Меньков Никита : другие произведения.

Давление

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В повести Н. Менькова "Давление" затронута проблема психологического воздействия. Москва, 1964 год. Выпускник вуза Саша находится под постоянным контролем родителей и преподавателей. Его мечта - переезд в провинцию - не сбывается: по настоянию отца он поступает в аспирантуру. К тому же отец разлучает его с любимой девушкой и сводит с нелюбимой... Среди героев повести - Юрий Гагарин и Валентина Терешкова.
  ГЛАВА 1. САШИНА СЕМЬЯ
  
   Сессия была закрыта. Вздохнув с облегчением, Саша отдал зачётку в учебную часть, посидел немного с друзьями в столовой и поехал домой - отсыпаться. Сегодня он опять провёл ночь в монотонной зубрёжке, и теперь кружилась голова.
  Как только он прибыл домой и стал разуваться, из кухни выглянула мама:
  - Ну, как сдал?
  - На отлично, - ответил он.
  - Ну и замечательно. Я селянку приготовила. Мой руки и садись обедать.
  Отец, Никита Ростиславович, и брат Валерка были на работе. Раньше квартира была переполнена людьми, а потом старшие дети выросли, разъехались, создали свои семьи, и они остались вчетвером - родители и два младших сына. У Саши появилась своя комнатка, чему он не мог нарадоваться.
  Пообедав, он прилёг на кровать и проспал до вечера. А вечером стал собирать чемодан в дорогу - завтра он поедет на поезде к бабушке и дедушке. Но поедет не бездельничать, а писать дипломную работу. Он взял с собой нужные книги, тетради, ручки и карандаши.
  Пока он собирался, пришёл отец, а потом и Валерка, и мама позвала всех ужинать. Саша старался лишний раз не пересекаться с отцом - тот любил читать им с Валеркой длинные нотации и ругал куда чаще, чем хвалил.
  Теперь он сидел за столом задумчивый, ел селянку и смотрел в одну точку. Сыновья поглядывали то друг на друга, то на него.
  - Молодец, Саша, - сказал наконец он. - Мама мне рассказала - ты успешно закрыл сессию. Умница. Закончишь университет - достану тебе путёвку на море, отдохнёшь там перед поступлением в аспирантуру...
  Саша вздохнул. Ещё ведь аспирантура... А он собрался этим летом перебраться в провинцию - поближе к бабушке и дедушке, так он будет чаще их видеть. И к тому же там живёт Лена, с которой он проходил практику и которая ему очень нравится. Но теперь ему придётся на три года задержаться здесь...
  Ещё в школе он мечтал уехать в родной город, но Никита Ростиславович сказал ему: "Ты должен выучиться в университете - а потом дуй на все четыре стороны. Никто тебя держать не станет". Саша хотел поступить в один университет, а отец настоял, чтобы он поступил в другой: "Мой сын должен учиться в МГУ". И вот Саша проучился пять лет на филологическом факультете. Было трудно, на первых порах у него даже нервы сдавали... А теперь отец настаивает, чтобы он поступил в аспирантуру. Наверное, просто хочет, чтобы Саша не выходил из-под его контроля, так же, как и остальные четверо детей.
  Отец стал беседовать о чём-то с Валеркой, но Саша их не слушал - думал, как же теперь быть.
   ***
  У дедушки и бабушки Саши было четверо детей: мама Саши, тётя, которая теперь жила в Сибири, и двое дядьёв - старший умер до начала войны, младший погиб на фронте. Вдова младшего дяди, тётя Настя, была женщиной крупного телосложения, с простым характером. Она жила неподалёку от бабушки и дедушки, роднилась с ними, называла их мамой и папой, приносила им то, что сама стряпала, помогала по хозяйству. Племянника она любила и к каждому его приезду пекла картофельный пирог, который он обожал. Сашиной бабушке было приятно, что и зять Никита Ростиславович, и сноха Настя называют её мамой. Даже Саша, бывало, оговаривался и называл её мамой. Она вместе с Настей воспитала внука Володю, и Саша порой завидовал двоюродному брату, который виделся с бабушкой куда чаще, чем он. Но бабушка любила Сашу ничуть не меньше.
  Каникулы прошли тихо и радостно. Оказавшись в бабушкиной избушке, Саша вновь погрузился в детство. Каждый день бабушка баловала его вкусными пирожками, оладьями и ватрушками, заботилась о нём. К его приезду она связала ему новые носки и варежки.
  Дедушка болел, но старался отвлечься - уходил в сарай, что-то мастерил там. Или вставал спозаранку и шёл чистить двор от выпавшего за ночь снега. Саша, проснувшись, брал у него лопату и чистил сам; снега выпало столько, что пришлось очищать не только двор и дорожку от двора к дороге на улице, но и крышу дома. Улицы в деревеньке чистили трактором.
  Здесь прошло раннее детство Саши. Но родился он в Казахстане, в эвакуации. Там прожил первый год, после чего семья вернулась на родное пепелище. Домик бабушки и дедушки пострадал от взрывов, здесь хозяйничали немцы, но всё удалось привести в порядок: вставили новые окна вместо выбитых, подлатали крышу, поставили новый забор; отец сложил новую печь. С ним Саша встретился впервые в три года: Никита Ростиславович ушёл на фронт ещё до его рождения, воевал под Москвой и в Сталинграде, дошёл до Берлина.
  Саша помнил, как бабушка вставала ни свет ни заря, и он сквозь сон слышал её тихие шаги и будто всё видел с закрытыми глазами - и как она выходит во двор, и как топит печку, и как месит и раскатывает тесто. А потом он совсем просыпался - от аромата пирожков, таких вкусных-превкусных! Но есть приходилось медленно - горячие.
  В шесть лет Саша уехал с родителями, братьями и сестрой в Москву - там умерла другая бабушка, мать отца, и оставила ему квартиру. К тому же отец хотел работать в Москве.
  Он начал свою политическую карьеру ещё при Сталине. А когда к власти пришёл Хрущёв, он проявил себя его верным сторонником, принял активное участие в сельскохозяйственной реформе. Между ними сложились дружеские отношения, Хрущёв уважал Никиту Ростиславовича и доверял ему.
  У Саши началась другая жизнь - уже не такая радостная: он столкнулся со строгим воспитанием. И отцова порка ремнём после полученной в школе двойки стала для него настоящим потрясением. И ни у кого он не находил поддержки - ни у матери, ни у братьев; лишь одна сестра Галя его жалела и заступалась за него. Так что поездки к бабушке и дедушке на все каникулы стали для него настоящим спасением. А в студенческие годы он стал ездить к ним ещё чаще.
  Но его никогда ничем не обделяли. Когда мама покупала какую-то еду, всё делилось поровну между всеми. Отец никогда не попрекал маму и детей куском хлеба, не проявлял скупости. Да, он требовал послушания, но не потому, что он кормилец, а потому, что отец.
   ***
  Теперь Саша читал источники и делал первые наброски к дипломной работе, посвящённой истории древнегреческого языка. Очень помогли ему в этом беседы с другом отца, историком античности Д.П. Каллистовым, подсказавшим, что следует выдвинуть на первый план в работе.
  Историей Древнего мира Саша интересовался давно и теперь подумывал написать свой учебник, в котором он простым и ясным языком поведает о первобытной эпохе, о Египте, Междуречье, Греции, Риме и других государствах Древнего мира, расскажет о деятелях тех времён - библейских персонажах, египетских фараонах, древнегреческих и древнеримских правителях, полководцах и многих других. Ещё ему хотелось поехать в какую-нибудь археологическую экспедицию, чтобы самому соприкоснуться с историей.
  - Я бы сейчас Грецию посетил... - сказал он как-то, когда они с дедом сидели в зале.
  Дед отложил в сторону газету, поправил очки на носу, потеребил длинные белые усы.
  - Греция далеко... А зачем тебе туда?
  - Там очень красиво. Наверное, я часами мог бы любоваться античными храмами, статуями, картинами... И мне почему-то кажется, что там необычно красивые закаты и рассветы.
  - Природа везде хороша, - тихо сказал дед. - Уж сколько я ездил по свету, а всюду красотой её любовался. Да и не выедешь теперь туда - с документами долго возиться придётся...
  - Ничего, если отца уговорить, он выправит мой загранпаспорт, - уверенно ответил Саша.
  
  
  ГЛАВА 2. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
  
   Скоро ночь проходит лунная...
  День счастливый вспыхнет вновь...
  Озарила годы юные
   Первая любовь!
  
   (Л.В. Некрасова. "Первая любовь")
  
  Как-то Саша спросил бабушку про Лену - не видела ли она её. У Лены в той же деревне жила мать, и к ней она иногда приезжала.
  - Нет, внучек, не видела... - покачала головой бабушка. - А ты бы сходил к ним, узнал - может, она тоже приехала... У неё ведь тоже каникулы должны быть...
  - Да ну... Я стесняюсь, - пожал плечами Саша.
  - Так ты никогда жену не найдёшь, - заметил дед. - Девки - они смелых любят.
  Саша задумался... и стал надевать куртку. Выскочив из дома в предвечерних сумерках, он побежал к дому Лены. В одном из окошек её дома горел свет. Саша замедлился и подошёл к дому, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди. А в голове в это время проносилось столько мыслей, воспоминаний!
   ...Четыре года назад Саша переживал из-за того, что летом надо будет проходить практику и из-за этого он не сможет надолго приехать к бабушке и дедушке. Но сестра Галя посоветовала ему отпроситься у учебной части и проходить практику в родном городе. Саша так и сделал. По совету бабушкиной знакомой, тёти Даши, которая недавно переехала из другой деревни, он устроился в редакцию газеты и там практиковался каждое лето.
  Там он и познакомился с дочкой тёти Даши, Леной - светловолосой голубоглазой девушкой, и сразу же влюбился. Она была всё время занята какими-то другими делами, отпрашивалась у начальника и куда-то убегала. Саша видел, как ей трудно, и потому однажды предложил ей помогать по работе, и она приняла его помощь. Будучи юношей нерешительным, он поначалу не осмеливался пригласить её в кино или в театр, а когда пригласил, она отказалась, сказав, что занята.
  Потом он каждый месяц отправлял ей из Москвы письма, и она отвечала, но не всегда. Во время следующих практик он так же ей помогал, и, бывало, она обещала сходить погулять вместе с ним, однако потом забывала про своё обещание. Но они оставались прекрасными друзьями, доверяли друг другу и советовались друг с другом. Прошлым летом ему стало казаться, что она начала относиться к нему теплее, чем прежде; до декабря они вели переписку, а потом стало не до писем - у обоих началась трудная сессия.
   ...Остановившись возле палисадника, он стал всматриваться в светившееся окно. Во дворе послышались шаги, потом скрипнула калитка и на улицу вышла какая-то женщина в красном платке, с накинутой на тулуп шалью, в валенках; она несла коромысло с вёдрами.
   "Кто это? - подумал Саша. - Вроде и не тётя Даша - эта женщина выше ростом..."
  Она посмотрела в его сторону, заметила его, и он засиял: это была сама Лена!
  - Леночка... - ему казалось, что сейчас сердце выскочит из груди. - Здравствуй, Леночка...
  - Саша... - удивилась она. - Здравствуй... Ты тоже на каникулы приехал?
  Кивнув, Саша взял у неё коромысло с вёдрами и понёс его. Они шли к роднику, который находился в небольшом овраге.
  - Как у тебя дела? - спросил он.
  - У меня - замечательно, - улыбнулась она, оглядывая его. - Дома всё в порядке. По учёбе успеваю. А у тебя?
  - У меня то же самое, - улыбнулся он. - Ты ещё больше похорошела!
  - Спасибо...
  Когда они пришли к роднику, он стал набирать воду в вёдра, рассказывая Лене о решении своего отца - чтобы он поступил в аспирантуру.
  - Отец не хочет, чтобы меня посылали куда-то далеко по распределению, - вздохнул он. - Я раньше думал, что смогу приехать сюда по окончании вуза, а оказалось, что надо отработать три года.
  - Не расстраивайся, - ответила Лена. - Значит, так надо. Меня, может, тоже отправят куда-нибудь по распределению. Но потом ты ведь сможешь приехать. Не переживай, у тебя всё получится.
  Она коснулась рукой его локтя. Их взгляды встретились, и он как-то неосознанно стал приближаться к ней. Она же потянулась к нему, медленно закрывая глаза...
  Но тут послышались крики, и Саша с Леной обернулись. Вдалеке появились три тёмные фигуры - два мужика тащили куда-то третьего.
  - Ой... Это моего отца несут, - испугалась Лена. - Он ещё не вышел из запоя, его почти каждый вечер так приносят... Ладно, Саша, я пойду, как-нибудь потом встретимся...
  - Я провожу тебя, - он водрузил на плечи коромысло. - Он вас гоняет?
  - Нет... Просто его надо раздеть, уложить спать, - объяснила Лена. - И маму надо успокоить - она расстраивается, когда он пьяный приходит.
  Саша задумался - всё это было для него непривычно. Его отец не пил спиртного, разве что одну стопку на праздник. У деда была тяга к спиртному, он даже гнал самогон, но бабушка находила его и выливала. К тому же теперь он сильно болел, и врачи тоже не разрешали ему выпивать.
  Возле калитки Лена взяла у него коромысло, и они договорились встретиться как-нибудь потом и погулять.
  Он шёл домой с небывалой лёгкостью и радостью на сердце. Во дворе он встретил деда, который ходил в загон кормить скотину и кур. Только Саша хотел рассказать деду о встрече с Леной, как тот улыбнулся и махнул рукой:
  - Можешь не рассказывать, я всё по лицу вижу. Значит, всё-таки любит она тебя, Сашок... Я ведь тебе говорил - девки смелых любят...
  - Деда, я так долго её добивался... Неужели это всё случилось наяву?.. - не мог поверить Саша.
  Ему хотелось, чтобы все были так же счастливы, как и он.
  
  
  ГЛАВА 3. АНФИСА
  
   Через несколько дней после приезда Саши в Москву состоялась встреча его группы с научным руководителем Ириной Алексеевной. Саша недолюбливал преподавательницу; у них почти с самого начала сложились холодные, отстранённые отношения. Ему не нравились строгость, какая-то пафосность Ирины Алексеевны, не нравилось общаться с ней, поэтому на её семинарах он отмалчивался, а если его спрашивали, то отвечал коротко и сухо. Его удивляло, что у одногруппниц сложились хорошие отношения с ней, потому что ему всё в ней не нравилось - и то, что она, будучи в солидном возрасте, постоянно молодится, и то, что шутит как-то нелепо.
  Встреча прошла быстро, во время перемены, на кафедре.
  - А где же Илья? - спросила Ирина Алексеевна.
  Никто не знал, что ответить. Илья был вольной птицей, посещал занятия редко и давно уже был на грани отчисления.
  - Передайте ему, пусть ищет другого научного руководителя, - жёстко сказала Ирина Алексеевна. - Я с ним церемониться не собираюсь. Так, давайте начнём обсуждение...
  Девушки рассказали о своих работах, спросили, что было непонятно, получили рекомендации. И преподавательница обратилась к Саше:
  - Александр, как у вас идёт работа?
  - Введение и большую часть первой главы - о протогреческом и микенском языках - я написал, - сообщил он. - Законспектировал несколько источников к следующим главам.
  - Вы нашли все источники, которые я рекомендовала?
  - Нет, ещё два источника надо будет найти. Я посмотрю в Ленинской библиотеке - там должны быть.
  - Не "должны", там они точно есть. Не затягивайте, пишите дальше. Жду от вас работу к одиннадцатому марта. И помните: у вас есть предзащита.
  На этом встреча окончилась, и Саша с девушками отправились по домам.
   ***
  Заходя в квартиру, Саша услышал голоса в зале и понял - пришли гости. И, пока разувался и снимал куртку, по голосу определил, кто пришёл - то был коллега отца Иван Иванович, а с ним, похоже, его жена и дочка, о которых отец рассказывал раньше.
  - Саша, проходи, - показался в дверях отец; он провёл сына в зал и представил его жене и дочке Ивана Ивановича. - А это Анфиса, она учится в педагогическом университете, тоже изучает филологию. Так что вам будет о чём поговорить.
  - Очень рад... - сдавленно проговорил Саша, пожимая девушке руку и оглядывая её. Отец усадил его с ней рядом.
  Анфиса была с виду очень интеллигентной: тёмно-русые волосы аккуратно заплетены в две косы, на носу - очки. Она не понравилась Саше - в ней была какая-то гордость, надменность, и это чувствовалось во всём - во взгляде, в движениях, в речи.
  - Саша, ну что ты такой кислый сидишь? - заметил отец. - Рядом с тобой дама, поухаживай за ней, расскажи что-нибудь!
  Но Саша сидел будто скованный - он стеснялся Анфисы, ему не хотелось с ней общаться - казалось, что он обязательно сморозит какую-нибудь глупость, а она будет смотреть на него как на идиота. Но ему пришлось побороть страх и спросить её:
  - Что тебе налить - вино, шампанское?
  - Нет, нет... Лимонада налейте лучше, - ответила она, будто подчёркивая, что не пьёт. - Немного...
  Саша налил лимонад ей и себе и сказал:
  - Я тоже на первых порах хотел поступать в педагогический - целый год на курсы ходил, готовился, а потом отец сказал, что я и в МГУ поступить смогу, и настоял, чтобы я туда поступил...
  Анфиса как-то неодобрительно кивнула, и он понял, что сказал лишнее - зачем было хвалиться?
  - Я хотел сказать, что там мне тоже очень нравилось, - стал оправдываться он, - в педагогическом было интересно... Ты учишься в замечательном вузе. Правда ведь, там интересно?
  - Да, мне тоже там нравится, - сказала Анфиса, в первый раз внимательно посмотрев на него и опустив глаза. - Нагрузка довольно большая, но многие задания требуют творческого подхода, поэтому я легко с ними справляюсь...
  Так они постепенно разговорились и сначала беседовали об учёбе, а потом как-то постепенно в разговоре переместились в Древнюю Грецию - стали говорить об античных ораторах. И Анфиса будто проверяла его знания: "Помните, как Демосфен исправлял свою речь?", "Вам ведь известно, в чём Цицерон обвинял Катилину?" - и при этом внимательно смотрела на него. И он уже стал немного уставать от беседы, когда родители Анфисы засобирались домой.
  - Фиса ложится спать рано, да и мы допоздна не засиживаемся, - сказал Иван Иванович. - Ты, Никита, надолго в командировку едешь?
  - На две недели, - ответил Никита Ростиславович.
  - Когда вернёшься - милости просим всех к нам, - пригласил Иван Иванович.
  В коридоре отец указал Саше на вешалку, и тот подал пальто Анфисе, помог надеть его. И хозяева сердечно распрощались с гостями.
   ***
  Когда Саша ложился спать, к нему в комнату зашёл отец.
  - Ну, как тебе Анфиса? Прекрасная девушка, правда? - спросил он, довольный сегодняшним ужином.
  - Ну... Да, конечно, - пожал плечами Саша.
  - Она что, тебе не понравилась? - насторожился отец.
  - Мне как-то неуютно было с ней общаться, - попытался объяснить Саша. - Так всё вроде хорошо, и беседа клеится, но я постоянно в каком-то напряжении... Она вся такая правильная, манерная, с ней запросто, как со своим человеком, не поговоришь...
  - Саша, да она золото, а не девушка! - попытался переубедить сына Никита Ростиславович. - Умная, воспитанная, трудолюбивая, готовит прекрасно, рукодельница искусная!
  - Папа, ты хочешь свести меня с ней? - догадался Саша. - Зачем? Я ведь всё равно через три года уеду!
  - Куда уедешь? К этой своей вертихвостке?
  Саша понял, о ком говорит отец.
  - Не называй так Лену. Она замечательная, мне с ней очень хорошо! А вообще... дело разве в том, что я уеду? Просто Анфиса мне не нравится - ни как девушка, ни вообще как человек.
  - Но ты ещё мало с ней общался, - возразил отец. - Если бы вы какое-то время повстречались друг с другом, то ты бы так не говорил. Главное между мужчиной и женщиной - это дружба и уважение.
  - Но ведь тебе понравилась моя мама, когда ты её встретил?
  - Да, у меня была и есть симпатия к ней, но такого, чтобы сердце ёкало в груди, не было...
  - Вот видишь, у тебя есть симпатия к маме, а у меня нет симпатии к Анфисе. Она мне совершенно безразлична.
  Никита Ростиславович тяжело вздохнул.
  - Ладно... Оставим пока этот разговор, - и, пожелав сыну спокойной ночи, он ушёл.
  
  
  ГЛАВА 4. ВАЛЕНТИНА ТЕРЕШКОВА
  
   Пока отец был в командировке, Саша целыми днями занимался дипломной работой, подолгу просиживая в библиотеке. Там он читал рекомендованные пособия, выписывал нужное. Работу он писал сначала в черновике, там можно было зачёркивать и вставлять слова, целые фразы и даже абзацы. А когда Саша стал переписывать всё в беловик, то приложил огромные усилия, чтобы не допустить ни помарки, ни кляксы. Первую главу он успел закончить до приезда отца.
  Странным было поведение отца в день его возвращения. Он был весел, напевал что-то, когда они утром вдвоём готовили завтрак на кухне. "Что это с ним? - думал Саша. - Никогда не видел его таким весёлым... Он ведь почти никогда и не улыбался - а тут даже песни поёт..."
  - Вот и весна наступила, - сказал Никита Ростиславович, глядя в окно. - Смотри, ручейки уже бегут, снег становится прозрачным. И не успеешь оглянуться, как природа зазеленеет, птицы запоют...
  - Ты прямо поэт, - удивился Саша. - Никогда от тебя не слышал таких красивых речей.
  - Просто душа радуется весне, - улыбнулся отец.
  Они стали завтракать, пить чай.
  - Сегодня у Валентины Владимировны день рождения, - сообщил Никита Ростиславович. - Надо не забыть её поздравить.
  - У Валентины Владимировны? - переспросил Саша. - Погоди... У Терешковой?
  - Ну да, - обрадовался отец. - Надо бы её красиво так поздравить. Придумай какое-нибудь поздравление, ты же филолог.
  - Так вот почему ты такой весёлый! - догадался Саша. - Никак глаз положил?
  - Да, есть такое дело, - признался отец. - Но ведь в том, что я просто влюблён, нет ничего страшного. Это радует - и то, что мы знакомы, и то, что видимся и общаемся в Кремле, и то, что вообще дружим - поздравляем друг друга с праздниками, узнаём, как дела друг у друга.
  - Ты меня прямо ошарашил, - вздохнул Саша. - Не представляю, чтобы я когда-нибудь влюбился в женщину, которая младше меня на тридцать пять лет...
  - Такое может быть, - ответил Никита Ростиславович. - Ты ещё только начинаешь жить. Главное, не предавай из-за этого семью. Ну, давай, сочиняй поздравление, а потом напишем его на открытке.
  
   "Дорогая Валентина Владимировна! - писал Саша в тетради. - Наша семья сердечно поздравляет Вас с днём рождения. Желаем Вам космического здоровья, бесконечного, как космос, счастья и дальнейших космических успехов! Пусть Вам покорятся новые звёздные высоты!
  
  Семья Конюшевых. 6 марта 1964 г."
  
  Написав поздравление, Саша протянул тетрадь отцу, и тот прочитал.
  - Сашок, да ты просто талант! - пришёл в восторг Никита Ростиславович. - Очень красиво и оригинально.
   ***
  Тем же утром они отправились в магазин за открытками к 8 марта. Купили открытки маме, сестре Галине, жёнам братьев, племяннице, тёте Ане - сестре Никиты Ростиславовича, Валентине. Бабушке и Лене Саша отправил открытки ещё в конце февраля, и теперь они должны были дойти.
  Дома мама приготовила вкусный рассольник, и Саша с отцом, вернувшись, тут же сели за стол, стали обедать. Отец рассказывал о командировке. Потом он отправился в ванную, там побрился, надел новый костюм, полился одеколоном, а Саша тем временем переписал поздравление на открытку и отдал ему.
  - Я на работу. Буду вечером, - сказал отец и ушёл.
  Саша вернулся в свою комнату. Одна створка в двойном окне была приоткрыта, и он захлопнул её, но порвал при этом занавеску, попавшую в проём. И испугался: что же теперь делать? Сказать маме он боялся: она начнёт ругать его, ввернёт несколько крепких словечек, а когда придёт отец, начнёт стыдить сына при нём. Саша вздохнул, отодвинул занавески, чтобы не было видно, что они порваны.
  Потом прилёг на кровать и в каком-то полусне стал вспоминать прошлое лето. Сессия тогда была трудной, но он прилежно работал в течение семестра, и кое-какие знания остались, теперь нужно было освежить их в памяти. Два экзамена он сдал на пять, один - на четыре. Оставался последний экзамен - по зарубежной литературе.
  Саша был в то время один дома - родители уехали погостить к маминой сестре в Сибирь, а Валерка отдыхал в подмосковном пансионате. Нелегко было готовиться к экзамену: оставалось прочитать ещё десяток произведений и около двухсот страниц в учебнике. Целые дни Саша читал, зубрил материал, делал записи в тетрадь, стараясь запомнить сюжеты романов и повестей, имена и характеристики героев. Последнюю ночь перед экзаменом он спал мало, вскочил чуть свет и стал по тетради повторять материал. Перед экзаменом, как всегда, сильно волновался и боялся, что его отправят на пересдачу. И, чтобы не мучить себя, пошёл сдавать одним из первых. Ответы на оба вопроса в билете он знал, но сомневался в своих знаниях: когда учишь материал дома, то кажется, что всё понятно, а на экзамене обязательно что-нибудь да забудешь. Преподавательница выслушала его ответ и отправила на место - додумать и ответить более полно. Саша испугался, что ему придётся теперь сдавать экзамен в сентябре, но, как оказалось, ему хотели поставить пятёрку. И, когда он ответил ещё раз, в его зачётке вывели "отл.", и он вздохнул с облегчением.
  После экзамена Саша сдал учебники в библиотеку. По дороге домой он зашёл в магазин и купил две бутылки пива, решив отметить окончание сессии. Дома выпил бутылку, его потянуло в сон, и он проспал до позднего вечера. А проснувшись, стал варить картошку. И за ужином выпил вторую бутылку пива.
  На другой день он отправился в книжный магазин, чтобы купить какую-нибудь книгу в дорогу - он уезжал к бабушке и дедушке. И от прохожих на улице узнал о полёте в космос первой женщины - Валентины Терешковой.
  
  
  ГЛАВА 5. У ИВАНА ИВАНОВИЧА
  
   Иван Иванович, как и обещал, пригласил семью Никиты Ростиславовича к себе на ужин. В тот день после обеда Саша с родителями и братом стали потихоньку собираться в гости. Отец учил Сашу завязывать галстук:
  - Берёшь, вот так обматываешь, делаешь узелок... вытягиваешь...
  - Научи его ещё шнурки завязывать, - сказала мама. - Парню двадцать два года, а он шнурки завязывать не умеет...
  Когда мама с Валеркой вышли в коридор, Никита Ростиславович достал из кошелька несколько купюр, протянул Саше:
  - Завтра восьмое марта, купи цветы и какой-нибудь подарок маме и Анфисе. Пригласи Анфису в кино или в театр - и ты немного отвлечёшься, отдохнёшь, и ей приятно будет.
  - Папа, я же тебе говорил, что не хочу с ней встречаться, - ответил Саша. - Можно я просто её поздравлю и никуда с ней не пойду? - и он отодвинул руку отца с деньгами.
  - Ладно, дело твоё, - вздохнул тот. - Я же тебя не заставляю жениться на ней - вы просто по-дружески сходите куда-нибудь. Ты и так всё время один.
  - По-дружески? Хорошо, - кивнул Саша. - Тогда я разобью свою копилку и достану деньги только для себя. Друзья ведь не платят друг за друга в кино.
  - Какой ты жадный... - упрекнул его отец. - В кого ты такой? Если ты приглашаешь человека куда-нибудь, то расходы - на тебе, запомни.
  - Я не жадный, я бережливый, - возразил Саша. - Просто нет смысла тратиться на девушку, если она для тебя не родной человек и если у вас нет будущего.
  - Кто знает, а может, у вас что-нибудь получится, - пожал плечами отец. - Странный ты, Сашка. Сколько парней мечтают о такой девушке, а ты её в упор не видишь.
  - Ладно, я подумаю, - сдался Саша. - Ещё целый вечер впереди.
  Зайдя в свою комнату, он после недолгих раздумий разбил копилку.
   ***
  На застолье собралось много народу. Здесь было всё семейство Ивана Ивановича: жена, два сына, две дочери, свояченица с племянником. Хозяин встретил гостей в коридоре, помог им раздеться, развесил их одежду на вешалке и проводил в зал, где стал знакомить их со своей роднёй. И все стали садиться за длинный стол, составленный из двух столов.
  Всё было хорошо, душевно, Иван Иванович шутил, веселил всех, и у всех было прекрасное настроение. Но Саше почему-то не нравилась семья Анфисы - то ли потому, что все какие-то честолюбивые, то ли потому, что ему не нравилась сама Анфиса. Одна только её мама казалась ему простым, скромным человеком.
  Его опять посадили рядом с Анфисой, и отец знаками велел поухаживать за ней. Саша поглядывал на Анфису и думал: "Зачем всё это отцу надо? Вроде умный человек, а простой истины не понимает... Ну, ни капли она мне не симпатична. Если бы хоть чуть-чуть нравилась..." Даже её нечастая улыбка ему не нравилась.
  Слушая, как Иван Иванович рассказывает о своей карьере, о достижениях, Саша думал: "И для него это удобно, в порядке вещей - вот так хвалиться перед всеми". Он слышал от Ивана Ивановича уже много таких панегириков самому себе - вроде бы тот рассказывает о каких-то событиях, в которых он участвовал, но слышится: "Вот какой я молодец! Вот какой я умный! Какой добрый!". И всё в таком духе. И в газетных статьях журналисты его хвалят - вот, мол, какой образцовый политработник и семьянин!
  Мама Анфисы подала к столу пирожки с картошкой, капустой и мясом, и они были настолько вкусными, что Саша съел сразу три штуки. Ему стало неудобно, но мама Анфисы сказала:
  - Ешь, ешь, я ещё принесу, там в печи ещё готовятся пирожки.
  Саше стало легче, и он разговорился с Анфисой, рассказал ей о своей дипломной работе. Потом спросил:
  - А что ты будешь завтра делать? Наверное, с родителями пойдёшь куда-нибудь?
  - Нет. Они одни пойдут на какую-то выставку.
  - Тогда, наверное, с подружками куда-нибудь пойдёшь?
  - Нет. Они все со своими кавалерами гулять пойдут.
  Сказав это, Анфиса вздохнула, и Саша понял, что придётся приглашать её в кино. Он-то надеялся, что она не сможет никуда пойти, и таким образом можно будет оправдаться перед отцом. Ему было жалко отца, который ему ни в чём не отказывал, и хотелось на этот раз послушаться его. "Но ведь один поход в кино ни к чему не обязывает, - подумал он. - Хотя, может, она откажет мне сейчас... Надеюсь на это".
  - Может, тогда завтра вечерком в кино сходим? - спросил он.
  Анфиса внимательно посмотрела на него, лицо её прояснилось, глаза засияли от радости, но ему неприятен был её влюблённый взгляд.
  - Пойдём, - ответила она.
  
  
  ГЛАВА 6. ВОСЬМОЕ МАРТА
  
   По дороге домой Саша зашёл в магазин и купил маме и Анфисе конфеты, а после взял на рынке два букета роз. Подарки и букеты спрятал в шкаф до завтрашнего дня. И стал сочинять поздравление маме.
  
   "Дорогая мамочка! Поздравляю тебя с 8 марта!
  Спасибо тебе за ласковое слово, за заботу, за поддержку! За всё спасибо. Желаю тебе крепкого здоровья, долгих и счастливых лет жизни и светлого, как солнце, настроения!
  
  Твой любящий сын Саша".
  
  И, когда они с отцом и Валеркой на следующее утро поздравили маму и Саша вручил ей открытку, она ничего не сказала, только прижала сыновей к себе и поцеловала каждого в макушку. Такие минуты были особенно радостными и приятными для каждого.
   ***
  В обед родители ушли на прогулку, Валерка отправился на свидание с какой-то девушкой, а Саша остался дома. Вчера они с Анфисой договорились встретиться в пять часов вечера возле кинотеатра "Комсомолец" и пойти на фильм "Тишина". Он сидел в своей комнате, поглядывал на часы, и на сердце было нехорошо оттого, что он обманывал себя и Анфису, и его утешало лишь то, что он проведёт этот праздничный вечер не один.
  Они встретились, он подарил ей цветы и коробку конфет. В кинотеатре купили мороженое, Саша взял билеты, и они с Анфисой поспешили в зал. Фильм, который они смотрели, был снят по одноимённому роману Юрия Бондарева, который Саша прочитал в прошлом году. Эту книгу ему порекомендовали в университете, и он нашёл её в книжном магазине и прочитал на одном дыхании. И теперь он был полностью поглощён действием фильма; один-единственный раз он отвлёкся, когда Анфиса достала из сумки конфеты и стала его угощать. А потом, когда они шли из кино, Саша сказал:
  - В этом романе, в фильме чувствуется жизненная правда. Хотя я то время, послевоенное, плохо помню, маленьким ещё был, но отец много рассказывал. В сорок пятом, когда война закончилась, он чувствовал, что жизнь начинается заново, да так оно и было! Пройти всю войну и остаться живым - это ведь чудо, это словно вторая жизнь в подарок. Когда папа возвращался домой из Германии, он где-то в Белоруссии подобрал бездомного котёнка - тот тёрся об его ноги, есть просил, и отец разделил с ним паёк, а потом сунул его за пазуху и повёз в Москву. Назвал Абрикосом - потому что нашёл под абрикосовым деревом. Папа оставил его своей маме - сначала он навестил её, а потом поехал к нам. Когда он приехал, мы с Валеркой бросились к нему, повисли на его брюках, хотя и не знали ведь его - я совсем не видел его до этого, а Валерка просто не помнил, ему полгода было, когда отец ушёл на фронт.
  - Да, это радостно, когда всё так хорошо заканчивается, - ответила Анфиса. - А Абрикос... он сейчас жив?
  - Нет, он четыре года назад умер - отравился чем-то, - вздохнул Саша. - Когда мы переехали в Москву, он был уже взрослым. Это был папин любимец. Солидный такой был кот. Другие коты по улицам бегают - а этот на диване целыми днями лежал.
  Они с Анфисой дошли до трамвайной остановки и стали прощаться. Саша ничего не говорил про следующую встречу, ему не хотелось обещать что-то, давать девушке надежду.
  Он уже понял, как действовать дальше. Отец накануне сказал, что снова поедет по работе в Ленинград, и, значит, никто не будет подталкивать Сашу к встречам с Анфисой. А когда он вернётся, Саша скажет, что занят - пишет дипломную работу и готовится к итоговым экзаменам. А уж потом он сможет уехать к бабушке и дедушке.
  
  
  ГЛАВА 7. БЕГСТВО
  
   Введение и первую главу дипломной работы Саша принёс в назначенный день. Но Ирины Алексеевны не оказалось на факультете, и он оставил рукопись на кафедре.
  С лёгким сердцем возвратился он домой. Мама прибиралась в его комнате. Отец собирал чемоданы в дорогу - он должен был уехать на вечернем поезде в Ленинград.
  - Саша, подойди-ка сюда, - услышал он строгий голос матери.
  У него всё похолодело внутри, когда он увидел, что мама держит в руках порванную занавеску.
  - Мама, это случайно получилось... Я закрывал створку и случайно порвал... - стал оправдываться он. - Извини, пожалуйста...
  - Мы с отцом ради тебя стараемся, обеспечиваем тебя, покупаем тебе всё нужное, а ты ничего не бережёшь! - повысила голос мама. - Всё ломаешь, рвёшь! Ты ещё мало работал и не знаешь настоящую цену деньгам, не знаешь, какого труда всё это стоит!
  Саша вспомнил, что бабушка велела ему молчать, не перечить матери, когда она ругает его, и он только вздыхал, слушая её.
  На её крик пришёл отец, и мать показала ему занавеску:
  - Вот, посмотри, посмотри, что он сделал! Такие хорошие занавески ему в комнату купили, а он взял и порвал! Просто вандал какой-то!
  Тут у Саши внутри что-то не выдержало - может, до этого он долго терпел, а может, просто теперь молчать было нельзя.
  - Мама, почему я у тебя всегда самый левый? - сказал он. - Почему ты на мне вымещаешь злость? С чужими людьми ты вежлива, моих братьев не обижаешь, хотя эти великовозрастные мальчишки до сих пор смотрят вам с отцом в карман! А тут я по неосторожности что-то сломал, и ты меня сгнобить готова!
  Сказав это, он с силой пнул стул, и мать в гневе набросилась на него и стала бить. Отец оттащил её от сына и увёл в другую комнату. Саша бросился на кровать, уткнулся лицом в подушку и заплакал. Как же, чёрт возьми, отвратительно ругаться с близким человеком!..
  Немного успокоившись, Саша попытался привстать, но не смог: в груди стало так больно, что он даже не мог первое время ни пошевелиться, ни вздохнуть. У него уже было такое. Когда-то врачи обнаружили у него учащённый пульс, его направили к кардиологу, но тот не обнаружил проблем с сердцем. Но было давно; с тех пор многое могло поменяться.
  Постепенно всё прошло, и он даже не стал раздумывать, что ему делать. Сейчас лучше временно уехать к бабушке и дедушке. Саше даже захотелось забросить дипломную работу и не закончить университет. Но он понимал, что у него не хватит на это смелости, поэтому лучше недели две пожить в деревне и вернуться.
  Собирая чемодан, он наметил план действий. Сейчас он поедет на вокзал за билетом, а потом отправится к бабе Ане - сестре отца, поживёт у неё до отъезда. Он называл её "бабой Аней", потому что ей было далеко за семьдесят, она была намного старше Никиты Ростиславовича. Баба Аня жила одна в старой квартире и была рада гостям.
  Саша взял сбережённые деньги, положил их в карман, с чемоданом вышел в прихожую, потихоньку обулся, взял куртку с вешалки и вышел из квартиры.
  
  
  ГЛАВА 8. У БАБЫ АНИ
  
   Баба Аня жила на "Маяковской", неподалёку от квартиры писателя Булгакова. Одногруппник Илья рассказывал Саше о той квартире. В ней происходило действие романа "Мастер и Маргарита", который пока ещё не был опубликован, но Илья знал, о чём там говорится. В этой квартире жил сам дьявол со своей свитой, в ней проходил бал сатаны, случались разные мистические истории. Об этом романе говорили теперь многие литераторы, читатели, и Илья узнал о его содержании от филолога Вулиса, читавшего рукопись.
  Коридор, тускло освещаемый лампочкой, был забит вещами. Здесь были корыта, сундуки, детская кроватка, велосипед и многое другое. Пробравшись через эти нагромождения, Саша позвонил в дверь. Послышались тихие шаги, баба Аня открыла дверь.
  - Заходи, Сашок, заходи...
  Она, судя по всему, ещё не спала. Саша прошёл в квартиру, разулся.
  - Можно я у тебя два-три дня поживу? - попросился он.
  - Конечно, можно, - ответила баба Аня. - Проходи.
  В квартире всё было старинное - и диваны, и стулья, и комод, и посуда. Баба Аня вышивала что-то - на столике лежали клубки ниток, шкатулка с иголками и материя с узорами. Они сели в кресла, и баба Аня спросила:
  - Ты кушать хочешь? Что-то ты какой-то бледный...
  - Нет, нет, спасибо, - ответил Саша. - Я просто устал.
  - Ты опять поругался с родителями... - догадалась баба Аня. - Когда вы уже станете жить мирно...
  - Мне надо какое-то время пожить у бабушки с дедушкой - так будет лучше. Билет я уже купил, на четырнадцатое число.
  - Может, ты у меня поживёшь? Успокоишься, всё обдумаешь и вернёшься домой, помиришься. Вы обязательно помиритесь, вы же родные люди, и я за тебя словечко замолвлю, если надо будет.
  - Спасибо, баба Аня, ты очень добрая. Но мне бабушку хочется увидеть, просто обнять её, прижаться к ней. Я ей ничего рассказывать не буду, просто скажу, что соскучился - так ведь оно и есть.
  - Это тебе решать, конечно, - вздохнула баба Аня. - Поступай как считаешь нужным. Но на родителей не сердись - они тебе зря никогда ничего не скажут, они тебя сильно любят. Просто они из тебя настоящего человека хотят вырастить.
  Она взяла клубок, стала разматывать его, потом протянула Саше иголку и нитку:
  - Вздень-ка, а то я уже не вижу. Намучалась с этими нитками...
  Саша легко просунул нитку в игольное ушко и протянул бабе Ане.
  - Пусть там и отец поворчит, и мама замечание сделает - ты не обижайся на это. Они всё правильно говорят. Я твоего отца давно знаю. У нас ведь такая же семья была, как у вас - сестра, то есть я, и четыре младших брата. Я помогала маме за ними ухаживать, воспитывать их. Никита вообще всегда был лучшим из них. Те трое - себе на уме, а он честный, отзывчивый, трудолюбивый. Его и наши родители больше всех детей любили. Он и гимназию с отличием закончил, и в университете выучился, и работать начал рано. Всем помогал - и матери после смерти отца, и братьям. Старший из братьев, Пашка, сварливый да жадный, помню, он хотел тягаться со мной из-за маминого жилья, думал, мама мне всё оставит. Но мама Никите всё оставила, и правильно. А Пашка - просто небокоптитель. За копейку удавиться готов. Сейчас ещё живой, в Подмосковье где-то живёт, правда, плохенький уже, еле-еле держится. Самый младший - Севка - выпить любил, поэтому у него ни в работе, ни в семье не было лада. Он на войне погиб. Царствие ему небесное, и Косте тоже. Костя хороший был, но за языком не следил. Его за какое-то выступление или анекдот забрали и расстреляли в тридцать восьмом году.
  - Отец хороший, не буду спорить, просто он хочет, чтобы мы все жили по его правилам, слушались его, и не даёт нам сделать свой выбор, - Саша вспомнил случаи с аспирантурой, с Анфисой. - И его не переспоришь.
  Настроение у Саши стало лучше, он приободрился. Они с бабой Аней стали пить чай, она рассказала, как идут дела у её семьи. Её сын и невестка с детьми жили на юге Москвы. У бабы Ани было два сына, но старший погиб на войне.
  - Сноха завила кудрявые волосы, говорит, мол, как у космонавтки, сейчас многие женщины такие причёски делают.
  - Кстати, отец просто с ума сходит по Терешковой, - сказал Саша. - Всё время про неё говорит.
  - Да он, наверное, просто шутит, - махнула рукой баба Аня. - Эх, старый волокита...
  Тут в дверь позвонили, и Саша пошёл открывать.
  - Кто там? - спросил он.
  - Кто, кто... Дед Пихто! - раздался знакомый голос. - Я так и знал, что ты сюда побежишь. Открывай!
  Саша вздрогнул, отпер дверь. На пороге стоял Никита Ростиславович.
  
  
  ГЛАВА 9. ПРОЩЕНИЕ
  
   В коридор вышла баба Аня.
  - Так... Никита, если ты пришёл ругать Сашу, то ступай обратно, - сказала она. - Вы с Ларисой довели мальчика, он уже не может жить с вами! Сколько ему ещё терпеть вашу грубость?
  - Я не собираюсь его ругать, - ответил Никита Ростиславович. - Саша, собирайся, поедешь со мной в Ленинград. В дороге поговорим.
  - Я никуда с тобой не поеду.
  - Саша, не веди себя как ребёнок, - вздохнул отец. - Одевайся - и поедем. Я долго говорить не буду, скажу лишь, в чём ты не прав, а дальше сам решай, что тебе делать.
  - Я уже купил билет к бабушке.
  - Мы его сдадим, возьмём билет в Ленинград, - решил отец. - К бабушке ты успеешь съездить, вот закончатся все дела в университете - и езжай, никто тебя держать не будет.
  Он снял с вешалки куртку Саши, подал её сыну, взял его сумку, оставленную в прихожей. И Саша стал одеваться. Когда родители собирались вместе, они могли поругать его за что-то, могли даже довольно долго его песочить, но когда он оставался с кем-то из них наедине, то всё было мирно, особенно с отцом. Поэтому он знал, что даже если отец будет ругать его, то без злости.
  - Всё будет хорошо, - успокоил он бабу Аню и обнял её на прощание.
   ***
  На вокзале отец смог всё устроить, и Саша поехал вместе с ним. В купе они не спеша разделись, заварили чай, и Никита Ростиславович не стал оттягивать разговор.
  - Ты неправильно поступил с матерью, - сказал он. - Она любит тебя, заботится о тебе, беспокоится за тебя, а ты говоришь, что она тебя сгнобить готова. Ей было очень обидно это слышать.
  - Но ведь так и есть, - возразил Саша. - Из-за каких-то занавесок она устроила такой скандал! Да куплю я новые, куплю!
  - Дело не в занавесках, я сам куплю новые, - не согласился отец. - Дело в твоей злости. Из-за неё ты ломаешь, портишь всё, что тебе покупают, из-за неё ты и враждуешь с матерью.
  - Занавески я порвал по неосторожности.
  - Ладно, пусть так. Неважно. Просто это твоя мать, она родила тебя, воспитала, она каждую минуту беспокоится за тебя, она последнее тебе отдаст... Это твоя мать, и этим всё сказано. Знаешь, как она волновалась, плакала, когда ты болел в детстве? Знаешь, как она радуется твоим успехам? И к кому ты идёшь, если тебе нужна помощь, поддержка, если тебе страшно? В первую очередь к матери. Поэтому не обижай её, никогда не говори ей злых слов, а люби и понимай её. Пусть она кричит - ты молчи и слушай. Потом скажи: "Прости, мама" - и всё. Неужели это так трудно?
  - С мамой довольно трудно не пререкаться, для этого нужно огромное терпение, - заметил Саша.
  - Да, характер у неё всегда был трудным, - согласился Никита Ростиславович. - Даже тогда, когда я женился на ней. Но по сравнению с моей матерью она всегда была золотом. У меня мать суровой была, всё время командовала нами, детьми, ругала нас, запросто могла выпороть. И всё-таки я как-то её терпел. А когда она умерла, то мне жалко её было, я плакал, жалел, что ещё добрее к ней не относился... А твоя мама по характеру куда лучше. Но всё-таки все люди разные, ты должен это понимать. Первое время мы жили очень мирно, потом уже твоя мама стала на меня покрикивать. Я сначала тоже кричал на неё, а потом перестал. Когда молчишь - и на душе спокойнее. У некоторых моих однополчан вообще были такие жёны, что они от них на фронте отдыхали.
  Никита Ростиславович засмеялся, и Саша тоже.
  - Просто надо как-то отвлекаться от этого, находить то, что тебя радует. Или просто отгораживаться от скандалов. Я допоздна задерживаюсь на работе, говорю дома, что дел было много, а сам сижу в кабинете, читаю какую-нибудь книгу, домой не спешу, чтобы снова не поругаться с твоей мамой. А когда поздно приезжаю, то у неё уже ни времени, ни желания нет ругаться. Теперь же вот влюбился, и это здорово мне помогает.
  Глаза отца засияли от радости.
  - Валентине очень понравилось поздравление. Конечно, она поняла, что его не я сочинил - у меня такого таланта нет, как у тебя... Знаешь, как мне было радостно, приятно, когда я пожимал ей руку! А знаешь, какая у неё красивая, чудесная улыбка!
  - Ну ты и втрескался! - с завистью ответил Саша, раскладывая матрац на полке.
  Они опять посмеялись с отцом и стали укладываться спать.
  - Так что ты помирись с матерью, - сказал отец. - И не обижайся больше на неё. Она тебе только добра хочет.
  Вскоре он заснул, а Саша долго ещё лежал и смотрел в темноту.
   ***
  Как только они прибыли на следующее утро в гостиницу, Саша позвонил матери, сообщил, что они с отцом в Ленинграде, и сказал:
  - Мама, прости меня за вчерашнее. Я очень обидел тебя. Но я сгоряча сказал это, не подумав, я был не прав. Извини. Такого больше не повторится. Я тебя очень люблю.
  - Всё в порядке, - прозвучал в трубке мамин голос. - Давай простим друг друга и забудем про этот случай. Я тоже тебя люблю, сынок.
  И, когда Саша положил трубку, отец просто молча обнял его.
  
  
  ГЛАВА 10. ПИСЬМО БАБУШКЕ
  
   Несмотря на то, что Саша помирился с матерью, он всё равно ходил как в воду опущенный, переживал о чём-то.
  - Ты не заболел? - спрашивал Никита Ростиславович и трогал его лоб. Но Саша не был болен.
  Однажды, когда отец ушёл по делам, он достал из чемодана бумагу, ручку и стал писать письмо бабушке.
  
   "Здравствуй, моя дорогая бабушка!
  Я очень сильно соскучился. Как вы с дедом поживаете? Как ваше здоровье? Передавай деду огромный привет.
  У меня всё нормально. Мы с отцом приехали в Ленинград по делам. Ты же знаешь, как я люблю этот город! Здесь какая-то особая, близкая моей душе романтика.
  Мне каждую ночь снится наша деревня. Во сне случаются какие-то события, я разговариваю с кем-то, а проснувшись, забываю, что и когда, помню только, что это было в нашей деревне. Знаешь, вроде я живу у себя дома, с родными людьми, но всё равно чувствую, что я в гостях, а не дома. Это у вас с дедушкой я дома, там всё родное. И вроде я должен привыкнуть ко всему, потому что живу в городе почти всю жизнь, но как-то не привыкается.
  Я много думал, почему всё так, и понял, что там отношения другие, ценности общества совсем другие. Для меня всегда важно было понимание, настоящая доброта, и никакие материальные блага не могут мне это заменить. Но мне этого недостаёт, поэтому я и рвусь к вам с дедом. Моя семья - обычная, хорошая семья, однако в ней нет настоящей добросердечности, взаимопонимания. Посуди сама.
  МАМА. Это главнокомандующий в семье. Она противопоставила себя нам, детям, таким образом, что многое происходит с её разрешения. Она контролирует нас - детей, внуков - и знает всю нашу подноготную. Мама - хороший человек, не жадный, не вредный. Но с ней не получается поговорить по душам. По крайней мере, у меня. Бывает, хочется пошутить или сказать ей что-нибудь хорошее - она опережает тебя: "Отойди, телевизор загораживаешь". Или: "Отойди, я товар не вижу" (в магазине). И как тут с ней поговоришь? Сделаешь замечание - она и голос может повысить. Или, когда я хочу к ней обратиться, то ей непременно должен сказать что-то мой брат Валерка, и она выслушает сначала этого дуралея, а потом уж меня. Он ведь её любимчик! С ней можно посоветоваться или обратиться к ней за помощью, но нельзя поговорить по душам. Может, здесь я виноват? Если виноват, то в чём?
  ПАПА. Считает себя верховным главнокомандующим, но не является таковым. Потому что сорок лет назад женился. Но он всё равно твёрдо уверен, что прав во всём и всегда, поэтому может читать и своим детям с внуками, и подчинённым, и друзьям лекции и нотации. И его не переспоришь - если он что-то сказал, то так оно и есть и обжалованию не подлежит. Если ты будешь против - тебе же хуже. Он знает, как манипулировать детьми и внуками, знает, кому что нужно дать, чтобы его слушались, словно дрессированные собачки. Знаешь, что его всегда злило? Что он не может управлять мною. Фёдор, например, в свои 36 лет без него шагу ступить не может, всё время приходит советоваться, как поступить. 32-летний Николай всё ещё посиживает на отцовской шее и каждый месяц звонит с просьбой дать денег. Валерик - тот вообще подхалим, он всегда подмазывался к родителям, он уж точно никуда от отца не денется. Галя слишком совестливая, она не может поругаться с родителями и порвать с ними связь. Поэтому отец и держит их под своим контролем. Но меня ни деньгами, ни влиянием не купишь - я вольная птица. Отец знает, что я могу сбежать, как делал уже несколько раз, но он теперь не сможет меня удержать - всё-таки я уже не ребёнок. Правда, он пытается "прикрепить" меня к себе с помощью одной девушки, Анфисы, да только у него ничего не выйдет - я её не люблю.
  Но всё-таки он хороший, просто у него жизнь всегда была трудной. Он много работал, многих содержал, многим помогал. И при этом ему доставалось и от его мамы, и от моей. А потом ещё и война... Сколько он натерпелся! И за то, что он сейчас влюбился в молодую девушку, я его не осуждаю - у него появилась хоть какая-то радость в жизни.
  БРАТЬЯ. Про них я уже всё сказал. Это три приспособленца.
  СЕСТРА. С ней я всегда дружил, и сейчас, когда мы видимся, то не можем наговориться. С её отъездом в другую квартиру я стал по-настоящему одиноким.
  Сама видишь, как всё обстоит. О каком понимании здесь можно говорить?
  Когда мы ехали сюда в поезде, я полночи проворочался и не выспался. А потом, когда мы были уже в гостинице и я прилёг вздремнуть, то привиделось, будто я где-то на квартире - с Анфисой и нашими детьми, которые орут и не дают мне спать. И знаешь, что я решил, когда проснулся? Что не женюсь. Вот так и буду жить один. Я не такой сильный, как мой отец, мне и маминых скандалов хватило. Какое же это счастье - прийти домой после трудной работы, а там тихо, спокойно, никто не кричит, не мешает, и ты можешь уже сразу лечь спать или спокойно посмотреть телевизор!.. Правда, мне придётся научиться многим хозяйственным вещам.
  А с Леной мы останемся хорошими друзьями. Как она там поживает? Если встретишь, передавай пламенный привет.
  Бабушка, ещё всего два месяца - и я приеду. Буду с нетерпением ждать того дня, когда прикачу к вам на поезде!
  До встречи! Всего вам с дедушкой самого-самого хорошего! Я вас очень люблю!
  
  Ваш внук Саша".
  
  Написав письмо, он положил его в конверт, который после запечатал, подписал и понёс на почту. На улице стало теплее, выглянуло солнце, и настроение у Саши улучшилось. И он решил прогуляться и зайти к другу Вальке, у которого он раньше останавливался, и неплохо было бы встретиться с ним теперь; они созванивались почти каждую неделю, и Валька давно звал его к себе в гости.
  
  
  ГЛАВА 11. ЧУДЕСНАЯ КНИГА
  
   Это случилось через четыре дня после прибытия в Ленинград. Саша уже начал писать вторую главу дипломной работы по сделанным ранее записям из источников. Он писал о диалектах древнегреческого языка в архаическую эпоху. Здесь были упомянуты и процитированы многие поэты и философы Древней Греции. И за работой Саша вдруг вспомнил, что Валька рассказывал ему о какой-то чудесной книге о Древнем мире, которая есть в библиотеке. Эту книгу написал один средневековый учёный, и написал так увлекательно, что ею зачитывались уже десятки поколений. Такая книга точно должна была помочь в написании диплома или в подготовке к экзаменам, но что самое главное - Саше было очень интересно увидеть и прочитать эту книгу, ведь он сам хотел написать учебник по истории Древнего мира.
  Оставив на время дипломную работу, он стал собираться в библиотеку. За эти четыре дня заметно похолодало; ветер гнал по улицам позёмку.
  Саша не запомнил фамилию автора, но работники библиотеки очень быстро поняли, какая книга ему нужна. Эту книгу нашли, и он отправился в читальный зал.
  У него в руках был толстый 600-страничный том коричневого цвета. Сев за свободный столик, Саша открыл его и стал медленно просматривать. Эта книга увлекла его уже с первых страниц. На титульном листе был портрет того учёного - старика в академической шапочке, в мантии, с длинной белой бородой. Книга называлась "История древних цивилизаций".
  В ней было четыре больших раздела: "Первобытное общество", "Древний Восток", "Древняя Греция" и "Древний Рим". Эта книга была больше похожа на роман, чем на учебное пособие или научную работу - она была написана простым, доступным языком, и о древних людях рассказывалось так подробно, убедительно и ясно, будто автор сам жил когда-то среди них. Потеряв счёт времени, Саша погрузился в тот волшебный и загадочный мир. Перед ним проносились события, он будто наяву видел известных людей из древности. И за эти два дня (в первый день он не успел всё прочитать) он словно сам побывал в гостях у первобытных людей, у древних шумеров, египтян, греков, римлян и многих других народов. В повествование было вплетено много легенд и мифов разных народов; автор поведал о таких мифических государствах, как Атлантида, Гиперборея, Шамбала, Эльдорадо и другие. Также было рассмотрено искусство разных стран, рассказано о многих древних сооружениях, в том числе о пирамидах Египта, Колоссе Родосском, храме Зевса в Олимпии, Стоунхендже, Вавилонской башне, Великой Китайской стене, Колизее в Риме. В книге было много чёрно-белых рисунков, иллюстрирующих разные события, портретов людей и изображений разных предметов; здесь были карты разных государств и схемы.
  Саша был в восторге от этой книги. Ему захотелось, чтобы такая книга была у него, хотя он уже прочитал её и помнил чуть ли не наизусть - это было такое сокровище! И когда он сдавал эту книгу обратно, то спросил у библиотекарши:
  - А такую книгу можно найти в каком-нибудь книжном магазине?
  - Думаю, пока нет, - ответила работница. - Это раритет, и в нашей библиотеке это единственный экземпляр. Наверное, во всём Советском Союзе таких экземпляров единицы, если они есть.
  - Как бы я хотел такую книгу... И вы ни за какую цену не можете продать мне её?
  - Вы далеко не единственный, кто хотел купить здесь эту книгу, - вздохнула женщина. - Но это очень ценная и редкая вещь, и она не продаётся. Вам ведь её даже с собой не дали.
  Саша ушёл в подавленном состоянии. Вечером, когда они с отцом ужинали в гостиничной столовой, тот спросил:
  - Где ты пропадал два дня? Опять загулял?
  Саша поведал ему о той книге, которую читал эти два дня.
  - Жалко, что её нельзя нигде купить... Это такая хорошая книга!
  - Да ладно, не расстраивайся ты, - ответил отец. - Если тебе что-нибудь нужно по учёбе, то выпиши оттуда. А так ведь без неё можно прожить?
  - Можно... - с грустью сказал Саша.
  - А ты молодец, по триста страниц в день читаешь, - заметил Никита Ростиславович. - Почти как Сталин. Он четыреста читал, а то и больше.
  - Когда он успевал? - удивился Саша. - Я ведь ничего больше не делал, только читал, а он ещё работал.
  - У него память была прекрасной, он запоминал всё быстро, и читал поверхностно, как бы просматривая. И чтение у него занимало, конечно, не целый день.
  Саша вспомнил, как в первый раз увидел Сталина. Было ему тогда шесть лет, они с отцом прибыли в Сенатский дворец, и Никиту Ростиславовича повели на какую-то встречу, а Саша остался ждать его у выхода. Он заигрался в деревянных человечков, которых всюду носил с собой, и "очнулся" от игры лишь тогда, когда услышал голоса. Из какой-то двери вышел пожилой человек с седой шевелюрой и усами, взглянул на Сашу; за ним вышел, поблёскивая очками, другой мужчина, полноватый, с лысиной, и тоже поглядел на малыша, притаившегося в углу. Это были Сталин и Молотов. В следующую же секунду они занялись своими разговорами и прошли мимо; с ними были ещё два человека.
  Через какое-то время вернулся Никита Ростиславович, взял Сашу на руки, и они отправились домой. Когда Саша рассказал отцу об этой встрече, тот ответил:
  - Этот дядя - главный в нашем Советском Союзе. Это товарищ Сталин.
  Позже Саша много раз видел Сталина во время его выступлений, но первую встречу запомнил навсегда.
  
  
  ГЛАВА 12. УЧЕНИКИ
  
   На другой день после приезда в Москву Никита Ростиславович сказал Саше:
  - У нас на работе одному учёному требуется помощь - надо его сына подтянуть по русскому языку. Ты ведь силён в русском языке?
  - У него врождённая грамотность, - напомнила мама.
  - Даже не знаю... - растерялся Саша. - Я ведь и раньше работал домашним учителем, но по истории...
  - По истории мальчик как раз пятёрочник, - ответил отец. - Из-за своего чрезмерного интереса к истории он запустил много других предметов, и теперь отец нанимает ему учителей.
  Он достал из кармана бумажку и протянул Саше:
  - На, решай сам. Здесь адрес, телефон и сумма за одно занятие.
   "Ну что ж, попытка - не пытка", - подумал Саша и отправился звонить коллеге отца.
  Тот оказался приятным в общении человеком. Он объяснил, что требуется от Саши, рассказал, как добраться, и добавил напоследок:
  - Вы уж, пожалуйста, построже с ним. Совсем он распустился...
  Саша напрягся, ожидая в назначенный день встретиться со строптивым, непослушным учеником, но по прибытии к клиенту увидел робкого, тихого мальчика. Вадик - так звали ученика - учился в шестом классе.
  Отец Вадика - интеллигентного вида мужчина - пожал Саше руку и пригласил его пройти в комнату. Ученик копался в портфеле, ища ручку.
  - Вадик, неужели нельзя было заранее приготовиться к приходу репетитора? - сердился отец. - Почему ты такой рохля?
  Саша стал беседовать с учеником, выявлять, что он знает хорошо и что - плохо. Папа Вадика сидел на диване, читал газету и прислушивался к их разговору. Удостоверившись, что Саша - хороший, грамотный преподаватель, он оставил их и ушёл.
  Вадик стал делать домашнее задание по русскому языку.
  - Саша, вы будете чай или кофе? - заглянула в комнату мама ученика.
  - Да, чаю можно, - отозвался Саша. - Спасибо.
  Мама Вадика принесла поднос с двумя чашками чая и вазочками с печеньями и конфетами, и после окончания занятия Вадик с Сашей стали пить чай и болтать о разном.
  - Твой папа сказал, что тебе нравится история, - вспомнил Саша. - А какая история? Какого периода?
  - История Древнего мира, - ответил Вадик. - Мы её в прошлом году проходили, сейчас Средневековье проходим.
  - А почему именно Древний мир? - спросил Саша, хотя знал наверняка ответ на этот вопрос.
  - Там всё как-то более... сказочно, что ли, - попытался объяснить Вадик. - Средневековье уже как-то мрачнее...
  - Да, а Новое и Новейшее время - сложнее, - кивнул Саша. - Я тоже люблю историю Древнего мира. В этой истории много интересных персонажей, великих личностей, которых помнят и много веков спустя.
   ***
  Буквально через пару дней после этой встречи объявился ещё один ученик. К Саше пришёл десятиклассник Аристарх, которому нужно было подготовиться к экзамену по истории. Он узнал от своего друга, бывшего ученика Саши, что тот здорово помогает ученикам повысить успеваемость, и пришёл за помощью. Так у Саши стало сразу двое учеников.
  Аристарх жил в коммунальной квартире. В ней шёл ремонт, и они с Сашей готовились по истории среди нагромождений мебели, каких-то ящиков, досок. Им надо было повторить практически всю мировую историю, и на первом занятии Саша стал рассказывать Аристарху о методах изучения истории, об археологии, потом перешёл к первобытному времени.
  - Кстати, я слышал предание о каком-то первобытном старике с необыкновенным умом, - вспомнил Аристарх. - Его так и прозвали - Великий Ум. Он осмыслил ход истории и предсказал историю человечества, изрёк немало мудрых суждений и много чего изобрёл. Его останки археологи ищут уже очень давно, но никому точно не известно, где он жил.
  - Где ты слышал это предание? - спросил Саша.
  - Не помню... Или слышал, или читал где-то... - задумался Аристарх. - Когда вспомню, обязательно скажу.
  Он тоже хотел поступить на филологический факультет МГУ и поэтому расспрашивал Сашу, как он там учится, какие там есть предметы, о чём его дипломная работа и так далее.
  Саша нарисовал на листке бумаги схему и протянул Аристарху:
  - Это периодизация всемирной истории. К следующему занятию вспомни основное содержание каждого периода.
   ***
  Так возобновилась Сашина педагогическая деятельность. К Аристарху он ездил раз в неделю, а к Вадику его вызывали куда чаще - отец мальчика мог позвонить ему в любой день и попросить приехать. И, когда он бывал дома, то ворчал на сына: или почерк у него плохой, или учебник куда-то подевал. Сашу каждый раз угощали чаем с конфетами, и он чувствовал себя уютно и здесь, и у Аристарха.
  Часть заработанных денег он тратил, а часть - откладывал, намереваясь к окончанию университета сделать себе подарок: найти в магазине ту самую заветную книгу "История древних цивилизаций" (он был твёрдо уверен, что сумеет её найти) или же устроить поездку на море - в Крым или даже в Грецию.
  - В Крыму так хорошо отдыхалось! - вспоминал Саша. - Четыре года прошло, как мы ездили туда с однокурсниками, а я всё забыть не могу. Обожаю море! Вот бы в Грецию теперь съездить... Я с недавних пор мечтаю об этом.
  - Ты всё время мечтаешь о дальних странах, - заметил Никита Ростиславович, - а как только наступают каникулы, сразу в деревню мчишься.
  - В Грецию я бы хотел съездить на недельку, - ответил Саша. - Представляешь - побывать в гостях у олимпийских богов, пройти теми же тропами, какими ходили античные писатели и философы...
  
  
  ГЛАВА 13. В ТИСКАХ
  
  - Как там Анфиса поживает? - спросил отец у Саши однажды вечером, когда вся семья собралась у телевизора. - Ты больше не общался с ней?
  Саша даже растерялся: он уже и думать о ней забыл.
  - Папа, когда мне с ней общаться... - пожал он плечами. - У меня дипломная работа, ученики... Итоговые экзамены на носу...
  - Да ты всё равно по вечерам ничего не делаешь, - заметил Никита Ростиславович. - Мечтаешь только. Позвонил бы ей, пошли бы погуляли... Погода сейчас хорошая, тёплая.
  Саша не знал, что ответить. Неужели до отца так и не дошло, что эта девушка ему неинтересна?
  Но отвечать ему не пришлось, потому что в эту секунду зазвонил телефон. Саша снял трубку.
  - Слушаю вас.
  - Саша, привет! - это звонила одна из одногруппниц. - Тебя Ирина Алексеевна разыскивает. Говорит, у неё к тебе серьёзные вопросы по поводу твоей работы.
  - Ирина Алексеевна? Вы что, опять собирались на кафедре?
  - Ну, мы не то чтобы собирались, просто увиделись с нею...
  - И я, как всегда, обо всём узнаю последним! - рассердился Саша. - Почему меня не предупредили? Что она ещё про меня говорила?
  - Что будет встречаться с тобой индивидуально.
  После разговора с одногруппницей Саша позвонил Ирине Алексеевне.
  - Александр, давайте увидимся завтра во время перемены, и я вам объясню замечания к вашей работе, - прозвучал строгий голос преподавательницы. - Приходите в сто семнадцатую аудиторию к трём часам.
  В назначенное время Саша встретился с Ириной Алексеевной. Она отпустила группу студентов-второкурсников и обратилась к нему:
  - Дело в том, что ваша работа очень не похожа по стилю на дипломную. Такое ощущение, что вы писали повесть или роман. Причём вы излагаете свои мысли то просто и ясно, то слишком витиевато. Почему так происходит?
  - Наверное, потому, что когда я опираюсь на какой-нибудь источник, то мой стиль близок к стилю этого источника, - вздохнул Саша. - Так уж получается...
  - У вас должен быть свой собственный стиль, - ответила Ирина Алексеевна. - И ещё: вы так и не поняли, как правильно оформлять дипломную работу...
  Ирина Алексеевна стала объяснять, что не так в оформлении, и Саша внимательно слушал её. Прошлой осенью она уже говорила про оформление ему и девочкам, но он, наверное, либо замечтался в это время, либо был в очередной депрессии.
  - Так что переделайте введение и первую главу согласно моим замечаниям, - сказала Ирина Алексеевна, возвратив ему работу. - Послезавтра принесёте мне её к двенадцати часам на кафедру. С этого дня я беру вас под жёсткий контроль - у вас осталось только три недели на всю дипломную работу, так что писать её будете целыми днями.
  Саша понял, что почти весь апрель будет напряжённым.
  В тот же день он вспомнил, что у Ирины Алексеевны завтра день рождения. Он прекрасно помнил все даты и дни рождения. И на следующий вечер позвонил преподавательнице:
  - Ирина Алексеевна, поздравляю вас с днём рождения! Желаю всего самого доброго! Счастья, здоровья, успехов! Спасибо за помощь и внимание!
  - Спасибо, Саша, - ответила Ирина Алексеевна. - Сделайте мне подарок - хороший диплом. Я вчера ещё забыла сказать: вы не просто цитируйте источники, а как-то комментируйте цитаты. В тексте вас совсем нет. Появляйтесь хотя бы одной-двумя фразами. Успехов. Жду вас завтра.
  Назавтра Саша принёс исправленную работу. Ирина Алексеевна куда-то торопилась и поэтому, взяв работу, сказала только:
  - Пишите дальше. И звоните мне, если что.
  Через три дня преподавательница сама позвонила ему.
  - Александр, вы меня не услышали. Придётся вам ещё раз переделывать работу. Вы оформили косвенные цитаты как прямые. И старайтесь делать комментарии к тексту хотя бы на уровне констатации: "Как отмечает Д.П. Каллистов..." или "По мнению С.И. Ковалёва..."
  - То есть сноски должны быть затекстовыми? - не понял Саша.
  - Александр, я раз сто уже объяснила, - рассердилась Ирина Алексеевна. - У вас должно быть методическое пособие, должен быть образец. На странице даются сноски только на прямые цитаты, а когда вы косвенно цитируете источник, то делаете отсылку к списку литературы в конце главы. Саша, у меня физически не будет времени править за вас библиографический аппарат, вычитывать, исправлять орфографические ошибки и прочее. Да и неправильно это - я же не корректор, я филолог. Надеюсь, вы теперь меня поняли.
  Саша вздохнул и положил трубку.
  
  
  ГЛАВА 14. ЮРИЙ ГАГАРИН
  
   Я верю, друзья, караваны ракет
   Помчат нас вперёд от звезды до звезды.
  На пыльных тропинках далёких планет
   Останутся наши следы!
  
   (В.Н. Войнович "Я верю, друзья")
  
  Приближался День космонавтики - праздник новый, интересный. За два дня до него отец сказал Саше:
  - У меня к тебе важный разговор. Послезавтра на ваш факультет приезжает Юрий Алексеевич Гагарин. Мы договорились с вашим деканом, что ты проведёшь его встречу со студентами. Вы хорошо друг друга знаете, ты будешь знать, о чём его спрашивать, в какое русло направить разговор. Вот примерный план проведения встречи и беседы, - отец достал из письменного стола листок. - А там смотри сам, что и как. И говори выразительно, прошу тебя, не мямли.
  В другой раз Саша стал бы отговариваться - мол, не могу, мне надо дипломную работу писать, но он был рад снова увидеть Юрия Алексеевича, и поэтому охотно согласился. Он ничуть не волновался и даже план прочёл всего один раз, зная, что с Гагариным обязательно получится живая, дружеская беседа.
   ***
  Задолго до прибытия Юрия Алексеевича на факультет коридоры здания заполнились студентами. В большой, просторной аудитории, подготовленной для встречи студентов с первым космонавтом, было так много народу, что и ступить было некуда. У входа собрались преподаватели, профессора, встречавшие Гагарина и его сопровождающих.
  Студенты радостно зашумели, увидев входившего в здание Юрия Алексеевича; за ним шли декан факультета и Саша. Под шум толпы они поднимались по лестнице, шли по коридорам к аудитории, и Гагарин с улыбкой махал рукой всем собравшимся.
  В аудитории ему рукоплескали преподаватели и студенты, и под эти аплодисменты Гагарин поднялся к трибуне, и Саша с деканом прошли за ним. И, когда аплодисменты чуть утихли, Саша, немного волнуясь, обратился к присутствующим:
  - Дорогие преподаватели, студенты и гости факультета! В этот знаменательный день у нас в гостях первый человек, покоривший космос - Юрий Алексеевич Гагарин. Дорогой Юрий Алексеевич, мы все очень рады тому, что вы в этот замечательный праздник посетили нас, и я от имени студентов нашего факультета выражаю вам искреннюю признательность. Наши студенты очень хотели увидеть вас, послушать ваши рассказы об освоении космоса, поговорить с вами. И их мечта сбылась! Юрий Алексеевич, вам слово.
  - Спасибо, - улыбнулся Гагарин доброй, счастливой улыбкой. - Дорогие товарищи! Я хочу поблагодарить всех присутствующих здесь за тёплый приём. И передать большой пламенный привет от моих друзей - лётчиков-космонавтов.
  Раздались громкие, продолжительные аплодисменты.
  - Полёт в космос - дело трудное и для космонавта, и для инженеров, - сказал Юрий Алексеевич. - Вы только представьте, сколько людей прокладывают дорогу к освоению космоса! Семь тысяч человек были награждены, и это только выдающиеся инженеры, а всех, кто занимается этим делом, в десятки раз больше. И каждый, кто сделал хоть какой-нибудь винтик или шайбочку для ракеты, внёс свой вклад в освоение космического пространства. Хотелось бы искренне отблагодарить всех этих людей.
  Вновь зазвучали аплодисменты.
  - Каждый космонавт проходит длительную подготовку к полёту, - продолжил Гагарин. - Важную роль в подготовке играет спорт. Человека допускают к полёту, только если он совершенно здоров, если нет ни царапинки в организме. И я хочу пожелать всем советским людям такого крепкого здоровья, чтобы любого желающего можно было отправить в космос - пленить Венеру или посражаться с Марсом.
  И эта фраза Гагарина, как и предыдущие, как и последующие, была встречена бурными аплодисментами.
  - Я всегда с большим удовольствием встречаюсь со студентами, отчасти потому, что я сам студент, так что мы с вами коллеги, - подметил Юрий Алексеевич. - За последние три года я посетил много зарубежных стран, в которых проходили мои встречи со студентами.
  Он стал рассказывать об этих встречах. На Кубе Гагарина встретили множество людей, среди которых было немало студентов.
  - На одной из встреч Фидель Кастро сказал: "Чтобы не утомлять гостей из Москвы, я скажу коротенькую речь". Мы подумали тогда: "Коротенькую - должно быть, минут на сорок..." Тут Фидель обратился ко мне: "Сколько тебе надо, чтобы облететь вокруг Земли?" Я говорю: "Ну, полтора часа хватит". Он сказал: "Я буду говорить столько, чтобы ты два раза облетел". И стал говорить. Живо, эмоционально, горячо говорил! Три часа отговорил, четвёртый час пошёл, три с половиной часа... Он уже устал говорить, и вся площадь, весь собравшийся народ скандирует: "Фидель, отдохни, мы покричим! Фидель, отдохни, мы покричим!" Фидель к нам обратился: "Ну как, я уже отговорил положенное время?" Я говорю: "Да, я уже на третий виток полетел". Он ответил: "Ну ладно, три витка слетаешь - тогда и закончу". Четыре с половиной часа говорил. Потом сказал: "Это было моё маленькое выступление. Потом, когда будет время, я тебя приглашу, и я тогда подольше поговорю".
  Юрию Алексеевичу понравилась также встреча с бразильскими студентами. Когда он с другими гостями прибыл в Рио-де-Жанейро и ехал по улицам города в автомобиле, студенты перегородили ему дорогу, требуя, чтобы он вышел и поговорил с ними.
  - У машины заглох мотор, водитель вышел, - вспоминал первый космонавт. - И тут чувствую: дождь сильный пошёл. Не было дождя - и тут вдруг сразу ливень. Оказалось, это пожарники студентов шлангами от машины отливают. И студенты сильно возмутились, что им не дали встретиться с Гагариным. Но мы всё-таки встретились, и встреча прошла очень хорошо. Студенты так горячо, по-боевому говорили, советским студентам привет передавали.
  Завершая свою речь, Юрий Алексеевич пожелал студентам в полной мере использовать возможности, предоставленные им университетом, стремиться к новым знаниям, которые легче всего получить именно сейчас, будучи студентом.
  - Развитие науки и техники идёт очень быстро, и нужно получать знания, чтобы не отставать от нового уровня, чтобы принести пользу в своей сфере деятельности, вложив в неё собственные знания и навыки. Потом будет труднее работать и учить - а учить всё равно жизнь заставит. Я желаю всем преподавателям, профессорам учебных заведений самых больших, самых плодотворных успехов в подготовке кадров. Всем присутствующим я желаю крепкого, хорошего здоровья, больших успехов в труде, большого счастья в личной жизни!
  Долго звучали аплодисменты, а после Саша сказал:
  - Товарищи, кто желает получить автограф у Юрия Алексеевича, задать вопрос, прошу пройти сюда.
  И весь зал подался вперёд - к Юрию Алексеевичу, который сел за стол, стал подписывать автографы и общаться с преподавателями и студентами. Его обступили с разных сторон, к нему из коридора тянулся нескончаемый поток людей. И три часа - это два витка вокруг Земли - в аудитории стоял гул голосов.
  - Товарищи студенты! - сказал наконец декан. - Юрий Алексеевич уже устал, ему надо отдохнуть. Прошу вас, будьте лаконичны!
  И через какое-то время он обратился к Гагарину:
  - Юрий Алексеевич, прошу к нам в деканат, там для вас накрыт праздничный стол! - и они стали выходить из аудитории.
  За ними шла огромная толпа студентов, и Гагарин на ходу подписывал автографы. И потом, когда он за столом общался с преподавателями факультета, в деканат постоянно забегали студенты за автографом, и он всем ставил подписи.
  - Саня, ты чего в углу жмёшься? - спросил он. - Садись с нами! Вон стул стоит - пододвинь и присаживайся!
  Саша присел рядом с космонавтом и стал слушать разговоры и чоканья рюмок.
  - Как твои родные поживают? - спросил Юрий Алексеевич. - Что-то давно я Никиту Ростиславовича не видел...
  - Всё хорошо, - ответил Саша. - Он приболел после командировки, дома отлёживается. Но всем космонавтам он послал открытки с поздравлениями, так что и вам сегодня должна прийти.
  - С удовольствием прочту, - ответил Гагарин. - Никита Ростиславович - замечательный человек. С виду строгий, и вместе с тем очень добрый. И он помнит все дни рождения, все праздники и готовит всем поздравления. Его все в ЦК уважают.
  Саша задумался и после сказал:
  - Жаль, я в космос не могу полететь... И здоровье не то, и по росту не прохожу - слишком высокий. А так бы слетал!
  - Ну, а может быть, когда-нибудь в космос смогут полететь люди с любым здоровьем? - предположил Юрий Алексеевич. - Может, создадут такой пассажирский космический корабль, на котором люди будут летать в космос на экскурсию! В этом корабле создадут такую же гравитацию, такое же притяжение, как на Земле, и человек будет чувствовать себя так же, как на поверхности нашей планеты. И если я когда-нибудь буду в числе экипажа такого корабля, то обещаю взять тебя с собой в космос, - и он крепко пожал руку Саши.
  И, пока Гагарин разговаривал о чём-то с профессорами, Саша с удовольствием думал об этом обещании. Он понял, что, хотя у него и были хорошие, верные друзья, он всегда мечтал о таком друге, как Юрий Алексеевич. Ведь каждый разговор с ним был словно бальзам на душу!
  - А что это за автомобиль, на котором вы приехали? - спросил Саша.
  - Это "Рено", президент Франции Шарль де Голль подарил, - ответил Гагарин, - когда я был в Париже.
  - Понятно. Мы с отцом четыре года назад были в Париже, я там чуть не сорвал переговоры, - вспомнил Саша. - До сих пор стыдно за тот случай.
  - Что за случай? - спросил Юрий Алексеевич. - Не верю, чтобы ты что-нибудь такое совершил.
  - Было дело. Никита Сергеевич о чём-то общался с Шарлем де Голлем, мы с отцом стояли чуть поодаль. Я задумался, стал вспоминать разные истории, и вспомнил, как во время гуляний в нашей деревне конюх Захар шёл и играл на гармошке, а за ним шла толпа людей. Он был подвыпивший и шатался из стороны в сторону, а потом на полном ходу шлёпнулся в лужу. Тогда всей деревней над ним смеялись, и у меня даже стало колоть в боку. И вот тогда я вспомнил этот случай и стал прямо там смеяться; конечно, пытался сдерживаться, но не получалось. Отец тогда вывел меня из зала и пригрозил всыпать ремня. Говорил, мол, ты сам попросился со мною в поездку, а теперь так себя ведёшь! Ну, я ему рассказал про тот случай с Захаром, смотрю - ему тоже смешно, но он пытается оставаться строгим. А так было весело.
  - Ну и ничего страшного, - махнул рукой Гагарин. - Тут не грех посмеяться.
  Они чокнулись бокалами с шампанским. Этот день Саша потом много раз вспоминал с большой радостью.
  
  
  ГЛАВА 15. МЕСЯЦ ПРАЗДНИКОВ
  
   За эти апрельские дни Никита Ростиславович просто расцвёл - он не только начал писать стихи, но и прикупил пару модных костюмов, в которых появлялся на разных мероприятиях. Он даже будто помолодел лет на двадцать.
  Одним из важных мероприятий стала встреча Никиты Ростиславовича с бывшими однокурсниками. В 1919 году после окончания гимназии он поступил в только что созданный факультет общественных наук МГУ и проучился в нём пять лет. Студенческие годы прошли в голоде и холоде; Никита работал и дворником, и сторожем, и грузчиком, чтобы обеспечить себя и мать, которая сильно болела после смерти отца. Лекции в университете прекращались на зиму из-за того, что нечем было топить в аудиториях, но студенты время от времени встречались с преподавателями.
  Никита учился на историческом отделении, которое потом было преобразовано в общественно-педагогическое. Но он не хотел быть педагогом; он выбрал этот факультет ввиду своего интереса к марксизму, к новому советскому строю и поначалу не задумывался о том, кем же он будет потом. Но, когда на факультете начала работать комиссия по организации археологического отделения, он заинтересовался археологией и по окончании университета отправился в экспедицию на юг России, где и встретил будущую жену Ларису.
   ...Отец, вернувшись с встречи, весь вечер рассказывал семье о том, как сложилась судьба его однокурсников: некоторые до сих пор работают, некоторые уже на пенсии; кто-то погиб на войне, а кто-то умер от болезни. Преподавателей уже не было в живых.
   ***
  Апрель был месяцем дней рождения.
  В начале месяца был день рождения Галины, и Саша поздравил сестру по телефону.
  - Как я рад тебя слышать! - сказал он.
  - Ты про меня совсем забыл - сколько уже не приходишь, - ответила Галина. - И племянник вот про тебя спрашивает.
  - Лёшке передай привет, - обрадовался Саша. - Вы сами лучше приходите. Я дипломную работу пишу круглые сутки. Ну ничего, ещё увидимся - вы ведь тоже к бабушке поедете на лето? Ещё надоедим друг другу!
  - Конечно, поедем, Лёшка уже сколько просится к бабушке Вале. Да и до этого увидимся - я приду поздравить отца с днём рождения. А ты пока пиши дипломную работу, готовься к экзаменам. Старайся.
  У Никиты Ростиславовича и у Валерки дни рождения были в середине месяца. И тогда же был юбилей Никиты Сергеевича, в день которого Брежнев произнёс торжественную речь:
  
   "Дорогой Никита Сергеевич!
  Не могу скрыть своей радости и волнения в связи с поручением ЦК партии и Президиума Верховного Совета СССР вручить Вам в знаменательный день Вашего 70-летия заслуженную награду - Орден Ленина и Золотую Звезду Героя СССР".
  
  К дню рождения отца Саша и Валерка купили коробку конфет и открытку, и Саша написал на ней поздравление:
  
   "Дорогой папа!
  Поздравляем тебя с Днём рождения! Желаем счастья, здоровья, удачи! Оставайся таким же добрым, отзывчивым и весёлым!
  
  Мама и твои сыновья Валерка и Саша".
  
  Получив поздравление, Никита Ростиславович растрогался, обнял и поцеловал жену и сыновей. В тот день он пришёл домой поздно. И когда он с семьёй пил на кухне чай с тортом, то сказал:
  - Вы не огорчайтесь, что сегодня не получилось как надо отпраздновать день рождения - будний день всё-таки... Давайте в субботу устроим праздник в честь дней рождения Гали и Валерки, мой день рождения отпразднуем в семейном кругу. Позовём Федьку, Кольку, Галю с семьями, все вместе соберёмся. Надо семью Ивана Ивановича тоже позвать - он ведь мой друг.
  - Зачем? - спросил Саша. - Ты ведь с ним ещё не породнился, да и не породнишься. Я прошу тебя, не надо меня снова подталкивать к Анфисе!
  - Такая хорошая девочка - а он нос воротит... - упрекнула его мама. - Ты и так никогда с девочками не дружил, не встречался. Потом тужить будешь, что такую девочку упустил...
  - Не буду, - уверенно ответил Саша. - Я вообще решил никогда не жениться - у меня нет в этом потребности.
  - Анфиса, кстати, очень симпатичная, - сказал Валерка. - Наверное, много парней борются за неё.
  - Ты не представляешь, сколько у неё поклонников, - ответил Никита Ростиславович, поглядывая на Сашу.
  - А Колька-то так и не поздравил тебя, - вспомнила мама.
  - Он вспоминает обо мне, только когда ему нужны деньги, - с досадой сказал отец.
  
  
  ГЛАВА 16. ПРАЗДНИЧНОЕ ЗАСТОЛЬЕ
  
   Как только наступила суббота, вся семья стала готовиться к предстоящему застолью. Родители приготовили курицу, макароны и салаты, а Саша с Валеркой прибрались в квартире. Потом отец с сыновьями принесли из кухни и из Сашиной комнаты в зал столы, сдвинули их, накрыли и стали расставлять тарелки с едой.
  Для мамы и папы это были редкие минуты счастья, когда все их дети вновь собирались в родном гнёздышке, но ещё реже были встречи у бабушки с дедушкой в деревне - вот там действительно все были в сборе.
  Давно не видел Саша своих невесток и племянников, а между тем племянники уже подросли так, что их было и не узнать.
  Снохи поздравляли Никиту Ростиславовича, дарили ему подарки. Николай, опустив голову, подошёл к отцу и пожал ему руку:
  - Прости, папа... Заработался совсем. С днём рождения тебя. Здоровья тебе и долгих-долгих лет жизни.
  - Ты? Заработался? - не поверил Никита Ростиславович. - Что с тобой случилось? Ты не заболел? - и он обнял сына.
  Особенно рад был отец прибытию дочери с внуком Лёшкой.
  - Папа, ещё раз с днём рождения тебя! - Галя поцеловала отца. - Большого тебе счастья и радости! - она вручила ему связку книг. - Это собрание сочинений Шолохова. Ты ведь любишь вспоминать о коллективизации, о военном времени. Мне кажется, тебе будет интересно.
  - Спасибо, доченька, - обнял её Никита Ростиславович. - Я и вправду очень люблю читать этого писателя.
  Он на время отнёс книги в Сашину комнату, потом оделся и куда-то ушёл. Оказывается, он отправился на машине за другими гостями - бабой Аней и семьёй Ивана Ивановича. И через час все были на месте. После церемоний с встречей и подарками, когда все сели за стол, Иван Иванович встал с места, поднял рюмку и сказал:
  - Я хочу выпить за нашего дорогого именинника. Мы с Никитой Ростиславовичем уже долгое время работаем вместе, и он всегда был замечательным другом, работником, семьянином, и для меня это очень лестно - называться его другом. Никита Ростиславович - это Человек с большой буквы. И я жалею только об одном - что не был с ним знаком ещё раньше, потому что такой друг нужен был мне всегда. За тебя, Никита!
  Все стали чокаться бокалами. Фёдор поставил пластинку в патефон, и тихо зазвучал старинный романс.
  - Анфиса, ты что не кушаешь ничего? - спросил Никита Ростиславович. - Тебе, может, чайку налить?
  - Давай я за тобой поухаживаю, - предложил Саша, который сидел напротив неё. - Тебе чаю или кофе приготовить? Может, компот?
  - Чаю можно, - благосклонно кивнула Анфиса. - Спасибо.
  Саша вскипятил на кухне чайник, налил чаю себе и Анфисе, подал девушке вазу с печеньями и конфетами, и они стали пить чай и беседовать. "Нет, чем-то она мне нравится, - думал Саша. - Да, в ней есть что-то такое... Ведь я всё-таки радуюсь, когда вижу её..." Но, как он понял позже, он просто старался убедить себя в том, что она ему нравится - то ли под влиянием речей отца, то ли потому, что ему было жаль Анфису, которая была ему рада. Ведь всё это время у него не было такой естественной, светлой радости, которую испытываешь при влюблённости.
  - Сашок! - оторвал его от раздумий отец. - Алло! Ты слышишь меня? На следующей неделе выйдет хороший фильм про индейцев. Ты ведь любишь истории про индейцев, даже сам снимался в таком фильме. У тебя как раз итоговые экзамены закончатся, вот и сходил бы в кино с Анфисой.
  - Ты снимался в кино? - удивлённо спросила у Саши Анфиса.
  - Это было давно, в школе, - ответил он. - Два фильма в Астраханской области сняли - про Тома Сойера и Гека Финна. У нас в школе была камера, и мы снимали кино. Там все снимались - и директор, и учителя, и школьники. Если тебе интересно, у меня есть плёнка с этими фильмами, можем посмотреть.
  - Давай посмотрим, - пожала плечами Анфиса, и они отправились в его комнату.
  
  
  ГЛАВА 17. ДВА ФИЛЬМА
  
  - У меня, как всегда, небольшой творческий беспорядок, не обращай внимания, - сказал Саша, устанавливая видеоаппарат. - Хотя мама говорит, что в моих завалах скоро будут пропадать люди.
  Он взял с полки две железные баночки, на которых было написано "Том Сойер, 1952" и "Гекльберри Финн, 1953", открыл первую и поставил плёнку, стал прокручивать её.
  - Кино мы снимали во время летних каникул, - сказал он. - Поначалу отец был против моего участия в фильме: я играл Гека, и он не хотел, чтобы я был оборванцем. "Не позволю появляться на экране в лохмотьях!" - сказал он. В результате Гек получился не нищим бродягой, а просто мальчиком из бедной семьи, в старой, помятой одежде, но не в обносках. Вообще я должен был играть Тома, но отказался: мой дедушка играл старика-валлийца, а с ним виделся только Гек, и я хотел оказаться с ним в одном кадре. Тома играл мой одноклассник и друг Витя.
  Анфиса с интересом следила за похождениями двух мальчишек из Сент-Питерсберга, а на самом деле - из небольшого русского посёлка на Волге. И пусть этот фильм был снят не профессионалами, смотреть его было одно удовольствие: непринуждённая беготня и разговоры мальчишек забавляли и веселили.
  Но вот наступил страшный момент: Том и Гек пробираются ночью на кладбище, и вот вдали уже видны кресты на могилах...
  - Это ненастоящее кладбище, - пояснил Саша. - Мы просто сделали из досок несколько крестов и вбили их в землю.
  Указав на одного из появившихся гробокопателей, высокого мужчину-азиата, Саша сказал:
  - Индейца Джо играл дядя Булат - папин однополчанин, добрейшей души человек. Мы во время войны, когда я ещё только родился, жили у его родителей в Гурьеве. Мы с их семьёй крепко дружим.
  - А доктор Робинсон... это же...
  - Да, это Фёдор, - улыбнулся Саша. - Он играл в обоих фильмах. В этом - молодого доктора, в следующем - мошенника Герцога.
  Потасовка между доктором и гробокопателями произошла, когда они ещё не добрались до гроба. И в этой потасовке индеец убил доктора и подстроил всё так, что за убийство осудили невиновного Меффа Поттера. Но на суде Том, испытывавший угрызения совести, рассказал всем правду. И индеец, спасаясь от правосудия, выскочил в окно и убежал.
  - Дядя Булат сломал тогда ногу, - вздохнул Саша. - Под окном должны были маты положить, но забыли. Дальше он играл роль в гипсе.
  Вскоре на экране предстал худой старик с длинными усами - дедушка Саши в роли валлийца, к которому прибежал Гек, подслушав угрозы скрывающегося индейца Джо в адрес вдовы Дуглас. Старик сильно напугал и прогнал негодяя из городка.
  Берега реки, скалы... Здесь, в скалистой пещере, индеец Джо хранит клад, и тут же, поблизости, останавливается пароходик, и на берег сходят дети - друзья Бекки Тэтчер, празднующие день её рождения. На берегу устраивают пикник, все веселятся, играют в разные подвижные игры.
  - А кто Бэкки играл? - спросила Анфиса, глядя на миловидную девочку в пышном платье.
  - Это Машка, дочь директора, они и здесь играют отца с дочерью, - ответил Саша. - Она на год старше нас с Витькой.
  Том и Бекки заблудились в пещере, и там Том едва не попал в руки к индейцу. Когда они кое-как выбрались из пещеры, судья распорядился поставить железные двери, чтобы никто больше не смог заблудиться в этой пещере. Вскоре там обнаружили мёртвого индейца Джо, и Том с Геком, зная тайную лазейку, вновь прибыли сюда, чтобы найти клад, о котором они втайне услышали от индейца, и они его нашли. Эта находка взволновала всё общество городка. Вдова Дуглас взяла Гека на воспитание. Но он не переносит её воспитания и вскоре сбегает. На этом заканчивается первый фильм.
  - Ну, как тебе кино? - спросил Саша, убирая плёнку в баночку.
  - Чудесно, - с восхищением ответила Анфиса.
  - Хочешь посмотреть второй фильм? Там уже я выхожу на первый план.
  - Можно... - неуверенно ответила Анфиса, поглядывая на часы.
  - Не беспокойся, все будут гулять ещё часа три, не меньше. А эти фильмы идут по полтора часа. То есть ещё полтора часа осталось.
  И они ещё полтора часа созерцали плавание Гека Финна и его друга Джима по реке. Джима играл один парень из Зимбабве, театральный артист, живший в России. Сначала они плыли одни - в тишине и покое, затем - с мошенниками Королём и Герцогом, которые втягивали их в авантюры. И вот в конце фильма состоялась встреча Гека и Тома.
  - Из-за этого клада у Гека всё пошло наперекосяк, - заметил Саша. - Отец-пьяница прослышал про этот клад и заявился, и Гек вынужден был бежать от него. А так жил бы да жил в родном городке, да и мисс Уотсон, оказывается, освободила Джима от рабства. Хотя отец в фильме мягче, чем в книге - его играл наш учитель, и, конечно, тут никакой порки, ничего такого нет, он просто забулдыга. А мисс Уотсон играла одна театральная актриса, очень талантливая, похожая на Фаину Раневскую.
  - Спасибо, было очень интересно, - сказала Анфиса, когда они посмотрели оба фильма. - И режиссёр, и актёры очень талантливы.
  - Благодарю, - ответил Саша, и они вернулись в зал.
  Дети играли в машинки, в человечков. Фёдор с супругой разучивали какой-то танец. Иван Иванович играл на гармошке, а Никита Ростиславович напевал песню "А у нас во дворе".
  Саша присел на стул, и ему стало вдруг опять как-то беспокойно и неловко - он чувствовал, что обманывает и себя, и других, и в то же время ему не хотелось терять Анфису как друга.
  
  
  ГЛАВА 18. ИТОГОВЫЕ ЭКЗАМЕНЫ
  
   Следующая неделя выдалась трудной, напряжённой. Саша уже принёс Ирине Алексеевне вторую главу дипломной работы и теперь писал третью.
  С огромным волнением он шёл на встречу группы с преподавательницей. Оставалось четыре дня до итоговых экзаменов, и за это время надо было всё успеть - и написать заключение дипломной работы, и подготовиться ко всем экзаменам. "Если я даже буду готовиться круглые сутки, то не успею! - с ужасом думал он. - А пересдать экзамены можно будет только через год..."
  Одногруппницы смотрели работу одной из девочек, которая уже давно написала всю работу целиком, сдала и получила ответ от Ирины Алексеевны. Почти всё было перечёркнуто и исправлено.
   "Ничего себе... - испугался Саша. - Неужели и мне так всё перечеркнут? Нет, не может быть..."
  Пришла Ирина Алексеевна, и все разместились в аудитории. Преподавательница стала говорить о проведении итоговых экзаменов:
  - Приходите во вторник, двадцать восьмого числа, в девять часов утра. Пропуск экзамена невозможен, за исключением крайних обстоятельств, которые должны быть подтверждены документально. Если вы не придёте без уважительной причины или получите на экзамене "неуд.", то не будете допущены к защите дипломной работы, отчислены, потом восстановлены - самое раннее через год. В учебной части должны быть все зачётные книжки. И ещё: у вас должны быть материалы с практики. Всем всё понятно?
  - Да, - ответила за всех староста.
  - Полученные вами оценки обжалованию не принадлежат, - добавила Ирина Алексеевна.
  Далее она стала объяснять некоторые вопросы по истории античности. Девочки задавали вопросы, записывали что-то, а Саша молча слушал преподавателя. После занятия он подошёл к Ирине Алексеевне, отдал ей третью главу и сказал:
  - Заключение я принесу через два-три дня...
  - Лучше пока готовьтесь к экзаменам, - ответила Ирина Алексеевна. - Потом допишете работу.
  Саша вздохнул с облегчением: он всё-таки успеет подготовиться! Оказывается, Ирина Алексеевна очень даже человечный преподаватель.
  С лёгким сердцем он устремился домой, чтобы тут же начать готовиться к экзаменам по старым конспектам.
   ***
  Три дня прошли в почти непрерывном заучивании конспектов. Некоторые предметы совсем ему не давались, и приходилось зубрить и запоминать трудный материал. Но большинство из того, что он пробегал глазами, он хорошо знал и теперь только освежил это в памяти. Последнюю ночь перед экзаменами он не спал - до двух часов читал конспекты, потом повторял то, что давалось с трудом, а когда рассвело, стал собирать в отдельную папку материалы с практики. Невольно задержался глазами на характеристике от преподавателя: "Практическая работа, проделанная А.Н. Конюшевым за годы обучения, заслуживает высокой оценки". Вспомнилась тесная конторка, дружный коллектив, в котором он проходил практику, и в особенности Лена из этого коллектива...
  В полусне он ехал в университет и всё думал о ней - почему он вдруг потерял к ней интерес? "Нет, не потерял, - говорил он себе. - Просто это опять давление... Я должен писать дипломную работу, готовиться к экзаменам, учить учеников, ходить с Анфисой в кино... Должен... Но отец не добьётся того, чтобы я забыл Лену". Он с грустью понимал, что утратил к ней былой интерес, возможно, потому, что она ответила ему взаимностью. Ведь ему было интересно бороться за неё...
  Ожидание экзамена было долгим и томительным. Девушки, как всегда, обсуждали материал, а Саша бродил по коридору как неприкаянный, прокручивая в уме сотни имён, названий, фактов...
  И вот ожидание закончилось - он отправился сдавать первый экзамен, по русскому языку. Этот экзамен принимала одна из его любимых преподавательниц, которая раньше вела у него семинары. Она видела, что Саша знает материал, и поэтому спрашивала его недолго - вскоре отпустила с пятёркой. Это сильно воодушевило его. А по истории античности ему попалась одна из любимых тем - об ораторах Древней Греции, и эту тему Саша ответил без запинки, за что был награждён второй пятёркой. Лингвистику он сдал почти на автомате: что-то помнил, что-то нет, однако отвечал уверенно, и преподаватель поставил ему третью пятёрку.
  Вместе с огромной радостью на Сашу навалилась такая усталость, что не было сил идти. Он опустился на скамью в коридоре, закрыл глаза. "Неужели я всё сдал... На пять сдал... Теперь можно отдохнуть немножко..." Он отыскал свободную аудиторию, расположился на скамейке в заднем ряду и уснул.
   ...Проснувшись, он какое-то время удивлённо оглядывал просторную комнату с множеством столов и никак не мог понять, где он, как он сюда попал. Только потом постепенно вспомнил про экзамены - уже вчерашние. За окном была глубокая ночь.
  Выйдя в коридор, Саша остановился и стал вглядываться в висевший под потолком циферблат часов. Три часа ночи... "Меня теперь ищут! - схватился за голову он. - Родители, поди, всю Москву обегали..." И он побежал к выходу по тёмным коридорам.
  Подходя к дому, он увидел двух милиционеров, одним из которых был его брат.
  - Не знаю, не знаю... - обеспокоенно говорил Фёдор. - В деревню звонили, там в правлении сказали, что он не приезжал. Его другу в Ленинград звонили - там его тоже нет.
  - Ай-яй-яй... Где же он может быть? - взволнованно проговорил Саша, подходя к нему.
  - А вот и он сам, собственной персоной, - сказал Фёдор. - Родители с ног сбились, ищут тебя, а ты гуляешь где-то... Неужели трудно было после экзаменов заскочить домой, предупредить, что ты у Пети или Васи, и спокойно идти выпивать с друзьями?
  - Саша! - из подъезда выбежала Галина, прижала Сашу к себе. - Как ты нас напугал... Где ты был?
  Следом за ней вышли обеспокоенные мама, папа и баба Аня.
  - Я целый день продрых в аудитории, - улыбнулся Саша. - Наверное, храпел на весь факультет. Студенты пришли заниматься, испугались и ушли.
  - Ну слава Богу, - успокоилась баба Аня. - Жив, здоров - и добро.
  - Я по всем экзаменам "отлично" получил, - похвалился Саша.
  - Вот и молодец, - ответил Никита Ростиславович. - А то мы уж подумали, что ты что-то не сдал и решил бежать в деревню, думали, ты у тётки опять отсиживаешься. Потом твоей одногруппнице позвонили, она сказала, что ты всё сдал, и тут уж мы по-настоящему испугались. Всё, наш малыш найден, так что беспокоиться больше не о чем.
  - "Малыш"... - усмехнулся Саша. - Мне уже почти двадцать два года.
  - Для нас с мамой ты всегда будешь малышом, - сказал отец. - Помню, когда я пришёл с войны, моя мама тоже говорила: "Мой мальчик вернулся! Мой малыш!"
  Все стали расходиться. Обняв сына, родители направились домой.
  
  
  ГЛАВА 19. ОСВОБОЖДЕНИЕ
  
   Поспав ещё немного, Саша стал писать заключение дипломной работы. Потом прервался на завтрак, и за завтраком Никита Ростиславович сказал:
  - Ты молодец, Сашок. Мы с Иваном разговаривали вчера, и он сказал, что ты в тот вечер обнял Анфису на прощание. Она сама говорит, что ты относишься к ней больше, чем к другу. Неужели это сбылось! Ты всё-таки увидел, какая она замечательная!
  - Папа, она мой друг, - попытался объяснить Саша. - Я люблю её как друга. Раньше я стеснялся поговорить с ней, но потом понял, что она очень хорошая! Она похвалила наши фильмы про Тома и Гека, и мне было так приятно! Я ведь и с Валькой обнимаюсь при встрече и расставании, так что это обычная дружба.
  - А мне она понравилась именно как девушка, - сказал Валерка. - Интересно, что она думает обо мне?
  - Папа, так ты бы не меня, а его сводил с Анфисой! - указал на брата Саша. - Почему ты меня-то выбрал?
  - Вы с Анфисой были бы замечательной парой, - объяснил Никита Ростиславович. - Оба филологи, и вам есть о чём поговорить. А Валерка - конструктор, у них с Анфисой совершенно разные интересы, разные сферы деятельности.
  И Валерка, и Саша сразу поникли. Но Саша знал, что теперь надо быть твёрдым, иначе он никогда не станет счастливым. Сейчас он ходит в кино с Анфисой, потом его женят на ней и заставят рожать внуков, и тут уже никак не получится выбраться из этой западни - он будет жить с нелюбимой женщиной ради детей. "Жизнь одна! - думал он. - И надо прожить её счастливо". И при мысли о той деревне, где он вырос, о бабушке, о Лене он замирал от счастья.
  Он позвал Анфису на встречу, намереваясь ей всё правдиво объяснить. На улице пышной листвой оделись деревья, зацвела сирень, и у Саши на душе было безмятежно и радостно. Пусть этот разговор и будет трудным, но после него наступит освобождение для них обоих - освобождение от ложных чувств, мыслей, которые им навязали, освобождение для новой, счастливой жизни.
  Фильм "Виннету - вождь апачей" был очень интересным, но Саша никак не мог успокоиться, думая о предстоящем разговоре. Он посматривал на Анфису и представлял, что было бы, если бы они поженились. Когда они приехали бы на отдых к нему в деревню, он бы наверняка встретил там Лену, и как бы он пожалел, что сам отказался от неё! Ему было бы больно оттого, что он живёт с женщиной, которую не любит, но ещё больнее - от того, что Лена не с ним. Он смотрел бы на фотографию этой девушки со светлыми волосами, светлыми глазами и плакал.
  - Анфиса, мне надо с тобой поговорить, - сказал он, когда они с Анфисой вышли на улицу.
  - Да, я тебя слушаю, - тихо отозвалась она.
  - Ты сказала Ивану Ивановичу, что я отношусь к тебе больше, чем к другу, - проговорил он, сильно волнуясь. - Прошу тебя, больше никому так не говори. Ты для меня - один из лучших друзей, не больше и не меньше.
  Анфиса слегка побледнела, помолчала, потом ответила:
  - Прости меня, я как-то не так истолковала твоё поведение... Я тоже воспринимаю тебя как друга.
  - Ну вот и славно, - обрадовался Саша. - Да у тебя, поди, и кавалер есть!
  - Да, намечается, - кивнула Анфиса.
  Он сделал вид, что поверил, и уже с облегчением продолжил разговор:
  - Но ведь мы не расстаёмся? Знаешь, мне часто хочется поговорить с тобой о том о сём, спросить у тебя совета, помочь самому... Мне не хочется терять такого друга, как ты. Можно я иногда буду звонить тебе?
  - Можно... Спасибо, что сказал мне всё прямо, - ответила Анфиса.
  Саша пожал ей руку, и они разошлись по домам. На сердце у него было легко, и хотя он немного переживал за Анфису, всё равно понимал, что поступил правильно.
  
  
  ГЛАВА 20. ВАЛЕРКА И АНФИСА
  
   Родители собирались пожить неделю на даче. Никита Ростиславович совсем недавно закончил строить дом в Подмосковье; он собирался, выйдя на пенсию, жить там. Туда будут приезжать его дети с внуками, отдыхать, помогать по хозяйству. Рядом с домом находились лесок и пруд. Туда и ехали теперь родители Саши - устраиваться на новом хозяйстве, работать в саду и огороде, отдыхать в тишине. Никите Ростиславовичу нравилось копаться на грядках.
  Когда Саша пришёл домой после встречи с Анфисой, родители собирали чемоданы. Положили на всякий случай куртки, взяли семена, рассаду, пару книжек; отец захватил удочку.
  - Вы едете на дачу сажать рассаду, а потом мы с Валеркой поедем сажать печень, - сказал Саша.
  - Я вот тебе посажу! - погрозил пальцем отец. - У меня - ни-ни. Будете пить - обоим ремня всыплю.
  Спать легли рано. Когда Саша стелил постель, на пороге появился Валерка.
  - Саня, ну чего вы? Всё так же будете встречаться с Анфисой? Не бойся ты отца, скажи ему как-нибудь помягче, что не хочешь, он поймёт.
  - Ты уже испереживался, - улыбнулся Саша, присел на кровать и усадил брата рядом. - Я сегодня сказал ей, что она для меня друг, но ведь друг - это всё равно важный для тебя человек. Она немного растерялась, сказала, что я тоже для неё друг, хотя непохоже, что так...
  - Да нет, нет, - махнул рукой Валерка. - Она в тебя влюблена была - всё время так смотрела на тебя! Ну а что она скажет после твоего заявления? Что ты для неё больше, чем друг? Это было бы унизительно для неё. Так что всё логично. Её, наверное, сильно удивило то, что ты поначалу приглашал её гулять или в кино, а потом сам ей такое сказал - мол, мы друзья, и точка... И хотя ты дал отворот-поворот такой прекрасной девушке, я тебя понимаю: сердцу ведь не прикажешь. Но нам всем она нравится: и родителям, и мне, и бабе Ане.
  - Валерка, она сильно тебе нравится? - внимательно посмотрел на него Саша. - Если ты чувствуешь, что влюблён, то начни её завоёвывать, а я помогу тебе, чем могу. Глядишь - и вместе будете. Я сегодня, когда шёл домой, думал: "Пусть она найдёт хорошего спутника жизни и будет счастлива". Она страдает от своего одиночества, и в первый раз я позвал её на свидание почти из жалости - давай, мол, я с тобой погуляю.
  - Она видела, что ты хороший парень - умный, добрый, обходительный, - вздохнул Валерка. - Представляешь, каково ей было потерять такого парня... И если бы я мог, то стал бы для неё таким же замечательным, но правильно говорит отец - нам с ней даже поговорить не о чем...
  - У отца в голове одни стереотипы, - возразил Саша. - Вы всего раз сходите в кино - и уже есть о чём поговорить. А когда семью создадите, детей - тем более. Так что начни уже завтра - наведайся под каким-нибудь предлогом к Ивану Ивановичу. Будь вежлив, в хорошем настроении, уверен в себе... У тебя всё получится.
  Он похлопал брата по плечу, и тот взлохматил ему волосы.
  - Сашка, это так здорово, что ты меня понял...
  Братья пожелали друг другу спокойной ночи, и Валерка ушёл.
   ***
  Утром, уезжая на дачу, отец надел белую шляпу.
  - Ведите себя хорошо, - предупредил он сыновей. - Саша, приглядывай за Валеркой - а то опять каждый день друзей водить сюда будет. Мне наша соседка, баба Таня, как-то говорит: "Какой же хороший у вас Саша! Когда вы все уезжали, он ни разу никого домой не привёл. А то ведь молодые люди, когда остаются одни, целые толпы друзей домой ведут!"
  Саше было лестно услышать такое. Когда он оставался дома один, то просто наслаждался редкими минутами одиночества. А в прошлом году, когда уезжали и родители, и Валерка, он и так не мог привести друзей - готовился к сессии. Валерка же был компанейским парнем и легко мог устроить гулянку у себя дома.
  Саша с Валеркой проводили родителей, и старший брат стал гладить свой костюм, а младший - дописывать заключение дипломной работы.
  - Мне отец как раз поручил сегодня отнести кое-какие бумаги Ивану Ивановичу, - сказал Валерка. - Сначала он хотел попросить тебя, но я уверил его, что прекрасно выполню это поручение.
  - Ну, значит, синица у тебя в руках, - ответил Саша. - Иван Иванович - хлебосол, он тебя и чаем напоит, и поговорит. А там, глядишь, и с Анфисой разговоришься. Главное, будь уверен в себе.
  Дописав работу, Саша два раза тщательно проверил её и стал собираться на факультет. Диплом был написан полностью, и Саша чувствовал, что миновал ещё одну важную веху в учёбе, хотя знал, что ему предстоит ещё переписать работу два или три раза минимум, но всё же самое трудное осталось позади.
  Ирина Алексеевна была на кафедре - проверяла работы других студентов (не только дипломные, но и курсовые, и семинарские); на столе возвышалась горка из папок и бумаг.
  - Давайте вашу работу, - преподавательница взяла заключение, осмотрела его. - Вы никуда не уезжаете на майские праздники?
  - Нет.
  - Вот и хорошо, потому что я буду звонить вам по поводу вашей работы, и, возможно, вам придётся что-то исправлять. Я про вас не забыла, просто у меня ещё больше сотни непроверенных работ. И как только я доберусь до вашей работы, то позвоню.
  - С наступающим Первомаем вас, - сказал Саша на прощание.
  - И вас так же. Будьте на связи.
  Саша шёл домой от метро через парк, радуясь хорошей погоде. И вообще на сердце было необыкновенно легко; вспоминались слова отца: "И не успеешь оглянуться, как природа зазеленеет, птицы запоют..." Всё так и есть: деревья и рощицы радовали сочным зелёным цветом; в воздухе стоял аромат черёмухи, сирени, мяты и других растений. Саша радостно предвкушал приезд в деревню, встречу с бабушкой и дедушкой, с Леной, безмятежный отдых в родных местах.
  Валерка вернулся домой вскоре после Саши. Он был немного испуганным и встревоженным.
  - Ну, как всё прошло? - спросил Саша.
  - Вроде неплохо, если не считать того, что я вывихнул одному парню руку, - вздохнул Валерка.
  - Как - вывихнул руку? - удивился Саша. - Давай всё по порядку.
  - Ну, подхожу я к дому Ивана Ивановича... - стал рассказывать Валерка. - И тут выходит из подъезда Анфиса с каким-то юношей. Я присел на скамейку, опустил голову, будто читаю бумаги. Они прошли мимо меня. Потом Анфиса остановилась, говорит: "Всё, иди, иди. Хватит. Почему ты никак не можешь оставить меня в покое?" И я вспомнил, что Иван Иванович рассказывал, как один поклонник уже два года преследует Анфису - звонит, караулит у подъезда, хотя она и игнорировала его, и сто раз просила оставить её. А теперь он что-то говорил таким недобрым тоном... Ну, я подошёл к ним и велел оставить девушку в покое. Он рассердился, схватил меня за пиджак - и я тут же выкрутил ему назад руку и уложил его на землю. Он заорал, и, когда я отпустил его, стал охать и сразу же пустился наутёк. Иван Иванович встретил нас с Анфисой, напоил меня чаем, долго благодарил за то, что защитил её, пригласил в гости ещё раз - завтра. Я стал беспокоиться, что повредил тому парню руку, но Иван Иванович махнул рукой: ничего, мол, страшного.
  - А Анфиса? Как она к тебе относится?
  - Сейчас трудно сказать. Я видел, что она очень благодарна мне, рада мне, но это может пройти, если я ей не нравлюсь.
  - Ты нравишься ей, - успокоил брата Саша. - То, что ты показал себя настоящим человеком, очень много значит. Когда сорок лет назад наш папа завоёвывал маму, он в одиночку её от пятерых хулиганов защитил. И она увидела в нём надёжного человека, крепость и опору для себя и для будущих детей. Так что ты очень много сделал для Анфисы - тот парень теперь больше не сунется к ней.
  Братья в хорошем расположении духа отправились на кухню, достали из холодильника борщ и гречневую кашу, приготовленные мамой, подогрели их на плите, сделали бутерброды и чай и переместились в зал, к телевизору.
  
  
  ГЛАВА 21. ПЕРВОМАЙ
  
   И слышит тайга золотая,
  Кубанские слышат поля,
  Как с песней о Мае,
  Чеканно шагая,
  Идут москвичи у Кремля.
  
   (Ц.С. Солодарь. "Первомайская")
  
  Первого мая на Красной площади состоялся военный парад: перед руководителями ЦК КПСС маршировали слушатели военных академий, проезжали танки, провозили ракеты. Принимал парад маршал Малиновский. Молодёжь вручала цветы военным. Дети дарили букеты Хрущёву и его окружению.
  После парада и представления московских рабочих началось праздничное шествие москвичей. Толпы шли по Красной площади и улицам столицы с флагами и воздушными шарами в руках, несли цветы. Здесь же были и Саша с Галиной и Лёшкой; Саша нёс племянника на плечах. Галина вела активную общественную деятельность и со школьных времён участвовала в парадах и митингах.
  Она вдруг куда-то заторопилась, понеслась вперёд и догнала женщину с мужчиной, которые шли впереди - оказалось, это были Валентина Терешкова с супругом Андрияном Николаевым.
  - Валя, сколько лет, сколько зим, - обрадовалась Галина. - С праздником! Вы с Андрияном тоже решили поддержать демонстрацию?
  - С Первомаем, Галочка! - улыбнулась Валентина. - Мы тоже решили пройтись. Как вы поживаете?
  Андриян пожал руки подошедшим Саше с Лёшкой.
  - Да что мы, - махнула рукой Галина. - Кручусь-верчусь вот, на дому работаю, за Лёшкой присматриваю. Как у вас дела? - она тронула рукой живот Валентины. - Как малыш?
  - Всё хорошо, врачи каждую неделю наблюдают, - ответила Валентина.
  - Первый космический ребёнок, - с восторгом сказала Галина. - А кто будет - мальчик или девочка?
  - Мне кажется, девочка, - произнесла Валентина, поглаживая живот. - Если будет девочка - Леной назову, в честь моей мамы.
  - Сын будет, - не согласился Андриян.
  - Если мальчик будет - Никитой назову, - решила Валентина.
  Галина взяла её под руку, и они продолжили шествие.
  - Мне нравится это имя, - одобрила Галина. - Никитушка... Такое доброе, светлое... И вообще это такая радость - воспитывать малыша... Это такое счастье - быть матерью... Пусть всё у вас будет замечательно.
  - Спасибо, Галечка.
  Под музыку, под радостные крики они шли дальше. Саша разглядел стоявших на трибуне Хрущёва, Брежнева, Микояна и других политических деятелей; здесь были гости из Алжира и Кении.
   ***
  В эти дни, когда все вокруг радовались праздникам и прекрасной погоде, Саша с Валеркой были какими-то подавленными, уставшими. Они почти не разговаривали друг с другом, машинально делая свои дела, по вечерам молча смотрели телевизор или читали книги.
  Саше каждый день звонила Ирина Алексеевна и велела то написать оглавление, то - весь список источников, то взять у неё работу и переоформить. Замечаний было немало, и преподавательница подкорректировала работу, вычеркнув ненужное. Сколько знал Ирину Алексеевну Саша - у него всегда было такое впечатление, что она будет придираться и критиковать даже самую идеальную работу, которая только может быть. И у него начали сдавать нервы - переделывать приходилось много. Каждый день он связывался по телефону с Ириной Алексеевной или ездил на факультет, едва успевая исправлять работу. И даже прогулки в парке его, как прежде, не успокаивали.
  - Ну, а ты чего такой грустный? - спросил он Валерку. - У тебя же вроде всё хорошо. Постоянная работа, всё идёт своим чередом, с такой хорошей девушкой дружишь...
  - Саша, мне кажется, я её маме не нравлюсь, - вздохнул Валерка. - Когда я был у них первого мая, вечер прошёл отлично, мы с Анфисой поговорили о разных выставках, договорились как-нибудь встретиться, погулять на ВДНХ. Её папа был, как всегда, в хорошем настроении. Конечно, её мама, будучи женщиной очень деликатной, ничего против меня не говорила, но я всё же понял, что не нравлюсь ей: она как-то довольно строго на меня смотрела, если не сердито, и в разговоре два раза про тебя упомянула.
  - Тебе показалось, - ответил Саша. - Мама Анфисы просто присматривается к тебе. Пойми, ведь Анфиса - её дочь, самый близкий человек, и ей не всё равно, кто будет с ней рядом. Я уверен, ты понравишься ей со временем. Не переживай из-за этого.
  И он вновь занялся своей работой, задумавшись о том, что он всё-таки сумел уйти от своей судьбы. Казалось бы, его судьба - быть с Анфисой: он нравился ей и её родителям, она нравилась ему и его родителям, многие видели в них замечательную пару, они были коллегами, им было интересно друг с другом. Но в последний момент он понял, что не может перейти рамки дружбы с ней, и разрушил эту очень правдивую с виду иллюзию.
  
  
  ГЛАВА 22. ДЕНЬ ПОБЕДЫ
  
   Не только за свою страну
   Солдаты гибли в ту войну,
  А чтобы люди всей земли
   Спокойно ночью спать могли...
  
   (Е.А. Евтушенко. "Хотят ли русские войны")
  
  Родители приехали с дачи накануне Дня Победы, отдохнувшие, счастливые.
  - Я и не думала, что там будет так хорошо, - сказала мама. - Такой воздух, такая природа!.. А дом какой уютный...
  - Там ещё кое-какой ремонт нужен, но с этим мы справимся быстро, - махнул рукой отец. - Ведь у меня четверо сыновей. Как-нибудь все вместе наведаемся туда, стены побелим, крышу подлатаем...
  Утром девятого мая Саша проснулся рано, достал из письменного стола новую открытку с изображением солдата и написал на ней четверостишие:
  
  Спасибо, папа, за Победу,
  За то, что нас с винтовкой защищал,
  Чтобы спокойно жили мы на свете,
  За то, что навсегда врага прогнал!
  
  Он позвал Валерку, и они вместе зашли в комнату родителей. Отец застилал кровать.
  - Папа, с праздником, - сказал Саша. - Спасибо, что защищал нашу страну от врага, что каждый день шёл на верную смерть ради нашей свободы.
  Никита Ростиславович прижал к себе сыновей, потом сел на кровать и посадил их рядом.
  - Какие вы оба стали большие... Кажется, только недавно я уходил на фронт. Валерке было тогда полгода. Меня ведь не сразу призвали, только в ноябре сорок первого. До этого я в колхозе работал. Помню, когда уходил, ты ещё такой малюсенький был, - сказал он Валерке. - Я взял тебя на руки, поцеловал и положил в кроватку. Ты лежал, шевелил ручками и ножками, лепетал что-то. А в июне сорок второго, когда я приехал на побывку, ты уже бегал. У мамы был большой живот - скоро должен был родиться Саша. Но тогда мне с ним увидеться не удалось - вот-вот должны были прийти немцы, и я увёз вас в Казахстан, а сам опять ушёл на фронт. Так что с Сашей мы встретились уже после войны.
  - И сразу друг друга узнали, - улыбнулся Саша. - Помнишь, как я к тебе на улице бросился, на брюках повис? Как я тогда понял, что это идёт мой папа?..
  - Родные люди чувствуют друг друга, - кивнул Никита Ростиславович. - Я тогда опустился на корточки, смотрю - малыш очень похож на меня. Поцеловал тебя и стал подкидывать в воздух, а ты смеёшься! Смотрю - Валерка бежит, а за ним - мама с бабушкой и все остальные. Я тогда нарадоваться не мог! Это был самый лучший день в моей жизни.
  Ближе к обеду у Никиты Ростиславовича собралось всё его большое семейство: пришли Фёдор и Николай с жёнами и детьми, пришла Галина с мужем и сыном. Отцу семейства дарили цветы, открытки; жена Николая принесла пирог, а Галина подарила папе шкатулку с изображением Сталинградской битвы для хранения медалей и орденов. И, когда все собрались в зале, Саша попросил:
  - Папа, расскажи, как ты воевал, что тебе запомнилось больше всего.
  - Да, папа, нам всегда интересно было слушать твои рассказы о фронтовой жизни, но ты редко об этом говорил, - вздохнул Фёдор.
  - Много горя я увидел за те годы, - ответил Никита Ростиславович. - Сколько людей погибло у меня на глазах, сколько погибших в оккупации я видел, когда мы освобождали наши земли... И каждая смерть - это горе, невыносимое горе для близких.
  Он закрыл лицо ладонью и некоторое время так сидел. Зазвонил телефон, трубку взял Валерка. Потом протянул её отцу:
  - Папа, тебя.
  Отец подошёл к телефону, взял трубку.
  - Я слушаю... Спасибо... Спасибо, Валя. Так хорошо, что вы позвонили... Всё хорошо... Сижу вспоминаю то время, дети попросили рассказать. А вы где сейчас? Как проводите праздники?.. Конечно, осмотр врачей необходим. Учёба учёбой, работа работой, а о малыше нужно думать в первую очередь. Я вас навещу. Что вам привезти?.. Да, тогда до встречи. Был очень рад вас услышать.
  Он положил трубку. Сделав вид, что не замечает сердитого взгляда мамы, он сел обратно в кресло и стал рассказывать:
  - На войне было страшно, ещё как страшно... Когда я узнал о начале войны, то едва в панику не ударился. Думал - что же будет с моей семьёй, с детьми... До ноября сорок первого я работал в колхозе, занимался эвакуацией разной техники. Много людей ехали на восток, в Среднюю Азию. Я собирался увезти из деревни бабушку с дедушкой, но они твёрдо решили остаться, не бросать дом, хозяйство, даже если немцы придут. Бабушка говорила, чтобы увозил Ларису с детьми, а они останутся; так и не смог их переубедить. Но немцы прорывались на Москву, на юге их почти не было, и я тогда подумал, что они, скорее всего, не придут. А потом меня забрали на фронт. Было страшно. До сих пор помнится первый убитый под Москвой немец - я застрелил его почти в упор, когда освобождали посёлок. Было какое-то оцепенение, я знал, что каждую минуту могу погибнуть от пули, и это мешало мне нормально думать, действовать. Это был какой-то животный страх. В голове было одно: видишь немца - стреляй, иначе он убьёт тебя! Прячься в яме, в канаве, за стеной, не будь на виду! Это и помогло мне выжить. Конечно, своё дело делали фронтовые сто грамм, после которых мы дрались с врагом смелее, но к выпивке я так и не пристрастился. Под Москвой я был два раза серьёзно ранен, лежал в госпитале, после чего отправился навестить семью. Помнишь, Лариса, как ты была потрясена тем, что я жив?
  - Да, ведь и похоронка пришла давным-давно, и писем ты не писал, - ответила мама. - Я плакала, плакала, моя мама меня успокаивала, а потом ты мне приснился, мы с тобой о чём-то долго разговаривали, ты сказал, чтобы малыша, когда родится, назвали Сашей. Тогда же меня видения мучали - как будто твой призрак приходил. Поэтому я, конечно, удивилась, когда ты вернулся, и была очень рада.
  - Вот видите! - обратился Никита Ростиславович к детям и внукам. - Призраки - это плод нашего воображения, так что не бойтесь ничего такого. Всё это живёт лишь в нашем сознании... Ну так вот, я приехал тогда для того, чтобы увезти семью на восток, потому что немцы двигались теперь на юг, к Сталинграду. Достал в колхозе грузовик, отремонтировал его, стал собирать тех, кто хотел уезжать. Своих посадил в машину, но бабушка и дедушка опять не хотели уезжать. Но я настоял, чтобы они ехали с нами, и они тоже сели в машину - ведь Ларисе и детям нужна была их помощь. Мы покинули деревню, а через два-три дня там появились немцы...
  - Спасибо тебе, папа, - тихо сказал Саша.
  - Я всего лишь выполнял свой долг, - ответил отец. - После вашей эвакуации я вернулся в Сталинград. Тогда и начался тот кромешный ад, о котором вы все слышали и читали. Город осыпали бомбами, всё горело, пылало, дома рушились... Улицы были забиты трупами. Всюду - выстрелы, пули свистят... Люди падают один за другим... Каждую улицу, каждый дом отвоёвывали мы у немцев. Как я не погиб в те страшные дни - осталось для меня загадкой. Ни сна, ни покоя - постоянные стычки с врагом. Когда не оставалось патронов - дрались врукопашную. Я становился всё более жестоким к врагу, всё увереннее отражал его удары, атаковал его. Теперь боялся больше не смерти, а того, как вы без меня будете, если погибну, но думал, что мать всё-таки вытянет вас пятерых - тем более что Федя уже почти взрослый был, мог пойти работать, бабушка с дедушкой помогут, другие люди помогут... Особенно запомнился мне случай, когда я подорвал фашистский танк. Он нёсся на наши окопы, я сидел чуть в стороне, и, когда он был метрах в тридцати, выскочил из окопа, бросился наперерез, метнул в него связку гранат и тут же упал на землю. Грохнуло так, что земля задрожала и меня оглушило. Потом я какое-то время ничего не слышал. Танк сгорел вместе с экипажем - никто не вылез. Вспоминается случай, как мой друг погиб во время танкового сражения - в его танк выстрелила колонна фашистов, и машина загорелась и взорвалась. В те же осенние дни сорок второго года погиб мой младший брат Сева...
  Глаза отца стали красными. Он помолчал и продолжил:
  - Каково это было - спать на снегу, на морозе... Те солдаты, кто выжил потом, особенно молодые, заболевали и умирали после войны. И такие условия были, что всё равно где спать - свалишься в яму и спишь, ничего не чувствуя. В декабре сорок второго года мы беседовали с одним командиром - невысоким, полноватым мужчиной, простым с виду, и это был Никита Сергеевич Хрущёв. Мы познакомились, после войны списались, и он помог мне начать новую карьеру - политическую. Во время войны я общался и с Георгием Константиновичем Жуковым - мы познакомились ещё в детстве, когда я обратился к нему за выделкой ковра, и до сих пор дружим.
  - Помню, я как-то раз шёл к ГУМу в длинных широких штанах - мода такая была, - вспомнил Саша. - И встретил Георгия Константиновича. Он спрашивает: "Улицы подметаешь, Саня?" Я растерялся, только потом понял, что он про штаны говорил.
  - Стиляга, - усмехнулся Никита Ростиславович, посмотрев на сына, и продолжил воспоминания. - Ноябрь и декабрь всё решили: мы перешли в наступление. У наших солдат выносливость была необыкновенная. Это была и сила характера, и безысходность - ведь за спиной были наши родные и близкие. Многое решил приказ "Ни шагу назад!" - на той стороне Волги немцы так и не оказались. Представляете - столько прошли, столько городов захватили, а тут несколько месяцев не могли продвинуться ни на шаг! Да и к тому же они истощились - наших снабжали пайком, а они голодали. Вот и стали сдаваться один отряд за другим. К концу января все сдались. Фельдмаршала Паулюса наши в плен взяли. Мне выговаривали за то, что я стрелял в противников там, где надо было брать в плен. Но я отвечал гитлеровцам их же жестокостью. Пленных было очень много - шли толпами, многие едва держались на ногах. И вот смотрим - на балконе флаг развевается: противник разбит! Все наши обнимаются - и знакомые, и незнакомые. Один солдат на гармошке заиграл, и мы в пляс пустились. До конца войны было ещё далеко, но как же было радостно, что эта долгая и страшная битва окончена, что мы разбили врага! А после Сталинградской битвы мы погнали гитлеровцев обратно как поганую скотину.
  - Давайте я чай приготовлю, - вызвалась Галина, на время оторвав отца от воспоминаний.
  - Приготовь, дочка, - улыбнулась мама. - Там в буфете вазочки с печеньями и конфетами, неси сюда, пусть все угостятся. Да, ведь есть ещё и торт!
  Жёны Фёдора и Николая вызвались помочь Гале, и они втроём отправились на кухню. Потом Саша с Валеркой сходили и принесли тарелки с кусками торта, вазочки со сладостями и чашки с чаем. Всё поставили на столик и стали пить чай с десертом.
  - Сколько тогда люди натерпелись при оккупантах... - вспоминал Никита Ростиславович. - В каждом городе, посёлке, в каждой деревне было горе - люди плакали над погибшими от рук гитлеровских захватчиков. Мы успокаивали людей как могли, говорили, что за всё отомстим, за каждую жизнь ответят оккупанты.
  Он встал с кресла, открыл шкаф и достал альбом. Присел, надел очки, стал рассматривать фронтовые фотографии. Дети и внуки столпились вокруг него.
  Вот Никита Ростиславович с другим солдатом рвут флаг с фашистской свастикой. А вот бойцы в окружении жителей освобождённого Белгорода. На одной фоторафии Никита Ростиславович держит на руках маленького мальчика. На обороте фотографии было написано: "Не бойся. Мы изгнали их НАВСЕГДА. 5/VIII/1943 г."
  - После битвы на Курской дуге наш прорыв ускорился, - продолжал отец. - Мы быстро выбивали немцев из городов и деревень, сильного натиска с их стороны уже не было. Новгород совсем обезлюдел - на улицах никого не было. Наш отряд появился там настолько внезапно, что много немцев не успели бежать и были взяты в плен вместе с главарём. Мы про этого главаря много узнали. Скольких людей он загубил, скольких по его приказу повесили! Когда нам про него рассказывали, я не выдержал - прямо там его застрелил. Старшина мне выговор сделал за самоуправство, пригрозил штрафной ротой, но в итоге замял дело. И вот немецко-фашистские захватчики были изгнаны с территории Советского Союза. Мы прошли Белоруссию, вступили в Польшу. Под Варшавой я едва не погиб - меня ранили куда-то под ребро, и я скатился по берегу к реке и так и остался лежать ни жив ни мёртв. Очнулся - какая-то молоденькая девушка, медсестра, тащит меня наверх. Ей тяжело, а я из-за ранения идти нормально не могу, говорю ей: "Дочка, оставь меня, оставь! Я всё равно скоро умру! Не надрывайся из-за меня!" Она не оставила - дотащила меня полуживого до лазарета, там мне пулю вытащили, перевязали рану.
  Он показал фотографию этой девушки в альбоме:
  - Вот она, моя спасительница. Мы с Марией Савельевной до сих пор переписываемся, она в Харьковской области живёт. Ей в конце войны звание Героя Советского Союза дали, и правильно - она этого заслуживает.
   ...И вот советская армия входила в Берлин. Оставались считанные дни до конца войны.
  - Немцы знали, что гитлеровской армии пришёл конец, но тем не менее упорно сопротивлялись до последнего. Помню, как мы прорвались к рейхстагу. Кругом грохочут взрывы, свистят пули, а мы бежим, словно неуязвимые для этих пуль и снарядов. Взяли первый этаж, побежали наверх. Здание горит, рушится, штукатурка сыплется, целые куски вниз падают. Мы ползём, слышим, как внизу дерутся, кричат, как вверху грохнуло. Моего однополчанина ранило, я оттащил его в сторону, а сам ничего не могу рассмотреть - кругом дым, огонь. Только вижу - наши с красным знаменем наверх пробираются. Когда стемнело и стрельба чуть затихла, я хотел унести раненого товарища, но он был уже мёртв... Я всю ночь проплакал над ним - мы всю войну вместе прошли, стали такими хорошими друзьями... К утру меня Булат отыскал. У рейхстага собралось много наших солдат - все радуются, стреляют вверх из винтовок. Так закончилась война. В те дни освободили многих пленных, угнанных в Германию, людей из концлагерей. Когда я от одной нашей девчушки услышал, как с ней обращалась её хозяйка, как издевалась, то попросил описать внешность этой фрау, узнал её адрес и наведался к ней. Её не оказалось дома, и я стал выспрашивать соседей - где, мол, она. Мне говорят: придёт. Через час она появилась. Я вышел ей навстречу, убедился, что это она, и подозвал к себе. Она развернулась - и бежать. Но далеко не убежала - я застрелил её.
  Отцу налили ещё чаю, и он окончил свой рассказ:
  - Домой возвращался радостный - как будто второй раз родился. По пути подобрал котёнка, выкормил его, подарил маме. Мама вся испереживалась, ведь последний раз я писал ей год назад. Ей плохо было: Костю расстреляли в тридцать восьмом году, Сева погиб на фронте, внук погиб в боях, от меня никаких известий. Спасибо, Нюра заботилась о ней. Мама не могла нарадоваться, когда я вернулся.
  Он указал на фотографию: женщина преклонных лет, молодая женщина в военной форме и маленькая девочка смотрят салют на балконе. Это были его мама с женой внука и правнучкой Женей. Родители Жени воевали оба, отец погиб, а Женю воспитывали бабушка и прабабушка.
  - Женя старше меня, а приходится мне племянницей, - заметил Саша. - Ведь баба Аня ей - бабушка, а мне - тётя.
  - В самом деле, - ответил отец. - Как интересно получается...
  Он закрыл альбом, снял очки и сказал:
  - Вот так. Если бы не было такого строя, такой дисциплины в армии, такого патриотизма - сейчас мы бы в лучшем случае погибли, а в худшем - жили бы в невыносимых условиях. Но мы выиграли войну, так что живите и радуйтесь.
  В дверь позвонили, и Валерка бросился открывать. Это пришёл Иван Иванович с семьёй - поздравить Никиту Ростиславовича и пригласить всё семейство на прогулку.
  - Никита, я всегда знал, что ты герой, а сегодня ещё раз хочу подтвердить это, - сказал Иван Иванович, пожимая ему руку. - Поздравляю тебя!
  - Спасибо, - ответил Никита Ростиславович. - Ну что, гулять? Пойдёмте в парк? Там сегодня концерт должен быть.
  Он надел медали и ордена, и все шумной толпой отправились в парк. Саша поглядывал на Валерку с Анфисой, которые о чём-то весело переговаривались.
  - Тебе, поди, жалко, что упустил её, - тихо сказал ему отец.
  - Нет, - ответил Саша. - На сердце очень легко. Скоро я встречусь с Леной. Всего неделя осталась...
  - Зачем она тебе? - спросил отец. - Она, поди, уж не помнит, кто ты такой. Какая-то ветреная девчонка...
  - Она - моё счастье, папа, - почти шёпотом сказал Саша.
   ***
   "Советские люди, сплотившись, шли к Победе, - писал в сочинении старший внук Никиты Ростиславовича Ваня. - Низкий поклон нашим солдатам-освободителям, нашим советским людям, которые без устали трудились для фронта, для Победы, которые восстановили из руин нашу огромную страну.
  Вечная слава героям!"
  
  
  ГЛАВА 23. ПОСЛЕДНЯЯ ПРЕГРАДА
  
   Ничего, что вина маловато,
  Не беда, если чарка мала.
  Эту чарку мы с вами, ребята,
  За большие поднимем дела.
  
   (О.Я. Фадеева. "Студенческая застольная")
  
  До защиты дипломной работы оставалось совсем немного времени. Саша переписывал работу набело, собираясь отнести её оппоненту Ольге Васильевне, которая должна написать отзыв о ней и задать Саше вопросы на защите. Ольга Васильевна вела семинары у его группы на четвёртом курсе и наверняка помнила его.
  У него страшно болела рука, когда он наконец закончил переписывать работу. И тут же он созвонился с Ольгой Васильевной, стал договариваться о встрече.
  - Саша, давайте встретимся сегодня вечером, - сказала преподавательница. - А если можете, то принесите работу мне домой. Просто ко мне скоро должны прийти родственники.
  - Давайте я занесу работу к вам домой, - согласился Саша и, получив адрес, выехал к месту назначения.
  Ольга Васильевна жила в тихом, уютном районе на окраине Москвы, в новом пятиэтажном доме. Преподавательница встретила его в домашнем халате, с бигудями на голове, и, когда Саша отдал ей работу, осведомилась о дате защиты.
  - Отзыв будет готов к сроку, - пообещала она.
  Саша отправился на факультет, чтобы обговорить с Ириной Алексеевной и девочками предстоящую защиту. Там он получил памятку к этому событию:
  
   "К ЗАЩИТЕ ДИПЛОМНОЙ РАБОТЫ НУЖНО:
  1. Тщательно подготовить речь. Говорить не более 20 минут. Оценка зависит в равной степени от написанной работы и от произнесённой речи. Кто волнуется, написать безупречную речь, разучить и говорить, изредка заглядывая в бумажку.
  2. Прийти к 12 часам. Защита дипломных работ - в 12.30.
   3. Приходить в строгой одежде.
  4. Каждый студент вручает своему оппоненту цветы."
  
   ***
  Давно Саша не встречал своего друга Илью, а теперь вот наконец они увиделись. Ирина Алексеевна еле-еле, из последних сил вытягивала Илью, которого уже много раз хотели отчислить.
  Виной тому, что он редко появлялся в университете, была его рано начавшаяся самостоятельная жизнь. Он ушёл от родителей, жил с женой у кого-то на квартире, подрабатывал дворником. Он постоянно голодал, и Саша угощал его в столовой и в магазинах, покупал ему ситро. Илья же помогал Саше налаживать связи в обществе - знакомил его с историками, филологами, журналистами, рекомендовал его знакомым как прекрасного педагога. Их дружба была крепкой, и немало московских улиц они исходили, предаваясь беседам. Илья обладал широким кругозором и во время таких прогулок прочитал Саше много интересных лекций по истории и филологии.
  - Сейчас с женой на новое место переехали, ремонт затеяли, - сообщил он. - Но ты заходи, как будет время.
  Илья написал на бумажке адрес и протянул Саше.
  - Даже не верится, что я дотянул до конца, - покачал он головой. - Если что, я на старом месте работаю, приходи, помогу с работой.
  Теперь он жил недалеко от Саши.
   ***
  Дома Саша написал речь и стал репетировать. Выучить её не составило труда, ведь это была суть его работы. И стал читать её перед родителями и Валеркой, потом при бабушках во дворе, а вечером позвонил одногруппнице, и они рассказали свои речи друг другу.
  - Мне уже как-то страшно становится, - произнесла она.
  - А мне кажется, что всё пройдёт легче, чем мы ожидаем, - успокоил её Саша. - С итоговыми экзаменами так и было.
  - Будем надеяться...
  В ночь перед защитой ему было как-то не по себе. Он чувствовал, что сдают нервы. Уже которую ночь ему снились родные леса, речка, овраги, и хотелось поскорее уехать в деревню. Он сидел, просматривал свою речь, вписывал новые фразы и предложения, прислушивался к голосам родителей в зале. Вот мама с папой опять из-за чего-то поругались, стали кричать друг на друга, что-то доказывать друг другу. "Они покричат - и успокоятся", - говорила Саше бабушка. Вспомнилось, как она целовала его при встрече; когда он приедет к ней снова, то они так же поцелуются и бабушка скажет: "Мой внучек приехал, моя лапочка..."
  Он вдруг бросил листок с речью, уткнулся в подушку и заплакал, не слыша уже ни работавшего в зале телевизора, ни заглушавших его криков родителей. Сколько это будет продолжаться!.. Бесконечные зачёты и экзамены, рефераты и курсовые работы, дипломная работа! "Хватит, я устал! - думал он. - Я хочу домой... Неужели в моей жизни никогда не будет покоя?.."
  В ту ночь ему опять снилась родная деревня.
   ***
  По дороге в университет Саша заскочил в магазин и купил букет великолепных алых роз для Ольги Васильевны. И по прибытии на факультет поместил цветы в ведёрко, с цветами других ребят. Все скинулись на подарок Ирине Алексеевне, который должна была купить одна из девочек.
  На кафедре собралась комиссия - преподаватели, которые когда-то вели у ребят профильные предметы. Каждый из ребят коротко говорил свою речь, и после выступления преподаватели обсуждали представленную работу. И вот пришла очередь Саши.
  - Уважаемые члены комиссии, коллеги! - начал он. - Моя работа посвящена истории древнегреческого языка. Это язык поэм Гомера "Илиада" и "Одиссея", литературы и философии Древней Греции. На этом языке говорили и в Древней Греции, и в империи Александра Македонского, и в Римской Империи.
  Он стал рассказывать о судьбе древнегреческого языка в эпоху Средних веков и Возрождения, об изменениях, которые происходили в языке на разных этапах его существования. Ему казалось, что одна из преподавательниц, которая вела у его группы античную литературу, слушает его с иронией и смеётся над его выступлением. Но он старался не обращать на это внимания, понимая, что говорит давно известные присутствующим здесь вещи.
  - Не так давно были найдены записи на архаическом микенском диалекте, восстановлена фонетика микенского греческого языка... После падения микенской цивилизации письменность несколько веков не использовалась. И произведения, скажем, Гомера передавались у греков устным путём... Греческий алфавит, появившийся в восьмом веке до новой эры, произошёл от финикийского письма...
  Далее Саша стал рассказывать о трёх основных диалектах древнегреческого языка - ионийском, дорийском и эолийском, указывая на карту, которую он принёс и заранее развесил. На ней разными цветами были выделены области употребления диалектов.
  - В каждой местности говорили на каком-то своём наречии. В греческих колониях, где жили выходцы из разных областей Эллады, происходило смешение диалектов, - говорил Саша, изредка заглядывая в бумажку. - Особая разновидность древнегреческого языка существовала в Памфилии, - он показал эту область на карте. - Это смесь микенского языка с дорическим наречием и местными диалектами. Древнемакедонский язык мог быть связан и с индоевропейским языком, и с западными диалектами.
  Сказав завершающее слово о значении древнегреческого языка, Саша закончил речь. После него выступила Ольга Васильевна с отзывом.
  - Древнегреческий язык всегда представлял огромный интерес для филологов и историков, - сказала она. - Дипломное сочинение Александра посвящено этому "вымершему языку", который всё же остаётся живым, пока его изучают и о нём говорят.
  Ольга Васильевна стала анализировать главы дипломной работы.
  - Автор грамотно и убедительно рассказывает о каждом этапе истории древнегреческого языка, о значении языка в разные исторические эпохи, приводит очень хорошие примеры, и поэтому его работа заслуживает оценки "отлично", - сказала она напоследок.
  У Саши словно камень с души свалился. Ответив на несколько вопросов по содержанию работы, он сел на место и стал слушать выступления одногруппниц.
  Прослушав все выступления, комиссия посовещалась, объявили оценки. Все получили "отлично", даже Илья, который надеялся хотя бы на тройку. Саша с Ильёй и девочками подарили Ирине Алексеевне чайный сервиз, и все стали дарить цветы оппонентам.
  - Ольга Васильевна, большое вам спасибо, - сказал Саша, протягивая преподавательнице букет.
  - Спасибо... - Ольга Васильевна взяла букет. - Вы очень угадали - я обожаю розы.
  После защиты дипломных работ одногруппники сфотографировались на память. И позже Саша любил рассматривать карточку, на которой они с Ильёй стояли в окружении девушек, и вспоминать счастливые студенческие годы.
  - Мне кажется, Светлана Андреевна смеялась над моим выступлением, - сказал он Илье, когда они шли к метро. - Уж больно иронично она на меня посматривала.
  - Ты что! Она, наоборот, была в таком восхищении! - возразил Илья. - Она ведь обожает Гомера, а тут ты как раз про него упомянул. Мы с девчатами думали - ей плохо станет от восторга, придётся "Скорую" вызывать.
   ***
  На следующий день Саша с одногруппницами отмечали в кафе успешное завершение учёбы в университете. Теперь осталось только получить диплом.
  Девочки говорили о чём-то, иногда обращались к Саше, а он на радостях выпил большую кружку пива и заказал вторую. "Надо вести себя как следует, - подумал он, когда пил вторую кружку. - Мне ещё предстоит домой добираться". Он боялся, что будет шататься, когда пойдёт домой, и что вообще будет выглядеть нелепо. Один из работников кафе посмеивался, забирая у него кружку и спрашивая, не принести ли третью.
  - При... принесите комод... котом... ком-ком! ком-пот! - наконец выговорил Саша.
  Он молчал и отвечал коротко, если его спрашивали - боялся, что сморозит какую-нибудь чушь. Но вечер прошёл замечательно, и когда Саша оказался на свежем воздухе, то окончательно протрезвел.
  Было так радостно гулять по вечерней Москве в такую тёплую, ясную погоду! И думать о том, что дома лежит билет на поезд - послезавтра Саша поедет к бабушке и дедушке.
  
  
  ГЛАВА 24. "О КОМ ГОВОРИЛ ГЕРОДОТ"
  
  Автомобиль Никиты Ростиславовича колесил по улицам Москвы - отец, собравшийся с мамой и Валеркой на дачу к Ивану Ивановичу, подвозил Сашу к его ученику.
  - Ну, до встречи, - сказал Саша, - теперь - до конца июня! Приеду - отметим получение диплома.
  Мама дала ему в дорогу денег и велела помогать бабушке по хозяйству, хотя он и сам всё знал. Попрощавшись с родными, он вышел из машины и зашагал к дому Аристарха. Сегодня было их последнее занятие, и Саша рассказывал последнюю тему - о послевоенном времени. Когда занятие окончилось, он спросил:
  - Ну как, сдашь экзамен на пять?
  - На пять с плюсом сдам, - ответил Аристарх. - Вы замечательно меня подготовили, буду всем знакомым вас рекомендовать. Можно, когда я сдам, сообщу вам оценку?
  - Конечно! Позвони мне в конце июня. До этого времени я буду в деревне.
  Аристарх поднялся с дивана, подошёл к ящику с газетами и стал перебирать старые номера изданий.
  - Я давно обещал вам показать статью о Великом Уме, но до сих пор не нашёл её. Прошу вас, подождите немного...
  - Тебе помочь найти? - Саша подошёл к нему.
  - Я найду... - Аристарх, водрузив очки на лоб, бегло просматривал газету за газетой.
  - Как называется статья? - спросил Саша, беря кипу газет.
  - "О ком говорил Геродот", - отозвался Аристарх. - Кажется, так.
  Они полчаса перебирали газеты, и наконец Саша увидел ту самую статью. Он с восторгом пробежался по ней глазами один раз, два раза, три... И сказал своему ученику:
  - Я перепишу себе эту статью.
  - Берите себе газету, - сказал Аристарх.
  - Нет, газета пусть останется у тебя, - решил Саша, доставая из портфеля лист бумаги и ручку. - Сохрани её - вдруг пригодится. Ты же тоже интересуешься археологией.
  Он стал переписывать статью о великом первобытном человеке.
  
   "Античный историк Геродот расшифровал древнейшее послание, датированное X тыс. до н.э., в котором сообщается о Веллисе (Великом Уме) - первобытном человеке, оставившем о себе память. В послании он представлен как высокий сухощавый старик с длинными седыми волосами и бородой, с продолговатым лицом и большими сильными руками; при ходьбе он опирался на палку. Это был великий мудрец, осознавший ход истории, понимавший законы природы. Он являлся предводителем племени, хранителем его обычаев, традиций и культа. В послании сказано, что последние годы жизни он провёл в пещере на берегу реки (или моря), в которой было создано много наскальных рисунков, и там должен находиться его склеп.
  Руководствуясь этим посланием, многие археологи пытались отыскать останки Веллиса, но безрезультатно. Неудачей завершились поиски под руководством профессора Л.К. Смолоза и других опытных археологов. Учёные сходятся во мнении, что Веллис похоронен на юге России, но точное его местонахождение до сегодняшнего времени не выяснено".
  
  - Смолоз - это же автор той самой книги... - вспомнил Саша. - Я читал в библиотеке интересную книгу о древних цивилизациях, увлёкся, очень хотелось приобрести её, но там она не продавалась, и в книжных магазинах я пока её не нашёл...
  - Ничего, найдёте, - уверенно ответил Аристарх. - Кто ищет, тот всегда найдёт. Спасибо, что так хорошо меня подготовили к экзамену.
  - И тебе спасибо, - Саша пожал ему руку. - Ты подарил мне мечту. Теперь я отправлюсь на поиски Веллиса.
  - Возьмёте меня с собой в экспедицию? - спросил Аристарх.
  - Сдавай экзамены - и поедем, - кивнул Саша. - Эх, радуйся - у тебя скоро начнётся новая, студенческая жизнь! А у меня она уже заканчивается...
  
  
  ГЛАВА 25. ЛЮБОЧКА
  
   Без родителей в пустой квартире было непривычно тихо и одиноко. Как и в прошлый раз, Саша затосковал. Но потом отвлёкся - стал собирать вещи в дорогу. Мама перед этим написала список, что нужно взять, чтобы он не забыл.
  Поезд, на котором он ехал, отходил вечером следующего дня. В купе с ним ехали женщина средних лет и маленькая девочка с очень умными синими глазами. Женщина переобулась и сказала:
  - Любочка, не вертись. Дай я тебя переобую.
  Она сняла с малышки сандалики, и та сразу же влезла в её туфли:
  - Ой, а они мне больсые стали!
  Саша и соседка посмеялись и вскоре разговорились.
  - Посмотрели мы с внучкой вашу Москву, - сказала женщина. - Первый раз были в столице. Столько всего интересного! А вы из Москвы?
  - Живу в Москве, но родом из Волгограда, - ответил Саша. - Так что я ваш земляк. Сашей зовут.
  - А меня тётей Ниной зови, - сказала бабушка Любы. - На каникулы или в отпуск едешь?
  - На каникулы, к бабушке, - улыбнулся Саша. - Судя по всему, каникулы будут весёлыми. Сначала у дедушки с бабушкой поживу, потом поеду в Москву диплом получать, а потом опять вернусь в деревню. А после уж с новыми силами - в аспирантуру.
  - Молодец... Институт закончил?
  - МГУ, - это слово Саша всегда произносил с большой гордостью. - Теперь я без пяти минут филолог.
  - Надо же, молодец... И бабушка теперь по тебе соскучилась, - задумчиво сказала тётя Нина.
  - Ещё как соскучилась, - согласился Саша. - И я тоже истосковался... Но ничего, завтра увидимся!
  Любочка тем временем заглянула в соседние купе и сказала бабушке:
  - Тут много дядь и тёть, и ессё дети! В каздой квартире!
  - Любочка, это не квартиры, а купе, - объяснила тётя Нина. - Так называются комнатки в поезде.
  - А-а-а, я поняла, - ответила Любочка.
  - Ты не устала ещё бегать, егоза? - взяла её на руки бабушка. - Может, сядешь порисуешь?
  - Ну давай, - согласилась внучка, и ей дали альбом и цветные карандаши. - Бабуска, сделай лицо поумнее - я тебя рисовать буду.
  - Я, по-моему, и так умная, - обиделась бабушка.
  Люба внимательно смотрела на неё, потом рисовала, потом опять смотрела, рисовала... Овал лица, глаза, нос, губы, волосы... Шея, плечи, руки, туловище...
  - Ой, какая я здесь кудрявая... - восхитилась тётя Нина, рассматривая свой портрет.
  - Это ты в гигудях, - ответила Люба.
  - В бигудях, - поправила её бабушка. - Ой, как похожа... Ты прямо художница!
  Но Люба была не только прекрасной художницей. Вскоре она достала из сумки игрушечную трубку для прослушивания и градусник и весь вечер была медсестрой - сначала прослушивала бабушку, спрашивала, где болит, а потом стала обследовать Сашу:
  - Показы язык!.. Нос залозен? Нет? Ой, в ухе темно - лампотька не горит...
  - Да, лампочку пора менять, - усмехнулся Саша.
  - Люба, ты уже замучала Сашу, - заметила тётя Нина, когда Люба прослушала его трубкой вдоль и поперёк.
  - Что вы, что вы, - возразил Саша. - Осмотр врача мне просто необходим - сейчас, после этой нервотрёпки в вузе...
  Ему было приятно то, как маленькие детские ручки легко прикасаются к его лицу, ушам, шее, туловищу; в какое-то мгновение даже показалось, что это его малыш играет с ним, и захотелось, чтобы у него была такая дочка.
  - На, поставь градусник, - велела Любочка. - Только его надо снатяла вздрыгнуть.
  Саша "вздрыгнул" градусник и сунул его под мышку снаружи рубашки. Пока он сидел с градусником, Люба трогала его лоб.
  - Она так и дома, и в садике играет, - сказала тётя Нина. - И маму, и папу, и меня каждый день прослушивает. Когда приходят гости или мы идём к кому-нибудь - тоже начинает медосмотр. Родственники и друзья говорят: "Ну, Любка, прописывай нам пилюли". В садике они с мальчиком всех осматривают.
  - Ой, температура маленькая..., - сказала Люба, взяв градусник у Саши.
  Она нарисовала на листке бумаги таблетку и протянула рисунок Саше:
  - Это рецепт, тебе надо пить такие таблетки.
  - Ой, спасибо, доктор, - ответил Саша. - Вы меня прямо на ноги поставили. С меня конфеты. Будет остановка - куплю.
  - Лутьсе петуска, - решила Любочка.
  - Леденец хочешь? - догадался Саша. - Будет тебе леденец.
  - Только когда поужинаешь, - предупредила бабушка.
  На станции Саша купил ситро себе и леденец Любочке. На ужин Люба с бабушкой ели борщ из термоса, а Саша - картошку в мундире. После ужина Любочка ещё чуть-чуть побегала по вагону, и они с бабушкой стали укладываться спать. Люба послушала сказку про Теремок и засопела; бабушка получше укрыла её одеялом и заснула с ней в обнимку. Саша какое-то время смотрел на них с улыбкой, потом открыл книгу с произведениями Александра Яшина и стал читать рассказ "Вологодская свадьба". А после заснул безмятежным сном.
  Много снов он увидел в ту ночь. Видел и бабушку, и Лену - то был сон в руку; и даже рассказ, который он читал, стал предвозвестником грядущего события - в деревне, куда он ехал, уже давно затевалась свадьба у его родни.
   ***
  Утром они с тётей Ниной и Любочкой рассматривали из окна строящийся монумент Родины-Матери: сооружение было окружено строительными лесами, по которым лазили рабочие; рядом работал подъёмный кран.
  - Великий будет памятник, - задумчиво сказал Саша. - Его начали строить, когда я школу заканчивал. И ещё года два-три будут возводить. Но память о той войне достойна самых тяжёлых трудов. Ведь здесь решалась судьба нашей страны.
  - Да, страшно вспомнить то время... - ответила тётя Нина. - Всё горело, река пылала... Мы жили на другом берегу, но и до нас бомбы долетали. Моя дочка тогда была такой же, как сейчас Любочка.
  - Эх, жаль мне с вами расставаться... - вздохнул Саша. - Но, может быть, когда-нибудь ещё увидимся.
  - Знаешь кондитерскую возле Тракторного завода? - спросила тётя Нина. - Я там работаю. Приходи, пирожными угощу. И живу я в том же доме, там меня все в округе знают.
  - Обязательно приду, - обрадовался Саша.
  Он обнял на прощание Любочку, и она вырвалась со словами:
  - Ты меня так сильно не обнимай, а то поломаюсь - не склеят!
  Поезд прибывал на вокзал. Вот за окном возникло здание с большим циферблатом часов, увенчанное пятиконечной звездой, появились встречающие, среди которых Саша разглядел свою тётю Настю. Пассажиры устремились к выходу. Люба с бабушкой и Саша помахали друг другу, и он вышел на перрон.
  Его снова встречали тётя Настя и Володька, а с ними был и конюх Захар, о котором Саша рассказывал Гагарину.
  - Ну, Сашок, как доехал? - спросила тётя Настя.
  - Замечательно, - ответил Саша. - Хороший попутчик - половина дороги. Ну, рассказывайте, что нового?
  И на Сашу тут же посыпались новости. Тётя Настя теперь жила с Захаром, но они официально не расписывались, жили так. Однако самая интересная новость заключалась в том, что Володька собрался жениться и уже давно готовился к свадьбе.
  - Я за Володьку спокойна, - говорила тётя Настя, когда они садились в "Запорожец" Захара. - Ему хорошая жена достаётся: дочка у Дашки дюже хозяйственная - и дом в порядке будет держать, и обстирает, и накормит.
  При этих словах Сашу будто молнией сразило: она говорила про дочь тёти Даши, то есть про Лену!
   ...Они ехали на машине в деревню, и вместо радости от прибытия в родные края он чувствовал такую грусть и досаду, что хотелось расплакаться. И он дал волю слезам: уткнулся в окошко, а у самого и глаза, и щёки были мокрые.
   "Как же так... Думал, исполнилась моя мечта - а она собралась замуж за моего брата, - думал он, глядя на пробегавшие за окном домики пригорода. - На какое-то время я потерял к ней интерес, думал - никуда не денется, если что. А теперь я всё понял: не могу без неё... Хоть бы это оказалось страшным сном и я проснулся сейчас в поезде... Надо расстроить их свадьбу - пойти к ней, всё рассказать, пообещать, что стану для неё замечательным мужем, другом, буду ей как брат... Буду любить и уважать её до конца жизни..."
  Эта слабая надежда на какое-то время успокоила его.
  
  
  ГЛАВА 26. СРЕДИ РОДНЫХ ПОЛЕЙ
  
   Хорошо шагать пешком,
  Пешком!
  Умываться ветерком,
  Ветерком!
  И землёю любоваться,
  И землёю любоваться,
  На которой мы живём!
  
   (М.С. Лисянский. "Хорошо шагать пешком")
  
  Но ничто не омрачило встречу с любимыми бабушкой и дедушкой. Едва Саша переступил порог родного дома, бабушка подошла к нему, обняла и потянулась вверх - поцеловать внука. Он нагнулся к ней, и они поцеловались. Кряхтя, с печи слез дед, и они обнялись с Сашей.
  - Мой хороший... - бабушка провела рукой по щекам Саши. - Бледный какой... Устал, устал после дороги... Сейчас я тебе щи разогрею, саламада есть ещё, кутья есть... Всё подогрею...
  Снова тепло родного дома охватило Сашу, и некоторое время он рассматривал комнатку, словно не веря, что опять вернулся. Потом стал разбирать чемоданы. Разложил одежду по полочкам в шкафу, отдал бабушке сбережения, подарки: тёплый плед, игольницу и конфеты. Он привёз также новенький радиоприёмник, который передали мама и папа.
  Бабушка смотрела, как он с аппетитом ест щи, и не могла наглядеться на внука, по которому сильно соскучилась. А Саша рассказывал бабушке обо всём, что только в голову приходило.
  - Трудно тебе было, трудно... - говорила бабушка, когда он рассказывал о последних испытаниях в вузе. - Ну, теперича отдыхай. Сейчас погода хорошая, жары ещё нет. Гуляй побольше на свежем воздухе, а как вода в реке нагреется, то и купаться можно будет.
  - Эх, хорошо... - улыбнулся Саша. - Здесь просто душа радуется. Ты скажи, чем помочь по хозяйству?
  - Пока ничем, - ответила бабушка. - Летом наработаемся, а сейчас пока делать нечего. Ты слышал, что Володька-то женится?
  Саша помрачнел.
  - Слышал... Меня как будто током ударило, когда я об этом узнал.
  - Двадцать четыре года ему исполнилось, - сказала бабушка. - Пусть женится, раз они любят друг друга. Давно любят, Володька за ней ещё в школе бегал. Потом они разбежались в разные институты, а Настя-то Володьке говорит, мол, не теряй её, добивайся дальше, а сама с её мамой Дашей подружилась, и вот теперича они собираются детей поженить.
   "Ну тётка! - с негодованием думал Саша. - Больше с ней вообще разговаривать не буду... А к Вовке и близко не подойду! И Лена тоже хороша..." Но о Лене он думал больше с тоской, нежели со злостью. Вот так всё в одночасье разрушилось - девушка его мечты выходит замуж, и не за кого-нибудь, а за его двоюродного брата! Как такое можно перенести? Ему придётся видеться с ней, переживать, вспоминать об этом ужасном дне. Нет, всё-таки он любит её и будет любить и дальше.
  Теперь же надо отвлечься - поехать на рыбалку или за грибами, побродить по родным местам, отдохнуть...
  Под вечер Саша вывел велосипед на улицу и поехал по знакомым с детства тропинкам, глядя на деревянные избушки, на синеющую вдали речку, на облака в небе. Вот куда-то едет на повозке Захар. А вон мальчик пасёт коров. Всё-таки как же здесь здорово!..
  Вдали виднелся дом тёти Даши с расписанной узорами красной крышей. Саша направился к этому дому, остановил велосипед и немного постоял возле двора. Тишина... Наверное, тётя Даша с Леной к свадьбе готовятся, платье шьют, у Лены хорошее настроение... "Ничего, главное ведь, что она счастлива, - успокоил себя Саша. - С Володькой ей будет хорошо... Не буду ей ничего говорить, пусть с ним остаётся, раз она его выбрала..."
  И он поехал дальше - через поле, через лесок, по бережку ручья... Как же давно он вот так не катался! "Надо будет куда-нибудь подальше съездить, - думал он. - И новые места повидаю, и порыбачу... Надо будет на целый день поехать". Саша остановил велосипед и огляделся. Кругом - поля, рощицы, деревца. И ни души. Только птицы вдали поют.
  Он прилёг под зелёными, незрелыми колосьями пшеницы, закрыл рукой глаза от солнца и задремал. Солнце тем временем уже садилось за горизонт, освещая природу красными лучами. "Как же я могу не возвратиться сюда, когда здесь всё такое родное... - думал Саша, очнувшись. - Каждая травиночка, каждый колосок в поле, каждая капелька в роднике - всё такое близкое, всё своё... А родная земля лучше мягкой кровати... Она и обогреет, и утешит, и сон подарит..." И долго он ещё лежал в поле, смотрел на появляющиеся в небе звёзды и месяц, дышал тёплым воздухом поздней весны и вспоминал всё приятное, что с ним когда-то было. А когда уже совсем стемнело, поехал домой, успокоенный и приободрённый.
  Проезжая мимо двора тёти Даши, он услышал юношеский и девичий голоса, доносившиеся из него. Остановился, прислушался. Голос парня он узнал сразу - Володька. Он разговаривал, видимо, с Леной; они ворковали, словно голубки, и Лена о чём-то говорила своему жениху - быстро, живо, весело. Саша удивился: раньше Лена всегда говорила спокойно, сдержанно - а тут она щебечет как птичка. "Видно, она и вправду с ним счастлива, раз у неё даже голос стал куда веселее", - с удовольствием думал Саша, забыв о своих чувствах и радуясь тому, что у Лены всё замечательно.
  Дома бабушка подоила корову, и Саша выпил свежего молочка из бидончика. Он любил поговорить с бабушкой перед сном и сейчас вспоминал про Любочку и её бабушку.
  - Я хочу, чтобы у меня была такая дочка, - мечтательно произнёс он. - Как бы было замечательно, если бы у нас с Леной родилась такая девочка... Но об этом я теперь не смею и мечтать.
  - Лена сейчас в городе, - ответила бабушка. - Даша говорила - тоже последние экзамены сдаёт, как и ты.
  - Как - в городе? - не понял Саша. - А я сейчас слышал, как она с Володькой в своём дворе общалась.
  - Видно, верталась, - кивнула бабушка. - А то говорили - до конца месяца будет в городе.
  - Бабушка, можно я завтра на целый день рыбачить поеду? - попросился Саша. - Здесь мальчишки уже всю рыбу переловили, я хочу подальше съездить.
  - На весь день? - удивилась бабушка. - Как же ты не пообедаешь, не поужинаешь... Я тебе тогда щей в термос налью и пирожков с утра испеку, возьмёшь с собой.
  - Спасибо, бабулечка, - обрадовался Саша. - Я привезу рыбы - уху сварим. Знатная будет уха!
  Он поцеловал бабушку и отправился спать. Они с дедом спали в зале, возле входа - дед на печи, а Саша на койке напротив него. Саша всегда засыпал здесь быстро - тишина, покой, только сверчки трещат, и всё это так привычно и знакомо, что и думается обо всём как-то спокойно, без всякой грусти, и мысли приходят ясные.
  
  
  ГЛАВА 27. В ПОЕЗДКЕ
  
   Утром, как только показалось солнце, Саша покушал и стал готовиться к рыбалке. Он отправился в овраг, накопал червей, потом стал собирать рюкзак: положил термос со щами, свёрток с пирожками, спички, соль, бутылку с водой, ложку, мешок. Надел старый спортивный костюм, взял удочку в сарае, ведёрко и стал выводить велосипед со двора.
  - Ты уж дюже далеко не езди, - сказала бабушка. - И до ночи не задерживайся. Чтобы я не переживала.
  - Хорошо, бабушка.
  И Саша полетел на велосипеде по тропинкам мимо полей и лесов. В это утро ему было необыкновенно легко и хорошо, и он чувствовал, что день пройдёт замечательно.
  Он выехал к станции, осмотрелся. Здесь уже вовсю кипит работа - строители перекраивают крышу таверны; люди по обочинам расставили палатки, торгуют фруктами и овощами, мёдом и вареньем.
  На обочине был установлен памятный обелиск советским воинам - во время Сталинградской битвы здесь была остановлена немецкая армия, дальше враг уже не смог прорваться.
  Саша скатился по асфальту к мосту, разогнал велосипед и легко, по инерции, пошёл на подъём. И поехал дальше по обочине. Мимо него проносились мотоциклы, легковые машины, с гудением проезжали грузовики. По бокам дороги сначала тянулись холмы, потом они выровнялись, и пошли бесконечные поля с кустарниками.
  Когда Саша уже начал уставать, то увидел вдали такой же мост через овраг. Он проехал мимо заправки, подъехал к мосту и поначалу удивился: и торговцы, и таверна здесь такие же. Потом увидел, что обелиска нет и рабочих нет, как на той станции. Но всё равно как же эти станции похожи!
  Он опять разогнался и на полном ходу пересёк мост, испытывая странное чувство - казалось, сейчас он проедет ещё несколько километров среди полей и опять увидит такой же мост и таких же торговцев и таверну. Но за мостом началась лесополоса - замелькали берёзки и ёлочки, потянулись ряды кустарников. Всё было интересно Саше - он здесь никогда прежде не был и теперь внимательно осматривал местность.
  Вот начался склон, и Саша увидел вдалеке большой посёлок - множество домов на берегу реки. Он покатил вниз, иногда притормаживая, чтобы не улететь в кювет или не врезаться в какую-нибудь машину. Сначала шли дворы с домиками, потом появились пятиэтажки, магазины. Вот продают квас из бочки; Саша остановился, пошарил в рюкзаке, набрал мелочи и протянул продавщице. Выпил кружку кваса и стал отдыхать, думать, куда он поедет дальше. Надо бы уже сворачивать к реке - путешествовать, конечно, интересно, но время близится к обеду, и возвращение займёт довольно долгое время, а надо ещё рыбы наловить. Надо проехать чуть дальше и спуститься к реке.
  Выехав из посёлка, он свернул на тропинку и поехал к реке. Берега её были обрывистыми, и Саша стал искать тропинку, по которой можно спуститься к воде. Он долго брёл вдоль обрыва, но не нашёл пологого спуска и повернул обратно, поехал по дорожке вдоль полей. И вот эта дорожка повернула к реке. Она вывела Сашу к скалистому берегу, где, однако, была тропинка к воде. Он стал съезжать по этой тропинке и чуть не закричал от радости: это было отличное местечко - песчаный берег в тени скал. На песке виднелось старое пепелище костра.
  Саша расположился на берегу, съел половину щей из термоса и три пирожка. Насадил червяка на крючок и закинул удочку в реку. Хорошо, спокойно... Немного пахнет тиной; вода тихо плещется и омывает песок... Рыба не клевала, но Сашу это ничуть не расстраивало - ему было так хорошо здесь, в холодке... Он даже пару раз задремал до тех пор, когда вытащил первую рыбёшку...
  К вечеру рыба стала клевать всё чаще и чаще, и Саша подумал: "А хорошо бы половить рыбку при вечерней зорьке... Хотя и пора уже ехать домой, побуду здесь ещё. Бабушка знает, что со мной ничего такого не случится - сколько раз я уже бывал в таких походах..." И он стал рыбачить дальше.
  Ему думалось о разном. Больше всего - о том, что он до сих пор одинок. Его братья и сёстры нашли спутников жизни, а он мотается по свету один. Валерка встречается с Анфисой, Володька скоро женится на Лене, Илюха уже давным-давно женат, большинство однокурсников бегают на свидания, а он - один... Хотя и виделось ему в этом что-то хорошее, но это "хорошее" было ничтожно малым в сравнении с тем счастьем, когда у тебя есть любимый человек.
  Вечером Саша доел щи, съел ещё три пирожка. Его так разморило, что не было сил даже встать с места, не то что ехать сорок километров обратно. Ночевать под открытым небом тоже не особо хотелось, но всё-таки в этом была какая-то романтика - и месяц уже был виден, и первые звёзды стали проступать в темнеющем небе. Рыба клевала так хорошо, что Саша едва успевал вытаскивать. Ведёрко уже было полным, и рыбу пришлось складывать в мешок. Наконец он смотал удочку и развёл костёр из веток засохшего дерева, стоявшего неподалёку.
   "Вот так же и первобытные люди жили", - думал он, оглядывая освещённые огнём скалы, и ему опять вспомнился Великий Ум. Когда-то, сорок тысяч лет назад, этот старик вот так же сидел у костра и смотрел на звёзды. Наверное, он понимал, что это небесные светила, понимал, что огонь - не живое существо, а физическое явление, знал, что истуканы - это всего лишь деревяшки. Саше казалось, что Великий Ум понимал всё, что происходит в природе, но, может быть, не мог объяснить словами. Может быть, он жил где-то здесь, совсем рядом...
  Саша до рассвета просидел у костра, думая о поисках склепа первобытного человека. Как же это будет долго и утомительно... Сначала надо будет найти и изучить множество источников, чтобы выведать ещё что-нибудь о Веллисе, а уж после этого приступить к поискам. Знать бы ещё хоть приблизительно, где находится этот склеп... Иначе на поиски можно потратить всю жизнь и в итоге ничего не найти.
  Потушив костёр, он собрался и поехал обратно по той же дорожке, но из-за того, что она расходилась несколько раз, он заблудился - видимо, свернул куда-то не туда. Он выехал к орошаемым полям, увидел вдалеке здания колхоза. Направился к ним, стал оглядывать здания из белого и красного кирпича. Когда он подъехал поближе, то понял, что тут и машинно-тракторная станция, и ферма. Слушая негромкое мычание коров, он проехал мимо и увидел в рассветном тумане дома - здесь находилась какая-то деревня, она была явно больше по размеру, чем Сашина.
  Некоторые сельчане уже встали - было слышно, как соседи переговариваются друг с другом через заборы, как лают собаки. Саша выехал на грунтовую дорогу, которая спускалась вниз, и решил посмотреть, что есть там, внизу. Он опять притормаживал, потому что в противном случае можно было и себя угробить, и вещи испортить, и рыбу растерять. Поворот, ещё один поворот... Вот правление, магазин, клуб, ещё какое-то двухэтажное здание... Саша проехал чуть дальше и увидел ещё один двухэтажный дом с уютным двориком, а напротив него - деревянное здание школы. Он вернулся к клубу, стал осматривать здание.
  Вон какой-то мальчик идёт - тоже на рыбалку: в руках - удочка и ведёрко.
  - Мальчик, а что это за клуб? - спросил Саша. - Здесь танцы бывают, да?
  - Танцы тут по выходным, - шмыгнув носом, ответил тот. - А в рабочие дни по вечерам кино крутят - недавно киномеханики приехали. А вы тоже из города приехали, да?
  - Нет, я из другой деревни, заблудился просто, - ответил Саша. - Как видишь, тоже на рыбалку ездил. Ты не подскажешь, как выехать на большую дорогу?
  - А вы по этой дороге вверх поднимайтесь и всё время по грунтовой езжайте, - объяснил мальчик. - Она идёт до большой дороги, до неё, правда, далеко...
  - Ничего, домчу, - Саша пожал ему руку. - Спасибо, дружище.
  Он повёл велосипед в гору, оглядываясь на здание клуба. И на обратном пути в свою деревню думал, что надо как-нибудь наведаться в этот клуб, посмотреть фильм, познакомиться с молодёжью, отвлечься от грустных мыслей о несбывшейся мечте. Может быть, он здесь с какой-нибудь девушкой подружится.
  Грунтовая дорога вывела его к большой дороге, он повернул в сторону посёлка. Через полчаса он проезжал мимо пятиэтажных домов. Несмотря на бессонную ночь, он был сильно доволен, что так хорошо провёл время, наловил много рыбы и сделал для себя очень приятное открытие. В свою деревню он приехал поздним утром, и бабушка, всю ночь не смыкавшая глаз, наконец успокоилась.
  - Я так хорошо отдохнул! - сказал Саша, ставя велосипед в сарай. - Тут такое раздолье... Смотри, сколько рыбы! Тут всю деревню можно ухой накормить.
  - Ты уж больше так надолго не уезжай, внучек, - попросила бабушка. - Я вся испереживалась, не знала, что и думать...
  - Ну что ты так волнуешься, я ведь не ребёнок, - обнял её Саша.
  - Как же, как же не волноваться... За каждого душа болит...
  Они прошли в дом, и Саша лёг на кровать и тут же уснул.
  
  
  ГЛАВА 28. СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ
  
   Саша любил смотреть альбом с фотокарточками. Их было не очень много, но они передавали историю его семьи, предков. Он знал своих предков до бабушкиного прадеда, который участвовал в Отечественной войне 1812 года, но о многих родственниках знал поверхностно. Бабушка много рассказывала о своих родителях: её отец был офицером, участвовал в русско-турецкой войне 1877 - 1878 годов, отличался суровым нравом и любил дисциплину во всём, а мать была ткачихой, у неё был простой, добрый характер. У них было четверо детей - две девочки и два мальчика.
  - Мама воспитывала нас в доброте, была ласкова к нам, - стала рассказывать бабушка, когда они с Сашей в очередной раз смотрели фотографии. - Сказки любила рассказывать. Она их столько знала! И когда мы в лес ходили по грибы да по ягоды, то нам всегда казалось, что где-то за деревьями прячется леший и он видит нас. А на речке мы пытались разглядеть водяного. Придём, бывало, с мамой и сестрой Варей полоскать бельё, а Варя посмотрит-посмотрит да как закричит: "Я видела! Он там промелькнул!" Дети ещё были, всякое могло привидеться... Мама рано умерла, мне только четырнадцать лет было. Отец в отставку вышел, стал нас воспитывать, женился ещё раз. С мачехой мы близкими людьми не стали, хотя и вражды тоже не было.
  Саша взял в руки фотографию, сделанную в конце прошлого века. На ней стоят две девушки в платках - бабушка в молодости и её сестра Варя. Бабушка Валя обнимает свою сестру за плечи; на её лице - добрая, искренняя улыбка, которая делает её красивое лицо ещё милее. Она всегда была доброй. У бабушки Вари же лицо немного надменное; может быть, она сделала его таким забавы ради. Саша хорошо её знал - она жила в другой деревне, умерла два года назад. Сёстры роднились, ездили друг к другу в гости, и сыновья бабушки Вари теперь часто приезжали в гости к бабушке Вале.
  - Тогда я и встретила твоего деда, - сказала бабушка, указав на эту фотографию. - Шла по улице с девчатами - а он увязался следом. Дошла до дома, смотрю в окно - стоит у двора, не уходит. Я-то мельком его разглядела - молодой, с усами, в фуфайке. Думаю - кто же это такой? Никогда его прежде не видела. Вышла со двора, спрашиваю, кто он есть - говорит, плотник из соседнего села, с моим отцом переговорить хочет, тот ему велел стулья сделать. Я позвала отца, они поговорили. Твой дед ушёл, потом ещё приходил, принёс стулья. И как-то вечером смотрю в окно - стоит у двора. Вышла к нему, а он говорит: "Пойдём прогуляемся". Я говорю: "Ну пойдём". Гуляли долго, он о себе рассказывал, обо мне спрашивал, и так подружились. Каждый день виделись с тех пор, он меня на тройке катал, воду нам носил из родника, по хозяйству помогал.
  - Твой прадед, Сашок, поначалу меня невзлюбил, - сказал с печки дед. - Он боялся, что я Валю украду, увезу далеко, и не велел к ней ходить. Но я его не слушал, ходил, мы с ним ругались. Потом он понял, что я люблю Валю по-настоящему, когда я сказал ему, что не хочу без неё жить. И мы поженились. Хорошая была свадьба! Много человек гуляли. Мы опять тройку запрягали. Эх, весело было!
  Саша посмотрел фотографию, на которой были его мама и тётя в детстве. Обе в простых крестьянских платьях, у мамы заплетена коса. Тётю Саша помнил плохо - она приезжала из Сибири, когда ему было лет пять. Больше он её не видел; она ещё приезжала к бабушке Вале лет шесть назад, когда он был в Москве.
  - И моя мама, и тётя уехали в другие города, - сказал Саша. - Зачем они это сделали? Неужели нельзя было здесь обжиться? Они ведь так редко видят тебя!
  - Пусть, раз они счастливы там, - рассудила бабушка. - У них свои семьи, они там привыкли... Главное, чтобы были живы-здоровы.
  Вот фотография молодых дедушки и бабушки. А вот - военное фото: дедушка с другими кавалеристами едут на лошадях. У дедушки серьёзное лицо, на котором выделяются большие чёрные усы. Все четверо всадников держат в руках копья, через плечо у них висят ружья. Это было лето 1914 года - начало Первой мировой войны.
  - Дед, а ты боялся смерти? - спросил Саша. - Нам отец рассказывал, как он воевал - первое время он сильно боялся погибнуть. В этой войне было так же страшно?
  - Та война была не такой страшной, как Великая Отечественная, - ответил дед. - Но боялись, конечно. Постоянные перестрелки, выжидания, вылазки... Пехотинцы ведь первыми шли, а мы уж опосля... Они воевали, а нам трофеи доставались. В Польше многие нас хорошо встречали - кормили, поили. А бывало, приходим в деревню - никого нет: все сбежали. Мы пройдёмся по домам, поедим то, что там есть - и дальше идём. Один раз только-только вышли из дома - и его снарядом разнесло. Если бы мы хоть на минутку задержались - всем был бы конец. Мы больше странствовали, чем воевали. А в Великой Отечественной войне было куда тяжелее...
  Саша взял фотографию, на которой был молодой человек двадцати трёх лет, и на этого человека он был похож как две капли воды; на обороте карточки стояла дата: "1925". Он видел эту фотографию много раз, но теперь заметил, как сильно он похож на отца. На карточке тот сидел задумчивый, бледный как полотно.
  - Я заметил, что всё повторяется, - сказал Саша. - Мой отец уехал из Москвы в экспедицию и остался здесь на много лет. Скоро и я так же уеду... Я как раз тоже собираюсь в экспедицию.
  - Его мать извела, вот он и уехал, - возразила бабушка. - Злая женщина была, сварливая. Помыкала мужем и детьми как хотела. И муж-то из-за неё рано на тот свет убрался. И сыновья рано от неё разъехались, одна дочь её всю жизнь терпела.
  - Представляю, какой ты ему показалась после неё, - задумался Саша. - Он, наверное, решил, что таких добрых людей не бывает.
  - Он меня стал звать мамой, когда они с Ларисой ещё не поженились, когда он только начал ухаживать за ней, - вспомнила бабушка, сняв очки. - Я ей тогда сказала: "Выходи за Никиту. С ним тебе будет хорошо, спокойно". Он был деловой, хозяйственный. На стройке работал. Лариса со школы дружила с другим мальчиком, любила его, но он был непутёвый человек - пил каждый день, на диване валялся, ничего делать не хотел. Он бы и одного ребёнка не воспитал - даже себя обеспечить не мог. А Никита вас пятерых поднял, в люди вывел. Помню, он тогда нас всех в театр пригласил - и дочерей, и меня, и деда, и наших мальчиков. Там всё так красиво! Все нарядно одеты. Шло кукольное представление, смешно было!..
  Бабушка надела очки, ещё раз посмотрела на молодого Никиту Ростиславовича.
  - Худой, бледный был... Он хворал чем-то, и сам не знал, чем. Когда они с Ларисой поженились и он стал жить у нас, то по ночам бегал на кухню - пил воду целыми ковшами из бочки. Я его спрашиваю, мол, плохо тебе, ты болеешь? Он поначалу говорил, что просто пить захотелось - а сам весь белый... Потом рассказал, что с детства мучается - будто что-то изнутри его сушит, вот ему и охота пить. Когда маленький был, говорит, падал в обморок даже. Я ему и ноги парила, и отвары готовила, и по-всякому лечила - ничто не помогает. Я за него дюже беспокоилась: он с утра до ночи таскал на стройке тяжёлые камни и брёвна, ничуть не отдыхая. Думала - как бы не свалился где-нибудь. Много он трудился - сперва на стройке, потом на полях, когда коллективизация началась; всего четыре часа в день спал. Сам голодал, всё семье отдавал. И до сих пор не пойму - что это за напасть такая была, что его изнутри сушило? Но прошло ведь это всё - он стал румяным, радовался, что поправился.
  На фотографии, датированной декабрём 1942 года, мама убаюкивает маленького Сашу, завёрнутого в пелёнки, с чепчиком на голове; она осторожно кладёт заснувшего малютку в колыбель.
  - Видишь, с какой любовью мама на тебя смотрит... - заметила бабушка. - А ты говоришь, что она тебя не любит.
  - У неё какая-то холодная любовь, - покачал головой Саша. - Мы живём в достатке, и родители помогают мне, но только скупятся на доброе слово. А оно много значит. Так было всё детство, так есть и сейчас - мама никогда не обнимет и не поцелует без повода, не скажет что-нибудь приятное. Мой отец строгий, но в детстве я почему-то не боялся рассказывать ему о своих проделках, о неудачах, а маме - боялся. Просто отец, даже когда ругает меня, указывает на мои достоинства, а мама видит во мне неряху и неудачника... Вот объясни мне, почему она любит Валерку больше, чем меня?
  - Не знаю... - бабушка обняла внука, поцеловала. - Зато ты - мой любимый внучек.
  - Ты нам с бабушкой ближе других внуков, - добавил с печки дед.
  Это было словно бальзам на душу. Хотя Саша и раньше слышал эти слова от бабушки и дедушки.
  Он стал рассматривать свои детские фотографии: вот вернувшийся с фронта отец подбрасывает его к небу; вот Саша стоит с карманным фонариком в руках; а вот они с ребятами едят пирожки на морозе.
  - После войны весь наш народ был как одна большая семья, - сказал Саша. - У всех была нужда, все помогали друг другу. Здесь, в деревне, нас подкармливали, когда мы с ребятами бегали по улице, и мы всё делили между собой. И, когда я в Москве пошёл в школу, там нас тоже кормили - макароны давали на завтрак. Никого не обделяли, все были свои, всех жалели. Но от голода тогда многие умирали. Наш сосед умер от туберкулёза... Школу я любил. Один наш учитель воевал, вернулся с войны без ноги, ходил с костылём. Нам с мальчишками, бывало, надоедало сидеть на уроках, и мы удирали в кино или играть на улице. Нас бесплатно туда пускали; усядемся, бывало, кучкой на полу и смотрим фильм. Хорошие фильмы шли: "Сталинградская битва", "Кубанские казаки", "Донецкие шахтёры"... Правда, мне доставалось от отца за то, что сбегал с уроков: он и ругался, и за ремень мог взяться - правда, очень редко, когда я уж совсем выводил его. Но учился я прекрасно - лучше всех в классе.
  На фотографии, сделанной несколько лет назад, стояли на фоне распаханных полей отец с Фёдором: когда-то Федю отправляли на освоение целинных земель, и Никита Ростиславович ездил с ним.
  - Обожаю смотреть фотографии, хоть и видел уже все помногу раз, - улыбнулся Саша, когда они с бабушкой посмотрели альбом. - Хорошая, славная у нас родословная. И мне всё-таки надо было бы продолжить эту родословную, но я не хочу создавать семью.
  - Ты ещё молодой, а вот постарше будешь - захочешь, - ответил с печки дед.
  - Одному дюже плохо, - согласилась бабушка.
  
  
  ГЛАВА 29. У ТЁТИ ДАШИ
  
   Во дворе скрипнула калитка, и Саша подбежал к окну.
  - Идут, идут... - злобно проговорил он. - Тётка с Володькой идут!
  - Почему ты глядишь на них волком? - спросила бабушка. - Они наши, родные...
  - Потому что тётка не умеет держать язык за зубами, - ответил Саша. - Зачем она подтолкнула Володьку к Лене? Я столько добивался её, наконец добился - а она теперь за него выйдет!
  Бабушка хотела возразить, но тут в комнату вошли тётя Настя с Володей. Тётя принесла пирог, и Саша с бабушкой поблагодарили её, после чего Саша ушёл на свою кровать и уткнулся в книгу. Слушая, как бабушка с тёткой обсуждают подготовку к свадьбе, он совсем помрачнел. И когда Володька подошёл к нему, то он решил сказать ему всё начистоту - терять ему было нечего.
  - Вовка, скажи мне, тебе Лена говорила, что я её четыре года добивался, что я люблю её? - спросил он.
  - Лена? Нет, - пожал плечами Володя. - А зачем она должна мне это рассказывать?
  - Затем, что ты скоро женишься на ней, - ответил Саша. - Что тебе непонятно? Ты знаешь, как это больно, когда теряешь девушку своей мечты...
  - Обожди... При чём здесь Лена? - не понял Володя. - Я ведь на Ане женюсь.
  - На какой Ане? - опешил Саша.
  - На дочери тёти Даши.
  - Постой... У неё что, две дочери?
  - Да, две, они погодки: Аня в моём классе училась, а Лена - на год младше. Ты столько бываешь здесь, в деревне - а людей не знаешь.
  У Саши словно камень с души свалился.
  - Ничего себе... А я думал, ты на Лене женишься...
  Володька засмеялся, потрепал волосы брата.
  - Нет, твоя Лена пока свободна. Но ты поторопись, а то её кто-нибудь другой уведёт. Она вроде бы послезавтра должна приехать. И ты сразу начинай ухаживать - цветочки дари, песни пой.
  - Я ей весь двор, всю комнату цветами засыплю! - воскликнул Саша, и бабушка с тёткой оглянулись на него. - Господи, когда мне было ещё так хорошо? Леночка! Леночка!..
  И он выбежал из избы, а Володька - за ним.
  - Дело молодое, - улыбнулся дед и подмигнул бабушке и тётке.
   ***
  - Пойдём к тёте Даше, - предложил Володька Саше на улице. - Она будет рада тебя повидать. Лена ей много про тебя рассказывала.
  - Пойдем, пойдём! - обрадовался Саша. - Володька, братишка, ты бы знал, как мне сейчас легко! Это было для меня испытанием, я понял, что без Лены мне очень тяжело.
  - Мне кажется, что всё у вас получится, - похлопал Володя его по плечу.
  Тётя Даша встретила их на крыльце - невысокая ростом, в красном сарафане. Саша поздоровался с ней, и их с Володей позвали в дом, провели на кухню, где на столе стоял огромный самовар.
  - Проходи, Сашок, садись, - тётя Даша усадила гостя на удобный стул и подала к столу блины с целым кувшином сметаны и большие бокалы с чаем.
  - Пришли к тёще на блины, - подмигнул Володька.
  - Давно тебя не было, - заметила тётя Даша, посмотрев на Сашу. - Бабушка говорила мне, что ты университет заканчиваешь.
  - Да, уже закончил, - ответил Саша. - Осталось только диплом получить.
  - Вот и моя Ленка тоже заканчивает институт, скоро приедет, - кивнула тётя Даша. - Ты кушай, кушай... Ты ведь получал её письмо? Она тебе месяц назад отправляла. Такое хорошее письмо написала...
  - Нет, не получал, - насторожился Саша. - Наверное, не дошло...
  Он вспомнил, что почтовый ящик проверяет отец - неужели он выбросил письмо? Подумав об этом, Саша сжал руку в кулак. "Кто тебя просит вмешиваться в мою жизнь!.. Ты всё равно нас не разлучишь, понял?"
  Тётя Даша принесла ребятам спелые яблоки и виноград со двора. Вскоре пришла девушка, очень похожая на Лену - такие же светло-русые волосы и голубые глаза, и ростом почти такая же высокая. Это и была Аня - невеста Володи. Их познакомили с Сашей, и Володя сказал про него:
  - Он думал, что я женюсь на Лене. Два дня ходил как в воду опущенный. Сегодня стал отчитывать меня, что я похитил его возлюбленную.
  Все посмеялись, и Володя достал из тумбочки бутылку самогона:
  - Давайте отметим наше решение пожениться!
  - Вовка, запомни: будешь пить - выгоню, - пригрозила тётя Даша. - И на дочке своей жениться не позволю.
  - Да мы же всего по пятьдесят граммов выпьем, - пожал плечами Володя. - И больше ни грамма! Я свою меру знаю.
  Он налил всем по рюмке и убрал бутылку под стол.
  - Ну, за вас, дети мои, - сказала тётя Даша, когда они чокались бокалами.
  - А в каком дворе мы будем праздновать? - спросил Володька. - Бабушка Валя хочет, чтобы у неё праздновали - ведь с её двора есть ход на наш двор, и гости таким образом смогут расположиться в двух дворах.
  - Да, гостей много будет, - сказала Аня. - Их ведь надо будет где-то разместить.
  - Гостей разместим у себя дома, а сами в партизаны уйдём, - согласился Володя. - Надо написать список гостей. Твоя семья приедет, Сашок?
  - Должны приехать, - пожал плечами Саша. - Галя с Лёшкой и детьми Фёдора и Николая уже через неделю приедут сюда на каникулы. Мама тоже приедет. Папа и братья тоже, наверное, смогут отпроситься с работы на несколько дней.
  - Замечательно, - обрадовался Володя. - Давайте составим списки всех родственников, друзей, знакомых - пусть все приезжают. Я на эту свадьбу три года сбережения откладывал.
  Хлопнула дверь, в коридоре послышались шаги. Шатаясь и хватаясь за дверной проём, появился мужчина с усами и оглядел всех мутным взглядом. Это был дядя Степан - отец Лены и Ани.
  - Ты опять наклюкался! - вскочила тётя Даша. - Пьяница проклятый... Каждый день с мужиками выпивает... Ну-ка иди спать!
  Он потянулся к недопитой рюмке Ани, но тётя Даша схватила его за рубашку и выволокла из кухни. Дядя Степан что-то мычал, пытаясь объясниться. Ребята посмеялись, и Володька достал бутылку, чтобы подлить ещё самогона, но Аня резко стукнула его по руке.
  - Анька, ты чего? - опешил он. - Я чуть не пролил...
  - А ничего, - ответила Аня. - В следующий раз скалкой врежу.
  Володя поспешно убрал бутылку, посмотрел на Сашу и пожал плечами, мол, тут уж ничего не поделаешь, брат...
  
  
  ГЛАВА 30. ЛЕНА
  
   Всё для тебя я, любимая, сделаю:
  С неба достану звезду,
  Выращу в тундре акацию белую,
  Клад под землёю найду.
  
   (Я.А. Хелемский. "Ветры весенние")
  
  Лена возвращалась из города на автобусе. Когда она выходила на станции, её кто-то подхватил, и она даже вскрикнула от неожиданности.
  - Леночка! - это был Саша. - Леночка, ты приехала! Я так тебя ждал...
  Он обнял её, вдохнул запах её волос и долго не отпускал. А отпустив, протянул ей ароматно пахнущий букет из сирени, ромашек и черёмухи. Лена взяла его, с удовольствием прижала к себе, глубоко вдохнула и закрыла глаза.
  - Спасибо, Сашка...
  Они направились к стоявшей неподалёку повозке, которую Саша одолжил у Захара. Разместились в ней, Саша дёрнул вожжи, крикнул: "Но!" - и резвая лошадка поскакала по грунтовой дороге.
  - Как твои успехи? - спросил он.
  - Всё, закончилась студенческая жизнь, - задумчиво сказала Лена. - Экзамены очень хорошо сдала, а всё равно грустно: скоро расстанусь с подругами, не буду больше ходить с ними на лекции, семинары...
  - Ну и что же! - возразил Саша. - Я вот тоже заканчиваю, но не расстраиваюсь: ведь неважно, школьник ты, студент или кто-то другой - важно самому делать жизнь радостной, интересной, пусть даже ты уходишь в рабочую рутину, делая каждый день одно и то же.
  - Ты молодец... - Лена прикоснулась рукой к его рукаву.
  - Меня другое расстроило, - продолжил Саша; он рассказал, как по ошибке подумал, что она выходит замуж за Володьку. - Первое время я плакал, а потом подумал - тебе с ним хорошо будет, он добрый, и просто порадовался за тебя. А когда узнал правду, стал носиться как угорелый, кричал, что засыплю твой двор и комнату цветами. Знаешь, я так и сделаю.
  - Сашка, ты такой романтик... - она положила голову на его плечо и так сидела до конца поездки, не видя, но чувствуя, как счастливо он улыбается.
   "Никуда отсюда больше не уеду, - думал он, глядя на родные поля. - Здесь я живу полной жизнью, дышу полной грудью, здесь всё моё... Так и скажу родителям!"
  - Наши празднуют помолвку Володи с Аней, - сказал Саша, когда они подъезжали к дому Лены.
  - Вы тут уже полным ходом готовитесь к свадьбе, - улыбнулась она.
  - Ещё только начало, - весело сказал он. - Вся подготовка - впереди.
  В просторном зале собрались все - бабушка, дедушка и тётка Саши, родители Лены, жених с невестой, Захар. Стол был уставлен тарелками и чашками с яствами. Лену и Сашу усадили рядом друг с другом, она о чём-то переговорила с мамой и сестрой, и Володя сказал:
  - Я составил список гостей, если ещё кого-то захотите пригласить - скажите, я впишу, - и положил на стол лист с именами многочисленной родни, друзей и знакомых обеих сторон.
  - Много гостей получилось, - заметила тётка, взяв лист. - Дяди, тёти, сватья, кумовья... Надо будет подумать, как всех разместить в нашей деревне.
  - Разместим, разместим, об этом не волнуйся, - успокоила её бабушка.
  Она был счастлива, что скоро увидится с обеими дочерями.
  - Будет очень хорошо, если в свидетели мы возьмём влюблённую, но неженатую пару, - сказала Аня. - Саша и Лена, вы будете нашими свидетелями?
  Они переглянулись, и Лена кивнула сестре. Она положила Саше в тарелку винегрета. Бабушка с улыбкой смотрела на внука - тот не мог наглядеться на Лену.
  - Я дам свой фотоаппарат Валерке, он будет фотографировать свадьбу, - сказал Саша.
  - Замечательно, - отозвалась тётя Даша. - А ты, Захар, как человек с гармонью, будешь главным заводилой. Ты знаешь много песен и частушек, только прошу тебя - чтобы всё было культурно!
  - Ну что ты, сваха, не подведу! - ответил Захар, польщённый тем, что ему выпала честь вести торжество.
  - С завтрашнего же дня будем писать и отправлять письма с приглашениями, - решила Аня. - Лена, к тебе отдельная просьба: ты прекрасно рисуешь - займёшься плакатами. Нужно сделать несколько весёлых плакатов, мы развесим их в двух дворах.
  - Сделаю, сестрёнка, - пообещала Лена.
  - Счастья вам, мои хорошие, - сказала тётя Даша, подняв рюмку. - Живите в любви и согласии!
  Все стали чокаться рюмками и пить за здоровье жениха и невесты. "Всё-таки это счастливый сон, - думал Саша, глядя на Лену. - Разве так в жизни бывает?"
   ***
  - Ой, сколько звёзд... - удивилась Лена, когда они вышли на улицу. - Здесь, в деревне, их много можно увидеть.
  - Пойдём прогуляемся? - предложил Саша. - Я тебе про созвездия расскажу.
  Они вышли за калитку и направились к пруду. Стало уже немного прохладно, и Саша снял пиджак и облачил в него Лену.
  - Спасибо, Саша, - отозвалась она.
  - Меня всегда завораживало звёздное небо, - сказал Саша, глядя вверх. - Могу часами любоваться на звёзды. В детстве, бывало, лежишь на крыше сарая, смотришь на звёзды - а самому боязно: кажется, что ты висишь над этими звёздами и вот-вот сорвёшься и улетишь в далёкий космос. Или катаешься на санках зимой - а сам всё время смотришь на созвездия. Ты умеешь их находить?
  Лена покачала головой, и Саша показал на небо:
  - Видишь - звёзды выстроились в форме ковша с длинной ручкой? Это Большая Медведица. А повыше - Полярная звезда...
  - Где?
  - Над правым краем ковша, чуть сбоку... Видишь, яркая звезда? Это она и есть. Полярная звезда - это край Малой Медведицы. Видишь перевёрнутый ковш? Он не такой яркий, как первый...
  - Да, вижу...
  - А ещё чуть вверх и в сторону - созвездие Кассиопеи... Вон те пять звёзд! - он говорил, водя пальцем по небу и почти прижавшись щекой к её щеке. - А слева, между Большой и Малой Медведицами, начинается созвездие Дракона...
  Саша так увлёкся рассматриванием созвездий, что перестал смотреть под ноги; споткнувшись, он кубарем полетел в пруд, где кричали лягушки, и с размаху плюхнулся в воду. Лена заливисто смеялась, пробираясь к нему и подавая ухажёру руку, и никак не могла остановиться. Смахивая водоросли с головы, смеялся и Саша. Он присел на бережок, посадил Лену рядом и с удовольствием смотрел, как она вздрагивает от смеха. Обняв её за плечи, он пошутил:
  - И сам испугался, и лягушек напугал...
  - Да, они аж затихли. Скажут: кто это был?..
  Они немного помолчали, и Саша сказал:
  - Пойдём как-нибудь в кино? Я недавно был в другой деревне, там в клубе кино крутят, или можем в посёлке сходить на какой-нибудь фильм. Я опять попрошу у Захара повозку, быстро домчим.
  - Хорошо, но чуть позже, - ответила Лена. - Надо много всего сделать к свадьбе. Как будет свободное время - поедем.
  - Хочешь на качелях покататься? - предложил Саша. - Возле двора Синицыных хорошие качели поставили, надо будет у нас такие же сделать, ведь скоро детвора приедет.
  - Ну, пойдём...
  Они поднялись на пригорок, вышли на освещённую фонарём улочку, и Саша посадил Лену на качели и стал раскачивать их. Ей было приятно - казалось, что сейчас она улетит к звёздам, но каждый раз непременно возвращалась обратно.
  - Всё, хватит, - улыбнулась она, - голова закружилась...
  Было уже поздно, и он проводил её до калитки. Расставаться очень не хотелось.
  - Можно я помогу тебе с плакатами? - спросил он. - Вместе мы можем придумать и нарисовать много плакатов. Я ведь тоже хорошо рисую.
  - Хорошо, тогда приходи завтра, - ответила Лена.
   ...Когда она проснулась поздним утром, дома никого не было - и родители, и Володя с Аней ушли в колхоз. Окно было открыто, на подоконнике лежал букет ландышей. Лена взяла букет, поставила его в вазу с водой и выглянула во двор. На крыльце лежали ландыши, ромашки, сирень и другие цветы.
  - Вот романтик!.. - улыбнулась она и стала искать ещё одну вазу, побольше.
  
  
  ГЛАВА 31. СЧАСТЛИВЫЙ МИР ДЕТСТВА
  
   С началом лета в деревню прибыли много ребят из города, и вот бабушка встречала Галину с четырьмя правнуками.
  Старший из них - сын Фёдора Ваня - закончил шестой класс. Он неотступно следовал за дедом - работал с ним в сарае, помогал чинить колодец и телегу, играл с ним в лапту. Ваня старался научиться тому, что умеет дед, а тот умел делать по хозяйству всё - и строить, и чинить, и столярничать, и плотничать.
  Младшая сестра Вани, Наташа, закончившая третий класс, всё время проводила с бабушкой: готовила с ней еду, стирала, кормила корову, поросят, гусей и курочек, доила корову. Утром птицу отпускали. И они прогуливались по деревне - гусь с гусыней и куры во главе с петухом. А вечером загоняли их обратно. Корову Саша выгонял в поле, а поросята днём гуляли в огороженной части двора, возле база.
  Сын Гали Лёшка и сын Николая Серёжка были предоставлены самим себе и целыми днями носились по деревне и играли на улице с мальчишками. Саша в шутку называл их "кузьмичами". Для них возле двора Саша и Захар сделали песочницу, привезя из карьера песок, и Лёшка с Серёжкой играли там с другими ребятами. Целый день слышались их весёлые голоса.
  И внуки, и правнуки работали вместе с бабушкой и дедушкой на огороде. Утром, бывало, выйдут дедушка с бабушкой из дома, возьмут мотыги, дед поточит их камнем - и давай траву полоть. А тут уже и Саша с Галей, и детишки подтягиваются помогать. На огороде всегда была работа - надо было и траву с сорняками выполоть, и грядки полить, и капусту посадить, и много ещё чего. Но Саша был теперь спокоен за хозяйство и мог отлучиться, чтобы помочь Лене нарисовать плакат или отправить кому-нибудь письмо с приглашением на свадьбу.
  По вечерам у двора бабушки Вали собиралась детвора, чтобы послушать сказки, которые будут рассказывать или сама бабушка, или Галина. Бабушка была большим знатоком русских народных сказок, преданий и былин. И считала, что сказки нужно рассказывать детям не только потому, что они интересны, но и потому, что дают ребёнку понимание жизни. "Жизнь прожить - не поле перейти" - эта мудрость была заключена во многих сказках. Они приучали ребят к труду, к справедливости, учили не бояться жизненных трудностей. Когда бабушка рассказывала их, то дети, сидевшие с ней на скамейке или возле на песочке, затаив дыхание слушали её, боясь пропустить хотя бы слово. Володька с Аней и Саша с Леной тоже приходили послушать бабушкины сказки. Их Саша слышал от бабушки, когда был маленьким.
  - В детстве мы верили в духов, - сказала как-то бабушка. - Мама рассказывала нам про них, и мы с сестрой обращались к Домовому, здоровались с Лешим в лесу, пытались разглядеть Водяного, когда приходили к реке. Мы были тогда маленькие, но ведь есть и взрослые, которые верят в домашних духов, в духов природы. В природе много духов, которые помогают человеку, воспитывают его, учат добру. Ежели человек будет хорошо себя вести, то любой добрый дух поможет ему, сбережёт его. А домашние духи любят мир да лад в семье. Теперича, когда мои детки приехали ко мне, - она погладила по головам детишек, - когда вы все приехали к своим бабушкам и дедушкам, домашние духи радуются тому, что вы здоровенькие, весёлые, радуются, когда слышат, как вы смеётесь. На огородах, на полях духи помогают вырастить большой урожай. А ежели кто заблудится в лесу или в чужой стороне, тамошние духи помогут вам найти дорогу. Есть и злые духи, от них лучше быть подальше и слушаться добрых духов. Наши предки славяне жили в ладу со стихиями и духами природы, они посвятили им много праздников, и в эти праздники они готовили для них угощения.
  Однажды бабушка рассказала сказку, которую Саша хорошо помнил - это было предание славян про сотворение рода человеческого.
  - У славян главным из богов был Род. Когда-то он сотворил нашу Землю, и долго любовался её лесами, реками, полями и горами, и радовался её красоте. Но ему показалось, что чего-то не хватает, и он спросил своего сына Сварога - что, мол, ещё надо сделать? А Сварог говорит: "Надо сюда добавить семь небес и ещё два на всякий случай". Род спросил: "Не много ли?" Сварог отвечал: "Надо ведь и Солнцу где-то двигаться, и Месяцу, и Звёздам простор нужен, чтобы сиять". Род согласился, и были сотворены небеса. Но было всё равно как-то пусто, и Сварог сказал отцу: "Сотвори ещё людей, которые будут похожи на богов, создай зверей и птиц". Род послушал его, набрал камешков, которые остались после сотворения Земли, и стал кидать их на Землю. Они летели и обращались в мужчин и женщин, в разных зверей, птиц и рыб. Все стали ходить, летать, плавать. И Сварог сказал, что нужен порядок. И появились день и ночь, лето и зима. И, чтобы приучить людей к труду, Сварог дал им плуг, научил пахать землю и сеять зерно. Он дал им клещи, научил работать с железом. И люди занялись трудом. А дальше боги стали их испытывать - им было нужно, чтобы человек сам к чему-то стремился, сам чего-то достигал. Сварог отобрал у людей плуг, но они сделали заместо него соху, сделали молоток из палки и камня. В дерево попала молния, оно загорелось - люди смогли добыть огонь и сохранить его. Потом приручили, одомашнили диких животных. Вот наш Тузик - он что делает? Правильно - двор сторожит. А Зорька молоко даёт. А курочки несут яйца. Все домашние животные, скотина, птица приносят какую-то пользу человеку. И человек научился жить сам, всё теперича сам добывал. И даже когда Род и Сварог послали потоп на Землю, люди не только выжили, оставшись без всего, но и смогли сызнова сделать, добыть то, что у них было. А потом Род послал к людям своих сыновей - Белобога и Чернобога. Белобог благоволил добрым делам, а Чернобог - злым, и каждый сам должен был выбрать, с кем ему быть...
  Героями сказок, которые слышали дети, были хорошо известные каждому баба Яга, Кощей Бессмертный, русские богатыри, а также звери, птицы и рыбы (медведь, волк, лиса, журавль, щука и многие другие).
  - Помнишь, как в детстве, - говорила Галина брату, - лежим на кроватках, огонёк в печи потрескивает, вьюга за окном воет. Бабушка укроет нас потеплее одеялом, а мы слушаем предания про Добрыню Никитича, Илью Муромца и Алёшу Поповича, про Ваську Буслаевича и Садко, которые жили в Новгороде. Уже и бабушка говорит, что засыпать пора, и глаза слипаются - а мы опять просим, мол, расскажи ещё что-нибудь...
  - Да, мы ведь тогда и в тех богатырей верили, и в Ивана-царевича и Василису Премудрую, и в говорящих животных, - вспоминал Саша. - Помнишь, как я ковёр на улицу вынес и уселся на него, думая, что это ковёр-самолёт и сейчас он взлетит? А как я говорил, что пойду работать к царю в Тридевятое царство?
  - Да, счастливая была пора... - вздохнула Галина.
  - А какие есть сказки про Елену Прекрасную? - спросил у неё Саша, посмотрев на Лену.
  - Про неё есть много сказок, - ответила Галина. - Мне очень нравится сказка про Ивана Царевича и Серого волка. Есть ведь и такая картина, на которой Серый Волк мчится по лесу с Иваном и Еленой на спине.
  - Да, царевна очень красивая на этой картине, - кивнул Саша. - Точь-в-точь наша Лена.
  - Ты её совсем смутил, - сказала Галина, увидев, как Лена покраснела. - Елена Прекрасная есть в сказке про Сивку-Бурку. Она сидит на высоком троне и ждёт жениха, который с первого раза сможет допрыгнуть до неё и поцеловать.
  - Я, наверное, смогу, - Саша стал подниматься с песка, потянулся к Лене, которая сидела на скамейке, но тут его за шею обхватили, смеясь, Лёшка и Серёжка, и он шлёпнулся на землю.
  - А давайте играть в "тройку"? - сказал кто-то из ребят, и мальчишки вскочили, пригнали тележку, принесли верёвки, сжали их зубами. Лёшка взял концы верёвок, сел в тележку и дёрнул за "вожжи":
  - Но! Н-но! Пошли!..
  Мальчики пошли неспешным шагом, потом стали разгоняться и понеслись так, что тележка вскоре полетела набок. Бабушка с Галиной и Сашей бросились к Лёшке, который сильно ушибся и заревел.
  - Сколько раз я говорила - играйте осторожно! Вы со всей дури куда-то несётесь, - говорила Галина, утирая ему слёзы, - а потом шишки ловите...
  - Ничего страшного, - сказала бабушка, обнимая Лёшку. - Всё пройдёт... У кого в детстве не было шишек, особенно здесь, в деревне... Сашка вот тоже в детстве то с крыши упадёт, то в яму на велосипеде зарулит...
  - Да, я и руки ломал, и ногу, - подтвердил Саша. - Это детство, оно без травм не бывает.
  - Ну, пойдём в дом, - бабушка взяла Лёшку за руку. - Я там колобки испекла, пойдём поедим...
  - Какие колобки? - спросил Лёшка. - Которые от бабушки и от дедушки ушли?
  - Нет, это в сказке Колобок ушёл, а наши колобки дожидаются детишек, - ответила бабушка.
  - Бабушка, а ты научишь меня готовить колобки? - спросила Наташа.
  - Конечно, внученька.
  Дети забежали в дом, разобрали колобки и стали поедать их.
  - Для того, чтобы испечь колобки, нужна мука, простокваша, сливочное масло, - сказала бабушка Наташе. - Всё это надо перемешать, добавить немножко соды, подсластить и чуть-чуть посолить. Потом скатать шарики, положить на сковороду и поставить в печку. Когда я буду в следующий раз готовить их, ты посмотришь, как это делается.
  
  
  ГЛАВА 32. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
  
   На Сашиной кровате нежился белоснежный кот Тимошка. Саша подошёл к нему, погладил:
  - Ой, потягушки... Выспался, да? Кошка тянется - обновку сулит.
  - Ну, как там подготовка к свадьбе? - спросила Галина, войдя в комнату. - Я кое-какие письма написала и отправила. Что ещё нужно сделать?
  - Больше ничего, и на этом спасибо, - ответил Саша. - Все письма уже отправлены, плакаты мы с Леной почти дорисовали, остались сущие пустяки. Ты нашим звонила? Все приедут?
  - Да, должны быть все, - кивнула Галина, присаживаясь с ним рядом. - Даже мой муж Николай приедет. Сказали, что на двух машинах поедут - отца и Фёдора. Саша, скажи, а... впрочем, ладно.
  - Что ты хотела спросить?
  - Ты любишь эту девочку - Лену?
  - Больше жизни люблю, - ответил Саша. - Знаешь, я никогда так не влюблялся, и вообще... это моя первая подруга, я раньше никогда с девочками не встречался. Не так давно я понял, что не могу без неё, что больше не расстанусь с ней. Но я боюсь всех этих обстоятельств - аспирантура, ссоры с отцом... Скажи мне, почему он воспринял Лену в штыки? Что плохого она ему сделала?
  Галина вздохнула, взяла руку брата в свою.
  - Ничего не сделала. Просто он не хочет, чтобы ты уезжал.
  - А если бы я привёз её в Москву, он не был бы против нашей дружбы?
  - Не знаю, Саша... Ты видишь, как он зациклен на Анфисе, - стала объяснять Галина. - Он не случайно хочет женить на ней именно тебя, а не Валерку. Валерка от него никуда не денется, он маменькин и папенькин сынок. А ты можешь в любой момент уехать от них, и отец этого не стерпит: как это так - родной сын ослушался его, покинул и забыл родителей! Наши родители такие: они должны контролировать уже повзрослевших детей и внуков. Отец промыл мозги нашим братьям, доказал каждому из них, что без него они пропадут, поэтому они не смеют никуда уезжать из Москвы. Тебя же он старается удержать аспирантурой, браком с Анфисой - чем только возможно...
  Галина водила пальцем по линиям на его ладони.
  - Саша, я вот что тебе скажу. Бери Лену - и бегите. Бегите подальше. Хоть на сером волке, как в сказке, хоть на коне, хоть на чём, чтобы отец вам не помешал. Он на многое способен, чтобы вас разлучить. Если он приедет сюда на свадьбу, гляди, чтобы они с Леной не пересекались, и вообще не знакомь их. Я могу соврать, что вы уже давным-давно не дружите, чтобы он успокоился. А ты не поступай в аспирантуру, забирай документы, езжай работать по распределению куда отправят, Лену с собой бери, а если она тоже будет где-то работать после института, то общайтесь, видьтесь - вы потом встретитесь, поженитесь, будете жить вместе.
  - И у нас будет дочка, - тихо сказал Саша, и Галина увидела, что глаза у него покраснели. - Маленькая, хорошенькая, на Лену будет похожа. С такими же светлыми волосами. Мы будем играть с ней, она будет всё за нами повторять. Она назовёт меня папой... папой!.. Когда-нибудь я буду папой, хорошим папой...
  Он обнял и поцеловал сестру.
  - Спасибо, что ты понимаешь меня, - он вытер глаза. - Прости, я тут разревелся... Я часто плачу в последнее время, хотя я уже давно не ребёнок. Мне грех жаловаться на жизнь, но...
  - Я тоже до сих пор живу под присмотром отца, - ответила сестра. - В детстве он ходил со мною в гости, отправлял маму на школьные экскурсии, чтобы она за мной присматривала. Благодаря родителям я была дисциплинированной, опрятной, скромной девочкой. А в девятнадцать лет, когда я забеременела от своего друга Коли, отец заставил нас пожениться. Мы, наверное, никогда не любили друг друга и всё это время жили вместе, потому что так надо, потому что у нас общий сын. Мы уже давно хотим развестись, но мне Лёшку жалко - у него должен быть отец, да и Коля - неплохой человек. И отец не даёт нам развестись, держит нас под контролем. А может, это и к лучшему? При отце в семействе держится какая-то дисциплина.
  Галя погладила кота и добавила:
  - Это твоя жизнь, Саша, и ты сам должен решать, как её прожить.
  Саша задумался и сказал:
  - Всё, пришла взрослая жизнь. Когда ты взрослый, вся ответственность - на тебе. Но ты становишься свободным!
  - Если вы будете жить с Леной, то ты не будешь полностью свободен, но будешь счастлив, - улыбнулась Галина.
  - Ещё как! - просиял Саша. - Знаешь, мама иногда говорит, что я веду себя как ребёнок, но я и не хочу становиться взрослым: всё-таки детство - это такая счастливая пора...
  
  
  ГЛАВА 33. ПЛАКАТЫ
  
   Рисовать плакаты было делом трудным: надо, чтобы и красиво было, и забавно, и смешно. Саша вспоминал разные частушки, потешки, и они вместе рисовали иллюстрации к ним. Саша выводил кистью буквы сверху и снизу от каждого рисунка, сделанного Леной. Всего получилась дюжина плакатов.
  На одном из них жених и невеста едут в тракторе, а за ними идёт толпа родственников.
  
  Все на свадьбу мы собрались,
  Но машина вдруг сломалась.
  Жених охнул: "Вот те раз!" -
  И на тракторе повёз невесту в ЗАГС.
  
  На другом плакате мужик вылезает из-под стола, потирая шишку на лбу, с огромной костью в руке.
  
  Веселитесь, не скучайте,
  Только вот не забывайте:
  Под стол не надо ничего бросать -
  Там могут ведь другие гости спать!
  
  - Это про моего папу, - заметила Лена. - У него теперь будет большой повод выпить.
  - У тебя замечательные родители, - улыбнулся Саша.
  Они понесли плакаты домой к Саше. Там Володька с Захаром носили из багажника машины в погреб ящики с водкой, вином и пивом к свадьбе.
  - Бабушка, плакаты готовы, - известил Саша. - Куда их положить?
  - В сени пока занеси, внучек, - ответила бабушка.
  Она закрыла погреб и сказала с тревогой:
  - Теперича за дедом глаз да глаз нужен - ещё повадится сюда за водкой ходить... Давеча нашла у него самогон - там же, на печке прятал...
  Саша посмеялся и сказал Лене:
  - Ну вот и всё, теперь можно отправляться в кино. Поедем завтра?
  - Ну... поедем, - сдалась она. - Тогда до завтра.
  - До завтра, Леночка, - тихо ответил он и, проводив её взглядом, сказал бабушке: - Ну вот за что мне такое счастье... Я теперь словно пьяный - с того самого дня, когда встретил Лену на станции...
  - Хорошая девочка, - сказала бабушка, и они зашли в дом.
  - Я уступлю койку родителям, когда они приедут, и уйду в сарай, - решил Саша. - Там тоже уютно.
  - Зачем в сарай? - возразила бабушка. - Все в доме поместимся, кто-нибудь может и у Насти ночевать.
  - Скоро ведь ещё одна тётя приедет, из Сибири, - вспомнил Саша. - А можно я буду спать на чердаке? Там хорошо... Я когда-то в детстве там спал. Даже на крыше когда-то спал.
  - Ага, и свалился потом оттуда, - ответила бабушка.
  Тут пришла тётя Настя, вновь принесла им какой-то салат, бабушка с внуком поблагодарили её, и Саша показал им все плакаты.
  - Да, вы молодцы с Леной, - похвалила его тётка. - Вот Вовку с Анькой поженим - а потом можно будет и к вашей свадьбе готовиться.
  - Успеют ещё, - махнула рукой бабушка. - С этим торопиться не надо.
   "А правда - согласилась бы она выйти за меня замуж? - подумал Саша. - Наверное, ничего бы не сказала. Рано, рано ещё об этом думать... Нужно окрепнуть, встать на ноги".
  Он вышел во двор, взял велосипед и направился к реке. Съехал по пригорку на бережок, попробовал воду - холодная ещё. Заметив вдали лодку, в которой рыбачили Ваня и Лёшка, он крикнул:
  - Ну, как клюёт, рыболовы?
  - У нас во-о-от такая щука... - Лёшка развёл руки в стороны, - сорвалась!
  - Это что! У меня куда больше рыба срывалась! - похвалился Саша. - Вы только далеко не заплывайте, а то вас какой-нибудь кит или акула унесёт!
  Он присел на песок и стал любоваться закатом. Солнце уходило за горизонт, окрашивая небо и облака в пурпурный цвет, отражаясь в воде. Ваня грёб к берегу; он был в шляпе, и Саше показалось даже, что это сидит Гек Финн или он сам в детстве - когда играл Гека. Увидев небольшой улов мальчиков, он сказал:
  - Тимошка сегодня славно поужинает!
  И все втроём отправились домой.
  
  
  ГЛАВА 34. КАК ХОРОШО МЕЧТАТЬ ВДВОЁМ...
  
  На моём плече лежит твоя рука,
  Всё дальше, и дальше, и дальше несёт
   На волнах нас река...
  Для сердца, полного любви,
  Преград на свете нет,
  И все дороги - впереди,
  Когда вам - двадцать лет.
  Только, только - двадцать лет...
  
   (М.Л. Матусовский. "Когда вам двадцать лет")
  
  На следующее утро Саша взял у Захара повозку, и они с Леной запаслись кое-какой провизией и поехали в другую деревню. Сегодня было очень тепло, и ветер был тёплый. На полях пахло сеном.
  Саша смотрел в голубое, без единого облачка, небо, и ему было тоскливо и немного боязно оттого, что их пути с Леной могут снова разойтись. И он решил поговорить с ней начистоту.
  - Лена, ты уже знаешь, куда тебя отправят работать после института? - спросил он.
  - Сказали, что пошлют в тот посёлок, мимо которого мы будем ехать, или за реку, - ответила Лена. - За рекой у меня бабушка живёт, так что я к ней переселюсь на это время.
  Сашу немного обрадовало, что она не потеряется, и он сказал:
  - Мне Галя посоветовала тоже ехать работать по распределению. Я так и сделаю. Но меня угнетает то, что мы опять расстанемся после этого лета, а я не хочу тебя терять.
  Поймав её взгляд, он продолжил:
  - У меня к тебе самые серьёзные намерения. Я больше не могу жить в разлуке с тобой, я начну жутко тосковать. Я не могу без тебя. Когда ты со мной рядом, я становлюсь совсем другим человеком. И я хочу посвятить тебе свою жизнь, стать твоим верным спутником.
  - Это так неожиданно... - вздохнула Лена. - Мне надо подумать над твоими словами. Просто всё это очень серьёзно... Не переживай, мы что-нибудь придумаем, мы не расстанемся, я обещаю... - она провела рукой по его волосам. - Ой, у тебя седой волос...
  - Вот видишь... - кивнул он. - Это всё давление - родителей, преподавателей... Вся эта нервотрёпка... Конечно, я слишком уж тяжело всё переживаю, но, когда ты со мной, я становлюсь сильным.
  - Не волнуйся, к осени что-нибудь придумаем, - успокоила его Лена.
  Саша перестал об этом думать. Вскоре он поведал Лене о своей мечте - найти останки древнего человека.
  - Ты можешь сбежать сюда под предлогом экспедиции, но где ты будешь искать этот склеп? - усомнилась Лена. - Сорок тысяч лет прошло, это такой огромный срок... Да и зачем он тебе?
  - Ну ты представь, я не только соприкоснусь с историей, но и сам оставлю в ней след! - радостно ответил Саша.
  Ему стало легче, веселее. Они с Леной стали рассказывать друг другу про свою родню, которая должна будет вскоре прибыть на свадьбу.
  В ту деревню они приехали ранним вечером, заблаговременно - в клубе было ещё мало народу. Саша с Леной дали коню сена и прошли в здание. Там разместились на скамейке и стали разглядывать помещение. Просторная комната с большими окнами, ряды стульев и скамьи, занавес... Киномеханики настраивают аппаратуру. Потихоньку собирается народ - идут колхозники с работы, старички и старушки, бегут ребята. И, когда зал заполнился людьми, завесили шторы и стали показывать кино - короткие смешные истории. Лена и Саша смотрели и смеялись, а потом она увидела, что он заснул - откинул голову назад и засопел. Сначала она толкала его в бок, но потом оставила, поняв, что он сегодня не выспался. Саша привык ложиться поздно, почти под утро, а рано утром просыпались племянники, бегали, кричали и будили его. А теперь он отсыпался. Но и тут ему не дали поспать: послышался грохот и крики - это на задних рядах какая-то старушка упала и опрокинула скамью. Её подняли, отряхнули, усадили на место.
  - Весело тут, - улыбнулся Саша, протирая глаза.
  Вскоре пришли пьяные трактористы, стали громко обсуждать фильм и материться, и их вывели на улицу.
  После кино Саша и Лена гуляли по деревне, были на школьном дворе, где мальчишки гоняли мяч, ходили на берег реки. Саша был очень доволен сегодняшним днём, и впервые он почувствовал, осознал, что значит быть счастливым.
  - Как хорошо... - говорил он. - Скоро приедут мои и твои родственники, все соберутся вместе, все будут веселиться... Знаешь, как моим бабушке и дедушке радостно оттого, что приедет всё наше семейство! И я даже хочу, чтобы день свадьбы подольше не наступал - хочется насладиться этим ожиданием в полной мере...
  Когда стемнело, они отправились в обратный путь. Лена уснула, а Саша смотрел на звёзды и думал о разном. "Моя красавица... - с улыбкой подумал он, посмотрев на Лену. - Спящая..." И придвинул её поближе, обнял, чтобы согреть.
  
  
  ГЛАВА 35. ТРЕВОГА
  
   Вернувшись домой глубокой ночью, Саша узнал, что прибыли его родные из Москвы, но все уже спали.
  А утром, спустившись с чердака, он встретил отца, который напевая вышел из бани, умытый и побритый, с чайником в руке.
  - Папа, здравствуй! - обрадовался Саша.
  Они с отцом обнялись, и тот сказал:
  - Здравствуй, Сашок. Пойдём завтракать. Как у тебя дела?
  - Папа, у меня всё замечательно! - радостно ответил Саша. - Я буду свидетелем на свадьбе.
  - Да, мне сказали, - кивнул отец. - Я привёз тебе костюм, будешь в нём на свадьбе.
  - Спасибо... Я как-то даже не задумывался о костюме, - ответил Саша, заходя в дом.
  - Это ещё не всё, - отец открыл чемодан, стоявший в коридоре, и достал из него какой-то свёрток. - Вот ещё один подарок.
  Саша взял свёрток, развернул его и не поверил своим глазам: у него в руках была толстая коричневая книга под названием "История древних цивилизаций", о которой он так долго мечтал!
  - Ты ведь об этой книге говорил? - спросил отец.
  - Об этой! Спасибо большое, папочка... А где ты её достал?
  - В каком-то книжном магазине. Я много их обошёл.
  Они сели за стол и стали есть кашу, приготовленную бабушкой. Саша перелистывал книгу, вновь с восторгом рассматривал каждую страницу и не мог поверить, что столько всего радостного, счастливого случилось с ним за такое короткое время!
  Бабушка стала печь пирожки, чтобы накормить всех домашних. У неё тоже было очень хорошее настроение: она увиделась с дочерями, внуками и правнуками.
   ***
  В деревню один за другим прибывали гости, приглашённые на свадьбу, и сельчане радушно принимали их у себя. В каждом дворе теперь было веселье, у каждого дома были посиделки: старики, молодёжь и дети пили чай, беседовали, шутили, смеялись. Дети лазили по заборам и крышам. Кто-то играл на гармошке, кто-то пел.
  - У Ани такое красивое платье! - сказала Лена, когда они прогуливались с Сашей по берегу пруда. - Мне мама тоже платье купила на праздник.
  - А мне как раз костюм привезли, - улыбнулся Саша.
  - К нам бабушка завтра приедет, я уступлю ей кровать и лягу в сенях, - решила Лена.
  - А можешь пока перебраться ко мне на чердак, - предложил Саша. - Там два матраса. Я туда переселился и вещи перетащил.
  - Ладно, увидим, - улыбнулась Лена, но вдруг увидела кого-то и насторожилась.
  Саша поднял глаза и увидел на другом берегу пруда человека - тот стоял и смотрел на них. Это был Никита Ростиславович.
  - Папа! - помахал рукой Саша. - Ты тоже гуляешь? Иди сюда!
  Бросив на них сердитый взгляд, тот развернулся и ушёл. В голове у Саши зазвучали слова Галины: "Он на многое способен, чтобы вас разлучить. Если он приедет сюда на свадьбу, старайся, чтобы они с Леной не пересекались, и вообще не знакомь их".
  И на душе стало как-то тревожно.
   ***
  Лена и Саша развесили в обоих дворах плакаты. Ночью перед свадьбой женщины готовили еду к праздничному столу, собравшись в домах бабушки Вали и тёти Насти. Ванька с Лёшкой бегали по двору и всё никак не могли угомониться. Саша сидел на крыльце, ждал Лену - она обещала прийти ночевать, но всё не шла. Наконец он поднялся и сам пошёл к её дому.
  Подходя к освещённой фонарём улочке, он услышал тихие голоса и остановился. Выглянув из-за забора, он увидел Лену и Аню, которые сидели вдвоём на широких качелях. И стал слушать, о чём они говорят.
  - Счастливая ты... - вздохнула Лена. - У вас с Володькой всё так хорошо, вы любите друг друга. А завтра у тебя такой счастливый день...
  - Да, мы давно шли к этому, - улыбнулась Аня. - Но, мне кажется, и твоя свадьба не за горами. Знаешь, порой я тебе немножко завидую: Сашка - он такой замечательный, так хорошо к тебе относится, и вообще он очень надёжный...
  Лена взяла руку сестры в свою, сказала тихо:
  - Он очень меня любит. Саша знает, о чём я думаю, что я хочу, и торопится исполнить это. Ко мне никогда так хорошо не относились... Я за это ему очень благодарна. Но я ничего к нему не чувствую.
  У Саши всё похолодело внутри.
  - Как бы я была рада влюбиться в него... - продолжала Лена. - Я знаю, что он будет очень хорошим мужем, и мама говорит, что таких парней надо ещё поискать, что я привыкну к нему. Видимо, она права. Но когда ты любишь человека, то просто светишься, сияешь от счастья, и этого мне будет не хватать, если я выйду замуж за Сашу. Хотя я уже когда-то влюблялась, и неудачно - в забулдыгу и лентяя, которому была не нужна. Так что я теперь не знаю, что делать...
  - Сестрёнка, оставайся с Сашей, - ответила Аня, обняв сестру. - Любовь всё равно быстро пройдёт, и мы с Володей тоже не всегда будем вот так гулять под луной и целоваться, а станем жить по привычке, вести хозяйство, растить детей. Так что послушай меня, не отталкивай Сашу, держись за него.
  - Я уже поняла, что не брошу его, - согласилась Лена.
  Саша развернулся и стал уходить. Ему вспомнился рассказ бабушки о его родителях: мама ведь тоже любила другого человека, но вышла за Сашиного отца. И они живут счастливо уже почти сорок лет, хотя и не всегда ладят друг с другом. Значит, и здесь может всё получиться, главное - всегда оставаться таким же надёжным и внимательным к Лене.
  Когда она пришла, то они с Сашей залезли на чердак и долго смотрели книгу, которую привёз ему отец.
  
  
  ГЛАВА 36. СВАДЬБА
  
   Снова, снова за столом
  "Горько!", "горько!" слышно кругом
   Так живите ж в дружбе вечной
   Вместе с радостью сердечной
   До ста лет, до ста лет, до ста лет,
  До ста лет!
  
   (Я.А. Халецкий. "Свадебная песня")
  
  Утром Лена помогла невесте одеться, и они стали выходить из дома. У калитки столпился народ, и впереди стояли жених со свидетелем.
  - Здравствуйте, дорогие гости! - поприветствовала их Лена. - Зачем пожаловали?
  - За невестой, - ответил Саша.
  - Всем невеста хороша, и мы ею дорожим, просто так не отдадим, - нараспев произнесла Лена. - Нужен выкуп нам большой. И жених пусть покажется, а друзья его похвалят.
  - Вовка наш - жених хороший, он играет на гармошке, и на тракторе он пашет, а как пляшет, а как пляшет! - весело сказал Саша.
  Мужики стали наперебой расхваливать жениха.
  - Ну-ка, ну-ка, от души нам чего-нибудь спляши! - попросила свидетельница.
  Захар заиграл на гармошке, и Володька завертелся в танце.
  - Ой, как наш жених хорош! - восхитилась невеста. - Как он люб мне и пригож!
  - Ну, раз он тебе пригож, под венец ты с ним пойдёшь, - рассудила Лена.
   "И устроим мы дебош!" - чуть было не сказал Саша.
  И все поехали в поселковый ЗАГС. Там Володя с Аней подтвердили своё согласие на брак, расписались и надели кольца друг другу. Им подарили много букетов, которые понесли Саша с Леной и другие. После ЗАГСа жених с невестой обвенчались в церкви и отправились на прогулку.
   ...Тётя Настя встречала молодых у двора с караваем и солонкой.
  - Мои дорогие, поздравляю вас! - сказала она. - И желаю вам мира и добра в семейной жизни. Берегите друг друга от всяких невзгод, любите и поддерживайте друг друга. Пусть ваша совместная жизнь будет долгой и счастливой!
  Жених и невеста откусили от каравая, и Саша увидел, что Володька откусил больше - то есть он будет хозяином в семье. "Что-то непохоже", - подумал он. Какое-то нехорошее предчувствие мучало его всё время - и когда гости поздравляли молодых и дарили подарки, и когда били посуду на счастье, и когда брат Валерка, доставший где-то такое же платье, как у невесты, нарядился в него и веселил публику. Наконец Саша решил отвлечься и подошёл к Захару.
  - Давай частушки петь, - сказал он.
  Захар заиграл на гармошке, а Саша запел:
  
  Свадьба пляшет и гуляет,
  Третий час уж молодые
   Друг у друга отнимают
   То, что гости подарили!
  
  Жених с невестой и гости засмеялись, развеселились ещё больше. Бабушка и дедушка улыбались, глядя на Сашу; сидевший между ними Ванька наворачивал один пирожок за другим.
  Никита Ростиславович встал из-за стола и ушёл в дом. Сашины братья разговаривали с председателем колхоза, трактористами и комбайнёрами, пили пиво прямо из горла. Дети бегали и играли тут же. Саша опять запел под гармошку:
  
  Пусть на свадьбе будет только
   Жениху с невестной "горько"!
  А потом пусть будет сладко!
  Желаю счастья и достатка!
  
  И все закричали: "Горько!", и жених с невестой встали, поцеловались.
  
  
  ГЛАВА 37. ССОРА
  
   Никита Ростиславович наблюдал за весельем из окна кухни. Когда туда пришла Лена, чтобы отнести к свадебному столу оставшиеся блюда, он спросил:
  - Тебя ведь Лена зовут?
  - Да...
  - Лена, послушай, что я тебе скажу... - он усадил девушку на стул. - Оставь Сашу, не мешай ему жить. У него всё в жизни есть: он учится, работает, у него там, в Москве, есть невеста. Он любит её, просто они сейчас какое-то время не вместе. Прошу тебя, оставь моего сына, иначе потом будешь сама жалеть, когда он тебя бросит. У него нет к тебе ничего серьёзного, так, лишь бы время скоротать и утешиться, а может, и Анфисе отомстить. Да, у них непростые отношения, но они любят друг друга. Об этом я хотел тебя предупредить. Ты ещё найдёшь себе хорошего парня. А Сашу оставь.
  Глаза у Лены покраснели, она тяжело вздохнула, закрыла лицо рукой и прослезилась.
  - Но он же сам... Он говорил, что приедет ко мне из Москвы, что мы будем здесь жить, что поженимся...
  - Он тебе много чего наговорит, - ответил Никита Ростиславович. - Но я знаю его больше, чем ты, и поэтому для твоего же блага говорю это. Он начнёт отнекиваться, говорить, что я обманываю, но не признает правды. Ну, не плачь, не плачь... - он достал платок, стал вытирать её лицо от слёз. - Я ведь вовремя тебя предупредил, так что всё ещё можно исправить...
  Лена выбежала из дома и стала пробираться среди людей к калитке.
  - Ты куда? - остановил её Саша.
  - Куда угодно, лишь бы подальше от тебя! - закричала она, и гости стали оборачиваться на неё. - А я ещё верила тебе, обманщику! Мне твой отец всё рассказал! Как ты мог так поступить, у тебя же в Москве есть невеста, Анфиса! Ты решил утешиться, да? Решил ей отомстить, да? Не выйдет! Я тебя знать больше хочу! Даже близко не подходи к моему дому, подлец!
  Она подбежала к калитке, но её остановил Валерка:
  - Лена, подожди! Не слушай нашего отца - он оговаривает Сашу. Анфиса - моя невеста, а Саша даже не общается с ней. Он тебя без памяти любит, и в Москве всё время говорил о тебе.
  - Ты его просто выгораживаешь, - ответила Лена и выбежала со двора, хлопнув калиткой.
  Саша стоял ни жив ни мёртв. Его стали успокаивать, бабушка усадила его рядом за стол. Словами не передать, какое удивление и какой гнев он испытывал.
  - Бабушка, неужели это всё по правде?.. - не верил он.
  Бабушка гладила его по голове, говорила, что они с Леной ещё помирятся, что отец ничего им не сделает.
  Когда отец вышел из дома и подошёл к столу, Саша сказал:
  - Ты чего наделал... Ты же знаешь, что я её люблю! Зачем ты лезешь в нашу с Леной жизнь?
  - Ты не женишься на ней! - резко ответил Никита Ростиславович. - Раз я так сказал, значит, так и будет!
  И он стукнул ладонью по столу так, что посуда зазвенела. Саша взял рюмку и выплеснул ему в лицо. Отец ответил ему тем же.
  - Хватит, перестаньте! - кричала бабушка, глядя, как они бросают друг в друга тарелки, стаканы и ложки.
  - Скотина неблагодарная! - кричал отец. - Ему добро делаешь - а он не понимает! Да пропади ты пропадом со своей Леной!
  - Ты сейчас получишь за такие слова! - Саша поднялся из-за стола, но бабушка удержала его. - Пусти меня, ты слышишь, что он говорит про меня? Я не потерплю!
  Но тут у него закололо в боку и в груди, и он опустился на стул.
  - Ой, бабушка, мне плохо... С сердцем, кажется, что-то...
  Несколько человек побежали в правление вызывать "Скорую".
  - Сашенька, мой хороший, не волнуйся... - обеспокоенно говорила бабушка. - Вы помиритесь и с отцом, и с Леной.
  - Бабушка, скажи Лене, что отец неправду говорил, что я её очень люблю, - тяжело дышал Саша. - Она тебе поверит...
  - Я скажу, скажу, внучек, - ответила бабушка. - Лена и так всё поймёт, она умная девочка.
  Приехала "Скорая", врачи послушали Сашу.
  - Вроде ничего и нет, сердце бьётся ровно, пульс нормальный, - сказал один врач. - Но мы отвезём тебя в больницу, пройдёшь врачей, там и выяснят, что у тебя со здоровьем и как нужно лечиться.
   "Ну вот и всё..." - подумал Саша, виновато глядя на Володю и Аню.
  
  
  ГЛАВА 38. В БОЛЬНИЦЕ
  
   В больнице Саша посетил кардиолога и невролога, после чего прошёл электрокардиографию, и его поместили в палату до выявления результатов.
  - Пожалуйста, не волнуйтесь, - говорил его родным молодой врач-терапевт. - Скорее всего, ничего страшного нет, но обследование всё покажет точно.
  - Езжайте домой и не волнуйтесь за меня, - сказал Саша. - Я просто немного перенервничал.
  - Я буду за тебя молиться, - сказала бабушка, обнимая внука. - Завтра мы приедем и всё, что нужно, привезём. Не беспокойся, внучек...
  Саша видел, что она едва не плачет, и мама тоже.
  Ночью он не сомкнул глаз. С ним в палате был угрюмый, молчаливый мужчина лет сорока, и ему тоже никак не спалось - ворочался с боку на бок. Саша смотрел на часы и мучительно подсчитывал, сколько осталось до прихода терапевта. Всего несколько часов назад он был таким счастливым, а теперь...
  Наконец в палату вошёл его врач.
  - Саша, всё в порядке, - сказал он. - В работе сердца никаких отклонений не обнаружено. Но мы должны узнать причину болей в боку, в груди, о которых ты вчера говорил. И вообще тебя сейчас нельзя отпускать из больницы - нужно провести полное обследование и назначить тебе лечение, если потребуется.
  - Как скажете, - ответил Саша, обрадованный результатами. - А долго ли я буду лежать? Просто мне до конца месяца нужно выписаться - я буду получать диплом.
  - Тебя диплом волнует, а здоровье ничуть не беспокоит? - ответил доктор. - Побудешь здесь дней восемь - как раз до конца месяца, и, если всё будет в порядке, выпишу. Сейчас я дам тебе карту - и пойдёшь на электроэнцефалографию.
  Саша спустился на первый этаж и стал искать кабинет рентгена.
  - Товарищи, кто на электроэнцефалографию крайний? - спросил он, увидев ту самую дверь.
  Отозвалась одна из бабушек, и Саша занял очередь за нею. Тут было много стариков, и молодёжь тоже была - вон два парня сидят, а вон девушка - хорошенькая, со светлыми волосами.
  Она читала какую-то книгу, но, почувствовав взгляд Саши, подняла глаза. Сашу снова будто током ударило - какая же она красивая, и в этой красоте есть что-то необычное... Она была румяной, с серыми улыбающимися глазами, и всё лицо её было таким прекрасным, светящимся, что, казалось, она не умеет грустить. На вид ей было лет восемнадцать.
  Увидев Сашу, она заметно занервничала, попыталась вновь углубиться в чтение. Но Саша, который делал вид, что внимательно изучает свою медицинскую карту, краем глаза видел, что она то и дело посматривает на него. И, когда их взгляды снова встретились, девушка закрыла книгу и, стараясь не смотреть на него, стала прогуливаться по коридору. Когда она ушла куда-то далеко, одна из бабушек сказала:
  - Ну вот куда эта красавица ушла? Я ведь за ней занимала, а теперь я не знаю, за кем стою!
  - За мной будете, - ответил какой-то старик. - Она за мной занимала.
  Но девушка вскоре пришла и, присев на скамью, вновь погрузилась в чтение. Она была одета в домашнее платье с цветочками, и Саша понял, что она здесь тоже на госпитализации.
   ***
  Мама и бабушка привезли ему еду, сменную одежду, чашку с ложкой и другие вещи. Саша успокоил их, сообщив о результатах электрокардиографии.
  - Ну и славно! - обрадовалась бабушка. - А обследоваться надо. Тут тебе не скучно будет - кругом люди, молодых много. Да и мы тебя будем навещать.
  Кроме бабушки и мамы, его навещали дедушка и Галя, тётя Настя и Захар, Володька и Аня. Все старались его развеселить, но он всё никак не мог забыть тот скандал с отцом.
  - Отец сильно на меня обиделся? - спросил он у бабушки.
  - Твой отец ходит как в воду опущенный, всё время молчит, - ответила она. - Мне кажется, ему, наоборот, совестно, что он так поступил.
  - А ты не тужи так из-за Лены, - сказал дед. - Если бы она тебя любила, то она бы ему не поверила. Если бы даже это показалось ей правдой, она спросила бы об этом тебя, всё бы выяснила начистоту. А она просто убежала...
  - Я ещё легко отделался, - улыбнулся Саша. - Три тысячи лет назад из-за неё Трою разрушили...
  Когда его навещали новоиспечённые супруги, то Аня сказала:
  - Я ещё поговорю с сестрой. Она прекрасно знает, что твой отец оговорил тебя, и все это знают.
  - Не надо с ней говорить, - махнул рукой Саша. - Она всё равно меня не любит. Я слышал ваш разговор ночью перед свадьбой. Это мне за то, что я оставил Анфису, аукнулось.
  - Не любит? Она сегодня всю ночь плакала, - ответила Аня. - Я заглянула в её комнату - плачет. Повторяет: "Саша, Сашенька..." Ей плохо без тебя, без твоей заботы...
  - Но ты не обращайся с ней, как с ребёнком, - посоветовал Володя. - А то ты всё время: "Леночка, ты хочешь кушать?", "Леночка, тебе не холодно?", "Лена, давай я сам нарисую плакат!".
  - Он всё правильно делает, - вступилась за Сашу Аня. - И тебе бы не помешало у него кое-чему поучиться.
  - Пусть всё будет как будет, - решил Саша. - Мне сейчас стало казаться, что отец просто проверил нашу любовь на прочность. Это поначалу мне казалось, что я без неё не могу, а сейчас как-то всё равно стало, рядом она или нет.
  - Ну, смотри сам, - вздохнула Аня. - Но если ты по-настоящему захочешь, то вы будете вместе. Ты всегда можешь надеяться на нас с Володей.
   ***
  Поздними вечерами Саша зачитывался произведениями княгини Людмилы Шаховской, которые привозила ему мама. Это была история Древнего Рима в двадцати трёх романах. Каждый вечер Саша прочитывал по книге, полностью погружаясь в тот мир, который был почти три тысячи лет назад, и его не покидало ощущение, что он сам - один из участников тех исторических событий. Пока он лежал в больнице, то дошёл до войн Рима с Карфагеном и решил читать дальше, когда выйдет из госпиталя. Его не покидал восторг от того, что он так напрямую, подробно может созерцать давние исторические события, и удивлялся таланту и образованности автора.
  Саша познакомился с соседом по палате, которого звали Максим Иванович; он был лётчиком, участником Великой Отечественной войны. Они завтракали, обедали и ужинали вместе, по вечерам пили чай, и Максим Иванович рассказывал о воздушных боях, в которых принимал участие. Оба сидели у открытого окна, смотрели на родной город, на строящийся вдали памятник Родины-Матери. И Саша представлял себе, как его отец когда-то крался с винтовкой по улицам города и стрелял из укрытия в гитлеровцев...
  - Я люблю лежать в больнице, - сказал как-то Максим Иванович. - Тут тихо, спокойно... И накормят, и напоят... И мысли как-то в порядок приходят... Так что я рад бываю этому - лишний отпуск получается.
  
  
  ГЛАВА 39. МАРИНА
  
   Однажды утром, когда Саша шёл за картой к терапевту, который находился в другом отделении, он увидел через приоткрытую дверь одной палаты ту самую девушку - она закончила расчёсывать светло-русые волосы перед зеркалом и стала заплетать их в косы. На столике за её спиной стояла баночка с ветками сиреневой и белой сирени и вазочка с черешней. Девушка напевала какую-то весёлую песню; Саша смотрел на неё не отрываясь, и в эту минуту он не мог даже сдвинуться с места, и сердце в груди будто остановилось, замерло... Хотелось прижаться щекой к этим светлым локонам, поцеловать её в румяную щёку.
  Она обернулась, и Саша в ту же секунду метнулся к кабинету своего врача. Когда же он с картой выходил из кабинета, она стояла у двери своей палаты и смотрела на него.
  Саша понимал, что и ему недолго осталось лежать в больнице, и её могут в любой день выписать, но никак не мог решиться подойти к ней, познакомиться. Ещё раз он видел её, когда пришёл на рентген - они стояли близко друг к другу, незаметно поглядывали друг на друга, и Саша волновался и думал: "Ну что же ты, скажи ей что-нибудь, начни как-нибудь разговор, хоть глупость скажи! Но не упускай её, иначе жалеть будешь!" Но дальше этих размышлений дело не зашло.
  Незадолго до выписки он увидел, что она уходит из больницы - одетая в нарядный сарафан, она спускалась по лестнице с пожилым человеком, видимо, отцом, и они несли сумки. Поднявшись на тот этаж, где была её палата, он обратился к медсестре:
  - Скажите, что за девушка только что выписалась? Мне очень нужно знать.
  - Это Маринка, - ответила женщина. - Что же ты с ней не познакомился? Между прочим, она, кажется, тоже про тебя спрашивала - что за парень такой, высокий, темноволосый, в синей рубашке... Теперь вижу, что про тебя. Раньше надо было думать, молодой человек.
  - Постойте... - Саша впился глазами в одну из карт, которые несла медсестра; на ней было написано: "Крамер Марина Леонидовна", и он судорожно пробежал глазами её адрес и телефон. - Простите...
  Гуляя по больничному двору, он удивлялся тому, что всё так быстро поменялось и что Марина, с которой он даже ещё не знаком, так быстро заменила в его сердце Лену... Он записал по памяти её телефон на бумажке и положил в карман рубашки.
  
  
  ГЛАВА 40. У ТЁТИ НИНЫ
  
   На следующий день выписали и его. Он мог подождать до утра, но решил приехать домой пораньше. Рекомендации врачей были такими: пить успокоительное, соблюдать правильный режим дня и ночи, проходить обследования каждые три месяца, лечиться в санатории.
  - Ну, прощай, земляк, - пожал ему на прощание руку Максим Иванович. - Надеюсь, ещё увидимся.
  - Непременно, - ответил Саша.
  Выйдя из больничного двора, он зашагал к автобусной остановке. "Сейчас надо добраться до Тракторного завода, а там можно сесть на вечерний автобус и доехать до нашей станции", - думал он. У него в голове зашевелилось какое-то воспоминание, связанное с этим заводом - кто-то ему говорил, что работает там же, рядом... И ещё пирожными угостить обещали... Ах да, тётя Нина!
   ...Зайдя в кондитерскую, он осмотрелся, увидел продавщицу.
  - Тётя Нина, здравствуйте! - улыбнулся он.
  Тётя Нина посмотрела на него поверх очков:
  - Саша, ты, что ли?
  - Я. Рад вас видеть! Как раз мимо шёл - вот и заскочил, - радостно говорил он. - Как ваши дела? Как Любочка?
  - У нас всё так же, - ответила тётя Нина. - Любочка тебе большой привет передавала, говорит, мол, если Саша придёт, ты ему привет передавай, бабушка. А ты таким отдохнувшим выглядишь!..
  - Да, я и вправду отлично отдохнул, - кивнул Саша. - Представляете, свидетелем на свадьбе был! Сейчас только вот из больницы выписался.
  - Никак перепил? - испугалась тётя Нина. - Или подрался с кем?
  - Нет, просто переволновался, - успокоил её Саша; он достал из рюкзака кулёк с конфетами. - Вы тоже Любочке передавайте большой привет и вот этот гостинец.
  - Спасибо, Саша, - тётя Нина протянула ему бумажный пакет с пирожными. - Попьёшь с чаем, родных угостишь.
  - Благодарю, - обрадовался Саша и, ещё немного поговорив с тётей Ниной, заторопился на вечерний автобус.
  
  
  ГЛАВА 41. НОВЫЕ СВЕДЕНИЯ О ВЕЛЛИСЕ
  
   Саша уехал в Москву с семьёй на следующее утро, так и не увидевшись с Леной, не поговорив с ней. Но он знал, что ещё приедет сюда перед работой по распределению.
  В день прибытия в Москву он побывал на подмосковной даче. За месяц отец и братья почти закончили ремонт в доме с черепичной крышей, но оставалось ещё сколотить беседку; отец уже начал её возводить, и остов был сделан, надо было теперь обить его досками. Возле беседки лежала горка досок, рулоны клеёнки и инструменты.
  - Здесь я и буду отдыхать на пенсии, - с удовольствием сказал Никита Ростиславович. - Здесь буду нянчить своих внуков и правнуков. После выпускного мы с тобой, Саша, и с Валеркой будем достраивать беседку.
  Саше понравилось здесь: всё радовало глаз - и белый забор, и цветущие деревца, и клумбы с цветами. Родители посадили помидоры, морковь и тыкву. По одну сторону была соседняя дача, а с других сторон двор окружал лесок с клёнами и елями, с прудом, в котором плавали утки. Здесь было очень приятно гулять.
  До вручения дипломов оставался один день. Саша побывал с обходным листом на своей кафедре, в библиотеке, на военной кафедре, в бухгалтерии и деканате.
  - Ну вот и всё... - тихо сказал он, глядя на величественное здание МГУ. - Прощай, студенчество, прекрасная пора...
   ***
  Вернувшись домой, он достал из кармана бумажку с номером Марины, подошёл к телефону и стал крутить диск. Но, едва прозвучал первый гудок, стало как-то боязно, и он положил трубку. Всё-таки надо получше обдумать, что он скажет Марине или кому-нибудь из её родителей - тому, кто возьмёт трубку. А что он скажет? Да как есть скажет: мол, парень, лечившийся в той же больнице; позовите Марину. А Марина сама поймёт, кто это звонит. Вот она удивится!
  Но тут телефон зазвонил, и Саша взял трубку. Это звонил его бывший ученик Аристарх.
  - Саша, здравствуйте! Хочу вам ещё раз сказать спасибо - сдал экзамен на отлично. Буду поступать на ваш факультет.
  - Поздравляю, Аристарх, - обрадовался Саша. - Удачи тебе в поступлении и дальнейшей учёбе!
  - Благодарю, - ответил Аристарх. - Саша, если вам будет интересно, то я нашёл новые сведения о Веллисе - первобытном старике. Вы помните профессора Смолоза?
  - Конечно! У меня ведь теперь есть его книга о древних цивилизациях - папа подарил, - сообщил Саша.
  - Замечательно, - отозвался Аристарх. - Я читал книгу с его воспоминаниями, и там есть несколько слов о побеге из ордынского плена князя Василия, сына Дмитрия Донского. Якобы Василий обнаружил тот самый склеп на пути в Литву - он ведь добирался в Москву кружными путями. Послушайте, я сейчас зачитаю вам отрывок...
  - Подожди, я возьму ручку и запишу, - сказал Саша.
  Аристарх продиктовал ему отрывок из воспоминаний профессора:
  - "...Через три дня после побега Василий и те, кто с ним бежал, остановились на берегу реки. В одной скале они обнаружили тесную пещеру, скрытую за многочисленными кустарниками. В ней находились останки человека - разложившиеся кости и череп, и князь понял, что тот лежал в земле очень давно. Также в пещере были найдены вытесанные из дерева и камня идолы. На стенах пешеры было много рисунков с людьми, животными, какими-то непонятными существами. Это было удивительно - князь Василий нашёл склеп, о котором никто не знал много тысяч лет..."
  Зачитав отрывок, Аристарх от себя добавил:
  - Князь Василий бежал из Сарая, который находился на территории современной Волгоградской области; вероятнее всего, тот склеп находится в Ростовской области. Надо ещё повнимательнее изучить маршрут, по которому двигался князь со свитой. Профессор Смолоз долго искал тот склеп и не смог найти, но это не повод отчаиваться.
  - Мы с тобой найдём этот склеп, ещё всё впереди, - уверенно сказал Саша. - Ты молодец, что добыл такие важные сведения. Давай теперь вместе искать новую информацию о древнем человеке и сообщать друг другу, если что-то найдём.
  - Давайте, - согласился Аристарх, - а когда-нибудь потом отправимся на поиски Веллиса.
   ...Марине Саша так и не решился позвонить.
  
  
  ГЛАВА 42. ВРУЧЕНИЕ ДИПЛОМОВ
  
   На следующее утро Саша с родителями и Валеркой прибыли на факультет и, пока оставалось время до начала церемонии, прогуливались по широким коридорам.
  - На историко-филологическом и образовавшемся после филологическом факультете учились много известных, достойных людей, - сказал Никита Ростиславович. - Я желаю, Саша, чтобы ты пополнил их ряды. Я уверен, у тебя это получится.
  - Когда-нибудь тут напишут: "Здесь учился известный филолог и историк Александр Конюшев", - согласилась мама.
  - Спасибо, мои дорогие, - Саша видел, как мама и папа гордятся им, и ему было очень приятно.
  Отдав обходной лист в учебную часть, он стал фотографироваться с родителями. А потом, когда они шли в аудиторию, отец сказал:
  - Саша, я настоятельно прошу тебя пойти в аспирантуру. Там ты сможешь дальше изучать историю, будешь общаться с молодёжью, да и вообще у тебя большой талант преподавателя. А потом - ты представь себе - станешь профессором!
  - Я подумаю, - коротко ответил Саша.
  Они прошли в аудиторию, разместились в первом ряду. На вручении присутствовали выпускники, их родители, братья и сёстры, друзья и ещё много кто. Пришли декан, начальник и инспектор курса; несколько человек принесли дипломы. Декан поздравил выпускников, похвалил их как прекрасных специалистов и пожелал им удачи в новых свершениях. И началось вручение дипломов. О каждом из учившихся с ним Саша сохранил тёплые воспоминания. Рассматривая полученный диплом, он с ностальгией вспоминал каждый экзамен, каждый зачёт. Потом диплом взяли родители и стали смотреть его, переговариваясь о чём-то. Валерка поднял вверх большой палец: молодец, мол, Сашка!
  
  
  ГЛАВА 43. ПОЗДРАВЛЕНИЯ И ПОЖЕЛАНИЯ
  
   Мы все разлетимся, как птицы,
  Но если друг друга мы снова найдём,
  Простые слова студенческой песни
   Мы дружно вместе споём!
  
   (В.Ю. Драгунский, Л.Н. Давидович "Песня московских друзей")
  
  Когда Саша с родителями и братом вышли на улицу, он остановился как вкопанный: перед ним стояла Анфиса, протягивая ему букет роз. С ней были её родители.
  - Саша, поздравляю тебя, - сказала она. - Удачи тебе в дальнейшей работе, в труде. Я знаю, что ты будешь в почёте за твои способности и трудолюбие.
  - Спасибо огромное, - улыбнулся Саша, взяв букет. - Мне очень приятно.
  - Поедемте в ГУМ, - предложил отец. - Отметим там Сашин успех.
  В ГУМе они встретили Гагарина и Терешкову с семьями.
  - Закупаетесь? - спросил Никита Ростиславович, кивнув на их многочисленные сумки.
  - Закупаемся, - ответил Юрий Алексеевич. - Только что из "Детского мира" пришли. Дети растут, всё новое нужно...
  - Понимаю, у самого так было, - кивнул Никита Ростиславович. - Сам иногда наведываюсь с внуками в детские магазины. Друзья мои, предлагаю отметить с нами только что полученный диплом Саши.
  Все зашли в кафе и сели за стол. Скоро им принесли напитки, и Юрий Алексеевич сказал:
  - Ну, Саня, теперь у тебя начинается совсем взрослая жизнь. Я желаю тебе быть в работе таким же усердным, целеустремлённым, знатоком своего дела, каким ты был в учёбе. Я уверен, что впереди у тебя будет много успешных открытий и свершений, и хочу пожелать тебе успехов и в работе, и в личной жизни, - и они со звоном стукнулись бокалами.
  - Благодарю вас, - радостно сказал Саша.
  - Главное, чтобы ты полюбил свою работу и чтобы она приносила тебе только радость, - сказала Валентина Владимировна. - Чего я тебе и желаю.
  - Очень признателен вам, - улыбнулся Саша.
  Никита Ростиславович очень осторожно взял на руки маленькую дочку Валентины Алёнку и стал играть с ней. Ей был уже почти месяц. Она поначалу с удивлением смотрела на него, но потом привыкла к нему и стала слушать сказку, которую он рассказывал.
  - Саша, у нас с отцом есть для тебя подарок по случаю окончания вуза, - сообщила мама. - Помнишь, мы выправляли тебе заграничный паспорт? Всё прошло удачно, и мы смогли достать тебе путёвку в Грецию.
  Саша аж вскочил со стула.
  - Ничего себе!.. Греция - это же моя мечта... Хоть на пару дней туда мечтал поехать...
  Мама обняла его, и он радостно сказал родителям:
  - Как же я вам признателен за всё... Примите мою бесконечную благодарность, мама, папа!..
  Он понял, всем сердцем осознал, как любит родителей и как признателен им. Пойдёт ли он в аспирантуру и будет дальше заниматься с учениками, будет ли работать по распределению - станет помогать родителям и бабушке и словом, и материально.
   ***
  Выпускной вечер проходил в ресторане на берегу Москвы-реки. За окнами шёл проливной дождь. Преподаватели и выпускники весело общались, шутили; многие играли в игры; кто-то играл на гармошке, кто-то пел.
  Ирина Алексеевна расспросила всех ребят, которые у неё учились, о том, кто куда пойдёт работать дальше, и каждый твёрдо знал, кем он будет; один лишь Саша не знал, что сказать.
  - Вам нужно идти в аспирантуру, - сказала ему преподавательница. - Мне кажется, аспирантура - это ваше.
  Пожелав ребятам удачи, Ирина Алексеевна выпила с ними шампанского. Саша вглядывался в их лица, словно стараясь запомнить каждое из них. Скоро они расстанутся, и каждый пойдёт своей дорогой. Каждый будет работать, создаст семью, будет воспитывать детей и трудиться на благо общества. Конечно, они будут созваниваться, иногда видеться, будут жить в воспоминаниях друг друга, но когда теперь они снова соберутся вот так вместе? За годы учёбы они крепко сдружились, стали как одна семья, и теперь им было очень нелегко расставаться друг с другом. Саша слушал, как ребята вспоминают смешные, забавные случаи из студенческой жизни, посмеивался, но самому было грустно.
  - Ну вот и всё... - вздохнул он, когда они с Ильёй попрощались с преподавательницей и одногруппницами и стояли у окна, глядя на хмурый рассвет. - Пять лет пролетели как одна секунда...
  Оба вышли на террасу и почувствовали запах дождя.
  - Мы теперь с тобой земляки, так что ещё увидимся, - сказал Илья.
  - Обязательно увидимся, дружище.
  Они доехали на автобусе до своей улицы и, выйдя на остановке, обнялись.
   "Хорошо, когда есть настоящие друзья", - с улыбкой подумал Саша, и друзья разошлись по домам.
  
  
  ГЛАВА 44. ГРЕЧЕСКИЙ ДНЕВНИК САШИ
  
   Холодок, синева, угасание звёзд...
  Взял я рюмку за тонкую ножку
   И хочу предложить заключительный тост -
  Посошок, посошок на дорожку.
  
   (Е.А. Долматовский. "Посошок на дорожку")
  
   "Рано утром папа отвёз меня в аэропорт. У меня были с собой две небольшие сумки. В аэропорту я купил две газеты в дорогу, сдал одну сумку в багаж, попрощался с отцом и отправился на регистрацию. У выхода много людей ждали посадки.
  Четыре года назад я летал с отцом во Францию по делам. Поэтому в самолёте мне было уже немного привычно. Мы разместились в салоне, и вот самолёт загудел и поехал по дорожке - сначала медленно, затем стал набирать скорость. Набрав высокую скорость, он взлетел и вскоре оказался в заоблачной выси. Полёт продолжался долго - наверное, часа четыре или больше. Я достал русско-греческий разговорник и стал вновь заучивать фразы. В пути пассажиры обедали и пили чай. После трапезы я неожиданно заснул. И проснулся только тогда, когда мы уже опускались над побережьем Атлантики.
   "Вот она, колыбель европейской цивилизации", - думал я, глядя на бетонные здания, громоздившиеся друг на друга. Это были Афины. В гостиницу я добирался на метро. Афиняне - народ простой, радушный. Один общительный парень показал мне дорогу к гостинице и даже проводил.
  Меня поселили в комнатке на втором этаже, с открытым балконом. Я посмотрел телевизор, поспал и вечером отправился ужинать в столовую. А после ужина посетил центр города, где больше всего сохранился древний город. Я побывал в Акрополе, где в этот вечер выступал оркестр и было много зрителей.
  На следующий день я осматривал достопримечательности города: был в храме Зевса Олимпийского, в театре Диониса, в античном храме Гефеста. От храма Зевса Олимпийского осталось всего восемь колонн. Вечер я решил посвятить неспешной прогулке по старому городу. Начал с района Керамик близ станции метро Тисио. Погуляв по утопающим в зелени улицам античного города, я заглянул в музей Керамика, чтобы посмотреть на знаменитое изваяние быка, а потом направился назад, к метро Тисио, а оттуда - в район Монастираки. Прямо напротив метро Монастираки - величественная колоннада библиотеки Адриана, римского императора II века нашей эры и видного благодетеля Афин. За ней, немного в сторону Акрополя, - римский форум с той самой Башней ветров, напротив которой уместились турецкие бани, а в конце улицы Трасивулу - район Анафиотика, удививший меня совершенно островной атмосферой - крашенные в белое дома, синие двери и окна, крутые белёные лестницы на кривых улочках.
  На другой день с утра я гулял по старому району под названием Плака. Был на площади Омония со зданием парламента, могилой Неизвестного солдата, наблюдал смену караула гвардейцев. После обеда побывал в музыкальном кабаре, где греки любят с шумом проводить свободное время. Танцоры кидают в музыкантов розовые лепестки, а те бросают тарелки под ноги танцорам. В общем, очень шумно и весело. Вечером я посетил Национальный археологический музей и музей Бенаки с частной коллекцией Греции - от античных драгоценностей до византийских икон.
  В Византийском музее и в Пирейском археологическом музее я побывал день спустя. Днём фотографировал экспонаты, а по ночам в гостинице проявлял плёнку. У меня скопилась большая коллекция фотографий античных шедевров. Вечером я побывал в античном храме морского бога Посейдона, который расположен на мысе Сунион. Именно с панорамы на Эгейское море царь Эгей, по преданию, выбросился в море.
  Ну вот и всё моё путешествие. На следующее утро я полетел обратно в Москву с множеством сувениров из Греции".
  
  
  ЭПИЛОГ
  
   Когда ж домой товарищ мой вернётся,
  За ним родные ветры прилетят.
  Любимый город другу улыбнётся:
  Знакомый дом, зелёный сад, весёлый взгляд...
  
   (Е.А. Долматовский. "Любимый город")
  
  Прошло три года.
  Саша поступил в аспирантуру, вновь занялся учёбой. Он посещал лекции и семинары, сдавал кандидатский минимум, участвовал в научных конференциях, публиковал научные статьи, писал диссертацию, посвящённую трудам античных историков. И продолжал преподавать ученикам историю.
  Он хорошо ладил с родителями, со всеми людьми, которые его окружали. Отец, выйдя на пенсию, стал ещё больше опекать детей и внуков. Всё чаще они с Иваном Ивановичем ходили в гости друг к другу; Анфиса, которую Саша видел теперь почти каждый день, проявила заботу о нём, с ней он часто советовался по поводу диссертации и других дел в аспирантуре. Он стал чувствовать к ней дружескую привязанность, стал нуждаться в ней. Валерка сильно переживал, видя, что она любит не его, а Сашу.
  В то же время Саша замкнулся в себе, стал молчаливым; многие замечали грусть в его глазах, хоть он и старался казаться весёлым. Днём ему было не до скуки, но едва приходила ночь - он плакал, схватившись за подушку. В эти минуты ему вспоминалось многое: домик бабушки и дедушки, который теперь заносило снегом; то счастливое лето, когда они с Леной были вместе, и созвездия в небе, которые они искали вместе; и многое другое. Единственной радостью его было чтение исторических романов, с которыми он уносился из реальности в Древнюю Грецию и Древний Рим.
  Когда учёба в аспирантуре подходила к концу, отец стал заговаривать о женитьбе, и Сашу стали знакомить с родственниками Анфисы. Уйдя в депрессию, он никак не реагировал на решение отца, был апатичен ко всему. И тот стал действовать ещё активнее...
  Приглашения на свадьбу Саши и Анфисы были отправлены многим их родственникам. Бабушка и дедушка Саши не смогли поехать - дедушка был очень болен и уже почти не ходил. В день свадьбы и на следующий день бабушка сильно переживала. Перечитывая письмо с приглашением, она вздыхала и говорила деду:
  - Как же Сашеньку жалко... Он и не хочет ведь на ней жениться, насилком женят... Добро, если молодые друг друга любят - душа радуется, когда глядишь на них. Помнишь, какая свадьба была у наших Володи с Аней? До сих пор об этой свадьбе в деревне вспоминают, и они вместе так хорошо живут, и малыш у них уже бегает... А Саше всю жизнь поломают... Внучек мой родненький...
  Дед только вздыхал. Бабушка долго смотрела в окно на сгущавшиеся сумерки, вспоминая то лето, когда все её родные приезжали к ней. "Доченьки, как вы там? - думала она. - Пришлите весточку, что живы-здоровы, что ни в чём не нуждаетесь - я буду спокойна, порадуюсь за вас..." Помолившись перед иконами, она потушила свет и долго ещё сидела у окна...
  Время уже было за полночь, когда скрипнула калитка и послышались шаги во дворе. Бабушка подбежала к двери, открыла - перед ней стоял Саша с двумя чемоданами в руках.
  - Сашенька, внучек мой... - она обняла его и поцеловала. - Мой хороший...
  - Я вернулся, бабушка, - улыбнулся он. - Помнишь, как я не хотел уезжать отсюда, когда мне было шесть лет? Всего каких-то девятнадцать лет прошло...
  - Проходи, проходи, внучек... - бабушка провела его в комнату. - Счастье-то какое...
  Дед, увидев Сашу, стал слезать с печи, чтобы обнять внука. И, когда они оба прижались к нему, Саша заплакал от радости. Они долго так стояли - обнявшись, и Саша, вытирая слёзы, вновь оглядывал родную светлую комнатку.
  В эту ночь всем было не до сна. Саша рассказывал о том, как в Москве родня готовилась к его свадьбе, как пили шампанское за их с Анфисой счастье, а он в тот самый торжественный день неожиданно исчез...
  - Примерно месяц назад я стал собирать чемоданы, потихоньку складывал в них свои документы, одежду, - рассказывал он. - Чемоданы сначала держал у себя под кроватью, затем перевёз их к бабе Ане. Я знал, что она ничего не скажет моему отцу. Неделю назад я выписался из поликлиники, потом - из московской квартиры, достал билет на поезд - как раз на день свадьбы. Но заболел - температура поднялась. К свадьбе уже всё было готово, нам с Анфисой наряды купили. Да только накануне того дня я почувствовал себя лучше и в три часа ночи, когда все спали, оделся и ушёл. Побродил по улицам, пришёл к бабе Ане, чтобы забрать чемоданы и попрощаться. Она окропила меня святой водой в дорогу, еды с собой дала, и я уехал на утреннем поезде. Славный человек баба Аня, дай Бог ей здоровья... В общем, сел на поезд и поехал. По прибытии позвонил из почтового отделения Галине, спросил, как прошла свадьба без меня. Галя сказала, что отец сильно ругался, кричал, какого плохого человека воспитал, говорил, что я ему больше не сын и чтобы вообще никогда теперь не приезжал. Но Галя сказала, что она будет рада мне всегда, и просила не забывать её. Бабушка, мне совестно, что я так поступил... Надо было поговорить со всеми начистоту - а я сбежал.
  - Ну ничего, ничего... Что случилось - то случилось, - успокоила его бабушка. - Не переживай из-за этого. Здесь устроишься, учителем будешь, как ты и хотел. А с родителями ты помиришься, они тебя простят.
  - Я скоро в экспедицию поеду, - сказал Саша. - Буду искать останки Веллиса. Мы с Аристархом добыли ещё кое-какие сведения о нём; некоторые источники говорят, что останки находятся в Ростовской области, некоторые - что в Ставропольском крае. Надо будет съездить и туда, и туда...
  Он помолчал и спросил:
  - Как у Лены дела? Она ведь замуж вышла...
  - Выйти-то вышла... - ответила бабушка. - Да только не живут они в ладу с мужем, не любит она его. Даша говорила, что она тебя любит, что весточки от тебя ждала, а потом уж выскочила замуж за первого, кто попался, чтобы унять тоску.
  - Знаешь, всё-таки я убеждённый холостяк, - улыбнулся Саша. - Быть холостым очень даже неплохо: когда захотел выпил, когда захотел лёг спать... Мы ещё не поженились - а Анфиса мне уже твердила: питайся правильно, не пей пиво, ложись спать рано...
  Он разобрал постель и лёг спать. Бабушка долго смотрела на него. "Господи, сбереги его от всякого несчастья, - думала она. - Дай ему здоровья и сил. Пусть сердце у него будет добрым, незлобивым. И пусть любовь к нему придёт, жить без любви трудно... Прости ему, Господи, всё и пожалей его..."
  На сердце у неё было спокойно и радостно.
  
   24 сентября - 7 декабря 2014 г.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"