Сколько книг на свете - не сосчитать... И ни прочесть, ни сжечь все - невозможно.
Новые появляются, старые - переиздаются, расходятся, теряются... но море бумажной массы не мелеет - отнюдь! В нем появляются новые течения (которых легче держаться), глубокие впадины (в которые немодно попадать) и величественные айсберги (признанные авторитеты) - явления прекрасные, могучие, но... временные.
Мотивы, питающие это море и вместо ветра поднимающие на нем волны, могут быть различными, однако вырождаются они все в исписанные листы бумаги, растиражированные и наполняющие паруса (карманы) удачливого писца или забытые в ящике стола (и потому - бесполезные). Однако, даже этот чертов ящик постепенно наполняется, а значит есть какая-то причина писать не ради успеха, славы и денег, но ради самого процесса?!
Совершенно очевидно, что писательство - это болезнь. Она подчиняет себе волю, мысли, руки наконец! единственной задаче - пачкать прекрасные своей белизной листы бумаги.
Не важен успех, бросьте! Те, кто пишут только ради него - здоровы и счастливы. А вот остальным - каждому из тех, чья рука сама тянется к перу или клавиатуре - не позавидуешь. Сколько прелестей вокруг них: леса, горы, игровые автоматы, телевизоры, женщины (прочим - мужчины), вино в конце концов! - но стоит случиться приступу писательства, и все теряет былую привлекательность, уходя на задний план. Остается лишь ручка, лист и сомнительное озарение, нередко завершающееся тяжелым похмельем и аутодафе новорожденному шедевру.
Я понял это довольно давно и пытался лечиться (да, да - увы, но и я тоже - болен). Я прочел множество трактатов и статей, посвященных графомании (так, оказывается, образованные люди называют писательство), но все же не смог найти способа удержать руку от нанесения символов на что-либо (бумагу, стены, асфальт... да на все, что подвернется!).
Более того, в какой-то момент я обнаружил, что все эти великие, мудрые или бездарные труды написаны точно такими же графоманами, как и я. Признаться, это было для меня шоком. Я понял, что болезнь неизлечима и, весьма вероятно, заразна. Присмотревшись повнимательнее к ближайщим знакомым, я увидел, что те из них, кто никогда не тянулись к перу, начали почесывать правую руку (ох, это нехороший симптом!). Прочие же - откровенно доставали старые записи или покрывали чернилами новые, дотоле свободные поверхности, увлеченно предаваясь рецидиву.
И тогда я решил бросить. Бросить писать - во имя здоровья своего, близких и далеких мне людей. Если вы никогда не писали - не начинайте, умоляю вас! Если уже начали - бросьте! И ни в коем случае не читайте - зараза, именуемая писательством, передается визуально-символьным путем! Безопаснее слушать радиопередачи, еще лучше - смотреть телевизор и играть в американский футбол - тогда никакая буква-закорючка не пробьется сквозь ваши доспехи спортсмена и современного человека, и вы будете совершенно свободны от графомании.
Несколько долгих лет я следовал этому рецепту, стараясь не обращать внимания на мучительные позывы к излиянию чернил своего внутреннего мира на мир внешний. Постепенно болезнь начала отступать, уходить вглубь, таять: я занялся-таки производительным трудом, построил дом, вырастил двоих сыновей, посадил целую аллею прекрасных лип (почти все деревья принялись, и сейчас уже можно отдыхать в из тени, скрываясь от жгучего летнего солнца).
Я думал, что стал нормальным, здоровым человеком... как вдруг, однажды вечером, обнаружил себя сидящим за кухонным стором с шариковой ручкой в руке. Полный недобрых предчувствий, я открыл ящик письменного стола и... о, боже мой! Там стопка к стопке лежали страницы, исписанные моим почерком!
Постепенно ужас рассеялся, и я понял, что нас стало двое: я и "тот парень" - писатель. Я - нормальный человек, живущий как и положено мне по статусу, а он - графоман - марает бумагу, пока я не вижу. И оба мы довольны таким положением дел.
Есть, правда, одно нехорошее подозрение... Недавно я впервые взял в руки флейту и понял, что оторваться от нее не могу. Я уже наигрываю какие-то простые мелодии, сочиняя их на ходу - и мир вокруг растворяется в чудесных звуках... так же, как раньше он исчезал в образах, рождаемых набором букв. Соседи говорят, что во мне проснулся музыкант...
Я уже чувствую, как он шевелится во мне. Неужели скоро нас станет трое?!