Мадейра Мэри Крейн : другие произведения.

Остался один

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  История первая.
  Закрытый проект
  Я искренне надеялся, что меня поймут. Но мои коллеги-ученые сочли меня сума-сшедшим и инфантильным, когда я сообщил им о своем замысле.
  Да, кстати, вы же еще не знаете моего имени. Я Джейк, профессор. Долгие годы я работал над своим поистине грандиозным проектом - я назвал его "Тойреаним". Суть "Тойреанима" заключалась в оживлении неживых предметов.
  Бедный мой дружок Скарри! Он никогда не станет настоящим...
  Выронив планшет с чертежами и расчетами из ослабевших рук, я, мокрый, как хлыщ, оставляя за собой влажные следы на полу, заваленном различными бумагами - счетами за запчасти, электроэнергию и прочее, поплелся к большому резервуару, занимавшему солидную площадь в моей крохотной однушке, которую с трудом можно было назвать лабораторией. Там, внутри резервуара, в прозрачной жидкости, плавал Скарри. Мой Скарри.
  - Ничего, Скарри, - утешал я его, прекрасно зная, что он меня не слышит. - Обещаю тебе, ты увидишь тот самый парк, о котором я тебе так много говорил. Обещаю.
  Наверное, мои студенты, увидев своего профессора разговаривающим с игрушечной выдрой, сделанной из старых носков, решили бы, что я рехнулся. Но они бы так не считали, будь у них такой же друг - верный и преданный, как Скарри.
  Я вздохнул, отгоняя от себя грустные мысли. Подойдя вплотную к резервуару, я прижал свою ладонь к прохладному стеклу, за которым беззаботно плавал Скарри.
  Я от всего сердца надеялся, что мой проект поддержат. Впрочем, я ошибался. Почему меня это удивляет? Я довольно часто ошибаюсь. Но сейчас я просто не мог ошибиться. Не мог.
  Не мог. Не мог. Не мог.
  Эти слова я произносил то ли мысленно, то ли вслух, ударяясь головой о стекло. Перед глазами мелькнул силуэт, медленно покачивавшийся на трубках.
  Скарри? Это ты?
  Ты жив?
  Нет. Показалось. Как жаль. Переведя глаза на пол, я некоторое время глядел на обрывок газеты, валявшийся в луже. Подняв его, я отряхнул от воды этот скомканный кусок бумаги. На первой же полосе огромными полуразмытыми буквами было выведено:
  "Закрытый проект: Тойреаним"
  Сев прямо в лужу около резервуара, я закрыл лицо руками и заплакал.
  Что же теперь? Почему они не понимают меня?
  Я хотел как лучше. Ведь дети так радовались бы, если бы у меня была возможность оживить их выдуманных друзей.
  Разве вы никогда не задумывались над тем, каково живется детям, которых не принимают сверстники? Как они тихо страдают от одиночества и непонимания, но говорят родителям, что у них все хорошо?
  Поверьте, жизнь у них незавидная. Единые их друзья - книги и игрушки.
  Я в детстве был таким же. Мама сшила мне из старых носков и клочьев ткани Скарри - моего единственного друга на все времена. Мне было трудно общаться с ровесниками. По натуре я - существо замкнутое и необщительное. На переменках стоял в сторонке. В классе сидел за отдельной партой. Гулять я не ходил, да меня и не звали. Книги были моими друзьями. Книги и Скарри.
  А теперь у меня забирают даже моего единого друга. Который понимал меня в то время, когда другие были глухи к моим словам. И которому я мог доверить все свои самые сокровенные тайны.
  - Ничего, Скарри, - прошептал я, утирая лицо широким рукавом. - Все как-нибудь обойдется.
  Однажды мой проект поймут и примут. Я верю в это.
  Ты слышишь, Скарри?
  Конечно же, он меня слышит. Только не говорит.
  Я верю в это.
  История вторая
  Золотой дракон
  Боль... Постоянная боль, которой, казалось, не будет конца.
  Освобождением от нее была бы лишь смерть.
  Но Аша не хотела умирать. Она хотела жить. Снова играть с друзьями, гулять с семьей в парке. И даже ходить в школу.
  Аша хорошо понимала, что этого у нее никогда больше не будет. Никогда.
  Рак - опасное заболевание. И для малышки Аши он стал приговором. Смертным приговором.
  Три года заточения в онкологической клинике. Аша свыклась с мыслью, что никогда уже не покинет эту белоснежную темницу. Но с верой в выздоровление она не рассталась. Даже если ждать этого ей придется всю свою жизнь.
  Боль прилетала к ней на золотом драконе каждую ночь с тех пор, как Аше поставили ее первый диагноз. Золотистая чешуя дракона освещала ее хмурую палату. В глазах все становилось ослепительно белым от яркого света. То ли это была всего лишь все та же ослепляющая боль, вытесняющая мысли.
  Жить! Как же хочется жить!
  Аша, несмотря на то, что была совсем еще маленькой, понимала, что долго она не проживет. Не выживет и не справится со своей болезнью одна, без дорогостоящих заграничных лекарств.
  Ее никто не навещал: ни учителя, ни друзья, ни родные. Не приходила даже горячо любимая мама, которую уже три года с нетерпением ожидала Аша. Ее бросили. О ней забыли. Навсегда.
  И никто не придет. Онкология - вещь серьезная. Ни у кого нет желания общаться с обреченными людьми, смотреть в их несчастные глаза. Ловить их молящий взгляд.
  Этой ночью дракон опять прилетел к ней. Золотой дракон одиночества и страдания. Он влетел через приоткрытое окно на лунном зайчике, освещавшем изнуренное долгим недугом лицо Аши.
  Раньше этот дракон ярко полыхал своей чешуей, точно маленькое солнце. Теперь же он едва виднелся в луче лунного цвета.
  И боль уже не была такой сильной. Ее болезнь понемногу отступала.
  Аша верила в это. Верила, что вскоре она поправится.
  И все будет хорошо.
  История третья.
  Никогда не говори никогда
  Я один. Совсем один. И я в центре боя.
  Трайна, хлопнув кожистыми крыльями, бросила свою громадную тушу в крутое пике. Ее острый клюв был нацелен прямо на меня. Вскинув на плечо огнемет, я тщательно прицелился. Раздумывать времени не было. Я выстрелил, а радиграната, со свистом рассекая воздух, врезалась прямо между непропорционально крупными глазищами трайны. Та вскрикнула жутким голосом, от которого у меня кровь застыла в жилах, когда радиграната взорвалась, облучив ее радиационными гамма-лучами. Ее огромное тело рухнуло замертво около меня.
  Колено обожгло болью, когда едва затянувшаяся рана вновь открылась, пропитав и без того красную и липкую повязку кровью. Я повесил на плечо огнемет и скользнул в переулок между домами. Здания стояли очень плотно, и я не сомневался, что трайны, которые наверняка уже учуяли металлический запах моей крови, сюда не доберутся. Слишком уж они велики для этого.
  Я принялся ждать какую-нибудь трайну, привлеченную возможностью легко добыть себе пропитание и вкусно пообедать.
  Зачем нужна эта война? И почему она нужна?
  Интересно, о чем думали ученые Федерации, когда создавали трайн? И чем они руководствовались? Что было их целью?
  Почему Федерация развязала эту совершенно бессмысленную и ненужную войну? Ради того, чтобы захватывать более пригодные для житья земли? Или же просто ради собственного обогащения?
  На мой взгляд, война - это не только пустая трата денег, времени и населения. Война - это нечто ужасное.
  И ужасна она тем, что она - это развлечение высшей власти. Власти, за которую умирают в борьбе.
  Над моей головой пролетела трайна. Громкий крик, полный голодного предвкушения пира, вырвал меня из размышлений. Подняв на плечо свой гранатомет, я вновь ощутил его тяжесть, сливавшуюся с грузом такой крошечной, но от этого не менее смертоносной, радигранаты. Наведя внушительную тубу прицела на гадкую морду трайны, я безжалостно нажал на кнопку.
  Этим тварям плевать, жив я, или нет. Борюсь, или же безразлично ожидаю свою судьбу. Им нужна только еда, которой я и немногие выжившие являемся.
  Радиграната влетела в широко распахнутую пасть и ухнула в желудок трайны. Ма-ленький шарик быстро-быстро пронзительно заверещал и разорвался, разнеся трайну на клочки. Я быстро укрылся за мусорным ящиком, а надо мной пролетели ошметки бурой плоти, обагренные зеленой кровью. Я отложил огнемет в сторону, в душе искренне надеясь, что когда-нибудь я повешу своего верного боевого друга на стену, как украшение. Когда будет мир.
  Все-таки война - бессмысленна.
  
  Вторая версия.
  
  Я один. Совсем один.
  И я в центре боя.
  Стою среди развалин
  И целюсь с огнемета.
  
  В небе возникает тень -
  Появились трайны.
  Похоже, чувствуют меня
  И чуют мои раны.
  
  Вскинув тубу на плечо,
  Я в сердцах стреляю.
  И летящей трайне в глаз
  Метко попадаю.
  
  Взорвалась радиграната,
  Трайну облучая.
  Гамма-луч прошил насквозь -
  Трайна закричала.
  
  Как подбитый бомбовоз,
  Вниз она упала.
  В дыме вся она была,
  Больше не кричала.
  
  Перезаряжаю огнемет
  И прячусь меж домами.
  Воздух надо мной кишит
  Гадкими трайнами.
  
  Под повязкой рана вдруг,
  Нежданно раскрылась.
  Я отвлекся, не заметил -
  Трайна очутилась
  
  Надо мной и зарычала.
  Огнемет на плечи.
  На войне - как на войне,
  И время не лечит.
  
  Тяжесть давит на плечо.
  Смешанный с гранатой
  На плече - мой огнемет
  С кнопкою нажатой.
  
  Трайны крики подняли -
  Я с проема вышел.
  На одно колено встал.
  И, не целясь... Выстрел
  
  Над домами прогремел.
  Трайны разбежались.
  Все, кроме одной-единой -
  Та лежать осталась.
  
  Радиграната прямо в пасть
  Трайны прилетела.
  Как и прежняя, она
  На землю осела.
  
  Твари, видя ее смерть,
  Все на пир слетелись.
  Я ушел, пока они
  Трайной не наелись.
  
  Я по улице бежал.
  Монстры не летали.
  Стал не нужен сразу им.
  Трайной пировали
  
  Те, с кем не раз и не два
  Сражался я, рискуя жизнью.
  А я ушел. Я в штаб ушел.
  Я был гонцом с недоброй вестью.
  
  Погиб в борьбе товарищ мой -
  Трайны нападали.
  Но он сражался, как герой,
  Закаленный в стали.
  
  И имя другу моему -
  Огнемет. "До скорых встреч."
  Останется со мной один
  Мой неразлучный острый меч.
  
  Его поверхность холодна,
  Хоть выжжен он огнем.
  Да, я не ищу легких путей,
  Идя на трайн с мечом.
  
  Вернувшись, трайн в крови увидел
  И их с ранением тела,
  Мой командир и чуть присвистнул:
  "Ну, кэп, даешь! Ну и дела!"
  
  И я с клинком, по локоть в крови
  (Трайн уничтожил я - не счесть!)
  Руку к виску приподнимая,
  Смиренно отдаю я честь.
  
  "Когда окончится война,
  И я вернусь домой,
  Я знаю - я вернусь один,
  И дом будет чужой.
  
  Ничто не вырвешь из когтей войны.
  Я близких не верну.
  И знаю - трайну не одну
  Сегодня я убью.
  
  И с криками, подняв клинок,
  Бросаюсь к трайнам я.
  Прочь! Прочь! Умрите, твари!
  Страна эта - моя!
  
  И патриотизма не отнять.
  Не смогут ни война,
  Ни Федерация сломать
  Такого же, как я.
  
  Я родину люблю свою,
  В обиду им не дам.
  Скорее сам себя убью,
  Чем друзей предам!"
  
  "Похвально. Ты трайнам шансов
  Никогда не оставлял.
  Служи все так же. Не заметишь,
  Когда ты станешь генерал."
  
  "Так точно". Трайны кислота
  По коже, как змея, сползла,
  И, оставляя борозну,
  По лезвию меча стекла.
  
  Шорох крыльев, крик зверья -
  Новые трайны летят сюда.
  Руки крепче сжимают меч
  В ожидании судного дня.
  
  Командир одет в броню.
  Но знаю - не спасет она
  От когтей сурового зверья,
  Что зовется нами трайна.
  
  На плечо поднят огнемет,
  Сверкает сталь клинка.
  Я понимаю, как и он,
  Что кончина близка.
  
  Взорвалась с радия граната,
  И впилась сталь в крыло.
  И снова - облученье-гамма,
  И трайну разнесло.
  
  Сражался рядом я с другой
  Смерть приносящей тварью.
  Я без пощады убивал,
  Разя за трайной трайну.
  
  За тех, кого я потерял!
  За тех, кого теряю!
  За тех, кто верным другом был!
  За тех, кого я знаю!
  
  За родину свою борюсь!
  Я - патриот навеки!
  Страну свою забуду я,
  Когда закрою веки!
  
  Когда паду в неравной битве,
  Тогда узнаете, враги,
  Что нас не сломят федераты,
  Что федератов сломим мы!
  
  Сжимая крепче рукоять,
  Сражаюсь я плечом к плечу
  С моим давнишним командиром.
  Вперед, за родину свою!
  
  История четвертая
  Я верю в тебя
  музыка: Клавдия Шульженко - Синий платочек
  
  Темная ночь, свет фонаря.
  Я сочиняю письмо.
  Темное кофе, как в банке чернила,
  И за окном темно.
  
  На темном фоне темного дома
  Горит мое окно,
  Укрытое шторами, темной накидкой.
  И оно тоже одно.
  
  Темный стол и темные стены...
  И на столе письмо.
  Темные буквы на белой бумаге -
  Несколько строчек стихов.
  
  Подперев щеку маленькой ручкой,
  Я вывожу буквы. Одна
  Сижу за столом я и кошусь в окошко.
  По щеке стекает слеза.
  
  Прозрачная, чистая, каплей блестящей
  Падает она на письмо.
  Буквы-чернила в ней растворились.
  Слово осталось одно.
  
  Слово это же было - "вера".
  Вера моя в тебя.
  И адресантом был ты, любимый.
  Тебе открывала себя.
  
  Знаю, что ты мне не веришь,
  Знаю, что я не нужна.
  Но ты мне нужен, но ты не узнаешь.
  Ты не получишь письма.
  
  Как же мне сложно признаться!
  Как же мне сложно сказать,
  Что в тебя верю, мой ты родимый,
  Что без тебя нету житья.
  
  И кофе в кружке остыло.
  Стихи на бумагу - заря
  Над городом встала, крыши накрыла
  И разбудила меня.
  
  Я еще ночью заснула,
  Белу бумагу прижав,
  И слезы-чернила на ней высыхали,
  И я снова одна.
  
  Часы ударяют за разом раз -
  Но их не слышу я.
  Все мыслю о том, что тебе написать:
  И слова на бумагу - любя.
  
  Кофе холодный хлебнула,
  Пытаясь себя отрезвить.
  Но не сумела, как и не сумею,
  Тебя, дорогой, разлюбить.
  История пятая
  Вместо мамы
  Мне маму не суждено увидеть,
  Но на судьбу я не в обиде.
  Ведь еще есть у меня
  Моя любимая сестра.
  
  Она - не просто мне родня,
  Она едина у меня.
  Мне маму Мара заменила,
  Одна она меня растила.
  
  И папу я не помню тоже.
  Так он и поступил негоже.
  Он бросил собственных детей,
  Ушел он в лабиринт путей.
  
  Затем и маму потеряли.
  Сейчас она, возможно, в рае.
  Но не тоскую я одна -
  Ведь у меня есть старшая сестра.
  
  Живем мы с ней пять лет уже.
  Нам, сиротам, живется хуже.
  Но знаю я - сестра моя
  Меня не бросит никогда.
  
  Я не отрешу ее заботу.
  И хоть ей надо на работу,
  Она останется со мной, -
  Хоть бы шалуньей и больной.
  
  За это я ее люблю.
  Когда смогу, я подсоблю
  Ей в ее тяжком труде -
  Ведь это так нетрудно мне.
  
  В косынку "хвост", на платье фартук, -
  На кухне я ей помогаю.
  И все равно, что вся в муке -
  Помочь же надобно сестре!
  
  Мне стоит только задремать -
  Она несет меня в кровать.
  И книжку перед сном читает,
  Пока горячий чай хлебаю.
  
  А как засну, тогда она
  На лавку сядет вышивать.
  Зашьет мне платье и носочки,
  И вышьет зайку на платочке.
  
  Проснусь я утром - стены хмуры,
  Цветы завяли и надулись.
  Как Мара в комнату войдет,
  Тот час же все в ней оживет.
  
  На стенке "зайчик" улыбнется.
  Моя сестра громко смеется:
  - Ты испугалась, что одна?
  Пойдем, на кухне ждет тебя ОНА.
  
  - Она? А кто это - она?
  Ну, что задумала, сестра?
  - Беги скорей, моя малышка -
  Ждут тебя там и кашка с книжкой.
  
  Как вихрь, бегу на кухню я.
  Там, на столе, лежит конфета!
  - И это мне? - Она твоя! Я так люблю тебя, сестра!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"