Аннотация: Начало первой главы. И еще...господа и дамы...все не так, как может показаться))) Вы ж знаете, как я могу навертеть и завертеть с сюжетом)))
Глава 1.
За водой, сбивая ноги,
Шла в змеиные чертоги.
Поклонись проклятым змеям -
Станет жизни смерть милее.
Перед глазами мелькали то ветки, то перекошенное лицо мачехи-куницы. А уж какой звон в ушах стоял! Какие там лесные шорохи, я и грома-то не услышала бы, добро, что солнце светит через густые ветки. Светит? А долго ли еще до вечера? Успею ли вернуться до темноты и остынет ли горячая кочерга, которой мне угрожала старая куница? Старый сарай на краю деревни уже не спасал от коварного стылого холода осенних ночей, и пережидать там недовольство опекунов до рассвета грозило если не смертью, то лихорадкой. Возвращаться, поглаживая спину и потирая лицо, где расцветут синяки? Сразу насобирать подорожника, на случай, если названая сестра снова разобьет о меня зеркальце, а отчим махнет на меня рукой...с когтями?
Остановившись у толстого ствола дуба, я позволила себе перевести дух и уткнуться в шершавую кору потным лбом. Волосы липли к лицу и щекотали голую шею от каждого вздоха. Даже платок не взяла, в одном платье легком да с рукоделием в подоле из дому убежала. Нитки растрепались, норовили сбежать от перепуганной меня, и теперь вышитый передник пестрел не только птицами с человеческими лицами, но и спутавшимися волокнами, сбившимися в неряшливые клубки с листиками и тонкими веточками.
В груди горело дыхание, вырываясь из нутра тяжело и хрипло, покалывая изнутри маленькими иголочками. Но там уже было больно от того, что еще ждало меня впереди. Или позади? Если вернуть, то впереди, а если пойду дальше в лес... то пропаду там. Беспомощная. Недозверь. Полуоборотень. Годная только двор мести и драить пол.
Крик стих в голове, и теперь я слышала, чем дышал лес.
Тихий ветер. Едва-едва слышный даже моему слуху. Остужающий горячу после бега кожу.
Падающие листья, задевающие по пути к земле своих братьев.
Ковер из таких же лоскутков желтого, бордового, алого цветов. Острые клинья, плавные изгибы и тонкие черенки вперемешку с лесным сором.
Корни, выступающие из земли, пробивающаяся через дерн трава и изломанные ветки, оставшиеся после позавчерашней бури.
Густой, пряный запах влажной листвы. Отрезвляющий и бодрящий. Перемешанный с ароматом диких ягод. Где-то дальше, с севера на закат идет лось, чинно ступая по пестрой подстилке. Его я тоже чую тем острым обонянием, что досталось мне от матери. Но вот что еще дальше... северней. У подножия гор, к которым не заходят наши охотники и не велят идти собирать лесной урожай матери своим дочерям. Где много дичи, но живет другой народ и хорошо, если только другой, а не враждебный. И хорошо, если он на двух ногах ходит. Ведь говорят старики, что ни одного следа лаптя или сапога там не находили, случайно забредая на тропинки чужого края. И хоть близко от наших владений, а все же другая земля. А может и нечистая вовсе. Проклятая. Чужая.
Хотя, разве был у меня свой мирный дом? Наше племя уже давно не отстаивало свои земли и семьи клыками и когтями, целое поколение ржавели спрятаные в сараях мечи, и кузнец уже начал забывать как сделать из железа клинок длиной больше охотничьего ножа. Может от этого мы стали убивать друг-друга? Медленно и мучительно. Ковыряясь острыми словами в мягком теле, заливая горячую смолу сомнений в глаза и уши, оттачивая безчисленные поклепы и запуская горсть тяжелых бранных слов в хрупкие лбы.
Мы - звери. Нет, они - звери. И они столь чужи мне, как матерые волки серым дворовым собакам, отсутсвию которых так сильно удивлялись заезжие купцы, рассказывая об одомашненном хищнике.