Аннотация: Самый первый рассказ из опубликованного. Чистая печаль моего девичества - немного мистики, чуть-чуть лирики, совсем мало реальности. Буквоедам и критиканам читать не советую - вам все равно не понравится.
"ПтицеЗмей"
- Быстрее, быстрее! - торопит Она сама себя.
Руки скользят по чешуйчатым стволам мертвых деревьев.
Вниз! Скорее! Как можно скорее!
Она понятия не имеет, что именно случилось, если быстро не убраться отсюда, но чувствует - определенно что-то нехорошее.
Широкие корявые стволы с сухими обрубленными ветвями, туго опутанные густыми лентами тумана...Когда же все это кончится?!.
Он спускается вместе с Ней - от этого несколько легче. Они перелетают с ветки на ветку, постоянно поскальзываясь, обдирая ладони и коленки.
Поставить ногу...так, сюда...скорее! Сил нет больше! Просто разжать руки и сорваться вниз...
- Я больше не могу!
- Мне не легче, но я-то не сдаюсь!..
- Я спрыгну...
- Упадешь и сломаешь шею. Это не выход.
Снова соскальзывает нога. Все внутренности дрожат мелкой дрожью, сердце бешено долбит в грудную клетку, словно бы норовя разломать ребра и выскочить наружу.
- Я прыгаю!..
- Послушай! - его холодные пальцы разворачивают ее лицо, его глаза светят прозрачным холодным серебром. - Осталось еще совсем чуть-чуть, потерпи...Пожалуйста...
Нога в очередной раз промахивается мимо ветки. Сердце подскакивает и повисает в горле. Она болтается, повиснув на руках. Он подхватывает Ее, крепко прижимает к себе. Она чувствует Его пульсирующее живое тепло.
- Ничего, ничего...
Его тоже трясет.
Деревья стоят плотными мертвыми рядами. Как прутья клетки.
Он осторожно ставит Ее на толстый сук, смотрит вниз.
- По-моему, я вижу землю...
Она с трудом стоит на ногах, намертво вцепившись в ствол дерева побелевшими пальцами.
- Сейчас, - Он с сухим треском отламывает ветку потолще, кидает ее вниз, слушает глухой стук внизу. - Да, и правда невысоко...Я проверю...- умоляюще смотрит на Нее. - Я хочу только проверить. Постой здесь, ладно?
Она сглатывает сухой ком в горле и еле заметно кивает.
- Хорошо, - с секунду Он смотрит Ей в глаза, потом разжимает руки и ныряет в облачную муть.
Она провожает его взглядом, слегка покачиваясь на ослабших ногах. Ей становится очень холодно. А что если только что они смотрели друг на друга в последний раз?
- Эй...- Она не узнает свой осипший голос. - Эй!
Легкий порыв ветра. Слышно как поскрипывают в тишине стволы деревьев.
Вот только что они встретились, они вместе спускались сверху - измученные, бескрылые, одинокие- они ведь даже не узнали имен друг друга...И вот она снова одна. Во влажной, холодной, мертвой пустоте.
- Эй! - уже с отчаянием повторяет Она, зябко ежится.
- Я здесь, - отвечает Он. - Я рядом. Спускайся. Ты можешь?
- Могу, могу, - ее руки дрожат, колени подгибаются, но Она целеустремленно ползет вниз на Его голос.
Она видит сквозь потеки тумана Его призрачный вибрирующий силуэт и это придает Ей сил. Мгновенное дуновение ветра в лицо, взметнувшиеся пряди волос - и серый песок брызжет из-под босых ступней. Она стоит на земле, слегка покачиваясь, и пытается сдержать нервную дрожь. Он осторожно касается Ее руки. Они молчат.
Вокруг больше нет деревьев. Вот только что Она сдирала кожу с ладоней об их шершавые стволы - и вдруг они растаяли, исчезли как мираж, уступив место другому пейзажу. Впереди - безумной перспективой уходящая вперед дорога. Огромный, жгуче-желтый глаз луны, вдавленный в каменную черноту неба. И ветряная мельница в самом конце дороги. Высоченная, с безумно вращающимися лопастями.
Назад Она не смотрит - назад смотреть нельзя.
- Я так давно ищу это место...
У Нее удивленный взгляд.
- Не знаю почему, но я всегда искал именно это место, - шепотом объясняет Он. - Мы должны идти вперед.
- А что там...впереди? - завороженно шепчет Она.
Но Он не отвечает. В Его прозрачных глазах отражается крохотная бабочка, летящая от самой мельницы. Она горит, внутри нее будто бы пылает ярко-красная капля крови. Бабочка застревает в неподвижном густом воздухе на несколько секунд, затем едва уловимо взмахивает тончайшими стеклянными крылышками и падает вниз - дзынь! - как хрусталь о хрусталь - дзынь!..
-...Инь! - тонко повторила она вслух и открыла ярко-голубые глаза.
Неумытое солнце только что выползло из-за линии горизонта и, сонно растопырив лучи, висело на востоке. Окно возле кровати было открыто и за ночь сквозь решетку на подоконник нападали рыжие кленовые листья.
Она откинула одеяло и села, спустив ноги на пол. Линолеум был холодным.
На соседней койке заворочалась бабка с бритой головой.
- Прекрати орать! - взвизгнула она, приподнимая с подушки измятое сном лицо. - Проснулась, так дай поспать другим! Ишь, разоралась!
Так же внезапно как взбесилась, бабка моментально успокоилась, перевернулась на другой бок и засопела. По коридору прошлепали чьи-то тапочки. Осторожно, стараясь не потревожить бабку, она слезла с кровати и надела халат.
Скоро пригласят на завтрак...
Она открыла тумбочку, вспугнув с насиженного места упитанного таракана, достала круглое зеркальце и со всех ракурсов исследовала свой нос. Ничего - за ночь он почти не изменился. А ведь бывали дни, когда он вырастал на целых десять-двенадцать сантиметров! Естественно, приходилось его обстригать, причем нужно было с этим поспешить - пока ткань еще не ороговела и симпатичный носик не превратился в острый стальной клюв. А ножницы на руки не давали. Приходилось унижаться, умолять главврача и обстригать нос в его присутствии.
Она вздохнула и сняла с волос пластмассовые бигуди. Затем взялась за самое главное - за крылья. Надо поправить перышки, чтобы не топорщились, пригладить пух у основания каждого пера. Короче, придать им презентабельный вид - она ведь считала себя приличной птицей, а не какой-нибудь грязной курицей.
В двери повернулся ключ.
- Девочки, пора завтракать. Сегодня у нас вкусная пшенная каша и компот, - добродушная пожилая медсестра вошла внутрь палаты с явным намерением выкинуть в окно нападавшие листья.
Словно испугавшись навсегда лишиться созерцания оранжевого цвета, Птица слабо пискнула и взмахнула крыльями.
- Что? На тумбочку положить? - заулыбалась медсестра.
Она еле заметно кивнула, виновато опуская голову.
- Прекратите орать! - резко села на койке бритая бабка. - И никакого мусора в палате!
Медсестра поджала губы.
- Софья Прокопьевна, вы бы лучше одевались. А то ведь на завтрак не успеете...
- А я не пойду, - злобно зыркнув на нее глазами, отозвалась бабка и только плотнее завернулась в одеяло, будто боясь, что ее потащат завтракать насильно. - Не пойду я! А вы жрите! Чтоб вы подавились от жадности своей! - она дернула головой, бретелька цветастой ночнушки сползла, оголив темное сухое плечо.
- Софья Прокопьевна...- терпеливо повторила медсестра, поправляя сползшее на пол старухино одеяло.
Бабка скрипнула зубами и лягнула ее по руке.
- Ох, как же с ней трудно! - вздохнула медсестра и печально посмотрела в окно. - Анжела, дочка, принесешь Софье Прокопьевне завтрак в палату, хорошо?
Птица часто-часто закивала, чувствуя, как предательски розовеют щеки - она всегда краснела, когда ее называли этим именем.
А дело в том, что имя это было ненастоящим. Когда ее привезли сюда, обнаружилось, что она не только не помнит своих настоящих имени-фамилии, но и говорить-то вообще не умеет. А кто-то из врачей решил, что нельзя пациентке оставаться без имени - хотя бы по документам - вот и придумали "Анжелу" какую-то, наверное решили, что она возомнила себя ангелом. Птица решила, что ничего страшного от этого не случится, но периодами еще смущалась, когда ее называли чужим именем. Говорить она, конечно же, так не научилась, но свои эмоции не стеснялась выражать - то писком, то стоном, то жестом, то смехом, то вскриком. По-другому почти не получалось, словно ее горло просто не было приспособлено к издаванию человеческих звуков. Впрочем, и с этим она быстро смирилась. Здесь с ней вообще обращались как с самым обычным человеком, и уже никто не обращал внимания на самодельные бумажные крылья, с которыми она категорически отказалась расстаться. Впрочем, Птица подозревала, что окружающие просто не знают как ее идентифицировать и потому стараются не замечать всех странностей, отличающих ее от прочих душевнобольных.
Она вошла в столовую и поклонилась окошечку, через которое подавали еду.
- Супа хочешь, Анжела? - улыбнулась ей грузная повариха Марья Андреевна. - Вчерашние щи с кислой капустой остались...Налить тарелочку?
Птица смущенно потупила взгляд и мотнула кудрявой головой, принимая из рук поварихи тарелку с двойной порцией пшенки. Взяла в лотке гнутую алюминиевую ложку и села за пустой столик.
Кто-то мягко коснулся ее руки. Глаза стоявшего возле нее всегда были красными и очень грустными. Это был худой пожилой Станислав Алексеич - завсегдатай местной больницы, по непонятной причине решивший, что весь смысл его жизни заключается в заботе об окружающих.
- Мне вишневого варенья принесли вчера из дома, но я сладкое-то не ем, нельзя, - печально соврал он и поставил рядом с ее тарелкой маленькую баночку, - вот, Анжелочка, возьми...
Она уронила ложку и густо покраснела. Старичок расценил это как благодарность и торопливо зашагал прочь, чтобы не смущать более девушку.
- Благодетель варенье принес? - тут же подсела к ней молодая, тревожно озирающаяся женщина, имени которой она не знала, но видела ее в соседней палате. - Он считает тебя своей внучкой. А из второй палаты Лешка на тебя все время смотрит...Новой процедурке ты очень понравилась...Да, слушай, еще...- она заговорщически понизила голос, глаза ее забегали. - В шестой палате...Ну, позавчера привезли одну буйную, сперва поместили в двенадцатое отделение, потом перевели к нам. На наркотики ее посадили...Потому к нам и перевели...Так вот, "новенькая" все время про тебя спрашивала. Про девчонку с крыльями - значит про тебя. Я правда слышала...Ты мне не веришь?!! - вдруг взвизгнула доносчица, но тут же заткнула рот рукой и огляделась. - По-моему, она сумасшедшая, знаешь...Зачем к нам только таких привозят? Она ударила Валентину, представляешь? Но теперь вроде успокоилась, ей даже разрешили пройтись по коридору...- и женщина тут же пересела, повернувшись к Птице спиной.
Странно. Кто может Ее искать?
В столовой уже практически не осталось свободных мест. Она неспеша доела кашу, отнесла тарелку к посудомойке и принялась за попахивающий половой тряпкой безвкусный компот и варенье.
М-м-м...Вишневое...С косточками...С недавних пор самое любимое...
- Вот она! - вдруг зашипела в самое ухо женщина-из-соседней-палаты и сильно ткнула ее в бок локтем. - Ей разрешили позавтракать со всеми!..И это сумасшедшей-то?!.
От неожиданности Птица поперхнулась и чуть не выронила стакан. Развернулась в сторону, куда указывала доносчица...и почувствовала как по позвоночнику скользнул холодный влажный ветерок.
На нее в упор смотрели два ядовито-желтых глаза, напомнивших о жуткой луне из сегодняшнего сновидения.
Она медленно поднялась на ноги. Стакан с недопитым компотом соскользнул на пол, разбился и забрызгал ноги сидящим поблизости. Но Птица этого даже не заметила. Она смотрела на того, кто неподвижно стоял в дверях столовой. Сердце съехало куда-то в желудок и теперь беспомощно там трепыхалось. От ужаса даже в глазах потемнело.
ЗМИЙ! О боже, это же Змий! Она почувствовала, что память услужливо выталкивает на поверхность нужные воспоминания - холодное свечение, стремительное падение двух свившихся тел, поломанные крылья, кровь, резкий удар, пробитый клювом узкий череп, злые желтые глаза...
Обладательница этих самых глаз моргнула, улыбнулась уголком рта и неспешно двинулась к ней. Со стороны эта "новенькая" выглядела вполне обычно - симпатичная, черноволосая, высокая, почти нормальная, НО...Птица видела какая она на самом деле, как трепещут тонкие ноздри, ловя ее слабый запах, как сокращаются узкие, длинные зрачки.
- Эй, Анжелка! - окликнул ее кто-то, дернул за рукав. - Тебе плохо? Позвать кого-нибудь?
Змий дернула бровями, одними губами повторила "Анжелка" и насмешливо покачала головой. Остановилась в двух шагах от столика Птицы.
- Ну здравствуй, сестренка, - голос ее был низким и певучим. - Давненько не виделись. Я так скучала...
Глаза же ее пылали лютой ненавистью.
- Вы что, сестры? - моментально встрепенулась женщина-из-соседней-палаты.
Змий оторвала свой ядовитый взгляд от Птицы и посмотрела на женщину.
- Да, - она ослепительно улыбнулась. - Мы две сестренки. Просто одна из нас потерялась, но вот нашлась...Какое счастье! - она неожиданно скользнула к Птице и обняла ее за талию. - Пойдем, поговорим по-семейному...- крепко ухватив за локоть, Змий поволокла ее в коридор.
Птица содрогнулась от ужаса и брезгливости, почувствовав прикосновение ее чешуйчатой ладони, но сопротивляться не посмела.
Женщина-из-соседней-палаты подозрительно смотрела им вслед.
- Симпатичные крылышки, - любезно сообщила Змий, медленно, но целенаправленно таща ее за собой, - правда прежние мне нравились больше. Сама сделала? - не дожидаясь ответа, она продолжила. - Я боялась, что не сумею тебя найти. Внешне ты сильно изменилась...Такие милые кудряшки...Но я знала, что из людской массы ты все равно будешь выделяться. А всех странных без разбора, люди, как правило, запирают в сумасшедших домах. И вот я здесь!
Вид у нее был довольный. Птица заклекотала и попыталась вырваться. Кривые когти тут же больно впились ей в руку.
- Ты!.. - зашипела Змий, приближая к ней перекошенное яростью лицо.
- Анжела! - окликнул издалека женский голос.
Звонко цокая по кафелю каблуками, к ним приблизилась процедурная медсестра.
- Анжела, - повторила она, - иди, получи свои таблетки, а потом бегом ко мне на укольчик. Кстати, на вечернем обходе напомни дежурной, что у тебя кончились капельницы, пусть запишет, - она скосилась на застывшую рядом Змий. - А вы из какой палаты? Что-то я вас, девушка, не помню...
- Я новенькая, вчера только поступила, - живо осклабилась та, - я здесь ненадолго...
Медсестра окинула ее критическим взглядом и, с сомнением покачав головой, зацокала прочь. Змий мрачно смотрела ей вслед, пока та не скрылась в одном из кабинетов. Потом развернулась. Взгляд ее теперь был почти дружелюбный.
- Ну...Анжелка...- усмехнулась она. - Я навещу тебя после уколов, - она подняла вверх тонкий указательный палец, - и не вздумай снова спрятаться от меня. Это наша судьба, сестренка. И никуда от нее не деться...
Послав в никуда церемонно-насмешливый поцелуй, Змий резко развернулась и зашагала в сторону столовой за положенным ей завтраком. Тяжело глядя ей вслед, Птица потерла рукав халата, будто пытаясь стереть с руки невидимый, но назойливый отпечаток узкой когтистой лапы.
На самом деле она смертельно боялась. Что можно противопоставить Змий? В этом мире, в этом телеона совершенно беспомощна. Она не сможет устоять...
В какой-то момент она заметила, что стоит рядом с дверью в свою палату. Карандашом на ней был нацарапан номер - "два".
Да, совершенно верно, выхода только два...Сбежать отсюда...Змий все равно найдет ее. Рано или поздно, но найдет. А это смерть - безжалостная и безусловная. Конечно это смерть для Птицы, но ведь и Змий не останется в живых. Вечное противостояние, вечное притяжение. Можно остаться, чтобы умереть обеим и переродиться в нечто совершенно иное - жуткое и прекрасное одновременно, жестокое и нежное...стекло и сталь...Птица не только боялась потерять себя, она знала, что в случае их слияния, мир кончится - не будет ни света, ни тьмы, один...
- Чучело! -резануло словно по живому. - Где мой завтрак?!
Кто это?..А-а-а, безволосая старуха. Она говорит, что к голове ее прилипли водоросли, что они душат ее...и выдирает их с корнем. Вот и бреют ее. Чтоб не мучалась.
- Ты почему не принесла мой завтрак?! Хочешь, чтобы я подохла здесь от голода?!.
У нее семь пятниц на неделе - то не хочу есть, то хочу. Кто знает, что ей нужно на самом деле?..
Если бы можно было просто уйти отсюда, прикинуться обычной белобрысой девчонкой, которая с детства лелеет великую мечту выучиться на экономиста, завести семью и родить пару сотен таких же обычных белобрысых детишек...Просто снять крылья и прикинуться человеком. Хотя бы до конца человеческой жизни. А потом...
Птица прекрасно понимала, что это невозможно. Она не человек и стать им не сможет.
Значит...побег? Снова побег...
Внезапно она вспомнила того - с серебряными глазами - из сна. Кто он она не знала. Она его никогда не видела и вообще не была уверена в том, что он действительно существует. Она понятия не имела, зачем он приснился ей...хотя...
Путь вместе? До слияния со Змий или после? А может возможно обойти судьбу и тот, что с серебряными глазами должен ей в этом помочь? Третий выход?
Она потрясла головой. Тугие кудряшки пружинисто запрыгали.
Рано. Еще очень рано. Надо переждать...
- Оглохла что ли?!!
Опять старуха. Что ей надо? Может она тоже из племени Змиева?
Надо ждать момента. Надо просто пе-ре-жда-ть...
Птица, слабо скрипнув пружинами, легла на застланную зеленым одеялом койку. Устало прикрыла глаза. И пусть крылья помнутся - на этих крыльях далеко не улетишь. Для полетов у нее есть крылья настоящие...
- Подохла что ли, чучело?!. Эй! Покормить меня кто обещался?!.
Расправить крылья!
В приоткрытое окно плавно влетел сухой лист - это возле стены растет огромный клен. Сейчас она видела его целиком и ей не мешали бетонные стены. Клен сам превратился в лист - темно-багровый, узловатый, весь в тугих ветвистых прожилках.
-...Ну и жри сама свой поганый завтрак!..
Поймать струю воздуха, слиться с ней. Подальше отсюда. Подальше от нее, от Змий. Рано с ней еще встречаться. Надо ПЕ-РЕ-ЖДА-ТЬ...
-...Анжела, что это за безобразие такое, а?! Я же не могу ждать тебя весь день!..Анжела...Господи, что это?! Анжелочка, деточка!!!
Поймать струю не сложно. Слиться с ней - гораздо сложней. На крыльях перышко к перышку. А нос пусть теперь растет. Осталось только надеяться, что тот - с серебряными глазами - узнает ее и с клювом...
Только вот старуху жалко - голодной ведь осталась...