Подоконник был пыльно-серый, словно после ремонта его не помыли, только самый край вытерт до блеска сотнями нервно куривших здесь людей. Окно, выходившее в небольшой двор клиники, тоже было мутным до такой степени, что один из последних солнечных дней осени за стеклом выглядел унылым и предснежным.
Игорь не замечал ничего, погруженный в себя. Привалившись к стенке, он механически тянул сигарету и вспоминал, как впервые они вместе с Любой пришли сюда на прием. Вернее не пришли, а он ее фактически притащил, не обращая внимания на слабое сопротивление. Все началось с головных болей. Хотя нет. Сначала были видения. Или это началось вместе? Да это и не важно уже. Просто как-то неожиданно Люба изменилась. Веселая хохотушка всего за месяц стала угрюмой и какой-то отстраненной. Все чаще казалось, что мыслями она уже не здесь, рядом с ним, и смотрит как бы внутрь себя, а не вокруг. Иногда она 'возвращалась', и на все настойчивые вопросы Игоря нехотя отвечала, что просто устала, проблемы на работе или что в ее кабинете сломался кондиционер и от августовской духоты у нее начинает побаливать голова к концу дня.
Сначала он верил, но, в конце концов, не выдержал и буквально силой повел ее к врачу. Уже у самой поликлиники она вдруг резко остановилась и долго и внимательно смотрела вслед какой-то старушке.
- Игорь, ты видел?
- Что?
- У нее были крылья! У этой старушки.
- Любаш, да ты что, бабка как бабка. Никаких крыльев.
- Я что, с ума сошла? Маленькие серенькие крылышки за плечами. Даже видела, как перья на ветру шевелятся. И вокруг головы свечение. Я его и раньше видела у некоторых, а вот крылья впервые.
- Пойдем, - Игорь, вздохнув, обнял ее за плечи и потянул к входу, - я не заметил, прости.
Люба сразу поникла и в очереди к врачу сидела молча. Растормошить ее Игорю так и не удалось. Когда зашли в кабинет, вяло отвечала на вопросы. Потом также безучастно ходила по кабинетам, где ее подключали к каким-то аппаратам, долго смотрели и слушали, даже не поморщилась, когда у нее брали кровь на анализ. Врач долго крутил в руках бумажки, которые они насобирали, путешествуя по кабинетам и, в конце концов, попросил Любу выйти в коридор.
- Вы ей кто, муж? - спросил врач, когда они с Игорем остались одни.
- Да. Что с ней, доктор?
- Пока трудно сказать. Данных мало, что бы делать окончательные выводы. Я бы порекомендовал сделать еще одну процедуру. Позвоните по этому телефону, - он написал номер на бумажке, - и узнайте, когда у них свободен томограф. Это телефон онкоцентра, - врач выжидательно посмотрел на Игоря, - возможно у Вашей жены опухоль мозга. Но так это или нет Вам скажут только там.
- У Любы ... рак? - теперь уже Игорь потух, все происходящее стало казаться нереальным.
- Давайте не будем загадывать. Это только предварительный диагноз. - Доктор покрутил бумажку с номером телефона в руках. - Впрочем, давайте я сам позвоню прямо сейчас. Подождите меня в коридоре и попросите, чтобы пока не входили.
Через пять минут, когда доктор вышел, они сидели в коридоре, обнявшись, и молчали.
- Вы знаете, где это? - обратился он к Игорю.
- Нет, конечно.
- Тогда вот адрес, результаты анализов и можете ехать прямо сейчас. Только поторопитесь, у них аппарат свободен всего один час. Когда приедете, позвоните по этому номеру, - он сунул в руки Игоря еще один листок, - вас встретит мой знакомый и проводит.
- Спасибо Вам.
- Ладно, идите. И поторопитесь.
Доктор посмотрел, как они уходят, и вернулся в кабинет.
- Господи, столько лет работаю, а все не могу привыкнуть. Она ведь девочка совсем.
Он ополоснул лицо водой из-под крана, вытерся полотенцем и открыл дверь.
- Следующий.
Игорь в это время ловил машину. Он старательно не смотрел на жену, чтобы она не видела его мокрых глаз и не догадалась. Еще вчера жизнь казалась такой ... прекрасной что ли, долгой, а главное он был уверен, что они всегда будут вместе. Были какие-то неприятности конечно, не без этого. Но в целом-то. Даже когда Люба изменилась, ему казалось, что это ненадолго. Ну, бывает, приболела, так для этого доктора и есть. Дадут таблеток каких-нибудь и все пройдет. А в сентябре они собирались вместе съездить отдохнуть, искупаться в море и поваляться на пляже. А теперь что? Неужели его зайка умрет?
Как он договаривался с усталым водителем старенькой красной "Лады", Игорь еще помнил, но потом начались провалы. Словно склейка в фильме. Вот они мчатся по городу, вот он звонит, потом идут по длинному коридору. Люба упирается, а он ее молча тащит вслед за мужчиной в белом халате, который вышел их встречать. Потом он терпеливо ждал на ободранной лавочке в коридоре около какой-то двери, и Люба была за ней. После этого он сидел в кабинете того самого мужчины в белом халате, который оказался заведующим отделение.
- Ничего утешительного я Вам сказать не могу. Опухоль есть. Доброкачественная или нет, пока не ясно. Но ее все равно надо удалять. Давайте сделаем так. Вы привозите жену через две недели, и мы кладем ее на обследование. Посмотрим в динамике. А там видно будет. Только вот какое дело. В общих палатах мест нет, есть только отдельные палаты. А это, сами понимаете, стоит определенных денег.
- Без проблем, доктор.
- Ну, тогда до встречи. Я вам тут все написал, что нужно сделать и купить.
Начальник на работе, увидев заявление об отпуске, начал сразу орать.
- Да ты что, охренел? И так работать некому. Посмотри, нет никого. Забери свое заявление, пойдешь через месяц, по графику.
- Тогда я увольняюсь.
- Из-за этого? Игорь, что с тобой? Что-то случилось?
- Да, и мне надо сейчас в отпуск, а не через месяц.
- Что-то серьезное?
- Да. Я не хочу сейчас рассказывать. Потом как-нибудь, ладно?
- Ну, хорошо. Давай подпишу. Иди пока сдавай дела, а я в бухгалтерию позвоню. Зайди к ним, как все передашь.
На работе у Любы уладили все быстро и без проблем. И никуда они, конечно, не поехали. Игорь наврал жене, что у нее все нормально, что она просто устала и ей надо срочно отдохнуть. А в онкоцентр ездили только потому, что только там есть томограф и надо было посмотреть, из-за чего у нее болела голова. Эти две недели чем-то напомнили им медовый месяц. Любе действительно стало немного легче. Они много гуляли вдвоем, ходили в театры и на выставки, погостили пару дней у ее родителей.
К концу второй недели Любе стало хуже, и они поехали в центр раньше срока. И все началось снова. Осмотры, анализы, процедуры. Когда все необходимое было сделано, лечащий врач пригласил Игоря к себе.
- Игорь, простите меня за то, что я скажу, но операция ей уже не поможет. Опухоль очень быстро растет, буквально на глазах. Боюсь, что Любе осталось недолго.
- Сколько? - голос сразу сел, и Игорь спросил это шепотом.
- Не знаю. Может часы, а может дни. Мы бессильны. Сожалею.
Игорь стоял и курил, тоскливо глядя на вечер за мутным окном онкоцентра. Дверь за спиной противно скрипнула, и на площадку вышел лысый толстяк. Пройдя мимо Игоря, он начал спускаться по лестнице, но, преодолев всего пару ступенек, развернулся и поднялся обратно на площадку.
- Молодой человек, простите меня великодушно, у Вас здесь кто?
- Жена.
- А Вы ее любите?
- Очень. - Радостное, но участливое, лицо толстяка почему-то не вызвало раздражения.
- Тогда возьмите. Это Вам нужнее. А я уже здоров. - Он сунул Игорю что-то в руку и быстро пошел вниз по лестнице. - Это исполнитель желаний. - Крикнул он уже снизу и пропал.
Игорь медленно разжал руку. В ней оказался обычный шарик из прозрачного пластика с искорками внутри. Такие продавались в любом магазине игрушек. 'Исполнитель желаний'. Игорь усмехнулся. Может толстяк и здоров телом, но на голову болен точно. Он загасил сигарету и пошел в палату к жене. Люба дремала. Осунувшееся лицо, обтянутое серой кожей изредка пересекала судорога от боли. Люба уже давно держалась только на обезболивающих. Они притупляли неприятные ощущения, но не убирали их полностью. Положив шарик на тумбочку у изголовья кровати, Игорь пристроился рядом в кресле.
Незаметно он задремал. Ему снился их последний выезд на природу, к озеру. Люба сидела на небольшом мостике и болтала ногами в воде, а он жарил шашлыки и изредка поглядывал на нее. Казалось, она понимает - это все. И с наслаждением впитывает и этот закат, и легкий ветер, и журчание воды. Сердце сжималось при взгляде на ее счастливое лицо. И то ли от этого, то ли от дыма на глазах опять навернулись слезы. А может от бессилия перед болезнью, из-за того, что от него, молодого и сильного, ничего не зависит.
- Игореша, просыпайся. - Люба стояла перед ним, розовощекая, и словно светящаяся. - Пойдем домой, мне тут надоело уже.
- Ты зачем встала? Ты как? - Он не верил своим глазам.
- Мне хорошо. Пойдем отсюда.
Они взялись за руки, и пошли к выходу.
- Подожди. - Игорь быстро вернулся в палату и забрал с тумбочки шарик.
За окном уже светило солнце. Там была самая настоящая золотая осень. На том же подоконнике, где накануне курил Игорь, поджав ноги, сидела худенькая девочка в косынке и с тоскою смотрела в окно на засыпанный листьями двор и на просыпающийся за ним город.
- Возьми. - Игорь протянул ей шарик. - Это исполнитель желаний. А нам он уже не нужен, мы здоровы.
Они вышли во двор и неожиданно, раздвигая листья, из земли стали расти красивые цветы. Игорь поискал глазами окно. Девочка махала им косынкой. Они помахали ей в ответ, расправили неожиданно появившиеся крылья и взлетели навстречу солнцу.
А девочка еще долго сидела на подоконнике и улыбалась.