|
|
||
Оливия.
Мистика солнца
Из тепла горячего источника мы выходим в туман. Земное тепло горячего источника приподнимает пелену тумана, но туман отступает только возле источника - укрывая горячий источник непроницаемым куполом...
Мы проходим под этим куполом, лежащим на колючих зарослях дикой розы... и выходим в туман... Туман струится по руслу холодного ручья, снижаясь до самой воды, обжигающей холодом наши босые ноги...
Оливия сегодня кажется особенно длинноногой...
Грудь Оливии закрыта тонкой, изысканной рубашкой... оставить свою чудесную грудь открытой Оливия не осмелилась. Но соски Оливии упрямо выпирают, туго натягивая ткань, и Оливия, время от времени, приподнимает рубашку вверх обеими руками сразу, ослабляя натяжение ткани. Наконец, Оливии это надоедает, и Оливия расстегивает пуговицы рубашки. Рубашка тут же собирается у Оливии на спине...
Приходится остановиться, чтобы Оливия смогла совсем снять рубашку...только маленький кусочек ослепительно белой ткани остается на тугих бедрах Оливии...
Белизна белья Оливии умопомрачительно подчеркивает смуглую зеркальность кожи Оливии, мышцы прекрасных ног Оливии волнуют чудесную кожу Оливии, но еще больше волнуют меня... и я не устаю украдкой смотреть на Оливию краешком глаза.
...Грубый зеленоватый рюкзак тянет плечи Оливии назад и Оливии приходится напрягать мышцы изящного живота... я удовлетворенно вижу, что Оливии уже не больно... однако, я останавливаю Оливию возле вынесенного океаном на полосу прилива большого дерева и, пока Оливия отдыхает, перекладываю рюкзаки.
С моей помощью Оливия снова взваливает на себя рюкзак, но я придерживаю ее и проверяю, как распределена нагрузка - я проверяю напряжение мышц живота Оливии, боков, спины и удовлетворенно легко хлопаю Оливию по напряженным ягодицам - для скорости... Оливия вспыхивает и пинается... попадает удачно... но я героически оскаливаюсь...
Мы идем дальше...
Туман рассеивается...
Появляется солнце и начинает припекать... но мы уже выходим на полосу валунов.
Когда-то эти валуны были вулканическими бомбами, и вулкан швырял их сюда - за 40-50 километров. Это кажется невероятным, учитывая вес валунов - каждый весит не килограммы, не сотни килограммов, а тонны... Но сегодня идти по валунам удобно, пористая поверхность не дает соскальзывать.
И Оливия легко прыгает по этим каменным спинам, несмотря на мои запреты.
После тяжелого, вязкого песка это прыганье Оливии в удовольствие... но недолго.
Тяжелый, грубый рюкзак после нескольких прыжков напоминает Оливии, что мои запреты - необходимость. Из-за инерции тяжелого рюкзака Оливия чуть не падает между валунами, и это заставляет Оливию следовать моему примеру - идти медленно, тяжело, но надежно.
Вообще-то я стараюсь по валунам не ходить - обычно я использую идущую рядом, в зарослях шиповника, медвежью тропу, но эта тропа не для изящного тела Оливии. Там требуется мощное тело.
Чтобы Оливия не уставала, мы отдыхаем возле каждого ручья, пьем воду, и Оливия замечает, что в каждом ручье вода имеет свой вкус. Различаются по вкусу и переспевшие крупные плоды шиповника, которые Оливия срывает и ест во время отдыха.
Наконец, валуны кончаются. Перед нами почти отвесная стена мыса, и уступ, накрываемый сейчас волнами прилива. В отлив уступ полностью обсыхает и по нему можно пройти, естественно, опасаясь поскользнуться на водорослях, но сейчас могучие, тугие волны прилива перекатываются по уступу и могут сбить с ног. Я решаю не рисковать, стена кажется мне безопаснее.
Оливия беспечна. Удары волн Оливию не пугают - Оливия еще не знает, что такое упругий удар нескольких сотен килограммов... если нога застрянет между камнями, волна сломает кость, не замедлив своего ленивого движения.
Я снова проверяю распределение нагрузки у Оливии, осматриваю обувь - иногда обувь подводит в самый неожиданный момент. Все нормально, можно начинать переход.
Я иду первым, нарочито осторожно, и учу Оливию всегда опираться на три точки (не буду же я говорить Оливии, что здесь спокойно можно почти пробежать). Оливия, несколько раз осыпанная крупными холодными брызгами и холодным сырым воздухом снизу, присмирела и безропотно выполняет мои указания. Оливии очень неуютно, каждый удар крупных капель по ногам Оливии, и, особенно, выше, заставляет Оливию вздрагивать. Злоба и холод этих ударов усиливаются нестерпимой духотой черной каменной стены, пышущей жаром в лицо Оливии и обжигающей руки.
Я выбираю путь повыше, и Оливии становится легче, злобные, холодные капли океана уже не могут достать Оливию... Оливия растеряна... Оливия всегда считала океан ласковым... Оливия не может понять, что в борьбе между водой и камнем нет мира... и нет победы.
Океан отступает и жара усиливается. Мы выходим к небольшому приливному озеру.
Только в сильный шторм океан заливает это озеро, а в прилив до озера долетают только капли океанской холодной воды и поэтому вода в этом неглубоком озере теплая-теплая. Приливное озеро окружают отвесные черные скалы, собирающие тепло и отдающие собранное ими тепло воде, просачивающейся сквозь раскаленные камни к озеру. Но озеро очень мелкое, и Оливия огорченно понимает, что искупаться не удастся.
Мы идем дальше, подходим к полосе камнепада, пересекающей наш путь. Оливия предлагает пересекать полосу камнепада повыше - по мнению Оливии там камни мельче.
Я говорю Оливии, что там камни крупнее, я показываю на камень, лежащий поперек полосы камнепада и говорю Оливии, что этот камень почти таких же размеров как лондонский двухэтажный автобус. Оливия не верит и бежит проверить. Когда Оливия добирается до камня, ее руки и ноги в сравнении с камнем становятся похожими на тонкие спички и Оливии становится страшно... Оливия начинает понимать непреодолимую мощь камня и слабость женского тела. Возвращаясь, Оливия стелется по камням своим гибким телом - это меня так завораживает, что я стою истуканом и не понимаю, как Оливия оказывается на ногах, подходя ко мне.
Я снова взваливаю на особенно хрупкие, среди этих равнодушных ко всему камней, тонкие плечи Оливии тяжесть грубого рюкзака, и мы осторожно перебираемся через полосу камнепада. Я замечаю, что Оливия старается побыстрее проскользнуть между громадными, черными, мокрыми глыбами, отдающими знобящим холодом, и в это время Оливия задерживает дыхание, возбуждающе напрягая мышцы живота, непроизвольно втягивая в себя лоно... Оливия становится мокрой...
Я подаю руку Оливии, и Оливия, почувствовав мое тепло, чуть расслабляется... Мы пересекаем полосу камнепада и я стаскиваю с вялой, ничего не понимающей Оливии тяжеленный рюкзак... махровым полотенцем я стираю с Оливии липкий, холодный пот с горьковатым запахом Ужаса... я растираю закаменевшую Оливию махровым полотенцем до красноты, всю-всю, я стаскиваю с бедер Оливии мокрый, белый кусочек ткани и растираю лоно Оливии, ягодицы, внутреннюю поверхность бедер...
Оливия ничего не воспринимает... Оливия все еще проскальзывает между этими мокрыми, черными, знобящими холодом камнями и эти огромные, черные, холодные камни отнимают у Оливии жизнь... Я поворачиваю Оливию лицом к палящему солнцу, тесно прижимаюсь к спине Оливии и продолжаю сильно растирать Оливию махровым полотенцем...
Оливия начинает вяло возвращаться к жизни, и не может сдержать слез... Слезы переходят в рыдания... Оливию всю крупно трясет... и если бы я не держал Оливию, крепко-крепко прижимая к себе - Оливия бы не смогла стоять на ногах...
Наконец, рыдания становятся тише, Оливия вяло всхлипывает... но я чувствую, сквозь эту вялость Оливии возвращение к Оливии жизни и лоно Оливии снова становится тугим и жарким...
Оливия осознает, что она стоит совершенно голая... и солнце наполняет жаром цветок Оливии... Оливия начинает пылать от смущения...
Я отпускаю Оливию и поднимаю на тугие бедра Оливии спасительный для Оливии кусочек белой ткани...
...Для того чтобы идти дальше по воде, я снимаю с Оливии обувь. Оливия вяло поднимает сначала одну ногу, потом другую, разрешая разуть себя... я тяну Оливию за руку, Оливия вяло подчиняется... мы проходим уступ, заливаемый холодными волнами и рука Оливии начинает снова холодеть...
Я решаю устроить для Оливии солнечную ванну...
Я веду Оливию на следующий уступ, находящийся выше и не заливаемый океаном.
Уступ широкий, и посередине уступа мелкое озерцо, прогретое палящим солнцем.
Я веду Оливию на край озерца, там, где вода почти горяча... Внизу бушует океан, но белые камни уступа сухие, даже крупные капли сюда не могут долететь. Оливия безучастно позволяет стащить с себя рюкзак, и только когда я стягиваю с бедер Оливии маленький белый кусочек ткани Оливия вяло протестует... Но я не обращаю внимания на вялые протесты Оливии...
Я расстилаю махровое полотенце на раскаленных белых камнях, и от полотенца поднимается пар, оно становится сухим и жестким... Я усаживаю Оливию на сухое полотенце, а потом укладываю Оливию на спину... Сухое полотенце лежит на ровной площадке и Оливии удобно... Оливия закрывает глаза...
Я приношу из озерца горячей воды и смываю с Оливии остатки пота с запахом Ужаса... я начинаю с ладоней Оливии, вытираю Оливии руки, перехожу на бока, плечи Оливии, снова приношу в ладонях воду и хорошо мою груди Оливии, и ложбинку между прекрасными грудями Оливии... я снова приношу горячую воду и обмываю соски Оливии, осторожно-осторожно... перехожу на живот... снова приношу горячую воду и мою лоно Оливии, и еще раз приношу горячую воду... перехожу на ноги Оливии, не жалея горячей воды... мою каждый пальчик на ногах Оливии... щеки Оливии начинают розоветь...
Я переворачиваю Оливию, и мою плечи Оливии, спину... снова приношу горячую воду и перехожу на ягодицы Оливии, еще раз приношу горячую воду... и ягодицы Оливии расслабляются... я продолжаю мыть бедра Оливии, коленные впадинки, щиколотки и когда я начинаю мыть розовые подошвы Оливии, Оливия начинает вздрагивать, Оливии становится щекотно...
Солнце нагревает кожу Оливии, Оливия становится горячей, но не может согреться...
Я ладонями растираю плечи Оливии, спину, ягодицы, бедра, голени... Я растираю маленькие розовые ступни Оливии между ладонями... и Оливия начинает согреваться.
Воздух недвижим, и Оливию клонит в сон... Оливия лежит, положив лицо на полотенце, вытянув перед собой руки и это подчеркивает стройность Оливии...
Я сижу рядом и прислушиваюсь к спокойному дыханию Оливии...
Оливия засыпает.
Я вспоминаю, что вообще-то я хотел кое-что.
Убедившись, что Оливия спокойно дремлет, я тихо отхожу за гряду камней и выбираю удобную площадку... Внизу шумит океан, вдали виднеется маленький островок... Моя правая рука приводит орган орошения в рабочее положение и я начинаю процесс... с изумлением обнаруживаю, что левая рука Оливии помогает моей правой руке... я слышу ровное дыхание Оливии на своем левом плече... правая рука Оливии проскальзывает под моей и ложится мне на грудь... Оливия крепко-крепко прижимается всем телом к моей спине, ягодицам, ногам... от изумления я не прерываю процесс... и, к моему удивлению, процесс проходит идеально.
Я осторожно смотрю на Оливию... глаза Оливии закрыты... я вижу, что Оливия почти спит...
Я осторожно стягиваю левую руку Оливии со своей правой руки... длинные пальцы Оливии легко выпрямляются... бережно обнимаю Оливию за талию и веду Оливию так, чтобы Оливии было удобно идти... Оливия идет с закрытыми глазами...
Я бережно укладываю Оливию на горячее полотенце и присаживаюсь рядом, держа Оливию за тонкую прохладную руку, лаская тонкие, нежные пальцы Оливии...
Наверное это и есть райское блаженство...
...Внезапно я начинаю беспокоиться... Солнце так яростно светит, что заставляет воздух дрожать, а кожа Оливии такая нежная...
Я осторожно поднимаю Оливию... Оливия вялая, и отстраненная... безучастно-послушная... Я не вижу Оливии в глазах Оливии... я вижу, что Оливия далеко-далеко... Но тело Оливии живое, горячее, упругое и гибкое... И я нагружаю прекрасное, жаркое тело Оливии тяжелым, грубым рюкзаком... Оливия настолько безучастна, что даже не задумывается о своей совершенной наготе, а я не напоминаю Оливии о маленьком белом кусочке ткани, прокаленном солнцем... я бережно прячу этот чудесный сверкающий кусочек Оливии в своем рюкзаке... и тоже не одеваюсь...
...На мое удивление Оливия не теряет своей ловкости... Там, где я прохожу тяжело, с трудом, Оливия перелетает как птица... И чудесные, длинные волосы Оливии развеваются при стремительном движении Оливии... Это меня так завораживает, что, мне кажется, я глазею сразу во всех направлениях... И, прежде всего, я ловлю каждое движение Оливии...
Со стороны, наверное, это выглядит смешно - мои тяжелые шаги и легкий, стремительный полет Оливии... Но меня утешает то, что Оливия не может меня догнать, и я, время от времени останавливаюсь, ожидая Оливию и наслаждаясь полетом Оливии, чудесной летящей птицей стремящейся ко мне...
...Оливия видит только меня... и стремится только ко мне... И я наслаждаюсь этим знанием... и я дожидаюсь Оливию... и сильно-сильно прижимаю Оливию к себе... и чувствую, как успокаивается сердце Оливии...
...Мы снова выходим на полосу валунов, и я веду Оливию поближе к зеленой траве и подальше от вечной битвы воды и камня... Я радуюсь, что Оливия видит только меня и иду недалеко впереди Оливии, чтобы в глазах Оливии был только я, заслоняя Оливию собой от вечного Ужаса битвы воды и камня...
...Мы подходим к выбранному мной месту остановки.
Я помогаю Оливии забраться с отлива на полянку, помогаю Оливии снять рюкзак... в котором Оливия сразу начинает копаться.
Оливия достает из рюкзака свой розовый полиэтиленовый мешочек, и я едва успеваю поймать руку Оливии... Оливия пытается вырваться по направлению к зарослям высокой травы...
Я грозно спрашиваю: - "Куда?"
Оливия мнется... и, наконец, говорит: "Ну... мне надо"...
Приходится читать Оливии лекцию об опасностях острова...
Например, о спящем в зарослях медведе...
А есть и такие опасности, которые даже невозможно представить...
Например - три маленьких, незаметных листика, чуть-чуть приподнявшиеся над землей. Но эти три листика - растение, которое островитяне называют "иприткой".
Был случай, когда гориллоподобный мужчина, присев над этими листиками на несколько минут, встать уже не смог... Сначала ему было стыдно позвать друзей, но потом боль стала невыносимой... Когда друзья подоспели, разогнуться он уже не мог даже с их помощью. Так, в "позе орла", его и положили на заднее сиденье машины со спущенными штанами... Когда его довезли до больницы, вся его нижняя часть представляла один большой ожоговый пузырь... Кожа так и не восстановилась...
Можно встретить борец-аконит - красивые, мягкие, фиолетово-голубые цветки, нарвать красивый букет - и, немного погодя, ожоги и язвы гарантированы.
Так что песчаный пляж, несмотря на обилие ползающих и прыгающих насекомых - наиболее безопасное место. А сухой песок, где нет насекомых - вообще безопасен.
Тут меня останавливает смущенной переминание обнаженной Оливии с ноги на ногу...
Я замолкаю, и тащу Оливию на песок, под обрывистым берегом... быстро нахожу раковину и сооружаю Оливии идеальный песчаный туалет... Оливия смущена, но я удаляюсь ставить палатку, и Оливия, проследив за моим удалением, присаживается...
...Что касается палатки... опытный островитянин не возьмет палатку без фольгированного алюминием коврика - и чем опытнее островитянин - тем больше коврик.
Но сейчас я ставлю палатку без коврика... коврик я стелю в стороне.... для Оливии.
Я раскладываю в палатке вещи, не забывая контролировать все пространство, окружающее Оливию... поэтому появление роскошной копны волос Оливии над обрывом не застает меня врасплох... врасплох меня застает зеленое сияние глаз Оливии... Оливия замечает мою оторопь, и лукавым голосом очаровательной женщины, уверенной в том, что ей ни в чем не откажут, просится к ручью, который она высмотрела невдалеке...
...Разве я могу отказать...
Я размышляю о превращении Оливии... я начинаю понимать, как много значат для женщины простые жизненные удобства...
Через некоторое время я начинаю беспокоиться и подхожу к обрыву, чтобы посмотреть, что делает Оливия.
А обнаженная Оливия, сверкающей чудесной статуей сидит на корточках возле ручья и бросает камешки на песчаное русло ручья, поближе к прибою, чтобы посмотреть, как быстрая вода перекатывает брошенные Оливией камешки и уносит их в океан...
Это меня возмущает - не обращать внимания на холодный мокрый песок?!
Чуть не бегом я спешу к Оливии... Оливия не замечает меня, Оливия вся поглощена своим занятием... и это останавливает меня... Сначала я хочу подойти к Оливии со стороны океана, чтобы Оливия увидела меня... но потом вспоминаю, что я не одет, а неодетый мужчина непривлекателен... поэтому я подхожу к Оливии со спины и присаживаюсь с левой стороны Оливии... Оливия замечает меня... я беру холодные, мокрые пальцы Оливии в свои ладони и поднимаю Оливию, обнимаю Оливию за талию и веду Оливию согреться на постеленном мной и согретом солнцем коврике.
Оливия изящно присаживается на краешек коврика и церемонно стряхивает песчинки со своих прекрасных ног, сверкающих зеркальными ноготками, возбуждающе напрягая мышцы, и почти незаметно поглядывая на меня из-под леса ресниц... я вспоминаю, что я не одет... и Оливия все видит... я краснею... и скрываюсь в палатке...
...Когда я, одев брюки, появляюсь из палатки, Оливия лежит на спине, нескромно раздвинув длинные, стройные ноги... но прекрасный цветок Оливии мне не виден, и я понимаю, что это тонкий расчет Оливии...
...Солнце заставляет сиять почти невидимые волоски на сосках и вокруг сосков Оливии - это так возбуждающе, что брюки мгновенно становятся мне тесными. Я не могу сдержаться, и присаживаюсь возле Оливии, любуясь Оливией, наслаждаясь сиянием прекрасного женского тела... Оливия что-то чувствует, и почти незаметно приоткрывает зеленый глаз - мне приходится делать вид, что я высматриваю песчинки, чтобы их сдувать, но первая же моя попытка подуть приводит к тому, что губы Оливии приоткрываются, и Оливия не может сдержать чувственного стона... и я тоже не могу сдержаться... я целую прекрасную грудь Оливии нежно-нежно, целую соски Оливии, губами касаюсь сияющих волосков ореолов сосков Оливии... и грудь Оливии становится напряженной... и Оливия тихонько стонет... я понимаю, что Оливии еще больно... и я ласкаю губами чудесный живот Оливии, вдыхая волшебный запах раскаленной солнцем Оливии...
Я вкладываю язык в заветную ямку живота Оливии... и делаю языком трепещущие движения... и Оливия тихонько стонет... я понимаю сладкую боль Оливии, и останавливаю себя...
Я поднимаюсь и срываю два больших цветка дикой розы, переворачиваю их и кладу на соски Оливии, закрывая нежные соски Оливии от палящего солнца... Оливия расслабляется...
Я ухожу собирать дрова для костра... Пляж возле выбранного мной места остановки ровный и чистый... Дрова далеко. Я внимательно осматриваюсь, но, кажется, все спокойно и я иду за дровами.
Я приношу первую охапку дров и выбираю место для костра, разжигаю костер, и синеватая струйка дыма делает место остановки обжитым. Можно уже не опасаться появления медведя, и во второй раз я набираю больше дров. Куча принесенных дров становится достаточно большой, но я отправляюсь за дровами в третий раз, убедившись, что согретая жарким солнцем Оливия спокойно дремлет.
На этот раз я не спешу и загружаюсь дровами основательно.
Я возвращаюсь тихо, чтобы не разбудить Оливию... Но Оливия уже на ногах...
Мне остается только положить принесенные дрова, но я не удерживаюсь, чтобы, не поднимаясь, краем глаза посмотреть на Оливию.
Наклонившись над костром и помешивая что-то кипящее и булькающее в котелке длинной светлой палочкой, Оливия стоит, напряженно вытянув ноги, и отсветы пламени костра переплетаются с тенями солнечного света на зеркальной коже ног Оливии. Подол коротенького платья Оливии шевелит легкий ветер, загоняет под платье Оливии струйки дыма, и платье Оливии надувается, как желающий взлететь в небо воздушный шар... и открывает несравненные, стройные ноги Оливии почти полностью. Это так завораживает, что я забываю о времени...
Почувствовав, что я неотрывно глазею на ее изумительные формы, туго обтягиваемые только коротеньким платьем с глубоким вырезом, Оливия поворачивается ко мне, по-женски изгибается... и двумя пальчиками... поднимает подол... Я остолбенело выпрямляюсь в растерянности... Оливия довольно улыбается и водит поднятый подол из стороны в сторону, соответственно двигая бедрами... Я стою, вытаращившись, как кролик перед анакондой... удовлетворенная Оливия посылает мне воздушный поцелуй... Я ощущаю, что стою в пламени... в пламени желания... К счастью, океан обнаруживается невдалеке... Я едва успеваю сбросить с себя брюки и бросаюсь в студеную, соленую воду...
Теперь я не рискую подниматься к Оливии, а складываю принесенные дрова под обрывом.
...Запас дров становится достаточным, и я проскальзываю в палатку...
...В палатке жарко... я бросаю снятые брюки в сторону и ложусь на спину, закинув руки за голову, подремать, ожидая приглашения к трапезе... Жара в палатке сухая, через оставленный мной открытым вход виден океан, и легкий ветерок иногда треплет брезент палатки, убаюкивая...
...Полусон овладевает мной... и я не понимаю, ощущая движение ласкающих волос Оливии по моим ногам, явь это или сон... Я вижу огромные зеленые глаза Оливии, закрывающие от меня весь мир... и я не в силах шевельнуться... и только мое вожделение становится явственным...
Оливия накладывает ладони на возникшую преграду и обнажает мое желание... и мое желание становится еще больше... Оливия изумлена, и зрачки Оливии расширяются... Оливия удивлена способностью своего тела принять все мое желание полностью... и палатка наполняется пряным запахом возбужденной Оливии... но вместе с возбуждением приходит и боль... и Оливия усмиряет себя...
...Но для меня у Оливии другие планы...
Продолжая гипнотизировать меня, Оливия усиливает обнажение моего желания, и канал моего желания становится открытым и приглашающим... Оливия нависает над моим открытым каналом, делает губы прекрасным цветком и сверкающая слюна Оливии возбуждающе изливается в открытый канал моего желания... наполняет все мое тело огнем... но я не могу пошевелиться... и огромные зеленые глаза Оливии накрывают меня...
Я пробуждаюсь неожиданно... и не могу понять, приснился ли мне цветок губ Оливии... или это мой сон?...
Я очумело одеваюсь, решая эту древнюю проблему... явь и сон... может ли сон быть явью?... и может ли явь быть сном?...
Я решаю выяснить это по виду Оливии...
Да... по виду Оливии можно выяснить только одно - Оливия прекрасна!
Оливия, в изящной, длинной рубашке, сидит возле костра и смотрит на танцующее для нее пламя...
Я удовлетворенно замечаю, что Оливия послушна мне и сидит на бревнышке, которое я принес для нее с первой же охапкой дров...
Лицо Оливии задумчивое и невинное... Мне становится стыдно за свои изыскания... и я понимаю, что для меня равны явь и сон, если рядом Оливия...
И я не смею показаться Оливии...
Я опять устраиваюсь в палатке, смотрю на волны океана, слушаю шум прибоя, шелест травы...
Тени удлиняются... но все так же тепло... И все же я начинаю беспокоиться...
Я выбираюсь из палатки с курткой Оливии, подхожу к Оливии и накидываю куртку на плечи Оливии...
Левой рукой Оливия ловит пальцы моей руки на правом плече и задерживает их... прижимается прохладной, нежной щекой к моей руке... и продолжает смотреть в огонь...
Я присаживаюсь справа от Оливии, и обнимаю Оливию...
Тихо... только шумит пламя...
День угасает...
Я вспоминаю, что я голоден.
Я хватаю котелок и ставлю его на огонь - Оливия протестует. Но я действительно голоден!
Оливия фыркает, и что-то бормочет о грубости мужчин... Но из котелка разносится такой аромат, что у меня закладывает уши... Я улавливаю запах овсяной каши, яблок, брусники... и опасаюсь ропота голодного тела... незаметно для Оливии хватаю изящную тартинку и мгновенно проглатываю ее... кажется Оливия ничего не заметила... сбросив куртку, Оливия священнодействует у котелка... Оливия снова превращается в повелительницу огня... и огонь, на зависть мне, ласкает волшебное тело Оливии отблесками... и я завидую нежности огня...
...Округлости Оливии так завораживают меня, что я не сразу понимаю, что хочет Оливия, протягивая ко мне руку... я любуюсь переливающимися в отблесках огня плавными линиями плеча Оливии... и только потом замечаю, что Оливия терпеливо улыбается... и я понимаю, что я опять глазею на Оливию не помня себя... я вспыхиваю, и торопливо благодарю Оливию... Оливия еле сдерживает смех, и это еще больше смущает меня, но я оправдываю себя тем, что никто бы не устоял перед волшебным видением Оливии, ласкаемой отблесками огня, и я бурчу Оливии, что я бы посмотрел, как она бы выглядела на моем месте... Оливия, ничего не говоря, просто присаживается рядом, и тепло тела Оливии заставляет меня забыть все слова...
Я молча поглощаю чудесную еду, приготовленную Оливией, и наслаждаюсь теплом тела Оливии... и делаю вид, что не думаю о чае. Оливия терпеливо ждет... но потом легко треплет меня за ухо и я понимаю, что Оливия боится, что отпускать Оливию от костра, в ночь, к ручью... опасно.
Я бросаю в огонь побольше дров... пламя становится большим и ярким... и я спокойно иду к ручью мыть котелок и набирать воды.
...Я возвращаюсь к Оливии в тот момент, когда Оливия обнаруживает пропажу тартинки... я делаю недоуменный взгляд и говорю, что мышки, наверное, унесли... Оливия оценивающе смотрит на меня, и я начинаю опасаться превращения в мыша с котелком... и я торопливо оправдываюсь - подумаешь!... одна тартинка! Оливия тут же ловит меня - а откуда ты знаешь, что одна?... Я применяю неотразимый прием - а что?... не одна?... Оливия понимает, что разговаривать с мужчиной о еде бессмысленно, мужчину нужно просто кормить... и, улыбнувшись, забирает у меня котелок.
Я присаживаюсь на бревнышко и ожидаю чая.
Костер полон углей, и Оливия просто ставит котелок на переливающиеся огнем угли... котелок почти мгновенно вскипает, и я снимаю его с углей, но Оливия не спешит, заваривает чай медленно... и я начинаю понимать, что это не приготовление чая, а древнее священнодействие Женщины для Мужчины... и я опять не помню себя...
...и Оливии снова приходится возвращать меня из чудесного небытия... и я принимаю из рук Оливии чудесный, священный напиток, приготовленный Оливией для меня...
...Тепло тела Оливии возвращает меня к жизни...
Я обнимаю Оливию, и Оливия тоже прижимается ко мне...
Тихо шумит пламя... угасая... приглашая к сновидениям...
Но мне нужно еще подготовить палатку...
Я снимаю растяжки с одной стороны палатки и расправляю под палаткой коврик, фольгой к земле - теперь в палатке будет тепло всю ночь... Оливия управляется с огнем...
Я залезаю в палатку и готовлюсь к ночевке... естественно, неправильно, как говорит Оливия.
Оливия выпроваживает меня из палатки и готовит все сама. Я вспоминаю, что надо умыться... и вообще... и оставляю шебуршащуюся Оливию в палатке...
Когда я, умытый, с полотенцем на плече, возвращаюсь к палатке, я обнаруживаю у входа разъяренную Оливию...
Оливия заявляет, что я исчез без объяснений когда Оливия готовила нам ложе потому, что забыл об Оливии, что я оставил Оливию бояться, и голос Оливии дрожит от обиды... Я не могу сказать Оливии, что я всего лишь не осмелился беспокоить Оливию... и я молча обнимаю Оливию... я прижимаю Оливию к себе крепко-крепко... и Оливия все понимает... и слезинки, поблескивающие лунным светом в уголках глаз Оливии, исчезают... Я веду Оливию к ручью и, любуясь, смотрю, как Оливия плещется... а потом я стою там, где Оливия оставляет меня, спускаясь на сухой песок пляжа... и снова провожаю Оливию к ручью...
Мы возвращаемся, обнявшись, и Оливия балуется, касаясь моего горячего тела холодными мокрыми пальцами, и возбуждается от непроизвольного напряжения мышц моего тела... и зажигает во мне желание.
...Оказывается, в палатку можно забираться вдвоем...
...В палатке жарко, пахнет травами и телом Оливии...
Я расстегиваю пуговки изящной рубашки Оливии, и Оливия поднимает руки, помогая мне снять рубашку... и мне открываются тайные впадинки Оливии, и тайный запах Оливии наполняет мне голову... я целую солоноватые тайные впадинки Оливии и Оливия начинает искать мои губы...
Оливия не владеет собой, и я бережно укладываю Оливию на спину, и Оливия выгибается, не отрывая губ, помогая мне обнажать Оливию...
...Я отрываюсь от губ Оливии и, покрывая тело Оливии поцелуями, двигаю маленький кусочек ткани по сверкающим ногам Оливии...
...В открытый вход палатки нескромно светит луна, и я закрываю вход палатки, скрывая Оливию от луны, от внешнего мира...
Я возвращаюсь к губам Оливии и целую Оливию осторожно, сдерживая себя. Мои руки ласкают тело Оливии... Я покрываю поцелуями шею Оливии, груди Оливии... и Оливия тихонько стонет, Оливии еще больно... и я покрываю поцелуями живот Оливии, не забываю о замечательной ямке, спускаюсь к лону Оливии... и вдыхаю запах Оливии... и терпкий запах Оливии кружит мне голову, но я сдерживаю себя и покрываю поцелуями чудесные ноги Оливии, каждый ноготок и каждый пальчик...
...Запах Оливии заполняет всю палатку... и тело Оливии начинает трепетать...
...Я возвращаюсь к лону Оливии... я зарываюсь лицом в лоно Оливии... Оливия раздвигает ноги желая меня, но я думаю о том, что Оливии будет больно принять мое тело и не позволяю себе исполнить желание Оливии... а мои пальцы помимо моего желания ласкают скользкий цветок Оливии... проникают в тайну Оливии... глубже... еще глубже... достигают библейского яблока Оливии и ласкают его, напрягая и отпуская... И я теряю контроль.... я ласкаю уголок цветка Оливии и делаю его скользким и упругим... Библейское яблоко Оливии напрягается до дрожи, становится жестким, шершавым и туго выталкивает из себя внутренний сок Оливии... наполняющий всю тайну Оливии... тайна Оливии резко сжимается и внутренний сок Оливии вытекает мне в ладонь, делая мою ладонь горячей, делая скользкими и жаркими лепестки цветка Оливии...
Внутренний запах раскаленной Оливии заполняет всего меня... и я не могу сдержаться...
Звериным движением мое тело входит в тело Оливии... и я почти успеваю... почти... мое тело входит в скользкий, жаркий, раскрытый цветок Оливии и я не могу сдержать наслаждения... мое тело продолжает входить в тело Оливии в пламени... я ощущаю тугую твердость библейского яблока Оливии и продолжаю движение... и Оливия выгибается, желая меня... желая...
. . .
...Yury...
...I would like to see you during your sleep, and touch you gently your closed eyes, and kiss gently your close mouth and your neck, your strong arms, and your naked body....
I would like to caress with my fingers your breast, your stomach and below... below... in the total obscurity I find your sex, but you are sleeping, and your sex is sleeping too....
I kiss your relax sex ...and I kiss again, and again, I play with your lovely beautiful dark brown sex hairs, and I try to move my lips circularly near your red knob...
Unexpectedly your sex is different, bigger and hard, I move again my lips, and again, again , I cannot see your eyes, because my long hair cover completely my face, but you are wide awake, you are looking my hidden face, my hands that continue to caress your legs, and you feel my lips and my tongue that caress your sex.
...is completely dark, I am sure that you are sleeping, so I continue, I fell the darkness"s protections, but you continue to look my hairs, your sex is big, so big that I have difficult to control with my lips, I control in the dark if you sleep, but I see... that your grey eyes are looking my face.
I stop, because you have discovered my secret, I try to tell you that I was sleeping, but you don"t believe me ...you invite me up you, you raise your femurs and I slide up your sex.
Your sex penetrates into me without obstacles, I feel your hot sex, I start to move my body with you, and still... again... your big finger reach my clitorises and starts to masturbate my hot part ...I fell that I reach my orgasms and I came ...when you fell that I have the unintentional contractions you give me your orgasms, and a hot, white juice invade my body... ...after I close my legs, because want your juice all within me .................
The day after a new life is starting within my body............
Юрий Меркулов и Оливия Тани.