Посидев еще немного, все разошлись по спальням. Матильда улеглась с Лали, и они долго шептались за стенкой. Мия не засыпала. Она слышала, как Аксель бродит внизу, произносит какие-то заклинания. Затем хлопнула входная дверь, и в замке все затихло. Слышалась лишь возня мышей, пробегающих по карнизам, да посапывал Торм, который улегся, на сей раз у ее двери. Все же ей было как-то беспокойно. Мешали уснуть шорохи снаружи, порой страшно ухала сова и, как будто бы собирался ураган. Она еще поворочалась в постели, но сон никак не шел. Мия взяла свечу и подошла к окну, которое смотрело в сторону леса. На небосклоне над кроной высоких деревьев вспыхивали отблески, но было непохоже, что это молния. Красные и лиловые столпы света, будто поднимаясь из чащи, попеременно сменяли друг друга. Затем они слились вместе, смешались в какой-то бурый сгусток и закружили над лесом. Немного погодя красный вырвался из кокона и наподобие огненного кнута стал хлестать вращающуюся массу. Под ударами бича сгусток будто сжался и тогда, пылающая красная нить опоясала подрагивающее облако и стала его душить. Темная туча словно вытягивалась, по мере того, как красные линии кольцами обвивались вокруг нее. Вот она уже по форме напоминала ствол. Красный ярко вспыхнул, и колос, на миг, взметнувшись в небо, с силой опустился вниз. Мия ощутила, как тяжело сотрясся лес. Она, замерев, ждала, что будет дальше. Но вспышки исчезли в дебрях, будто растворились.
Торм навострил уши. Мия все еще стояла не шелохнувшись. Тут дверь хлопнула и пес, радостно вильнув хвостом, устремился за дверь. Мия выбежала следом. Перед ней во всей величине предстало зеркало судеб, в котором видна была вся комната. На софе, как ни в чем не бывало, лежал Аксель и курил трубку. Пес в зеркальном отражении мигом вытянулся подле него.
- Здорово, что ты не спишь, - улыбнулся он Мии, ласково поглаживая пса по серебристой шерсти, - Продолжай сторожить замок, пока мы не вернемся, - шепнул он Торму.
Затем он подозвал Мию к зеркалу, в котором тут же высветился ночной пруд, поросший лилиями. На темной глади отражался лунный свет и над большими, белыми чашками вились светлячки. И провел ее вовнутрь.
В сонной, ночной тишине, откуда-то издалека, доносился звон колокольчиков. Порой раздавались серебристые звуки, будто кто-то водил пальцем по краям поющих бокалов, цепляя затем толстую медную струну, и ее вибрации долго колыхали воздух. Из всего этого постепенно создавалась, какая-то хрустальная переливающаяся мелодия. Рядом скрипели телеги, запряженные неизвестными существами, в которых ехали девушки в прозрачных белых рубашках с распущенными волосами. Они шли дальше невидимые никем. Девушки рассыпали в темноте пригорошни цветов, и в воздухе разливался тонкий чарующий аромат. Они проходили по полянам с серебристой росой, где пахло травами, догорали костры на фоне сизых гор и зеленых холмов, и здешние жители, не обращая на них внимания, вели свои хороводы.
Музыка менялась. Теперь невидимые пальцы перебирали по бесконечным струнам. Воздух светлел, сизые горы оказывались песчаными дюнами, и перед ними расстилалось море бледного волнистого песка. Где-то высоко шел караван навстречу поднимающейся точке дымчато-красного солнца. Теплый бриз обдавал их лица шелковой свежестью, и они устраивались в прозрачном шатре с развевающимися занавесями, чтобы насладиться танцем смуглой девушки. Густые темные локоны струились по гибкому стану. Множество браслетов и цепочек звонко отдавались в такт ее движениям. Сложив перед собой руки, танцовщица с поклоном испарялась. Исчезал шатер и пустыня. Они слышали шум прибоя, волны окатывали берег маленького круглого острова с одной единственной пальмой. Мия, зарывалась ногами в золотистый песок и чувствовала здесь себя, как дома. Аксель указывал куда-то вверх, увлекая ее за собой. Она вновь летела над океаном в лиловом закате лазурного моря. И вся Земля, казалось, состоит лишь из этого острова, оставшегося далеко внизу. Они поднимались в звездную пустоту, которая начинала объединяться в созвездие, принимая очертания сферы. Мия узнавала линии суши и океанов, разделяющих континенты. Планета-созвездие, со скоростью увеличиваясь, грозно надвигалась на них.
Тут Мия заметила, что Аксель какой-то иной, светлые волосы развивались за спиной, рука державшая ее руку была теплой. Теперь они летели на некоем подобии воздушного шара. Под ярким куполом пульсировала оранжевая газовая струйка. Корзина мягко снижалась на поляну усеянную одуванчиками. Аксель подал ей руку и помог спуститься на землю. Он обошел ее, очертив вокруг магический символ, и теперь она стояла по колени в ромашках, в центре светящейся геометрической фигуры.
- Запомни это. Когда захочешь вернуться, помни что существуют и другие миры.
Затем Аксель переступил линию и встал рядом с ней. Из оранжевой полосы поднялись языки пламени, достигнув примерно их плеч. С неба падали крупные хлопья снега. В несколько мгновений снег покрыл белым покрывалом все вкруг. Что-то прохладное мятно вливалось в нее, а затем она снова увидела белокурого ангела со сворой собак. Они тявкали, лаяли, лизали им руки, Мия чувствовала их шершавые языки...
Торм поставил верхние лапы ей на плечи и приветливо терся влажным носом. Кто-то заботливо подоткнул ей одеяло и задул свечу у изголовья. Над горизонтом медленно занималась заря. Мия безмятежно спала.
- Сонное царство. Совсем обленились, - с утра ворчала Матильда, расхаживая с кофейником по комнатам. Сама она уже выпила полдюжины чашечек и теперь желала общаться. Но, ни щекотание пяток, ни ласковые и сердитые уговоры и требование "Вставайте!", определенно, не способны были поднять спящих. Периодически раздавались ее жалобные восклицания, "Мне скучно!", "Я замерзла!". Лали с закрытыми глазами, на полном серьезе кивала "Сейчас, сейчас", и укладывалась на другой бок, продолжая сладко дремать.
Тогда Матильда принялась рьяно обустраивать захламленный замок и, судя по звукам, развила кипучую активность. Мия, спустившись в гостиную, застала удивительную картину. Не сумев затопить камин, Матильда, не мудрствуя лукаво, разожгла духовку. Заросший паутиной печной шкаф, в котором ютилось семейство грызунов, теперь сиял чистотой и выдыхал горячий воздух. Около своих норок, на задних лапках сидели сами мыши с очень прискорбным видом. Их маленькие лапки увязли в какой-то липкой жиже, которая протянулась по всему периметру комнаты. Птица-прокурор, пристроившись на каминной полке, озадаченно посматривала то на одну, то на другую. Матильда что-то ласково щебетала, видимо полагая, что ее голос должен действовать на мышей успокаивающе, и с видом благодетельницы раздавала им орехи. Мышки с опаской озирались, смешно подергивали круглыми задками, порываясь по привычке унести лакомство в закрома. Но не тут-то было. Клейкая паста держала крепко, и горестно вздохнув, "самые мудрые животные" брались утешаться золотистыми ядрышками.
- Попросила домового смазать плинтуса, а тут они, как хлынут из духовки! Разбежались по комнате и прилипли, - бодро сообщила Матильда.
Благодаря усилиям Матильды, комната стала почище, но это ей порядка не прибавило, даже наоборот, теперь здесь царил полнейший кавардак. Чернобурка, которую Матильда приспособила, как пуховку для снятия пыли, теперь яростно отряхиваясь, кружила вокруг мебели. Столы и стулья, которых беспокоили столь беспардонным образом, не стали терпеть такого обращения, взмыли вверх и теперь парили под высоким лепным потолком, грозясь свалиться кому-нибудь на голову. А мыши, при виде пушистого хищника испуганно замахали свободными лапками и тревожно заверещали. На их писк примчался Торм и стал гоняться за чернобуркой, пока не влетел с размаху в помойное ведро. Хитрая лиса, обернувшись горжеткой, спаслась на вешалке по соседству с плащами. Пес, не разобравшись в чем дело, жалобно заскулил. Мия успокаивала его, как могла.
- Куда подевался твой бессовестный хозяин?
Торм, игнорируя Матильду, с кислой миной уставился на дверь.
- Не надо сердиться на всякие пустяки, неуклюжий ослик, - приободрила его Матильда. После чего Торм, затаив на нее глубокую обиду, не показывался весь день.
"Неблагодарное это занятие, домашний труд", размышляла Мия. Чем больше они старались под руководством Матильды, тем более странный вид приобретала комната. Но Матильда, войдя во вкус, казалось, этого не замечала. С большим трудом они освободили мышей. И теперь те, сбившись в кучку в вазе для фруктов, с беспокойством ожидали своей дальнейшей участи. Лали разыскала для них в чулане новый домик - пустующий аквариум с множеством выемок, предназначавшийся для каких-то диковинных, гигантских рыб.
"Встать, построиться! Суд идет!" - радостно заорала птица-прокурор со своего места.
Мыши при виде эдакой уродины затрепетали. Их бусинки глаза наполнились ужасом, сделались еще круглее, и они бросились наутек, мелко семеня в направлении подоконников, где стояли ящики для рассады.
Женщины захохотали от представшей перед ними забавной картины. На каждом окне, в горшочке, под цветком сидело по мышонку и синхронно умывались.
День, начавшийся очень хлопотно, пролетел незаметно. Аксель возвратился только к вечеру, причем, довольно нелепым образом. Матильда, как раз, зажигала лучинкой свечи, когда дверь распахнулась, в комнату ворвалась непогода и вкатилось нечто маленькое, круглое и колючее. На деле, ворвавшийся предмет, оказался ежом, который едва выбравшись из клубка всплеснул лапками и сердито зафыркал:
- Фто фы сотфорили с кфомнатой!
Деревянная мебель наконец соизволила спуститься из-под потолка, огонь в камине тут же разгорелся и стал усердно потрескивать, все практически встало на прежние места.
Осознав свое положение, еж быстро подобрал иголки и обратился во взъерошенного Акселя. Против обыкновения, не став заниматься 3 часа своим туалетом и только скинув плащ, он с ходу стал выкладывать последние новости.
- "Совет мудрейших" изгнан из всех земель. Эти зловредные старцы совсем распоясались и им запрещено показываться не только в наших краях. Но и много-много дальше. Вчера в лесу я встретился с их засланцем. Мы немножечко поборолись, - сказал волшебник и сделал выжидающую паузу.
- Да что ты говоришь? - изумилась Лали такой скромности - Конечно же, это была тяжелая битва, но тебе, волшебным образом, удалось его одолеть.
- Ага, - рассмеялся Аксель, - Я превратил его в сосну. Раз уж ему так нравится скрываться в лесу пускай стоит себе теперь, истекая смолой. Видок у него, должен доложить, был прескверный. Даже еще до того, как я сам за него принялся.
- Попадись он мне, я бы натравила на него всех собак и своего Мафусаила! - заявила Матильда с боецким видом. По ее лицу так и читалось "Какая досада, не дали приструнить подлеца! Уж я бы сделала из него человека!"
Мия впервые услышав столь необычное имя птицы, не смогла сдержать улыбки.
- Кто бы сомневался! - скептически произнес Аксель, - Даже я поступил с ним гуманнее. Твое пернатое и без тебя кого угодно в гроб загонит! - Он все еще не простил Мафусаилу вчерашней выходки.
Птица-прокурор, раздававшая весь день ценные указания с каминной полки, совсем осипла под вечер, и теперь тихо дремала и скорей всего, видела свои птичьи сны, спрятав голову под синее крыло. Но, каким-то чутьем угадав, что говорят о ней, она покинула свое место, подлетела к Акселю и нахально уселась ему на плечо с таким видом будто ему только ее и не хватало для полного счастья.
- Хочешь сказать, теперь я тебе нравлюсь, замарашка? - беззлобно спросил Аксель, который конечно не заметил того, что из его замка сегодня вымели добрый пуд паутины. Мафусаил с елейным видом принялся тереться клювом об его щеку. Торм, лежавший в ногах чародея, приревновал и сердито рыча по хозяйски поставил пушистую лапу ему на колено, что впрочем не произвело на птицу никакого впечатления, она безнаказанно продолжала ластиться к магу. Аксель, с удовлетворением отметив, что теперь всеобщее внимание сосредоточено исключительно на нем одном, во всей полноте, милостиво продолжал:
- Перед тем как превратить в сосну этого красавца, я выведал у него все, что он знает.
- Наверное, его пришлось для этого пытать, - снова перебила его Лали.
Аксель смолчал, но было видно, что он немного смутился.
- А если и так? - вступила Матильда, - Может он себе позволить маленькие зверские радости?
- Первый приступ зверства вызывает жертва! - спокойно резюмировала Лали.
- С Вами не можно не озвереть! - Мафусаил сказал свое веское слово.
Все так и прыснули с смеху.
- Нет, конечно я не стал верить всему тому, что он рассказал, - с улыбкой продолжал волшебник, - Но, судя по тому, что я позже узнал, проверяя его сведения, он был недалек от истины. Поскольку им теперь почти никуда нет ходу, колдуны пытаются покрепче осесть в мире сновидений, чтобы затем его переделать на свой лад.
- То есть как переделать? - ахнула Лали.
- Кто знает, что может засесть в их сумасбродных головах.
- Но им там не место! - вскричала Лали, - Это еще хуже чем, если бы они остались здесь и продолжили вредить тебе.
- Вот уж святая непосредственность, - насупился Аксель, - Ничего другого от тебя я и не ожидал.
Но Лали его будто не слышала:
- Они перебудоражат души всех покойников, переиначат все живущее, все былинное и ушедшее, и то, что еще только должно произойти. Они рассеют грезы, и людей одолеет бессонница. Люди станут слабыми и жестокими. И тогда они будут несказанно сильны и способны управлять мирами. Туда им нет, не должно быть ходу!
- Зеркало судеб мне ясно подсказывает, что они уже, каким-то образом туда пробрались. Думаю, они пока используют для своих целей кого-то промежуточного... Может быть даже меня, - со вздохом произнес Аксель.