Он сразу бросался в глаза. И немудрено, за время пути я насмотрелся на большие корабли, но ни один из них не был даже вполовину этого. Огромный, невероятно древний и какой-то угловатый, его корпус смотрелся доисторическим динозавром на фоне плавных обводов современных малышек. Искореженная броня ясно показывала - молодость у старичка была бурной, а старость - беспощадной. Сажали жестоко, срывая облицовку до самых костей. В его случае Могильник оправдывал свое название - последнее пристанище, без малейшей надежды на вторую жизнь.
Корабль вышел из первой серии колониальных транспортов. Колоссальные размеры не позволяли собирать их на планете, и людские муравейники монтировали прямо в космосе. Неторопливые, сто лет назад устаревшие двигатели и самые первые, жутко нестабильные модели реакторов с соларусом. Отслужив чуть ли не двойной срок, он не смог пережить посадку, превратившись в груду обломков. Первый и единственный оставшийся в первозданном виде. Ронять на планету корабли размера 'Титан' оказалось слишком опасно. Остальные закончили свое существование на Фобосе, положив начало новой традиции. Этот же стал домом для племен кочевников.
Такая несправедливость пробила даже мою толстокожесть. Ладно люди, они того заслуживают, если за два века ни капли не изменились. Но еще во времена моей молодости старичок стал бы главной достопримечательностью Марса. Ему было суждено превратиться в памятник упорству человека, в монумент доблести. На крайний случай - в музей космонавтики. И уж точно он бы не стал прибежищем кучки недоразвитых преступников. Я с жалостью смотрел на погибшего ветерана.
Жестокая посадка не лучшим образом сказалась на его внешнем виде. Развороченная носовая палуба выглядела как раззявленная пасть, полная острейших зубов. Удар о скалу вспорол ее как консервную банку, отчего бронелисты хищно торчали наружу, придавая удивительное сходство с древним чудовищем. Эта самая пасть и поглотила наши мобили. Один за другим. Я не трус, но, черт побери, у меня мурашки по спине пробежали. В лучах заходящего солнца, все это слишком походило на жертвоприношение древнему, но все еще опасному и очень голодному чудовищу. В особенности, когда пришло осознание истинных размеров громады корабля. Я так и не разглядел дальнего конца трюма, уже понимая, что он здесь далеко не единственный. Это был натуральный город. И в нем еще теплилась жизнь.
- Умираю, но не сдаюсь. - На мой шепот никто внимания не обратил.
А потом я увидел местных жителей. Я подозреваю, что встречать мобили выбралось все население лагеря. Навскидку человек сто пятьдесят - двести. Нормальные, обыкновенные люди. Без всяких потухших взглядов и поникших голов. Некоторые так и вовсе отличались от землян в лучшую сторону. Мужчины, женщины и, как ни странно, куча ребятни. Видать не часто патрульные возвращаются с такой добычей. Большая часть внимания досталась здоровенным, пусть и мертвым бурбурам. Хотя и я удостоился нескольких пристальных взглядов, в основном со стороны мужской половины. Агрессии никто не проявлял, но внимание вооруженной до зубов толпы неприятно само по себе. Тем более что история получила свое продолжение.
Засмотрелся я. Стоял возле машины и крутил головой по сторонам. А когда увидел Дабла, тот уже показывал в мою сторону парочке головорезов. И все, теперь они постоянно крутились возле меня. Ладно хоть не нарывались, а то я уже нервничать начал. Особенно после того, как прислушавшись к очередному разговору чернокожего начальника с охраной не понял ни единого слова. Даже включенный наново синхро-переводчик спасовал перед их наречием. Так, мелькали время от времени знакомые слова, но толку с этого не было.
Стоило отвернуться на секунду, как Дабл растворился в толпе. Сколько я ни высматривал негра по сторонам - толку не было. Признаться, я слегка растерялся, когда рядом не оказалось ни одного знакомого лица. В тот момент я бы согласился даже на нервного Пуху. Приставленные ко мне парни оказались не слишком толерантными, и мои попытки заговорить с успехом игнорировали. Пожав плечами, я закинул на плечо свои нехитрые пожитки и направился куда глаза глядят. Не для побега, а ради интереса. Куда мне бежать, когда я тут ни черта не знаю? Впрочем, попытка с треском провалилась, не успев начаться. Стоило мне шагнуть в сторону, как меня развернули и запрещающе покачали пальцем.
- Понял. - Я кивнул. - Стою, жду.
В ответ кочевник одобрительно хмыкнул и, поддернув винтовку, снова облокотился о мобиль. Это меня слегка успокоило. По крайней мере, им не приказали сразу стрелять на поражение. Обнадеженный результатом, я решил больше не экспериментировать и приготовился ждать. Рано или поздно за мной кого-нибудь пришлют.
Так и получилось. Проталкивающегося через толпу негра сложно не заметить. Особенно если тот не стесняется ругаться в голос. Завидев его, охранники слегка подтянулись, прекратив лениво перебрасываться фразами-пустышками и дружно забычковали сигареты. За одно это я был готов многое простить Даблу. Кочевники смолили чуть ли не поголовно, и от навязчивого, едкого запаха у меня начала кружится голова.
- Ну, как там? - Я приподнялся с обломков металлического ящика.
- Все путем. Доча пообещала глянуть твоего инвалида. Идем, отведу пока. У нас район медблок давно пустует, будешь первым клиентом.
Он повернулся к охране и отдал короткий приказ. Язык кочевников звучал гортанно, отрывисто. И мелодии в нем не было ни на грош. Таким хорошо отдавать команды и приказы, ну и на расстрел отправлять. Как исполнителей. Я передернул плечами.
- Ты чего, замерз?
- Нет, нормально все.
Не говорить же, что тревожусь за летеху. Тем более что эта парочка вооруженных орангутангов подхватила раненного и куда-то, с курлыканьем, потащила. Я в очередной раз удостоверился, что негр дураком не был, когда он протянул мне сумку, со словами:
- Расслабься. Мое слово крепкое, тебя не тронут. И доча что сможет - сделает. Падали здесь хватает, но в этот раз тебе повезло.
Дальше мы шли молча, оставляя за спиной шум и гвалт разгулявшихся кочевников. Причем Дабл еще и бота моего тащил, немало не напрягаясь. А у меня появилась возможность крутить головой по сторонам. К слову, давненько я не видел, чтобы люди так улыбались при виде простого куска мяса. Пусть и очень большого. Им что, есть нечего? Логично конечно, токсичная свалка космических кораблей, откуда здесь взяться супермаркетам?
- Послушай, а что едят все эти люди?
- Циклушку в основном. - При этих словах его лицо скривилось. - Жаренную, варенную, в салатах - любую. Знал бы ты, как я ее ненавижу. Еще концентраты корабельные, но это редкость. Не так как мясо, конечно, оно вообще по праздникам. - Дабл коротко хохотнул. - Когда мясо - тогда и праздник. Бабы уже готовят.
С этими словами он остановился и, хорошенько размахнувшись, пнул железную дверь. Не знаю по каким признакам негр определил нужную, мы таких уже с десяток миновали, но как-то вычислил. Издав душераздирающий скрежет, дверь сдвинулась на пару сантиметров. Чтобы открыть ее полностью, пришлось от всей души вмазать еще пару раз и хорошенько навалится плечом.
- Вот дерьма кусок, не смазано ни хрена. Заходи, располагайся. - Он окинул каюту критическим взглядом, и плюхнул зонд на пол. - Обстановка, конечно, так себе. Я пришлю кого-нибудь, облагородят слегка. Пилотом твоим уже занимаются, но туда пока нельзя. Только помешаем. Вообще, медблок неподалеку, так что потом сам будешь бегать. Пока лучше посиди, тут без сноровки заблудится, что два пальца обоссать.
- Долго это?
- Не знаю. - Дабл покачал головой. - Я в медицине профан. Сломать - другое дело. Доча - та мастер. Понахваталась у одного очкастого, пока тот ноги-копыта не откинул. Теперь возится. Без толку правда, там все сложнее тостера сломалось к хренам. Но пусть лучше в лаборатории сидит, чем в Парковку лезет. Тут хоть фон пониже. Верно говорю? Вот и я о том же. Ладно. Сиди, не скучай. Как что завертится - сообщу.
С этими словами чернокожий кочевник вышел из комнаты, напоследок гулко бухнув дверью. Секунд пять я стоял в середине комнаты, и тупо пялился перед собой. Кошмарная ситуация, когда от меня мало что зависит. Честное слово, я себя гораздо лучше чувствовал в полной невесомости космического корабля, гоняясь за этими сумасшедшими пограничниками. Там хоть было ясно что делать. Убивать оказалось проще, чем мучаться неизвестностью.
Так и не поборов отупение, я плюхнулся на кровать и принялся сверлить взглядом потолок. Правда, надолго меня не хватило. Во-первых кровать оказалась неудобной, а во-вторых мне в спину уперлась рукоять пистолет. Им то я и занялся.
Дверь оказалась запертой. Видать, Дабл подстраховался от греха, а из развлечений - только собственная сумка и нетранспортабельный зонд. Вещи мои никто не трогал, все лежало в целости и сохранности. В систему нано-фабрики лезть не хотелось, закипающим мозгам настоятельно требовался отдых. В результате я три часа просидел в каморке, собирая и разбирая пистолет. Мне еще повезло, что нашлось хоть такое лекарство от скуки. Прежний владелец если когда и чистил свое оружие, то только в прошлой жизни. Наверное, именно поэтому оно и досталось мне. Я же постараюсь столь плачевных ошибок не допускать. Все необходимо для чистки оказалось в ремкомплекте бота и я занялся пусть и не насущным, но весьма полезным делом.
Первое время было даже интересно. Все-таки есть в этом что-то медитативное. Но любое, даже самое интересное занятие рано или поздно надоедает. Так и здесь. Отложив в сторону тюбик с чистящей пастой, я вогнал последнюю деталь на место. Я, конечно, понимаю, что Марс не зря носит имя римского бога войны и ходить безоружным здесь не рекомендуется, но надо же и меру знать! Еще немного и мой пистолет с успехом заменит собой зеркало. Тем более что я потихоньку начинал сердиться.
Эмоции настоятельно искали выхода, и, сделав пару кругов по комнате, я с размаху приложил ногой в стену.
- Засранец ты, Дабл!
От удара сверху посыпалась труха, и входная дверь слегка приоткрылась. Вместе с облаком пыли в образовавшуюся щель ворвался звук десятков, если не сотен барабанов. Эдаких гулких, туземных тамтамов, выбивающих безумный ритм. Совсем неподалеку кто-то конкретно развлекался. Потому что к звукам ударных то и дело примешивалось хоровое пение. И судя по голосам, трезвых там уже не было.
- Ни хрена себе изоляция! - Все что я смог из себя выдавить.
Первую минуту я разрывался между желанием присоединиться к вечеринке и уберечь свою задницу от очередной порции неприятностей. В том, что они появятся, я почти не сомневался. Может все и пошло бы по другому сценарию, если бы в последнее мгновение я не уловил этот запах. Мясо! Легкий сквозняк затянул в комнату одуряющий запах жаренного мясо. Больше суток во рту не было ни маковой росинки. Это если не считать, что вот уже больше недели я сидел на одних пайках-концентратах. Да и пенопласт из космодромной забегаловки вряд ли можно считать деликатесом.
Окинув комнату взглядом, я сунул свой баул под кровать и слегка припер ботом. Глупо конечно, но хоть сразу в глаза не бросается. Была бы связь, поставил бы под охрану, но чего нет, того нет. По крайней мере, лучше, чем ничего. Мысленно успокаивая себя, я поправил кобуру на поясе, и смело шагнул из каюты. Сила воли помогла списать легкую мигрень на чувство голода. Ну откуда взяться проблемам в полуразрушенном корабле, битком набитом авантюристами-смертниками? Я вас умоляю!
Зрение подстроилось под тусклое освещение, а электронная память помогла найти дорогу сквозь лабиринт, с успехом заменяя нить Ариадны. Пять минут гуляния полупустыми коридорами, и перед моими глазами открылось помещение главного трюма. Последнюю сотню метров я перестал сверяться с маршрутом, шагая просто на звук и запах. Промазать было невозможно.
Зрелище безумной дискотеки двадцать третьего века останется со мной навсегда. Толпа кочевников движущаяся по кругу в рваном ритме под аккомпанемент барабанов. Запах мяса и разгоряченного человеческого тела в свете гигантского пламени, вырывающегося из-под решетки, на которой еще жарились остатки бурбуров. И легкий привкус циклушки на языке, показывающий, что без наркоты здесь не обошлось. Дикое варево из будущего и прошлого. Не знаю, сколько я стоял возле входа, пропитываясь атмосферой вакханалии, но кончилось это с первым шагом внутрь людского водоворота.
Я оглянуться не успел, как хоровод подхватил меня и увлек вглубь трюма, чтобы спустя минуту вытолкнуть прямо к костру и мясным столам. Счастливая случайность, не более. Сопротивляться или управлять этой стихии было невозможно. Орущие, жующие, чуть ли не бьющиеся в припадке кочевники были абсолютно невменяемы. В затуманенных алкоголем и наркотиками глазах не было разума.
Дернувшись от пальцев очередного гостеприимного варвара, я проскочил под столом и вынырнул с другой стороны. Жарило от костра немилосердно, но по крайней мере здесь было безопасно. По крайней мере я так считал, до того момента как передо мной нарисовался двухметровый, окровавленный мужик в кожаном фартуке и с мясницким топором в руке. Признаюсь, от неожиданности моя рука уже скользнула вниз, к сбившейся набок кобуре, когда этот амбал молча сунул мне тяжеленный поднос с кусками мяса и, грузно развернувшись, шагнул обратно к костру. Тесак медленно вознесся и рухнул вниз, отсекая очередной кусок бурбурятины.
Я стоял посреди зала, пытаясь прийти в себя, изо всех сил прижимая к груди почти метровую тарелку. Жирная юшка медленно стекала по рукам, я в голове ритмично били тамтамы. Никаких мыслей и решений в голову не приходило. Разум цивилизованного человека пасовал перед сумасшествием. Единственно на что меня хватило, это развернуться и брякнуть поднос на ближайший стол. Тяжеленный, сваренный из массивных кусков железа, он даже не вздрогнул. Только в чаше с мутной, пахнущей алкоголем жидкостью коричневого цвета заходили волны. А может это от барабанов?
С сомнением оглядев не слишком чистый стакан, один из сотен ему подобных, я решительно отказался от мысли пробовать это пойло. Но как выяснилось, в этой ситуации от меня мало что зависит. Буквально через секунду ко мне подлетела стайка растрепанных, радостно хохочущих женщин, одна из которых и всучила мне емкость с отравой. Общая ошарашенность происходящим дала о себе знать и мои несмелые попытки отвертеться с треском провалились. Поили чуть ли не насильно.
Понадеявшись на отрезвляющий эффект нанофабрики, я плюнул и под радостные крики присосался к стакану. Как впоследствии выяснилось, чудо инженерной мысли будущего решительно спасовало перед мастерством самогоноварения. Хотя неладное я заподозрил почти сразу. В желудке взорвалась бомба, а хоровод закружил с удвоенной, просто невероятной скоростью. В голове, наконец, появились мысли, но эти мысли мне решительно не нравились. К сожалению, второй стакан спирта оказался финальным мячом в ворота моей паранойи. С разгромным счетов в два-ноль команда сумасшедших победила. Воспользовавшись моей растерянностью, женщины втолкнули меня в круг.
Дальше все было как в тумане. Два или три куска мяса, размер с ногу мамонта я точно оприходовал. В воспоминаниях точно были барабаны, которые словно лавина сметали логику и рассудительность. Их гипнотическое воздействие чуть не стоило мне последних мозгов. От косяка с циклушкой удалось отвертеться на остатках соображалки. Впрочем, мне хватило и алкоголя. Еще два стакана. Или три? В общем, много. Мне хватило. Я и танцевал как они, ненадолго превратившись в одного из кочевников. Безумного и нерассуждающего. Стал настолько похожим, что одна из сумасшедших дамочек от избытка чувств попыталась залезть ко мне в штаны. Там и без того хватало эротики, а кое-где уже доходило и до порнографии.
Но в чувство меня привела не женская рука, а кулак ее бойфрэнда. Развернув нетвердо стоящего на ногах меня, кочевник с размаху заехал мне в челюсть. Кукарекнув что-то на своем наречии, он занес руку для второго удара, не обращая внимания на повисшую за его плечами визжащую курицу. Единственное, что я уловил из его невнятной речи, было 'гхырх'. Слово общеупотребляемое, но оттого не менее обидное. Одно из немногих, чье значение я успел выяснить. Кочевник назвал меня отрыжкой бурбура. Как и их далекие предки, эти славные животные пережевывали пищу постоянно, по мере надобности отрыгивая ее из собственного желудка.
Признаюсь, неожиданный удар в челюсть произвел феноменальный эффект, поставив на место мои стремительно трезвеющие мозги. В них еще успела просочиться первая паническая мысль, когда я опять заметил летящий навстречу кулак. Увернуться я уже не успевал. Все что оставалось - героически принять наказание, и постараться выбраться из переделки с наименьшими последствиями. Должен признать, что алкоголь все еще действовал на меня, отчего образ мышления был излишне оптимистичным.
Говорят, что боги хранят пьяниц и убогих. Видимо в небесной канцелярии меня причислили к обоим категориям, потому что ничем иным свое везение я объяснить не могу. Танцующих людей оставалось немного, но их хватило, чтобы нас развело встречными потоками. Искры перед глазами и заработавшая на форсаже фабрика привели меня в чувство, как раз для того, чтобы на следующем круге я был готов к бою.
- Какому на хрен бою! - Мысленно завопил я, с размаху отвешивая оплеуху. - Бежать надо!
Голова от удара чуть не треснула пополам, но время поджимало. Лихорадочно соображая, как меня вообще угораздило так влипнуть, я начал проталкиваться в сторону выхода, борясь с подступающей тошнотой. Как назло тамтамы утроили ритм, и меня раз за разом вгоняло обратно упругими волнами толпы. Круг завершался, а я так и не смог выбраться наружу. Алкоголь еще будоражил кровь, так что, махнув на все рукой и не фигурально сплюнув, я приготовился продать свою жизнь подороже.
Не знаю каким чудом я умудрился не потерять свой пистолет, но факт остается фактом. Вяло обсосав кровожадную мысль со всех сторон, я решил не обострять ситуацию. Шансы на выживание и так не поражали воображения, а при таком раскладе они вообще стремились к нулю. Вряд ли орда вдрызг пьяных кочевников спокойно отреагирует на смерть одного из своих. Боюсь, в такой ситуации меня не спасет даже вмешательство Дабла. Чернокожий вождь просто не успеет прийти на помощь.
Обшаривая толпу взглядом в поисках своего противника, я надеялся не пропустить очередную плюху. Медленно вращающаяся комната намекала, что очередного небрежного отношения моя голова может и не выдержать. Толкающиеся, орущие со всех сторон кочевники не старались облегчить задачу. Но я справился! Глупо, но, готовясь к бою чуть ли не на жизнь, а на смерть, я совершенно не представлял подобного развития событий. Они просто забыли про меня. Полуголая парочка уже вовсю занималась друг другом, наплевав на мои страхи с высокой колокольни. Еще глупее оказался тот факт, что это показалось мне жутко обидным.
Впрочем, продолжалось это недолго. Словно почувствовав мою усталость, толпа, наконец, выплюнула меня наружу и, как ни в чем небывало, продолжила праздновать. В последнюю минуту один из танцующих сунул мне какую-то флягу, но я уже ни на что не обращал внимания. Все чего мне хотелось это выбраться на свежий воздух. Впрочем, организм нашел способ быстрей и оптимальней. Стоило мне добраться до ближайшего коридора, как меня сложило пополам и вывернуло наизнанку. Собственное тело мстительно наказывало за бесцеремонное обращение и, кажется, собиралось прикончить. Тридцать лет полного отсутствия алкоголя не прошли даром. Не знаю, сколько это продолжалось, но в себя я пришел на коленях, возле малоаппетитной лужи. Грохот барабанов больше не вызывал эйфорию и я с трудом удержал себя от желания расстрелять чертовых барабанщиков к чертям собачьим. Тот факт, что в таком состоянии я просто в них не попаду, оказался не последним доводом. Покатав во рту языком, я нашел в себе силы сплюнуть, и едва переставляя ноги, двинул в темноту коридора. Чтобы выбрать направление мозгов уже не хватило.
- Гхырхов землянин! Ну и где ты шляешься?
Невысокая девушка, на вид лет шестнадцати - восемнадцати, выругалась в голос, не скрывая своего отношения к ситуации. Мало того, что ковыряться во внутренностях у незнакомца пришлось в одиночку, так он еще оказался одним из этих уродов с нашивками красных ястребов. Умом девушка понимала, что пилотировать пограничник и расстреливать неграждан с орбиты не одно и то же, но сердцу, как говорится, не прикажешь. Слишком свежи были воспоминания о последнем марсианском восстании. И пусть самой Марсии тогда и в проекте не было, но рассказы стариков были слишком правдоподобным. Неизвестно, скольких нервных клеток стоили ей попытки сдержать себя и не отключить систему жизнеобеспечения. Четырехчасовая операция до предела вымотала девушку. Поэтому, раздражение ее было вполне оправданным - в указанной отцом каюте землянина не оказалось.
Девушка в очередной раз выругалась и легким движением руки отбросила так и лезущую в глаза прядку волос. Доставшиеся в наследство от Дабла густые кудряшки мешали не только в работе, но и в жизни. Будь на то воля Марсии - давно бы уже постриглась. Но суровей принятых в селении правил и обычаев была только воля отца, а в этом случае они единогласно утверждали - длинным волосам быть! Шикарная грива - это показатель здоровья и успешности. Это уровень и статус. С таким приданным легче выйти замуж. Хотя в ее случае с женихами и так не было проблем. Дочь главы крупнейшего в Могильнике поселения, да еще прилично разбирающаяся в медицине и фармацевтике. В последнее время соседние поселения начали активно засылать сватов, что не лучшим образом отражалось на характере симпатичной, но слегка избалованной принцессы.
- Чтоб их пустотные крысы сожрали! - Не сдержав эмоций, девчонка привычно ругнулась своим мыслям и захлопнула дверь в пустую каюту.
Непривычно настойчивый папаша десять минут распинался, какой нужный человек этот землянин, и как им всем необходимо выходить задохлика в рекордные сроки. Доводы, правда, не отличались структурой и логикой, но Мара уже давно привыкла, что их вождь, а по совместительству еще и папа, нередко полагается на звериное чутье больше, нежели на голые факты. И, в случае Дабла, этот подход часто себя оправдывал. Слишком часто, чтобы списывать на простое везение. Интуиция у негра была просто невероятной. Если судить по возбужденно горящему взору, этот землянин показался отцу чем-то выдающимся. Не иначе как в гости пожаловал будущий член Совета, а то и цельный Глава.
Только если судить по пустой каюте, этот самый глава не придумал ничего лучшего, чем отправится на сумасшедшую пирушку кочевников, где даже Мара не могла чувствовать себя в полной безопасности. Любовь к одиночеству и врожденная, принимаемая за высокомерие, молчаливость могли сыграть в такой ситуации дурную службу. Дикая смесь паров циклохлои, наркотика и тамтамов почти любого сбрасывала вниз по эволюционной лестнице. До этапа каменных топоров и плясок вокруг костра. Во время праздника мелкие племенные дрязги нередко заканчивались кровью.
Разрываемая на части противоречивыми желаниями вернуться в лабораторию или пойти и устроить скандал, девушка уже почти склонилась к разумному варианту, когда очередной сквозняк донес до нее запах жареного мяса. Пустующий с утра желудок выдал замысловатую трель, чем-то напоминающую брачные завывания бурбуров. К тому же, злость на гостя и усталость от многочасовой операции сделали свое дело, притупив чувство самосохранения. Могильник остается Могильником при любых обстоятельствах, и ночь - далеко не самое лучшее время для одиночных прогулок. Так или иначе, отмахнувшись от голоса разума, пылающая праведным гневом девушка целенаправленно зашагала в сторону племенной пирушки.
- Не найду засранца, так хоть перекушу. Весь день во рту ни крошки. - Успокаивала себя Мара.
Сама не подозревая, девушка почти дословно повторяла слова землянина. Освещая дорогу пластинкой светлячка, девушка двигалась по коридору. В отличие от Виктора, ей приходилось полагаться на искусственные источники света. Нанофабрика, намертво сживленная с нервной структурой, позволяла Кизляру обходиться без множества костылей, придуманных человечеством на пути к прогрессу. Без сомнения, единичные экземпляры специализированных имплантатов могли соревноваться с разработкой 'Фармаколоджи' в отдельных областях, но общая универсальность фабрики с лихвой перекрывала эту возможность. Человеческое тело просто не могло вместить в себя достаточно железяк, чтобы конкурировать на одном уровне.
Впрочем, в данном случае вопрос усилителей был и вовсе не актуален. Среди кочевников практически не было модификантов. Те немногие, что смогли пробраться в Могильник минуя бдительное око закона, быстро погибали от излучения, оставляя после себя дорогие, но совершенно бесполезные игрушки. Подходящего оборудования и квалифицированных специалистов, обладающих необходимыми знаниями, на Парковке не было. Откуда и вытекала необходимость передвигаться темными коридорами используя допотопные светлячки.
По мере того как усиливались звуки празднования, усиливалось и беспокойство Мары. Сперва пружинистая походка превратилась в неуверенную поступь, а затем девушка и вовсе замерла в нерешительности. Пешая прогулка и пробравшаяся в глубь корабля ночная свежесть слегка остудили целеустремленность Мары. Потоптавшись на месте, она уже развернулась в сторону лаборатории, когда сквозь грохот барабанов пробились чьи-то голоса. Слишком поздно девушка распознала их в них знакомые интонации.
- Козырь. - Выдохнула враз побелевшая Мара.
Девичьи пальцы напрасно сжались вокруг несуществующей рукояти пистолета. Усталость и некоторая рассеянность сделали свое дело, перевязь с оружием осталась висеть в лаборатории. В надежде быстренько проскочить пару пролетов, девушка легкомысленно забыла переодеться. Встречать навязчивого ухажера пришлось фактически безоружной. Будь в запасе хоть немного времени, Мара постаралась бы скрыться в закоулках корабля. К сожалению, троица вынырнула из-за угла слишком неожиданно. Яркий свет ударил прямо в глаза, заставив дочь вождя крепко зажмуриться.
- Опа! Мариша, родненькая. - Судя по голосу, Козырь встречи не ожидал, но очень ей обрадовался. - Мы к тебе, а ты навстречу. Приятный сюрприз.
- Отвали, придурок! Дай пройти!
По спине пробежал неприятный холодок и внутри все зазвенело от страха и дурного предчувствия. Хуже Козыря могла быть только стая пустотных крыс - зверей кровожадных, но на людей, в общем-то, не охотящихся. Довольствуясь отходами, эти твари обитали на нижних уровнях. Вот туда спускаться меньше чем вдесятером настоятельно не рекомендовалось. Хотя и большие группы нередко возвращались изрядно потрепанными.
Хотя, глядя на масляную улыбку Козыря, Мара вдруг засомневалась в верности своей оценки. В отличие от крыс, наглый ухажер мог сотворить и кое-что похуже. Тем более что в его глазах все отчетливей проступала похоть. Девушка агрессивно оскалилась и рванула вперед, надеясь проскочить пока кочевники не сориентировались, но время было безнадежно потеряно. Ухватив Мару за предплечье, Козырь с размаху швырнул ее в стену. Уж чем-чем, а силой его предки не обидели.
- Куда-то торопишься, сучка? - Осклабился вожак. - Сколько раз ты меня отшивала? Четыре?
К горлу медленно подкатывала паника. Последняя надежда - продержаться до прихода помощи. Выдернув засапожный нож, без которого не ходил ни один кочевник, Мара во все горло закричала:
- На помощь! Помогите!
- Кричи, кричи, Марочка. Слышишь, тамтамы надрываются? Ну кто тебя услышит? А придет - ему же хуже. У меня сегодня праздник, девочка и никто мне его не испортит. Верно говорю, мужики?
Козырь в очередной раз реготнул, но поддержки так и не дождался. Если правый сообщник только щерился в сторону девчонки, показывая проемы гнилых зубов, то оставшийся больше переминался с ноги на ногу. Никто и никогда не называл Мару глупенькой. Ветреной и взбалмошной - да, но не глупой. А выброс адреналина заставил ее соображать с удвоенной скоростью. С вызовом глянув в глаза Козырю, девушка произнесла:
- Отец узнает и тебя распнут. Даже если ты до меня доберешься. - Она выставила перед собой клинок.
- Да откуда ему узнать? Ну, сама подумай.
- Вот этот хмырь, - девушка ткнула ножом в дальнего, - тебя и сдаст. И награду свою получит. Двойную. За башку твою и за яйца.
Козырь склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то. Не понаслышке зная повадки своего знакомца, сомневающийся кочевник рванул было в сторону, но не успел. Резко обернувшись, вожак одной из самых нелюбимых стай Могильника взмахнул рукой. Мелькнувшая в воздухе полоска стали воткнулась в горло несостоявшемуся бегуну и опрокинула его на спину.
- Правда твоя, Марочка, плохо я знаю этого человека. Незнакомый он был, пришлый. А пришлого мне не жалко. Верно говорю, брат?
Второй подельник шутливого тона не поддержал, но и протестовать не торопился.
- Заканчивай трепаться, Козырь. Скоро народ попрет. Хочешь повеселиться, давай работать. Крути ее и давай вниз. Я тебе давно говорил, пора к Шакалам перебираться. С таким подарком нас везде примут. Порченная, не порченная - верится мне, бате ее все равно будет. Выменяет. Так что убивать ее нельзя.
- Но поиграть-то можно! - Скорей утвердительно сказал Козырь, даже не пытаясь убрать похоть из голоса.
- Да хоть заиграйся, только шустрей давай.
Кочевник шагнул к распростертой на полу девушке и ударом ноги в запястье выбил нож. Болезненный вскрик вызвал у поганца лишь довольную улыбку. Расстегивая ремень, он
- Не кричи, Марочка. Тебе понравится.
Увлеченный процессом раздевания Козырь не обратил внимания на полный ужаса взгляд девушки. Да и заметь, скорей всего самодовольно принял бы его на свой счет. К сожалению, второй кочевник не был настолько самоуверенным. Мака вообще уважали в банде за рассудительность. Пусть и весьма специфическую и кровожадную. Вот и сейчас он сперва встал полубоком, скрывая оружие собственным телом, и обернулся лишь сняв пистолет с предохранителя. Взгляд обежал пустой коридор, и пальцы на рукояти слегка расслабились. Только мгновение спустя насторожившийся кочевник понял, что глаза девушки смотрели уровнем ниже, параллельно полу. Увиденное заставило его медленно выдохнуть, осторожно вынимая оружие.
- Козырь, замри! - В негромком шепоте Мака было что-то, заставившее всех троих замереть.
Впрочем, девушка и без того боялась пошевелиться, первой заметив новую опасность. На самой границе освещенного пространства, прямо на теле убитого кочевника, не сводя хищного взгляда с двуногой пищи, замерла пустотная крыса. Привлеченная запахом разгоряченных тел и жареного мяса она выбралась на поверхность в поисках чего-нибудь съедобного. Окровавленный человеческий труп для этой цели подходил как нельзя лучше. И сейчас все присутствующие замерли, оценивая шансы и прикидывая дальнейшие действия. Трое вооруженных людей против одной, пусть и очень большой крысы. На первый взгляд расклад очевиден. К сожалению, пустотные крысы никогда не охотятся в одиночку, и кочевники это отлично знали. Против охотничьей стаи шансов у них не было.
Оправдывая свою репутацию, первым очухался Мак. Не смотря на удары тамтамов его голос звучал крайне отчетливо:
- Отходим. Медленно. - Подавая пример, он сделал короткий шажок по коридору.
- Что с девкой?
- Бросаем. Ты ей ногу свернул. Уйти - без шансов.
Козырь лишь кивнул и шагнул следом, не сводя взгляда с крысы. Если это разведчица, то шансы убраться еще оставались. Серая тварь не рискнет атаковать без товарок. Хватит с нее и одного трупа. Судьба девчонки его больше не интересовала, кочевник легко смирился с потерей. Как говориться, легко пришло - легко ушло. Туда ей и дорога!
Для Мары и правда все могло закончиться очень печально, но судьба вмешалась в очередной раз. Расстегнутые штаны Козыря и так держались на честном слове, а от его семенящей походки они окончательно свалились вниз, моментально сковав кочевника. Ничего удивительного, что бандит не удержал равновесия и растянулся прямо напротив девушки. Грохот от падения сыграл роль стартового пистолета, после которого все события понеслись вскачь.
Увернувшись от прыгнувшей на него крысы, и умудрившись при этом хорошенько приложить ее рукоятью, Мак что есть мочи рванул в темноту коридора. Озабоченный лишь спасением собственной шкуры, он не колеблясь прыгнул прямо через товарища. В отличие от большинства своих товарищей, Мак предпочитал армейский берцы. Невезучий Козырь, получив пинок в затылок, отключился на какую-то долю секунды. Именно это мгновение и решило его дальнейшую, весьма незавидную судьбу.
Прекрасно понимая, что с поврежденной ногой ей не убежать, Марсия прохромала вдоль стены и юркнула в ближайшую каюту. Изо всех сил толкая дверь плечом, девушка успела заметить как из-за поворота вылетела первая, донельзя взбешенная крыса. Ржавая дверь отказывалась закрываться и крики пожираемого заживо Козыря легко проникали в ее ненадежное убежище. К чести девушки стоит отметить, что злорадства она почти не испытывала. Должно быть потому, что в данный момент ее больше интересовала сохранность собственной шкурки.
Наконец, невероятным усилием, Мара умудрилась захлопнуть дверь и изо всех сил заколотила по панели блокировки. Лишь после десятого удара она обратила внимание торчавший из стены клок проводки. Разноцветная бахрома ясно показывала, что любые усилия по починке сейчас окажутся бесполезными. Даже изломанное кресло в двух шагах от девушки оставалось недосягаемой мечтой. Стоит шагнуть от двери, как серые твари ворвутся и закончат начатое. Словно в подтверждение ее мыслей плечо взорвалось болью от удара и в образовавшуюся щель ворвался яростный писк и шипение. Криков Козыря слышно не было.