Аннотация: Как и обещал месяц назад, взялся за написание третьей части Лича. На этот раз старому герою предстоит окунуться в водоворот странных событий в новом облике и в отличной, от мест прежних приключений, среде. Обновление от 1.07.2013г
****
Проснулся я очень поздно. Солнце успело к этому времени подняться высоко и согреть землю и воздух до состояния: еще не жарко, но скоро будет. Самочувствие было паршивым. У меня сложилось мнение, что я всю ночь сначала грузил мешки с песком в железнодорожный вагон, а потом меня умело и с большим энтузиазмом пинал десяток футболистов.
- Гадство, - поднимаясь с земли и распрямляясь, проговорил я вслух. - Неужели заболел? Блин... ролевка накрылась медным тазом.
Подобрав свои немудреные пожитки, я направился в лагерь. Там уже давно никого не было. Редкие индивидуумы с зелеными лицами после вчерашних возлияний на меня внимания не обращали, ошибочно считая собратом по похмельному синдрому. Никого из знакомых найти не удалось, да и находиться дольше необходимого мне не хотелось. Отбив смску с объяснением своего поступка приятелю, я ушел в сторону ближайшей остановки транспортных маршрутных средств, откуда добрался до дома.
Переодеваться было настолько неохота и тяжело, что всю дорогу я провел в своем игровом облачении, срезав только черепа с плаща и посоха и убрав их в мешок. На косые взгляды попутчиков старался не обращать внимания - было абсолютно плевать на их мнение, а потом, те должны быть наслышаны про большой съезд ролевиков. Так что, вызывать 'скорую' и милицию, аргументируя свои поступки экстравагантным видом соседа, граждане не должны.
Дома я закинул посох в шкаф, повесил в прихожей свой плащ и полез в ванную, наполненную горячей водой, согреваться. У меня были сильные подозрения, что ночевка на свежем воздухе помогла простуде укрыться в моем организме, оттого и хожу сейчас разбитым стариком. Ломота в костях и озноб немного уменьшились после горячего купания, но тошнота никуда не делась. К ней, компенсируя частичное исчезновение других неприятных симптомов, добавилась головная боль и головокружение.
- Хаос вас всех побери! - в сердцах, не понятно для самого себя, выругался я. - Неужели настолько серьезно заболел?
Выпотрошив аптечку и сверяясь со справочником по медицинским препаратам, я проглотил пяток пилюль из разных баночек и упаковок. Половина были витамины, которые не должны повредить, остальная половина лекарств пришлась на антибиотики. Натянув на себя толстый халат (хочу к бабке в деревню, у которой стоит газовое отопление и отличная печка в бане), я добрался до кровати и упал на матрас. Немного поелозив под одеялом, стараясь получше в него закутаться, чтобы не дуло, я уснул.
Сновидения, которые до этого посещали меня крайне редко, были очень сумбурными и смутными. Толпы скелетов сменялись бегущими людьми в латах, подземные помещения - замковыми стенами, с которых обороняющиеся пускали в МЕНЯ стрелы. Проснулся уже поздно вечером от назойливого знакомого звука возле кровати. На тумбочке, выложенный по привычке, ворочался телефон, дребезжа вибросигналом.
- Да, - с трудом оторвал голову от подушки и поднес телефон к уху. - Слушаю... кто это?
- Артур, - донеся до меня, прерываемый помехами, голос Санька, - ты совсем обалдел? Где тебя носит и что значит эта надпись, что ты едешь домой? Это шутка?
- Здорово, Санек, - приветствовал приятеля я. - Нет, какая тут шутка. Я заболел, вот и вся причина. Сейчас лежу дома и пытаюсь прийти в себя.
- Как так - заболел? - сильно удивился приятель. - Ты же такого слова по отношению к себе не знаешь. Гонишь, да? Просто нет желания отыгрывать персонажа, поэтому и сбежал домой... А-а, так ты с Олеськой. То-то смотрю, что она тоже отсутствует. Вроде как утром была, а потом резко пропала. Блин, Артур, ты в своем репертуаре, не мог до вечера подождать, когда игра закончится и все вернутся в лагерь...
Слова приятеля про девушки вызвали очень странные ассоциации. Невольно отключившись от разговора, я попытался вызвать образы, которые мелькали на периферии сознания. Что-то было связано с Олесей и игрой, что-то очень серьезное. Резкий оклик собеседника сбил настрой, заставив память захлопнуть крышку на сундуке воспоминаний-образов.
- Эй, ты что там, - проговорил Санек более громко, чем перед этим, - увлекся свой подругой? Чего молчишь?
- Я нахожусь у себя дома совершенно один, - раздраженно ответил я. - Олеси со мною нет и я ее не видел в лагере. Говорю тебе, что за-бо-ле-л. Повторить?
- Че ты нервный такой, - смутился Санек от полученного отпора в моих словах. - Заболел, так заболел. Один, так один. Температура есть, может, простудился?
Я коснулся ладонью лба, пытаясь определить насколько тот горячий. Хм, или ее нет, или рука и голова имеют почти одинаковые градусы, разница между которыми не фиксируется. Надо будет градусником проверить, это надежнее.
- Не знаю, - ответил я собеседнику. - Вроде бы нет, но надо убедиться точнее... Слушай, давай ты позже перезвонишь, вечером, там, или завтра с утра, а?
- Так уже сейчас вечер! - удивился парень. - Почти все уже вернулись в лагерь и сейчас празднуют-горюют после недавних сражений. Я поэтому и звоню тебе, что добрался до мобилы, которую забыл в палатке. Ладно, отсыпайся, а завтра я перезвоню или наведаюсь лично. Смотри, не вздумай умирать.
- Типун тебе на язык, - вяло огрызнулся я. - До завтра.
Положив телефон обратно на тумбочку, я выбрался из кровати (не хотелось этого делать жутко, но смог пересилить собственную лень) и вооружился градусником. Точнее, сначала я пару минут задумчиво вертел в руках старый ртутный и новый электронный, определяясь, какой же мне использовать.
- Эх, все хорошее, - решил вслух сказать я, - это старое. Посмотрим, что он покажет.
Серебристый столбик термометра после нескольких минут показал странные тридцать четыре градуса. На всякий случай я перепроверил результат вторым прибором, но и там значение было идентичное.
- Что за фигня? - поскреб я затылок, столкнувшись с непонятным феноменом. - Я остываю?
Некоторое время я боролся с желанием вызвать 'скорую', но лень на этот раз победила. Нежелание отвечать на глупые (большей частью и по моему мнению) вопросы помогло мне отказаться от этой мысли и вернуться обратно в кровать. Ужин я решил перенести на утро, совместив его с завтраком.
На этот раз ночь прошла спокойно. Видения меня не беспокоили и выспаться удалось хорошо. Вот только пробуждение было тяжелым. Повторялась вчерашняя ситуация в лесу, когда ушедший сон забрал с собою умиротворение и негу, оставив взамен боль и тоску. Последняя возникла не пойми с какого бодуна. Ничего такого, что могло бы ее вызвать я припомнить не смог. Списывать такое мрачное настроение на неудачу с девушкой, с которой так и не смог встретиться на игре, не стал. Оставалось только недомогание...
Аппетита по прежнему не было, но оставаться и дальше без еды благоразумие не позволяло. Разбив на сковородку несколько яиц, предварительно обжарив там до хрустящей корочки нескольку ломтиков ветчины, я дождался ее готовности и выложил на тарелку. До этого дня подобное блюдо было одно из моих любимых, но в это утро в горло не лезло ничего.
Минут пять ковырялся в тарелке вилкой, медленно жуя ранее наколотый кусочек обжаренной ветчины. Потом раздался звонок в дверь, и я поплелся встречать неизвестного посетителя.
- Ты даешь, старик, - не успев поприветствовать меня, с порога заявил Санек. - Сильно изменился. Такое ощущение, что не сутки пропадал, а полгода скитался по пустыни. Когда похудеть так успел, колись?
Потом повел носом, ухватывая ароматы приготовленной еды, и направился на кухню. Я пошел следом, борясь с раздражением и недовольством, что приятель потревожил меня.
- Опаньки, - радостно воскликнул парень, рассматривая дымящуюся яичницу. - Смотрю, ты наготовил с избытком. Гостей ждал или аппетит хороший?
- Ни то и не другое, - плюхнулся я на прежнее место. - Просто не ел уже больше суток. Рассчитывал, что и этого будет мало. Вот только немного ошибся - кусок в горло не лезет.
- Хреново, - посерьезнел приятель. - Ты в больничку обращался? Нет? А чего ждешь?
- Думал, - пожал я плечами, - что все пройдет за день-два.
- Но это не прошло, - спокойно договорил за меня Санек, потом достал из кармана сотовый и нажал пару клавиш. - Але, скорая? Пришлите врача, пожалуйста по этому адресу... не знаю, человек едва передвигается второй день. Ничего ни ест и не пьет... откуда я могу знать, доктор что ли? Не пришлете машину, буду жаловаться.
- Вот, уроды, - пожаловался он мне, убирая трубку телефона в карман и пододвигая к себе мою яичницу. - Ты есть не будешь? Вот и замечательно, а то я к тебе сразу из полей примчался, только вещи у родителей скинул.
Набив полный рот и одобрительно гмыкая и угукая, Санек выразил восхищение моему кулинарному таланту, попутно возмущаясь черствости врачей, что принимают заявки.
- Представляешь, - махая вилкой в воздухе, проговорил он, - она мне говорит, чтобы больного своим ходом доставили в ближайшую больницу. Это скоро так дойдет, что и милиция будет говорить, чтобы потерпевшие опрашивали свидетелей и осматривали место происшествия. А потом со всеми этими данными приходили к ним. Куда страна катится? Столько нормальных людей, но система, которой они служат настоящее болото, изменяющее их до неузнаваемости!
Больше часа прошло с того момента, как Санек дозвонился до врачей. Приятель порывался перезвонить еще раз или два, но я его отговорил. А потом заявился и доктор. Точнее, докторша - симпатичная женщина немногим за тридцать с пластмассовым саквояжем синего цвета с красный крестом на обеих сторонах.
- Ты больной? - почти утвердительно произнесла она, посмотрев на меня. В комнату ее провел Санек, открыв дверь после ее звонка. Получив утвердительный кивок от меня и подтверждение от приятеля, она присела на стул и достала свои медицинские приборы.
- А-а-а, - на всякий случай проговорил я, распахивая рот насколько возможно. Женщина с некоторым удивлением посмотрела на меня:
- Это не обязательно. Выполняйте только то, что вам скажу я.
Осмотрев язык и горло, она посветила в глаза и приказала закатать рукава на водолазке, в которую я облачился с утра. За ее спиною послышалось возмущенное пыхтение Санька.
- Доктор, - оскорблено заявил он. - Мой друг наркоманией не страдает и наркотики не принимает. Он, даже, водкой не сильно увлекается.
- Я рада за него и за тебя, что есть такой лучший друг, - не оборачиваясь к нему, ответила женщина. Дождавшись, когда я обнажу руки до бицепсов, она ловко обмотала руку толстой материей с пристегнутыми к ней резиновыми трубками и циферблатом с 'грушей' насоса. Накачав воздуха так, что материя туго сдавила руку, врач спустила его часть и повторила операцию. Недовольно нахмурилась, когда посмотрела на результаты, и еще раз измерила давление.
- Страдаете от болезней сердца? - спросила она, убрав манометр и вооружившись градусником. - Обращения были до этого с похожими симптомами?
- Нет, - отрицательно покачал я головою, зажимая под мышку холодное стекло градусника. - Все началось вчера. Позавчера уехал в лес, там переночевал, а утром проснулся уже больной. Думал, что за сутки пройдет, но ошибся.
- Думать надо, когда спишь на голой земле, - сердито ответила женщина, записывая у себя в журнале непонятные для меня каракули (именно такими выглядели в моих глазах ее слова). - Собирайся, ляжешь в больницу для осмотра и наблюдения.
- А что с ним, доктор? - встрял в наш разговор Санек. - Что-то серьезное?
- Не знаю, - ответила она, укладывая свои вещи обратно в саквояж. - Очень похоже на сильное переутомление и простуду. В больнице все станет ясно.
Пока Санек о чем-то трепался с врачом, я вяло набивал сумку вещами первой необходимости. Несколько футболок и рубашек, пара брюк, на всякий случай добавил спортивный костюм. В барсетку закинул документы и немного денег,
- Я готов, - сообщил я врачу. - Можем двигать.
Санек проводил (и помог заодно донести сумку) меня до машины и пообещал связаться немного позже. Бело-желтая 'газель' привезла меня в первую городскую, где выгрузила и отправилась дальше по своим делам. Женщина врач передала меня перед этим на руки одной из больничных медсестер. Та посадила на стул (еще старый, с дерматиновой обивкой и квадратного сечения деревянными подлокотниками) и ушла по своим делам. На час я был предоставлен самому себе, всеми забытый и заброшенный. Посидев минут десять в коридоре и устав от постоянного толкания и пинания по ногам пациентами, что носились по больнице, я вышел на улицу. Солнышко немного согрело меня, но стоять под его лучами на своих двоих было тяжело в теперешнем состояние, поэтому я отыскал покоцанную лавочку возле отдельного кирпичного строения. Здание было странным на всеобщем фоне посреди больничного комплекса. Окна отсутствовали полностью, только две двери, обитых листовым железом, впускали свежий воздух и рабочий персонал в помещение. Интересно, они там от сырости и холода не страдают? Здание уж очень низенькое в один невысокий этаж, что позволяло подумывать о полуподвальном размещении. Может быть, подсобка или иное хозяйственное здание, в котором хранят рабочий инвентарь, запчасти к механизмам или поломанную, но окончательно не списанную утварь?
Понемногу, пока я так размышлял, вычерчивая носком ботинка в пыли замысловатые кривые и рассматривая здание, самочувствие начало улучшаться. Даже появился аппетит, который заставил пожалеть о необдуманном желании не брать с собою перекус из дома.
- Вот он где, - донесся до меня сердитый женский голос. - Сидит себе на солнышке греется. Я тебе где сказала меня дожидаться?
- Совсем рядом возникла медсестра, что приняла меня у врача 'скорой'. Лицо выражало высокую степень раздражения, да и интонации в голосе тоже об этом непрозрачно намекали.
- Извините, - смешался я. - Так получилось... просто в больнице все толкаются, ругаются. Пришлось выйти на улицу.
- Толкают его, видите ли, - отозвалась медсестра, немолодая, полная женщина с окрашенными волосами в ярко-рыжий цвет. - Пошли за мною: буду в палату устраивать.
- Так, я уже неплохо себя чувствую, - попробовал я возразить. - Может, без стационара обойдусь, а?
Мое самочувствие и настроение сильно улучшились, тут я не лгал. Вполне могло быть и так, что вся моя хворь почти прошла к этому моменту.
- Вот после вечернего осмотра врач и решит, как с тобою поступать, - возразила мне собеседница, развернувшись спиною и направившаяся в соседнее здание. - А пока полежишь под присмотром.
Палата моя оказалась аж на четвертом этаже. Если бы я себя ощущал прежней развалиной, то пройти все ступеньки самостоятельно не смог. А так, почти вернув себе прежнюю легкость и силу после прогревания на лавочке солнцем, я преодолел их легко и быстро.
- Вот тут ты и поселишься, - открыв простую дверь с номером 'сорок', произнесла моя сопровождающая. - Завтрак ты пропустил, но обед будет через час с небольшим. Соседи помогут не заблудиться и добраться до столовой.
С этими словами медсестра покинула меня, отправившись обратно. В небольшой, но светлой и с высокими потолками комнате стояли четыре кровати, заправленные белоснежными простынями. Точнее, заправлены были только две из них, прочие же были заняты парой мужчин, валяющихся на них.
- О, пополнение пришло! - радостно воскликнул один из них. - Семеныч, ты слышишь?
- Слышу, - отозвался второй, у которого левая рука была до самой шеи замотана гипсом. - И вижу. С чем пожаловал в эту юдоль скорби, парень?
- Сам не знаю, - честно признался я. - Вчера едва ноги волочил - в лесу переночевал и такой неприятный результат вышел. Приятель вызвал 'скорую' и меня привезли сюда. Но сейчас я себя чувствую вполне нормально.
- Бывает, - кивнул первый из пациентов, по которому трудно было определить, чем он страдает. - Организм на какие только хитрости не идет, лишь бы подальше от врачей с их уколами, клизмами и прочими процедурами. Кстати, как зовут? Я - Степан Михайлович, сосед - Виктор Семеновыч. Оба спокойно отзываемся на Михалыча и Семеныча.
- Артур, - представился я.
- Отлично, - потер ладони Михалыч. - Можно и обмыть наше знакомство за обедом... стаканом компота.
И довольно засмеялся, видя гримасу недовольства на лице своего травмированного соседа.
- Ты не обращай внимания, Артур, на этого человека, - проговорил Семеныч, - любит он пошутить на эту тему, даром, что недавно закодирован по новейшей методике. Ладно, занимай шконарь возле окна и кидай вещи в тумбочку.
Пара тусклых синих неровных наколок на запястье здоровой руки и вырвавшееся мимоходом слово, позволили мне сделать предположение о наличии судимости. В прочем, для меня это было не важно. С виду Семеныч неприятным человеком не выглядел. Разложив средства гигиены по тумбочке и часть белья, я оставил остальную одежду в сумке, поменяв только свою нынешнюю одежду на спортивный костюм. А потом уселся за шахматы, которые Семеныч достал из своей тумбочки. Первую партию я продул меньше, чем за десять минут. Сказалось долгое отсутствие практике, вторая продлилась дольше, но закончить ее не дал Михалыч, который сообщил, что наступило время обеда.
- Собирайтесь, игроки, - проговорил он, соскакивая с постели, - и топайте за мною для принятия пищи. В прочем, если не хотите есть, то отдадите свои порции мне.
- Куда ты их засунешь, - не понятно для меня хмыкнул Семеныч, убирая фигурки в доску и засовывая последнюю на полку тумбочки. - Ты все равно проиграл, а бросать их неохота - не люблю беспорядок.
При выходе из палаты, я едва не столкнулся с молодым мужчиной, которому на вид было лет двадцать восемь-тридцать. Недовольно скорчив гримасу на лице, он попытался наброситься на меня в словесном запале:
- Куда прешь, урод, не видишь, что люди ходят? Не будь я болен, но мигом свернул...
Дальнейшему словесному поносу не дал излиться Семеныч, который вышел следом за мной. Услышав слова грубияна, он потемнел лицом и попытался наскочить на того, сжав здоровую руку в кулак. Помешал этому Михалыч, ухвативший своего соседа по палате за шиворот больничной пижамы:
- Оставь его, не стоит он нервов.
Пробурчав что-то неразборчивое, незнакомец поспешил скрыться, оставив меня с новыми знакомцами возле дверей своей комнаты.
- Как таких только земля носит, - зло посмотрел вслед удалившемуся Семеныч. - Будь моя воля, то давил бы их сразу на месте преступления, где их поймал. Ладно, пошли трескать, а то все столики займут.
В столовой собралось человек шестьдесят народу, расположившиеся по двое-трое за столами. Недавний выскочка, только что отошел от раздачи с подносом и направился в сторону стола, где уже сидели двое. Я же со своими соседями по палате занял стол возле окна, выгрузив на него тарелки с порциями. Порцию Семеныча, у которого были некоторые проблемы с транспортировкой крупногабаритных предметов, мы взяли на себя пополам с Михалычем, уложив на подносы.
- Чем хороша больничная еда, так тем, что с нее никогда не будет ожирения и готовить самому не надо, - разглагольствовал Михалыч, уплетая за обе щеки гречневую кашу с мясной подливой. - С другой стороны она вкусная... порою. Вот в армии нас бикусом кормили и нечего - живые и довольные ходили.
- Бикус? - заинтересовался я. - Что это за штука, просто сам не служил и от знакомых ничего похожего не слышал.
- О-о, бикус - это самая жестокая штука, что может встретиться в рационе солдата, - воздел вверх руку, вооруженную ложкой в капельках жира собеседник. - Вареная квашеная капуста. Вот только не надо путать этот продукт с тем, что готовят для себя и хранят в подвалах. Армейская капуста хоть и полезна - наверное - но организму на вкус совершенно не нравиться. Немногим лучше усваивается мясо белого медведя. Вот только это только для хохлов и на любителя.
Получив объяснения по первому незнакомому для меня слову, я открыл рот, собираясь узнать про место службы знакомого. В голове не укладывалось, что солдат кормили мясом полярных медведей. Если мне не изменяет память, то в одной из передач про природу, сообщали и редкости этих животных и суровых карательных мер в случае их убийства. А тут солдат ими кормят! Скорее поверю, что их начальники-командиры баловали себя разнообразием мясного рациона.
- Мясо белого медведя, - опять использовав свою ложку для величественности жеста, произнес Михалыч, - это самое просто вареное сало. Без мясных прожилок: голый кусок подкожного жира порося. Учитывая то, что оно не соленое и варилось всегда с минимум приправ, трескать его можно было только от голодухи. Первый раз идет ничего, на второй тоже уплетается со смаком, особенно при хорошем аппетите, нагулянным марш-броском. После третьего от него идет изжога.
- А как же соль, там, перцы-приправы всякие? - спросил я у собеседника и указал на маленькие баночки с горчицей, перцем и солонку, что стояли на нашем столе. - Или в армии не дают их?
- Дают, - кивнул мне Михалыч, доедая кашу, что уже стала покрываться тоненькой корочкой жирка, понемногу остывая. - Вот только ставят эти приправы на столы перед самым обедом и достаются те первым подразделениям, что заходят в столовую. Обычно, в начале идет разведрота или разведвзвот, а следом столуется первая рота первого батальона. После этих гавриков прочим подразделениям остаются пустые солонки-перечницы. Вот так.
Наша неторопливая беседа подзатянула принятие пищи. Точнее, мы с Михалычем допивали свой компот намного позже, чем то же самое проделал Семеныч. Последний с угрюмым взглядом проводил, уносящего поднос с пустой посудой неприятного типка, с которым я столкнулся возле своей палаты. Все это не смогло ускользнуть от моего взгляда. Для себя я решил при первом случае поинтересоваться у Михалыча этой странной неприязнью.
- Ладно, - произнес Семеныч, когда мы покинули столовую и неторопливо шли по коридору, - я покурю схожу, а вы топайте в палату.
- Не накуривайся много, - посоветовал ему Михалыч. В палате, как только прихлопнул за собою дверь, я немедленно решил прояснить обстановку.
- Михалыч, - спросил я у знакомца, который завалился на свою кровать с довольным вздохом, - а что так Семеныч ерепенится, когда нашего соседа из соседней палаты видит?
- Понимаешь, - недовольно нахмурился мой собеседник, - тут такое дело...
Из последующего рассказа я понял вот что. Тот самый неприятный мужчина оказался виновником аварии, в которой пострадал и Семеныч. Рейсовый 'ПАЗик', возвращающийся в боксы поздно вечером столкнулся с автомобилем Воронцова (фамилия типка). 'Жип широкий' , как выразился мой собеседник, ослепил водителя автобуса. Мало того, еще и выскочил на встречку. Пытаясь вывернуть, водила автобуса крутанул руль влево, но не справился с управлением в темноте и, ослепленный, влетел в придорожный кювет, где столкнулся со столбом. Воронцов тоже не сумел избежать неприятностей на дороге, самую малость задев автобус, помогая еще больше принять неустойчиво положение.
- Там так получилось, что все они оказались на левой стороне, - зло выдохнул Михалыч. - Когда приехало ГАИ, то инспекторы закрыли глаза на следы от покрышек, запротоколировав, что оба автомобиля были на одной полосе, причем именно автобус расположился на встречной. По ним выходило, что тот и стал виновником аварии.
- Как так? - удивился я. - Неужели водитель автобуса не объяснил в чем дело? Воронцов, скорее всего, был пьян - знаю я таких людей и возраст тут не имеет сильной разницы.
- Тут такое дело, - почесал волосы Михалыч, - и водила автобуса и кондукторша, что сидела рядом с ним, погибли. Семеныч уцелел только потому, что в этот момент был на задних сиденьях, где перевозил другие вещи. А больше пассажиров там и не было. Оно и к лучшему - смертей не прибавилось. У Воронцова оказались хорошие подвязки среди администрации и милиции, благодаря которым все повесили на покойного водилу 'пазика'. А Воронцову слегка ребра помяло и внутренности ушибло. Обещался вскоре переехать от нас в частную клинику, как только сможет созвониться со своими знакомыми. Так будет и лучше, а то приятель и так волком смотрит.
М-да, вот так у нас и везде. Наглые и вороватые правы во всем. Вплоть до убийства окружающих. Два человека погибло, а Воронцову ничего не сделали. Еще уверен, что он первым делом осмотрел свой джип и возмутился полученными повреждениями. Возвратившийся после перекура Семеныч, благоухая свежим запахом сгоревшего табака, немедленно завалился на свою койку. Про партию в шахматы он заикаться не стал, сведя все объяснения в одну фразу:
- Поели - надо поспать.
- Ты еще позабыл упомянуть про сигарету, - лениво сказал Михалыч. - Кстати, ты знаешь, во всех папиросах-сигаретах настоящего табака очень мало? В основном там находиться солома и табачная труха, пропитанные никотиновой выжимкой.
- Плевать, - отмахнулся от его слова Семеныч. - Главное, что моему организму подходит. После сытного обеда нужна вкусная сигарета!
Через десять минут оба моих товарища по больничной комнате спали, аккуратно и безмятежно сопя. А вечером мне вновь стало плохо. Я то проваливался в нечто среднее между сном и пьяным угаром с 'вертолетиками', то вновь бодрствовал. Сильно мучила жажда, казалось, что язык высох до состояния дубленой кожи - твердый, жесткий и впитывает всю слюну, не давая той проскочить по пищеводу дальше и хоть чуть-чуть утолить жажду. Дважды выходил, чтобы напиться из-под крана и в последний раз столкнулся с Воронцовым. Виновник в смерти двух человек явно был навеселе, о чем красноречиво говорило красное лицо и резкий свежий запах алкоголя. Уверен, что в ближайшее время принимал на грудь горячительные напитки и в весьма нескромных количествах. Наша встреча произошла в дверях коридора, делившая последний на две части: я ее тянул на себя, а Воронцов в тот самый момент пытался толкнуть. И так вышло, что я на долю секунды опередил, а у оппонента не хватило сноровки, подтупленной водкой, чтобы правильно среагировать. Мужчина буквально вывалился на меня и чтобы избежать неприятных объятий, я споро сделал шаг в сторону.
- Ах, б...
Воронцов рухнул на колени, едва не приложившись о пол, покрытый толстым с вытертыми сотнями ног линолеумом, едва-едва успев выставить руки. Поза, в которой застыл он, вышла на удивление характерной и смешной, отчего я не сдержал негромкое хеканье.
- Ты чего ржешь, урод, - резко взбеленился Воронцов и неуклюже поднялся на ноги, сжимая кулаки. Но рассмотрев возле себя высокого и с не самой дружелюбной внешностью верзилу, тот быстро сдал назад. Воронцов принадлежал к той категории выскочек, что готовы раздавить любого, кто слабее себя - физически или социально. Но когда напротив стоит некто здоровее, а до друзей из милицейской своры и администрации далеко, резко меняется, пытаясь казаться тише воды и ниже травы. Вот как сейчас. И все бы прошло тихо, случись этот эпизод несколькими днями ранее, когда мой характер еще не изменился под воздействием болезни. Но именно сейчас я взбесился... иными словами описать мое состояние было просто невозможно.
Ты что сказал, УРРОД? - прохрипел я, выделив последнее слово особенно отчетливо. - Здесь тебе...
Нашу свару прервала дежурная медсестра, которая дремала за стойкой и которую разбудил первый громкий выкрик Воронцова. Чуть ли не с матюками, но очень тихо, она разогнала нас по палатам. Уже лежа в кровати и ворочаясь, я мысленно представлял, чтобы сделал с Воронцовым, окажись мы один на один в коридоре или в темном переулке, в лесу... или в пещере распиная мерзавца на алтаре... Последняя мысль проскочила уже в состоянии дремы. Я даже толком не стал ее обдумывать и решать: пришла после моей недавней роли в ролевке или тихонько съезжает крыша.
****
Проснулся в замечательном состоянии, словно вчерашняя порция таблеток, прогревания и пара уколов разом вывели всю дрянь из организма.
- Доброе утро, товарищи сополатники! - радостно поприветствовал я Михалыча с Семенычем, которые поднялись ранее меня и сейчас о чем-то тихонько шушукались на кровати у Михалыча.
- И тебе того же самого, - кивнул головой в ответ мой вчерашний соперник по шахматам. Судя по твоей довольной улыбке и блеску глаз, выздоровление не за горами?
- Да я уже здоров, - рассмеялся я и энергично отбросил одеяло в сторону. - Во, глядите.
Прямо в трусах я плюхнулся на пол и принялся в темпе отжиматься. На сороковом разгибании громко выдохнул и резко поднялся.
- Видали?
- Ну, прямо десантник, - похвалил меня Семеныч. - Надо будет военкому за тебя словечко замолвить, когда на следующих выходных поедем на рыбалку. Так прямо и скажу: Василий Петрович, есть у меня парнишка знакомый, которого прямо хоть сию минуту в спецназ.
- Эй, эй, - торопливо произнес я, одновременно со словами натягивая на себя пижаму, - это еще зачем? Не нужна мне твоя, Семеныч, протекция. Уж сам как-нибудь.
- Ну, сам так сам, - развел руками собеседник и рассмеялся. Следом тихонько захихикал второй сосед по палате. Веселье мужчин меня немного озадачило, что-то настроение у нас прямо-таки замечательное, позитив так и прет из всех щелей. Уж не вина ли в этом местных лекарств?
- Что с вами, на вчерашних дедов совсем не похожи? - настороженно поинтересовался я, усаживаясь на кровать, заправить которую еще не дошли руки.
- Сам ты дед, - показательно сердито нахмурил брови Михалыч. - Юнец сопливый.
- Воронцов сегодня умер в своей палате. Видимо, сердечко не выдержало, вот и двинул он кони, - почти одновременно со своим товарищем сообщил мне новость Семеныч. - Хоть и грех радоваться чужому горю, да еще такому, но ничего поделать не можем. Дрянь человечишко был туда ему и дорога. Бог шельму метит.
- Как умер? - удивился я. - Только ночью его видел, когда ходил к крану воду пить. Выглядел он здоровым и умирать не собирался. Пьяный, конечно, но не так чтобы в коматозе, когда только капельница поможет не умереть.
- Так я и говорю, - сопроводил кивком головы свои слова Михалыч, - сердечко подвело. Видимо, допился до чертей и не выдюжил моторчик. Его товарищ увидел по палате, с кем вместе вечером пили. Встал рано утром, вдруг смотрит - Воронцов с открытыми глазами лежит, рот щерит, словно кричать собирается и морда вся перекошена. А еще руками так в одеяло вцепился, как будто спрятаться за ним хотел. Никак души умерших ночью пришли за своим убийцей.
- Ты сейчас наговоришь, - хмыкнул его товарищ. - Водка паленая оказалась, а организм слабый. А там белочка и полный алес капут. Ладно, давайте на завтрак собираться, а то все без нас съедят.
- Не съедят, что-нибудь да останется, - беззаботно отмахнулся от фразы приятеля Михалыч. - У повара в котле еды на одного едока больше.
Меня продержали в больнице еще два дня, стабильно пичкая лекарствами, уколами и гоняя на процедуры. На третий я взбунтовался и выставил ультиматум - хочу домой. Пользуясь тем, что все показатели и анализы аж зашкаливали за границы идеального здоровья, я добился, чтобы меня выписали 'на дом'. Теперь мне только и нужно, что раз в пару дней показываться у терапевта.
С момента первой ночи, что провел в больнице, больше никаких напоминаний о плохом самочувствии не было. Скорее наоборот, энергия во мне клубилась и лезла наружу, словно монтажная пена из только-только залитой ею щели. В самом прекрасном расположении духа, я вернулся домой и тут же полез в ванну, намереваясь смыть больничный запах, которым, как казалось, пропитался от кончиков волос до ногтей на пальцах ног. Брр, гадость.
Блаженствовал с час - не вру - добавляя понемногу горячей водички, когда та остывала. Вылез красным, душистым и умиротворенным. Если бы сейчас столкнулся с Воронцовым (тьфу-тьфу-тьфу, мне еще покойников не хватало), то на конфликт не пошел бы, сведя встречу к мировой.
Мурлыкая под нос незатейливый мотивчкик песни из старого детского кинофильма, я прошествовал на кухню, собираясь перекусить. Точнее, плотно набить брюхо домашней едой, чтобы перебить набившую оскомину больничную 'столовку'.
Первое что увидел, когда открыл дверь - парящий кофейник на столе и чашку с налитой до краев черной, дымящейся жидкости. Дальше ухватил взглядом руку, что держала эту чашку, потом медленно перевел взгляд с руки на ее владельца.
- О, Безымянный! - радостно, как старому знакомому проговорил неизвестный. - Давай-ка плюхай свою пятую точку напротив и хватай кружку.
Как-то незаметно в руках незнакомца оказалась вторая чашка, идентичная первой. Мужчина ловко и быстро наполнил ее ароматным напитом и поставил на стол. Потом вновь посмотрел на меня и удивленно поинтересовался, изогнув левую бровь в характерном жесте.
- Эй, чего стоишь, как неродной? Хозяин дома же, е-мое!
- Кхм, - кашлянул я, прочищая так некстати пересохшее горло, - вы кто?
Честно говоря, я и так мог со стопроцентной уверенностью обозначить принадлежность своего гостя - бандит. Уж слишком характерная у того была внешность и немалую роль играл здоровенный шрам, расположившейся неровной бороздой на лице.
- Э-э, - протянул незнакомец и страдальчески скривил лицо, - да у тебя память отшибло. Неужели меня не помнишь?
- Нет, - немного неуверенно ответил я. Что-то знакомое было в собеседнике, особенно знакомым казался шрам - второго такого не найти. Но где я мг встречаться с его, шрама, обладателем? На память никогда не жаловался и уж точно не мог забыть человека с такой внешностью и приметами.
- Точно? - продолжал допытываться незнакомец. - Да ты сядь, кофейка хлебни, может что и припомнишь.
Машинально я уселся на стул напротив собеседника и так же машинально сделал глоток обжигающего и обалденно вкусного кофе. Ароматный напиток скользнул по пищеводу, провалился в желудок и там взорвался похлеще гранаты. Еще один беззвучный взрыв прозвучал в голове.
- Проклятье Хаоса...
Прохрипел я и едва не упал со стула, в последний момент успев навалиться грудью на столешницу и схватиться за ее край ладонями. Память с бешеной скоростью пролистывала страницы архива, который до недавнего времени был скрыт от меня. Игра, Артас с его предложением, мир Тумана и первое знакомство с его обитателями, разговор со Смертью и смерть... смерть и еще раз, сотни раз становлюсь виновником чужих смертей. Неприятные (но не кажущиеся сейчас противными) ритуалы и вновь чужие отобранные смерти. Очередная встреча со Смертью, которая, то предстает в облике молодой девчушки, то Олесей... Олеся... наша последняя встреча, наш последний разговор... в груди заныло от воспоминаний, больно кольнуло в сердце... Олеся.... Чертов Артас, надеюсь, я смог достать его в нашу последнюю встречу посохом. Пусть не убил, иначе его верный слуга не сидел бы напротив, но ранить должен был.
Когда я посмотрел на незваного гостя, тот невольно вздрогнул и сделал почти неуловимую попытку отшатнуться от меня. К его чести, совладал он с собою очень быстро, задавив панику в самом зародыше.
- Зачем ты здесь? - оборвал я Шута. - И как там поживает твой хозяин?
- Нормально поживает, хоть и злится на тебя, - пожал плечами собеседник и вольготно устроился на стуле, сделав несколько крошечных глотков из своей чашки. - Не понравилось ему вае последнее расставание, неблагодано ты повел тогда.
- Ему еще и благодарность нужна? - скрипнул я зубами. В этот момент я сильно жалел, что под рукой нет верного посоха. Познакомил бы я его с этим клоуном, дал бы еще одну душу в пищу.
- Да успокойся ты наконец, - поморщился Шут. - Я пришел по делу.
- Снова пойти на поводу у твоего хозяина и сунуть голову в одну из его авантюр? - зло усмехнулся я. - Тогда передай ему вот это!
Я скрутил два кукиша и сунул их почти в лицо собеседницу, перегнувшись через стол.
- Брось ты свои детские игрушки. Выслушай сперва, а там и примешь решение.
- А я и так его знаю, - отозвался я. - И оно звучит так: с Артасом, Арагорном и прочими божками дел иметь не собираюсь. Мне и тут хорошо.
Злой порыв угас так же быстро, как и появился. Сейчас я просто сидел и смотрел на Шута. Было тоскливо, грустно и все равно. Короткая вспышка словно сожгла запасы хорошего настроения, которое сопровождало меня с момента выздоровления. Чертов Шут, чтобы гореть ему в Аду.
- Ой ли? - хитро прищурился собеседник и цепко посмотрел мне в глаза. - Так прямо и хорошо? А у меня немного другая информация. Не ты ли только что выписался из больнички?
- Простыл ночью, когда вернулся в свой мир и прежнее тело. С непривычки и не такое бывает, - предложил я версию.
- Ага, - закивал Шут, - бывает. И еще не такое. Люди умирают в соседней палате, да еще странно так: поругался с личем и бац - покойничек. А личу, вернее его живой ипостаси, сразу похорошело.
- Врешь! - вспылил я и даже подался вперед, намереваясь съездить по чужой физиономии. И тут же сник...
Вспомнил, как на самой грани сознания, в тот момент больше напоминающей рефлексы, наложил метку на несчастного Воронца, когда коснулся его. Как потом, кипя от злости сам того не понимая, вытянул душу благодаря магическому маячку. От того и уснул после этого, напитавшись чужой жизненной силой. И самочувствие великолепное до этого момента было.
- Тебе нельзя жить с простыми людьми, - проникновенно вещал Шут, правильно истолковав мое состояние. - Твоя выходка перед возвращением домой, когда ты напал на Артаса, что-то повредила в магический межмировых потоках, потому и выкинуло тебя ущербным, не способным жить обычным, пусть и с определенными способностями, человеком.
- Что именно произошло?
- Я не знаю, - честно (хотелось бы верить своим ощущениям, но с этим созданием уверенным ни в чем быть нельзя) признался Шут. - И Артас не знает. Просто ты сейчас не совсем лич, не полностью человек и даже УЖЕ не некромант.
- Неведомая звурушка? - попытался усмехнуться я, но скулы свело, и получался оскал. Даже Шута передернуло и он, вздрогнув, быстро отвел взгляд в сторону.
- Что-то вроде того. Больше магическое создание, чем обычное живое и смертное существо. Вся твоя жизнь завязана на магии, магии смерти. Без нее ты гарантировано зачахнешь или сойдешь с ума. А безумный некромаг с такой мощью - хлеще атомного оружия.
- Я проживу рядом с кладбищем, - буркнул я, вспомнив, как улучшалось самочувствие возле морга. - В стране полно таких мест. Выберу побольше и устроюсь смтрителем, копальщиком могил... кем угодно.
- И клевать жалкие крохи? - презрительно бросил Шут. - Сперва тебе хватит, не спорю. Но потребности будут расти и скоро прежний голод вернется с новой силой. Сейчас, когда все вспомнил, это произойдет гораздо быстрее. Я о потребностях. И знаешь, что ты сделаешь потом?
- Что же? - глухо произнес я.
- Начнешь убивать людей. Сперва...
- Не начну, - прервал я собеседника. - Не равняй по себе.
- Сперва, - даже глазом не повел на мой возмущенный вопль Шут, продолжив свое повествование, - возьмешься за преступников. У вас землян редкое самокопание, непонятное ложное мнение, что хороших трогать нельзя, а от с плохими поступать можно как угодно. В сотнях книг пишите, как благородные вампиры и честные оборотни режут маньяков и убийц, утоляя свой голод и верша справедливость. Но по сути - становятся на одну ступень с этими самыми преступниками.
- Убийцы и простые люди - одно и тоже? Не городи чушь.
- А убийц уже не люди? У них нет любимых матерей, детей, друзей за которых они жизнь готовы отдать? И ты не знаешь, что именно толкнуло их на этот путь. И потом, - тут Шут даже пристал немного со стула, облокотившись локтями на стол и подавшись в мою строну, сверля тяжелым взглядом, - ты сам кто - вспомнил? Помнишь свои некрополи, убитых караванщиков, горожан, а? А костяные драконы сами выросли на грядке или ты слепил их из пластилина?
- Я был личем, - тихо отозвался я. - Твой хозяин меня сделал таким.
- Ой ли? - наигранно удивленно ответил Шут. - А у меня информация, что чувства человеческие к тебе вернулись очень быстро. Гораздо раньше, чем ты устроил свою подпольную лабораторию по созданию вампирчиков.
- Да пошел ты, - взорвался и с силой толкнул стол, едва не сбив не ожидавшего такого собеседника на пол. - Да, делал все это, но было нужно. Но сейчас мне не нужно спасать мир, не нужно сражаться, чтобы выжить и вернуть свой облик человека!
- Хорош человек, - буркнул Шут, отряхивая рубашку, залитую кофе. - В первые же несколько суток по возвращению сожрал простого человека.
- Он убийца...
- А если нет? Если твой сосед немного преувеличил, и все было не так? Что если водитель автобуса заснул и вырулил на встречку, а Воронцов лишь чудом смог увернуться? И слова твоего деда есть ничто иное, как простая зависть бедного к богатому, добившегося большего, чем он сам? Да еще подкрепленная собственной травмой.
- Все равно я не стану помогать Артасу, - сквозь зубы ответил я. - Выметайся из квартиры и больше никогда не появляйся. Слышишь? Ни-ког-да.
- Сперва я все расскажу, а уж потом и уйду, - невозмутимо ответил Шут и удобно устроился на стуле. - Если будешь продолжать упорствовать, то можешь остаться здесь и благополучно сдохнуть - от голода или на столе спецслужб, куда тебя обязательно положат рано или поздно.
- Хватит с меня Лираста! - заорал я в полный голос. - Я нормально жить хочу, обычной жизнью и с нормальным телом. Без толпы скелетов и зомби вокруг, нормально есть и пить, ходить в магазин, машину купить и ездить на ней.
- Все так и будет, - спокойно и тихо произнес Шут с ответ на мой эмоциональный взрыв. - Новый мир почти один в один похож на Землю, но там есть магия.
И замолчал, внимательно наблюдая за мною и ловя мою реакцию на свои слова.
- Магия? - недоверчиво переспросил я. - Но как? И потом, тогда зачем я там нужен в таком месте?
- Есть необходимость, а иначе о тебе никто и не вспомнил бы. В том мире магия появилась сравнительно недавно, на примере с твоим миром где-то в районе начала развития космических аппаратов. Первый полет в космос и почти сразу же прорыв защитной пелены, которая как кокон укрывала мир и его жителей от волшебства, хе-хе. И сразу куча магов, чародеев, вампиров и прочих русалок.
- Вампиров?
- Угу, их самых, - подтвердил Шут. - тати, магов твоей специальности там не очень много и не сильно пользуются спросом как специалисты.
- Тогда зачем я там нужен? И потом, как мне там легализоваться? - нахмурился я. - Опять в новое тело... нет уж, ни за что.
- А это самое простое, - как-то равнодушно отмахнулся от моих слов собеседник, словно они не стоят его внимания.- Позже расскажу.
Новый мир почти один в один (со слов Шута, разумеется) походил на мой родной. Земля-1 столкнулась с первыми настоящими чудесами около тридцати лет назад. Тогда всех новоявленных магов шустренько разобрали спецслужбы и упрятали с чужих глаз долой. Из было мало, но сил получили ого-го благодаря тому, что первыми попали под источник магии. Через десятилетие новое пополнение, при этом число одаренных выросло на порядок, и таких людей уже не в силах было всех спрятать. Еще десять лет и магов с иже присными стало столько, что пришлось создавать специальные учебные и профильные учреждения, где их натаскивали и делали более-менее безопасными обычным людям. Новый прорыв магии принес очередную, самую крупную партию, так сказать, одаренных людей.
Простых, не получивших даже жалкой крупинки силы оставалось процентов семьдесят на всей планете. Вроде бы и немало, но с другой стороны - каждый третий-четвертый из встретившихся прохожих имел Дар. Это меня впечатлило.
Одаренных в этом мире называли не только магами, вампирами и прочая, прочая. Всех их без исключений подвели под одно слово - гемм или геммы. Пошло оно еще от ученых, работающих с первыми магами. Кодовое название проекта - самоцветы. А так как научная братия любит все вычурное и даже готовы простые слова исковеркать до состояния 'звучит прикольно, хоть и непонятно', то проект получил латинскую абривиатуру: gemma. Так и стали одаренные геммами. В других странах прижились фаберы - ремесленники, нилы - от слова nil (ничто, ничего - все секреты разводили).
- Другое дело, что по-настоящему сильными были первые одаренные и некоторая часть из второй волны, - неторопливо вел свой рассказ Шут. - Все прочие получили незначительные бонусы. Видать, сила пошла не такая концентрированная да и дележка на многих ни к чему хорошему не привела. Кстати, те, кого захапали спецы в самом начале, сейчас являются очень важными шишками. У них было время разобраться в своих возможностях досконально и выявить все нюансы. Уж это-то сделать тогда было легко, все ресурсы и возможности государств работали на них.
- А Артасу какой резон отправить в тот мир меня? - поинтересовался я у Шута.
- Нужно, чтобы ты что-то нашел там. Нечто очень важное попало в мир вместе с одной и волн магии и так там и осталось. Что точно - я не знаю, - развел руками Шут и добавил. - Правда, не знаю. Артас ничего не сказал о сути, лишь указал распоряжение попросить тебя об этой услуге.
- Я ему не слуга, - отрезал я, вновь начиная закипать лишь от одного звучания имени бога Хаоса.
- Так он и не просто так просит. Награду обещает царскую - почти любое желание на выбор исполнит.
- Ладно, предположим, только предположим, что я согласен. Как это будет происходить?
- Да проще простого! - довольно воскликнул Шут и радостно потер ладони, словно мое согласие же у него в кармане. Ага, разбежался.
- Просто - это как?
- Ты соглашаешься, я открываю проход в тот мир. Шаг вперед и вуаля! Перед этим получаешь на руки документы жителя Земля-1, деньги. Артефакты и разную магическую мелочевку шиш. Там не все так просто с этими побрякушками.
- Нет амулетов? - недоверчиво произнес я.
- Амулеты есть, вот только пронести их сложно. Ты сам пролезешь с трудом.
- То есть? А ну-ка выкладывай все поподробнее, - потребовал я, насторожившись после слов Шута.
- Понимаешь, этот мир закрыт очень плотно, даже плотнее, чем эта Земля. Попасть в него можно лишь в те моменты, когда накатывает очередная волна магии. Последняя прошла совсем недавно и кое-где еще сочится каплями, так сказать. Ни мне, ни тем более Артасу там не проскочить - велики мы для этого. Ты, хоть и со скрипом, но пройдешь. А почему выбрали тебя, - опередил меня с невысказанным вопросом Шут, - так все от того, что пустышка новорожденная или слабачок там не нужен. А ты без преувеличения силен. Хоть и потерял часть силы с обретением человеческого тела, но уровнем не меньше, чем сильный некромант. Но только там, здесь ты почти ноль без внешнего притока маны.
- Сам ты ноль, - слегка обиделся я на слова Шута.
- Но это правда, - пожал плечами Шут. - Кстати, время на принятие решения у тебя есть. Пара дней. Потом извини - пойду другого упрашивать.
- А есть они, другие? - усмехнулся я.
- И весьма много. Больше, чем ты представить можешь. Ладно, прощай и звони по этому телефону, если надумаешь.
Оставив на кухонном столе кремовый прямоугольник визитки и хлопнув меня по плечу, Шут встал из-за стола и неторопливо вышел с кухни. Через несколько секунд до меня донесся звук дверного замка, автоматически захлопнувшегося за незваным гостем. Шут ушел, оставив после себя сотни вопросов. До этого, пока он не разбередил мою память, все было в порядке. Даже недавнее недомогание, причину которого я сейчас знаю, не сильно беспокоило. Методом проб и ошибок я нашел бы средство, вплоть до того, что обратился бы к гадалкам и прочим экстрасенсам (а то странно, когда отдых возле морга или кладбища вылечивает много лучше, чем все микстуры и лекарства вместе взятые). А теперь, когда я все знаю, что мне остается? Магия, она как ноги для бегуна, как зрение для летчика и руки ювелиру. Проще умереть, чем медленно угасать, оставшись с одними воспоминаниями наедине о прошедших деньках, когда был зряч и ловко владел руками-ногами.
Шут, как тот змей из библии, который соблазнил Еву своими сладкими речами, ввел разлад в душе. Если бы я сам все вспомнил, то и смириться с отсутствующей магией оказалось бы легче или придумал бы нечто, что помогло справиться с проблемой. А тут... знать, что где-то есть такой же мир, как мой, полный магии и людьми с Даром, где я не буду казаться белой вороной... тяжело. Чертов Артас со своим Шутом, знали на что давить.
На следующее утро Шут вновь сидел на прежнем месте и с довольным видом смаковал кофе. А что ему быть грустным - задание-то босса по моему закабалению выполнил. Я вчера поздно вечером позвонил ему и дал добро на новое путешествие.
- В общем, слушай сюда...
Мне предстояло как в неведомой сказке 'пойти туда, не знаю куда и отыскать то, неведомо что'. Имелась лишь общая информация по обоим критериям. Место поиска - Земля-1 и конкретно тамошняя Россия, а искать предстояло некое могущественное существо, попавшее на планету с первой волной магии. Возможно, в мертвом или коматозном (и такое бывает, по словам Шута, не только я один имею зуб на небожителей и владел смертельно опасным для всего сущего артефактом) состоянии, оттого и не проявляющего ни капли активности. И все, больше ничего полезного мне он не дал.
- Это даже не бог какой-нибудь может быть или его ближайший апостол вроде меня, а часть его тела, - внес еще больше непонятного в задание Шут. - Сердце, голова или кровь.
- Артефактом не может быть эта ваша штука? - хмуро поинтересовался я, припомнив выходку архидемона в Лирасте. Тогда весь мир едва не погубила обычная поделка инфернальной твари.
- Нет, - покачал головою собеседник, - точно нет. Это нечто или некто живое. Или было живым. Ни один артефакт просто не способен обладать такими признаками и одновременно такой мощью. Да, еще кое-что... общение закончится с того момента, как ты пройдешь между мирами. Дальше все будет зависеть лишь от тебя самого и все закончится лишь после выполнения задания.
- Ладно, попробую я отыскать эту вашу голову Доуэля, так и быть, - со вздохом согласился я. - Теперь насчет моей легализации. Ты обещал, что пройдет тип-топ...
- Так оно и будет. Только последний вопрос - ты не передумал?
Шут напрягся и цепко посмотрел мне в глаза и когда качнул головою, давая молчаливый утвердительный ответ, расслабился.
- В общем, просто так переместить тебя не получится. Мир закрыт полностью и извне проникнуть в него просто невозможно, никак. Или ждать очередной волны, или попытаться пропихнуть кого-то вроде тебя - сильного, но не из самых-самых...
Я только фыркнул в ответ на слова Шута. Оказывается некто не самый-самый смог так зацепить бога Хаоса, что тот опасается встретится лично.
- Но и при этом есть риск, что мир тебя не пропустит или уничтожит в момент прохода. Но, - тут Шут наставительно поднял палец к потолку, - если произвести замену одного похожего на другое, то шансы заметно вырастают.
- И кого же вы хотите заменить мною? - заинтересовался я.
- Тебя.
- То есть? - недоуменно проговорил я.
- Ты не забыл, что тот мир полностью копирует Землю? Пусть и появились различия, но с того момента прошло слишком мало времени на фоне Вселенной, чтобы мир кардинально поменялся. В общем, там есть человек по имени Артур с фамилией Граднов. Простой парень без грамма сверхспособностей, но готового к приключениям. Впрочем, и на такого у хозяина есть виды, еще пригодится, иначе не стал бы с ним возиться и пропихнул тебя так.
- Постой, вы с ним уже общались? - поинтересовался я и получив утвердительный кивок, подозрительно спросил. - Но как, если ход в тот мир для тебя и Артаса закрыт?
- Но говорить-то можем. Правда, недолго и с каждым разом все труднее и труднее это получается. А как последняя магия закончит просачиваться на Землю-1, то и вовсе общение прекратится. Считанные дни остаются до этого момента.
Гадство, вот чую, что в очередной раз из меня дурака делают: то закрыт, то открыт лишь для переговоров, то надейся на одного себя... тьфу. И ведь понимают, что купили меня с потрохами и могут вить веревки и вешать лапшу в неограниченных количествах сейчас. И понимают, что я это понимаю, отчего еще сильнее давит обида и злость на Артаса.
- Ладно, пусть будет так, - буркнул я. - Когда готовиться к переходу?
- Да прямо сейчас. Готов?
- Э-эй...
Но Шут то ли не услышал начало моей возмущенной фразы, то ли сделал вид, но приступил к делу не дожидаясь от меня ответа. Я ощутил, как совсем рядом (если быть точнее, то меньше, чем в паре метрах от меня, где сидел Шут) стала твориться волшба чудовищной силы. Пара секунд и в стене напротив появился гигантский овал, растянувшийся от пола до потолка и почти полутора метров шириною в середине. Сквозь непрозрачную серебристо-ртутную поверхность ничего видно не было, лишь слабые волны пробегали по неподвижной глади. Впрочем, неподвижной она была недолго, едва ли секунд пять-шесть.
- Хаос меня побери, - не удержался я от привычной фразы, когда из 'ртути' в мою кухню шагнула высокая худая фигура. Толстые черные джинсы, высокие ботинки на шнуровке, кожаная куртка, которую любят носить мотоциклисты за толстый и качественный материал, на коротко стриженой голове черная бандана, усеянная по краю вязью непонятных золотистых значков. И лицо... такое знакомое и в то же время чужое. Мое лицо.
Незнакомец едва выйдя из круга, попытался что-то сказать, но тут же согнулся в болезненном спазме, старательно очищая желудок прямо себе под ноги. Он бы и упал следом, если бы не был подхвачен Шутом и аккуратно усажен на один из кухонных стульев.
- Тебя же предупреждали насчет еды, - с укором произнес Шут. - Так зачем нужно было набивать живот?
Мой близнец скривился, открыл рот, собираясь дать ответ, но вновь согнулся, устремив лицо в пол. Вот же придурок, эдак он мне всю кухню загадит. И это - я?
- А-а, толку от тебя, - раздраженно махнул рукой на парня Шут. - Документы где?
Гость молча протянул тонкий пакет из пластика, который сжимал в руке.
- Так, так, - забубнил Шут, шустро вскрыв упаковку и зашуршав бумагой, - паспорт, права, диплом, банковская карточка... ага, все на месте.
Озвученные документы были вручены мне, к ним добавились несколько пачек с красно-кирпичными банкнотами.
- Деньги местные, никаких проблем точно не будет, - заверил меня Шут, видя с каким сомнением я рассматриваю нежданную материальную помощь. - Для Артаса нашлепать пару миллионов красивых бумажек легче, чем тебе поднять обычного скелета. По документам ты беженец, спасаешься из своего города, попавшего под биологическую или экологическую катастрофу. Ищи себе жилье, рабочее место и приступай к поиску Гостя. Ищи все странное, что выделяется даже на общем волшебном фоне, любые обмолвки о происшедшем несколько десятилетии назад. В идеале стоит пообщаться с первыми магами и лицами, что в то время курировали проект. А, ладно, сам разберешься, не маленький все же.
С этими словами Шут подхватил меня за пояс и легко бросил в портал.
****
Не ожидавшей такой подлянки, я дернулся слишком поздно, уже угодив в проход между мирами. Меня сдавило, обожгло, несколько раз крутануло и выбросило наружу. Очнулся я на темной улице без единого фонаря или светящейся вывески. Только несколько окон в ближайших домах светились тусклым желтоватым светом, приглушенных плотными шторами.
- Ну, Шут, ну дождись нашей следующей встречи, - прошипел я вслух, не собираясь спускать эту выходку своему недавнему собеседнику с рук. В первые секунды, когда я еще отходил после переноса, в голове крутилась мысль, что надо мною жестоко пошутили и сейчас я топчу не землю чужого мира, а потрескавшийся асфальт какой-нибудь улицы Космонавтов или переулок Зеленый. И лишь по прошествии пяти минут, когда по телу стали разбегаться первые ручейки манны, до меня дошло - я Там. Очень далеко от дома, от родителей, друзей и любимой учебы. Грустно, но зато рядом магия!
От возбуждения я не удержался и создал шар 'призрачного огня', боевого заклинания из школы некромантии. Неровный комок размером с грейпфрут завис в нескольких сантиметрах над моей ладонью, изредка касаясь своими полупрозрачными языками кожи. Налюбовавшись, я развеял заклинание.
Предстояло определиться на местности, отыскать место для ночлега на эту ночь (а то, что вокруг властвовала ночь было и так ясно, если тут только не поменялись сутки из-за магии) и думать о дальнейшей легализации. Документы, что получил от Артура-1, должны помочь в этом, вот только жаль, что жильем этот парень не обзавелся. Бродяга, что ли... ах да, беженец.