Наступила долгожданная зима, ударил мороз, а снега всё не было.
- Пока не выпадет снег, - размышляла Илюха, с тоской поглядывая на небо, - в деревне делать нечего. Отпечатки следов не увидеть.
Собачка впала в отчаяние. Она уныло слонялась по квартире.
- Ну когда, когда же выпадет снег, - думала она.
И вот однажды утром, привычно бросив взгляд на небо, почувствовала: грядут катаклизмы. Вскоре поднялся сильный ветер, буквально за несколько минут небо заволокло свинцовыми тяжёлыми тучами. Повалил густой снег. Он шёл днём и ночью. Улицы тонули в сугробах, пешеходы ворчали, с трудом пробираясь сквозь снежные заносы, при этом не забывая на чём свет стоит ругать отсутствующую снегоуборочную технику. Илюха не понимала их. Её сердечко ликовало и пело от радости.
- Уж если столько снега в городе, - думала она, - то в деревне и подавно.
- Хоть бы снег не растаял, - обращаясь к Юле, проговорила собачка.
- Ну, этого можно не опасаться. Как снегопад прекратиться, сразу поедем, - ответила та, - не волнуйся, следы зверья не успеют затоптать.
Снегопад продолжался ещё пару дней. Закончился он ночью. Илюха заметила это первой. Она разбудила меня, тявкнула:
- Можно ехать.
Пошла будить Юлю. Тормошила её, тормошила. Бесполезно. Та на минуту открыла глаза, посмотрела на окно и проворчала:
- Куда ехать? Ночь на дворе. Дай поспать. Поедем утром.
Как известно, понятие утро у всех разное. Собачка снова разбудила меня и спросила:
- Утро это когда? Юля сказала, что поедем утром.
- Илюшенька, утро - это когда светло, - ответила я, - небо становится светлее и свет в комнате можно уже не включать. Ложись ты лучше спать.
Лиза, наблюдавшая за Илюхой, не понимая, что происходит, разволновалась. Она начала потихоньку верещать, стала бегать за собачкой.
- Да угомонитесь вы или нет! - сердито проворчала Юля, - а то завтра никого с собой не возьму в деревню.
Завтра началось с суеты. Собачка помогала дедушке собирать вещи, а мы вместо того, чтобы заниматься делом, спорили, стоит ли брать крыску с собой. Бабушка категорически была против, я сомневалась, Юля не видела ничего особенного в поездке малышки в деревню.
Наконец дедушке надоели наши дебаты.
- Может, хватит дискутировать? - произнёс он.
Указывая на Лизу, которая упорно подталкивала тёплую шапку к остальным вещам, поинтересовался:
- Кто из вас скажет малышке, что она не поедет?
У бабушки на глаза навернулись слёзы. Она дала Юле кусок меха и меховую рукавичку, чтобы крыска не замёрзла ни в машине, ни в деревне. Потом обратилась к собачке:
- Илюшенька, ты, пожалуйста, проследи за Лизой, ехать далеко, дом чужой.
Собачка едва ли слышала слова бабушки, пребывая в состоянии глубочайшей задумчивости. Дело в том, что Илюха терпеть не могла транспорт, любой, без разницы. Она боялась. Прекрасно понимая, что путь дальний, Илюха всё равно была готова идти туда пешком, пусть даже несколько дней, но лишь бы на своих четырёх.
Бабушка повторила просьбу. Бесполезно. Собачка ни гу-гу. В этот момент она усиленно боролась со своим страхом, убеждая саму себя:
- Подумаешь, машина. Ерунда. Всего лишь час получится. Зато потом гуляй сколько душеньке угодно.
Воображение рисовало ей картинки одну красочней другой. На мордочке отражались все перипетии борьбы Илюхи против страха. Наконец собачка радостно завиляла хвостиком. В этот раз враг позорно бежал с поля боя.
Почувствовав бабушкин взгляд, вопрошающе тявкнула. Той снова пришлось повторить просьбу. Собачка пролаяла:
- Всё будет хорошо.
Дедушка, взяв вещи, пошёл к машине. Лиза забралась в рукавичку. И Юля понесла её в машину. Оглядев коридор, я заметила сиротливо стоящую сумку, задвинутую кем-то в угол.
- Нормальненько! - воскликнула я, - забыли бы сумку с продуктами. Представляю всеобщую радость, когда бы мы обнаружили это будучи уже на месте.
Под напутствие бабушки не геройствовать в деревне, соблюдать осторожность, Илюха и я направились к машине. Нам повезло. Снежные завалы убрали, ровно за час добрались, неприятности начались позже. Машина не могла пробиться к домику. Она тонула и буксовала в сугробах.
- Жаль, что у нас не вездеход. Сейчас бы раз-два и в дамки, - проговорила Юля, - в общем, выражаясь проще, берём лопаты в белы рученьки и расчищаем дорогу.
Взяв лопату, она покрутила её, потом заметила:
- На дворе 21 век, а мы всё по старинке.
Как известно, "дорогу осилит идущий". Поработав с пол часика, оказались у цели. На почти иссякшем энтузиазме откопали дверь. Дом выстыл.
- Одной буржуйкой не обойтись, - произнесла я, - придется топить и русскую печь. Ну, вы начинайте.
Дедушка и Юля переглянулись. Я зачем-то каждый раз повторяла эту фразу, хотя все чётко знали свои обязанности. Меня бы полюбому не допустили к растопке печей, дабы я не натворила что-нибудь. Меня определили поваром. Эту должность я получила, после того как Юля и дедушка стали свидетелями моих многократных, но тщетных попыток растопить печь.
- Истопник из тебя никудышный, а повар может получиться отменный, - приободрила меня Юля, - дерзай.
Ну, я и дерзала. Готовка в деревне здорово отличается от готовки к которой мы привыкли. Но постепенно удалось приноровиться. В этот приезд также, как и в прошлый, я сходила за водой к колодцу, причём не единожды, убеждаясь всё больше и больше: коромысло - незаменимая вещь. Пока ходила с вёдрами туда-сюда в голове крутилась одна и та же мысль: чем кормить. Увлёкшись обдумыванием меню, я прозевала малюсенькую льдинку. Результат плачевный. Я - на снегу, облитая отнюдь не тёплой водичкой. Пришлось проявлять чудеса ловкости и быстроты, добежать до колодца, потом, не снижая темпа, бежать домой. Поставив в сенях вёдра, помчалась обратно за забытым коромыслом и опять к дому. Буквально ввалившись в комнату, простонала:
- Благодать...
На моё счастье в обеих печах весело переговаривались яркие язычки пламени. Мне стало жарко, от мокрой одежды повалил пар.
- Там что, дождь? - осведомилась Юля.
- Угу. Ливень, - бурчала я, переодеваясь в сухое. В тепле меня разморило. Делать абсолютно ничего не хотелось. Я уселась в кресло около русской печи, закрыла глаза. Понимая, что готовить необходимо и этого не избежать, решила потянуть время.
- А где Илюха? - спросила я.
- Отрывается по полной в сугробах, - получила исчерпывающий ответ.
- А Лиза? - задала я ещё один вопрос.
- У тебя на коленях, - ответила Юля.
Чувствуя, что отвертеться не удастся, нехотя открыла глаза:
- Н-да, действительно.
Дедушка и Юля выжидательно смотрели на меня. Мне стало стыдно.
- Какие будут указания, - сказал дедушка, - поможем.
- После ледяного душа в тепле клонит ко сну, оправдываясь, проговорила я.
- Да ладно. Ерунда, - заметил он и поинтересовался:
- Что готовим?
Вскоре всё булькало, шипело, скворчало - наготовили как на "маланьину" свадьбу. Но мне почему-то показалось этого мало. Я напекла оладьев.
- Два дня будем есть, - произнёс дедушка с явным удовольствием.
У нас в семье обожали разного рода печёности.
- Однако, Илюха задерживается, - отметила я.
Мы подождали. Собачки не было. Дедушка с Юлей засобирались на поиски. Я тоже стала одеваться.
- С ума сошла? Простудиться хочешь? Присмотри за крыской. Может испугаться, если вдруг кто-то постучится или хуже того, вылезет из-под пола, - проговорила Юля, добавив:
- Справимся.
Мою дрёму как рукой сняло. С Лизой на руках я моталась по всей комнате, периодически поглядывая в окно.
В это время дедушка и Юля шли по следам собачки. Они зашли к её друзьям, Найде и её сыну Биму.
- Да, - подтвердила Найда, - Илюха заглядывала к нам. Она расспрашивала о деревенских новостях. Я рассказала, что с некоторых пор в деревне стал появляться чужой пёс. Обычно, чужак как приведение возникает из темноты и так же внезапно растворяется в ней. Он почему-то возненавидел местных животных. После каждого его посещения пропадает то кошка, то собака.
- Как выглядит этот пёс? - поинтересовалась Юля. В её голосе прозвучала тревога.
- Сама я его не видела, но говорят, он вроде немного выше, чем немецкая овчарка и туловище подлиннее, помассивнее. Лапы высокие, они-то и прибавляют ему роста. За счёт таких лап для него не проблема бегать по глубокому снегу. Шерсть у пса густая, в такой шубе можно преспокойненько спать на снегу. Хвост... ну, в хвосте ничего особенного нет. Самое примечательное во внешности пса - лобастая голова. Так... что ещё... Имеет отвратительную привычку премерзительнейше выть по ночам. В ответ наши собаки начинают лаять и долго не могут успокоиться, - закончила описание Найда.
- Волк, - сказала Юля, - это волк. Если вам жизнь дорога, не бегайте ночью по деревне и другим скажите. Когда зверь голодный, может напасть, убить и съесть. Илюха, скорее всего, догадалась, что это не пёс, а волк. Думаю, она побежала смотреть следы. Ладно, это полбеды, хорошо бы ей не пришло в голову посмотреть на волка.
Найда вздрогнула, а Бим заскулил. Собачка рявкнула на него, мол, молчи, без тебя тошно. Она взглянула на ноги Юли и дедушки, вздохнула:
- По сугробам не пройдёте, будете проваливаться. Нужны лыжи.
Она принесла широкие охотничьи лыжи, Бим - палки.
- Спасибо, - сказал дедушка.
Не теряя ни минуты, они встали на лыжи и вперед. Метрах в трёхстах от окраины деревни дедушка и Юля обнаружили похожие на маленькие сердечки следы косуль, подальше - большие следы оленей и основательно улёженные места их отдыха с клоками оленьей шерсти. Следы Илюхи отсутствовали.
- Она что, по воздуху перемещалась? - ворчала Юля.
Дедушка отошёл в сторону.
- Юля, посмотри - позвал он, указывая не чётко отпечатавшиеся следы.
- Маленькие - Илюхины. Большие - крупного волка, - пробормотала она, - понимаешь, вроде бы вокруг никого нет, а у меня ощущение, что мы не одни и за нами кто-то зорко наблюдает.
- Да, - согласился дедушка, - есть такое. Где же собачка? Судя по следам волка, он пошёл к оврагу. Значит, по логике вещей Илюха отправилась туда же. Следы собачки ведут к оврагу. Ну, двинули.
- Не надо никуда двигать, - проговорила Юля, всматриваясь в завихрения снега, приближающиеся на большой скорости, - вот она, мчится сломя голову. Это не волк, это наша Илюха. Я уверена на все сто процентов. Теперь, дедуля, слушай, не перебивай. Как только собачка будет в поле зрения, мы "ноги в руки" и дуем к деревне пока не вляпались капитально. За Илюху не волнуйся. Она догонит и перегонит. Страх удесятерит её силы, плохо, что мы не знаем, сколько волков увидела собачка в овраге. Один на двоих вряд ли нападёт, ему ведь тоже жить хочется. Если вдруг их несколько - встаем спина к спине, орём во всю глотку и отбиваемся палками, иначе эти милые зверушки оставят от нас лыжи да палки. Илюха приведёт на помощь охотника, крепкого мужика, благо бежать далеко не нужно. Его домик - на самом краю деревни. Собачка уже в поле зрения. Ну, дедуля жми. Я за тобой.
Дальнейшие события развивались так, как и говорила Юля. Илюха пронеслась как пуля.
"Похоже, дело серьёзнее, чем мы предполагали. На всякий случай надо поднажать", - подумал дедушка.
Юля поняла всё без слов и увеличила скорость.
"Эх, обернуться бы, посмотреть есть ли кто за спиной или нет, - размышляла она, - нельзя. Рискованно. Сброшу скорость, может не хватить сил быстро набрать такую же. Иду на пределе. Сердце колотится, словно сейчас вылетит из груди. Да, ясно одно: экстрим не для меня. А дедуля-то - молодец. Бежит себе и бежит. Дотерпеть бы".
Они ещё не успели добраться до деревни, как заметили спешащего к ним охотника. Илюха была рядом. Дедушка сбавил скорость, Юля тоже пошла помедленнее. Охотник проскочил мимо них, крикнув:
- Сейчас вернусь. Идите к моему дому.
Всю дорогу Юля ворчала:
- Ну, Илюха. Достанется тебе на орехи. Втянула в такую историю.
- Успокойся, Юля, ты ворчишь, словно старая бабка. Сказать, чтобы впредь сначала думала, потом делала, - проговорил дедушка, - обязательно нужно, но...
- Дедуля, - перебила она дедушку, - я еле добежала. Руки трясутся, ноги подгибаются, а ведь ещё до нашего дома "пилить". Не представляю, как дотащусь.
- А почему вы не в доме? - раздался голос вернувшегося охотника, - посидите, отдохнёте.
- Спасибо, но расслабляться не стоит, - ответила Юля и попросила:
- Лучше расскажите, что вы видели.
- Много волчьих следов. Вряд ли их оставил один волк. Недалеко от соседней деревни вроде бы их было то ли три, то ли четыре. Точное количество никто не назовёт. У страха глаза велики. Могло померещиться. Кстати, за вашими следами от лыж я обнаружил несколько волчьих. Значит, волки раздумывали, преследовать вас или нет. По каким-то одним им ведомым причинам не стали. Разбойница Илюха просто чудом осталась жива. Вы уж извините, я поучил её уму-разуму по-свойски. Запомнит надолго. Правда, Илюха? - произнёс охотник.
Собачка отошла от него на несколько шагов и коротко тявкнула.
- Значит, нам крупно повезло, - сказала Юля, - что все живы.
- Да, - подтвердил охотник.
- Спасибо вам за помощь, - обращаясь к нему, сказал дедушка, - мы приглашаем вас к нам на чай. Не отказывайтесь, пожалуйста.
В очередной раз посмотрев в окно, я увидела Илюху, которая лихо тащила Юлю, сидевшую на санках. За ними шли своим ходом, то есть на лыжах, дедушка и мужчина с ружьём, в котором я узнала охотника.
- Наконец-то. Лиза, у нас будет гость. Известный в деревне человек, - проговорила я.
Проверив, не нужно ли что-нибудь погреть, достала нарядную посуду. Салфетки.
- Привет, Афанасий! Сколько лет, сколько зим. Тебя ведь не уговоришь заглянуть: всегда отговорки придумаешь, - сказала я, - садитесь за стол. Еда не остыла. Надеюсь, аппетит нагуляли. Все на самообслуживании. Гостю положу сама, зная его привычку скромничать.
Положила я, конечно, от души.
- Неужели столько можно съесть? - поинтересовался он.
Юля, уплетавшая ложку за ложкой, посоветовала:
- Бери пример с меня.
И потянулась за добавкой. Афанасий внял совету, чем всех нас порадовал. Мне не терпелось узнать, где нашли Илюху, что происходило потом, как встретились дедушка и Юля с Афанасием, но видя, что они сильно проголодались, благоразумно не лезла с вопросами, решив подождать. За чаем Афанасий рассказал несколько охотничьих баек, потом они с дедушкой сыграли в шахматы и ни единого слова о том, что меня интересовало.
Юля, немного понаблюдав за игрой, стала зевать.
- Однако, хочется поваляться после еды. Не зря говорят: после сытного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать, а законы следует выполнять, - заметила она.
- Надеюсь, присутствующие на меня не обидятся, - добавила Юля и забралась на печь, - погрею косточки. Больше с печи не доносилось ни звука.
Вскоре ушел Афанасий. Дедушка помог мне убрать со стола, затем прилёг отдохнуть. Крыска пристроилась рядом с ним. Все спали и только мне "ни лежалось, ни сиделось".
"Почему они молчат? Не хотят меня волновать? Даже Афанасий ничего не сказал. Не понимаю", - думала я, наматывая метры по комнате.
Мне стало мерещиться бог весть что. Я обошла дом, проверила, все ли двери заперты. Убедилась, что все окна, кроме одного, закрыты ставнями. Вот к этому-то окну тихонько перенесла кресло и села, правда, зачем-то, на всякий случай, прихватила вилы.
На душе было тревожно. Собачке тоже не спалось. Она подошла, по своему обыкновению положила голову на колени. Выражение её мордашки было грустное и виноватое. Погладив её по голове, произнесла:
- Илюшенька, я не буду тебя ни о чём расспрашивать, случилось то, чего ты никак не ожидала. Попав в очень неприятную историю, поневоле, именно поневоле, втянула в неё дедушку и Юлю. Любопытство сыграло с тобой коварную шутку и чуть было не привело к беде. Но всё обошлось. На этот раз обошлось. Ты видела - ни дедушка, ни Юля, ни Афанасий, не стали мне рассказывать, чтобы не волновать, но по твоему поведению, по мордашке, я догадалась. Чем эта история могла бы закончиться для всех, тоже представляю.
Собачка вздрогнула. Я встала, подкинула дров в буржуйку, снова села в кресло.
- Илюшенька, ты наверное хочешь спросить меня, почему я сижу около окна? Понимаешь, мне кажется, что у этой истории будет продолжение. Вопрос, какое, - сказала я.
Тьма сгущалась. Пошёл лёгкий снежок. Мы с собачкой наблюдали за изящным кружением снежинок. Внезапно, нарушив природную идиллию, из тьмы, прямо перед окном, возникла мощная лобастая голова.
"Батюшки святы, волк", - мысленно воскликнула я.
Не испытывая никакого страха, хотя нас разделяло только хрупкое стекло, я любовалась красотой дикого зверя. Мне хотелось одного, чтобы собачке не изменила выдержка и она не залаяла, не спугнула волка, чтобы этот миг общения с диким зверем длился как можно дольше. Похоже, у Илюхи были такие же мысли. Исполнилось то, о чём Илюха не могла даже мечтать, вот он, настоящий волк, совсем рядом. Собачка пересела почти к самому окну, а тот не обращал на неё никакого внимания. Его заинтересовала я.
Не знаю, вероятно, это был чисто гастрономический интерес, но изучал он меня довольно долго. В конце концов решив, что я не представляю особой ценности как добыча и на меня можно охотиться только если ничего более вкусного не попадётся. Волк зевнул и, выказывая ко мне полнейшее пренебрежение, подчёркнуто демонстративно перевёл взгляд на достойный, с волчьей точки зрения, объект. Таким объектом была Юля, которая стояла у меня за спиной, держа в обеих руках по оладушку.
- Захотелось пожевать чего-нибудь вкусненького, - объяснила она, откусывая то от одного, то от другого. В ответ на моё удивление столь странной манерой еды, проговорила:
- А, ходить лениво. Хотела было залезть обратно на печь, смотрю, у вас такая замечательная компания. Вот подошла.
- Интересно, зверюга один или с друзьями? - спросила Юля.
- Ну, Юль, ты даёшь. Нам с Илюхой в голову не приходило проверять, - ответила я, потом посоветовала:
- Гость перед тобой, пообщайся.
- Очевидно, у зверя особого желания поболтать нет. Он смотрит на оладьи и облизывается, - сказала она.
- Ты уверена, что волк облизывается на оладьи? - тявкнула собачка.
- Сейчас узнаем, - заметила Юля, - это проще простого.
Доев, всё что оставалось, она взглянула на волка. Тот продолжал облизываться.
- Всё ясненько с тобой, Серый. Нет уж, этот номер не пройдёт, - проговорила Юля, погрозив ему кулаком. Волк оскалился. Тогда она продемонстрировала зверю ухват. Волк лязгнул челюстями. В глазах появилась насмешка, мол, напугала, ха-ха.
- Ах, так, - воскликнула Юля, - хорошо смеётся тот, кто смеётся последний.
Схватила вилы и сделала движение будто насаживает на них волка. Тот отреагировал мгновенно. Отпрянул от окна. С сожалением посмотрел на Юлю, облизнулся на прощание и пропал в темноте.
- Да, побывали в шкуре добычи. Ощущение, что тобой только по чистой случайности не отужинали, вряд ли возможно описать его словами. Что чувствует животное? Радость, если не съели, это понятно. А до этого? Отчаяние? Обречённость? Злость и посему лихорадочные поиски путей избежать печального конца? Сопротивляться и биться до последнего, надеясь на удачу? Желание жить - мощное подспорье во всех случаях, даже безнадёжных, - подытожила я.
- Ну, тебя опять потянуло пофилософствовать, - произнесла Юля, - у животных своё восприятие мира. Вполне вероятно в чём-то схожее с нашим.
Помолчав, продолжила:
- Меня занимает другое. Почему умный, сильный зверь стал шалить в деревне? Надо же польститься на кошек, собак и как мы видели, совсем не прочь отведать человека.
- Возможно, браконьеры выбили тех, на кого хищник охотится, а одними мышками сыт не будешь, - предположила я.
- Если это так, то надежды понаблюдать за косулями и оленями становится совсем призрачной, - вздохнула Юля, - ладно, поживём у...
Она не договорила.
- Дедуля, а ты откуда да ещё и с кувалдой? - изумилась Юля.
- Я проснулся словно от толчка. Вижу вы смотрите в окно... Пригляделся, волк. Я вспомнил, что сквозь сон мне показалось, кто-то пытается сломать кухонную дверь. Прислушался. Точно. Побежал в кухню. По ходу прихватил кувалду, поскольку другие орудия устрашения были разобраны уже до меня. За дверью неизвестные делали под неё подкоп. Промёрзлая земля поддавалась тяжело, но упорства им хватало. Вдруг, как по команде они прекратили копать. Дверь тоже больше не трясли. Наступила тишина. Я уверен, тех кто рыл подкоп там сейчас нет. Проверять, конечно, не стоит, - сказал дедушка.
- Сегодняшний день выдался богатым на события, - проговорила Юля, - лично у меня возникла масса вопросов, но их лучше обсудить завтра на свежую голову. Чтобы не нафантазировать лишнее, нам нужен хороший отдых.
Словно подтверждая её слова, откуда-то издалека донёсся вой волка.
- Вот и Серый согласен, - усмехнулся дедушка.
Прекрасно, нам только его одобрения не хватало. Тогда тем более всем спать, - произнесла Юля.