричать, куда-то бежать, рвать зубами всех за свою потерю. Да вот только к кому бежать с кого требовать правды? Попытался обидеться на близких, на мать, мне казалось она недостаточно долго оплакивала, хотя ей то тогда было тяжелей чем кому бы, то не было. Стал обижаться на бога, хотя о вере в моей жизни не было до этого и полслова. Да наверно это было нелепо, молодой человек, не верящий в бога и обижающийся при этом на него. Но время есть время. Время лечит, или притупляет боль, и постепенно ты снова начинаешь жить.
Все возвращается на круги своя.
Пока однажды боль потери вновь не возвратится, и теперь все уже иначе, по-другому, нежели раньше, я уже не тот. Нет уже того потрясающего в небо кулаками молодого балбеса требующего у неба, того во что сам не верит. Нет матери, которая рядом. Теперь я один.
Время грусти. Сначала была пустота, потом непомерная тяжесть, потом вновь пустота, а теперь стало грустно. Вспомнился момент из детства. Мы с матерью сидим и смотрим в окно покрытое паутинкой зимнего узора льда, за окном зимнее высокое солнце, еще не темнеет, мы высматриваем на дороге отца, который должен прийти с работы, а на подоконнике в кормушке для птиц, которую мы с отцом смастерили еще осенью, прыгают пищащие красно-серые комочки перьев. Это снегири, господи я уже целую вечность не видел в нашем городе снегирей. Но это не то. Что же тогда? Мы ждем отца с работы. О чем-то разговариваем, я как всегда: "Мам-а-мам, а почему это? Мам-а-мам, а почему то?". Она посмеивается, объясняет, что-то рассказывает, шутит, и вдруг я замечаю фигуру до боли знакомого человека идущего по дороге, кричу: "Идет!".
Мать только и успевает, что крикнуть в след громко хлопнувшей входной двери: "Шапку то, шапку одень Сергунька!", но куда там, я в не зашнурованных ботинках, в свитере на майке, слетаю по лестничному пролету, плечом сшибаю тяжеленную дверь подъезда, и несусь, заплетаясь в шнурках телепающихся следом за мной, навстречу отцу.
Бегу, бегу, бегу, воздух на морозе паром вырывается изо рта, отец, видя меня, смеется, я, не добегая, прыгаю к нему и чувствую, как его сильные руки подхватывают меня и кружат, подбрасывает вверх, я не замолкая не на секунду рассказываю ему о чем-то, он, так и не выпуская меня из рук идет домой. Там уже мать собирает на стол, начинает выговаривать, нам обоим свод материнских заветов: "Не смий выходить из дому зимой без шапки", "Да вымой же немедленно руки войдя с улицы в дом", "Да не натопчи в прихожей, как слон грязной обувью с улицы", у неё много подобных заповедей, для каждого из нас найдется своя.
Святое время. Это было прекрасное, неприкосновенно заветное время. Которое, останется на всегда с моем сердце.
Холодно. Наверно это хорошо. Раз начал чувствовать, значит начал жить. Можно сейчас поехать, в квартиру матери, там сейчас родня накрывает столы, для того чтоб помянуть, но хочется побыть одному. Наверно осудят, но что мне их разговоры? Все равно на сорок дней(3) уже и меньше половины не прейдет.
(3)По русской традиции, после похорон собираются на поминки, а так же на сороковой день после смерти т.к считается это последним днем пребывания души на земле после смерти.
Побуду еще немного тут на кладбище. Возраст уже подсказывает, что наверно не скоро появлюсь тут. Тысяча справок, переоформление квартиры, работа, серые будни, все закрутится, люди, постоянно звонящий телефон. Дела, дела...
Захотелось посидеть, осматриваюсь ничего кроме оградки, на соседней могилке нет, но не беда, аккуратно присаживаюсь на нее. Дышу на замерзшие руки, пытаясь их согреть, хлопаю по карманам куртки, нахожу сигареты, закуриваю.
Сижу, смотрю, курю. Пусть идет время, спешить пока не куда, да, в общем, то и не за чем. Я человек теперь одинокий, семью еще не создал, родителей уже нет. Просто посижу. Мысли неповоротливыми тяжелыми камнями ворочались в голове, сменяясь легкими радостными воспоминаниями из детства или юности. Родители всегда у меня в воспоминаниях почему-то радостные и молодые. Пусть будет так, так будет лучше. А время уберет боль, время уберет грусть, время научит меня снова ходить, снова жить, я снова даже смогу смеяться. И это жизнь. Это не хорошо и не плохо, это просто жизнь, такая же, как у вас или у них, или у тех. Я теперь другой, я больше не обвиняю бога, мне не в чем его винить. Мне было хорошо с родителями, это были счастливейшие дни, и они останутся навсегда со мной, пока я жив, в этом есть своя божественная правда. Мы будем живы, пока о нас помнят.
Помните всех кто с вами был, помните о хорошем. Ну а я пока посижу, мне просто нужно тут посидеть, я так прощаюсь, молча по-своему. Так как я умею.
Одна сигарета сменяла другую, к окуркам присоединился нелепо красочный фантик конфеты "Взлетная", которая наверно в кармане уже года полтора пролежала, с момента, когда я последний раз летал в самолете по командировке с работы. Руки немного согрелись в карманах, а вот ноги еще больше замерзли в туфлях на тонкой подошве, но пока терпимо. Пока сидим, пока есть пара сигарет. В конце концов за поворотом стоит моя машина, можно залезть в нее и включить обогрев, но не хочется шевелится. Мимо пару раз прошли женщины в возрасте, смотрели на меня, но промолчали, тихо проходя по своим делам. Но, в общем, было безлюдно, тихо и холодно. Наверно был хороший день. Еще по-зимнему прохладно, еще дует крепкий нахальный ветер, но уже чувствуется, что скоро весна. Где-то поют птички невелички, а выходящее из-за набегающих облаков солнце, мягким светом немного согревает. Но лишь не много, хотя в принципе и на этом спасибо. Как мало нужно для счастья порой человеку.
За спиной послышался шум. Кто-то видимо пришел на соседнюю могилу проведать, я не стал поворачиваться. Хотя наверно стоило бы встать, я ж сел на оградку, вдруг попадется крикливая тетка, разведет сейчас шуму с криками. Но шевелится, не было просто физически сил. Так и остался сидеть, даже не повернувшись.
Так и сидел, время от времени, слушая раздававшиеся сзади звуки какой-то возни. Там какое-то время ходили, потом что-то носили, потом видимо решили почистить могилку от травы, но, слава богу, меня не трогали. Со временем там затихли, а я закурил еще одну сигарету.
- Еще есть?- Из-за спины перелез, парень в модно драных, как будто собаки тягали, джинсах и толстовке с накинутым капюшоном, усевшись, так же как и я на оградку, он кивнул на сигарету в моих руках.
Можно было конечно сказать ему, чтоб не лез, да и возрасту, он был от силы лет тринадцать, может четырнадцать, рановато для сигарет, но для этого нужно было разговаривать, а этого делать совсем не хотелось. Продолжая молчать, просто дал ему пачку сигарет, достав из нагрудного кармана.
Он закурил, вернул сигареты, сидим, теперь коптим небо на пару. Лишь бы молчал.
- Кто?- Опять спросил он, кивнув на могилку, вот же засранец, и ведь не отстанет же, наверно, мать прислала прибраться, а тут я сижу по соседству, вот видать и решил пожалеть меня.
- Мама. - От долгого молчания голос получился севшим и еле слышимым.
Нечего, больше не сказав, продолжили сидеть, каждый при своем, хотя мне стало несколько неуютно в своем одиночестве. Незваный гость как говорится хуже кости в горле, я явно стал злиться, хотя в принципе, вроде бы и не на что.
- А там? - Тихо спросил опять парень, кивая на соседнюю рядом могилку.
- Отец. - Все так же тихо ответил я. Захотелось послать его куда подальше, вновь нахлынула горечь утраты.
- А у меня там. - Он показал рукой за спину. - Оба. Тоже.
Злость мгновенно сменилась на стыд, парень то оказывается тоже в душе с потерями, да уж, хорошо хоть не было сил нахамить, пусть сидит, может ему так будет легче. Ему по молодости должно быть тяжелей.
Дальше сидели долго, молчали хорошо, каждый о своем. Может быть, мне следовало ему что-то сказать, но я не знал таких слов, а о том, что время лечит он видимо и без меня уже знал. Это из учета того что сзади успело все порасти травой, раз юноша столько времени потратил на то чтобы, там все облагородить и почистить.
Сколько так прошло времени, затрудняюсь сказать, просто в какой-то момент я понял, что все, время, для прощания у меня вышло.
Встав, я невольно потянулся, тело от долго бездействия требовало движения.
- Уходишь?- Парень тоже поднялся.
- Угу.- Умней ничего придумать не получилось. Почему то захотелось еще сказать ему что - не будь. - Может подвести? Я на машине.
- Ну, давай.- Он перелез обратно через оградку и вернулся ко мне, с каким-то, садоводческим инструментом, с одной стороны маленькие грабли, с обратной стороны которых была маленькая тяпка.- Веди.
Пройдя до конца квартала, нежилой улицы, я пикнул брелком сигнализации, открывая машину, и запоздало подумал, куда ж пристроить "граблятяпку" паренька. Пришлось обходить машину и открывать багажник ключом.
- Ого. Ты что в поход, что ли собрался?- Подошедший сзади парень удивленно смотрел на уложенные в багажник вещи, среди которых главенствовал большой экспедиционный рюкзак с каркасом.
- Угу.- Опять ничего умней, не придумав, ответил я.
Уложив инструмент в багажник и закрыв его, завел машину давая, пару минут на разогрев двигателя, по привычке хотел включить магнитолу на любимую радиоволну, но в последний момент не стал этого делать.
Рядом на переднее сиденье уселся мой нежданный попутчик, все так же сидя в капюшоне, из-под которого еле выглядывал козырек бейсболки. Поерзав на сиденье, он поднес руки к лицу, видимо дыханием пытаясь их согреть. Да уж замерз он, похоже, порядочно, я включил обогрев, пуская в салон машины, горячие струи воздуха.
- Тебя куда подбросить? Я в принципе могу, куда скажешь, все равно сейчас буду выезжать из города.- Конечно, не хотелось кружить по городу, но просто выгнать парня на первой автобусной остановке, почему-то совесть не позволяла.
- А можно мне с тобой?- Вдруг, тихо и как то совсем, по детски, спросил он.
-А?- Честно признаться, если б он сейчас достал автомат и приказал мне гнать машину в Тель-Авив, я б и вполовину так не опешил бы и не удивился.
Видимо лицо у меня в тот момент было, не просто удивленным, а как минимум еще и вытянутое с глупо открытым ртом. Этакая офигевшая лошадь. Он засмеялся, тут же замолчав, видимо заметив, как мои брови сошлись в разозленную гримасу.
- Ну, пожалуйста, я буду вести себя тихо и не заметно, правда-правда, ты ни сколечко не пожалеешь, я не буду ныть и причитать, не стану обузой. - Слова просто хлынули из него скороговоркой, а сам он подался вперед видимо, хотя схватить меня за рукав.
- Да ты что такое говоришь то?- Честно говоря, я немного перепугался, неужели сумасшедший какой-то попался. - Как ты себе это представляешь?
- Ты главное не волнуйся, и не пугайся, я только что все продумал, заедем ко мне домой я захвачу теплых вещей, и мы поедем с тобой.
- Эм. Ты вообще в своем уме? Понимаешь что говоришь? Я незнакомый тебе дядька, я может быть вообще маньяк рецидивист, а ты несовершеннолетний подросток, и собираешься в лес со мной?
- В лес это хорошо. Никогда не был в лесу. - Словно получив мое согласие, он спокойно откинулся на спинку сиденья и, отвернувшись, уставился в окошко.
М-да. Определенно сумасшедший какой-то, взять выкинуть из машины? Так начнет наверно лягаться кусаться, орать как резанный, а вдруг его еще удар, какой хватит, начнет в конвульсиях биться? Что же делать? Похоже, правильней всего будет подвезти до дома его, а там тихо по-английски не попрощавшись, спокойно уехать пока он будет вещи собирать. Да уж, вот так подарочек. Повернув ключ зажигания, я тронулся на выезд, с кладбища, сильно не разгоняясь из-за плохого асфальта и узкой дороги.
- Так куда ехать-то? - Добротой в моем голосе и не пахло.
- До площади, там, направо поедем до новых трех высоток, нам туда. - Похоже, мой гневный голос ему был как зайцу стоп-сигнал.
Выехав, наконец, из ворот кладбища, я, немного, прибавив скорости, выехал на проспект, где уже хорошенько притопив педаль газа, некуда не сворачивая, поехал по указанному маршруту.
Ехать оказалось не далеко, буквально потратив на езду от силы минут пятнадцать двадцать, я, как и было сказано, свернул с площади направо, и спустя еще каких-то минут пять подъехал к одному из высотных строений новых городских построек. Кивком головы попутчик указал на один из подъездов дома, отвечая на мой немой вопрос, куда ехать дальше.
Припарковавшись, я успокаивающе заглушил машину, и жестом руки показал на выход, честно попытавшись, как можно миролюбивей, улыбнутся.
- Думаешь, как только выйду, уедешь? - Он повернулся ко мне, пытаясь внимательными глазами под своим капюшоном, что-то прочесть на моем лице.
По всей видимости, у меня нечто отразилось этакое на лице при его словах. - Знаешь, ты не думай что я сумасшедший, и ничего не понимаю, думай, что твой попутчик, немного эксцентричен, но далеко не дурак.
Сказав это, он словно пружина нагнулся ко мне, клацнули, брелком ключи от авто, и ураганом он выскочил из машины, на огромной скорости убегая и унося МОИ КЛЮЧИ!
- Да чтоб тебя!- Открыв дверь, попытался рвануть за ним, но не тут, то было, я был пристегнут ремнем. Опять чертыхаясь, на чем свет стоит, отстегнув ремень, наконец, то хлопнув дверью, побежал следом. Но, увы и ах, фора была на стороне малолетнего засранца. Он уже был метрах в тридцати у подъезда, на таком расстоянии мне его уже не догнать.
- Стой!- Не зная, зачем закричал я.
- Седьмой этаж! - Крикнул маленький мерзавец мне, и просто нахально хохоча, рванул уже внутрь подъезда.
Тут уж меня проняло, так я наверно еще никогда за всю свою сознательную жизнь не ругался. Хотя была еще надежда, что тот станет дожидаться лифта, впрочем, она быстро развеялась, когда я вбежал внутрь и услышал быстро удаляющиеся по ступенькам шаги.
Решив всенепременно догнать и тут же покарать похитителя, немедленным отрыванием ушей, на одном лишь адреналине, и, к сожалению уже появившейся на первом этаже отдышкой, рванул вверх по ступенькам, перескакивая местами через одну.
Победила молодость.
Уже тихо покряхтывая и держась руками за правый бок, отозвавшийся на мои спортивные потуги колющей болью, не спеша подошел к седьмому этажу и приоткрытой двери, одной из четырех квартир.
Да, сказать нечего, меня сделали. Сразу заходить не стал, отдышался, еще немного подождал, пока отпустит бок, и лишь потом аккуратно приоткрыл дверь, ступив на порог.
Обстановка угнетала. Обшарпанные обои коридора, в который я попал, видимо, знали лучшие времена, грязный практически не просматриваемый из-под грязи линолеум пола, по всей видимости, не был мыт хозяевами со дня заселении квартиры. Сделав еще шаг, остановился перед открывшейся моему взгляду с боку кухней. Это было нечто, убогий стол был заставлен пустыми бутылками из-под алкоголя. Кроме пары табуреток, в доме, по всей видимости, из мебели ничего не присутствовало.
Где-то дальше по коридору, раздавался булькающий храп, мужчины. Нестерпимо воняло старым махровым перегаром.
Из дальнего конца коридора, вышел паренек, неся в руках кипу каких-то тряпок, по всему выходило, это и были все его теплые вещи, которые он хотел собрать. Видимо испытывая небольшую робость и страх передо мной, от содеянного, он медленно подошел ко мне.
- Ты это...--Из-под капюшона, так и не снятого им, шмыгнули носом. - Уж, это, прости что ключи, того, просто иначе б ты уехал...
На сердце похолодело. Медленно протянув руку, откидываю капюшон, задев козырек бейсболки, спрятавшейся под ним. Капюшон упал на плечи, а бейсболка на пол, и уже другими глазами я посмотрел на стоящего передо мной парня.
Грязные курчавые волосы рыжего цвета, как и пол коридора не были мыты давно. Стрижен ножницами, как попало, неровно, местами явно вырваны целые клоки. Вполне миловидное лицо, больше подходящее девочке, было обезображено большой гематомой на левой стороне, пухлые губы так же были разбиты, открывая вид на свежую запекшуюся кровь. Большие глаза виновато опущены в пол.
- Кто он? - Слова сами родились у меня, и я мотнул головой в сторону раздававшегося из комнаты мужского храпа.
- Дядя. Когда родителей не стало, меня ему в опеку передали.- Очень тихо сказал он, так что, не столько услышав сколько догадавшись об ответе, понял я.
На полном автомате, сжимаю кулаки, делаю пару шагов вперед, но парень, бросая вещи, и захлебываясь слезами, хватает меня за рукав куртки.
- Не надо, не трогай его, хватит, я больше не могу видеть все это, пожалуйста, не надо, ты хотел в лес, поехали туда, в лес, в горы, куда захочешь, просто не надо ничего, забери меня отсюда, пожалуйста... - Я остановился не в силах, что либо сделать, с болью слушая слова ревевшего навзрыд пацана, и слыша как бешено колотится сердце в груди. Наклонившись, поднял бейсболку с пола, отряхнул и одел ему на голову, потом сверху вернул капюшон. Вновь наклонившись, собрал раскиданные его вещи, слыша за спиной непрекращающийся поток слез.
- Ты если сможешь, найди свои документы, а я внизу в машине подожду.- Большего ни сказать, не сделать я тут, не смог. Все так же, не поворачиваясь, вышел из квартиры и, не подходя к лифту, стал спускаться вниз по ступенькам.
Через небольшое время, когда я положил на заднее сиденье вещи, вынесенные из квартиры, и, устроившись за руль, в машину сел парень, держа в руках зеленую корочку аттестата и красно-коричневый паспорт. Значит, минимум девять классов окончил, и четырнадцать уже есть, мельком глянув, для себя отметил. Он протянул мне ключи, про которые я признаться забыл, и машина медленно выехала из двора, постепенно набирая скорость по дороге.
Первоначально, в мои намерения входило сразу же после похорон, покинуть город. Проехав, пару сотен километров, оставить машину у старого приятеля еще со времен института, двинутся с рюкзаком в начинающиеся там леса, пожить недельку там где - ни будь у реки, привести мысли в порядок, а потом уже можно возвращаться в город, впрягаясь в повседневную карусель быта и работы. Но случилось то, что случилось, не дать, ни взять. И планы нужно менять. Остановившись перед одним из супермаркетов, я махнул рукой парню предлагая выйти.
- Пошли, пройдемся, прикупим тебе кое-чего по мелочи, да и еды нужно взять на пару деньков.
- Мы не поедем в лес? - Голос его вроде вновь стал спокойным, в нем больше не слышались слезы.
- Не знаю. Мне нужно подумать, о том, что произошло, а так же о том, что будет дальше.
- Пожалуйста, не бросай меня.
Сказать мне было не чего, поэтому я просто вышел на улицу, дождавшись, когда выйдет он, пикнул сигнализацией и, не оглядываясь, прошел в стеклянные отъезжающие при подходе посетителей двери.
Порядочно походив по отделам и маленьким магазинчикам, пришлось так же порядочно, потратится, но меня это не тяготило. Во-первых потому, что с деньгами проблем никогда не испытывал, а во-вторых приятно радовал паренек, постоянно и искренне радуясь каждой купленной ему вещи.
- Что это мне? Правда-правда мне? Нет, правда что ли? Ой, спасибочки. Ой, как классно!
- Да ладно. Перестань "спасибкать".- Я только и успевал, что бурчать под нос, то и дело неловко себя, чувствуя, когда он пытался в ответ подбежать и обнять меня. Тележка уже была наполнена с горой, и мне уже приходилось, с трудом толкать ее перед собой.
- Ладно, на первый раз хватит.- С трудом лавируя между покупателями, я пристроил свою тележку к кассе с самой небольшой очередью, на мой взгляд.
Парень как то замялся, становясь рядом и то и дело, поворачивая свой торчащий козырек кепки, из-под капюшона.
- Ты что-то еще хотел?- Мне было не понятно его стремление.
- А можно мне, немного денег, мне хотелось бы купить кое-что отдельно, для гигиены?
Я пожал плечами, понять его можно, зубную щетку там или трусы, я, конечно, купить не догадался, но почему отдельно? Достав бумажник, я дал ему пару купюр, и чуть не упал, когда он подпрыгнул и, обняв меня, чмокнул в щеку.
- Да что ж ты творишь то такое! Прекрати сейчас же, ведешь себя как девчонка!- Такой благодарности я не ожидал.
Он унесся, куда-то в сторону многочисленных рядов, а я же постепенно добрался до кассы, где мне все пересчитали, расплатился, немного отошел в сторону, что б ни мешать другим покупателям, стал ждать своего прыткого попутчика.
Через небольшое время появился и он, быстро расплатился, и, завернув свои покупки в три кулька, подошел ко мне.
- Ну что все? - Спросил я, и, дождавшись утвердительного кивка, весело ему подмигнул. - Ну, пошли тогда, великий конспиратор.
Добрались до машины, погрузились, поехали. Тот так и не выпустил из рук свои покупки, сидя рядом и прижимая их к себе. Конечно, было немного интересно, что у него там, но не останавливаться, же и не требовать его отчет, в конце концов, не пистолет, же он купил в супермаркете.
Немного поплутав по городу, я все-таки выехал на знакомую дорогу и не спеша доехал до своего логова, старой квартиры в пятиэтажном доме из красного обветренного кирпича.
Две комнаты, кухня и широкий балкон, в общем, то все, ах да еще отсутствует лифт, из-за этого мне и раньше приходилось попотеть, вот и теперь пришлось в два захода подымать, купленные вещи. А жил я, как и положено людям в доме без лифта на самом верху.
Наконец управившись с подъемом багажа, я закрыл дверь, скинул, свои холодные туфли, куртку повесил на вешалку тут же в прихожей и сразу же направился на кухню ставить чайник, все-таки я порядочно промерз, хотелось чего-нибудь горяченького, чай или кофе все равно лишь бы горячие.
- Ты иди в комнату, там разбирай свои вещи, хочешь, прими ванну, я в зале устроюсь. - Увидев так и стоящего в коридоре мнущегося парня, сказал я. - Разберешься с вещами приходи, я придумаю на стол поесть что-нибудь.
Он разулся, и направился переносить купленные вещи в отведенную ему комнату, мне же готовить что-либо серьезное не хотелось, поэтому порывшись, в продуктах, достал большую замороженную пиццу. Распаковал ее, и немного повозившись с разморозкой, поставил ее в микроволновку, установив таймер как было указанно на упаковке на десять минут.
Чайник уже закипел, ополоснув кипятком "заварник", засыпал туда три ложечки ароматного чая, по привычке достал стоящую упаковку "богульника" из аптеки, всыпал туда же пол чайной ложечки, для аромата к чайным листьям. Так чай любил готовить отец, он был родом с Украины, где то на границе с Польшей, там по его рассказам, были огромные топи и болота, и вот там-то эта травка и произрастала в неимоверных количествах. Вкус мне нравился поэтому, периодически я закупал упаковку этой травы в местной аптеке, где она считалась одним из лекарственных средств. Хотя от чего она помогала, как то все не досуг было прочитать.
Пока микроволновка, отсчитывала секунды, прошел в зал, где скинул рубашку и свитер, оставшись в майке, нашел спрятавшиеся под кроватью тапочки, и зашел в ванну ополоснул лицо и руки, немного освежая восприятие мира. Прислушался к возне парня в комнате, он там неистово шелестел кульками, и вроде бы даже что-то говорил в полголоса.
Пикнула микроволновка, и я поспешил к ней, чайник у меня варился на газу, все как то не сподобился закупить электрический, поэтому он поспеет чуть позже. Достав пиццу, запоздало подумал, что надо бы своему юному другу предложить тапочки. Но с этим у меня наверно беда, все-таки я холостяк и гости ко мне наведываются не часто, прошел в прихожую и став на колени произвел ревизию полки для обуви, благо искомое все, же нашлось, пусть и не в слишком презентабельном виде, но все еще живые тапочки.
- Эй! Эээ...- Надо же я до сих пор не поинтересовался, как его зовут, легкое смущение, впрочем, недолго меня мучило. - Кушать подано! Просим-с ...жрать.
Почему-то вырвалась именно эта фраза из кинофильма, хотя вроде бы и не к месту шуточки. Отвлек меня чайник, соловьем заливаясь на плите, и как я не спешил к нему словно Чип и Дейл на помощь, он все-таки сплюнул на пол свисток, дополнительно расплескав малую порцию кипятка.
Чертыхаясь, я на карачках с тряпкой стал выпирать мокрый дымящийся пол.
- Там тапки.- Зашел парень, я продолжил свои злоключения на полу. - На столе пицца, чай будет через пять минут.
Закончив уборку, вымыл руки тут же на кухне, и, усевшись за стол, чуть не присвистнул от удивления, от большой трех килограммовой пиццы, осталось всего два кусочка. Да уж изголодался паренек. Взяв один из оставшихся кусочков, разлил дымящийся чай по кружкам, стандартную вазу с конфетами для гостей стоящую на столе, я пододвинул парню.
- Тебя это, как звать то? - Лучше поздно, чем никогда.
- Женя.- С набитым ртом проговорил он.
- А меня Сергей. - Я протянул руку, отметив, что тот пожал ее как то неуверенно, словно никогда до этого, не приходилось. Он переоделся, теперь вместо рваных джинсов на нем были спортивные штаны, и одна из купленных новых толстовок, которая была без капюшона.
Да уж досталось ему сильно, гематома на лице похоже была уже заживающей, изначально похоже наплывала на глаз, а вот губы разбиты недавно, может день, два назад, он все еще морщился, пережевывая, видимо это было больно.
Ели молча, запивали чаем, мне разговаривать не хотелось, он с какой-то опаской поглядывал на меня, но заговорить не решался. Видимо все же, страх передо мной у него был, не такой уж он и сумасшедший, просто отчаялся, до той степени, когда уже дальше некуда. Худощавое телосложение, невысокого роста, хрупкие тонкие кисти рук, да уж, парень явно не крестьянских кровей. Лицо округлое, совершенно лишенное зачатков растительности на скулах, такое впору девочке. Видимо в свое время в музыкальную школу родители водили. Явный примерный прилежный ученик, а потом что-то произошло, что перевернуло его жизнь. Что-то очень плохое, что не каждый в его возрасте способен вынести, на плечах не сломившись. Вот и он, в совершенно глупой необдуманной выходке подошел ко мне, не зная кто я, что я из себя представляю, с одной лишь надеждой что можно убежать, уехать, скрыться от того кошмарного алкогольного ада, в который его окунула жизнь.
Да уж, выходка вполне в стиле юношеского максимализма, но явно еще не поломан, еще помнит, что есть добрые люди, верит, что все должно быть иначе, а не именно так. Хорошо это или плохо, я судить не буду, не буду говорить, что нужно, что должно, сам уже должен начинать понимать. Хотя вот что именно мне делать в данной ситуации, я хоть убей, не знаю.
Дожевав свой кусок, я вымыл тарелки, немного еще посидел, допивая чай, прошелся в коридор и, достав из куртки на вешалке сигареты, вышел на балкон, покурить. Наблюдавший сидя за столом, паренек, немного помявшись, вышел следом.
- Курить запрещаю.- Сразу пресек я все разговоры по поводу сигарет.
- Почему?- Удивленно спросил он, пытаясь заглянуть в лицо.
- Мал еще.- Ну а что еще я мог сказать?
- Не больно то и надо.- Немного обиженно пробурчал он себе под нос. - А раньше, почему дал?
- Раньше дал, чтоб сидел молча.- Буркнул я.
После горячего чая и теплой кухни прохладный воздух приятно холодил тело. Накатила усталость. С самого утра на ногах. Беготня, назойливые разговоры, и легкая тупая головная боль, которую впрочем, можно было игнорировать, просто не обращая внимания.
Покопавшись на поясе, достал телефон из чехла глянул на время, пол пятого. Не поздно, но хотелось прилечь хоть часик поспать.
- Что будет теперь?- Словно и не ко мне обращался, спросил тихо он.
- Теперь будет тихий час. - Я затушил остаток сигареты в пепельнице.
- А до этого, по-твоему, был громким? - Легкая улыбка отразилась на его лице.
- Очень.- Я тоже улыбнулся. - Я за год столько слов не произношу, сколько сегодня с тобой, за полдня.
Вновь зайдя в дом, я в сопровождении, проследовал в зал, где с рабочего стола взял ноутбук и вручил заинтересованно блестящему глазами парню.
- На, чтоб не скучал.- Тот буквально как, святыню нежно принял его из моих рук.- Можешь пользоваться?
- Угу.- Уже совершенно не обращая на меня внимания, сказал он. Впрочем, другого я и не ожидал, современные дети растут, с процессорами в душах.
Расстилать постель не стал, просто достал одеяло и пару подушек. Скинул майку, стянул джинсы, прошлепав босиком в ванну, отнес носки, и блаженно растянулся на постели. В соседней комнате чем-то шуршал, мой подопечный, видимо устраивался на новом месте.
С начало подумал, что не за сну. Но видимо эта мысль была очень длинной и тяжелой, потому что мгновением позже я спокойно уснул.
***
Снилось море, высокое лучистое солнце на болезненно ярком, голубом небе. Кто-то сказал, что сны черно-белые, это глупости. У меня всегда цветные и яркие. За частую повторяющиеся, тут я уже бывал не раз. Мягкий приятный шелест накатывающихся волн, чистое небо, ласковое солнце, это прекрасное место. Медленно не спеша я окунаюсь в море, и оно мягкими тяжелыми лапами, словно громадная кошка, ворочает меня, туда-сюда, вверх вниз. Как же хорошо, не нужно никуда идти, не нужно торопиться, просто лежать на воде и ощущать, как вода гладит твое уставшее тело. Нежно, мягко еле ощутимо, маленькие пальцы, касаются груди, гладят ее, трогают едва касаясь. Трогают руки, касаясь, проходят по плечам, с груди сползают вниз на живот...
Стоп. Что-то не так.
Открыв глаза, я приподнял голову, мгновенно просыпаясь, с легким туманом в голове еще не вполне осознавая, где нахожусь. На коленях перед моей постелью сидел Женька, спешно отдернувший от меня руки и испуганно смотрящий большими глазами.
- Ты это чего? - Сонно проговорил я, садясь на диване и пряча лицо в ладони, уперев локти в колени. Так сидеть было хорошо, сон не сразу отпускал из объятий.
- Ты что-то говорил во сне, я подумал, тебе кошмары снятся. - Прошептал он как-то испуганно.
- А времени сколько?- Отняв руки от лица, я потянулся до хруста, и зевнул.
- Начало восьмого.- Он все так же сидел передо мной на коленях, с каким-то благоговением взирая на меня.
- Ну что сидишь? - Он непонимающе огляделся по сторонам. - Беги чайник ставь, я, кажется, придумал, что мне с тобой дальше делать.
Побежавший на кухню Женька, видимо, где то в коридоре на пол дороге к кухне споткнулся, расслышав мои слова. Лишь бы не расшибся, от этой мысли я улыбнулся, встал еще раз потянулся, ощущая, что отдохнул и чувствую себя хорошо.
Слушая, как он гремит посудой, набирает в чайник воды, убрал разбросанные перед сном вещи в шкаф, достал мягкие полуспортивные штаны, одел их и майку, в которой был до этого, после чего убрал одеяло и подушки.
Зайдя на кухню, удивленно уставился на стол. Моя дежурная вазочка для гостей, с конфетами, была пуста, а десятка два фантиков было разбросанно по столу. Суетившийся у плиты Женька, повернулся ко мне и проследил взглядом за тем, что меня так удивило. Тут же видимо оценив ситуацию не в свою пользу, он что-то бурча под нос, стал комкать фантики в маленькие кулачки, то и дело, роняя их на пол, и при этом заливаясь краской от смущения.
- Ладно-ладно, успокойся.- Махнув рукой на его телодвижения сел за стол. - Лишь бы у тебя кое-что не слиплось.
От моих слов он еще больше засмущался, наводя суету движениями, по кухне от плиты до холодильника. С удивлением я увидел через пару минут, как он накрывает стол, выставляя глубокие тарелки, доску с нарезанным хлебом, что-то еще, ложки, вилки.
- Ты что умудрился, что-то приготовить пока я спал?- Через минуту я смог в этом убедится сам, тарелку мне наполнили ароматным супом, и, по всей видимости, на плите, разогревалось второе.
Уговаривать себя я не дал, мгновенно принявшись за еду, разделался с тарелкой очень даже приличного на вкус супа, набросился на поставленную, на второе яичницу с кусочками бекона, и лишу, опустошив изрядно стол, от продуктов вспомнил собственно, кто я и где нахожусь.
Женька сидел рядом за столом, подперев, голову рукой и с каким-то щенячьим восторгом смотрел за моим варварским аппетитом. Не говоря ни слова, протянул сразу, уже дожидающуюся меня кружку чая.
- Хух. - Наверно стоило сказать что-то другое, но в состоянии сытости у меня этого не получилось. Он радостно улыбнулся, видимо правильно расценив мой ответ как благодарность, и собрав все со стола, потащил посуду в раковину. На мою попытку подняться и помочь ему с посудой лишь отмахнулся рукой.
- В общем я тут, того самого, как бы, решил значит. Да вот, решил, ага. - Начал я немного издалека, потягивая горячий чай.
- Видимо, что дальше делать со мной? - Посуда, похоже, кончилась, и он вновь сел напротив меня.
- Ага. Мы едим.
- В лес?- Он удивленно приподнял брови.
- Не-а. Мы едим на море.- Я чуть не рухнул, со стула, когда он бросился с объятьями на меня. - Да что ж это за привычка то у тебя такая, дурацкая чуть, что сразу обниматься? А это что еще за телячьи нежности? Ты что опять меня в щеку поцеловал? А ну немедленно сядь и страшноклятвеннно мне тут зарекись, прекратить эти бабьи нежности.
Конечно, было приятно видеть искреннюю радость парня, только вот его проявления смущали, до жути. Ну не привык я к такому. Как в том фильме: "Донна Роза, я старый солдат, и мое сердце не знает слов любви..."
Так потом и сидели, коротали вечер, я рассказывал, что давно хотел дикарем съездить на море, о том как когда-то давно студентом жил в палаточном лагере, как было весело, он внимательно слушал, рассказывал мне, что очень рад. Я понимал, что стена молчания и смущения между нами рухнули, начинались новые отношения, надеюсь хорошие и светлые. Конечно, я не стану ему, полноценной заменой родителей, но вот другом постараюсь. О том, что же будет потом, ни я не он не загадывали, вернется ли он в свой дом, или останется, мы думать не хотели. А может я не хотел? Все может быть, все может статься, но нужно жить здесь и сейчас, чтоб было, что сравнить с тем, что будет там впереди. Правильно это или нет, покажет время.
А время меж тем близилось к ночи, говорили долго, иногда о глупостях, иногда вдумчиво, чтоб не причинять боль, о том, что интересно, о том, что не нравится. Да много еще о чем, разошлись, уже за полночь. Решили завтра выехать с утра, могли не спешить, но ему этот город был костью в горле, да и мой отпуск не бесконечен.
Опять расстелив на диване постель, я улегся и очень-очень захотел, чтоб мне приснилось море, постепенно, засыпая, понял, что этот парень убрал груз боли с моей души, от потери близкого человека, и за это ему спасибо.
Глава 2.
Проснулся от легкого прикосновения. Лежал лицом, к спинке дивана, шевелится, было, лень хотелось просто полежать вот так, не вставая хотя б еще пол часика. Теплые маленькие ладошки гладили спину, и от этой нежности хотелось замурлыкать словно кошка.
- Женька, если у тебя и дальше войдет в привычку трогать меня спящего по утрам, мне наверно придется привязывать тебя на ночь. - Голос получился глухим и еще немного неверным после сна. Руки отдернулись, а я так и продолжил лежать, заставить себя встать, пока было выше моих сил.
- Знаешь.- Тихо прошептал он. - Мне просто не верится что ты настоящий, а вдруг ты мне снишься, и я опять проснусь...там...у себя.
Стало немного неудобно перед ним, немного поерзав, перевернулся лицом и встретился с его большими внимательными глазами. Зелеными. Кошачьими. Красивыми. Странно, вчера я не обратил на их цвет вообще внимания. Протянув руку, растрепал копну рыжих волос завитушек на его голове. И вдруг громко так, что он аж вздрогнул я запел, вспомнившиеся слова из старинного советского кинофильма:
Нас утро встречает прохладой,
Нас ветром встречает река.
Кудрявая, что ж ты не рада
Весёлому пенью гудка?
Женька громко рассмеялся, а я, поднимаясь с постели и изображая руками, упражнения из зарядки, продолжил:
Не спи, вставай, кудрявая,
В цехах звеня,
Страна встает со славою
На встречу дня!
Продолжая напевать, я еще раз растрепал волосы на голове у Женьки, и типа пробежкой направился, в ванную для принятия утренних процедур. Всполоснув лицо, почистил зубы, отметив рядом новую зубную щетку, видимо купленную вчера парнем. Повертевшись перед зеркалом, ощупал подбородок, не мешало б и побриться. Обильно выпустив пены для бритья из баллончика, я взялся за бритву.
- Почему моя бритва мокрая? - Крикнул я через не плотно прикрытую дверь.
- Случайно уронил утром в ванну, когда мылся. - Раздалось в ответ, от куда- то из зала.
- Ты что тут у меня, кун-фу занимался?- Прикинув примерно расстояние, от места положения бритвы до ванной спросил я. В ответ, расслышал лишь, удаляющийся на кухню смех. Внимательно осмотрев лезвия, обнаружил рыжие волоски, брился, значит, хотя, что ему по большому то счету брить? Лицо как у младенца, вспомнилось, как я в его годы тоже по утрам с гордостью подбривал проклевывающиеся три волосинки на подбородке, и гордился, тем какой стал взрослый. Усмехнувшись, стал аккуратно окучивать свое лицо. Подумав, решил так же обмыться под душем, в дороге придется провести пару дней, так что лишним это не станет, быстро раздевшись и подобрав оптимальную температуру воды, я встал под приятными освежающими струями. Это было блаженство в чистом виде.
- Женька!- Крикнул я, вспомнив, что он уже принимал утром ванну, а значит, полотенце, висящее здесь, было мокрым.- Там в спальне, в шкафу принеси полотенце свежее!
- Хорошо. - Раздался где-то рядом его голос.
Успев пару, раз намылится и все смыть, я какое-то время покрутился под струями, подставляя то один бок то другой, потом стало скучно, и я уперся лбом в покрытую плиткой стену, ощущая, как по спине барабанит вода, срывающаяся из раструба закрепленного душа.
Наконец мне просто надоело ждать, выключив воду, я вылез из ванны и повернулся к входу, столкнувшись взглядом со стоящим там пареньком, держащим в руках свежее сложенное полотенце. Лицо у него было красным, а глаза выражали крайнюю степень удивления, смущения, какого-то страха, похоже, он находился в каком-то ступоре не решаясь войти ко мне или же уйти от меня. Это ж, сколько он так стоит тут?
- Ты чего это? - Подойдя к нему, я сам взял из его рук полотенце.
- А я это, значит. Тут я, вот..оно..полотенце. - Покраснев как рак, пробурчал он, и как-то странно еще раз глянув на меня, пулей убежал куда-то в квартиру.
Странно он как-то реагирует, ну принес полотенце, ну забрал я его, что ж тут такого? Ну, голый я, так вроде ж не обезьяна, какая с хвостом, или он никого раньше голым не видел?
Ладно, проедем, у каждого свои тараканы в голове, и пусть у некоторых они мадагаскарские шипящие, расшвыривающие табуретки пинками.
Вытершись и обернув вокруг талии принесенное полотенце, проследовал в зал для того что б выбрать себе одежду. Поскольку выбор был не большим, много времени на все про все у меня не ушло, и уже полностью одетым я зашел на кухню.
Женька кухарил, видимо у него талант к этому, сев за стол я сразу получил от него свою порцию омлета, обжаренный хлеб и большую кружку дымящегося чая. Видимо спокойствие уже вернулось к нему, устроившись напротив, он тоже принялся за еду, весело болтая о предстоящей поездке, и нет-нет бросая на меня странные смешливые взгляды.
Так за разговорами мы, позавтракав, разошлись по комнатам, собирать вещи, парень просто сиял от радости, когда я ему сказал что ноутбук возьмем с собой, зарядка в автомобиле есть, а три джи модем, хоть и дороговат, но у меня всегда с собой. Упаковав все необходимое, захватив с собой кое-что из закупленных вчера продуктов, спустились к машине, сиротливо простоявшей всю ночь под окном.
В машине посидели немного так сказать "на дорожку", и повернув ключи зажигания не спеша выехали с дворов на главную дорогу, с нее через какое-то время на проспект, а от туда уже по прямой покинули город. Едем на юг, к морю.
***
Дорога проходила не скучно. Женька оказался настоящим болтуном, причем из тех которым даже отвечать не требовалось, в принципе, то, что надо в долгой дороге, что б ни клевать за рулем носом. Заметив на дороге что-то интересное, у него сразу же находилось, что рассказать мне. Было приятно вот так ехать неизвестно куда, не задумываясь о будущем, и весь мир под колесами.
Но самое главное душа не болела. С ним было легко, и именно этого мне сейчас очень не хватало, именно это сейчас он мне дарил, свою юношескую непосредственность. Свой неиссякаемый оптимизм, который он излучал, несмотря на свои побои на лице, на свое горе за плечами, на мое горе в душе.
Он был, будет хорошим человеком. Я сам за себя был горд, что поступил именно так, а не иначе, потому что иначе я б не сидел сейчас с ним, просто молча, просто улыбаясь, просто, совсем просто невзирая ни на что.
Не знаю всей его истории, не знаю его полного имени, не знаю, есть ли у него еще родня, есть ли у него друзья, а он не знает обо мне тоже ровным счетом ничего. Но видимо это, какая-то кармическая совместимость, нам хорошо вдвоем, я молчу, он говорит.
Пусть это время продлиться как можно дольше.
Час за часом дорога все дальше уносила нас от города, сначала многочисленные машины и столь же многочисленные дома вдоль трассы, теперь же все больше поля, и большие фуры тягачей дальнего следования.
Где-то в половине дня, сделали привал, Женька прям на капоте машины соорудил нам обед, и мы наскоро перекусили. Ближе к четырем часам, я заехал на заправку где в придорожном кафе, побаловали себя горячим, хоть и не очень вкусным растворимым кофе.
И снова в путь, снова дорога, разделительная полоса из пунктира превратилась в одну сплошную перед глазами, видимо стали уставать. Немного съехали с пути, завернув в небольшой городок, покружили по нему, как раз стемнело. Еще немного поплутав, отыскали небольшую гостиницу рядом с заправкой. Там и решили переночевать. Номер за сравнительно небольшие деньги, нам предоставили без лишних проволочек, так что, припарковав автомобиль рядом с гостиницей мы, взяв с собой некоторые вещи, сразу же отправились туда обустраиваться.
Небольшая комната, в коридоре шкаф, кровать одна, но большая, ванная комната, тумбочка с телевизором, и два кресла. Не густо, зато под крышей, а не согнувшись в машине ночевать.
Пока Женя обустраивался в комнате с вещами, пообещав из остатков, соорудить ужин, я успел принять горячий душ. Вспомнив об утреннем, инциденте, вышел в комнату, обернувшись полотенцем. Глянул на реакцию, его это развеселило, хотя он и был явно смущен.
На тумбочке перед кроватью, он успел выложить и немного облагородить остатки наших продуктов. Особо не затягивая, перекусили, сразу же прибрались. Дождавшись пока я оденусь забрал полотенце и ушел в ванную, я же завалился на кровать, блаженно вытянув ноги.
Когда он вышел я уже свернулся калачиком на постели, находясь на грани яви и сна, он что-то спросил, но я лишь в ответ пошевелил пальцами на руке, на большее сил не было. Услышав смех, почувствовал, что меня накрыли одеялом, потом погас свет, и чье-то теплое тело прижалось к моей спине, а маленькие пальцы принялись гладить плечо.
Хотел сначала возмутиться, что это он себе позволяет, но сон был сильней, и я полностью отдался его власти, окончательно закрыв глаза.
Утро я встретил в одиночестве, разбуженный светом из окна, перевернулся на другой бок, накрыв голову одеялом. В номере явно никого не было. Сердце кольнуло тревогой. Где он? Похоже, я уже очень сильно к нему привязался. Можно было б вскочить и бегать с криками по всей гостинице, но я решил подождать. Возможно, он вышел ненадолго и скоро вернется. Ох, похоже, плохой из меня родитель выйдет, если я лежу на кровати и думаю, о том, что пропавший ребенок сам найдется.
Раздался звук ключей в двери, а через какое-то время в комнату просунулся козырек от кепки укрытый сверху капюшоном. От сердца отлегло.
- Привет. - Из-под одеяла голос был приглушенным.
- Привет. - Он сел на кровать рядом.
- Помнишь, я говорил тебе, что если будешь трогать меня по утрам, буду привязывать на ночь? - Он рассмеялся. - Так вот, я буду тебя привязывать так же, если еще раз выйдешь не предупредив.
Я вылез из-под одеяла и, постаравшись сделать строгое лицо, уселся, пристально смотря на него.
- Волновался? - Голос у него был мягким и теплым, как и его рука, которой он дотронулся до моего лица.
- И еще одно.- Мне стало опять неудобно. - Запомни, мальчики, не трогают друг друга, не обнимаются, не целуют в щечку.
Уж не знаю, что я такого сказал, но такого громкого и непередаваемо искреннего смеха, мне еще не доводилось слышать, не только от него, ну и от кого-либо в своей жизни. Он, смеялся громко. Заразительно, по доброму, так что я даже не понимая с чего это, невольно стал глупо посмеиваться, вторя ему.
- Ты чего это? - Посмеиваясь, встал с постели.
- Да вот представил на мгновение, суровых брутальных самцов, которые, такие стоят, такие все из себя, и трогают друг дружку, нежно целуя в щечку. - Покатываясь от смеху, он упал на кровать, схватившись за живот.
- Да ну тебя. - Буркнул я и, улыбаясь, пошел в ванну принимать утренние процедуры.
- Не задерживайся там, мальчик не целованный! - Услышав такое, я чуть зубную щетку не уронил. - Я в магазин ходил за продуктами, кормить тебя буду, а потом, если попросишь, обнимемся!