Пролог

Отгрохотал гром весенней грозы, черное небо разверзлось над Иудеей. Сверкнула молния. Луна осветила часть луга. Пастух посмотрел на своих овец. Они начали шевелиться и пастух осмотрел окрестности.

Он перебирал струны на своей арфе и тихо запел:

Когда я смотрю на небо, творение твоих рук,

На луну и звёзды, которые ты создал,

 То думаю: что такое смертный человек, что ты помнишь его,

И сын человеческий, что ты заботишься о нём?

 Ты поставил его немного ниже ангелов,

Увенчал его славой и величием.

Пастух отложил арфу и вновь стал смотреть в темноту. Он взял пращу и большой камень и начал раскручивать над головой. Медведь до этого невидимый появился из темноты и бросился на овец. Удар большого камня прямо в лоб остановил его. Он постоял немного и затем упал.

Пастух откинул капюшон и подошел к медведю. Он вновь поразился как он чувствует опасность за миг до того как будет поздно. Он почувствовал, что там ктото грозный и во время взял пращу. А его удар всегда был смертоносный. Он подумал, что когда придет время, попросится к царю в войско. Он чувствовал, что может принести больше пользы как воин царя Саула.

Собрав свои вещи, пастух решил перегнать овец на другое место.

Он уже собрал овец, когда появился Шамма один из его братьев.

Давид, начал он говорить и запнулся, увидев тушу медведя, Что тут произошло?

Ночью он напал на стадо, но я его убил.

Шамма осторожно подошел к медведю.

Сила в тебе большая Давид, быть тебе воином у царя уж ты мне поверь. Собирайся и пошли в дом, отец зовет тебя.

А как же овцы?

Сейчас подойдет юноша, он не много отстал. Он отгонит стадо в загон. Давай собирайся у нас большой гость.

Давид не придал большое значение словам Шаммы пока не вошел в дом. Его начали представлять и, услышав имя гостя, он попытался поклониться. Но тот его остановил.

Давид я Самуил и послан богом избрать избранника по сердцу его. Господь отверг царя Саула за его беззакония и избрал тебя. А теперь встань передо мной на колени.

Давид склонился, и Самуил вылил ему на голову елей из сосуда.

Давид Господь велел мне помазать тебя в будущего царя Израиля. Ты будешь править его народом, и если будешь соблюдать его заповеди, то он утвердит дом твой на века.

И отец, и братья смотрели на все это с легким шоком. Они хорошо понимали, что если об этом узнает царь Саул, то казнят их всех за измену.

Иессей сел за стол и когда его сыновья сели на скамьи сказал:

А ты уверен, что Господь избрал моего младшего сына. Если об этом узнает царь Саул, то мы все погибнем.

Я сделал то, что мне велел Господь Бог Всемогущий. Сейчас вашего сына никто не знает, но когда придет время, он станет первым человеком в Израиле.

Царь Саул лежал на ложе в своих покоях. Он теребил древко копья, которое всегда кидал дальше всех. Его одолевали тяжёлые мрачные мысли. Он правил почти три десятилетия и не знал ни дня покоя. Он не был вождем, которого избрали за его авторитет и силу. Самуил судья и пророк Израиля был настолько авторитетен, что его слушали всегда. И когда народ попросил выбраться царя, Самуил избрал из мелкого племени из маленького рода из неизвестной семьи его Саула и поставил царём.

Саул был уверен, что Самуил, избирая его, планировал и дальше управлять народом Израиля. И все его действия, который совершал Самуил, только убеждали Саула в своей правоте. Во время войны с филистимлянами Самуил велел ждать, но народ разбегался, и Саул сам принёс жертву Господу. Самуил пришёл и очень разгневался он начал угрожать, что Господь упрочил бы его Дом на царстве Израиля.

Саул избавился от опеки Самуила и стал править сам, в том сражении он одержал самую свою большую победу над филистимлянами. Его опорой были его сыновья особенно старший Ионафан. В нём видел Саул свою опору и своего наследника, но Ионафан больше прислушался к пророкам и священником, и это омрачало жизнь Саула.

С Самуилом он виделся ещё один раз, когда тот передал повеление Господа истребить Амаликитян. Это было глупое повеление, поскольку ему нужно было кормить своих воинов, а без добычи они воевать не захотят. Поэтому он забрал всё ценное, а также здоровый скот и пощадил женщин и детей, оставил живых и Агага царя.

Когда появился Самуил Саул ожидал чего угодно но только не того что он сделал.

Улица Города Пальм шумел от голосов. Царь Саул одержал победу над амаликитянами и в память об этом он воздвигнул памятник на горе Кармил и сейчас поставил лагерь в Гилгале чтобы принести жертву Богу. В Городе Пальм прослышали про прибытие Великого пророка Самуила, но мало кто знал его в лицо.

Самуил натянул капюшон на лицо и шел через город. Город Иерихон был разрушен Иисусом Навином, и на нём лежало заклятие, что тот, кто восстановит его, потеряет своего первенца. Тем не менее, место было очень удобное для торговцев, и поэтому здесь проживали арнавиицы, иудеи, сирийцы и многие другие люди и часто по привычке город Пальм называли Иерихоном.

Проходя мимо, он слушал разговоры, и многое узнал о себе: Это могучий колдун, нет, говорили другие он богоизбранный. Слышал он и другое: это царь из другой страны, да нет, это же сам Бог спустился на землю. Кто то утверждал что Самуил уже проехал в сопровождении большого эскорта и конечно же все говорили что Самуил лично пришёл к царю Израиля. Пожалуй, это было единственное, о чём догадались местные жители.

Лагерь Саула переполнился людьми, что пришли посмотреть на Великого пророка Израиля. Самуил между тем прибыл верхом на муле, прошёл через лагерь иудеев, и одного взгляда было достаточно, чтобы воины расступались перед ним, он без труда нашёл шатёр Саула, спешился и передал поводья мула воинам из охраны.

Воины попытались предупредить царя о прибытии пророка, но Самуил остановил их и вошёл в шатёр. Самуил вошел внутрь шатра и осмотрел всех, кто находился внутри. Саул сидел в окружении своих четырёх сыновей и нескольких военных начальников, а судя по остаткам пищи, они недавно отобедали.

Самуил внимательно смотрел на них, и Саул встал, они долго смотрели друг, на друга оценивая и, готовясь к борьбе. Самуил вновь залюбовался Саулом, он полюбил его как сына. Саул стал настоящим вождём своего народа, не любил роскоши и показывал в этом всем пример, в бой шёл впереди всех и кидал копье дальше всех.

Наконец Саул сказал:

Да благословит тебя Господь. Я исполнил слово божье.

Саул обнял Самуила, но очень быстро отстранился, его напрягал холод и мрачный взгляд пророка. Царевичи и военные начальники смотрели на сцену в напряжении.

Не желаешь разделить с нами трапезу пророк? предложил царь Саул.

Самуил смотрел безразличным взглядом на Саула.

Мы победили амаликитян и исполнили волю Господа резко произнес Саул.

Самуил спросил:

Тогда что за блеяние овец доносится до моих ушей и, что за мычание быков я слышу?

Саул ответил:

Их привели от амаликитян. Народ пощадил лучших животных из мелкого и крупного скота, чтобы принести в жертву твоему Богу, а остальное мы уничтожили.

На это Самуил сказал Саулу:

Хватит! Послушай, что Господь сказал мне прошлой ночью. 

Саул посмотрел на своих людей и все покинули шатер.

Говори,  ответил Саул.

Самуил продолжил:

Разве ты не считал себя незначительным, когда стал главой племён Израиля и когда Господь помазал тебя царём Израиля? Потом Господь дал тебе поручение: Пойди и уничтожь этих грешников, амаликитян. Сражайся с ними, пока не истребишь их. Почему же ты не послушался Господа? Ты с жадностью набросился на добычу и сделал то, что было злом в глазах Господа!

Но Саул возразил Самуилу:

Нет, я послушался Господа и выполнил поручение, которое мне дал Господь: я привёл Агага, царя Амалика, а амаликитян уничтожил. Это люди взяли из добычи овец и крупный скот, лучшее из предназначенного для уничтожения, чтобы принести в жертву твоему Богу в Гилгале.

Самуил сказал:

Разве всесожжения и жертвы так же радуют Господа, как послушание Господу? Послушание лучше жертвы, и покорность лучше жира баранов. Ведь непокорность  такой же грех, как гадание, и своеволие  то же самое, что магия или идолопоклонство. За то, что ты отверг слово Господа, он отверг тебя, и ты не будешь царём.

Тогда Саул сказал Самуилу:

Я согрешил. Я не исполнил повеление Господа и твои слова, потому что боялся людей и послушался их. Прошу тебя, прости мой грех и вернись со мной, чтобы я поклонился Господу.

Но Самуил сказал Саулу:

Я не вернусь с тобой, потому что ты отверг слово Господа. Теперь Господь отверг тебя, и ты не будешь царём Израиля.

Когда Самуил повернулся, чтобы уйти, Саул схватил край его безрукавного халата и вырвал кусок.

 Самуил сказал ему:

Сегодня Господь вырвал у тебя царскую власть над Израилем. Он отдаст её тому, кто лучше тебя. Великий Бог Израиля не обманет и не передумает, ведь он не человек, который может передумать.

На это Саул сказал:

Я согрешил. Но прошу, окажи мне честь перед старейшинами моего народа и перед Израилем. Вернись со мной, и я поклонюсь твоему Богу.

Самуил пошёл за Саулом к жертвеннику. Царевичи и военные начальники стояли рядом. После принесения жертв Самуил сказал:

Приведите ко мне Агага, царя Амалика. Агаг неохотно пошёл к нему.

Саул с тревогой смотрел на приближение Агага, произнес:

Я обещал ему жизнь, он будет моим слугой.

Эшваал и оруженосец вернулись в сопровождении Агага. Это был маленький человек, прямой, правда, прихрамывающий. Его мрачное, хитрое лицо долго поворачивалось от одного присутствующего к другому, и его взгляд остановился на Самуиле, которого он никогда не видел.

 Горечь смерти, без сомнения, миновала,  сказал он.

 Как твой меч лишал женщин их детей, так и твоя мать пусть лишится детей,  ответил Самуил!

Саул подходя к жертвеннику снял пояс с мечом и передал его оруженосцу. Тот стоял возле Агага и положил в сторону пояс. Самуил резво как юнец подошел к поясу и вытащив меч разрубил Агага от плеча до пояса. Агаг со стоном упал на землю, и кровь окропила землю.

Саул, его сыновья и военные начальники смотрели на труп глазами, полными ужаса.

 Убить беззащитного ты убийца пророк,  сказал Саул.  Я не хочу тебя больше видеть, Самуил. Слышишь меня, пророк?

Самуил бросил меч у трупа, будто не слышал слов Саула.

 Слово Господа исполнено,  сказал он. Он натянул свой плащ и ушел прочь.

Воспоминания об этом вновь всплыла в памяти, и Саул в ярости кинул копье в стену. Слуга, укрывая Саула, тихо произнес:

Господин, Бог позволил, чтобы тебя мучили мрачные мысли. Прикажи найти человека, который умеет играть на арфе. Когда тебя будут одолевать мрачные мысли, он будет играть, и тебе станет лучше.

Саул тихо произнес:

Найдите когонибудь, кто хорошо играет, и приведите ко мне.

Давид шел по дороге одетый в дорожный плащ, а за спиной висела котомка с пропитанием. На поясе в чехле лежала Лира. Он шел приближаясь к Гиве Вениаминовой. Еще издали он увидел город и лишь приблизившись оценил мощные укрепления города. Город стоял на холме и был окружен высокими стенами, с двух сторон располагались крепостные башни.

Давид направился к воротам в крепостной башне.

Первая глава

Поединок принесший славу

Давид вел осла за поводья и еще издали заметил большой военный лагерь. Началась очередная война с филистимлянами. По призыву царя Саула он служил ему весной и летом в качестве музыканта, а затем появились филистимляне. Больше всего Давид опасался, что филистимляне направят свои отряды на грабеж, и тогда можно было не дойти до лагеря.

Он уже несколько раз приходил в лагерь в долине Эла, чтобы отнести трем своим братьям то хлеб, то молоко, сыр, которые ему давал Иессей. Посещение не занимало много времени. Братья расспрашивали его о новостях, об отце, женах, городе. В лагере он видел лишь шалашы и людей, точивших копья. На этот раз, Иессей вручил Давиду десять головок сыра для военных начальников лагеря.

Лагерь находился в долине Эла; Саул оборудовал его здесь для наблюдения за лагерем филистимлян, находившимся между Сохо и Азекой, в ЭфесДаммиме. Филистимляне готовились к бою, однако начинать сражение не торопились и высылали своего поединщика Голиафа с которым никто не осмеливался сразиться. Однако десятки тысяч человек не могли собираться просто так на протяжении многих дней. В этот раз в лагере царило заметное оживление. Битва приближалась. Старший брат Давида Элиав принял его с озабоченным видом, взял продукты, даже не развернув полотенце, в которое они были завернуты. Давид поискал двух других братьев и обнаружил их в группе оживленно беседовавших мужчин.

 Что происходит?  спросил он.

 Я думаю, что сегодня состоится битва,  ответил Элиав.  Филистимляне вышли сегодня утром.

 Ты никогда мне не рассказывал о сражении,  сказал Давид.

 О чем здесь говорить?  спросил Элиав.  Ты думаешь, это веселье когда ты сходишься с вооруженными людьми и думаешь, как бы выжить.

В этот момент в лагере раздались ругань и свист.

 Ну вот, опять этот поединщик вышел вызывать наших воинов на поединок,  сказал Элиав.  Можешь на него посмотреть.

Он еще не успел закончить свою фразу, как Давид уже пробирался через толпу в первые ряды. И он действительно увидел в двухстах или трехстах шагах от их рядов грозного воина. Это был очень высокий человек ростом он был шесть локтей с пядью. На голове у него был медный шлем, и одет он был в медные доспехи, которые весили пять тысячь шекелей. На ногах у него были медные наголенники, а за плечами медный дротик. Древко его копья было как ткацкий навой, а железный наконечник весил шестьсот шекелей. Перед ним шёл щитоносец.

Голиаф остановился и закричал израильским воинам:

Зачем вы тут выстроились? Я лучший филистимский воин, а вы просто слуги Саула. Выберите человека и пусть он спустится ко мне. Если он сможет сразиться со мной и убить меня, то мы станем вашими слугами. А если я окажусь сильнее и убью его, то вы станете нашими слугами и будете служить нам.

Потом он добавил:

Сегодня я посмеюсь над войском Израиля. Дайте мне человека, и мы сразимся!

Все смотрели на него с ужасом, словно завороженные, на лицах было отвращение и ненависть.

 Потомок рефаимов!  крикнул иудейский воин.  как смеешь ты оскорблять воинов Израиля!

 Пойди сюда, собачья пища, вместо того чтобы горланить,  прохрипел Голиаф.  Выходите из своих рядов, чтобы я немного развлекся!

В него бросали камни, один из которых пролетел дальше всех и попал ему в ногу, загремев о металл.

Давид внимательно наблюдал за ним, ища слабое место, но не находил его. Потом солнце скрылось, и Давид увидел цель, куда он может попасть. Давид прищурил глаза.

Давид услышал, как воин говорил своим товарищам:

Вы видели этого человека? Он выходит, чтобы посмеяться над Израилем. Тому, кто его убьёт, царь даст большое богатство и выдаст за него свою дочь, а дом его отца освободит от всех повинностей в Израиле.

 Я могу его убить,  прошептал он.

 Что ты сказал?  спросил стоящий рядом воин.

Давид спросил у стоявших рядом людей:

Что получит тот, кто убьёт этого филистимлянина и снимет позор с Израиля? Кто он такой, этот необрезанный филистимлянин, что смеётся над войском живого Бога?

Люди повторили то, что говорили раньше, и добавили:

Вот что получит тот, кто его убьёт.

Элиав, старший брат Давида, услышал, что он разговаривает с людьми, и разозлился на него.

Ты зачем сюда пришёл?  сказал он.  На кого ты оставил в пустыне наших немногих овец? Я знаю твою дерзость и дурные мысли. Ты просто хочешь посмотреть на сражение.

На это Давид сказал:

Что я такого сделал? Я только спросил!

Он отвернулся от него и спросил то же самое у другого человека, и ему ответили то же, что и раньше.

 Юноша тебя зовет царь,  произнес появившийся оруженосец.  Следуй за мной,  приказал он.

Оруженосца и пастуха провожали взглядами до царской палатки. Он поднял полог и подтолкнул Давида внутрь палатки. Там было много людей, но Давид сразу узнал царя. Крупный мужчина с темными глазами. На мгновение их взгляды скрестились.

 Это ты хочешь убить Голиафа?  наконец спросил Саул.

 Пусть никто не падает духом. Твой слуга пойдёт и сразится с этим филистимлянином.

 Как тебя зовут?

 Давид, сын Иессея, царь.

 Ты не можешь сражаться с ним, ведь ты молод, а он воин с юных лет.

 Твой слуга пасёт овец отца. Однажды пришёл лев и унёс из стада овцу, а в другой раз  медведь. Я догнал, убил его и спас овцу из его пасти. А когда он набросился на меня, я схватил его за морду, повалил и убил. Твой слуга убил льва и медведя, и с этим необрезанным филистимлянином будет то же, что и с ними, потому что он смеётся над войском живого Бога.

 Ты убил льва как Самсон, с сомнением притянул Саул?

 Господь Бог, который спас меня от когтей льва и медведя, спасёт и от руки этого филистимлянина.

Шесть или семь человек окружали царя. Давид их почти не видел от смущения. Ему было достаточно чувствовать их обжигающие взгляды. Саул подавил улыбку.

 Иди и пусть Господь будет с тобой,  сказал он.

Саул дал Давиду своё снаряжение. Он надел ему на голову медный шлем, а затем надел на него доспехи. Давид повесил на пояс меч и попробовал ходить, но не смог, потому что не привык носить доспехи. Давид сказал Саулу:

Я не могу в этом ходить. Я не привык  и снял их.

Он взял в руку посох, нашёл в сухом русле реки пять гладких камней, положил их в пастушескую сумку и с пращой в руке пошёл на филистимлянина.

Он пересек лагерь в необычной тишине. Давид поднял глаза: небо менялось с севера шли облака, скоро они будут над ними. Они спустились по склону холма, находясь теперь в двухстах шагах от Голиафа, который все еще был там и мочился напротив лагеря иудеев. Позади него плотными рядами стояли филистимляне. Перед Голиафом находился человек, державший его щит, хвастаясь и насмехаясь над воинами Саула.

Филистимлянин увидел Давида и презрительно усмехнулся, потому что тот был молод, румян и красив.  Он спросил Давида:

Я что, собака, что ты идёшь на меня с палкой?  и проклял Давида своими богами. Потом он сказал Давиду:

Иди сюда, и я отдам тебя на съедение птицам и зверям.

Давид ответил филистимлянину:

Ты идёшь на меня с мечом, копьём и дротиком, а я иду на тебя с именем Бога израильского войска  с именем Господа, Бога воинств, над которым ты смеёшься. Сегодня Господь отдаст тебя в мои руки, и я убью тебя и отрублю тебе голову. Сегодня я отдам трупы филистимлян птицам и зверям. И все на земле узнают, что Бог  с Израилем. Все собравшиеся узнают, что Господь спасает не мечом и не копьём. Это  битва Госопда, и он отдаст вас в наши руки.

Когда филистимлянин пошёл на Давида, тот быстро побежал к вражескому строю навстречу филистимлянину. Давид достал из сумки камень, метнул его из пращи и попал филистимлянину в лоб. Камень вонзился ему в лоб, и он упал на землю вниз лицом. Давид подбежал к филистимлянину и стал рядом. Затем он вынул из ножен его меч и отрубил ему голову. Филистимляне увидели, что их самый сильный воин убит, и бросились бежать.

Внезапно его окружили люди. Давид не знал, кого слушать. Все кричали, обнимали его, целовали его обнаженные руки, хлопали его по спине, затылку. Радостные лица приближались к нему. Его подняли, и он позволил поставить себя на большой щит. Затем улыбнулся, словно во сне.

Вторая глава

Сын Иессея

Они несли его на щите, тяжело дыша, до вершины холма, он с трудом держал в руке меч. Воины не хотели его опускать со щита и с восхищением смотрели на него. Недалеко от царской палатки он увидел самого царя в окружении военных начальников. Давида донесли до вождя, и там он, спустив ноги на землю, положил меч на землю возле принесенной головы Голиафа.

Давид поднял голову Голиафа и Авнер подошел к нему и повел к царю.

Саул спросил его:

Юноша, чей ты сын? 

Твоего слуги Иессея из Вифлеема,  ответил Давид.

Саул обнял его.

 Наш герой! Борец Всемогущего!  прошептал он.

Крики продолжались. Все протягивали руки к Давиду: Саул, сыновья царя, командующий, Элиав, который забыл о своем гневе, другие братья, военные начальники, воины. Каждый хотел прикоснуться к герою, все восхищались его смелостью и храбростью.

У него не было слов, он просто улыбался. Кто с любопытством, кто с отвращением разглядывали голову Голиафа, сплевывали, а вытащив меч из земли, взвешивали его недоверчиво. Вернулись запыхавшиеся воины и принесли вооружение филистимлянина, его копье и щит, и бросили все это перед царской палаткой.

 Подайте вина!  приказал Саул.

 Я пью за твой подвиг и благословляю тот день и твоего отца и матерь твою родившую тебя,  сказал Саул.  Благословляю твоих потомков до тысячного поколения. Пей!

 Я хочу поблагодарить Господа,  произнес Саул.

Но Авнер прервал его:

 Царь, сейчас удачный момент, чтобы до наступления ночи занять лагерь филистимлян, пока они не осмелились вернуться.

 Ты прав,  сказал Саул,  у нас будет время. Мы совершим жертвоприношение по возвращении. Найди мой шлем и копье.

Авнер ушел отдавать распоряжения.

 Давид пойдет с нами?  спросил Авнер.

 Конечно,  ответил Саул,  он идет вместе со мной.

Спустя некоторое время пять тысяч человек двинулись вперед: лучники, пращники и копейщики спускались с холма густой и гудящей волной, где шлемы и наконечники копий сверкали, как золотые блестки. Давид шел в окружении Саула, Ионафана и его братьев: Эшваала, Малкисуа и Авинадава, а также своих братьев Элиава, Авинадава и Шаммы.

Они прошли мимо обезглавленного трупа великана, вокруг которого уже кружились стервятники, и через некоторое время наиболее проворные достигли неприятельского лагеря. Он был почти пуст. Несколько филистимлян вернулись, чтобы унести свои последние вещи, но и те удрали при виде иудейских разведчиков; они были уже далеко с тюками, переброшенными за спину. Смерть их героя ошеломила их.

 Посмотрите, как их много!

Действительно, на склоне холма были люди. После паники, вызванной смертью Голиафа, филистимляне следили, придут ли иудеи или им не нужно уходить из лагеря.

 Возьмите все, что хотите, и сожгите остальное!  крикнул Саул.  Завтра мы перебросим сюда наш лагерь,  сказал он, обращаясь к Авнеру.  Возьми две тысячи людей и преследуй их так далеко, как сможешь.

Тогда воины Израиля и Иуды с криком погнались за филистимлянами и преследовали их от долины до ворот Экрона. Трупы филистимлян лежали по всей дороге от Шаараима до Гата и Экрона.

Давид был доведен до изнеможения, но не столько физически, сколько эмоционально.

 Я хочу спать,  сказал он.

 Отдохни в моей палатке,  ответил ему Саул.

Давид заснул моментально.

Он проснулся от прикосновения чьейто руки на своем плече, открыл глаза и узнал Ионафана, смотревшего на него серьезным взглядом.

 Пора выходить в путь, в Номве царь желает принести жертвоприношение.

Давид осмотрелся вокруг: он спал в палатке один. Солнце стояло низко. В палатке чувствовался запах ладана; его жгли для того, чтобы сделать приятным его отдых. Он встал и пошел за Ионафаном. Его снова встретили приветствиями. Было странно чувствовать себя в центре внимания.

Большое войско Саула тронулось в путь. Ионафан взял Давида в свою колесницу, что тоже показало всем, что отныне Давид под опекой царской семьи. Они преодолели большое расстояние до вечера и прибыли в Номву где их встретили священники и поднесли угощение.

Саул, испив вина, пошел к жертвеннику. Ионафан шел следом, а рядом с ним Давид. Они остановились перед жертвенником. Священник стоял рядом с царем. На дрова положили ягненка слабо блеющего.

Раздались голоса священника и Саула:

 Прими, Господь, наш единственный Бог, эту жертву.

Саул перерезал шею ягненка, который судорожно дернулся. Кровь была собрана в медную чашу. Воин принес священнику факел, который тот просунул под поленья. Пламя затрепетало на ветру и охватило дрова.

 Прими, Господь, наш единственный Бог, эту жертву от твоих детей, признательных за победу в этот день, за прошлые и будущие твои благодеяния во веки веков!

Царь плеснул вина в огонь, потом опорожнил флакон с маслом, а другой с молоком. Наконец он вылил чашу крови на костер.

Жертвоприношение закончилось.

 Наш отец, должно быть, уже беспокоится,  сказал Давид Элиаву, находившемуся рядом.  Мне нужно вернуться.

 Ты не можешь уйти сейчас. Будет праздник, на котором, вероятно, царь сообщит о твоем награждении,  ответил Элиав.  Мы отправили отцу сообщение.

Священник встал напротив Давида. Он коснулся руки Давида.

 Я вижу на тебе Дух Бога,  сказал он и ушел.

В эту ночь царь отмечал победу в большом доме. Давид после омовения пришел по зову царя. Саул находился в центре группы людей, большинство из них Давид уже видел: священник, сыновья Саула, его собственные братья. Лишь только он дошел до середины зала, как Ионафан пошел ему навстречу, раскрыв объятия, обнял его. Начался ужин. Ужин был военный, ягненок на вертеле, жареная птица, суп из зерна и салаты, но это был ужин в честь Давида.

 Этот юноша поразил филистимлян самым страшным оружием гневом божьим,  сказал царь.  Он доказал, что смелым и храбрым Господь дает силу одолеть самых грозных противников.

Немного растерянный, Давид опустил голову.

 Господь с нами,  произнес священник. И повернулся к Давиду: Ты давно пользуешься пращой?

 С детства,  ответил Давид.  Это мой отец научил меня искусству обращения с ней. Я пастух и бывает медведь или лев нападает на моих овец и мне приходится вступать в схватку с ними.

Священник протянул ему кусок ягненка на конце своего ножа. Давид понял, какая ему была оказана честь. И все же, несмотря на все почести, он ощущал себя пленником. Он вспомнил обо всех разговорах, о награде от царя и задумался, действительно ли царь отдаст ему свою дочь. Давид сильно в этом сомневался.

 А что ты будешь делать завтра?  спросил его священник.

 Я вернусь пасти овец.

Его братья вскрикнули.

 Разве с тобой плохо обращаются?  спросил Ионафан.

 Я и подумать не могу такое?  ответил Давид.  Ведь Голиаф был один, и вот теперь он мертв. И мне пора возвращаться к моему отцу и пасти овец.

Это всех рассмешило.

 Страна полна Голиафов,  сказал царь.  Нужно, чтобы ты остался с нами. Однажды ты уже ушел от меня, когда был арфистом, больше этого не будет.

Давид кивнул головой; к его облегчению, разговор прервался.

Входные двери открылись, вошел Авнер с сияющим лицом. Руки его посинели от тяжести копья и меча, которые он не выпускал уже много часов, сандалии были забрызганы грязью.

 Царь, мы их прогнали за Гат и Экрон,  объявил он торжественно.  Мы не потеряли ни одного человека.

 Сила Господа не имеет границ,  заметил священник.

 Садись,  сказал Саул, вставая, чтобы принять своего командующего и подать ему чашу с вином.

Весь оставшийся вечер был посвящен кровавым рассказам.

Третья глава

Ионафан

 Тебе уже сказали, где ты будешь спать?  спросил Ионафан, провожая Давида.  Я предлагаю свою компанию сопроводить тебя.

 Я не против вашего присутствия царевич,  ответил Давид.

 Давай немного пройдемся, чтобы рассеялся винный дурман.

Они пошли к выходу из дома. Они стояли во внутреннем дворе, и Давид смотрел на звезды, только сейчас осознавая, что произошло. Он победил Голиафа, и теперь царь приблизит его к себе, его прошлая жизнь окончилась.

 Я подумал начал Ионафан и не закончил фразы. Давид даже не повернулся: он чувствовал, что Ионафан обязательно договорит.

 Я подумал, что, может быть, ты избранник божий.

Давид молчал.

 За один день все изменилось,  задумчиво сказал Ионафан.

Сердце Давида забилось сильнее.

 Эта победа,  продолжил Ионафан,  эта победа была действительно знаком Господа.

Давид слушал теперь внимательно.

 Все изменилось,  настаивал Ионафан.  Ты меня слышишь?

 Каждое твое слово.

 Ты знаешь Самуила, пророка?

 Самуиласудью? Я слышал, как говорили о нем,  осторожно ответил Давид.

 Самуилпророк сказал, что Бог отвернулся от моего отца.

 Почему?

 Потому что Самуил возненавидел моего отца. Он был судьей но народ потребовал избрать не просто царя а предводителя и они отвергли Самуила и его сыновей. Самуил избрал Саула и постоянно отдавал приказы и повеления от имени Господа. Но он же не первосвященник чтобы говорить от имени Господа. Мой отец прогнал его и тот проклял царя. Ты изменил это.

 Каким образом?

 Твоя победа над Голиафом показала, что тебя направил Господь, что через тебя он примирился с моим отцом.

 Через пастуха?

 Никто в лагере не думает, что ты пастух. Все думают, что ты посланник Бога.

 Это всего лишь камень сказал Давид с притворным равнодушием.

Он чувствовал зыбкую почву, поскольку понимал насколько опасно обсуждать отношение Саула и Самуила.

 Ты убил его камнем. Но Голиаф унижал нас на протяжении долгого времени. Нам казалось, что это унижение, посланное Богом. Я в твоем возрасте одержал большую победу вместе с моим оруженосцем. Я помню то время и в тебе я вижу себя молодого и смелого.

 Я вернусь к моим баранам, и вы забудете Голиафа.

Ионафан коротко рассмеялся.

 Ты прекрасно знаешь, Давид, что ты уже никуда не вернешься.

 Почему?

 Потому что.

 Потому что?

 Потому что для царя важно иметь такого благословленного Богом как ты.

Сердце Давида забилось еще сильнее. Значит, он прав: он пленник!

 У вас в войске несколько тысяч человек. Что изменится изза отсутствия одного человека?  спросил он.

 Разве ты не видел взгляды воинов сегодня?

 Мне нужно научить вас пользоваться пращой?  попробовал он отшутиться.

 Речь идет не о праще, Давид, даже не о Голиафе.

 Тогда о чем?

 О знамении Бога, который мы ждем.

У Давида закружилась голова. Значит, он является этим божественным знаком? Он, сын Иессея,  посланник Бога?

 У твоих баранов будет другой пастух, Давид. Твое место рядом со мной. Заключим же союз Давид быть всегда рядом как родные братья. И пусть я старше на три десятка лет, но для меня честь стать тебе братом по оружию.

Я польщен и клянусь, что никогда не осрамлю твое доверие Ионафан.

Начался дождь.

 Я хочу спать,  сказал Давид.  День был длинный.

Они встали. На город уже спустилась тьма. Воздух был свеж, поднялся легкий западный ветер. Давид с облегчением пошел в комнату, которую показал ему Ионафан.

Утром Ионафан принес свою одежду Давиду. Он поспешно оделся и быстро пошел во внутренний двор. Саул встретил их в окружении Авнера и других своих сыновей и начальников.

Когда они появились вдвоем, царь долго и пытливо смотрел на них.

 Я пошлю сначала гонцов, чтобы они предупредили соседние города,  сказал он. И обратился к Давиду: Я хочу, чтобы ты шел слева от меня с моими военачальниками, мои сыновья справа.

Четвертая глава

Самуил

Гад один из учеников Самуила посетил своего учителя в Раме. Гад один из не многих знал истинную причину разрыва Саула и Самуила и что Господь пообещал поставить другого царя. Гад знал, что Самуил года два назад посещал Вифлеем и обедал у семьи Иессея. Известие о том, что юноша Давид убил выстрелом из пращи, великана Голиафа уже облетело все племена Израиля. Гад задавался вопросом, что об этом думает Самуил.

Мириам жена Самуила растирала на жерновах муку для приготовления лепешек с медом. Она готовила лепешки, как и все женщины в Израиле и подавала их всегда с медом. Она всегда звала на ужин своих сыновей Иоиля и Авию. Ей было известно о горестной сдержанности Самуила по отношению к сыновьям. Причина была, безусловно, серьезной. Ведь если бы юноши соблюдали Закон Моисея, то не пришлось бы ставить царем Саула. Их порочность стала причиной того, что отец был вынужден передать власть другому.

Она прислушалась, Самуил сидел в доме и разговаривал с Гадом. Возможно, он останется на ужин, в таком случае надо поторопиться замесить тесто.

 Так какое дело привело тебя?  спросил Самуил.

 Иерусалим готовится к большому празднику. Завтра Саул собирается пройти по городу в торжественном шествии.

 А по какому случаю празднество?

 Он одержал большую победу над филистимлянами и гибель великана Голиафа.

Голиаф мертв?  переспросил Самуил.

 Его убил в поединке молодой пастух по имени Давид, который не состоял на службе царя, но служил ему арфистом. И я коечто разузнал. Саул велел, чтобы Давид шел справа от Саула.

 Он желает почтить героя,  сказал Самуил.  Голиаф внушал неописуемый ужас в Шефеле. Тот, кто победил его, действительно заслуживает быть отмеченным царем.

 Разумеется, разумеется!  поторопился согласиться Гад.  Наши воины выказывают доблесть и должны показывать пример. Но это не все.

Самуил слушал, наклонив голову.

 Этот Давид, стал оруженосцем Ионафана.

 Мне понятно совершенно все,  сказал он.  Ионафан один из храбрейших воинов. Молодые воины всегда хорошо понимают друг друга. Ты, несомненно, хочешь сказать, что вместо того, чтобы получить в награду дочь Саула, Давид ничего не получил. Так?

Гад не сразу ответил.

 Да, это так,  наконец согласился он.

 Это доказывает только то, что Саул не хочет внуков от Давида,  сказал Самуил.  Я видел этого Давида два года назад когда был в гостях у его отца Иессея но, не могу судить, справедлив Саул или нет. Господь отвернулся от него, его семейная жизнь не занимает меня.

Сбитый с толку, Гад оставался какоето время безмолвным.

 Но начал он.  Давид я помню про пророчество, что Саул отвергнут Богом, и его дети не унаследуют царство.

 Ну, Гад! Если тебя только это волнует И ты без осла пришел из Миспы, чтобы сказать мне об этом?

 Мне это показалось важным. Целое войско обожает Давида, он вошел в царскую семью.

Самуил налил себе вино в чашу.

 Послушай. Серьезно. Что ты хотел сказать мне, Гад?

 Что есть такой юноша, слава которого взволновала народ. И что ты должен пойти в Иерусалим на праздник, чтобы посмотреть на него.

 А ты собираешься идти?

 Да.

 Сегодня можешь переночевать у меня, и завтра утром мы отправимся в путь.

После вечерней молитвы они сели ужинать. Трапеза была простой: овощное рагу из чечевицы, лепешки с медом и салат. Самуил говорил мало, словно бережно хранил в себе какуюто тайну. И нарушил тишину только для того, что узнать у своего гостя, не слышал ли он, какого мнения об этих событиях Ахимелех.

 Священник сказал Давиду во время жертвоприношения, что на нем божий дух.

 Ахимелех так и сказал?

 Мне было предано именно так.

 А ты знаешь, почему для праздника был выбран Иерусалим?

 Очевидно, это было решение Саула. Никто не сообщал мне подробностей.

 Иерусалим до сих пор под властью иевусеев и Саул пытается показать свою силу.

Гад вопросительно посмотрел на него, но Самуил молчал.

Самуил встал и отправился на ночь прогуляться, оставив гостя в доме отдыхать.

Они отправились в Иерусалим по ночной темноте, поскольку шествие царь Саул назначил на три часа утра до того как солнце начнет нестерпимо припекать. По пути они видели много людей которые тоже спешили в Иерусалим. Самуил опознал старейшин из ближайших племен и присоединился к ним.

Пройдя через ворота старейшины остались на площади. Самуил не собирался оставаться в городе и из уважения к нему старейшины решили, не расходится.

 Неожиданно видеть тебя,  отважился сказать старейшина рода Эфраим.  Саул должен был послать тебе людей для сопровождения.

Все знали о разногласиях Самуила и Саула и не понимали что он здесь делает.

 Я тоже не думал увидеть вас да еще всех вместе,  сказал Самуил, с легкой усмешкой.

 Мы пришли на торжество по случаю одержанной победы, таких побед не было уже давно,  ответил старейшина, также улыбаясь ему.

 Мы слышали, что Саул нашел себе нового воина по имени Давид и тот лично победил Голиафа,  добавил один из старейшин племени Дан.  Благодаря таким храбрецам мы сможем свободно жить в наших домах.

Самуил задумчиво качнул головой. Все эти уклончивые речи ничего не говорили о странной готовности старейшин прийти на торжество победы Саула и тем более понять мотив присутствия Самуила.

 Я здесь по той же причине, победа одержана большая, направляемая Господом,  сказал он,  и увидеть этого смелого человека. В конце концов, это он одержал победу.

 Войско преследовало филистимлян до Экрона,  заметил другой старейшина.

 Смерть Голиафа от руки Давида дала эту победу,  сказал Самуил.

 Мы придерживаемся такого же мнения,  непринужденно согласился старейшина Эфрона.  И народ такого же мнения. Мы пришли почтить героя.

На площади усилились крики.

Иевусеи и иудеи спорили, кто достоин больше стоять в первых рядах. К трем часам звуки трубы положили конец этим спорам. Первыми пробежали гонцы, кричавшие о прибытии царя Саула. Тысяча копейщиков, шагали колонной держа в руке щит и копье. За ними стрелки и пращники, затем колесницы с начальниками войска. Позади царские колесницы в первой стоял Саул, справа колесница Ионафана, а слева колесница Давида. За ними Ахитофел и Авнер.

Как только повозка показалась, раздались приветствия:

 Давид! Давид! Наш герой!

Самуил немного наклонился, чтобы лучше разглядеть колесницу. Все за исключением Авнера, были в шлемах и боевых поясах, священники были в белых одеждах и тюрбанах, воины держали в руках копья, наконечники которых ярко сверкали на солнце. Давид был одет в царские одежды. Он стоял с непокрытой головой, коронованный необычно пышной шевелюрой. Он был молод и красив. Этот большой меч, был самым поразительным проявлением божественной милости. А также ужасная голова у его ног, голова врага всех иудеев. Отсутствие доспехов ставило его в глазах людей значительно выше вооруженных людей. Это ясно указывало на то, что он под защитой Бога.

 Давид! Посланник Божий!

Толпа торопилась за колесницами, толкаясь, они пытались пробиться к герою. Восторженные крики оглашали весь город. А с правой стороны Ионафана не было почти никого, к колесницам Ионафана и Саула никто не стремился и никто не кидал пальмовых ветвей. Самые отважные забирались на ветви деревьев, либо на крыши домов, чтобы стать ближе к колеснице и полюбоваться героем.

Когда кортеж прошел, Самуил повернулся к Анамеилу старейшине Эфрона, которому не скрывал свое удовлетворение. Другие не спеша пили сикеру.

 Вы уже все обсудили?  спросил он, стоя у края террасы.

 Самуил, мы все ожидаем тебя,  ответил один из старейшин. Мы все готовы поддержать нового воина царя. Он вызвал восхищение народа своим поступком.

 Я все понимаю,  сказал Самуил.  Я верю, что вы искренни, восхваляя его. Он действительно герой и царь этого кортежа.

Самуил был человеком, который не бросал слов на ветер.

 Царь кортежа раздельно повторил Анамеил.

Гад, ученик Самуила, склонил голову ожидая высказать свои мысли по поводу Давида.

 Кажется, наш дорогой Гад имеет свое мнение,  заметил старейшина Фалмай.

Гад оживился.

 Говори, Гад,  сказал ему Самуил.

 Я думаю, что наш друг Гад смущен как быстро Давид вошел в круг доверенных лиц Саула?

 Это быстрый взлет,  одобрил Анамеил.

Гад склонил голову, наконец, проникшись спокойствием Самуила.

 Саул может лишить милости любого, кто слишком сильно возвышается,  сказал он.  Но тяжело будет это сделать, если ему покровительствует Ионафан.

Кортеж прошел. Праздничное гуляние заполонило улицы Иерусалима. Иевусеи и иудеи взяли в руки музыкальные орудия, и по всем улицам полилась музыка. Самуил и старейшины спустились на площадь. Торговые палатки не закрывались, щедро продавая угощения. Иерусалим радовался, принимая у себя столь почетных гостей.

В шестом часу Самуил решил вернуться в Раму. Он достаточно увидел, а расспросы старейшин начали раздражать его. Переполненный впечатлениями, он спал крепко в эту ночь. А утром он начал разбирать свои свитки. Он почти закончил рукопись о временах Судей. Однако он решил дополнить рукопись. Сейчас же он достал историю рассказанную Иессеем два года назад.

Он достал новый свиток и начал писать:

Руфь. В дни, когда управляли судьи, в стране начался голод. Один человек ушёл со своей женой и двумя сыновьями из Вифлеема, что в Иудее, и поселился в Моаве. Этого человека звали Элимелех, его жену  Ноеминь, а двух его сыновей  Махлон и Хилеон. Эти люди были эфрафянами из Вифлеема, что в Иудее. Они пришли в Моав и поселились там.

Пятая глава

Горечь триумфа

Давид оставил меч Голиафа у священников, а голову в центре Иерусалима. На следующий день войско вышло по направлению в Гиву. Начальники войска обсуждали ближайшие планы в связи с таким разгромом филистимлян. Среди сыновей Саула также шли разговоры о ближайших намерениях, поехать в Маханаим к Эшваалу на стрижку овец.

Саул ехал на колеснице во главе группы военных начальников, среди которых был и Авнер. Иногда Малкисуа, Аминадав и Эшваал ускоряли шаг своих мулов, чтобы догнать их, а потом вновь присоединиться к своей группе. Лицо Саула было непроницаемо, даже тогда когда Авнер произнес:

Самуил был в Иерусалиме.

Другую группу возглавляла колесница Ионафана в которой он сидел рядом с Давидом, рядом шагали оруженосцы и скороходы. Давид казался задумчивым. Ионафан заметил это и начал расспрашивать его. Давид поначалу отмалчивался. Однако Ионафан был упорен и настоял на своем.

 Мне воздали почести больше чем положено,  проговорил Давид.

 Прими, как должное такие моменты редко повторяются,  ответил Ионафан.

Войско входило в Гиву после полудня, стояла сильная духота, и воины, шагая ровным шагом, мечтали поскорее добраться до казармы. Однако, несмотря на это прием был такой же восторженный, как и в Иерусалиме.

Девушки шли, напевая:

Давид ужас филистимлян! Давид меч Господа!

Цветочные венки падали под ноги лошадей колесницы Давида. Саул не смотрел на эти ликования.

Да здравствует царь Саул! Да здравствует Давид, любимец Господа! Саул убил тысячи врагов, А Давид десятки тысяч!

Саул вошел в дом в сопровождении своих трех сыновей, Авнера и военных начальников. Один Ионафан остался рядом с Давидом, и люди продолжали славить героя. С террасы дома Саула неслись приветственные возгласы. Ахиноам, жена Саула, распоряжалась наполнить водоем с горячей водой, для омовения царя и его сыновей. Это была малая комната для омовения. В соседнем помещении находился большой водоем для омовения но Саул предпочитал именно эту комнату в основном для того чтобы провести разговор с доверенными лицами.

Саул сидел на лавке, а слуга мылил его тело мылом приготовленном из масла и щелочи. Раздеваясь, Авнер созерцал эту сцену, в то время как сыновья царские в свою очередь входили в водоем. Слуги омыли Саула, а затем вытерли его полотенцами. Несмотря на прожитые почти семьдесят лет Саул попрежнему был еще красив и физически сильным мужчиной.

 Сегодня будет праздничный ужин,  сказал Малкисуа, растирая руки, И весь город будет пить и славить героя. Может, стоит дать угощения от имени царя, чтобы не забывали кто настоящий здесь правитель?

 Ужин действительно будет,  сказал Саул, Но выставлять угощение не стоит, воины пришли с богатой добычей и потому наши дары потеряются в изобилии награбленного.

 Нам не нужно там присутствовать.

 Мы придем туда, несмотря ни на что,  ответил Саул.  Отсутствовать на ужине было бы ошибкой. Если не будет царя, то люди начнут слишком сильно славить Давида.

 Почему?  спросил Эшваал.  Ничто не обязывает нас присутствовать на триумфе Давида. Сегодня его день, а завтра никто и не вспомнит, как его зовут.

Авнер спустился в водоем.

 Присутствуя, мы поддержим в народе чувство, что мы разделяем их ликование и что Давид наш герой,  сказал Саул.

 Его итак славят с каждой крыши дома,  произнес Эшваал, когда слуга начал омывать его.

 И долго он будет героем для всех?  спросил Аминадав.  Нельзя же постоянно говорить о Голиафе!

 Так как Давид сейчас герой,  прервал Авнер,  пошлем его воевать.  Он вопросительно взглянул на Саула.

 Хорошее предложение,  пробормотал Саул.

 Он не участвовал в сражении и не руководил войсками, если он справится то мы одолеем филистимлян а если нет то сложит свою голову,  заметил Авнер.

 Даа, надо хорошенько подумать обо всем,  сказал Саул, который начал одеваться. Его жена прислала слуг с платьем из тонкого льна. Другой слуга наклонился, чтобы завязать сандалии.

 Подумать обо всем?  спросил Авнер, подняв глаза на царя.

 Ты говорил о Самуиле, что он делал в Иерусалиме?  спросил Саул у Авнера.

 Он приехал посмотреть на героя, как и многие другие,  ответил тот.

 Посмотреть горько повторил Саул.  Если Самуил приехал посмотреть, то жди беды, каждая моя встреча с ним оканчивалась кровопролитием.  Он встал.  Пойдемте. Ионафану, Давиду и их людям тоже надо освежиться. Для всех здесь не хватит места.

Авнер задумчиво вытер лицо, оделся и вышел последним.

И действительно, зачем Самуил приезжал в Иерусалим.

Шестая глава

Давид и Ионафан

Дождь шел, не переставая, неделю. Все дороги затопило потоками с гор. Все равнины затопило выступившими водами и наполнившимися руслами рек. Брести по этому болоту было невозможно, и потому разведывательный отряд выступил по гористой дорогу Иудее на запад, поскольку по равнинам гостей из Филистии можно было не ждать. Шли, налегке неся поклажу за спиной. Пройдя почти до границы Филистии, объявили отдых.

Вновь полил дождь. Повернули на Гат. Беженцы начали попадаться там и тут, скоро заполонили дороги, всюду слышали: Филистимляне захватили пограничные города и вотвот передовые разъезды выскочат на дорогу.

Был отдан приказ надеть брони и приготовить оружие. Недалеко от Сохо остановились. Солнце перевалило за полдень. Начальники отряда решали сделать привал или дойти до города. Вперед выслали дозорных.

Филистимляне появились неожиданно и с диким протяжным воем бросились в атаку. Иудеи, взяв щиты и копья бросились навстречу противнику.

В небольшой горной долине копейщики встретились и смешались. В воздухе уже со зловещим посвистом замелькали стрелы. Наарай вырвал лук и, почти не целясь, выпустил шесть стрел в приближающиеся колесницы. Краем глаза он видел как военачальник на колеснице с лучшими воинами ушел на встречу колесницам противника.

В пылу боя никто не заметил, как к филистимлянам подошло подкрепление. Вскоре стало понятно, что окружены, отступать стало поздно. Иудейский отряд, разорвав, истребляли по частям. Наарай видел как военачальник окруженный врагами, метал дротики и стрелы, но вот он упал, и над телом поверженного военачальника началась свалка.

Наарай, бежал в горы, как и многие иудеи, в долине бой сменился добыванием выживших воинов. Несмотря на свистящие стрелы, он смог забраться в расщелину гористого кряжа и уйти от вражеских стрел.

Наарай пришел в себя от холода. Попробовал встать, и поискал свое оружие. Филистимляне уже ушли и можно было спустится вниз и поискать выживших. Но больше всего он хотел предупредить царя, что на Гиву идет большое войско. Скорее всего, они уже близ города.

Царь Газы Бел был очень осторожен всегда, хоть и не труслив. После большого погрома войск в Экроне решил показать Иудеям всю силу филистимскую. Он уже давно возглавлял союз пяти филистимских владетелей, чтобы воевать большими силами. Только вызнав от пленных, что царь в городе, он стремительными переходами, стягивая войска в единый кулак, двинулся к Гиве. Город встретил его пожарами. По приказу военачальников выжигали окрестности. Филистимляне стояли возле города и вели небольшую перестрелку не пытаясь штурмовать хорошо укрепленный город на холме. Царь Бел хорошо понимал, что без осадных орудий и не собранных войск, что ушли в грабеж, не стоило и начинать штурм, можно было увязнуть и попасть в окружение иудейских войск.

Поэтому, постояв три дня под городом, разорив все, что он мог разорить, Бел услышав о подходе войск Израильтян, начал отводить войска.

Царь Саул смотрел на своих советников, он пытался понять, что делать дальше, после столь сокрушительной победы никто не ожидал, что у филистимлян есть ещё силы проводить такие вторжения. Он посмотрел на своего сына Ионафана и вспомнил про Давида, и почему интересно его здесь нет.

А где же наш герой Давид спросил Ионафана, он же наш герой я бы хотел услышать и его мнение.

Слуга твой Давид посчитал, что ему нечего делать на этом собрании, ответил Ионафан.

Саул вновь обвёл всех тревожным взглядом и произнёс:

Жаль, что герой победы над Экроном не почтил нас своим присутствием, мы сейчас испытали большое поражение, много наших людей погибло, и Гива вновь испытала осаду. Поэтому я хочу услышать, как такое случилось и что можно сделать.

Он обратил внимание на иудейских старейшин и обратился к ним:

Господа иудейские старейшины, противник прошёл по вашей земле и вы должны были его остановить, мой передовой отряд послан был лишь разведать обстановку и встретить передовые отряды филистимлян, попал в засаду на вашей земле, много людей погибло. Так почему вы ничего не сделали, чтобы это предотвратить?

Старейшины хмуро переглядывались друг с другом, наконец, один сказал:

Господин царь Саул всем известно, что остановить противника, когда он приходит в большом количестве невозможно, именно поэтому мы выбирали всегда судей либо военачальников которые собирали народ и выступали против наших врагов. В этот раз произошла та же самая ситуация но царь уплатил выкуп не стал вступать сражение, не стал преследовать но обвиняет нас в бездействии.

У Саула непроизвольно сжались кулаки, он почувствовал большое желание бросить копьё в этого человека. Тут встал Авнер и произнес:

В царстве Израиля много городов где живут евреи, но среди нас много хананеев и они ждут филистимлян. Как мы можем бороться с филистимлянами, когда в любом городе есть хананеи, которые предают нас. Вспомним Иерусалим который открыл ворота и кормил филистимлян во время осады Гивы или БетШэан который не подчиняется нам, Город пальм и города Гаваона. Как можно воевать с филистимлянами, когда враги окружают нас в наших городах.

Старейшины одобрительно закивали головами, и царь Саул расслабился.

Тут Ионафан взял слово:

По поводу преследования укор старейшин я считаю справедливым и потому прошу царя разрешить мне преследовать филистимлян.

Царь недоуменно произнес:

Это очень опасно, даже если ты возьмёшь тысячу своих воинов как ты планируешь биться с противником их гораздо больше.

Я возьму Давида с собой с именем Господа мы разобьём филистимлян. Кроме того основная моя цель узнать сколько городов они захватили и можно ли их вернуть.

Царь задумчиво поглядел на старейшин и произнес:

Хорошо проведите разведку, если будет успех, присылай гонцов, и я пошлю тебе больше войска, а мы пока подумаю что нам делать с хананеями.

Давид стоял на городской стене, Гива располагалась на большом холме, поэтому подход к городу был, поэтому затруднён. Он впервые увидел осаду города, когда небольшие отряды подходили к городским стенам выпускали стрелы и уходили. Попытки выйти за стены приводили к столкновению, Ионафан приказал прекратить вылазки для сохранения жизни своих людей.

Все окрестности были сожжены и по слухам филистимлян хорошо приняли в Иерусалиме. После поединка с Голиафом Давиду казалось, что воевать, не так уж страшно, с именем Господа можно поразить любого врага. Но сейчас он убедился, что ничего не знает о том, как воевать.

Ионафан подошёл к нему.

Тяжкие это думы вот так смотреть на то, что творят филистимляне.

Да мой господи, сказал Давид, я думал, что после той победы знаю все, но теперь я понял, что не знаю ничего. Как победить того кто легко заходит в любой город, осаждает тебя в твоей крепости. Почему нет крепостей с хорошим гарнизоном для охраны границы, почему Иерусалим принимал филистимского царя и кормил его воинов.

Слишком много вопросов Давид, может, станешь когданибудь военачальником и будешь охранять границы, а сейчас надо думать, как справиться с этой бедой. Царь одобрил небольшую вылазку, я беру свою тысячу воинов, иду по следам филистимлян. Хочу, чтобы ты пошёл со мной и встал во главе сотни воинов.

Давид с интересом посмотрел на Ионафана:

Это смелое решение, когда я преследовал медведя или льва которые уносили мою овцу, они не ожидали нападения, и я убивал их. Давай возьмём с собой Наарая он очень убит горем после своего бегства и к тому же он бился с филистимлянами и возможно окажется полезным.

В путь вышли налегке без обозов. Длинная вереница копейщиков растянулась нагорной дороге. Небольшой отряд на мулах шёл впереди проверяя безопасен ли путь. Командиры сотен и пяти десятках перемещались на колесницах. Давид подсел в колесницу к Ионафану и спросил его:

Мы идём большим отрядом проверяем путь впереди, почему же произошла такая трагедия с предыдущим отрядом?

Ответил тот не сразу.

На постоянной службе у нас не так много воинов в основном три тысячи человек и даже этих людей поднять, так сразу не получится. Поэтому собирали, кого могли отряд, был разношёрстный военачальник, не имеющий опыта.

Но почему не набрать больше воинов тогда можно будет когото поставить даже на границе с филистимлянами.

Ионафан снисходительно улыбнулся.

Не всё так просто как тебе кажется. Посмотри на землепашца, он сеет пшеницу, ячмень или рожь, а также пасет овец. Всё это поступает на рынки города, где уже ремесленных дел мастера изготавливают различные нужные нам изделия. Таким образом, на рынке можно купить и дары земли и изделия рук человека. Старейшины городов, избранные князья и судьи, а также царь Саул и его семья не могут работать, их обязанность управлять и защищать народ израильский. Поэтому какуюто часть они получают а другую часть получают со своих полей и от своих кузнецов. За счёт этого царь может содержать своих воинов. Пока больше трех тысяч воинов царь не может прокормить.

Давид с интересом слушался это и заинтересовано спросил:

А что если каждое колено израильское будет воинов посылать, допустим, раз в месяц и определять им содержание и таким образом мы сможем набрать гораздо больше воинов, возможно десять или двадцать тысяч человек и в случае большого вторжения мы можем призвать их всех, они будут лучше приспособлены к военным действиям, поскольку они постоянно проходят службу.

Ионофан с интересом посмотрел на Давида:

У тебя редкий дар Давид быть тебе большим военачальником. Может быть, ты когданибудь сможешь это сделать.

Наарай догнав колесницу Давида, пересел к нему. Первым делом поблагодарил Давида за то, что тот взял его с собой, сказав:

Я знаю мой господин, что это вы позаботились, чтобы меня взяли сюда в этот поход, это очень важно для меня. Вновь вернуть мне расположение царя.

Не называй меня господином, я даже сотником не являюсь всего лишь оруженосец и даже не царский, а Ионафана.

После того что вы для меня сделали для меня, ты Давид будешь всегда для меня господин. А сейчас хотел бы обратить внимание, что гористая местность заканчивается, а низменная часть начинается. Здесь большое пространство для манёвров. Именно поэтому мы попали в засаду. Я вижу, что разведка идёт но этого мало, нужны разведчики, проверяющие все возвышенности а также те кто уйдут далеко вперёд.

Давид задумчиво посмотрел вперёд и подумал, что Наарай конечно прав и распорядился усилить разведку. Таким образом, они смогли обнаружить филистимлян в Лахише.

Давид и Ионафан издалека на последней возвышенности наблюдали за большой долиной изобилующей речушками и озерами. Над долиной господствовал большой холм, на котором стоял город Лахиш.

Единственный подход к городу был окружен крепостными стенами, а на середине пути стояла большая крепостная башня. Было непонятно каким образом был захвачен Лахиш но ясно было одно что филистимляне оставили там гарнизон, для них это слишком важный город. Лахиш это ворота в Иудею и филистимляне так просто его не отдадут.

Ну что Давид, думаешь, как мы будем штурмовать этот город.

К каждой крепости всегда найдётся ключ надо просто смотреть и наблюдать.

Ионафан не желал наблюдать, но другого выхода не было поэтому, послав гонца к царю Саулу, они стали наблюдать. Через три дня из города вышло большое войско филистимлян с обозами и пленными израильтянами, и теперь появился шанс город освободить.

Повозка медленно двигалась по дороге, путь к Лахишу был не близкий, когда трое перегородили путь, возница от удивления привстал. Он грозно произнес:

Я везу провиант для гарнизона Лахиша.

Рядом появились ещё двое и один из них рыжеволосый с нахальной улыбкой произнёс.

Значит, кормишь наших врагов, мы не можем тебе это позволить. Давай поворачивай, мы едем к тебе в гости.

Он попытался сопротивляться, но пятеро сели к нему в повозку и пришлось ехать ему в его дом. Дома у него была жена и двое сыновей, всех заперли в амбаре и оставили четырёх человек охранять его, а ещё пятеро направились в повозке в город Лахиш.

Поначалу воины сохранявшие город Лахиш не хотели пускать Давида и его пятерых людей, но Давид убедил их, что это его братья которые будут таскать провиант в город. К тому же прихваченный бутыль с вином очень понравился филистимлянам.

И вскоре Давид со своими людьми оказался в городе. Ночью Давид добрался до городских ворот и долго наблюдал. Скоро он увидел, что дверь распахнулась, и весёлые воины распевают песни и позабыли об осторожности. Когда они ворвались в сторожку, то сопротивление ему уже сильно не оказывали, быстро связав всю ночную стражу, Давид спустился вниз и открыл ворота, впуская Ионафана и его воинов. Лахиш был захвачен бескровно и Ионафан вновь отправил гонца к царю Саулу, где особо хвалил Давида.

Нападение произошло раним утром. Филистимляне нестройно бежали от шатров. Кто седлал мула, кто выезжал, метались военачальники, пытались собрать воинов В первой атаке сотня Давида прошла сквозь лагерь поджигая шатры и убивая стрелами выскакивающих людей.

Ионафан приказал взять щиты и, ощетинившись копьями, вступили в лагерь. Там уже филистимляне построились, сами пошли в атаку. Слева доносило смутные крики, где Наарай повел свою сотню в атаку. Со стороны Давида также слышались крики. Бой развивался по должному порядку, и Ионафан сосредоточился на приближающейся сшибке.

Филистимляне бежали с дикими криками, ожидая, что первыми повернут евреи. Ионафан наблюдая за сближением, отстал от своих осматривая лагерь. Когда два войска столкнулись, поднял меч и, рубанул. Падения тела он не видел. Он вырвался вперед, в гущу, вокруг были только враги, и он рубил, рубил и рубил. Позади он услышал знакомые крики и заметил что Давид пробивается к нему с большим отрядом воинов.

Треск копий и звон мечей, пали лошаки у колесниц, и колесничие вставали рядом с копейщиками. От треска оружия и рева воинов закладывало уши. Ионафан рубил одним из двух мечей в Израиле, второй был у Саула. Его уже обгоняли, уже бились вокруг него и впереди, и Ионафан на мгновение опустил клинок, но увидел что на правом фланге у Наарая не все гладко. Увидев во главе филистимлян большого воина, он решил, что в этот раз не отступит. Ионафан бросился к великану и, правой выхватил нож меж тем как филистимлянин с большой силой схватил его за левую руку с поднятым мечом и вывернул руку, меч со звоном исчез в круговерти людских тел, правой, всадил нож между забралом меча и латами. Великан пал и Ионафан оказался в окружении вражеских воинов, но вот появились со всех сторон израильтяне. Филистимляне долго выдерживать натиск не смогли. Верный ему Давид подал меч, и по гордости молодых глаз, по жажде боя, понял Ионафан, что одолевают, одолели уже!

Филистимляне еще рубились, не уступая, еще падали, но вот обнажилось впереди истоптанное поле, по которому вразброд убегали враги.

По полю бежали пленные. Какието женщины с воплями кидались к воинам. Наарай собирался снарядить погоню, но Ионафан решил не углубляться в филистимскую землю.

Уже возвращаясь с большим обозом, они остановились в Хевроне чтобы накормить и отправить пленных по домам одарив их частью добычи с обозов. Царь Саул узнав о большой победе, велел двигаться в Иерусалим. Уже по пути они узнали, что Саул устроил показательный погром в Гаваоне.

Седьмая глава

Дворцовые интриги

Это произошло на празднике по случаю победы Ионафана; после лепешек с медом и сушеных фиников, пританцовывая, вошли девушки. Они играли на систре и пели, их было шестеро подведенные сурьмой глаза, алые губы, умащенные маслом волосы. Они направились к царю и его свите, которые расположились на возвышении. Все они сидели на коврах, отобранных у филистимлян, уставленных блюдами и чашами.

Слава! Слава Саулуцарю, избранному Бога! Слава Саулу знамени Бога! Слава Саулу покорителю неверных! пели они. Тамбурин сопровождал эти речитативы. Гости зааплодировали.

Саул улыбкой поблагодарил танцовщиц. Мелкисуа, Аминадав, ИшБошет и несколько военных начальников эскорта были в угрюмом настроении. Разместившаяся неподалеку от них группа, состоящая из Ионафана, Давида и сопровождающих их военных начальников, зааплодировала. Давид сиял; он мельком заметил, что выражение лица Ионафана изменилось от удивления до беспокойства.

Танцовщицы остановились перед ними и запели другую песню: Слава, слава Ионафану, нашему славному воину! Слава, слава Ионафану, достойному сыну великого царя Саула! Слава, слава Давиду, победителю великана! Слава, слава Давиду, доблестному сотнику!

 Будь благоразумен,  прошептал Ионафан Давиду.  Первая танцовщица моя сестра.

Посматривая вокруг, Давид заметил, что взгляды соседней группы направлены в его сторону, при этом смотрящие старались скрыть свое внимание.

Ионафан аплодировал вяло, поддерживаемый военными, но Давид поюношески азартно хлопал в ладоши, притворяясь, что пьян.

Он понял, что замышлялось. Он встал, чтобы плясать вместе с танцовщицами. Аплодисменты удвоились. Сверкнул взгляд Саула. Танцовщицы прошлись по саду и вернулись к месту царя. Они танцевали на месте, кружась, и шум систр поднимался до небес. Потом они разбрелись, отвечая на приглашения гостей, предлагавших им кто вино, кто лепешки. За исключением одной, первой из танцовщиц. Она обратилась к Давиду. На вид ей было лет двадцать.

 Я пришла посмотреть на героя, рассказы, о подвигах которого сотрясают наши дома,  сказала она без смущения.

 Если бы я знал твое лицо, то убил бы Голиафа только затем, чтобы завоевать твой взгляд,  ответил Давид.

 Ну, тогда предложи мне вина,  попросила девушка. Это сделал Ионафан, который протянул ей его с иронией.

 Итак, мой брат виночерпий героя,  сказала она огорченно.

 Твой брат твой виночерпий, Мерав,  ответил Ионафан.

Она присела рядом с мужчинами.

 Ты умеешь только рубить головы?  спросила она Давида.

 Если бы они были из золота, то я сделал бы из них тебе ожерелье,  ответил он.

Она засмеялась. За соседним столом не упускали ни слова из их разговора.

 Тогда сохрани их для своей возлюбленной,  сказала она притворно кисло.

 Твои глаза подобны меду, глаза моей возлюбленной уксусу.

Она засмеялась еще громче, но глаза ее оставались серьезны.

 У тебя сахарные уста,  сказала она.

 Чтобы быть равными твоим губам,  возразил он, добавив нежности во взгляд.

Ионафан слушал и улыбался, время от времени украдкой бросая взгляд в сторону отца.

 Есть ли у тебя сердце теперь, когда ты бросил камень в лоб Голиафу?  снова бесстыдно начала девушка.

Он откровенно рассмеялся, показав свои ослепительные зубы.

 Может быть, нужно, чтобы я положил свое сердце в пращу, чтобы добиться твоего?  спросил он.

Все сидящие за соседним столом услышали реплику, и даже Саул разразился смехом.

 Смотри, Мерав, как бы мне не назвать тебя сотником!  бросил Ионафан.

Она притворно смерила его презрительным взглядом.

 Ты берешь женщин в ссотники?

Но вместо того, чтобы рассердиться, он засмеялся громче и протянул ей финик.

Царь решил, что время истекло, и встал. Царское место опустело, лишь несколько сотников задержались на минуту.

Тихо опускалась ночь.

 Мне нужно удалиться,  шепнул Ионафан Давиду.  Будь осторожен.

Давид кивнул в знак согласия и покинул сады. Он устремился на край плоскогорья, которое завершало долину, а на границе переходило в царские сады. Миндаль, яблоки, абрикосы простирались до долины, благоухая в темноте, когда поднимался ветер. Не было нужды оглядываться. Он знал, что за ним ктото идет. Вскоре она догнала его. Она молча шла рядом.

 Ты откусила язык?  спросил он наконец.

 Я не должна быть здесь,  сказала она недовольно.

 Тогда почему ты здесь?

 Потому что ты красив.

 Но в темноте ты меня не видишь.

 Я увижу тебя завтра, если будет нужно.

 Ведь не взгляды же ты ловить пришла,  сказал он с нежностью.  И не своим глазам пришла ты угождать.

Она была обещана победителю Голиафа, следовательно, она ему принадлежала. Но Саул не торопился отдавать ее.

Она уперлась спиной в руку, которая ее поддерживала.

 Так будет с тобой в том случае, если я возьму тебя в жены,  сказал он, все еще наклоняясь над ней. Он угадал взгляд, который она устремляла на него в темноте.  Но тогда это не будет украдкой. Ты можешь только знать, что почувствуешь, но ты остаешься девственницей. И ты сможешь, если ты осмелишься это сказать, подтвердить, что Давид мужчина.

Она растерялась.

 Ты меня не просил у отца,  сказала она.  Мой отец обещал меня победителю Голиафа.

 Что же он не сказал мне это сам?

 Вот поэтому ты не просил меня?  спросила она.

Он тихо и горько засмеялся. Вот сколько стоила ему слава! Народная слава, любовь царевича, ревность царя, а потом недостойные интриги, инструментом которых была одновременно хитрая и наивная девушка.

Она поднялась и ушла быстрым и раздраженным шагом. Мерав, однако, была упорной. Она вернулась в следующие вечера, настойчиво добиваясь своей цели, используя для этого все тонкости, которыми она владела инстинктивно или которые были рекомендованы ей сожительницами дворца. Но если он извлекал из этого удовольствие, не уступал и смеялся, неистово избегая главного, то она старалась его, то оцарапать, то покрывала поцелуями.

Царь Саул сидел в своих покоях и теребил древко копья, мрачные мысли вновь одолевали его. Никто не ждал нашествие филистимлян именно с южной стороны, поскольку в гористой местности они ходить не любили.

Лихой налёт Ионафана оказался на удивление успешным, но вся слава досталась Давиду. И это его очень беспокоило. Он наказал хананеев за то, что они всегда помогают филистимлянам и пусть даже это были мирные гаваонитяне но после этого иувусеи из Иерусалима сразу прислали дары и открыли ворота. Но словно в отместку Саулу они славили больше Давида, это царя злило больше всего.

Через верных слуг царь узнал, что Самуил посещал Вифлеем и семью Иессея несколько лет назад. Самуил был судьёй Израиля и оставался им до сегодняшнего дня, но по просьбе старейшин народа он вынужден был провести выборы царя. Саул не захотел быть слугой и вышел изпод власти Самуила, но он попрежнему интригует. Ктото из слуг посоветовал ему Давида в качестве арфиста а случай с Голиафом был вообще скорее всего совпадением. Но почему Давид там оказался, не идут ли тут интриги со стороны филистимлян.

Саул знал одно его дом, будущее его наследников под большой угрозой. Давида он полюбил так же как Ионафан. Однако люди отнеслись к нему как царю победителю и забыли что царь победитель это он Саул. Присутствие в Иерусалиме Самуила теперь легко можно было объяснить, он прибыл в окружении старейшин народа, пишет летописи о временах судей, о какойто там Руфи, где большое внимание уделяет предкам Давида. Кроме того говорят он пишет о времени конца Судей где особенно подчеркивает отступничество Саула и не стесняясь описывает помазание Давида. Давид мог бы быть хорошим слугой, но он не желает этого, слишком амбициозный, он рвётся вперёд и расположение Ионафана играет ему на руку.

Саул сжал древко копья и сквозь зубы прошептал:

Самуил тебе не одолеть меня, я ещё подарю тебе голову твоего Давида.

Аминадав зашёл к царю и, поклонившись ему, сказал:

Отец меня одолевает беспокойство по поводу Давида.

Что так тебя обеспокоило сын мой Аминадав, все славит этого Давида. А между тем не накажи я хананеев и иевусеи не открыли бы нам ворота Иерусалима.

Всё же стоит навести порядок среди твоих слуг, наша сестра Мерав так и вешается на этого Давида, как бы чего не произошло. А Ионафан всё это видит и ничего не говорит.

Говоришь, на него вешается нуну. Скажи какнибудь этому Давиду, что царь не против породниться с ним, он же обещал награду убийце Голиафа.

Отдать ему Мерав, Аминадав был очень удивлён, слишком много чести для Давида мой царь.

А ты поговори с ним, если он действительно слишком высоко метит, он согласится.

Каждый вечер он рассказывал все Ионафану, которого это забавляло, но и тревожило: сколько дерзости у девственницы, его родной сестры, и настойчивости у отвергнутой девушки, а также интриг, замышляемых Саулом и его людьми. Но в конце всегда взрывы смеха Давида и Ионафана, руки, лежащие на плечах товарища, вся эта интрига только еще больше объединяла их. Хитрость не удалась. Дворцовые сплетники скоро рассказали молодым людям, что повитуха осмотрела Мерав и подтвердила ее невинность. Давид, безусловно, не был равнодушен к женщинам, но у него не было и намерения становиться тайно блудником.

 Впрочем, это ничего бы не изменило,  сказал както Ионафан.  Я хочу сказать ничего в нашей дружбе.

Саул недовольный тем, что Давид выпутывается из любых интриг пришел в исступление и Давид начал играть на арфе. Увидев так близко Давида Саул, испустив крик, кинул копье. Давид упал с табурета и выбежал из царских покоев.

Однажды утром Ионафан напомнил своему отцу, что Давид ждет награды, обещанной победителю Голиафа, тем более что это было обещано публично. И на утренней трапезе Саул обратился к Давиду:

Вот моя старшая дочь Мерав. Я отдам её тебе в жёны, но ты должен храбро служить мне и вести войны Господа.

Давид ответил Саулу:

Кто я такой и чем знаменита в Израиле семья моего отца, чтобы мне стать зятем царя?

Саул ничего не ответил и остался с невозмутимым лицом и не сделал никакого замечания. Но вечером, в начале трапезы, в присутствии своих сыновей и Давида равнодушным тоном объявил, что решил отдать руку Мерав мехолатянину Адриэлу, знатному человеку. Все взгляды были направлены на Давида, ведь именно ему публично была обещана награда. Оскорбление, однако, было встречено улыбкой. Он поднял чашу с вином и выпил за успех жениха и невесты. Жест вывел из себя Саула, который, повернувшись к Давиду, бросил:

 Я желаю Давид поставить тебя начальником тысячи воинов, поезжай в Лахиш! И я попрежнему хочу видеть тебя своим зятем. И выкуп с тебя возьму не большой.

По лицу Ионафана пробежали судороги. Его отец не только публично обнаружил свое предательство. Но еще свою досаду и, более того, свою зависть. Царь завидовал победившему юноше. Настоящим царем впредь будет Давид. Царство будет разделено между ним и Ионафаном.

Давид много думал о словах Саула и незадолго до отъезда в Лахиш встретил Наарая. Тот вспомнил о просьбе царя и сказал:

Слышал я, что царь почтил тебя высокой честью, отдает свою дочь тебе Давид.

Но тот ответил:

Наарай ты думаешь, легко породниться с царём? Я ведь человек бедный и незнатный. Царь не желает этого и смотрит на меня порой, какимто чужим взглядом. Это Ионафан просит для меня такой чести, не понимая, что цена запрошенная царем будем высокой.

Наарай задумался об этих словах и передал их царю.

Перед отъездом Давид вновь попал на ужин к царю.

Саул после трапезы взял чашу вина и сказал:

 Мерав была обещана победителю Голиафа,  но у меня есть другая дочь, которая достанется этому победителю. Однако при условии

Он поднял глаза на присутствующих, выждал время. У каждого перехватило дыхание. Какой выкуп попросит царь?

 Я хочу получить крайнюю плоть от ста филистимлян,  сказал Саул.  Мы обручим вас прямо здесь. А ровно через год я жду выкуп и отдам тебе свою дочь.

Необычность и явная непристойность требования оскорбили слух присутствующих. Даже Урий Хеттеянин, молодой сотник, сменивший Наарая, выглядел потрясенным. Он потерял разум! Он обезумел от зависти! сказал он своему оруженосцу. Авнер следил за происходящим с удрученным видом. Но страннее всего среди этой бури выглядело поведение Давида.

 Ну, так выпьем за этот выкуп!  ответил он, поднимая чашу и не прекращая улыбаться.

ИшБошет, до сих пор сидевший тихо и неподвижно, встал и торжественно сел около Давида. Все следили за его действием, а брови Саула нахмурились.

 Я пью за победу Давида,  сказал он проникновенно.  Я пью за сто краеобрезаний, которые достанет мой зять.  И он обнял Давида за плечи. Потом он опустил руку на блюдо, вытащил кусок птицы и протянул его Давиду жестом раба. Давид взял его, не отводя глаз от взгляда ИшБошета. Этот юноша пленит нас всех,  прошептал Урий.  Всемогущий с ним.

 Подождем, что скажет Самуил,  ответил Наарай зловещим тоном.

Восьмая глава

Выкуп

Ахиш царь Гата сидел на крыше своего дворца и смотрел на восток. Прошлогодняя победа над царем Израиля Саула окончательно потеряла свои плоды. Уже летом Саул отбил БетШемеш у Экрона, что ходил в союзе с Гатом и Газой. А осенью Саул забрал Азек и Сохо у Гата.

Ахиш надеялся, что его брат удержит эти города но, увидев, сколько собрал Саул войска, Агид отступил из Азека и ушел в Гат. Ахиш также вспомнил гнев Бела царя Газы, когда еврейские отряды догнали его обоз и отбили все награбленное и пленных евреев. Но особенно царя Газы подкосило то, как легко евреи захватили Лахиш. С еврейской стороны дошли новые имена. Новый военачальник появился у евреев по имени Давид.

Месяц назад состоялся разговор с братом на этой самой крыше. Агид его младший брат поднялся к нему и слуги накрыли стол на двоих. После приветствий Агид виновато опустил голову. Он тихо произнес:

Виноват я мой брат, что не удержал наши города. Их было слишком много, и я понапрасну бы погубил наших воинов.

Ахиш положил руку ему на плечо.

Ты мой младший брат и мне ли гневаться на тебя. Позвал я тебя сегодня, чтобы поговорить о делах наших скорбных.

Что еще могло случиться после потери городов.

Царь Саул побирается к нашим пределам и явно готов дойти до Гата. Пора прекратить его поползновения. Я пошлю послов о мире, где каждый правит тем, что держит сегодня.

Но мой брат это же позор просить мира у Израиля. Давай я соберу войско и выступлю к Азеку. Я остановлю Саула.

Не успеешь ты собрать столько воинов осенью, и потому поедешь в Газу к царю Белу, и расскажешь ему, как царь Саул теснит нас. Я же пошлю послов и посмотрю, что из этого выйдет.

Набежали тучи и сильный ветер сметал все с крыши. Ахиш уже получил письмо от гонца, что мир отвергнут, а войско Саула вышло из Азека по направлению к Гату. Он стоял, держась за парапет, пытаясь не упасть под напором ветра. Когда пошел дождь, он позволил слугам увести себя и тихо прошептал:

Гат тебе не взять

Войско царя Саула вошло в Филистимскую землю поздней осенью. Воинов Гата нигде не было, и потому евреи начали грабить все поселения, что встречались на пути. На пути у них встала пограничная крепость.

Израильтяне, упорно лезли на мокрую стену, их сбивали, опрокидывали лестницы. Под тучами стрел с той и другой стороны падали раненые и убитые. В воздухе стоял звук железа и гомон войск. Отбили первый приступ, израильтяне тотчас пошли на второй. В крепости от огненных стрел там и здесь загорались кровли.

Безумные после бессонных ночей, черные от копоти, перевязанные едва ли не все кровавым тряпьем, гатяне держались неделю. На шестые сутки военачальник запросил мира. Израильские военачальники, позволили гатянам покинуть город.

Опустевшую крепость сожгли. Израильтяне всю неделю грабили землю Гатян, угоняя людей и скот, и почти уже дошли до Гата. Только после прихода упорных дождей, превратившими все дороги в полосы жидкой грязи, царь Саул велел отводить свои отяжеленные награбленным войска.

Давид все это время сидел в Лахише и готовил город к осаде. Он чувствовал, что филистимляне не сломлены и значит жди беды. Дожди усиливались в низинных долинах, но Давид продолжал укреплять Лахиш и постоянно рассылал разъезды по окрестностям.

Как только дожди сменились ранними дождями и начались подготовительные работы к пахоте, филистимляне появились близ Лахиша. Давид едва успел послать трех вестников, как филистимляне заполнили всю долину и с ходу атаковали город. Давид сам стоял у ворот со своими людьми и отбив первый натиск скрылся за стенами города.

Лахиш был сильно укреплен, и на следующий день филистимляне повторили приступ, лахишане вновь отбились, нанеся сильный урон филистимлянам. К вечеру истоптанная, залитая кровью, усеянная трупами земля под холмом на котором стоял город, была освобождена. Живые отошли, унося раненых.

Редкие стрелы перелетали с той и другой стороны. Давид стоял на башне в латах, вглядываясь в отступающие ряды филистимлян, тяжело опустив окровавленное копье. Он ждал, последнего нежданного приступа, велев своим воинам ждать.

В сгущающихся сумерках филистимляне, молча, развернулись и пошли в атаку. Протрубили рога. Из открытых ворот высыпалась израильское войско. Бой, переходящий в свалку, кипел у единственных ворот. Сверху, со стен, в наступающих филистимлян били стрелами.

Атака захлебнулась.

Разведку послать вслед филистимлянам велел Давид, уходя в город.

Наследующий день, после нового отбитого приступа, царь Бел отступил. Небо застилало от дыма жгли селения. На третий день филистимские полки, оставив заслон, двинулись дальше.

Царь Бел в сопровождении царей Ахиша и его брата Агида, Гатама царя Экрона, подъехал к городу, сумрачно осмотрел костры, стены, и тысячи воинов с копьями. Это была первая и досадная неудача нынешнего похода! Израильтяне умеют оборонять города!

Царь Бел спешил, потому что понимал, что нынешние его успехи очень легко могут стать поражением, стоит лишь задержаться, застрять, не успеть. Он опасался распускать полки на грабеж, боялся всякого останова и гнал войско, почти не давая передохнуть, гадая, успел ли Саул за те два дня, что он напрасно простоял под Лахишом, стянуть полки.

Вскоре, показалась Гива. Неприступный город на холме с двумя крепостными башнями, окруженная мощной каменой стеной. Царь Саул не покидал город. Его сыновья по городам собирали войска. По слухам, под Изреелем стояли израильские полки.

Бел стоял на холме и смотрел на Гиву. Небо вновь затянуло тучами, потянуло дымом пожаров. Воины начали грабить окрестности. Подъехали военачальник Реу и сын царя Акан. Реу тяжело молчал, глядя на город. Вдали, по грязи обходили город

гатяне, готовясь к приступу.

Царь в крепости! высказал Реу и умолк. Царь Бел медленно, отрицая, покачал головою:

На этот раз они хорошо подготовились!

Крепость высилась на горе, мощность ее стен не обещал легкой удачи. Филистимские стрелки, пускали в город стрелы. Там молчали, не отвечая.

Готовились к штурму. После неудачи под Лахишом Белу совсем не хотелось слать своих воинов на каменные стены. Его союзник Ахиш пока слаб, но надолго ли? Возможно, придет время, когда Гат станет врагом Газы.

Утром пошли на штурм, подступили к воротам. Приступ был отбит. Царь Саул сам стоял на стене, сам своим копьем под хищный

свист филистимских стрел сталкивал лестницу с шевелящимися на ней людьми. Лестница глухо ухнула вниз. Люди ползли изпод нее, ошеломленные падением.

Царь Саул пошатнулся от удара, стрела ударила в латный доспех, так, что отдалось в руку, и он едва не выронил копье. Он пошатнулся, и это спасло его, стрела взвизгнула по шлему.

Оруженосец, втащил царя Саула внутрь башни, и вовремя! Третья стрела прошла мимо в том месте, где стоял царь.

Приступ был слабым и скорее всего проверкой сил, его быстро отбили.

Царь Саул, скрепя зубами, полез на высокую башню, отмахнувшись от слуг. Сын Ионафан был отослан в Изреель, и не было от него вестей. Что касается Давида то не было сомнения что он уже убит и от того легко было на сердце у царя. В сереющих сумерках вспыхивали огни. Дым пожарищ поднимался над горизонтом. Внизу растекались воины, оцепляя город, и царь сжал в кулаки руки.

Почти недостижимый для стрел, он и сам был беспомощен перед этой бедой.

Вывести войска? Атаковать? Слуги не позволят! остудил сам

себя.

Все одно и без Ионафана гиблое дело атаковать! Надо ждать вестей от Ионафана! Без большого войска нет смысла выходить за ворота! царь Саул вспомнил погибший полк. Подумал, решил, что выходить против филистимлян сейчас гиблое дело! Но тяжелее всего было понимание, что Гат вернет себе все потерянное.

Восемь дней филистимские войска стояли под городом. Восемь дней продолжался грабеж земель Виниамина. Меж тем уже пошли слухи, что Ионафан с войском стоит в Вифлееме, а с запада спешит войско князя Макаца. То, чего опасался царь Бел, произошло. Приходило, чтобы не потерпеть поражения, спешно заключать мир. Иначе он рисковал очутиться со всем войском в окружении израильских сил на чужой и враждебной земле.

С Ахишом, требовавшим продолжения войны, Бел едва не

рассорился на этот раз.

Езжай к Саулу! Бейся с ним сам! кричал, срываясь, царь Бел. Я не могу погубить все свое войско здесь! Мне хватает войн с сирийцами! И кто из филистимских царей мне помогал? Ты не мог! А кто мог?! Я защищаю не только себя, я и вас защищаю от сирийцев! Без меня они давно бы уже взяли все побережье!

Бел задохнулся, понял, что наговорил лишнего. Ахиш молчал, хмуря брови.

Царь Саул, продолжал Бел уже спокойнее, требует, чтобы ты увел свои войска из захваченных израильских земель и вернул пленых.

Ахиш яростно посмотрел на Бела, но ничего не сказал.

Сюда идет князь Макаца! пояснил Реу. И Ионафан с полками! Против них, да если еще подойдут израильтяне, что за рекой, нам не выстоять!

Ахиш, так ничего не ответив, резко вышел из шатра.

По случаю победы был устроен большой праздник. Ионафан все порывался послать вестников в Лахиш но Саул уверил его что с Давидом все в порядке. Сам он был необычайно весел в этот вечер, поскольку был уверен, что Лахиш захвачен, а Давид мертв.

В самый разгар праздника появилась группа военных, и по рядам пошел шепот.

Давид вернулся.

Ионафан бросился к нему и обнял его. Затем они подошли к Саулу и тот поклонился.

Мой царь я отбил натиск и защитил Лахиш.

Я рад сын мой что ты вернулся живым. Но ты вернулся раньше срока, выкуп я жду только после Пасхи. Ты подумал о моем выкупе? 

 Я о нем подумал,  холодно ответил Давид. Он встал, развязал сумку и вывалил ее содержимое на большое блюдо. Потом он сел между Ионафаном и ИшБошетом.

Саул побледнел перед этой массой обрывков кожи, которые уже затвердели. Их было больше ста. Оруженосец сосчитал дважды. Саул опустошил рог с вином.

 Я сказал сто,  сказал Саул строго Давиду.

 Я плачу за двух твоих дочерей, царь, но прошу одну.

Среди гостей раздался смешок. Саул больше ни на кого не смотрел. Его взгляд был устремлен на зловещие куски. Испуг отразился в глазах Ионафана. ИшБошет разразился смехом.

Лицо Саула на вечернем празднике было трудно описать словами: оно выражало не победу, а поражение. Царь встретил нового триумфатора как тяжелый удар. Радость победы была омрачена. Торжественное прибытие Давида еще больше растравило его самолюбие: приветственный клич гостей поднялся до звезд. Отныне Давида открыто называли божьим избранником. А кто был тогда он, Саул?

Ненависть поселилась среди сотрапезников.

Девятая глава

Тысяченачальник Давид

Их взгляды пересеклись вечером, когда Саул, поглощенный досадой, уязвленный в своей гордыне, публично объявил о том, что отдает Мерав Адриэлу. Давид смотрел на свою невесту. Взгляд Мелхолы говорил, что она стремилась вместо сестры перейти в руки героя. И эта немая речь помогла Давиду выдержать оскорбление непринужденно. В тот вечер, когда он принес двести краеобрезаний, мало кто заметил румянец на е щеках. Прислужницы иногда распускали свой язык, и дворец полнился слухами, утверждавшими, что Мелхола желает стать женой Давида не из чувства долга. Никто не смотрел с удивлением во время свадебного пира, который последовал за празднованием помолвки, проведенной священником Ахией.

Свадебный пир выглядел зловещим: Саул не скрывал своего неудовольствия, царица Ахиноам старалась всем улыбаться, озабочено посматривая на царя, Ионафан был весел, одним глазом посматривая на отца, Авнер и Ахия также озабочено смотрели на царя ничто не располагало к веселью. Приветствия воинов и военных начальников, направленные Давиду, терзало Саула, напоминало о конце его царствования. Царь ушел, не дождавшись окончания свадебного ужина.

Молодых отвели в комнату выделенную царем Саулом, и Ионафан приставил четырех воинов к входу. Разгоряченный вином и напряжением, он снял свадебные одежды, и разулся. Она стоя наблюдала за ним в золотистом свете ламп. Он сделал к ней два шага, снял венок с ее головы и погладил волосы. Он гладил их долго, созерцая это лицо, устремленное к нему. Так долго он не смотрел ни на одно лицо. Это было лицо его супруги первое лицо, в котором будет отражаться его собственное.

Ты задумчив, заметила она.

Кто не таков, тот безумен, ответил он.

Заря застала их обнявшихся, солнечные блики заиграли на лице Давида и он открыл глаза.

Он склонился над Мелхолой и долго смотрел на нее. Мелхола была похожа на Мерав но все же была другая. Мерав опьяняла его а Мелхола как цветущий сал из которого не хотелось уходить.

Он вздохнул, встал, оделся и вышел. Охрана стояла неподалеку. Воины приветствовали его улыбками. Возвращаясь с утреннего омовения, он увидел служанок Мелхолы. Прислужницы шли к Мелхоле, чтобы умыть и одеть ее.

Давид взял арфу и начал петь своей жене. Мелхола с удовольствием слушала голос своего мужа, голос был горячим, изменчивым, это удивляло и пробуждало волнение, все это захватывало ее как в день свадьбы. Она взяла чашу и подала подогретое вино, она смотрела на него, чувствуя, как притяжение к нему усиливалось.

Его голос поднялся, натянулся тетивой, вибрируя стрелой.

Давид! пела Мелхола про себя. Ее сердце закружилось в этой музыке.

Ей почудилось, что она слышит шепот, она подняла полог палатки и увидела в темноте людей, впереди которых стоял Ионафан.

Давид! закричала она. Они все тебя слушают. Целая толпа стоит перед входом!

Он поднялся, чтобы посмотреть на неожиданных слушателей. Его лейтенанты, солдаты, дети и несколько старых женщин. Они действительно стояли и слушали его в ночи. Он смущенно улыбнулся.

Мы думали, что слышим вестника божьего, сказал Ионафан вкрадчиво. Сожалею, что прервал тебя.

Взволнованные, они расцеловались в ночном сумраке, едва освещаемом факелом. Он схватил руку Ионафана, положил ее на плечо и спросил, как эти люди узнали, что он поет.

Услышали солдаты охраны, позвали других, и слух, словно дым по иссушенному холму, распространился по Гиве.

Ты споешь также для нас? спросила старая женщина, беззубо улыбаясь. Ведь это в первый раз меня вытащили из постели помечтать!

Он кивнул головой, чуть удивленный силой притяжения своего голоса. Он споет для них, да.

Для кого же пою я?

Глухая тоска воцарилась в Гиве, как пылкий ветер.

Весь город знал, что Саул закрылся ото всех в своем доме в течение уже многих дней. Одни говорили, что он мучается от тоски, другие ссылались на мигрень. Царь никого не видел, за исключением его детей, супруги Ахиноам, любовницы Риспа, а также Абеля и Авенира. Но основная причина этой меланхолии была известна всем: блестящие успехи Давида. Они то и бередили рану царского самолюбия.

Его звезда померкла, шли слухи по вечерам после ужина среди солдат, крестьян и сыщиков.

Ахиш не сидел, сложа руки, и после еврейской Пасхи пошел в поход в Израиль. Он дошел до Азека и Сохо и, получив откуп вернулся в Гат. После этого отправился заключать союзы с Экроном и Гезером, отдав в жены двум царям своих дочерей.

В начале лета Ахиш вновь выступил в поход. Основной целью был захват Азека для того чтобы Экрон решился прийти на помощь. Однако царь Бел прислал своих послов в Экрон и запретил помогать Гату. А разразившаяся необычайно сильная засуха помешала продолжить осаду Азека.

Филистимское войско шло царской дорогой, в сплошных клубах пыли, под золотистосерым небом, в удушливой гари пересохших равнинных трав. Вдаль, на горизонте, было ничего не видать. Ближние леса словно висели в горячем тумане.

Под Азекой стояли, встречая посланные обозы. Прибывшие были не слишком дружелюбны. Ахиш чувствовал, что здесь дело не только в неприязни к филистимлянам. Ахиш потребовал впустить войско в город и признать власть царя Гата. Горожане и воины были все при оружии, но филистимлян впустили. Тем не менее, Ахиш ожидал в любой момент нападения и не велел своим снимать латы. Но нападения не произошло, тем не менее, он чувствовал ненависть от каждого горожанина.

Воины расположились в домах и крепости Азеки.

От Азеки пошли в сторону Шефелы, надеясь в горах найти прохладу. Не хватало воды. Клубы дыма застилали небо от пожаров в низинах.

Когда измученные, воины добрались до Сохо, горожане отказались признавать власть царя филистимского, к тому же пришла новость, что Экрон не придет на помощь. Филистимляне, озверевшие от жары и духоты, пошли на приступ и сходу захватили ворота. Когда Ахиш въезжал в Сохо, на улицах стоял вой, из дыма выныривали то горожане то филистимляне, вытаскивающие разное добро из домов, а над крышами уже плясало светлое радостное пламя.

Филистимляне задержались захватывая Адуллам и Кеилу. Поставив везде своих ставленников и взять большую добычу, царь Ахиш вернулся в Гат. Он собирался удержать все эти города за собой вопреки приказам царя Бела.

Царь Саул узнав о погромах, послал Давида с тысячью воинов отбить Кеилу. Давид захватил город быстро и филистимлян всех убил. В ответ царь Ахиш вновь прошел по всем городам захваченными ранее и вновь отбил Адуллам захватив трех тысяченачальников посланных Саулом. Саул был в бешенстве на такую позорную неудачу в походе.

Пока шли все эти столкновения, Азека закрыла ворота и прогнала филистимских ставленников. Ответный ход не состоялся поскольку, наконец пошли сильные дожди и дороги все раскисли от грязи. Землепашцы торопились собрать скудный урожай и укрыть от влаги.

Саул собрал Совет старейшин, и долго решали, как бороться с Гатом. Было решено ослабить союзников Гата, и потому Давид вновь получил приказ выступать против Экрона.

Израильское войско с трудом шло по раскисшим дорогам. Шел дождь. Тяжелогруженые обозы шли один за другим ведомые быками.

В этот поход впервые пошел двадцатилетний Авишай племянник Давида и взял с собой младшего брата Иоава. Иоав, с робостью смотрел на идущее войско и с трудом представлял, что он будет делать, когда начнется битва.

Его окликнули:

Эй, парень! Иоав пошел на зов, поскольку больше всего устал ждать и мокнуть под холодным дождем. Шестеро всадников отправлялись в охрану.

Возьмешь мальца! напутствовал сотник, Увидишь филистимлян, скачи на муле сразу сюда!

Весь, дрожа от холода и ожидания встречи с врагом, Иоав поскакал за шестеркой воинов. Они прошли долгий путь, но так и не встретили никого. После этого старший в дозоре велел ехать и передать, что путь чист. Он долго ехал опасаясь заблудится и увидев костры очень обрадовался. Пройдя через несколько постов он пошел искать сотника но не нашел. Тогда он пошел к большому шатру и долго объяснял, зачем здесь.

Накормить и одеть!

Приказ отдал сам Давид, которого Иоав и не заметил, его усадили у костра, где он ел с общего котла и там же заснул.

Утром было холодно и Иоав долго разминался пытаясь согреться. Сотник вновь появился и начал распределять людей.

Увидев Иоава, крикнул:

Твоя сотня находится вон там! И, указав, кудато в сторону тумана. Пока он шел в указанную сторону то заметил что войско уже в походе.

Он уже обогнал несколько отрядов, сотни шли и шли, и когда на очередном обгоне его окликнули:

Эй, парень! Отстал? Сюда иди!

С облегчением увидел Иоав знакомые лица воинов и своего

брата Авишая. Авишай отругал потерявшегося младшего брата и приставил к себе. Они вновь остановились на ночлег недалеко от Экрона.

Давид между тем провел хорошую разведку и знал что Экрон не готов к нападению. На следующее утро они выступили в поход и сразу столкнулись с передовым отрядом филистимлян.

Натолкнувшись на передовой филистимский полк, завернули мулов. Сверкало солнце, мокрая земля отбрасывала блики на наконечники копий.

Иоав не успел повернуть мула, подскакал близко к вражеским рядам и слышал незнакомые насмешливые наречия. Евреи не остались в долгу и тоже начали выкрикивать оскорбления.

Иоав, развернул своего мула, и вдруг увидел как с той и другой стороны, катились две волны колесниц. Крики слились в единый вой, и Иоав гнал своего мула стремясь уйти как можно дальше. В воздухе свистели стрелы. Грохот колесниц был совсем близко, и с отчаянием чувствовал Иоав, тщетно уходя от гибели, что не справится ему с его кинжалом.

Иоав круто развернулся и взял копье покрепче наперевес, и вот уже перед ним, перед самым его лицом замелькали озверевшие лица филистимских воинов. Его едва не сбили с ног. Но Давид четко рассчитал, что в грязи колесницы застрянут и вот уже копейщики огибают колесницы и добивают бегущих филистимлян.

Чтото сыпалось, ревело, гремело и лязгало со всех сторон, а Иоав, ничего не видя, не понимая, и потерял копье, оказавшись позади воинов, он увидел, как израильтяне отступают, и тоже решил идти к обозам.

Оглушенный, испуганный, он выбрался к обозам.

Сзади и сбоку заходил в тыл филистимлянам новая сотня. В этот раз Иоав старался держаться таких же молодых всадников. Он не стремился идти в бой, понимая, чем все могло кончиться. Еще не время ему мальчишке биться против озверевших воинов.

Как израильтяне одолели филистимлян он так и не понял. Они то, отступали, то нападали, пока к полудню над полем не проревели трубы, и сам Давид с пятью сотнями воинов не ударил по уставшим филистимлянам. Это был полный разгром, и филистимляне падали, убегая до самых городских ворот.

Экрон после такого разгрома пошел на переговоры с Израилем, уплатил откуп, и царь Экрона отказался от брачного союза с Гатом отослав дочь Ахиша в храм Дагона где ее отдали замуж за жреца из семьи связанной с царской.

Поражение Экрона и сорвавшийся союз сильно испугал Ахиша и он поспешил в Газу. Ахиш много времени провел у военачальника Реу, здесь помогло то что его брат Агид пользовался доверием у Реу. Реу видел, что дело Гата очень важное и убедил царя принять Ахиша.

Царь Бел решил принять Ахиша но не знал о чем с ним говорить. Для Реу важно было помочь а для Бела сильный Гат как и сильный Израиль одинаково не нужны. Саул старел и стал ошибаться, но появились новые военачальники и пока они были успешны.

Ахиш получив известие, что его старшая дочь отдана какомуто жрецу и выслана в небольшой городок. Он не знал, что ему делать и был весь вечер хмур и суров. Царь Бел также был задумчив все время ужина. Он уже был стар и не определился с наследником. У него были две дочери и десять сыновей от двух жен. Старшего сына он часто брал в походы и надеялся, что из него выйдет толк.

Реу обратился к царю.

Мой царь Гезер подтвердил обязательства и готов прийти на помощь. Нам необходимо помочь Экрону вернуть свое положение и помочь Гату вернуть все потерянные города. Но без моего царя дело это не состоится.

Мы заключили мир неохотно произнес Бел.

Царь! Ты же видишь, мира нет! заговорил Ахиш, Они дали

перемирие, и оно кончилось. Они забрали все города, которые мы взяли. Экрон ослаблен и следующий Гезер. Потом они займутся Сирией, и мы станем платить дань евреям. Чего ты достиг? Ахиш поднял замученный взгляд на Бела и удержался, не сказав Чего ты достиг, опасаясь меня?!

Бел понял что хотел сказать Ахиш и уже не смотрел на него. Реу продолжил говорить, перечисляя всех тех кто может подержать Ахиша.

Когда ты хочешь выступить? И когда сможешь? спросил царь бел отстранено.

Хочу весной! Лишь бы не затопило равнины! ответил Ахиш.

Я смогу выступить только в начале лета! задумчиво возразил

Бел, значительно поглядев на Ахиша.

Царь Ахиш собрал войско весной и выступил южной дорогой. В районе Лахиша они свернули в сторону Кеилы где соединились с филистимлянами Газы. Кеила пала быстро, и воины разошлись по городу, грабя горожан.

Затем разграбив Адуллам, дошли до Лахиша и разграбили всю долину. Все дороги были запружены захваченными в плен жителями, стадами овец, и ослов. След вторжения отмечался большими пожарами.

Затем войска вновь соединились и пошли на Азеку.

Ахиш опасался углубляться в Израильские земли и не решался на штурм больших городов, таких как Лахиш. Поэтому от Лахиша ушли на Азеку. Старейшины города вышли навстречу филистимлянам и привели обозы с пропитанием. Князь города признал царя Гата своим владыкой и молился поскорее избавиться от опасных врагов.

А царь Ахиш на вечернем ужине, поглядывая на своих союзников и новых слуг, хорошо понимал, что это только начало. Он разорил несколько областей, но от победы был попрежнему далек.

Через несколько дней Ахиш поднял свое войско и вновь пошел на юг. Основной целью был захват самого важного города на юге Израиля Хеврона и воротами его являлся Лахиш.

Через три дня войска филистимлян появилось у стен Лахиша. Из городских ворот выходило израильское войско и строилось к битве. Вестники помчались к евреям предлагая встать под руку царя филистимского. Понимая, что сражение будет кровопролитным Ахиш, пообещал не брать выкуп с города.

Израильтяне отказались подчиняться, и филистимляне вывели вперед колесницы. Грозно грохотая колесницы помчались на ряды израильтян.

Колесницы проделали сильные бреши, но израильтяне не сдавались. Хрип, скрежет и лязг металла. Вот подоспели копейщики, и израильтяне бросились к городу. Филистимляне прорвались через ворота и вскоре город горел. Началось избиение горожан и поджигание построек. Город заволокло дымом и филистимляне, хорошо награбив, уходили прочь.

Десятая глава

Бегство

Земля начала подсыхать и Ахиш опасаясь столкновения с израильским войском, разослал свои людей. Когда пришло известие, что в Хеврон прибыло войско царевича Ионафана, Ахиш развернул свои войска и ушел в Гат.

В Гат прибыл гонец от царя Бела. Царь сообщал, что собирается идти через Гезер и БетХорон на Гиву и взять ее штурмом. Поэтому Гат должен быть готов выступить в поход. Ахиш окончательно уверился, что после этого похода Саул потеряет многие свои города.

В Гиве также шли совещания в Совете старейшин и затем среди военачальников. Давид, ставший зятем царя, занял важное место возле царя. Именно он предложил разослать гонцов по всем опасным направлениям.

Мое предложение разослать людей и велеть каждому городу сообщать о передвижении войск филистимлян. Таким образом, мы будем знать, где наступает противник, и подготовиться нанести удар.

Давида многие недолюбливали за его воинские подвиги и потому начались возражения. Однако Ионафан и ИшБошет приняли сторону Давида и затем уже многие военные начальники согласились с его доводами. Саул был мрачен и не хотел поддерживать Давида, но после разорения от филистимлян больше всего он опасался нового поражения.

Я принимаю предложение Давида, сказал Саул и, это прекратило все споры.

Не все предложения Давид озвучивал. Хорошо понимая, что это вызовет много споров, он не выносил все свои мысли на обсуждение. Он вспомнил Лахиш и не мог понять, как военачальник посланный Саулом допустил оплошность и вышел в чистое поле против колесниц.

Свою тысячу он держал при себе, и часто уходил в горы, проводя тренировки боев. Разделив сотни, он давал им по очереди отдых, держа при себе всего одну сотню воинов. Он ждал нового вторжения и готовил своих людей к схватке.

Разосланные разъезды помогли узнать о начале вторжения, и срочно начался сбор войск. Первой прибыла тысяча Давида, что опять не добавило ему друзей при царском дворе.

Лето было в самом разгаре. Мимо золотых пшеничных полей шли воины, растянувшись по дороге. Церуия вместе с младшими сыновьями была в окрестности Вифлеема. О новом вторжении они ничего не знали. Увидев шедшее, казалось бесконечное войско, она с удивлением встала возле дома.

Солнце еще не встало, но небо уже осветилось. Утренний холод сопровождался непрерывным топотом. Передовые ряды уже скрылись, а вдали все вставали и вставали новые и новые ощетиненные копьем ряды.

На вопрос что случилось, услышала.

Филистимляне!

Она смотрела им, вслед вспоминая погибшего мужа и своего сводного брата Давида, услышала, как ктото сказал:

На Гиву рвется поганцы!

Остановите этих врагов?! крикнула им вслед.

Иоав и Асаил выбежали из дома, и, увидев воинов, младший Асаил спросил:

Неужели опять война?!

Филистимляне! ответила она, и Асаил умолк. Иоав ушел в дом. Вышел он уже в походной одежде и копьем в руке.

Я поеду на муле к брату Авишаю! выговорил и, когда Церуия в ужасе бросилась к сыну, отвел ее руки, сказал, твердо глядя в глаза матери:

Отец погиб! Не остановим филистимлян, они придут сюда.

И она отступила.

Погоди, постой! Кинулась собирать дорожную сумку.

Асаил смотрел вслед брату и с тоской произнес:

Я тоже хочу на войну.

Мал ты еще на войну ходить, строго произнесла мать.

Я бегаю быстрее всех, обижено произнес Асаил.

Иоав дошел на лагеря, где собралось большое войско. Хотел найти Авишая но не знал где искать. Увидев богато одетых военачальников, пошел, робея к ним.

На него оглянулись с недоумением в глазах?

Мир вам! Я ищу брата своего Авишая что племянник тысяченачальника Давида совсем смешавшись и заливаясь алым

румянцем, пролепетал Иоав.

Церуии Давидовой сестры сын растерянно

вымолвил Иоав и, вспыхивая, закончил: Я уже ходил в поход на Экрон!

Тысяченачальники расхохотались.

А не врешь? последовал вопрос.

Клянусь Господом! Иоав от обиды весь побледнел.

Тысяченачальник показал рукой в сторону:

Авишая сотня там!

Иоав быстро нашел своего брата и был приставлен к передовым разъездам. От Иерусалима войско израильтян пошло через Гаваон на БетХорон. Близ Шаалвима натолкнулись на передовую сотню филистимлян.

Филистимляне были на маленьких лошадях и осыпали стрелами передовой разъезд евреев. Иоав был далеко, но протрубил в трубу и вскоре появились передовые части израильтян. Увидев со всех сторон израильтян, филистимляне бросились бежать.

Но сыпались стрелы, и филистимляне падали, не многие ушли живыми. Иоав так и не принял боя и был этому рад.

Филистимляне стояли возле Шаалвима. Израильтяне заняли позицию на Шефеле. Наступать филистимлянам пришлось бы по горам, против тысячи стрелков и потому приказ атаковать не отдали. Филистимляне наблюдали, как подходят тысячи Израильтян, и желание воевать уже ни у кого не возникало.

На следующий день стрелки показывали свою меткость, но никто не стремился сблизиться. Попытки прорвать с другой стороны также провалились. Царь Бел всегда брал внезапностью, а здесь он ее потерял. Реу пытался убедить обойти позицию, но царь опасался разгрома. Он смотрел на гористую Шефелу и представил, сколько людей он потеряет в бесплодных атаках. А обойти другой дорогой это потеря времени, нужно много припасов. Так можно застрять здесь до дождей, что на руку сирийцам.

Он ждал, что подойдет Экрон и ударит по израильтянам, но они не пришли. Через неделю противостояния Бел позвал Реу к себе в шатер.

Мы уходим я не могу погубить свое войско ради Гата. Все наши попытки обойти позиции провалились. Идти другой дорогой можно, но где припасы для войска.

Реу выбирая выражения, спросил:

Неужели мы уйдем с позором.

Мы уйдем не с позором, а заключив мир. Если Ахиш не может удержать эти города, то он слаб.

Мой царь не хочет больше помогать Гату?

Он взял много городов, не сможет их удержать, значит, он слаб.

На следующий день начались переговоры. После заключения договора филистимляне ушли, а царь Ахиш ушел, вперед опасаясь, что израильтяне вторгнуться в его земли.

Иоав возвращался домой гордый собой. Он вновь побывал в походе и возвращался живым. Еще издали он увидел свою мать и, соскочив с мула, бросился к ней.

Давид вновь придумал хитроумный план по возвращению городов отнятых Ахишем. Он посылал вестников в города с требованием решить с кем они и затем посылал войско. Первым перешел на сторону Саула Азека, за ним все остальные. К концу лета все города, отнятые Ахишем, перешли под руку Саула.

Ахиш вынужден был посылать послов с просьбой и мире. И уже к началу холодных дождей первые послы прибыли в Гад. По договору Ахиш выводил полностью своих людей из Израиля и отпускал вех пленных.

Был устроен праздничный ужин, но царь не вышел из своих покоев. Ионафан попросил вновь развеять тоску Саула пением. Давид был очень удивлен такой просьбой.

Твой отец, кажется, не слишком желает меня видеть, сказал он.

Твои успехи слишком высоки и затмили славу царя Саула, ответил Ионафан, но он умный человек и одолел свое чувство. Совсем недавно он прямо сказал что хочет твоей смерти. Помнишь как я тебе сказал Мой отец Саул хочет тебя убить. Прошу тебя, будь осторожен завтра утром, иди и спрячься в укромном месте. А я пойду с отцом на то поле, где ты спрячешься, и поговорю с ним о тебе. Если чтонибудь узнаю, расскажу тебе. Я сказал царю Саулу: Пусть царь не делает зла своему слуге Давиду, ведь он не делал тебе зла. Он действовал тебе на благо. Рискуя жизнью, он убил филистимлянина, и Господь дал Израилю великую победу. Ты видел это и радовался. Так зачем же тебе грешить, проливая невинную кровь, и без всякой причины убивать Давида? Саул послушался меня и поклялся: Клянусь Господом, живым Богом, он не умрёт.

Ионафан шагал взад вперед, испытывая смешанные чувства.

Сейчас хороший случай, чтобы примириться, а также показать свою верность, прибавил Ионафан.

Почему он закрылся в своем дворце?

Я думаю, изза Самуила. Великий пророк отвернулся от Саула и многие видят это.

Давид задумался над тем, знает ли Ионафан, что от Саула отвернулись многие знатные люди и Самуил готовит преемника Саулу? Он замер, когда Ионафан продолжил:

Слышал я, что именно тебя Самуил видит преемником Саула.

Давид пытался понять знает ли Ионафан о помазании Давида среди его братьев? Если только дошли слухи? Ионафан смотрел вопросительно на Давида.

Разве ты не слышал про это? Скажи мне! воскликнул Ионафан. Но в этом нет смысла, поскольку у нашего отца мы три сына наследники. Отец тоже слышал об этом, но обижаться на выжившего из ума старика глупо, а мой отец очень разумный человек.

От боли Давид лишился речи. Он ненавидел власть, что сживала его сердце крепкой рукой. Давид любил пасти стада и петь, славя Господа, оказался запертым в клетке с царем и из этой схватки победителем выйдет только один.

Ионафан видя, что Давид не возражает, продолжил.

Я знал, что ты разумный человек и не станешь возражать, сказал он. Я поговорю с царем.

Давид в течение дня был напряжен, он чувствовал, что близится беда похуже филистимлян. Он поговорил об этом с Мелхолой но она успокоила его словами:

Если Ионафан сказал тебе это, то он точно уже поговорил с отцом, сказала она. А если мой отец согласится с доводами Ионафана то он призовет тебя.

Вечером, взяв свою лиру, Давид медленно направился к дому Саула. Среди слуг был также и Ахия.

Царю будет полезно послушать тебя, сказал он вполголоса. Все утверждают, что ты хорошо играешь и поешь. Я буду рядом, в случае если царь опять придет в негодование.

И он сам открыл дверь.

Саул, твой слуга Давид пришел служить тебе, провозгласил он.

Пусть войдет, послышался голос царя.

Комната была очень темной, и лишь масляные светильники отбрасывали причудливые тени на терафимов. Окна были занавешены толстыми коврами.

Входи, сказал Саул, и Давид заметил его, лежащего высоко на скамье, покрытой коврами. Бронзовый щит доспехи и боевое копье стояли у скамьи царя.

У тебя много талантов Давид, насмешливо произнес Саул, Ты побеждаешь наших врагов, водишь войска, играешь на Лире и поешь.

 Благодарю тебя, царь, мой отец,  ответил Давид, прикидываясь, что не заметил иронии.

 Располагайся,  сказал Саул, указывая на табурет у стены.

Давид повиновался, несколько секунд спустя он извлек несколько нежных нот из своей лиры. Саул не двигался. Он посмотрел на Саула и почувствовал, что тот его не видит, взгляд был устремлен на него, но веки не шевелились. Саул молчал.

Он начал играть и постепенно мелодия становилась все громче и громче. Словно молния, ожила неподвижная фигура царя. Он выпрямился, схватил своей рукой копье и бросил его в Давида ловким и быстрым движением. Давид, заметивший движение Саула, бросился на пол, а копье с силой пронзило стену, в том месте, где он недавно сидел.

 Лжец! Ты насмехаешься надо мною, своей невинной музыкой! Мерзкий интриган! Никакой Бог не спасет тебя от моей руки,  ревел Саул.

 Теперь я понимаю Самуила,  прошептал Давид, дрожа.

Саул испустил крик ярости и бросился на него. Однако внезапно открылась дверь и появился Ахия, бледный, с глазами, вылезшими из орбит. Давид оттолкнул его и воспользовался всеобщим замешательством, чтобы убежать.

 Поймайте его!  кричал Саул.

Но Давид был уже далеко. Он долго бежал в ночи до леса, который окутывал Гиву. Когда он пришел к себе в дом, Мелхола бросилась к нему. Она плакала.

 Это все козни Самуила!  бормотала она.  Как ты мог сделать подобную вещь!

Но Давид не смог ей ответить.

Я не могу с ним! кричит, срываясь, Саул. Дядя мой близкий человек как отец! А Давид раздражает всех моих верных тысяченачальников!
В чем же его вина? спрашивает Ахия.

Он угроза моим наследникам!

Кем же ты заменишь на войне Давида?

Незаменимых нет. А Давид в сговоре с Самуилом и потому будет, судим как предатель. Таково мое слово.

Давид заметил слежку за своим домом и не знал, что ему делать. Мелхола, сказала ему:

Если этой ночью ты не убежишь, завтра тебя убьют. За домом следят, поэтом уходи через заднее окно. У нас есть веревка по ней и спустишься.

Давид решил послушаться ее. Перед окном он ее обнял и сказал:

Чтобы не произошло, помни ты для меня самое драгоценное. Я вернусь за тобой, как только гнев царя утихнет.

Мелхола ничего не сказала, лишь обняла его и затем начала торопить его. Давид скрылся в темноте. Вытащив веревку, она взяла терафима, положила его на постель, в изголовье положила сетчатую ткань из козьей шерсти и накрыла всё одеждой.

На заре посланники Саула постучали в дверь дома. Рабы пошли им открывать; с ними была Мелхола.

 Царь желает видеть своего слугу Давида,  сказали они.

 Он сильно болен и не сможет идти с вами?  спросила она.

 Мы должны увидеть Давида иначе гнев царя обрушится на нас.

 Постарайтесь не будить его, он не спал всю ночь.

Она отвела их в едва освещенную комнату. Они заметили укрытого человека на ложе. Всклоченные, слипшиеся волосы говорили о том, что у него действительно жар.

Они вернулись во дворец, объясняя, что не могли вытащить больного из постели.

 Принесите его на постели, и я убью его!  гремел Саул.

Они вернулись к Мелхоле, невзирая на ее протесты, вошли в комнату Давида, подняли постель и принесли во дворец. Когда они положили ее к ногам Саула, хитрость была раскрыта. Одеяло было сложено втрое, а то, что они приняли за шевелюру, было козлиной шкурой. Саул едва не задохнулся от гнева.

 Приведите мне Мелхолу!

Они привели ее во дворец, почти таща за руки.

 Почему ты меня обманула и позволила моему врагу убежать?  хрипел он. Он еще держал меч в руке.

Она подумала, что он обезглавит ее. Может быть, он и сделал бы это, но здесь присутствовали также три брата Мелхолы. Саул чувствовал их присутствие, хоть и не замечал их в своем гневе. Он понял, что в своей ярости он рискует собственной жизнью. Мелхола подняла на него холодный взгляд, полный презрения.

 Он сказал: Отпусти меня, или я тебя убью,  ответила тихо. В ее голосе звучала ненависть, но это было так неуловимо, что свидетели не могли ее услышать.

Однако эта ненависть оказалась заразительна. Она обошла весь город. Каждый знал Саул стал безумным. Великий ясновидящий это предсказал. Разум Господа покинул царя. Саул стал диким зверем, которого следовало избегать.

Одиннадцатая глава

Пророки

Давид провел ночь в казарме среди своих воинов. Он был уверен, что Саул не посмеет, тронут его именно здесь. Так и случилось. Когда Саул узнал что Давид в крепости, то не решился трогать его и решил подождать, когда он вернется к Мелхоле. Давид возможно бы так и сделал, но опасался за свою жизнь.

Утром он вместе со своими воинами вышел из городских ворот и затем, взяв сотню Наарая, направился в Раму. Он мог бы уйти один но в этом случае его догнали бы быстро. Пока он был с верными воинами, его не трогали.

Дом Самуила он нашел быстро. Постучав в дверь и объяснив, кто он такой Давид прошел во внутренний двор. Прислужник ушел искать Мириам, жену Самуила. Мириам приветливо встретила Давида и спросила:

Добро пожаловать, мой господин. А где же твои люди господин Давид?

Они заночуют в крепости и вернуться обратно. Я им дал поручение вернуться за мной через неделю к возвращению Ионафана.

Мириал почувствовала, что Давид пришел не просто так, и решила отдать дело в руки Самуила.

 Давид!  произнес старческий голос.

Давид подбежал к старику, и тот обнял его своими костлявыми, но еще сильными руками. Юноша не мог сдержать слез.

 Я вижу, твой приход связан, с какимито событиями,  сказал старец сразу.

 Ты не знаешь?

 Господь не все мне сообщает, но догадаться не сложно. Дух Божий покинул его.

 Он два раза пытался убить меня.

 То, что ты здесь, доказывает, что Господь с тобой, а не с Саулом. Саул отвергнут Богом и детям его не наследовать Царство Израильское.

 Что же мне делать?

 Скоро придет его время, поэтому постарайся выжить. Все племена видят, что ты избранный Богом.

 Храни тебя Господь!  сказал Давид.

Самуил поднял свой костлявый палец.

 Пройдет несколько лет и от Саула ничего не останется!

Он помолчал минуту.

 Будь стойким давид и Господь поможет тебе выжить! Ты слышишь? Он поставит тебя царем над своим народом и ты соберешь его и сделаешь сильным!

Давид заворожено слушал Самуила, поражаясь его силе.

 Потом,  снова начал Самуил,  даже став царем тебе без помощи Бога не обойтись, поэтому помни Создателя своего и не отступай от его заповедей.

 Куда мне идти?  спросил Давид.  Какой народ или город примет меня?

 К тебе придут люди, но помни, что предать может даже близкий.  Старик присел на ложе.  Когда Саул присоединится к своим предкам он ничего не оставит и народ разбежится. Тебе придется начинать сначала и собрать все воедино.

 Что я буду делать без тебя?  еще раз спросил Давид.

 Я служил Господу всю жизнь, помни его и он направит тебя.

Саул ехал на колеснице в сопровождении двух сотен воинов, он направлялся в Найот и был очень раздражён. Узнав, что Давид укрылся в Найоте, царь Саул посылал туда трижды своих пятидесятиначальников но никто не вернулся назад и говорили что все сидят у ног Самуила и пророчествуют.

Сила Самуила была просто огромна, и больше всего он хотел убить его. Когдато Самуил избрал его царём, очень хотел, чтобы Саул выполнял его повеления. Однако, став царём Саул столкнулся со многими проблемами. Ему приходилось лавировать между старейшинами народа и жаждущими добычей воинами. Он подчас не мог истреблять полностью всё заклятое Богом, потому что приходилось кормить своих воинов.

Самуил пообещал, что поставит другого царя и все эти годы строил интриги и наконец, смутил сердце юного Давида и сделал его своим послушным орудием. Давид должен был умереть ради того чтобы дом Саула смог жить дальше в мире и спокойствии.

Саул направлялся в Найот для того чтобы взять Самуила и Давида заковать их в кандалы обоих и убить. Найот находился на холме недалеко от Рамы и уже на подходе к городу он увидел красиво одетых женщин в венках, которые вышли с бубнами приветствовать своего царя.

Он увидел своих воинов, которые сидели неподалёку и ждали его, а затем и его люди остановились. Военный начальник сказал:

Мы не можем идти дальше, там святой человек живёт, и с оружием в руках мы туда не пройдём, гнев божий обрушится на нас.

Саул закричал в яростном гневе:

Почему же я могу идти, значит, только на меня не действует Дух Бога.

Саул сошел с колесницы и пошёл в Найот. Уже на подходе к городу его лицо стало одухотворенным и он начал говорить:

Я иду к божьему человеку. Я иду к избранному богом новому царю Израиля.

Он спокойно вошёл в город в открытые ворота и на площади увидел множество учеников Самуила и старших пророков, а также некоторых из своих военных начальников сидевших у ног Самуила рядом с Давидом.

Он пытался сказать обвинительные слова, пытался приказать арестовать, пытался достать свой меч но вместо этого Он убрал оружие на землю, разделся и сел у ног Самуила. И внезапно на него нашло озарение, Его глаза прояснились, ушла злоба и прослезившись он произнес:

Давид сын Иессия, ты избранный Божий, ты станешь царём Израиля, ты соберёшь всех овечек Господа и расширишь пределы царства Израильского. Не погуби мой дом сын Иессия...

Военные начальники сидевшего у ног Самуила тихо произнесли:

Неужели и Саул в пророках.

Он лежал раздетый весь день и всю ночь. Наутро он встал, умылся и, забрав своих людей, ушел. Вскоре прибыл Наарай и сообщил, что Ионафан возвращается из Гата. Давид простился с Самуилом и поехал на колеснице. Он оглянулся и увидел Самуила стоящего на холме и двух старших пророков. Он бросил прощальный взгляд и, отвернувшись, остался с твердым убеждением, что Самуила он больше не увидит.

Самуил посмотрел на своих старших пророков. Гад был старше Нафана и потому он обратился к нему.

Мои дни на излете и да будет вам известно, что по повелению Господа я помазал Давида в цари Израиля. Подержите его и не дайте свернуть с пути истинного. Я чувствую, что скоро Давид окажется в бегах и потому ты Гад пойдешь к нему и будешь направлять его.

Давид вернулся в Гиву но к себе в дом не пошёл, опасаясь быть схваченным, он остался в крепости со своими воинами. Ионафан вернувшись в Гиву, узнал, что Давид посещал Самуила и что Саул тоже пророчествовал. Ионафан был очень заинтригован этими новостями и особенно тем, что Давид не возвращается к своей жене. Он хотел сам навестить Давида, но вечером Давид пришёл к Ионафану.

Давид обнял Ионафана и поведал обо всем что произошло.

Давид спросил его:

Что я сделал? В чём моя вина и какое зло я сделал твоему отцу, что он хочет убить меня?

Ионафан ответил ему:

Не может быть! Ты не умрёшь. Мой отец всегда говорит мне, что хочет сделать, важное это или нет. Разве он скрыл бы от меня такое? Этого не будет.

Но Давид сказал:

Твой отец прекрасно знает, что я твой друг, и думает: Ионафан не должен знать об этом, иначе он сильно огорчится. Клянусь Господом, живым Богом, и твоей жизнью, я на волосок от смерти!

Ионафан сказал Давиду:

Я сделаю для тебя всё, что ты скажешь.

Давид ответил Ионафану:

Завтра новолуние, и я должен сидеть за столом у царя. Отпусти меня, и я спрячусь в поле до послезавтра, до вечера. Если твой отец заметит, что меня нет, скажи ему: Давид попросил у меня разрешения сходить в свой город, в Вифлеем, чтобы вместе с семьёй принести ежегодную жертву. Если он ответит: Хорошо!  значит, твоему слуге ничего не грозит. Но если разозлится, знай: он решил причинить мне зло. Будь верен мне, ведь ты заключил со своим слугой соглашение перед Господом. А если я в чёмто виноват, убей меня сам, но не выдавай своему отцу.

 Ионафан сказал:

Как ты мог такое подумать? Если я узнаю, что отец решил причинить тебе зло, неужели я тебе не скажу?

Давид спросил Ионафана:

Кто сообщит мне, если твой отец разозлится и ответит тебе резко?

Ионафан предложил Давиду:

Давай выйдем в поле.

И они пошли в поле. Ионафан сказал Давиду:

Пусть Господь, Бог Израиля, будет свидетелем, что завтра или послезавтра я поговорю с отцом. Если он хорошо к тебе относится, я обязательно сообщу тебе об этом. Пусть Господь меня сурово накажет, если станет ясно, что отец хочет причинить тебе зло, а я не предупрежу тебя и не дам тебе спастись. Пусть Господь будет с тобой, как он был с моим отцом. Но и ты проявляй ко мне преданную любовь, какую проявляет наш Бог,  как при моей жизни, так и после моей смерти. Не лишай своей доброты и моих домашних даже после того, как Господь истребит с лица земли всех твоих врагов.

Так Ионафан заключил соглашение с родом Давида, сказав:

Господь призовёт к ответу врагов Давида.

Ионафан попросил Давида снова поклясться своей дружбой, ведь он любил его всей душой.

Затем Ионафан сказал:

Завтра новолуние, и твоё отсутствие заметят, ведь тебя не будет за столом. А послезавтра о тебе наверняка спросят. Иди туда, где ты скрывался на днях, и оставайся возле того камня. Я выпущу три стрелы в его сторону, как будто стреляю в цель. Затем я прикажу слуге отыскать стрелы. Если я скажу ему: Стрелы рядом с тобой, возьми их, тогда выходи. Клянусь Господом, живым Богом, ты можешь быть спокоен и тебе ничего не грозит. Но если я скажу слуге: Стрелы впереди тебя, то уходи, Господь отпускает тебя. И пусть Господь всегда будет свидетелем соглашения, которое мы заключили.

Давид спрятался в поле. Когда настало новолуние, царь сел за стол. Он, как обычно, сидел на своём месте у стены. Ионафан сидел напротив, Авнер  возле Саула, а место Давида было свободным. Саул подумал: Случилось чтото, изза чего он нечист. Да, наверное, он нечист  и ничего не сказал в тот день. На следующий день место Давида опять пустовало. Тогда Саул спросил своего сына Ионафана:

Почему сын Иессея не пришёл к столу ни вчера, ни сегодня?

Ионафан ответил Саулу:

Давид попросил у меня разрешения сходить в Вифлеем. Он сказал: Прошу, отпусти меня. Наша семья приносит в городе жертву, и мой брат позвал меня. Позволь мне пойти повидаться с братьями. Поэтому его нет за царским столом.

Саул разозлился на Ионафана и сказал ему:

Сын непокорной женщины, думаешь, я не знаю, что ты заодно с сыном Иессея? Ты позоришь себя и свою мать. Пока жив сын Иессея, не устоишь ни ты, ни твоя царская власть. Сейчас же пошли за ним и пусть его приведут ко мне. Он должен умереть.

 На это Ионафан сказал Саулу:

За что его убивать? Что он сделал?

Но Саул метнул копьё в Ионафана, чтобы убить его, и тот понял, что отец решил убить Давида. Ионафан вышел изза стола в сильном гневе и ничего не ел в тот день, потому что очень переживал за Давида и потому что отец унизил его.

Утром Ионафан вышел в поле, чтобы встретиться с Давидом, и с ним был юный слуга. Ионафан сказал слуге:

Беги, ищи стрелы, которые я пускаю, и тот побежал.

Ионафан выстрелил так, чтобы стрела упала впереди слуги. Когда слуга добежал до того места, куда упала стрела, Ионафан крикнул ему:

Стрела впереди тебя!

Он добавил:

Беги быстрее! Не медли!

Слуга Ионафана собрал стрелы и вернулся к своему господину. Он ни о чём не догадывался, только Ионафан и Давид знали, в чём дело. Потом Ионафан отдал лук и стрелы слуге и сказал ему:

Отнеси это в город.

Когда слуга ушёл, Давид вышел из укрытия, которое находилось поблизости, с южной стороны. Он упал на колени и три раза поклонился до земли. Они поцеловали друг друга и оба заплакали, но Давид плакал сильнее.

Ионафан сказал Давиду:

Иди с миром, ведь мы оба поклялись именем Господа, сказав: Пусть Господь всегда будет свидетелем соглашения между мной и тобой и между моими потомками и твоими потомками.

Давид ушёл, а Ионафан вернулся в город.

Двенадцатая глава

Адуллам

Он вышел из Гивы, идя по гористой дороге Вениамина. Давид внимательно наблюдал за дорогой, поскольку знал, что Саул может послать погоню. Как только он замечал поднимающуюся вдали на дороге пыль, он прятался за скалу и ждал, пока прохожие не пройдут. И действительно, часто это были израильские патрули.

В очередной раз, лежа на животе за скалой, он заметил на дороге шестерых путников, пригляделся к ним и узнал воинов из тысячи Ионафана: двух лучников, и четырех копейщиков. Должны ли они догнать его? Он услышал, как один из них сказал:

 Ионафан нам сказал, что мы его найдем у Нова.

Ионафан не мог его предать. Потом он узнал Эзера среди воинов и сказал себе, что из всех людей после Ионафана Эзер самый достойный. Он был военачальником из племени Гада и считался лучшим среди людей Ионафана. Он встал и позвал их. Они остолбенели, потом бросились к нему с радостными восклицаниями:

 Это Ионафан послал нас. Он встревожился, когда узнал, что ты один на дороге. Он прислал нас к тебе!  после долгих объятий бессвязно объясняли воины.

 Давид, Саул совсем обезумел от ненависти к тебе. Ионафан, ах, Давид, если бы ты знал

 Если бы я знал что?

 Его отец только и говорил о том, как тебя убить.

Они привезли с собой немного провизии, что позволило им не слишком страдать от голода,  хлеб, сыр, сушеный инжир Они надеялись получить пропитание в Нове. Давид оставил всех за городом, а сам пошел к дому Ахимелеха. Городишко был маленьким: в Нове не дадут ужин в честь их приезда. Сколько было жителей в этом местечке? Не было и трех сотен: священники, земледельцы, вынужденные постоянно поливать землю, чтобы хоть чтото вырастить, мелкие ремесленники. Давид помнил место где его принимали и постучал в дверь. Им открыл седой, сгорбленный мужчина лет пятидесяти.

 Я ищу Ахимелеха,  сказал Давид.

Искра удивления а затем страха мелькнула во взгляде старика. Он бросил осторожный взгляд за спину Давида.

 Почему ты один? Почему с тобой никого нет?

Давид ответил ему:

Царь дал мне поручение и предупредил: Никто не должен знать, куда и зачем я тебя посылаю. Я договорился со своими людьми встретиться в условленном месте. Дай мне, что у тебя есть, лепёшек пять или что найдётся.  

Когда они вошли, он опустил щеколду. Перед ним стоял знаменитый Ахимелех, священник, который четыре года назад чувствовал его как победителя Голиафа.

Священник сказал Давиду:

Обычного хлеба у меня нет, есть только священный. Я дам его, если твои люди воздерживались от близости с женщинами.

 Давид ответил священнику:

У нас не было женщин, так же как и раньше, когда я ходил в военные походы. Если мои люди чисты, когда поручение обычное, тем более они чисты сегодня.

Тогда Ахимелех дал ему священный хлеб. У него не было другого хлеба, кроме хлеба, который лежал перед Господом и который в тот день заменили свежим.

В Нове не осталось таких молодых людей, как Давид,  все ушли. Нов был чемто вроде дома священников. Одним из немногих молодых людей, которых Давид там увидел, был Авиафар угловатый юноша с пылким лицом.

Давид, осматривая двор, натолкнулся на холодный и колючий взгляд знакомого человека. Он вспомнил его, это был эдомитянин по имени Доэг, старший над пастухами Саула. Что он делал здесь, Давид не стал спрашивать, было ясно, что Доэг донесет Саулу, а значит, необходимо было уходить.

Давид спросил Ахимелеха:

Нет ли у тебя копья или меча? Я не взял с собой ни меча, ни другого оружия, потому что поручение царя было срочным.

Священник ответил:

Есть меч филистимлянина Голиафа, которого ты убил в долине Эла. Он там, за эфодом, завёрнут в полотно. Хочешь взять его  бери, другого нет.

Давид сказал:

Нет, подобного ему. Дай мне его.

Спустя некоторое время Давид узнал о последствиях своего посещения Нова. Он пришел в пустыню Иудеи, когда Авиафар догнал их на дороге. Одежда в лохмотьях, заплаканный, исхудалый.

 Мой отец, моя мать остальные, все остальные начал он и зарыдал. Его рассказ, когда он смог говорить, был ужасным. Доэг донес своему господину, что Давид нашел пристанище в Нове, и Саул послал военный отряд арестовать Ахимелеха, других священников и их семьи и привести их в Гиву. Он сказал Ахимелеху:

 Почему вы сговорились против меня, ты и сын Иессея? Ты дал ему хлеба и меч и спрашивал о нём Бога, а он восстал против меня, и теперь подстерегает меня в засаде.

Ахимелех пытался защищаться, оправдываясь тем, что сам Саул сделал Давида своим зятем и дал место в своем доме, но Саул не хотел и слушать его. Он отдал приказ убить людей Нова. Приговор исполнил Доэг Эдомитянин. Потом он с отрядом солдат убил всех жителей и сжег деревню. Авиафар, увидев, что Доэг Эдомитянин приехал без отца, догадался о предательстве и убежал.

Давид сказал Авиафару:

Я знал, что эдомитянин Доэг обязательно всё расскажет Саулу, потому что в тот день он был там. Это я в ответе за смерть всей семьи твоего отца. Оставайся со мной, не бойся. Кто хочет убить тебя, хочет убить и меня. Я буду тебя защищать.

Итак, восемь человек. Ни огня, ни места для ночлега. Ничего.

Давид решил что идти вместе это накликать беду на всех. Поэтому он передал меч, попросив отдать его Элиаву, и послал к своим родным.

Давид ушел на запад и на пограничье был обнаружен филистимскими воинами. Ни бежать, ни сражаться не было возможно, на это требовались силы. Филистимляне окружили его, они не были агрессивны, но насмешливы и довольно грозны.

 Посмотрите, кто там идет еврей перебежчик, который сбежал от своего царя!  расхохотались они.

 Как тебя зовут?

 Давид.

 Тебя зовут Давид и ты пастух или воин? Снова идиотский взгляд с подходящей улыбкой.

 Да.

 Не ты ли случайно тот Давид, который убил Голиафа?

 Это я, это я!  крикнул Давид таким тонким голосом, что его спутники смутились. Но он тайком подмигнул им. Сотник крикнул воинам:

 Эй, этот говорит, что он убил Голиафа!

Они снова захохотали и стали щупать Давида, корча презрительные гримасы. Он позволял это делать, как будто сам забавлялся.

 Вы воины, какого царя? 

 Ахиша, царя Гата.

 Он сильный, ваш царь? Сотник захохотал.

 Это царь, мальчишка.

Все опять засмеялись. Они подумали, что этот Давид сомнительный воин.

 Надо отвести его к царю,  сказал один молодой воин.  Он будет рад познакомиться с грозным Давидом!

Это был прибрежный город, а они направились в противоположном направлении.

 Мы идем биться с самим царем Саулом!

Давид замахал руками и сделал вид, что тщетно пытается найти камень.

 Я могу пойти? Я его не люблю!  вскричал он. 

Но сотник и окружавшие их воины были скептически настроены в отношении воинских способностей этих бродяг.

 Тебя отправят в Гат,  ответил сотник. Он отправил отряд в двадцать человек сопровождать Давида. Так как воины Ахиша имели более чем достаточно пищи, дорога заняла всего день.

В Гате, как и везде, Давид был, конечно, известен.

Когда эскорт прибыл во дворец и Давида ввели в зал, он догадался, что угрюмый человек, сидящий в глубине, был царь Ахиш. Давид вошел, прыгая на одной ноге, лицо сохраняло идиотское выражение.

Царь вытаращил глаза на эти выходки. Окружавшие его придворные и военные были ошеломлены.

 Ты Давид, сын Иессея?

 К твоим услугам, славный царь.

Он раскачивался с одной ноги на другую, увлеченный этим детским упражнением.

Слуги Ахиша сказали ему:

Не Давид ли это, царь той земли? Разве не его встречали с танцами и разве не ему пели:

 Саул убил тысячи,

А Давид  десятки тысяч?

Давид услышал и сильно испугался.

 Это ты убил Голиафа?

 Это я убил Голиафа!  воскликнул он, поднимая руки и теряя равновесие. Он издал крик орлана. Царь вытянул голову и шею, чтобы ближе разглядеть хвастуна. Притворившись безумным, он рисовал какието знаки на воротах и пускал по бороде слюну.

 Как ты его убил?

 Булыжником. Пум. И он упал!

Он повторил движение, и царь инстинктивно сделал едва уловимый защитный жест.

 Пить,  сказал Давид.

 Вы же видите, что он сумасшедший! Зачем вы привели его ко мне? Мне что, своих сумасшедших мало? Зачем вы привели ещё и этого безумствовать передо мной? Разве можно пускать такого в мой дом?

Те же воины что схватили Давида и толкнули его к двери; там они протянули ему кувшин с вином, а потом прогнали из города победителя Голиафа.

Сотник встретил его на границе земель и проводил Давида до Иудеи. Уже провожая его взглядом, сотник выстрелил из лука и в мгновение Давид ушел с пути полета стрелы.

Я сразу понял, что ты тот самый Давид, произнес сотник, Ты правильно сделал, что прикинулся безумным. Но царь Саул тебя будет искать. Возвращайся к нам только с большим отрядом. Тогда царь примет тебя. Когда станешь царем, я приду к тебе.

Давид долго смотрел в искрение глаза сотника и спросил:

Как тебя зовут?

Иттай.

Я приму тебя Иттай.

Он повернул обратно: побережье было в руках филистимлян, и если он угодят им в лапы, то не выберется так легко, как в прошлый раз. Он не взял с собой меч Голиафа и порадовался этому. При наличии меча Голиафа все бы опознали в нем Давида и так легко бы он не ушел.

Давид шел по дороге опасливо ожидая погони. Однако уже на подходе к Азеку он увидел группу филистимлян. Старший вышел вперед и Давид вспомнил того кто сопровождал его в Гат. Молодой воин сказал:

Ты смело вел себя, но я тебя видел на стенах Лахиша. Меня зовут Хуший и мы с товарищами решили присоединиться к будущему царю.

Давид от такого предложения опешил.

У меня нет места даже приклонить голову. Что я могу вам дать такого смелые воины.

Ты избранный царь Израиля и мы уверены, что скоро у тебя скоро будет многое. А мы будем рядом.

Они прошли Азек и Сохо и вступили в нагорный район Иудеи. Здесь он знал каждую тропу и, задумавшись куда идти, вспомнил город Адуллам. Адуллам господствовал над внутренними районами Иудеи, защищая их от вторжения. Но самое важное в горах было много пещер, где можно было укрыться.

Давид вновь почувствовал голод и дошел до небольшого пруда. Увидев водоплавающих птиц, люди Давида достали луки. Стрелы полетели вверх и три птицы упали в воду. Забрав дичь, они поднялись в горы и вскоре увидели проем пещеры.

Остывшие угли, остатки пищи и подстилки все говорило о том, что в пещере люди часто жили. Трое начали щипать птицу и закончив подвесили их вниз головой давая крови стечь. Другие поискав ветки и развели костер.

Пещеру заволокло дымом, под ногами валялся птичий пух, но Давид занялся поисками и быстро нашел медный котелок для приготовления пищи. Молодой человек по имени Шева приготовил дичь, сожалея об отсутствии лепешек и вина.

Они не сразу заметили двух человек, что вошли в пещеру. Они с интересом смотрели на Давида и его людей, когда люди потянулись к оружию, вошедшие подняли руки.

 Во имя Господа! Добро пожаловать в нашу пещеру!

 Почему она ваша?  спросил Давид.

 Это наш дом, здесь мы живем,  сказал один из мужчин, достаточно крепкий, с рыжей гривой. Другой, смуглый, с обветренной кожей, казался еще более диким. Это не были ни воины, ни землепашцы, ни пастухи. У них были кинжалы на бедрах.

 Может, поговорим, но только без оружия,  сказал Давид.

Давид ожидал нападения, но они подчинились и положили на землю сумки, которые выглядели полными, и бурдюк с вином.

 Как получилось, что вы живете в пещере, если это место находится вблизи от Адуллама?

 У меня такой же вопрос,  сказал один из мужчин, усмехаясь.  Может быть, у нас общее ремесло?

 Какое?

 Мы воры.

Он, усмехаясь, смотрел на Давида, ничуть не стыдясь своего промысла.

 Послушай,  продолжил мужчина,  если бы я был царем и разорял соседний город, говорили бы, что я сделал хорошее дело. Но я не царь, но делаю то, что могу.

Давид расхохотался.

 Что толкнуло вас на такой опасный путь?

 Потому что наш царь лишил нас части добычи,  ответил рыжий.  Я понял, что вы не воры?

 А в этих мехах украденное вино,  спросил Давид.

 Все верно и я понимаю, что ты хочешь пить.

Он развязал кожаные веревки и мех пошел по кругу.

 И все же!  закричал Давид.  Я все еще опасаюсь, что вы нападете на нас, предлагая нам вино?

Смуглый начал смеяться.

 Неужели ты думаешь, что мы так глупы. Что мы можем украсть у вас? Я не вижу ничего ценного, и столь скудный ужин лишь подтверждает мою догадку.

Он пустил вино по кругу.

 Это вино Галилеи,  заметил Давид.

 Точно. Мы его украли у торговцев из Галилеи. И не только вино.

Разложив покрывало на земле, он выложил из сумки сыры, вяленую рыбу, хлеб с кунжутом, сушеный инжир, финики, кувшин масла Это было достаточно убедительным приглашением к мирному разговору.

 Как тебя зовут?  спросил Давид.

 Меня зовут Шамма, а моего приятеля Элика. Мы родом из Харода. А тебя?

 Давид.

 Так это тебя, Давид, разыскивают люди царя Гивы? Давид качнул головой.

 Тогда это ты убил Голиафа,  добавил Шамма.  И почему же такой герой, как ты, ловит птиц, чтобы прокормиться?

 Длинная история,  ответил Давид.

Шамма пустил по кругу лепешки, потом круглый твердый сыр.

 Давид ты сбежал от царя, и теперь беглый слуга. Ты можешь со своими людьми присоединиться к нам, если не хочете ложиться спать с пустыми животами.

 Это вы должны присоединиться к нам,  ответил Давид. 

 В чем же сила твоя чтобы мы стали твоими людьми и что мы будем делать?  спросил Элика.

 Люди дадут нам провизию, потому что мы их будем защищать.

 От кого?

 От воров,  улыбнулся Давид.

Шамма и Элика расхохотались.

 А когда я стану царем, я возьму вас к себе на службу.

 Ты хочешь стать царем?  иронично спросил Шамма.

 Великий судья иудеев помазал меня царем вместо Саула,  пояснил Давид.

 Так вот почему ты здесь,  задумчиво пробормотал Элика.

Утром двое воров привели еще шестерых и отряд Давида начал увеличиваться.

Жители горных городов их принимали, предлагая ночлег и пропитание в обмен на некоторые услуги: в основном охрана пастбищ от грабителей, что развелось немало после последних войн с филистимлянами. Никто их не знал или делал вид, что не знает.

Затем пришли его люди, которых он отправил в Вифлеем. Они принесли ему меч Голиафа и все с восхищением смотрели на это изделие. Пришли и его братья, отец и мать а также близкие родичи. Элиав был очень возмущен и высказал все Давиду.

Ты Давид всегда был проблемой, и теперь мы вынуждены скрываться. Когда мы услышали что ты в бегах, мы уехали с семьями в горные наши дома. Саул рано или поздно начнет и нас искать. И во всем этом виноват ты Давид и твоя гордыня. Неужели непонятно было что никаким царем тебе не стать, а старый пророк просто использовал тебя в своих целях. И что нам теперь делать?

Давид не знал что ответить. Ему на помощь пришел незнакомец, пришедший с родителями. Звали его Гад и взором он напоминал Самуила.

Ты не прав Элиав, Самуил помазал Давида по велению Господа, и он поставит его царем. Саул своими преступлениями сам обрек своих потомков на немилость Господа и никогда им не стать наследниками Саула.

Давид же добавил:

Я отправлю родителей в Моав.

Оттуда Давид пошёл в город Мицпе, что в Моаве, и попросил моавитского царя:

Прошу тебя, пусть мои отец и мать поживут у вас, пока я не узнаю, что сделает для меня Бог.

Давид оставил их у моавитского царя, и они жили там всё время, пока он скрывался в убежище.

Когда отряд Давида увеличился до четырех сотен человек Гад сказал ему:

Не оставайся в этом убежище, иди в Иудею. Людей у тебя много и скоро они вновь начнут грабить. К тому в пещерах тебя быстрее возьмут иди в боле удобные места.

Поэтому Давид ушёл оттуда в лес Херет.

Тринадцатая глава

Кеила

Звезды одна за другой загорались в небесах, но луна еще не взошла, когда Давид вышел
из дому взглянуть на догоравший закат. Давид любил смотреть на небосвод и губы сами собой начали напевать рифму:

Господь, наш Бог, как величественно твоё имя на всей земле!

Ты вознёс свою славу выше небес!

 Хвалой из уст детей и младенцев

Ты показал противникам свою силу,

Чтобы заставить врагов и мстителей умолкнуть.

 Когда я смотрю на небо, творение твоих рук,

На луну и звёзды, которые ты создал,

 То думаю: что такое смертный человек, что ты помнишь его,

И сын человеческий, что ты заботишься о нём?

 Ты поставил его немного ниже ангелов,

Увенчал его славой и величием.

 Ты дал ему власть над творениями твоих рук,

Всё положил к его ногам:

 Весь скот, мелкий и крупный,

Диких животных,

 Небесных птиц и морских рыб,

Всех, кто обитает в морях.

 Господь, наш Бог, как величественно твоё имя на всей земле!

Давид смотрел с холма на окрестности поросшие лесом. Они находились в низине чуть югозападнее Кеилы. В местности Херет люди занимались выпасом овец, и разведением пчел добывая мед. Местный владетель принял их, дал жилье за защиту от грабителей.

Давид вздохнул полной грудью и огляделся. На востоке находилось Иудейское нагорье. Горы выглядели обманчиво близкими, и казалось именно там нужно укрываться от Саула

Давид на горизонте люди? подал голос
Авишай. Не похожи они на нашего гостеприимного хозяина. Чтото их многовато!

Давид лениво повернулся, разминая руки. Авишай был его племянником и привел с собой двух своих братьев Иоава и Асаила.

Может пастухи или торговцы с Хеврона, с юга, ответил он
Авишаю. Помнишь, гостили здесь и еще собирались идти под нашей охраной в Гат? Что ж, как раз и пора однако потом он вгляделся изпод руки и встревожено поправился:
Нет, Авишай, знаешь, ты был прав, их и в самом деле многовато Поднимайка, Авишай, тревогу!

Отряд приблизился и в сумерках казался очень большим. Лучники ждали на крыше другие затаились за частоколом но тут вперед вышел видимо предводитель, громко окликая:

Эй, в доме! Мы пришли в гости к Давиду сыну Иессея? Того кого Самуил помазал в цари Израиля?

Я Давид и если вы пришли с добрыми намерениями, то добро пожаловать.

Меня зовут ИошевБашшевет, а это мои товарищи  Элеазар, сын Додо и Шамма, сын хараритянина Аге. А также две сотни человек пришедших к тебе Давид.

Я помню вас троих. Вы были среди гарнизона в Лахише. Очень жаль, что ваш князь вывел вас на поле под колесницы филистимлян.

Только не говори мне про него! Редкий был негодный человек. Сложил свою буйную голову он на том поле и пусть Господь примет его душу.

Давид нынче был за хозяина, поскольку владетель имения,
Хул, уехал на несколько дней по делам. Зажглись масляные лампы, слуги принялись накрывать в доме длинный стол.

А теперь, предводитель Давид, расскажика нам, как это ты с горсткой людей сводишь с ума Саула, что он ни спать, ни есть не может, потребовал Иошев.

Мне интересно, сказал Давид, как это ты выведал, о чем думает царь Саул?

Ну, с этимто просто, усмехнулся Иошев. Дело в том, что об говорят все кто видит лицо Саула. Он ищет тебя, рассылая своих слуг. А в Хевроне встретили мы Авиафара сына Первосвященника Ахитофела. Рассказал он нам, что Саул перебил восемьдесят восемь священников в Нове руками Доэга. Мы решили, что с таким царем нам не по пути.

Пока шло обсуждение последних событий, Давид горел от нетерпения, хотелось крикнуть: Иошев!.. Ты ведь
был в Гиве где Мелхола?!..

Он уставился в свою кружку и сказал только:
Мне нечем особенно хвастаться, господа Наш уважаемый Гад, заранее узнал об опасности и мы ушли из Адуллама.

Гад впервые поднял голову:

Господа мои, только не верьте на слово нашему юному предводителю, чья скромность сравнима разве что с его воинскими делами. Что же до меня, я всего лишь говорю слово Господа. А что, неужто даже в Гиве об этом прослышали?

Как раз перед началом сбора зерновых, ответил Иошев. Вскоре после того, как Саул отдал свою дочь Мелхолу в жены Палтию, сыну Лаиша, из Галлима. Поэтому Давид тебя больше ничто не связывает с царской семьей.

Все это время Давид сжимал руками край стола с такой отчаянной силой, что пальцы, казалось, готовы были вдавиться в твердое дерево. Ему не хватало воздуху. Наконец он
сумел коекак выговорить:

Где она теперь?..

Он смотрел на Иошева, и тот ответил:

Мелхола? Я точно не знаю, но скорее всего в Галлиме у своего мужа.

Давид резко встал и, попрощавшись, вышел. Он едва сдерживался, чтобы не пуститься бегом. Слезы душили его Вот все и кончилось, мир рухнул. Добравшись к себе,
он упал на кровать и разрыдался. Он знал, что это не помужски, но ничего поделать не мог

Потом на его плечо легла чьято рука. Он приподнял голову и увидел Гада, и в глазах пророка ему померещилось сочувствие.

Не излечит ли Господь мое сердце?

Сердца не разбиваются, отвечал Гад. А если даже и разбиваются, то быстро срастаются вновь, согретые теплом новых весен. Между прочим, девушка, что чистит тебе одежду, очень
ласково поглядывала на тебя.

Давид беспомощно произнес:

Если бы я тогда забрал ее с собой

И ты погубил бы ее. Либо филистимляне отобрали бы ее либо сам царь перевернул бы всю землю в поисках дочери. А так есть у тебя возможность вернуть ее, когда станешь царем.

Давиду безумно захотелось ударить Гада Его лицо жалко исказилось, он выкрикнул:
Ты не знаешь! Ты не Нет! Я поеду за ней, она ждет меня

Пророк присел рядом с ним на кровать.

Что ж, как хочешь. Может, тебе даже удастся добраться до какогонибудь города а потом тебя схватят и убьют. Когданибудь, я надеюсь, поймешь, что в этом мире за когото цепляться значит отнимать шанс у обоих.

Потом пророк сказал:

Доброй ночи, молодой вождь. Завтра новый день! Нас ждут горные дороги и великие битвы!

Окончательно он пришел в себя, лежа в постели. Черноволосая Ахиноамь сидела подле него, держа на коленях чашку бульона. Увидев, что Давид зашевелился, она поднесла к его губам деревянную ложку. Давид с жадностью выпил горячий бульон, душистое варево Потом, поблагодарив девушку, попросил ее сходить за пророком.

Он ушел вопросить Господа, Ахиноамь опустила глаза и некоторое время молчала. Ничего я хочу сказать, он мне рассказал причину твоих недугов. Любовь это как болезнь, но я не испытывала ее?

Болен? Я?.. Да нет! Но она спасла меня а я бросил ее там и теперь Мелхолу отдали другому.

Я завидую твоей женщине, что ты так ее любишь. Мне, возможно, такое никогда не испытать.

Откуда ты Ахиноамь и как оказалась среди нас.

Я из Изрееля попала в плен к филистимлянам. Потом смогла бежать и попала в господство в имение возле Кеилы. Услышав о тебе, решила бежать и оказалась среди вас.

А если бы, спросил Давид, мы смогли вернуть тебя в твой дом?..

Ахиноамь смутилась:

Я я не знаю. Дом мой далеко и к тому же после всего что было со мной меня и замуж никто не возьмет. Позволь я буду ухаживать за тобой.

Я не против сказал Давид и вдруг спросил: там у тебя есть жених?..

Нет, теперь уже нет...

Оказывается, она легко и часто краснела:

Я буду всегда рядом, иначе ктонибудь из твоих людей захочет стать мне другом.

Вот так они болтали о том и о сем, пока не стало смеркаться. Тут Ахиноамь, спохватившись, упорхнула готовить ужин.

Давид закрыл глаза и стал думать о том, что он, должно быть, в самом деле, выглядел прескверно, валяясь на кровати

И всетаки этот день определенно доставил ему не одни только огорчения.

Хул вернулся утром и, увидев пополнение среди людей Давида, решил обсудить планы дальнейшего пребывания такой большой группы.

Что же касалось планов на будущее все, пребывали в полной

растерянности. Но, по словам Хула, скрываться далее не представлялось возможным. Как только Саул вернутся с северного похода, он наверняка перевернет всю Иудею вверх дном, выискивая

беглецов. Ктото предложил кочевать, не задерживаясь подолгу.

С одной стороны, вас слишком мало, с другой слишком много, сказал Хул. Слишком много, чтобы жить подобно разбойникам, что гнездятся в ущельях и порою грабят наши стада. И слишком мало, чтобы поднять Иудею против войск Саула

Кто хочет всегда может сдаться на милость царя, заметил Иошев.

Не выйдет: мы все корень Иессея, ответил Авишай, а Асаил добавил:

Не забывай, что случилось в Нове. Он не пощадил даже первосвященника. Право слово, Иошев! Верить в благородство нашего царя уже поздно после резни в Гаваоне и избиения в Нове

Нет братья мои, прозвучал хрипловатый голос Иоава. Разве не видно, что эти грозные военные проверяют нас, выясняя, можно ли нам доверять? и

повернулся к Иошеву: Вот что, хватит уже нас проверять! Мы все здесь пришли к Давиду по разным причинам и не выживем, если не будем доверять друг другу, как себе самим! Мы, племянники Давида, сражаемся ради него, и потому что иначе нас просто зарежут как тех священников. Да, мы пробовали договориться с князем Иуды. Но он боится Саула и требует выдачи Давида. Так что мы теперь с вами но что делать мы не знаем.

Иошев усмехался он хотел узнать и все услышал. Потом покачал головой, мрачнея:

Захватить какойнибудь оазис на юге в пустыне и ждать там смерти Саула иного пути я, честное слово, не вижу.

А не попробовать ли вам пробиться в Гат, большой отряд всегда примут на службу, и Саул не посмеет вас тронуть? вставил слово Гад.

Нет, нет, раздалось со всех сторон. Ничего не получится, царь Ахиш самый ярый враг Израиля.

А я слышал, что он человек щедрый, сказал Асаил. Говорят, он одаривает своих слуг!

Давид сомневался в этом плане.

Когда Хул упомянул, что филистимляне грабят окрестности Кеилы, он принял решение.

В Гат мы всегда успеем уйти, а пока предлагаю заняться спасением людей. Филистимляне грабят Кеилу и потому нам нужно идти и показать людям, что мы не разбойники.

Элиав старший брат Давида от удивления сказал:

Нам страшно даже здесь, в Иудее. Как же мы пойдём в Кеилу против филистимского войска?

Господь ведет нас и не допустит нашей гибели, уверено произнес Давид.

Когда Элиав попытался возразить его перебил Гад.

Господь пообещал отдать филистимлян в наши руки. Неужели мы будет возражать против воли Господа, в таком случае, чем мы лучше Саула.

После таких слов возражать больше никто не стал.

Путник приближался по дороге к хорошо укреплённому городу. В воздухе ещё чувствовался дым пожаров, следствие недавних набегов филистимлян. Но люди уже свободно перемещались по дороге к городу, и путник поспешил к воротам.

Ворота города были открыты, но усиленный отряд свидетельствовал, что горожане боятся повторения набега. Одинокий путник никого не заинтересовал, тем не менее, он подошёл по виду старшему из стражников и спросил, как найти Давида сына Иессея военачальника.

Стражник удивился вопросу и задал встречный:

А кто его ищет?

Странник представился:

Я Авиафар сын первосвященника Ахитофела.

Стражник ещё больше удивился и сказал идти до северных ворот, там рыночная площадь вокруг неё стоят дома старейшин города.

Там поспрашивай, в одном из домов он живёт.

Авиафар поправив котомку, пошёл в город, пройдя по улицам, он держал направление на север и иногда спрашивал, как лучше пройти до северных ворот. Наконец он дошёл до больших домов и узнал, в каком именно доме расположился Давид.

Когда Давиду сообщили, кто хочет его видеть он был очень удивлён, тем не менее, он поспешил во двор и обнял Авиафара к удивлению многих.

Авиафар сообщил Давиду, что Саул убил священников Господа. Давид сказал Авиафару:

Я знал, что эдомитянин Доэг обязательно всё расскажет Саулу, потому что в тот день он был там. Это я в ответе за смерть всей семьи твоего отца. Оставайся со мной, не бойся. Кто хочет убить тебя, хочет убить и меня. Я буду тебя защищать.

Авиафар между тем говорил:

Я всё это время находился в Хевроне, когда прибыли гонцы я услышал, что Саул приказал подготовить провиант и людей для похода в Кеилу. Саул придёт сюда за тобой Давид, и совершить то же что он сделал в Нове со всеми священниками.

Давид был удивлён и задумчиво протянул:

Возможно, жители Кеилы встанут на мою сторону, а затем и Иудея.

Авиафар сказал:

Я взял с собой эфод может вопросить Господа.

Давид утвердительно кивнул головой, и они направились в удобное помещение, где Авиафар подготовившись сосредоточено начал кидать Урим и Тумим.

Давид смотрел на Эфод и начал говорить:

Господь, Бог Израиля, твой слуга услышал, что Саул собирается прийти сюда и изза меня разрушить город. Отдадут ли меня жители Кеилы в руки Саула? Придёт ли сюда Саул, как слышал твой слуга? Господь, Бог Израиля, прошу, ответь своему слуге.

Авиафар кинул жребий.

Придёт, был его ответ.

Отдадут ли жители Кеилы меня и моих людей в руки Саула?

Авиафар вновь кинул жребий.

Отдадут, вновь был ответ священника.

Давиду было тяжело в это поверить. Он разгромил филистимлян спас Кеилу, спас все их гумна. И теперь они его предадут.

Я соберу своих людей но думаю итак понятно что нужно уходить а ты располагайся, я попрошу чтобы о тебе позаботились.

Вечером Давид со своими людьми был на ужине у главы старейшин города. Они все пили и много ели, а Давид все гадал неужели и после этого его предадут Саулу.

Слегка одурманенный выпитым, Давид всетаки задремал и проснулся, как от толчка, когда к нему постучавшись, вошел Авишай:

Ну здесь и местечко! К тебе еле пробился!..

Не злись, не стоит, сказал Давид.

Давид сел на постели, стараясь вытрясти из головы остатки хмеля и сна.

Ну что там еще?.. спросил он устало.

Он подошел к Давиду вплотную:

Разговор этот очень тяжелый. Только, пожалуйста, не

сердись. Скажи, какие у тебя отношения с Ахиноамь?

Давид почувствовал, как кровь прихлынула к лицу.

Выходит Ахиноамь покорила и твое сердце?

Да нет, что ты. Для нас всех она боевая подруга.

Но есть же кто то кто тронул и твое сердце?

Авишай беспокойно шевельнулся.

Я пришел сказать тебе: Ахиноамь грозит опасность, которую только человек большой власти может отвести от нее.

Власть имеющий? Я?..

В общем, сказал Авишай, глава старейшин города уведомил Ахиноамь, что ей надлежит явиться к нему на ужин нынешней ночью.

Давид на миг задохнулся от боли, пронзившей сердце. Потом глухо зарычал:

Я убью его

И рванул одеяло, спуская ноги на пол.

Не так легко это, отрезвил его Авишай. Там столько охраны и отношения с властями разорвем.

Но неужели она пойдет? Нет! Она должна отказать ему! Она теперь наша и никто не смеет больше трогать ее. Я соберу людей и мы выкинем его из окна опочивальни!..

Авишай вздохнул.

Я говорил с ней об этом и Хуший тоже. Она не хочет, чтобы ее защищали. Она боится, что в таком случае Иудея откажется воевать за тебя К тому браки такого уровня всегда заключались ради союзов господ.

Ахиноамь не такая важная птица чтобы ради нее Кеила пошла в смертельную схватку с Саулом. Пришли ее ко мне, я сделаю ее своей женой и тогда ее не тронут.

Ахиноамь подошла так тихо, что он едва услыхал ее шаги в коридоре. В неверном свете масляного светильника, он увидел, что она была одета в белое платье.

Ахиноамь прошептал он и за руку втянул ее в комнату.

Здесь ты в безопасности, сказал Давид. Присядь!

Благодарю тебя, мой господин, ответила Ахиноамь. Она глядела прямо перед собой.

Здесь тебя никто не тронет, повторил Давид.

Короче, оставайся здесь столько, сколько понадобится.

Она ничего не ответила. Даже губы не дрогнули. Выждав немного, он сказал еще:

Неужели ты правду пошла бы к владыке нынешней ночью?..

Это мой долг господин Давид.

Господин! Я не господин тебе, я всего лишь обычный человек!..

Я не смогу остаться здесь иначе вас объявят блудником, единственная причина только если...

Я должен тебя защитить! крикнул он. С этого дня ты моя жена!..

И прежде, чем она успела ответить бросился к ней и обнял ее.

На другой день владыка соизволил всего однажды покинуть свои покои, и лицо его, ничего хорошего не предвещало. Поэтому Давид, совершив обряд бракосочетания, собрал своих людей и ушел из Кеилы.

Четырнадцатая глава

Лицом к лицу

Останавливаясь в городках и селениях, Давид часто пел. На вопрос как его зовут, он отвечал, что его зовут Давид, и некоторые говорили: Кажется, нашего тысяченачальника так зовут. Иногда спрашивали, не сын ли это Саула. Его сердце осталось в Гиве, но часто он думал о предсказании Самуила и о проклятии, тяготевшем над родом Саула.

Враги были повсюду: люди Саула и филистимляне. Когда они появились на Соленом море на северном побережье в селении, они узнали от рыбаков, что люди из Гивы приходили спрашивать, не видели ли они молодого человека по имени Давид.

Поэтому оставаться там не стали и ушли в пустыню, вернувшись в Иудею, и достигли Зифы. Давид начал вновь охранять стала от грабителей с юга, и получал пропитание в местных селениях. Давид думал о том, что Вифлеем в двух днях ходьбы. Может быть, повернуть туда со своим отрядом? Но вес меча возвращал его к действительности.

Вечерами Давид смотрел на луну. Прошел месяц, Давид спрашивал себя, а не поторопить ли слова Самуила? А остальные, Мелхола, Ионафан, что они? Забыли ли они его?

Он пас стада со старым пастухом, когда увидел на дороге пыль, поднимающуюся от каравана.

Что делают эти люди в наших краях? проворчал старый пастух. Он положил руку на свой кинжал. Окрестности кишели грабителями, но они передвигались группами по пять шесть человек, а этих было намного больше. Кроме того, грабители никогда не садились на ослов, только на верблюдов.

Его рука сжала кинжал, и он нахмурил брови, когда маленький караван свернул с дороги, чтобы ехать по тропе, ведущей к ним. Давид встал, и волнение охватило его. Он бросился к первому всаднику.

Ионафан! крикнул он, ветер пронес это имя над тонкими стеблями полыни, васильков и мясистых лютиков, которые заполняли долину. Первый всадник остановился, быстро спрыгнул на землю и подбежал к Давиду. Они крепко обнялись.

Я чувствовал себя брошенным! выдохнул Давид.

Как видишь, я здесь! ответил Ионафан, смеясь.

Другой всадник тоже спешился: это был Наарай. Весь караван остановился под нахмуренным взглядом старика.

Авиафар и другие вернулись с охоты, шесть человек из прибывшего отряда первыми бросились к Давиду, обрадовавшись встретить здесь своих друзей. Атмосфера радости заполонила все вокруг слышались лишь восклицания и смех.

Но что говорит Саул? спросил Давид, повернувшись к Ионафану и Наараю.

Какой вес имеет то, что может сказать Саул? ответил Наарай. Царь медленно сходит с ума и мы ждем тот день когда слова Самуила исполнятся.

Давид вздрогнул от неосторожно произнесенных слов. Молчавший до этого Ионафан положил руку на плечо Давида.

К тебе придут люди, когда Саула не станет и их будет много, сказал он. Теперь я знаю, что это ты будешь царствовать в Израиле. Не бойся, мой отец Саул не найдёт тебя. Ты станешь царём Израиля, а я буду вторым после тебя. И мой отец тоже знает это

Да хранит тебя Господь! прокричал Давид. Пусть то, что ты сказал, сбудется!

И, чуть помедлив, на одном дыхании выпалил:

Мелхола!

Выражение лица Ионафана ответило раньше слов:

Она жива и здорова, но она несчастлива.

Он посмотрел на Давида печальными глазами.

Мой отец рассердился на нее за твой побег. Он отдал ее в жены другому.

Я слышал об этом! сказал Давид.

Ей надо было идти с тобой, сказал Ионафан. И я тоже должен был идти с тобой.

Давид долго молчал. Он подумал, что его помолвки с двумя дочерьми Саула, Мерав и Мелхолой, никому не принесли счастья. И, чтобы отвлечься, он повернулся к Ионафану, и спросил его:

Вы из Гивы приехали такими вооруженными? Вас могли заметить!

Нет, ответил Ионафан, мы ехали не такой длинной дорогой. Мы прибыли из Шефелы близ Лакши, где мой отец и Авнер готовятся штурмовать филистимский город.

А первое сражение?

Именно оно вынудило филистимлян уйти на юг.

Ну, тогда не должен ли я присоединиться к вам? воскликнул Давид.

Ионафан медленно опустил голову.

Нет, Давид. Предательская стрела не заставит себя ждать. Это сражение не твое. Я не знаю почему, но мне кажется, что солнце моего отца на закате. Нет, я снова повторяю: это не твоя битва.

Но не должен ли я защищать мой народ? возразил Давид.

Это еще не твой народ, сказал Ионафан. Для начала ты должен выжить, Давид.

Это было почти слово в слово речью Самуила. Давиду было запрещено рисковать своей жизнью. Любовь нашла те же слова, что и божественное провидение. Затем они заключили соглашение перед Господом, и Давид остался в Хореше.

Мне пора ехать к своему отцу и моим братьям, сказал Ионафан. Он сел на мула, помахал рукой и уехал. Вскоре вдалеке виднелась лишь тень всадника в облаке пыли.

Сгорбленный, безучастный к шуму, поднятому молодыми людьми, старый пастух внимательно наблюдал за этой сценой, подложив руки под подбородок.

Так это ты тысяченачальник Давид, сказал он, когда Давид подошел проститься с ним. Я сказал себе

Что ты сказал?

Я сказал, что этот юноша слишком красив, чтобы над ним не было божественного знака.

Давид и его люди расположились в небольшом поселении, и местный глава поселил их в своем доме. Он угодливо накрывал столы и щедро угощал но Давида не оставляло чувство подозрения. Поэтому за ужином ничего не обсуждали. И только потом, отослав хозяина и слуг подальше, принялись говорить.

Шамма прибыв из Хеврона начал говорить что, проводив Ионафана, они разбились на небольшие отряды и начали говорить что под рукой Давида не менее десяти тысяч воинов.

Это большая ошибка, недовольно произнес Иоав.

В Хевроне стоит довольно большой корпус воинов и потому они не осмелятся выступать одни.

Не согласен, мрачно произнес Иоав, Ну рассказывай дальше.

Мы объехали много городков и повернули обратно.

Я мыслю так, начал Иоав, Сейчас тысяченачальник в Хевроне постарается запереть нас здесь до подхода войск Саула. Придется нам опять уходить и лучше к Соленому морю.

Авишай также был в сомнении.

Уходить нужно, но если Саул соберет большие силы, то из пустыни нам не вырваться. Нужен отдых перед большим походом в пески.

Вернется Иошев и все нам расскажет а потому отдых нам необходим, сказал Давид, Но мне больше интересно откуда здесь такое большое войско. Зачем держать в Хевроне столько воинов.

Я думаю это связано с последними набегами филистимлян, сказал Иоав, Скорее всего Саул готовит поход против Гата вот и собрал такую силу.

Все сводится к тому, что рано или поздно мы уйдем в Гат, мрачно подытожил Давид.

В течение дня походили люди, посланные Иошевом пожелавшие идти с Давидом. К вечеру приехал сам Иошев и Иоав начал выговаривать ему за необдуманные поступки. Давид урезонил двух своих самых ярых командиров.

Он задумался над тем, что даже его брат Элиав смирился и признал, что вел Давида все это время Господь и Самуил был прав. Но его племянники сыновья старшей сестры Давида Церуи считали себя особо приближенными изза родства. Давид уже чувствовал, что в будущем они доставят ему много неудобств, но и прогнать их не мог.

О передвижении войск из Хеврона попрежнему ничего не было слышно, но Иошев рассказал, что дороги точно вымерли.

Следовало при первой возможности двигаться в пустыню. Иошев предложил разослать гонцов до Хеврона и следить за любыми передвижениями войск.

В это время Авишай уловил внимательный и явно недобрый взгляд главы селения ловившее каждое слово. Мгновенно вскочив, Авишай схватил того за грудки:

Пес лживый! Ты что же шпионишь здесь?! Собрался продать нас за серебряные монеты? Братья держите его, я насыплю ему монет полную глотку, чтобы побыстрее добралась до брюха!

Заливаясь слезами, старейшина упал на колени.

Я бедный человек!.. рыдал он. Вас проклянут в Скинии у жертвенника Я никому, никому не скажу ни единого слова, только, пожалуйста, не убивайте меня

Но Авишай не слушал его. Он готов был прямо сейчас же выволочь его во двор и, не дрогнув прикончить но Давид протестующее поднял руку:

Так не поступают в Иудее! У нас не принято убивать за дурные манеры. Сперва докажи, что он нарушил закон. Он мне тоже не нравится, но никакого преступления за ним я пока что не вижу!

Между тем на крики сбежалась чуть не половина отряда. Давид

с удивлением услышал одобрительный ропот, встретивший его слова. Авишай с не меньшим удивлением обвел глазами лица воинов и выпустил старейшину. Тот на карачках подполз к Давиду и попытался облобызать его руку. Давид отпихнул его:

Поди прочь.

Они покинули селение ночью, при факелах, под моросящим дождем. Дорога в темноте ночи показалась много длиннее, чем днем.

Давид прожил год в изгнании, за это время беглец стал настоящим владыкой юга Иудеи. Личное войско, средства к существованию, женщина красивая и любящая Что могло испортить жизнь Давида, напоминавшую сон? Но понастоящему Давид не был царем, и все время опасался нападения Саула. Он часто думал, не ошибся ли Самуил?

Но теперь он видел что нужен предводитель чтобы объединить иудеев в один народ и усмирить филистимлян а также их союзников хананеев. Настоящее царство, мечи, и копья которой заблестят на солнце Господа! Превратить угнетенных в победителей! Осуществить мечту отцов: настоящая Земля обетованная! Каким далеким казалось это!

После освобождения Кеилы Саул понял, что Давид вновь стал силен и опасен. Зифеи шли к нему с доносами и царь начал готовить поход на юг против собственных соплеменников.

Давид стоял лагерем на холме Хахила близ Хореша в очень труднодоступных местах и разослал своих лазутчиков. Несколько раз его люди видели воинов Саула и их военачальника Авнера. Но эти вылазки не переросли в сражение. Авнер не решился напасть кроме того здесь были воины Ионафана и его братьев и они также держались в стороне от сражения.

Лазутчики, донесли, что сам Саул и его отряды были в дневном переходе. Несомненно, у него были проводники Зифеи.

Говорил я надо повесить того старейшину, хмуро произнес Авишай.

Возможно, это он, а возможно и нет. Мы не позволим окружить себя здесь, сказал Давид.

Они ушли южнее к Маону и направились в пустыню к скале. Саул, узнал об этом, поскольку тоже свернул свои отряды в ту же пустыню. Отряды Саула и Давида разделяла скала, столкновение было неизбежным.

Саул отправил по горной тропе треть своих людей, а сам пошел в обход скалы, стремясь взять людей Давида в клещи. Давид уже готовился к смертельной схватке, хотя и видел, что позади идут люди Ионафана. Они не торопились его нагонять, и Давид понимал, что это его возможность уйти. Однако внезапно Ионафан остановился и пошел в обратную сторону.

Давид ожидал западни от Саула, но лазутчики, поднявшись на скалу, сообщили, что и Саул уходит. Давид, посмотрев на Хушия, сказал:

Пойди за ними и узнай что случилось.

Лишь вечером Хуший вернулся и доложил:

Я догнал их и смог сделать вид что из слуг Саула. Все говорили о нападении филистимлян. Походу, узнав, что Саул занят на юге они решили напасть на Гиву.

Давид обдумал ситуацию и решил.

Саул еще вернется, поэтому уходим в пустыню, там места трудно проходимые и потому Саулу будет тяжело нас найти.

Давид и его сторонники продолжали свое отступление на восток, где они надеялись найти другое укрепление, Эн Геди, оазис на берегу Соленого моря. В Эн Геди имелись удобные пещеры, которые могли послужить им хорошим укрытием и где они могли, не опасаясь внезапного нападения, провести ночь.

Вторжение филистимлян было недолгим и Саул, пополнив ряды воинов до трех тысяч человек, вернулся на юг. Ему сообщили, что Давид ушел в пустыню к ЭнГеди и он направился на восток. Когда Давид узнал об этом, то спрятался со своими людьми в пещере. Они смотрели вниз на овечий загон, возле которого стояли воины Саула и не знали, что им делать.

В это время к пещере начал подниматься человек.

Наверное, послали проверить пещеру, предположил Асаил.

Давид, присмотревшись, тихо произнес:

Это Саул все прячемся.

Они ушли вглубь пещеры.

Саул зашел и осмотрелся. Он снял одежду и ушел в темноту одного из проемов. Давид понял что Саул зашел по нужде. Ктото прошептал ему в ухо:

Сегодня Господь отдаёт твоего врага в твои руки, делай с ним что хочешь.

Давид подкрался и отрезал край безрукавного халата Саула. Но потом Давида стала мучить совесть за то, что он отрезал край халата Саула. Он сказал своим людям:

Я не поступлю так с моим господином, потому что он помазанник Божий. Господь будет недоволен, если я причиню вред помазаннику божьему.

Так Давид удержал своих людей и не разрешил им напасть на Саула. Саул вышел из пещеры и пошёл дальше.

Тогда и Давид вышел из пещеры. Он крикнул вслед Саулу:

Царь, мой господин!

Саул оглянулся, и Давид, опустившись на колени, поклонился до земли. Саул оценил нацеленные на него десятки стрел и отсутствие собственных воинов.

Мертвенно бледный Саул смотрел на него, неотвратимо приближающегося, неспособный бежать.

Давид сказал Саулу:

Зачем ты слушаешь людей, которые говорят, что Давид хочет сделать тебе зло? Сегодня ты сам видел, что в пещере Господь отдал тебя в мои руки. Мне предлагали убить тебя, но я пощадил тебя и сказал: Не подниму руки на моего господина, ведь он помазанник Господа. Отец, посмотри, у меня в руке край твоего безрукавного халата. Когда я отрезал его, я не убил тебя. Теперь ты видишь, что я не хочу причинить тебе зло или восстать против тебя. Я не согрешил против тебя, а ты преследуешь меня и хочешь лишить жизни. Пусть Господь рассудит нас и пусть Господь отомстит тебе за меня, а я не подниму на тебя руки. В древней пословице говорится: Зло исходит от злодеев, поэтому я не подниму на тебя руки. Кого преследует царь Израиля? На кого охотится? На дохлую собаку? На блоху? Пусть Господь будет судьёй и рассудит нас. Он рассмотрит моё дело и вступится за меня, вынесет приговор и избавит от твоей руки.

Давид стоял в трех шагах от Саула, держа кусок плаща в левой руке, меч в правой. Он смотрел царю прямо в глаза.

Когда Давид сказал это, Саул спросил:

Твой ли это голос, мой сын Давид? и громко заплакал. вскрикнул Саул срывающимся голосом старика, голосом гнусным, пропитанным ужасом и унижением. Давид, сказал он в слезах, прижав руки к лицу.

Он пытался овладеть собой, чтобы скрыть ужас, который выдавали его плечи.

Он сказал Давиду:

Ты прав, а я нет. Ты делал мне добро, а я платил тебе злом. Сегодня ты доказал, что желаешь мне добра: Господь отдал меня в твои руки, но ты не убил меня. Если ктонибудь встретит своего врага, разве он отпустит его невредимым? Господь вознаградит тебя за то, как ты поступил со мной сегодня. Теперь я знаю, что ты будешь царём и удержишь власть над Израилем в своей руке. Поклянись Господом, что ты не уничтожишь моих потомков после моей смерти и не искоренишь моё имя из рода моего отца.

И Давид поклялся Саулу.

Они долго стояли друг против друга. Накал ненависти и готовности убивать ослабевал между двумя предводителями и их воинами. В этот миг Давид уничтожил Саула. Он его раздавил, пощадив его, показав свое превосходство. Саул был царем, но в этот миг все его величие было уничтожено. Давид предоставил Богу решить дело с Саулом, а Давид выше этого.

К Саулу уже бежали его люди с криками. Он укутался в свой обрезанный плащ, и от этого его вид стал еще более жалким. Испытав всю чашу унижения, он повернулся спиной к Давиду и направился к своим людям. Скалы быстро скрыли его из вида. Давид постоял немного на месте, посмотрел на клок плаща, который он отрезал, бросил его на землю и не торопясь вернулся в пещеру.

Его люди смотрели на него удивленными глазами, в которых царило восхищение. Они не знали, что ему сказать.

Ты действительно будущий царь, прошептал Хуший. Отныне даже Саул это знает.

Пятнадцатая глава

Авигея

В следующем году после Пасхи пришла весть, что Самуил скончался. Его похоронили в Раме, около его дома.

Растерянный Давид услышал их слова и исчез до сумерек. Он отправился в Раму в сопровождении одного хетта Авимелеха. Людей было так много, что казалось, хоронят царя. Самуил был для всех больше чем царь. Они входили в просторный дом, чтобы простится с Самуилом. После прощания с Самуилом люди подходили к вдове Мириам, ее сыновьям и внукам и выражали соболезнования.

Завернувшись в плащ и надев капюшон, Давид сначала прошел незамеченным. Несомненно, он изменился за прошедшее время. В последний раз он был здесь три года назад. Теперь же опаленный песками и вечными скитаниями он выглядел не на свои двадцать шесть лет. Его узнала только Мириам. Когда она увидела его, она вскрикнула и обняла как своего сына.

Умирая он говорил о тебе! Он крикнул, что Господь защитит тебя!

Однако весть о том, что Давид здесь, распространилась сначала по дому, потом наружу, потом за холм.

Давид! Давид здесь!

Она разошлась в толпе заразительной дрожью и шумела, как ветер в высоких травах. И этот ветер носил несказанную и туманную надежду. Многие старейшины бросились к нему, обнимая его руки, плечи.

Давид! Ты здесь! Конечно, ты здесь!

Это он был помазанный будущий царь Израиля.

А Авимелех смотрел по сторонам и узнал Доэга. Он хотел указать на него к Давиду, но тут на него набросился Эзер. Эзер один из самых сильных военачальников племени Гада, именно он помог Давиду в начале его скитаний, а затем вернулся к Саулу. Он набросился на него:

Иди, Доэг, порочный раб, иди же, предавай Давида еще раз! Ну, беги к своему хозяину Саулу, чтобы рассказать, что Давид был на погребении Самуила, на котором ему было запрещено присутствовать! Пролей еще крови!

И он дал ему пощечину. Доэг сопротивлялся, двое мужчин схватили его за руки. Те, кто тоже узнал Доэга, прогнали его с церемонии.

А Эзер подошел к Давиду и положив ему руку на плечо сказал:

Ты уже высоко взлетел Давид, и мы ждем час твоего возвышения. Но сейчас тебе лучше скрыться, потому что с уходом Самуила и Саула будут развязаны руки.

Давид послушал совета и, не задерживаясь, пустился в обратный путь.

Саул, услышав о чествовании Давида ничего, не предпринял. Но решил показать свою чистоту перед Богом и объявил охоту на всех Ясновидящих.

После такого чествования Давид стал опасаться, что Саул вновь пошлет свое войско против него. Поэтому он ушел в пустыню Паран где Саулу его никогда не найти. Однако он постоянно рассылал своих людей охранять стада в Кармиле, Маоне, и других местах. Владетели за охрану отплачивали провиантом.

На второй год своего пребывания в пустыне он узнал, что в Кармил прибыл владелец имения по имени Навал на стрижку овец, скот которого они часто охраняли.

Имея три тысячи овец и тысячу коз, не говоря уже о землях и долинах, Навал был влиятельным человеком. Давид отправил к нему десять человек.

Они вернулись через день вечером, раздосадованные и раздраженные. Навал прогнал их.

Кто такой Давид, сын Иессея? Много стало слуг, убежавших от своих хозяев. И что, я возьму хлеб, воду и мясо, приготовленное для моих стригалей, и отдам какимто бродягам?

Давид рассердился.

Вооружитесь мечами! закричал он. Он решил разобраться с навалом и со всеми его слугами.

Давид взял с собой четыреста человек и направился к горе на которой стоял Кармил. По пути он думал:

Зачем я охранял в пустыне имущество этого человека? У него ничего не пропало, а он платит мне злом за добро. Пусть Бог сурово накажет врагов Давида, если до утра я оставлю у него в живых хотя бы одного мужчину.

Подойдя к горным тропам, они неожиданно встретились с целым караванов возглавляемым женщиной. Она ехала на ослице,  а ее слуги вели ослов с поклажей. 

Женщина двигалась по дороге, и Давид пошел встречать чужеземку, удивленный еще больше. Она была красивой. Она осмотрела Давида с ног до головы, и показалось, что она его узнала.

Увидев Давида, Авигея быстро спустилась с осла. Она упала перед Давидом на колени и поклонилась до земли. Припав к его ногам, она сказала:

Мой господин, пусть вина будет на мне. Позволь мне говорить с тобой. Выслушай твою служанку. Прошу, мой господин, не обращай внимания на этого скверного человека. Он таков, каково его имя: его зовут Навал, вот он и ведёт себя безрассудно. А твоя служанка не видела людей, которых ты посылал. Мой господин, клянусь Господом, живым Богом, и твоей жизнью, что это Господь не даёт тебе пролить кровь и мстить за себя. Пусть твои враги и те, кто хочет причинить зло моему господину, станут такими, как Навал.  А этот подарок, который привезла моему господину его служанка, отдай своим людям. Пожалуйста, прости грех твоей служанки. Господь обязательно упрочит дом моего господина, ведь ты ведёшь войны Господа и за всю жизнь не сделал зла. Если ктонибудь станет тебя преследовать, чтобы убить, то жизнь моего господина будет надёжно сохранена у твоего Бога, а жизнь твоих врагов он метнёт, как камень из пращи.  И когда Господь сделает моему господину всё доброе, что обещал, и поставит тебя вождём Израиля, ты не будешь раскаиваться и сожалеть, что напрасно пролил кровь и отомстил за себя. Когда Господь воздаст добром моему господину, вспомни свою служанку.

На это Давид сказал Авигее:

Слава Господу, Богу Израиля, который послал тебя сегодня мне навстречу! Твоё благоразумие достойно хвалы! Пусть Бог благословит тебя за то, что ты удержала меня сегодня от мщения и кровопролития. Клянусь Господом, живым Богом Израиля, который не дал мне причинить тебе зло! Если бы ты не поспешила мне навстречу, до рассвета у Навала не осталось бы в живых ни одного мужчины.

Давид не смог сдержать довольной улыбки. Двести хлебных лепёшек, два больших кувшина вина, пять освежёванных овец, пять сат жареных зёрен, сто лепёшек изюма и двести лепёшек инжира. Авигея не бросалась словами.

Давид принял от неё то, что она привезла, и сказал ей:

Иди домой с миром. Я исполню твою просьбу.

Давид с отвращением думал о расправе, которая могла угрожать ей по возвращении. Он проводил ее и ее слуг почти до владений Навала. Более того опасаясь расправы над ней он дал ей трех своих людей под видом погонщиков.

В первый раз за последние недели они пировали. Стол был простым, но обильным, однако вино текло не менее скупо, чем обычно. Давид мало пил в этот вечер, вспоминая Авигею. Своей мудростью и кротостью она покорила сердце Давида, и он жалел, что Авигея была замужем. Иногда он ловил себя на мысли, что Навала все же надо было убить, и сделать прекрасную Авигею свободной.

Вскоре его люди принесли ему известия о происшедшем в доме Навала. В это время Навал пировал поцарски, он был весел и очень пьян. Авигея ничего не сказала ему до утра. А утром, когда Навал протрезвел, жена обо всём ему рассказала. Навал пришел в бешенство, задыхаясь от ярости, он попытался ударить жену, но с хрипом упал. Авигея позвала слуг, которые отнесли его на постель, а потом послала за лекарем.

Десять дней он лежал на постели и лекари разводили руками. На десятый день он захрипел и умер. Авигея стала вдовой. Великодушие сразило жадность.

Услышав, что Навал умер, Давид сказал:

Хвала Господу, который отплатил Навалу за нанесённое мне оскорбление и не дал своему слуге совершить зло, а зло Навала Господь обратил на его же голову!

Давид посмотрел на трех своих людей принесший ему эту весть и сказал:

Идите к Авигее и скажите ей что я хочу видеть ее своей женой.

Затем Давид послал сказать Авигее, что хочет жениться на ней.

Праздник был пышный, такого в Кармиле еще никогда не видели. Авигея сидела справа от Давида, Ахиноам слева. Одна была роскошна, другая худощава. Они были как абрикос и финик. Он возложил на их головы венки из лавра и роз.

Ночь была разделена между абрикосом и фиником. И Давид подумал, что лучший способ любить женщину это иметь другую, так как, вкусив меда одной, лучше чувствуешь кислинку другой. Итак, он посадил пальму и абрикос. Поняли ли они это? Они воздержались от слов, издавая только вздохи или короткие крики, как вскрикивают ночью птицы.

На заре Авигея встала умыться. Ахиноам принесла ему чашу миндального молока с сушеным виноградом. Следовало ли его будить? Лучше предоставить эту честь солнечному лучу. Ахиноам не испытывала ревность поскольку Давид женился на ней чтобы спасти ее от посягательств.

Она сразу же все рассказала Авигее и две женщины не стали соперничать изза Давида.

Шестнадцатая глава

Последняя схватка

После двух лет скитаний по пустыне Паран Давид вернулся в Иудею. Навал был вдовцом, недавно женившимся на Авигее поэтому переход наследства к ней а затем к Давиду обозлил его сына и мужа дочери Навала. Попытка отобрать имения в Кармиле и Маоне ни к чему не привели.

Начались судебные тяжбы, и здесь уже все судьи не захотели брать это дело и потому Давид сам призвал на суд родичей Навала. Он отдал земли в Маоне родичам Навала. После такого судебного решения многие иудеи пошли к Давиду со своими тяжбами. Этому способствовало то, что Саул после смерти Самуила так и не возложил на себя Судейство.

Саул стоял у стен Иерусалима, который раз он уже пытался выгнать всех ворожеев и гадателей из земли израильской и всех её городов. Но получилось это только в землях Вениамина, во многих городах всё ещё жили хананеи и они не подчинялись приказом Саула.

Он приехал в Иерусалим, чтобы изгнать всех ворожеев из города. Но его не пустили в город, а все жители стояли на стенах и смеялись. Саул кричал:

Если вы не будете подчиняться, то нам придётся этот город сжечь дотла.

В ответ Саул услышал:

Попробуй сначала его взять царь с обрезанным плащом.

В сильном гневе Саул пытался захватить город, но стены были слишком высокими и расположен город был на высокой горе, поэтому воины его не смогли подойти даже к стенам.

разъяренный Саул вернулся в Гиву, там его уже дождалось посольства из Зифы. Они поднесли ему красивый бронзовый доспех и к нему шлем и копьё. Саул был восхищён таким подарком, а когда услышала их речь, то понял что он всё ещё для иудеев царь.

Давид скрывается на холме Хахила, что напротив Иешимона. По что царь позволяешь своим слугам вершить суд и расправу. Давид учинил расправу и убил хозяина имения Навала, а его жену Авигею насильно забрал себе в жены. Он присвоил себе имение Навала и судит земли от Кармила до Вифлеема и Адуллама.

Эту речь произносил муж дочери Навала недовольный, что все отданное Давидом забрал себе сын Навала. Он правильно все рассчитал, и Саул пришел в негодование. Пока Давид был в пустыне он был не опасен. Но услышав, что тот обрастает землями и влиянием Саул испугался.

Саул встал и сказал:

Я разберусь с Давидом, будьте спокойны.

В этот поход Саул шел как на войну с самым опасным врагом. Он сделал большую ошибку, решив, что Давид в пустыне не опасен. За два года Давид прибрал к рукам южные земли Иудеи, еще год и он спокойно зайдет в Вифлеем.

Поэтому он оставил своих сыновей в Гиве и взял с собой три тысячи своих лучших воинов. На юг он шел, осторожно проверяя все дороги, и готовился к смертельной схватке со своим главным врагом. До Кармила были отправлены отряды разведчиков которые высматривали все опасные пути и кроме того Зифеи шли проводниками. Родичи Навала шли с зифеями и планировали захватить земли в Кармиле.

Саул разбил лагерь у дороги на холме Хахила, что напротив Иешимона. В это время Давид скрывался в пустыне. Он узнал, что Саул ищет его в пустыне, и послал разведчиков, чтобы убедиться в этом. Когда Давиду сообщили, где стоит лагерь Саула, он решил сам пойти и посмотреть.

Давид взял с собой двести человек и дошел до горы в конце ущелья. На другом конце в низине располагался лагерь Саула. Судя по кострам Саул привел с собой всех кого смог. В случае схватки Давид рисковал потерять всех своих людей.

Давид спросил хетта Ахимелеха и Авишая, сына Церуи, брата Иоава:

Кто пойдёт со мной в лагерь к Саулу?

Авишай ответил:

Я пойду.

Давид не привык отступать и был уверен в божьей поддержке. Они решили дождаться ночи и только потом идти. Ночью Давид и Авишай пошли к лагерю. Они прошли несколько скрытых опорников охраны и все спали. Они спокойно дошли до центра лагеря где располагался царский шатер. Саул спал в шатре, его копьё воткнуто в землю у изголовья, а вокруг него лежат Авнер и все воины.

Авишай сказал Давиду:

Сегодня Бог отдал твоего врага в твои руки. Позволь, я пригвозжу его копьём к земле одним ударом, и второго не понадобится.

Но Давид сказал Авишаю:

Не убивай его. Кто может безнаказанно поднять руку на помазанника Господа?

Давид добавил:

Клянусь Господом, живым Богом! Или Господь сам лишит его жизни, или он умрёт своей смертью, или он пойдёт в сражение и погибнет. Господь будет недоволен, если я подниму руку на помазанника божьего! Возьми копьё, что у него в изголовье, и кувшин для воды и пойдём.

Давид взял копьё и кувшин, и они ушли. Никто не знал об этом, их никто не видел, и никто не проснулся. Все спали, потому что Господь навёл на них глубокий сон.

Давид перешёл на другую сторону ущелья и поднялся на вершину горы. Между ним и лагерем было большое расстояние.

Давид закричал воинам Саула и Авнеру, сыну Нера:

Авнер, ты меня слышишь?

В лагере началась суматоха. Вперед вышло несколько человек с факелами, они начали всматриваться в вершину горы.

Авнер спросил:

Кто это беспокоит царя?

Давид крикнул Авнеру:

Ты же храбрый воин! Тебе нет равных в Израиле! Почему ты не охраняешь своего господина, царя? В лагерь приходил воин, чтобы его убить. Нехорошо это. Клянусь Господом, живым Богом, вы заслуживаете смерти за то, что не охраняете своего господина, помазанника божьего. Посмотри, где копьё царя и кувшин для воды, которые были у него в изголовье?

Саул сразу узнал голос Давида и весь похолодел. Давид вновь его перехитрил и Господь не посмотрел на все что сделал он Саул ради чистоты народа Израильского. Господь благоволит к Давиду и Саул вновь унижен. Ну почему он не может убить этого выскочку.

Это ты, мой сын Давид?

Да, мой господин, это я,  ответил Давид и добавил:  Зачем мой господин преследует своего слугу? Что я сделал? В чём моя вина? Прошу, мой господин, выслушай своего слугу. Если это Господь настроил тебя против меня, то пусть он примет моё хлебное приношение. А если люди, то прокляты они перед Господом за то, что прогнали меня, чтобы я больше не был с народом Божьим. Ведь они сказали мне: Иди, служи другим богам! Да не прольётся моя кровь вдали от Господа. Царь Израиля вышел искать блоху, гоняется за мной по горам, как за куропаткой.

Саул сказал:

Я согрешил. Возвращайся, мой сын Давид, я больше не причиню тебе зла, ведь сегодня ты показал, что дорожишь моей жизнью. Я поступил глупо и совершил огромную ошибку.

В ответ Давид сказал:

Вот копьё царя. Пусть ктонибудь из твоих людей придёт и заберёт его. Господь воздаст каждому за праведность и верность. Сегодня Господь отдал тебя в мои руки, но я не захотел причинить вред помазаннику Господа. Как твоя жизнь была сегодня дорога для меня, так пусть будет и моя жизнь дорога для Господа; и пусть он избавит меня от всех бед.

 Саул сказал Давиду:

Да благословит тебя Бог, мой сын Давид! Ты совершишь великие дела и многого добьёшься.

Давид ушел к своим людям, но оставил лазутчиков наблюдать за лагерем. Утром Саул свернул лагерь и ушел в Гиву. Больше всего возмущались родичи Навала, муж дочери Навала говорил своим братьям:

С таким царем нам не по пути. Говорю вам, этот Давид станет царем и станет более сильным, чем Саул и не позволит так вытирать о себя ноги.

Семнадцатая глава

Царь Ахиш

Давид постепенно становился настоящим шейхом в пустыне. Его люди обзавелись семьями, и весь юг Иудеи полностью переходил под влияние Давида. Давид понимал, что Саул не успокоится, и будет преследовать его до конца своей жизни. Но что делать он пока не решил, единственный выход уйти еще дальше.

После такой победы, какую одержал Давид и слухи о его могуществе достигли покоев царя Ахиша из Гата. Ахиш славился тем что собирал к себе смелых воинов. Услышав обо всех делах Давида, он послал к нему послов.

Давид принял послов в большом зале дома, который он не называл дворцом, сидя в кресле, окруженный братьями, и командирами. Филистимляне одним взглядом оценили его.

Хорошо играл, сказал посол Ахиша, который занял место, расположенное значительно ниже, нежели место Давида. А мы тебя действительно приняли за идиота. Ты не такой, и это доказывает, что ты еще умнее других царей.

Давид не вымолвил и слова.

От наших лазутчиков мы узнали, что у тебя есть войско и несколько укреплений. Ты защищаешь стада округи в обмен на еду и ко всему прочему ты теперь богат благодаря женитьбе на вдове Навала. Мы оцениваем твое войско в тысячу человек. Тысяча человек это хорошо, помолчав, продолжил филистимлянин, но этого будет мало против отрядов Саула. Ты подарил ему жизнь, а он же не настолько великодушен, как мне кажется.

Давид сдвинул брови.

Он вновь собирает войско и рано или поздно он одолеет тебя.

Давид попытался остаться невозмутимым.

Саул стремится избавиться от тебя, прежде чем напасть на нас. Возможно, что он планирует помериться с нами силами.

Филистимлянин выждал время, чтобы сказать все, что хотел.

Более вероятно, что он хочет начать действия против тебя.

Давиду горько было слушать эту речь.

Царь Ахиш, который не держит на тебя обиды за твой обман, предлагает тебе защиту, сказал филистимлянин. Я пришел торжественно предложить убежище тебе, твоей семье, твоему окружению. При условии, что ты будешь его союзником.

Наказ Самуила тотчас пришел на ум Давиду. Выжить! Прежде всего надо выжить! С одним маленьким отрядом он не сможет сопротивляться Саулу, у которого на уме была одна лишь мысль о мести. Полгода назад он сильно рисковал пробравшись в лагерь Саула и вновь доказав, что не желает смерти Саула. Но долго так продолжать нельзя. Надо уходить. Возможно, желание мести возникало в нем при воспоминании о благородстве Давида высшем из оскорблений, которое только можно нанести человеку, по мнению Саула. Предложение Ахиша было знаком Господа.

Я принимаю приглашение твоего царя, ответил Давид.

Командиры с удивлением смотрели на своем предводителе.

В таком случае не тяни с отъездом, Саул может вновь бросится на тебя и перекрыть пути в Гат.

Давид кивнул головой. Давид пошел к Авигее и Ахиноам, чтобы предупредить об отъезде.

Я не могу вас оставить поскольку он не пощадил даже свою дочь и отдал другому. А с вами он поступит еще хуже. Если Саул застанет вас здесь, не ждите от него пощады, сказал он своим женам. Мы поедем к царю Ахишу.

Филистимлянину? удивились они.

Выживание сейчас для нас важнее всего, ответил он. Ахиш предоставляет нам гостеприимство.

Авигея позвала своих служанок. Только Давид вышел, они начали сворачивать платья, чтобы уложить их в мешки, Авигея укладывала свои драгоценности и притирания в шкатулку. Он вернулся к филистимлянам, чтобы предложить им позавтракать.

Солнце еще не клонилось к закату, когда длинный караван отправился по дороге в Хеврон, на север, чтобы подняться в Гат. Когда дорога поднялась и можно было окинуть взглядом леса и долины, розовеющие в свете заката, Давиду захотелось протянуть руку и приласкать их, как будто он был великаном.

Они прибыли еще до наступления ночи. Ворота города были открыты, и воины стояли с факелами, освещая путь. За крепостной стеной, невзирая на поздний час, собралась толпа, ожидая чужеземцев. Слухи облетели город что прибыл знаменитый Давид. Дети таращили глаза, ища взглядами легендарного победителя Голиафа.

Слуги сразу стали определять места для ночлега. Люди Давида получили места в казармах, а их семьям выдели часть ломов у крепостной стены. Давид с приближенными людьми и женами получил место во дворце. Наконец, царь пригласил его на ужин, еда для его людей также была приготовлена. Они вначале заселились и омывшись сменили одежды.

Уже за столом Давид получил чашу наполненную вином и залпом выпил. Он смотрел на Ахиша и понимал, что попал в еще более ужасное положение. Чтобы выжить ему придется много лгать, хитрить, изворачиваться и стать безжалостным. От этой мысли он весь похолодел.

Потом Ахиш протянул руки к Давиду. Он сидел на своем месте с чашей вина и был уже в сильном опьянении. Он повторял без остановки:

Добро пожаловать! Добро пожаловать, герой! Добро пожаловать, хитрый Давид!

Придворные в расшитых туниках, головных уборах, украшенных перьями, казались счастливы видеть в своих рядах храброго воина. Все пили и ели, сидя на земле.

А ты меня насмешил! воскликнул Ахиш. Ты хитрый весельчак!

Он начал говорить хитро, а теперь смеялся во все горло, и Давид смеялся тоже.

Я люблю находчивых людей! сказал Ахиш, слова, которого в этот вечер были кратки. Давид улыбался его похвалам. Братья Давида и Авимелех понимающе смотрели на него. Если Ахиш представил себе, что он укротил льва, он должен был приготовиться к разочарованию. Еда была обильной и даже изысканной. Придворные наливали чашу за стаканомяашей, провозглашая тост за храбрость их гостя, за победу, за плодовитость, за их потомков, за потомков их потомков, становясь все более и более веселыми и менее осмотрительными. Поднялся гомон, смешанный с резкой музыкой систр и флейт, потом он стал тише, еще тише, а вскоре разговоры уже и совсем стали невнятными. Давид повернул голову, Ахиш дремал.

Сам Давид выпил только две чаши. Его товарищи заметили, что он трезв. Он моргнул им, и они поднялись, не тревожа своих сотрапезников, пошли в новые жилища.

На следующий день, довольно поздно, так как царь появился, когда солнце было уже высоко, Давид смущенно поблагодарил его за этот праздник.

Я счастлив, видеть тебя среди нас, сказал Ахиш. Но я хочу напомнить тебе, что рассчитываю на тебя и твоих людей в будущих сражениях. Ты бился против меня неоднократно и побеждал. Теперь я хочу, чтобы ты бился за меня и тоже побеждал.

Я готов служить тебе мой господин! ответил Давид, но не совсем искренне. Даже идти против Саула он не хотел, а уж воевать против своих сородичей он вообще не собирался.

Восемнадцатая глава

Циклаг

Дым поднимался над горячим песком. Очередной оазис был истреблен истребительным отрядом Давида. Он наводил порядок от Телама до Шура и вниз до Египта. В этой местности жили гешуряне, гирзитовяне и амаликитяне.

Но это уже не был просто охранный отряд: это был истребительный отряд, который действовал под покровительством Ахиша. Юноша, пришедший на поле с лирой, и вызвался убить Голиафа, окончательно исчез. Истребляя население этих земель Давид оправдывал себя и своих людей тем что эти земли отданы Израилю и потому навести порядок здесь необходимо. Однако народы здесь были многочисленны, и Давид понимал, что если и будет здесь порядок, то только если у него в руках будет большое войско.

Он безжалостно уничтожал южные племена, с которыми и филистимляне и иудеи вели бои, и набеги которых становились все чаще. Он начал с гешуритов Негева и через три дня расчистил место.

Один раз в неделю Давид ужинал с Ахишом, который его расспрашивал о его подвигах.

Я был в Гиве у Саула, ответил он, и я ограбил все его пастбища.

Ахиш поздравлял его.

Этот царь никогда не вызывал у меня уважения! высказывал он свое мнение. Покажи ему, какого человека он потерял.

Давид постоянно ходил в набеги и неизменно возвращался и получал похвалу Ахиша уверенного что Давид грабит Иудеи именно поэтому Давид истреблял все не оставляя никого в живых опасаясь что ктонибудь доложит Ахишу куда на самом деле ходят отряды Давида.

Доход, который получал Ахиш в Гате, говорил о том, что Давид был ценным приобретением, но Ахиш спрашивал себя, как может уживаться такая жестокость в этом красивом юноше. Но, в конце концов, Давид хороший воин, и важно, что он обезглавил этого невыносимого хвастуна Голиафа.

Я для него как отец, говорил Ахиш, хлопая Давида по спине. А советникам филистимлянам, обеспокоенным властью этого юнца, он отвечал, что не нужно волноваться, ведь у Давида нет будущего, за исключением предложенного филистимлянами, потому что иудеи его ненавидят, и Саул гоняется за ним, чтобы разбить его войско наголову.

Если ты доволен моей службой, сказал Давид Анхусу, Прошу, позволь мне поселиться в какомнибудь селении. Зачем твоему слуге жить в царском городе рядом с тобой?

Я даю тебе Циклаг! вскричал Ахиш в порыве великодушия.

Это был дар городок на севере Негега. Слишком удаленный от Гата, чтобы филистимляне могли там держать все под контролем. Давид с готовностью согласился на предложение. Он уехал в тот же день и заявил жителям Циклаг, что царь Ахиш сделал его новым правителем города.

Слышали мы про одного иудея по имени Давид, что убил Голиафа. Не ты ли тот Давид? удивленно спросили его старцы города.

Я, и я готов сделать то же самое со всеми своими врагами. Ахиш отныне один из моих друзей, и он меня поддержит.

Неужели Ахиш заключил мир с иудеями? выспрашивали они.

Ахиш заключил мир со мной, и этого вам должно быть достаточно, ответил Давид.

Циклаг сразу начали перестаивать. Давид построил себе дом и жилища для своих людей, затем укрепил стены города, превратив его в настоящую крепость. К изумлению местных жителей, он приказал соорудить жертвенник, где регулярно приносил жертвы богу.

Давид нападал на те земли и не оставлял в живых ни мужчин, ни женщин. Он забирал овец, быков, ослов, верблюдов и одежду и возвращался к Ахишу.

Ахиш спрашивал:

На какие земли вы напали в этот раз?

Давид отвечал:

На юг Иудеи, или на южные земли иерахмеилитян, или на южные земли кенеев.

Кенеев и иерахмеилитян Давид взял себе в союзники и, опираясь на них наступал на амаликетян и других жителей пустынь. Давид никого не оставлял в живых, ни мужчин, ни женщин, чтобы не приводить в Гат. Он говорил: Они выдадут нас и расскажут, что сделал Давид. (Так он поступал всё время, пока жил в земле филистимлян.)

 Ахиш верил Давиду и думал: Его народ, Израиль, наверняка возненавидел его, поэтому теперь он будет моим слугой.

Амалекитяне, Мадиамитяне и другие жители пустынь испытали на себе его рвение, тем проще Давид добился молчаливого союза с людьми окрестностей кенеями, которые не являлись иудеями, но для Давида они были родичами через Моисея. Иерахмеилитяне, из иудеев, города и стада которых часто подвергались нападению грабителей встали под защиту Давида. И те и другие поставляли запасы людям Давида в знак благодарности. Каждую неделю Давид выезжал с отрядом, чтобы выследить вражеские лагеря. На врагов Давид нападал без предупреждения. Без пощады! Тех, кто не мог спастись бегством, даже женщин, безжалостно убивали, а трупы зарывали в общий ров. Затем лагерь подвергали грабежу, а все, что оставалось, сжигали.

Давид прожил в Филистии год и четыре месяца. Он почти не имел дел с израильтянами, но одаривал старейшин Иуды, но однажды сами израильские старейшины пришли к нему. Давид стал настолько силен, что уже все понимали, когда придет время Саула его наследникам придется решать вопросы с Давидом.

Старейшины племен Манассии и Гада говорили:

У нас проблемы с Гешуром. Постоянный спор изза колодцев и пастбищ. Доходит дело до прямых столкновений, и мы опасаемся нападения их него царя.

Давид вспомнил, что здесь на юге тоже много гешуритов и решил, что проблема назрела и очень большая. Арамеи сильно размножились, и необходимо было их усмирить. Но поскольку он не царь для начала можно было встретиться.

Они претендуют даже на наши фруктовые сады, которые якобы растут на их земле, жаловались старейшины. Освободи нас от этих людей, ведь ты такой сильный!

Давид кивнул и отправился в разведку со своими братьями, Авишаем и Авимелехом. Они три дня обследовали города и деревни гешуритов. И пришли к выводу, что те хорошо устроились, и их было много.

Поэтому Давид решил нанести официальный визит и послал вначале своих людей, а потом поехал сам. По городу прошел слух, что прибыл царь Циклага. Царский этикет требовал гостеприимства, поэтому прием оказался очень теплым, в особенности, когда крепкий сорокалетний, с окрашенной бородой царь узнал, что его гость сам Давид, гроза пустынь и победитель Голиафа. Ужин превратился в маленькое пиршество.

Как много врагов в окрестностях, но хорошо когда цари могут встречаться ради доброго соседства? спросил Давид.

Талмай ответил вопросом:

Саул наш главный враг, но придет время, когда мы его потесним?

Да, ответил Давид. так получилось что мы с ним враги.

Саул жаден до земель и захватывает земли хананеев и арамеев?

Да, это так, сказал Давид.

Но ты имеешь право на наследование престола также как и его сыновья? спросил Талмай.

Пока есть у Саула сыновья я не могу быть наследником, осторожно ответил Давид.

Слышали мы от иудеев, что народ видит в тебе достойного наследника, настаивал Талмай.

Эти люди определенно были хорошо информированы.

Если так обстоят дела, ответил Давид, то у нас есть причины установить с тобой дружеские отношения?

Талмай качнул головой, улыбнулся и поднял чашу за здоровье своего гостя.

Мы можем подумать о нашем будущем, сказал он, и, мы можем заключить договор и закрепить его брачным союзом?

Я готов вступить с тобой в союз, ответил Давид.

Я отдам тебе мою дочь Маану.

Я стану твоим родичем.

Талмай встал и объявил присутствующим, что Давид, царь Циклага и будущий царь Израиля, женится на его дочери и будет его зятем. Все присутствующие с радостью выпили за счастливый союз. Радость не была притворной. Арамейцы надеялись, что Израиль скоро перестанет быть их врагом. Посыпались пожелания относительно скорейшего ухода Саула.

Талмай послал слуг за дочерью. Она вышла одетая в льняное платье, украшенное вышивкой из жемчуга, и в плащ, окаймленный золотыми нитями, в сопровождении своей кормилицы и трех служанок. Лицо ее было скрыто белой вуалью, тонкой, как паутина, из ткани, похожей на туман, Давид раньше никогда не видел такой.

Отец подозвал ее. Она подошла, ступая так легко, что ее ноги едва касались пола.

Я отдаю тебя этому мужчине, Давиду, царю Циклага, и отныне он будет твоим супругом, сказал Талмай.

За вуалью сверкнули мерцающие глаза. Давид отодвинул белую дымку и увидел, наконец, лицо этой миниатюрной женщины, серьезное и спокойное. Давид по договору должен был забрать невесту после воцарения в Израиля.

Девятнадцатая глава

Погоня

По прибытии в Циклаг застали гонцов из Гата с повелением явиться Давиду со всеми своими людьми.

Что могло случиться? забеспокоился Давид.

Филистимляне готовят большое выступление против Саула и его отрядов, которые находятся в Изрееле. Царь требует, чтобы ты присоединился к нему в Афеке.

Давид хорошо знал источник Харод, место где Гедеон разбил Мадианитян, между равниной Изреель и долиной Иордан, к северу от гор Гелбоа и густых лесов. Афек располагался с другой стороны от Иордана. Пробил час для того, чтобы столкнуться с Саулом. А с ним ли Ионафан? Лишь один Господь мог знать это! Он прошел в дом, взял свое оружие и приказал собрать отряды.

Ахиш подождал Давида в Гате и при встрече крепко его обнял и сказал:

Ты же понимаешь, что ты со своими людьми должен пойти вместе с нами.

На это Давид сказал Ахишу:

Тебе виднее, что делать твоему слуге.

Ахиш сказал Давиду:

Тогда я назначу тебя своим телохранителем.

Они шли до Галилеи несколько дней в походном порядке, и у всех на сердце была тревога, придется ли им поднять оружие против своих братьев. По прибытии в Шунем Давид узнал, что Саул стоит лагерем на горе Гилбоа. Осмотрев колесницы филистимлян он пришел к выводу, что позиция выбрана очень правильно. Если Саул спустится в долину, то не устоит против такого войска.

По прибытии Ахиш отбыл на совещание с царями других филистимских городов. Между тем о появлении евреев стало известно всем и дошло до царей филистимских. Повсюду он видел недоброжелательность в глазах тех, кто его окружал.

По встревоженному выражению лица Ахиша Давид понял, что их отношения изменились. Царь был окружен князьями филистимлян, лица которых были лишены приветливости.

Что здесь делают эти евреи? спросил один князь.

Это Давид, слуга израильского царя Саула. Он со мной уже больше года, и мне не в чем его упрекнуть с тех пор, как он оставил Саула и пришёл ко мне.

Этот хебреец старый лейтенант Саула. Он убил сотни филистимлян. Мы будем иметь врага в своих рядах? Он предаст нас в разгар сражения, чтобы услужить своему господину.

Саул не его господин, объяснил Анхус.

Отправь его назад, возмутился другой князь. Пусть он возвращается в город, который ты ему дал. Он не пойдёт с нами, иначе в сражении он станет воевать против нас. Чем ещё ему вернуть расположение своего господина, как не головами наших людей? Разве не этого Давида встречали с танцами и пели:

 Саул убил тысячи,

А Давид  десятки тысяч?

Воцарилось долгое молчание, потом Ахиш повернулся к Давиду:

Клянусь Господом, живым Богом, ты честный человек, и я бы хотел взять тебя с собой на войну. Мне не в чем тебя упрекнуть с тех пор, как ты пришёл ко мне. Но филистимские правители не доверяют тебе. Поэтому иди назад, не раздражай их.

Давид сказал Ахишу:

А что я сделал? Разве я в чёмто провинился с тех пор, как пришёл к тебе? Почему я не могу пойти и сразиться с врагами моего господина, царя?

Ахиш ответил Давиду:

Для меня ты как ангел Бога, но филистимские князья сказали, чтобы ты не шёл с нами в сражение. Поэтому завтра утром, как только рассветёт, ты со своими людьми встань и уходи.

Давид понимающе кивнул. Нельзя вечно играть на двух досках. Они крепко обнялись. Рано утром Давид и его люди встали и пошли обратно в землю филистимлян, а филистимляне направились к Изреелю. Они потеряли своего единственного защитника. Сознавать это было достаточно горько.

Но это было не последнее испытание, ожидавшее их сегодня. Когда к концу дня они наконец увидели Циклаг, то остановились от потрясения: за крепостными стенами чернели только руины. Вблизи все выглядело еще страшней. Они разрывали развалины домов в поисках своих близких или их трупов и не находили ничего, кроме еще теплой золы.

В то время как царь искал себе невесту и вел переговоры с нашими врагами, наш город разрушили! кричали некоторые.

Возмущенные крики усиливались. Послышались крики побить Давида камнями.

Мои две жены тоже исчезли, напомнил он. Я оплакиваю их вместе с вами.

Авиафар разрывал руины своего дома; он нашел тайник где лежал спрятанный ефод; и сейчас он держал в его руке, завернутый в белую ткань.

Град проклятий наполнил воздух. Но никто не мог сказать, против кого. Можно было назвать двадцать возможных виновников этого разбоя: все, кого преследовал и побеждал Давид, могли вернуться и отомстить. Увели ли с собой грабители все население Циклага, женщин и детей, или они обрекли их на смерть в пустыне?

Принеси ефод, сказал Давид Авиафару. Нужно спросить у Господа, должен ли я преследовать нападавших? Даст ли над ними Господь победу?

Авиафар качнул головой, развернул ткань и вынул нагрудник. Вытащив спрятанный мешочек с Урим и Тумим, Авиафар стал кидать жребий.

Господи, мы умоляем тебя выслушать нас, начал он, держа ефод перед собой. Мы умоляем тебя направить нас. Гнаться ли мне за грабителями? Догоню ли я их?

Авиафар кидал жребий и каждый раз отвечал.

Преследуй их, ты догонишь их и освободишь пленных!

Люди пришли в волнение.

Но кого мы будем преследовать? спросил воин.

Господь нам это скажет! крикнул Авиафар.

Давид и 600 человек, которые были с ним, бросились в погоню. Когда они пришли к реке Бесор, часть людей осталась там. Давид и 400 человек продолжили погоню, а 200 человек остались. Они сильно устали и не могли перейти реку Бесор.

Но остальные, жаждавшие мести, отправились в путь.

В поле воины Давида встретили одного египтянина и привели его к Давиду. Они накормили и напоили его, а также дали ему сушёного инжира и две лепёшки изюма, ведь он ничего не ел и не пил три дня и три ночи. Он поел, и к нему вернулись силы. Давид спросил его:

Кто ты и откуда?

Тот ответил:

Я египтянин, раб одного амаликитянина, но три дня назад я заболел, и мой хозяин бросил меня. Мы совершили набег на юг земли керетеев, на Иудею и на юг Халева и сожгли Циклаг.

Давид спросил его:

Отведёшь меня к этим грабителям?

Тот ответил:

Отведу, если поклянёшься Богом, что не убьёшь меня и не отдашь в руки моего хозяина.

Итак, это были амаликитяне, и они пришли в Циклаг почти сразу же после отъезда Давида и его отрядов.

Отряд отправился в дорогу. Был прекрасный, спокойный, почти безветренный день. В песках пустыни воздух был удивительно чист.

Солнце клонилось к закату, когда египтянин крикнул и показал пальцем:

Вот там! Дым! Это, должно быть, они!

Давид отдал приказ остановиться и поехал в разведку вместе с Авимелехом и египтянином.

Прячась за камни, они почти вплотную подошли к тому месту, откуда поднимался дым. Обширный лагерь освещал свет заходящего солнца. Было зажжено около тридцати костров, и дым от них почти вертикально поднимался в небо. А те разбрелись по округе, ели, пили и веселились, потому что захватили большую добычу в земле филистимлян и в Иудее.

Амаликитян приблизительно должно быть две тысячи, как говорил египтянин. Нельзя было сосчитать все палатки, но примерно несколько сотен. Слишком много, значит, там находятся и пленные, Авигея, Ахиноам

Давид скрипнул зубами. Сбоку стояли почти пятьдесят верблюдов, лошадей и мулов. Трое солдат Давида изучили месторасположение, потом вернулись, определив место, где река была менее глубокой.

Мы останемся здесь на ночь, сказал Давид. сейчас они пьют и веселятся а на утро будут в очень тяжелом состоянии. Пусть никто не разжигает костров. Враги не должны даже предполагать, что мы здесь. Мы нападем внезапно и с божьей помощью одолеем их.

С первым лучом солнца они бросились в атаку. Давид помнил атаку Гедеона и решил также действовать. Он напали на лагерь несколькими отрядами, поджигали палатки и стрелами убивали выбегающих людей.

Амаликитяне кинулись навстречу отряду Давида, но тут с других сторон полетели стрелы, и началась паника. Здесь были пленные женщины, но не было ни Авигеи, ни Ахиноам. Однако эти женщины, узнав Давида, показали ему, где находились его жены. Он бросился туда. Амаликитяне охранники набросились на него, но его люди помогли ему справиться с охраной.

Давид! крикнула она. Слава Богу!

Давид убивал их с рассвета до вечера. Никто не спасся, кроме 400 человек, которые сели на верблюдов и убежали.

Давид приказал трубить в рог. Битва закончилась. Люди опустили оружие. Измученное солнце садилось.

Посчитали пленных. Их было больше трех сотен. Молодые девушки, сильные юноши, мальчики. Амаликитяне сделали бы их рабами. И иудеи поступили так же.

Когда Давид вернулся к Авигеи и Ахиноам, они с радостью бросились к нему.

Я не боялась, сказала Авигея. Я знала, что ты придешь освободить меня.

День был тяжелый, и Давид почувствовал ужасный голод. Но, вспомнив о своем долге перед Господом, он попросил Авиафара приготовить жертвоприношение. По указанию священника воины возвели жертвенник, и Давид принес в жертву барашка, потом Авиафар разжег огонь. Дым поднимался, словно бесконечный кинжал, в лазурное небо.

Твое слово, Господи, исполнилось, сказал Давид в присутствии окружавших его людей. Твоя рука вооружила нашу руку. Пусть наши сердца и сердца наших потомков вечно славят твое могущество!

На заре собрали добычу: оружие, серебряную и бронзовую посуду, украшения, меха, одежду, съестные припасы. Все это погрузили на верховых животных, оставленных амаликитянами. Воины сожгли остатки лагеря, и, окутанные этой дымовой завесой, отряды возвращались но куда? Рекруты, мобилизованные накануне в деревнях Иудеи, могли вернуться к своим очагам. Циклаг превращен в руины; с завтрашнего дня нужно было начинать заново отстраивать разоренный город.

Давид вернулся к реке Бесор, где остались 200 человек, которые не пошли с ним, потому что сильно устали. Они вышли навстречу Давиду и его отряду. Давид подошёл и поприветствовал их. Но злые, скверные люди из тех, кто ходил с Давидом, сказали:

Они не пошли с нами, поэтому ничего не получат из нашей добычи. Пусть забирают только своих жён и детей и уходят.

Но Давид сказал:

Братья, нельзя так поступать! Всё это дал нам Господь. Он охранял нас и отдал в наши руки грабителей, которые напали на нас. Кто станет вас слушать? Доля того, кто ходил в сражение, будет такой же, как и доля того, кто остался с вещами. Все получат поровну.

В эту ночь Давид спал как убитый в своем разоренном доме. Потный, тяжелый, грязный. Он проснулся лишь один раз, чтобы напиться. Беспорядочные мысли. Бились ли уже на Гилбоа? Каков исход битвы? Авигея уже беременна, возможно, и Ахиноам. Его дерево пускало ветви; опасен ли для него меч Саула? Он также спрашивал себя, что стало с Мелхолой.

Из всего хлеба, который можно было съесть, вспоминался именно тот кусок, который не попал в рот. Авигея, которая тоже проснулась, кажется, угадала его мысли. Она повернула к нему свое немного полноватое, как у всех беременных женщин, лицо и сказала внезапно: Ты станешь царем Израиля, не сомневайся в этом.

Давид послал часть добычи иудейским старейшинам, своим друзьям, и передал им:

Это вам подарок из добычи, захваченной у врагов Господа.

Он послал его тем, кто был в Вефиле, в Рамоте, что в Негеве, в Яттире, в Ароэре, в Сифмоте, в Эштемоа, в Рахале, в городах иерахмеилитян, в городах кенеев, в Хорме, в Борашане, в Атахе, в Хевроне и в тех местах, где Давид и его люди часто бывали.

Потом Давид отдал приказ вновь начинать строительство города. Необходимо было быстрее укрепить крепостные стены. Саул, возможно, победил филистимлян, как неоднократно это делал. Опасность могла возникнуть со дня на день.

Двадцатая глава

ЭнДор

В тот вечер, когда Давид обратил в бегство амаликитян, а войско Саула стояло на горе Гилбоа и смотрели на лагерь филистимлян близ Афека, и было их столь много, что он испугался, Саул обратился к курильнице в своей комнате:

Господи, каким будет исход сражения? Их много как саранчи. Нас лишь горстка. Неужели ты позволишь победить твоего слугу и твой народ?

Во время этих вопросов священники воскуряли фимиам и кидали жребий и изрекали:

Делай. Не делай. Это хорошо. Это плохо. Предзнаменования хорошие, Бог защищает тебя. Это не нравится Богу, это потерпит неудачу.

На этот раз они молчали. Жребий падал третьей стороной, и это означало, что Господь оставил старого царя.

Саул вздохнул. Много ночей ему не спалось, и Бог оставался глухим к его молитвам. Он спрашивал Господа, но Господь не отвечал ему ни через сны, ни через урим, ни через пророков.

Тогда Саул приказал слугам:

Найдите женщину, вызывающую духов. Я пойду и спрошу её.

Слуги сказали ему:

Такая женщина есть в ЭнДоре.

Он вышел из своей комнаты и сказал воину:

Принеси мне свой плащ.

Он недостоин тебя, ответил тот.

Иди, принеси, говорю тебе.

Слуга выполнил приказание. Саул переоделся, опустил капюшон и вышел, горбясь, и выглядел на все свои 80 лет.

Саул поехал на осле ночью в ЭнДор и, найдя дом, постучал в дверь, приказав своим спутникам ждать его. Спустя долгое время женщина отодвинула засов и открыла дверь, держа лампу на уровне лица посетителя.

Чего ты хочешь в столь поздний час? спросила она.

Погадай мне, пожалуйста, и вызови того, кого я назову.

Ты же знаешь, что сделал Саул: он очистил страну от тех, кто вызывал духов, и от предсказателей. Зачем ты ставишь мне ловушку? Хочешь погубить меня?

Саул вытащил из кармана золотую пряжку, украшенную рубином, который заискрился в свете лампы, и сказал:

Клянусь Господом, живым Богом, тебе за это ничего не будет!

Женщина впустила его под смущенными взглядами его слуг и показала ему на ложе. Она принесла жаровню, установленный на ножках, бросила туда веточки, разожгла огонь, добавила щепотку сухих листьев, которые наполнили комнату пахучим ароматом.

Кого я должна призвать?

Самуила.

Присев на корточки перед огнем, она казалась комом одежды, полым внутри. Комната наполнилась дымом, и теперь были видны лишь его вздрагивающие завитки. Старуха закричала, словно ребенок.

Зачем ты обманул меня? Ты же Саул! воскликнула она.

И она издала длинный ужасающий хрип.

Не бойся. Скажи, что ты видишь?

Я вижу, как из земли поднимается ктото похожий на бога

Саул спросил:

Как он выглядит?

Она ответила:

Поднимается старик в безрукавном халате.

Саул понял, что это Самуил, упал на колени и поклонился до земли.

Зачем ты потревожил меня? Зачем позвал? 

Я в беде,  ответил Саул,  филистимляне воюют со мной, а Бог отвернулся от меня и не отвечает мне ни через пророков, ни через сны. Поэтому я и позвал тебя, чтобы ты сказал, что мне делать.

Что же ты спрашиваешь меня, если Господь отвернулся от тебя и стал твоим врагом? Господь сделает то, что предсказал через меня: Бог вырвет царство из твоей руки и отдаст другому человеку  Давиду. Господь сделает это, потому что ты не послушался Его и не дал амаликитянам ощутить всю силу его гнева. Господь отдаст тебя и Израиль в руки филистимлян. Завтра ты и твои сыновья будете со мной. Господь отдаст в руки филистимлян и израильское войско.

Саул очень испугался слов Самуила и упал на землю. Силы оставили его, потому что он ничего не ел весь тот день и всю ночь. Женщина подошла к Саулу и, увидев, как сильно он потрясён, сказала ему:

Твоя служанка послушалась тебя и, рискуя жизнью, выполнила твою просьбу. Прошу, послушайся и ты свою служанку. Я дам тебе кусок хлеба, поешь, и у тебя будут силы на обратную дорогу.

Он отказался:

Я не буду, есть, но его слуги и женщина стали уговаривать его. Саул послушался их, поднялся с земли и сел на лавку. У той женщины был откормленный телёнок. Она тут же зарезала его, взяла муки, замесила тесто и испекла пресный хлеб.  Затем она подала это Саулу и его слугам. Они поели и той же ночью ушли.

Потом они пустились в дорогу, чтобы присоединиться к войскам на Гилбоа.

Эпилог

Царь Газы Бел поделил войско между царем Экрона и царем Гата. Брат Ахиша Агид вел лучших копейщиков Газы.

Воины были одеты в медные панцири, на руках и ногах были медные щитки. Они несли медные щиты, а в руках длинные копья, на поясе у каждого висел бронзовый меч. Голову защищал медный шлем украшенный перьями. Это были лучшие воины среди филистимлян. Впереди шли стрелки и были они самыми меткими из всех филистимлян.

Саул вышел из палатки уверенным в своей победе. Он отдал правое крыло Авнеру и ИшБошету. Ионафану и его братьям левое крыло. Сам он стоял напротив спуска в долину и готовился дать последний бой.

После нескольких атак филистимляне поняли, что строй копейщиков не проломить. Агид увидев такую силу разделил войско на множество отрядов. Филистимляне нападали с разных сторон и постоянно вели обстрел стрелами поверх щитов.

Агид видя много павших, послал большой отряд копейщиков, надеясь проломить ряды. Но Саул показал, что еще не сломлен. Копейщики присели на землю и в упор по наступающим полетели стрелы. Филистимляне с большим уроном отступили.

Саул увидел, что филистимляне заходят в глубокий тыл. Он бросился с большим отрядом туда и успел. В сильнейшей схватке он обратил в бегство лучших воинов филистимлян. В это время воодушевленные бегством филистимлян передовые части израильтян спустились в долину и столкнулись с отрядами Агида. Он быстро сообразил и, взяв в окружение израильтян начал их истреблять.

Саул не мог бросить своих воинов и, увидев как Ионафан со своими братьями спускаются в долину сделал тоже самое. Им удалось сильным натиском отбросить филистимлян, но спасенных было мало.

Филистимляне, увидев, что от войска Саула осталась едва половина построились и бросились штурмовать гору. Глубокий вздох вырвался из груди Саула, но он постарался подавить волнение и кинулся вперед. Очутиться около врага, сразить его было для царя делом одного мгновения, но шлем возникал за шлемом, неприятель шел один за другим, как стая голодных волков. Туча стрел пронеслась по воздуху и поразила евреев. Напрасно они совершали чудеса храбрости! Напрасны были их усилия! Филистимляне мужественно продвигались вперед. На место павших являлись новые тысячи.

Филистимляне уже бились возле Саула. Царь, взволнованный предчувствием, опирался на копье, так как он был ранен, и кровь сочилась сквозь панцирь.

Атака за атакой шли на щиты израильтян и все были отбиты. Стрелы сыпали все реже и Агид высматривал слабое место. Он послал большой отряд на левое крыло. Но проломить защиту не удалось и его люди отступили. В это время обозленные израильтяне бросились в погоню, и Агид послал подкрепление.

Перебив израильтян, филистимляне бросились на гору, но там уже стоял Саул.

 Смыкай щиты! Держись крепче! кричит царь.

Ионафан бросился к царю и упал с окровавленным лицом. Стрела пронзила ногу царя, и он упал. Он смотрел на мертвого Ионафана и с хрипом встал, опираясь на копье. Он искал глазами своих сыновей, но не находил. Повсюду были филистимляне.

Саул сказал своему оруженосцу:

Достань меч и убей меня, иначе эти необрезанные жестоко расправятся со мной.

Но оруженосец не сделал этого, потому что очень боялся. Тогда Саул взял меч и упал на него. Увидев, что Саул мёртв, оруженосец тоже упал на свой меч и умер.

Филистимляне прорвали ряды израильтян, и началось избиение попавших в окружение воинов. Немногие смогли сбежать. Ужас овладел всеми, кто слышал об этой битве и люди бежали из долины Изреельской.

На третий день после возвращения Давида в Циклаг из лагеря Саула пришёл один юноша. Одежда на нём была разорвана, а голова посыпана пылью. Подойдя к Давиду, он упал на колени и поклонился до земли.

Давид спросил его:

Откуда ты пришёл?

Тот ответил:

Я убежал из израильского лагеря.

Давид сказал:

Прошу, расскажи, что там произошло.

Тот ответил:

Люди побежали с поля боя, многие погибли. Саул и его сын Ионафан тоже погибли.

 Давид спросил юношу:

Откуда ты знаешь, что Саул и его сын Ионафан погибли?

 Тот ответил:

Я случайно оказался на горе Гилбоа. Там был Саул. Он опирался на копьё, а колесницы и всадники были совсем близко. Он обернулся, увидел меня и позвал. Я сказал: Слушаю, мой господин! Он спросил: Кто ты? Я ответил: Амаликитянин. Он сказал: Прошу, подойди ко мне и убей меня. Я сильно мучаюсь, но до сих пор жив. Я знал, что он тяжело ранен и не выживет, поэтому убил его. Потом я снял с него венец и браслет и принёс их моему господину.

Давид разорвал на себе одежду, то же сделали и люди, которые были с ним.  Они стали рыдать и плакать и ничего не ели до вечера, скорбя о Сауле, о его сыне Ионафане, о народе Господа и обо всех погибших израильтянах.

Давид спросил юношу:

Откуда ты?

Тот ответил:

Я сын чужеземца, амаликитянина.

Давид сказал ему:

Как же ты не побоялся поднять руку на помазанника Господа и убить его? и, позвав одного из своих людей, велел ему: Иди убей его.

Кричащего юношу увели.

Давид сказал:

Ты сам виноват в своей смерти: ты свидетельствовал против себя, когда сказал, что убил помазанника Божьего.

В тот вечер Давид вновь достал свою лиру и грустным голосом стал петь и все его люди с восторгом слушали.

Давид запел скорбную песню о Сауле и его сыне Ионафане.

Пала на горах твоя краса, Израиль!

Погибли сильные воины!

Не говорите об этом в Гате,

Не объявляйте на улицах Ашкелона,

Чтобы не радовались дочери филистимлян

И не ликовали дочери необрезанных.

 Горы Гилбоа! Да не будет на вас ни росы, ни дождя

И пусть на ваших полях не будет плодов для святых приношений,

Потому что там запятнан щит сильных,

Щит Саула больше не будет натёрт маслом.

Без крови убитых, без жира сильных

Не возвращался лук Ионафана,

И без победы не возвращался меч Саула.

Саул и Ионафан, при жизни любимые и дорогие сердцу,

Не разлучились в смерти.

Они были быстрее орлов

И сильнее львов.

Дочери Израиля, плачьте о Сауле,

Ведь он одевал вас в роскошные алые наряды

И украшал вашу одежду золотом.

Пали в бою сильные воины!

Ионафан погиб на твоих горах, Израиль!

Скорблю о тебе, мой брат Ионафан,

Ты был мне очень дорог.

Ты любил меня сильнее, чем любят женщины.

Пали сильные воины!

Погибло оружие!

Через несколько дней в Циклаг пришло много людей. Все они были воинами либо военачальниками у Саула.

Ахиэзер, был главным, и Иоас, сыновья Шемаи из Гивы; Иезиил и Пелет, сыновья Азмавета; Бераха, Ииуй из Анатота, Ишмая из Гаваона, сильный воин, который был из числа тридцати и начальником тридцати; Иеремия, Яхазиил, Иоханан, Иозавад из Гедеры, Элузай, Иеримот, Веалия, Шемария, харифиянин Шефатия; Элкана, Ишшия, Азарэл, Иоезер, Яшовеам  кореяне; Иоела и Зевадия, сыновья Иерохама из Гедора.

Пришел также и Эзер который помог Давиду в первые дни скитаний и привел с собой своих товарищей. Это были сильные, опытные воины, которые всегда держали наготове большие щиты и копья. Их лица были как у львов, и они были быстры, как газели на горах. Главный  Эзер, второй  Авдий, третий  Элиав, четвёртый  Мишманна, пятый  Иеремия, шестой  Аттай, седьмой  Элиил, восьмой  Иоханан, девятый  Элзавад, десятый  Иеремия, одиннадцатый  Махбаннай.

Они были военачальниками из племени Гада. Они были известны тем, что при Сауле переправились через Иордан в первом месяце, когда он выходит из берегов, и прогнали всех жителей долин на восток и на запад.

Давид вышел им навстречу и сказал:

Если вы пришли с миром, чтобы помогать мне, то я приму вас как своих друзей. Но если вы хотите выдать меня моим врагам, хотя я не сделал ничего плохого, то пусть Бог наших предков увидит это и рассудит.

Тогда Амасай, сказал:

 Мы твои, Давид! Мы с тобой, сын Иессея!

Мир, мир тебе и мир тому, кто тебе помогает,

Ведь тебе помогает твой Бог.

Перед этим к Давиду пришли из племени Манассии Адна, Иозавад, Иедиаил, Михаил, Иозавад, Елиуй и Циллетай, начальники тысяч Манассии. День за днём к Давиду приходили люди, чтобы помочь ему, пока не собралось огромное войско. И тогда Давид понял, что пора возвращаться в Израиль.

За ужином собрались священник Авиафар, его браться и близкие люди. Давид взял слово.

Больше ничего не осталось от царства Саула, начал он. Авнер интриган, который попытается завладеть царством, используя ИшБошета, но ничего хорошего из этого не выйдет, так как двенадцать племен знают, что древо Саула мертво. Тем более что филистимляне осведомлены о нашей разрозненности, им удобнее покорить по отдельности каждое из двенадцати племен. Нам нужен город, с которого начнется возрождение нового царства.

Мы покинем Циклаг? спросил Авимелех.

Циклаг наш, нашим и останется. Но Циклаг это не город царя иудеев.

Куда ты хочешь пойти? спросил Иоав.

В Хеврон. Нам нужно место, где укоренится память нашего народа. Это там спит Авраам, там покоятся наши предки. И мы найдем друзей в округе, в Вефиле, Рамофе, Иаттире, Ароире, Шифмофе, Эстемоа, Рафале и иерахмеельских и кенейских городах. Они все наши союзники.

Это те, кому мы отправили часть нашей добычи, заметил Авимелех.

Господь с тобой, сказал Авиафар. Самуил сказал это. Я повторяю это за ним.

На следующий день Давид позвал Авиафара.

Я хочу, чтобы ты спросил ефод, сказал он ему. Я хочу знать, есть ли воля Бога на то, чтобы я пошел в Хеврон.

Они вместе отправились к жертвеннику. Авиафар снова развернул ефод, передник первосвященника.

Он бросил урим и туммим.

Идти ли мне в один из городов Иудеи?

Камни упали светлой стороной.

Иди?

Куда мне идти? В Хеврон?

Камни опять упали светлой стороной.

Я так и говорил, подумал Давид.

На следующий день он поехал в Хеврон со своими людьми. Давид пригласил старейшин города. Они его уже знали, все знали Давида, победителя Голиафа, героя, на которого хотели походить мальчики, умело пользуясь пращой против птиц, и за которого девушки мечтали выйти замуж.

Саул мертв, и мы без царя, сказал он им. Самуил миропомазал меня перед старейшинами двенадцати племен.

У нас есть только один царь Бог. Но если у нас не будет царя на земле, мы скоро все станем рабами филистимлян. Если у нас не будет царя, нас постигнет именно такая участь. Хотите ли вы быть слугами единого Бога или быть рабами филистимлян? крикнул он. Он попал в точку.

Старейшины встали.

Мы твоя плоть и кровь.  Ещё когда царём был Саул, ты возглавлял Израиль в военных походах. И твой Бог сказал тебе: Ты будешь пасти мой народ, Израиль, и станешь его вождём.

Помазание Давида на царство провели у жертвенника, около могилы Авраама. Священник, который, как когда то это делал и Самуил в Раме, полил маслом голову Давида, одетого в льняное платье, вышитое золотом, и пунцовый плащ и обутого в туфли из светлой кожи ягненка. Золотые солнечные лучи падали на поля, в золотой повязке на лбу Давид прошел через весь город, чтобы помолиться на могиле Авраама, по бокам его шли священники и военные начальники.

Радуйся, Израиль, Господь даровал тебе царя! Проси Господа, Израиль, чтобы твоя слава сияла в глазах твоего вечного отца, как сияет золото на лбу его избранного! воскликнул священник после вечернего жертвоприношения. Чтобы твои превратности, Господи, были только плевелом в твоих полях, которые вырвут руки людей.

Затем последовал пир и танцы при свете факелов и продлившиеся до самого утра.

Когда Давид проснулся на следующий день в большом доме, который он выбрал и расширил, он нашел на двери кучу цветочных гирлянд их на заре повесили люди. Он отправил в Цикелаг за Авигеей и Ахиноам, потом послал в Гешур пышный отряд из ста человек под командованием Иоава, чтобы привезти Маану.

Услышав о подвиге жителей Явиса Галладского что сняли тела Саула и трех его сыновей со стены и похоронили он отправил Иоава с известием в Явис. Царь слал людям этого города благословение Господа за то, что они похоронили Саула и его сыновей.

Авигея только что родила; это был мальчик, и Давид назвал его Даниилом, но его мать звала его Килавом. Ахиноам родила мальчика сразу после помазания, и назвали его Амнон. Он, наконец, отпраздновал свою свадьбу с Мааной.

Давид потерял так много, но смотрел на своих сыновей и верил, что они станут его опорой. Господь не просто подарил ему сыновей, возможно, это дар забыть про потерю друзей. Впервые Давид чувствовал уверенность в завтрашнем дне, поскольку Господь благословил его семью, и он не хотел думать о том, сколько придется еще сделать, прежде чем весь Израиль ощутит мир и покой.