Этой осенью в дом пробралось чужое -
принесло вместе с первым дождем-смутьяном -
у него звонкий голос, Lacoste, Пежо и
ядовитое жало, острей катаны.
Ты не видишь. Она для тебя святая -
и походка легка, и умна, красива.

Мне не спится. Когда за окном светает,
я пишу тебе письма кривым курсивом,
на страницах которых: "Люблю.
Скучаю.
Возвращайся скорее домой сегодня".

Ты звонишь где-то в восемь.

"Зовут на чай, я
буду вечером поздно.
Хмельной. Негодный. Разбуди меня утром, боюсь не встану".

Утро пахнет туманом и крепким кофе.

Ты почти и не сонный, что даже странно.
И немножечко страшно.
Как катастрофа.
Наблюдать, как ты бреешься - свеж и весел,
хотя должен бурчать и зевать протяжно.
Значит, ты и не мой уже?..

Сколько весит,
эта нежность, с пометкой в углу "неважно"?

Так что лучше иди, улетай синицей
из ладоней, мой призрачный завсегдатай,
ведь зачем тебе я у своей темницы -
у тебя теперь божеской благодати...
Взяла осенью, осенью отпускаю,
не могу удержать. Да и разве нужно?
Я не чувствую, как оживает тоска и
бъется в нёбо, и рвется зверьем наружу.