Михальчук Владимир : другие произведения.

Вернуть себе клыки (Клыки-3)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Продолжение "Клыков на погонах". Неунывающий пантероборотень в звании хват-майора попал в последнюю переделку. И теперь дело пахнет расплавленным серебром и Трибуналом Девятнадцати Демонов. ВНИМАНИЕ, ПОЛНЫЙ ТЕКСТ по причине глюков с обновлениями опубликован по ссылке ниже. Как и обещал, вычитанный текст выкладывать больше не буду.СЮДА ///////

   No Владимир Михальчук
  

ВЕРНУТЬ СЕБЕ КЛЫКИ:

Клыки на погонах-3

(заметки оперативника, книга третья)

  

"..."ordog" - дьявол, "pokol" - ад, "stregoica" - ведьма,

"vrolok" и "vikoslak" - значение обоих слов одно и то же,

но одно по- словацки, а другое по- сербски,

обозначает что-то среднее между оборотнем и вампиром"

Брем Стокер "Дракула"

  

"Лучшая книга всегда помещается в одном томе"

Лев Толстой, предисловие к полному собранию сочинений

  

"Нет, вы сначала преступление совершите,

а уж потом мы вам и наказание придумаем..."

Владимир Михальчук "Интервью подшофе" (неопубликованное)

  

Пролог

(оперативная)

  

"Здесь был Эдик из Марселя"

надпись на стене замка Иф, приписывается Эдмону Дантесу

  
   Запыленный светильник едва освещает тесную каморку. Внутреннее убранство комнаты не удивляет жизнерадостностью. Желтые стены, покрытые мелкой изморосью, заплесневелые в углах. Плинтус, когда-то белый, за долгие столетия эксплуатации превратился в коричневую колбасу тошнотворного вида. Стоптанные доски паркета во многих местах прохудились. В полу зияют немалые дыры, и если бы не проржавелые зубья арматуры, торчащие оттуда, я смог бы с легкостью прокопать себе выход в черном песке.
   На окнах толстые решетки. Они сияют свежей серебряной краской. Даже не притронуться - серебро обжигает не хуже раскаленного железа. Знают, паршивцы, как бороться с такими, как я.
   Вот уже долгое время сижу посреди камеры и созерцаю замызганный нужник. Обычное отверстие в полу. Идеально круглое, грязное, напоминает то место, где в конечном итоге заканчивается жизнь. Эх, полная приключений судьба оперативника скоро подойдет к концу.
   Как приятно все начиналось. Какие перспективы рисовала служба в Управлении. Неплохая зарплата, служебный фитильмобиль, дармовой мозгомпьютер, Зерцало Душ. Проторчал себе на этой работе без малого триста лет. И даже подумать не мог, что все закончится подобным образом.
   Работа у меня довольно несладка. Была... Я возглавлял ДОЛОГПОРОГ, Департамент по Отлову Лидеров Организованной Геройской Преступности и Отбившихся от Рядовой Общественности Героев. Меня не любили и опасались. Никто не уважает руководителя структуры, цель которой - арест и заключение под стражу настоящих героев, добрых волшебников и прочих спасителей мира. Нет, обычных "добряков" я никогда не сажал за решетку. Только особо отличившиеся, спятившие или чрезмерно загордившиеся герои попадали в мои загребущие лапы. Именно лапы. Я ведь - оборотень-оперативник.
   Добрых три сотни лет мне удавалось заниматься оперативно-розыскной деятельностью и спокойно существовать. После работы отдыхал в родном фамильном замке, наслаждался прохладой Черного озера, ходил на всяческие спортивные мероприятия. Особенно люблю Свин-ринг, на котором тузят друг друга монструозные гигаморфоборотни.
   Я прошел сквозь огонь, воду, магму, плазму и массу сражений между родным городом Валибуром и объединенной армией сил Хаоса и Дальних Кругов. Каждый раз мне немало везло. Гибли почти все союзники, а вот моя шкура обычно оставалась целой. Я даже начал считать себя неуязвимым дураком. Ведь, как известно, дуракам всегда везет. Но последняя операция обнаружила у меня некоторые остатки мозга. Мало того, что несколько раз за пару дней мне грозила смертельная опасность, но я дважды едва не умер. К тому же самое страшное, что могло случиться со мной в жизни, все же случилось. Меня насильно женили! Фамильный демон им под хвост!
   Не могу сказать, что очень расстроился из-за собственной свадьбы. Невеста попалась отменная: красавица, умница и без вредных привычек. В целом, довольно неплохо. Это если не учитывать, что она некромант и в будние дни занимается потрошением всяческих трупов. Меня беспокоило другое - свобода. Как жить, имея в фамильном замке не упоительную тишину, а сварливую бабу, которой не понравился запах янтарного виски, исходящий из моего кителя? Вот как жить, не подскажете?
   Женившись, я спас целый мир, а именно Отражение под номером 1114/53 от полного уничтожения. Кроме того познакомился с самым настоящим Творцом, могущественным богом из тех, кто в седые времена создали все миры. В общем, мне удалось исполнить важнейшее задание и я заслуживал на отдых. Но не тут то было.
   Как только свыкся с мыслью, что пожизненно пленен свадебными узами, меня тут же похитили из-под венца. Представляете?
   Стою себе, с наслаждением взираю на красавицу-невесту. Не могу поверить, что именно она попалась мне в жены. Пускаю слюни и мечтаю, как в скором времени начну с нею делать детей. И тут меня хватают мерзкие руки-крылья орлоборотней из захват-отряда.
   Я даже пискнуть не успел, когда меня уже протаскивали сквозь стенки водяной пирамиды. Передо мной появился какой-то толстяк в звании хват-генерала. Он представился новым командующим Военными Силами Валибура, Каркрумом Карловичем Кукурузко. Сохраняя надменное выражение заплывшей трехслойным жиром хари, хват-генерал Кукурузко повторил во всеуслышание, что я - паскудный государственный изменник, предатель родины и прочая, прочая.
   Слова о "твари без чести и совести" меня позабавили. Какая может быть совесть у трехсот с чем-то летнего хват-майора с богатым жизненным опытом? А вот "честь мундира", которую, если верить Каркруму, я очернил, меня волновала. Хотя и не слишком, признаться. Убило меня другое. Помимо лишения меня воинского звания, родное государство конфисковало фамильный замок. Все счета оказались замороженными, кабинет опломбированным, а "золотой" депозит в "Лепрекон-банке" вообще бесследно пропал.
   Меня встречал почетный эскорт. Целая сотня тяжеловооруженных оборотней из ВнутреннОСТей (Внутренний Отдел Служебных Телохранителей), тех самых, кто сопровождает нашего Мэра, досточтимого Дамнтудэса. За ними пристроились десятки обер и унтер-демонов различных порядков, многочисленные техники Оператория и прочие зеваки. При аресте мне сообщили, что я - враг народа. Потому я не строил иллюзий и понимал, что встречают меня далеко не как героя.
   Среди ожидающих моего прибытия виднелся один странный тип. Раньше я никогда его не видел, но мы сразу же встретились взглядами. Единственное, что мне удалось запомнить - глухую злобу, исходящую от него. И блестящий золотистый шлем самстарследа, самого старшего следователя. Принадлежность незнакомца к высшей касте оборотней-ищеек определялась сразу - по густым ветвистым рогам, произраставшим из шлема. Ах да, еще он мог похвастаться жиденькой, на три волоска, козлиной бородкой. Следователь заплел ее в изящную косичку и дважды перевязал через верхнюю пуговицу коричневого кителя. Я еще подумал тогда, что из-за нового веяния столичной моды этому персонажу довольно трудно будет поднимать голову вверх.
   - Ты в моих руках, - прошипел самстарслед, когда меня протащили мимо него.
   Я уперся ногами в колдетонный пол и остановился прямо напротив "рогатого".
   - Так понимаю, вы это вы мне дело шьете? - смог сказать с трудом, поскольку тюремщики пытались меня отволочь.
   - Я твой самый страшный кошмар, - сказал он дрожащим голосом, в котором угадывалось слабое блеяние. Все ясно - передо мной козлоборотень высшей касты. Редкостная сволочь, как я подозревал. - И я усажу те-ебя за ре-ешетку так глубоко...
   - Отвали, козлиная морда! - бесцеремонно перебил я следователя. Конвоирам удалось повалить меня на пол и в таком положении выволочь из Оператория. А эта сволочь, козлоборотень, воспользовался моментом и отвесил мне подзатыльник.
   Толпа "встречающих" благосклонно засвистела и разразилась аплодисментами. Вот что такое всенародная любовь!
   Дальнейший путь я проделал в лежащем положении. Это меня устраивало, поскольку ноги предательски дрожали. В тот момент было трудно поверить: я, законопослушный гражданин Валибура, защитник спокойного сна мирных жителей... И вдруг самый распоследний государственный преступник.
   Сейчас я сижу на тонком, не плотнее обыкновенного одеяла, матрасе. Прислонился затылком к колдетонной спинке кровати, медленно постукиваю головой о твердый камень. Мысленно возмущаюсь и пытаюсь проанализировать ситуацию.
   Меньше недели назад меня вызвал Вельзевулон Петрович. Хват-генерал Чердеговский - мой непосредственный начальник, а также большой и страшный демон высшего порядка. Настолько большой, что разросся до размеров своей огромной комнаты и самым страшным образом врос в ее стены. Не правда ли, бедняга? Даже в туалет нормально не сходить. Приходится пользоваться магией перемещения. Впрочем, история не о нем.
   Вызвал меня Чердеговский и приказал отправиться в мир под номером 1114/53. Там, оказывается, активировалась страшная магия Творцов. Настолько могучая, что без труда разрушит гравитационные взаимодействия между космическими телами и бросит несчастную планету на местное солнце. Я, конечно же, поинтересовался: а почему это мне поручают подобное задание? Ведь моя юрисдикция - поимка психованных героев. Про чем тут спасение миров?
   На столь закономерный вопрос Вельзевулон Петрович ответил, что больше послать некого. Мои мечтания о том, якобы я, Андреиласкасс харр Зубарев, - неоценимый сотрудник, с визгом обрушились в бездну разочарований.
   В общем, отправился я в тот мир. Вместе со мной транслировались твое моих подчиненных: хват-лейтенант Клинна - моя заместительница, хват-рядовые Трешка и Наследиев. В момент отправки что-то случилось. Водяная пирамида забросила нас не в запланированный мир, а в Зеркальный Коридор Отражений. Там мы повстречали враждебно настроенных типов, облаченных в кожаные мундиры и в огнестрельными трубками в руках. Не вступая в разговоры, хват-рядовой Наследиев атаковал незнакомцев и порубил их в кровавое месиво. Затем расплывчато объяснил, что перед нами - страшные люди, поставившие целью захват всех измерений.
   Не слишком заморачиваясь происшествием, наш отряд кое-как добрался-таки до мира 1114/53. По прибытию оказалось, что оперативная группа разделилась на две половины. Мы с Наследиевым грохнулись в гуще сражения между людьми и лесными зверями. Мне пришлось помогать местному королю Эквитею Второму. Не за просто так помогать, конечно. Чтобы вернуть себе трон и решить проблему погибающего мира, монарх пообещал нам несколько мешков драгоценных камней.
   Мы с Наследиевым успешно справились. Отвоевали у мятежников замок короля и освободили из заточения придворного астролога Слимауса. С его помощью нам удалось найти девушку-некроманта, на которой впоследствии меня и женили. Также оказалось, что на магию Творцов повлияли трое человек: сам Эквитей, его дочь Мэлами и злобная королева Хатли. Король был в наших руках, дело оставалось за малым. Сплотившись в небольшой отряд, мы отправились на поиски двух недостающих звеньев: королевы-ведьмы и ее дочери.
   Трешке и хват-младлейтенанту "повезло" не меньше. Они оказались в руках свирепых варваров, подчинявшихся безумной ведьме Хатли. Клинну тяжело ранили и мне пришлось отправить ее обратно в Валибур в сопровождении рядового Наследиева.
   Толстяк Трешка оказался под влиянием чар Хатланиэллы, как по-настоящему звали леди Хатли. Воспользовавшись фанатизмом хват-рядового, королева закружила ему голову. Толстяк уверовал, что принесет миру 1114/53 просветление и новую веру в Священное Расписание. Он согласился на союз с колдуньей и, будучи гигаморфоборотнем, превратился в дракона. Благодаря Трешке ведьма планировала убить свою мать - Бабу Яругу. Ну и захватить материк для темных делишек в придачу.
   Мой отряд не позволил Хатланиэлле сделать ничего дурного. Ну, это если не считать дурным убийство целого города симиминийцев и превращение варваров в самых настоящих колдовских хомункулюсов. Армия воскрешенных любовников леди Хатли, в союзе с идиотом Трешкой и магическим Кругом Сильных, двинулась войной на Преогар.
   Мы тем временем воскресили некоего Тугия, ставшего причиной активации заклинания Творцов. И все из-за его дурацкой мечты о женитьбе. В деталях описывать не буду. Скажу только, что мы нашли Тугию пару - воскрешенную Проводницу, духа болот. И кроме того подарили сердце искалеченному богу-дракону, одному из Творцов.
   Нам удалось исправить ошибку в Книге Заклинаний. Но конец света так и не отдалился. Чтобы колдовство Творцов испарилось, какому-нибудь принцу надлежало освободить принцессу из лап дракона. И, ясное дело, жениться на ней.
   В какой-то момент мы узнали, что Мэлами - не родная дочь Эквитея Второго. А вот Харишша, девушка-некромант, к которой на этот момент я испытывал глубокую нежность, оказалась самой настоящей принцессой. Кроме того я совершенно случайным образом спас ее из лап огнедышащей рептилии. К моему громадному сожалению, чтобы спасти от гибели целый мир, мне пришлось жениться на Харишше. Ну, вы сами подумайте, какая досада! Мало того, что спас полудиких смертных от неминуемой аннигиляции, так еще и женись. Где справедливость?
   Финалом моего задания стала эпохальная битва между нашим отрядом, в союзе с покойными рыцарями Гуги Одноглазого, тысячей убитого Кутлу-Катла и лесными зверями, против мертвых симиминийцев. В честном бою мне удалось победить королеву Хатли. Войска же союзников сделали малость - разбили хомункулюсов и дружно прикопали их на склоне ближайшей горы.
   А дальше прогремела свадьба. И все, меня схватили...
   Оказалось, что встреченные мною "кожаные незнакомцы" каким-то образом пробрались в Валибур. И что бы вы подумали? Фриссы (именно так назывались эти воины) попытались захватить наш город.
   Кое-как отбившись от нападения, горожане совершенно несправедливо рассудили, что всему виной - моя персона. А кого же еще можно крайним выдвинуть?
   Только руководитель непопулярного Департамента, да еще и не харизматическая личность, заслуживает стать мальчиком для битья. И все потому, что по странной случайности это я оказался в Зеркальном Коридоре и встретился с фриссами.
  
   - Я не виноват! - ору изо всех сил и стучу кулаком по стене. - Я не был в сговоре с проклятыми захватчиками.
   Храп в соседней камере обрывается. Кто-то ворчит и приглушенно ругается.
   - Закрой пасть, недоумок!
   Это выводит меня из себя. Я с удвоенной силой грохаю в стену. И сообщаю соседу некоторые подробности из его интимной жизни.
   - ... а потом позади появился громадный бегемот, и... - обрываю тираду, поскольку замечаю за окном здоровенный глаз ярко-желтого оттенка.
   Почти впритык с решеткой в металлическую раму протискивается гигантское око. Лилово-желтое, с размытым зрачком иссиня-черного цвета. Таким же вертикальным, как у меня.
   Сначала мне кажется, что это одна из лун. Но сразу же отбрасываю такую версию. Не может наш спутник настолько приблизиться к земле. Если это произойдет, все наше государство, включая свободное Княжество Хаоса и даже Дальние Круги, исчезнет псоборотню под хвост.
   Второй вариант более правдоподобный. Небось, кто-то из птицоборотней решил посмотреть на заключенного "врага народа". Возможно, передо мной какой-нибудь зубатый журналюга, не страшащийся ни застенков, ни смертоносной магии, окружающей тюрьму предварительного заключения.
   Нет, журналист тоже не пойдет. Хоть наши папарацци и хитры на всяческие выходки, но прорваться сквозь чародейский заслон им не под силу. Тюрьму заколдовали еще наши предки. А, как известно, сильнее магии, чем у наших отцов и дедов, во всех измерениях не найти. Стало быть, либо передо мной галлюцинация, либо какой-то демон высшего порядка. Впрочем, у демонов не бывает вертикальных зрачков. Они у них либо крестообразные, либо в виде звезд со множеством лучей.
   - Ты долш-ш-шен бе-ш-ш-шать, - доносится со стороны окна.
   - Чего? - шипящий голос едва слышен, потому решаюсь переспросить.
   - Беш-ш-шать! - требовательно повторяет око.
   Глаз настолько большой и так сильно прижимается к решетке, что серебристый металл протестующе поскрипывает. Сыпется колдетонная известь, один из прутьев лопается со звуком резко распрямленной пружины.
   - Куда? - с видом тихого олигофрена спрашиваю я.
   - Куда-а-а... нибудь!
   - Спасибо за совет, но мне и здесь пока неплохо.
   - Бех-х-хи отс-с-сюда! - говорит мне око. Зрачок медленно расширяется, а затем сужается обратно.
   Чувствую себя, точно насекомое на булавке, которого рассматривают через увеличительное стекло.
   - Я уже думал об этом, - доверительно сообщаю желтоглазому пришельцу. Интересно, у него всего лишь один глаз? Или два? Или он вообще состоит целиком из этого ока? - Но пока что выхода нет. Даже если отключу охрану, дальше забора не убежать. Там такая магия, что даже пси-муха не пролетит. Сжигает на месте.
   - Пробуй-й-й...
   - Спасибо за совет, - дарю пришельцу очаровательнейшую улыбку из своей коллекции. - А, может, еще и помощь какую-нибудь предложите?
   - Позш-ш-ше!
   - Порадовали, - поднимаюсь на ноги и манерно раскланиваюсь. - Когда же это "позже" наступит?
   - Вс-с-сему с-с-свое время-а-а!
   - Вот тогда бы и приходил! - мне становится не по себе от странного голоса. Потому скрещиваю руки на груди и демонстративно отворачиваюсь от окна. - Придешь, когда "позже" наступит.
   - Эй, дурень! - гремит со стороны дверей. Открывается узенькое окошко и за ним появляется раскрасневшаяся рожа охранника. - Ты с кем тут разговариваешь? Соседи жалуются!
   Я показываю тюремщику сложнейший оскорбительный жест и изо всех сил грохаю ногой в стену.
   - Ну чего ты опять?! - жалуются из соседней камеры.
   - Стукач позорный! - ору ему в ответ. - Перед охраной выслуживаешься?
   Сосед молчит и не подает даже звука.
   - Чего заключенным спать не даешь? Серебряной дубинкой захотел? - кричит охранник. - Сейчас я к тебе доберусь.
   - Иди ты в... - красочно объясняю направление и словесно обрисовываю затейливую карту культпохода для всех работников тюрьмы предварительного заключения. - А по прибытию чтобы отчитался своему начальству. Оно уже ждет тебя там!
   - Ну все! - свирепеет тюремщик. - Сейчас ты у меня...
   - Стой! - гневный окрик останавливает служивого от необдуманных действий. Жаль, а мне так хотелось проломать кому-нибудь черепушку и прогуляться по коридорам. Там, глядишь, и нашел бы какую-нибудь лазейку в охране тюрьмы. Или "желтоглазый друг" помог бы, возможно.
   Поворачиваю голову к окну и вижу только располосованный решетками кусочек лилового неба. Ни тучки, лишь слабая змейка горячего пара. Видимо, струится из магенераторов, питающих тюрьму магелектричеством. Одиноко мерцает какая-то звезда. Точно не разобрать, что за небесное тело - остальную карту ночного неба закрывают толстые стены.
   "Интересно, это на самом деле произошло? - думаю и почесываю небритый подбородок. - Или все же привиделось?"
   - По-моему ты без разрешения собирался открыть камеру государственного преступника, - доносится из-за двери. Голосок у новоприбывшего тоненький, словно у полевой мыши. Не удивлюсь, если начальник пришел. В наших тюрьмах почему-то все начальники - мелкие скользкие типы с воровато бегающими глазенками. В других мирах, возможно, по-другому. - Собирался входить в камеру?!
   Я улыбаюсь - приятно, что нерадивого тюремщика отчитывают.
   - Нет, господин, - мямлит охранник. - Пытался успокоить скандалиста...
   - Кру-угом! - командует пришелец. - Марш на свой пост. И чтобы больше к двери не возвращался!
   - Эх, есть! - до меня доносится глухой удар. Это два крепко стиснутых пальца бьются об макушку тюремщика. У нас, в Валибуре, так отдается честь. - Есть, не возвращаться к двери государственного преступника!
   Отдаляются шаркающие шаги. Некоторое время размышляю над тем, почему тюремные работники ходят столько нарочито громко? Видимо, опасаются застать кого-нибудь врасплох. Например, копают узники подземный ход. Спокойно так, никого не трогают, без лишних звуков. И тут внезапно подкрадывается подлый тюремщик. Заключенные пугаются, хватаются за сердца. И все, несколько бедных узников скончалось от инфаркта. Какая нелепая смерть! А потом начальнику каталажки сверху выпишут сварливую петицию и снимут премию. Так что лучше издалека сообщать о своих передвижениях.
   Дверь истошно завывает и поворачивается на ржавых петлях. В камеру заходит низенький типчик, одетый в коричневую форму и лакированные коричневые же сапоги. На голове у него нахлобучена немалых размеров служебная шапка с короткими оленьими рожками. Это означает, что меня порадовал визитом самласлед, самый младший следователь.
   В руках у ночного гостя маленький раздвижной стул. Под левой подмышкой у него толстая папка, из которой выглядывает немалый ворох разноцветных бумаг.
   Я выжидаю, безразлично рассматривая пятна на потолке. Их ровно сорок три больших и где-то сотни четыре маленьких. Не поленился подсчитать за долгое время пребывания в здешних пенатах. А что еще делать со скуки?
   Следователь раскладывает стул, манерно усаживает на него свои угловатые мощи. Отточенным жестом бросает папку на колени, барабанит по ней пальцами обеих рук. Ногти у него ухоженные, начищенные до блеска. Несомненно молодой франт из когорты золотой молодежи. Наверное, числится сынком какого-нибудь хват-генерала полиции. А сюда попал, чтобы отслужить несколько лет в приближенной к оперативникам обстановке. Его ожидает светлое будущее и погоны хват-полковника лет через двадцать. Ненавижу таких красавчиков. Им не надо ни мозгов, ни талантов, чтобы добиться чего-нибудь. Мне же невысокое звание хват-майора пришлось зарабатывать потом и кровью.
   - Почему вы находитесь на полу, а не на кровати? - спрашивает юнец.
   - Возможно, потому что на дубовом паркете намного теплее, чем на колдетонном топчане? - наивно предполагаю я.
   - Логично, - он кивает головой.
   Эх ты, сопляк. На вид не старше девяносто пяти годов. Будет сейчас играть со мной в доброго следователя. Предлагать сигарету, спрашивать, как меня кормят, еще чего-нибудь. А потом, взамен на чистосердечное признание, горячо уверит меня в том, что будет всеми силами стараться, чтобы срок мой был очень мягким. Если вообще не наврет об условном освобождении. Уж я-то знаю подобные трюки. Поди, не первую сотню лет занимаюсь оперативно-розыскной деятельностью. Что ж, поиграем с тобой немного. До тех пор, пока руководство не догадается отправить ко мне кого-нибудь более умудренного опытом.
   Тонкие пальцы раскрывают папку, роются в бумагах. Парень изо всех сил морщит лоб, изображая мыслительный процесс. Выискивает что-то среди документов, долгое время не находит. Либо не подготовился перед выступлением для одного зрителя, то есть меня, либо изображает из себя неумеху. Вот сейчас узнаем, кто ты такой на самом деле, парнишка.
   - Кормят вас нормально? - спрашивает он. Как я и предполагал, начинается игра в плохие мышки и добрые кошки.
   - А разве государственных преступников должны кормить? - изумляюсь и прикрываю рот ладонями.
   - Вас не кормили?! - его удивление совершенно искренне. - Они не могли... Это прямое нарушение всех законов, Конституции, и священного Расписания!
   - Нет, к сожалению, мне ничего не предложили, - вздыхаю и развожу руками.
   - Сколько вы здесь находитесь? - деловито интересуется следователь.
   - Шесть, - киваю в сторону, где моим ногтем на стене нацарапаны шесть параллельных полосок.
   - Охрана! - орет парень. - Немедленно принесите еду!
   Тюремщик, а он не послушался следователя и подслушивал под дверью, сообщает через приоткрытую заслонку в двери:
   - Врет он. Шесть часов назад посадили. Ужин будет через полчаса.
   - Вон! - кричит на охранника следователь. - Вон пошел! Я тебе приказал больше никогда не приближаться к этим дверям!
   - Есть... - бормочет тюремщик. - Больше не подойду...
   Парень красный, как магическая свекла на воздушной грядке. Ему стыдно за такой прокол. Обычный солдат из охраны услышал, как заключенный легко поиздевался над самым младшим следователем. Это означает, что завтра над этим будет потешаться вся тюрьма и Управление Наказаний. А ведь я ничего не сказал. Он мог бы уточнить: "шесть" чего.
   Юнец сверлит меня разъяренным взглядом. Похоже, от роли "доброго полицейского" ему пришлось отказаться. Жаль, пропали шансы на дармовую сигарету. С другой стороны, поднялось настроение.
   - Меня зовут Сторций Галфович Мамазецкий, - представляется он. - Самый младший следователь Полицейского Отделения при Управлении Наказаний.
   - И чего от меня надобно ПОпрУНу? - я сохраняю каменное выражение лица.
   Парень медленно, правильно расставляя ударения и останавливаясь после запятых, читает из моего дела.
   - Вы Андреиласкасс харр Зубарев, бывший хват-майор, пантероборотень высшей касты, бывший начальник Департамента Отлова Лидеров...
   - Нет, - сокрушенно качаю головой. - Я не тот, кого вы назвали. Я - Рабиндранат Теодорович Рузенштарн, пришелец из другой галактики. Прибыл сюда с исследовательской миссией и, не зная ваших законов, угодил в тюрьму из-за маленького недоразумения.
   - Что? - кажется, глазенки Сторция сейчас вылезут на лоб. Вон как активно выпирают из глазниц.
   - Что слышали. Я тут из-за того, что украл тарелку печеных баарбуусов. А зовут меня Рабиндранат Теодорович Рузенштарн...
   - Не может быть! - взвизгивает он и бросается к двери. Начинает молотить по ней кулаками и призывать охрану. - Это ошибка! Выпустите меня, я ошибся дверью!
   Спустя две или три минуты к нему доходит смыслу услышанного. Кроме того в "номере" за стеной вовсю надрываю живот.
   - Вот умора! - хохочут из соседней камеры. Узник притворялся спящим, а на самом деле прислушивался к нашему разговору. - Рабиндранат, итить тебя через колоду! Аха-ха-ха-ха!
   Самый младший следователь резко поворачивается ко мне. Его темно-синие глаза горят праведным гневом. По бледной роже явно читается: "попробуй пошутить надо мной еще раз, и я располосую тебя напополам этим вот самым табельным "Карателем".
   УМКар четвертой модели, который болтается на его ремне, довольно угрожающе поблескивает. Эх, жалко, что я разломал свой собственный клинок при неудачной попытке побега из-под венца. Меня тогда поймали в женили-таки на Харишше. Трагизм ситуации усилился гибелью верного оружия.
   - Так вы Зубарев? - угрожающе спрашивает следователь.
   Я киваю и почесываю небритую щеку. Ногти издают мерзейший звук, проезжая по короткой щетине.
   - Зачем тогда усугубляете? - ворчит Мамазецкий. - Не усугубляйте, уважаемый.
   Вот оно как теперь! Обращение "уважаемый" у нас, в Валибуре, считается едва ли не оскорблением. Так обращаются к иностранцам и врагам. Добропорядочным гражданам говорят "глубокоуважаемый", и никак иначе!
   Подавляю оскорбление в себе и грозно дышу через нос.
   - Подпишите вот здесь, - говорит мне следователь. И сует длинный рулон бумаги, шириной с предплечье и толщиной в хороший кулак. Другой рукой предлагает золотистую авторучку с витиеватым тиснением на колпачке.
   - Что это?
   - О, обычная формальность. Тут говорится, что вы довольны пребыванием в тюрьме, вас кормят, поят и не наносят телесных повреждений.
   - Понятно, - делаю вид, что собираюсь тут же подписать. Украдкой поглядываю на него и замечаю, как алчно взблескивают его глаза.
   Что же ты мне подсунул, сосунок?
   - Не возражаете, если я немного почитаю?
   - Что вы, что вы... - с плохо скрытым сожалением бормочет парень.
   Раскрываю документ и бегло просматриваю. В самом начале действительно нет ничего интересного. Обычный "Акт приема-передачи тела преступника в распоряжение Управления Наказаний". Мелким шрифтом прописаны мои права и обязанности, всяческие характеристики, медицинские заключения и протоколы судебных заседаний. А вот на третьем витке начинаются "радости". Большими буквами краснеет надпись "Чистосердечное Признание".
   "Я Андреиласкасс харр Зубарев, пантероборотень высшей касты, признаю себя виновным во всех нижеперечисленных преступлениях. Также безвозмездно дарую государству все свои движимые и недвижимые владения, имения и ценности. Каюсь и обязуюсь находиться под стражей триста лет без права на апелляцию. Соглашаюсь, что будучи государственным преступником, могу быть подвергнут самому тяжелому изо всех наказаний, а именно - смертной казни через удушение в серебряной камере..."
   Двадцать или тридцать витков занимает детальное описание всех моих злодеяний. Кроме того, что я будто бы предал Валибур и помог фриссам проникнуть в город, здесь перечислены и другие веселые моменты. С восторгом отмечаю, что это я четыреста два года назад убил бабушку Мэра Дамнтудеса. Кроме того моя персона замечена во множестве бандитских объединений. Я и магические банки грабил, и продавал оружие в Княжество Хаоса, и экспортировал наркотические апельсины. В общем, на меня повесили едва ли не все тяжелейшие преступления за последние четыре сотни лет. Причем я родился всего лишь триста тридцать два года тому назад.
   - Красиво работаете, - вздыхаю и дотрагиваюсь кончиком авторучки к пустой графе. - Придется подписать.
   Радость буквально вылезает изо всех щелей следователя. Он уже видит себя хват-генералом полиции, самым известным детективом Валибура.
   Парень наклоняется ко мне, во все глаза пялится в мое "чистосердечное" чтиво.
   Я пользуюсь моментом и хватаю его за горло. Еще не успев перестать радоваться, самласлед проносится над моей головой. Он ударяется в решетчатое окно и сползает по стене.
   Одним прыжком оказываюсь у него на спине. Простенький прием с выкрученным локтем и с замком вокруг ноги приводит парня в чувство.
   Сторций воет, как суккуба при случке. Пускает кровавые пузыри из разбитых губ, скребет холеными ногтями по гнилой штукатурке.
   - Я тебе покажу, как оперативников дурить! - ору во всю глотку. И резко погружаю авторучку ему в плечо.
   Он заходится в истерике, пытается отползти. Но рывок за шевелюру едва не раздирает ему шею. Неужели передо мной обычный смертный? Как он сумел попасть в святая святых оборотней? Впрочем, в последнее время полиция жаловалась на страшную нехватку кадров. Большинство благородных оборотней не желали идти на грязную "ментовскую" работу. Потому начали принимать людей, пришельцев из недоразвитых миров.
   - Помоги... - кричит следователь. И добавляет хрипло: - Те-е-е-е...
   А я вовсю натираю его рожу о шершавые доски паркета. Немного ослабил захват, чтобы не убить, но малейшее движение может нанести ему серьезные увечья.
   - Мне запретили подходить к этой двери! - издалека доносится голос охранника.
   - Помогите-е-е-е! - верещит бедняга Сторций.
   В коридоре грохочут шаги, дверь лязгает и стремительно открывается. Створка звучно хлопает о стену. Из соседней камеры протестующе вопят о "проклятых тварях, не дающих уснуть честному преступнику".
   Захват-отряд крылатых оборотней отрывает меня от жертвы. Следователь валится на пол и долгое время стонет. Моей же персоной вовсю занимаются птицоборотни. Сперва меня радушно пинают, затем массируют печень тяжелыми сапогами. Тюремное танго заканчивается парой зуботычин. После него я дегустирую окровавленные паркетные доски и отмечаю, что на вкус они мало отличаются от моего языка.
   - Убе-ерите э-эту падаль, - командует кто-то, - в кабине-ет начальника.
   Сквозь алый туман и разноцветные кружки перед глазами мне удается рассмотреть бесформенное пятно в рогатом шлеме самого старшего следователя.
   К моему изумлению, из камеры выносят не избитого Сторция, а меня, не менее избитого.
   - А сопляк пусть поразмышляе-ет над ошибками, - заключает тот же дрожащий голос. Мой нос улавливает слабый козлиный запах. Не иначе, прикатил тот самый болван из эскорта "встречающих".
   Долгое время я проплываю под темными сводами тюремных коридоров. Магические светильники едва мерцают в полутьме. Сейчас заключенным предложат скудный ужин и объявят отбой. Интересно, а что у них в меню?
   Издалека приближается яркий свет. Высокий прямоугольник поглощает меня с головой. Морщусь от боли и покалывания в глазах. С трудом привыкаю к столь освещенному месту.
   Я нахожусь в просторном кабинете. Стены выкрашены в кричащие тона апельсинового цвета. На окнах решетки, но убранные какими-то ползущими лианами и розовыми цветками. На полу шикарный ковер, кажется, темно-эльфийской работы. Или гноллы вышивали эти орнаменты с урбанистическим пейзажем? Ума не приложу. Искусство всегда считалось одним из самых слабых моих мест.
   У стены полукругом расставлены простые деревянные стулья. Напротив монструозный диван черного цвета, весящий, наверное, с тысячу гранков. Между стульями и диваном примостился немалый стол, столь громоздкой и широкий, что на нем спокойно можно усадить дивизию боевых вороноборотней. За столом, заваленным всяческими бумагами, виднеется высокое кресло, Зерцало Душ и безвкусная картина в раме из чистого золота.
   Комната несомненно принадлежит начальнику тюрьмы. Большинство таких личностей любят окружать себе циклопическим конструкциями и драгоценными изделиями, лишенными смысла.
   Картина на стене должна бы сообщать преступникам о безнадежности их существования. Вон, одних только серых и серо-бурых тонов штук сто. Все это окружено многочисленными кляксами, чернильными разводами и прочей ахинеей. Кажется, художника длительное время тошнило на это полотно. Ума не приложу, как он ухитрился продать свое безумное творение? Страшный, депрессивный пейзаж в стиле постдоунизма. Но есть и небольшая капелька оптимизма. На самой верхушке, на дистанции в ноготь от полотна, виднеется маленькая точка снежно-белого цвета. Это, видимо, означает тюремную жизнь. Черные будни, безысходность и скука. А белая точка - выход из тюрьмы. Мол, если выйдешь, то только вверх - прямым экспрессом на небеса.
   Я вздыхаю и облегченно раскидываюсь на ковре. Присесть меня, конечно же, не пригласили.
   Мимо топают тяжелые шаги. Скрипит кожаная обивка кресла, громко стучит ящик стола.
   - Наде-еньте на не-его че-его-нибудь, - сварливо требует знакомый голос. - Е-еще сбе-ежит.
   - От меня не сбежит, - отвечают грозным басом. - Пусть только попробует.
   Меня прижимают к полу. На запястьях позванивает металл, что-то больно врезается в кожу.
   - Ноги тоже!
   Рывок, меня почти приподнимают в воздух. Левая лодыжка вспыхивает пламенем, правая холодеет. С глухим удовольствием ощущаю, что правую ногу не пристегнули как следует. У меня остается немалый шанс.
   - А те-еперь посадите!
   Меня бесцеремонно бросают на твердый стул.
   - Нельзя было на диван? - едва раздвигаю разбитые губы.
   - Не-ельзя, - весело отвечает сидящий за столом. - Не-е то еще что-нибудь придумае-ешь.
   - Например?
   - Убе-ежишь как-нибудь. Кто ж те-ебя знает, опе-еративника замше-елого!
   И то верно. Кто же меня знает, кроме меня самого? Я несомненно попытаюсь сбежать. Впрочем, сиди я на диване, шансов на побег оказалось бы меньше. Моя усталая филейная часть просто не пожелала бы расставаться с мягким сидением.
   - Ну что, Зубаре-ев, приплыли? - сарказм из собеседника так и прет.
   С трудом фокусирую взгляд. Да, избили меня неслабо. Сколько времени прошло, а регенерация еще не успела устранить последствия сотрясения мозга. Незаметно пробую наручники на прочность. Куда там! Разорвать-то их разорву, но какой получится итог?
   На меня нацепили браслеты, рассчитанные специально для оборотней. Они изготовлены из обычного магиталла, но с острыми серебряными вставками. Если их разорвать, специальный механизм удлинит серебряные острия. И в лучшем случае они искалечат мне руки. В худшем я сам себе отрублю запястья. Силой их не снять, только отмычкой или какой-нибудь пилой.
   - Лично я никуда не плыл, - мне наконец удается рассмотреть оппонента.
   Тот самый тип, который попался мне на глаза по прибытию из мира номер 1114/53. Жиденькая козлиная бородка из нескольких волосков, маленькие глазки на худом лице. Узкие скулы, постоянно подрагивающие, словно бы он терзает жвачку. И, конечно же, золоченый шлем с ветвистыми рогами самого старшего следователя.
   - Ты зачем державу продал? - он вдруг перестает мекать и злобно перегибается через стол.
   Впрочем, чтобы хоть как-нибудь ко мне приблизиться через широкую столешницу, ему придется пешком пройтись с краю на край. Пока он изо всех сил старается посмотреть мне в глаза, я тихонечко удлиняю коготь и царапаю им наручники. Пока что безуспешно.
   - Ничего я не продавал, - яро отвечаю и надменно задираю подбородок. - Я исполнял сложнейшее задание, можете спросить моего начальника, хват-генерала Чердеговского.
   - Он уже не твой начальник, - хитро сообщает следователь.
   - Глубокоуважаемый Гарр, здравствуйте, - открывается дверь и в кабинете появляется адъютант. Это унтер-демон в звании хват-полковника, одетый в серую форму оперативника Двойного Отдела. При виде демона я оживляюсь.
   - Что такое? - рявкает следователь. Слова произнесены настолько гадким тоном, будто бы он только что произвел дегустацию ушата помоев. - Вы мешаете следованию, хват-полковник.
   - Вам срочное письмо от хват-генерала Чердеговского, - на красной рожице унтер-демона приклеилась дежурная улыбка.
   - Почему не магической депешей по мозгомпьютеру? - негодует Гарр.
   - Он у вас отключен, видимо, - предполагает адъютант. - Потому Вельзевулон Петрович отправил меня лично.
   - Что у вас? - голос самого старшего следователя очень сух. Можно подумать, что он сожрал ведро песка.
   - Письмо касается вот этого... - хват-полковник делает паузу. - Заключенного.
   - Давайте сюда, - господин Гарр требовательно протягивает руку.
   - У меня устное сообщение, - улыбка по-прежнему не сползает с лица унтер-демона, потому говорит он сквозь зубы.
   - Подождите в коридоре! - рявкает следователь.
   - У меня срочное дело! - возражает адъютант.
   - А у меня допрос!
   - Это невероятно важно!
   - Охрана, выведите хват-полковника из кабинета. Пусть дожидается своей очереди. - И сами пшли вон!
   Не обращая внимания на протестующие вопли демона, охранники выволакивают его в коридор. Дверь закрывается и крики затихают. В кабинете отличная звукоизоляция.
   Скрипит обивка кресла, Гарр поднимается и подходит к окну. Некоторое время он смотрит на улицу и проводит пальцем по украшенным цветами решеткам.
   - Вот идиот, - бормочет он, - этот начальник тюрьмы. Зачем ему декоративные решетки? Чтобы цветочки росли? Дурак! А если сбежит кто-то?
   Во мне разгорается слабый огонек надежды. Когда я почувствовал плохо защелкнутые кандалы на лодыжке, это была всего лишь искорка. Но сообщение про декоративные решетки превратило ее в бурлящее пламя. Едкая темнота безнадеги отступила, поддавшись яростному напору оптимизма.
   Окрыленный приятными вестями, я как-то ухитрился-таки всунуть удлиненный коготь в замок наручников. Что-то тихонечко тренькнуло, распрямилась пружина, и запястья оказались на свободе. К моей великой радости следователь этого не услышал.
   Господин Гарр поворачивается ко мне, и рога на его шлеме поблескивают. Каждый отросток таких рогов присваивается полицейскому за удачно раскрытое преступление. Иначе говоря, пришил кому-нибудь повинную - получишь добавку к рогам. За "глухаря", то есть мертвое дело, кусочек спиливают. Вот такие у нас полицейские. Чтобы лишний раз получить прибавку, к чему только не прибегают. И, конечно же, очень боятся схватить по этим самым рогам.
   - Знаешь, - вдруг фамильярно обращается ко мне следователь. - А я ведь знаю, что ты не предавал Валибур.
   - Как интересно, - изображаю заинтересованность во взгляде. - Это что-нибудь изменит?
   - Нет конечно, - его козлиная улыбка настолько широка, что за зубами можно разглядеть гниловатые гланды. - Больше того, должен тебе сообщить, что это я сфабриковал на тебя все улики.
   Скриплю зубами и радостно потираю руки за спиной. Пусть только подойдет, жеребчик. Чтобы хватило одного прыжка. Единым махом оторву рогатую голову и прыгну через окно. А там уже буду надеяться на удачу дурака и на иллюзорную помощь от желтоглазой галлюцинации. Как мне удастся преодолеть магический купол тюрьмы, не представляю. Но, может, потому и хранит меня судьба?
   Гарр приближается ко мне и с явным удовольствием пинает меня в подбородок. Откидываюсь назад и резко высвобождаю правую ногу. Невероятно! Замок правой секции на кандалах действительно расходится. Теперь пусть еще разок попробует меня ударить.
   Но следователь словно чувствует что-то. Он отодвигается и усаживается на диване напротив.
   - Ты знаешь мою жену?
   - Не имел чести. И ее, видимо, не имел...
   - Попридержи язык за клыками, тварь! - рычит козлоборотень. - Тебе известна сиятельная госпожа Гарр Измаэлитантолинатл Игоревна?
   - Вот оно как! - изображаю прелестную улыбку. Это довольно трудный процесс - губы разбиты и очень напухли. - Знаю, конечно же знаю.
   - В деталях! - хрипит он. Следователь выглядит так, точно сейчас задохнется. Поправляет тугой узелок форменного галстука и расстегивает китель. В комнате довольно прохладно, потому делаю вывод, что его в любую минуту хватит удар. - И попробуй только попытаться убежать! Я вижу, что ты освободил ногу!
   Он вытаскивает "Каратель" из магигнитных ножен и приставляет рукоятью к плечу. На меня угрожающе смотрит раскаленный кончик трезубца. Оружие готово к стрельбе.
   Вот это незадача! Слишком рано я занялся ногами. Теперь не представляю, каким образом убегать...
   Чтобы хоть как-то улучшить свою ситуацию, начинаю рассказывать.
   - Ну, мы познакомились с ней в Оператории...
   - Когда?! - лицо козлоборотня алеет, как ангельский мак. Подозреваю, он очень любит свою жену. И невероятно ревнует. На этом, полагаю, можно сыграть.
   - Лет двести назад, - задумчиво изрекаю и замечаю, что кончик "Карателя" подрагивает в его руках. - Она тогда была совсем еще девочкой. Такой свежей, с большими...
   - Довольно! - он уже не хрипит, а тяжело заглатывает воздух.
   - ... перспективами, - все же заканчиваю предложение.
   - У вас с ней что-то было?!
   - О, да! - вскрикиваю и вижу, что щеки козлоборотня наливаются сочным оттенком переспелого баклажана. - Мы крепко повздорили на прошлой неделе.
   - О чем?!
   - Я бросил на Девятый Круг одну из сводных сестер Измаэли, некую Дашаушелию...
   - Врешь! Ты ведь спал с ней?
   - Нет, с Дашей не спал, - строю из себя смирного идиота.
   - С Измаэлью ты тра... кх... спал? - его глаза почти вылезли из орбит. Над рогатым шлемом поднимается пар, руки дрожат, "Каратель" гуляет во все стороны и чаще смотрит не на меня, а в потолок.
   Раз уж это он сфабриковал против меня улики, решаю его добить.
   - О, не раз, и не сотню. Едва ли не каждую неделю кувыркаемся от трех часов второутрия до шести первовечерника. Более страстной женщины мне еще не доводилось видеть. Что сказать - суккуба, у них это в крови. А как она вытворяет...
   Последние слова уходят в никуда. Следователь сдавленно хрипит, что-то взвизгивает и валится с дивана. Бесхозный "Каратель" с грохотом катится по ковру.
   Я бросаюсь к оружию, хватаюсь за влажную от козлиного пота рукоять. Стремлюсь к окну.
   Дверь кабинета медленно открывается. Встревоженные шумом охранники вваливаются на ковер. На несколько мгновений они образуют свалку - каждый пытается добраться до меня первым. За их головами маячит, то появляется, то исчезает, макушка унтер-демона. Видимо, адъютант Чердеговского подпрыгивает в надежде хоть что-нибудь рассмотреть.
   - Стой, придурок! - рычит унтер-демон. - Стой, идиот! Послушай меня!
   Не собираюсь поддаваться всяческим хитростям. Успеваю показать адъютанту и тюремщикам изящный, но совершенно пошлый жест.
   Перескакиваю через скорченное тело следователя и от всей души вскакиваю подонку на горло и грудь. Он кашляет кровавой пеной и бьется в конвульсиях.
   Надеюсь, я продавил ему кадык.
   Пользуясь телом Гарра, словно батутом, сильно отталкиваюсь и прыгаю в окно.
   Решетки оказываются действительно декоративными, из тонких деревянных прутиков. Разлетается хлипкая магия, заменяющая стекло, трещат "решетки". Проламываюсь сквозь заросли цветочков и лечу в темноту.
   Земля довольно далеко, к тому же заполненный водой канал, до которого я пытался допрыгнуть, находится в нескольких шагах. Я же стремительно падаю на колдетонный периметр тюрьмы, окруженный высокой стеной.
   Ударяюсь обеими ногами в узенький бортик. Хвала всем богам, что он оказался так близко! Изо всех сил отталкиваюсь и перелетаю через стену. Колени пронзает страшная боль, трещат штанины тюремной робы, слетают картонные тапочки. Мое тело терзает колючая проволока, покрытая серебром. Брызжет кровь, я ору от боли.
   Но все же ударяюсь плечом о что-то твердое и с головой погружаюсь в вонючую воду. Вокруг с шипением проносятся магиталлические диски "Карателей". Издалека слышны пронзительные крики. Сильный бас перекрывает все звуки.
   - Вернись, идиот! Тебя оправда...
   Больше ничего не слышу. Ушибленный от встречи со стеной, обильно истекая кровью, погружаюсь все глубже.
   Перед глазами вспыхивает округлый тоннель, сияющий ослепительно-золотистым светом.
  
  
  

(объяснительная)

  

"Если выпить нечего - собирайте бутылки",

методическое пособие "Побирушки для чайников"

  
   22:49 Второвечерника
   Четвертая луна, Золотая Амальгама, неспешно перебиралась через разноцветное кольцо метеоров. Угольно-черный небосвод окрасился в зеленоватые тона. Далекие звезды печально замерцали, укутываясь в тонкую пелену сиреневого тумана. Третий спутник Большого Мира, Медная Амальгама, спрятался за большим скоплением астероидов. Ночь опустилась пониже, как только исчезли зеркальные лучи, испускаемые медной луной.
   - Какой странный мир? - мужским голосом пробормотала одна из стен большого кирпичного особняка. - Настоящая Преисподняя...
   Говорила, конечно же, не стена. Если пристально присмотреться, можно различить бесформенное пятно около широкого окна-панно.
   - Может, зря я послушался бога? - размышлял человек. - И какой толк сорокалетнему мужику идти в герои? Через двадцать лет пошел бы на пенсию, в огородике ковырялся бы, дачку, опять же, отстроил...
   Убийца притаился на подоконнике. Черная перчатка, практически незаметная в темно-фиолетовых тонах позднего второго вечера, крепко ухватилась за неплотно прикрытую ставню. Вторая рука злоумышленника прижимала к груди длинный сверток.
   - Тяжело, - пробормотал убийца, ерзая и поудобнее устраиваясь на узком каменном выступе. - Надо было помощников взять.
   Разумная мысль, но совершенно нереальная. Он чужой в этом мире, полном страшнейших демонов и злобных оборотней. Тут никто не поможет, сколько не проси. Откуда взять помощника?
   Убийца вздохнул и почесался головой о шершавые кирпичи. Как свербит затылок! Неужели поймал вшей или блох от местных жителей? Проклятые грязные нелюди, прямо средневековье.
   Еще неделю назад он и поверить не мог, что согласится на такое. Обычный слесарь второго разряда, Иштван Игнатович Мозговой. Холост, без детей, в партийной деятельности не замечен; всю жизнь проработал на сталелитейном комбинате "Свари-ка и слей-ка", есть несколько замечаний за выпивку и хулиганство; парень недюжинной силы и такой же нехватки интеллекта. В общем, пьянчуга, без особых жизненных достижений, любитель подраться и ярый националист своей страны. Идеальный прототип героя, способного прославиться в веках.
  
   Все началось настолько сумбурно, что другой испугался бы. Но только не бравый слесарь, возвращающийся после работы. Смена закончилась давно, часа четыре назад, но мужчина не спешил идти в холодную холостяцкую берлогу. Дома ждал беспорядок, немытая посуда, покрытый пылью телевизор и пустой холодильник с одинокой баночкой пива на верхушке.
   - Что мне домой? Заш-шем? - бубнил под нос будущий герой, еще не догадываясь о великом предназначении, грозившем в ближайшее время обрушиться на его бедную голову.
   - Пора тебе, пор-ра, - подобным же голосом, как у Мозгового, ответил Женя-сварщик. - Деньги конч... кончились деньги, потому домой. Давай, Иштв... шытывы... Ваня, короче... Иди домой.
   - Не-е... - замотал головой "Шытывы" Игнатович. - На хату не пойду, мне газ отключили!
   - Тебе? - ужаснулся Женя. - У тебя ж зарплата, поди, втрое больше моей. И детей нету.
   Иштван неопределенно пожал плечами, приглядываясь к далекому огоньку ночного ларька.
   - Ну как же так? Ик... - снова поинтересовался сварщик. - У тебя же зарплата в три раза больше моей!
   - Зато я пью раз в десять больше твоего, - прорек Мозговой.
   Женька-сварщик вздохнул. Он тоже рад бы пьянствовать в гораздо больших объемах, да жена не дает.
   - Давай еще по пивусику? - предложил Иштван.
   Не дожидаясь ответа, слесарь прихватил слабо упирающегося Женю за локоть и потащил вперед.
   Оба работника сталелитейного комбината были настолько пьяны, что даже не обращали внимания на окружающий мир. Прищуренными глазами из-под низко нахлобученных ушанок они взирали на янтарную вывеску "Пиво, раки, пицца".
   На улице вальяжно разлегся декабрь. Он потрескивал немалым морозом, превращал мелкие лужи в хрустящее стекло, рисовал на окнах витиеватые узоры полупрозрачным бисером. Холодный месяц с интересом посматривал на двух прохожих. Эти двое, закутанные в черные ватники и массивные резиновые сапоги на меховой подкладке, резко выделялись темными пятнами на серебристо-белом одеянии улиц. Тонкий снег протестующе поскрипывал под тяжелыми подошвами, из-под высоко поднятых воротников валил пропитанный алкоголем пар. Он обволакивал ушанки рабочих, на фоне освещенного ларька окрашивался в желтоватый оттенок.
   - Сп... - буркнул Иштван. - Споем, р-р... родная?
   - Сам ты родная! - обиделся Женька. - Не буду пивом догоняться уже. Не то потом хлопот не оберешься.
   - Я ставлю! - возразил Мозговой, хватая сварщика за хрустящий ворот потрепанного ватника.
   Вокруг бушевала метель. Разлапистые снежинки, сраженные пьяным дыханием слесаря, тяжело опускались на шапку и плечи. За несколько секунд, пока друзья стояли без движения, их на добрых полпальца привалило снегом. Лютующий ветер вырвался из-за угла, зашелестел сугробами. Взъерошил чахлую крону поникшей березки, ударился о стену соседнего дома. Холодный воздух пробежался по стене пятиэтажного строения, загрохотал металлопластиковыми панелями балконов, застучал приоткрытой форточкой.
   - Не-не, - ответил Женька. - Там жена сегодня...
   - Чего? Пивка не хочешь выпить за компанию? - разволновался Иштван. А дальше произнес коронную фразу профессиональных холостяков. - Что там жена, если друг у плеча?
   - У Маринки сегодня голова не болит... - пробубнил сварщик. - В день зарплаты никогда не болит...
   - Но я ведь ставлю, - разочарованным тоном, но пока не сдаваясь, произнес Мозговой. - Неужели друга на бабью кровать променяешь?
   - Знаю эти "ставлю". После третьего пузыря начнутся вопли "а теперь с тебя бутылка".
   - Ладно, иди, - позволил слесарь, не вступая в дебаты.
   Женька свою программу минимум для Иштвана проделал. А именно - довел изнывающего от жажды товарища до заветного ларька. Сам Иштван Игнатович не дошел бы - брякнулся бы в снег по обычаю. И спал до утра, пока не приехал бы милицейский воронок, или скорая помощь, что вероятнее. Вот около "Пиво, раки, пицца" можно во-первых еще слегка испить "бодрящего", а во-вторых - падай до не хочу. Если уснешь за столиком, то какой-то добрый человек сам вызовет милицию. Или Людка-продавщица смилостивится, как иной раз случалось, и приютит бедного пьянчугу у себя в подсобке. А там и усладой можно заняться...
   Мозговой замечтался, преданно уставившись на сияющее окошко ларька, и даже не заметил, как сварщик канул во тьму.
   - Иди-иди, дружок, - скорее себе, чем Женьке, сообщил Иштван. - А у нас тут пиво!
   Будущий герой по-прежнему не догадывался, что эта ночь окажется последней в его безрадостной жизни. Приключения уже приближались, неслись к Мозговому, подрагивая в предвкушении. А слесарь второго разряда тем временем высморкался в рукавицу и сделал шаг вперед.
   - Чего тебе? - неприветливо буркнула Людка, когда перед окошком появилась необъятная грудь в черном ватнике.
   Иштван слегка не рассчитал дистанцию и смачно врезался рожей о двойное стекло ночного магазинчика. Ларек покачнулся, затрещали металлические лыжи-подпорки. Продавщица завизжала и едва удержалась на ногах. Только один человек подобным образом "заходил испить пивуськи".
   - Ванька! Мать... - заматерилась Людка. - Попробуй еще раз, и до конца жизни будешь без пива.
   - Привет! - Мозговой расплылся в широкой улыбке. При "встрече" с ларьком он ударился нижней челюстью о деревянный прилавок-подоконник. Дотронулся языком до ноющих зубов, отметил, что один из резцов слегка пошатывается. Ругнулся.
   - Чтоб тебя в бетонную стенку с такими приветами, - уже более спокойно ответила Люда. За долгие пять минут, в течение которых продавщица поносила ночного гостя, словарный запас нецензурных выражений иссяк. Пришлось внимать пожеланиям нежданного клиента. - Чего надобно?
   - Пиво есть? - деловито поинтересовался Иштван.
   - И водка есть, - кивнула Людка. - Только ты еще с прошлого месяца в блокнотике висишь.
   - Не помню...
   - Еще бы, - хмыкнула продавщица. - Ты ко мне всегда в таком состоянии приходишь, что даже имя собственное забываешь.
   Слесарь второго разряда пристыжено засопел. Но не зря некий бог в скором времени изберет его не должность героя. Потому что совесть и мыслительный процесс, совершенно ненужные для геройской работы, давно атрофировались в черепной коробке Мозгового - под действием многочисленных портеров, "трех семерок", "синеньких" и водок.
   - С-с... сколько я должен? - вопросил Иштван, поочередно пожирая глазами то увесистую грудь Людки, то разноцветный дивизион бутылок на витрине.
   Продавщица огласила сумму, и Мозговой присвистнул. Получилась почти треть сегодняшней получки.
   - Ладно, - вздохнул слесарь. - Держи, кровопивца... И налей для начала бочкового светленького.
   Он сгреб с ближайшего столика внушительную снежную насыпь и пристроился на треснутом пластиковом стуле. Спустя несколько минут Иштван по уши погрузился в прохладную пену и осушил предложенную кружку.
   - Может водки тебе? - участливо справилась Люда. Она высунулась из окошка и зябко укуталась в толстый воротник шерстяного свитера. - Ума не приложу, как ты можешь пить холодное на таком морозе.
   - А я горяч душой, - заявил слесарь. Потому подумал. - Но можно и водки.
   Прошло полчаса. У ларька останавливались жаждущие души. Безликие работники и ночные пьянчуги "опятидесятиграмливались" и растворялись в темноте. С севера доносился ритмический грохот сталелитейного комбината, работающего круглые сутки. Где-то вдалеке пролаяла собака, донесся рев милицейской машины.
   Иштван счастливо обнял ополовиненную бутылку "Красной столичной". Голова Мозгового, до отказа набитая алкогольными испарениями и мыслительным ступором, опустилась на влажную столешницу.
   В ушах заработали тяжелые лопасти, захрипели вертолетные лопасти. Земля приподнялась, затанцевала вокруг вздремнувшего слесаря. Перед глазами замаячили разноцветные пятна взрывов и трассирующих пуль.
   Нет, Иштван Игнатович никогда не участвовал в боевых действиях. Он даже не догадывался, что цветастые кляксы, взбухающие перед закрытыми глазами - война между его серыми клеточками мозга и нервными окончаниями против горячих молекул спиртного.
   В голове кружились вертолеты, грохотала артиллерия. Слесарь поморщился во сне и скинул руку со стола, заземлился. Кончики пальцев дотронулись до сугроба, матерчатая перчатка мгновенно промокла. Но это помогло: мировое кружение замедлилось, воинственная феерия звуков утихла.
   Иштван находился в привычном для себя состоянии. Темное пространство, за колеблющимися стенками которого угадывались то пьяные драки с его участием, то голые телеса продавщицы Людки, то орущий начальник цеха номер 3/6. Маленькая бесформенная комнатка нетрезвого сознания, заполненная ядовитым дымом реальности. А за стенами - размазанные воспоминания и ленивая работа полузадушенного подсознания.
   Во сне было хорошо и уютно. Здесь почти не ощущался холод, мороз не хватался за пальцы слесаря колкими ледяными когтями. Тут, в алкогольном бреду, всегда рады видеть усталого работягу. Во сне он самый настоящий герой.
   Похрапывая и причмокивая посиневшими от холода губами, Иштван занялся моделированием сознания. Он создал для себя широкую кровать с пружинным матрасом. Накидал поверх нее всяческих простыней и подушек. На самую верхушку положил обнаженную Людку-продавщицу. Женщина держала в руках литровую бутылку водки и, почему-то, сжимала в зубах здоровенный кусок свиного сала.
   Не сколько от вида голых телес, сколько от вожделенного сала, слесарь пустил обильные слюни. Выпил, закусил, забрался на постель. Но как только он приступил к более интересному занятию...
   Тогда пришел БОГ.
   Прямо в центре маленькой комнатки появилось маслянистое пятнышко золотистого цвета. Оно слабо пульсировало, наливалось энергией. И стремительно увеличивалось, разгоняя вонючий туман алкогольных испарений. Не прошло и секунды, как образовалась высокая золотая дверь. Бесшумно приоткрылась створка, комнату залило молочным светом.
   На ярко освещенном пороге стоял громадный силуэт. Бог вошел в сознание Иштвана, переступил через трупики убитых мыслительных процессов, обошел завалы грязных мыслей, пинком отбросил несмелый вопрос Мозгового.
   - Так-так, - сказал бог. - Эк у тебя тут нагажено.
   Слесарь не ответил, лишь поднял голову и посмотрел на пришельца поверх оглушительно стонущей Людки.
   - Кто...
   - Да мало ли кто, - усмехнулся бог.
   Иштван не увидел этой улыбки, только почувствовал - сияющая дверь скрывала внешность, окутывала пришельца в молочно-белые тени.
   - Я вот почему пришел, - сказал незнакомец. - На тебя пал Выбор богов.
   - А что это? - слесарь вдруг опомнился и заметил, что остался с пришельцем тет-а-тет. Кровать и прочие милые грезы исчезли за темной стеной подсознания.
   - О, - бог остановился напротив Мозгового. - Раз в сто лет каждый мир имеет право на приход славного героя. Этому рыцарю надлежит целых десять лет воевать со всякой нечистью, ведьмами там, колдунами всякими...
   - А после десяти лет? - почему-то спросил Иштван. Он совершенно не понимал, что происходит, зачем и для чего. Но на то и пьяному море по колено, чтобы во сне заниматься столь глупыми диалогами.
   - А потом мы заберем тебя к себе, - темный силуэт незнакомца прорезала ослепительная молния улыбки.
   - Куда? - слесарь с интересом рассматривал ночного гостя. Перед ним возвышался исполинский тип неопределенного пола. Судя по грубому голосу - мужчина. Кажется, очень мускулистый, по крайней мере ширина плеч у него примерно в два раза превосходила ширину сталелитейщика.
   "Из баскетбольной сборной, - догадался Иштван, даром, что пьяный. - Парни пришли к ларьку и решили поиздеваться над работягой".
   Если бы не внушительные параметры комплекции, незнакомец выглядел бы как обычный человек. Вот только циклопическая голова, размерами с несгораемый шкаф, стоящий в кабинете начальника цеха номер 3/6.
   "Яйцеголовые баскетболисты! - подумал слесарь. - Я вам сейчас покажу".
   С этой мыслью Мозговой поднялся и хорошенько врезал пришельцу.
   - В Мир Богов, конечно же, - как ни в чем ни бывало, ответил незнакомец.
   Казалось, он даже не заметил увесистого кулака, нацеленного в лоб.
   Рука Иштвана со свистом пронеслась по воздуху. Не встретив никакого сопротивления, кулак пролетел сквозь туманный силуэт. Увлекаемый силой инерции, слесарь успел только спросить "в какой такой Мир Богов?" и с размаху упасть лицом вперед. Падение не принесло слесарю никакого ущерба. Что ему сделается, во сне-то?
   Бог подал Иштвану Игнатовичу руку, помог подняться. И нравоучительно заявил:
   - В общем так. Ты у нас - Избранный. Тебе надлежит очистить весь твой... - незнакомец сделал паузу и посмотрел на какой-то сверкающий прибор на запястье, - ... мир под номером 1157/16 от скверны, злобы и всех прочих сил Зла.
   - Да ну? - не поверил пьянчуга. В голос он добавил весь свой запас сарказма, на который только был способен. - Очистить мир, да?
   Одновременно слесарь попытался ударить пришельца коленом между ног. И снова удар пропал без каких-либо последствий.
   - Именно, - сухо ответил бог. - Тебя избрали, а это значит, что ты должен беспрекословно исполнять все веления Божественного Совета. Десять лет ты будешь слоняться по своему миру: убивать чернокнижников, изгонять бесов, кастрировать похотливых демонов... В общем, полный список развлечений тебе предоставят в ближайшее время.
   - А как же цех? - пробормотал Иштван. Он уже отказался от избиения незнакомца. Какой прок размахивать кулаками, если не можешь причинить оппоненту никакого вреда?
   - Больше ты там не работаешь.
   - Вещи можно забрать?
   - Нет, нельзя. С этой самой минуты ты стаешь на Путь Добра, забываешь прошлое и занимаешься охотой на нечисть.
   - Ладно, - согласился слесарь. - А что мне за это будет? За целых десять лет работы.
   - Надо было какого-нибудь сопляка, лет восемнадцати брать, - про себя прикинул бог. - Этот бы визжал от удовольствия. И на предмет заработной платы не интересовался...
   - Так что мне будет? - требовательно спросил Иштван Игнатович, далеко не восемнадцатилетний сопляк, а самый настоящий сорокалетний работяга без высшего образования. Но зато со здравым смыслом.
   - Ну, попадешь в Мир Богов, - пожал плечами незнакомец. - Будешь амброзиум жрать, бессмертным станешь.
   - По что мне твой амброзиум? - слесарь возмутился так, что даже отошел на шаг от пришельца. - Ты мне денег давай! Чемодан!
   - Ладно, - вздохнул бог. - Будет тебе чемодан, меркантильный ты мой.
   - Деньги вперед! - нагло заявил Мозговой.
   Он мудро рассудил, что ежели это все сон или пьяная галлюцинация, то можно желать чего угодно.
   Перед носом Иштвана, прямо в воздухе, материализовался объемный кейс, обитый крокодиловой кожей. Будущий герой ухватился за кейс обеими руками, присел, бросил чемодан на колено. Открыл... И разразился ругательствами.
   - Деньги где?
   - Как где? - искренне удивился бог. - Ты ведь чемодан просил. Я и подумал, что в вашем мире чемодан - это деньги.
   - Не-а, - замотал головой слесарь. Мохнатые крылья ушанки затрепетали в тумане. - Полный чемодан бабок! О...
   Кейс изрядно потяжелел. Внутри оказался большой ворох чего-то шевелящегося.
   Наклонившись над открытым чемоданом, Иштван с удивлением заметил, что там толпятся миниатюрные бабушки. Все, как одна, похожи на уборщицу Клаву, с которой у слесаря когда-то водились амурные отношения. Бабки задирали головы кверху, тыкали в Мозгового маленькими кукишами и что-то возмущенно вопили.
   - Не тех бабок, - возразил Иштван. Он облегченно моргнул и потряс подбородком, когда бабульки исчезли с тихим хлопком. - Нормальных денег.
   - Показать можешь? - спросил незнакомец. Его плечи поникли - слесарь понял, что бог слегка обескуражен. - Вон то, у тебя, деньги?
   Пришелец указал на пачку скомканных купюр, выбивающуюся из кармана ватника.
   - Не-а, - развеял иллюзии Мозговой. - Это рубли, а рубли - это не деньги.
   - Каких тебе денег тогда? - бог нетерпеливо посмотрел на странный куполообразный агрегат на левой руке. - Говори скорее! Получишь деньги, затем задание. А мне на службу пора сейчас.
   - А какая валюта имеет хождение в Мире Богов? Мне ведь потом в вашем мире жить, правильно? - совершенно трезвым голосом поинтересовался Иштван. Когда начинался разговор на тему финансов, дурь и алкоголь мгновенно выветривались из головы слесаря. Небось, маленький подарок от предка-купца.
   - На тебе, прорва ушастая, - в сердцах выкрикнул бог и щелкнул пальцами.
   В чемодане загрохотало - он наполнился золотыми монетами.
   - Вот это... - успел только вымолвить Мозговой.
   - А теперь вали вот по этому адресу! - приказал пришелец. - Убьешь ведьму и нажмешь на это самое...
   В ладонь слесаря опустилась большая круглая кнопка. Будущий герой незамедлительно нажал на нее. В глазах потемнело, виски запульсировали.
   Незнакомец разочарованно крякнул и, кажется, сплюнул в сердцах.
   - И как мне ее убить? - Иштван задал еще один мудрый вопрос. Затем последовал еще один, не менее мудрый. - И зачем ее убивать?
   - Затем, - рявкнул бог, - что ты теперь - герой. Вот и занимайся геройскими делами - очищай землю от скверны. И не задавай ненужных вопросов!
   - Но чем убивать? Голыми руками?
   - Держи, - неопределенно хмыкнул незнакомец.
   На пол упал какой-то длинный сверток. Что-то зазвенело, хрустнула бумажная обертка.
   - Что это?
   Бог захохотал и хлопнул в ладоши. Его тело начало стремительно таять, приближаться к сияющему дверному проему.
   - Только руками не прикасайся к бойку... - донеслись до Иштвана последние слова.
   Слесарь дернулся и проснулся.
   Вокруг бушевала метель, потрескивала неоновая вывеска круглосуточного ларька. Из-за витрины выглядывала порозовевшая мордашка Людки - продавщица тоже не отказывалась согреться горячительным.
   - Ты чего там? - спросила Люда, приоткрыв окошко. - Только что спал себе рядом с бутылкой. А сейчас какой-то чемуйдан в руках, и длинная колбаса в газете. Когда в магазин сбегал-то?
   - Ничего я не бегал, - угрюмо ответил Иштван.
   Он с удивлением пялился на приоткрытую крышку кожаного кейса, лежащую на столе. Оттуда поблескивали золотые кругляши. Рядом с пластиковым креслом, прислонившись к изогнутой ножке, стоял какой-то предмет, бережно замотанный в газетную бумагу.
   Слесарь постучал пальцами по предмету. Раздался глухой металлический звон.
   "Какое-то оружие, - понял Мозговой. - И что теперь делать?"
   Мимо проехала машина, поднялись грязные брызги. Снежное крошево, окатившее слесаря с головы до ног, пробралось за воротник. Это привело будущего героя в чувство.
   Чтобы никто не заметил, Иштван захлопнул крышку чемодана. Воровато осмотрелся по сторонам. Поднялся и взвесил божественный подарок на вытянутой руке.
   - Тяжелый, зараза.
   "Куда же мне золото деть? - размышлял слесарь второго разряда".
   В голове еще бурлили пивные ветры. По венам весело бежали электрические разряды употребленной водки. Потому решение не заставило себя ждать.
   - Людка, дверь открой, - попросил Мозговой, громыхая кулаком по металлопластиковой конструкции.
   - Приставать будешь? - деловито поинтересовалась продавщица.
   - Не-а, - замотал головой слесарь. - Кое-что оставлю тебе на хранение.
   - Ладно, - не удивление легко согласилась Люда. - Чего там?
   Иштван молча сунул ей в руки тяжелый дипломат.
   - Ох ты ж, - выдохнула продавщица, не в силах удержать чемодан.
   Божественный подарок упал на грязный линолеум ларька. И неожиданно открылся.
   Золотые красочным дождем посыпались на ноги визжащей Людки. Ночной магазин наполнился веселым перезвоном и громкими ругательствами слесаря.
   - Золото! - механическим голосом констатировала продавщица. - Зо-ло-то...
   - Оно самое, - Иштван Игнатович сгреб монеты обратно в чемодан. Захлопнулась крышка, мелодичный звон затих. - До утра посторожи, а?
   - Не могу поверить... - глаза Людки настолько вылезли из орбит, что показались нетрезвому слесарю настоящими воздушными шариками. - Ты банк ограбил, дурень?
   - Наследство, - пробормотал Иштван. - Неожиданное.
   - Да как же?..
   - Ты, главное, молчи! - приказал Мозговой. - И засунь его куда-то под прилавок. А я вернусь через несколько часов. И мы в Турцию уедем.
   Продавщица засияла божественным светом и стала походить на красавицу из глянцевых журналов.
   "И куда девались прыщи? А двойной подбородок? - подумал слесарь. - Такую действительно в Турцию можно отволочь..."
   Впрочем, увозить свою ночную пассию он не собирался. В мире есть много разнообразных девиц, кто в состоянии рискнуть и познакомиться с владельцем "золотого" чемодана.
   "Вернусь, подарю ей монету, - решил Мозговой. - И сразу на самолет. А деньги на депа... как там его? На депозит поставлю!"
   Что думала Люда - неизвестно. Хотя бы потому, что утром Иштван не вернулся. Не вернулся он и через несколько дней. А счастливая продавщица бесследно исчезла из ларька спустя две минуты после ухода щедрого слесаря. Говорили, в Канаде появилась новая миллионерша, большая любительница выпить и поиграть в азартные игры. Через месяц она умерла от передозировки наркотиков, но это совсем другая история.
   Обменявшись несколькими ничего не значащими фразами, Иштван и продавщица оказались по разные стороны двери.
   Ощущая, как за спиной лязгнула увесистая щеколда, слесарь вернулся к столику. Он бережно поднял второй подарок и надорвал обертку.
   - Ух ты! - восхитился Мозговой.
   Под толстым слоем газет нашелся здоровенный разводной ключ. Хромированный металл хищно блеснул под неоновыми огнями. Большой, почти полтора метра длины. И весом в добрые пятнадцать кило.
   - Серебром покрыт, или шо? - прикинул Иштван. Он собрался уже дотронуться до "оружия" кончиками пальцев. Но затем вспомнил слова сияющего посетителя.
   "Раз нельзя к бойку касаться голыми руками - так не буду, - суммировал слесарь".
   - И куда мне сейчас идти? - вслух подумал он.
   Бог сказал, что дает ему адрес потенциальной жертвы. Но на столике и в карманах не нашлось ни одного клочка бумаги. А кнопка исчезла после нажатия. Куда же герою двигаться?
   Внезапно перед глазами зарябило, словно на экране черно-белого телевизора, когда отсутствует канал. Затем Иштван испуганно вскрикнул и ударил себя по макушке.
   Людка, напряженно наблюдавшая за ним из ларька, покрутила пальцем у виска.
   - Дурак, ей богу, - сказала она длинному ряду бутылок на витрине. - Чего он там себя лупит?
   Слесарь тем временем содрогался от ужаса. Он по-прежнему видел окружающий мир, все краски и оттенки, которые способен различить человеческий взгляд. Но к обзору теперь добавилась странная опция.
   Над левым веком, словно на мониторе компьютера, плавно раскрылось полупрозрачное меню апельсинового цвета. Затем оно свернулось и оставило только небольшой мерцающий квадратик.
   "Пуск", гласил квадрат.
   Иштван вдоволь наморгался и понял, что ни удары, ни лихорадочное трение глаза не помогут. Потому он расслабился и попытался разобраться с неожиданной напастью.
   В левом глазу искрилась надпись "Большой Мир офф-лайн. Желаете подключиться к Скандалнету?"
   - Да, - пробормотал слесарь, понимая, что больше делать нечего.
   Перед зрачком замигала красная точка. Появился голубой шарик, испещренный белыми ниточками широты и долготы. Некоторое время он покружился, то увеличиваясь, то уменьшаясь. Наконец появилась другая надпись.
   "Системная ошибка. Не обнаружен мозгомпьютер".
   - Вот и ладушки, - обрадовался слесарь. Его никак не побеспокоил тот факт, что нет какого-то "мозга". - Но что мне делать дальше?
   Надпись исчезла, на ее месте появилась другая. Она расплылась на оба глаза.
   "Чтобы начать работу, нажмите на "Пуск".
   - А как нажать? - задался вопросом Иштван Игнатович. - Глаз выпучить?
   Буквы утвердительно замерцали и слегка наклонились вперед.
   - Ладно...
   Слесарь попытался выпучить левое око. Сперва не получалось - из орбит вылезали оба глаза. Потом эксперимент удался, прозрачное изображение кнопочки "Пуск" увеличилось. Открылось виденное раньше меню. Высветился длинный список каких-то программ с разноцветными значками в заглавиях.
   "Если не можете выбрать, воспользуйтесь "Поиском".
   - К чертям твой "Поиск"! - ругнулся Иштван. Ему лихорадочно захотелось заехать себе в переносицу. - Дай адрес ведьмы!
   Меню пульсировало некоторое время, словно размышляло. Затем перед глазами слесаря пробежали несколько рядов всяческих непонятных буковок и символов.
   "Корневой каталог "Задания" - сообщили Мозговому. - "Папка "Первое задание от 33-го дня месяца Трудолюбивого Уха, год 41439 от Пришествия Второго Светила". "Подтверждаете открытие?"
   Ничего не понимая, Иштван кивнул. Засевшая где-то среди зрительных нервов программа восприняла кивок как согласие.
   Папка "Первое задание..." открылась и на бедолагу-слесаря нагрянула целая буря эмоций.
   В пьяном угаре он думал, что увидит просто две строчки с указанием улицы и квартиры. Но познакомился с чем-то совершенно иным.
   На Мозгового стремительно летело громадное здание из красного кирпича. Высокие стрельчатые окна с советскими деревянными рамами, ни одного из модных европейских систем ПВХ. Четыре этажа, эркер и несколько мансардных окошек под коричневой крышей. Покосившиеся дымоходы, прохудившаяся водосточная труба. Тяжелая дубовая дверь с выбитыми стеклами, разрисованная корявыми разводами граффити.
   Дверь приоткрылась, когда видение приблизилось к Иштвану вплотную. Его потащили по широкой каменной лестнице. Мимо покореженных перил, мимо серых стен, запятнанных желтыми кляксами, мимо подожженного спичками потолка.
   На третьем этаже видение остановилось напротив обитой дерматином двери. На раме кто-то приколотил маленькое деревянное распятие. Рядом "какой-то урод", как подумал верующий Иштван, нацарапал матерное слово.
   Взгляд зацепился за стеклянную ручку. Она повернулась, дверь заскрипела и подалась вперед. Из-за створки выглянуло сморщенное личико, окруженное толстой бордовой косынкой с несколькими цветочками.
   Бледная худая старуха. Нос картошкой, мохнатые седые брови, старческие пятна на щеках и на тыльной стороне ладони, которой бабулька придерживала ветхий шерстяной халат на груди. Совершенно заурядная внешность, каких миллионы в стране.
   "Даже и не подумал бы, что передо мной ведьма..."
   - Слушаю вас, молодой человек, - сказала старуха, пристально всматриваясь в пришельца. В ее глазах плясали черные огоньки. Очень страшные, огни настоящего Пекла.
   Иштван даже дернулся от испуга, хотя и понимал: это просто видение.
   Перед его взором появилась надпись красными буквами - подсказка: "Здравствуйте, Марина Анатолиевна. Я к вам с просьбой пришел. Нельзя ли некую девочку приворожить?.."
   Бабка по-шпионски зыркнула туда-сюда. Схватила слесаря за руку, рывком затащила в темную квартирку. Запахло древностью, лежалой пылью и какими-то травами.
   "Убить во время колдовства!" - появилась надпись.
   Внезапно наваждение прошло. Квартира исчезла, Иштван вернулся на заснеженную улицу поблизости ночного магазина. Перед глазами загорелось: "Улица Тянитолкиенутого, дом 6, квартира 11. Рекомендуется поймать такси".
   Слесарь получил свое первое задание. Будущий герой глубоко вздохнул, залпом опорожнил стоящую на столике бутылку, выбросил ее в сугроб. Махнул рукой Людке-продавщице и двинулся по направлению к троллейбусной остановке - там постоянно дежурили таксисты.
   Спустя полчаса он уже подъезжал к окраине города. Отвалил таксисту почти весь остаток заработной платы, сплюнул ему вслед.
   - Гарсон проклятый! - погрозил кулаком в сторону отъезжающего "Москвича" голубого цвета. - Втридорога содрал...
   По колено проваливаясь в снег, Иштван подошел к небольшому крыльцу. Приоткрытая дверь похлопывала на ветру, внутрь подъезда нанесло немалый сугроб. Со стороны лестничной площадки доносилось ритмичное постукивание. Словно кто-то грохочет в крышку гроба. Скорее всего, хлопала незакрытая форточке где-нибудь между пролетами.
   Дом был старинным, от него веяло потусторонним ужасом и смертью.
   Слесарь поежился и трижды сплюнул через плечо.
   - Коли бы не спиртное, ноги его здесь не...
   Дверь распахнулась со стоном смертельно раненого лося. Ветер бросил в лицо охапку мокрого снега. Иштвана приглашали войти. Некоторое время помявшись, он все же решился.
   Герой схватился поудобнее за дарственный разводной ключ и шагнул в подъезд.
   Дом оказался настолько старым, что не мог похвастаться даже простеньким лифтом. Да и к чему лифт в четырехэтажном строении? Строителям не пристало зря использовать деньги из сметы. Обошлись удобной широкой лестницей и резными дубовыми перилами.
   На первом этаже, между первой ступенькой и несколькими квартирами, красовалось огромное пятно. Оно противно воняло чем-то кислым.
   Иштван поморщился и уткнулся носом в край воротника.
   - Могли бы замок на двери установить, - приглушенно посетовал он на домовладельцев. - А то ходят тут всякие...
   Лестница подняла его на третий этаж. Палец самовольно коснулся маленькой круглой кнопочки пепельного цвета в черной пластиковой окантовке. Где-то в глубине квартиры защебетал электронный соловей.
   "Ишь ты, - про себя ухмыльнулся слесарь. - Хоть ведьма, а живет в ногу со временем".
   Старуха открыла дверь, и все случилось так, как привиделось Иштвану ранее.
   Герой оказался в узеньком коридорчике, доверху забитом картонными коробками, какими-то бесформенными мешками, пустыми птичьими клетками, трехлитровыми банками с вареньем, покосившимся комодом без одной дверцы и парочкой навесных шкафчиков.
   - Проходи, милок, - радушно улыбнулась ведьма. - Поди, знаешь, что я денег не беру?
   - Не-а, - отрицательно ответил Иштван Игнатович. - А что берешь?
   - Десять процентов души, - простецки ответила старуха.
   Весь ее вид показывал доброжелательность и материнскую любовь. Она немного напоминала слесарю покойную мать. Такой же свитерок из овечьей шерсти, похожие валенки и даже цветастый платок казался очень знакомым.
   - Всего-то? - обрадовался Иштван. Изредка герой наведывался в церковь, но скорее за компанию, чем из-за глубоких религиозных побуждений. Потому душа в его понимании не стоила и копейки. - Договорились.
   - Кого приворожить хочешь? - спросила бабулька, когда они очутились на кухне.
   Слесарь и не ожидал, что его позовут в комнату. Из рассказов друзей он помнил, что большинство колдуний работают на кухне. Потому не возражал.
   Он уселся на треногий стул и с удовольствием вдохнул красочный аромат компота из сушенных груш. Стены бабулька тщательно выбелила и покрыла тонкими вьетнамскими наклейками. Теми самыми, которые появились в стране после развала Союза. Тут и нарисованный бамбук, и девицы в голубых платьях, сидящие на широких кувшинках посреди озера, и фотография краснобоких яблок. Вкусные изображения.
   Стол размещался сразу возле двери, справа. Рядом стояла большая тумба с деревянной хлебницей на верхушке. Каждая стена могла похвастаться широкими навесными шкафчиками, которые висели даже рядом с подоконником. Они практически закрывали окно, занавешенное парусом серебристой тюли с тяжелыми кистями. Слева, на громоздком поддоне белел кривобокий умывальник. Дальше плита, старенький холодильник "Арагац" и несколько цветков в большой каменной вазе.
   Над окном висело большое распятье Христа, украшенное двумя украинскими вышивками - "вышиванками". К нему и подошла старуха. Она трижды перекрестилась, поклонилась и прошептала короткую молитву. Затем вытащила из-под стола черное покрывало и завесила распятье, зацепив непроницаемую ткань за специальные гвоздики на стене.
   - То, что мы делаем, - объяснила бабка, - богу противно. Потому пусть не смотрит.
   Иштван пожал плечами. Его сейчас не интересовала теология. В мыслях вертелся полный золота чемодан, взгляд остановился на запечатанной бутылке водки, стоявшей в самом центре стола.
   - Хочешь? - ведьма проследила направление взгляда.
   Слесарь взглотнул и покивал.
   - Нельзя, - пригрозила узловатым пальчиком старуха. - Водка для дела нужна.
   Мозговой вздохнул и рассеянно поерзал на стуле. Разводной ключ он прислонил рядом с ножкой. Так, чтобы в любой момент достать. Он помнил приказание - "убить во время колдовства!". Но сейчас герою совершенно не хотелось этого делать.
   "Что мне какая-то дряхлая баба? - размышлял он. - Хапну чемодан - и в Турцию. А там ни один бог не найдет..."
   - Кого приворожить надыть? - еще раз спросила ведьма. - Волосы принес?
   Иштван сообщил, что волос нету, недавно облысел почти.
   - Вон, только на затылке немного осталось, - пожаловался он.
   - Еще за десять процентов души сделаю тебе пышную шевелюру, - пообещался старуха. Она сумела разглядеть в посетителе не слишком умного персонажа. Откуда же ему знать, что необходимы локоны той, которую надлежит заколдовать. - Берешь густую челку в обмен на десять дополнительных процентов?
   Слесарь не согласился.
   "Двадцать процентов - не десять, - прикинул он. - Лучше пусть десять возьмет. А то кто ее, ведьму паршивую, знает? Вдруг наколдует что против меня?"
   - Тогда давай своей девицы описание, - старуха не стала уговаривать позднего клиента. - Да побыстрее давай. Поди, час ночи уже, до первых петухов недалеко.
   Иштван перевел дух и начал в деталях, со вкусом, описывать внешность Людки-продавщицы. Другого кандидата на пьяную голову не нашлось.
   Ведьма что-то забормотала. В ее груди клокотали приглушенные хрипы. Монотонное дребезжание, побулькивание, визгливые басы... Голос оказался настолько страшным и потусторонним, что слесарь даже положил ладонь на рукоять разводного ключа. Зашуршала бумага.
   "Неужто бесы у нее внутри шевелятся? - думал Иштван, прислушиваясь к страшным хрипам старухи".
   "Проклятая астма, - думала ведьма".
   Бабулька вскинула руки в ритуальном жесте и повернулась к слесарю спиной. Она поклонилась каменной кадке, отвесила поклоны каждому цветку.
   Слесарь вдруг разглядел, что головка каждого цветка имеет форму хищного рта. Полные губы пошло приоткрывались, из-за бутонов выглядывали угольно-черные пестики.
   Миролюбивое настроение как ветром сдуло. Герой почувствовал, что не только готов убить старуху, но и размозжить каждую ее дряхлую косточку.
   - Это что за цветы такие? - пробормотал он.
   Ему не ответили, лишь приоткрылось распятье, когда темная ткань сползла с одного гвоздя. Христос угрюмо посмотрел на слесаря.
   - Убить? - глухо спросил у распятья Иштван, но Иисус не ответил.
   Бабка тем временем вовсю размахивала руками над каменной вазой. Ее голос огрубел и совершенно не походил на женский. Посетителю показалось, что перед ним самый настоящий демон - выбрался из Преисподней и оделся в шерстяной свитер, косынку и валенки.
   Один из цветков вдруг вытянулся в струнку, словно солдат. Листики затрепетали на невидимом ветру. Иштван вскрикнул.
   Не дожидаясь окончания ритуала, слесарь размахнулся увесистым разводным ключом. И обрушил его на макушку ведьмы.
   Старуха оглушительно закричала множеством голосов. Из разбитого черепа выплеснулась темно-бурая жидкость. Разбитые мозги окатили героя, брызнули на белоснежные стены и на цветные вьетнамские обои.
   Бабка упала на колени, ухватившись руками за кадку. Ваза перевернулась и цветы, вперемешку с землей, покатились Иштвану под ноги. Головки цветков заплескали лепестками и листиками, будто в попытке взлететь. А ошалелый от ужаса и содеянного, слесарь давил их тяжелыми резиновыми сапогами.
   Крика старухи медленно затихал, но превращался в ультразвук. Рядом с домом отчаянно залаяли собаки. Занавешенное тюлю окно треснуло и брызнуло на улицу каскадом серебристых осколков. Иштван уронил свое оружие и зажал уши.
   Спустя какое-то время он понял, что бабка умолкла. Но крик по-прежнему вырывался из разбитого окна.
   Повернув голову, слесарь увидел красивую девушку, лет двадцати. Симпатичная, в белом халатике медсестры. Она стояла в дверях и заливалась слезами, прижав тонкие пальчики к побледневшим щекам.
   - Убил! - орала девица. - Милиция!
   "Странно, - подумал Иштван Игнатович. - Обычно менты не приезжают так быстро".
   Вопреки ожиданиям слесаря, на улице послышался визг тормозов и завывание милицейского "воронка".
   - Где-то тут, - сказал кто-то негромко. - Двое остаетесь в машине, остальные - за мной.
   Звук от передернутого затвора сухим щелчком разнесся по ночной улице.
   И тут случилось что-то совершенно невозможное. С явным намерением кинуть в милиционеров какую-нибудь вещицу потяжелее, слесарь подбежал к окну. И открыл рот от удивления.
   Все вокруг остановилось. Бегущие блюстители закона так и замерли с коротконосыми автоматами наперевес. Свет от фар "бобика" словно бы обрезало на половине дороги: хотя машина стояла перед подъездом, но освещались лишь несколько метров впереди, стены оставались в тени. Над противоположным домом, распростерши темные крылья, зависла седая сова. Даже вырывающийся пар застыл, точно нарисованный, перед разбитым окном.
   - Повезло? - Иштван не слишком задавался ненужными вопросами. Он обрадовано подпрыгнул и двинулся к выходу из кухни.
   - Не пущу! - девица расставила руки и грудью перегородила дорогу.
   - Какая красивая, - причмокнул губами слесарь. - Дай я тебя...
   Кухня наполнилась грохотом и дымом. Что-то сверкнуло, дом затрясся от фундамента до крыши. Выбитые стекла тут же повисли перед треснутыми створками окон.
   - Вот этот геройчик! - закричал кто-то.
   Тяжелый сапог ударил Иштвана под дых. Слесарь упал и почувствовал, как рифленая подошва второго сапога опускается на голову.
   Череп у Мозгового всегда считался самым крепким на сталелитейном комбинате. В очень нетрезвом состоянии Иштван забивал гвозди. Лбом - на спор. Лишь бы только дали достойные деньги.
   Потому страшный удар не поверг слесаря в пучину бессознательного. Падая, он ухитрился подхватить со стола непочатую бутылку спиртного. И тихонько забулькать ею, откусив пластиковую крышечку.
   Вокруг него толпились какие-то люди в пятнистых комбинезонах и со странными штопорами на поясах.
   "Нет, не люди! - с ужасом понял Иштван Игнатович. - Это какие-то твари!"
   Ему удалось разглядеть глаза с вертикальными зрачками. А еще у парочки пришельцев вместо рук виднелись настоящие крылья. И еще волосатые уши, словно у волков...
   - Пакуйте этого недоноска, - сказал грубый голос. - Долго ему придется в Скале-под-Небом сидеть.
   - Есть, глубокоуважаемый Клубукус! - кто-то из пришельцев отдал честь и щелкнул каблуками рядом с носом лежащего Иштвана. - Только соберем вещественные доказательства...
   - Несанкционированная трансляция из Большого Мира, - голос донесся сквозь туман алкогольных паров - слесарь уже успел изрядно набраться.
   - Кого там несет?
   - Может, другой отряд на подмогу кинули?
   - Сейчас посмотрим, - ответил Клубукус.
   Дом снова затрясся.
   "Как будто в кирпичной температуре, - мысленно пошутил герой".
   Блеснуло, запахло серой и кипяченой водой. В проеме разбитого окна появился силуэт.
   - Ты пришел за мной! - восхитился Иштван. Он приподнял голову, преданно взирая на своего бога. - Неужели ты пришел?
   - Молчать! - рассердился бог. - Кто тебя за язык тащил, тварь?!
   - Мой друг, - улыбнулся Клубукус. - Тебе придется кое-что объяснить на Трибунале Девятнадцати Демонов. Занимаешься наймом смертных для грязной работы? Взять его!
   Слесарь не мог поверить, но пришельцы вдруг бросились на самого бога!
   - Вы арестованы! - успел выкрикнуть кто-то.
   И тут взорвалось. Иштван увидел, как из руки "нанимателя" вылетел крохотный огненный шарик. Снаряд мгновенно разросся до размеров волейбольного мяча и оглушительно лопнул. Струя жидкого пламени захлестнула кухню. Затрещала мебель, лопнула каменная ваза, стол полыхнул, как свеча.
   Пришельца беззвучно повалились на пол. Нет, не повалились - посыпались. Странный зеленый огонь, вырвавшийся из сферы, разорвал их на мелкие куски. Девица, застрявшая в кухонных дверях, тоже взорвалась. На голову слесаря прилепился маленький обрывок платья. Мимо пролетела чья-то оторванная нога в окровавленном армейском сапоге-полуботинке.
   - Бери свой ключ, - бог рывком поставил Иштвана на ноги и бросил ему "оружие". - Планы изменились.
   - Что? - только вымолвил слесарь.
   - Ты нужен мне в Мире Богов, - ответили ему.
   Длинные скачок, и они вылетели из разбитого окна.
   - Третий этаж, - прошептал герой.
   - Нет времени! - гаркнул бог.
   Толчок, что-то хрустнуло внизу. Иштван с ужасом понял, что сломалась лодыжка.
   "Странно... не болит... Водка помогла?.."
   На улицу вновь возвратилось динамическое время. Сова над домом напротив взмахнула широкими крыльями. Издалека донесся размеренный гул работающего сталелитейного комбината. Милиционеры задвигались, сверху обрушился целый водопад разбитого стекла.
   - Быстрее, - бог подтолкнул слесаря меж лопаток. - Бежим к Порталу, там Перемещатель!
   Не соображая, что делает, не вспоминая о сломанной ноге, Иштван побежал мимо милиционеров. Те, служители порядка, кто находился рядом с подъездом, превратились в кровавое месиво - в них ударился "наниматель". Еще двое милиционеров находились в "бобике". Один из них открывал заднюю дверцу. За стеклом тускло заблестел пламегаситель автомата.
   Понимая, что совершает глупость, Иштван все же поддался внезапному порыву. Коротко размахнувшись, он опустил разводной ключ на капот машины. Результат удивил.
   Автомобиль покрылся тонкой серой изморозью. Во все стороны от вмятины, где ударила серебристая головка ключа, пошли тоненькие углубления-молнии. За считанные секунды "воронок" превратился в серый камень, испещренный мелкими трещинами. Милиционеры успели сдавленно захрипеть и тоже окаменели.
   - Вот это да! - восхитился пьяный герой. - Я могу всех в камень превращать!
   Он еще раз ударил по капоту. Машина заскрипела и превратилась в громадное облако пыли. Иштван закашлял и подался назад, задыхаясь микроскопической каменной крошкой.
   Из пыльного облака его выдернула сильная рука. Бог бросил своего "работника" в сторону прозрачной медузы, повисшей над заснеженной улицей. Гигантский рот Перемещателя поглотил беднягу-слесаря.
   Мир закружился в бешенном черно-белом калейдоскопе.
   "А как же чемодан? - укорил себя Иштван. - Вот же я дурак".
   Он даже не догадывался, насколько верна эта мысль.
  
   Сегодня его ожидало третье задание от неизвестного бога. Слесарь встречался несколько раз со своим "нанимателем", но так и не смог разглядеть что-либо кроме расплывчатого силуэта. Бог оказался настоящим профессионалом маскировки. Он то прятался в тенях, то растворялся в море ослепительного света.
   Вечером, после долгой прогулки по ночным улицам Валибура, Иштван увиделся вновь со своим хозяином. По-другому он незнакомца и не называл. Только хозяин, большой босс, может обитать в таком странном мире, населенном кошмарными чудищами и оборотнями. Только большой человек может позволить себе нанять могущественного героя, чтобы...
   Слесарь понимал, что работает обыкновенным наемным убийцей. Но ничего более поделать не мог. Бог регулярно снабжал его выпивкой и деньгами. Кроме того Мозговой стал счастливым обладателем круглосуточного абонемента в публичный дом "Ветки вишни, суки черешни". Кто откажется от мелкой кровавой работы? Ведь оплата невероятно высока: деньги, выпивка и женщины - все как раз по возможностям недалекого Иштвана Игнатовича.
   Получив очередные инструкции, бывший слесарь вышел из публичного дома и направился в богатые кварталы Валибура. Ему не составило особого труда, чтобы перемахнуть через невысокий забор, взломать систему охраны с помощью специальной отмычки и забраться к окну своей жертвы.
   Прошло добрых два часа. Ноги затекли, руки дрожали. Но Иштван упрямо ожидал: сейчас войдет очередной богомерзкий урод. И тяжелый разводной ключ опустится паршивцу на голову.
   В соседней комнате зажегся свет. Герой напрягся и слегка размотал промасленный газетный сверток. Головка-боек "оружия" засияла серебристым светом под сиреневыми тонами ночного неба.
   - Сейчас-сейчас... - пробормотал Иштван и приготовился запрыгнуть в комнату.
   Ничего не подозревающий Амрулл харр Гобсекафф вошел в свою спальню и тяжело опустился на постель.
  
  
  

(оперативная)

  

"Женщины, как прекрасны их лики",

П. Пикассо

  
   В ушах бурлит что-то густое и донельзя холодное. Колени жжет раскаленным железом - серебряная колючая проволока оставила толику яда под кожей. Перед глазами колеблется сиреневая мгла, испещренная маленькими коричневыми сгустками. Пытаюсь вдохнуть, но через ноздри и широко распахнутый рот мгновенно затекает вонючая жижа.
   Фамильный демон мне под хвост! Я упал в воду, и до сих пор не в силах выбраться. Ног почти не чувствую - отбил при падении. Лишь только в коленях пульсирует горячая боль. Руки затекли от кончиков скрюченных пальцев до плеч. В позвоночнике шевелится что-то невероятно противное и колючее.
   Воздуха! Выплевываю горькую воду, чувствую на языке шершавые комочки грязи. Загребаю вверх, отталкиваюсь ногами от скользкого дна. Кажется, легкие сейчас взорвутся, в ушах барабанят сумасшедшие тамтамы Смерти. Неужели конец? Герой-оперативник, оборотень высшей касты, а сдыхаю, как подзаборная шавка. Захлебнулся дерьмом из канала! Поверить не могу.
   Дно плавно опускается вниз, в мерцающую темноту. Чуть левее сверкает яркий овал золотистого солнечного света. Полагаю, передо мной появился тоннель на тот свет. Там ждут нахмуренные ангелы. Они скрестили мускулистые крылья на грудях, ждут непутевого оборотня. Сейчас прочитают нотации, но откроют ворота, пропустят к себе. Где-то за гранью сознания, не слышу - ощущаю, поют райские трубы. Какая радость, что отправлюсь на Небеса. Мне прощены грехи? Хотя, вряд ли...
   Точно, течение влечет не туда, не в сторону райского коридора. Пение стихает, растворяется в вонючей глубине. Прямо передо мной распахивается кроваво-красный люк. Оттуда пышет горячим пламенем. Если присмотреться, можно увидеть несколько разноцветных концентрических кругов. Побери меня фамильный демон, если это не Дальние Круги! За что я заслужил такие муки?! Ведь там же демоны, там черти и бесы. И целая тележка всевозможных наказаний. За что?!
   Вокруг меня поднимаются мутные пузырьки воздуха. Жизнь уходит вместе с ними, струится из-под одежды, из ботинок. Один пузырек даже выскочил из моего уха. Дальние Круги Преисподней все ближе. Алый диск Прохода-На-Ту-Сторону почти упирается в подошвы казенных ботинок. Не хочу! Мне еще жить да жить! Не имею права умирать! Подумаешь, лишился воинского звания и вписал свое имя в список врагов государства. За такое не умирают. Это не грех! Мне ведь только триста тридцать два годочка-то! Всего-навсего...
   Нет, я не сдохну. Но даже если и растворюсь в адском пламени, то все равно вернусь на улицы Валибура. Стану мерзким призраком, но удавлю в их собственной постели рогатого козла-следователя и его грудастую женушку! Проклятые...
   Воздух закончился минуты четыре назад. Я не профессиональный пловец, не спортсмен и не какой-то там дайвер. Я рядовой пантероборотень - дикая смесь кота и человека. Всем сердцем ненавижу воду во всех ее проявлениях. Но я - оборотень, потому не умираю пока, держусь. Самый обычный человек давно испустил бы дух и с треском вломился бы в Ад. А мне удается выиграть еще несколько секунд.
   Слабость укутывает меня следом за вонючими волнами городского канала. Погружаюсь в кровавую пустоту, откуда отчетливо доносятся вопли страждущих душ. Пекло проглатывает ноги до колен. Каблуки матерчатых тюремных тапочек обугливаются, сгорают. Над ногами поднимается пар в виде белесых пузырей - вода гасит адское пламя. Чувствую боль и вырываюсь, змеей выскальзываю из люка.
   Что за нелепая смерть? Утопился во рву с гнилой водой и тут же очутился под демонскими пытками. Несправедливо! Где, фамильный демон вашу мать, Страшное Судилище? Где мой суд, я вас спрашиваю?
   Понемножку выбираюсь из люка в Преисподнюю. Не думаю о жизни, лишь о том, чтобы загнуться на темном дне канала, а не под вилами какого-нибудь краснокожего шутника с рогами. Только не в огненный проход! Только не туда!
   Вдруг перед глазами появляется небольшой искрящийся круг. Сквозь толщу воды в этом желтоватом колобке угадывается знакомый персонаж. Вот это да! Да это же мой ночной тюремный посетитель! Либо он, либо у меня предсмертные галлюцинации. Кстати, странно, а почему это перед глазами не пробегает вся жизнь?
   "Плыви туда, - звучит у меня в голове".
   "Куда? - задаю вполне закономерный вопрос". Одновременно задумываюсь над тем, что плыть, собственно, больше не могу. К тому же размышляю о видениях перед кончиной. А ведь такой молодой еще...
   "Ныряй в канализацию, олух!"
   Желтый глаз парит чуть выше моего лба. Он яростно пульсирует и всем своим видом показывает крайнюю неудовлетворенность моими действиями.
   "В Преисподнюю?"
   Смотрю под ноги и с ужасом понимаю, что люк приближается. Еще несколько секунд, и он поглотит меня с головой.
   - Не-ет! - ору, выплевывая остатки переработанного воздуха из легких. - Не-е-е-ет!
   Бурлят красноватые пузыри - наверное, лопнул какой-то сосуд в организме. Впрочем, это меня не волнует. Какой прок от поврежденных органов, если дышать не могу?
   "Это не Преисподняя! Ныряй, дурак!"
   Глаз кружится над головой, меняет цвет. Кажется он очень зол. На меня? Неужели я что-то сделал этому круглобокому глазку-переростку?
   Что за идиотские мысли.
   "Помоги, - посылаю мысленную просьбу. Если бы мог - стал бы на колени".
   "Ныряй..."
   Далее в моей голове проносится рокот многочисленных ругательств. Я настолько поражен красочными эпитетами и словосочетаниями, что поддаюсь уговорам. Перестаю барахтаться и медленно погружаюсь в кровавое кольцо прохода в Ад.
   Краем глаза успеваю заметить, что воду вспаривают тонкие магиталлические диски. По-видимому, тюремщики стреляют по каналу. Вот дураки, зачем тратить боезапас? Бросили бы сюда какой-нибудь кипятильник, и я бы сам выскочил, как угорелый. Даже не обратил бы внимания, что почти не умею плавать.
   На этой идиотской мысли я полностью ухожу в открытый зев Преисподней. Желтый глаз следует за мной. Вот хорошо ему, закрыл себе веко - и может не дышать.
   Какие же все-таки глупые идеи приходят перед смертью...
  
   Прихожу в себя и долгое время не понимаю где нахожусь. Над головой темнеют высокие каменные своды. Один большой купол из серого камня, за ним еще один. А дальше этих сводов все больше и больше. Они уходят в бесконечность, сменяя цвета от темно-изумрудного и ядовито-желтого до угольного оттенка базальта.
   Воздух наполнен беспорядочным шумом. Одновременно разговаривают сотни человек. Где-то металлическими голосами постукивают какие-то агрегаты. Судя по гулкому эху, они довольно велики, размерами с дом. Пощелкивают деревянные коробы, позванивают железные цепи. Шуршит камнепад, совсем рядом - рукой подать. Позади оглушительно шуршит вода. Мелкие брызги скатываются по моим коротким волосам, холодят затылок и плечи. Это довольно неприятно, учитывая, что я недавно выбрался из смертоносного водоема.
   Недалеко кто-то грязно ругается и обзывается "рогатым полупнем".
   - Будь проклят тот день, когда твоя мамаша дернула меня пойти замуж за такого недоумка! - визжат женским прокуренным контральто.
   - Ты что-то имеешь против моей матушки? - угрожающий, почти звериный рык. - Чем она тебе не угодила?
   - Чем? - хохочет невидимая женщина. - Она родила на свет такого полумерка!
   - Сейчас ты у меня ответишь за дрянные слова!
   Что-то оглушительно лопается, звенит разбитая посуда. Кто-то по-бабьи взвизгивает, слышатся хлопающие шаги. Приближается босоногая женщина, она явно убегает от разъяренного мужчины.
   Поднимаю голову и успеваю заметить фигуристую демонессу в белоснежном переднике и халатике медсестры. Воротник расстегнут, из-под него выбиваются розовые полоски внушительных грудей.
   Медсестра бежит легко, перепрыгивает через разбросанные камни. Следом, тяжело дыша, с утробным рыком топочет широкоплечий демон. Мужик одет в черные кожаные штаны, излюбленную одежду низших слоев демонского сословия, выше пояса торс обнажен. Демон заносит над головой увесистую дубовую ножку от кровати. И длинными скачками настигает жертву.
   Демоница резко останавливается, как раз надо мной. Хрустящие полы халата расходятся в стороны, я созерцаю изумительную картину. Между красными полушариями (у большинства уроженцев Тринадцати Кругов именно красная или темно-розовая кожа) зеленеет тонкая ниточка ажурных трусиков. Прелести у нее заманчивые - не наглядеться. Словно специально, она широко расставляет ножки и поднимает руку вперед.
   - Стой! - кричит медсестра преследователю, не замечая моего присутствия. - Остановись, ревнивец!
   Демон настигает ее, останавливается и выше заносит свою "дубину" для удара. Он тоже не видит меня, распластавшегося посреди груды камней.
   - Ну что я такого сделала? - сквозь слезы выдавливает сестричка. Она закрывает лицо руками и содрогается в притворных рыданиях. Уж мне-то снизу видно, что у нее ни слезинки. Хотя я больше занят созерцанием сочных упругостей под ее халатиком.
   - Ты зачем пошла к Алулпунку делать укол? - басовито громыхает демон. Теперь я понимаю, что передо мной - муж этой милой демонессы. - Почему дома с детьми не сидела?
   - Понимаешь, Алулпунк заболел... - неопределенно бормочет медсестра. - Ему срочно понадобилась доза пламенеющего кальция.
   - Ты торчала у него целых полтора часа! - верещит мужчина. - Что ты там делала? Отвечай!
   - Понимаешь, - невинно хлопает глазками демонесса, - у него очень тяжелое заболевание... Если не колоть сыворотку каждые пятнадцать минут, рога могут обвалиться...
   - Это у меня рога подросли! - рычит разозленный демон. - За эти полтора часа! Я знаю - ты мне изменила!
   - Да что ты... - с придыханием сообщает медсестра. Но я замечаю, как ехидно напрягаются ее ягодицы. Вот же негодница. - Не можешь же ты избить меня в Ночь...
   Она не успевает договорить, потому что ревнивец бросается в атаку.
   Интересно, почему это в последнее время мне вокруг да рядом встречаются неверные жены и несчастливый в любви народ? В мире Преогара все было просто отлично. Звездочет Слимаус женился на принцессе Мэлами, ведьма Прудди обрела свое счастье в объятиях давно, как она думала, погибшего мужа; даже покойный Тугий нашел половинку - болотного духа, Проводницу. К тому же тамошние жители успели и меня женить... Мне тогда казалось, что все отлично: любовь, нежность, теплота, все дела. А здесь, в Валибуре, почему-то исключительно семейные конфликты и обвинения в измене. Неужто знак какой-нибудь? Неужели Харишша мне изменяет?
   Не успеваю задуматься по этому поводу. Потому что ревнивый демон замахивается ножкой от кровати и обрушивает "дубину" на голову супруги. Медсестра в последний момент отклоняется и стремительно исчезает в полумраке. А я, поскольку находился непосредственно под демоницей, получаю удар по коленной чашечке.
   Ору от боли, хватаюсь за ушибленную ногу. Сквозь пальцы проступает кровь. Раздробил? Фамильный демон мне под хвост!
   Нет, колено уцелело. Это последствия встречи с серебряной проволокой на периметре тюрьмы. Вода изо рва промыла поврежденную конечность, вымыла остатки ядовитого серебра. Но процесс регенерации не успел зарастить рваные края глубокой раны.
   - Я тебе ... - сообщаю ревнивому демону и выдираю дубинку из его пальцев.
   Мужик ошалело смотрит на меня. У него такой вид, словно бы я только что вывалился из-под халата его жены.
   - П-простите... - бормочет демон. - Я нечаянно...
   - Нечаянно! - хриплю от боли, но все же поднимаюсь на дрожащие ноги. - Я тебе зад разорву за такое "нечаянно"!
   - Не хотел я, - поскуливает мужчина. Он из когорты мелких демонов низшего порядка. Понимает, что против боевого оборотня высшей касты ему не тягаться. - Жену хотел...
   - Женщин! - поучительно ору и разбиваю ножку от кровати об его твердый лоб. - Нельзя! Избивать! Нельзя поднимать когтистую руку на женщин!
   С этими словами от всей души отвешиваю тумаков подлецу. Он падает на пыльную землю, закрывает голову локтями. А я методично пинаю его под ребра, особенно стараюсь угодить каблуком по ягодицах. Несколько раз падаю не него, ударяю предплечьями по красной шее и по позвоночнику.
   Через несколько минут перевожу дух и сажусь на камни.
   - Есть закурить? - интересуюсь у бедняги. Тот лежит без движения, запятнанный апельсиновой кровью - лихо я ему съездил. Только грудь периодически то вздымается, то опадает.
   - В жаднем кармане пошмотри... - шепелявит он сквозь расшатанные зубы. Да уж, после встречи с моим кулаком ни одна челюсть не будет в порядке.
   Вытаскиваю из его разорванных штанов мятую пачку "Иного света". Достаю две сигареты, прикуриваю от найденной там же кремниевой зажигалки. Одну папиросу вставляю в разбитые губы демона, другой попыхиваю сам. Затягиваюсь горьковатым дымом, кашляю. Легкие не желают воспринимать демонские смолы - еще после "плавания" в канале не отошли. Впрочем, упрямо не перестаю курить. Что из меня за мужчина такой, который уступает дорогу трудностям? Крутые парни обязательно курят, еще круче - пьют. Умные, правда, занимаются спортом, не пьют и не курят. Но я себя к спортсменам не отношу. Оперативники - не спортсмены, мы настолько часто рискуем жизнями, что перестаем обращать внимания на мелкие угрозы и потенциальную смерть.
   Оглядываюсь по сторонам и утверждаюсь во мнении, что нахожусь на Тринадцати Кругах. А именно - на самом первом Кругу, который находится прямо под Валибуром.
   Куполообразные своды подрагивают, за гранитной толщей проезжает магметро, скоростной подземный поезд. Доносится приглушенный женский голос диктора "Станция "Надкруговая", следующая остановка - "Черное озеро", желаем приятной поездки.
   Отовсюду льется слабый розовый цвет. Источника не видно - здесь работает серьезная магия высшего уровня. Когда-то Тринадцать Кругов освещались колдовским солнцем. Оно висело над самым центром Последнего Круга, ровнехонько под тротуарами Валибура. Но что-то не заладилось. Наблюдались случаи суицидов: некоторые демоны покупали себе крылья, стремясь "закосить" под ангелов, подлетали к этому солнцу и сгорали, либо грохались с высоты, когда обгорали перья. Кроме того маленький шарик магической плазмы, из которого наши магученые создали подземное светило, неблаготворно влиял на тектонические процессы. В городе частенько образовывались дыры в магасфальте, закипала вода в колодцах. Со временем искусственное солнце убрали. Вместо него над Кругами распылили мощное фосфоресцирующее заклинание. Вот оно и светит тут, четыре тысячи лет без малого.
   Воздух пьянит кисловатым запахом серы. Благоухает пылью, горелым деревом, немного чувствуется влага, исходящая от маленького водопада. Под высоким потолком клубится пыль, густыми облаками тяжелыми струится по каменному полу, вьется в извилистых проходах лабиринта.
   Передо мной бесконечная цепь высоких пещер. Где-то вдали они соединяются и образовывают гигантский Круг. Если подойти к левому краю подземелья, можно разглядеть следующее кольцо. И так до самого дна, тринадцать длиннейших "ступенек", оканчивающихся почти у самого ядра планеты. Огнеопасное местечко. Зато здесь высокая температура, тепло, сухо и комфортно круглый год.
   Вокруг разбросаны приземистые одноэтажные домики. Издалека они похожи на юрты северных йетунов, но построены из камня, а не из снега и льда. В каждой хибарке виднеется круглое окошко и широкая дверь из тонкой пластины гранита. Деревом под землей практически не пользуются - придерживаются пожарной безопасности. Огнеопасно ведь, на такой близости к горячему ядру.
   Чуть дальше возвышаются массивные административные здания. Там находится филиал Полицейского Отделения при Управлении Наказаний, подземные дождевые бани (дождя-то на Кругах не дождешься), несколько прачечных, десяток ярко освещенных кафетериев, приемные депутатов. В розовой полутьме скрывается административный городок. Еще дальше прячутся парочка банков, детские аттракционы, исполинский бассейн и строительная компания "Голем инкорпорейтед".
   Метров двадцать впереди, к стене пещеры прижимается маленький домик избитого мною ревнивца. Он обгорожен несколькими рядами колючей проволоки. За металлической изгородью расположен кусочек чернозема, явно доставленный сюда с поверхности. В земле произрастают чахлые побеги картошки, желтоватые стебельки чеснока, пухлые животики помидоров. Вечная жара, царящая над Тринадцатью Кругами, плохо сказывается на обычных валибурских овощах. Зато многочисленные фруктовые деревья, часто рассаженные между домами демонов, чувствуют себя комфортно. Ближайшая яблонька, несмотря на тонкий ствол, угрожает забить насмерть одним только плодом. На вид в самом мелком яблочке весу не меньше трех гигагранков. Не хотел бы получить таким "снарядом" по затылку.
   - Тебя как шюда жанешло? - спрашивает демон.
   Супруг улизнувшей медсестры кряхтит и с трудом поднимается. Дотрагивается пальцами к разбитой скуле, шипит от боли.
   - Из тюрьмы сбежал, - задумчиво затягиваюсь сигаретой. Дым по-прежнему першит в горле, но легкие, кажется, смирились со своей участью. - Только не вздумай заложить.
   - Еще чего, - он улыбается осколками зубов. - Сам беглый...
   Его зовут Кормулькисом, он здешний "надзиратель огородов". К тому же его участок - самый образцовый, больше ни у кого не принялся лук-порей и парочка редисов. Вот что интересно, каким образом демон-огородник мог оказаться в тюрьме? Да еще и сбежать после этого? Странно.
   - За что? - отворачиваюсь от созерцания подземного интерьера и с интересом смотрю на распухшую рожу ревнивца.
   - Ражвелся с предыдущей женой... - неопределенно взмахивает он рукой. Затягивается, выдыхает густые клубы сигаретного дыма. - Первую-то я ревновал покруче этой вот...
   Он кивает в сторону узенькой улочки, где скрылась его жена.
   - Изменила, а ты на развод? - интересуюсь скорее для проформы. Мне неинтересны древние семейные разборки какого-то селянина, будь он хоть четырежды демон низшего порядка.
   - Ну почти, - Кормулькис старается не смотреть на меня. - Пошмертно ражвелся...
   - Вот оно как, - умолкаю на некоторое время. Начинаю понимать, что спас бедную медсестру от болезненной смерти. Этот ревнивый демон явно стремился разбить ей симпатичную головку. - Не любишь ты женщин.
   - Не, - мужик мотает головой. - Люблю шверх меры. А где чрежмерная любофь, там и огненная ревношть.
   - Закономерно.
   Выплевываю докуренную сигарету и задаюсь вопросом: как бы отсюда выбраться? Интересуюсь у демона. Он предлагает вернуться в город таким же образом, как и попал сюда.
   Оборачиваюсь и смотрю вверх. Из дальнего угла пещеры бьет шумный водопад. Именно через него мне пришлось проплыть, чтобы сбежать из тюрьмы. Демон объясняет, что в каждом водоеме Валибура находится слив на Тринадцать Кругов.
   - Это позволяет поддерживать относительную влажность в помещениях, - говорит он. - К тому же мы фильтруем вашу воду и через некоторое время ее же вам и продаем.
   - В самом деле? Никогда не задумывался, откуда в кранах берется вода...
   - Тебе невероятно повежло, потому что на вшю тюрьму, - Кормулькис тыкает пальцем вверх, - существует только один шлив. И тебя угораждило попашть именно в него. Ты шчаштливчик, парень.
   Мой новый знакомый улыбается. Сквозь дыру на месте выбитого зуба проглядывается раздвоенный язык.
   Демон ведет себя довольно странно. Можно подумать, что это не я только что его избил до полусмерти. И с чего ему притворяться самым лучшим другом? В полицию не сдаст - сам опасается встречи с оборотнями-оперативниками. Так почему он настолько слащав? Неужели задумал отомстить?
   Я содрогаюсь, поскольку знаю: нет ничего хуже, чем месть разъяренного демона. Чтобы скрыть свои опасения, твердым голосом справляюсь у него:
   - Как мне выйти на поверхность?
   - А что тебе ждешь не нравитшя? - вопросом на вопрос отвечает собеседник. - Тепло, шухо, можешь уштроитьшя на работу. Ражношчиком огненной ваты, например...
   - Я офицер! - рычу на него. - А кроме того из дворянского рода. Потому не успокоюсь, пока не верну себе честное имя!
   - К шобакам имя! Жачем оно тебе?
   - Ты прав, - признаю разумность его слов. - На имя мне чихать. Но если конфискуют мой фамильный замок...
   - Вот оно что, - опять улыбается демон. - Ешли ты богат, могу пошпошобштвовать.
   - Чего? - не понимаю сбивчивое шамканье.
   - Не надо было меня бить, - сверкает глазами Кормулькис. - Тогда бы понял, что я говорю. А я сказал, что пос-по-соб-ству-ю!
   Последнее слово он выдавливает с большим трудом. Но мне удается его понять.
   - Каким образом поможешь?
   - У меня есть компактный Прокол на одного путешественника, - заговорщицким тоном заявляет пылкий любитель женщин. - Могу одолжить на время.
   - Считай, что заинтересовал, - киваю, а сам размышляю, чего подобная услуга может стоить. - Но прибавь к этому одежду моего размера. И желательно какую-нибудь куртку, а то весна на дворе, можно простыть...
   - Договорились! - демон настолько довольный, что с его подпухших щек можно рисовать картину "Воплощение Святого Подарка".
   - Что взамен? - деловито интересуюсь и прикидываю, а не "вломить" ли ему еще несколько зуботычин. Авось, бесплатно обойдется?
   - Ты слышал имя демона, к которому ходила моя жена? - вопрос очень тихий, но я прекрасно его понимаю. Кроме того Кормулькис настолько возбудился, что забыл о выбитых зубах и перестал шепелявить.
   - Не особо прислушивался, - кажется, я понимаю, к чему клонит эта краснокожая бестия.
   - В соседнем квартале живет демон Алулпунк, - доверительно сообщает собеседник. - Редкостная сволочь... К тому же падок на чужих женщин. Ты меня слушаешь?
   - Продолжай, - отвлекаюсь от созерцания далекого каменного потолка. Мне все равно. Могу даже не внимать его словам. Все равно догадываюсь, о чем пойдет речь.
   - Так вот, ты его убьешь!
   Припухшие глазенки демона торжественно сияют в розовом полумраке. Какой мерзкий цвет, не лучше серебряного. Надо поскорее выбираться отсюда.
   - Не могу я его убить, - вздыхает Кормулькис. - Он среднего порядка, а я - всего лишь низшего. Со мной, знаешь, что потом Трибунал Девятнадцати Демонов сделает?
   - А чего тебе Трибунала бояться? - пожимаю плечами. - Ну помучают немного, убьют. Ты же потом обратно из Реанимационного Котла вылезешь и пойдешь дебоширить в честь воскрешения.
   - Не, не пойду под суд! - решительно заявляет он. - Я боли боюсь...
   - Стало быть, - усмехаюсь, - ты хочешь, чтобы я убил любовника твоей жены вместо тебя? Чтобы я под Трибунал пошел? Я, отставной хват-майор, боевой оборотень-оперативник?!
   - Если хочешь выбраться наружу - тогда поможешь, - избитое лицо изображает мину доброжелательности и дружелюбия.
   - Вот ты какой, Кормулькис, - наклоняюсь к нему поближе и изо всех сил подавляю желание заедать ему под дых. Если получит трепки - еще не известно, покажет место Прокола, или в полицию отведет... - Как жену избивать до смерти, так ты герой. А как мужику ребра посчитать, так нету тебя?
   Настает его черед пожимать плечами. Эх, попался мне персонаж. Есть такой тип людей, уверен, они встречаются в каждом Отражении или измерении. Могут руку на слабого поднять, раздувать грудь бочонком, задирать голову. Говорят громкими голосами, часто орут, машут кулаками и угрожают. Глянешь мельком - настоящие герои, из тех, кого мне частенько приходится сажать в Скалу-под-Небом. А если присмотреться, так перед тобой не мужчина, а настоящее дерьмо, даже воняет так же. Женщину или ребенка ударит, а перед здоровяком спасует и будет вести себя тише воды, ниже травы. Проклятый трус!
   - Тащи одежду и показывай где Прокол, - говорю медленно и правильно расставляю акценты, чтобы не спугнуть "клиента". - Как только увижу выход отсюда - тотчас займусь твоей проблемой.
   - Не пойдет, - отодвигается Кормулькис. - Я тебе дорогу к Валибуру укажу, и ты сразу же ускользнешь.
   А ведь мужик не дурак. Правильно соображает, даром что демон низшего порядка.
   - Не ускользну, - говорю угрюмо.
   - А я тебе не верю. Что тебе помешает проломить мне голову, когда мы окажемся около Прокола?
   - Даю слово офицера, - невнятно сообщаю неверующему. - Теперь покажешь дорогу?
   - Ладно, - кивает он. - Сейчас принесу шмотки. Потом покажу дом урода Алулпунка и место Прокола.
   Я молчу и дожидаюсь его, пока он скрывается в своей приземистой хибаре. Оттуда слышатся хороши, стук передвигаемых сундуков. Видимо, не так легко найти куртку подходящего размера на мои плечи - я довольно представительной комплекции.
   Спустя несколько минут Кормулькис появляется вновь. Он сует мне в руки ворох одежды и тащит за собой.
   Приходится одеваться на ходу. Куртка из облезлой кожи неопределенного животного, как и подозревал, едва налезла на мои бицепсы. Рубашка затрещала и расползлась по швам. Хорошо хоть штаны подошли.
   - Вот видишь, - красный палец указывает на один из домиков. - Этот... здесь живет.
   - Понятно. А где Прокол?
   Демон останавливается и сверлит меня испытующим взглядом. Наконец, он приходит к мысли, что мне таки можно доверять. Кроме того я дал ему слово офицера.
   - Пошли.
   Иду за ним и тихо посмеиваюсь. Не могу поверить: неужели на моем лице написана такая доброта? Или Кормулькис оказался столь наивным демоном? Что еще скажешь - низший порядок. У него ни ума, ни фантазии, ни сообразительности. Впрочем, пусть пеняет на себя, обидчик женщин. Я ведь не сказал конкретно какое слово даю. В смысле, не сообщил, мол, "даю слово, что исполню твою просьбу и не трону твое избитое тельце". К тому же несколько часов назад меня лишили офицерского звания. Об этом демон мог и подумать.
   Сейчас же наивный дурак несется вперед. Он напевает что-то под нос, предвкушает расправу над любовником женушки. Вот это удивлю его сейчас!
   Мы останавливаемся на перекрестке. Вокруг одинаковые дома, привычные серые стены, обласканные розовым сиянием. Другой раз пройдешь - не узнаешь местности.
   - Вот, - Кормулькис постукивает по большому камню в центре перекрестка.
   Воздух слабо колышется, ощущается веяние демонской магии. Сыпется каменная крошка, на поверхности глыбы появляется темно-синее пятно перехода. Вот он - Прокол.
   Прокол в пространстве - довольно сложное образование. С его помощью можно перемещаться в границах одного мира (для межмировых путешествий существует водяная пирамида и медузы-Перемещатели). Не всякий колдун способен создать подобный проход. Но в Валибуре водится много искусников, которые за определенную плату сделают компактное чудо на любой заказ и вкус. Не сомневаюсь, что данное заклинание мой новый знакомый оплатил еще в те времена, когда угробил первую жену. Небось, хотел убежать, да полиция нагрянула. Вот и хорошо, что не убежал - теперь я воспользуюсь.
   - А куда он ведет? - спрашиваю и бочком придвигаюсь к собеседнику.
   - На площадь Безумия, - поясняет демон.
   - Та, которая рядом с Управлением?
   - Нет, рядом с ГУпНИКИСОМ площадь Безумства, - он рассказывает так, будто бы всю жизнь прожил не под землей, а в моем родном городе. - А площадь Безумия находится чуть севернее Квартала Рукодельниц. Что за глупые вопросы, неужели ты так слабо ориентируешься в Валибуре?
   Я уныло вздыхаю. Ну как ему объяснить? Да, я более трех сотен лет числюсь коренным жителем столицы. Но большинство своей жизни мне приходится отлавливать преступных героев по разным мирам. Потому многие улицы и проспекты родного города частенько путаются в памяти.
   - Хорошо ориентируюсь, - ворчу, а сам почти касаюсь Кормулькиса плечом.
   - Ладно, - демон призывно взмахивает рукой, - теперь идем убивать Алулпунка.
   - Не идем, - в моем голосе столько горечи, что стошнило бы и камнееда.
   - Почему? - глазенки Кормулькиса округляются от удивления. Неужели еще не понял.
   - Я трусам не помогаю! - безапелляционно заявляю и заезжаю кулаком ему в грудь. - Незачем избивать беззащитных женщин.
   Демон издает сдавленный хрип и валится на землю. Из соседней улочки доносятся жиденькие аплодисменты. Это подошла его супруга. Подозреваю, девица следила за нами давно. Все ей не терпелось узнать, чем закончится встреча мужа с разгневанным оборотнем-оперативником.
   - Мне добавить? - спрашиваю женщину и отвешиваю низкий поклон.
   - Не надо, я сама, - довольно мурлычет медсестра. - Вот только пну его несколько разочков. За сотни синяков, которые мне наставила эта глупая рогатая обезьяна!
   С этими словами она подскакивает к любимому и пинает его в подбородок. Демон осатанело вопит и поднимается.
   Я не успеваю схватить его за шиворот, как он уже бежит за улепетывающей женой.
   - Убью! Похотливая баба... - слышу издалека.
   Ставлю ногу на краешек камня. Вздыхаю - замечаю, что обут в почерневшие тюремные тапочки. Эх, ладно, дома переобуюсь.
   Тело содрогается под натиском межпространственной энергии. Меня затаскивает в темный водоворот и бросает вниз головой. Странно, по законам физики мне надлежит лететь вверх - именно там находятся улицы Валибура. Хотя, какая физика по соседству с магией?
   В спину мне доносится злобный окрик Кормулькиса:
   - Ты еще сегодня узнаешь, что такое очутиться на открытом пространстве в Ночь...
   Больше ничего не слышу, лечу сквозь черную пустоту. Размышляю над тем, куда девался тот желтый глаз, видение, появлявшееся в тюрьме и во рву? Галлюцинация, мираж, выходки подсознания? И что это за "Ночь" такая странная? Настолько редко бываю в городе, что напрочь не помню ни праздников, ни каких-либо событий. И как мне избежать Трибунала? Как очистить свое, хоть и не полностью, но все же честное, имя от напраслины? И кому задать трепки за грязную инсинуацию и очернение моей персоны? Первый в списке у нас самый старший следователь Гарр. Затем проведаем его очаровательную мымру.
   А что дальше делать, если замок конфисковали и счета заморозили?
   Чувствую, в ближайшее время получу ответы на большинство своих вопросов.
  
   - Мужчина!
   Крик перекатывается между крышами домов и обрушивается на меня, словно страшное ругательство.
   Вжимаю голову в плечи и на всякий случай прижимаюсь к стене.
   Я нахожусь на боковой улочке от площади Безумия. Смотрю на безлюдную площадь, некоторое время рассматриваю Клыка-Освободителя на шестиногой твари из Дальних Кругов. Один из самых знаменитых полководцев Валибура, увековеченный в бронзе, хищным прищуром обозревает окрестности. В руке у него "Каратель" старой модели и широкий щит; на голове красуется зеркальная колдовская бурка. На щите и шапке написано "Кто к нам с плохими намерениями придет, тот плохо кончит". Старейший девиз родного города.
   Площадь окружают трехэтажные флигели. Позади них возвышаются крепкие кирпичные башни. Неба почти не видать за нависающими крышами домов. Каждое строение обладает номерным знаком, на углах некоторых флигелей виднеются стационарные мозгомпьютеры. Можно сделать звонок кому-то из знакомых, вызвать частный фитильмобиль, или просто поболтать с диспетчером. Впрочем, звонить никуда не буду. Первый попавшийся друг тут же бросит меня в лапы Управления. Ведь мои знакомые сейчас твердо уверены, что я виноват в погроме Валибура. Дожился... меня теперь считают государственным преступником.
   Или рискнуть, позвонить кому-либо и проверить его на вшивость? Мол, испохабит дружбу, или согласится приютить беглого заключенного? Нет, лучше не испытывать судьбу. Как-нибудь в другой раз попробую.
   Сиреневая темнота бледнеет и растворяется над золотистым светом уличного освещения. Каждые двадцать шахов сияет магический светильник, до отказа наполненный чесночным спрэдом.
   Это не самый богатый район, где каждые несколько метров встречаются полицейские заставы. Тут с интервалом в полчаса не пролетает дежурный дельтаплан темных эльфов. Но здесь и не дешевые трущобы. Там тоже любят собираться мои бывшие сослуживцы. Не хватало еще попасть под какой-нибудь рейд по отлову сумасшедших вампиров.
   Я нахожусь в небольшом спокойном районе, почти на околице Валибура. Здесь проживают почтенные профессора магии, известные магученые, отставные военные и прочая "золотая старость", как называют подобных валибурцев газеты. Здесь же, если не изменяет память, находится несколько казенных домов по содержанию престарелых граждан. Подальше, соседствуя с магитеннисными кортами, недавно построили ИБООМОРД, Институт Благородного Общества для Одиноких Материально Одаренных Респектабельных Дам. Другими словами, там коротают свой век разведенные женщины, вдовушки и прочие гражданки, кому не повезло с противоположным полом.
   Спокойный район, тихий. Вот только кто так орет?
   - Мужчина! - раздается опять.
   Доносится топот босых пяток. Мимо меня, в ужасе вросшего в стену ближайшего флигеля, пробегает какой-то тощий мужик. Он совершенно гол, прикрывает причинное место обрывками ткани. В маленьком лоскутике скомканной одежды узнаю полицейскую форму. Точно - бежит оперативник. Вот только куда убегает этот синий от холода мужчина? Или от кого?
   Мои раздумья оказываются недолгими. На улицу обрушивается грохот сотен каблучков.
   - Мужи-ы-ы-ык! - орет громадная толпа.
   Бесформенная змея, состоящая из сотни женских голов. Хаос множества разнообразных причесок: длинные волосы, короткие; курчавые, прямые, волнистые, заплетенные к косицы; покрытые толстым слоем лака, усыпанные волшебными блестками; прикрытые косынками, платками и шляпками... Десятки тяжело вздымающихся грудей под цветастым многообразием лифчиков, кофточек, свитерков, гольфиков, футболочек, плащиков и блузок. Стройные, кривые, корявые, толстые, тонкие, костлявые, угловатые ноги и руки. Море ляжек и обтянутых чулками икр, океан возбужденно трепещущих ресниц, настоящая река густо напомаженных губ. Мелкие сумочки, кошелки, кошельки и косметички хлопают по цветастым бедрам...
   И много-много широко раскрытых глазенок. И в каждом глазе светится нетрезвое безумство. Тускло поблескивает кровавый маникюр. Впереди толпы летит дурно пахнущее облако всевозможных духов и косметических аэрозолей.
   Кошмар, каких еще не доводилось видеть. Многочисленная толпа через меру перевозбужденных и подвыпивших женщин. Мрачная туча похоти и вожделения перекрывает даже остро воняющий калейдоскоп туалетной воды. И у каждой из этих кикимор, а среди них не найдется никого моложе двух сотен лет, на губах и на уме только одно:
   - Муж! Чи! На! - орет многоликая толпа, грохоча каблуками. Она приближается, протекает мимо маленького флигеля, в тени которого я мечтаю раствориться.
   Женщины настигают беглеца прямо у подножия памятника. От жертвы отбирают последнюю соломинку - жалкий клочок одежды. Сладострастный рев знаменует начало вакханалии.
   Полицейский визжит и пытается вырваться. Но толпа смыкается над ним шевелящимся морем голов.
   Крик потихоньку затихает.
   У меня холодеет в груди. А заодно и в штанах. Я начинаю понимать, о какой Ночи говорил демон. Это же Всемирная Международная Женская Ночь!
  
   Дрожащей рукой ощупываю стену за спиной. Шершавый камень, чуть ниже - шершавая обшивка крыльца. Холодная дверная ручка из ребристого металла. Плавно нажимаю и медленно дергаю туда-сюда. Не поддается, фамильный демон мне под хвост!
   Дамы на площади тем временем воют и требуют продолжения банкета. Из-под шевелящейся кучи женских тел выползает посиневший бедняга. Полицейский с головы до ног покрыт разноцветными полосками туши, грудь и шея обильно запачканы помадой. Бочком-бочком, стараясь не шуметь, "жертва" женской ночи отодвигается от памятника.
   Клык-Освободитель невозмутимо наблюдает за творящимся безобразием. Мощные колени сжимают бронзовые бока ездового животного. Статуя угрюмо нависает над ревущей толпой. Дамы орут настолько оглушительно, визжат и дерутся, чтобы пробиться до поближе к центру скопления, что кажется, будто шестиногий конь сейчас вскочит с постамента. Тяжелые копыта выбьют искры из колдетонной мостовой. Прозвучит разъяренное ржание, свистнет "Каратель" древней модели. И могучий полководец ринется в атаку на обидчиц. Разгонит беснующихся представительниц прекрасной половины оборотничества, разобьет несколько курчавых головок. И побежит толпа, завывая от страха, как убегали когда-то мерзкие существа Хаоса. Вот от городских стен.
   Видение настолько материально, что я зажмуриваюсь. Мне действительно чудится, что Клык-Освободитель бросился на помощь бедному полицейскому. Площадь сотрясается от топота сотен каблучков. Престарелые девахи замечают пропажу и с ревом бросаются за жертвой.
   Полицейский не успевает пробежать и десятка шагов. В полутьме поблескивает тяжелая, с гигагранк весом, косметичка. Она со свистом рассекает воздух и сочно врезается в затылок беглеца. Несчастный всхлипывает и валится ничком. Толпа смыкается над ним, раздаются звуки поцелуев. Надеюсь, бедняга не скончается к утру от многочисленных засосов. Говорят, кровоизлияние под кожу - страшная вещь.
   - Ты чего наделала, дуреха? - вьется над "митингом". - Ты же его оглушила!
   - Зато не убёг, - по-сельски отвечает женский прокуренный голос. - Лежит себе.
   - Вот именно, что лежит! - орет кто-то. - Как теперь, а? Как, я тебя спрашиваю?
   До меня доносится хлесткий "шмяк". Это одна девица угостила пощечиной другую. На какой-то миг красавицы забывают о полицейском. Вспыхивает драка. Толпа визжит, кусается и царапается. Над головами резвятся выдранные клоки волос, обломанные ногти, накладные ресницы и груди.
   - Единственного мужика пришибла!
   - Да я тебя...
   Это позволяет мне отступить. Лихорадочно размышляю: а что же делать дальше? Через площадь не пробраться - там несколько сотен похотливых бабенок. Если побегу в сторону от площади? Тоже не выход. Дистанция немалая - успеют забросать меня всяческими сумочками и котомками. Эх, знать бы, какая зараза придумала этот праздник...
   Всемежен, Всемирная Международная Женская Ночь - настоящее проклятие Валибура. Она пришла еще с седых времен, подозреваю, что в этом безобразии замешаны князья Хаоса. Хорошо, хоть случается оно только раз в год.
   Что такое Всемежен? Ночной кошмар каждого мужчины. Раз в год, на переломе между ранней весной и молодым летом, одинокие сердца женского пола празднуют этот проклятый праздник. Замужние тоже имеют право, но не пользуются, хвала богам. Кому понравится дебоширить половину суток, заниматься демон-знает чем, а потом получить хорошей трепки от благоверного? Вот одинокие, разведенные и вдовушки могут себе позволить некоторую вольность.
   Несколько тысячелетий назад случилось страшное. В те времена бесчисленная орда объединенный сил Хаоса и Дальних Кругов почти до основания разрушила Валибур. Погибло почти все население, девяносто два процента мужчин и примерно половина женщин.
   Стены города обрушились под напором ревущей армады. Толпищи демонов и созданий Хаоса заполонили широкие улицы и залитые кровью проспекты столицы. Враги сожгли дотла практически все архитектурные памятки, разграбили музеи и банки, осквернили церкви всех богов. Валибур превратился в обожженные руины. Высокие языки черного огня плескались над площадями, магасфальт превратился в прах и пар. Орда захватчиков пересекла кварталы Черного озера и подошла к центру столицы. Уцелевшие жители Валибура, несколько сотен боевых оборотней и демонов падали один за другим. Они стояли на смерть, защищая каждый сантиметр родного государства. Но они погибли. Все до одного. Остались только четыре тысячи цивильных женщин и всего полторы сотни горожан мужского пола.
   Невероятно! Но каким-то образом мирные жители сумели защитить руины. Последняя битва состоялась на площади перед Мэрией. Оплавленный камень, целые реки дымящейся крови, беспорядочно разбросанные горы трупов, сломанные "Каратели". И горстка защитников перед громадной ордой бездушных тварей.
   Тогда Валибуром правил Мэр Прафенист-Светлый. Он сражался в первых рядах уцелевших и получил тяжелые раны. Прафенист умирал, покоясь на окровавленных руках соратников. Но на последнем вдохе Мэр выкрикнул страшное колдовское проклятие. Говорят, что это заклинание берет начало от самих Творцов. А еще сообщают, что оно невероятно могущественное. Даже в минуты смертельной опасности никто из Высших граждан не произнесет эти слова. "Ибо могут они повергнуть мир в Последнюю Ночь, будучи вызваны вновь", как сказано в священном Писании. Но в то время у жителей Валибура не нашлось другого выбора.
   На город пала Тьма. Первозданная темная материя вырвалась из космоса. И обрушилась на пылающие стены. Закричала орава созданий Хаоса, а демоны заплакали. Неизвестная сила, невероятной мощи, поглотила многотысячное войско. Раздался стон измученной, страждущей земли. Захватчики пропали, и в тот же миг перестали биться сердца славного Прафениста-Светлого. Но успел он сказать:
   - Дети мои, мало вас осталось. А еще меньше мужчин. Послушайте же мою последнюю просьбу...
   И пали все на колено, и внимали словам умирающего Мэра.
   - Эта ночь, когда второе солнце покрылось запекшейся коркой крови, - сказал Прафенист, - пусть станет праздником памяти. Помните, дети мои, как сражались и сумели отстоять свой город. Но мало вас... слушайте же...
   И слушали непутевые дети своего отца. Ибо принял он смерть ради жизни детей своих.
   - Вам надлежит воссоздать Валибур. Отстройте его заново. Плодитесь и размножайтесь, оборотни мои и демонессы! Пусть горстка мужчин сумеет обрюхатить (он именно так и сказал, если верить летописям) всех уцелевших женщин. А чтобы успех возрождения рода нашего закрепить... - Мэр сделал паузу и захлебнулся кровью из пробитого легкого. - Чтобы закрепить победу и продолжить род, каждый год этой ночью пусть ни один мужчина не обделит вниманием женщину! Каждый год эта ночь станет Единственной, когда прекрасному полу мы позволяем все...
   С этими словам герой Валибура (посмертно) скончался на руках у своей заместительницы. Вот такая печальная и занимательная история. В детстве я не раз ее перелистывал, разглядывая "Сокращенную Летопись для детей". Там размещалась внушительная подборка красочных картинок с обнаженными демоницами и сценами кровавых схваток...
   Впрочем, не понимаю, почему припомнил эту ересь. Праздник "воссоздания рода" пережил столетия и не одну войну. В Международную Женскую Ночь каждая половозрелая девушка или престарелая матрона имеет право на внимание любого представителя противоположного пола. Кроме того, что женщинам не воспрещается пить, гулять, ругаться, дебоширить и драться, также они обязаны, если верить Писанию, переспать хоть с одним, хоть с десятком мужчин. Вот такие дела...
   Каждый Всемежен представители сильной половины оборотничества прячутся по подвалам и укрепленным твердыням. Благородные вельможи запираются в фамильных замках, простолюдины скрываются в канализации или вообще на Тринадцати Кругах. Забывчивые бедняги активно занимаются спортом - бегом, если конкретнее. Представьте себе, что ровно в полночь, на темной улице вас настигла толпа похотливых девиц. Ладно, пусть одна, к тому же одинакового с вами возраста... А если сотня? А если каждая из этой сотни будет постарше вашей прабабушки в шестом поколении? Вот...
   Вот почему проклятый демон так охотно смеялся мне вслед. Он понимал, какому риску я подвергаюсь.
   Хотя, есть и некоторый позитив даже в таком плохом раскладе. Все оперативники, полицейские, тюремщики и патрульные сейчас глубоко схоронились за семью замками. И никто из моих потенциальных преследователей даже носа на улицу не высунет до утра.
   Толпа прекратила драку и вернулась к заманчивому процессу. Жертву облили из флакона духов, привели в чувство. Затем привязали за руки к ноге бронзовой статуи. И принялись...
   Я истерично дернулся и развернулся лицом к стенке флигеля. Дверь заперта, но есть окно. Что мне помешает вломиться сквозь стекло, пробежать через несколько комнат и попытаться улизнуть через внутренние дворики? Авось повезет? Тогда через пару часов непрерывного бега и ходьбы на цыпочках я доберусь до любимого фамильного замка. А там дожидается теплая постель, горячий душ и несколько ведер горячительного, запасенные на Светлый день.
   Внутри домика царит полумрак. На дальней стене висит работающее Зерцало Душ. Оно изредка помигивает серебристыми тонами - идет какой-то старый сериал, импортированный из Тринадцати Кругов. На зеркальном экране здоровенный демон, на вид нетрадиционной ориентации, признается в вечной любви толстой розовощекой девице. Этот многосерийный сказ называется "Любовь и голубой", довольно популярен среди пожилых. Узнаю сериал, его любила моя мама, постоянно смотрела в перерывах между погружениями в Нирвану и телевизионной игрой "Угадай убийцу".
   Прижимаюсь носом к стеклу, пытаюсь рассмотреть убранство комнаты. Тьма поблескивает красками сериала. Освещаются громоздкие шкафы и комоды, приземистый стол, несколько стульев с округлыми спинками, кресло качалка рядом с окном. А затем я вижу свое отражение. Нет, у меня не такие худые скулы и не тонкий нос. Да и сотни морщин вокруг подслеповато прищуренных глаз у меня пока не наблюдается.
   Фамильный демон мне под хвост, вот это угораздило! Из комнаты на меня уставилась какая-то старуха в сером платке. Она призывно машет сморщенной ручкой и широко улыбается. На нижней губой поблескивает одинокий зуб.
   - Тише, - прижимаю палец к губам. - Только не кричите!
   Надеюсь, она не знает, что сегодня Международная Женская Ночь.
   Бабка широко открывает рот и...
   - Чтоб ты сгорела, старая дрянь! - ругаюсь вполголоса. Но старуха уже вопит:
   - Мужчина! Я задержала мужика!
   На площадь опускается гнетущая тишина. Сотни причесок поворачиваются и превращаются в похотливо оскаленные личики. Кажется, даже задумчивый полководец поднимает бронзовую голову и смотри на меня.
   "Беги, дурак! - говорит он, помахивая древним "Карателем".
   И я бегу со всех ног. От всей души матерюсь и поношу недобрым словом геройски погибшего Мэра Прафениста. Сквернословлю даже на многочисленных богов Валибура. Ведь это из-за их близорукости мужчинам приходится переживать страшнейший день в году.
   За мной грохочут каблучки, подошвы тапочек, туфелек, мокасинов и босоножек. Толпа орет, сладострастно визжит и бросается чем попало. Мимо пролетают многочисленные тюбики помады, туши, сумочки, пудреницы, скомканные прокладки. Тяжелый набор для маникюра бьет меня по голове, разлетается на мелкие магипластиковые обломки.
   Несусь мимо закрытых магазинов. Спотыкаюсь о низенькое крылечко аптеки. Над входом сияет золотистый овал фонаря. Мигает реклама сверхпрочных презервативов. "Ты хоть сотню обойди, резины крепче не найти. Лучшие контрацептивы нашего времени. Самые безопасные", сообщает вывеска.
   - Чтоб вы сдохли с вашими сотнями обойденных! - яростно сплевываю и бью в витрину кулаком.
   Стекло взрывается и щедро усыпает улицу за моей спиной. Преследовательницы ругаются, поскальзываясь на осколках. До меня доносятся красочные эпитеты, многие из которых обещают стать моими эпитафиями.
   Улица заканчивается разветвлением. Не успеваю притормозить и бьюсь каблуком тюремного тапочка о стену ближайшего дома. Некоторое время балансирую на одной ноге, пытаясь ухватиться за кирпичную кладку. Решаю бежать налево.
   Из-за угла, с той стороны, куда меня угораздило повернуть, появляется подкрепление. Десяток густо размалеванных дамочек приветственно раскрывают объятия. Одна бабулька, на вид не моложе тысячелетия, разрывает кофточку на груди:
   - Иди ко мне! - верещит она. Ее обвисшие формы призывно колеблются.
   С трудом подавляю рвотный рефлекс. Радуюсь, что не успел отужинать.
   - Не-не, - мотаю головой и бросаюсь в обратном направлении.
   - Ты не посмеешь ослушаться Законов! - орет старуха и преследует меня широкими скачками. Интересное наблюдение: с виду все они такие дряхлые, а как только дело доходит до амурных отношений... Да у меня в юношестве такой прыти не хватало. Правду говорят, что любовь творит чудеса...
   - Плевать на Законы, - отвечаю на бегу. - Я - государственный преступник! Бойтесь меня!
   - Это ты щас испугаешься, - вопит многоголосная толпа. - Ты щас увидишь женское счастье.
   Пробегаю мимо основной группы "счастливых" баб. Несколько рук хватают меня за куртку. Воротник не выдерживает, отрывается. Рукав превращается в лохмотья, острые ногти вспаривают кожу.
   Кричу от боли и вырываюсь. Заезжаю кулаком во что-то мягкое. Одна из дамочек с оханьем приседает на тротуар. Через нее перецепляются еще несколько женщин. Они весело грохаются на магасфальт, поднимая пыль.
   Рвусь вперед, в темноту. Никогда в жизни так не бегал, даже перед лицом смертельной опасности. Впрочем, одно дело - смерть от оружия врага. И совсем другое - кончина от излишнего женского внимания.
   Улица заканчивается небольшим сквериком. Несколько округлых клумб, щедро заросших цветами. Парочка деревьев, вид невозможно определить из-за темноты. Вокруг расходятся узенькие тропинки. Одна ведет прямиком к кварталу Черного озера. Другие - в неизвестность.
   Мне малознаком этот квартал. Но память подсказывает, что к озеру бежать - последнее занятие. Насколько помню, на Всемежен некоторые престарелые дамы любят позаниматься ночным купанием. Берег водоема однозначно забит многочисленными громадами пожилых матрон и скукожившимися мощами вдовушек.
   Бросаюсь в широкую щель среди высоких башен. Над головой мелькает красная вывеска. Потрескивают сервомоторы магической проекции. Что там написано - не успеваю заметить. Перепрыгиваю через глубокую канаву. Какое-то затейники украли магиталлическую решетку - у нас в Валибуре массово процветает воровство любых металлов. Радуюсь и благодарю фамильного демона за то, что не дал погибнуть на дну городского отстойника.
   Краем глаза успеваю заметить: пять или шесть преследовательниц не увидели неприкрытой ямы. С дружными воплями они уносятся под землю. Оттуда слышатся визг и пьяная ругань. Доносится дрожащий мужской голос. Вот это да! Какой-то бездомный бродяга задумал спрятаться от всемирного женского счастья. Но и там нашли. Грохнувшиеся дамочки весело воркуют и похотливо завывают. Мужчина хрипит и затихает, остается лишь эхо.
   Большинство престарелых девиц не желает полезать под землю. Они продолжают преследование, бегут за мной.
   - Ну сейчас мы тебя... - верещат они.
   Яростно работаю ногами, в ушах пульсирует свистящий воздух. Спиной чувствую злобное женское либидо. Начинаю понимать паршивца-демона, который из-за ревности поднимал когтистую лапу на свою жену. Понимаю, но все равно не собираюсь избивать ни в чем неповинных женщин. Исключением является только убиенная мною Хатланиэлла из мира номер 1114/53. Но она - не женщина, а настоящая машина для убийства. К остальным девицам претензий не имею. Они ведь не виноваты, что существует такой интересный праздник, как Всемежен.
   Ударяюсь грудью в высокие магиталлические ворота. Они находятся под слабым напряжением - способны убить насекомое и слегка отрезвить подвыпившего мужчину. На меня магелектричество не оказывает особого влияние. Содрогаюсь от ударов током, но упрямо карабкаюсь по рельефной створке ворот.
   Меня хватают за штаны, пытаются сдернуть. Изо всех сил отбрыкиваюсь и покрываю отборными ругательствами бушующую толпу внизу. Женщины отвечают тем же, ругаются и тыкают пальцами вверх.
   Освобождаю штанину и вскрикиваю.
   - Фамильный демон вам под юбки! - ору, аж глаза выкатились.
   Какая-то стерва ухватила меня за кончик хвоста, будь она неладна. Любимый хвостик трещит, извивается под тонкими вражескими пальцами. И вырывается-таки.
   По инерции подлетаю чуть выше и переваливаюсь через забор. Ворота трещат, искрятся магическими искрами, но сдерживают беснующихся девах.
   Брякаюсь на твердый тротуар, морщусь от стреляющей боли в лодыжке. Кажется, подвернул. Дайте боги, чтобы не перелом!
   Ворота не выдерживают и падают. Над улицами разлетается оглушительный грохот. Поднимается пыль, брызгают осколки выбитого магасфальта. Дамочки перебираются через покореженный магиталлический остов ворот и приближаются ко мне.
   Все, я пропал. С поврежденной лодыжкой далеко не убежать. Меня догонит даже во-он так бабулька на низко левитирующей инвалидной коляске.
   Вдруг кто-то сжимает мое плечо. Очень сильно, чувствую, как трещат кости. Железные пальцы впиваются в кожу, одновременно другая лапа хватает меня за штаны, пониже пояса.
   - Отпустите! - по-девичьи визжу и чувствую, как лечу куда-то.
   Передо мной раскрывается ярко освещенный прямоугольник двери. Я ослеплен, глаза наполняются слезами.
   В это время над улицей разносится оглушающий рев, усиленный громкоговорителями.
   - Глубокоуважаемые дамы, - сообщает металлический (но совершенно точно мужской!) голос, - вы находитесь на территории таверны "Шовинист". Согласно законам Валибура наше заведение находится вне юрисдикции властей города-государства. Кроме того мы совершенно не соблюдаем религиозных и государственных праздников. А еще в нашу таверну не допускаются лица женского пола!
   - Несправедливо! - кричат бабенки, остановившиеся в развалинах ворот. - Хотя бы отдайте беглеца!
   Наступает молчание.
   - Снимай штаны, - приказывают мне из ярко освещенной комнаты.
   Глаза еще не привыкли к золотистому свету, потому не различаю говорившего. Но он хотя бы мужчина!
   - Не сниму! - взвизгиваю в ответ. Страшные мысли приходят ко мне в голову. - Я лучше к бабам вернусь, чем буду сидеть с проклятыми пед...
   - Мы нормальной ориентации, - смешок.
   - Снимай, - миролюбивый мягкий бас. - Иначе посчитаем тебя женщиной и вернем обратно на улицу.
   Дверь еще не закрылась. Я поворачиваю голову и вижу в ночной темноте множество разгоряченных женских лиц. Содрогаюсь и понимаю, что возвращаться не стоит.
   Дрожащими пальцами нащупываю завязку штанов. Приспускаю одежду так, чтобы все увидели причинное место.
   Женщины радостно визжат, раздаются аплодисменты.
   - Не густо, - насмешливо говорит кто-то. - Но ты явно из наших рядов.
   - Отдайте его! - требуют преследовательницы.
   - Мужчина находится на нашей территории, милые дамы, - успокаивающе сообщает репродуктор. - Потому он под нашей защитой. Рекомендуем убраться из площадки перед заведением. Иначе...
   Дамочки угрожающе придвигаются поближе. Вздымаются морщинистые груди под расстегнувшимися на бегу рубашками и блузками.
   - Внимание! - командует громкоговоритель. - Активировать защитный комплекс "Осада".
   Я замечаю, что у двери стоит два здоровенных мужика, отлитые из железа. Да это же магические големы! Женщинам не пройти мимо них.
   Впрочем, любвеобильные гражданочки не желают сдаваться. Они бросаются в атаку.
   - Зря стараетесь, - хмыкает голос из динамика. - У големов нет даже намека на половые признаки.
   Блестящие фигуры механических существ исчезают под грудой нападавших.
   - Отдайте! - вопят девицы.
   - Внимание! Отодвинуть врага обратно в зону обстрела!
   Големы начинают двигаться. Они медленно, противостоя натиску визжащей толпы, отходят от дверей.
   Магасфальт у порога раскрывается, словно лепестки диковинного цветка. Из-под земли выезжают широкие раструбы орудийных башен. Крупнокалиберные магические пулеметы разворачиваются, выплевывают предохранительные пломбы. Датчики на турелях мерцают готовностью. Многочисленные стволы жужжат, нацеливаются на врагов.
   - Открыть огонь? - интересуется одна из орудийных башен.
   - Первый залп - под ноги.
   Пулеметы изрыгают пламя и тяжелые магиталлические диски. Земля перед дамами вспенивается, летит распыленная каменная крошка.
   Женщины спасаются бегством.
   - Ну все, братва, - облегченно говорит высокий тип в красном модельном костюме и красных же ботинках. - Третий раз уже отбились.
   - Трудновато сегодня, - бормочет толстенький карлик, облаченный в широкую рясу боевого монаха.
   - Куда там трудно? - хмыкает четырехрукий демон в зеленых шортах и белой майке. На белоснежной груди у него написано "Скотский шовинизм - наше всё". Точечки над буквой "ё" исполнены в виде сосков. - Два года назад не то, что ворота сломали, даже стену повредили и выбили дверь.
   - Да уж, пришлось тогда объяснять Управлению, откуда у нас два десятка женских трупов перед входом, - хихикает бармен.
   Это здоровяк-вороноборотень в оранжевом фраке. На согнутом локте у бармена покоится тяжелый черный пулемет системы "Гауклинга". Из-за спины выглядывает внушительный топор. На голове у вороноборотня возвышается настоящая треуголка, словно у капитана дальнего плавания. Мой дед служил во флоте, бороздил по океанам вокруг Бей-Буяна, потому мне без труда удается распознать этот атрибут морского дела.
   Я нахожусь в просторном, ярко освещенном помещении. В отличии от большинства валибурских кабаков, здесь довольно чисто, пол практически не заплеван. На кремовых стенах висят красочные картины с изображением батальных сцен и просто с пейзажами других миров. Между высоких колонн, которые упираются в куполообразный золотистый потолок, расставлены маленькие круглые столики. На каждом покоится изумрудная скатерть, пепельница, маленький вазон с полевыми цветами. Вдоль западной стены, прямо от входа в таверну, тянется обширная стойка. Она уставлена многочисленными бочонками, сосудами, бутылками и графинами со спиртными напитками. Все это благолепие слегка отдалено от края стойки. Со стороны зала рядом с широкой столешницей стоят высокие деревянные стулья. Можно счастливо усесться за стойку и радостно взирать на близость алкоголя. Ну и вкушать, конечно же.
   Последи бутылок и бочонков виднеется небольшое свободное место. Там и восседает владелец таверны. Он близоруко щурится, то и дело поправляет двумя пальцами свою треуголку. Словно проверяет, на месте ли она. Зовут вороноборотня Бьёрни Каркович Обзоррин, он владеет здешним клубом без малого четыреста лет. Именно об этом он сейчас и рассказывает.
   - Веришь, Андрюха, - говорит он, обращаясь ко мне. - Мы тут уже не первое столетие обороняемся от свирепых баб. Они довольно часто называют нас "мужскими шовинистами". Отсюда и название таверны.
   - Понятно, - хватаю предложенный "за счет заведения" стакан и вливаю в себя живительную порцию амброзиума. Крепкий напиток приятно будоражит, невидимыми пальцами массирует мозги, согревает позвоночник.
   Разглядываю посетителей. Встретившие меня парни - постоянные клиенты и вышибалы заодно. Они радушно принимают меня в свою компанию и предлагают сыграть в "Колдочко" на интерес. Отказываюсь, потому что знаю свою азартную натуру. Если со временем игра перейдет из "интереса" в "на деньги", я рискую лишиться одежды, даже тюремные тапочки снимут.
   К моему удивлению больше в таверне народа не наблюдается. Интересуюсь этим вопросом.
   - Ряды мужиков-шовинистов редеют, - тяжело вздыхает Бьёрни. - Кто-то женился, кто-то пал в неравном бою при обороне таверны.
   - Это как?
   - Видишь ли, мой кабак штурмовали еще с вечера. Большинство клиентов посчитало, что война такого не стоит. И все они разошлись по домам - делать приятное женам. А мы, холостяки, остались до последнего.
   - Понятно, - киваю и опорожняю второй стакан "от заведения". - Веришь, глубокоуважаемый Бьёрни, записывай меня в ваши ряды. Мне тут невероятно понравилось!
   - Лады! - соглашается бармен. - Вот только скажи мне, как у тебя предстоят дела с законом?
   - Не слишком, - неопределенно вздыхаю. Чего мне скрывать от этих замечательных мужчин. - Пару часов назад я убежал из тюрьмы.
   Наступает звонкое молчание. На одной из колонн начинают позванивать музыкальные часы. Из маленькой дверцы выбирается крохотная серая мышка.
   - Пи-пи, - говорит она. - Пи-пи. Два часа второвечерника. До первоутрия осталось пять часов.
   Дверца закрывается, все смотрят на нее.
   - Герой! - оглушительным басом орет четырехрукий демон и всем ладонями хлопает меня по спине. От всей души поздравляет. Едва не испускаю дух.
   - Вот это да! - восхищается высокий тип в костюме. - Неужели среди нас теперь есть настоящий преступник!
   - Государственный! - изумленно вскрикивает Бьёрни. - Народ, он настоящий го-су-дар-ствен-ный преступник!
   - Троекратное ура герою! - дружно выкрикивают шовинисты.
   Я не совсем понимаю их радость, но в расспросы не вступаю. Мало ли, чего им во мне понравилось?
   Мы лакаем амброзиум из громадных стаканов. Потом счастливо бьем посуду в пьяном угаре. Демон и карлик затевают потасовку - разошлись во мнениях относительно внешней политики Валибура. В сусло пьяный жабоборотень, работник кухни, сидит перед настенным зеркалом и напевает "Гимн шовинистов" своему отражению.
   До меня доносится только один куплет, исполненный трескучим голосом.
   Что может лучше быть мужчины?
   Такого нет, и быть не может!
   Мы - мужики, и мы - едины!
   Кто не согласен - тому по роже!
   На словах "по роже" повар изо всей мочи трескает кулаком в зеркало. Стекло, к моему удивлению, не разбивается. Видимо, Бьёрни Каркович побеспокоился о безопасности заведения.
   Тем временем вороноборотень признается, что всю жизнь мечтал сделать что-то такое...
   - Такое преступное сделать я хотел, - он мертвецки пьян и едва ворочает языком. - Шовинист ведь - настоящий экстремал, понимаешь? Мы же яро настроены на победу мужчины над женщиной! Понимаешь? А ничего не делаем, сидим только в баре и набираемся каждый вечер... Да еще отбиваемся изредка от престарелых феминисток... Понимаешь?
   - Пони... ик! ... маю, - побулькиваю из своего стакана.
   Рассказываю владельцу таверны о том, как стал государственным преступником. А еще сетую на несправедливую жизнь и бормочу про то, как меня нагло женили на одной красавице.
   - Она некромантка, пони... ик! ... маешь? - говорю Бьёрни. - Мертвецов потрошит. Женился на ней... ик! На свою голову. Теперь боюсь, как бы она меня в зомби не превратила. Или еще хуже - в хомункулюса.
   - Не переживай, - бармен поднимает твердо сжатые кулаки. - Прорвемся, брат!
   Позже между нами разгорается спор на весьма интересную тему. Я доказываю, что женщин надо любить и уважать хоть изредка. Он возражает и рычит, мол, каждую "стерву" надобно утопить в шампуне.
   - Пусть только бульки пускает... - говорит Бьёрни.
   - Зачем топить? Лучше любить!
   - Во-во, - поддерживает он меня. - Залюбить до смерти!
   - Зачем? - не понимаю оппонента. А еще говорят, что пьяный пьяного с полслова понимает.
   - Не знаешь зачем? Да ведь бабы теперь даже в святая святых забрались! - орет он и стреляет из пулемета в потолок. Летит деревянная стружка, сыпется известь и штукатурка. - Писательство во все времена считалось исключительно мужским занятием! Ну?...
   Бьёрни выжидающе смотри на меня.
   - Ну? - поддерживаю беседу и прихлебываю из стакана.
   - Вот тебе и "ну"! - ревет владелец таверны. Рядом четырехрукий демон бросает рожей об стойку высокого типа в пиджаке. - Ты пойми, писать должны только мужики. А бабы - нет.
   - Почему?
   - Ты читал последние книги хоть какого-нибудь издательства? - спрашивает он.
   Мне остается только признать, что за оперативной деятельностью я не только книг, но и света белого не вижу.
   - Так вот, неграмотный мой, - поясняет Бьёрни. - Женщины создали новый вид второсортной литературы. А именно - Женскую Юмористическую Фантастику. Нет, я не имею в виду Великую и Единственную Писательницу, госпожу Громыхайко - она у нас исключение. Но остальные...
   - Что там такого, в этой женской литературе? - совершенно не понимаю собеседника. Не могу себе представить, чего же такого надо написать, чтобы тебя мечтали утопить в геле для душа?
   - А то! Ересь! - говорит бармен. - Картонные персонажи, никакущие миры, хрень, одним словом...
   - Да ладно тебе, - тоном темного и неначитанного человека пытаюсь его успокоить. - Может, не все так страшно, как тебе кажется?
   - Очень страшно! - замогильным голосом рокочет Бьёни. - Тут...
   Договорить он не успевает.
   Стена таверны, та самая, где находится дверь, разлетается на мелкие кирпичики. Некоторое время в облаке пыли стоит одинокая дверная створка. Но и она падает в груду обломков, издавая сиротливый скрип.
   В образовавшуюся брешь лезут орущие женщины. Тушь, помада и румяны потекли, ногти сломаны, не хватает накладных ресниц и париков. Феминистическое воинство выглядит очень страшно и источает смертельную опасность. В руках девиц поблескивают оторванные конечности железных големов и покореженные остатки орудийных башен.
   - На штурм! - орет седая бабулька в инвалидной повозке.
   - Бей мужиков! - оглушающий визг разносится по таверне.
   Дерущиеся демон и высокий тип в пиджаке останавливаются. Они поднимают головы и стремительно бледнеют, увидев толпу.
   - Международная Женская Но-о-о-о-очь! - вопит кто-то.
   Орда бабуль и матрон захлестывает помещение.
   В последний момент бармен перегибается через стойку и хватает меня за воротник. Рывок, я перелетаю на его сторону. За мной о дубовую столешницу ударяются женские тела. В таверне с бедных шовинистов сдирают последнюю одежду.
   - Давай сюда! - командует Бьёрни.
   Он пинком открывает небольшую дверцу за широким рундуком с бутылками. И бросает меня в темный проход.
   - Подземелье выведет тебя на улицу Алого Знамени! - летит вдогонку.
   - А как ты? - беспокоюсь за здоровье нового товарища.
   - За меня не беспокойся, - на его лице играет уверенная, но слегка печальная улыбка. - У меня четыре года женщины не было. Так что продержусь как-нибудь! До утра...
   Сотни рук хватают бармена за голову и дергают куда-то вниз. А я на карачках семеню в неизвестность. Вернее, на улицу Алого Знамени.
   Ощущаю облегчение. Ведь там, за кварталом Глухих Незабудок и за Сквериком Разлюбивших находится мой фамильный замок.
   Дальше события пролетают с пугающей скоростью.
  
   Я без труда пробираюсь через парочку аллей и пересекаю квартал Глухих Незабудок. Над небосводом воцаряется Золотая Амальгама, четвертая луна Валибура. Окрестности заливаются ненавязчивым изумрудным светов. Слегка поднимается температура - четвертый спутник находится на небольшой дистанции от планеты. Потому отбивает лучи Первого Светила и слегка разгоняет ночную прохладу.
   Изумительно пахнет цветами и лесными растениями. К чарующему аромату цветочной пыльцы прибавляются легкие тона фруктовых деревьев, нос улавливает хвойные букеты Южной Тайги и Отдаленного Княжества.
   В этом квартале проживают хорошие люди. В основном путешественники и владельцы оранжерей, коих немало в здешних местах. Район Глухих Незабудок почти не населен. Большинство местных жителей либо путешествуют в поиске новых гербариев, либо чахнут над своими вазонами и теплицами.
   Быстрым шагом приближаюсь к маленькому Скверику Разлюбивших. Здесь начинаются богатые кварталы. Каждый следующий дом пошире и повыше предыдущего. Вместо маленьких коттеджей и семейных четырехэтажек начинаются настоящие замки. Широкая дорога по обе стороны окружена глубокими рвами.
   Крепкие замковые стены, толщиной в несколько шагов. Острые зубцы упираются в небо, узкие бойницы подслеповато пялятся мне в спину. За высокими стенами виднеются башни, искусно изогнутые балкончики, купола танцевальных залов. Кое-где из полукруглых крыш высовываются монструозные пальцы телескопов. Это последнее веяние столичной моды. Каждый богатый клоун считает своим призванием - обзавестись собственной обсерваторией. Купит телескоп, впихнет в свой замок, и вместо того, чтобы делать детей, пялится в звездные дали ближнего космоса. Впрочем, мне на руку: никто не заметит одинокого прохожего, устало перебирающего тюремными тапочками по дороге.
   Магасфальт закончился, началась древняя брусчатка. Сиятельные сэры и пэры любят легкий налет старины. Мол, уважают традиции. А потом сами жалуются, сидя в допотопных золоченых рыдванах, мол каждый камень костями пересчитывают. Лично я ничего не имею против каменной мостовой, но по мне, так лучше ехать по гладкому магасфальту.
   Останавливаюсь напротив Скверика Разлюбивших. Передо мной беспорядочно рассыпаны карликовые деревья. Кое-где темнеют магипластиковые лавочки с изогнутыми спинками. Прямо в центре сквера возвышается небольшая арка моста, перекинутая через мелкий ручей. Если память не изменяет, то в ручейке валяются целые груды металлического мусора.
   Сквер Разлюбивших построен как противовес Аллее Влюбленных и Поцелуев. Там находится такой же ручей и мост. Молодые парни и девушки, когда влюбляются, приходят на к тому роднику и вешают на перилах моста многочисленные навесные замочки. Выкрашенные в лиловый или розовый цвет, замки являются символом любви. Кто-то шутил, мол среди дам бытует такая фраза "вот тебе мой замок - я закрыла тебя навеки веков". Не знаю, правда ли.
   А вот в Скверике все наоборот. Если пара поссорится и чувствует, что любовь ушла, парень с девушкой вооружаются напильником. Они взбираются на мостик посреди Аллеи Влюбленных и Поцелуев. И спиливают свой замочек (какой - не важно, главное, чтобы спилили). Затем "разлюбленные" отправляются в Сквер, выходят на мост и бросают распиленный замок в ручей. Со словами "и чтобы больше не повторилось".
   Одна известная девица, работающая исполнительницей экзотических танцев, говорят, бродила между Сквериком и Аллеей не менее трех сотен раз. Вот это сердце у нее здоровое! Стольких мужчин уместилось...
   На этой мысли делаю шаг в сторону от сквера. Не хочу переться в темноту, вдруг там рыдают какие-нибудь одинокие и разочарованные в жизни вдовушки? Лучше пойду налево, обойду полквартала, прежде чем попасть в фамильный замок.
   - С-с-стой! - окликают меня.
   Я пугаюсь и отпрыгиваю в темноту. Прижимаюсь к стволу карликового дерева. Со стороны этот маскировочный жест, вероятно, выглядит по-идиотски. Потому что моя голова торчит из кроны райской яблоньки.
   Перед моими глазами висит знакомый желтый глаз.
   - Чего надо? - злобно рыкая на него. - Изыди, ирод! Из-за тебя едва штаны не намочил!
   - Не иди в обход, - говорит глаз. - Там тебя ждет опасность!
   - Уверен? - спрашиваю для проформы. Последние несколько часов доказали, что желтоокому незнакомцу можно доверять. Ну, если не обращать внимания на хитро суженную зеницу.
   - Иди по с-с-скверу! - сообщает мой невольный спутник и растворяется. Из пустоты доносится шипящий голос. - Зайди в дом из крас-с-сного кирпича... Увидиш-ш-шь интерес-с-сное...
   - Спасибо, - признательно киваю и углубляюсь в Сквер Разлюбивших.
   Быстрым шагом преодолеваю парк. Хвала всем богам, но никто на меня не набрасывается. Приближаюсь к большому дому из красного кирпича. Улыбаюсь, ведь через две улицы меня дожидается старое доброе фамильное имение.
   Фасад не удивляет изысками. Несколько магипсовых скульптур придерживают небольшие балкончики. Большие овальные окна зияют темнотой, освещена лишь северная часть строения. Над входом висят два фонаря. Мягкий кремовый свет льется на широкую двухстворчатую дверь. В полумраке освещается извилистый символ денежного знака - Валла: четыре пятиконечных звезды в треугольнике.
   Дверь приоткрыта, изнутри дома дышит темнота и тишина.
   Некоторое время раздумываю: стоит ли входить? Глаз меня еще не обманывал, так чего же не войти?
   Переступаю порог и тут же поскальзываюсь в липкой луже. Грохаюсь на пол, поднимаю высокий каскад алых брызг. Барахтаюсь и ругаюсь, размазываю что-то теплое по лицу.
   Из приоткрытой двери выбивается статичное сияние уличных фонарей.
   Поднимаю голову и вижу перед собой оскаленную рожу каменной статуи. Невысокий толстенький демон стоит, широко расставив ноги и вытянув руки вперед. Словно пытается защитить себя от неведомой опасности. Надеюсь, он не меня испугался? Или окаменел при виде пьяного ночного гостя?
   Кривые рога, широкие скулы, поросшие курчавой щетиной. Густая борода опускается на бочкообразную грудь. Каменная рубашка распахнута, из-под нее виднеется символ Валла на крепкой золотой цепочке.
   О, да я знаю этого демона! Передо мной Главный Кредитный Инспектор Валибура, сам Амрулл харр Гобсекафф собственной персоной. Неужели решил сделать скульптурное изображение в полный рост? Хотя, нет...
   У статуи не хватает плеча и доброй половины живота. Грудь разворочена страшным ударом. Из мерзкой рваной раны на груди медленно сочится алая жидкость. Она стекает на пол, вливается в широкую лужу, посреди которой я имел неосторожность упасть.
   Поднимаю запачканные ладони и подношу их к лицу. В нос ударяет дурманящий запах свежей крови. Кто-то убил Армулла!
   Бежать, скорее бежать...
   Вдали завивает сирена полицейского дельтаплана. За ней еще одна. И еще. Целых три отряда боевых тьмэльфов спешат на место преступления. Даже не опасаются развязных девиц. И подозреваю, что летят оперативники именно сюда, в имение харр Гобсекаффа.
   Скольжу по маслянистому пятну, выбираюсь за порог. Спотыкаюсь, падаю, бегу по направлению к замку.
   Звуки сирен приближаются. Мне кажется, что они уже рядом, воют в моей голове. Ужас какой!
   Пробегаю по навесному мосту, едва не свергаюсь в ров. Бьют плечом в магиталлическую створку. Закрываю ворота за собой.
   Все! Я дома, наконец-то! Фамильный демон мне под хвост, но я ушел от этого безумия.
   Не обращаю внимания на дрожь в коленях. Медленно поднимаюсь по каменным ступеням, вхожу в кухонный зал. Персонала не видно, подозреваю, они убрались восвояси, как только меня арестовали.
   Отсутствие слуг меня не пугает. Набираю несколько зачерствелых пирогов из хлебницы, вытаскиваю из подвала небольшой бочонок с вином. Тащу это богатство в свою спальню.
   Валюсь на кровать, сбрасываю вонючие тюремные тапочки. Раздеваюсь до казенных трусов, потом лишаюсь и этого мерзкого белья. Накидываю любимый махровый халат, иссиня-черного цвета с серебряными звездочками на рукавах. Принимаюсь за трапезу.
   Итак, желтый глаз меня подставил. Фамильный демон ему под веко! Он специально меня подставил - чтобы я, государственный преступник стал еще и "хладнокровным убийцей известного финансового магната Валибура", как завтра напишут в газета.
   Славненько. Приписываем желтоокого к короткому списку. Он у нас теперь первый, следом за паршивым козлоборотнем Гарром и госпожой Измаэлью.
   Что же мне делать? В задумчивости почесываю подбородок, затем затылок. Знаю, что почесывание затылка - признак слабоумия. Но меня ведь никто не видит, правда? А в одиночестве так приятно почесываться.
   Внезапно шею пронзает боль. Палец зацепляется за какую-то шероховатость. Скребу ногтями, выдвигаю коготь на указательном пальце. Долгое время не удается, но вскоре поддеваю миниатюрную шляпку ногтем. Вытаскиваю из затылка длинную и тонкую, почти невидимую иглу.
   С видом тупейшего ослоборотня разглядываю этот внезапный подарок. Теперь понимаю, откуда появился мой желтоглазый знакомый. Я видел ни что иное, как направленную галлюцинацию, навеянную магическим путем. Такое под силу даже слабым волшебникам. Заговариваешь иглу, создаешь в ней небольшой мистический образ, в данном случае - левитирующий янтарный глаз. Незаметно вонзаешь иголку в какого-нибудь доверчивого идиота. И через фантомный образ нашептываешь дураку необходимые команды. Если подопытный обладает крепкой психикой, то может и не поддаться на "уговоры" с дистанции. Если психика слаба, можно и мозгами двинуться...
   Ну ясное дело! На меня смогли повлиять по многим причинам. Во-первых любое существо, после трансляции из мира в мир, становится очень доверчивым. Во-вторых во мне даже в тюрьме еще оставались какие-то крохи алкоголя, выпитого в Преогаре. В третьих... Да много этих вариантов. Итог один: меня использовали по полной программе.
   Начинаю вспоминать, кто ко мне дотрагивался после прибытия в Валибур. Первая двойка подозреваемых отпадает. Ни Измаэль, ни проклятый Гарр ко мне не прикасались. Значит, кто-то из тюремщиков...
   Прихлебываю из ополовиненного бочонка. Чувствую себя невероятно усталым и пьяным.
   Вдруг раздается стук в дверь.
   Ужас холодными пальцами сжимает мою печенку и почки, хохочет в грузи, издавая утробные звуки.
   Я ведь не поднял навесной мост! Фамильный демон мне под хвост! Прямо поэт нетрезвый...
   Но кто может явиться ко мне среди ночи? Все ведь знают, что меня дома нет, сменил жилье с фамильного замка на уютную камеру в Управлении Наказаний. Наиболее вероятно, это полиция пришла по мою душу.
   Вспоминаю про конфискованный у следователя "Каратель". Четвертая модель, упрощенная, но и ею можно воевать.
   Поднимаюсь с кровати, нетрезво шаркаю босыми пятками по холодному паркету. Комната пляшет вокруг меня, пол раскачивается и грозит угостить меня по лбу. Но даже пьяный оборотень, хвала гостеприимной таверне "Шовинист", может оказаться смертоносным противником.
   Открываю дверь и застываю на пороге. Занесенный над головой "Каратель", превращенный в полуторный меч, подрагивает в ладони.
   - Здравствуй сынок, - следом за приветствием из коридора вылетает тяжелый кулак, одетый в мятую железную перчатку.
   Металлические костяшки пальцев с хрустов врезаются в мою челюсть. Земля уходит из-под ног и радушно встречается с затылком. Сквозь уплывающее сознание слышу:
   - Это тебе за то, что обесчестил мою дочь, засранец!
   Ухожу в неизвестность.
  
  
  

(объяснительная)

  

"Дураку - счастье",

несчастный мудрец

  
   22:55 Второвечерника.
   Иштван приготовился прыгнуть в комнату. Но перед глазами вдруг выскочило оранжевое меню.
   "Ждите дальнейших указаний", - сообщила демонская программа.
   Слесарь едва удержался на каменном выступе. Забалансировал на носке сапога, мертвой хваткой уцепился в приоткрытую ставню. Едва не уронил свой сверток, в последнюю минуту ухватился зубами за широкую головку разводного ключа. Несмотря на скудность мышления, щедро облился потом. Он уже знал, что малейшее прикосновение к серебристому "бойку" может превратить живую плоть в холодный камень.
   В спальне финансового магната появился кто-то еще. Неизвестный несколько раз постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, вступил на мягкий зеленый ковер. Иштван не сумел рассмотреть незнакомца. В узенькую щель приоткрытого окна он увидел только странные замшевые туфли, с острыми раздвоенными носками.
   Вспыхнули матовые настенные бра, комната наполнилась мягким изумрудным светом. Из темноты проступило широкое Зерцало Душ в позолоченной раме. Нарисовались линии громоздкого шкафа для одежды. В дальнем углу притаились приземистый комод и еще одно зеркало, обычное. На полу вальяжно расстелился толстый ковер зеленого цвета, с очень густым и высоким, по щиколотку, ворсистым покрытием. На нем в беспорядке валялись мягкие пуфики такого же цвета и скомканная рубашка. Рядом с ножкой большущей кровати виднелась пара заскорузлых носков, очень твердых на вид. Кажется, хозяин не любил очень часто менять белье.
   - Здравствуй, глубокоуважаемый, - сухо поздоровался Амрулл харр Гобсекафф. - Какими судьбами?
   - Желаю приятнейшей ночи, - ответил гость. Зашуршали одежды, видимо он поклонился или сел в глубокое мягкое кресло без пружин. - А также счастливого первоутрия.
   - И тебе того же, - еще более сухо процедил Амрулл. - Неужели деньги принес?
   Прохладный воздух всколыхнулся от смешка.
   - Что ты, что ты, милейший, да как бы я смог принести на себе такой громадный мешок золотых.
   - Мог бы носильщиков нанять, - помог с решением Гобсекафф. - Если денег нет, зачем пожаловал?
   - Поговорить, - расплывчато пояснил пришелец.
   - Дай угадаю, - хмыкнул Амрулл. - Будешь в ногах у меня валяться, просить, чтобы отсрочил выплату кредита. Угадал?
   Ночной гость хранил молчание.
   - А потом, - продолжил хозяин комнаты, - предложишь мне свою жену или сестру в качестве любовницы. Лишь бы только дали тебе немного времени.
   - Откажешься? - поинтересовался незнакомец.
   - Конечно, - снова хмыкнул Амрулл. Совершенно не стесняясь посетителя, он разлегся на громадной кровати, захрустел матрасом и открахмаленными одеялами. Финансовый магнат стал похож на толстенную жабу в белом халате, развалившуюся на шелковых подушках - подобная картина висела над спинкой кровати. - Я женщин не люблю. Вот если бы ты...
   Пришелец промолчал.
   Иштван прищурил выкатившиеся на лоб глаза. Он ни капельки не жалел, что имеет узаконенную возможность убить господина харр Гобсекаффа.
   "Извращенец! - орал про себя герой. - Я тебе сейчас голову отвинчу".
   - Впрочем, - рассмеялся Амрулл, - мужчин я тоже не слишком жалую.
   - И что же ты любишь? - вопросил гость.
   - Деньги! Имея много золота, перестаешь думать о плотских утехах. Ибо самое главное - учет и баланс. Непреложная истина!
   - Впервые слышу.
   - Еще бы. Ты ведь не посещаешь церковь имени Райского Гроссбуха, - менторским тоном заявил хозяин дома. - Если бы заходил хоть раз в неделю и прослыл глубоко верующим оборотнем... Так уж и быть, я мог бы отсрочить время выплаты, скажем... на неделю.
   - Обязуюсь сегодня же пойти на первоутреннюю службу, - поспешно выпалил незнакомец.
   - Поздно спохватился, невежда, - каркнул Амрулл. - Во второутрие ты придешь ко мне вместе с большим мешком золотых валлов. И с тележкой золота, на которой смогут уместиться все проценты от нашей сделки.
   - Это невозможно, - едва не плача, ответил гость. - У меня нет таких денег. Даже если продам имение, все равно не хватит!
   - Твои проблемы, - голос харр Гобсекаффа был настолько сух, как новейший магический подгузник для младенцев. - Ты мог подумать об этом, когда появился у меня на пороге.
   - Мне срочно требовались... эх, - в узкую щель между ставнями Иштван увидел тонкую руку, которой взмахнул пришелец. - Да что я тебе рассказываю. Ведь у тебя ни совести, ни сострадания.
   - Эти низменные добродетели мгновенно атрофируются, едва выдаешь свой первый кредит, - мудро заметил Амрулл.
   - Ты не Главный Кредитный Инспектор Валибура, - зашипел неизвестный, - ты Главная Пиявка! Тебя надо давить... Посыпать солью и растереть каблуком, когда отпадешь!
   - Попробуй, - угрожающе набычился харр Гобсекафф. - Но ты принесешь мое золото ровнехонько во второутрие.
   - Ты понимаешь, что подписываешь себе смертный приговор, Инспектор? - дрожащим голосом спросил незнакомец. - Я ведь могу убить тебя и спокойно жить дальше. И даже самая распоследняя кредитная шавка не узнает о моем договоре займа.
   Амрулл поерзал на кровати, сел, уставился на ночного гостя.
   - Я тебе еще раз говорю: попробуй. Дом заговорен, никто не сможет убить меня, ни оборотень, ни демон.
   - О смертных ты не подумал? Или о героях, борцах со злом? - донесся довольный голос посетителя. - Не подумал ведь?
   Харр Гобсекафф скрипнул зубами и приподнял подбородок. Это должно бы показать его совершенно невозмутимым и самоуверенным демоном. Впрочем, подобная роль не слишком подошла толстенькому рогатому человечку. Выглядел он довольно взволнованным.
   - Не посмеешь, - прошептал Амрулл. - Меня пытались убить десятки идиотов. И где они сейчас? Вон там!
   Хозяин указал куда-то за окно. Внизу, за тонкой полоской парка и нескольких цветочных клумб, раскинулось широкое кладбище. На воротах скорбного места даже с большого расстояния проглядывалась надпись: "Фамильное кладбище харр Гобсекафф. Тут лежат славные банкиры и некоторые клиенты". Чуть ниже виднелась золотистая табличка "Милости просим".
   - Но ты не оставляешь мне выбора, - незнакомец похлопал себя ладонью по колену. - Отсрочку не даешь...
   - Если не заплатишь, - не сдавался Амрулл, - ровно через пятнадцать минут после второутрия на стол приемной к Трибуналу Девятнадцати Демонов ляжет пухлый конверт с описанием всех твоих злодеяний. Подозреваю, Высшие вряд ли обрадуются, узнав, что некий руководитель немалой организации активно принимал взятки. А также одолжил безмерное количество денег для подкупа одного из членов Трибунала.
   Ночной гость твердо сжил кулаки. Заскрипела кожа, длинные ногти глубоко впились в ладони, между пальцами выступила кровь.
   Иштван мысленно присвистнул.
   "Крепко незнакомца схватили за причандалы, - подумал слесарь".
   - И каким образом, - спросил пришелец, - ты отдашь этот конверт Трибуналу, если будешь мертв?
   - Не забывай о четырех с чем-то тысячах частных нотариусов, промышляющих в нашем славном Валибуре, - криво улыбнулся Амрулл. - Или ты убьешь и их?
   - Если найду это полезным... - пробормотал посетитель. - Но мне больше нравится серия государственных арестов. Скажем, по обвинению...
   - Меня не интересуют твои грязные планы! - вдруг взвизгнул Гобсекафф. Судя по всему, гостю удалось напугать хозяина. - Вали из моего дома! И чтобы ко второутрию передо мной лежали все, до единой, одолженные тобой монеты! Иначе полицейские узнают о грязных махинациях твоей...
   - Хорошо, я иду, - поспешно согласился пришелец. - Но помни, что отныне твоя душа не стоит и ломанного валла! Мой герой придет за тобой, и его не остановят заколдованные стены твоего домишки!
   - Магия выжжет ему мозги, твоему цепному псу! - вскричал Амрулл.
   - Ты уверен, что у моего подопечного есть мозги? - поинтересовался незнакомец. - Не будь наивным.
   В груди Иштвана что-то заворочалось. Даже тупейший из тупых алкоголиков-слесарей понял, что его нагло используют. Перед ним обыкновенный финансист, одолживший деньги какому-то дядьке. А дядька нуждается в этих самых деньгах и не может возвратить их финансисту. Потому некто осчастливливает Иштвана Игнатовича, мол, пойди и убей этого злобного демона. Да еще к тому же считает его, могучего Иштвана, последним безмозглым дураком.
   "Теперь ты от меня не отделаешься просто так! - яростно поворочал мыслями герой. - Будешь платить втрое больше!"
   Убийца задумался, а не является ли ночной незнакомец одновременно и нанимателем слесаря? Впрочем, его это не слишком интересовало.
   "По любому я заслуживаю на гораздо большую заработную плату! - твердо решил наемный герой".
   Обыкновенный работяга, дальность полета мыслей которого не простирается за границу объема зарплаты и горлышка бутылки. Шикарный образец идеального героя, наивный дурак, убивающий "начисть" и прочих неугодных его "божеству".
   - Но за безмозглого ты ответишь! - прошептал Иштван и приготовился забраться внутрь богатой спальни. Сейчас ка-ак полетят мозги и кишки!..
   В голове что-то взорвалось, из глаз брызнули горячие слезы. В висках заломило, словно бы в них воткнули по раскаленному гвоздю.
   "Стой, полуумок! - приказала надпись перед глазами. - Не вздумай атаковать посетителя!"
   По мере того, как слесарь приближался к приоткрытой створке окна, головная боль усиливалась. Казалось, что под черепной коробкой весело гуляют свинцовые черти. Танцуют, сволочи, подпрыгивают и дерутся.
   "Как бы что не повредить, - мысленно вздохнул Иштван и отказался от авантюры".
   Раз такими злобными методами не удается достичь желаемого, лучше отступить. Боль согласно кивнула невидимой маковкой и ушла.
   Гость и хозяин дома тем временем о чем-то яростно спорили.
   - Ты у меня навеки загремишь в Скалу-под-Небом! - визжал харр Гобсекофф.
   - Убью! - на повышенных тонах высказывался незнакомец. Затем добавил несколько неприятных эпизодов из жизни Амрулла. Это очень не понравилось Кредитному Инспектору.
   - Вон! - заорал финансист. - Вон из моего дома.
   - Все-все, - посетитель резко встал и развернулся к двери.
   Иштван успел разглядеть короткий хвостик, выбившийся из-под полы коричневого кителя ночного гостя.
   "Проклятый оборотень! - завопил он мысленно. Однако, в бой не полез - вовремя вспомнил о болезненных ощущениях".
   Перед глазами слесаря появилась новая надпись: "Дверь внизу открыта. Пройдите внутрь и спрячьтесь за гардеробом".
   Герой вздохнул и начал спускаться. До него донеслись остатки диалога между Инспектором и заемщиком.
   - Не проведешь до порога? - спросил гость.
   - До гроба я тебя проведу, а не до двери! - проворчал харр Гобсекафф, не поднимаясь с кровати. Затем вскочил, как ужаленный пчелоборотнем. - Впрочем, проведу.
   - Откуда такая гостеприимность и доброжелательность? - изумился заемщик.
   - Еще украдешь чего в прихожей... - пробормотал Амрулл и, схвативши пришельца за локоть, устремился по лестнице. - С тебя станется, мелкий побирушка.
   Иштван в последний миг успел спрятаться за дубовым гардеробным шкафом. Мимо прошелестели одежды, простучали тяжелые шаги двух существ: оборотня и демона.
   Когда незнакомец, а слесарю по-прежнему не удалось его разглядеть, уже очутился на улице, он вдруг обернулся.
   - Слушай, ты не спросил: почему я вышел из двери, а не воспользовался Проколом сквозь пространство? - он говорил достаточно громко, остановившись на тротуаре за оградой дома.
   - Ладно, сделаю тебе приятное, - махнул рукой господин Гобсекафф. - Почему ты не транслировался еще из спальни, а заставил меня провожать свои проклятые мощи?
   - Во-первых, - счастливо рассмеялся гость, - это не оставит отпечатка магических следов ни в одной из твоих комнат. Улицу проверять не будут, уж я-то знаю. А во-вторых...
   Главный Кредитный Инспектор почувствовал неладное и поспешил к двери. Но было поздно.
   - Во вторых, - продолжил посетитель, - ведь у тебя защитный контур на домике, да? А если дверь открыта твоими руками, значит магия деактивирована на время?
   Неизвестный расхохотался и исчез в черно-лиловом пятне межпространственного прохода.
   Амрулл вскрикнул и, краем глаза заметив какое-то движение, повернулся к убийце. Его дрожащая рука промахнулась и пролетела мимо дверной ручки. Контур остался открытым.
   Подстрекаемый горящей надписью "Убить его!", Иштван обрушил на финансиста свое страшное оружие. Разводной ключ мгновенно превратил демона в камень. Тяжелая головка "бойка"прошила плечо, раздробила окаменевшие ребра, застряла чуть пониже в груди.
   Из статуи брызнула оранжевая кровь. На воздухе она почему-то превратилась в обычную человеческую. Сам того не зная, слесарь стал невольным свидетелем занятного процесса. А именно - трансформации демона в обычного человека. Ведь, как известно, смертные - дальние потомки демонических сущностей, которые деградировали в огненных пещерах и лишились бессмертия.
   Удовлетворенно напевая что-то под нос, герой вытащил оружие из тела Амрулла. Бережно завернув ключ обратно в обрывки газет, он растворился в темноте.
   Хват-майор Зубарев прибыл на место происшествия спустя восемь минут после убийства.
   Первый дежурный дельтаплан тьмэльфов, под номерным знаком АР-30-15-БУЗ, приземлился еще через четыре минуты.
   Ауральный слепок и СцеВоС, Сцена Воспроизведения Случившегося показали, что на месте преступления на момент смерти Амрулла харр Гобсекоффа были двое неизвестных существ: пантероборотень и смертный человек.
   По факту убийства незамедлительно открыли криминальное дело.
  
   23:52 Второвечерника
   Иштван бежал по широким улицам Валибура, изредка останавливаясь и прижимаясь к стенам домов. Ночной воздух был пропитан густыми ароматами дыма и копоти. Невдалеке нетрезво орали женские голоса. На соседней улице кто-то громко занимался любовью. Судя по протестующим взвизгам какого-то мужчины, по крайней мере один из партнеров делал это против своей воли.
   Слесарь быстрыми шагами преодолел бульвар Зеленых Свечей. Здесь круглосуточно толпились десятки зомбабочек. Но сегодня изумрудное сияние, охватывающее приземистые домики борделей, одиноко проплывало ночными туманами над пустынной улицей. Лишь только магические голограммы обнаженных девиц покачивали сочными бедрами над каменной брусчаткой. Больше никого, даже металлический голем, служивший здесь кем-то вроде бессмертного сутенера, сидел не на лавочке посреди бульвара, а на широком балкончике заведения под названием "Возьми меня и еще раз меня".
   "Странно, - подумал герой. - Куда же подевались красотки?"
   Иштван не знал, что на дворе Всемежен - Всемирная Женская Ночь. Да если бы и знал, то по скудности ума, не сумел бы разобраться в опасности происходящего.
   Едва зашло солнце, покойные проститутки ретировались с улиц, от добра подальше. Уж кто-то, а зомбабочки знали: как только наступает ночь Всемежена, в город ворвутся разъяренные девицы. Одинокие женщины, вдовушки и старушки от всего сердца ненавидят жриц "финансовой любви". Они справедливо полагают, что шлюхи лишают их мизерного шанса - обзавестись каким-либо, хоть самым никудышным, но мужчиной.
   Вот и сейчас к бульвару приближалась многоголовая толпа. Словно рассерженная гидра, скопище женщин ощетинилось сотнями раскрашенных маникюром рук.
   - Смерть грязным шлюхам! - скандировали обиженный голоса.
   Рев толпы доносился также из соседней улицы - Великого Блаженства. Там находилась пара борделей очень высокого класса. Кстати говоря, в подобных заведениях зомбабочки не водились, только самые вышколенные гейгейши и сложнотутки. В отличии от двухэтажных построек, расположенных на бульваре Зеленых Свечей, бордели Великого Блаженства напоминали, скорее, неприступные крепости. В небо упирались высокие каменные башни; периметр защищали толстые колдетонные стены, испещренные узкими бойницам; окруженные глубокими рвами с водой, в которых плескались дрессированные крокодилоборотни; ворота каждого заведения могли поспорить толщиной даже с Фортом Калидонусом. Многочисленные войны и нападения объединенных сил Хаоса и Дальних Кругов на Валибур совершенно не повредили улицу Великого Блаженства. Величественные башни борделей так и остались стоять в целости и сохранности. Врагам не удалось захватить ни одну из них. А вот празднующим женщинам удалось.
   Одна из четырех башен пылала, как фитиль на старой аркебузе. Весело потрескивали пристройки и парочка небольших флигелей. Работники публичного дома с фатальными криками выпрыгивали из дымящихся окон. В подавляющем большинстве случаев они попадали в канал, где ими тотчас занимались расторопные крокодилы. Хрустели челюсти, доносились слабые звуки глотания.
   - Бей проституток! - верещали атакующие. В уцелевшие бордели летели выдранные из мостовой камни, костыли, косметички и многое другое.
   Этого столпотворения слесарь не видел. Недалекое воображение подсказывало ему лишь одно - "Бежать отсюда к чертовой матери!".
   - Стой! - заорал кто-то.
   Иштван, притворившийся было праздно шатающимся прохожим, резво припустил на бег. Не оглядываясь и не останавливаясь, она на всех парах несся к заветному трехэтажному домику с ярко-желтым фасадом. Над крышей строения танцевало изображение обнаженной девицы с фантастическими формами.
  
   Иди сюда, любимый мой,
   Иди же, и споем.
   Входи, не бойся, будь со мной,
   Мы тут в кредит даем.
  
   Именно так многозначительно пела красочная реклама. Редкий человек или оборотень понял бы слова малеванной стриптизерши буквально. Большинство мужчин благоразумно упускали фразу "в кредит" и следовали последнему слову - "даем".
   Магическая голограмма призывно улыбалась и покачивала пудовыми дольками грудей. Мотала головой, разводила бедра, разворачивалась задом и сладострастно выгибала спинку. На ягодицах, левой и правой, у нее сверкала надпись: "Тебе - сюда". Над копчиком пульсировала алая стрелка, указывающая прямо вниз. Так, чтобы каждый зевака понял, куда именно ему надо идти. Поверх золотоволосой головки изображения раскинулась ветвистая крона вишни, тоже нарисованной магическими красками. Среди листочков и маленьких цветков перламутровыми тонами переливалось название борделя: "Ветки вишни, суки черешни".
   Иштван приблизился к строению, но вдруг застыл, превратившись в каменное изваяние на углу публичного дома.
   - Стой! - завизжали ему в спину. - Полиция!
   Слесарь почувствовал, как градины холодного пота скатываются под рубашку. Позвоночник превратился в мерзкое обледенелое бревно. Страх сковал по рукам и ногам.
   - Пропал, - прошептали непослушные губы.
   "Сгинул на пороге дома... - подумал Иштван Игнатович".
   На самом деле "домом" назвать это место у него язык не поворачивался. Какое же это жилище, если в нем каждые несколько минут орут от удовольствия, стонут сотни голосов и вообще... Впрочем, именно здесь герой и проживал с того момента, как оказался в Валибуре. "Бог" даровал ему круглосуточный абонемент на услуги и выделил личные апартаменты под нужды слесаря. Персонал борделя относился к Иштвану с пониманием и почтением. Еще бы, ведь это работник Самого... Кого именно, герой так и не сумел узнать. Но был уверен только в одном: его хозяин пользуется здесь немалым уважением.
   - Полиция! Стой! - кричали совсем близко.
   Прямо на Иштвана неслось боевое соединение темных эльфов. Четверо коротышек бежали со всех ног, за ними волочились обломки служебного дельтаплана. Тьмэльфы размахивали служебными "Карателями" и выглядели очень воинственно.
   "Это конец, - обреченно решил герой".
   Но полицейские "летели" не к нему. На самом деле они убегали, отчаянно работая кривыми ножками.
   Следом за отрядом топотала бесчисленная толпа улюлюкающих женщин.
   - Полиция, стой! - кричали они. - Да остановитесь вы, карлики дранные!
   Тьмэльфы подчинятся не желали и лишь активнее прилегали на шаг, едва над улицей проносился очередной похотливый вопль.
   - Стойте, мальчики!
   Первыми мимо заведения пронеслись полицейские. Затем мостовая затряслась под весом тысячи каблучков и тапочек. Последними, совсем рядом с Иштваном, проковыляли две старушки на костылях.
   Слегка притормозив на углу бульвара, бегуны спортивно заломили крутой вираж и скрылись в неизвестном направлении. Оттуда еще долго верещали "Да стой, дурак!" и "Бросьте в него косметичкой, хоть кто-нибудь!".
   - Пронесло, - выдохнул слесарь. - А с меня пота добрых полведра натекло... Но вот ведь мир каков! За ментами гонятся бешенные бабы. Настоящий Ад, а не божественный мир...
   С этими словами облегчения он вошел в приемную борделя. Над головой прошуршали батистовые занавески, прозвенел невидимый колокольчик.
   Из узенькой ниши в стене тут же выдвинулся магический проектор. Он тихонько щелкнул и на полу появилась полуобнаженная красотка. На ее крепкой фигурке зеленели миниатюрные фиговые листочки, в количестве три штуки - по одному на каждый сосок и еще один на другое причинное место.
   - Здравствуйте, глубокоуважаемый Иштван Игнатович, - поздоровалась девица.
   Затем она низко поклонилась, впрочем, повернувшись к посетителю задом.
   Слесарь удовлетворенно скользнул взглядом по сочным прелестям фантома. Вспомнил, как, впервые появившись здесь, пытался ухватить красавицу за талию. Будучи в изрядно подвыпившем состоянии, Иштван тогда геройски упал на пол и разбил головой какую-то вазу. Сейчас, обладая немалым опытом общения с настоящими и нарисованными проститутками, он просто улыбнулся.
   - Здравствуй, Дайана, - кивнул слесарь. - Мой номер свободен?
   - Конечно, глубокоуважаемый, - ответила реклама. Она так и не повернулась, оставаясь в согбенном состоянии. Лишь наклонилась пониже и посмотрела на гостя, протиснув свою голову между ног. - Желаете сегодня чего-нибудь пикантного?
   - Да нет, - отказался слесарь. - Давай обычную программу. Я сегодня после работы. Устал, как шавка с помойки.
   Проговорив столь изысканный эпитет, Иштван прошел сквозь голограмму. Девица замерцала, расступилась клочками сверкающего тумана. А затем ущипнула героя.
   - Ой! - вскрикнул мужчина, подпрыгивая на месте. Он потер "ущипнутое" место, чуть пониже ягодицы. На самом деле фантом ударил его слабеньким разрядом тока. - Это что такое?!
   Слесарь возмущенно и недоверчиво покосился на девушку.
   - Прошу прощения, глубокоуважаемый, - голограмма выглядела расстроенной. - Я полагала, что вам это понравится. Видите...
   Она щелкнула пальцами и между ярко накрашенными ногтями пробежала мелкая молния.
   - ... Сегодня днем мне инсталлировали новую подпрограмму. Теперь я могу "дотрагиваться" до клиентов. В скором времени, возможно, стану счастливой обладательницей полиэфирного тела. А это значит, что мы сможем заниматься с вами...
   - Не надо больше так делать, - огрызнулся Иштван.
   Ограниченное, но все же рабочее, сознание нарисовало слесарю пугающую картину. Вот лежит он на кровати, совершенно голый, а сверху на него опускается вот эта самая девица из рекламы. И между бедер у нее трещат электрические разряды.
   - Жуть какая... - простонал герой и двинулся вон по коридору.
   Рекламное изображение печально помахало ему ручкой вслед. В руке девица сжимала тощую брошюрку, на титульной странице которой виднелось интересное название "Пигмалион и Галатея, фантастические истории из разных миров".
   - И где же она, любовь? - патетически вздохнула голограмма. Зашелестели странички, щелкнул проектор. Девушка уселась на пороге и углубилась в романтическое чтиво.
   Даже не подозревая, что испортил фантому настроение, Иштван прошел мимо большого пулеметного гнезда. Там сидела тройка железных големов - на случай атаки в честь Всемежена. Искусственные создания развлекались игрой в ладошки. Они монотонно грохали себя по грудям, и соприкасались ладонями. В коридоре переливался веселый металлический перезвон.
   Мимо плеча проплыла широкая стойка регистратуры. Скучающая зомбабочка безразлично улыбнулась ему казенной улыбкой.
   Взгляд Иштвана скользнул по желтым клыкам покойницы, мужчину передернуло.
   "Хорошо все-таки, что сплю я с этими, как их... суккубами... - подумал он. - Те хоть настоящие женщины. Не то, что эта... да с нее кожа шелухой опадает!"
   Герой не знал, кто такие суккубы. Но ему хватало факта, что они являются обычными девушками, с грудями, попами и прочими ласковыми "штуками".
   Слесарь расслабился, когда за спиной захлопнулась дверь его комнаты. Он забросил оружие в угол, в сапогах взобрался на просторную кровать, устеленную мягким одеялом апельсинового цвета.
   - Мохер! - удовлетворенно вздохнул Иштван и зарылся лицом в кустистую шерсть одеяла.
   Затем вспомнил, какие безобразия недавно вытворял на кровати. Резко отодвинулся, сплюнул и вытер лицо влажной проспиртованной салфеткой.
   Легкий запах душистого спирта ударил в нос. Щеки моментально запылали, во рту собралась горьковатая слюна. Это напомнило герою о желаниях насущных.
   - Выпить надо! - провозгласил слесарь и перегнулся через край постели.
   Схватил с небольшого стеклянного столика наполненный до краев графин. Зубами вытащил хрустальную затычку, выплюнул ее на пол. И страстно, с правильно урегулированным дыханием, большими глотками ополовинил сосуд.
   - Привет, миленький! - прозвенело вдруг в комнате. - Будем отдыхать?
   На пороге стояли четыре очаровательные девушки. Они практически не отличались от обычных человеческих женщин. Слегка красноватая кожа, тонкие черты лица, раскосые глаза. И выдающиеся формы.
   "Очень далеко выдающиеся, - прикинул Иштван".
   Он самодовольно разулыбался девицам, пожирая их глазами. Ему улыбнулись в ответ.
   Жрицы любви как по команде сбросили с себя разноцветные одежды и мигом оказались на кровати.
   - Верха, Рада, Укра, Торба, - воскликнул герой. - Как же я рад снова видеть вас в объятьях.
   Он широко раскинул руки и сгреб девиц в охапку.
   Внезапно дверь открылась еще раз.
   - Развлекаешься, лентяй? - грозно спросил пришелец.
   Слова приветствия застряли в горле. Иштван Игнатович ощутил, что руки предательски дрожат, а во рту сладковатый привкус амброзиума медленно превращается во вкус свежайшего компоста.
   В комнату вошел "бог". Он по-прежнему сиял потусторонним светом, ореол его фигуры терялся в ослепительно-белых лучах.
   - Девочки, схватите его, - скомандовал хозяин. - Покажите ему настоящие эротические лики, а не этих костлявых замарашек.
   Слесарь зашелся в беззвучном крике. Все четверо девиц, с которыми он развлекался каждый день, после прибытия в Валибур, начали стремительно превращаться.
   Груди обвисали, удлинялись. Сквозь черты лица каждой "красавицы" проступали угловатые скулы. Глаза превратились в узенькие щелочки, за веками поблескивали красные огоньки. Губы истончились до размеров маленьких пунцовых ниточек. Пальцы ног и рук подались вперед, затрещали фаланги. Герой с ужасом заметил, что к нему приближаются громадные когти. К тому же за спинами женщин вдруг распахнулись широкие кожистые крылья.
   Иштван попытался вырваться, сигануть с кровати, но "женщины" оказались сильнее. Тонкая рука, покрытая слизкими чешуйками, как у рыбы, прижала голову слесаря к подушке. Холодная ладонь зажала рот героя, губы и кончик языка ощутили вкус вонючего тухлого яйца. В нос ударил терпкий запах мускуса и серы.
   Слесаря стошнило на постель, суккубы едва успели отскочить. Пьяно покачиваясь, Иштван сел на кровати. Его мутило, голова кружилась от увиденного. Нереальность происходящего, пусть даже слесарь не один день жил среди демонов и оборотней, ледяными пальцами сжала гортань.
   "Они не женщины! - беззвучно ревело в черепной коробке. - Они не бабы! Господи, да я спал... Я спал с..."
   С кристальной четкостью Иштван вдруг понял, что больше никогда не сможет стать полноценным мужчиной.
   "Вдруг они все тут такие? Даже те зеленокожие и синерожие покойницы?"
   Мужское достоинство слесаря одним мгновением превратилось в недвижимость. К тому же, в недвижимость непродаваемую и совершенно неподъемную. Сам того не зная, Иштван Игнатович подтвердил древнюю гипотезу о том, что: конь - не корова, алкаш - не мужик. Подобная оказия должна была произойти с ним в довольно скором времени. Но ужасающие суккубы помогли, мигом превратили могучего слесаря в подобие широкоплечего, но совершенно бесполезного евнуха.
   "В другой раз надо думать, прежде чем слушать речи всяких галлюцинаций с чемоданами денег! - запоздало сообщил здравый смысл".
   - Ты меня видел сегодня?
   Остекленевшие глаза Иштвана уставились на "бога", который наклонился над своим избранником.
   - Видел, - медленно кивнул слесарь.
   - Убейте его, - коротко бросил сияющий овал. Предположительно в том месте, за ореолом ослепительного свечения, находилась голова нанимателя.
   - Но лица не разглядел... - механически, совершенно не замечая приближающиеся к горлу когти, продолжил герой. - Только спину и ботинки с раздвоенными заостренными носками...
   - Стоп, - задумчиво проговорил хозяин героя. - Точно не разглядел?
   Острейший коготь замер всего в миллиметра от зрачка слесаря. Иштван изо всех сил замотал головой.
   - Не видел, матерью божьей клянусь, и сыном ее клянусь, и Святой Троицей тоже, - выпалил герой, сглотнул, перевел дух и закончил. - Клянусь...
   - Отпустите его, - приказал "бог".
   Суккубы с некоторым сожалением разжали "пылкие" объятия. Слесарь закашлялся, вдыхая воздух, и быстро-быстро, на карачках, отполз на краешек кровати. Там он прижался спиной к стене и отгородился от всех подушкой.
   - Три последних задания загружены в твой маленький мозг, - сообщил хозяин. - Выполнишь их поочередно. Первое - через полтора часа, второе завтра вечером. Третье - когда прибудешь на место и наберешь себе команду. А теперь свободен, вольно, разойтись!
   "Бог" стремительно развернулся и растворился в дверном проеме. Девицы, как ни в чем ни бывало, приблизились к дрожащему Иштвану.
   - Миленький, ну не бойся, - заявила Верха. - Мы же просто пошутили...
   - Н-не п-подходите, - нижняя челюсть героя ходила ходуном. Зубы стучали, словно отбойные молотки гномов из Валибуравтодора. - Н-не п-подходите, т-твари м-мерзкие!
   Слесарь защитился подушкой, приподняв ее вверх и закрыв глаза. Свернулся в позу эмбриона, прижался затылком к низенькой спинке кровати. Ни дать, ни взять - испуганный тринадцатилетний ребенок, а не здоровенный мужик с подпорченной алкоголями печенью.
   - Ладно, - пожала плечами Рада. - Не хочешь - насильно заставлять не будем.
   Суккубы пошли к выходу. Двигались они заманчиво, виляли бедрами так, будто бы у каждой меж ягодиц находился невидимый маятник. Любой другой пустил бы слюни и, с видом похотливого сатира, поскакал бы следом. Но Иштвана теперь не проведешь. Он собственными глазами видел, как эти чудные формы превращаются в демонических созданий. Больше слесаря не интересовали какие-то там тазобедренные суставы и слишком развитые молочные железы.
   Оставшись наедине, герой слегка всплакнул. Минут пятнадцать он очень жалел себя. Выпил остатки спиртного, покрошил всю мебель разводным ключом, испражнился на апельсиновую постель. Затем решительно вскинул оружие на плечо и вышел в коридор. Оттуда незамедлительно раздались перепуганные крики и звуки глухих ударов. Иштван сумел отомстить за обиду.
   Кто-то успел ретироваться через окна и двери. Парочка улепетывающих зомбабочек проломила восточную стену и скрылась в ночной тишине. Остальные служительницы публичного дома весьма плачевно закончили жизненный путь. Все поголовно суккубы и зомбабы превратились в каменные изваяния, с развороченными плечами и головами. По скользкому от разноцветной крови полу катились каменные осколки, расколотые черепа, сплющенные позвонки и прочие части многочисленных тел.
   Не прошло и получаса, как бордель совершенно опустел. Лишь кто-то сдавленно всхлипывал, прижимая оторванную руку к предплечью. Затем затих и этот звук - Иштван нашел виновницу и тотчас наказал.
   - Кажется, всех убил, - облегченно выдохнул слесарь.
   С видом заправского пекаря он похлопал рукой об руку. Подвинул горку металлического мусора, к который превратились уничтоженные големы. Переступил через выдранную с корнями базу пулеметного гнезда. Из обломков вытащил пулемет и долгое время разбирался с ним, сидя на стойке в приемной и методично уничтожая казенные запасы спиртного.
   Когда пришло время задания, Иштван сыто отрыгнул и отправился к двери. Разводной ключ он привязал себе на спину, соорудив какой-то хитрый узелок из женских подвязок и чулок. На ходу слесарь любовно поглаживал трофейное оружие.
   Пулемет выглядел угрожающе и, несомненно, являлся одним из лучших образцом убойной силы Валибура. Широкий раструб дула, диаметром с добрый локоть; тяжелая рабочая область, не менее двадцати-тридцати, как прикинул герой, килограмм; длинная лента боеприпасов, которую Иштван Игнатович перемотал через обе руки, словно шерстяную нитку.
   Несмотря на то, что "патроны" оказались небольшими капсулами, наполненными серебристым раствором, из дула выстреливались совершенно другие снаряды. Оружие стреляло большими металлическими дисками, полыми внутри. Как показала практика, а для этого пришлось изрешетить все стены в приемной, диски навылет пробивают камень и прекрасно разрезают живую плоть.
   Слесарь остановился на пороге и немного подумал. Затем вернулся на несколько минут. Вытащил из небольшого подвальчика два бочонка с амброзиумом. В один из них окунулся, вдоволь испил, отряхнулся. Содержимое второго разлил по стенам и полу. Остатками побрызгал на многочисленные двери и парчовые занавеси в коридоре.
   Широко улыбнулся, едва челюсть не заклинило, как умеют усмехаться только в стельку пьяные имбецилы. Медленно, красуясь каждым нетрезвым движением, извлек из кармана простенький предмет, единственное упоминание о прошлой жизни.
   Полупрозрачная зажигалка из красного пластика заблестела под приглушенным сиянием светильников. Иштван счастливо щелкнул колечком, высекая искорку из барабанчика. Наклонился к земле, провел перед собой огненным росчерком.
   Амброзиум вспыхнул мгновенно. Затрещал драгоценный дубовый паркет, запылали занавески, обуглились двери. Магическая штукатурка затрещала и пошла пузырями, к коридорах заревело высокое кустистое пламя. Чихая и кашляя от дыма, слегка испортившего картину триумфа, слесарь вышел из борделя.
   Публичный дом горел, как большая стеариновая свеча. Пламя высоко взлетало в ночное небо, разрисовывая окрестности в алые и желтые тона.
   Не скрываясь и не опасаясь ареста, Иштван пошел прямиком к следующей жертве. По дороге ему не раз встречались празднующие женщины. Вот только они не требовали любви. И даже не пытались броситься за ним в погоню. Хотя бы потому, что короткая очередь из пулемета останавливала не только их, но даже и боевые соединения темных эльфов.
   В голове по-прежнему работала программа. Слесарь получил информацию, что следующей жертвой должен стать какой-то нотариус.
   "Видно из этих, - думал герой. - Из тех, у кого имеется нехорошая информация про моего бога..."
   Думать было намного проще, чем идти. Нога заплеталась за ногу, Иштван не раз и даже не два растягивался ничком посреди тротуара. Однажды даже попробовал хлебнуть из большой лужи. Слесарь передвигался по самому краешку улиц. Часто хватался за подоконники, прислонялся к стенам. Когда головокружение и светопреставление немного прекращались, герой продолжал свое неровное шествие.
  
   01:40 Первоутрия
   Иштван Игнатович добрался до нотариальной конторы Бубаскаса Житнева ровно на десять минут позже, чем планировалось. "Божественная" программа приказала войти в офис Житнева ровнехонько в тот самый момент, когда жертва откроет контору. "Чтобы не привлекать лишнего внимания", - пояснило меню перед глазами. Но слесарь имел глубоко в виду распоряжения господина "бога".
   Герой был настолько пьян, что казалось, будто под черепной коробкой, за полупрозрачными стенками остекленевших глаз, плещутся янтарные волны амброзиума. Сверхбольшая норма алкоголя в крови позволяла Иштвану не корчиться от боли, которой из-за опоздания угощала его программа.
   Выйдя на улицу Шоколадного Суицида, слесарь остановился перед высоким пятиэтажным домом из синего кирпича. Первый этаж строения занимали офисы и конторки. Оставшуюся часть оккупировали жилые квартиры и какой-то "Геронто-Фитнесс-Клуб", если верить красочной рекламе на фронтоне. На рекламе сияло изображение старой бабки, стоящей на шпагате.
   Фасад и широкий балкон второго этажа подпирали величественные скульптуры. Мускулистые колдетонные титаны поигрывали застывшими мускулами, яростно сверкали каменными глазами. Могучие плечи так крепко прижимались к стене строения, словно статуи вот-вот приподнимут дом. И понесут его куда-нибудь за горизонт, к самому Повороту Реальности на Краю Времени, или чуть ближе, в Княжество Хаоса.
   Иштван чихать хотел на архитектурные изыски, а также и на Княжество Хаоса в целом. Его не интересовали какие-то мраморные лестницы, золоченые анфилады и мозаичный пол. Слесарю, по правде говоря, больше всего хотелось вернуться в родной мир. Закончить смену на родном сталелитейном комбинате, набраться дешевого пива за компанию с Женькой-сварщиком. А потом пойти, пошатываясь, к ночному ларьку, прикончить бутылку-другую "палёной" водки. И кое-чего сделать с Людкой-продавщицей. Что ему делать с Людой - Иштван не помнил. Но перед глазами вдруг отчетливо встали фигуры четырех превратившихся суккубов.
   Истошно заревев, слесарь сорвал пулемет с плеча. Он остановился перед офисом жертвы и окликнул хозяина, как требовала инструкция.
   - Бубаскас! - заорал хриплым басом Иштван. - Открывай двери - клиент пришел!
   - Сейчас! - пискляво ответил нотариус. - Один момент.
   За стеклянной витриной, с изображением чернильницы и толстого пера, появился толстенький гремлин-гром. Бубаскас мог похвастаться отличным зеленым костюмом, которому позавидует любой бизнесмен. На голове нотариуса поблескивали громадные очки в роговой оправе, маленькую головку прикрывала изумрудного цвета шляпа с широкими обвисшими полами.
   Увидев на улице типа с пулеметом, Бубаскас истошно завизжал и бросился на пол. Это ему не помогло.
   Иштван надавил на спусковую скобу и с остервенением принялся поливать нотариальную контору длинными очередями металлических дисков. Лопались толстые стекла, разлетались осколки синего кирпича. Одна из колдетонных скульптур потеряла обе ноги и завалилась лицом вперед, потащив за собой изрядный кусок фронтона. Магиталлические диски не щадили никого и ничего. Даже безвинное белье, висящее на балкончике второго этажа, превратилось в унылые лохмотья и раненой птицей слетело на тротуар.
   Медленно осела синеватая пыль, разошелся сизый туман от расплавленных камней и выхлопов колдовского пулемета. У слесаря закончился боезапас. Оружие печально щелкнуло один раз, затем другой. Пустой затвор погулял туда-сюда и, наконец, остановился.
   Иштван вздохнул, разжал дрожащие пальцы. Бесхозный пулемет зазвенел, ударившись об магасфальт. Переступив через использованное оружие, герой двинулся в полуразрушенный дом. На ходу он снял со спины тяжелый разводной ключ и помахал им, примеряясь, в воздухе перед собой.
   Под ногами заскрипели осколки стекла. В нос ударил многоцветный аромат всяческих запахов: от благоухания свежей деревянной щепы, в которую превратилась дорогая мебель нотариуса, до свежего запаха крови.
   Бубаскас лежал прямо под дверью, пригвожденный к обломкам паркета тяжелым металлическим сейфом. Обе ноги нотариуса оказались переломанными, из-под покореженного железа торчали осколки костей.
   - Сдохни, - попросил Иштван, размахиваясь оружием.
   - Погоди! - едва слышно выдавил гремлин. - Не убивай меня... Я заплачу втрое больше, чем Он!
   - Сколько это? - слесарь заинтересованно поиграл бровями. - Мне интересно.
   - Сорок тысяч валлов... - простонал нотариус. - Золотыми пластинами... В сейфе... Только помоги... Я скажу код замка...
   - Отлично, - обрадовался Иштван, замечая, что дверца несгораемого шкафа деформировалась от удара. Замок, о котором говорил Бубаскас, валялся рядом на полу. Совершенно разбитый и, конечно же, ненужный.
   Головка разводного ключа опустилась на голову нотариуса. Брызнули мозги, на лету превращаясь в каменное крошево. Порох и мелкие щепки смешались с окровавленной пылью.
   "Борец со злом" брезгливо поморщился, переступил через убитого. И потянул загребущие ручонки к сейфу. Дверца открылась, и слесарь восторженно охнул. Несгораемый шкаф оказался доверху забитым тончайшими листами золота. Они оказались довольно легкими и не заняли много места. Иштван отыскал в руинах сумку побольше, сгреб в нее богатство, и растворился в темноте.
   Полуразрушенный дом постоял немного, и завалился вовнутрь. Мощь магического пулемета оказалась не по силам строительному гению Валибура.
  
   04:34 Первоутрия
   Над Черным озером медленно восходила первая луна, Серебряная Амальгама. Надколотый диск ночного спутника плавно пульсировал в густом сиреневом тумане - за горизонт опускалась Золотая Амальгама, четвертая луна. Звезды почти скрылись, невидимые за сереющим горизонтом. Из-за восточного края небосвода натужно, будто старенький паровоз, выкатывалось первое светило.
   Близился день. На берегу крикливо поругивались электрические фламинго. В высоких камышах порыкивал разбуженный гипопоборотень. На городских стенах громко смеялись утренние стражники - через полчаса их ожидала смена караула.
   Герой сидел в густой траве, спрятавшись от любопытного взгляда в глубине приозерного парка. В нескольких метрах от него в земле зияла ровная траншея, укрепленная свежесрубленными деревьями и по краям уставленная мешкам с песком. Ямы, разбросанные кое-где лопаты и кирки, а также обрывки черных мундиров - все, что осталось в Валибуре после атаки фриссов из далекого недоразвитого мира. Иштван об этом не знал - во время штурма он занимался изучением местных эротических обычаев в публичном доме "Ветки вишни, суки черешни".
   За деревьями бледнели высокие белые стены учебной части КуСаМлОф, Курсов Самых Младших Офицеров. Именно туда надлежало отправиться Мозговому, едва наступит вечер.
   - Что же означает Гарр?
   Иштван пытался трезво размышлять. Это удавалось с трудом, поскольку в организме находилось такое количество алкоголя, которое любой человеческий врач назвал бы "несовместным с жизнью".
   - Гарр... Он сказал перед смертью "Гарр"... - бормотал под нос герой. - Он звал этого Гарра? Или матерился?
   Довольно странно, что предыдущая жертва назвала имя следующей. В задании, которое Иштвану надлежало исполнить этим вечером, значился некий "Георгий Гаррович Гарр, самый старший следователь Полицейского Отделения при Управлении Наказаний". Совпадение? Или славный слесарь попал в круговорот какого-то заговора высоких чиновников?
   - Надо будет спросить, - прикинул Иштван. Но потом отхлебнул из недавно купленной бутылки амброзиума, вновь отупел и отказался от этой затеи.
   Зачем ему знать, что такого творится в здешних проклятых местах? Лучше перебить всех "рогатых уламков", как он называл свои жертвы, и вернуться домой. На вырученное золото прикупить себе небольшой островок в Атлантическом океане, где-нибудь рядом с Австралией.
   - Что там у нас после Гарра? - потребовал Мозговой у своей программы.
   Перед глазами услужливо появились мерцающие буквы.
   "1. Мгновенная трансляция в тренировочный мир номер 2601/62.
   2. Набор команды для успешного выполнения миссии.
   3. Ликвидация могущественной ведьмы из ТОДЭС, Темного Отделения Департамента Эклектического Синкретизма, Марфуты Михайловны Ждулиробс.
   4. По истечению суток, если ведьма не возродится, трансляция в ваш родной мир под номером 1157/16.
   5. Самоуничтожение программы внутреннего ментального воздействия".
   - А что такое программа внутреннего... типа какого-то милицейского влияния? - вслух задумался слесарь.
   "Это я, - ответило сознание".
   Иштван успокоился и вернулся к распиванию амброзиума. Его не интересовало: каким образом разрушится программа? А следовало бы спросить, ведь под "самоуничтожением" имелось в виду, что носителю выжгут мозги. Довольно удобная опция - никто не сможет допросить "героя", даже вернув его к жизни в виде хомункулюса или зомба.
   Опорожнив бутылку, слесарь счастливо всхрапнул и задремал. Он совершенно точно знал, что бесовская программа разбудит его вовремя. А затем будет два убийства. И возвращение на родину.
   Сладкий причмокивающий храп безмятежно разнесся по приозерному парку.
  
  
  

(оперативная)

  

"Ну вот, мне - конец...",

фраза одновременно приписывается висельнику

и представительнице древнейшей профессии

  
   _____________________
  
   Продолжение следует...
   Автор по-прежнему благодарен за комментарии и оценки. Есть желание помочь финансово - номера кошельков ВебМани опубликованы в "Информации о владельце раздела".
  
  
  

(служебная)

  

"Главные герои никогда не умирают!",

Колобок

  
  
   Об этих историях читайте в книгах "Клыки на погонах" и "Клыки на погонах-2: Свадьба героя".
   УМКар-4 (Упрощенная Модель "Карателя" четвертой базовой модели) - легендарное полиморфоружие оборотней-оперативников. Отличается от пятой модели простотой использования и почти не обладает магическим потенциалом. Детально про устройство и технические характеристики УМКар-5 читайте в Приложении 1.1, "Клыки на погонах", первый том.
   Гранк - грамм, тиллигранк - миллиграмм, гигагранк - килограмм. Самые распространенные меры веса в Валибуре.
   Постдоунизм - популярное течение в живописи Валибура. Образовалось после смерти известного художника Доуна-Котенкина Р. В. Проповедует обращение художника к подсознанию и неконтролируемому изложению бессознательных мыслей на полотно. Благодаря постдоунизму в Валибуре появилось очень много живописцев и прочих дармоедов. Впрочем, это отразилось на рынке картин и серьезно обвалило цены.
   Перемещатель - магическая медуза, одновременно существующая во всех мирах. С помощью такой медузы оборотни из Большого Мира способны путешествовать по разным вселенным. Перемещатели довольно неприхотливы, мало едят. Но употребляют невероятное количество мировой энергии. Для их подпитки требуются специальные колдовские агрегаты.
   Трансляция Перемещателем производится через водяную пирамиду, которая находится в Оператории, рядом с Главным Управлением по Несанкционированному Использованию Колдовства и Иррациональных Сил (г. Валибур).
   Вопреки верованиям в большинстве миров, Самым Плохим и Последним Днем считается не "черный", а "Светлый" день. Искристо-белый цвет - символ Бесконечной Смерти в Валибуре. Черный же - один из официальных цветов, атрибут регалий власти в городе-государстве. Потому вероятное несчастье и фатальная беда - всегда Светлый день.
   "Колдочко" - самая известная карточная игра в Валибуре. Играют колодой в 112 карт, бросают кости и крутят волчок. Правила настолько сложны и запутаны, что игроки проводят не одну сотню лет, чтобы обучиться простейшим приемам. Если автору не будет лениво, эта игра, возможно, появится в следующей книге. Кстати говоря, "Краткий справочник по "Колдочку" состоит из четырех тысяч пятьсот четырнадцати страниц.
   Четыре П - известная валибурская поговорка.
   Зомбабочка - уменьшительно-ласкательное от "зомбаба". Мертвая женщина, превратившаяся в зомби и посвятившая оставшуюся мертвую жизнь служению любви за деньги.
   Оба названия профессий довольно трудны в понимании. Самое обычное объяснение этих терминов - сверхдорогие и отлично обученные служители любви за деньги.
   Надо отметить, что уважаемый Иштван Игнатович Мозговой совершенно не дружил с географией. Ни в школе, ни после нее. Обидно, зато правдиво.
   Красное танго - невероятно популярный танец среди аристократии Валибура. Первыми партнеров всегда приглашают женщины, они же и ведут (цитата из справочника "КрУчеНиКаТа" (Краткий Учебник Новогодних Карнавалов и Танцев, Валибур, издательство "Шарлатанка и ко", 41192 год Пришествия Второго Светила).
   Магарганец - ископаемая субстанция, которую добывают на Нижних Кругах. Обладает неким магическим потенциалом, но практически не используется в подзарядке магенераторов. Основная ценность материала - его способность менять свою форму, стремительно затвердевать, становиться жидким или летучим. Также эфир магарганца может проникать в малейшие бреши магической защиты. В роли "тарана" используется полицейскими, также получил широкое применение в строительстве, архитектуре, скульптуре и повседневной жизни.
   Магистема - магическая система, если кто-нибудь не догадался.
   ДОЛБ - Департамент Отлова Летающих Бестий. Состоит из аэро-отрядов птицоборотней. Кроме боевых действий в воздухе и поимки всяческих купидонов, гарпий и мантикор, исполняет также функции разведки и прочее.
   Святой Подарок - полумифический персонаж, который накануне Рождения Нового Года заходит в каждый валибурский дом. Любому, даже самому последнему горожанину, святой, по доброте своей душевной, дарует какой-нибудь сувенир. Отсюда и название. История рассказывает о том, что Святой Подарок - мученически погибший оборотень. Вознесен богами на небо и наделен магическими умениями, чтобы раз в году дарить народу счастье и позитивные эмоции. Одевается в бесформенную золотую тогу и резиновые сапоги. Ездит на деревянной повозке, запряженной шестеркой драконов.
   ГосуХраМ - Государственное Хранилище Магии Валибура.
   "Сидишь себе - сиди. И не мешай сидеть другим" - знаменитая тюремная фраза. По преданиям, придумана знаменитейшим вором Чирьем Порховичем Геморром. Произошла от известного анекдота. История невероятно пошлая и потому не может быть воспроизведенной на бумаге - исключительно устный юмор.
   Да, именно так. У бастарков уши размещены на каждой лапе.
   Бандана - головной убор в виде платка или косынки. Изготавливается из разноцветной ткани, может обладать различными рисунками. Очень модный элемент одежды в некоторых недоразвитых мирах. Излюбленный головной убор молодежи, певцов и преступных элементов.
   Эти и другие занимательные истории пытливый читатель может прочитать в двух первых книгах цикла: "Клыки на погонах" и "Клыки на погонах-2: Свадьба героя" ("Ленинградское издательств", 2010 год).
   В ГУпНИКИСЕ есть обычные мертвые дела - так называемые "глухари". Но есть и мертвейшие, совершенные либо неживыми преступниками, либо настолько древние, что большинство заинтересованных лиц давно почило в мире. ОМД - самая последняя инстанция, куда с течением времени попадает большинство нераскрытых преступлений.
   Некоторые отрывки "Теории..." будут предоставлены в конце этой книги в виде приложения.
   Да простит глубокоуважаемый читатель, но бедный хват-майор - полный профан в медицине.
   К сожалению, должны отметить, что волшебная древесная моль очень редко встречается в Валибуре. Она считается одним из вымирающих видов разумной фауны и, конечно же, обладает какими-то иллюзорными правами (цитата из учебника по праву "Защита иномирян на Трибунале Девятнадцати Демонов или в суде. Что лучше: защищать или бросить это гиблое дело?", Валибур, издательство "Закон, право, право, право и сын", 40356 год ПВС).
   "Кошмарный сон паломника", первая часть триптиха "Смерть паломника" работа известного портретиста и живописца Ю. Г. Бредламова. На ней нарисовано страшнейшего вида исчадие Хаоса, пытающееся совратить святого человека. Исполнена в черных тонах и поражает темной безысходностью. Зритель видит в ней неизбежность того, что произойдет с бедным героем картины. Вторая часть триптиха - "Искушение", на которой несчастный занимается любовью с исчадием Хаоса. На третьей части - финал этого самого искушения, "Смерть". Полотно щедро залито кровью и разодранными в клочья одеялами.
   БЛЯМуз - Большой Летописи Янтарный Музей или Большой Янтарный Музей Летописи Валибура. Нет такого раритета или артефакта, который не был бы туда принесен, бережно пронумерован, описан и в последствии украден каким-нибудь злодеем из многокилометровых коридоров самого известного в Большом Мире Музея истории.
   Карточная игра для детей и подростков. Играют на интерес, причем по более упрощенным правилам, чем во взрослом "Колдочке". Чтобы научиться играть, достаточно всего полгода тренировок и руководства, толщиной в сорок две странички.
   Чесноход - многотонное судно типа парохода. Движется с помощью сгорания чесночного спрэда, который вращает винты. Принцип действия аналогичен двигателю фитильмобиля.
   Магическая метель - довольно распространенное в Валибуре атмосферно-колдовское явление. Излишки переработанной магии подхватываются ветром и образовывают полупрозрачные смерчики. Иногда подобные смерчи способны объединяться между собой. Тогда над городом проносятся страшные магические торнадо, изменяющие реальность.
   Надпись на старовалибурском диалекте. Подобный диплом выдается только законченным самым славным героям.
   Гном-сюрвайвер Веня Левочкин - персонаж известного русского писателя Алексея Глушановского. Эта глава посвящается замечательному Алексею в честь его будущего счастья, которое появится через несколько месяцев. Секрет не открою, но он догадается.
   В Валибуре процветает строевое и трудовое воспитание кадетов. Большинство солдат, провинившись, тут же освобождаются от службы и катят на строительство или подземные работы на благо страны. Таких военных совершенно не уважают и практически не платят за труд. Они практически приравниваются к гноллам-рабам и практически не имеют никаких прав. Впрочем, как и солдаты в других мирах. Да здравствует армия! (цитата из "Большой Военной Энциклопедии-Справочника", издательство "Моя военная семья", Валибур, 40365 год ПВС)
   Гильдия Смертоносцев или Гильдия Убийц - профсоюз свободных киллеров, занимающихся "бизнесом" на территории Валибура. Считается одним из самых дисциплинированных деловых сообществ. Справно выплачивает налоги и частично выполняет государственные заказы.
   Черут - обрезанная укороченная сигара, которую не надо предварительно "обкусывать" перед курением.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Владимир Михальчук "Клыки на погонах"
   ________________________________________________________________________________________________
  
  

141

  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"