Михеев Дмитрий Тимофеевич : другие произведения.

Настоящая весна

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    По холодным улицам ночного города, вперемешку с чёрной грязью, текла запоздалая весна. Или осень. Было трудно понять, да и какая разница? Было сыро, серо и холодно, в кисловатом воздухе не было ни одного следа надежды, только эта ночь снова сменила короткий хмурый день, сделав воздух в городе более терпким. Ранним утром, с первым лучом ещё слабого розового солнца, в город пришла настоящая весна.

Настоящая весна

  
   "Я всегда верил в числа. В уравнения и логику, которая поясняла причины. Но, проведя всю жизнь в этих поисках, я спросил себя: "А что есть логика? Кто определяет причины?"
   Мои поиски привели меня сначала к физике, потом к метафизике... к галлюцинациям, и обратно. И я сделал самое великое открытие за свою карьеру, самое большое открытие в моей жизни. Логические причины можно найти только в магическом уравнении любви. Я здесь только благодаря тебе! Я существую благодаря тебе! Все найденные мною причины - это ты!"

Джон Нэш. Выступление по поводу вручения Нобелевской премии.

  
   По холодным улицам города текла запоздалая весна. Или осень. Было трудно понять, да и какая разница? Было сыро, серо и холодно, в кисловатом воздухе не было ни одного следа надежды, только ночь неизбежно сменяла новый день, а день сменял холодную ночь. Каждый в городе, оставаясь даже на минутку один, думал о прошлом, или о величии смерти, просто время было такое. Но каждая упавшая на грязный асфальт капелька, каждый блик на чёрной луже говорил внимательному человеку, что настоящая весна уже совсем скоро, а с ней придёт и надежда, а значит, и будущее...
  
   Совершенно не понятно, почему они встретились именно в это время, когда в мире не происходит ничего хорошего. Возможно, Вселенная делает такие вещи специально. В любое правило вносит исключение, чтобы судьба людей была живой и изменчивой, как и сами люди. Это и был один из таких крутых поворотов, луч солнечного света в дождливый пасмурный день. Они были совершенно разными, не похожими друг на друга, казалось, совершенно ничего общего, как будто существа с разных планет. Он был нетороплив, задумчив, уверен в себе, и холоден, однако в серых спокойных глазах под густыми бровями явно ощущался след от большой мечты. Он был спокоен, слегка печален, казалось, был слегка уставшим и разочарованным. Но во взгляде был заметен какой-то поиск, ожидание чего-то. Она была совсем другой. Маленькой и хрупкой, отчаянной, внешне заносчивой, но не уверенной в себе, она была очень далека от спокойствия, вся её суть - смятение, как будто пламя свечи одело узкие джинсы, высокие сапоги, кофту и короткую куртку, и вышло вечером на прогулку по сырому городу без надежды. Её молодость казалось, ощущается даже на вкус, когда она рядом. Красивые тонкие губы, слегка бледные, но такие нежные, что хотелось к ним прикоснуться, как к чему-то святому и бесконечно чистому. Но самое удивительное в ней - глаза. Светлые, большие, излучающие какой-то тёплый невидимый свет, противоречивые, смеющиеся, но со следами недавних горьких слёз. Человеку без надежды не стоит смотреть в такие глаза, лучше сразу отвести взгляд, иначе чёрствая душа сломается, ранит сердце мелкой и острой гранитной крошкой, как от лопнувшей могильной плиты. Но ему было можно в них смотреть. Даже нужно было. Душа была ещё жива, и сейчас он наконец это понял!
  
   Он по долгу смотрел в её глаза, она делала вид, что не замечает, стеснялась пристального взгляда. Они болтали о каких-то пустяках, шутили, улыбались друг другу, но главное было то ощущение тепла, которое объединяло их в этот момент, того тепла, которого так не хватало в мокром от слёз уставшей природы сером городе. Ему безумно хотелось прикоснуться к её изящной руке, небольшой ладошке и крепким, но стройным правильным пальцам. Такие руки бывают у пианисток или у скульпторов, сами руки напоминали какую-то выразительную скульптуру, и постоянно занимали какие-то красивые позы, как будто танцевали в ритме её мыслей, желаний и слов. Очень хотелось к ним прикоснуться, но было нельзя. К нежным тонким губам тоже нельзя было прикасаться, нельзя было поцеловать. Они виделись ещё только в первый раз. Она была чужой, не свободной. Он знал это. Она смотрела на прохожих на мокрой улице, иногда улыбалась и смеялась, когда он что-то говорил, но светлые, всегда смеющиеся глаза в этот раз грустили. Он видел это, только не знал, о чём она думала сейчас. Жизнь редко оставляет вещи такими, какими их хотели бы видеть люди, всегда находится что-то, что будет нарушать мечту, так было испокон веков. Им нельзя было быть вместе, она была чужой любимой, и каждая улыбка, каждый взгляд в глаза были маленьким преступлением.
  
   В этот раз ему было можно прикасаться к её ладони, ей по прежнему было нельзя. Им было очень уютно, хорошо, но они были вынуждены бороться. Он - за прикосновение к её ладони, она боролась за свою свободу, за своё прошлое и за мост на обратный берег. Она пыталась сделать ему больно, он смеялся, и ловил каждое прикосновение. Это был неистовый танец двух рук, танец, гораздо более искренний и выразительный, чем вы можете увидеть на сцене балета. Никто не победил, но никто и не проиграл. Но две ладони больше никогда не забудут друг друга. У каждой ладони своё тепло, индивидуальное и не похожее на тепло ни одной другой ладони. Эти же ладони теперь узнают вторую даже через много лет. У них своя жизнь и своя судьба и своя память, даже если вы в это совсем не верите.
  
   Это была обычная лужа. Лужа на грязном чёрном асфальте, мимо топали сотни безразличных ног. Только вода в луже почему-то была удивительно чистой и прозрачной. На гладком зеркале воды, между окурками, мусором и грязью отражались облака.
  
   Им было нельзя. Он осторожно обнимал её худые плечи, ей было очень тепло в его объятьях. Было очень тепло, этого не могло быть в холодном сером городе, но Вселенная всегда вносит такие маленькие исключения, чтобы человеческая судьба оставалась живой. Ему тоже было очень тепло. Он прикасался к её спине своим сердцем, которое оказалось живым. Закрыв глаза он чувствовал её, тёплую, такую милую, живую, чувствовал, как она дышит, и его сердце начинало биться сильней. Больше не было ничего важного в мире, всё главное сейчас было здесь, в обычных, совсем не приметных свитерах. И вдруг случилось что-то необычное, даже невероятное. Их губы вдруг встретились, сами, они были не причём, губы сделали это сами, неожиданно для своих хозяев. Время остановилось, они перестали дышать, в этот самый миг всё изменилось. Губы были такими сладкими, чуть холодными и влажными. Он задрожал, сердце прыгало под кофтой и не знало, что ему делать, он наполнялся восторгом, как будто воплотился смысл всей его жизни. В прочем, возможно так и было. Они задышали по другому, глубже, чище, смелее. Всё изменилось с этой минуты, они улыбались. Такую улыбку, наверное, можно заметить с любого расстояния, даже с самой далёкой звезды. Им было нельзя...
  
   Воздух был всё тот же. Казалось, он оставался неподвижным всю зиму. Деревья были чёрными, холодными и неподвижными. Но тонком конце старой мёртвой ветки висела маленькая капелька. Такая непривычно чистая и сияющая. Казалось, что она собирает больше света и красок, чем было вокруг...
  
   В городе ничего не менялось. Им было нельзя. Она была такой красивой, такой чистой и такой родной и желанной. Он жадно и страстно пил её сладкий сочный поцелуй. С закрытыми глазами, без памяти, без мыслей, полностью растворяясь в восторге. Это ощущение нельзя сравнить или описать - сердце сходило с ума, а кровь стучала молотками в голове, руки ласкали её нежную спину под одеждой, то поднимаясь к плечам, то снова спускаясь ниже. Было жарко и очень хорошо, воздух был вкусней, и ничего больше не было в мире кроме жадного поцелуя и тепла двух тел. Их кровь была уже общей, теперь связывая их навсегда.
  
   Небо было серым и тяжёлым. Проворно двигались тяжёлые махины туч, ветер нехотя шевелил мусор на земле. Среди тяжёлых туч в вышине кое-где попадались чуть более светлые серые промоины. Один и просветов имел едва заметный голубой оттенок. Значит, где-то там наверху, за этими серыми тучами было синее небо...
  
   Им было нельзя. Нельзя ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах! Этого не должно было произойти, но они остались вдвоём. Убежали от всех, спрятались от серого мокрого и полумёртвого города. В комнате было тихо, как будто, они боялись, что их заметит город, и они снова станут такими как он. Они не торопились, поцелуи были длинными, сладкими и жадными. Было совсем не страшно задохнуться от поцелуя желанных губ, казалось, что гораздо страшней отпустить эти губы. Чем ближе они были друг к другу, тем сильнее им друг друга не хватало, они умирали от жажды, и захлёбывались, утоляя её. Хотелось улыбаться и смеяться, глаза стали хищно поблескивать в полумраке комнаты. Их ладони снова начали магический танец, то танцуя друг с другом, то лаская тела, то прикасаясь к шее или щеке. Особенно жадными были её руки - красивые грациозные живые скульптуры, теперь они напоминали двух голодных вампиров. Постепенно они избавлялись от одежды, которая им мешала, было так приятно ощущать кожей нежное тёплое живое и такое желанное тело. Время перестало отмеривать секунды, теперь оно начало течь вздохами...
  
   Он чувствовал вкус её кожи на губах, старался зацепиться за него покрепче, запомнить навечно, её вкус был прекрасней всего на свете, она уже летала, её начанал бить озноб. Время замедлялось и вздохи становились более глубокими и неровными. Она была такой красивой и чистой, что не хотелось жить дальше, хотелось остаться здесь и сейчас навечно. Им хотелось впитать друг друга, чтобы больше никогда не забывать это мгновение. Нежность и страсть превращались в бескрайнее бархатное море. Её начинало лихорадить, казалось, что она вот-вот потеряет сознание, мыслей не осталось, существовали только ощущения, только нежность и желание. Каждое прикосновение его губ обжигало всё тело, и в глазах темнело ещё сильней. Грациозные руки - скульптуры вцепились в его густые волосы. Поцелуи стали спускаться ниже - к шее. Потом перетекли на плечи, грудь, живот. Её упругий но женственный живот расчерчивал очень роный длинный тонкий шрам, но он был по-своему красив, и даже возбуждал своей индивидуальностью, из-за него кожа была чуть более чувствительной и она всё сильней вздрагивала от его поцелуев. Поцелуи через время спустились ещё ниже, там, где целовать было совсем нельзя. Категорически. Она сломалась, потеряла контроль, она уже не дрожала, она была в агонии, извивалась и стонала, почти плакала. Руки продолжали крепко держать его шевелюру. Теперь она действительно напомянала пламя, буйное, дикое и свободное. Вздохи отмеряли вязкое время в тёмной комнате, но город был слеп и медленно погружался в сон и тишину.
  
   В тёмном мокром городе загорелся пожар, но его никому не было видно. Здесь и сейчас они принадлежали только друг другу, и плевать на все "нельзя". Не было ни прошлого не будущего. Они наконец слились воедино, к чему так долго и стремились два огонька в сером городе! Здесь и сейчас их по раздельности больше не существовало, они стали едимым пламенем. Тела сплелись, жадные губы не отпускали друг друга, руки танцевали и впивались в тела. Сердца бились вместе и появился ритм, такой понятный, естественный и древний. Они жадно пили друг друга и оба хотели, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
  
   Пламя стихало, они обнимались и целовались как в первый раз, даже ощущая ту первую дрожь восторга, улыбались друг другу, медленно разгорались с новой силой. Снова пылали диким лесным пожаром, снова остывали. Он целовал её сладкие нежные губы, затем всё изящное стройное худенькое тело, ровный шрам на животе. Он старался запомнить все ощущения, ничего прекрасней в своей жизни он не помнил. Ей было хорошо, хотелось раствориться в наслаждении и заплакать от счастья.
  
   Было очень тихо и спокойно. Он держал в горячих ладонях её красивую тонкую ножку. Она казалась нежным чудом, такая же выразительная, стройная и правильная, как её руки. Он осторожно целовал её, едва прикасаясь губами, прижимал к щеке, любовался и незаметно вздыхал, а потом улыбался. Сама хозяйка ножки ещё плавно ворочалась и слегка постанывала, но дыхание становилось ровнее и спокойней, она засыпала. Время снова начинало ускорять свой шаг.
  
   Было очень тихо, только два сердца бились в тёмной комнате, а воздух был сладким и пьянящим. Он обнимал её прекрасное тёплое тело, гладил ладонью, стараясь не разбудить. Она крепко спала, губы незаметно улыбались, а брови были такими спокойными, мирными и ровными, что самому хотелось улыбаться от счастья, глядя на ангела. Совсем не хотелось спать. Он чувствовал душой и животом теплоту её кожи, и подперев рукой голову, чтобы было удобней смотреть, любовался на её спящее личико. Он улыбался, и о чём-то думал, разглядывая закрытые глаза, тонкие брови. Он видел, но не верил, что это происходит на самом деле, что она рядом, и сейчас только его, он смотрел как дышит её маленький носик, смотрел на тонкие нежные губы слушал её тихое ровное дыхание. Она была очень красивой. Теперь он точно знал, что всё было не зря, и что у существования появился смысл. Такой красивый и нежный. Слегка пощипывали царапины на спине, но он был им рад. Теперь всё хорошо, его сердце переполняли чувства, и жизнь стала настоящей. Дышать стало приятней, сердцу биться стало просторней. Казалось, что в жизни произошла что-то самое главное, и теперь умирать было не страшно. Поэтому он изо всех сил старался запомнить всё, остановить время, хотя бы задержать его ненадолго. Пытался дышать потише, чтобы не разбудить своего ангела. Он думал о том, каким будет следующий день. Что будет делать он, и что будет делать она. Как не потерять её, а это было очень трудно, если вообще возможно. Он думал, о том, как сложится судьба дальше, какой будет следующая страница, следующая глава, он много думал. Но он не угадал. Всё произошло совсем по-другому. Жизнь предугадать невозможно, и это к лучшему, иначе жить было бы совсем не интересно. До утра оставалось 3 часа. Он снова стал бережно прикасаться губами к её лицу и нежным плечам. Где-то за окном появился ранний сероватый рассвет. Воздух в комнате становился прохладней и свежей, он укрыл её плечи, но не собирался спать, хотел любоваться своим маленьким ангелом до утра, но всё-таки нечаянно заснул. До утра оставалось три часа.
  
   По холодным улицам ночного города, вперемешку с чёрной грязью, текла запоздалая весна. Или осень. Было трудно понять, да и какая разница? Было сыро, серо и холодно, в кисловатом воздухе не было ни одного следа надежды, только эта ночь снова сменила короткий хмурый день, сделав воздух в городе более терпким.
   Ранним утром, с первым лучом ещё слабого розового солнца, в город пришла настоящая весна.

Вольный стрелок

08.03.2008 г.

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"