Аннотация: Третья книга цикла "Законы войны". В процессе написания. Комментарии открыты.Обновление за 02.06.2015.
Copyright by Мельник Владимир Анатольевич, 2010-2012 год.
На правах рукописи.
Год возмездия. (Законы войны-3).
Предисловие.
Вот и вышли мы на 'финишную прямую' повествования. Некоторым прочитавшим может показаться многое нереальным, надуманным, 'притянутым за уши' и так далее. Скажут, что очень много 'роялей' и ляпов. Что ж, спорить не буду - каждый имеет право на свои заблуждения, в том числе и я. Но хочется заметить, что эта трилогия - фантастика, то есть возможно все. Поэтому, призываю не колупаться и выискивать исторические совпадения или еще что-то - вы их не найдете, потому что все вымышлено. Просто читайте и выносите из книги что-нибудь свое: кто-то просто убьет время, кто-то похихикает над идеями автора, кто-то задумается, а кто-то начнет действовать. Главное для меня - не оставить читателя равнодушным ибо пофигизма в окружающем нас мире и так хватает.
Заранее хочу предупредить эстетов и лиц, которые от слова 'попа' падают в негодующий обморок - эта книга не для вас, потому что описывает общение в армейском коллективе, с соответствующей лексикой. Также не стоит читать тем людям, что не любят кровавые сцены - война без этого не обходится. Я буду только рад не травмировать 'легкоранимую детскую психику' и тонкую душевную организацию вышеуказанных товарищей.
Хочу поблагодарить тех верных читателей и критиков, которые не бросили чтение трилогии на половине первой главы 'Законы войны'. Тех людей, которые своими придирками помогли 'отточить' наше повествование. Имена и фамилии некоторых я не знаю, но не могу не выразить свою признательность, таким камрадам как : LLINA, Стефан, Павел Чинаев, Savl, Глеб Пустельга, Александр Храмов, Bonabor, Грешник, FIV, Шелест Максим, Сергеев Станислав, Стрелков Сергей, Андрей Твердохлебов, Занин Антон и многие другие.
В общем, не буду больше 'тянуть резину в долгий ящик'. Не хочу испытывать терпение читателя - ведь интересно же чем закончится? ;)
Приятного чтения!
С уважением,
Мельник В.А.
1.
г. Рось, столица Российской Федерации. Красная площадь. 12 мая 2018 года. 09:59.
- Внимание! Говорит и показывает Рось! - пронесся над главной площадью России знакомый с детства каждому голос Игоря Кириллова. - Слушайте и смотрите Красную площадь! Парад Победы!
Раздалась троекратная перекличка колоколов Фроловской башни и, не успев звон раствориться в воздухе над столицей, как сменилась десятью ударами курантов. На брусчатке, вдоль ГУМа, застыли два ряда 'коробок' выстроенных войск, которые воспринимались каким-то одним организмом, а не отдельными солдатами и офицерами. Возле Кремлевской стены расположились трибуны с ветеранами и просто людьми в штатском. Все было почти как в моем мире, только отсутствовал Мавзолей 'Вождя коммунизма' - здесь из него не стали делать мумию, а похоронили в стене, как и остальных выдающихся людей России. Над Главной площадью страны повисла звенящая тишина. Ветер колыхал флаги России, Окраины, Беларуси, Китая, КНДР, Венесуэлы, Туркменистана и Казахстана. Стены ГУМа были почти скрыты под драпировками из полотнищ под цвет российской символики, а в центре Главного Универсального Магазина стоял огромный экран, вокруг которого были щиты с георгиевскими лентами и надписями '1947-2018'. На фасаде Государственного Исторического Музея висели натянутые полотна с изображениеми 'Ордена Отечественной войны 1-й степени' и теми же памятными датами.
- Пара-а-ад! Под государственный флаг Российской Федерации! И Знамя Победы! - пронесся над зычный голос Командующего Парадом, генерала-полковника Герасимова, - Смир-р-рна-а-а!
- Для встречи слева! На краул! - продолжил он, вскинув руку в воинском приветствии.
Зазвучал знакомый с детства Гимн Борьбы с фашизмом - 'Вставай страна огромная!' и в этом мире он точно такой же, как и у нас. Со стороны Собора Василия Блаженого появились две знаменосные группы. Первая несла Государственный флаг РФ, а вторая - Знамя Победы. Расчет был одет в смесь современной формы и мундира времен Екатерины Великой, что нисколько не мешало выглядеть вполне органично и эстетично. Бойцы высоко вскидывали колени и, дойдя до начала построения войск, перешли на парадный, 'кремлевский', строевой шаг. Нестерпимым блеском сверкали начищенные сапоги до колен и клинки сабель у фланговых, глаз резала белизна перчаток.
- На Красную площадь выносятся Государственный флаг Российской Федерации и Знамя Победы! - сказали громкоговорители голосом Игоря Кириллова. - В парадной колонне военнослужащие батальона Почетного караула 154-го отдельного комендантского полка Военной комендатуры города Рось. Именно им предоставлено право открыть Парад Победы на Главной площади страны.
Дальше перечислялись кто и за что удостоин чести нести флаги... На Президентской трибуне стояли лидеры государств-союзников по антинатовской коалиции: Медведевский, Якович, Лукашенко, Смирнов, Ху Цзиньтао, Уго Чавес, Ким Чен Ир, Назарбаев, Ниязов. А также специально приглашенные президенты Армении, Азербайджана, Южной Осетии, Абхазии, канцлер ФРГ - Меркель.
Парадный расчет дошел до общей знаменосной группы, которая держала штандарты фронтов и знамена наиболее отличившихся соединений, возле Государственного Исторического Музея и построился на правом фланге. 'Вольна-а-а-а!' - пронеслось над площадью.
- Пара-а-а-ад! Смир-р-рна-а-а! - скомандовал Герасимов. - Для встречи слева! На краул!
Из Фроловских ворот Кремля выехал ЗиЛ-кабриолет, в котором стоя, держась за специальный поручень, ехал принимавший Парад Министр Обороны России генерал армии Шаманов, которого назначили через полгода после начала войны, отправив в отставку Анатолия Сердюка - его незадачливого предшественника. Навстречу Министру выдвинулась машина с Командующим войсками Росской оперативной группировки - генерал-полковником Герасимовым. На середине Красной площади оба автомобиля встретились.
- Товарищ Министр обороны - Главнокомандующий Вооруженными силами Российской Федерации, войска Росского гарнизона и стран-участниц антинатовской коалиции для Парада в ознаменование семьдесят первой годовщины Победы в Великой Отечественной войне построены! Командующий Парадом - генерал-полковник Герасимов! - доложил он.
Кабриолеты отрепетированно развернулись и двинулись к застывшим по команде 'Смирно!' войскам. Остановливаясь в шести намеченных точках, Министр поздоровался с построенными в 'коробки' участниками Парада. Теперь машины направились к Президентской трибуне. К остановившемуся автомобилю строевым шагом приблизился офицер в парадной форме украшенной аксельбантом, с отданием чести открыл дверцу, чтобы Шаманов мог выйти для доклада Президенту. Генерал армии молодцевато, но как-то с достоинством, преодолел пять ступенек на трибуну и предстал перед Медведевским
- Товарищ Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами Российской Федерации, войска Росского гарнизона и стран-участниц антинатовской коалиции для Парада в ознаменование семьдесят первой годовщины Победы в Великой Отечественной войне построены! Министр Обороны - генерал армии Шаманов! - отрапортовал Владимир Анатольевич, вскинув руку к нижнему срезу фуражки.
- Вольна-а-а! - скомандовал Герасимов, а Медведевский направился к микрофонам, что стояли на помосте перед трибуной, его шествие сопровождала 'Заря', исполняемая до одури вышколенными горнистами.
- Дорогие ветераны! - обратился Президент России, после того как умолкла музыка. - Уважаемые граждане России! Уважаемые зарубежные побратимы в борьбе и гости! Товарищи солдаты и матросы! Сержанты и старшины! Товарищи офицеры, генералы и адмиралы! Поздравляю вас с очередной годовщиной Великой Победы! Семьдесят один год назад был разгромлен нацизм и японский милитаризм. Остановлена машина уничтожения целых народов. Нашей стране и всей Европе был возвращен мир. Был положен конец идеологии разрушавшей основы цивилизации. Сейчас наш народ и держава столкнулись в смертельной схватке с мировым агрессором, который сначала пытался навязать нам свою волю, провести подмену идеалов, ввести свою меру ценностей, поссорить с нашими соседями и братьями-славянами, но, потерпев в этом поражение, теперь решил силою оружия заставить покориться ненавистному 'дяде Сэму'. В годы Великой Отечественной войны, Союз Социал-коммунистичейских республик принял основной удар национал-фашистов. Они бросили на Восток три четверти своих войск. Хотели испепелить нашу страну, но встретили сопротивление беспримерное по мужеству и силе. Оборона Роси и Санкт-Петербурга, битва за Сталинград, Курская дуга - это не просто этапы Той войны. Это кровь и слезы, горечь поражений и радость побед, ранения и гибель боевых товарищей. И один выбор - либо победить, либо стать рабами. Сейчас наши народы испытываются на прочность, как и в те огненные годы. Эта война сделала нас сильной нацией. Каждый день, каждый час, каждую минуту люди принимают решения на полях сражений и в тылу. Нынешнее поколение не посрамит память своих дедов и прадедов - разгромит врага и водрузит Знамя Победы над Белым домом в Вашингтоне, как в свое время подняли его над Рейхстагом в сорок пятом году. Уже наши войска начали победное шествие - освободили Кырым, Кубань, Воронеж и другие города. Я больше чем уверен, что нынешнее поколение и ветераны особую ответственность за судьбу страны пронесут через всю свою жизнь. Наши ветераны дали нам главное - они завоевали нам свободу. Каждую секунду своими смертями и ранениями нынешние солдаты завоевывают право наших народов на свою самобытность, идеалы, независимость и самое главное - на истинную свободу, а не 'демократическую' подмену ее понятия. Время имеет огромную власть, но оно слабее человеческой памяти - нашей с вами памяти. Мы никогда не забудем солдат сражавшихся на фронтах, женщин, заменивших мужчин на заводах, детей, прошедших немыслимые для их возраста испытания в годы Великой Отечественной войны. Все они - Герои. Нашему поколению выпала тоже нелегкая судьба, которая никогда не станет пищей Забвения. В сорок пятом году была одержана не только военная, но и огромная нравственная Победа - общая Победа, а в сорок седьмом - окончательный разгром японского милитаризма. За нее боролись все народы бывшего Союза СКР, ее приближали наши союзники. Теперь они показали свое истинное хищное лицо и стали смертельными врагами не только наших народов, но и всего Человечества, потому что проповедуемая ими идеология ведет в тупик, превращает людей в бездумных потребителей. И сегодня в торжественном параде, вместе пройдут солдаты России и стран-участниц антинатовской коалиции. Единый строй - свидетельство нашей решимости защищать мир, свою самобытность и независимость от напавшего врага - дабы в будущем не допустить новых трагедий. Войны лишили жизни десятки миллионов людей - граждан многих возрастов, многих стран, национальностей, вероисповеданий. В России практически в каждой семье есть тот, кто погиб или пропал без вести, кто умер от голода в блокаду, кого спалили в печах концлагерей - с этим невозможно смириться, невозможно забыть. Вечная им Память! Уважаемые друзья, уроки Второй и, идущей сейчас, Третьей Мировой призывают нас к сплочению перед лицом мирового агрессора в лице Североамериканских Соединенных Штатов и блока НАТО. Мы обязаны победить и помнить, что войны не начинаются водночасье. Зло набирает силу, если перед ним отступают, стараются его не замечать. Только вместе мы можем противостоять современным угрозам. Только на основе добрососедства мы сможем решать проблемы глобальной безопасности, чтобы идеалы справедливости и добра торжествовали во всем мире, а жизнь будущих поколений была свободной и счастливой. Дорогие ветераны, семьдесят один год назад вы завоевали мир для нашей страны, для нашей планеты и дали нам возможность жить. Низкий вам поклон! - сказал, склонив голову Президент, - Сейчас наши солдаты делают титанические усилия, чтобы сломать хребет смертельному врагу и восстановить спокойствие на нашей многострадальной Земле и мы это сделаем! С праздником вас! С Днем Великой Победы! Слава победителям! Ура!
'Коробки' выстроенных войск пришли в неуловимое движение, как-будто один, единый организм сделал вдох, чтобы разразиться троекратным 'Ура!' тысячами голосов, слившимся в один. А теперь зашевелились трибуны: все встали и замерли - заиграл Гимн Российской Федерации, который был почти такой же как и в моем мире. Послышались раскаты салюта, сопровождавшего главную песню страны. Даже с некоторыми вариациями, он продолжал символизировать всю мощь и крепость России, а люди, все как один, пели слова Гимна, которые не изменились с момента написания при ССКР.
Когда смолкли звуки этого символа страны, спустя секунду снова вступили горнисты. Чтобы дать понять присутствующим о том, что вот-вот начнется главное действо. Ради которого участники тренировались и репетировали несколько месяцев.
В кафе за столиком сидели два офицера в камуфляжах, с общевойсковыми знаками различия. У одного из них на правой стороне груди висела красная планка о тяжелом ранении. У его соседа - две желтых и одна красная. Оба носили на правом рукаве, под общевойсковым шевроном, недавно введенную нашивку с изображением скрещенных сабель и автомата, увенчанные каской - это означало, что военнослужащий является фронтовиком. Они о чем-то негромко беседовали, потягивая пиво из запотевших бокалов. Плазменная панель на полстены показывала происходящее на Красной площади. Несмотря на праздник, в кафе было пусто. Скорее всего посетители подтянутся ближе к вечеру. Бармен за стойкой меланхолично протирал бокалы, ведя неспешную беседу с официанткой. На единственном занятом столе, где сидели офицеры, стояли два полупустых бокала пива и пустая тарелка, на которой пару десятков минут назад лежали соленые сухарики. Приглядевшись, у обоих на погонах можно увидеть маленькие зеленые звездочки капитанов. Тот, что с одной красной полоской повернулся к бармену... Да-да! Это я - Свешников Владимир Анатольевич, новоиспеченный капитан. А кто второй? А вы как думаете? Конечно же, Валерка Зарубин.
После освобождения Севастополиса и Кырыма, мы покинули созданное партизанское соединение, которое отправили в тыл на переформирование, чтобы через несколько месяцев вернуться на передовую уже регулярным подразделением. Магашов, конечно же, не забыл о нашем существовании и, когда позволила обстановка, отозвал обоих в Рось. Так получилось, что попали на День Победы. Кстати, в этом мире он двеннадцатого мая сорок седьмого года. Почему? Я объясню чуть-чуть позже. В общем, вызвали меня и Валерку 'на ковер' к начальнику ГРУ Генерального штаба, вручили погоны капитанов досрочно, а также по ордену Мужества и отпустили восвояси. Петр Михалыч стал полковником и получил Орден Святого Георгия четвертой степени. Сами понимаете, что вызывать на вручение в Кремль и светить нас было бы верхом глупости. Теперь, сидя в кафешке и, потягивая пивко, смотрели Парад и рассуждали, как провести двадцать суток очередного отпуска. Да-да, за Авакс и освобождение Кырыма, нам разрешили отдохнуть.
А теперь немного истории... В этом мире нет ядерного оружия и энергетики, соответственно бомбардировок Хиросимы и Нагасаки не было. В общем, наши войска заняли Берлин тридцатого апреля сорок пятого года - разгромили фашистов. Потом была двухлетняя война с Японией. Русские войска за два месяца разгромили Квантунскую армию, потом еще несколько месяцев захватывали Сахалин, Курилы и Алеуты. После чего начали шествие на юг - по Японским островам, навстречу союзникам. Вот здесь и затормозилось продвижение - джаппы дрались за свою землю с особым фанатизмом. Под контролем наших войск до 1954 года находились острова Хоккайдо и Хонсю. Все та же Идрицкая дивизия брала Императорский дворец в Токио. В общем, двеннадцатого мая закончилась война подписанием капитуляции Японией. Пендосы захватили только Окинаву и Сакисиму.
- Так чем займешься в отпуске, Валера? - спросил я, затягиваясь 'Явой'. - Куда поедешь?
- Черт его знает - пока не решил. - вздохнул Зарубин. - Киев и Каховка пока не освобождены. Ехать некуда...
- Все надеешься своих найти?
- Знаешь, Вован, чувствую, что Света и Сережка живые, а доказательств найти не могу. А родители еще до войны умерли - папаня, в порыве 'белочки', маму ножом пырнул, а сам спрыгнул с балкона и разбился.
- Да уж, хуёво. А что Магашов? Он ведь говорил, что наводит справки.
- Ищем, говорит, но результатов пока ноль... А сам куда поедешь? - спросил Валера, достав из лежавшей пачки 'Явы' сигарету и, прикурив, пустил струю дыма.
- Да к теще.
- Нашлась?
- Ага. В Пермском краю, в перделовке какой-то.
- Ну, вот, тебе прикольно - к теще на блины...
- А ты чего к своей не поедешь?
- Тоже не знаю где они. Да и отношения, мягко скажем, не сложились.
- Слушай, Валерыч, поехали со мной? И мне не скучно, и тебе не нужно думать куда себя деть.
- А как твоя 'вторая мама' отреагирует?
- Думаю, нормально. Короче, погнали в Домодедово за билетами.
- Ну, пиво давай хоть допьем... - улыбнулся Зарубин, потушив окурок в пепельнице.
- А-а-а, ну это святое! - гыгыкнул я, поднося бокал к губам.
Пока мы шастали по тылам, на счетах в Сбербанке у обоих накопились изрядные суммы, даже несмотря на дороговизну всего и вся во время войны. Расплатившись у барной стойки, вышли на улицу и поймали такси до Домодедово.
В воинской кассе 'отоварили' проездные документы, в комендатуре ВОСО отметились как уезжающие в Пермь (тоже нововведение), отзвонились Магашову, сообщили куда летим и до отправления оставался еще целый час. Решили посетить 'Дьюти фри' - с пустыми руками-то не поедешь. Да и в дорогу надо припасти 'горючего' - полученное 'железо' надо ведь обмыть. В аэропорту на удивление было много военных. Патрули нас не трогали, только отдавали честь, а солдатики с уважением смотрели на наши нашивки фронтовиков и за ранения. Тем более, что мы не дебоширили и вели себя тихо. Служба в 'Двине' приучила не любить пристального общественного внимания. Нагрузившись баулами с подарками теще, дошли до первого попавшегося кафе, где решили дождаться объявления о начале регистрации на рейс.
Потягивая холодный, свежевыжатый апельсиновый сок из стаканов, лениво посматривали на вечную суматоху аэропорта. Люди с сумками и чемоданами спешили к регистрационным стойкам или еще куда.
- Старший сержант полиции Хавроненко! - представился подошедший местный блюститель правопорядка, в сопровождении двоих бойцов-ВВшников с автоматами, в касках и бронежилетах. - Предъявите ваши документы, граждане!
- А в чем проблема, товарищ старший сержант? - спросил я, протягивая удостоверение с отпускным билетом. - Мы что-то нарушаем?
- Извините, товарищ капитан, но ваши сумки вызывают подозрения. - ответил полицейский. - Пройдемте с нами, товарищи офицеры. Тут недалеко...
- А для чего? - поинтересовался Зарубин, укладывая документы и застегивая нагрудный карман.
- Чистая формальность, товарищи офицеры, - досмотрим сумки и, если все в порядке, отпустим.
- Ведите, товарищ старший сержант, нам скрывать нечего. - поднявшись с кресла ответил я. - Только вот с девчатами расплачусь.
Досмотр занял не более десятка минут и извинившись, полицейские нас отпустили. Хоть немного убили время, а то оно тянулось как...даже и не знаю с чем сравнить. Удивительно, но 'полицаи' реально извинились - надо будет в Интернете поискать, может астероид какой ударил в Землю.
- Мужики, вы уж зла не держите. - сказал на прощание Хавроненко, - Служба такая, сами понимаете.
- Да все в порядке, сержант. Не парься! - ответил Валера.
- Где воевали-то?
- Да вот, Кырым освобождали... - ответил я. - Сейчас отдыхаем.
- Блин, везуха, а меня начальник отделения на фронт не отпускает.
- Не бзди, никуда от тебя война не уйдет - она у тебя здесь, в аэропорту. Видишь, ты проявил бдительность и обшмонал нас. А если бы мы были не теми, за кого себя выдаем? Зашли бы на борт с баулами, а в них - взрывчатка. Так что все нормально - каждый делает свою работу. - сказал Зарубин.
- Ну, ладно, счастливого пути! - сказал полицейский и крепко пожал нам руки.
И вот приятный женский голос объявил долгожданные слова: 'Объявляется начало регистрации на рейс С7303, Рось - Пермь авиакомпании 'Сибирь', у терминала номер пять'. Ну вот, наконец-то!
За стойкой стояла улыбчивая симпатичная девушка в униформе. Приняв у нас билеты и документы, ухоженными пальчиками поклацала по клавиатуре компьютера и вернула наши бумажки обратно.
- Товарищи офицеры, вам, как фронтовикам, наша авиакомпания дарит свои фирменные майки, по бутылке коньяка 'Арарат' и желает приятного полета. - сказала девчушка, а к нам подошел парень и передал два пакета с логотипами авиакомпании 'Сибирь'.
- Ну вот! Зря только на водяру тратились! - хмыкнул Валера, когда шли в накопительный зал, после досмотра и сдачи багажа. - А тут халява подвернулась.
- Ничего не зря - всеравно два раза бегать! - засмеялся я.
- Да ладно! Лететь-то всего два часа!
- Ну и что? А чем в это время заниматься?
- Тут уж не поспоришь... Главное, чтобы террористов на борту не было.
- Типун тебе...
Пока стояли в зале, мое внимание привлекла троица мужиков, которые уже были навеселе. Ну, что-то отмечают... Мы вот тоже, погрузимся и 'жахнем по маленькой'.
Через десять минут уже сидели в салоне Airbus A319. Миловидные стюардессы помогали рассаживаться остальным пассажирам. Заревели двигатели самолета, загорелась надпись на табло 'Пристегнуть ремни'. Девчата в униформе проконтролировали требование капитана судна... После рулежки и разбега, крылатая машина плавно набирала высоту.
Когда вспыхнула разрешительная надпись на отстегивание ремней - люди оживились. Валера уже разлил 'трофейный' коньяк по пластиковым стаканам и развернул пластиковую одноразовую формочку, замотанную в упоковочный целлофан с нарезанным лимоном, посыпанный шоколадной стружкой. Идилия, ё моё! Замеченная мною троица начала о чем-то бурно и громко спорить. Подошедшая стюардесса была послана матерно 'куда подальше'. Я встал, заправил выбившуюся из под ремня фланку камуфляжа, направился к источнику нецензурщины и шума. Остальные пассажиры даже притихли, ожидая развития событий.
- Мужики, вы б это... потише тут выражались. Дети и женщины тут все-таки. Девчонку обидели ни за что. - обратился к ним.
- Слышь, служивый, иди-ка ты на хуй! - ответил один из них, толстый, с трехдневной щетиной на помятом от запоя лице.
- Во-во! - поддержал его другой. - А то неровен час зашибем!
- Мужики, давайте жить дружно и не будем портить полет окружающим. - предложил я, все еще надеясь предотвратить ненужный мордобой.
- Слышь, мужики в поле пашут! Эй, вояка, тебе ясно сказали, вали отсюда, а то ебло разобьем! - вскочил третий, который сидел у прохода.
- Не надо так со мной разговаривать! - со злостью сказал я и воткнул пальцы левой руки стоящему 'оппоненту' в ключичную впадину, обхватил косточку, ощутимо сжал. Его спутники опешили, а сам человек скрючился от боли. - Не нужно шуметь, ругаться! Ты меня понял?
- А-а-а, - заорал от боли мужчина.
- Ты чего с Коляном делаешь?! - очнулся второй, сделал попытку встать, но, тут же получив хук с правой от меня в нос ,успокоился и только поскуливал, зажав лицо, а сквозь ладони начала сочиться кровь.
- Так вот! На чем я остановился?! А-а-а! Точно! - продолжил я совершенно спокойным голосом и не отпуская ключицу третьего товарища. - Не надо материться, шуметь, обижать персонал, а особенно: хамить незнакомым дядям в погонах. Слышь, боров небритый, ты меня понял?! И у тебя десять минут времени на 'побриться'! Время пошло! Смотри - проверю! Понял?!- находящийся в ступоре толстый, утвердительно усиленно закивал так, что казалось голова отпадет.
- Ответ невежливый - ты расстроил меня. - двинул ему в солнечное сплетение. - Понял?!
- Понял! - проскрежетал на остатках воздуха в легких Колюня.
- И ты, наверное, тоже понял? - спросил 'оставшегося с носом'.
- Мы-мы-мы, - промямлил он что-то сквозь прижатые к лицу 'клешни'.
- Вот и хорошо! Молодцы! Я вас пачты лублу, хлопцы! Обожаю, когда можно найти взаимопонимание! - сказал я и отпустил ключицу 'терпилы номер три'.
Теперь можно вернуться на место и спокойно 'жахнуть' с Валеркой 'За взлет!'. Напарник на всякий случай стоял в проходе и в случае чего в два-три прыжка смог бы помочь. Когда уже все закончилось - он занял свое место.
- Ну, что, уговорил ребят? - усмехнулся Зарубин.
- Хорошие хлопцы попались - душевные. Животных любят...Ну, давай! Тяпнем что ли?
- Ага. Давай!
Только стакан проделал путь от столика ко рту, как подошла стюардесса. Та, которую обидели эти 'оппоненты'.
- Спасибо вам, ребята! А то я уже и не знала, что с ними делать! - склонившись над нами, смущенно улыбаясь, прошептала она.
- Да ладно, вам... - прочитав имя по табличке на правой стороне груди, сказал Валера, - Маша. Все нормально! Мой друг просто не сошелся с ними во мнении о Ницше...
- Да я видела, как вы не сошлись - весь умывальник в кровищи... Спасибо, ребята! Будете что-нибудь кушать?
- Нет, Машенька, спасибо большое! - ответил я, - У нас все есть. Мы тут с другом выпьем немножко и будем тихо себя вести. Вы не против?
- Нет, конечно. Может запить принести?
- Машенька, закуска и запивон только градус крадет! - поучительно уставил в потолок Зарубин, - Товарищ едет к теще! Как тут трезвым являться?!
- Ну, не знаю! - звонко засмеялась девчонка. - Эх, такой парень, а уже женат...
- Он - вдовец. - многозначительно подмигнул бывший нацгвардеец, - Так что не теряйся, Маша...
- Ой, да ну вас! - покраснев, махнула ладошкой стюардесса. - У человека горе, а вы его сватаете...Ладно, я пошла работать, а если что-то понадобится - зовите меня. Вот тут кнопка есть.
Опустошив бутылку на двоих, почувствовали, что самолет заходит на посадку. Загорелась надпись 'Пристегнуть ремни'...
Когда наш лайнер закончил рулежку и застыл на 'авиастоянке', народ потянулся к выходу с вещами. Меня кто-то легонько подергал за рукав. Оборачиваюсь, а это - толстяк из той давешной троицы.
- Э-э-э, товарищ капитан! - промямлил он, - Я это... побрился, вот. Ну, как вы и приказали...
- Тебе сколько времени давалось? - с напускной суровостью спросил я , - Почему не доложил вовремя?
- Ну, я это... беспокоить не хотел.
- Ладно, на первый раз прощаю... Сделай, толстый, так, чтобы я тебя очень долго искал.
- Хорошо! Конечно! - сказал жирдяй и спешно засеменил к выходу.
Когда он исчез в люке и скачками преодолевал трап, мы с Валеркой не сдержались и захохотали...
В Большом Савино было холоднее, чем в Росе. Поежившись на ветру, проникнувший под камуфляж, мы почапали в здание Аэропорта, где надели заранее припасенные бушлаты. На выходе в город сразу попали в оборот местных таксистов. Узнав цену на подвоз 'под самый дом', решили ограничиться поездкой до железнодорожного вокзала, а там на электричке до станции Боковая, возле поселка Вильво. Там сейчас живет мама Оксаны.
В элекропоезде пришлось увидеть и 'хлебнуть' всю реальность российской глубинки: попрошайки, гопники и просто бомжи. Торговцы всякой ерундой нескончаемой чередою ходили и нахваливали свой товар. В тамбурах дымили дешевым куревом работяги. На нас смотрели с нескрываемым любопытством и уважением. Видимо, военные, с фронтовыми нашивками, в этих краях нечастые гости.
Через три с половиной часа мы были уже на месте. Темнота и шумящий в верхушках деревьев леса ветер. На улицах никого, как-будто вымерло все вокруг. Тем более, что поселок небольшой - всего около полутора тысяч народу. Зашли в обшарпанное здание, которое гордо именовалось 'станция Боковая'. Там тоже пусто, но за то хоть не дует. Сели на замызганные лавочки в зале ожидания и приготовились к ночлегу - закинули баулы вместо подушек.
Неожиданно скрипнула дверь и в помещение вошел старик в желтом жилете с молотком. Скорее всего путевой обходчик.
- И что вы робяты тута забыли? - прогундосил он. - Ночлежку нашли себе что ли?
- Да нет, батя, приехали в гости, а не можем дом найти. - ответил Валера.
- А к кому приехали-то? Я на нашей Боковой почти всех знаю.
- К Горинцевой Ирине Константиновне. - ответил я.
- Эт кто ж такая? Чего-то не слыхал о такой. Может она из вильвенских беженцев?
- В смысле, 'беженцев'?
- Ну, к нам сюда с Краснодарского края людишек отселили, когда туда мериканец пришел.
- А-а-а! Да, она из тех краев.
- Ну, вот что, робятки, идемте, покажу дорогу.
После получасового блуждания по темным улочкам поселка, мы уже стучались в деревянную калитку избы. Послышался лай собаки и в оконце загорелся свет.
- Кто там?! - спросила вышедшая на крыльцо женщина, запахиваясь в пальто.
- Ирина Константиновна, это я - Володя Свешников. - с дрожью в голосе сказал я, который показался каким-то чужим.
- Как не знаете?! - опешил я. - Муж Оксаны - ваш зять.
- Не знаю я никакой Оксаны! Иди себе по-добру по-здорову, а то собак спущу!
- Ирина Константиновна, но как же так?!
- Так ты к Ирине?! - в голосе женщины послышалась неуверенность и она хлопнула себя по лбу ладошкой. - Вот я дура старая! Она ведь рассказывала... Заходите, ребятки, заходите! Ира, к тебе! - крикнула она в дом.
Свет сорокаваттной лампочки немного ослепил на мгновение, когда зашли в дом из темноты. В небольших сенях мы попытались скинуть берцы, но встретили ярый протест хозяйки, которая потянула меня за рукав в горницу. На лавке, у окна сидела мама Оксаны, закутанная в платок. Она встала, подошла ко мне, положила свои сухонькие, огрубевшие от тяжелой работы, ладони на мои предплечья и посмотрела в глаза. Что-то неуловимо знакомое в этом взгляде заставило сердце биться так, как-будто птица пытается освободиться из силка. Оно и не удивительно - ведь глаза моей покойной жене достались от мамы. Молча женщина рукой пригнула мою голову и поцеловала в лоб.
- Ну, чё вы стоите?! - всплеснула руками встретившая нас тетя. - Небось голодные! Разоблокайтесь, робятки! А я сейчас на стол соберу!
- Да вы не волнуйтесь! - сказал Зарубин, - Мы сытые.
Пока Валера общался с хозяйкой дома, пригляделся к Ирине Константиновне: она заметно постарела и сдала. Правда, видел ее всего лишь однажды - Оксана как-то фотографию показывала. Не покидало ощущение, как-будто женщина тащит тяжелейший груз. Это видно по сутулой осанке, опущенным плечам и вообще... Оно и немудрено: потерять обоих дочерей - не самое легкое для матери. Мы сидели на лавке и молчали. Только Ирина Констатнтиновна взяла мою ладонь в свои и гладила.
Тем временем, Зарубин с хозяйкой, которую звали Светлана Валентиновна, накрывали на стол. Теперь можно и осмотреться, как говорится. Изба была из двух комнат: горницы, треть которой занимала печь и спальни. Три небольших оконца со старыми занавесками, два шкафа, лавки вдоль стен и стол посередине. Дополняла весь интеръер икона какого-то святого с зажженной лампадой, вокруг окраинского рушника, судя по узору вышивки. Интересно, откуда он здесь взялся? А также в рамках фотографии мужчин, детишек - в общем, как в обычной деревенской хате.
Через десять минут уже сидели и насыщались чем Бог послал. Еда особым разнообразием не отличалась: щи, отварная картошка, яичница и соленья. На столе появилась поллитровка деревенской самогонки...
Пока Валера беседовал с Валентиновной, я послушал, что рассказала теща. После того, как погибла Оксана, пришло извещение о смерти тестя, который воевал под Киевом. Потом эвакуация и переезд сюда. Население поселка почти всё работает на лесозаготовках. Мужиков и парней почти не осталось, а те, что есть - беспробудные алкаши. В общем, их теперь заменяют женщины. Ирина Константиновна пыталась разыскать меня, писала на номер полевой почты, с которого было последнее письмо, но безрезультатно. Все выспрашивала, где служил и как. Как погибла ее дочка. А рассказывать не хотелось...
г. Севастополис, март 2016 год.
Послышался вой ревуна, предупреждавший о налете. Низкий рокот реактивных двигателей вражеского самолета хищно напомнил, что лучше спрятаться. В общую какафонию звуков вклинился шорох взлетающих ракет пэвэошников, трели 'Шилок' добавили шуму. Население ЗПУ военкомата кинулось врассыпную по щелям вокруг здания. Я бегу и держу Оксанку за руку, чтобы, не дай Бог, не потерялась. Девушка еле поспевала перебирать ногами. Послышался свист и кто-то крикнул: 'Наша!' Метрах в двадцати что-то оглушительно рвануло. Бросился на жену, чтобы прикрыть собой и она упала рядом. Переждав град комьев земли и асфальта с щебенкой, поднял голову. Взял Оксанку за руку... но что-то не то: слишком рука податливая, мягкая. Привстал на четвереньки и глянул вниз. Вокруг головы девушки расплывался темно-красный кровавый 'ореол'. Лицо было спокойным и умиротворенным, а остекленевшие красивые карие глаза уставились в небо, где все еще продолжалась стальная буря. Мои руки судорожно начали ощупывать голову жены, пока ладонь не царапнул в области затылка острый как бритва зазубренный край осколка. То, что сам порезался - даже не заметил. И не понятно было чья же кровь на ладони: убитой Оксаны или моя. В голове пульсировала надежда, что ЕЩЕ НЕ ВСЕ. Пощупал пульс... Ну, зато быстро и без страданий...
- Хватит, Володя! Хватит! - почти взмолилась Ирина Константиновна и заплакала.
Валера молчал, а у Валентиновны тоже потекли слезы. Не знаю, может не стоило сегодня маме Оксаны рассказывать, но лучше сейчас пройти этот мучительный момент. Время - лучший лекарь.
Я вышел на крыльцо, накинул бушлат и закурил. На удивление - не чувствовал вкуса и запаха табака. После второй подряд сигареты вернулся в горницу. Женщины уже успокоились и можно уже было разговаривать нормально.
- А мои-то мужики все воюют... - вздохнула Валентиновна, когда мы уселись снова за стол. - Вроде под Воронежем-городом щас. Но, Бог милует, живы и здоровы.
- И много мужчин у вас? - поинтересовался Валера, нанизав на вилку соленый белый грибочек.
- Трое: муж да сынков двое. И когда ж этих сволочей заокеанских прогонют-то? Сколько кровушки пролили, а все никак пинка под зад дать не могут...
- Уже начали, Светлана Валентиновна, уже гоним их. - вздохнул Зарубин. - Вот, Кырым освободили...
- А вы никак фронтовики? - спросил хозяйка.
- Да, пришлось повоевать немного. - сказал я. - В отпуск, на побывку приехали.
- А по званию вы кто?
- Оба - капитаны.
- Ет как? Ет главнее, чем сержант?
- Ну, на семь ступеней старше. - ответил напарник.
- Да ты что?! Вот, видишь, Константиновна, тебе твоим зятьком гордиться надоть! В офицеры вышел!
- Да ладно вам, Светлана Валентиновна. - отмахнулся Зарубин, - Кстати, Вован, ты ничего не забыл?
- Блин, точно! Вот я гобёл! Мы ж тут подарки привезли! - сказал я и пошел за сумками.
Наши гостинцы произвели впечатление - потому что многое из привезенного Валентиновна видела по телевизору, а теща - забыла, как и выглядит.
Через час я с Валеркой уже лежал на печи, укрывшись пуховым одеялом. Сон не шел, слишком возбужденное было общее состояние. Попытался заснуть, но не получилось. После перекура попробовал снова: в этот раз успешно.
Проснулся от звуков возни у печки - женщины стряпали завтрак. Как по-команде оба выскочили из своего ложа и пошли умываться к колодцу, который стоял во дворе. Было весьма свежо и фраза 'не месяц май' - тут была неактуальна, потому что уже вторая декада этого месяца, а еще холодрыга. В незашнурованных берцах, камуфляжных штанах, с голым торсом мы принимали 'водные процедуры', обильно фыркая и крича. За забором проходили редкие прохожие и здоровались. Вышла теща с двумя чистыми полотенцами, пожурила, что простудиться можем и все такое. Зарубин облокотился нечаянно на изгородь, от чего та незамедлительно упала - сразу видно, что давно в доме нет мужских рук. Виновник сразу бросился исправлять, но отступил под двойным напором тещи и Валентиновны, которые звали завтракать.
После обильной утренней трапезы принялись исправлять забор, что заняло не более часа. Потом полезли на крышу, так как хозяйка пожаловалась, что та течет. В общем, почти весь день были заняты созидательным трудом с перерывом на обед. Вечером решили прогуляться, посмотреть окрестности так сказать. Тем более, что день был субботний и по словам Валентиновны в клубе должна быть дискотека. А мне было интересно посмотреть на такое мероприятие в селухе. Тем более, что и я, и Валерка парни молодые - по двадцать три года, а из-за войны еще свое не отгуляли.
Клубом называли небольшое здание в конце центральной улицы поселка. Оттуда неслись звуки какой-то попсы, а у входа толпилась молодежь, в основном девчонки. Были конечно и парни, некоторые враждебно посматривали на нас. Зато противоположный пол глядел с нескрываемым интересом - новые молодые парни, еще и офицеры, всегда вызывают повышенное внимание в таких захолустьях. Зашли внутрь, там никого, кроме 'диджея' не было. Постояли, покурили и пошли домой. Тем более, что Валентиновна обещала баньку истопить. А это гораздо лучше, чем шляться по улице.
По дороге увидели магазин и решили его навестить - надо ж к баньке-то приготовиться. Ну, пивка купить или еще чего. Когда подымались на крыльцо из дверей вышла дородная девушка и начала вешать замок на двери.
- Добрый вечер! А вы уже закрываетесь? - спросил Зарубин.
- Здрасти, да, уже пора. - ответила продавщица.
- Вот блин, а мы хотели скупиться немного. Девушка, может задержитесь на минутку?
- А это вы к Константиновне приехали? - с интересом спросила девушка.
- Нет, это он приехал, а я его адъютант-телохранитель! - усмехнулся Валера, показывая на меня. - Командование за особые заслуги перед Отечеством отрядило целого капитана охранять священное геройское тело. - загыгыкал напарник и тут же получил ощутимый толчок локтем в бок от меня.
- Да вы что?! Ладно, проходите. Если б кто другой из наших мужиков попросил - дулю с маком, а вы, сразу видно - не алкаши.
Магазин ничем особым не отличался: парочка прилавков, три стелажа и один холодильник с напитками. Осмотревшись, решили взять по четыре бутылки 'Балтика ? 3', по пачке 'Дуката' и еще всякой сладкой мелочи. Валера достал пачку денег из кармана и отсчитал нужную сумму и передал продавщице.
- А как вас зовут, девушка? - поинтересовался Зарубин.
- Катей. - слегка кокетливо представилась продавец.
- Катенька, а у вас сушеная рыбка не продается? А то банька, с пивком да без рыбки - это ж как брачная ночь без невесты.
- Нет, не продается. Но для героев-фронтовиков найдем... - сказала она и удалилась в подсобку, чтобы через пару минут выйти с пакетом сушеных карасиков. - Кушайте, ребята. На доброе здоровье.
- Спасибо, Катюша. Сколько мы должны за рыбку-то?
- Да Бог с вами! Какие деньги?! Идите уже, а то банька-то простынет.
- Еще раз спасибо, Катенька! - сказал я, вытащив из пакета шоколадку, положил на прилавок и пододвинул девушке.
Когда пришли домой, полезли на чердак, где висели изумительные березовые веники, парочка которых составила нам компанию в бане. В парной витал благодатный хлебно-хвойный жаркий дух - Валентиновна постаралась: кваском на раскаленные камни плеснула, а запах ели давала тёсовая облицовка. Баня сама была приземистой, потолок низкий - приходилось немного нагибаться. В углу стояла большая бочка с водой, а у печки с жаровней, где покоились куски гранита, было два полока. Здесь же лежали две шайки.
Когда вошли в предбанник, быстро выскочили из одежды и в парную. Жар аж дух захватывал - сто лет не парился с таким наслаждением. Сначала я охаживал Зарубина веничком так, что тот аж выл от удовольствия. Потом поменялись... Наверное, надо быть русским, чтобы понять весь кайф парной. Потому что если бы за нами сейчас наблюдали, например, те же пендосы - вряд ли они подумали бы что-то хорошее о двух парнях, которые вместе моются. Еще при этом, как два садомазохиста, хлещут друг друга ветками и воют от наслаждения. Этим козлам не понять, что в баню у нас ходят не для гомосятины...
г. Севастополис, июнь 2016 год.
Ротная колона заехала в узость Совбалки и теперь петляла по серпантину вниз, к бывшим складским штольням. Теперь здесь можно отдохнуть, привести себя в порядок и так далее по тексту. На КПП тормознул какой-то офицер и, что-то переспросив на головном БМП, махнул бойцу у шлагбаума, чтобы пропускал. Броня остановилась и люди начали спрыгивать на землю. Бойцы построились без моей команды - взводяги и ЗКВ все сделали сами. От роты осталось всего двадцать пять человек из семидесяти. Было видно, что солдаты и офицеры вымотались, на лицах толстый слой пыли и грязи. Быстро дав распоряжения на обустройство роты, пошел разыскивать местное начальство.
Вечером, когда бойцы уже отсыпались, настала очередь и нашего, так сказать офицерского отдыха. Возле второй штольни стоял морской грузовой контейнер, в котором организовали что-то наподобие сауны...
- Эх, бля, хорошо! - вздохнул Шпитальный, сидя на третьем полоке, растирая шею и грудь.
- Да и не говори, - вторил ему, сидящий рядом, Петрович-старшина.
Парились втроем, потому что сделанные из снарядных ящиков полоки не были расчитаны на большее количество людей. Пот тек градом и, казалось, вместе с ним 'вытравливалось' из души все плохое и мерзостное, что пришлось повидать на этом, да и на прошлых боевых выходах. Невольно появилось ощущение, как-будто душа очищается, что ли, вместе с телом. Мысли стали светлыми и хотелось жить, веселиться, радоваться...
У-у-у-у-у! Бах! Мерцавшая от дизель-генератора лампочка потухла. Потом землю сотряс еще один взрыв, а потом еще и еще. В чем были, в том и выскочили из контейнера, побежали в штольню. Пока преодолели расстояние до спасительной горы - пришлось несколько раз упасть, пережидая, пока отсвистят осколки и попадают камни, поднятые дьявольской силой заокеанской взрывчатки.
Когда налет утих, мы глянули друг на друга и минут пять ржали: все трое грязные, извазюканные и, самое главное, голые...
Я лупил веником спину Валерке по второму кругу, когда отворилась дверь и в парную, которая освещалась керосиновой лампой, ввалились две девчонки лет по двадцать. Они о чем-то весело щебетали и в первую секунду нас не заметили. Потом у всех начался минутный ступор...
- Здрасьте, девочки! - сказал я, повернувшись к визитершам и прикрыв веником причинное место.
Девчонки от неожиданности аж подпрыгнули, а одна из них даже взвизгнула. Зарубин сел на полок и, положив ладони между ног, сдвинул колени.
- Здрасьте, мальчики! - нашлась одна и обе с писком выбежали в предбанник.
- Бля, вот это попали! - загыгыкал Валерка.
- Ты смотри, а то еще жениться заставят, как честного человека. - засмеялся я.
- Не, не заставят - я женат. Это ты у нас холостой. Так что, смотри теперь...
- А может это типа бонуса было? Ну, два часа паришься в бане - получи бабу в подарок. - спросил я.
- Ты погоди, они щас еще за кузнецом побегут.
- А зачем нам кузнец? Не-е-е, нам кузнец не нужен. Ладно, Валерыч, пойдем лучше по пивку вдарим да с рыбкой.
Скрип двери в предбаннике и удаляющийся топот указал, что посетительницы нас покинули. Ополоснувшись из бочки, вытершись и одевшись, пошли в дом, где нас ждало холодное, со слезой питерское пиво.
- Светлана Валентиновна, а что у вас тут за девахи шастают по баням? - спросил Зарубин, отламывая голову очередному сушеному карасю.
- Какие-такие девахи?
- Да заходили тут две, когда мы парились, но быстро убежали и представиться не успели. - и мы оба засмеялись.
- Вот я дура старая! - схватилась за голову хозяйка дома. - Это ж соседские Танька да Нюрка. Наши мужики енту баньку на двоих ставили, а я ж им и сказала сегодни, что топлю мол, приходите попарьтеся. А предупредить для кого топлю забыла.
- Ну ничего, бывает. Только мы вам в предбанничек 'времянку' электрическую кинем, чтоб свет был и девчата в следующий раз увидели одежду. - примирительно сказал я.
- Кстати, а ничего так, телки-то, - подмигнул мне напарник, когда Валентиновна и теща отошли. - Мож приударим?
- Да ну тебя, Валерыч, при живой-то теще!
- Думаю, она тебя не осудит.
- Ладно, посмотрим.
На следующее утро мы решили поискать строительный магазин, чтобы переделать электрику в доме, благо в здании бывшей хлебопекарни оказался небольшой магазин промтоваров. К вечеру электрифицировали все, что только можно было...
Деревня гудела от новости: К Константиновне-беженке, муж покойной дочери приехал с другом, оба офицеры-фронтовики. Причем зять - вдовец, а товарищ - холостой, так как обручального кольца никто не видел. Парни непьющие, работящие и много раз были ранены, приехали на побывку за геройства. В общем, 'сарафанное радио' работало на всю катушку и передавало 'последние сводки'.
Вечером вышли прогуляться к реке Вильва, которая затейливо петляла между редколесья. Полюбовавшись пейзажами, услышали звук дискотеки и пошли на него. Там ведь все-таки люди и, самое главное, девушки.
У поселкового клуба стояли группы парней и девчат. В общем, как и в прошлый раз. Выкурили мы по сигарете и решили пойти, как говорится, 'на контакт с местным населением'.
- Девчата, а шо у вас никто тут не танцует? - спросил неугомонный Валерка.
- Да пусть малолетки дрыгаются, а мы тут просто тусим. - ответил чей-то развязный, подвыпивший, женский голос.
- А-а-а. Тусите, значит... - протянул Зарубин.
Тут же послышалось шушуканье 'это ж те самые, офицеры-фронтовики...'. Потом пришли какие-то трое парней, от которых разило сивухой за несколько метров. Пообсуждав между собой что-то, направились к нам.
- А может у вас и по сто грамм найдется? - поддержал второй.
- Держи сигарету, а спиртное мы не пьем. - сказал я, протягивая пачку.
Тот, что первый запросил курево, вытащил сигарету, протянул ее мне, и, с наглой усмешкой, остальные положил себе в карман. Что ж, я человек не жадный - пусть берет.
- А чё это вы не пьете? Вы чё, не русские? - спросил третий.
- А что, если русский, то обязательно должен пить? - спросил Зарубин, сделав рукой неуловимый знак 'Приготовься!'