Приснер орудовал своим ножом весьма ловко. Одно движение - и кошелёк, привязанный к поясу незадачливого посетителя рынка, оказывался в руках у наглого бастарда. Причём делал Приснер своё тёмное дело настолько профессионально, что никто даже и ухом не повёл.
"Так, уже восемь кошельков! - подумал он про себя. - Если в каждом в среднем по тридцать золотых, то это уже будет..."
Мысль Приснера так и осталась незаконченной. Ибо он увидел её.
Девушка в простом платье захватила его внимание. Несмотря на простенькую одежду, Приснер не мог оторвать от неё взгляд. Золотые волосы девушки развивались на ветру. Нежные черты лица могли свести с ума любого мужчину, стоило девушке только захотеть.
Но главное было не это.
Её глаза.
Карие, пленяющие и томные, содержащие в себе и простоту, и тайну одновременно, они манили Приснера к себе, словно какой-то волшебный магнит. Эти глаза смотрели именно на него.
И Приснер не мог упустить такой шанс.
Ловко обходя прохожих, парень двинулся к ней. Девушка не отрывала от него своих чудесных глаз. Внезапно какая-то старушка остановилась прямо посреди дороги, поставив на землю свою сумку. Приснер не заметил её, и едва не полетел на землю, споткнувшись об эту самую сумку, чем вызвал улыбку девушки и раздражённое ворчание старухи за спиной.
"Она улыбнулась! - ликуя, подумал он. - Она мне улыбнулась!!!"
Лихо промчавшись мимо прохожих, Приснер, наконец, добрался до прекрасной незнакомки.
- Девушка! - задорно проговорил он. - А девушка! А мы с вами где-то встречались?
- Возможно, - слегка покраснела красавица.
- Где же мы могли встретиться? - с улыбкой Приснер изобразил задумчивость на лице. - А, быть может, во сне?
- Может! - кокетливо сказала девушка.
- Конечно же! - продолжал парень. - Вы были прекрасной нимфой, в которую я сразу влюбился! Но вы так и не сказали своё имя. Я - Приснер Гайар. А вы?
- Катарина, - вновь улыбнулась девушка. - Катарина Райнц.
- Катарина! - словно очарованный повторил Приснер. - Какое чудесное имя! Но послушайте! Там во сне нам так и не дали толком познакомиться! Давайте исправим это недоразумение! Встретимся с вами завтра, в парке, у фонтана. Примерно в пять часов вечера подойдёт. Вы придёте?
Катарина немного помолчала, всё больше краснея, но затем подняла взгляд.
- Да, - сказала она. - Я приду.
Приснеру хотелось вопить, как ненормальному. Да! Она сказала "да"! О Боги, что может быть прекрасней?
- Хорошо, красавица! - воскликнул он, спиной шагая от неё, словно не мог налюбоваться на красоту девушки. - Я буду ждать!!!
И, наконец, повернувшись, Приснер зашагал прочь.
"Катарина! - повторял он себе. - Боже, какое прекрасное имя - Катарина!"
Чёрный кожаный плащ инспектора Тайной Полиции Карла развивался на ветру при его быстрой ходьбе. Квинт, хоть и был гораздо моложе своего босса, едва поспевал за ним.
"Наверно, такой быстрой ходьбе его обучили на дополнительных курсах, - подумал Соуди. - Жаль, что я в своё время от них отказался..."
- Вот мы и пришли, Квинт, - сказал Карл, остановившись около небольшого кабака. - Именно здесь и опрокинул свою последнюю рюмку наш убитый.
- А можно мне... - робко произнёс Соуди. - Для храбрости... Хотя б сто грамм...
- Всё-таки решил выпить? - спросил Карл. - Что ж, не буду мешать. Здоровье твоё, не моё.
Квинт тут же мысленно обругал себя и за желание выпить, и за то, что он его озвучил.
Сыщики вошли в кабак и подошли к бармену.
- Чего изволят господа... - начал было тот. Но тут в глазах бармена блеснул серебряный орёл, - главный признак Тайной Полиции - пришитый к плащу Карла, и бармен резко осел.
- Дайте угадаю - вы по поводу Джорджи, - сказал он.
- Именно, - сказал инспектор. - Говорят, что он посетил ваше заведение перед самой своей смертью. Это правда?
- Да, это так, - немного понуро кивнул бармен. - Джорджи сидел в компании вот тех молодых людей, - он указал пальцем на двоих выпивох, сидевших в самом углу кабака. - Аронд и Киклин. Если он кому чего и мог рассказать, так это им.
- Спасибо, - коротко отозвался Карл и проследовал к указанным людям. Квинт засеменил за ним.
- Вот я ему и говорю: да зачем она тебе... - один из выпивох оборвался на полуслове и взглянул на подошедших Карла и Квинта. - О, а вот и ещё собутыльники! Как вас величать?
- Инспектор Карл, Тайная Полиция. - представился сыщик. - А это мой помощник, Квинт Соуди. А вы, я так понимаю, Аронд и Киклин?
- Да, Аронд - это я! - сказал заговоривший с ними мужик. - А это Киклин. Только вот не пойму, что мы такого сделали, что за нами пришла Тайная Полиция?
Киклин испуганно икнул.
- Джорджи Феу, бастард Джозефа Хеймонда был убит три дня назад. Сразу после разговора с вами.
- Джорджи? - у Аронда аж глаза на лоб полезли. - Так он не врал! Он действительно был...
- Послушайте, - сказал Карл. - Вы были последними, с кем говорил Джорджи перед смертью. Скажите, о чём он с вами говорил? Что он вам рассказывал? Возможно, это очень важно.
- Да, честно говоря, кроме того, что он - бастард короля, не рассказывал он нам больше ничего, - сказал Аронд. - Говорил, что не хочет, чтоб его охраняли. Говорил, что любит шлюх из местного борделя. А, вспомнил! Не знаю, пригодится это вам или нет, но он говорил, что этим вечером какой-то "друг" организовывает ему встречу с первоклассной шлюхой. Именно на эту встречу Джорджи и направился после нашей беседы. Так я говорю, Киклин?
Киклин одобрительно икнул.
- Так, что за "друг"? - ухватился за зацепку инспектор. - Джорджи как-нибудь описывал его? Приметы, имя?
- Да нет, - произнёс Аронд, рассеянно разводя руками. - Просто "друг", и всё. У нас же беседа, не допрос.
Киклин вновь икнул.
Вскоре сыщики уже шагали по улице.
- Что скажете, инспектор? - спросил Квинт. - У вас уже есть какие-нибудь идеи? Догадки?
- Пока что очень мало чего интересного, - сосредоточено проговорил Карл, приглаживая волосы. - Роман, снимавший квартиру, в которой убили Джорджи, и его так называемый "друг" - скорее всего, одно и то же лицо. Стопроцентной гарантии, конечно, дать не могу, но вероятность очень велика.
- И он и есть убийца?
- Это также не факт. Возможно, он работал совместно с кем-то ещё. Быть может, это дело рук обманутой любовницы. Пока что для меня это самая приоритетная версия.
- И куда мы идём сейчас? - поинтересовался Соуди.
- Квинт, куда обычно идут мужчины после посещения пивной? - улыбнулся инспектор. - Конечно же, в бордель!
Они подошли к довольно большому дому, и инспектор постучал в двери.
- Входите, у нас дверь всегда открыта! - донёсся женский голос из-за дверей.
Сыщики вошли внутрь.
В прихожей, впредь обставленной картинами Грамса, Бюрда и другими гораздо менее известными художниками (на которых изображены были сплошь сцены половых актов), их встретила полноватая, но при этом довольно красивая дама с густыми рыжими волосами в синих одеждах. Ей было уже под сорок, но красоты своей она не теряла.
- Чего изволите джентльмены? - с улыбкой спросил она. - Каждому по девушке, или одной на двоих вполне хва...
Она осеклась. Улыбка с её лица померкла. Просто она увидела серебряного орла, приколотого к плащу Карла.
- О, Тайная Полиция! - сказала она. - Мы рады вас видеть в нашем культурном центре досуга. Здесь мы показываем клиентам красивые картины, рассказываем интересные истории...
Сверху раздался громкий крик оргазма.
- Это кому-то так нравятся ваши истории? - хмыкнул Квинт.
- Люция, давайте оставим ваши истории на потом, - сказал Карл. Женщина вздрогнула. Она не знала, что сыщик знает её имя. Хотя Тайная Полиция знает всё. - Вы же сами должны понимать, что мне нет никакого дела до вашего борделя. Мне не платят денег за то, что его прикроют, равно как и за то, что он будет работать дальше. Но если вы не захотите помогать следствию, то я обещаю, что сделаю, всё, что смогу, чтобы вашу забегаловку как можно скорее закрыли. Понятно?
Люция кивнула головой.
- Понятно, - сказала она. - Что вы хотите знать?
- Меня интересует вся информация, связанная с вашим клиентом, Джорджи Феу.
- Инспектор, - потупила взгляд женщина. - Мы вообще-то не можем рассказывать ничего о своих клиентах, иначе...
- Его убили. Три дня назад.
Люция ахнула.
- Что ж, я расскажу вам то, что знаю. Джорджи был прекрасным молодым человеком. Он часто заглядывал в наше заведение. Брал одну или двух девушек на ночь. Никогда не обижал моих девочек... Боже, почему такая несправедливость? Почему ублюдки, которым доставляет удовольствие бить девушек, доживают до старости, а такие, как Джорджи...
Она была на грани слёз.
- Послушайте, - Карл бережно, словно родную дочь приобнял Люцию за плечо. - Слезами делу не поможешь. Джорджи уже не вернуть. Но мы можем найти убийцу. И жестоко его наказать. Если вы нам в этом поможете, то, я уверен, душа Джорджи будет успокоена.
Люция с надеждой посмотрела на него.
- Талия, - сказала она. - Любимую девушку Джорджи зовут Талия. Её он посещал чаще всего, и, возможно, он мог ей что-нибудь рассказать...
- Где она? - цепко сказал Карл. - Вы можете её сейчас позвать?
- Она сегодня не работает. Скорее всего, она сейчас дома...
- Давайте её адрес, - со спокойным, но сосредоточенным лицом сказал инспектор.
Николас Сурз опасливо выглянул из окна своей квартиры. Нет, никого из тех, кто мог причинить ему боль, не было видно.
Николас перевёл дух. В который раз он проклял себя за то, что когда-то в юности начал играть в карты. Теперь же эта дурная привычка выходила ему боком.
Дело в том, что он проиграл в карты баснословную сумму денег. И, несмотря на то, что он был бастардом Гарриета Сэмбурса, короля Третьего королевства, это его не спасало. Практически все деньги, которые он получал от отца, ему приходилось отдавать Гравуру, своему главному недоброжелателю.
А что ему оставалось делать? Один раз он, правда, попытался припугнуть Гравура, что всё расскажет отцу. Ответ Николас запомнил навсегда.
"Папаше, значит, пожалуешься? - с усмешкой спросил Гравур. - Да жалуйся, сколько хочешь! Только для начала вспомни, кто ты есть.
Ты - бастард. Ты - бельмо на глазу короля, напоминающее тому, что он далеко не святой, а всего лишь похотливый мужик. Такой же, как, скажем, и я. И эта мысль его гнетёт больше всего. Так что валяй, жалуйся. И твой отец с радостью пошлёт тебя куда подальше.
Лучше просто плати нам. И не забывай своего места. Бастард".
Последнее слово было сказано Гравуром с особым призрением.
И Николас всё это прекрасно понимал. Он - бастард. Он - никому ненужное отродье, которому вообще лучше было не рожаться на свет. Да ещё и ко всему этому проиграл в карты подачки от своего отца лет на десять вперёд. Конечно, Гравур прав. Такой сын великому королю точно не нужен.
Сурз с печалью надел своё пальто и направился к выходу из комнаты. Надо сходить на рынок и прикупить продуктов. Иначе он просто умрёт с голоду прежде, чем до него доберутся люди Гравура.
Николас был печален.
Ему было всего двадцать лет.
Комната была освещена лишь небольшим факелом, гореть которому оставалось где-то около получаса. Комната была почти совсем пуста. Лишь круглый стол и магический шар.
За столом сидел человек в чёрном одеянье. Чёрный капюшон закрывал его лицо.
"В чёрной-чёрной комнате сидел чёрный-чёрный человек..." - Моргану вспомнились эти слова из детской страшилки, и он нервно хихикнул.
И тут же приказал взять себя в руки. Он ведь пришёл себя для важного дела.
Морган дрожащими от волнения (а, скорее, от кокаина, огромнейшей дозой которого он закинулся перед обрядом) руками стал водить над магическим шаром, пришёптывая странные заклинания. Одни слова, которые он говорил, можно было разобрать, вторые витиевато меняли свою форму в его устах, превращаясь в совсем другие, какие-то новые слова.
А третьи вообще были совершенно непонятны.
- О, Духи Тьмы! - внезапно заговорил Морган на чистейшем родном языке. - Я призвал вас, когда хотел убить ублюдка Хеймонда, и вы сказали, что мне делать! Так придите же ко мне вновь, о великие Духи Тьмы! Придите и покажите мне путь! Дайте, дайте мне знак!
И воцарилась полная тишина. Она длилась несколько секунд, пока за окном внезапно не завыл ветер.
"Знак! - подумал Морган. - Это знак! Они услышали меня!"
- Благодарю вас, о великие Духи Тьмы! - воскликнул он. - Я просил вас дать мне знак - и вы дали мне его! Благодарю! Благодарю! Благодарю!!!
Вдруг его сознание резко помутнело. Да, видимо, с кокаином он сегодня переборщил.
Но как иначе? Ведь только так он может общаться с Духами Тьмы! Ведь только так он может договориться с ними, чтобы они помогли ему убить всех этих чёртовых, ненавистных им бастардов!
Перед глазами поплыли образы. Неразборчивые, неясные. Морган попытался всмотреться в них, разглядеть получше...
И впал в небытие.
Магнус, дипломат короля Смайлоса, ехал в своём роскошном дилижансе в местный отель. На завтра у него была назначена встреча с самим королём Хеймондом. Такое не пропускают.
Его король, похоже, просто не понимал всей важности момента. Иначе Магнусу не пришлось бы чуть ли не умолять Смайлоса отправить его на встречу с королём Первого королевства. Шутка ли - погиб сын Джозефа, пусть даже и незаконно рождённый!
"Ох уж эти короли! - подумал Магнус, проводя рукой по своей лысой круглой голове. - Ну как дети малые - ни черта не понимают в дипломатии! И эти люди управляют государством - не смешно ли?"
Магнус Триполи в прямом смысле слова всю свою жизнь посвятил своему призванию - дипломатии. Магнус прочёл сотни книг, посетил тысячи уроков - и вот, в итоге он - одно из первых лиц в подчинении короля. Магнус тешил себя, что он является правой рукой Смайлоса, но это, пожалуй, было уже преувеличением.
Правда, цена, заплаченная за это, была велика. К пятидесяти годам у него не было ни жены, ни детей. Да что там - к проституткам он и то почти никогда не заходил. Да и здоровье с каждым днём становилось всё хуже и хуже.
Как будто в подтверждение этих мыслей Триполи закашлялся. Похоже, эта хворь сведёт его в могилу раньше, чем он осуществит свой план.
Но всё не так страшно. Ведь у Магнуса есть лекарство! Дипломат достал из правого кармана тёмный пузырёк и осушил его до дна.
Да, вот так намного лучше!
- Приехали, господин! - донёсся до него голос извозчика.
- Ах, да-да! - откликнулся Магнус. - Замечательно! Вот возьмите деньги! Спасибо, что подвезли!
- Работа такая! - хмыкнул извозчик, беря золотые в руку.
Дипломат поспешно двинулся в отель.
"Главная, чтоб не была такая же дыра, как в прошлый раз! - отметил про себя Триполи. - А то эти гадкие клопы..."
Магнуса даже передёрнуло от тяжких воспоминаний.
Но опасения оказались напрасными. Персонал гостиницы был дружелюбен и любезен. Гостиничный номер - конечно, не пять звёзд, но если сравнивать с тем, что было в прошлую поездку, то это был просто рай на земле.
"Неужто меня снова начали ценить?" - была последняя мысль Магнуса, перед тем как он так в одежде и провалился в сон.
Гарриет Сэмбрус, король Третьего королевства, восседал на своём троне в полной задумчивости. Не давала ему покоя одна новость, которая уже дошла до его ушей через множество перешёптывающихся губ - смерть Джорджи, бастарда Хеймонда. Кто и зачем это сделал - эти вопросы не давали Сэмбрусу покоя.
Просто Гарриет думал, что если кому и выгодно более всего убить Джорджи, так это непосредственно его семье. Джорджи, как известно, совершенно не умел скрывать секреты. Он орал о своём королевском происхождении каждому встречному и поперечному, так что вполне логично, что само семейство Хеймонда его и убило.
Казалось бы, всё просто и понятно.
Но зачем тогда Джозефу приглашать Тайную Полицию? Уж эти если вгрызутся, то пока не дороются до истины, не успокоятся! И если убийцы - на самом деле Хеймонды, то Полиция откроет это всему миру. Какая-то абсолютно непонятная шарада.
Остальные же мотивы, будь то зависть или ревность Сэмбрус не рассматривал. Кто же будет убивать сына короля из-за такой ерунды.
Да, Гарриета Сэмбруса не зря прозвали Мыслящим королём. Подумать над чем-то он любил более всего.
И в итоге он пришёл к довольно неожиданному выводу.
Кто убил бастарда Джорджи? Да какая ему, к чёрту разница, кто убил бастарда Джорджи! Это не его королевство, не его город и, в конце концов, не его сын! Тайную Полицию привлекли, не так ли? Ну вот пускай Тайная Полиция в этом деле и разбирается! А он, Гарриет Сэмбрус пойдёт и спокойно ляжет спать.
Что он и сделал.
И снились ему всё ночь десятки бастардов Джорджи, гоняющихся друг за другом по замкнутому кругу...
Джозеф Хеймонд сидел на кровати в своих роскошных палатах, и из глаз его беспрестанно текли слёзы. Ему казалось, что он выплакал их всех, но оказалось, что нет. И некому было его утешить. Супруга считала, что его горе абсолютно безоснавательно. А Джарек - так тот, пожалуй, и рад был, что Джорджи... Что Джорджи больше нет.
Элизабет уже много лет не ночевала с ним в одной постели. Виной тому была какая-то маленькая интрижка со стороны короля. Казалось бы, сколько лет уже минуло, но Элизабет так и не простила его.
Король был готов разрыдаться в голос.
В это время в его дверь постучали.
- Ваше Величество, - донёсся до него женский голос. - К вам можно? Я принесла вам вино.
- А, это ты, Эмка, - повёл головой Хеймонд в сторону дверей. - Заходи.
Девушка открыла дверь и проскочила с подносом поближе к королю. Тут Джозеф вспомнил, что он сидит в одной ночной рубашке. Но он мысленно махнул на это рукой. Сейчас ему было не до стыда.
- Я принесла вам вино, - повторила Эмка.
- Спасибо, дитя! - смахнул слезу король. - Но, боюсь, вино не уймёт мою боль. Ничто её не уймёт.
- Простите за дерзость, Ваше Величество, - сказала девушка, поставив поднос на столик у кровати и подходя ещё ближе. - Но, может, я знаю способ вам помочь.
- Мне ничто не поможет, дитя, - сказал король. - Моего сына не вернуть и...
- Я не такая уж и дитя.
Рука Эмки скользнула под рубашку короля. Прямо к паху. Хеймонд даже охнуть не успел, как девушка начала ласкать его чресла, пробуждая в нём те чувства, о которых он не вспоминал уже пять последних лет.
- Эмка... - вырвалось у него. - Я... Ты...
Указательный палец левой руки девушки коснулся губ Джозефа.
- Ш-ш-ш, мой король! - прошептала она. - Не нужно лишних слов!
В следующую секунду Хеймонда проняла такая мощная эрекция, о которой он уже и мечтать забыл. Одним движением Эмка сорвала с него сорочку, а в следующую секунду она была обнажённой уже сама.
- Ложитесь мой король. Так нам обоим будет удобней!
Король лёг на кровать. Эмка с ловкостью забралась на него и оседлала возбуждённую плоть. Двигаться она начала не спеша, неторопливо, но ускоряясь каждые полминуты. Хеймонд чувствовал, как наполняется наслаждением всё больше, и больше, и больше...
Их одновременный крик счастья вознёсся, как ему показалось, к самим небесам.