Аннотация: Ныне забытый уголок Заводского района г.Орла раньше славился своими верёвками. Прочными, пеньковыми.
В Шпагатном переулке.
Встречаются в Орле названия, которые только по незнанию кажутся нам непонятными. На самом деле они скрывают подзабытую историю города. Например, в Заводском районе Орла есть переулок Шпагатный, запрятанный между старым корпусом Орловского гос.университета и автовокзалом, не столь далеко от линии железной дороги на Брянск. Сейчас там трудно отыскать даже маленький обрывок натурального шпагата, но когда-то в этом переулке стояла шпагатная фабрика.
Дело в том, что Орёл позапрошлого века была одним из центров производства канатов, веревок и шпагатов. Почти все скудные земли, малопригодные для выращивания пшеницы и ржи, отводились под технические культуры - лён и коноплю. Именно из льняных и конополяных волокон (пеньки) скручивали всевозможные шпагаты. Этим трудоёмким процессом занимались и на небольших фабриках, и в подсобных помещениях ремесленников. Чтобы ускорить эту утомительно-однообразную работу, применяли канатный станок - просак. Он представлял собой сложную сеть верёвок, тянувшихся от колеса устрашающих размеров к саням, где они скручивались. Изготовление шпагатов считалось делом небезопасным: стоило неосторожно нагнуться слишком близко к станку, как волосы или края одежды могли зацепиться за веревки, перекрутиться, поранить и даже смертельно травмировать. Устойчивое выражение "попасть впросак" в те времена имело куда более страшное значение,....
Вал индустриализации 1920-30-х годов расправился с кустарями-одиночками. Быстро вырос, говоря современным языком, архаичный промышленный кластер, сердцем которого долгие годы являлась шпагатная фабрика. Вокруг нее на скорую руку возводили тесные Кромские бараки (нынешняя Комсомольская улица - историческая Кромская). Временные строения стали постоянным пристанищем для работников шпагатной фабрики и других производств. Жило там около 400 человек.
До середины 1920-х это место еще считалось пригородом - Стрелецкой слободой. Шпагатный переулок назывался Узко-Барановским. Соседствующие с ним хлипкие постройки в простонародье звались Кутки ("кут"- по-украински "угол"). Бедствующие обитатели его и впрямь считали себя загнанными в угол. Ближайшие места, около ныне перепутанных Холодных, Широко-Холодных и Узко-Холодных улиц, тогда именовались еще безысходней - Помойка. Ведь прежде чем из волокон конопли сплетется тонкий и прочный шпагат, сырье необходимо размочить. Испарения от мокнущих прямо в переулке конопляных заготовок смешивались с едкими химикалиями для обработки и окраски кож, создавая уникальную одуряющую атмосферу. Неудивительно, что безнадежная жизнь в Стрелецкой слободе изображена самым пессимистичным орловским писателем - Леонидом Андреевым в рассказе "Весенние обещания", а его герой, кузнец Меркулов, жил, вероятно, как раз в Шпагатном переулке.
В 1926 году Стрелецкая слобода стала частью Орла. Но формальное присоединение не сделало всех ее обитателей настоящими горожанами. Даже в конце 1950-х годов, часть ее земли (в районе магазина "Новинка") все еще относилась к пригородному колхозу "Пробуждение". В голодные 1930-е годы, как это ни парадоксально, трудиться на шпагатной фабрике было менее выгодно, чем в этом колхозе. Работники "Пробуждения" получали в 1935 году на трудодень 3 рубля деньгами, 3 килограмма хлеба и 15 килограмм овощей. На "Шпагатке" о таком не могли и мечтать. Поэтому те, кто в конце 1920-х-начале 1930-х годов убегал из деревень в город и устраивались ради хлебных карточек чернорабочими, спустя несколько лет просились обратно в колхоз. Но только в "Пробужденье".
В послевоенные десятилетия эта местность преобразилась до полнейшей неузнаваемости. Ветхие бараки и деревянные домики были сметены типовыми многоэтажками, или кирпичными малогабаритными двухэтажками одинаково унылых расцветок. К тому моменту уже прекратила свое существование шпагатная фабрика. Еще в войну на ее территории был образован "Бронетанковый ремонтный завод No 121". По некоторым сведениям, его оборудование осталось от ремонтных мастерских, которые немецко-фашисткие захватчики не успели вывезти. После окончания войны ремонтный завод преобразовали в Орловский комбинат металлоизделий. А позднее - в Автосельмаш, производивший запчасти для тракторов и прочей мирной техники.
В 1960-е годы орловская пресса поспешила отрапортовать: "Стрелецкой слободы больше нет в Орле". О ней, - уверяли авторы многочисленных статей, - теперь можно лишь прочитать в книгах. И, ссылаясь на документальность мрачной прозы Леонида Андреева, описавшего хатки и землянки дореволюционной Стрелецкой, жизнерадостно противопоставляли все это стройкам социализма. Но фантомы прошлого не под силу извести даже советской власти. Память о буйных "Кутках", "Помойках", "Кромских бараках" и "Шпагатке" упрямо продолжала жить в новых поколениях.
В наши дни в Шпагатном переулке нет ни шпагатной фабрики ни завода сельхозтехники. Оживленная промзона завода "Автосельмаш" превратилась в руину. Ненастными зимними вечерами душераздирающе скрипят его огромные проржавелые ворота на заклепках. Давно исчезли бескрайние поля конопли - некогда главного технического растения Орловщины. Ее погубило родство с наркотической южной "сестрицей". В 1960-е годы, по бездумному министерскому приказу, сгинуло орловское коноплеводство, а вместе с ним прекратилось пенькотрепательство и производство шпагата из натурального сырья. Век космоса должен был обойтись веревками и канатами из синтетических материалов. Теперь разговоры о возрождении коноплеводства вызывают дружный хохот, а веревку из натурального волокна везут из-за границы.
Из индустриального, Шпагатный переулок стал аграрным. В частном секторе, совсем недалеко от пробок и блестящих витрин Комсомольской улицы, получился уютный сельский уголок. Местные жители держат целые выводки домашней птицы. Вальяжно переступает на крохотном пятачке за сеткой-рабицей поблёкший индюк, взмахивает нелетающим крылом хохлатая утка.