Аннотация: Путевые заметки об одном из интереснейших городов Боснии и Герцеговины, не вошедшие в готовящуюся книгу о соседней Черногории.
Когда Черногория радушно открывает перед своими гостями сокровищницу седых древностей и природных красот, серпантины горных дорог приводят многих из них в пределы ее западного соседа - Республики Боснии и Герцеговины. Должно быть, читателю знакомо это по-балкански звучное двойное название. Многие вспомнят, как два десятилетия назад оно заполняло сводки новостей из бывшей Югославии, разлетевшейся на национальные осколки в безумии гражданской войны. Молодежь, не заставшая жутких репортажей из тонувших в дыму пожаров горных долин Боснии, тоже, наверное, свяжет ее имя с известными фильмами, рассказавшими миру о трагедии этой страны и щемящей ностальгии по ее утраченному счастью... Это и романтическая трагикомедия "Жизнь как чудо" замечательного и навечно югославского режиссера Эмира Кустурицы, и совсем недавняя военная драма "В краю крови и меда" - режиссерский дебют Анджелины Джоли в сотрудничестве с боснийскими мастерами кино...
Так или иначе, но слова "Босния и Герцеговина" слишком прочно повязаны в сознании многих из нас, многих во всем мире, с понятиями "горе и боль", с тоской по еще одной унесенной ветром цивилизации... В первые минуты на боснийской земле кажется, что даже живописные горные пейзажи этой страны проплывают за окном автобуса под печальные слова песни, представившей в неожиданном свете творчество одного популярного девичьего дуэта:
Над вечерним Дунаем разносится
Белый цвет, белый цвет, белый цвет.
И на память мелодия просится,
Прошлых лет, прошлых лет, прошлых лет...
Но растаяли птичьими стаями,
Нашей песни простые слова.
Ты уходишь в огонь Югославия!
Без меня! Без меня! Без меня!
За ночь под свинцовым градом,
За то что меня нет рядом,
Ты прости сестра моя - Югославия!
За смерть под дождем весенним,
За то что не стал спасением!
Ты прости сестра моя - Югославия!
Черноглазой девчонкой растерянной,
Ты стоишь на другом берегу.
Но добраться до этого берега
Не могу, не могу, не могу.
(Исполнение "Тату", написана А. Войтинским)
Но оставим прошлое - прошлому! У трудно и медленно залечивающей раны гражданской войны Боснии и Герцеговины хватает мужества и оптимизма с надеждой смотреть в будущее и строить новую, совсем непохожую на прошлое жизнь... Пусть даже для этого понадобилась фактическая интервенция вооруженных сил НАТО в эту страну 1995 г. и почти два десятилетия настойчивого (мягко говоря) покровительства международного сообщества, которое местные острословы называют "дрессировкой" местных институций многочисленными "смотрящими" из ООН и Евросоюза... Но в Боснию и Герцеговину сегодня вернулся мир!
...Итак, добро пожаловать в обновленную Боснию и Герцеговину, в старинный и никогда не стареющий город Требинье!
На пограничном пункте Вилусы, разделяющем Черногорию и сопредельную республику, сразу же поражает образцовый, совершенно европейский порядок. С обеих сторон бесперебойно работают несколько оснащенных автоматическими шлагбаумами коридоров для проезда автомобилей, а подчеркнуто корректные стражи границы оперативно проверяют паспорта проезжающих по общеевропейским компьютерным базам, даже не заставляя никого подниматься со своего удобного кресла в автомобиле или в салоне туристического автобуса. Если бы не потрясающе красивые балканские пейзажи - граница пролегает по нависающему над ущельем высокогорному шоссе, с которого открывается многокилометровая панорама долин и предгорий - вполне можно было бы подумать, что выезжаешь из какого-нибудь Бенилюкса в ФРГ! Впрочем, в отличие от вечно перегруженных европейских КПП, в Вилусах обычно свободно: несколько черногорских или сербо-боснийских автомобилистов, едущих в соседнюю страну по своим делам, пара местных или европейских дальнобойщиков со своими громоздкими фурами, путешествующий по региону своим ходом байкер в затейливо раскрашенном шлеме и один-два туристических автобуса. Чтобы попасть из одной бывшей югославской республики в другую потребуется буквально несколько минут. Замечу по личному опыту: балканские пограничные полицейские способны быстро "разрулить" любой наплыв автомобилей: сказывается не только выучка у европейских инструкторов, но и прошлый опыт старших из них, привыкших справляться с многокилометровыми колоннами беженцев в годы гражданской войны в Югославии.
Жителям бывших союзных республик другой бывшей страны социализма - СССР, для долговременного въезда в Боснию и Герцеговину потребуется виза. Однако следующие из Черногории на экскурсии группы боснийские эмиграционные власти пропускают без виз, по туристическому ваучеру, который наготове у сопровождающего.
На первых же километрах пути в Требинье гостей подчеркнуто проевропейской Боснии и Герцеговины внезапно встречает красно-сине-белый сербский флаг внушительных размеров и плакат, гласящий кириллической славянской вязью: "Добро пожаловать в Республику Сербскую!" Поспешу предупредить вполне логичные вопросы читателя. Республика Босния и Герцеговина, на территории которой издавна проживали и сербы, и боснийцы-мусульмане (славяне, принявшие ислам в эпоху владычества Османской империи), и хорваты, - федеративное демократическое государство. Она состоит из трех пользующихся широким самоуправлением административных образований, или "энтитетов", как их на европейский манер называют сами босняки. Это - Федерация Босния и Герцеговина (где проживают преимущественно боснийские мусульмане и хорваты), Республика Сербская (где большинство населения составляют боснийские сербы), а также автономный Дистрикт Брчко (где вперемешку живут и те, и другие, и третьи под управлением международной администрации). Несмотря на общность многих государственных структур, демонстративное стремление в "единую европейскую семью народов" и охотно демонстрируемую иностранным гостям толерантность, все три основных народа Боснии и Герцеговины бережно охраняют свою национальную самостоятельность. В особенности это относится к боснийским сербам, которые по праву считают себя наиболее пострадавшей от интервенции НАТО стороной и наименее склонны доверять международным контрольным органам. Несмотря на существование федеративных правительства и парламента, единой валюты и налоговой системы, общих вооруженных сил и правоохранительных органов, Республика Сербская упорно борется за сохранение собственной государственности - президента и внутреннего правительства, Народной Скупщины (парламента), местного самоуправления, культурной и экономической автономии. Типичный боснийский серб считает себя "настоящим сербом" в сравнении с мягковатыми, по его убеждению, соотечественниками из собственно Сербии. Он зачастую наделен несколько гипертрофированным на сторонний взгляд осознанием своей национальной идентичности и гордости. Путаясь в хитросплетениях многовековой истории своей родины и именах средневековых сербских королей и владык, не совсем полно представляя себе картину недавней гражданской войны в Боснии, "настоящий серб из Босны", тем не менее, будет гордо заявлять о своей верности православной вере, кириллическому сербскому алфавиту (которому даже в Белграде уже следуют далеко не все), словом - "сербству", как принято говорить здесь. В этом он очень похож на серба из Черногории. И точно так же испытывает преклонение перед "матерью-Россией", которая в его представлении выглядит чем-то средним между Третьим Римом, центром мирового православия, Российской империей и Советским Союзом. Боснийские сербы обычно очень радушно встречают выходцев из России, Украины и Беларуси (между которыми не всегда понимают различие) и способны по-детски обидеться, если им расскажешь что-нибудь не соответствующее существующей в их фантазии идеальной картине "матери-России"... Быть может, прочитав эти строки, они тоже обидятся: они вообще обижаются очень легко, бурно и эмоционально, как настоящие балканцы. Тогда автору останется сказать в свою защиту лишь одно: он действительно искренне любит и уважает сербских жителей Боснии и Герцеговины, с которыми ему довелось впервые встретиться полтора десятка лет назад! Впрочем, точно так же, как и боснийских мусульман, и хорватов...
Город Требинье - один из крупнейших центров Республики Сербской как автономного государства и центр Восточной Герцеговины как географической области. Кстати, название "Герцеговина" происходит от титула одного из средневековых сербских правителей, владевших этой землей - Стефана Вукчича Косачи. 20 января 1448 г. Стефан Вукчич в письме к императору Священной Римской империи Фридриху III собственной волей объявил себя герцогом, а свои владения - Герцеговиной, т.е. "уделом герцога". С этого "рейдерского захвата" титула гордым феодалом начало жить нынешнее название. Жители Требинья, в своей преданности малой родине подобные самопровозглашенному герцогу Стефану, с чувством собственного достоинства величают себя "герцеговинцами", а все, имеющее отношение к их краю - "герцеговинским". Название "Босния" остается в их представлении символом отдаленного и отнюдь не дружественного федерального центра.
История Требинья гораздо древнее названия Герцеговины, и даже нынешнего названия города. О прошлом этого замечательного города, выстоявшего под напором веков и словно магнитом притягивавшего во все времена видных деятелей политики, религии, литературы, можно написать многотомное исследование. Но можно и попытаться рассказать в нескольких строках, что более соответствует объему и назначению нашей книги. Первое упоминание об этом поселении встречается в Х в. в сочинениях византийского императора-литератора Константина Багрянородного под названием Трибуния, или, иначе, Травуния. Некоторые историки полагают, что это название происходит от римского звания "трибун", которое носили гражданские и военные должностные лица в Римской империи, и свидетельствует о рождении города на месте римского поселения или военного лагеря. Другие выводят его от древнеславянского слова "треба", т.е. жертва богам, что должно говорить о его нахождении в священном для древних славян месте. Наиболее практичные исследователи усматривают в названии города позднейшее производное от протекающей через него реки Требишница, а римские или славянские корни ищут в названии реки.
С Х века город, главенствовавший над одноименной областью, находился под властью раннесредневековых славянских феодалов - захумских жупанов (князей) Вышевичей, которых сербская историческая традиция относит к своей истории, а хорватская - к своей. В 1168 г. Травунией завладел легендарный основатель средневековой сербской династии великий жупан Рашки Стефан Неманья. С тех пор город прочно вошел в сербский национально-государственный ареол, к которому тяготел неизменно, вне зависимости от того, какие завоеватели и правители не поднимали бы над ним свой флаг. Многие сербские монархи подолгу живали на своем подворье в Требиньи и украшали город и его округу православными церквями и монастырями. Последним сербским владетелем Требинья был уже упоминавшийся нами герцог Стефан Вукчич Косача, упорно оборонявший свои владения от вторгнувшихся на Балканы турок-османов. В 1466 г. Требинье стало одним из последних городов в Боснии и Герцеговине, покорившихся завоевателям. Власть Османской империи над городом продолжалась 412 лет, с небольшим перерывом в 1694 г., когда Требинье заняли войска воевавшей с турками Венецианской республики. Османское владычество сочетало в себе противоречивые черты - веротерпимость султанов и обращение многих христиан в мусульманство, относительную свободу экономического развития и бытовой гнет... Много раз сербское и хорватское население Герцеговины поднималось на вооруженные восстания, и трижды - в 1597, в 1711 и в 1875 гг., стены Требинья стали свидетелями жестоких битв.
В 1878 г., после поражения Османской империи в войне с Россией, Сербией и Черногорией, Берлинский конгресс "великих держав" передал Боснию и Герцеговину под управление Австро-Венгрии. Габсбургская монархия железной рукой подавила протестное движение в новой провинции и установила там характерный для этой стареющей монархии режим бюрократизированной и коррумпированной власти, не препятствовавшей, тем не менее, активной культурной и хозяйственной жизни. В австрийский период Требинье было важной военной базой империи на границе с Черногорией, чем объяснялось интенсивное строительство крепостей и казарм. Тогда же краткий период расцвета переживало католическое население города, которому благоприятствовала правящая католическая династия австрийских Габсбургов. Однако поражение Австро-Венгрии в Первой мировой войне положило этому конец. 31 октября (13 ноября) 1918 г. в Требинье вступили сербские войска. Город вошел в состав Королевства Сербов Хорватов и Словенцев (позднее - Югославии), став одним из центров Зетской бановины (области).
Когда в апреле 1941 г. это государство пало под ударами гитлеровской Германии, фашистской Италии и их союзников, Требинье было передано новыми завоевателями так называемому Независимому государству Хорватии, созданному хорватскими нацистами (усташами). Следуя своей зловещей политике геноцида "неарийцев", усташи развернули массовую резню сербского, цыганского и еврейского населения. Многих сербов, проживавших в Требиньи, спасла близость Черногории, в пределах которой они нашли спасение от фашистских убийц. В целом же городу в годы Второй мировой войны относительно "повезло". Яростные сражения между югославскими партизанами, оккупантами и коллаборационистами бушевали в буквальном смысле у его стен, однако само Требинье ни разу не становилось ареной боев с применением более серьезных средств, чем стрелковое оружие и легкая артиллерия. Уникальный архитектурный ансамбль был спасен от разрушения волей судьбы или небесных покровителей города трех религий - православия, католицизма и ислама.
В созданном после войны вождем Коммунистической партии Югославии Иосипом Броз Тито Социалистической Федеративной Республике Югославия (СФРЮ), к сожалению, были повторены ошибки предвоенной монархии: Тито снова провел границы между административными единицами без учета их национального характера. Тяготевший к Сербии город Требинье, как и многие другие сербские земли, оказался включен в состав социалистической республики Босния и Герцеговина. Тем не менее, "социалистический югославский" период жизни города был ознаменован интенсивным промышленным ростом и повышением уровня жизни. На реке Требишница была построена гидроэлектростанция, заработали швейная фабрика и завод по производству металлорежущего оборудования, продукцию которых хорошо знали в СССР. И, конечно же, должна быть упомянута местная табачная фабрика, ароматным зельем которой так любили набивать свои трубки Сталин и Тито. Заметные успехи делал в союзной футбольной лиге требиньский клуб "Леотар", названный так в честь господствующей над городом вершины, гордость родного города. Сербская, мусульманская, хорватская молодежь из Требинья училась, работала, развлекалась вместе, влюблялась и создавала межнациональные семьи, даже не думая, что скоро придет катастрофа, которая заставит вчерашних друзей стрелять друг в друга, разведет мужа и жену по разным сторонам линии фронта, разрушит целый мир для нескольких "югославских" поколений...
В 1992 г., когда в Боснии и Герцеговине вспыхнула гражданская война, Требинье сделалось частью самопровозглашенной Республики Сербской. Большая часть мусульманского и хорватского населения была изгнана из города сербскими националистами, а многие молодые уроженцы Требинья дрались и погибали в вооруженных силах противоборствующих сторон. Однако судьба продолжала хранить город от разрушения. Хотя в 1992 г. хорватские войска и развернули против него наступление, они были в конечном итоге остановлены местными сербскими формированиями - с большим трудом и ценой огромных потерь.
Новый этап в истории Требинья начался в 1995 г., когда усилиями мирового сообщества кошмар братоубийственной войны в Боснии и Герцеговине был прекращен. Сегодня Требинье - довольно процветающий по меркам своей небогатой страны город с общей численностью населения, включая одноименную общину (район), около 48 тысяч человек, согласно переписи 2009 г., и одним из самых низких уровней безработицы. По сведениям той же переписи официально работает около трети населения, что неплохо для местного рынка труда, где многие пробавляются неофициальными или временными заработками. Помимо постепенно возрождающихся довоенных производств, традиционно большую роль в хозяйстве и культуре Требинья играет виноделие. Густые виноградники, покрывающие пространства основных пригородных сельскохозяйственных угодий - Требиньского и Попова полей, вобрав в себя щедрое тепло местного солнца и неутомимое плодородие герцеговинской земли, поставляют виноделам изумительные рубиновые и янтарные гроздья, изливающиеся воспетой в старинных народных песнях кровью земли.
Среди местных виноделов высок уровень малых и средних частновладельческих предприятий. Одно из них - "Погреба Вукое", по праву стало достопримечательностью Требинья. "Погреба Вукое" уже 25 лет занимаются производством марочных вин, ракии и коньяков и с 2000 года получили на региональных и международных выставках около 50 золотых медалей. Густое и терпкое красное вино "Вранац", искрящийся золотистый "Шардонне" и обжигающая, словно жидкий огонь, виноградная ракия "Герцеговинская золотая лоза" завоевали симпатии строгих судей-гурманов. В конце 2006 году эта фирма принесла своим согражданам маленький, но крайне приятный для честолюбивого сердца боснийского серба триумф. На престижном салоне вина в Милане все три сорта вина "Погребов Вукое" получили золотые медали. Вскоре после этого была заслужена и золотая медаль за презентацию и качество производства на Всемирном салоне вина в Брюсселе.
В сегодняшнем Требинье туристы - частые гости, но все-таки доходы от туризма составляют далеко не первую статью городского бюджета. Следовательно, цены здесь заметно ниже, чем, к примеру, на избалованном наплывом гостей черногорском побережье, а отношение к клиентам - внимательнее и сердечнее. Кстати, особого упоминания заслуживает система денежных расчетов в Требинье. Ее, наверное, уместнее всего было бы назвать "сербо-боснийским денежным парадоксом", если бы автор ранее не сталкивался с подобным в сербских анклавах Косово. Стараниями в первую очередь финансовых структур Евросоюза в 1998 г. в Боснии и Герцеговине была введена в обращение собственная валюта - конвертируемая марка. Банкноты со всеми надлежащими степенями защиты были кропотливо отпечатаны уважаемыми фирмами в Париже и в Вене, а монеты лили на Королевском монетном дворе Великобритании. Однако местные жители почему-то сразу невзлюбили новые деньги, презрительно окрестив их, согласно аббревиатуре "КМ", - "километрами", круглые монетки - "головами", а цветные купюры - и более скабрезными эпитетами. Наряду с марками на всей территории Боснии и Герцеговины свободно ходят "евро" (по курсу примерно две марки за евро), а в Республике Сербской - и сербские динары. Причем боснийские сербы считают особым шиком расплатиться именно белградскими динарами со священником или монастырем за отправление треб, чтобы "не осквернять святого места западными серебряниками".
Впрочем, довольно о бурной истории, экономике, финансах и приколах данного городка. Позвольте пригласить читателей в экскурсию по старинным мостовым, тенистым платановым аллеям и живописным окрестностям Требинья. Город, словно сказочный отдыхающий змей в кирпично-красной чешуе черепичных крыш, уютно лежит на берегах серебрящейся под солнцем реки Требишница у подножия горы Леотар. Горы вообще обступают его со всех сторон - пожалуй, нет в Боснии и Герцеговине города, из которого, в какую сторону не кинь взгляд, не были бы видны их величественные и завораживающие глаз очертания. Боснийские горы у подножия покрыты лесом и кустарником, а ближе к вершинам - морщинисты и серы, словно спины исполинских слонов.
Требинье довольно обширный, но невысокий город. Основу его жилого сектора составляют двух-трехэтажные частновладельческие дома. Общественные здания, построенные в период Австро-Венгерской империи, довоенной или послевоенной Югославии, удачно стилизованы под общий уютный и слегка провинциальный стиль городской архитектуры и прекрасно вписываются в ее ансамбль. Пожалуй, единственным отступлением от "хорошего тона" выглядят громоздкие корпуса военного городка, где во временя СФРЮ дислоцировались части Югославской народной армии, а в годы гражданской войны - Требиньская легкая пехотная бригада Войска Республики Сербской. В настоящее время военный городок "демобилизовали", выкрасили стены казарм в мягкие жизнерадостные цвета и разместили там дом учащейся молодежи, городскую полицию, пожарную охрану и прочие учреждения.
Через реку Требишница построены несколько красивых каменных мостов, один из которых можно назвать визитной карточкой города. Это мост Перовича (Арсланагича), возведенный во второй половине XVI века и носящий подобное двойное название по фамилии архитектора - серба Перовича, принявшего ислам и взявшего новое эффектное имя, основанное на тюркском названии льва - "аслан, арслан". Кстати, этот поставленный на века мост был подарен городу могущественным турецким вельможей с таким же двойным именем - Мехмед-пашой Соколлу (Бойко Соколовичем). Этот боснийский серб, в детстве обращенный в мусульманство и прошедший на службе Османской империи блистательный путь от рядового янычара до великого визиря при султане Сулеймане Великолепном, никогда не забывал о своем родном крае и многое делал для его украшения и процветания. Существует легенда, что Мехмед-паша спешил однажды по важным государственным делам и пустил своего коня вплавь через реку Требишница. Там, где копыта скакуна нащупали прочное каменное дно, турецкий вельможа распорядился поставить мост, что и было исполнено. С тех пор любимой забавой требиньской молодежи стали прыжки с моста Арсланагича в реку. Каждое лето устраиваются состязания по этому "виду спорта", по балканскому обыкновению сопровождаемые веселым праздником с неизбежными цыганскими оркестрами и обильным угощением.
К периоду турецкого владычества относится и другая прославленная достопримечательность города: построенная в 1726 г. мечеть (на Балканах принято употреблять название: "джамия") Осман-паши Ресулбеговича, названная так по имени воздвигшего ее турецкого сановника. Кстати, исполнителями архитектурного проекта стали тогда хорватские мастера из Дубровника. Эта очень уважаемая боснийскими мусульманами святыня расположена в старом городе, за серокаменными крепостными стенами, некогда предоставлявшими османскому гарнизону защиту от не всегда мирных местных сербов и хорватов. Мечеть - довольно небольшое и построенное с османским строгим изяществом здание, окруженное крошечным ухоженным садиком со стройными кипарисами. После того, как в 1993 г., во время гражданской войны в Боснии и Герцеговине, толпа сербских националистов осквернила и разрушила мечеть Осман-паши, она была восстановлена и передана верующим только в 2005 году... А буквально в сотне метров от мечети, стертой с лица земли ослеплением человеческой ненависти, а возрожденной примирением, - другое напоминание о жертвах гражданской войны. У крепостной стены высится опирающийся на причудливое мраморное основание обелиск в память о молодых местных жителях, в 1992-95 гг. ушедших на братоубийственную войну по искренним убеждениям или по стечению обстоятельств, и никогда не вернувшихся назад. Здесь нет ни воинских званий, ни названий частей и мест сражений - только имена и даты их трагически коротких жизней. Это памятник не идеалам, в которые верили эти храбрые парни, и даже не их воинской доблести - а их безвременной и бессмысленной гибели... Война давно ушла из этих мест, и все же ее леденящее кровь дыхание нет-нет да и повеет в теплых струях вечернего ветерка... Раны земли в Боснии и Герцеговине уже зарастают, раны зданий лечат умелые руки людей, но раны души, нанесенные войной, излечить невозможно! Местные жители очень не любят вспоминать о страшных событиях 1992-95 годов... И не могут забыть о них! Прекрасный гид, открывшая для нас красоты Требинья и его окрестностей, сотрудница туроператорской компании "Нева" россиянка Наташа, жизнь которой накрепко переплелась с жизнью этого города с 1991 г., сразу отрезала с отчаянной решимостью: "Я не люблю говорить с туристами о войне!". При этом на лице этой миниатюрной элегантной женщины вдруг промелькнула такая твердость и отрешенность, которую часто встретишь у старых солдат и очень редко - у молодых женщин. Но, узнав в авторе очевидца тех же трагических событий, она все же заговорила, внешне сдержанно, но с тем внутренним пламенем, которое отличает крепко верящих в свою правоту людей: "Виновниками этой войны на западе принято считать сербов... Люди просто не знают истинной картины событий. В этом кошмаре не было правых и виноватых сторон! Никто не был виноват, и все - виновны! А больше всего страдали простые люди, такие, как мы с вами..." Сложно утверждать, что горькие слова герцеговинской россиянки Наташи нельзя отнести к любой гражданской войне - в бывшей Югославии ли, в России ли, или в США...
Однако поспешим дальше по мостовым старого Требинья, оставляя за спиной горькие знаки прошлого и невысокие, но мощные крепостные стены, в бойницы которых угрюмо смотрят почерневшие от древности стволы турецких пушек. Походя, заметим словно впаянную в седой монолит укреплений небольшую статую одной из самых ярких женщин и королев балканского средневековья, нередко посещавший Требинье и блиставшей здесь своим благочестием, щедростью к нуждающимся и диковинной для сербского глаза нежной французской красотой... Это - Святая Елена Анжуйская, которую, по аналогии с легендарной дочерью киевского князя Ярослава Мудрого, будущей женой французского короля, можно назвать "сербской Анной Ярославной наоборот". Дочь аристократического европейского рода, родственница неаполитанского короля Карла I Анжуйского, она в середине XIII века вышла замуж за короля Сербии Стефана Уроша I. Эта выдающаяся женщина была не только одной из самых известных благотворительниц и просветительниц своего времени и матерью двух знаменитых сербских монархов - Стефана Драгутина и Стефана Уроша II Милутина (кстати, оба прославлены Сербской православной церковью как святые), но и самостоятельным игроком на средневековой политической сцене. Удел Сербского королевства, включавший и область Требинья, после отречения мужа-короля в 1276 г. находился под ее личным правлением. Вскоре после своей смерти в 1314 г. Елена Анжуйская, проведшая последние годы жизни в монашестве, стала первой сербской королевой, прославленной как святая. Показательно, что Св. Елену Анжуйскую как покровительницу города поминают и требиньские католики в своем кафедральном соборе Пресвятой Девы Марии. Быть может, потому, что в юности она тоже была католичкой, а может быть - потому, что для истинной христианской святости различие в исповеданиях не имеет значения!..
Другой символ Требинья, давший ему романтичное прозвище "город платанов", связан уже со сменившими турок австрийцами. Более 115 лет назад они построили в городе первую гостиницу европейского типа, здание которой существует и поныне. Однако культовым местом для жителей Требинья стало не оно, а 16 раскидистых платанов, посаженных тогда на площади перед зданием, бурно и мощно разросшихся с течением лет и подаривших название разбитому под их сенью летнему кафе "Под платанами". В свое время оно считалось самым большим заведением подобного рода в бывшей Югославии, вмещавшим до пятисот посетителей единовременно. До сего дня жители Требинья любят завернуть сюда в жаркий денек, чтобы выпить чашечку бодрящего кофе или запотевший бокал холодного пива. Кстати, климат в городе типично средиземноморский, мягкий, теплый, и кафе под открытым небом функционирует почти круглый год - с марта по ноябрь. Так что - "Изволите!", как обязательно скажет вам по-сербски, приглашая за столик, улыбчивый официант в безупречно белой рубашке.
Требинье - очень зеленый город, где все улицы щедро обсажены деревьями, а на перекрестках разбиты огромные клумбы с яркими балканскими цветами. Славится и просторный городской сад, также открытый в период австро-венгерского господства. Его пышным кленам, под сенью которых любят встречаться парочки, играть детвора и отдыхать пенсионеры, уже более века. Парк обступает со всех сторон главный православный собор города - величественную Соборную церковь Святого Преображения Господня, построенную в 1888-1908 гг. Архитектурный стиль здесь свидетельствует о некотором влиянии неоготических и неовизантийских мотивов, неожиданно удачно сплетенных в единый ансамбль. По сербскому обычаю, вход в собор украшен роскошными или скромными памятными плитами в честь "велипоседников", т.е. богатых жертвователей на храм, и просто местных знаменитостей. Хотелось бы обратить внимание читателя на одну из них, увенчанную искусно вырезанным из мрамора дворянским гербом. "Саве Владиславичу, графу Илирскому, тайному советнику Петра Великого, русского царя, послу в Пекине и в Риме, герцеговинцу... - в память от благодарных за его труды по освобождению Балкан", - гласит кириллическая надпись.
Прославившийся своим изощренным умом и удивительной ловкостью при осуществлении тайных планов коммерческого и дипломатического характера, серб Сава Владиславич, известный в петровской России под фамилией Рагузинский, был и смелым авантюристом, и успешным негоциантом, и страстно искавшим высокого дворянского звания честолюбцем, и пылким поборником освобождения южных славян от османского ига. Словом, он был человеком своего времени! Оказывал услуги секретного характера российским послам в Османской империи, состоял в свите "северного титана" царя Петра I во время Северной войны, исполнял дипломатические поручения в Риме и Венеции. Во время дерзкой попытки царя Петра прорваться на юг Европы, на Балканы, в период окончившейся неудачей Прутского похода в 1711 г., Сава Владиславич проделал огромную подпольную работу, пытаясь поднять на восстание в помощь Российской армии герцеговинских сербов, черногорцев, хорватов... Именно Сава Владиславич в 1705 г. привез ко двору российского монарха из Константинополя темнокожего мальчишку-невольника из Эфиопии - будущего военного и ученого Ибрагима Петровича Ганнибала, прадеда великого Пушкина! В 1725-27 гг., уже в правление в Екатерины I, неутомимый герцеговинец блестяще справился с такой экзотической для своего времени задачей, как поездка послом в далекий Китай для разграничения территорий двух великих империй. Результатом стало не только проведение границы длиной в шесть тысяч километров, но и написанный Савой Владиславичем "Тайный отчет о мощи и положении китайского царства", в котором прозорливый дипломат частично предугадал сегодняшнюю роль Китая на международной арене. В 1738 г. этот выдающийся человек упокоился под каменной плитой в санкт-петербургской Александро-Невской Лавре, так далеко от живописных горных долин своей родины...
При жизни рискованные пути Савы Владиславича не раз пролегали через Требинье. Однако воспоминание о нем сохранилось в городе не только поэтому. Основным сербским биографом этой неординарной фигуры, в 1942 г. выпустившим книгу "Граф Савва Владиславич. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I", был местный уроженец литератор, дипломат и пламенный сербский патриот Йован Дучич. Дальний потомок рода Владиславичей, Йован Дучич обессмертил родной и горячо любимый город своей жизнью, творчеством и даже посмертной волей... Он и сейчас пытливо и благосклонно смотрит на Требинье с места долгожданного успокоения - высокого холма Црквина, который видно практически из любой части города.
Поднимаемся по крутым склонам этого холма, судьба которого в новое время была куда почетнее, чем у его собратьев, на вершинах которых уныло осыпаются развалины старых австрийских крепостей-казарм, серых и безликих, словно утомленные маршем через века пехотинцы "имераторской и королевской" армии Габсбургов. В 2000 г. на холме Црквина была воздвигнута при активнейшем участии жертвователей из всемирной сербской диаспоры одна из самых молодых святынь Герцеговины, тем не менее, уже заслуживших искреннее уважение православных сербов. Это церковный комплекс Герцеговинская Грачаница: храм Благовещания Пресвятой Богородицы, звонница, с которой призывают к молитве не только традиционные колокола, но и деревянное било совершенно средневекового вида, и ряд церковных зданий культурно-представительского плана (владычий двор, библиотека, амфитеатр и т.д.). Своим названием Герцеговинская Грачаница обязана древнему православному монастырю Грачаница в Косово. Это имя является для сербского народа символом (а быть может - синонимом!) непреклонной приверженности православию и традициям.
Автору доводилось бывать в "главной" Грачанице, столь самоотверженно оберегаемой косовскими сербами и бдительно охраняемой длинноволосыми, словно викинги, шведскими миротворцами... Могу свидетельствовать: молодая Герцеговинская Грачаница, построенная как уменьшенная копия своей старшей сестры, действительно разительно похожа на нее. В крипте удивительно светлого и просторного, несмотря на скромные размеры, храма Пресвятой Богородицы обрел вечное пристанище после почти 60 лет вынужденного изгнания прах Йована Дучича, беззаветного слуги своей страны, нежно и вечно влюбленного в малую родину - Требинье, поэта-символиста, философа, ученого-политолога и искателя истины... Словом - тоже человека своего времени! На яркой фреске на стене собора перед престолом Богородицы предстает в молитвенной позе эффектный господин в расшитом виц-мундире дипломата королевской Югославии с книжечкой стихов в руках...
Иован Дучич, родившийся в Требинье в 1871 г. в семье сербского торговца-патриота, вскоре погибшего в восстании против турок, в юности работал народным учителем на своей малой родине, и начал пробовать перо очень рано. Затем, влекомый жаждой к познанию, покинул родной город и изучал социологию, философию, право в Женеве и в Париже. С 1910 г. служил в Министерстве иностранных дел Сербии, сделав на дипломатическом поприще блестящую карьеру от мелкого чиновника до полномочного посла, успешно проработав во многих странах мира до самой оккупации королевства Югославии нацистской Германией в апреле 1941 г. С этого времени до смерти он проживал в США, продолжая деятельно участвовать в работе югославских эмигрантских организаций, в частности - неустанно обращая внимание мирового сообщества на геноцид сербского народа, развернутый хорватскими фашистами - усташами. Литературное наследие Дучича обширно и крайне разнообразно: политологические и социологические работы, исторические исследования, художественная проза... Однако наибольшую известность принесли его перу чудесные стихи. Лира Йована Дучича, философствующая и ищущая истинную красоту, воспевающая природу родного края и страдающая от несовершенства человеческого рода, в чем-то созвучна эстетизму и чувственному настрою российской поэзии "серебряного века", с которой поэт, хорошо знавший русский язык, был близко знаком. К сожалению, существующие отрывочные переводы некоторых стихов и прозаических эссе этого интересного литератора на русский и украинский языки не могут дать нашим читателям полного представления о его творчестве...
В послевоенной социалистической Югославии книги Дучича охотно издавали, и в родном Требинье ему был поставлен памятник... Но о посмертной воле поэта-дипломата-ученого, завещавшего похоронить себя в городе своей юности, власти почему-то предпочитали не вспоминать. Йовану Дучичу было суждено вернуться в Требинье, о котором он так неизбывно тосковал в эмиграции, только в 2000 г. Тогда один состоятельный американский бизнесмен сербского происхождения, сделавший щедрое пожертвование на строительство Герцеговинской Грачаницы, организовал перенос туда останков знаменитого соотечественника.
Имя знаменитого поэта продолжает жить в культурных событиях сегодняшнего Требинья. Ежегодный традиционный культурно-просветительский фестиваль "Требиньские летние торжества" завершается в сентябре "Дучичевскими вечерами поэзии". Это наиболее значительное литературное событие в регионе собирает местных и иностранных литераторов. Писатели и поэты представляют требиньской публике и гостям города свои работы, и именно аудитории предстоит выбрать автора самого лучшего произведения, которому на следующий год будет торжественно вручена награда имени Йована Дучича. Хотелось бы заметить, что литераторы из России пока что нечастые гости этого фестиваля, хотя им здесь были бы искренне рады.
...Мы покидаем прекрасный и гостеприимный герцеговинский город Требинье. К сожалению, нашей краткой экскурсии не хватило, чтобы осмотреть все его многочисленные достопримечательности. На следующий раз остались и монументальный памятник героям антифашистской партизанской борьбы, и музей Герцоговины с богатейшей коллекцией фольклорных экспонатов, расположенный в здании бывшей австрийской казармы, и таинственный Римский мост, кстати, построенный отнюдь не римлянами. Надеемся, что нашему читателю выпадет возможность обстоятельно и не торопясь осмотреть все это - Требинье стоит большего, чем беглый взгляд спешащего в дорогу путешественника!
Путешествие в общину Требинье будет неполным без посещения знаменитых православных монастырей и церквей, окружающих город, словно священное ожерелье. Человеку, впервые приехавшему в Республику Сербскую, может показаться, что соборы, церкви, монастыри чересчур насыщают экскурсионную программу. Возможно... Но поверьте, что для настоящего серба православные святыни действительно занимают важнейшее место, они часть его повседневной жизни. Один боснийский серб, хороший приятель автора, прогрессивный современный парень, байкер и любитель тяжелого рока, однажды сказал: "Мы верим в Бога так же, как дышим". Наверное, вне зависимости от личного отношения к религии и к церкви, этому можно позавидовать...
На нашем пути лежит, вероятно, самый знаменитый из требиньскийх монастырей - Твердош, или, если точно воспроизвести сербское произношение, Твырдош. Этот удивительно светлый и открытый монастырь, стоящий посреди обширных виноградников, имеет богатейшую и драматическую историю. Считается, что христианская церковь была воздвигнута там еще в IV веке Святой равноапостольной Еленой, византийской императрицей, прославленной своим благочестием. В главном храме обители можно увидеть бережно прикрытые стеклянной витриной грубо отесанные камни фундамента первой твердошской церкви, открытые во время археологических раскопок. Собственно монастырь существовал с VI века. В XIV веке монашеская община и монастырь переживали расцвет под щедрым покровительством королевы Елены Анжуйской и ее сына короля Милютина. Сегодня в монастыре сохраняется священная реликвия - десница Святой Елены Анжуйской. Кстати, очень сильны связи Твердоша с Черногорией: один из наиболее чтимых в стране Черных гор святых - Василий Острожский, герцеговинец родом, в начале XVII века пришел в обитель совсем молодым послушником, и принял здесь постриг под именем Василия. Нашим соотечественникам будет интересно узнать, что свое святое имя новопостриженный монах выбрал в честь знаменитого украинского мецената и покровителя православной веры князя Константина-Василия Острожского. Святой Василий Острожский пятнадцать лет жил в монастыре Твердош. В бытность свою епископом Захолмским, а с 1634 г. - Требиньским митрополитом, этот видный религиозный деятель имел свою резиденцию именно в милом его сердцу Твердоше. Не раз проносившиеся через живописные герцеговинские равнины войны неоднократно разрушали монастырские стены. Особенно серьезно пострадал Твердош в 1694 г., когда отступавшие под натиском венецианцев турецкие войска в слепой злобе побежденных практически не оставили здесь камня на камне. Тогда же были безвозвратно утрачены чудесные фрески, написанные дубровницкими мастерами Вицко Ловровым и иноком Марко Стефановым, местным уроженцем. Из всех фресок во время археологических раскопок был найден только один фрагмент с печальным ликом Богоматери, который сегодня бережно хранится в храме. После "турецкого разорения" обитель пустовала до 20-х годов XX века, когда была восстановлена уже под защитой югославской короны.
В наши дни Твердош снова является важным центром православия в Боснии и Герцеговине. Здесь, в частности, располагается престол Захумско-Герцеговинской епархии Сербской православной церкви, изгнанной гражданской войной из Мостара. Паломники из России рассказывают, что "многие, даже черные работы, сделаны лично руками живущего в обители епископа Афанасия, известного богослова и подвижника Сербской церкви". Несмотря на то, что, как и в большинстве монастырей Сербии и Черногории, местная братия насчитывает едва десяток-другой иноков и послушников, монастырь Твердош активно занимается экономической деятельностью, повышающей престиж родного края. Монахи под руководством игумена Савы взяли на себя заботу о знаменитых виноградниках Требиньского и Попова полей, для чего многие из них прошли обучение и стали дипломированными агрономами и виноделами. В монастыре Твердош воссоздана старинная технология производства густого красного и искрящегося белого вина, крепкого коньяка и виноградной ракии. В здешнем винном погребе улыбчивые чернобородые братья, удивительно молодые и для своего духовного сана, радушно предложат туристам продегустировать монастырскую винную продукцию.
Твердош - наиболее известный из требиньского "ожерелья" монастырей и храмов, но отнюдь не единственный. Нельзя не упомянуть, к примеру, древний Петро-Павловский монастырь в Петровом поле, расположенный близ часто посещаемой паломниками карстовой пещеры. В ней, согласно преданию, некогда отправлял богослужение для первых христиан проезжавший через эти места апостол Павел. На дне пещеры залегает озеро с целебной минеральной водой. Местные жительницы верят, что женщина, умывшаяся в нем на Петров день, сохранит моложавость и красоту на долгие годы. Учитывая прелестный вид очаровательных жительниц Требинья, в заветный день к озеру, наверное, стоит длинная очередь!
Мы покидаем Республику Сербию, унося с собой чувство необъяснимой светлой грусти и гордости. Прославленный требинец, поэт Йован Дучич, говорил, что у человека, раз посетившего его малую родину, навсегда остается на сердце слепок ее горных вершин. Для Дучича, как и для десятков поколений его соотечественников, щедрая герцеговинская земля была, в первую очередь, землей сербской. Своей матери Сербии и страстному, самоотверженному, даже несколько театральному патриотизму ее сынов, Йован Дучич некогда посвятил эти щемящие строки, переведенные автором на русский язык. Ими хотелось бы попрощаться с Республикой Сербской и ее жемчужиной - древним городом Требинье.
AVE SERBIA!
Твое солнце несем мы на наших знаменах,
Ты жива в буйной славе своих сыновей;
На путях наших, духом Твоим озаренных,
Даже темная ночь нам полудня светлей.
Наша светлая Мать, ты чернела от муки
Под звон наших мечей в час кровавого сева.
В твоих реках от крови отмоем мы руки,
Отомстив за тебя в опьянении гнева.
В нас - надежда Твоя и судьба Твоя злая,
С Твоим сердцем в груди - и в чужбине мы братья.
Ты на нашем челе свой завет начертала,
Положила на меч колдовское заклятье.
Ты кормила нас кровью, поила слезами,
Возводила на плаху, бросала на битву;
И мы сами уделов иных не искали:
Только ярую брань и святую молитву.
Вот знамением светлым Твой крест воссияет,
Над безвестной могилой разверзнется ночь:
Тот, кто пал за Тебя, горький мир покидает,
Оставляя Тебе свои муки и мощь.
...На черногорском пограничном пункте бравый полицейский придирчиво проверяет паспорта, и вдруг неожиданно предлагает купить домик в Которе, доставшийся ему в наследство от родителей. Стенам дома более четырехсот лет, но внутри существуют все современные удобства, уверяет предприимчивый страж границы. Так здесь делаются дела....